Леонтьев Константин Николаевич
Письма 1876-1882 годов

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   
   К.Н. Леонтьев. Полное собрание сочинений и писем в двенадцати томах
   Санкт-Петербург, "Владимир Даль", 2019
   Том одиннадцатый. Книга вторая. Письма 1876--1882 годов
   

ПИСЬМА 1876--1882 ГОДОВ

   

СОДЕРЖАНИЕ

Письма 1876--1882 годов

1876

   239. Н. Я. Соловьеву. 3 января 1876 г.
   240. Т. И. Филиппову. 8 января 1876 г.
   241. Н. Я. Соловьеву. 15 января 1876 г.
   242. Т. И. Филиппову. 19 января 1876 г
   243. Т. И. Филиппову. 5 февраля 1876 г.
   244. Н. Я. Соловьев. 11 февраля 1876 г
   245. О. М. Бодянскому. 25 февраля 1876 г.
   246. А. Ф. Писемскому. 26 февраля 1876 г.
   247. Н. Я. Соловьеву. Конец февраля -- начало марта (?) 1876 Г
   248. Н. Я. Соловьеву. Начало марта (?) 1876 г.
   249. Н. Я. Соловьеву. 18 марта 1876 г.
   250. Архимандриту Макарию (Сушкину). 20 марта 1876 г.
   251. Н. Я. Соловьеву. 21 марта 1876 г.
   252. Т. И. Филиппову. 3 апреля 1876 г.
   253. Н. Я. Соловьеву. 4 апреля 1876 г.
   254. К. А. Губастову. 9 апреля 1876 г.
   255. Светлейшему Князю А. М. Горчакову. 13 апреля 1876 г.
   256. К. А. Губастову. 13 апреля 1876 г.
   257. Н. Я. Соловьеву. 16 апреля 1876 г.
   258. К. А. Губастову. 17 апреля 1876 г.
   259. Н. Я. Соловьеву. 19 апреля 1876 г.
   260. К. А. Губастову. 24--31 мая 1876 г.
   261. К. А. Губастову. 3 июля 1876 г.
   262. Н. П. Игнатьеву. 23 июля 1876 г.
   263. К. А. Губастову. 14 августа 1876 г.
   264. К. А. Губастову. 5 декабря 1876 г.
   265. Е. А. Ону. 7 декабря 1876 г.
   

1877

   266. К. А. Губастову. 15 января 1877 г.
   267. Вс. С. Соловьеву. 15 января 1877 г.
   268. Н. Я. Соловьеву. 4 февраля 1877 г.
   269. К. А. Губастову. 22 февраля 1877 г.
   270. Е. А. Ону. 24 марта 1877 г.
   271. В. Г. Авсеенко. 28 марта 1877 г.
   272. Вс. С. Соловьеву. 28 марта 1877 г.
   273. Н. Я. Соловьеву. 29 мая 1877 г.
   274. К. А. Губастову. 2 августа 1877 г.
   275. В. В. Леонтьеву. 3 августа 1877 г.
   276. М. В. Леонтьевой. 31 августа 1877 г.
   277. К. А. Губастову. 20 августа --7 сентября 1877 г.
   278. Н. Я. Соловьеву. 6--8 сентября 1877 г.
   279. М. В. Леонтьевой. 10 сентября 1877 г.
   280. М. В. Леонтьевой. Ок. 13--14 сентября 1877 г.
   281. М. В. Леонтьевой. 17 сентября 1877 г.
   282. М. В. Леонтьевой. 22 сентября 1877 г., Мещовск
   283. М. В. Леонтьевой. 27 сентября --13 октября 1877 г.
   284. М. В. Леонтьевой. 19 октября 1877 г.
   285. М. В. Леонтьевой. 24 октября 1877 г.
   286. М. В. Леонтьевой. 30--31 октября 1877 г.
   287. Н. Я. Соловьеву. 10 ноября 1877 г.
   288. М. В. Леонтьевой. 15 ноября 1877 г.
   289. М. В. Леонтьевой. 27 ноября 1877 г.
   290. М. В. Леонтьевой. 10 декабря 1877 г.
   291. Н. А. Любимову. 13 декабря 1877 г.
   292. Н. Я. Соловьеву. 26 декабря 1877 г.
   

1878

   293. Вс. С. Соловьеву. 3 января 1878 г.
   294. Е. С. Карцовой. 6 января 1878 г.
   295. М. В. Леонтьевой. 10 января 1878 г.
   296. М. В. Леонтьевой. 16 января 1878 г.
   297. М. В. Леонтьевой. 19 января 1878 г.
   298. М. В. Леонтьевой. 24 января 1878 г.
   299. Н. Я. Соловьеву. 30 января 1878 г.
   300. М. В. Леонтьевой. 2--3 февраля 1878 г.
   301. М. В. Леонтьевой. 11--14 февраля 1878 г.
   302. Н. Я. Соловьеву. 18 февраля 1878 г.
   303. М. В. Леонтьевой. 21 февраля 1878 г.
   304. М. В. Леонтьевой. 28 февраля --1 марта 1878 г.
   305. О. С. Карцовой. 3 марта 1878 г.
   306. М. К. Ону. 4 марта 1878 г. (?)
   307. Н. Я. Соловьеву. Начало марта (между 5 и 11) 1878 г.
   308. О. С. Карцовой. 18 марта 1878 г.
   309. Ю. С. Карцову. 20 марта 1878 г.
   310. Графу Н. П. Игнатьеву. 27 марта 1878 г.
   311. Ю. С. Карцову. 27 марта 1878 г.
   312. Н. Я. Соловьеву. Ок. 21--28 марта 1878 г.
   313. Иеромонаху Клименту (Зедергольму). 2 апреля 1878 г.
   314. М. В. Леонтьевой. 4 апреля 1878 г.
   315. Графу Н. П. Игнатьеву. 6 апреля 1878 г.
   316. Е. С. Карцовой. 7 апреля 1878 г.
   317. О. С. Карцовой. 7 апреля 1878 г.
   318. Н. Я. Соловьеву. 7 апреля 1878 г.
   319. Ю. С. Карцову. 8 апреля 1878 г.
   320. Е. С. Карцовой. 23 апреля 1878 г.
   321. Н. Я. Соловьеву. 8 мая 1878 г.
   322. К. А. Губастову. 1 июня 1878 г.
   323. Н. Я. Соловьеву. 1 июня 1878 г.
   324. К. А. Губастову. Конец июня --2 июля 1878 г.
   325. Е. С. Карцовой. 3 июля 1878 г.
   326. Ю. С. Карцову. 7 июля 1878 г.
   327. О. С. Карцовой. 26 июля 1878 г.
   328. К. А. Губастову. 6 августа 1878 г.
   329. О. С. Карцовой. 26 августа 1878 г.
   330. Н. Я. Соловьеву. 26 августа 1878 г.
   331. Графу Н. П. Игнатьеву. 2 сентября 1878 г.
   332. О. С. Карцовой. 3 сентября 1878 г.
   333. П. И. Бартеневу. Сентябрь 1878 г.
   334. О. С. Карцовой. 8 октября 1878 г.
   335. Н. Я. Соловьеву. 17 октября 1878 г.
   336. Графу Н. П. Игнатьеву. 29 октября 1878 г.
   337. К. А. Губастову. 30 октября 1878 г.
   338. Н. Я. Соловьеву. Ок. 4--5 ноября 1878 г.
   339. Е. С. Карцовой. 9 ноября 1878 г.
   340. Т. И. Филиппову. И ноября 1878 г.
   341. О. С. Карцовой. 12--13 ноября 1878 г.
   342. П. И. Бартеневу. 7 декабря 1878 г.
   343. Е. С. Карцовой. 7 декабря 1878 г.
   344. Н. Я. Соловьеву. 7 декабря 1878 г.
   345. Ю. С. Карцову. 12 декабря 1878 г.
   346. Вс. С. Соловьеву. 14 декабря 1878 г.
   347. Н. Я. Соловьеву. 29 декабря 1878 г.
   

1879

   348. Н. Я. Соловьеву. 4 января 1879 г.
   349. Вс. С. Соловьеву. Ок. 10 января 1879 г.
   350. Е. С. Карцовой. 28 января 1879 г.
   351. О. С. Карцовой. 28 января 1879 г.
   352. Н. Я. Соловьеву. 5--6 февраля 1879 г.
   353. Н. Я. Соловьеву. 9--12 февраля 1879 г.
   354. Вс. С. Соловьеву. 1 марта 1879 г.
   355. Н. Я. Соловьеву. 7 марта 1879 г.
   356. Н. Я. Соловьеву. 19 марта 1879 г.
   357. Н. Я. Соловьеву. 31 марта 1879 г.
   358. Н. Я. Соловьеву. 13 апреля 1879 г.
   359. Т. И. Филиппову. 23 апреля 1879 г.
   360. Т. И. Филиппову. 11 мая 1879 г.
   361. В. В. Леонтьеву. Конец мая (После 21) 1879 г.
   362. В. В. Леонтьеву. Июнь 1879 г.
   363. Вс. С. Соловьеву. 18 июня 1879 г.
   364. Н. Я. Соловьеву. 20 июня 1879 г.
   365. М. В. Леонтьевой. 4 июля 1879 г.
   366. В. В. Леонтьеву. 19 июля 1879 г.
   367. Вс. С. Соловьеву. 22 июля 1879 г.
   368. В. В. Леонтьеву. 7 августа 1879 г.
   369. Графу Н. П. Игнатьеву. 26 ноября 1879 г.
   370. Т. И. Филиппову. 14 декабря 1879 г.
   371. Т. И. Филиппову. 20 декабря 1879 г.
   372. К. А. Губастову. 26 декабря 1879 г.
   

1880

   373. Т. И. Филиппову. 22 февраля 1880 г.
   374. Графу Л. Н. Толстому. 2 марта 1880 г.
   375. Т. И. Филиппову. 12 марта 1880 г.
   376. П. И. Бартеневу. 15 марта 1880 г.
   377. В. Ф. Пуцыковичу. 15 марта 1880 г.
   378. Графу Н. П. Игнатьеву. 21 марта 1880 г.
   379. Н. Я. Соловьеву. 29 марта 1880 г.
   380. Т. И. Филиппову. 29 марта 1880 г.
   381. М. В. Леонтьевой. Конец февраля -- март 1880 г.
   382. Т. И. Филиппову. 15 апреля 1880 г.
   383. В. В. Леонтьеву. 21 апреля 1880 г.
   384. В. В. Леонтьеву. 29 апреля 1880 г.
   385. В. В. Леонтьеву. Начало мая 1880 г.
   386. К. П. Победоносцеву. 27 мая 1880 г.
   387. Т. И. Филиппову. 30 мая 1880 г.
   388. В. В. Леонтьеву. 25 августа 1880 г.
   389. К. А. Губастову. 13 сентября 1880 г.
   390. Т. И. Филиппову. 9--10 октября 1880 г.
   391. H. Т. Леонтьевой. 12 октября 1880 г.
   392. Т. И. Филиппову. 23 октября 1880 г.
   393. В. В. Леонтьеву. 22 ноября 1880 г.
   394. В. В. Комарову. 28 ноября 1880 г.
   395. В. В. Леонтьеву. 9 декабря 1880 г.
   396. В. В. Леонтьеву. 16 декабря 1880 г.
   397. К. А. Губастову. 20 декабря 1880 г.
   

1881

   398. В. В. Леонтьеву. 10 января 1881 г.
   399. К. П. Победоносцеву. 10 марта 1881 г.
   400. Е. А. Кожухову. 22 марта 1881 г.
   401. Н. Я. Соловьеву. 12 апреля 1881 г.
   402. В. В. Леонтьеву. 22 апреля 1881 г.
   403. К. П. Победоносцеву. 23 апреля 1881 г.
   404. Т. И. Филиппову. 23--24 апреля 1881 г.
   405. В. В. Леонтьеву. 25 апреля 1881 г.
   406. И. П. Корнилову. Начало мая 1881 г.
   407. В. В. Леонтьеву. 10 мая 1881 г.
   408. К. А. Губастову. 14 мая 1881 г.
   409. Т. И. Филиппову. 14--15 мая 1881 г.
   410. В. В. Леонтьеву. 15 мая 1881 г.
   411. В. В. Леонтьеву. 17--18 мая 1881 г.
   412. В. В. Леонтьеву. 18 мая 1881 г.
   413. Графу Н. П. Игнатьеву. 20 мая 1881 г.
   414. Т. И. Филиппову. 23 мая 1881 г.
   415. К. А. Губастову. 28 мая 1881 г.
   416. Н. Я. Соловьеву. 16 июня 1881 г.
   417. В. В. Леонтьеву. 15 июля 1881 г.
   418. В. В. Леонтьеву. 6 августа 1881 г.
   419. В. В. Леонтьеву. 8 августа 1881 г.
   420. В. В. Леонтьеву. 13 августа 1881 г.
   421. В. В. Леонтьеву. 13 августа 1881 г.
   422. В. В. Леонтьеву. 21 августа 1881 г.
   423. В. В. Леонтьеву. 26 августа 1881 г.
   424. Т. И. Филиппову. 7 сентября 1881 г.
   425. В. В. Леонтьеву. 26 сентября 1881 г.
   426. В. В. Леонтьеву. 2 ноября 1881 г.
   427. Н. Я. Соловьеву. 19 ноября 1881 г.
   428. В. В. Леонтьеву. 25 ноября 1881 г.
   429. В. В. Леонтьеву. 29 ноября 1881 г.
   430. В. В. Леонтьеву. 27 декабря 1881 г.
   

1882

   431. В. В. Леонтьеву. 12 января 1882 г.
   432. В. В. Леонтьеву. 22 февраля 1882 г.
   433. Т. И. Филиппову. 24--26 февраля 1882 г.
   434. Т. И. Филиппову. 8 марта 1882 г.
   435. Т. И. Филиппову. 16 марта 1882 г.
   436. О. А. Новиковой. 17 марта 1882 г.
   437. Т. И. Филиппову. 18--19 марта 1882 г.
   438. О. А. Новиковой. Март 1882 г.
   439. О. А. Новиковой. 31 марта 1882 г.
   440. О. А. Новиковой. Март--апрель (1-е?) 1882 г.
   441. Т. И. Филиппову. 2 апреля 1882 г.
   442. Ф. А. Гилярову. 11 апреля 1882 г.
   443. О. А. Новиковой. 6 мая 1882 г.
   444. О. А. Новиковой. Май, не позднее 7, 1882 г.
   445. О. А. Новиковой. 15 мая 1882 г.
   446. О. А. Новиковой. 15 мая 1882 г.
   447. Т. И. Филиппову. 14 июня 1882 г.
   448. О. А. Новиковой. 21 июня 1882 г.
   449. О. А. Новиковой. 24 июня 1882 г.
   450. Т. И. Филиппову. 25 июня 1882 г.
   451. О. А. Новиковой. 27 июня 1882 г.
   452. О. А. Новиковой. Конец июня 1882 г.
   453. В. В. Леонтьеву. 16 июля 1882 г.
   454. О. А. Новиковой. Весна -- лето (июль?) 1882 г.
   455. О. А. Новиковой. 5 августа 1882 г.
   456. О. А. Новиковой. 10--11 августа 1882 г.
   457. О. А. Новиковой. 21 августа 1882 г.
   458. О. А. Новиковой. 27 августа 1882 г.
   459. О. А. Новиковой. 3 сентября 1882 г.
   460. О. А. Новиковой. 8--9 сентября 1882 г.
   461. О. А. Новиковой. 12 сентября 1882 г.
   462. А. И. Новикову. 12 сентября 1882 г.
   463. Т. И. Филиппову. 13 сентября 1882 г.
   464. О. А. Новиковой. 17 сентября 1882 г.
   465. О. А. Новиковой. 19 сентября 1882 г.
   466. Т. И. Филиппову. 20 сентября 1882 г.
   467. Н. П. Барсукову. 21 сентября 1882 г.
   468. О. А. Новиковой. 10 октября 1882 г.
   469. В. В. Леонтьеву. 13 октября 1882 г.
   470. Н. П. Барсукову. 26 октября 1882 г.
   471. Н. П. Барсукову. 29 октября 1882 г.
   472. В. В. Леонтьеву. 9 ноября 1882 г.
   473. В. В. Леонтьеву. 12 ноября 1882 г.
   474. О. А. Новиковой. 17 ноября 1882 г.
   475. Т. И. Филиппову. 26 ноября 1882 г.
   476. Н. П. Барсукову. 30 ноября 1882 г.
   477. М. Н. Каткову. 2 декабря 1882 г.
   478. В. В. Леонтьеву. 9 декабря 1882 г.
   479. О. А. Новиковой. 18 декабря 1882 г.
   480. О. А. Новиковой. 22 декабря 1882 г.
   Комментарии
   Список сокращений
   Указатель имен и названий
   

1876

239

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
3 января 1876 г., Москва

3 января; Москва; 1876.

   Николай Яковлевич, я остаюсь в Москве до февраля и поэтому надеюсь вас увидать. -- Очень был бы рад. -- Я до сих пор поневоле стоял в Лоскутной гостинице Мамонтова, но теперь в гостинице "Мир" опростался No, и я завтра перехожу туда. -- У О. о. Досифея и Мелетия целую десницы; О. Феодора обнимаю и очень желаю, чтобы время и деньги позволили мне побывать в Угреше! Я все-таки его во многом помню добром и благословляю его! --

Ваш К. Леонтьев

   

240

Т. И. ФИЛИППОВУ
8 января 1876 г., Москва

8 января 1876, Москва.

Милостивый Государь,
Тертий Иванович!

   Благодарю, благодарю Вас за Ваше участие! При свидании (в феврале, я надеюсь) я Вам выражу мою благодарность живее, чем могу это сделать на бумаге. Я с Вами знаком несколько и лично; есть на свете один замечательный иеромонах (которого я не назову, чтобы Вы догадались сами); он учился с Вами вместе в молодости и вспоминает о Вас с теплотою сердечною. Что касается до умственной симпатии, то я, конечно, никогда и не мог бы написать своих статей, если бы Ваши статьи, исполненные твердости и ясности, не придали бы и мне тех оснований, которых у меня не было; ибо я и теперь с церковными узаконениями почти не знаком, а писал, долго живя в Турции, по инстинкту и, так сказать, по наглядности... Мне прежде всего было противно видеть -- как разважничалось это либеральное хамье болгарское противу Церкви, которой я лично верю и которую исторически чту.
   Благодарю Вас за поздравление с Новым Годом. -- Вы желаете, чтобы с Вашей легкой руки мои литературные дела пошли лучше, -- дай Бог! Я только этого и желаю...
   Однако сегодня я видел "Гражданин" от 5 января, и моей статьи там нет. Что же это значит? Я просто не понимаю!
   Если статья еще не отпечатана, то не лучше ли будет приложить к ней и то предисловие, в котором я говорю о Герцеговинцах и о том, что статья долго лежала в редакциях? Разумеется -- исключивши теперь о том, что вознаграждение жертвуется восставшим. Я был бы очень Вам благодарен, если бы Вы устроили это, вычеркнувши сами то, что нейдет.
   Есть уже около года еще 2 статьи мои в редакции "Гражданина". Князь и не печатает их и даже одну из них не возвращает мне, несмотря на то, что я просил об этом и послал даже прошлой весной деньги на пересылку! Он уехал тогда, а без него, несмотря на эти деньги, не выслали и, кажется, не могли отыскать даже статьи? Я говорю не об афонских письмах, а о статье "Национальный психический характер русских, греков и юго-славян".
   Жаль мне будет, если она пропадет от какого-нибудь недосмотра в редакции!
   Не знаю, как бы мне ее достать. Если бы она пролежала у Вас до моего приезда в Петербург, я был бы покоен... Очень рад, что моя сказка Вам понравилась. О старообрядце еще раз писал в деревню.

Душевно преданный Вам К. Леонтьев.

   

241

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
15 января 1876 г., Москва

15 января; 1876.
Гостиница Мир. --

   Николай Яковлевич, я сам не знаю, еду ли я в Петербург и когда я еду. -- Может быть скоро, а мож<ет> б<ыть> и нет. --
   Вчера у Писемского я случайно встретил Островского и говорил о Вас. -- Он с радостью сделает все, что может, разумеется, если Ваши вещи ему понравятся. --
   Жду или Вас самих, или Ваших рукописей. -- Черновые Ваши вовсе не дурны. -- Можно дать и их. -- Эти люди привычны к разным почеркам. --

Ваш от души К. Леонтьев

   

242

Т. И. ФИЛИППОВУ
19 января 1876 г., Москва

19 января 1876, Москва.

Милостивый Государь,
Тертий Иванович!

   Я почти в одно и то же время получил из деревни сведения о Ксеносе и письмо от Вас, что моя статья встретила еще новые, неожиданные препятствия для появления в печати... О Ксеносе (чтобы не переписывать) я прилагаю здесь ту страничку в подлиннике, которая до него касается. То, что касалось не до него, я зачеркнул. Особа, которая наводила о нем справки, сама должна быть скоро в Калуге и не замедлит оттуда дать нам о нем известия. Что касается до статьи моей, то поверьте, что с моими статьями это не первый раз уже случается. Буду надеяться. Но попрошу Вас об одном только, -- если уже ей суждено напечататься, то, пожалоста, прибавьте к ней и мое предисловие, чтобы объяснить ее запоздалость, и т. п. вещи, которые Вы сами знаете. Разумеется -- Вы потрудитесь сами вычеркнуть или изменить те места, которые касаются пожертвования, так как "Гражданин" денег не даст и жертвовать при всей доброй воле нечего будет Герцеговинцам. -- Но, может быть, "Гражданин", раз решившись печатать, согласится дать мне 50 оттисков. Больше ничего мне не нужно. Если же формат издания таков, что оттиски давать трудно, то пусть мне пожертвуют сколько возможно NoNo "Гражданина", в которых будет моя статья. Я буду очень рад этому.
   С нетерпением жду февраля: быть может, удастся наконец в Петербурге повидаться с теми людьми, которых так хотелось бы видеть!
   С сердечным уважением и искренней благодарностью за Ваше содействие остаюсь навсегда готовый к услугам

К. Леонтьев.

   

243

Т. И. ФИЛИППОВУ
5 февраля 1876 г., Москва

5 февраля 1876, Москва.

Милостивый Государь,
Тертий Иванович!

   Я получил 3-го дня Ваше письмо с предложением ехать в Варшаву, дал себе сутки на размышление и теперь отвечаю Вам на это вот что. Bo-1-x, я бы Бог знает как дорого бы дал, чтобы Вы могли видеть, до чего искренно, до чего глубоко я тронут Вашими обо мне заботами и Вашей, так сказать, заочной дружбой. У меня были и есть друзья добрые и искренние, но не в литературном міре. Только в Вас и в Ф. Н. Берге я встретил то, что меня так ободряет и трогает. Если когда-нибудь увидимся и поговорим по-старинному, не спеша, то я Вам расскажу о своей литературной судьбе вещи, которые Вас поразят... (а может быть, и нет -- может быть, Вы, живя в Петербурге, видели столько несправедливостей и бездарности в міре печати, что Вас ничем не удивишь!).
   Теперь о деле. -- Приехать сейчас в Петербург, верьте, никак не могу. Денег на это мог бы достать у Каткова рублей 200; но и то не совсем удобно, недавно брал у него. А расчеты у нас с ним особые: я по приезде в Россию оказался ему должным до 4000 р<уб.>; теперь после Одиссея (который был напечатан летом) осталось 2800, и Катков сам предложил впредь до погашения долга отдавать мне 1/2, а 1/2 употреблять на погашение долга. Так что мне ужасно трудно и стыдно, и тяжело беспрестанно обращаться к нему за деньгами и путать счеты, которые понемногу начинают очищаться. Впрочем, или на 2-й, или на 3-ей неделе поста, или в апреле я постараюсь непременно побывать в Петербурге (я говорю непременно -- настолько, насколько это от меня зависит). Я ужасно хочу сам Вас видеть, хочу видеть Берга, В. Ламанского, К. Н. Бестужева, H. Н. Страхова! Но что делать! Жизнь учит терпению! Варшавского дела поэтому до личного свидания откладывать нельзя. А надо решить его на письмах. Я бы согласился (хотя и не с особенной радостью, потому что не могу себе ясно вообразить, что это такое?), если бы знал, что занятий мне будет немного и что я могу утром до 1 часу, до 2-х заниматься у себя серьезным умственным трудом (мне 45 лет, и ночью я никогда не работал; а служа даже на Востоке -- просителей и т. п. принимал с 12 часов; до 12 утром запершись -- писал для себя)... Писать для газеты без подписи имени -- я, признаюсь, не люблю и считаю это тратой времени. Поэтому я немного боюсь этой должности и желал бы знать: 1) много ли у меня будет дела, 2) в какие часы и 3) какого рода дело... Если Вам не трудно -- напишите об этом хоть приблизительно. А если трудно, оставьте. Я больше рад Вашему расположению, чем самому месту. Если можно заглазно это кончить и если можно заглазно же хоть приблизительно понять род и количество деятельности, которые будут предстоять, то я, может быть, и приму это предложение. А нельзя ничего сделать на письмах и все надо кончить скоро -- то, видно, не судьба! А решаться, не обсудивши все это, -- будет ли благоразумно с моей стороны? Теперь хотя кроме небольшого имения, которое больше хорошенькая дача, чем доходная статья, и 600 рублей пенсии, из которой вычитают 200 в пользу кредиторов в Турции -- нет ничего верного, но зато я свободен и начатого и конченного, но не напечатанного столько, что если я настойчиво буду преследовать начатые здесь <и> в Петербурге дела, то через года полтора с Божией помощью и с поддержкой доброжелателей, подобных Вам и Ф. Н. Бергу, -- положение мое будет, вероятно, иное. Одного Одиссея будет написано на 2000 рублей еще -- если не больше, -- это будет как Gil-Blaze de Santillon. А этот труд требует большей свободы и большего внимания. Слышу, все его хвалят больше, чем я ожидал (я свои маленькие повести больше люблю). В типографии Каткова печатаются теперь отдельным изданием мои "Повести и рассказы" из жизни христиан в Турции. Не знаю, когда мы их пустим -- к Пасхе или осенью. Вернее, что теперь. Если будут статьи в "Русском міре", Journal de S.-Petersbourg, который всегда меня выхваляет, потом еще, может быть, в Ниве, Кругозоре или Гражданине; у Каткова статьи, вероятно, будут; при таких условиях издание может пойти, я полагаю, недурно. Все зависеть будет, конечно, от редакции и критиков, что касается до публики, то я каждый день слышу похвалы Одиссею; королева Виртембергская -- даже и та очень довольна... Да что королева Виртембергская, -- такого рода дамам и маленькие мои повести давно уже нравились, ибо все они рады видеть что-нибудь совсем от Гоголевщины нашей свободное. Нет, -- Ив<ан> Серг<еевич> Аксаков, который за статьи мои о славянах раз и еще за какую-то личную, свойственную мне (каюсь Вам) смесь блудницы покаянной и искренней ханжи -- не благоволит ко мне (он больше сам на честного полугерманского фарисея похож), и тот говорит: "прекрасно! не надо в Эпир ездить!"
   Сказку Катков также летом печатает. Он даже не отказывается совсем и от нашей несчастной Болгарской распри. Я говорю ему на днях: "что делать! я с повинной головой! Прошлого года отнял у Вас статью и не мог ее никак пристроить. Если немного изменить, сообразно с текущими делами, -- возьмете опять?" Он же рече: "посмотрю, отчего же!" -- И я в радости возвратился в дом мой.
   Все это излагаю Вам, чтобы Вы, раз уже Вы хотите мне добра, могли бы взвесить все это и легче сообразить, -- стоит ли мне удаляться в Варшаву? Если можно решить (приблизительно, как все решается на практике), что эти 2000 не расстроят всех этих дел, -- то, разумеется, это будет хорошо и очень хорошо. А иначе, как-то страшно и сомнительно.
   Только ради Бога не обременяйте себя хлопотами, я боюсь этого! Я хочу экономизировать для будущего Ваше расположение и ту энергию, ту бдительность добра и приязни, которую я в Вас уже издали подозреваю. Не надоел бы я Вам вдруг -- пока еще можно как-нибудь и без Варшавы обойтись, но помощь статьям и повестям и отдельному изданию в 10 раз нужнее. Я ни к какой партии не принадлежу -- вот моя вина, вот мое несчастие, вот моя печать отвержения, -- теперь я это понял, и потому все надежды я должен возлагать на отдельных людей, а не на кружки! Еще вот что скажу (простите, ради Бога, что письмо так отвратительно длинно) -- если дело о помощнике Н. В. Берга не очень спешно и если я при моих оговорках не гожусь для этого, -- то не годится ли Вам другое лицо, которого свойства и положение следующие: 1) ни куска хлеба верного, 2) учитель в школе при Николо-Угрешинском монастыре, 3) менее 30 лет, 4) много ума, бездна энергии, мало познаний, языков иностранных ни бельмеса, но замечательный талант писать для сцены, 5) направление, меняющееся теперь все более и более к положительному и охранительному взгляду.
   Дарование его признано и актерами, но цензура решительно Бог знает почему не дает ему хода. Ничего, ничего вредного нет, напротив. Что же, если я не гожусь, то сделаем вместе доброе дело? Человек сформируется, может быть, под руководством Н. В. Берга, который и умен, и опытен, и, как все говорят, характера приятного. Только ему уж никак монастыря оставлять нельзя, иначе как наверное. Это его единственное убежище. Надо, чтобы в случае Вашего согласия, Вы на мой вкус положились бы так, как Берг на Ваш. Греха же не будет: он не по призванию послушником, а по нужде. В заключение письма прошу Вас выслать мне статью мою о Болгарской распре, а если можно, то и те две, которые князь Мещерский, по словам его, передал Ф. Н. Бергу. Ах! этот князь Мещерский! Прилагаю на пересылку 1 р<уб.> (я думаю, довольно?) Быть может, Богу угодно, чтобы они измененные здесь напечатались.
   Позвольте мне крепко, крепко Вас обнять и прошу Вас не изменяться к сердечно признательному Вам

К. Леонтьеву.

   P. S. Пожалоста, если увидите Ф. Н. Берга, передайте ему, что очерк для Русского Міра наполовину уже готов и чтобы он приберег ему место в газете. Я, кажется, теперь понял, что им нужно. Нужна некоторая отрывочность, делимость.
   Еще P. S. Сейчас ушли от меня два человека -- Аверкиев и еще другой; я сказал им, что есть такое-то место в Варшаве; они уговаривают ехать и уверяют, что газета мала и что дела будет так мало, что легко будет продолжать серьезные занятия для г. Каткова. В этом и весь вопрос: незнание условий этого труда и причиняет мое колебание. Буду ждать Вашего ответа на этот вопрос.
   NB. Я не понимаю, что я могу сделать в Петербурге лично для моей статьи, когда Вы не могли пристроить ее?
   Еще два слова.
   Не судьба этому письму кончиться!
   1) Эта должность в Варшаве не лишит ли меня пенсии, которую я получаю? Если она казенная?
   2) Пожалоста, если можно, сделайте Ваши строгие замечания и возражения на статью, отправляя ее мне. Мне это будет очень нужно и полезно.
   

244

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
11 февраля 1876 г., Москва

11 февраля; 1876.
Москва. --

   Рукописи Ваши, Николай Яковлевич, давным-давно сданы А. Н. Остр<овско>му; я посылал два раза человека в Контору Артистического Кружка, куда он сам велел их отнести и куда я их и сдал под росписку, -- но ответа от него до сих пор нет. -- Я нахожу лучшим не наскучать ему и подождать еще. -- Может быть, это долгое молчание происходит именно от того, что он дал уже делу какой-нибудь ход и сам ждет результата. -- Я бы мог опять встретить его на Середах у Писемского, но я там давно не был; вчера сбирался, но заболела голова, и тепе<рь> надо это отложить, вероятно, до 2-й недели, потому что на 1-й я буду говеть и во время говенья Писемского видеть не желаю. --
   Но как скоро узнаю о результате, так сейчас извещу Вас. -- Верьте -- я бодрствую и спешу медлительно (по выраженью Римского Императора Августа); -- я было чуть-чуть не достал Вам место в 2000 рубл<ей> в Варшаве; но не удалось. --
   Место это предлагали мне; я отказался и вместо себя поспешил рекомендовать вас; но взяли другого. --
   Из этого вы видите по крайней мере -- что мысль о Вас и об Вашем устройстве ежеминутно присуща мне (все в надежде, впрочем, что дурной характер ваш и ваше направление будут все более и более меняться к лучшему). --
   Очень жалею, от души жалею доброго Мих<аила> Мих<айлови>ча! Я отслужу по нем на 1-й неделе панихиду. --
   По-видимому, он сделал распоряжение, чтобы родные мне возвратили вещи мои так; -- потому что я посылал человека моего отыскать этого шорника, у которого мои вещи, и он велел мне сказать, чтобы я сам пришел их взять и чтобы ни о чел не беспокоился. --
   Если я не ошибся в этом, то вот вам еще пример, как все-таки в людях много хорошего. -- Мне внушает уважение даже и то, что он вспомнил об этом в предсмертные часы свои! Не забудьте, -- что у него была сверх вещей еще росписка моя... Где она может быть теперь? -- Всего этого ясно понять нельзя, пока не увидимся с шорником. --
   Ну -- прощайте; очень бы хотел со 2-й недели поста приехать в Угре<шь на> весь В<еликий> Пост и встретить даже с вами там Пасху; и для души, и для здоровья, и для кармана даже это было бы очень хорошо. -- Т. е. лучше, чем в Москве, которая уже мне наскучила. --
   Очень хочется -- к вечерни в Скитскую Церковь, которую я так люблю и в к<ото>рой О. Блохин (что Вы там ни говорите), а прекрасно читает! --
   Но боюсь, что помешают или дела по отдельному изданию моих повестей, или поездка в Петербург, куда вопреки желанию меня настоятельно требуют и друзья, и разные дела. -- Вы не поверите, как трудна нынче стала литературная борьба; платят, конечно, гораздо больше, чем в 40-х и 50-Х годах; но пробить лед равнодушия стало труднее; -- много нужно практической бдительности и мелочных, отвратительных забот. --
   О. о. Досифею и Феодору мои смиренные поклоны; -- обнимаю вас.

К. Леонтьев

   

245

О. М. БОДЯНСКОМУ
25 февраля 1876 г., Москва

25 февраля; 1876
Москва

Милостивый Государь
Осип Максимович,

   По назначению Вашему, так как сегодня середа, я посылаю человека моего за брошюрками "Византизм и Славянство". -- И вместе с тем позволяю себе еще раз просить Вас дать при этом записку Соловьеву на сто экземпляров. -- Остальные я раздам другим. Завтра едет в Петербург один мой приятель, который может с собою взять тоже сто. -- С истинным почтением имею честь быть,

покорнейший слуга Ваш К. Леонтьев.

   

246

А. Ф. ПИСЕМСКОМУ
26 февраля 1876 г., Москва

26 февраля; 1876.
Москва. --

Милостивый Государь
Алексей Феофилактович,

   Позвольте представить Вам вышедшую на днях брошюрку мою. -- Может быть, в ней что-нибудь и понравится Вам. --
   Я вчера хотел непременно быть на Вашей Середе, но, к сожалению, у меня заболела голова. --
   Не знаю, что мне делать с г. Островским? -- Вот уже месяц, я думаю, он в Артистический Кружок никакого ответа о 2-х комедиях Соловьёва, которые я ему доставил! Живет он далёко, адреса мне своего не сказал, не желая по-видимому, чтобы я к нему на дом ехал. -- А между тем мне очень жаль молодого и способного автора, который мучается. -- Не научите ли Вы меня, что мне делать? --

Остаюсь с истинным почтением
готовый к услугам К. Леонтьев

   P. S. Прошу не прогневаться, что в книжке много опечаток, это не моя вина! --
   

247

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
Конец февраля -- начало марта (?) 1876 г., Москва

   Сам я никак не могу приехать и не знаю даже, когда буду в состоянии; очень кашляю. -- Посылаю Вам вместо себя жену Андрея, объясните ей, что Вам нужно. -- Она толковее мужа и меньше раздражает нервы. --

К. Леонтьев

   

248

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
Начало марта (?) 1876 г., Москва

   Непременно пришлю Андрея, как только он вернется около 5 часов. -- Он пошел домой пообедать. -- Очень мне жаль, что я сам не выхожу. --

К. Леонтьев

   

249

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
18 марта 1876 г., Москва

18 марта; 1876.
Москва. --

   Николай Яковлевич, ваше дело с А. Н. О<стровским> будет совсем кончено в следующее воскресенье (сегодня четверг). -- Я нарочно ездил к нему вчера, и он так назначил. -- Как выслать, если Андрея мне послать будет невозможно? -- Я постараюсь прислать его в понедельник, но у меня очень много у самого спешных дел, и потому не ручаюсь. --
   Платье -- тоже не знаю. -- Это еще труднее Андрея. -- Вы бы просто дубленку какую-нибудь достали у кого-нибудь. -- Больше писать некогда. -- О. Досифею передайте, что именно теперь никак не могу искать лексикона Даля. -- Я очень озабочен. --

К. Леонтьев

   

250

АРХИМАНДРИТУ МАКАРИЮ (СУШКИНУ)
20 марта 1876 г., Москва

20 марта; 1876. Москва. --

Ваше Высокопреподобие!

   Добрый отец и наставник мой, я получил ваше любезное и пастырское послание очень поздно здесь, в Москве. Оно мне было выслано через Кудиново. Я не мог тотчас же благодарить Вас за него и за портреты о. Иеронима и Ваш, которые Вы так любезно приложили к нему, потому что вся теперешняя жизнь моя здесь, в Москве, состоит из множества практических мелочей и забот, которые берут у меня много времени. Но подобного рода вину Вы, батюшка, только что сами вынесший двухлетнюю борьбу в большой столице, поймете легко и благосклонно извините мне -- я надеюсь.
   Нужды нет, что цель Вашей борьбы была несравненно важнее и выше моей здешней борьбы; я говорю не о цели теперь, а об тех трудностях и препятствиях, с которыми вынужден бороться всякий человек, имеющий дела в больших городах нынешних, где все спешат куда-то, где всё далеко. Эта сторона одинакова для всех имеющих дела.
   Господь Бог, однако, до сих пор милостию Своею не оставляет меня (истинно многогрешного, ибо я, сознаюсь и каюсь, гонюсь за мірской литературной славой и отказаться от этого не могу!).
   Трудно и скучно иногда. Но с помощию Божией много дел за это время благополучно кончено. С братьями расчелся; имение, посредством выхода крестьян на выкуп, будет летом освобождено почти совсем из банков (останется только 2500 долгу в один банк на 9 лет).
   Каткову долг в 4700, накопившийся не по моей вине, а по нерадению самой редакции и по недоразумениям во время жизни моей в Царьграде, -- покрыт почти наполовину. Последнее большое сочинение мое "Одиссей Полихрониадес" привлекло на себя всеобщее внимание. Катков на свой счет издает полное собрание моих сочинений о Турции (все эти известные вам грешные "Пембе"),
   Здоровье Господь Бог поддержал и дал мне силы провести благополучно эту зиму в Москве.
   Теперь -- если отдельное издание моих повестей пойдет хорошо -- надеюсь приступить понемногу и к уплате моих долгов в Турции, которые ужасно обременяют мою совесть.
   Я был один раз у о. Арсения, но и он и я, оба мы слишком заняты, чтобы мне позволять себе часто беспокоить его.
   В заключение письма Вашего Вы доверительно спрашиваете меня о мнении, которое имеют о Вас мои цареградские сослуживцы и знакомые.
   Когда я там был, то знаю, что имели самое хорошее, какое только можно желать. Правда, когда я только что приехал туда, были люди, которые, судя по своему собственному неверию, не могли понять, чтобы богатый и красивый молодой человек, каким Вы были в міру, мог стать монахом по убеждению, восхваляя Вас по-мірски как достойного человека, приписывали, однако, Вашу деятельность на Афоне одному честолюбию; но я тогда так горячо восставал против этой пошлой мысли и приводил им такие доказательства, что они смирились и говорили: "конечно -- Леонтьев его лучше знает, чем мы!" Это старое; а что теперь -- не знаю. Если узнаю сторонкой что-нибудь любопытное для Вас, напишу. Целую Вашу и батюшки о. Иеронима пастырские руки, прошу Вашего доброго благословения и остаюсь

духовный сын Ваш и друг: К. Леонтьев.

   

251

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
21 марта 1876 г., Москва

21 марта (воскресенье)
1876. Москва. --

   150 рубл<ей> высылаю Вам, Николай Яковлевич; из них посылаю Вам на дорогу не 10, как Вы желали, а 15 на всякий случай. -- Посылаю Андрея и то, что могу, из теплой одежды. -- Больше ничего не могу. -- А. Н. О<стровск>ий Вас ждет; но я прошу Вас обратить серьезное внимание на следующий мой совет. -- Отпрашивайтесь только на две- три недели, а не совсем; если в это время мы с Островским успеем что-нибудь сделать для вас более основательное -- хорошо; -- остаться всегда здесь можно и за остальными вещами и 2-й раз послать тогда с письмом к О. Архим<андриту> не трудно; -- а если нет?
   Вам необходимо освежиться, запастись новой одеждой, и тогда, если и не найдете здесь места, то мост не будет сожжен и с остальными деньгами и с лучшими противу прежнего надеждами вам будет, вероятно, и на Угреше до поры до времени полегче. --
   Вот трезвое мнение стороннего и горячего доброжелателя Вашего; больше вашего еще привычного к терпению и отчасти уже теперь вознаграждаемого за него. -- А вы -- устали теперь, убиты и раздражены. -- Ваши поэтому мнения о вашем же положении не трезвы. --
   Как хотите; -- впрочем. --
   Книги прилагаемые передайте Благово. -- Что касается до меня, то прежде всего я очень занят. -- Помните это, прошу Вас, и раньше 2-х часов пополудни в мою дверь ради Бога не стучитесь. Я говорю Вам это по-братски и прошу не сердиться. --
   Мои дни и часы сочтены не только в Москве, но, может быть, и на свете. --

Ваш К. Леонтьев

   Шапки у нас никакой лишней нет. -- Панталон тоже. -- Мантию мою прошу беречь; я ее уважаю за то, что она сшита в Царьграде. --
   Мы с Островским сегодня много об Вас говорили. -- Он во многом согласен со мной и в том числе и в том, что я Вам советую. --
   

252

Т. И. ФИЛИППОВУ
3 апреля 1876 г., Москва

3 <апреля> 1876, Москва.

Милостивый Государь,
Тертий Иванович!

   Христос Воскресе!
   Я сегодня же послал Вам два тома моих повестей, напечатанных в типографии Каткова, послал через Ф. Н. Берга. Прочтите их, когда будет Вам время, и подумайте обо мне, которому в Петербург теперь нет никакой возможности приехать.
   Теперь я могу наконец речь несколько пространнее (по желанию Вашему) о Гоголе и Гоголевщине. Прежде всего, сознаюсь -- не помню, по поводу чего именно я упомянул об этом. Не по поводу ли сравнения Одиссея с небольшими моими повестями? Если это так, то скажу теперь вот что. Я различаю реализм формы от реализма содержания. Таким образом Толстой (Лев) реалист по приемам, по форме, но идеалист по направлению. С другой стороны, Лукреция Флориани Ж<орж> Санда не имеет в содержании, в духе своем христианского идеализма; но форма, приемы этого прекрасного произведения вовсе чужды реалистической мелочности описаний, той грубой выразительности, которая свойственна почти всем без исключения нашим русским писателям, а из французских -- Бальзаку, напр<имер>, и Эмилю Зола (и здесь опять-таки разница -- Бальзак скорее католик, консерватор, т. е. идеалист по духу; Зола -- революционер; но по форме оба схожи с этой точки зрения).
   У нас не имеет этой грубой выразительности -- только Пушкин в Капитанской дочке и др<угих> повестях, а из новейших только М<арко> Вовчок в первых прекрасных своих произведениях (ее потом нигилисты испортили; но и то не в форме, а в содержании). После гениальной грубости Гоголя -- все наши писатели просто разучились писать, как бы это так выразиться... просто, кратко, благоуханно.
   Я большой поклонник Льва Толстого, но и он той же школы, того же стиля; только всех других даровитей и всех других предшественников своих, поместившихся между Гоголем и им, -- положительнее, изящнее по внутреннему духу, по содержанию.
   Чтобы еще было яснее, я скажу, что великий писатель нашего времени, совсем оригинальный был бы тот, у кого манера первых повестей М<арко> Вовчка (лирическая, нежная, душистая) соединилась бы с содержательностью и силой "Войны и мира" и "Карениной".
   В этом-то смысле мне и мои собственные попытки на этом пути возврата к душистой старинной простоте стиля (напр<имер> Хризо, Хамид и Маноли и т. п.) больше нравятся, чем Одиссей, более, так сказать, в угоду дурным привычкам публики написанный.
   Одиссей грубее, мелко выразительней. Вот что я этим хотел сказать.
   Болгарская статья моя все еще лежит недочитанная на столе Каткова! Видно, ей не судьба.
   Позвольте мне пожелать Вам всего хорошего и еще раз хоть заочно похристосоваться с Вами.
   Дай Бог Вам праздник встретить здоровым и веселым и не забывать меня. Я же скоро еду в деревню. Все нездоров.
   Остаюсь навсегда душевно признательный Вам за Ваше теплое участие

К. Леонтьев.

   

253

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
4 апреля 1876 г., Москва

4 <апреля>; 1876.

   Христос Воскресе, мой бедный страдалец! -- Пусть Он скорее облегчит Вас. -- Молюсь Ему за Вас! -- Быть у Вас раньше четверга, верьте, не могу. -- Еще кашель мой так силен, что я поставил на грудь большую мушку и не хочу скоро и закрывать ее. -- Обнимаю Вас. --
   Думаю, какие бы книжки привезти Вам, если Бог поможет мне быть у Вас в четверг. --
   Андрей говорит, что хозяйка денег ваших (3 рубл<ей>) ни за что отдать не хотела. -- Бог даст, все это к лучшему. -- А я, кажется, возвращаюсь на службу. -- Вообразите? В принципе оно решено у нас с Губастовым. --

К. Леонтьев

   

254

К. А. ГУБАСТОВУ
9 апреля 1876 г., Москва

Пятница; 1876. --

   Душка Губастов, посылаю Вам письма: [Горчакову], Жомини и Краевскому для доставки вместе с повестями. -- Гирсу Неклюдов пишет. --
   Здесь еще нет перемен ни в чем, разве только во мне: кашель лучше, я выхожу со вчерашнего дня, и хамская энергия снова проснулась во мне. -- Был у Любимова (который опять вступил в должность Цветкова), и он по-видимому все сделает, что нужно у Каткова. -- Главное надо все скорее. -- На деньги Берга нет никакой надежды; он разрешил мне кончить очерк в Кудинове, и тогда, пожалуй, не добьешься долго. -- Однако я не унываю. -- До чего Бергу нужны шпоры, вы поймете из следующего случая: он с января -- обещал мне высылать в деревню "Русский Мір" даром и теперь краснея покаялся, что все забывает сказать в Конторе Редакции!?!! Сегодня он приходил прощаться; наобещал бездну хорошего; но я не верю его точности, верю только доброму расположению и намерениям; "mais l'enfer est pavé de bonnes intentions". -- Постарайтесь поддержать его в хорошем настроении. -- Денег уж я с него сейчас не требую; он сам очень затруднен. -- Помните еще, мой друг, что Филиппов собирался писать обо мне большую статью. -- Я очень этим дорожу. --
   Сорокин здесь; -- на днях я его, вероятно, увижу у Мад<ам> Иониной. -- Он в К<он>с<тантино>п<о>ль решительно не возвращается; подумайте об этом. --
   Еще одна просьба. -- Я понимаю, что я должен быть несносен и что я злоупотребляю Вашей дружбой; но это выпала такая минута путанная и многосложная. -- Вот просьба: выждав дня 2--3 после отправки Краевскому письма и повестей -- заезжайте к нему сами и скажите, что К. Н. Леонтьев очень просит его печатать в долг по 2 объявления в неделю до 1-го июня; -- крупными буквами и на почетном месте -- "Из жизни Христиан в Турции и т. д. 2 тома. Цена 3 р<уб.> с пересы<лкой> 3--50 к<оп.>. Склад в Москве в Университетской типографии (Катков и Ко); -- Книгопродав<цам> обыкновенные уступки". -- И вообще что печатается в этих случаях; -- он сам лучше знает. -- А после 1-го июня пусть пришлет мне счет в Кудиново. -- Расход этот не так велик, чтобы он не мог поверить мне на 2 месяца. --
   Я продолжаю рваться в деревню; -- и Бог даст на Фоминой хоть без копейки, но уеду. -- Продажа повестей задерживает меня больше всего. --
   Всё делают в Редакции Каткова беззаботно и вяло; -- Любимов предлагает серьезно мне самому написать отзыв о повестях моих. -- Вообразите -- до чего дошло это хамство... Неужели все это так пойдет? -- Мне кажется, что разгадка всей этой мерзости состоит в господстве капитала, в машинах и в излишнем размножении человечества. --
   Я кажется не <за> 1 1/2 тысячи, а за 500 рубл<ей> отдам свои повести, чтобы только поскорее уехать в деревню и послать хоть что-нибудь в Турцию. --
   Если будете писать к Троянскому, пожалоста, не забудьте упомянуть о том, чтобы кредиторы не повредили бы самим себе, мешая мне как-нибудь невыгодными впечатлениями поступить опять на службу. --
   О Машином переплете ради Бога не думайте. -- Она сама будет в отчаянии, если узнает, что это повредило мне. -- Вместо этого умоляю Вас, купите на те 3 рубл<я>, которые я возвратил Вам (когда Вы хотели купить мои повести) -- для этого переплета -- купите ту книгу, которая была издана у нас при Военном Министерстве -- Турецкая Империя (помните?). -- Мне это очень нужно. -- Берг, мне кажется, еще в одном обманул меня. -- Он сам вызвался послать в разные иностранные Редакции "Византизм" и, вероятно, ничего не сделал. -- В Москве, в глаза он исполнен огня и радушия. -- В Петербурге за глаза Уг-ну забывает. -- Вы, я знаю, не таковы, и потому я вас крепко целую и благословляю.

К. Леонтьев

   NB. Князю Горчакову еще не успел переписать. -- Опять хлопоты и нравственная усталость! К Жомини должен был письмо отправить особо от Вашего, -- не поместилось в конверт. --
   

255

СВЕТЛЕЙШЕМУ КНЯЗЮ А. М. ГОРЧАКОВУ
13 апреля 1876 г., Москва

Светлейший Князь,

   Двенадцать лет тому назад Вам было угодно дать мне возможность начать политическую службу на Востоке. -- Это благосклонное исполнение давнишнего желания моего позволило мне провести привольно несколько годов в различных областях Турции и ознакомиться с бытом и нравами обитателей этой прекрасной страны. --
   Когда я выучился распознавать яснее прежнего психические и бытовые особенности этих близких нам, русским, народностей, у меня явилось желание ознакомить с ними ближе наше общество, столь внимательно следящее за всяким политическим движением в среде Восточных единоплеменников и единоверцов своих. -- Мне захотелось освоить русских читателей с внутренним міром этих Христиан Востока, с домашними и общественными условиями их жизни, с их представлениями о величии и мощи России, с теми сочувствиями и теми антипатиями их, которые высказываются ими не только в благоприятные для того исторические минуты, но и на каждом шагу ежедневного существования их. --
   Вот, Светлейший Князь, причины появления этих рассказов, написанных мною в разное время и собранных теперь в одно особое издание.
   Некоторым из этих повестей удалось особенно привлечь внимание нашей читающей публики; для нее были новы изображаемые мною сцены из домашней жизни людей, которых она знала и любила только за вековую борьбу их под знаменем Православия и за давнюю приверженность их к Русской Державе. --
   Позвольте же мне, Светлейший Князь, повергнуть на высокое благоусмотрение Ваше литературные опыты эти и почтительнейше просить Вас принять их с тою же благосклонностью, с какою Вам всегда угодно было относиться к моим посильным служебным трудам.
   С глубочайшим почтением честь имею быть,

Вашей Светлости,

   покорнейший слуга К. Леонтьев
   

256

К. А. ГУБАСТОВУ
13 апреля 1876 г., Москва

13 апреля; 1876. Москва

   Выразить вам благодарность мою нет слов, мой друг! Это не фраза -- верьте. -- Вы так много делаете для меня, что если я буду всякий раз выражать то, что я чувствую, то это выйдет приторно и наскучит. -- Поэтому -- понимайте сами -- без слов -- раз навсегда...
   Посылаю Вам письмо для Князя Горчакова; я не сделал надписи на конверте, опасаюсь ошибки в титуле. -- Это не беда, что будет конверт надписан другой рукою. -- К тому же, так как переплет может опоздать и он вдруг уедет в Эмс, то придется на конверте писать иначе. --
   Уж если хотите все сделать, то не пренебрегите отправкой за границу повестей и Византизма (пожалуй?). -- Письмо Лейпцигскому издателю прилагаю без имени, Вы имя его встав<ь>те сами. -- Не успел приготовить. -- Буду с нетерпением ожидать денег под залог билета, чтобы поскорей упредить Вас в Кудиново. --
   Здесь все такие же затруднения, такое же равнодушие; -- о повестях редакция ничуть и не заботится. -- Только один Похвиснев благодетель! -- Все носит по 3--5 рублей за Византизм; он помимо редакций сумел так поднять дело брошюры, что приходится уже требовать у Берга из Петербурга -- почти все 100 находящи<еся> там. --
   Мимоходом, когда Берга увидите -- справ<ь>тесь, отправил ли он их? -- Я ему сегодня напишу и деньги пошлю на пересылку; но я не верю его аккуратности -- вы знаете это. --
   Я постараюсь выехать отсюда в пятницу или субботу (16, 17 апреля); -- если получу или достану денег хоть как-нибудь. -- Сообразно с этим -- меняйте и адрес мой, -- но я все-таки попрошу здесь в Конторе гостиницы переслать мне в деревню, если что придет на мое имя. -- Пожалоста, в первом же письме напишите мне -- совет -- не писать ли мне поскорее все-таки -- Игнатьеву и Хитрову частные письма; особенно Игнатьеву -- Хитрову пожалуй что и не надо, может быть, у него есть какие-нибудь противу меня дурацкие предубеждения. -- Вообще он меня вовсе не знает вследствие своей самоуверенности; он воображает -- что a priori -- сейчас так и понял, на что я гожусь и на что нет. -- Чтобы не испортил как-нибудь косвенно дела. -- Лучше пусть и не знает ничего. -- Или и Игнатьеву перекрестясь подождать пока. -- Вы поедете; чтобы Вы и повезли письмо? -- Или опасно, что назначат другого? -- Сорокина я видел, он возвращаться не хочет. --
   Боюсь, что от Неклюдова письма к Гирсу не дождаться. -- Он опять не совсем здоров; -- раздражен да и здоровый по свидетельству сыновей все забывает и ему надо напоминать. -- Поэтому -- я решился написать ему сам, что я поручил Вам предложить ему мои повести и Византизм. -- Что ж такое? -- А то просто невежливо так ему отдать без всякого письма. --
   Обнимаю Вас крепко. --

Ваш К. Леонтьев

   Утомление мое и телесное и нравственное все возрастает. --
   

257

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
16 апреля 1876 г., Москва

16 апреля; 1876.

Николай Яковлевич,

   Я вчера был у Островского; -- он очень жалеет, что Вы так нездоровы, и хочет прислать к Вам кого-то в воскресенье. -- Он просил меня передать Вам, чтобы Вы ни о чем не беспокоились, и предлагает Вам ехать с ним в мае в его деревню на все лето до осени. -- И сверх того он постарается к зиме отыскать Вам такое место, при котором Вы могли бы иметь время для занятий. --
   Деньги ваши -- 25 рублей я отдал на сохранение моей племяннице Катерине Васильевне Самбикиной; адрес ее: На Малой Серпуховской улице, дом Корниловой. --
   На меня Вы не сердитесь, что я сам приехать к Вам не могу. -- Я сам в очень тяжелом положении, и здоровье мое не позволяет мне дышать воздухом многолюдной больницы. --
   Островский сказал, чтобы Вы как только поправитесь, так сейчас бы приехали прямо к нему. --

Ваш К. Леонтьев

   

258

К. А. ГУБАСТОВУ
17 апреля 1876 г., Москва

17 апреля; 1876.
Москва. --

   Опять молчу, подавленный вашим великодушием, энергией и дружбой. -- Благодарю Вас, что Вы меня учите смирению; я гордился своими хлопотами для Никол<ая> Яковлеви<ча>. -- Но теперь перед Вашей деятельностью в мою пользу -- склоняю голову, краснея! Все письма поручены Сорокину, к<ото>рый, вероятно, их Вам и передал; хотел было послать Вам черновое мое Гирсу; но в минуту отправки забыл. -- Покажу в Кудинове. -- Сделал ему в конце письма очень толстый намек на желание служить снова. --
   Уеду если не во вторник, то в среду -- непременно. --
   Был у одного из лучших врачей Москвы -- Бокова; -- он осматривал меня час и сказал, что у меня от турецкой лихорадки моей сделалась огромная печень, и вот по его мнению главный корень всех моих недугов. -- Вот новое подтверждение тому моему мнению, что ехать мне в провинциальное Консульство -- значит обречь себя на гибель. -- Выбора нет -- между 3-мя местами: Оптиной Пустынью, Кудиновом и Царьградом. -- На Босфоре -- другой климат, чем во всей остальной Турции -- и -- там я здоров, как Вы знаете (сравнительно). --
   Велел пить в мае в Кудинове Эмс; -- а в июне и июле кумыс; я уже сговорился за сто рублей с татарином на все лето. --
   Повести продавать не спешу. --
   Мне, конечно, очень нравится, что Вы от Тизенгаузен едете с апельсинами к Сестрам Милосердия и потом к Кавалергардам. -- Но без Лерхе я могу и обойтись охотно. --
   Благодарю Вас за статьи Р<усского> Міра. -- Это правда, что прочувствовано и хорошо. -- Если бы в 5--6 газетах о Повестях бы были такие статьи и похуже даже, то, разумеется, потребовалось бы 2-е издание немедленно. --
   Пожалоста -- Турецкую Империю издан<ия> Военн<ого> Министерст<ва> -- привезите. И еще -- узнайте наверное имя и адрес Лейпцигского издателя Пембе. Я из Кудинова не спеша напишу ему. -- А Похвиснев отправит из Москвы. -- Таким образом у Вас остается один экземпляр моих повестей (кажется, даже и не надписанный). -- Будьте так добры, надпишите и отправ<ь>те с курьером Клюшникову, редактору "Кругозора". -- Вы меня этим крепко обяжете. --
   Я купил для вас всего за 2 <руб.> -- 50 коп. довольно милый, юмористический подарок, который Вас насмешит. --
   Игнатьева ждут ежеминутно сюда. -- Я взял все меры, чтобы видеть его. -- Окружил его как Мещерского Тайными Агентами; -- но если не удастся захватить его, -- сделайте Вы все что можете, когда в Петербурге увидите его, прямо от моего имени -- чтоб он пожертвовал уже мне скромное место Сорокина под каким-нибудь общепринятым косвенным названием. -- Скажите ему о Бокове, -- о печени и лихорадке (т. е. что все Консульства провинциальн<ые> вредны). -- Да что говорить -- вы всё это устроите, когда захотите. -- У Велик<ого> Князя еще не обедали? --

Ваш друг К. Леонтьев.

   

259

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
19 апреля 1876 г., Москва

19 апреля; 1876.
Москва. --

   Добрейший мой Николай Яковлевич, предоставляю Вам полное право осуждать меня в сердце Вашем за то, что я не посетил Вас в больнице. -- Вы будете совершенно правы, если Вы назовете это эгоисмом старческим или малодушием; но я решительно в больницу не пойду и не поеду. --
   Вам, слава Богу, лучше; у Островского, вы видите -- я сделал все что мог. -- Он, по-видимому, решился также сделать для Вас все что может; чего же большего пока, на первый раз Вам желать? Я за Вас очень рад. --
   Главное, существенное все сделано. -- Он воз<ь>мет Вас к себе в деревню; местность за Волгой, прекрасная, полудикая, протекция авторитета, обеспеченность на все лето, свобода и сверх того обещание Островского не оставить Вас без места осенью. --
   На что Вам я -- в тифозном воздухе? -- Вам эта жертва моя не много прибавит: это роскошь нравственная -- побеседовать по душе, и этого удовольствия я вам не доставлю. -- Простите -- мне мою прямоту и мой эгоисм. --
   Я очень рад за Вас сближению Вашему с Островским; рад -- тому, что он поможет Вам усовершенствовать форму ваших произведений, улучшит сценические приемы ваши; отучит употреблять такие семинарские выражения, как дуэтировать, планировать (их никогда не употребляют светские люди) и т. п.
   Но, сознаюсь откровенно и между нами, я несколько боюсь за направление идей ваших. -- Все мы люди, все мы человеки! -- В Островском в самом есть нечто, что слишком, к несчастию, сродно вашему прежнему направлению, вашей демократической гордости, вашей теории: права на жолчь и т. п. -- Он все-таки, несмотря на весь поэтический дар свой, несколько нигилист. -- Он ненавидит монашество, не понимает вовсе прелести и поэзии Православия, не любит -- видимо, с другой стороны, изящного барства; -- одним словом -- сам он и лично, и как художник очень цветен; но по строю мыслей, по философским, так сказать, и политическим сочувствиям он принадлежит, видимо, к тому выдохшемуся либеральному направлению, на которое Вы сами нападали у меня в номере так справедливо и зло. -- Вот на что я, любя ваш талант и мечтая о вашей будущности, -- считаю долгом Вам указать. -- А вы как знаете; только оста<ь>вте раз навсегда мысль юношескую, что можно прожить без влияний. -- Пушкин подчинялся им невольно. -- А если уже это необходимо, то вы и идеально и практически больше выиграете, если подчинитесь влиянию Островского со стороны формы, а меня будете помнить хоть немного со стороны духа и направления. -- Философски и политически он не развит. -- Я спешу сделать это именно теперь, хотя я очень занят, пока Вы не у него в доме. -- К нему в дом буду писать осторожнее. -- Письмо иногда может нечаянно попасться на глаза, и это повредит Вам. -- Я еду в среду в деревню. -- Дела мои так себе. -- Здоровье тоже. -- Д<окто>р Боков решил, что у меня огромная печень от турецкой лихорадки. -- Буду пить воды и кумыс. -- Ваши рукописи вместе с другими вещами у жены Андрея, а деньги 20 рубл<ей> я отдал на хранение Кат<ерине> Вас<ильевне> Самбикиной; семья Андрея нуждается и может в иную минуту, при всей добросовестности, по неосторожности истратить. -- А потом и взять будет негде. -- Это ведь случается и с хорошими людьми. --
   NB) Прочтите, пожалоста, Белинского о Пушкине и Лермонтове; -- вот человек, который сам был скромным тружеником и притесняемым бедняком, но умел всей душой ценить лейб-гусарство Лермонтова и светскость Пушкина. -- Вот объективность! Вот сила ума! Вот беспристрастие. -- Вот и H. Н. Страхов такой же! За это я его уважаю, хотя H. Н. Страхов против меня лично -- свинья!
   

260

К. А. ГУБАСТОВУ
24--31 мая 1876 г., Кудиново

24 мая; 1876 года
Кудиново. --

   Душечка Вы наш, Константин Аркадьевич, вчера мы получили ваше письмо. -- Мы и без него уже предвидели, что Вам Игнатьев не даст заехать в Кудиново, в котором теперь мир и тишина и зелень, и птички, и лень сладчайшая, и.... сердечные, таинственные бури... (от которых не знаю когда избавит нас Бог!). -- Мы с Машей, друг мой, ужас как Вас ждали... Маша купила гуся, уток даже, чтобы пища не только ваша, но и наша в те праздничные для нас дни, в которые Вы были бы здесь, стала бы разнообразнее... Я сбирался убрать цветами то кресло из красного дерева, которое за синей занавеской.... Маша выбежала раз, услыхав колокольчик и увидавши тройку, за вороты и бросилась к гостю... Она думала, что это Вы.... Оказалось, что это не вы, а молодой Князь Оболенский (сын Декабриста)... -- Людмила Раевская сшила себе 2 красных кумачных рубашки и коротенький сарафанчик, чтобы петь и плясать перед Вами по-деревенски и вообще чтоб не посрамить Земли Русской перед подобным Вам дипломатом и, так сказать, социальным эстетиком... И всё напрасно! -- Гуся и уток мы одни съедим, поливая их слезами, как блины на поминках; -- Оболенскому от барышен пришлось солоно -- за то, что он осмелился приехать вместо Вас. -- Кресло цветами не убрано. -- На Людмилу любуюсь лишь я, да и то с постоянной, мучительной мыслью, что именно мне-то и не следует любоваться. --
   Но что делать! Мы верили вашему искреннему желанию побывать у нас; верьте и Вы нашему сожалению!
   Турецкие дела... Что о них сказать? -- Мы долго вчера об них говорили с Машей. -- Мне кажется, что при таком недостатке рук, как теперь в Царьграде -- меня воз<ь>мут туда охотно. -- Я говорю: в Царьграде -- ибо Вы знаете, что в других городах, хоть и выгоднее, но только на Босфоре я не боюсь ни тоски, ни лихорадки. -- Я был вскоре по приезде в Оптиной Пустыне, именно для того, чтоб слышать слово духовника об этом предмете. -- Когда я сказал, что меня ужасно мучает совесть, что я обобрал почти людей, которые мне как Консулу и хорошему человеку доверялись, и еще, что и против Министерства, которое было всегда ко мне очень милостиво, мне не хотелось бы быть низким и осрамить его, заставив за Консула заплотить. -- Когда я сказал все это, прибавив, что это все разум, а по сердцу и по литературным делам мне лучше теперь Кудиново, Оптина Пустынь и Москва, то духовник сказал мне: "поезжайте хоть на три года; -- Бог поможет, опять возвратитесь с пенсией и уплатите долги". --
   Что Вы скажете? -- Посондируйте Николая Павловича... От страха сарацынского, я не знаю почему, благодарение Богу, как-то свободен. -- Может быть, это издали только; Бог знает! -- гордиться никому не советую, и на бедного Ив<ана> Ал<ександрови>ча Иванова нападать не надо. -- Но мне кажется все-таки, что 1/2 суток на пароходе и холера хуже всяких сарацынских изуверств. --
   Поэтому -- не волнения умов в Турции, конечно, заставляют меня действовать не совсем решительно, а другие соображения и чувства. -- Вы сами знаете, как сложны и вещественные мои обстоятельства, и душевные потребности мои. -- Последним может удовлетворить только Царьград. -- Там на людях, кажется, и смерть была бы краснее, чем в Консульстве, где даже и при волнениях мне будет скучно. -- Вообще же мне ехать вовсе не хочется; только что пригрелся тут и очень был бы рад, как уже я сказал, делить свое время между Кудиновым, Оптиной и Москвою (изредка); -- но боюсь от нерадения потерять и так жить возможность. -- Доходу вовсе верного нет. -- Вот почему, по благословению духовника, я прошу Вас поговорить с Ник<олаем> Павловичем и еще с кем нужно; столько умных и влиятельных людей, чтоб не могли бы меня устроить на Босфоре сносно -- и удобно хоть для уплаты долгов -- это невероятно, особенно теперь, когда всем так нужны помощники! -- Марья Владим<іровна> очень охотно тоже едет со мной. -- Она о турках и не думает и гораздо больше боится Катер<ины> Леонидовны и друг<их> Посольских дам, чем турок. -- А ее письменною помощью для второстепенных вещей тоже не шутите; -- она способна ужасно много и чисто писать. --
   И потому, взявши все это в <расчет> -- действуйте по Вашему соображению, а я буду следовать по указанному вами пути. --
   Не смею напомнить Вам теперь о том, чтоб постараться на Босфоре и в Одессе через Литцберга о продаже хоть сотни экземпляров моих повестей. -- Впрочем -- вы успеваете делать столько, что от вас всего можно ожидать. --
   Неклюдов напечатал в Моск<овских> Ведом<остях> обо мне очень милую статью, которую и прилагаю для Вас. -- Даже сделал намек на слова Толстого, которым он не доволен за то же самое, за что и я при всей моей любви к его романам, ропщу на него (за носовой свист, за мясистые руки и т. п.). --
   Невесте Вашей я отправил на днях восхитительное полотенце, которое я отнял у Ольги вашей за то, что она считает своего мужа и испуганную кошку Нонина лучшими, чем я чиновниками!..
   Я очень рад, что Лулу проснулась от зимней спячки своей. -- И благо Лилика все-таки вся целинькая осталась, то скажите ей, что теряться нечего, а надо радоваться, что и Лилика сподобилась без всякого серьезного ущерба принять участие в разрешении Восточного вопроса! Отчего же она не теряла головы от мысли, что Котар учащает к ней стопами своими?
   Молодцы все-таки турки -- право! (не говорите только этого никому, а то места мне не дадут за Туркофильство, -- это серьезно -- я советую Вам).
   Над горькой участью Коломенского Моншера Мулена я не пролил много слез; и если бы не боялся греха, то и порадовался бы, потому что он был именно из тех французов -- которые мне не по сердцу. --
   Удивляюсь сербам -- чего они медлят объявить войну! Как они не поймут, что самый большой риск их -- это австрийское занятие. -- Ну -- займут -- они и утихнут. -- Только и больше ничего. -- А если -- занять австрийцам не удастся вследствие изменившихся условий... то они могут ужасно много выиграть. -- Это я говорю, вы знаете, не по особому сочувствию сербам; и не по ненависти к Турции. -- А потому что, видевши, как в Турции идет все хуже и хуже, как все само собою рушится, я начинаю желать европейской войны. -- Что-нибудь одно -- или утвердить с некоторыми реформами власть Мурада V-го, или кончить все. -- А кончить все хорошо (т. е. в русском смысле) может скорее европейская война, даже не особенно победоносная для нас, чем эта язва конференций! -- Я понимаю и уважаю конференции вот в каком смысле: утвердить власть Султана общими усилиями до тех пор, пока можно будет заменить его власть нашей на Босфоре. -- А конференции -- для разрешения вопроса совсем, т. е. для удаления турок и для замены их какой-нибудь международной мерзостью на Босфоре -- это ужасно! -- И тогда -- последняя надежда на историческую роль России погаснет; все перейдет в руки того среднего человека -- того прогрессивного европейца, которым между прочим был и несносный Jules Moulin! Вот мой взгляд на нынешние дела. --
   Если не трудно, пишите -- что там у Вас делается? -- Маша тоже очень интересуется -- и просит Вас. --
   Забыл совсем. -- Посылаю письмо Троянского. -- Хоть убейте -- не понимаю, что это за тон и что он хочет этим сказать. -- Дружеская ли это шутка, гнев, насмешка или просто стиль дурака с претензиями на остроту ума. -- Я ему писал о Варзелли, а он пишет о кавассах. -- Судьба кавассов вся теперь в руках публики и критики, так сказать; -- я все сделал, что мог, и повторяю и теперь, что все полученное за повести я с радостью отдаю турецким моим кредиторам. -- Из полученных мною весной из разных мест я ровно ничего не мог отдать; я привез Маше 275 рубл<ей> (100 на кумыс татарину за все лето), и теперь на них живем до августа. -- А после августа -- ничего! Оброк скоро прекратится по выкупе. -- А повести теперь летом, разумеется, будут плохо продаваться; -- надо ждать осени; -- впрочем -- я напишу на днях Каткову просьбу о выдаче мне 100 экземпляров, и если Вы беретесь распродать 50--70 там-сям -- то я постараюсь найти рублей 5--10 на пересылку их Вам. -- А остальные как-нибудь здесь поскорее распродадим -- и все это я с радостью кавассам отдам. --
   Есть ведь мера лишений и жертв для всякого, и Бог видит, как мне теперь мало нужно для самого себя. -- А про барышень и говорить нечего; -- они всё переносят в мысли, что от их стеснений кроме пользы ничего не будет, а от моих лишений -- переходящих меру сил -- не будет ничего писаться и ничего вновь приобретаться. -- Я и сам не иначе это дело понимаю; и если бы вся цель была только в самоотвержении, то Бог бы поддержал меня, а тут цель в некоторых удобствах для той сравнительной беззаботности, без которой невозможно писать и приобретать еще денег. --
   Я напишу Троянскому еще; может быть, напишете и Вы в минуту досуга. -- Он-то как себя держит -- как Хитров или как Иванов? --
   Простите еще один вопрос -- что наш выкуп? Вы, может быть, и успели спросить, но написать нам забыли вследствие множества спешных дел. -- Маша Вас очень об этом просит. --
   Она поняла ваше обещание скоро опять быть в России, в том смысле, что Вы предвидите общие замешательства и войну. -- Я сам начинаю так думать -- после низвержения Султана. --
   Где новому человеку, если он не гений, справиться в такую минуту с энергическим народом, доведенным до отчаяния европейскими интригами и гордого сознанием своих государственных прав на непокорных подданных! -- (Этот весь турецкий тон, конечно, между нами; -- не удивляйтесь моей осторожности и моему благоразумию; вы к ним не привыкли; -- но я научен теперь поздним опытом; я убедился -- что люди придают больше веса словам моим, чем я сам, и что это отзывается весьма невыгодно на моих делах и на моем положении. -- Попробую впредь быть полицемернее, и вы увидите, что я начну даже скоро и в пользу прогресса говорить! --) Прощайте, друг мой добрый.

Ваш К. Леонтьев

   NВ. Вчера получил из Москвы от Георгия моего восторженное письмо о 1-м томе моих повестей. -- Он выучился по-русски настолько, что понимает. --
   

31 мая; 1876. Кудиново. --

   Нестерпимое дело это -- начать Вам письмо! Никак не кончишь! -- Вам и Марье Владиміровне я всегда так! --
   Вот что. -- Самое главное-то не понимаю, как я забыл. -- Ради Христа умоляю Вас -- несмотря на крушение Турции, велите извлечь мне все любопытное из архивов Янины за 62--63 год. -- 1) Каков Паша; 2) Род жалоб населения. -- 3) Анекдоты картинные. -- 4) Отражение тогдашних Сербских волнений на умы в Эпире. -- А что Ионин преувеличивал все, это уж мое дело смягчить. -- Уверять Вас, что Государству не будет никакой невыгоды от меня через это -- не надо -- Вы меня и мою на это осторожность знаете. --
   Что хотите -- то и требуйте после с меня для курьеров. --
   NB. Марья Владимировна предпочитает Измаил Адрианополю -- потому что к России ближе и в Кудиново ей легче будет ездить. Что же? Что же? Пишите -- мир и спокойное воцарение Мурада V-го или общая война...
   А насчет Ионинских архивов я сказал это главное вот почему: непременно надо постараться сделать 3-й часть Одиссея еще лучше 2-й и получить 1000 рублей -- из коих охотно отдам 1/2 на долги. -- Видит Бог, как я этого желаю!
   Крепко обнимаю Вас.

К. Леонтьев

   
   Маша поручает 100 раз благодарить Вас за прекрасный переплет. -- Уж не в лесть Вам сказать -- какой уж Вы надежный человек! просто я даже изумляюсь иногда и смиренно сознаю, до чего я сравнительно с Вами во всем подобном ленив, медлен и рассеян. -- Вы не поверите, как иногда отвратительно это сознание и как бы хотелось иметь хоть 1/2-ну вашей дельности. --

К. Леонтьев

   И все-таки жаль, что Вы в Кудинове не были!
   

261

К. А. ГУБАСТОВУ
3 июля 1876 г., Кудиново

3 июля; -- 1876.
С. Кудиново. --

   Мы с Машей от всего сердца благодарим вас, милый Константин Аркадьевич, за ваше интересное и дружеское письмо. -- Рады мы будем видеть вас скоро в Кудинове, но я не иначе как с тем, чтобы после этого нам вместе тоже вскоре вернуться под русскими знаменами на берега Босфора. -- До выступления Сербии и Черногории и до 1-й победы Черняева я был за турок (как по моей к ним естественной симпатии, так и по убеждению, что Милан побоится Карцова и его австрийского коллеги), но теперь я со дня на день жду вот чего, вот каких новостей:
   1) Победа черногорцев и возобновление восстания в Болгарии. --
   2) Греки, видевши, что славяне слишком успевают, решаются принять участие в общем деле, чтобы соблюсти свои выгоды при дележе. --
   3) Англичане бомбардируют или занимают Пирей и высаживают десант в К<он>с<тантино>п<о>ль на защиту Турции. --
   4) Турция объявляет войну России. --
   5) Союз России и Германии. --
   6) Щепки от Англии, Австрии и Турции. --
   7) Губастову и Леонтьеву Генеральские места на Босфоре. --
   8) Губастов делает блестящую партию, а Леонтьев мирно и непостыдно умирает на руках Губастова. --
   9) Музыка и духовенство в облачениях -- на пароходе. -- Губастов в блестящей восточной одежде (новая культура) едет на о. Халки и везет туда прах Леонтьева. -- Равнодушная природа сияет вечною красою. --
   10) Губастов пишет книгу о Леонтьеве.
   Да! а пока вот что. -- Так как я уже имею благословенье от Оптинских Старцев возвратиться на время на Восток, -- то в случае отъезда Хитрова, хотя бы тучи и были густы на политическом горизонте -- спешите прямо приступить (с помощью Ону и Нелидова, вероятно) к Ник<олаю> Павл<овичу>, чтобы назначил меня управлять Генер<альным> К<онсульст>вом. -- Вы понимаете, что если бы я прослужил до войны хоть 2 месяца, то все-таки это очень выгодно, ибо и во время войны будет какой-нибудь оклад. -- Мне не нужно объяснять вам, что вы этим сделаете добро не мне одному, а и Марье Владиміровне, напр<имер>, которой ровно нечем будет существовать ни в міру, ни даже в монастыре, если я буду в 77 году -- без места. -- Потому что с будущего года оброк кончится и имение будет давать только 400 рубл<ей> аренды и надо в банк по крайней мере 300 <руб.> % в год! -- Я не говорю уже ни о долгах моих, которые чем дальше, тем больше пожирают мою совесть, ни о том, что и кроме Марьи Влад<иміровны> есть много ни в чем особенном неповинных людей, которые имеют основания желать моей поправки для собственных выгод. -- Хотя бы старые дворовые, живущие на пенсию и которых нам нечем будет тогда содержать. -- Это очень больно! -- Литература все-таки вещь неверная, и необходимость ездить для нее в столицы требует 2/3 заработка. --
   Как хвалить меня Игнатьеву -- я думаю, тоже не нужно вас учить? -- И он знает и уживчивость мою и мою исполнительность. -- Он может быть уверен, что я в К<он>с<тантино>п<о>ле буду у него лучше Теплова -- совсем -- подчинюсь его воле. -- Коммерческое Консульство не политическая статья; je n'y mettrai pas d'amour propre; -- разве одно "amour propre" -- ce lui de contenter le Zénéral (Жива ли моя милая Семирамида? и Где она?). -- Мое вам почтение. --
   Ваш друг: К. Леонтьев
   NB) Я не прочь от дуэли Хитрова с Цертелевым; но желаю, чтобы она не была смертельна; -- не дай Бог, я их обоих объективно очень люблю. -- А поранить -- особенно Цертелева, который моложе и здоровее -- это ничего. --
   

262

Н. П. ИГНАТЬЕВУ
23 июля 1876 г., Кудиново

23 июля; 1876 года; С. Кудиново. --

Милостивый Государь
Николай Павлович,

   Если бы мне пришлось в такую тяжелую историческую минуту, какую переживает теперь Русская дипломатия на Востоке, обратиться не к Вам, а к другому лицу, занимающему пост Посла в Царьграде, я, вероятно, не решился бы и начать этого письма; -- я был бы уверен, что на него не обратят никакого внимания; но всякий, кто служил под Вашим Начальством, знает, каким огромным количеством разнородных дел Вы можете заниматься разом, не забывая ни об одном... И вот, -- в надежде на эту в самом деле поразительную черту Вашего ума и характера и, с другой стороны, помня Вашу постоянную ко мне благосклонность, я позволяю себе воспользоваться пребыванием Вашего Превосходительства в Петербурге и просить Вас о поступлении моем вновь на дипломатическую службу. -- Еще в бытность мою в Турции ходили слухи, что М. А. Хитрово не долго пробудет Ген<еральным> Консулом в Цареграде и что пост этот скоро сделается свободным. -- По последним дошедшим до меня известиям теперь это еще вероятнее. -- Если это правда и если нам завтра не грозит разрыв с Турцией (мне кажется, что нет, ибо, по-видимому, Пра<вительст>во наше твердо и искренно решилось всячески препятствовать распространению пожара, а турки, я думаю, при всем теперешнем безумии их не решатся объявить нам сами войну), если, говорю я, Консульства по-прежнему не могут оставаться не занятыми, то я позволю себе без всяких околичностей обратиться к Вашему Превосходительству с просьбой о назначении меня управлять пока этим Консульством. -- Вы сами, когда вследствие лихорадки, мучавшей меня в Эпире, изволили предлагать мне Салоники для перемены климата, прибавили в письме Вашем, что это только временно, до тех пор, пока найдется мне соответственное повышение (эти слова были даже подчеркнуты в Вашем письме). -- Конечно, я с тех пор несколько лет был в отставке; но разве это препятствие может быть серьезным, если Вы твердо захотите доставить мне этот пост? -- У нас часто назначают даже Посланниками людей, вовсе до этого и не служивших по Мин<истерству> Ин<остранных> Дел; -- и это свойство делать кстати исключения из общих и довольно строгих формальных правил всегда придавало силу русскому бюрократическому устройству, которому нередко завидуют все иностранцы. --
   Здоровье мое теперь восстановилось, и я с радостью готов разделить с Вашим Превосходительством и с прежними моими товарищами труды и опасности этой тяжелой и трагической эпохи. -- Слухам о Вашем отозвании из Константинополя я не верю; разве -- если Вы сами, наконец, утомились в том смутном и неопределенном состоянии, в котором была поставлена последнее время наша дипломатия на Востоке. -- Иначе -- я не думаю, чтобы можно было сделать эту уступку туркам и англичанам, которые ненавидят Вас за вашу популярность в среде Христианского населения полуразрушенного этого Царства. --
   Насчет службы в провинции -- я сознаюсь откровенно, что не могу на нее решиться по многим причинам; и прежде всего оттого, что я страдал лихорадкой во всех городах Турции, за исключением только Константинополя. -- Позволю себе напомнить Вам, что лихорадка эта, которая в Салониках довела, наконец, меня до совершенного расстройства, прошла только в Перском Квартале и на Принцевых островах. -- Вот почему я даже К. А. Губастова просил представить при случае Вашему Превосходительству, что я низшую должность в Константинополе предпочел Генеральному Консульству в провинции и если бы мне предложили сейчас на выбор быть вечно исправляющим должность секретаря при Константинопольском Консульстве или состоящим при Посольстве каким-нибудь, а с другой стороны -- мне предстоял бы хоть пост Посланника, напр<имер>, в Персии, -- то я не колеблясь принял бы незначительное место на Босфоре. -- Прибавлю еще, что и для литературных моих занятий в Цареграде гораздо удобнее, чем в провинции. --
   Лишь бы Вашему Превосходительству было желательно иметь меня помощником, какие могут встретиться тому серьезные препятствия? -- Не знаю! -- Чин у меня достаточный; со стороны Министерства затруднений, прямо до меня касающихся, предвидеть трудно; г. Гирс ничего не может иметь противу меня, потому что он вовсе меня не знает. -- Князь Горчаков, я полагаю, принимает мало участия в подобного рода назначениях; -- но если бы и было необходимо расположить его в мою пользу, то, мне кажется, напомнить ему обо мне будет не очень трудно. -- В то самое время, когда Вы изволили писать мне в Янину о скором моем повышении, П. Н. Стремоухов, пригласивши брата моего в Департамент, говорил ему так: "Напишите брату в Янину, чтобы он в отпуск скоро не просился. -- Князь очень им доволен и очень интересуется его донесениями; мы его скоро сделаем Генеральным Консулом". -- Болезнь моя и отставка положили конец всему этому; но я говорю, что можно, мне кажется, воспользоваться этими воспоминаниями, если это необходимо. --
   Я полагаю также, что со стороны служащих при Посольстве лиц особого противодействия или не довольствия ожидать было бы трудно. -- У Генеральных Консулов в Цареграде бывали нередко столкновения с Драгоманатом или с Канцелярией Посольства; -- от меня подобных претензий не могут ожидать те люди, которые меня знают лично. -- Административное и коммерческое Консульство -- не политическая статья свободного человека. -- В статьях политических самое лучшее -- смелость и независимость мысли; -- в администрации самое лучшее исполнительность, не мудрствующая лукаво. --
   О том, что я таких должностей не занимал -- нужно ли говорить? В известные года общий опыт дел и практики дает возможность очень скоро приобрести навык в частностях. -- К тому же позволю себе напомнить одни только пример из моей прошлой службы -- Тульчинское Вице-Консульство, -- в котором сверх политического наблюдения была и коммерческая и полицейская, так сказать, отрасли не ничтожны. -- И все были довольны мною; -- Вы сами это знаете и, конечно, помните и поимку Священника Масляева (старообрядца), которого не могли изловить долго другие, более моего тогда опытные, Придунайские Консула, и мои дела с поляками, и дело Монастыря в Чилик-Дере, которое Вы мне особенно рекомендовали, и т. д.; там были и тяжебные дела, и морские; статистика моя была особенно одобрена и нашим Министерством, и Военным. -- Круг деятельности этой в Тульче был меньше, чем в Царьграде, но род один, а опыт мой тогдашний нельзя сравнить с настоящим. -- Я прошу Вас, Ваше Превосходительство, извинить мне это вынужденное обстоятельствами самохвальство; в другое, более спокойное время я положился бы на Вашу собственную память; -- но теперь, я думаю, и это письмо прочесть для Вас бремя и подвиг; а не то что искать припомнить частные случаи из прежней службы Ваших подчиненных. --
   Я полагаю, что я сказал все, что было необходимо. -- Разве прибавить еще, что, упоминая о литературных занятиях моих, я имел в виду только повествовательный род; что ж касается до статей, мало-мальски относящихся к политике, Вы можете быть уверены, что раз я на службе -- так ни одна строчка не пройдет в печать без Вашего согласия. --
   Если необходимо для успешного окончания этого дела мне самому приехать на короткое время в Петербург, то я, конечно, приеду; -- но меня больше всего затрудняет вопрос: кто при нынешних обстоятельствах воз<ь>мет на себя труд ответить мне в благоприятном смысле? -- Вашему Превосходительству некогда писать письма такого рода; -- из таких сослуживцов моих, которому Вы могли бы поручить это, никого, кажется, нет теперь в Петербурге. -- В случае решения неблагоприятного -- дело просто; -- я ваше молчание приму за отказ; -- но если Вы согласны в принципе на это, -- кто меня известит, чтобы я принял свои меры?.. Не понимаю!
   Перекрестясь, оканчиваю это поневоле длинное письмо; мне очень скучно в такое время быть вне движения и удаленным от дел. -- Вы меня знаете, впрочем! Несчастные болгары так жестоко заплатили за канонические грехи своих лукавых вождей, что я и с ними помирился вполне и очень рад бы издать что-нибудь в их пользу, если бы пришлось. -- А Турция -- конечно -- жить больше не может; -- если бы она и ожила после этого ненадолго, то это будет одна продленная агония. -- Избиение болгар есть прежде всего государственная ошибка, кровавая бестактность нации, впавшей в бешеный бред от слабости. -- Я, впрочем, хваля турок (за то, что они на европейцов меньше похожи, чем, напр<имер>, хоть бы мы), не верил и прежде в долговечность их государства. -- Катков прошлого года не хотел напечатать одну мою статью за то, что я, говоря в ней о неправоте болгар перед Патриархией и о том, что они сами искали раскола, утверждал там между прочим, что скорое освобождение славян и Панславизм в той или другой форме неизбежны и близки даже и что с Панславистическими идеями, хотим мы или не хотим, а надо считаться. -- Трудно поверить -- что г. Катков не хотел напечатать эту статью за то именно, что она Турции неблагоприятна! --
   А теперь après coup -- что он сам пишет? -- То что я писал до взрыва? --
   Впрочем, -- быть может, -- все эти заботы мои о возвращении на службу напрасны, точно так же, как и усилия великих Держав сохранить мир. -- Есть политик, который сильнее всех Государственных людей -- это Бог. -- Император Александр 1-й в 12-м году не мог предвидеть, что в 14-м он воз<ь>мет Париж! --
   Если бы Черняев сражался бы в местах менее лихорадочных, я бы давно согласился бы с Катковым, чтобы быть при нем. -- Но другое дело благородные опасности и другое дело болезнь, которая делает человека не к чему не способным. --
   Если Катерина Леонидовна с Вами, то почтительнейше прошу Вас передать ей от меня выражения моего искреннего уважения. --
   Честь имею быть с глубочайшим почтением,

Вашего Превосходительства

   покорнейший слуга: К. Леонтьев
   
   P. S. На всякий случай долгом считаю сообщить мой адрес: Калужской Губ<ернии>, Мсщовского уезда; на станцию Зубово. --
   NB. Полагаю излишним распространяться о том, что одна из главных... а может быть, и самая главная побудительная причина моему желанию возвратиться на службу -- это потребность уплатить мои долги; они очень тревожат совесть мою. --
   

263

К. А. ГУБАСТОВУ
14 августа 1876 г., Кудиново

14 августа; 1876.
С. Кудиново. --

   Милый Константин Аркадьевич, как выразить Вам наше удовольствие при получении Ваших писем из Царьграда, наше сочувствие, нашу благодарность за неизменность вашей приязни? -- Трудно это выражать, но зная нас -- легко нам верить. --
   Я понимаю, какие тяжелые и ужасные минуты Вы пережили и переживаете еще, может быть, и теперь! Я понимаю, что после всего того, что Вы видели и слышали там -- Вам хочется домой, на родину... Я нахожу даже, что теперь несравненно труднее и опаснее положение гражданского деятеля в Турции, чем воина в армиях Черняева и Князя Николая. -- Другое дело -- быть под знаменами с 10 000-чь товарищей и другое дело -- быть бессильной и безоружной горстью людей, на которую взирают тысячи раздраженных, решительных и вооруженных врагов! -- Это ужасно! --
   Но... вообразите -- борьба за существование и отчасти сознание некоторых обязанностей иногда таковы, что человек готов с радостью оставить мирную родину и ехать туда, откуда другие хотят бежать! -- Таково теперь мое положение. Выкупное наше дело кончается, по-видимому, к ноябрю. -- Крестьянам уже объявлено из Волостного Правления, что они с ноября оброк (560 р<уб.>) будут платить в Казну. -- У нас останется 400 рубл<ей> аренды, изнуряющей вдобавок землю недобросовестным удобрением, и 600 рублей моей пенсии, из которых 300 надо отдавать бедной Лизе. -- Из 400 аренды -- в 77 году надо отдать 300 (а с 78-го по 600!!!) в Банк % и 60 рубл<ей> на содержание стариков бывших крепостных, которых мы удалить не можем (не делаясь почти преступниками). -- Что будет делать Марья Влад<иміровна>, мы еще сами не знаем, но я жду только каких-нибудь 200 рублей от Каткова, чтобы ехать в Петербург, искать Консульской должности хоть в Европе. -- Недели 2--3 тому назад я, узнавши из газет, что Хитров и Игнатьев оба в Петербурге, написал Игнатьеву прямо и без околичностей, что я очень желал бы управлять Константинопольским Консульством. -- Написал как только мог убедительнее, и по расчету времени это письмо должно было застать Игнатьева еще в Петербурге до его отъезда в Киев; -- вдруг после этого приходит 1-е ваше письмо, где Вы пишете, что он не вернется в Турцию; -- досада! Потом 2-е -- в к<ото>ром Вы извещаете, что он-то хоть и вернется, но Консульство не вакантно, потому что Хитров тоже поедет назад. -- Теперь -- не знаю, что изо всего этого выйдет; но пишу Вам, чтобы Вы знали, что я предпринимаю и как, и чтобы Вы, как знаете и как можете, могли бы помочь мне вашим влиянием. -- Я Игнатьеву напомнил о моих полицейских и административных распоряжениях в Тульче, которыми и он и Департамент были так довольны, и привел факты ему на память. -- Трудно Вам определить, какую именно помощь я желаю иметь от Вас, но Вы знаете -- вообще, что я худшую должность на Босфоре готов с радостью предпочесть самой хорошей в ином месте. -- На Босфоре -- я нахожу все, что мне нужно -- и больше нигде. -- Но, я сказал уже, обстоятельства могут меня заставить принять должность даже и в Европе. -- Поеду при первой возможности в Петербург, и если ни Игнатьев, ни другие цареградские сослуживцы не захотят помочь мне, может быть, через Жомини что-нибудь достану. "Fait ce que devra, advienne que pourra". -- Сегодня -- я много Вам никак не могу писать. -- Есть спешное дело. -- О "Повестях" придется уже лично переговорить с Катковым. -- Они летом не старались продавать их и отложили все дело до осени; поэтому сумма его расхода еще не покрыта. -- Сон ваш, вероятно, сбудется: я постараюсь напечатать к осени и 3-й том. -- Читали Вы мою Сказку: "Дитя Души"? Как вы ее находите?
   Одного не понимаю, что это вас так озабочивает эта нескончаемая дуэль Хитрова с Цертелевым? -- Я в ней, наконец, ничего не понимаю! Не могу даже понять, как Софья Петровна очутилась в К<он>с<тантино>п<о>ле и когда? -- И почему они оба не выстрелили? -- А вам-то что тревожиться? -- Пускай себе? -- Ну, прощайте, обнимаю Вас крепко и благодарю. --

Ваш К. Леонтьев

   P. S. -- Пишите все-таки в Кудиново. -- Если я уеду -- перешлют куда надо. --
   

264

К. А. ГУБАСТОВУ
5 декабря 1876 г., Москва

5 декабря; Москва
1876. --

   Губастов, давно уже я не слышу Вашего приветливого голоса. -- Напишите побольше. -- Сядьте опять на возвышении у вашего очаровательного окна и посмотрите на Священные для моей памяти Принцевы острова. Я никогда так честно счастлив не был, как в 72 и 73 году; а жалобы мои (прошу Вас помнить это) происходили не от недовольства этой жизнью, а от страха и горя, что придется скоро расстаться с ней...
   Может быть, несмотря на Конференцию и т. п. -- это зрелище и добрая память обо мне расположат Вас исписать мелким и чистым почерком вашим кругом лист большого формата. -- Но я и малым форматом буду доволен -- друг мой. --
   Я, как вы видите, в Москве; -- с половины октября. -- Деньги пока есть. В моей жизни интересного теперь очень мало; -- однообразно и тихо; и я очень этому рад, ибо только и думаю о том, чтобы у меня не было никаких ощущений, кроме самых крайних -- т. е. кроме духовных, кроме молитвы, успокоительного религиозного чтения раз -- и с другой стороны самых простых (чтобы не сказать животных), умеренное здоровье, хороший кофей поутру и сигара (не папироса, а именно сигара теперь!). -- Вот так и живу -- все в той же Лоскутной Гостинице -- но занимаю теперь уже не один, а два номера рядом (89 и 90-й). -- Это для удобства занятий. --
   Повести продаются, но очень плохо, иные люди, которым они нравятся, дивятся; -- а я нахожу это очень простым: Богу угодно, чтобы у меня шло все серёдка на половину; -- так, чтобы я и не унывал и не веселился, а находился бы в наибольшем бесстрастии, возможном в міру. --
   Это хорошо. --
   77-м год близко -- и я все готовлюсь умереть; впрочем, без прежнего отчаяния и ужаса. -- Не желаю, но и не чувствую особого страха, а все надеюсь на милосердие Господне, что он в неизмеримой милости своей не попустит умереть мне не приготовленному и предстать без покаяния пред страшное Судилище Христово, -- перед которое, душенька Вы моя, будьте покойны, придется предстать всем нам!
   Это ожидание мешает мне принять на себя какую бы то ни было, хотя бы самую выгодную должность до 78-го года. -- Только об этом-то вы никому не говорите в Посольстве; -- Вы знаете -- до чего глупы стали нынче люди самые умные; -- в этого рода делах. -- Скажут: "все же он такой же сумасшедший -- мистик, как был! Ему нельзя никогда будет ничего поручить!" --
   Виделся я с Жомини здесь, в Москве, два раза; -- pour sonder le terrain; -- он принял меня очень хорошо, хотел даже вести вниз к Горчакову, если бы он был в эту минуту один; -- но у него были гости, и так у меня свидания с Канцлером не было. -- Жомини звал меня в Петербург. Но я еще дорогой, в октябре, застудил опять горло и оно вот уже два месяца не проходит; поэтому в Петербург до сих пор ехать не мог. -- При всем этом, однако, толстею. --
   Примирению вашему с Салисбюри ничуть я не верю и убежден, что дело не только не ограничится занятием Болгарии, но и неожиданно для самого Русского Пра<вительст>ва разрешением всего Вопроса и присоединением Царьграда. -- Попомните вы мое слово. --
   У меня для подобных метеорологических предсказаний есть своя теория -- роковой игры механических сил в международных делах. -- Когда придет минута известных сочетаний, то и все лица служат им, сами не зная что делают, или если и понимают, то увлекаются собственными страстями и расчетами. -- Все -- Д'Израэли, Митхад, Салисбюри, Игнатьев, Черняев, Ионин, Карцов, Бисмарк, Аксаков, Милан, Князь Николай Черногорский, Андраши, Новиков и т. д. Все эти люди соответствуют каждый на месте своем известной реальной силе большей или меньшей, но влияющей в своей сфере; их личные вкусы в политике, их верования, их эгоисм, их самолюбие -- выражают некоторые коллективные течения что ли в окружающих их обществах. -- Они выражают в концентрированном виде известного рода накопления идей и чувств в окружающих их общественных средах. -- Пусть эти люди все очень различны не только по нраву, но и по целям и по взглядам своим; но совокупное действие как обществ, так и этих выражающих то или другое начало лиц -- все-таки дает в конце диагоналя разнородных сил ту роковую точку а или Ь, которая должна закончить известный период истории. --
   Диоклетиан столько же помог воцарению Христианства, как и Апостол Павел. --
   Новиков Австрию не спасет, и наше миролюбивое Пра<вительст>во нечаянно до смерти ушибет не только Турцию, но и Австрию. --
   А раз Турция -- пала, у нас будет выбор только между 2-мя крайностями: между тяжким бременем 20-летнего периода победоносных войн вроде войн Консульства и 1-й Империи (т. е. поочередно противу всего міра, еще крупнее, чем войны Наполеона 1-го) и смиренным унылым самоубийством. --
   Тяжкое бремя -- это Царьград и Дарданеллы в руках России. -- Унылое самоубийство -- это Царьград вольный город для всей Европы -- т. е. очаг неслыханного еще интернационального радикализма, перед всепожирающим пламенем которого Парижские пожары покажутся ничтожными вспышками. --
   Вот -- что будет -- непременно; -- поэтому -- и Салисбюри и Никол<ай> Павлович наш сделают лишь то, что угодно будет Богу!
   Чем реальнее (т. е. фаталистичнее) смотреть на эти вещи, тем скорее придем к поклонению Промыслу. --
   А реалисты нынешние -- по-моему просто дураки -- воображают, что если люди желают друг другу какого-то блага или зла, то так и будет. -- Что такое благо и что такое зло? --
   Нелидову я видел два раза, тотчас после приезда ее сюда. -- А потом через боль горла перестал выезжать и целые недели провожу взаперти и одиночестве. --
   Кажется -- что для меня все живое кончено... Все вокруг меня тает; -- Марья Влад<иміровна> этим летом дошла до Геркулесовых столпов безумия, несправедливости и нравственного расстройства. И сама, разумеется, понимая это очень искренно и глубоко, уехала из Кудинова с клятвой на образе не возвращаться, пока я ее сам не приглашу. -- Пожила с месяц в Белевском монастыре; поговела потом у Оптинских Старцев и с их благословением поехала к матери искать места. --
   Хуже такого исхода и я не ожидал, но она до того подготовила меня исподволь ко всему своим непостижимым поведением, что я почувствовал при ее отъезде несравненно менее потрясения, чем при бегстве бедной Лизы... Все-таки ведь их по симпатичности и теплоте и сравнивать невозможно. -- Когда Лиза меня бросила, я был два месяца так печален, что запретил имя ее в Кудинове произносить, пока не пройдет боль моего сердца. -- А когда Мар<ья> Влад<иміровна> уехала, то я кроме радости не чувствовал ничего! радовался, что уже не видал перед собой ее худого лица, ее узких плеч, не слыхал больше ее резкого голоса, и т. д. -- Должно быть -- так надо. -- Ото всего отвыкать и всего лишаться постепенно. --
   Лиза потеряла мать и очень добродушно кается и пишет мне хорошие письма; просится в Кудиново; -- но я советую ей оставаться там и обещаю съездить лучше к ней повидаться в Мариуполь. --
   А та барышня пока смотрит за Кудиновым. -- К весне же, чтобы не быть вместе со мной, она вернется по моему настоянию домой. --
   Итак -- две ушли сами, а ту, которая всех покойнее, всех тверже, всех послушнее, всех нетребовательнее, всех моложе и теперь всех милее сердцу, я должен принести в жертву на алтарь Православного отречения. --
   Впрочем -- не думайте, что я тоскую или рвусь; -- я как-то тихо и благодушно скучаю -- больше ничего. {Ждать больше нечего; -- оплакивать нечего, ибо все уже оплакано давно; восхищаться нечем; а терять? Что???} -- Пишите же, милый мой, обнимаю Вас и целую. --

К. Леонтьев

   

265

Е. А. ОНУ
7 декабря 1876 г., Москва

7 декабря.
Москва. 1876.

   Как Ваше здоровье теперь, Лизавета Александровна? Как идет Алекотрофия? Вы знаете, что я Ваших детей люблю не за то только, что они принадлежат Вам и моему доброму Ону, но и за то, что они сами по себе очень милы.
   Хотя я знаю, что Вы никогда не соберетесь ответить мне, но я все-таки спрашиваю об Вас и об детях Ваших -- кто знает? -- может быть, и ответите!
   Это как Вам угодно, но вот о чем я буду настойчиво просить Вас и надеюсь, что Вы это исполните, потому что это не будет Вам стоить ни малейшего усилия. Будьте так добры, передайте Вашему дядюшке Александру Генриховичу, что я не мог никаким образом до сих пор воспользоваться его благосклонностью и приехать в Петербург искать места. Я простудил горло еще в октябре дорогой из деревни и даже тогда, когда я имел честь представиться г. Жомини, я ездил к нему с респиратором, потому что болезнь затянулась.
   Теперь мне немного лучше, но Бог знает, когда еще я буду в состоянии подвергнуть себя переменчивому петербургскому климату и всем тем беспокойствам и разъездам с визитами ит. п., без которых немыслима и бесполезна была бы поездка в Петербург по делам. Я и здесь не выезжаю давно уже.
   Впрочем, при неясности и запутанности современных политических дел, может быть, это и к лучшему: через несколько месяцев и тому, кто думает о возвращении на службу, и тем, кто бы желали ему в этом помочь, будет, вероятно, гораздо яснее положение дел и выбор станет легче. Но все-таки -- мне очень жаль, что я теперь именно в Петербурге не могу быть.
   Очень желал бы я с Вами поговорить о Восточном вопросе, об "Анне Каренине", слышать Ваши рассказы о Царьграде, где после моего отъезда случилось так много важного и в государственной жизни бедной Турции, попавшей в руки свирепого и бесстыжего Мидхада, и в домашней жизни нашего Посольства.
   Вызов Хитрова и вообще вся эта суета у Игнатьева в гостиной между ним и Церетелевым -- это верх совершенства. Мне про это рассказывали добрые люди: ("Lorsqu'on ne connait pas le mari, on n'adresse pas la parole à la femme!" -- "Comme il faut beau aujourd'hui!" и т. д.). Это в своем роде не менее художественно, чем... ну... не доскажу моей мысли! Она уже слишком несовременна и слишком похожа на вкусы и взгляды римлян эпохи упадка!
   А знаете ли, Лизавета Александровна, что я нашел теперь la clef de la voûte? Вы не догадываетесь, о чем я говорю? Это Вы один раз сказали мне: -- "C'est étonnant... и т. д... avec cette absence de la clef de la voûte!"... Дело шло о религии.
   Прошу Вас выразить мое глубокое почтение Вашей тетушке и г. Жомини и поцеловать за меня крепко и Алеко, и Машу Тамбовскую и маленькую, но величественную Марию Терезию, которая вероятно теперь уже перестала беспрестанно плакать и кричать, и сделалась прелестной девицей.
   Ваш от всего сердца К. Леонтьев, все тот же. Я живу: на Тверской, в Лоскутной Гостинице, NoNo 89 и 90.
   

1877

266

К. А. ГУБАСТОВУ
15 января 1877 г., Москва

15 января; 1877.
Москва. --

Милый мой Конст<антин> Аркадьич!

   Письмо Ваше (с припиской Цертелева) получил давно. -- Очень боюсь, что Вы сберетесь в Россию именно к тому времени, когда меня уже в Москве не будет. -- Я жду только до 1/2 будущей недели возвращения моего начальника (М<ихаила> Никифоровича) из Петербурга, чтобы уехать отсюда. -- Он приказал дождаться себя и, вероятно, желает перед моим удалением из Москвы дать мне какие-нибудь инструкции насчет моих будущих занятий -- (напр<имер>, чтобы больше восхищался славянами, чтобы не смел находить, что турки -- люди, а не звери, что Турция -- государство, а не орда и т. д.; впрочем, не знаю еще, что они мне скажут). -- За покорность я должен получить 475 рубл<ей>, с которыми я уеду. --
   Очень будет больно, если свидание наше, мой друг, будет опять надолго отложено! --
   Куда я еду? -- Сам еще не знаю. -- Здесь в Москве теперь те Розены, у которых я когда-то был врачом. -- Они все убедительно зовут меня к себе на целый год кончать Одиссея. -- А мне хочется поделить этот роковой (77-й) год между Оптиной Пустынью и Кудиновым пустым -- те
   перь, конечно. -- Вещественные расчеты громко вопиют в пользу отъезда к Розенам, где, кроме табаку, покупать ничего не нужно. -- А в Оптиной вовсе не дешево гостем жить; -- но... -- "Возверзи на Господа печаль твою; -- той тя препитает!" и еще: "Насладися Господеви, и Он исполнит вся прошения твои"... (Не помню, верно ли окончание стиха)... И по сердцу и по правилам больше хочется к монахам, чем к старым друзьям! -- Я напишу Вам два слова оттуда, где буду, -- через неделю. --
   О политике -- я молчу. -- "La Russie c'est le néant" сказал Бисмарк. -- Вы знали это изреченье его или нет?
   Это ужасно!
   Что касается до Цертелева и до болгар, то я ему просто не верю, чтобы он с своим умом и тогда не понимал, что я был прав. -- Это он модничал в угоду Игнатьеву и притворялся. -- Он ведь хуже Печорина; -- как он только увидал, что я чувствую к нему искреннюю какую-то симпатию, так он счел долгом какой-то бесовской даровитости делать мне 1000 неприятностей и грубостей. -- Я ведь не дурак -- и все это, помните, и тогда понимал. -- Ну -- Бог с ним! -- Можете ему это прочесть. -- Они в этом отношении с Хитровым одного поля ягодки! -- Поэзия злости! -- Я объективно -- разумеется -- это все-таки понимаю и даже ценю; но лучше бы это обращать на Максимова и Ко. -- Уже за одно то, что Максимовы -- это европейцы будущего. -- Прелесть!
   Ну, прощайте, мой добрый, милый, верный друг!.. Неужели мы не увидимся. -- Если Вы узнаете, что я в Оптиной или в Кудинове, имейте твердость посетить меня. -- У Вашей О как-то случайно давно не был. -- Был с неделю по делам в Петербур<ге>, почитал немножко архивы Ионина; виделся со многими, был всеми принят превосходно... Но не стал ничего просить на этот роковой год и опять успокоился в Боге. --
   Повести мои (и 3-й том вышел) идут тихонько, тихонько в продаже; как раз так, чтобы не унывал и не забывался. -- В Петерб<урге> все ужасно хвалят Одиссея. -- Но -- но.... как это говорится на языке Данте и Петрарки.... troppo tardo... что ли? --
   Марью Влад<иміровну> нельзя было удерживать в Кудинове, когда она ехала советоваться со старцами в Оптину. -- Вы просто не поняли, в чем дело. -- На Кудиново она своих юридических прав не утратила; никто ее не удалял; но есть минуты, в которые 2-м людям невозможно не расстаться. -- Христианское прощение есть равнодушие, и его надо иногда достичь разлукой. -- Может быть, и я не прав; -- но перед Богом побочными грехами; а против нее я 1000 раз прав. -- Вы не знаете!
   NB. Впрочем, перед публикой мы нашу ссору скрываем оба. -- Мне за нее стыдно. --
   

267

ВС. С. СОЛОВЬЕВУ
15 января 1877 г., Москва

15 января; 1877.
Москва. --

   Я не хочу писать Вам: многоуважаемый -- Всеволод Сергеевич, потому что это очень сухо, а мне бы хотелось подобрать какой-нибудь эпитет подушевнее за то, что Вы так скоро и с таким участием написали мне. --
   Пусть -- Вы будете для меня пока -- милый Всеволод Сергеевич...
   Я так неизбалован аккуратностью и исполнительностью русских друзей -- что меня всегда ужасно удивляет и трогает, когда кто-нибудь -- что-нибудь из них сделает не для самого только себя... "Laissez-aller" это перестало даже и раздражать меня, -- так я к нему привык; но, разумеется, что я не могу воздержаться при воспоминании об этом национальном качестве от некоторого внутреннего презренья; тем более, что я-то сам вовсе не таков и при всей моей ужасной лени готов с радостью всегда помочь единомышленнику и словом и делом. -- Ну, и так далее!..
   Запрещение "Собеседника" и меня очень огорчило и удивило... Если это правда, что его запретили за перевод статьи "Revue des deux Mondes" -- Два Кани/iepa, то как ни жалко, как ни больно это нам с Вами, а надо согласиться, что это по делом...
   Как же можно делать такие промахи! Я теперь сам читаю весь ряд этих статей в R d d Mondes и нахожу, что они превосходны и справедливы; но нельзя же печатать в России такие вещи!..
   Не возобновится ли издание под другим именем? --
   И если Вы найдете место вашей новой повести, прошу Вас, пожалоста, пришлите мне оттиск или NoNo того журнала, в к<ото>ром она будет напечатана. --
   В этом письме я Вам не могу сообщить моего будущего адреса, потому что еще не решено, куда я на днях уеду, к себе ли в деревню, в Козельскую ли Оптину Пустынь или в Нижегородскую Губ<ернию>, к старым друзьям, с которыми я встретился здесь и которые меня зовут к себе на целый год кончать Одиссея... Напишу Вам оттуда, где буду через неделю. --
   Пришлите мне также, очень, очень прошу Вас -- оттиски той польской повести, которой мне попался в Ниве случайно один только отрывок -- он восхитил меня особенно тем, что в нем язык такой простой и благородный, чуждый всех тех юмористических грубостей, от которых избавиться не могут ни Тургенев, ни Достоевский, ни даже Толстой; а уж Сальяс, так тот доводит меня до бешенства тем, что портит так этой топорной формой свой несомненно поэтический и положительный по направлению талант. -- Хоть бы он у бедной матери своей поучился говорить просто и изящно. -- По-моему, у нее в повестях язык почти безукоризненный, и, вероятно, потому она теперь так и забыта нашей гнусной публикой и еще более гнусной критикой. --
   О! Россия, Россия!., бедная Россия!.. Все-то в ней так: Нигилисты осторожны и ловки, а издатели "Собеседника" делают промахи с 1-х нумеров...
   В этих самых статьях "Два Канцлера" есть ужасное слово Бисмарка "La Russie c'est le néant". -- И что мне толкуют о народе, о силах, которые в нем таятся. -- Эти силы возросли в нем под влиянием Церкви и сословного строя... А теперь все идет именно противу этого строя, который обусловил в мужике, мещанине, купце, солдате прежнем, сельском попе, монахе и т. д., развитие тех качеств в одно и то же время и крутых, и теплых, которые так многим стали нравиться именно тогда, когда пришло время им исчезать и выдыхаться под влиянием свободы (т. е. распущенности).
   Посмотрим -- что будет дальше! А пока вот что. -- Я послал Фед<ору> Никол<аевичу> Бергу целый ящик с 3-им томом моих повестей для рассылки доброжелателям (в числе которых Вы, конечно, я говорю, занимаете теперь
   1-е место). -- И дал даже на это 3 рубля серебр<ом> комиссионеру за труды. -- Но Федор Никол<аевич>, при всем своем расположении ко мне, почему-то думает, что быть небрежным в этого рода делах -- ничего и что редактору некогда заниматься подобными делами для отсутствующих друзей. -- Поэтому -- я прошу Вас, воз<ь>мите у него из ящика свой экземпляр и, если можете -- распорядитесь и помогите, чтоб комиссионер и всем другим по назначению (т. е. по надписям) разнес. -- Попросите также Федор<а> Ник<олаевича>, чтоб он до 1 мая по 1-му разу в неделю всего печатал крупные объявления. -- А если можете устроить объявления изредка и еще где-нибудь, то я буду Вам очень признателен. -- Сфакиот будет скоро напечатан, но когда именно, не знаю. -- Несмотря на застой книжной торговли -- повести мои понемножку начинают здесь продаваться, и, судя по этому, можно ручаться, что если бы в январе, феврале и марте были бы в разных местах и статьи и объявления, то издание пошло бы очень хорошо, несмотря на дурные обстоятельства. -- Но день идет за день, и если никто за это горячо теперь не воз<ь>мется, то мало-помалу настанет лето, и опять надо будет ждать будущей зимы... Отчего бы в Ниве не попробовать устроить <что->нибудь? -- У нее так много подписчиков! Редакции "Русск<ого> Вестника", по-видимому, очень желательно, чтобы Авсеенко написал статью о повестях моих, но ведь и в этой Редакции иногда такой беспорядок, что ни за что ручаться нельзя. -- И запишут дело какое-нибудь на память, и если оно самим не до зареза, то и записанное забудут. H. Н. Воскобойников записал. -- А мне больше всего хотелось бы, чтобы Редакция поскорей покрыла бы свои расходы по изданию моих книг; меня это мучает. --
   Здесь в Москве стали вдруг опять понемногу спрашивать "Византизм", поэтому я послал Федор<у> Ник<олаевичу> Бергу остальные экземпляры (50--40) с просьбой объявить и продать их в пользу славян.
   Я все это время раздумывал, не поехать ли мне к Вашему батюшке и брату и представиться им: "такой-то!" Но -- все думаю: "а если у них вдруг на лице изобразится -- вопрос...: Да кто ж это и зачем он нам?"
   Так и не поехал. --
   Очень жаль, что меня не будет в Москве, когда Вы здесь будете. -- Отвел бы я с Вами душу!
   Да! Я вместе с 3-м томом повестей послал Вам "Подлипки" и "В Своем Краю", а повесть "Ай-Бурун" не решился послать. -- Она уж слишком дерзка... и потом в ней столько опечаток, что надо было бы целое утро исправлять их; вместо "с трудом" -- напечатано "чужом" и тому подобные прелести натуральной школы. -- Как это на меня похоже! Я бы если бы мог, то многое бы и из "Подлипок", и особенно из романа "В своем краю" вырубил бы топором... До того я ненавижу уж давно все эти крючкотворства великорусского юмора и все эти будто бы народные мужиковатости... Это мне опротивело и в других до бешенства!..
   Напр<имер>, Тургенев: "У Мардария Аполлоновича глазки были масляные, как у лягавой собаки; брюшко..." Это ужасно! Это ужасно...
   Я в деревне у себя иногда зачитываюсь Чайльд-Гарольдом в прозаическом французск<ом> переводе Pichot или Шатобрианом. -- Могли же люди писать живые и великие вещи без брюшков -- Мардариев Аполлоновичей, "носовых свистов", Киф-Мокиевичей... и т. д. ...
   Я просто скрежещу зубами и повторяю с ужасом: "La Russie c'est le néant" или то, что Мишле сказал: "La Russie est pourrie avant d'être mûre!"
   Что касается до статьи "О психическом строе", то я здесь не в силах даже раскрыть ее; а в деревне я воз<ь>мусь за нее и буду кончать ее так, как хочется, не соображаясь с духом того или другого журнала. -- Так как она больше похожа на теоретическое исследование, чем на политическую статью, то пусть она хранится у Вас и месяц, и три, и шесть, пока найдете ей сбыт... Что касается до Гражданина, то я не думаю, чтобы он не мог, если захочет, напечатать ее. -- Это другими словами то же, что Мещерский сказал в "Правде о Сербии". Я с ним согласен. -- В Византизме было койчто другое -- не ко времени прошлой весной. -- Да, может быть, кой-чего они просто по невниманию какому-нибудь не поняли. --
   Вот Вам, Всеволод Сергеевич, первый блин комом {Так как это не для печати, то и я позволяю себе народность. --}...
   1-е письмо -- большое! -- Не бойтесь; -- вероятно, вы ответите мне вроде Федор<а> Ник<олаевича> Берга -- "Здравствуйте. -- Пришлите очерк. -- Прощайте" или вроде H. Н. Страхова (начало письма 68 года, а конец 69-го), и я, еще раз обжегшись, буду и с Вами как все русские, т. е. буду писать только деловые и сухие письма. -- Обнимаю Вас.

Ваш К. Леонтьев

   

268

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
4 февраля 1877 г., Оптина пустынь

4 февраля; 1877 г. Оптина Пустынь. --

   Письмецо Ваше незадолго до моего отъезда из Москвы я получил, дорогой мой (и когда-нибудь, конечно, исправимый) Николай Яковлевич! -- Уже по размеру листа этого -- Вы видите -- расположен ли я Вам отвечать или нет! Не знаю, радоваться ли мне или нет за Вас, что у Вас есть определенное дело в месте тихом и уединенном. -- Все зависит, конечно, от того, как Вы сами к этому относитесь. -- Из письма Вашего нельзя было этого понять -- довольны ли Вы или нет? --
   Со стороны же судя -- я полагаю, что на некоторое время -- это очень хорошо и здорово. -- Вдохновение -- меня по крайней мере, легче посещает в деревне, в монастырях и в маленьких городах, чем в столицах. -- Почему это? -- Верьте -- не могу до сих пор и сам постичь. -- Что-то меня давит в большой столице, -- а что именно -- не знаю. -- Ни одно из объяснений, которое я придумывал, не удовлетворительно для моего ума, и я решился поэтому, не рассуждая более, признать это свойство мое непобедимым фактом и больше ничего. -- Слыхал я подобные вещи и от других писателей, да, кажется, -- даже и от Вас самих? -- Вот поэтому я и позволяю себе надеяться, что в затишье мосальском -- Вас посетят скорее Музы и Вы подарите нас чем-нибудь свежим и еще более оригинальным, чем Ваши прежние произведения, в которых, несмотря на все их достоинства, слишком еще слышно влияние Островского и Гоголя. --
   Впрочем -- это мои строгие требования от Вас и от Вашего таланта; -- ас точки зрения более практической я буду очень рад, когда услышу, что Островский выслал Вам премию. --
   Дай Вам Бог! Я уверен, что при мало-мальски благоприятных внешних условиях и при твердом желании учиться и в жизни помногостороннее, и в книгах постариннее -- Вы можете достичь очень высоких результатов, ибо механикой сцены Вы, по моему мнению, как я не раз и прежде говорил, владеете превосходно. -- Когда я охуждал вашу форму, то это относилось лишь к форме самой внешней, к языку. -- (Напр<имер>, девицы даже и не очень блестящего круга, но мало-мальски женственные и тем более игривые -- никогда книжно не говорят. -- Они и знают разные слова такие, но из кокетства не употребляют их, предоставляя их семинаристам, студентам дурного тона и плохим писательницам.) Вот я про что говорил. -- Психический момент у Вас -- всегда почти верен; -- не всегда верен социальный. -- Но это гораздо меньшая погрешность; она несравненно исправимее психических фальшивых звуков, которыми Вы, к счастию, редко страдаете. -- Чтоб выразить мои прежние советы или мнения еще яснее, я здесь скажу вот как: "У Вас лучше всего до сих пор было среднее нечто между сюжетом и языком, нечто среднее между сущностью содержания (идеей -- что ли) и крайней формой (языком). -- То есть -- хорошо у Вас именно главное, то, что и есть собственно дар, нечто наиболее постоянное, наименее способное к изменению, т. е. и к улучшению и к порче; напр<имер>, живость действия, интерес, увлекающий слушателя, верность положений, сила чувства, наблюдательность. -- А идеи, выбор сюжета, направление и, с другой стороны -- язык -- это вещи изменчивые и подвижные. -- Тургенев испортил под конец свое направление, ухаживая за студентами и повивальными бабками; а Лев Толстой исправил его, ибо понял, что нельзя же всегда восхвалять лишь добрых и простых Максимов Максимовичей, а что нужны и Вронские... Видите -- какую серьезную критику я затеял Вам писать? -- Это все монастырь действует так успокоительно на мои нервы и возбуждает деятельность, которая так долго (вследствие подавляющих и непостижимых для меня влияний) была усыплена в Москве. -- Вы спрашиваете позволения -- приехать летом в Кудиново. -- Не сомневайтесь в том, что я буду этому до крайности рад. -- И если к тому времени, как у Вас будет ваканция (Вы ведь при училище?), у меня будет хоть один из флигелей не занят -- то я приглашу Вас даже на все ваканционное время. -- Вероятнее, что место будет, потому что Марья Влад<иміровна> ищет места (вам это известно) и по последним от нее известиям уже почти нашла. -- Людмила Осиповна в Кудинове при мне одном -- не останется и т. д. Жена, по-видимому, сюда не собирается. -- Впрочем -- на все воля Божия -- и потому я насчет флигельков и оговариваюсь. -- И мне самому видеть вас у себя хоть месяц и два, лишь бы было место, будет наслаждение. -- Особенно с тех пор, как развиваясь Вы утратили несколько нигилистическое ухарство прежнее и стали понимать, что мои строгие и даже беспощадные речи -- переводятся следующими словами:
   1) уважение к натуре вашей, 2) ненависть к искусственному, узкому и жолчному (без решительных прав на жолчь) направлению и 3) недовольство -- некоторыми внешними преходящими недостатками и дурными привычками ("Ну!", "чорт", -- водка и т. д.). Сумма же всего этого, всех этих прямых и чадолюбивых, так сказать, нападок -- не что иное, как искренняя приязнь.... Вот вам! --
   Жду вас и вашего "Дня расплаты"; -- только ради Бога, девушку эастав<ь>те говорить поребячливее и побеспорядочнее как-то... Поотрывистее. -- Они все так говорят. -- Я не знаю еще, сколько я пробуду в Оптиной. -- Я бы желал прожить до 1-го мая; -- а в мае в Кудиново -- в одиночество. -- Но здесь встречаются затруднения в помещении вследствие съезда богомольцов на Великий Пост. -- Если это препятствие не устранится, то, отговевши, я на 2-й неделе Поста уеду в Кудиново. -- Во всяком случае Вы пишите сюда, а отсюда всегда перешлют мне и в Кудиново аккуратно. -- Оптина не Угреша. -- Пишите -- я очень рад буду узнать, как Вы себя чувствуете; но -- смотрите -- здесь ли, там ли, в Кудинове -- я скоро и сам воз<ь>мусь за перо и потому могу долго не ответить; а Вы это знайте и не сердитесь тогда. -- Пора, пора и мне за дело! -- Вот уже 4 месяца, как я ничего не делаю, а только проживаю то, что приобрел прежде. -- Дольше продолжать так нельзя!
   О себе много писать не буду. -- Поговорим подробнее при свидании. -- Вообще -- Слава Богу! -- Петербургская поездка была не без пользы; -- здоровье ничего; -- жить пока могу. -- Очень рад, что я в Оптиной, и буду еще счастливее, если долго в ней останусь. -- А лучше всего -- то, что Господь Бог, милосердствуя к слабостям моим -- ниспослал мне именно в 77-м году -- особое спокойствие духа и совести, какого давно не бывало. -- Молюсь "о Христианской кончине живота и о добром ответе на страшном судилище Христове"; а прежде больше о земном молился. -- Этим новым для меня чувством успокоения и равнодушия -- я чрезвычайно дорожу, и Вы можете верить моему самосознанию и моей искренности, но Вы не пережили сами тех духовных реакций и колебаний, которые я пережил в последние года, и потому ли едва ли Вы сердцем поймете ту -- сухую сладость, если можно так выразиться, которую я испытываю. --
   Перед моим отъездом я видел О. Пимена и обедал у него на подворье. -- Он был очень любезен и звал к себе опять. -- О. Дмитрий (Благово) перешел в Лавру, в Академию; жена его родила незаконно; он развелся с нею и, вероятно, скоро пострижется. -- Катер<ина> Васильевна уезжает на Кавказ. -- Она очень нуждается в деньгах и очень просит Вас передать мне для доставления ей те 15 рубл<ей>, которые Вы ей должны. -- Если можете, пришлите -- я ей сейчас же отправлю. --
   Ну, обнимаю Вас!
   Если летом приедете надолго, то сверх скучных моих проповедей и наставлений будем вместе читать отрывки из Шекспира, Софокла, Гомера и т. п. Это Вам было бы очень полезно... ("Чччорт! -- что за чччорт!")
   Но уже жизни той, прошлогодней -- увы -- не будет! -- Ибо "проходит образ міра сего!"

Ваш К. Леонтьев

   P. S. Засвидетельствуйте мое почтение матушке вашей; она, кажется, с Вами в Мосальске. -- Так сказала хозяйка Ваша в Калуге Георгию, которого я посылал узнавать, тут ли Вы. -- Георгий на время гостит у меня на положении патриархальном полу-слуги, полу-товарища. -- Мне стало жаль видеть, что он и Бога забывает, и эстетику; а прежде знал и то и другое. -- Хам стал -- как все нынче. --
   

269

К. А. ГУБАСТОВУ
22 февраля 1877 г., Оптина пустынь

22 февраля; 1877;
Оптина пустынь. --

   Губастов! Вы опять не пишете? -- Как вам не стыдно! Я решительно не знаю, что с Вами делается и где Вы. --
   Не помню уже теперь, от которого месяца и числа прошлого года было то письмо ваше, в котором Вы сделали мне строжайший выговор за Марью Владиміровну (строжайший и незаслуженный, ибо даже здешние старцы-духовники, исповедывающиее и ее и меня, в этом деле оправдывают меня и, обвиняя ее, требуют от меня только внутреннего, душевного прощения, а жизнь вместе до поры до времени не особенно рекомендуют! {Хотя я согласен, что вещественно, особенно в отношении переписки рукописей она для меня незаменима. --} -- Как бы то ни было, строгий друг мой, с тех пор -- я не получал более от вас ни строки. -- Очередь за Вами; я смиренно оправдывался и отвечал вам... тогда.... Но в каком месяце опять-таки не помню. -- Если бы Вы были на моем месте, то Вам ничего не стоило бы встать и дойти до шкапа, в к<ото>ром стоит шкатунка (лка!); а в ней это письмо ваше; -- стоило бы дойти и время определилось бы; но то вы, а то я....
   Мне жаль только, что я не помню, писал ли я Вам, что я был в Петербурге дней 8--10, или нет? -- Кажется -- что я после ответа моего ездил? -- Ну вот, был. -- Видел многих высокопоставленных и известных лиц: Лисовского (в Департаменте), Жомини, сторожа, который развозил мои повести (а одному из самых нужных лиц -- Авсеенке -- не довез), -- Мельникова, Графиню Толстую и Соф<ью> П<етровну> Хитрову, Мад<ам> Ону (которая вовсе не особенно толста, а как следует), Афину (вы ее знаете? что за прелестная девушка!); -- баронессу Жомини (что за несносная женщина!); Ф. Берга, Т. И. Филиппова, К. Н. Бестужева-Рюмина, Генерала Фадеева, Сенатора Саломона, молодого Соловьева (критика, который все хвалит мои повести), Авсеенку (к<ото>рый сказал после про меня Бергу -- как бы вы думали что? -- "Наконец-то вот литератор -- приличный человек! Это так приятно видеть!" Мне этот отзыв понравился в своем роде); -- еще кого? -- кажется, больше никого... Ах! да -- Графа Капниста! Он был очень любезен и обещал мне сделать с своей стороны все что может, чтобы помочь мне, если я буду проситься на службу. -- Жомини тоже готов... Но что же мне делать -- если само благоразумие даже и все возможные расчеты (начиная с религиозных и кончая литературными и медицинскими) постоянно возвращают меня к той мысли, что кроме Константинополя мне служить негде и незачем... Лучше быть мне век исправляющим должность секретаря в К<он>с<тантино>п<о>ле, чем Генеральным К<онсу>лом в Корфу, Рущуке и т. д. -- Зная мое настроение и мои обстоятельства -- вы должны согласиться с этим, и еще раз прошу Вас помнить это. -- А обстоятельства и настроение лиц меняются. --
   Это я говорю в сотый раз все то же вот почему. -- Есть латинская пословица: "Gùtta cavàt lapidèm non vi sed saepe cadendo..." (спросите y Ал. И. Нелидова, если не понимаете). --
   Вот 3--4 года я стою на одном -- этом и том же и всякое место в К<он>с<тантино>п<о>ле и при всех обстоятельствах я принял бы не колеблясь, и только место в К<он>с<тантино>п<о>ле я предпочитаю той стесненной денежно и неверной в будущем, но свободной жизни, которую я веду здесь. -- Жомини тоже говорит --
   -- Il vous faudrait une plan à Csple. --
   Не отвечайте мне ничего ни о войне, ни о трудностях. -- Все это я знаю, конечно; но вам, человеку хитрому и практическому -- мне не нужно много объяснять. -- Достаточно, если я скажу Вам, что это желание мое не изменилось и что я еще раз прошу Вас это не забывать ни на минуту. -- Вот и все. -- Издали уловить минуту невозможно: это дело друзей; а пусть эти друзья только помнят, что желание мое постоянно и может измениться разве в случае пострижения в монашество или чего-нибудь подобного, очень резкого...
   Ну! -- довольно об этом. -- Что же Вам сказать еще? Политикой нашей -- все в России до монахов и до извозчиков -- очень недовольны. -- Все удивляются... все ропщут. В Петербурге -- особенно. --
   В литературе ничего особенно нового. -- "Анна Каренина" продолжается; но Толстой немножко обманул мои ожидания; -- продолжение не так хорошо, как 1-я половина; все верно, все прекрасно, -- все картинно, -- но как-то блёкнет все теперь; -- нет того блеска и силы, которыми отличалось все до отъезда Вронского с Анной за границу. -- "Новь" Тургенева отвратительна. -- Всё честные акушерки. -- Он с ума сошел! --
   Мои повести понемногу, медленно продаются. -- Впрочем, говорят, что вся книжная торговля в застое. -- Однако продалось уже довольно. -- Продалось бы и больше; но вы знаете -- причины... Соловьев (сын профессора) упоминал об них в своих статьях обо мне. -- Теперь я пишу 3-ю часть Одиссея (очень неохотно; не то в сердце); мою повесть Сфакиот вы сами, вероятно, видели в "Русском Вестнике". --
   Вот и все. -- Конечно, если б мы с Вами опять беседовали бы за полночь "или в Вашем номере в Москве, или в моем", как Вы писали мне, то нашлось бы у обоих любопытных рассказов на 5--10 вечеров. -- А в письме всего не скажешь. -- Напишите ради Бога -- о том -- что делаете там и что чувствуете; -- что Нелидов, Цертелев, Ону, Белоцерковец. -- Буду ждать с нетерпением. --
   Про Марью Влад<иміровну> еще скажу вам, что она получила место в Нижнем; какое -- еще не знаю; -- но я недавно получил от нее письмо, из которого видно, что она стала бодрее в удалении, -- которое ей советовал старец О. Амвросий Оптинский. -- А другая знакомая пишет мне, что видела ее проездом через Москву из Рязани (где она всю зиму гостила у матери) в Нижний и что она чрезвычайно пополнела и помолодела за эту зиму. -- Теперь вот и судите поспешно издали! Зачем я ее не удерживал в Кудинове! Благословение ли старца (и реально можете это объяснить -- успокоением совести и нервов), перемена ли обстановки, хотя и на худшую, но на новую -- но вот доказательство -- как я был прав, радуясь ее решению удалиться. -- А разрыва между нами нет и не может быть, ибо я знаю со стороны, до чего она добросовестно сознает свою вину и до чего она страстно кается. -- Я тоже был не прав, конечно, но не против нее, а противу Бога другими грехами, до которых ей, конечно, и дела не было. -- Но за эти побочные грехи, ее рукою косвенно наказал меня Бог. -- Кит, который проглотил Иону, нисколько не был сам по себе нравствен или прав, а был только орудие... Понимаете?
   Замечу еще (так как Вы и ее судьбой всегда интересовались, и она всегда об вас добром вспоминает), что у нас еще года 1 1/2 тому назад была речь о том, что ей бы следовало искать места, чтобы не проживать 400 рубл<ей> кудиновской аренды, которая как доход верный необходима на уплату % в Банк (на ту сумму, которую мы были вынуждены братьям выплатить по завещанию). -- Но тогда она при одной мысли о разлуке с Людмилой Раевской рыдала навзрыд, и я оставил ее в покое. -- Но Господь Бог, видно милосердствуя к нам, разрубил путем ссоры этот Гордиев узел, который Марья Влад<иміровна> сама запутала, а распутать не могла. --
   Она сама и вопреки моему мнению взяла Людмилу в Кудиново и потом, увидавши, что мы с этой последней хорошо уживаемся и никогда не ссоримся, убедившись еще раз наглядно, что все раздоры от нее лишь самой, а что мне угодить очень легко, начала выходить постоянно из себя и нападать на всех. -- Разгадка в том, что она сама очень страстно привязывается к людям и тогда уже хочет насильно быть милой, настолько, насколько милы ей самой предметы ее выбора. -- Возможно ли это? -- А когда она равнодушна к людям, тогда она очень приятна и ровна. -- Вот отца она мало любила и потому жила с ним сносно. -- И с чужими, с далекими сердцу -- она хороша и любезна. -- Вот беда ее в чем. -- Постигли теперь всё или еще нет? --
   Увидимся ли мы этот год, мой друг, или нет? -- И где бы нам увидаться, если Вы приедете в отпуск? -- Вот Крылов, так тот из Симбирска заехал ко мне прошлого года в Кудиново; -- но у Крылова кто дома? Старый отец, бедный сельский священник, и какие-нибудь незанимательные поповны. -- Оттого он и нашел время побывать хоть на три дня в Кудинове. --
   А вы? -- Благодаря Вашему себенаумизму -- вы обременены и тяготитесь даже общественными обязанностями по отношению Гофмейстера Бюлера, по отношению Княгини Трубецкой, вы то по-турецки говорите с Вел<иким> Княз<ем> Конст<антином> Никол<аевичем>, то по-французски с Ольгой Дмитриевной Нелидовой... Это уж в порядке, что некогда!..
   А впрочем, так как некоторой способности к вездесущности в Вас тоже отрицать нельзя, то могу Вас на всякий случай предупредить, что я, может быть, после Пасхи перееду в Кудиново; а если бы и нет, то в случае приезда Вашего в Россию, Вы из Калуги можете без всякого круга выбирать, где посетить меня, в Оптиной или в Кудинове. -- И то и другое в 60 верстах от Калуги. -- Мне будет равно приятно, а Вам полезнее была бы Оптина. --
   Как бы я желал вас видеть Христианином; не в поведении хоть, -- а только хоть в принципах!
   Поверьте -- это ничему современному не мешает. --
   Кончая письмо -- скажу вам вот что, мой друг. --
   В Петербурге, несмотря на краткость моего пребывания, я успел сделать кой-какие выписки из янинского архива Ионина 61--62--63 годов. -- Но вдруг заболел и уехал поскорей в Москву. -- Но есть там (кажется, в 63 году) переписка по делу черногорки Марии; знаменитая в свое время Ионинская история, которая кончилась для Русск<ого> К<онсульст>ва весьма печально. -- Я ее, служа тогда в Департаменте, читал; но интересные подробности, конечно, забыл. -- А она мне для Одиссея, до невероятия, нужна. -- Ради Бога, мой милый, дайте кому-нибудь за сокращенную переписку этого (особенно анекдотической, драматической стороны дела) -- рублей 3--10. -- Умоляю вас! Это доставит мне в Одиссее -- листа 2 печатных, т. е. 200 рублей. -- Будет чем заплотить. -- И теперь можно бы, но как посылать в Константинополь -- 10 рублей! -- Не бойтесь; ведь раз как-то и за что-то и я заплотил Вам. -- И покойный Якубовский говорил жене моей, показывая 20 франков: "Вообразите, и ваш муж платит иногда долги!" --
   Адрес мой -- Калужской Губ<ернии> в г. Козельск; в Оптину Пустынь. --
   Не знаю, писал ли я Вам, что Каткову теперь я вместо 4700 р<уб.>, которые я был ему должен при выходе моем из Угреша, т. е. менее 2-х лет тому назад, должен только 1900 рубл<ей>. -- Теперь -- он вычитает только 1/4, а не 1/2. -- В 1 1/2 <года>, не более, я напечатал 27 листов, не считая ненапечатанных Записок моих, в которых должно быть листов 3, итак, в 1 1/2 года, при недугах и т. д. написать более 30 листов? Вы не похвалите меня и не скажете, что я похож в практической жизни на декорацию, которая вблизи и в подробностях кажется как будто намалеванной и беспорядочной; но отдалитесь и в общем вы увидите какую-то нить Ариадны. --
   Вы знаете ли, что такое Нить Ариадны? Было время, когда Вы жаловались, что не знаете мифологии? -- А потом купили какую-то книжку, кажется? --
   Продолжая -- мифологическим оборотом -- прибавлю вот что --
   -- Взявши в расчет эту способность Л<еонтье>ва выходить все-таки недурно из обстоятельств просто невозможных (вы их помните?) -- я бы на месте приятелей Л<еонтье>ва сказал бы: "однако он еще может быть деятелем" и постарался бы доставить ему такое место, где бы он мог по крайней мере заплотить хоть часть долгов своих. -- (Хоть Адрианополь, если не будет войны, и 2000 на обзаведение; -- вот и 1/2 Кудинова в 1-й же год выкуплена, и Марье Влад<иміровне> незачем Гувернанткой быть!) И взял бы на себя роль Ариадны, которая держала клубок, пока Тезей в лабиринте боролся с Минотавром. -- Я же борюсь не с Минотавром, а с гидрой Лермской, у которой было 100 голов... Вы гидры не знаете, может быть, но знаете мои стоглавые обстоятельства!
   Капнист о Цареградском даже К<онсульст>ве сказал --
   -- Я постараюсь с моей стороны. -- И хотя соперников на такое место всегда будет много, но невозможного нет ничего. --
   Игнатьев, положим -- гадина и не может, кажется, простить мне правду, которую я говорил ему о Патриархии как Христианин, но он не упрям и coulant. --
   Я буду писать Ону, Нелидову, Жомини, Капнисту и Мельникову; -- а где Игнатьев -- я не знаю.
   Пока Горчаков -- жив. -- Жомини уверяет, что он вовсе не забыл встречу с моей матерью и, вероятно, сделает что-нибудь, чтобы хвалиться своим рыцарством. --
   Старцы противу службы не имеют ничего, и еще летом О. Амвросий благословлял меня проситься в Константинополь. --
   Остаюсь ваш все тот же

К. Леонтьев

   

270

Е. А. ОНУ
24 марта 1877 г., Оптина пустынь

24 Mars; 1877. Optina
(Г. Козельск, Калужской губ.)

Madame Onou! Mad Onou! Madame Onou!

   Prouvez donc qu'on a eu raison de dire: "ce que femme veut -- Dieu le veut!" Il faut que je sois nommé à Constantinople! Soyez donc femme! Ayez donc des entrailles pour moi; je n'exige pourtant de vous ni les entrailles d'une mère, ni même celles d'une épouse très éprise de son mari. Non! N'ayez pour moi les bonnes et fidèles entrailles que j'eusse eu (правильно ли?) pour vous et pour votre mari si, par hazard, vous étiez à Kozelsk sans place et surtout sans M. de Jomini et moi à Pétersbourg à côté de quelqu'un dans le genre de votre oncle. Vbus avez juste assez d'esprit et d'imagination pour comprendre que je me serai mis en quatre pour vous être utile. Mais puisque c'est décidé depuis longtemps que vous êtes moins bonne que moi -- mettez vous en deux, cela suffit.
   J'ai eu un moment l'idée d'écrire aussi au Prince Gortchakoff lui même, pour lui reppeler l'histoire de ma mère, mais j'y ai renoncé sur le champ. J'ai eu peur de gâter l'affaire par quelque excès de zèle, et j'ai préféré livrer la question à son devéloppement naturel sous les auspices de M. votre oncle.
   Je n'écris rien à M. Ignatiew, mais j'écrirai une lettre respecteuse à Madame, en la priant de me rappeler au souvenir du Général. Enfin, comme il ne s'agit que de la sincérité de
   M. de Jomini, dont je ne doute pas et votre activité en ma faveur (dont je doute un peu), mais surtout de la volonté de Deu qui peut inspirer à tout le monde des bons sentiments pour moi, je termine cette petite lettre le cœur un peu gros, mais l'esprit tranquille.
   Adieu! Adieu! Adieu!
   Mes respect profonds à Mad la baronne; milles choses à Mlle Perdicary; j'embrasse Marika (qui m'a tout à fait oublié); j'embrasse Aleko (любопытный носик), j'embrasse Marie-Thérèse; je les aime et je les bénis.
   Adieu, Madame Onou.

Vbtre dévoué C. Léontiew.

   P. S. Ne croyez pas que j'ai oublié Афина pas même pour un instant! Mais c'est par égard pour le voisinage du nom de votre respectable tante, que je ne la cite qu'au post-scriptum. "Fleur des jardins d'Alep, que Bulbul eu choisit pour chanter et languir sur son calice ouvert!" Vbila un pâle rayon de soleil du Bosphore qui perce dans la brume affreuse de notre detestable capitale.
   Впрочем, теперь Страстная неделя. Поэтому продолжать не буду. Право, я бы ей на приданое дал, если бы меня сделали Генер<альным> Консулом в Царьграде! Никогда не забуду, как она мне с дочерным чувством и улыбкой чинила перчатки!
   Ut in litteris.
   

Перевод с французского

24 марта; 1877. Оптина
(Г. Козельск, Калужской губ.)

Мадам Ону! Мад<ам> Ону! Мадам Ону!

   Докажите же, у кого была причина сказать: "Что хочет женщина -- то хочет Бог!" Нужно было, чтобы я был назначен в Константинополь! Будьте же женщиной! Имейте же сострадательность ко мне; я не требую, однако, от Вас ни материнской сострадательности, ни такой, какую может иметь жена, сильно влекомая страстью к своему мужу. Нет! Имейте ко мне добрую и верную сострадательность, какую имел бы я (правильно ли?) к Вам и к Вашему мужу, если бы вы случайно оказались в Козельске без места и, сверх всего, без г. де Жомини, а я в Петербурге возле кого-нибудь вроде Вашего дяди. У Вас есть вполне верный ум и воображение, чтобы понять, что я буду вчетверо полезнее для Вас. Но так как это давно решено, что Вы менее добры, чем я, -- сделайте вдвое, этого достаточно.
   У меня была однажды мысль написать также самому Князю Горчакову, чтобы напомнить ему историю моей матери, но я тотчас отказался от этого. Я боялся испортить дело некоторым излишним усердием, и я предпочел предоставить дело естественному ходу событий, под покровительством г-на Вашего дядюшки.
   Я ничего не писал г. Игнатьеву, но я написал почтительное письмо Мадам, прося ее напомнить обо мне Генералу. Наконец, дело идет об искренности г. де Жомини, в которой я не сомневаюсь, и Вашей деятельности в мою пользу (в чем я сомневаюсь еще меньше), но прежде всего о воле Божией, которая может вдохновить целый мір добрых чувств ко мне; я заканчиваю это маленькое письмо с несколько тяжелым сердцем, но со спокойным разумом.
   Прощайте! Прощайте! Прощайте!
   Мое глубокое почтение мад<ам> баронессе; тысяча приветов мадемуазель Пердикари; обнимаю Марику (которая меня совсем забыла); обнимаю Алеко (любопытный носик), обнимаю Марию-Терезию; я их люблю и благословляю.
   Прощайте, мадам Ону.

Преданный Вам К. Леонтьев

   P. S. Не думайте, что я забыл Афину хотя бы на минуту. Но это из уважения к близости имени Вашей почтенной тетушки я называю ее только в постскриптуме. "Цветок садов Алеппо, который избрал соловей, чтобы петь и томится над его раскрытой чашей". Вот бледный луч солнца Босфора, который пробивается в ужасном тумане нашей отвратительной столицы. <...>
   

271

В. Г. АВСЕЕНКО
28 марта 1877 г., Оптина пустынь

28 марта; 1877 года (Оптина Пустынь;
Козельского уезда -- Калужской Губ<ернии>)

Христос Воскрес!

   Многоуважаемый Василий Григорьевич; -- я было сначала колебался, писать ли Вам "Христос Воскресе!". Думал, не покажется ли Вам этот несколько клерикальный оттенок -- mauvais genre? -- Но потом вспомнил, что сказано:
   -- Кто постыдится Меня, того и я постыжусь в день судный. --
   Вспомнил это и написал, и подумал еще, что от Бога зависит даже внушить всем знакомым моим, и Вам в том числе, такое ко мне расположение, какого они еще ни к кому не ощущали! --
   Меня теперь очень беспокоит, разослали ли или нет из Редакции "Русского Міра" те книжки мои, которые я просил Федора Николаевича Берга разослать. -- Так как, по непостижимой для меня случайности прошедшей весной Вы 1-х двух частей "Из жизни Христиан" не получали; то я вместе с 3-м для Вас положил в ящик и 2 первых тома. -- Я просил еще при этом одну близкую мне особу побывать у Берга (еще в январе) и дать ему 3 рубл<я> сер<ебром> для комиссионера, который будет разносить книжки. -- Неужели и при всех этих предосторожностях никто их не получил! Это, однако, было бы несносно!
   Каков Тургенев? -- По-моему, "Новь" вещь очень лукавая. -- Не менее хитрая, чем "Отцы и дети". -- В "Нови" он как будто и сочувствует, а выходит, что герои не симпатичны; -- в Базарове он как будто осуждал, а Базаров -- вышел хоть и противный, но все-таки герой... Постоянно и нашим и вашим... Или лучше сказать -- ни тем, ни другим; но ему, я думаю, это и все равно; он доволен и тем, что заставил опять говорить о себе, возбудил и ту и другую сторону к нападкам и гневу. -- Плохо написано, но ловко сделано! -- Мне очень жаль, что пришлось всего два раза вас видеть; -- с каким бы удовольствием, если бы внезапный недуг не изгнал бы меня тогда из Петербурга, я еще не раз побеседовал бы с Вами в Вашем кабинете, соглашался бы с Вами в одном, оспаривал бы в другом... Соглашался бы с Вами в том, что жизнь России бледна, как "Млечный Путь", но старался бы доказать Вам, что на исправление культурной жизни нашей юго-славяне сами по себе не могут благотворно действовать, ибо их интеллигенция есть ни что иное, как самая плохая и мелкая европейская буржуазия. -- А народ и сербский, и болгарский, и даже греческий идет, как и везде, за слоями грамотными и богатыми, подражает им. -- Я думаю, что если вопреки всей петербургской Эриноманйи (если можно так выразиться) война сама собою возгорится и доведет Россию до большого триумфа не по сознательному стремлению Пра<вительст>ва, а по воле Судеб, -- то воспоследует что-нибудь одно: или мы еще хуже омерзимся от прилива юго-славянской хамоватой либеральности в нашу кровь, или мы и в самом деле (по Данилевскому) дадим міру новую и прекрасную Культуру; -- но эта оригинальная культура, нося лишь имя славянской, будет органическим совокуплением лучших (рыцарских) начал западных с живописными и патриархальными элементами Азии, настоящей Азии, турецкой, индийской, китайской, а славянского нет ничего {То есть, пользуясь примерами вашего романа: Надо Юхотского сварить с Урханом крепко. -- Я люблю хороший фрак и хорошие ногти; но восточную одежду даже и с грязными руками почитаю. -- У славян же нет ни Юхотских, ни Вронских, ни Лёвиных, а только такие архонты, как в моем Одиссее и т. д., а если это невозможно, то и не ждите от Панславизма ничего кроме гадкого союза Ристича с Плевакой. --} -- Я ничего не видал и нигде. -- Православие только, и это, конечно -- величайшая сила и высокая красота, но сильны ли мы в нем теперь, не смотрят ли на него свысока и сами охранители наши? Я хочу об этом писать, но не знаю, для какого органа. -- Это очень трудно. -- Пожалоста, известите меня о книжках. -- Письмо ваше меня очень обрадует. -- Будьте здоровы и проведите весну весело. -- Весна и на Неве хороша. --

Ваш К. Леонтьев

   

272

ВС. С. СОЛОВЬЕВУ
28 марта 1877 г., Оптина пустынь

28 марта; 1877 года; Оптина
(NB:) Пустынь; г. Козельск; Калуж<ской> Губ<ернии>. --

   Дорогой и многоуважаемый Всеволод Сергеевич, я все ждал от Вас письма и к тому же никак не мог представить себе -- где Вы теперь? -- Ведь около Масляницы вы собирались быть у родных Ваших в Москве и читать что-то о Русской Литературе в обществе Любителей? -- В газетах ничего об этом собрании не было такого, откуда я мог бы получить сведения о том -- что вы действительно в Москве, и я не знал куда писать; тем более, что в Петербурге часто меняются квартиры. --
   Писать на Редакцию "Русского Міра" неудобно также потому, что литераторы и редакторы столичные часто между собою ссорятся и расходятся и если, паче чаяния, вы перестали заниматься при "Русском Міре", то письмо пролежит год в Конторе и никто не даст себе труда об нем позаботиться. -- Я решил поэтому, наконец, -- писать на имя Вашего отца в Москву для доставления Вам. -- Самое лучшее, если бы Вы потрудились дать мне какой-нибудь более постоянный и верный ваш адрес. -- Напр<имер> -- написали, как титуловать правильно ту канцелярию, в к<ото>рой Вы служите. -- 2-е отделение собств<енной> Е. И. В. Канцелярии? Так? --
   Порадуйте меня вашим письмом. -- Мой адрес Вы найдете наверху письма. -- Хотелось бы знать -- что Вы теперь делаете и что задумываете делать? -- Я напрасно просил Вас выслать мне как-нибудь всю вашу Польскую повесть, которой отрывок я прочел случайно в "Ниве" и восхитился ее языком, простым и благородным, без тех несносных реализмов (почесал нос, мясистая рука и т. п.), от которых и сам Лев Толстой не в силах освободиться; и от которых давно бы пора нам избавиться. --
   Я дорожу Вами и вашим успехом, вы знаете, и из эгоисма. -- Ведь за такого рода эгоисм ни Вы и никто другой меня не осудит. -- Как здоровье Ваших домашних? Что Ваш молодой медиум? -- А мы здесь в оптинском тихом Скиту с Божией помощью только что переплыли -- "великий океан Четыредесятницы", как говорят греки, подразумевая телесные трудности Великого Поста, когда его содержат серьезно; переплыли этот океан и стоим на берегу другого моря: разлившихся рек, от которых никуда почти из монастыря недели на две проезда нет иначе как на лодке, для здоровых людей, не боящихся простуды. --
   Здесь в Скиту очень хорошо во всех отношениях (если только уметь подчиниться некоторым требованиям). -- Из какого окошечка своей келльи я не взгляну, со всех сторон через низкую ограду виден мачтовый, огромный сосновый и еловый бор; двор скита обширен и весь в яблонях; -- теперь на нем тает весенний снег, а летом как в раю все в цветах и резедой пахнет как в цветнике богатого помещика; -- церковь маленькая необыкновенно изящна, иконостас из розового дерева пополам с орехом и все иконы новые с Троице-Сергиевским чеканным золотым фоном. -- Ризы богатые; -- пение довольно хорошее; -- монахи добрые и прекрасной жизни... Мне всегда надолго легче, когда я здесь погощу. -- Примите -- к сведению, что есть еще такого рода хорошие вещи в России. -- Я бы с радостью описал и это; но если бы я вздумал в самом деле только 10-ю часть того, что у меня есть в воображении и памяти, изображать для печати, то мне понадобились бы 12--16 рук, как у индийских богов... И с тем, что уже решено писать, много внутренней борьбы и хлопот. -- Мне теперь очень хочется кончить к маю еще отрывок из Одиссея и, не отказываясь от него вовсе навсегда, оставить его на время, чтобы к зиме сделать хоть раз в жизни моей что-нибудь в угоду времени -- приготовить Болгарскую повесть. -- И сверх того еще сознаюсь Вам в одном тайном побуждении; Вы подстрекнули меня, уверяя, что только Л. Толстой и Достоевский могут писать теперь из русской жизни. -- Хочется -- из русской писать. -- Жму Вам крепко руку.

Ваш К. Леонтьев

   

273

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
29 мая 1877 г., Кудиново

29 мая; 1877. Кудиново. --

Николай Яковлевич,

   Я нисколько не переменился, -- и не ленюсь, а занят с пером в руке все утро до обеда; согласитесь -- что после этого -- очень тяжело писать письма даже к друзьям. -- Я буду очень рад Вас видеть в Кудинове, но нахожу, что Вам удобнее бы было приехать не после 24 июня, а после 1-го июля. -- 22--23--24--23 июня будут у меня гости вам чужие: Губастов и некто -- Полиевктов; -- они и мне и между собой старые друзья -- душа нараспашку; и Вы со мной -- новый приятель -- тоже нараспашку. -- А друг при друге -- не будете ли Вы, т. е. и они оба и Вы, не так свободны нравственно? --
   К тому же, может быть, и Марья Влад<иміровна> будет на днях. -- Где мы все разом тогда поместимся -- во 2-й половине июня? -- А в начале июля будет свобод<нее> и для откровенных бесед, и для успокоения телес по разным келльям нашим. --
   Впрочем -- я всегда очень рад Вас видеть, а предупреждаю об этом обстоятельстве для благоусмотрения Вашего. --
   Вы всё и везде -- однако -- говорите -- что "теперь для меня тяжелое время!"
   Дай Бог скорей мне услыхать от Вас --
   -- Вот теперь лучше! --
   Но Вы знаете мой взгляд на это, т. е. что и не будучи монахом надо стараться находить, что все довольно хорошо, -- и могло бы быть хуже, и было иногда хуже. --
   Т. е. что наши взгляды на жизнь более, чем внешние обстоятельства, влияют на наше устроение. --
   Вас<илий> Ник<олаевич> гостил у меня около недели; завтра уезжает. -- Он очень мне нравится, этот юноша -- прям, простодушен, естествен, без претензий на все это скучное нынешнее; жаль только, что и он не свободен от этой хамской водки... Боже! сколько хороших людей унижает в России эта гадость!
   Ну -- прощайте. Дай Бог Вам всего. -- Матушке Вашей мое искреннее почтение. --

Ваш К. Леонтьев

   

274

К. А. ГУБАСТОВУ
2 августа 1877 г., Кудиново

2 августа; 1877 года.
С. Кудиново. --

   Итак, Вы там, К<онстантин> Арк<адьевич>, куда ездил "Е<го> В<еличеств>во Король" в старой газете, которую иногда читал отец Обломова. -- Вы помните, конечно, "Е<го> В<еличеств>во Король изволил поехать в Гагу!"
   Марья Влад<иміровна> говорит: "Так ему и следует быть в Гаге!" -- Это в том смысле, что там, вероятно, мостовая очень хороша и все чисто и аккуратно...
   А мы Вас очень ждали!
   Вы просите меня не осуждать Вас за эту уступку Министерству. -- Помилуйте -- я изменяю себе нередко психологически, по малодушию, но когда же я, даже изменяясь, изменял себе логически? -- Мне жаль, что ни Вы не видали нашего Кудинова, ни что мы не видали Вас, но я очень рад, что Вы, по крайней мере, уступаете судьбе, которая, вопреки Вашему равнодушию, хочет, чтоб лет через пять я явился в прихожей Вашей просить о чем-нибудь.... Ну, хоть о прибавке пенсии...
   Я всегда говорил, что Вы рождены дипломатом и особенно для Запада (для Гаги); на Востоке нужно больше ухарства. -- И вот и в этом, как и во всем почти мірском -- я оказался хорошим пророком. -- Прошу Вас, почаще вспоминайте о моих предсказаниях по Восточному вопросу и ждите падения Австрии. -- События развиваются с математической точностью. -- Плевненские неудачи и те к добру. -- Вопросом для меня остается лишь -- Царьград. -- Взять мы его воз<ь>мем -- если бы даже и не хотели; но вопрос -- в том, каким вольным городом он будет -- столицей ли Великого Восточного союза, а для Запада лишь временным, торговым porto-franco, или в самом деле всемирным очагом неслыханного радикализма? Или как желал бы, кажется, Жомини, отдастся он грекам (на особых с нами условиях). --
   Впрочем (это между нами, прошу Вас), мне кажется, что Царство Антихриста во всяком случае близко; -- ив духовном смысле избранных (т. е. для себя лично верующих "во едину, святую, Соборную, Апостольскую Церковь") все будет меньше и меньше. -- Но эти немногие правы. -- Во всяком случае -- события, хотя бы и в худом направлении, но будут расти -- и растут. -- Скоро Австрия примет участие в деле противу нас, и Бисмарк, который еще все колеблется, просто поделит ее с нами, чтобы свободнее справиться с Францией, и как бы и Гагу вашу он, вопреки всему вашему "себенаумизму", грубо не присоединил, под шумок. --
   События, мой друг, все растут, и вы растете; а я все умаляюсь, смиряюсь, все гасну для міра. -- Равнодушия моего (даже и к Восточному Вопросу, за успешное окончание к<ото>рого я ручаюсь, но не верю в то, что наше и юго-славянское хамство -- изменит свой скверный буржуазный быт), равнодушия моего -- я вам выразить даже не могу...
   Молитва, одиночество, чтение духовных книг, прогулки, сигары (я теперь курю сигары для горла), хороший кофе, ну и новая газета все-таки... Больше ничего мне не нужно. -- И это все растет и растет. -- С Мар<ьей> Вл<адиміровной> мы помирились; -- она здесь с июня, на каникулах; -- 15--16 августа уезжает. -- Она после жизни в чужих домах и после частых сношений с монахами Оптинскими -- неузнаваема! -- Мы сухи и согласны -- вот все что нужно, и я каждый день благодарю за это Бога. --
   Лиза раза три просилась вернуться сюда, мне очень это было больно; -- но я должен был отказать; ибо при ее необузданности -- из нашей жизни здесь вместе -- ничего угодного Богу выйти не может. --
   Теперь у меня, кроме тихой и мирной, сердечной заботы о "Христианской кончине живота и о добром ответе на Страшном Судилище Христовом", есть одна только серьезная забота; -- это -- чтобы уплочивать в банк проценты и чтоб Кудиново не пропало. -- Мимоходом приходят в голову мысли политические, литературные, социальные -- одна другой свежее, но я так привык к тому, что не мне суждено их сообщить людям, что они как падающие звезды -- только мелькают; -- я их и не поддерживаю... И лишь бы этот зеленый уголок мой был цел, лишь бы не отняли у меня эти липовые аллеи, эти березовые рощи; эти столетние, огромные вязы над прудом, который в последние дни дает мне карасей для ухи... Вот -- что мне нужно; -- Оптина близко; -- я недавно еще туда ездил. --
   Пишу насильно, с отвращением, но по благословению духовника 3-ю часть Одиссея; -- насильно, с отвращением же, но тоже по благословению духовника -- посылаю сегодня же письмо Каткову с предложением отправить меня до весны в Турцию... И все это не само для себя, не по охоте, с глубоким отвращением, а потому лишь, что делать иначе нельзя... Надо -- !..
   А если Катков на мои условия не согласится -- сознаюсь -- я буду очень рад. -- И в надежде твердой на Господа и Создателя моего -- скажу себе: "Господи! Ты видишь, до чего я немощен стал телесными силами, Ты видишь, что я совершенно истощаюсь от обычной монастырской пищи и даже ходить едва могу после 3--4 недель этой пищи! -- Ты знаешь и сердце мое, и желания, и все внешние обстоятельства мои; поэтому, если Кудиново не спасут ни принудительные литературные труды, ни столь тяжкая мне поездка в Турцию, ни какая-нибудь служба, которая отдалит меня от Оптиной, от Кудинова, от материнской могилы, даже от крестьян этих, которых я лечу и люблю все-таки, несмотря на все их лукавство и грубость... Если и это все утешение надо утратить; если Кудиново должно по Воле Твоей погибнуть; то да будет Воля Твоя... Я испытал голод и изнеможение в монастыре; а когда Кудинова не будет, когда ниоткуда не придут хоть по частям те 4300 рубл<ей>, к<ото>рые нужны для его избавления, то уже уйти поправляться из обители будет некуда... И теперь, благодаря помощи Твоей внутренней и прежнему опыту, -- я опять постараюсь понести Твое иго, ибо Ты сказал, что оно легко!.."
   А Марья Влад<иміровна> помоложе меня; -- и она хоть впервые да привыкает к принудительному труду. -- Что делать! --
   Вот, Губастов, Вам я пишу просто и прошу Вас, для Вашей же душевной пользы, принуждать себя верить всему тому -- что я пишу. -- А там как хотите!
   Вот что еще -- Софья Петровна Хитрова уж второй раз пишет мне из своего Красного Рога -- чтобы я сообщил ей "где Губастов?" "Jl faut qu'il me rende ce qui m'appartient". -- Марья Влад<иміровна> по этому поводу говорит: "Ах, и Губастов должен кому-нибудь! Наконец-то, как я рада!"
   Ну, прощайте -- голубчик; -- вступите в сделку с Фарцинским помещиком и отдайте ему Гагу, чтобы он не мешал нам распоряжаться на Босфоре. --
   Обнимаю Вас крепко. --
   Вопрос: "Отчего я, утративши почти честолюбие сам, радуюсь, что в вас оно проснулось?" -- Ответ: "Оттого, что в вас не борьба против него о Христе, а какое-то апатическое желание быть только честным, добрым и умным калдырим-челибеем в обществе любимой сестры и т. п." -- Равнодушие о Христе лучше честолюбия; но честолюбие лучше вашего здорово-живешь кроткого калдырим-челибейства!...

Ваш К. Леонтьев

   

275

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
3 августа 1877 г., Кудиново

3 августа; 1877.
Кудиново. --

   Ну это, Владимір, до того глупо держать 3 месяца готовую посылку, что я и выразить не могу. -- Не будь я Православен, так я бы тебя за это более русским словцом попотчевал. -- Да вот грех. -- Хоть чашки-то расписные в оправдание пришли. -- Бесстыдник!
   Не хочу даже и обнимать тебя, и руку не жму и ничего...

К. Леонтьев

   

276

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
31 августа 1877 г., Кудиново

31 августа 1877 г. Кудиново. --

   ......Я третьего дня вечером приехал с выборов в гласные; провел в Мещовске 2 1/2 дня. -- Видел там, кроме Куборского, Сергея Осип<овича> и Графиню Литке. -- И Куборский, и С<ергей> О<сипович> выбал<л>отировались в гласные. -- Граф<иня> Литке приезжала туда советываться по тяжебному делу и тотчас же узнала меня и пригласила. -- Князь Г<агарин> был прав, когда отзывался об ней невыгодно; даже и любезность ее какая-то пустая и фальшивая! -- Я не знаю, что это Королева эллинов в ней нашла! -- Познакомился со многими влиятельными лицами нашего уезда, с предводителем Рагозиным (я еще прежде видел его в Калуге); с твоим Козловским; он все очень жалеет, что ты не у него. -- Слушал долго разные мелкие дела на съезде Мировых Судей. -- Манера судить их понравилась мне, конечно, -- la position des choses une fois donnée....
   Я ехал только, чтобы видеть, познакомиться и посмотреть, не могу ли и я принять в чем-нибудь участие. -- Оказалось, что если бы у меня была от тебя для этой именно цели доверенность на твою половину, то и меня бы не только выбирали бы, но и выбрали бы, вероятно, в гласные. -- Как видно, из всех имеющих ценз не избирают только тех, против которых имеют что-нибудь особенно. -- Процесс выборов мне, впрочем, понравился меньше, чем заседание мировых судей. -- Ужасно спешат и толкаются как мальчишки на экзамене у стола. -- Чтобы совесть моя была покойна, -- я справился о возможности устроиться в Кудинове участковым Земским врачом; вообще начало было, кажется, удачно; но решено это может быть только в конце сентября, когда будет новое собрание гласных и изберутся новые члены Управы; от них это зависит. -- Если не уеду в Турцию, то поеду и на это собрание. --
   От Каткова до сих пор ни слова; на 3 письма заказных!! Видно все та же история -- в 1/2 часа личного свидания достигаешь большего, чем 10-ю самыми убедительными письмами. -- Дело теперь такого рода, что, если делать его хорошо, то надо где-нибудь достать 100 рублей, ехать на два-три дня в Москву и скорее, чтобы в случае неудачи с Катковым поспеть к 20 числам сентября на Собрание гласных. -- Я не знаю, как это случилось, но меня пугает не одиночество зимой в Кудинове и не медицинские занятия (которые в той форме, которую я им придаю, вероятно, богоугоднее Зельхи и Одиссея), но одни лишь вещественные неудобства кудиновской жизни, теснота флигелей, ненависть моя к жизни все в одной и той же комнате и т. п. Но если батюшка О. Амвросий благословит настаивать на этом, я приму и это как еще сносный терновый венец с удовольствием. -- Сегодня же пишу в Оптину. -- Я почти живу все в большом флигеле и вот уже третий день как в том и не был. --
   Л. бывает; но слава Богу!... Когда я гляжу на нее, я думаю:
   
   Цветок засохший, безуханный
   Забытый в книге вижу я....
   
   Она как будто довольна моей ласковой и братской манерой; а что думает -- не знаю....
   Ты спрашиваешь -- что Варька, Агафья и Ласточка? -- Ласточка поразила меня при проводах твоих своей ужасной неопрятностью и не интересностью. -- Я этому очень рад. -- Агафья все такая же хорошая; а Варька -- вот где искушение.... Искушение в том смысле, что я боюсь слишком уж отечески и серьезно привязаться к ней. -- Она так мило, честно и, хотя и почтительно, но почти что заигрывает со мной; так умна, добра и честна, что просто беда.... Слава Богу, я каждый день помню о непрочности всего земного и молю Бога, чтобы и из этого не вышло новой тягости и новой боли
   Пожалоста, мой друг, напиши мне поскорее, что ты мне посоветуешь делать с рощами. -- Ты это лучше знаешь; Демич просит; Гаврила просит; старикам надо хвороста; Прокофья жалко; келейницы привыкли получать. -- Где и поскольку им назначить; я и боюсь, и желаю всех их утешить. -- Кто будет рубить? Как доверить без присмотра? -- Напиши обо всем этом ясно и подробно, и скорее. -- Этот сентябрь весь видно будет для меня какой-то спешный, деловой, решительный -- или туда, или сюда.... Но терять времени невозможно, потому что остатков от платы за Одиссея достанет только на уплату в Малют<инский> банк; а жить ровно будет нечем. --
   Ты видишь, впрочем, по тону моему, что я не унываю. -- Будь здорова и ты, и будь так же спокойна и тверда в испытаниях, которые нам посылает Господь. -- А я благодарю Его за все, а больше всего за твое успокоение.... Что касается до здоровья моего, то все то же -- всегда болен и всегда здоров. --
   Прощай, мой друг.
   

277

К. А. ГУБАСТОВУ
20 августа -- 7 сентября 1877 г., Кудиново

20 августа; 1877.
С. Кудиново. --

   Вы, К<онстантин> А<ркадьевич>, находите мое письмо прелестным; я нахожу Ваше очаровательным!.. Вы отвечаете мне из Гаги скоро; -- я из Кудинова тотчас же... Это какая-то гирлянда роз, протянутая из Голландии в Калужскую Губ<ернию>. --
   Благодарю Вас, голубчик, за сведения об Гаге и об Вас самих. --
   Но с Ону Вы все-таки напрасно соглашаетесь... Сегодня я получил газеты; наши отбились в Шипке. -- А это главное пока. -- Турки отступили. -- Подкреплений пришло много, и Вы, зная местность, сами поймете, что нужно теперь, во-1-х, напасть еще на Османа и (если можно?) обойти его с Софии, разбить или взять в плен, как в Седане; -- 2) Восточные силы в Добрудже и Варне парализовать, хоть отрицательно и бездейственно, -- и 3) двинуться через Шипку и т. д. на Фракию. --
   Вы знаете, что местность во Фракии иная, более доступная, и туркам придется давать генеральные битвы в открытом поле, где мы их всегда бьем. -- И Вы еще не правы, сравнивая 150 ООО "орду" того Визиря (которого Румянцов разбил с 17 000 войска) с нынешней Турецкой армией, стоящей в уровень с другими по обучению и оружию! -- И то сражение было в открытом же поле; -- а защитой в укрепленных местностях турки славились всегда, и сам Суворов с великим трудом брал Измаил. -- Я полагаю, что мы уже пережили самые опасные 3--4 недели и теперь скоро все пойдет опять хорошо... Признаюсь, политический вопрос во Фракии тревожит меня гораздо более военного. -- Вы знаете мою мысль: я верю, что мы сумеем разрушить, но боюсь, сумеем ли мы устроиться на развалинах -- без конференций. -- Вот хоть бы границы Болгарии? -- Это и правда трудно! -- Уж не вернутся ли к той идее об том осо<бо>м Фракийском или Фрако-Македонском {До реки Вардар, напр<имер>.} Княжестве под Русским Князем, о к<ото>ром мы писали когда-то с бедным Золотаревым! (Этого человека рано или поздно оценят, и я все сбираюсь писать о нем). -- Такое Княжество положило бы хоть на время конец Греко-болгарскому вопросу, и дало бы нам возможность позднее выбирать -- кто -- для нас лучше -- Геровы или Манулаки?
   А Царьград надо просто удержать себе или же присовокупить его как-нибудь к этому же Княжеству на время, если уже слово "я не присоединю" хотят непременно сдержать...
   Я, впрочем -- вообще многого из того, о чем Вы пишете, не понимаю. -- Игнатьева -- хотят потопить "иностранцы". -- Какие? -- Внешние или наши? -- Консулами вроде Иванова -- недовольны? -- Почему? -- Ведь такие Консула всё писали: "Славяне! Славяне!" Разве болгарами наши недовольны? -- Это было бы недурно. -- И о каких будущих переговорах в нашем Министерстве Вы говорите, когда надо ожидать войны долгой и всеобщей? -- Посмотрите... то ли еще будет!.. Я иногда боюсь, что осложнения будут так уж сильны, что отзовутся слишком глубоко и на наших здесь внутренних делах! --
   
   7 сентября
   Десять дней лежало это письмо неоконченным. Мне решительно было некогда. -- С 15 августа я опять один; М<арья> В<ладиміровна> уехала опять к месту в Сапожок, а на моем ответе теперь все хозяйственные заботы, которые были бы очень малосложны у другого, но у меня многосложны... Так уж создан! (впрочем -- и не я один -- у Золотарева и у меня, а может быть, и у Вас -- не знаю -- Адрианополь был сложным Консульством, а у Троянского и Василевского верно -- все гладко!). -- Хотите мой день? -- Напр<имер>, сегодня. --
   
   8 часов. -- Варька стучит в дверь (это очень милая крестьянская девочка 12 лет, в сарафане, которая помогает Агафье, матери своей (idem в сараф<ане>) в уходе за мной; мать делает дела элементарные (коров моих доит, дрова носит, грибы солит, полы моет, белье и т. п.), а дочь дела тонкие: кофе с детской и почтительной улыбкой мне подает, чай разливает, комнату убирает, за грибами со мной ходит, песни поет и т. п. Мы все трое -- Агафья, Варька и я, живем душа в душу) -- итак: Варька стучит. -- Я звоню (значит слышу). -- Я сплю один в одном флигеле, а она с матерью в другом месте. --
   Крещусь. -- Закуриваю сигару. -- Встаю; убираюсь; сажусь перед зеркалом на минуту и гляжусь -- не слишком ли я уж стар....
   Читаю: "Отче наш" и прошу у Бога прощения, что больше сейчас не молюсь; -- а буду после. --
   
   1/2 9-го--9--1/2 10-го--10; -- Варька приносит кофе... очень хорошо все на подносе с чистой салфеткой. -- К сожалению -- день постный и я пью долго чорный кофе; и спрашиваю Варьку о больных наших; -- она помогает мне очень хорошо в санитарной моей деятельности. -- Она убирает постель и подает сткляночку, чтоб я сделал одному ребенку лекарство... На дворе вьюга и снег... Хочу затопить камин; -- но жалею дров и откладываю до вечера...
   Пью кофе, курю и мыслю... Тут уже и не перечтешь всего: от больного мальчика и до Плевны, от Каткова и до Св. Пантелеймона, моего целителя, от 8 рублей всего, которые убого лежат в моей шкатулке, до 7000 моего турецкого долга, от Вас и Софьи Петр<овны> с ее scintillement perfide, plus que perfide до старого, кривоногого садовника моего, которому хочется и нужно купить тулуп...
   10--11--12. -- Перечитываю новые главы Одиссея; думаю, что надо исправить и как бы и не опоздать, и не испортить... На Одиссея одна надежда, чтобы % в банк за Кудиново в 78 году заплотить. Иначе, прости -- последнее убежище! --
   Согласитесь -- есть о чем подумать...
   Помню и о вашем этом неоконченном письме...
   12 часов. -- Бросаю Одиссея. -- Есть пока еще более спешные дела... Беру бумаги по кудиновским делам. -- Ищу, сколько надо вносить податей в октябре в Земство, в казну, и дворянских... Около 75--80!... (а у меня -- ничего! -- только 8!)
   Смотрю контракт с крестьянами об аренде; -- надо скоро новый. --
   Ищу другой контракт о просроченной порубке у меня рощицы. -- Вижу, что имею право не допустить уже до порубки покупщика, и придумываю какую-нибудь с ним сделку... если уступлю; он богатый мужик; чужой... Занять разве у него? Перечитываю письмо жены, которая пишет, что ей теперь не хорошо там и что она больна и должна, и просит 100 рубл<ей>... (а у меня 8!) 20 октября срок платежа в другой банк Общ<ества> Вз<аимного> Кредита... (75 рубл<ей>, а у меня 8...) Аренды -- от крестьян как в срок добиться... 1-го октября они должны уплатить мне 86 рублей... И т. д. ...
   Это до 1 часу.... и более...
   Один больной ждет меня с утра; его болезнь хроническая. -- Посылаю за ним; -- беседую, исследую, советую; И т. д.
   1/2 2-го. Свободен. -- Запираюсь и молюсь минут 20 или 1/2 часа, -- не знаю. -- Благодарю искренно Бога за многое, почти за все, особенно за то веселое мужество, которое Он во мне при таких запутанных обстоятельствах поддерживает...
   Вы не поверите, как это отрадно -- когда вспомнишь свое отчаяние 70--71 и т. д. годов...
   Повар заходит спросить: где же постное масло, которое покупали?... Я не знаю...
   -- Варька!
   Варька тоже не знает... Никто не покупал и т. д. ...
   От 2 до 3-х читаю Русский архив! -- И мимоходом еще раз вижу, как изменились и понятия и политические интересы, и нравы!..
   3 часа. -- Обед. -- (Икра паюсная; венигрет с сардинками; жареные сыроешки в постном масле, к<ото>рые вчера сам набрал в роще. -- Ну -- квас... и больше ничего...) ... Мыслю в интервалах. --
   1/2 4-го. Курю сигару молча в больших креслах. -- В душе мир, к человекам благоволение... Варька с сельской грацией убирает со стола. -- Я с ней отечески любезен...
   До 5. -- Читаю Архив... (письма Растопчина к Воронцову)... Мыслю... между строчками...
   5 часов. -- Иду делать гипсовую сдавливающую повязку одному мальчику, который страдает ревматическою опухолью суставов. -- Ему лучше. -- Там кстати толкую с людьми, кому и по скольку и где давать на зиму хворост в моих рощах. --
   Повязки и толки эти до 6-ти и более часов. --
   6 1/2 ч<асов>. Варька затапливает камин и садится разливать мне чай. -- Я беседую с ней о деревенских делах и отчасти об войне. -- Она спрашивает:
   -- А греки за нас? (она видела Георгия).
   Я говорю ей: Бог за нас... И все будут за нас; а кто не за нас, тому будет худо!..
   7 1/2. -- Сажусь писать вам это письмо и уже рассчитываю, что буду завтра делать, чтобы не опоздать...
   Вот в этом роде проходят дни. -- Вы видите, что это похоже несколько на ту тихую и немую борьбу за существование, которую ведут между собою растения подземными частями своими?..
   Недавно ездил на наши выборы уездных гласных; сам не баллотировался; но хотел познакомиться и с ходом этих дел, и с лицами влиятельными в Мещовском уезде. -- Может быть, буду вынужден, если с Катковым не сойдусь насчет поездки в Турцию, искать места Земского врача, которое теперь вакантно,... чтобы не погубить по крайней мере Кудинова. -- Что делать!.. На все это воля Божия... и это-то меня и веселит... Иначе неужели можно бы было со всем этим мириться?.. Место это вот какое: 1000 рубл<ей> в год; -- 300 рубл<ей> на содержание или наем лошадей и с правом жить в Кудинове, ибо участок думают перевести сюда за 3--1/2 версты от меня в С<ело> Щелканово. -- Заметьте -- что все надо к срокам: надо до 20-го сентября кончить с Катковым, быть может, и поехать на три дня в Москву для личного свидания, которое у меня, вы знаете, как всегда действительно... и если все-таки нет, то вернуться к 20-му, чтобы попасть на очередное Собрание гласных в Мещовске и подать Заявление о желании быть з<емским> врачом...
   И при всем этом -- спина все болит... а я даже и не унываю... Что же это такое -- скажите мне? И 77-й год -- ни по чем!... И это, вы скажете, не Бог? -- Нет! прав был Хомяков, когда говорил: "Зачем нам ждать все внешних чудес, когда мы ежедневно видим в самих себе чудеса внутренние!" -- Бог меня даже отчасти и с современным хамизмом мирит; мне бы были монастыри, иконы, монахи, литургии -- я готов в случае крайности и Земским врачом служить... И даже хуже того! -- Я дошел уже до того, что если бы это могло способствовать спасению души, то я бы и в число тех постоянных, серых сотрудников Каткова пошел бы доживать, которых быт и тип сначала меня так ужасал!.. Это значит -- друг мой, иными словами, что я теперь стал больше в сердце монах, чем даже тогда, когда носил подрясник на Угреше!.. Не знаю -- не рано ли вам -- это понять душой и серьезно, милый мой?..
   Поймете ли Вы, напр<имер>, что я рад, что все, все мои привязанности остыли...
   С Мар<ьей> Влад<иміровной> мы теперь живем отлично, но в этом согласии таится глубокое тонкое и мирное какое-то разочарование. -- Мы не говорим друг другу о нем -- но мы молча понимаем теперь друг друга лучше, чем когда-либо...
   В нашей ссоре -- житейски, практически, эстетически что ли или нравственно -- вообще -- я был совершенно прав; она кругом, кругом и во всем без исключения виновата... Она сама год тому назад с ужасом сознала это вполне после отъезда своего из Кудинова (за который Вы так поверхностно на основании какой-то отвлеченной морали и непреложного рыцарства нападали). -- Но я был неправ косвенно и мистически неправ... Ее рукою наказывал меня Бог за Себя и за Свой Закон. -- И ее тоже... И вот теперь -- она говорит, что она никогда не была так покойна духом, как после этого перелома, к<ото>рый заставил ее понять все ошибки и всю неправду свою... А раз я увидал -- что она ясно это поняла; я простил так, как я умею прощать -- всей душой... И она даже помолодела, пополнела, похорошела теперь... И с радостью трудится, чтобы помогать мне в уплате %-в за имение, в котором она может отдыхать два месяца летом и которое расчищенное от долга будет ей под старость прекрасным убежищем;... когда меня уже и не будет, мой друг, конечно -- на этом свете!...
   О чем сказать Вам еще?... Богатство мыслей у меня все то же; -- но я уже вовсе не мечтаю и приятных планов не делаю... а живу -- как птица небесная день за день... И благодарю, благодарю за это Бога...
   Иногда, читая газеты, хочу опять видеть эту Болгарию, обагренную кровью; этих неузна<ва>емых турок; и наших героев и старых товарищей Нелидова, Хитрова, Стуарта, Цертелева и т. д. ... Хочу сказать свое слово... Но все это так тихо... Точно так же, как мне хочется всякую среду и пятницу пить кофе с прекрасными кудиновскими сливками и с вкусным нашим печеньем... Не больше. -- А когда мне подают чорный кофе с баранками в эти дни, я говорю себе... "Что за ребячество -- и это хорошо!.."
   Сливки -- Турция, чорный кофе -- Земство... Что делать!...
   Очень мне жаль, что я не могу передать вам ясно то, что я чувствую и чем я живу теперь...
   
   10 часов вечера.
   Сейчас надо отдавать письмо на почту. -- Прощайте. -- Теперь -- пока не кончу так или иначе -- т. е. до октября не буду Вам писать -- будет некогда. -- А Вы помните, что я в хлопотах, и в скучных, и порадуйте меня хорошим и подробным письмом. -- Вы теперь стали премило писать -- не то что прежние донесения ваши...

Многоув<ажаемый> К. Н. ...

   Я был очень рад, узнавши...
   
   Целую вас крепко!..
   Сигар прислали бы, право, да побольше! Софье Петр<овне> написал о рукописи. --
   

278

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
6--8 сентября 1877 г.

6 сентября; 77 г. Кудиново. --

   Николай Яковлевич, сегодня получил Ваше письмо и сегодня же отвечаю; вышел вечер посвободнее, и я спешу им воспользоваться, чтобы сказать Вам еще раз дружеское прямое слово. -- Послушайте, вы для всех нас здесь тяжелая загадка! -- Я просто отказываюсь понимать вас. --
   Так дорожить людьми и их расположением, как вы нашим, и делать все, что нам в нашем доме и по нашим привычкам видеть невыносимо! И даже на два--на три всего дни -- не иметь силы удержаться... Я этого не понимаю!
   Простите -- мою откровенность -- мы с Машей ломали голову просто, как это объяснить, и мне даже пришла мысль, что вы, может быть, в глубине сердца, несмотря на все самобичевания, находите все это очень милым, очень артистическим, очень русским и удалым, пожалуй?.. Дай Бог, чтобы я ошибся и чтобы этого рода самообольщения не было бы в вас и тени. -- Милого тут ни капли! -- Артистическое не состоит необходимо -- в растрепанности чувств и поведения... А Руссизм понимать только как разухабистую грубость и водку -- это значит -- иметь обо всем русском очень печальное мнение. -- Может быть, О. Феодосию Угрешскому или Андрею Антоновичу это именно нравится в вас; но нам нравится в вас совсем другое. -- Маша говорит, что она отдыхает, когда вы просты и даже несколько печальны. -- И я с ней согласен. --
   И если бы вы были слабый, бесхарактерный человек -- то это выходило бы как-то лучше. -- А то -- ни за что не веришь, что вы не можете воздержаться!.. А просто не хотите...
   Верно и у Островского вам было оттого скучно, что там вы опасались дать себе волю, чтобы не уронить себя и не испортить дела ваши с человеком "житейски-могущественным!" Вам было нестерпимо там долго не пьянствовать, -- не шуметь, не язвить, не грубить... А у нас ведь можно... Мы простим?.. Не так ли?..
   Где же рыцарские чувства? Где же тот нравственный наш вес, о котором вы нам говорите?.. Где же та строгость к себе, которая у вас, у вас, всеосуждающего уже по натуре -- должна бы быть тройная. --
   Надо или не пить у нас вовсе, или, как ни жаль до этого дойти не вам одним, но (верьте) и нам, ибо мы с Машей все-таки за что-то (?) вас любим сердечно, -- а надо не бывать у нас. -- Я повторяю, если бы вы были милое и легкое нравом дитя, как Евгений Раевский, то тогда можно бы и с водкой вашей подлой этой помириться; -- но вы совсем другой натуры -- натуры тяжелой от рождения (а не от обстоятельств одних -- поверьте!) и для себя и для других; -- поэтому -- на три--4--5 дней отказываться от водки легче, чем отказаться от натуры... Как можно в чужом доме тихонько посылать за водкой; во все горло кричать в саду, говорить хозяйке, "что я не хочу быть приличным!"!!!
   Где же это видано? -- Из того, что мы не имеем 100 000 годового дохода -- не следует, чтобы мы были обязаны терпеть у себя то, к чему по нашим вкусам и понятиям у нас не лежит душа. -- Мы не привыкли видеть у себя в доме такие манеры, вот и все!
   Вы говорите в письме, "я не хорош, не симпатичен" и т. д. -- Никто не может требовать от человека, чтобы он переменил сущность своей натуры; но всякий хозяин дома имеет право строго требовать соблюдения внешней порядочности в одежде, в разговоре, в приемах и тоне. --
   И наконец -- вы писатель; зачем раз навсегда облечь себя в формы, приличные больше энергическому коридорному или удалому недоучившемуся бурсаку, чем дворянину и хорошему писателю. Разве вы не понимаете, что, не делая никаких усилий для исправления вашей внешности и ваших привычек, погрязая почти бессознательно в этих ужасных формах, столь сроднившихся с вами, вы лишаете сами себя возможности узнать жизнь шире, чем вы до сих пор ее знали, в разных кругах и в разных слоях. -- Вы сами с умом вашим сейчас чувствуете себя не по себе с теми и там, где нельзя развернуться ухарски, и становитесь мрачны, удаляетесь, молчите, тяготитесь и тяготите других. -- Так было с вами, напр<имер>, -- у меня в No даже при Цветкове и Аверкиеве, которые, впрочем, еще не особенно требовательны, особенно Аверкиев. -- И они сказали после:
   -- Жаль, что он так не прост и глядит нигилистом...
   Конечно, лучше сидеть молча в углу, чем веселиться так, как вы всякий раз удостоиваете нас в Кудинове веселиться; -- но неужели же нельзя сохранить порядочную внешность -- даже и водясь обыкновенно с О. Феодосиями и К0? -- Я не знаю, будет ли это хвастовство, если я вам скажу, что я не меньше вас водился со всяким народом, особенно смолоду, но, если не ошибаюсь, остался самим собою и свободно переходил и перехожу от общества крестьян ко всякому другому. Отчего вы хоть по внешности не постараетесь поработать над собой для того, чтобы вам было везде легко и свободно? -- Вы говорите о характере вашем; -- нет! -- в общежитии внешность гораздо важнее характера. -- Не только в порядочном и не любящем угловатостей и грубости мірском кругу, но и в самом хорошем монастыре -- до души собственно касается лишь избранный духовник, а внешней сдержанности и благообразия и вежливости требуют все. -- В Оптиной все монахи имеют в этом смысле хорошие манеры. -- Для этого нет нужды быть Графом Вронским; тот -- простой мещовский монах, который был при вас в Кудинове, держит себя гораздо лучше вас. -- Он перед вами джентельмен... Никаких ужасных слов юмористических вроде нежнец (про яичницу), "настроенция" и т. п. не говорит; -- водки не просит; -- тихонько ее у нас не покупал бы; -- в саду слишком громко не пел бы и не подавал бы повода нашим недоброжелателям говорить, что у нас бывать нельзя и пускать к нам девиц нельзя, потому что у нас Бог знает кто бывает, пьют, кричат, ездят от нас ночью по кабакам и оттуда тихонько в почтенный соседский дом... И это всё при таком уме! При таком чувстве изящного!
   Сосплетничаю еще для вашей пользы: Людмила девушка не светская в известном смысле; но она многое понимает; -- прослушавши ваши комедии -- она мне сказала с сожалением: "Как много у него в душе поэзии! Зачем же он всегда так грубо говорит и так странно ведет себя?" -- И я тоже. -- Помните, когда я похвалил порядочность вашей матери, вы даже оскорбились несколько тем оттенком удивления, который вы в словах моих заподозрили; -- а я ничего не сказал вам на это; мысль же моя была такая во время этого молчания: "Судя по его ухваткам и разговору, кто же бы мог ожидать, что у него такая порядочная мать!"
   Видите -- я в этом с души сорвавшемся ультиматуме высказываю вам уже все разом. -- Как хотите -- союз или разрыв. -- Но я непременным условием союза, который и мне очень, очень приятен, верьте! -- ставлю изменения коренного во внешнем поведении. -- А характер -- это ваше дело; против злого человека есть оружие; но какое оружие противу дурных и необузданных манер -- кроме отдаления?.. Я кончил об этом!
   "Дня расплаты" я сам жду с нетерпением, и если судьбе угодно будет, чтобы я прожил здесь еще до ноября, то урвитесь хоть на два дня в праздник прочесть мне ее. -- Я нахожу, что и в ней просто необходимо исправить язык. -- Он социально неверен. Я это сделаю с радостью; не касаясь ни хода, ни сущности, конечно; я не Островский. --
   Но, право, с таким языком ни ставить, ни печатать ее нельзя. -- Нападут на вас и основательно: и это происходит все от той же причины; вы приучили себя самого говорить все языком то петербургских фельётонов; то языком лихачей Островского и Щедрина и, улавливая умом и сердечным тактом очень верно психический момент, вы облекаете его местами совсем не в ту социальную форму, которую требуют ваши лица. --
   И в "Андрюше с Еленой" вы заупрямились оставить Елене некоторые раздирающие ухо выражения (напр<имер>, дуэтировать, интрига и т. п.). -- Никогда бы ваша Парцевская девочка даже бы так не выразилась, если она была грациозна и женственна; так говорят только повивальные бабки, мечтающие о социализме....
   Ну, довольно вас всячески бранить; все-таки я очень рад, что получил от вас письмо; хотя покаяниям вашим я ничуть не верю -- и очень боюсь, что вы доведете меня вашим лже-руссизмом напускным до разрыва, который и мне будет не радостен. -- Я очень сам вас люблю, когда вы естественны и не наспиртованы вашей этой хамской водкой. -- Я, впрочем, физически и сам ее люблю иногда, но морально боюсь до смерти и стыда ради не стал бы пить ее часто. -- Пока -- обнимаю Вас --

Ваш К. Леонтьев.

   NB. Я только на другой день узнал о том, что у вас было с М<арьей> В<ладиміровной>; хотел все сам вам писать; но ужасно занят и обременен заботами.
   
   8 сентября:
   Перечел это письмо два раза и начал колебаться отправлять его. -- Думаю -- не слишком ли оно уж откровенно и беспощадно?.. Старался даже вообразить себе, что это мне кто-нибудь пишет, а не я пишу другому. -- И мне показалось, что я прочел бы в нем такое искреннее доброжелательство, такое хорошее мнение по крайней <мере> о ширине и гибкости ума того лица, которое так бичуется, и наконец, такую веру в его хотя бы наружное исправление, что решился отправить его. --
   Нет -- если Вы хотите дружбы, то в дружбе хуже всего недоразумения и еще какой-то страх, что вот-вот -- сейчас человек Бог знает что сделает или скажет в моем доме. -- Может быть, я неправ, что меня все это так возмущает.... Может быть, вы правы, а у меня великосветские претензии, смешные... Но что делать... Такова почва моя нравственная!
   
   NB
   Я буду очень рад получить от вас на это хороший ответ, но от меня не ждите теперь писем до 1/2 октября. -- Я сижу без денег и буду все это время в больших и срочных хлопотах. -- Поэтому -- им, этим хлопотам, а не равнодушию припишите, предупреждаю Вас, мое будущее молчание.
   Жалованья даже людям нечем платить!...
   

279

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
10 сентября 1877 г., Кудиново

10 сентября. С. Кудиново.

   Пишу тебе в очень тяжелую для меня минуту; ты поймешь, что я переживаю, когда я тебе скажу что 1-ые главы Одиссея уже напечатаны, а я не в силах писать вот уже больше 2-х недель!... И самое упорство мое пересилить это отвращение или это усыпление ума не только не помогает, но еще хуже. -- Я беру рукопись с утра, беру после обеда и не могу прибавить, ни изменить ни строки. -- Мне кажется, что все написанное скучно, вяло, бездарно...., что каждый порядочный читатель закроет книгу со второй страницы. -- И даже само напечатанное (которое я старался читать как чужое, и ты знаешь, что я умею это делать), хотя и понравилось мне, но не придало мне огня для продолжения. -- К счастию, еще Редакция так догадлива, что печатать, по-видимому, намерена пока понемногу, и мне было бы время кончить все прекрасно к ноябрю (так как они из 9 глав напечатали теперь только 3), -- если бы я в других отношениях не был запутан и отвлечен! -- Что денег вовсе почти нет, это еще не беда; перейдет это время; по 3, по 6 руб. получаю оттуда и отсюда и живу; но горько то, что время дорого и надо бы на днях ехать в Москву, и к 20-му вернуться в Мещовск, на очередное Собрание Гласных, если с Катковым мы не сойдемся. -- Впрочем, -- я все сделал и сделаю, что только могу, чтобы не быть виноватым, а там что даст Бог -- то и будет! -- Сознаюсь тебе, -- по мере приближения минуты и возможности стать здесь обязательным врачом, на меня находит некоторый ужас, который ты легко поймешь.... Это умственный гроб!.. И я буду очень рад, если О. Амвросий не благословит мне это; но я боюсь, что они со мной слишком либеральны и осторожны (почему -- не знаю!). -- Жду от них завтра письма. --
   Благодарю тебя за скорый возврат рукописи и за косыночки....
   Мне кажется, что я напрасно насиловал себя писать... во что бы то ни стало. -- Сколько бы разум не уверял тебя, что это все вздор, что развлечения -- малодушие, что надо быть долго и долго еще на месте и все-таки писать, но у литературного вдохновения видно есть свои законы, с которыми разум не справляется. -- Необходимы -- видно, от времени до времени для освежения мысли и труда впечатления извне, и одним терпением, твердостью в желании трудиться ничего в иные дни не сделаешь, если почерпаешь все только из самого себя. -- Мыслей множество, но все это не стройно и не живо!.. Это я говорю, конечно, с точки зрения только технической (понятно?), -- но если это воля Божия, то да будут благословенны и эти дни мрака, раздражения, невольного бездействия и сердечной пустоты. -- Нужно сказать и то, что по мере приближения зимы здесь с этими разбросанными флигелями и одиночеством, -- становится иногда очень тяжело и в матерьяльном отношении.... Если ты, которая не была обязана писать и творить, чувствовала нередко подавляющее действие этого однообразия, то вообрази, каково это в иные минуты -- мне! --
   Скоро, впрочем, это перейдет так или иначе! -- Остальное здесь все то же. -- Варька ведет себя очень хорошо и учится азбуке очень мило. -- Она благодарит тебя за память и целует. -- Была недавно твоя игривая кума, пила чай у меня; нарочно пришла -- узнать об тебе. --
   Прощай.

К. Леонтьев

   

280

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
Ок. 13--14 сентября 1877 г., Кудиново

1877. Кудиново. --

   Маша, посылаю тебе 12-ю и конец 13-ой главы Одиссея. -- Никак не могу с ним сладить. -- Или в самом деле, при всей доброй воле отречения всякого рода, в иные минуты только какая-нибудь перемена и разнообразие могут освежить мысль. --
   Ради Бога кончай скорей это и главное возврати скорей. -- Я не знаю, какое сегодня число, но чувствую<:> что-то страшное близко, а у меня все не кончаются эти главы. -- Целые дни я думаю о них и все что-то мне не нравится. Не знаю -- что будет! -- Из Москвы -- ни слова; денег всего два рубля. -- У кого займу -- не знаю; -- завтра еду в Щелканово. -- Ни на жалованье, ни на провизию... Это удивительно! Этого-то еще никогда со мной не бывало! -- Так что именно одна надежда на Бога, и, вероятно, от Бога я так спокоен, что жду с любопытством -- что же это выйдет, когда послезавтра не будет ничего.... A la lettre! Я не шутя предупреждаю всех людей, что на сентябрь они хоть побирайся. -- А они все смеются. --
   Варька собирается даже водить меня самого как слепого. -- Что она выделывает... ты себе вообразить не можешь, передо мной.... Конечно, по-детски. -- Но все-таки... Напр<имер>, политикой интересуется, когда слышит, что я говорю о ней с Яков<ом> Семен<овичем> или с Прокофьем; садится и вдруг спрашивает: "А греки за нас?" --
   Ходили мы за грибами. -- Я говорю: Я всего одну опёнку принес, кажется. -- А она режет грибы и вдруг: "Да! одну-с... Я уж три срезала". -- Молчание. -- Потом другим голосом... "Вот и 4, и 5 опеночка... а вы говорите -- одну!"
   К Агафье -- "Мамка, а мамка... К<онстантин> Н<иколаи>ч говорит вот то-то и то-то!..." Агафья ей: -- "У! дура! Нещто тебе 3 года -- все мамка да мамка!" -- "А как же тебя звать?" -- "Ууу! Зови -- матушка!" -- Варька: "Ну, что ж! Матушка буду звать..." (грозится ей ножом)... Потом опять... "Мамка! а К<онстанти>н Ник<олаи>ч вот тото и то-то..." Аукается со мной разными голосами... А когда я убираю грибы на подносе, -- оборачивается и с кокетством: -- "Ишь-вы любите все красиво!..." Наконец -- до того уж развернулась и начала так шуметь и стучать, и громко при мне крикицу делать, что я должен был остановить ее и сказал: "девушка должна все делать тихо и нежно, а не грубо...." Вообрази, она после этого замечания присмирела и до того выразительно тихо стала класть грибы на подносы, что мне стоило много труда, чтобы сохранить серьезный и строгий вид. -- Беда! --
   Ну -- прощай. -- Не опаздывай, мой друг, с рукописью.... Что я буду делать без денег -- не знаю!...

К. Леонтьев

   

281

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
17 сентября 1877 г., Кудиново

17 сентября 1877 г. Кудиново.

   Ах, Марья Влад<иміровна>, дай мне хоть с тобой отвести душу сегодня!.. Мне очень тяжело.... на особый лад тяжело.... Во вторник я все-таки до известной степени, очертя голову, еду в Москву через Калугу. -- (Сегодня пятница). -- Батюшка не запрещает, конечно, но не особенно и советует хлопотать о месте земского врача.... К несчастию, и в их советах мне есть все какая-то нерешительность и даже противоречивость; но это я говорю не в виде ропота на них, а видно на то воля Божия, чтобы я был в этих делах опять на свой собственный разум предоставлен.... Тяжело это, когда ни в свои, ни в чужой разум уже давно не веришь, а остается руководствоваться им....
   Одиссей печатается, а у меня дальше все-таки еще ничего не готово.... Не достает для связи 2-х--3-х глав, но я, несмотря на все усилия мои, все это время писать не мог. -- Я вот уже две недели в таком волнении и раздражении, что мне самому иногда отвратительно и страшно.... Не уныние, не отчаяние, а какое-то непостижимое смущение мыслей и раздражение, которому я и узды уже больше наложить не в силах.... Может быть, это произошло и в самом деле от того, что я здесь, в Кудинове, перешел за пределы моей меры терпения... Что-то подавляющее мысль и в то же время раздражающее... Так что в иные дни я сам себя не узнавал от неутолимого гнева какого-то, при совершенной спутанности мыслей.... И хуже всего -- это сознание, что во всех этих заботах и мучениях нет ничего духовного и никакой заслуги или искупления... И вдруг -- в этих-то заботах -- умрешь!...
   Ах, как я понимаю и твое положение.... Я понимаю, до чего оно сухо, несносно иногда и скучно!.. Я надеюсь, что если Бог судил мне получить снова место (хорошее), то тебе можно будет тогда освободиться от этого отвратительного для тебя, хотя и почтенного, быть может (?) труда. -- Я говорю -- быть может почтенного, только по отношению к той косвенной помощи или облегчению, которое ты оказываешь им мне, а не по отношению, разумеется, к твоим ученицам, из которых (по нашему-то образу мыслей) половина бы была лучше, если бы их по-французски и вовсе бы не учили...
   Насчет рощей и я почти так думал; спасибо. -- Но еще бы мне хотелось вырубить и проредить это мрачное Караульское болото. -- Только волкам прибежище. -- Не помню -- писал ли я тебе, что бедную Белку в полдень, почти за ближней рощей, при людях растерзали 2 волка? -- Кажется, писал. -- Веришь мне, хотя я к собакам не ласков, но я дня три жалел ее всей душой (гораздо больше, чем, прости меня Господи, жалею старика Бодянского, только что преставившегося..... ну а о других, о некоторых -- я не говорю; время не то.... понимаешь? -- Иногда ведь и ты понимаешь кой-что!). -- Впрочем, я не знаю -- успею ли сам даже и распорядиться насчет рубки. -- Я просто до того измучен за эти две недели ожиданием, одиночеством, мелкими хозяйственными заботами, сознанием, что ровно никого нет понимающего меня около меня.... что я просто бегу отсюда... И бегу без радости, потому что и впереди верного мало-мальски нет ничего. -- Я до того утружден горечью всех этих сухих и спешных забот... (а кто знает -- может быть, и задушен, задавлен невозможностью ни с кем поделиться мыслями и чувствами), что иногда даже мне эта, так сказать, пустая перспектива прожить у Розенов до весны -- кажется раем; хоть потому, что не надо будет ни о чем заботиться, кроме Одиссея и т. п. и уплаты процентов в срок. -- Даже и Варька, и та ужасно раздражала меня все это время своей очень простительной детской недогадливостью и ветреностью. -- Ради Бога пойми меня... (Притворись понимающей... ах! обмануть того не трудно, кто сам...)... Ни молиться правильно, ни читать, ни писать, ни думать.... Нет! в таком положении ты еще меня не видала! -- Мне кажется, что это похоже на то состояние озлобления и растерянного ужаса за свою матерьяльную будущность, которое испытывала мать моя, когда начались реформы
   Прибавлю еще вот что: не то чтобы мне вовсе писать не хотелось, или не то чтобы я от уныния не делал усилий.... Нет, -- и усилия постоянные делал, и мысли в голове являлись обильно, но все время (да и до сих пор) какая-то спутанность, растерянность ума мешала что бы то ни было ясное и определенное сделать.... Неужели -- эти ничтожные и немногосложные хозяйственные заботы отняли у меня свободу мысли? -- Не думаю; это не то.... А что -- не знаю.... Но вчера я почти бредил один, сидя на больших креслах, и мне казалось, что от напряжения духа я телесно занемогу опасно.... Вообрази еще что случилось. -- В одну из таких ужасных минут (3-го дня) я решил, что если я не развлекусь хоть немного -- я с ума сойду; велел заложить пару и поехал после обеда.... куда? -- В Карманово! Я объяснил официально свой приезд тем, что хотел перед скорым отъездом Бог знает куда проститься с Осип<ом> Григорьевичем; а с барышнями говорил, конечно, конфиденциально. -- Осип Григ<орьевич> был верен себе: ласков, разговорчив, гостеприимен; но и тронут особенно не был. -- Как будто с тех пор, как мы виделись, ничего не случилось. -- Конечно, эта поездка была минутной слабостью, но если бы ты знала, что я испытывал эти дни!... И хотя я и там не был весел, да и барышни были очень не живы, а как-то сонны, но все-таки хоть с ума не сходил, как сходил бы весь вечер, если бы не поехал...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   А знаешь ли что, Маша? -- Знаешь ли, что я тебе скажу... Ты ужаснешься и, только прочтя это, поймешь, до чего мне, наконец, все это толчение воды и этот страх за будущее наше опостылел, что я в первый раз в жизни, в первый раз в жизни и несколько раз в сердце своем так сказал: "о Господи! -- Если все будет так, то лишь бы душа моя спаслась и была прощена Тобою, а на земле такая жизнь мне уж не под силу и не нужна!..."
   В семье отрады нет; сердечные слабости и грехи наскучили просто!... (и ту, которую ты называешь Ласточкой -- и та не веселила в тот вечер; даже пытался развлечься, настроить себя -- и не мог!..) За Кудиново страшно; тебя без крова и хлеба оставить больную жалко. -- Серьезной помощи ни от кого не видишь и не ждешь... (Хоть бы этот самый Губастов -- только письма!) Отказаться от всякой умственной деятельности мог бы я только, не задыхаясь, в монастыре, -- а Батюшка теперь прямо пишет, что так как начальник не он, то принять меня можно и устроить только тогда, когда у меня будет тратиться вся пенсия только на себя. А оставаясь в міру и пожираемый все-таки чем-то, видишь, что кроме вещей вроде Одиссея, к<ото>рые я пишу через силу, ничему горячему и моему, искреннему хода нет!... Служба? -- В России, и даже на Западе консульства -- жалованье ничтожное. -- В Греции или Румынии лихорадки.... У Розенов пустота.... И скажи еще -- вот хоть ты... Никогда бы прежде мы не могли быть согласны как теперь, и теперь-то мы не можем и придумать, как это бы нам вместе скромно и по-человечески жить в Кудинове, ездить иногда в Оптину и т. п. Как нам жить здесь без содрогания, что завтра нас выгонят?... Разве это все не правда? --
   Ты говоришь, что ни на что лучшее не надеешься... Ну, друг мой, если это отрада тебе.... то будь уверена, что и я тоже.... Ах, когда бы только Господь душу нашу спас...., а эта жизнь земная наша (по крайней мере наша, наша) -- это мука, позор и оскорбление -- больше ничего... Я начинаю жалеть об Угреше.... Я начинаю завидовать впервые тем русским, которых теперь убивают в бою.... Лучше -- право, лучше! -- Лишь бы, лишь бы душа спаслась
   И как трудно, сознаюсь тебе, в эти минуты не презирать таких друзей, напр<имер>, как хоть бы этот самый Г<убасто>в... Ведь он, жалкий человек, какой-нибудь сестре своей или зятю дал бы на выкуп имения 2000.... Отчего же он мне их дать не может, мне, которого он будто бы так любит и так восхваляет?... Скажи -- можно ли воздержаться в такие минуты от сердечного и глубокого презрения ко всем этим, которые могут и сами не знают почему не хотят.... Часто это даже и не от скупости, а от какой-то мерзкой плоскости, от неспособности к какому бы то ни было порыву...
   Ну и эти о. о. Исаакии тоже хороши.... Нет, право, Пимен еще умнее других.... И я не знаю теперь -- не было ли это искушением с моей стороны, что я не вернулся к нему тогда осенью... Вот какой круг свершили мысли мои за эти последние, почти безумные от озлобления и горести дни.... Да простит мне Господь Бог.... Отец Климент в Москве. -- Может быть, увижу его. -- Ну прощай..... Прощай, прощай. --
   

282

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
22 сентября 1877 г., Мещовск

22 сентября. Мещовск.

   Ну -- вот я в Мещовске. -- Сегодня Сорокин повел меня к предводителю Рагозину и объявил там, что я желаю служить врачом. -- Рагозин и Ко (т. е. влиятельные лица) сказали, что надо жить в Мещовске и что жалованья 1000 рубл<ей> только, два раза в месяц ездить на каждый пункт, т. е. 4 раза в месяц; за эти прогоны на лошадей особо не выдают. -- В городе каждый день ходить в больницу. -- Как ты это находишь? -- Я люблю иногда проверять свое внутреннее чувство взглядами таких записных шишек, как Сережа или Ив<ан> Степ<анович>, тем более, что оба по мере сил своих продолжают благоволить ко мне. -- От Рагозина я пошел в очередное Собрание, и так как оно еще не начиналось, то я рассказал Сереже все. -- И говорю ему: "Что вы скажете? -- Я люблю слушать ваши хитрости". -- Он говорит решительно то же, что я думал: "Писать поутру нельзя будет; но вы можете попробовать примениться и писать хоть иногда вечером; если вы все-таки напишете в год рублей на 1000, -- это будет выгодно. -- А главное вы нынешний год справитесь с вашими делами, и если не понравится, то через год и оставите..." Вот это я и сам думал! -- Очень рад, что совпал с мыслью лукавого человека. -- Думаю сделать вот как; если уже это необходимо, то подам здесь и заявление, с просьбой дать мне разрешение в должность вступить через 2--3 недели и тогда, -- или тотчас по возвращении в Кудиново начну укладываться и поеду к Каткову (и откажусь от места, если он уступит все по-моему), или пробуду еще неделю, чтобы дописать; но так как нужно только 1 1/2 главы всего, то может быть, я и здесь их кончу: тогда тотчас уеду. -- . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   А отчего они до сих пор молчат все на 4 письма... Это уму непостижимо. -- Что не гневаются и верят мне, -- то это видно из того, что Одиссея печатают -- даже без конца! -- Одно нерадение только! -- Вот что поистине ужасно! --
   В монастыре еще не успел быть; с удовольствием жду субботы, чтобы пойти туда ко всенощной. --
   Всего в письме не выскажешь; но я бы многое, многое бы сказал тебе! -- И о Карманове, и о бедном (истинно бедном!) Кудинове, которое нынешний год стало для нас уже не опорой, а бременем, и не доходной статьей, а предметом расхода... Маша! Маша! -- Эти туманные лунные ночи! Эти могилы наши без памятников... Эти красные листья вишен и осин.... Эта Джальма с новыми щенятами, эта Варька.... Эта Щелкановская церковь на краю земли.... Эти портреты... Неужели Бог не поможет нам сохранить все это? -- А жить там постоянно и безвыездно и даже без прилива кармановских, так сказать, начал.... можно... Все возможно... Но это хуже всего... Верь моему теперь опыту и вспомни иные свои минуты... Всё лучше -- и Мещовск, и Сапожок, и твоя боль спины в Сапожке, и моя боль спины в Оптиной.... чем это одиночное заключение навеки с каким-то немым рыданием прошлого вокруг... Этого не вынесет никто! --
   Я спешу послать тебе это письмо. -- Впрочем, я не прибавлю больше ничего! -- Все это так сложно, так сложно... что только сердцем понять можно общее чувство, а не все эти разнородные источники чувств и перепутанные мысли
   Насчет Мирового Съезда ты так поняла! -- Земство тоже идет не дурно. -- Дворянство здесь вокруг города хорошее и как будто дружное. -- Гласные из крестьян и мещан говорят свое мнение смело, толково. -- Жаль только, что дворяне в сюртучках, а народ в поддёвках; это не неравенство роскоши; то бы мне нравилось; это различие стиля -- вот что скверно! -- Какое-то знамя европеизма, водруженное так глупо и безвкусно перед глазами народа. -- Но в этом виноват уже Двор, источник моды и обычаев, а не Мещовское дворянство!! -- Ну, прощай. -- Если буду врачом здесь, приезжай на Рождество ко мне; а если я поеду к Розенам, то я заеду к тебе. --

К. Леонтьев

   

283

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
27 сентября -- 13 октября 1877 г., Кудиново

27 сентября; 1877. Кудиново.

   Я вчера вечером приехал из Мещовска. -- Сегодня поутру сделал невозможные усилия, чтобы писать, и написал только 2 страницы. -- Не лень (избави Боже теперь лениться, когда все висит на волоске!), а мысли спутаны и нет никакой возможности сосредоточиться. -- Нет, видно или мне нельзя в Кудинове писать, без верного и надежного человека, который бы так, как ты или даже Людмила, понимали бы, как и когда устранять от меня вещественные заботы, или это потому, что будущее и близкое уж очень неверно и страшно! -- Пожалоста, не бойся за себя и за меня и за Кудиново в том смысле, что я в унынии. -- Нет! -- Бог избавил от этого; не уныние, а спутанность мыслей от слишком спешной и сложной борьбы. -- Надо через 2--3 дня ехать в Калугу с твоими векселями. -- Откладывать поездку больше нельзя. -- Здесь напрасно проживаешь последние, всеми неправдами занятые деньги! -- Надо уехать раньше 1-го октября по многим причинам. -- Bo-1-x, может быть, справлюсь, успокоившись духом, к 10--12 октября, кончить Каткову те две главы, которые задержали все.... Bo-2-x, нельзя больше 2-х недель медлить заявлением в Земство о месте врача. -- За меня там многие; многие -- ни то ни сё; и есть и против; и хуже всего, что Хотьков (доктор) не совсем в мою пользу оттого, что я отстал от медицины. -- Но его влияние, хотя и очень важное, только косвенное, а оба новые члены Управы за меня. -- Пока Управу будет утверждать Губернатор, мне надо занять 100--150 рублей в Калуге, скакать к Каткову и спросить у него решительного ответа насчет поездки в Болгарию. --
   Интриг в земстве естественно много. -- Верности в должности никакой; есть средства -- и членов и Председателя выжить прежде 3-хлетнего срока; а врач есть лицо вольнонаемное; его могут удалить всегда! -- Косаковский (член управы) сказал мне откровенно: "Контракта с вами не сделает Управа; и не требуйте этого, потому что только при этом условии я могу настоять, чтобы вас приняли. -- Я буду говорить -- испытаем его год, а отказать всегда можно? -- Если же он окажется полезным, то он как человек местный для Земства лучше другого". -- Видишь? -- Каково это, друг мой, жить постоянно под Дамокловым мечом интриги, которая готова будет воспользоваться каждым промахом твоим или даже недугами.... К тому же правду говоришь: "из этого жалованья в Банк уплатить нечем". --
   Мне твое мнение очень важно, ибо (не знаю, что будет дальше), а мне, увидавши воочию, что на Кудиново придется впредь работать, -- в первый раз пришла ясно та мысль, что не будь тебя со мною, то я бы на поэзию воспоминаний и "теплоту" всю эту уже не посмотрел бы, а постарался бы продать его так, чтобы осталось хоть 1500 на постройку домика в Оптиной, где уже ни процентов не платить, ни целой дворни держать не пришлось бы! -- Старцы, я вижу теперь, в этом отношении никогда почти ясно правды не скажут сами, а "пусть, мол, Бог внушит ему, как этого достичь...." В настойчивости с твоей стороны они увидят это внушение свыше. -- Ив этом смысле меня очень обрадовало, что ты больше веришь в литературу мою, чем в должность по Земству. -- И Батюшка относится к этой должности не совсем одобрительно Он боится за мое здоровье и, как видно, за близость.... (И я рад удалиться от нее; но теперь не столько от искушения, сколько от неприятности и нового бремени какого-нибудь; она выдумала еще не слушаться сразу, и ты понимаешь, что после этого я должен чувствовать.... Чувство мое улетело так быстро, что я не найду его!... Она забыла то, что я столько раз говорил ей: "помни, что ты мила мне пока это приятно; и больше ничего!"). -- Батюшка советовал так: "съездить в Мещовск, потом повидаться с Катковым, а потом ехать уж к Розенам, если ничего не выйдет...." Я так и сделаю; и к Розенам теперь мне уже хочется на год для обеспеченности и всезабвения; больше напишу у них. -- Но есть еще одна мера, на которую я, вероятно, решусь; это, наконец, поступить на 100, 150 р<уб.> в м<еся>ц к Каткову. -- Уж, конечно, при этом в Кудиново едва-едва на минуту заглянешь летом в одно время с тобой. -- Но что делать! -- Может быть, и это к лучшему. О. Амвросий против этого никогда не был. -- А Катков говорил мне: "Вам при этом будет легче и статьи, и повести ваши у нас помещать...." Типография будет, вероятно, в моем распоряжении для особых брошюр. -- Не красиво, конечно, но увы! вернее,
   кажется, зависеть от такого самодержца, как Мих<аил> Ник<ифорови>ч, чем от земской республики! --
   Ну, прощай. -- Прошу тебя, верь мне, что я все сделаю, что могу, и если нас постигнет еще какое-нибудь бедствие: прошу тебя, даже и в сердце твоем не вини меня.... Хоть ты... Я всеми оставлен; и даже Оптинские старцы поддерживают меня только духовно; а уж в житейском -- только Бог, да моя вера в Него.... Пиши уже в редакцию теперь. --
   

7 октября; 1877 года. Калуга.

   Прошло всего десять дней с того, как я, пожираемый (по выражению нашей очаровательной Агафьи) кудиновскими стенами, начал писать тебе это письмо-журнал. -- Многое, почти все изменилось с тех пор. -- Л<юдмила>, ободренная и довольно веселая, вернулась от О. Амвросия; он не запрещает ей хлопотать в сестры милосердия, и я отчасти (NB) помогу ей. -- Я решился ехать, все-таки, на Калугу и сделал прекрасно. -- Афонские письма взялся читать Губернатор Шевич с намерением попробовать издать в пользу вдов и сирот раненых воинов. -- Мухтар-Паша разбит на голову; Калуга вся во флагах; я был три раза здесь в клубе и говорил там о Восточном Вопросе; познакомился с братьями Кашкиными; из них особенно симпатичен, хотя ужасно хитер, это тот Ник<олай> Сергеевич, которому принадлежит прекрасное имение и лес около Оптиной. -- Пока я еще не просил у него леса на постройку в Оптиной с рассрочкой платежа. -- Но имею это в виду и мне давно уже хотелось бы сделать так: построиться не в скиту, а наруже около больницы так, чтобы и тебе было бы у меня пристанище. -- Молись Богу об этом; на это и благословения не нужно; потому что это такого рода вещь, для которой, как я убедился, сами монахи почему-то никогда и шагу не сделают. -- Обедал у Шевича: Шевич так ко мне расположен, что на другой же день сделал мне визит. --
   Бедный Дмитрий У<нковск>ий в ужасном положении; рядом со мной у Кулона стоит Лихвинский Предводитель Дворянства молодой Киреевский, сын того родоначальника Славянофилов, о котором даже и до тебя дошли некоторые слухи (тот самый, что похоронен в Оптиной). -- Молодой Киреевский оказался единомышленником и воспитанником О. о. Макария и Илариона Оптинских. -- Мы с ним с 1-го дня стали на ногу старых знакомых; Киреевский случайно видел У<нковско>го и, по-видимому, похвалил меня.... Я воображаю положение плешивой старушонки (это его так К<уборск>ий зовет)! -- Он ведь благоговеет перед Славянофилами и, я думаю, не знал, что и подумать, когда Киреевский говорил про меня хорошо. -- Я выпытал, однако, у Киреевского, что он возразил одно: "Леонтьев очень беспокойного характера, и даже Анна Федоровна Аксакова сделала ему очень резкое замечание!" -- Можно ли так искажать! -- (Ты помнишь -- по поводу суда Митрофании выходку Анны Федор<овны>. -- "Так вам нравится подлость?" -- А я: "да! я иезуитов предпочитаю либералам!" -- Какой же тут беспокойный характер; скорей у А. Ф. Акс<аковой> выходит беспокойный характер, чем у меня). -- Киреевский обещал непременно приехать ко мне на будущее лето в Кудиново; несмотря на то, что у него 5000 десятин земли, а у меня 300. -- Я ему уже успел сказать, что у меня есть Агафья и Варька. -- Он похож немного выражением и манерами на Гагарина. -- Та же distinction, та же доброта, то же себе на уме в глазах и, кажется, в поведении. --
   Был я у Фалеева в Банке; по расчету оказалось, что в 78 году нам нужно заплатить 784 рубля, если не перезакладывать. -- Где же их взять, согласись, мой друг? -- Много ли твои 150 руб. помогут? -- Не лучше ли тебе твои маленькие избытки (???) употребить на наем квартиры, чтобы тебе был отдых?... Я воображаю, до чего тебе это иногда несносно и сколько веры и воли ты должна иметь, чтобы не выходить из себя в иные минуты! -- Подкрепи тебя Господь! -- А я буду за тебя молиться. -- Теперь я выучился молиться за других (все после чтения Исаака Сирина) и, если иногда не делаю этого, то по лени, так же, как и за себя не молюсь, а уже не по недостатку чувства и веры, как прежде. -- Видно обстоятельства слагаются так, что надо будет перезакладывать. -- В эти три года успеем осмотреться и увидать, что нам предстоит. -- Если я умру, то и тебе будет плохо; я это вижу теперь. -- Чем ты заплатишь за Кудиново без меня? -- Поэтому вот тебе еще одной причиной лишней молиться за меня Богу! -- Впрочем, что касается до здоровья, то с 1/2 сентября и началом холодной погоды я так хорошо себя чувствую, как давно не бывало. -- И горло прошло!!! Как это странно? -- Я хотел воспользоваться свободой сегоднишнего утра, чтобы побеседовать с тобой; но пришел Киреевский и советует мне ехать проститься к Шевичу, которого он вчера видел и который чрезвычайно доволен мной. -- В 5 часов еду в Москву. -- Одиссей почему-то не напечатан в сентябре. -- Что это еще значит? -- Впрочем, не знаю, что со мной сделалось, я не тревожусь, и только бы было здоровье -- говорю себе: "Слава Богу! Все к лучшему". -- Увидим и завтра же все от Цветкова и Иславина узнаем. -- Поэтому до свидания, голубчик. -- В Москве уже кончу это письмо, и тогда ты с удовольствием увидишь перед собой весь ход событий и ощущений. -- Я уверен, что это бесконечное письмо доставит тебе приятные минуты в твоем трудовом одиночестве, несомом тобою на общую нашу пользу. -- Прощай. Начну укладываться. --
   

13 октября; Москва.

   Приехал сюда в субботу (8); здоров; был у Иверской, у всенощной, у обедни, у Неклюдовых; -- виделся с Катковым; его очень мучают корреспонденты, и он очень рад, кажется, моему приезду. -- Но, как видно, нельзя взять меньше 700--800 руб. в месяц, ибо я сам мелких корреспонденций писать не буду; а сам, проживая там 300-- 400 руб., остальное буду тратить на помощников. -- Увидим! -- Завтра будет опять разговор. -- Я потому решился уж, не дожидаясь конца всего этого, послать тебе это огромное письмо со всеми "ci-joint", что оно и без того велико и не кончается; а тогда придется еще, быть может, обо многом писать. -- Старый долг (75 р<уб.>) в Общ<ество> Взаим<ного> Кред<ита> Катков на днях пошлет. --
   Так что пока все не дурно. --
   Насчет Кудинова будь пока покойна, все в порядке, а если решено будет, что я еду в Турцию, то сдам тебе все дела. --
   Петербургские газеты все почти начинают обо мне говорить; даже "Голос" очень хвалит Одиссея. -- Господь знает, когда что нужно. -- Понимаешь? --
   Ну, прощай. Пиши в гостиницу Лоскутную No 77.
   И год 77-ой и No 77-ой????

Твой Леонтьев

   Об одном тебя прошу, помолись вместо меня. -- Это о сроках и % билета 1-го займа. -- Я игнорирую это! --
   

284

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
19 октября 1877 г., Москва

19 октября; 1877; Москва.

   Маша, завтра посылаю тебе еще несколько страниц "Одиссея". -- Перепиши и пришли как можно скорей. --
   На будущей неделе или немного позднее я тебе пришлю 8-ую ч<асть> "Анны Карениной" (Много бы можно о ней сказать, но теперь скажу только то, с чего Исаак Сирин начинает свою великую книгу. -- "Что без страха Божия нельзя Православным бьггь". -- А Толстому, как и Мад<ам> Розен, все хочется любить Бога без страха....). -- Собираюсь непременно купить тебе еще Исаака Сирина и Фаррару, которого мне дал читать теперь Истомин. -- Прекрасно! --
   Твои взгляды на Ренана хороши, да не сам... Есть вещи там исторические, к<ото>рые очень хороши и которые ты по обычаю, вероятно, упустила из виду. -- Напр<имер>, поняла ли ты, как хорошо изображено у него брожение умов и томление сердец в греко-римском и азиятском обществе того времени? Как все бросаются на новые верования, как рады всему новому. -- Римские дамы еще до принятия Христианства субботствуют как еврейки и т. п. С лихой собаки -- хоть шерсти клок... т. е. с Ренана. -- Фаррару ты будешь читать с наслаждением и религиозным чувством, но этой талантливой исторической картины всего умирающего греко-римского міра -- у него не найдешь. -- Довольно об этом. --
   О моих делах что сказать? -- Вчера была неделя, как я в Москве. -- Денег, как всегда в начале, вышла бездна; теперь все слаживается понемногу. -- Но вообрази, до какого мужества я дошел. Сам варю каждое утро кофе на спирту и, конечно, варю так, как никаким Варькам не сварить. -- Или это не мужество? -- Может быть, это, напротив того, все большее и большее падение в детство? -- Во всяком случае можно воскликнуть: "Les jours se suivent et ne se ressemblent pas!!!..." Год тому назад я не поверил бы, что это возможно. -- Варю и благодушествую! Не сержусь! -- Переписала ты Одиссея очень хорошо. -- Все это пойдет еще в ноябрьской книжке. -- Ты права, что при дамах будет веселее; но что делать! -- Так уже сложился план; дамы появятся в обилии только в последних главах, так что читатель даже взбесится на меня (но это ведь очень лестно). --
   Говоря о положении моих дел вообще, надо сказать, что все остается пока по-прежнему. -- День за день, немного спустя рукава.... Но иначе и нельзя. -- Благодаря дворянскому элементу в Редакции (Иславину, Истомину и т. д.), заменившему попов Назаревских и Ко, я начинаю больше узнавать правду. -- Эти люди, Иславины и Истомины, дают искренние советы, открывают мне редакционные тайны, объясняют поведение Каткова; чего прежде нельзя было ни за что добиться. -- Насчет поездки в Турцию мне, напр<имер>, объяснили, что скорого решения не добьешься. -- Он измучен обманами корреспондентов, из которых иные увлеклись войной и стали сами сражаться вместо того, чтобы писать ему; а другие соскучились, приехали назад и даже возвратили ему деньги взятые, а иные просто и знать его не хотят, забравши деньги! -- Есть здесь некто Мостер, старик и старый друг Каткова -- с августа месяца он все едет на Кавказ.... и, наконец, объявил в субботу нам всем, что Катков его (а не меня) посылает корреспондентом за Дунай на днях. -- Он, сказавши это, ушел, показывая всем новые высокие сапоги, которые он купил для похода; а я сказал: -- "Ну, тем лучше, что не меня; я не особенно желаю ехать; мне и здесь хорошо!" -- А Истомин: "Не верьте.... Это 20 раз переменится и Вам еще предложат!.." Видишь? Какое же тут решение? -- Но я покоен и даже весел вот почему: Bo-1-x, я решил одно -- земским врачом не быть! -- Ты права, что не стоит, и даже практический Ив<ан> Степ<анович> <говорит>: "Ну... что!.. Лучше через год в Мировые Судьи.... Вас хвалят иные люди в Мещовске; а мужики будут за вас". -- Завтра пишу ему, чтоб он объявил кому нужно, что я места не беру. -- Чем жить? -- А вот чем. -- На ноябрь есть рублей 200--250 за Одиссея (из платы за октябрьскую книжку). -- На декабрь за ноябрьскую; и, вероятно, к 1 январю будет еще за декабрьскую. -- По-прежнему на зиму как-нибудь (и даже не как-нибудь, а хорошо) Бог даст, достанет литературных заработков. -- Я теперь и здесь охочусь писать, -- не так, как прошлую зиму. -- Сверх того есть надежда получить за какую-нибудь грубую работу при Редакции 75 руб. в м<еся>ц. -- Катков давно от этого не прочь. -- Но самая заветная моя мысль -- это поступить, наконец, рублей на 1200, 1500 (с лишением пенсии, конечно) в Архив Минист<ерства> Ин<остранных> Дел в Москве; с следующей недели я начну хлопотать об этом и лично, и письменно. -- Если сегодня ваканции нет, завтра может быть. -- Если это удастся, то это лучше всего пока; "нога в стремени". -- Другое мое желание; это тебя (с благословения о. Амвросия) перевести на место в Москву. -- Связей у меня теперь здесь довольно. -- Узнавши, что место наставницы в гимназии утомительнее для тебя, чем что-нибудь другое, батюшка, может быть, разрешит тебе и гувернанткой быть. -- Я часто думаю, что на указания О. Амвросия надо смотреть с чисто мистической стороны. -- Не так важны житейские, практические причины, к<ото>рые он приводит в подтверждение своих указаний, сколько инстинктивное сердечное расположение его к тому или другому. -- Это расположение внушается ему свыше. -- Если мы оба устроимся в Москве, хотя бы и врозь, -- нам обоим будет гораздо легче во всех отношениях. -- Половину моих здешних дел ты можешь делать, -- вместо меня, а про душевную отраду я не говорю. -- Я Москвой для себя с каждым годом все больше и больше доволен и думаю, что литературные дела мои, которые уже и теперь с каждым годом лучше и лучше, были бы в ином состоянии, если бы я не отлучался отсюда так надолго. -- Что делать!
   Теперь о кудиновских делах. -- Перезаложить необходимо. Правда -- опять на три года нам ни вперед, ни назад.... Но три года в моей жизни -- это очень много. -- Вот этим только летом минуло три года со дня моего возвращения в Россию. И чего не случилось за эти три года?.. -- Точно 30 лет. -- Я и себя, и тебя, и положения, и настроения нашего не узнаю иногда... Как будто и не мы.... А если взять еще в расчет огромную важность теперешних исторических движений, то эти будущие три года должны быть причислены к таким эпохам, в которые все глубоко меняется и многие люди или теряют все -- жизнь, состояние, честь и т. д., или выигрывают гораздо больше, чем в обыкновенное время. -- Через 3 года вся карта Европы будет не та -- не будет ни Турции, ни Австрии.... И это отзовется даже и на денежных делах русских людей глубоко, кому хуже, а кому лучше будет. -- Понимаешь? --
   Что касается до улучшения кудиновской земли, то об этом пока и думать не надо, как я из разговоров со многими убедился. -- Ты была права -- кроме скотного двора -- нет средства возвысить доход с полей и не дать им изнуряться. -- Что делать! -- Дача -- и больше ничего!... И что ж, мой друг, если Богу угодно, чтобы мы, утомившись, наконец, -- оба продали бы его и на 3000 остатку построили бы домик около Оптиной, чтобы забыть там всех и все -- разве это не благодать бы была Господня? -- Сама знаешь -- мы от многого отреклись, если придется, отречемся и от священных кудиновских воспоминаний, то ведь это было бы о Христе?... И священные эти воспоминания не по-Христиански, а весьма по-плотски, не духовны, а душевны и на 1/2-ну даже очень грешны. -- Самые приятные-то и грешны большею частью!... Кудиново это очень опасно... Ты сама знаешь... Или слишком цветистые картины, или убийственное уныние. -- Середины нет.
   Впрочем, до продажи еще, слава Богу, далеко; а лучше приучить себя и к этой горькой мысли, чтоб она стала не так горька. -- Я перестал теперь вовсе почти о земных делах молиться и прошу Господа только душу мою несчастную спасти!... И еще, чтобы телу не было уж очень тяжело, а так как эти года все -- ничего. -- Если будет верный кусок хлеба, то пусть будет и хуже.... Только поближе к Церкви...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   Напиши же мне -- желаешь ли ты места в Москве? --
   Прощай. Будь здорова.

К. Леонтьев

   

285

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
24 октября 1877 г., Москва

24 октября; 1877. Москва.

   Сегодня (или лучше сказать теперь, в 9 ч<асов> вечера), Маша, я пользуюсь тем, что мне ни делать нечего, ни идти некуда, -- хочу побеседовать с тобой не спеша. -- (От тебя я тоже жду скоро большого подробного письма). -- До обеда сегодня и вчера и 3-го дня я сделал очень много дела, разного...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   Не знаю, что мне делать с своим сердцем!... И не проходит дня почти, чтоб я именно против этой стороны моего характера не молился. -- Знаешь -- кто теперь, мой друг Маша, не сходит у меня с ума? -- Это дочь Т<аисы>. Хотя она очень занята и еще не успела быть у меня; и сама мать простодушно уверяет меня, что она боится за дочь, потому что я могу еще нравиться, и не подозревая даже, как подобные слова подстрекают и дурно действуют на воображение. -- К тому же она еще прибавляет: "Саша очень хочет прийти к вам со мной, да очень много работы...." Искушение! --
   Теперь, пожалуй, поговорим о делах собственно моих. -- Не знаю, с чего начать? -- Жизнь моя этот год такая деятельная и бодрая, что я в эти недели сделал гораздо больше, чем прошлого года в 5 месяцев. -- На ноябрь пока деньги будут от Каткова. -- Какая-то Ольга Голохвастова повредила мне, с одной стороны, тем, что написала большую драму в стихах и заняла в октябрьской книжке разом 7 листов, то есть отняла у "Одиссея" много места, -- облегчила мне, с другой стороны, дальнейшую работу: спешить очень не надо; будет и на ноябрь. (Но то, что у тебя, все-таки надо скоро.) Ну, что же еще? -- Все разное. -- И все какая-то странная судьба и удачные случайности. -- Напр<имер>. Стоял тут же в Лоскутной около недели наш Предводитель Рагозин. -- Я оставил на дверях его карточку; он тоже на моих. -- Вчера вечером -- просто от нечего делать захожу и застаю его готовым к отъезду в Мещовск. -- Слово за словом -- я сказал ему, что я врачом земским не хочу быть потому-то и потому-то; а потом (на основании мыслей, поданных мне Куборским) спрашиваю: "а что если бы я на будущий год баллотировался бы в Мировые Судьи?" -- Рагозин вообще человек довольно прямой и даже нередко резкий; он ответил мне прямо, "что я имею много шансов, потому что (твой) Козловский хотя и очень милый человек, но плохой судья, к<ото>рый беспрестанно делает ошибки, так что даже В. С. С<орок>ин, его двоюродный брат, недоволен им за это, и Вас, сказал Рагозин, вероятно предпочтут ему". -- Он обещал даже мне отчасти свое содействие; а его содействие -- это шаров, пожалуй, 15, если не больше. -- Это одно дело; хоть и не важное, а все-таки не дурное. -- Между прочим я ему сказал: "помилуйте, я пишу повести; в наш век телеграфов и железных дорог -- могут ли деловые люди не презирать меня!" -- Он очень этому смеялся и протестовал против этого, говоря, что это в столицах, может быть, и так, а в провинции в такую крайность не впадают. -- Я за это подарил ему на Мещовское Попечительство о раненых 10 экзем<пляров> моих повестей. -- Это даст им 30 рублей. -- Предводитель найдет, кому всучить. --
   Другое дело. -- Воскобойникова увидал сегодня в Редакции тоже случайно вовсе. -- Перед этим мы немножко повздорили за то, что ему все некогда и т. п. -- Он сегодня был в духе и оправдывался очень любезно; и тоже слово за словом, он вызвался повлиять на Каткова, чтобы тот согласился не корреспондентом меня посылать, а дать мне рублей 1000 вперед, чтобы я ехал в Болгарию куда, когда и как хочу и писал бы большой оживленный роман из русско-болгарской жизни. -- Я предупредил, что теперь мне ехать еще рано; а лучше около Рождества, кончив эту часть Одиссея. -- Он сказал: "Это гораздо лучше, чем корреспондентом, и это весьма возможно". -- И это недурно. -- Как ты находишь? --
   Третье дело. -- Неклюдов советует мне съездить в Петербург, чтобы меня записали только в Министерство, не отнимая пенсии до тех пор, пока выйдет хорошее место; это называется быть "en disponibilité". -- А жить пока, до места, можно где угодно. -- Выгодно это в том отношении, что дает уже право на получение места и чины, кажется, идут своим порядком. -- Это вроде бессрочного отпуска, кажется, у военных; впрочем, наверное не знаю. -- Хорошо бы, если бы Бог так помог: съездить в Петербург хоть в декабре, на месяц; записаться; а потом взять у Каткова 1000 рублей и ехать в Болгарию. --
   Четвертое и ближайшее дело; сегодня сделал. -- Доктор Медведев, специалист по моей болезни, исследовал меня сегодня очень долго и внимательно и сказал мне решительно, что он берется меня вылечить так или иначе; но если я лечиться не буду, -- то мне каждый день почти грозит мучительная смерть. -- Он с большой энергией и радушием, как товарищ по медицине, объявил, чтоб те пять рублей, к<ото>рые я сегодня ему дал почти насильно (оговариваясь прямо, что я плохо верю в старательность бесплатного лечения столичных и знаменитых врачей), были бы последними и что он все сделает, чтоб меня вылечить; он велел ездить к нему три раза в неделю, так как я сам не имею терпения <делать> один и сам то, что нужно. -- Болезнь, по его мнению, не сильна и очень излечима; но будет все хуже и хуже, если я не решусь, наконец, взяться за нее серьезно. -- Нечего делать! -- Поэтому -- прежде всего надо делать две вещи: дописывать "Одиссея" и ездить 3 раза в неделю к Медведеву. --
   Нынешний год Бог видимо во всем помогает; и заметь -- что именно теперь-то, когда ни оброка нет, ни денег в Банке, ни даже оконченного большого сочинения, как было те два года, -- теперь-то все и слагается так, что легко.... И здоровье общее, так сказать, бодрость, сила для ходьбы, езды и всякого труда -- несравненно лучше.... Это удивительно! -- И я часто становлюсь перед окном номера моего, из которого видны Кремль и часть часовни Иверской Божией Матери, на колена и, благодаря Бога за всю Его милость и помощь, говорю: "что я не смею ни о чем земном просить Его, как просил прежде, а лишь о Христианской кончине живота и добром ответе на Страшном Судилище Христовом!" --
   Чрезвычайно приятно мне то, что я теперь могу как заведенная машина бывать каждую субботу у всенощной и каждое воскресенье у обедни. -- Хочу попробовать хоть иногда ходить без кофея. -- Вчера это случилось само собою, оттого что проспал и был накануне виноват несколько и грешен (чем -- уж известно чем!). -- Пошел до кофея, и вышло все отлично и очень приятно!... Конечно, час на час и день на день не приходится; были и в эти 3 недели часы тоски, отчаяния и уныния. -- Но я молюсь опять-таки тогда и потом, или читаю Фаррару, или куда-нибудь развлекаться. -- Я все-таки молюсь об одном земном деле, чтобы Бог сподобил меня жизнь кончить не в міру, а в монастыре. -- И мне бы очень хотелось именно от добра, а не от худа уйти в Оптину совсем; спокойно перешагнуть порог, так спокойно и просто, как я еду теперь гостить туда на время. -- Шевелится змея честолюбия -- не скрою; но лишь бы было благословение Старцев, а этой-то змее растоптать голову с помощью Божией легче именно тогда, когда сознаешь, что достиг незаметно того, чего давно желал -- ... Правды в литературном міре..... А я вижу, что это недалёко теперь. --
   Я каждый день встречаю все больше и больше людей, которые восхищаются "Одиссеем" и "Сфакиотом" (последнее напрасно), и сегодня этот сухой Воскобойников сказал мне так: "Ваши повести нейдут в продажу, потому что даже учебники теперь вследствие войны плохо идут; а что ваше имя публике достаточно известно -- будьте уверены!" -- Я ему смеясь сказал: "Этого мне мало!" -- Но тебе я серьезно говорю иное: если это постепенное улучшение моих литературных дел и все подобное этому должно кончиться уплатой моих долгов и смертию (я не говорю уже жизнью -- понимаешь!) в Оптиной, то я этому рад; а если это только так, и может от монастыря меня совсем удалить, то избави меня Боже.... Хотя, конечно, и то сказать -- мысль о монастыре все-таки более земная забота, чем простая молитва о спасении души где бы то ни было... Молитва о жизни в монастыре есть молитва о средстве спасения, а не о самом спасении, которое доступно и в міру.... Но что делать -- мы люди. И от земли оторваться не можем!..
   Хорошо! положим и теперь можно раздавить голову змею честолюбия, тем более, что змей и без того уже издыхающий; положим, что мы и Кудиново можем о Христе на карту поставить; но где наше с тобой вместе жилье около Оптиной? -- Меня примут в Скит с пенсией; а ты?..
   И еще -- как же в принципе отказаться от платежа долгов?... Это и отец Климент говорит: ни один хороший духовник не скажет вам -- не платите!...
   Так вот и приходится: чтоб добиться средств уплатить долги -- надо писать; чтобы писать -- надо жить и тратиться... Живя хорошо для тела и сердца, -- грешишь часто (дня не проходит, чтоб душа была совсем чиста от гнева, от блуда, от лени и т. п.)... Что делать? -- Остается сказать: "Боже! Боже! прости мне, прости мне и пощади меня!" --
   А за тебя я тоже часто стал молиться. -- Иногда забываю; когда спешу или устал; а все-таки молюсь. -- Обыкновенно говорю так: "Господи! подкрепи М<арью> В<ладиміровну> в ее борьбе и поддержи спокойствие ее духа и спаси ее!" -- Хорошо так? -- А если хочешь иначе -- напиши: я буду так делать, как ты желаешь. --
   Сейчас вспомнил о том юноше Галахове (помнишь, к<отот>рого ты видела у меня, когда я был монахом; он Иониной племянник); прошлого года он все спорил со мной довольно круто; а теперь делает выписки из "Византизма" и переменил вообще тон на более доверчивый и ученический. -- Правду ты говоришь, -- что бы я мог сделать из молодежи, если бы она меня окружала! -- Ну, прощай, друг мой. -- Я думаю, ты не ожидала, что я теперь-то, когда я так занят и развлечен и даже пишу здесь, -- найду и для тебя столько времени... Но ты меня знаешь.... "После бессонной ночи молодцом выхожу, и когда Бог за ны -- никто же на ны!" -- Не то я еще наделал бы, если бы Бог здоровье мое поддержал.

К. Леонтьев

   О политике: Я ожидаю скорой войны с Англией. -- И считаю, что это к лучшему. --
   Верочке Неклюдовой подарил портрет мерзавца Цертелева.... Родители смеются. -- А она говорит: "Что ж такое? -- Это теперь историческое лицо!" -- Мы теперь читаем у них громко Онегина для нее. --
   

286

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
30--31 октября 1877 г., Москва

30 октября 1877; Москва (воскресенье).

   Изволь, я тебя буду развлекать, утешать, восхищать моими письмами. -- Мне самому приятно их писать. -- С чего же начать? -- Начнем с Бога; это лучше всего; был я вчера у всенощной и сегодня у обедни; недавно Икону Иверской Божьей Матери приносили к экономке Гостиницы в 2 часа ночи; я, конечно, не лег, дождался и помолился. -- Вообще здесь гораздо человек ближе к Церкви, чем в Кудинове, и замечу кстати, что это постоянное воспевание святости и кроткой прелести сельской жизни, далекой от городских забот, страданий и разврата столиц, это воспевание, которое мы слышим уже с конца прошлого века (Ж. Ж. Руссо, тебе неизвестный, Бер<нарден> де С<ен>-Пьерр и т. п.), есть гораздо больше проявление философского пантеизма, чем Христианства. -- Какая же близость к Церкви нравственная, когда близости телесной к храмам там нет!... А заботы и грехи! -- Кто занят хозяйством -- тот озабочен; кто не занят, тому легче, чем в столице, может быть, хочется отдохнуть под голубым небом, на "травочке". -- Молюсь я и дома в Москве тоже чаще, чем в деревне, и, при чтении псалмов, вижу каждый день удивительную, великую разницу, которая произошла со мной за эти три года. -- В 1874 и 1875 году я чувствовал сильное умиление и отраду при чтении таких мест: "Пострадах и слякохся до конца; весь день сетуя хождах"... "Сердце мое смятеся, остави мя сила моя и свет очию моею и той несть со мною!" -- "Друзи мои и искренний мои прямо мне приближишася и сташа". -- "И ближние отдалече от мене сташа". -- "Восставше на мя свидетели неправедные, яже не ведах, вопрошаху мя". -- "Воздаша ми лукавая возблагая и безчадие души моей" -- "Аз же, внегда они стужаху ми, облачался во вретище и смирях постом душу мою" и "молитва моя в недро мое возвратится". -- (В Угреше, когда не только братья по плоти, но и близкие по сердцу неправедно восставали на меня). -- Теперь же все это постепенно так изменилось, что я не только ничего не чувствую, читая эти места, но даже и вправе не считаю себя чувствовать их сильно; а только вспоминается это ужасное, но душеспасительное время.... Теперь же внимательно и с чувством читаю вот какие места: "Попечение жития изгна мя рая и что сотворю окаянный!.." "Скажи ми Господи кончину мою и число дней моих кое есть?" -- "Ослаби ми (т. е. страсти мои) да почию, прежде даже не отыду (не умру)". -- "Терпя потерпех Господа и услыша молитву мою". -- "И возведе мя от рова страстей и от брения тины и исправи стопы моя". -- "И вложи в уста мои песнь нову...." "Бог нам прибежище и сила, помощник в скорбех...." "Благодарим Тя, Г<оспо>ди, о всех благодеяниях Твоих!" "Бог яве приидет, Бог наш, и не премолчит!" "Се бо Бог помогает ми и Г<оспо>дь заступник души моей..." "Г<оспо>ди Боже мой, многие милости сотворил еси со мною, яже не чаях видети!!!"
   Вот какая перемена!... Сегодня в Университетской церкви молился особенно за Л<юдмилу> и еще за то, чтобы Бог наконец помог мне заплатить долги мои. -- Еще на Афоне, когда я брал у о. Иеронима благословение выйти в отставку, он советовал мне каждый день молиться об этом; но я не мог и только теперь дошел до этого. --
   Теперь о твоих делах. -- Я уже начал хлопотать вчера вечером о переводе твоем в Москву. -- Сегодня я надеюсь увидать Киреевского; и мне бы очень хотелось, чтобы его мать (ученица О. Макария) взяла тебя в компаньонки. -- С Богом! -- А то, что Кошелева тебе сказала -- это такой вздор и так маловажно, что не нужно было бы и внимания обращать на это. -- Ты говоришь, что не нашла сказать ей на это ничего умного, так это ты правду говоришь. -- Умнее было бы сказать: "Да, это правда, что дядя больше виноват, чем жена его; впрочем, не сужу и т. д. ..." Ведь правда, что корень зла был во мне, а она была прекрасная жена! -- Ты это знаешь. --
   О Л<юдмиле> пока сказать нечего больше. -- Написал ей письмо. -- Не знаю, как ты найдешь его? -- Посылаю его тебе; если что-нибудь уж слишком ясно -- зачеркни хорошенько. -- Как твой инстинкт? -- В практических делах инстинкту и я верю. -- В нравственных вопросах не надо слушать слишком сердца тому, кто хочет быть Христианином; а в делах житейской мудрости, так сказать, инстинкт иногда вернее умственных расчетов. --
   Я вынужден буду не дописать этого письма, которое грозилось быть очень длинным. -- Времени нет; а мне бы хотелось поскорее утешить моим почерком бедную Л<юдмилу>, если только твой инстинкт не противится отправке моего письма. -- Только, пожалоста, без того слабодушия, которым ты так страдала последние года. -- И доброте есть предел -- польза и вред того, кого жалеешь. -- Мало ли что ей приятно! -- но надо прежде всего тайну; -- ты ее знаешь; она, пожалуй, в иные минуты и не прочь компрометировать нас, чтобы больше нас с собой связать. -- Но этому не надо потворствовать. -- Помолимся за нее Богу и пусть терпит; а при 1-ой возможности матерьяльно помочь -- поможем. -- Вот и все! --
   Прилагаю еще письмо Лизы; сегодня получил. -- Отвечать ей не буду. -- Хотя, по правде сказать, до сих пор не знаю, прав ли я или нет..... Больно иногда и совестно, когда подумаешь о том, как живу я и как живет она..... Но как быть, когда и при такой жизни -- я едва справляюсь со всем тем, с чем нужно справиться, чтобы не было еще хуже всем нам и ей в том числе. -- .... Вот и знакомства, все увеличиваются, отнимают время, вводят в расходы, а без них и доходов не будет, не говоря уже о вдохновении....
   Что за безвыходный, заколдованный круг!...
   Вчера был вечером у Иониной; по воскресеньям у них богатые жиды и скучные немцы играют в карты; а мы с ней беседуем. -- Она исправилась много у меня. -- Ужин только в этот день бывает; оттого я езжу по воскресеньям. -- Т<аиса> с дочерью тоже часа 3 сидели; пили чай; она очень подурнела от работы, бедная; но это для меня лучше и полезнее. --
   

287

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
10 ноября 1877 г., Москва

10 ноября; 1877.
Москва. --

   Николай Яковлевич, что Вы? где Вы? Что с Вами? -- Я бы очень хотел знать, в каком Вы настроении (чтобы не сказать "настроенции") и как пишется?..
   Как Ваша неисцелимая жолчь? --
   Я в Москве, всё в Гостинице Лоскутной, только No 77-й, а не 89-й. -- И номер несравненно лучший с видом на Кремль и на Александр <овский> Сад. --
   Писать ли Вам о себе? -- Право -- не знаю! Разве очень мало. --
   По внешности все то же. -- Иверская, Катков, Лоскутная, Неклюдовы, Одиссей и т. д. Но -- всё лучше и лучше. -- Иногда -- я очень этого боюсь, и, несмотря на то, что с точки зрения практической, лучше всего бы в декабре или январе ехать на Восток (Катков почти согласен дать мне рубл<ей> 1000 вперед на эту поездку с целью писать о болгарах); несмотря на этот шанс и на прекрасное (сравнительно с прежним) состояние здоровья -- мне по мере приближения декабря -- все приходит больше и больше в голову надеть опять хоть небольшой, но добровольный терновый венец поста, от которого болит спина моя нестерпимо, тесной келльи, принудительной и сухой молитвы -- словом -- хочется поехать снова до лета в Оптину Пустынь. -- ("Чччорт! Помешательство!.. Жалость какая -- пропадает этот чччорт Леонтьев!")
   Дай Бог, чтобы это чувство у меня укрепилось, хотя и очень будет в сердце жаль такого единственного случая поправить вообще дела мои этой поездкой за Дунай...
   Больно будет; но что же и за распятие без добровольной боли. -- Не от горя, а от радости надо удаляться в Монастыри. --
   А может бы<ть>, и в Болгарию поеду... Всё в руце Божией; -- а мне все равно; было бы здоровье....
   Марья Влад<иміровна> ждет от Вас письма. -- Она сообщает мне, что писала Вам. --
   Не пришлете ли Вы мне сюда "День расплаты"? Прочесть. -- Отвратительного А. Н. Островского я, слава Богу, не видал; -- но если Вам нужно, то будьте уверены, что я с радостью для Вас проглочу эту пилюлю и побываю у этого надменного и лживого животного. -- Только не злитесь нигде, в Кудинове -- не пейте и язычок Ваш очистите хоть немного от изысканно-юмористического осквернения... А я всегда буду готов
   
   к услугам Вашего таланта
   по мере скудных сил моих...
   
   Прощайте, добрый, но свирепый и упрямый друг. --

Ваш от души: К. Леонтьев

   Многоуважаемой матушке Вашей мое нижайшее почтение. --
   Доброму Васе поклон. --
   Небось тоже всё на втором взводе?.. И зачем это он не под турком? --
   

288

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
15 ноября 1877 г., Москва

15 ноября; 1877. Москва.

   Маша, хотя я знаю, что ты честна и трудолюбива до глупости и к тому же самоотвержение твое иногда и чрезмерно; хотя не мне судить тебя по этим пунктам, так как я, искренно сознаюсь, гораздо ленивее тебя; хотя я ни минуты не сомневаюсь, что если что-нибудь у тебя не готово, так это значит, что оно не может быть готово.... Но.... если можно, друг мой, пришли мне эту статью мою, к<ото>рую ты исправляешь. -- Отчего ты вещь более трудную -- переписку кончаешь скоро, а идет медленно у тебя (по моему опыту по крайней мере) дело в 20 раз более легкое -- исправление ошибок в чужой рукописи (именно в чужой или в печатной корректуре, а не в своей рукописи). -- Что-нибудь ты не распорядилась своим временем или в самом деле слишком убиваешься с девчонками. -- Я все стою на том, что не все сохраняющие долго места свои равно добросовестны; и так как обучение франц<узскому> языку русских девочек из разночинцев есть вещь вовсе в патриотическом смысле неполезная и даже презренная, то "с лихой собаки (т. е. с О<льги> Ф<едоровны>) хоть шерсти клок!" Если можно без вреда для твоих выгод, надувай всех, дружок, не на живот, а на смерть! -- Не утомляйся! --
   Что сказать тебе нового? --
   Была лихорадка вчера. -- Принял хинин. -- Сегодня лучше. -- Евгения горничная очень хорошо ходила за мной во время моих незначительных, впрочем, страданий. -- Я даже им был рад, потому что не хуже, и благодарил Бога. -- Вчера вечером очень долго у меня сидел юноша Галахов (помнишь? Ионинский); он что-то полюбил меня и поучается. -- Еще что? -- Хочу занять у Иониной 125 руб. на 2 месяца. --
   Больше, кажется, ничего особенного нет. --
   Наши в Турции продолжают свершать подвиги. -- Делают в самом деле удивительные дела. -- Этот ночной штурм Карса -- такой сильной крепости, которую в 55-м году так долго осаждал такой хороший Генерал, как Муравьев... И взятие редута около Плевны солдатами Гурко (прочти корреспонденцию Князя Шаховского в No 283; особое прибавление ноября 15). -- Это удивительно! -- Сколько ума у солдат кроме храбрости И что же если все это приве
   дет только к большему распространению европеизма и хамства?....
   Впрочем -- и мы сами (т. е. прежде всего я) хамы стали. -- По железным дорогам то и дело лечу, в электрический звонок без умолка звоню, цилиндр есть, пульверизатор есть; чуть-чуть было воздушной подушки не купил. -- Опомнился! -- Хам, только Православного исповедания, а не деист либеральный. -- Вот и всё. -- Статью есть надежда скоро напечатать. -- Прощай.

К. Леонтьев

   

289

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
21 ноября 1877 г., Москва

27 ноября 1877. Москва. Воскресение.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   Поговорим о делах. -- Вчера у меня был очень деятельный день. -- Поутру до 3-х часов дописывал "Одиссея" к декабрьской книжке. -- Потом помолился как следует; потом обедал дома; а после обеда мне необходимо было сделать вот что: подремать от изнеможения мозга и нервов; быть у Мад<ам> Мейер (на Дмитровке), к доктору Медведеву (на самый конец Спиридоновки); отсюда опять на Дмитровку -- в типографию Каткова, чтобы вставить в Одиссея два-три слова очень нужных; потом ко всенощной в Кремль, а оттуда уже говорить у Неклюдовых от 8 до 12. -- Как быть? -- Спать хотелось нестерпимо; мороз! -- Горло болит немного... и т. д. -- Но я восстал и пошел пешком на Дмитровку для тебя к Мад<ам> Мейер (не плачь!) и, разумеется, на морозе проснулся. -- Оттуда опять домой, лег на диван, в надежде, что Бог даст кто-нибудь помешает. -- Подремал немного без подушки; входит горничная Евгения и начинает: "За белье 2 рубля, за молоко 1 р<уб.> 13 коп. ..." Я ее прогнал и поехал к Медведеву. -- У него я нечаянно завел речь о том, что прогресс благоденствия и широкое развитие науки несовместимы, ибо последнее на 1/2-ну основано на изучении страданий или на изучении явлений, причиняющих страдания. -- Он человек с авторитетом, привыкший красно говорить в ученых собраниях, -- разгорячился, слово за словом, "индукция, дедукция".... Я вижу, что пора в Кремль Богу молиться и говорю ему: "Вот видите, доктор, я не могу теперь резко возражать вам, потому что у меня с<ифилис>. -- Но, блажен претерпевый до конца; когда вы вылечите меня, посмотрите, что я вам тогда наговорю!" -- Он расхохотался и сказал: "Ах, батюшки, какой же вы хитрый!" -- А я уехал ко всенощной и потом беседовал с добрым В. С. Неклюдовым и с восхитительной его Марьей Гавриловной (которая, впрочем, ужасно лукава и с душком), а около 11 часов Верочка приехала с танцовального урока вся в розовом и с улыбкой жала мне руку, и кушала, и рассказывала; а я сказал ей: "роза розу ест!" -- И ей это очень понравилось. -- (Это называется -- беседа о делах! -- Ну, прости!)
   Теперь о чем же? --
   Положим хоть о Фефеле Федоровне Кошелевой. -- И мое дело с ней нейдет что-то; обещала дать знать; ничего не пишет. -- Чтоб больше не томить твое законное любопытство, скажу, что дело это не что иное, как чтения публичные или беседы об Афонской горе в связи с Восточным Вопросом в пользу Красного Креста (1/2) и 1/2 в пользу черногорцев. -- Фефёла предлагала мне делать это в пользу воспитания болгарских сирот. -- Но я извинился и сказал, что другое дело раненый мужик, другое дело варвар черногорец -- для них я готов, а уж на европеизацию юго-славянских девиц не дам ни гроша! -- Она очень вежливо, робко и глупо улыбнулась. -- Она ничего не понимает. -- И верно Аксаков вооружил меня противу нее. -- Ничего -- и на нашей улице с помощью Божьей будет праздник, и если Господь захочет, то я и до Аксакова тогда доберусь!... Бюффон сказал -- "Le genie c'est la patience!" -- Оно хоть и неправда, но я люблю это изречение вспоминать (ах, обмануть того не трудно, кто сам....). --
   Какие же еще дела? -- Ну, положим о денежных расчетах. --

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   Но главное дело вот в чем.... Несмотря на то, что мне здесь очень хорошо этот год, или лучше сказать, именно от того, что я нравственно сытее, мне ужасно хочется опять надолго в монастырь. -- И чем дальше, тем сильнее. -- Больше всего мешает этому решению лечение у Медведева. -- А иначе, если не в Оптину, потому что надо бы продолжать здесь кой-что еще, то в Угрешь до Пасхи уехал бы. -- Может быть, если к 1/2 декабря будет гораздо лучше, -- очень бы рад был хоть в Угреше забыть опять мір. -- Там ведь все-таки по виду очень хорошо; а "Царство Божие -- внутрь вас" -- ты знаешь это. -- Там и дешевле было, и от Москвы близко, и Одиссея бы скорее кончил. --
   Помолись, Маша, поусерднее Богу, чтобы мои беседы об Афоне имели бы большой успех. -- Не возгоржусь -- не бойся. -- Не возгордился же от газетных похвал; а напротив того -- каждый успех меня все больше и больше смиряет перед Богом, ибо все больше и больше доказывает мне, как я был прав, думая, что не бездарность или ошибки мои были всему до сих пор причиной, а люди по воле Вышней были глухи и слепы..... И завтра опять то же может быть. --
   Ну, прощай, обнимаю, целую и даже дерзаю благословить тебя моим языческим жреческим благословением.... Что же делать!.. Не всем суждено возвыситься до такого безмолвного величия, до какого дошли некие люди. --
   Мне грустно нередко без Исаака Сирина; куплю себе новый; а Фаррара тебе не очень понравится уже теперь. -- Жидко; не духовным веет... После Исаака Сирина все кажется слабо! --
   По воскресеньям у меня завелся давно уже такой порядок: 1) Поздняя обедня. 2) Дома far niente или письма. -- 3) Обед; дремота. -- 4.) Приходит в 4 часа Тайса (б<ольшей> ч<астию> одна); в 8 ч<асов> к Мад<ам> Иониной; так будет и сегодня. --
   

290

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
10 декабря 1877 г., Москва

10 декабря 1877. Москва.

   Не дождусь я тебя, М<арья> В<ладиміровна>; очень хочу тебя видеть. -- Оптинские старцы далёко и знать меня не хотят, не пишут, на жгучие вопросы не отвечают. -- Здесь меня теперь многие любят, я это вижу; но никто моих духовных чувств не понимает.... с тобой бы отвести душу!... Нет! -- Душе моей через меру довольно двух удачных месяцев в Москве! -- Чем удачнее и покойнее, тем глубже тоска по монастырской сухости, по монастырской скуке.... Хочу опять их отвратительной пищи, принудительных молитв, жесткой постели, безмолвия в окне.... Скуки! Скуки! но чистоты и всего этого искусственного строя, которого действие, однако, так глубоко.... Хочу даже боли в спине от телесных неудобств, если это неизбежно. -- 23 буду ждать тебя.... Кате сегодня напишу, что она может рассчитывать на No вместе с тобой в Лоскутной; но только на No; а харчи -- постараюсь.... тоже.... но постараюсь.... Еще за ноябрь здесь не уплачено (108 р<уб.>). -- Если бы ты знала, Маша, какую борьбу я все это время выдерживал! Теперь, слава Богу, чуть-чуть полегче стало. -- Вот только 2-ой день полегче. -- Не знаю -- надолго ли.... А все Исаак Сирин. -- Купил себе другой экземпляр. -- И перевод другой; понятнее и вместе с тем хуже. -- Я тебе эту книгу отдам; а ты не забудь Оптинскую мне назад привезти сюда. -- Право, если я чем-нибудь доказал тебе в последнее время мою любовь, так это тем, что я тебе эту книгу отдал. -- Без нее моя борьба стала сильнее. --
   Если ты спросишь -- что я думаю дальше делать? -- Не знаю. Что выйдет само собою. -- Оптинские старцы меня не поддерживают; забывают. -- Ты счастливее меня в духовном отношении; ты чище; у тебя есть скучное принудительное послушание; а я почти в роскоши и предан на растерзание демонам блуда, честолюбия, празднословия и объядения!....
   Господи! Господи!...
   Ехать в Турцию или на далекую службу -- мне теперь так же страшно, как было ехать 4 года тому назад в Россию. -- Но тогда был страх телесный, а теперь страх духовный, что я там слишком буду озабочен и не спасусь, внезапно умирая.... И кончается все тем же -- что скажешь:

Господи! Господи! -- и только. --

   Ах! какая борьба! Какая борьба, Маша! --
   Вообрази себе, какое у нас Православие. -- Недавно было совещание у Неклюдовых о том, чтобы переменить законоучителя Верочке. -- Она учится не одна у него, а по с<к>ладчине с двумя другими девицами. -- Мать этих девиц пришла в негодование, услыхав, что священник говорит барышням: "Креститься поутру необходимо, ибо само знамение креста уже изгоняет бесов". -- Я не вытерпел и начал с этой дамой спорить; Мад<ам> Неклюдова (которая всех больше понимает), не особенно разделяя мнение идеальной дамы (которая находила такое объяснение мужицким, детским и т. д.), сказала, однако, что вообще этот священник для таких больших девушек слишком прост и что нужно поискать человека потоньше; советовались со мною. -- Я вспомнил, что сама Неклюдова недавно перед этим говорила прекрасно о том, что ей женатое духовенство кажется вещью все-таки не совсем благопристойной и что ее идеал: это худой иеромонах (а что он там делает -- я, мол, и знать не хочу!). -- Я и предложил: "Не хотите ли, я поищу ученого, старого и худого монаха?" -- Она -- ничего; но он, старик, воскликнул: "Избави Боже! Монаха! нет! нет!..." А другая дама: "Non, non, les moines sont trop mystiques!" -- Да что же за вера без мистицизма? -- т. е. без чудес, без символов, без веры во все эти символы (т. е. в крест даже и машинальный, например). -- Заметь, что Неклюдов вообще-то монахов любит объективно; и в политике был за власть Патриарха и против своеволия болгар. -- А когда дошло до дочери, так и перепугался. --
   Не сказать ли, Маша, еще раз: "О! Господи! Господи!" --
   В Угрешь я ехать не могу. -- Нельзя еще без Медведева. -- Берегу для тебя Фаррару -- чужую книжку. -- Но дам ли я тебе возможность прочесть в Москве хоть одну строку? -- Это сомнительно. -- Разве надеяться на то, что к январской книжке у меня Одиссей не совсем еще готов; так что надо будет волей-неволей по утрам писать все праздники. -- Завтра начинаю небольшую статью для Русского Вестника в моем духе: "Враги ли мы с греками?" -- По соглашению с Катковым предварительно. -- (Разумеется, не враги). -- Психич<еский> строй и т. д., к<ото>рый ты выправляла, взял на прочтение профессор Иловайский; чтобы видеть -- можно ли это напечатать в "Чтениях Истории и Древностей" (где был старик покойный Бодянский и где был напечатан мой Византизм). -- Завтра, кажется, будет в Москов<ских> Ведом <остях> небольшая моя статья о Памятнике (проэкт) Кутузову в деревне Филях. -- Ты меня в этой статье узнаешь. -- Всех выбранил по-моему; Каткову она понравилась. -- Как выйдет -- так тебе пришлю. -- На днях в Современных Известиях сделали мне строгое замечание за то, что Одиссей очень тянется. -- И основательно. -- Приберу тебе и это. --
   Я бы написал тебе и больше, но сегодня обедал у меня Аверкиев и просидел от 2 часов до 1/2 8-го. -- Что переговорили! -- Он возмущен, говорит, тем, что я и свои и его произведения зову душевным блудом, бесполезным удовлетворением нашей похоти и пользы за ними никакой не признаю. --
   Ну, прощай -- до свиданья.

Твой К. Леонтьев

   

291

Н. А. ЛЮБИМОВУ
13 декабря 1877 г., Москва

13 декабря; 1877 г. Москва

Милостивый Государь,
Николай Алексеевич,

   Я право не знаю, что мне делать. -- Мне очень совестно перед Редакцией. В надежде напечатать в декабре рублей на 450--500, я взял в ноябре деньги без вычета 1/4-ти; -- а напечатано только на 300 ровно. -- К Праздникам -- даже Казна дает право пенсию получать за месяц вперед.... Что делать мне, не знаю, если Вы не убедите Редакцию еще раз до Январской книжки отложить вычет? --
   Я полагаю, что Одиссея, если даже и по 4 листа всякий раз печатать -- достанет на 3 первые книжки 78 года. -- Значит можно будет много вычесть. -- Я, впрочем, говорил Вам об этом, Николай Алексеевич, помните -- в Редакции, и Вы сказали, что это не беда. --
   Остаюсь с совершенным почтением готовый к услугам

К. Леонтьев

   

292

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
26 декабря 1877 г., Москва

Его Превосходительству
Николаю Яковлевичу
Соловьеву --

   От брата Константина в надежде на будущий фунт чая и бочонок сельдей. --

-----

   26 декабря; -- 1877. Москва. --
   

1878

293

ВС. С. СОЛОВЬЕВУ
3 января 1878 г., Петербург

1878; января 3-го (суббота) --
Петербург. --

   Всеволод Сергеевич, я думаю, вы не сомневаетесь, до чего мне хотелось бы не визит Вам сделать, а провести с Вами несколько часов. -- Я здесь, может быть, не надолго; болею, как всегда, тягощусь поэтому дальними расстояниями, и часы у меня сочтены. -- Как быть, чтобы вполне насладиться Вами? -- Мне ли приехать к Вам завтра (воскресенье) или еще лучше в понедельник на целый вечер? -- Или Вы приедете ко мне завтра или послезавтра просидеть, напр<имер>, от 7 хоть до 12 часов вечера? --
   Я и тому и другому буду одинаково рад. --
   Ответьте, пожалоста, на следующий адрес:
   На Большой Морской; дом Лауферта; кварт<ира> No 5.

Сердечно любящий и уважающий Вас К. Леонтьев.

   

294

Е. С. КАРЦОВОЙ
6 января 1878 г., Москва

6 января 1878 г. Москва

   Не могу выразить, до какой степени мне грустно, что я не могу быть вместе с вами сегодня у Н<еклюдов>ых; все нездоров. "Одиссея" за декабрь посылаю. Очень, очень, очень мне скучно, что я вас так давно не видал.

С глуб<оким> почт<ением> К. Леонтьев

   

295

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
10 января 1878 г., Москва

10 января; 1878; вторник. --

   Маша, Катков не хочет решительно отправлять меня в Турцию. -- Он находит, что тот роман из болгарской жизни я могу писать и здесь и еще лучше, потому что военные впечатления "отвлекут-де вас от того, что вам нужно для этой цели" и т. д. Я очень рад!.. Он полагает между прочим, что все-таки Константинополь будет наш с помощью "Русского Бога". --
   Я сказал, что я очень рад.... Т. е. лучше сказать, Маша, мне все равно; потому что мне очень грустно и очень тяжело. -- Ты знаешь.... Одиссей отложен до февраля, и это хорошо; а Катков хочет опять, чтоб я у него помесячно работал. -- Он очень был любезен и заказал мне к январской книжке Политическое обозрение, которым я завтра и займусь. --
   Но, едва ли я вынесу это!... Сердце мое так болит, так болит! -- Я тебе выразить не могу. -- А чем я буду жить? -- И думать не хочется!.. Не знаю -- не пришло еще в голову -- как бы и с чем уехать в Оптину... А право, это бы лучше всего. -- Ну, прощай. --
   

296

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
16 января 1878 г., Москва

16 января; 1878. Москва.

   Завтра мне предстоит все утро посвятить принудительной корреспонденции: К<уборски>й, Ф<алее>в, Д<>й, Сорокин и... даже Л<юдмила>.... Мне и некогда и не хочется вовсе писать ей... И нечего сказать, кроме дела и слов милосердия. -- Увы!... Как времена переходят и как скоро помог мне Господь избавиться от теплого, но вредного чувства. -- Холодный грех не так страшен; противу него легче бороться. -- Итак, завтра дело. -- А сегодня вечером я хочу доставить себе удовольствие поговорить с тобою. -- О чем сказать? -- Сказать так много.....
   С чего начать? -- С Ази Скуратовой, с Гриши, с Ляльки, с к<ото>рыми я завтра обедаю? -- С Неэлобина (это псевдоним, а фамилия -- Булгаков), к<ото>рого ты знаешь по очеркам против нигилистов в Швейцарии? -- С войны и мира? -- С Каткова, который хочет меня все сделать честным.....? -- С Иловайского, который подарил мне свою старую фуражку в субботу? -- С Берга и моей статьи о греках, уже напечатанной?... С молодого болгарина Бобчиева, который был мне враг, а теперь ходит ко мне и решился даже печатно защищать меня. -- С Тайсы Семеновны, к<ото>рая сбирается бежать со мной на 1 1/2 месяца в Угрешь?... С Истомина, которому я говорю то комплименты, то грубости? -- Не правда ли, разнообразно? --
   Начну с того, что после того разлагающего давления, которое вы все, Ник<олай> Як<овлевич>, ты и Катя производили на меня на Святках, -- я воспрянул как зверь, оставшись один, и чуть-чуть было в самом деле не начал трудиться у Каткова. -- Воскобойников предложил было мне ходить читать немецкие газеты в Редакцию (рублей за 50 в м<еся>ц и это во внимание к моим... и т. д., а молодежи -- не угодно ли по 25 руб.); сверх того я было сунулся составить по Моск<овским> Вед<омостям> за декабрь политическое Обозрение к январской книжке. -- Коридорный Василий даже сшил мне газету за весь декабрь.... Два утра я читал и ничего не мог начать. -- Написал: "Падение
   Плевны и геройский штурм Карса" и остановился. --
   Смотрю: Англия; пустые фразы, осторожные, скучные; всё одно и то же. -- Не знаю -- кто такое Корнарвон, Форстер какой-то, кажется, за нас, а я ему за это вовсе не благодарен; гляжу -- Франция; Италия; Австрия. -- Всё скука и пустота. -- Во Франции знаю только Мак-Магона; какой-то Дюфор еще тут явился; хоть убей -- не знаю, что об нем сказать, кажется, Министр Юстиции... Но на что он мне?... Этот буржуа? -- Виктор Эммануила нисколько мне не жаль; а Осман-Пашу жалею.... И т. д. А книжка должна скоро выйти, и, боюсь, Мих<аил> Никифоров<ич> скажет: "Леонтьев опять капризничает!" -- Евгения тут же скрипит башмаками; денег в виду нет. -- Не знаю, как быть... Не умею; не умею себя принудить не свое писать! -- Но Бог все помогает и разными путями. -- От напряжения ли ума и раздражения, или от сухости воздуха в гостинице, от духовых этих печей, сделалась бессонница и такое возбуждение нервов, что сказать не могу... Поэтому, заснувши в 5 часов, проснулся в 11-м с тяжелой головою, заниматься нельзя. -- Ну -- тем лучше! -- сел, поехал в Редакцию и с жаром искреннего раскаяния отказался. -- А Воскобойников о немец<ких> газетах молчит с тех пор. -- Ия, молча, тоже благословляю Бога. --
   Но все-таки дремота Парабрамы оставлена, "попечение жития изгна мя рая" и я погрузился в облако Майи, т. е. в житейские хлопоты и деятельность. -- Сегодня послал Бергу 2-ую статью: Храм и Церковь (т. е. о восстановлении Св. Софии и об утверждении Патриархата). -- Бая напечатана с ужасными опечатками, и я ее тебе прилагаю. -- Хочу послезавтра начать Мои воспоминания о Фракии. -- Бартенев просто из рук рвет это заранее для Архива. -- Я вспомнил благословение-совет Батюшки писать лучше небольшие вещи. -- Если вторая статья Хр<ам> и Цер<ковь> будет напечатана в Русском міре, то la glace est rompue и с Божьей помощью я напечатаю целый ряд подобных статей. -- Одиссея кончу позднее. -- Но все это, конечно, гадательно. --
   Теперь о Розенах. Азя поправилась; она здесь с очень милой дочкой (лет 8), проездом в Швейцарию. -- Изволите видеть -- в Спасском воспитание не хорошо и она едет туда ее воспитывать. -- Сегодня приехал ко мне Гриша и мы с ним пили у Ази чай. -- Она очень меня хотела видеть, и я просто-напросто расцеловал ее без церемонии. -- Конечно, бранил за Швейцарию; но Гриша по секрету сказал мне потом, что это воспитание все вздор, а ей нужно просто развлечься и тяжело жить в Спасском, где столько горьких воспоминаний. -- Завтра придет Федя, чтобы провожать ее, и мы все вместе обедаем. -- Гриша очень толковый и хороший человек. -- Продолжают звать в Спасское; а Гриша с женой пробудут тут до весны. --
   О Незлобине. -- Я с ним встретился в Редакции; он из Черногории (помнишь -- это он писал, как черногорцы грозят иконам чубуками из набожности?). -- Наружностию он ужасен; но мы как-то сошлись; вообще -- я замечаю, что бывшим нигилистам мое учение не противно. -- Я его, конечно, уже стараюсь направить; и он, несмотря на сдержанность и видимое упорство характера, -- очень скоро подается. -- Он беспрестанно говорит -- "прёт", "жрёт" и т. д. -- Хорошо то, что религия гораздо меньше возмущает его, чем богатство и слава буржуазии. -- На этом-то мы и сошлись; и я надеюсь, через эту щель в броне его, провести все остальное; он ходит ко мне через день, сидит долго, говорит много и очень доверчиво и благодарит меня после за беседу и приязнь. -- С Ник<олаем> Яков<левичем> они и схожи и не схожи. -- У Булгакова меньше ухарства и меньше жолчи; гораздо больше познаний; он мало говорит о себе; а все об обществе и т. п. -- И поэтому с ним гораздо легче; но поэзии в нем меньше, чем в твоем топорном с виду, но очень идеальном по сердцу -- женихе. --
   Бобчиев? -- Тоже встретились в Редакции. -- Он сказал мне прямо, что он знает очень хорошо мое имя, -- "car vous êtes un ennemi acharné des Bulgares". -- Я зазвал его к себе и.... кажется (если только он меня не обманет)... объяснивши ему в чем дело -- создал себе в два сеанса союзника. -- Сбираемся вместе в Угрешь на днях, если будут деньги; и он обещает поддерживать меня даже печатно, ибо я объяснил ему, что дело совсем не в греках, а в Православии и в укреплении Славянского союза дисциплиной Церкви. -- Он, по-видимому, в восторге! -- Но -- я стал Фома-невера. --
   В Угрешь я хочу поехать на 1 1/2, два месяца, если достану завтра 100 рублей; я еще прицелился в одного человека. -- Я думаю, даст. --
   Хочу немного подешевле пожить; воз<ь>му Таису ходить за мной. -- Она рада. --
   В субботу был у Иловайского; были у него: Истомин, Бартенев и какие-то неизвестные мне люди. -- У Иловайского очень милый дом и хороший ужин; дочка не дурна для дочери ученого; играет на фортепьяно и поет. -- Сам Иловайский не умен, но приятный хозяин. -- Один какой-то молодой человек с двух слов узнал, что я автор Византизма и Славянства, не зная моей фамилии. -- Я довольно много спорил и убедился, что и ученые эти ничего ясно не понимают на Востоке. --
   Кончилось тем, что у меня кто-то украл шапку из прихожей; именно украл, ибо из гостей кто же пойдет по ошибке в двух шапках домой? -- Иловайский дал свою теплую фуражку, и я в ней еще; все жаль денег на новую шапку. --
   Миру я все еще не верю, и в Москве никто его не желает; иначе как с временным занятием Константинополя. -- Я очень желаю в Угрешь и для молитвы, и для экономии при тех особенных обстоятельствах, в к<ото>рых мы все теперь находимся. -- Но боюсь, что день за день дела и самое безденежье задержат меня надолго. --
   Буду молиться и надеяться, что Бог помилует нас всех. --
   Больше всего я рад, что борьба серьезная во мне утихла; хотя, конечно, и сегодня у Ази что-то пронеслось на миг благоуханным и ядовитым вихрем.... Она еще очень хороша и гораздо свободнее и откровеннее, чем тогда, когда она была счастлива в Петербурге. -- Много мне улыбалась, говорила не мало и очень прямо. -- Дочь ее очень мила. -- Но у Ази самой есть еще минуты задумчивости и внезапной рассеянности, которая беспокоит родных. -- Она сказала: "Что я буду делать в Спасском? -- Нельзя все вязать тамбурной иголкой?" -- Хочет в Швейцарии переводами заниматься, чтобы не брать много денег у отца, и жалуется, что швейцарцы очень глупы. --
   Да, кстати и Булгаков-Незлобин говорит о Германии, о немцах так дурно, что я не нарадуюсь. -- Турок он немножко понимает. --
   Жду со дня на день Губастова. -- Ну, прощай. -- Больше не нахожу уже ничего сказать на этот раз. --

Твой К. Леонтьев.

   Ах, Маша, когда бы мелкие статьи пошли бы по благословению батюшки О. Амвросия Теперь это выгоднее всего. -- И я привыкаю к этому приему. -- Булгаков находит то же, что и Берг, что литература наша, кроме некоторых повестей, ужасно мертва и бесцветна; особенно публицистика. --
   

297

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
19 января 1878 г., Москва

19 января. 1878. Москва.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   В субботу еду в Петербург представляться Светлейшему с 200 руб. и с 2 рекомендательными письмами весьма надежного источника. -- От дамы, которая знатна и когда-то, видимо, была красива. -- Она в постоянной переписке с Князем Горчаковым. --
   Откуда все это? -- "Егда Бог за ны -- никто же на ны?" -- А ты помолись, чтобы я был только подольше так бодр и деятелен, как стал после Вашего отъезда. -- Как рукой сняло! -- Вот тебе и Брама! Les jours se suivent, mais ne se ressemblent pas. --
   Статьи мои газетные так и пекутся; посмотрим только, будут ли подавать их на стол. -- Берг здесь в Лоскутной стоит с утра. -- Только мы оба в хлопотах и всё подбегаем к дверям друг друга и не застаем. --

К. Леонтьев

   

298

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
24 января 1878 г., Москва

24 января (середа); 1878. Москва.

   Посылаю тебе несколько отрывков из Одиссея. -- Когда перепишешь их, держи их у себя, пока я тебе напишу, куда их выслать. -- Я и сам теперь не знаю, где я завтра. -- Я собирался выехать в Петербург в прошедшую субботу; но приехал Берг и сказал мне, что Губастов будет в воскресенье утром. -- Что делать; я решил остаться до вторника; но с воскресенья же утром горло мое до того заболело, что я должен был остаться и все время лечусь серьезно и не выхожу даже в коридор. -- Вот странная моя судьба! -- Я бы готов был сделать и иначе, отложил бы поездку в Петербург до поздней весны и уехал бы сейчас очень охотно в Угрешь; но от станции Люберцы до монастыря 7 верст полем, как же ехать с больным горлом? -- Впрочем -- что Бог даст, то пусть и будет. -- Может быть, и это к лучшему. -- Губастов говорит, что ехать теперь даже немного рано и позднее лучше, так как еще мир не тверд и позднее назначения будут вернее. -- Он вообще полагает, что за меня при этих новых условиях "схватятся", что будут европейские комиссии для обсуждения реформ и что меня надо бы послать на 3--4 месяца комиссионером в Эпир и Фессалию (5000 руб.); впрочем, и на Константинопольское консульство потому шансов довольно, по его мнению, что его переименуют в простое и соперники поэтому будут менее важны. -- Если он возвратится в Петербург раньше меня, то он, с своей стороны, будет следить за всем этим внимательно. -- О долгах он вообще советует не думать, говорит он. -- Разве кавассам. -- "Никто вас за это строго не судит", говорит он. --
   А я пока сказал себе: "Да будет воля Господня!" -- Молюсь, чтоб Бог только простил меня и не давал мне впасть в уныние, и принялся писать. -- А то живу теперь на занятые деньги. -- Сегодня уехал в Калугу Ник<олай> Вас<ильевич> Рагозин. -- Он что-то очень ко мне внимателен и по-видимому желает, чтоб я был Мировым Судьей. -- Заочно баллотироваться можно (в феврале); и ценз мне устроить (он сказал) тоже можно как-нибудь. --
   Батюшка второй раз пишет, что, если я не устроюсь на Востоке или еще чего-нибудь лучшего не достану, то что очень и очень не мешает взять мне место Мирового Судьи. -- Что ж! -- Я очень рад. -- Я рад всему -- я даже рад моей болезни горла без помыслов больше, чем моему здоровью с помыслами, которые меня так преследовали до Рождества. -- Вот что иногда, когда опомнишься, очень тяжело! --
   В заключение скажу тебе, чтоб ты-то была покойна за себя; если только будет малейшая возможность, я не только в Царьград, но и на комиссию в Эпир и Фессалию воз<ь>му тебя с собой (конечно, если о. Амвросий благословит); а про жизнь Мировым Судьей и говорить нечего. -- Как жить без тебя в Кудинове или Мещовске? -- Но чего бы я желал, по душе? -- Опять того же.... и больше ничего! В Петербург не нужно; завтра бы в Угрешь до апреля; в апреле в Оптину через Калугу. -- А ко времени твоего возвращения -- опять в Кудиново и больше ничего! -- И больше ничего! И больше ничего! -- Губастов, впрочем, думает, что самая опасная минута это будет, когда меня назначат.... "Как бы вы в окно не убежали тогда!" --

К. Леонтьев

   

299

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
30 января 1878 г., Любань

30 января; 1878. Любань. --

   Вот откуда Вам пишет ваш придирчивый, но искренний друг, ваш "...чччорт -- ретроград и ханжа!", который с монахами умеет разговаривать только "о молоке"; вот откуда он шлет вам привет и новую статью Голоса о "Женитьбе Белугина".
   Я очень горжусь тем, что я первым понял ясно, какие залоги драматического успеха таились даже и <в> незрелой и грубой "Разладице" вашей. -- Вот уже вас о сю пору ставят выше Островского. -- И сразу -- направление положительное. -- Итак -- чтоб о праве на жолчь не было бы больше ни слова. -- Я рад также, что Агишина отщелкали (как человека), и это правда, что любовь к такому плоскому франту унижает женщину. -- Надо постараться, чтобы и Ахметьева не изуродовали. -- Я напал на эту статью случайно здесь в Любане у Кати и тотчас решил Вам ее послать. --
   Я здесь до завтрого. -- Вы знаете ведь, Любань 2--3 часа от Петербурга, и я еду туда -- на сколько? Не знаю. -- Зачем? -- Не скажу; дела всё по-прежнему так сложны и запутанны, что я ничего не могу сказать о моих целях и предприятиях. -- В сущности -- мне все равно стало, благодаря О. Амвросию, Св. Исааку Сирину и моей собственной молитве. -- "Егда Бог за ны, никто же на ны". Я наделал по необходимости 630 рубл<ей> нового долга в Москве, но ничуть не унываю и еду еще в Петербург, чтобы или доканать себя с денежной точки зрения, или поправиться. -- Что делать, если доканаю -- Господь укажет, а я благодарю Его за мою бодрость несказанно. -- Меня в Голосе же отщелкал Е. Марков за то, что Одиссей без завязки и движения, и поделом; я с ним согласен; но что Тургенев и Достоевский выше меня; это вздор. -- Гончаров пожалуй. -- Л. Толстой несомненно. -- А Тургенев -- вовсе не стоит своей репутации. -- Быть выше Тургенева -- это еще не много -- не велика претензия. -- Один язык его для человека понимающего, что такое язык сильный (Гоголь, Щедрин) или язык изящный (Пушкин, Грановский, старик С. Аксаков, Марко-Вовчок), один язык Тургенева никогда ни сильно-грубый, ни изящно-простой, ни увлекательно-цветистый -- какой-то мелочный и дряблый -- может внушить отвращение, особенно "Записки охотника".
   Ну довольно, прощайте; обнимаю Вас

Ваш К. Леонтьев. --

   Катя велит Вас поцеловать. --
   
   И Аверкиев тоже находит, что выдать Варю замуж за мужичка, это значит придать пьесе веселый и водевильный характер, которого она не имела. -- Рязанцев должен остать<ся>. -- И Маруся должна умер<еть> <утрата в тексте> кокетничать и даже цело<ваться с ка>ким-нибудь кре<стьянин>ом < >е до Ахметьева -- это другое дело; это очень характерно и верно в такой Варьке, из которой жизнь и страсть бьет ключом. -- Обнимаю Вас. -- Подружился еще с другим умным грубияном и нигилистом -- Булгаковым и все отучаю его от "прёт", "жрёт" и т. п.

К. Леонтьев

   Уныние мое вдруг прошло, но я несказанно занят; и живу теперь "о хлебе" пока. --
   

300

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
2--3 февраля 1878 г., Петербург

2 февраля; 1878 г. Петербург.

   Ну, вот, мой друг Маша, я на Большой Морской. -- Помнишь водевиль какой-то; дядя приезжает в Петербург и поет:
   
   Море видеть захотел
   И в Морскую полетел,
   Но ни в Малой ни в Большой
   Капли нет воды морской. --
   По Гороховой я шел
   А гороху не нашел. --
   На Садовой на Большой
   Нет березы ни одной....
   и т. д.
   
   Так и я!.... "Быстро подвигаюсь на пути моего нормального развития". -- И повторяю от всей души и от всего моего грешного сердца: "Егда Бог за ны, никто же на ны!" Горло мое, которое на целую неделю задержало меня в Москве и еще болело, когда я выехал, здесь почти совсем прошло. -- Я в прекрасной квартире Губастова и уже вошел в довольно патриархальные отношения к хозяйке француженке и горничным из Финляндии. -- Поставил в без-образном салоне Губастова свою Афонскую Божью Матерь и пока всё слава Богу! --
   Вчера видел в Министерстве человек 10, я думаю, нужных. -- В приеме и обращении увидал все оттенки от надменности и сухости до самого радостного радушия (впрочем, в утешение тебе скажу, что надменны или сухи были те, которые видели меня в 1-й раз, а радушны те, которые меня знают). --
   
   3 февраля. Берг пришел вчера и прервал меня. -- Сегодня я уже не могу писать так весело, как вчера. -- Мне скучно и грустно, потому что горло опять немного хуже. -- Но ты не бойся, с Божьей помощью я не в унынии. -- А так, грустнее сегодня. --
   Через час пойду опять в Министерство. -- Вчера обедал и просидел до 2-х часов ночи у кучерочка. -- Она играет на арфе. -- Сегодня опять у них же обедаю. --
   У литераторов и ученых еще не был. -- Некогда. -- Прежде узнаю, чего мне от Министерства ждать. -- Если можно будет без вреда для дела уехать, то по возвращении Губастова уеду жить и писать в Любань. -- Это 2--3 часа от Петербурга и в 4-ро дешевле и здоровее. -- Я провел там в Катиной богадельне очень приятные сутки с ней, с Мад<ам> Шевич (теткой губернатора нашего и другом Мельникова, который поручил ей хозяйство на своих дачах). -- Мне Мад<ам> Шевич хочет устроить там даровую квартиру в другом доме на даче Мельникова. -- А я за все это благодарю Бога и стараюсь проповедывать Православие и в Петербурге. --
   По сердцу довольно здесь 10 дней; а потом бы в Любань. -- Впрочем, да будет воля Его!... В Москву постараюсь не возвращаться. -- В Оптину еще не отвечал; хочу разом написать, когда узнаю -- примет ли меня Кн<язь> Горчаков или нет. --

К. Леонтьев

   

301

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
11--14 февраля 1878 г., Петербург

11 февраля; 1878. Петербург. -- 10 час<ов> вечера.

   Ты обязана особенному случаю, что получишь, может быть, очень длинное письмо. -- Тот 24-летний богослов и философ Влад<имір> Соловьев, которого ты читаешь и даже понимаешь (он брат моему почитателю и критику Всеволоду Соловьеву), пригласил меня сегодня приехать к нему в 9-м часу вечера "потолковать" по душе. -- Я, отстоявши почти всю всенощную в Исак<иевском> Соборе и от души помолившись, поехал и прождал его до 1/2 10-го. -- Вообрази, должно быть, он забыл! -- Меня это не обидело; он первый ко мне пришел и вообще обнаружил много искренности и желания со мной подружиться; я уверен, судя по его поведению вообще, что он будет очень смущен, когда найдет мою записку, ибо кроме рассеянности приписать этого нечему в таком порядочном человеке. -- Но, как ты знаешь, случается, что внешний случай, делая нас "de mauvais humeur" -- настраивает мысли на более серьезный и грустный лад. -- И вот, хотя я мог бы поехать куда-нибудь провести вечер весело, мне захотелось вернуться в номер и воспользоваться неожиданным досугом, чтоб с тобой вместо Соловьева "потолковать" по душе. -- Завтра и послезавтра и во вторник будет не до писем. -- Во вторник я или в Любань уеду, или здесь останусь надолго. -- Это зависит от того -- сойдемся ли мы рублей на 200--150 в месяц.... как бы ты думала с кем?... С А. А. Краевским!!! Я сегодня у него был; он очень спешил куда-то; но все-таки был любезен и назначил на понедельник свидание для серьезного разговора. -- Я думаю (по обыкновению в моих делах), затруднения если и выйдут, то с моей стороны. -- А у него я нашел с первых слов много готовности сойтись со мной. -- Губастов, который здесь уже с неделю и которого практичность ты знаешь, называет сделку с Краевским гениальным делом, если она состоится; потому что эта сделка дает мне возможность не уезжать в Любань и быть здесь ежедневно на глазах у властей. -- Он находит, что мои акции в Министерстве стоят очень высоко. -- И мне самому это кажется; все очень любезны и все влиятельные лица выражают готовность дать мне хорошее место. -- Не будь я так привередлив и разборчив, то и разговору бы не было. -- Но я стал на одном, что кроме Константинополя ничего бы не желал. -- А в Константинополь не легко. -- Впрочем, я решился принять и другое что-нибудь в случае крайности. -- Теперь дело остановилось на мысли, чтобы сделать меня 2-м драгоманом для дел с Патриархией; жалованья 4500 и квартира. -- Главная трудность в том -- что дела политические таковы, что никто сам не знает, что завтра будет -- мир или война с Англией и Австрией. -- Я боюсь, не было бы войны (т. е. с личной точки зрения больше; но и с политической тоже.... Как бы не испортилось все Германия не совсем за нас!). -- Я не стану тебе описывать всех встреч и оттенков в Министерстве; это длинно и сухо. -- Скажу только, что Горчаков сам видеть меня не изъявил желания, но сказал Гирсу (Товарищ Министра и Директор Аз<иятского> Департ<амента>), чтобы он по возможности удовлетворил меня. -- О долгах моих никто ни слова. -- А Т. И. Филиппов, состоящий в личной дружбе с Гамбургером, нарочно ездил к нему, чтобы говорить обо мне, и тот обещал ему свое содействие. -- Всех бесполезнее оказался Жомини. -- Жена его, как я узнал, за что-то терпеть меня не может. -- Скажу еще, что место в Кон<стантинопо>ле для дел с Патриархией я сочту за истинный дар Господень. -- И Т. И. Филиппов готов придать этому духовное значение; а он не менее нас с тобой Православен. -- Поэтому, голубчик, помолись поусерднее за это дело; я в твою честную и трудовую молитву ужасно верю и.... даже боюсь ее так, что не знаю, как и приступить к описанию тебе некоторых других моих дел и событий дня. -- Впрочем, слава Богу -- опасного в них мало; вероятно, и не будет; ибо с моей стороны есть все-таки знакомая тебе честность речи; а с той, если не ошибаюсь, много воли и "себе на уме"... Ты угадала или нет?... Ну, конечно, ямщичок. -- Дело пошло очень скоро; но мы оба спешим каждый по-своему, ставим себе тесные рамки и не хотим выходить из них. -- Она удивительно мила; и хитра и смела донельзя. -- Ее "развивать" -- куда! -- Едва ли уж не она меня развивает. -- По крайней мере она заставляет меня упражняться в такой тончайшей дипломатии, что мне и передать тебе трудно, как это делается. -- Напр<имер>, иногда, накануне (я почти каждый день там бываю) -- что-нибудь было не по мне, сомнение, досада и т. п. А мы не одни и очень долго не одни; то мать, то брат, то гости; -- как быть? -- Время дорого. -- И вот я -- то с матерью начинаю такой общий разговор, которого 1/2-на ведется для дочери и в который и она мешается; и мы понимаем друг друга. -- То с братом читаем Пушкина, Ламартина и Мюссе. --
   
   Мне не к лицу и не по летам,....
   Но узнаю по всем приметам...
   Болезнь любви в душе моей.... и т. д.
   
   Она улыбается. --
   То при гостях такой разговор:
   Она. Деревня летом -- это мой идеал!... Это мое счастье....
   Я. Счастье не в деревне, счастье везде... Оно тут и тут (указывая на сердце и голову). --
   Она (вполголоса, насчет гостей). Да! -- когда люди не мешают. --
   Что ни день, то у нас новый оттенок; она нападает на меня за то, что я будто бы кокетничаю только. -- "Занять, увлечь и тотчас прочь... А я хочу многого.... "Je veux la fougue!""
   -- Ну, уж извините, этого я вам дать не могу... А так только одну музыку... И на что вам больше....
   Она. Une douce folie??
   Или вот еще в этом роде:
   Она. Чего вы хотите? -- Чего вы добиваетесь? --
   Я. Ничего. -- Я очень счастлив....
   Она. Если бы это было три года тому назад, то это было бы отвратительно с вашей стороны. -- А теперь я не та, я не дам себе воли
   Я. Нет, мы не понимаем еще друг друга... Ну, знайте же, что я честен и скажу вам прямо, что я вовсе не хочу, чтобы вы страдали. -- Надо или самому быть свободным, чтоб дать то счастие, которое можешь, или, если не свободен и хочешь.... как бы это сказать....
   Она. Посягать на свободу других....
   Я. Да.... то в этом случае надо благородному человеку быть готовым на подвиги и жертвы. -- А я их не совершу теперь и не принесу вам.... Знайте это. -- Но я и дружбой уже полюбил вас, и в том, что вы зовете кокетством, нахожу наслаждение. -- Вот и все. -- Вы мне нравитесь, и мне хотелось, чтоб и вы мне сказали что-нибудь приятное....
   Она. Вот вы честны, и я буду честна и скажу вам, что и мне это приятно и что у меня есть к вам.... симпатия, которую я, впрочем, вам и показываю... Довольно с вас? --
   Я. Еще бы! Больше мне ничего и не нужно....
   Она. Знаете что еще. -- Вот разница в годах. -- Только вы не подумайте, что я о самих годах ваших говорю... Я хочу сказать о силе чувств. -- Силы не те. -- Я готова на всякое безумие. -- А вы не хотите этого. --
   Одним словом всего тебе не передашь. -- Впрочем, еще одно скажу. -- Мне кажется, и мать, и 20-летний брат догадываются. -- И отчасти мешают, отчасти -- нет. -- Мать либеральна, обожает детей и слаба противу них; а брат не знаю что думает. -- Вчера мы с ней при них заспорили. -- Мать вступилась за дочь; а брат говорит: "Оставь, мама! Il ne faut mettre le doigt entre l'arbre et l'ecorce. -- Может быть, люди находят удовольствие в пререканиях; и им очень досадно, что другие мешают сердиться". --
   А на днях я у них обедал; мать сбиралась на вечер; Ольга должна была остаться дома одна. -- Я взял перчатки. -- А мать говорит: "Куда вы? -- Сидите. -- Я скажу там, что Ольга потому не поехала на вечер, что мосьё Леонтьев проповедует ей Православие...." И мы пробыли одни от 9 до 1/2-ны 2-го часу ночи... Вообрази -- что это было за рай земной!...
   Она 10 раз то обдавала холодом, то заигрывала; то говорила неприятности, то звала весной в деревню в Польшу и между прочим сказала вот что:
   -- Мне в Москве у Неклюдовых сказали "que vous êtes un homme très dangereux", и я узнала, что даже Верочка одно время была очень неравнодушна к вам. --
   (Вообрази себе мое приятное удивление. -- Я говорю -- удивление; но признаюсь -- иногда я это думал.... Даже и тогда, когда ездил из Угреша... Чуть-чуть!). --
   Ну, она продолжает:
   -- Когда я встретила вас в Москве, я сразу догадалась, что вы всё за ужином говорили для меня. -- И о том, что плетью можно ударить.... Это значит "сломить".... Я поняла, что вы обрекли меня и сказали себе: "Cela sera!" -- Только я не ваш идеал, я не Варька... (Из комедии Ник<олая> Як<овлевича>, конечно). --
   А я ей: Нет! -- Кто вас сломит? -- Вы сломите.... Вот вы заставили меня в несколько дней влюбиться и даже поглупеть. -- Я глупею; я чувствую, что я глупею... Я сержусь, радуюсь, тоскую, хочу писать стихи.. Какая вы Варька!... Варька была в деревне; а вы окружены каждый день молодыми людьми -- светскими, ловкими.... С вами борьба очень трудна...
   -- Они скучны
   Теперь тебе понятно, Маша, почему в Петербурге мне трудно унывать и почему легко делать дела? --
   На сегоднишнюю ночь довольно! -- Будут и другие вещи очень любопытные: о Губастове и о ней же; о Софье Мих<айловне> Майковой и о Ник<олае> Яков<левиче>, который здесь сразу приобрел почти славу. -- Я не сомневаюсь, что он будет помнить наше добро.... и многое другое. --
   Ах, да... Еще два слова. -- Она спрашивала, отчего я тяготился идти два шага в Эрмитаж с ней (и с матерью!) и отчего я рад, что мы к Лорду Редстоку не поехали?... А я почти сымпровизировал стихи "Что я люблю?" --
   
   Забот я срочных не терплю...
   Я кофе долго пить люблю...
   Люблю мечтать, курить, лениться...
   Любить еще я смерть люблю!...
   И негой сладостной томиться! --
   
   Ну, прощай. -- И ради Бога, не бойся... Ни ее условия не таковы, чтобы было опасно, ни мои намерения. -- У меня в помысле опасного нет. -- Aß Кудинове всегда были прямо помыслы. --
   
   14 февраля 1878 (продолжение)
   Завтра в 3 часа, с Божьей помощью, еду в Любань. -- Здесь все сделано что можно. -- В принципе решено дать мне место в Ко<нстантино>п<о>ле; составляются уже списки. -- (Если война будет, то уже не с Турцией, а с Австрией и Англией). -- Но какое место? -- Или консула или 2-го драгомана (что в 10 раз лучше и удобнее). -- Это предложил Губастов, и я послушался его. -- Горчаков очень болен. -- Ждут важных перемен. -- Вчера я сделался с Краевским и получил от него 200 руб. вперед с условием вычитать 1/2-ну. -- С философом Соловьевым очень подружились; он берется заниматься без меня моими делами. -- В Петербурге оттепель, тиф, дифтерит, ужасная смертность, а я все это время редкий день ложился раньше 3-х часов ночи и вставал всё в 8; и при этом так бодр и лицом свеж, что удивляюсь. -- Такова милость Божия ко мне грешному за молитвы Батюшки! А я грешный до 3-х часов все у нее сижу; никак не насыщусь. -- Однако пора опомниться! -- Великий пост близко. -- Хочу дешевизны, покоя, молитвы и труда. -- Буду, впрочем, стараться скрывать от всех калужских и московских, что я в Любани. -- И ты это знай. -- Кажется, мы с тобой скоро простимся надолго (если не навсегда!) с Россией и начнем по воле Божией опять какую-то новую жизнь! -- Со всех сторон в мою пользу какие-то крупные затеи. Ф. Н. Берг бросает "Русский мір" и мечтает переселиться в Константинополь, чтобы вместе со мной издавать месячный журнал.... и т. д. и т. д. -- А она лучше всего. --
   Вчера она мне сказала (на мой вопрос, ехать ли мне в Любань или здесь надолго остаться):
   -- Скажу ехать -- вы что-нибудь подумаете; скажу не ехать -- тоже подумаете. -- Ни за что не скажу. --
   И еще: "Вы любите Губастова, потому что он тихий; "моему нраву не препятствуй""....
   А я: А вас-то...
   Она. Ну, это пустота. -- Ужасная пустота! --
   -- Да! это правда; я теперь стал пустой человек! -- Даже глупый. -- Я до глупости рад и теряюсь, когда увидал, что вы идете сесть около меня и так мило улыбаетесь....
   -- Ведь во мне нет поэзии? -- Я так практична по-вашему? Хозяйка....
   А я: Стол из лапис-лазури, которым я при вас восхищался в Эрмитаже, тоже стихов не пишет; но он сам поэтичен. --
   Она. -- Стол этот ничего не думает; а люди практические иногда могут делать такие глупости!...
   Губастов все это знает; он сам серьезно не прочь на ней после меня жениться. -- Он говорит и дает честное слово, что "ему нравится это легонькое развращение ума, которое после моего влияния остается у девушки". -- Только он ошибается, здесь я совсем не влиятелен, я бескорыстно побежден... А она мила, любезна, но я до сих пор ее не понимаю. -- Губастов говорит, что для него ясно. --
   -- Вы очень уж начинаете ей нравит<ь>ся, -- говорит он; -- и она начинает бояться, и потому так меняется и хитрит. --
   Может быть, но так как я никаких, ни малейших видов на нее не имею и не могу и не хочу иметь, то не считаю это дело и грехом большим. -- Просто музыка какая-то прелестная и веселая, и томительная. --
   Эта неожиданная или мало ожиданная история много помогла мне и в делах. -- От этого мне все стало легче. --
   Ник<олая> Яков<левича> дела идут превосходно здесь. -- Советую тебе с практической точки зрения не слишком пренебрегать. -- Государь высидел 5 актов со вниманием. -- Буду ему писать из Любани.
   Ну, прощай; пиши скорее в Любань и больше, только не очень уж строго ко мне бедному. -- Я знаю -- ты в душе этому рада. -- Есть еще очень многое тебе сказать; но некогда решительно. --

К. Леонтьев

   

302

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
18 февраля 1878 г., Петербург

С<анкт->Петербург; 18 февраля; 1878 года. --

   Николай Яковлевич, я был так занят и озабочен все это время, что большого письма не мог вам написать, и несколько раз уже хотел было написать маленькое с эпиграфом: "не сули журавля в небе, -- дай синицу в руки!" Я понимаю по опыту, что такое ждать долго в уединении дружеского слова и не дождаться. -- Но -- это не для вас только; -- для меня самого истинное удовольствие писать к вам именно не два слова, а 222...
   Зато уж и скажу я вам сегодня слова! Сперва приятные; такие, каких Вы еще не слыхивали; а потом, если успею, то грозные и отеческие. --
   Bo-1-x -- Вы сразу перешли Рубикон. -- Вы -- известность. -- Вы сразу получили имя. -- В Петербурге -- я пробыл теперь около 3-х недель и не проходит дня и нет дома, когда бы и где бы не говорили о "Белугине" и о Вас. -- Когда узнавали, что я Вам друг, принимались меня расспрашивать: "кто он? Где он? Что он?" и т. д. -- Спрашивали даже: "хорош ли он собой?" Я говорю: "Очень недурен; особенно зубы хороши, белы, и характером приятен". --
   Но шутки в сторону. -- Государь просидел внимательно все пять актов Белугина и был, по-видимому, доволен; иначе бы не просидел, особенно при нынешних трудных политических обстоятельствах. -- Из статей вы видите, что способность к сценическому движению у Вас признают большую, чем у Островского. -- Это не дурно, кажется, для начала? -- Или вам и этим не угодишь? -- Обращаясь опять к мнениям "публики", скажу Вам, что я нарочно у иных спрашивал: "Видели вы Белугина?" -- "Ах! нет еще; все некогда; а непременно надо! Говорят -- прекрасно!" Или: "Невозможно билеты достать!.. Все заранее перехвачено!.." И опять: "Кто он? Что он? Где он?.."
   Ф. Н. Берг, сам автор, сам эстетик и редактор "Русского міра", рассказывал мне, что на днях один знакомый -- с веселым видом говорит ему, опуская руку в карман:
   -- Посмотрите, что у меня тут...
   Берг думает: "какую птицу он вынет?" -- "Билет на Женитьбу Белугина!" --
   Н<иколай> Яков<левич>; я сам автор, и потому вы мне поверите, если я вам скажу, что я бы завидовал такому успеху, если бы я умел завидовать. -- Но вы меня знаете. -- Итак, Вы сразу -- попали в седло. -- Надо теперь не только уметь усидеть, мой друг; надо уметь лет 15--20 ехать в гору... Орудие у Вас есть; формой в смысле сценичности Вы владеете о сю пору. -- Относительно содержания -- вы уже вышли на хорошую дорогу, на путь изображения жизни и всей бесконечной красоты ее, с ее разнообразной борьбой и разнородными очарованиями, с ее тоской, ее романтическим томлением, с ее отрадами, ужасами и кроткой прелестью. -- Вашей драмой "Без искупления" -- Вы доказали, что умеете делать то, что французские критики хорошо называют: "Tailler dans le vif" ("Резать по живому"). -- Вы доказали этой восхитительн<ой> драмой, что Вы умеете возводить жизнь в перл создания; т. е. наблюдать, понимать, горячо сочувствовать и, очищая явления действительности от случайных частностей и примесей -- представлять, так сказать, художественную сущность того, что вы видите и наблюдаете. -- Это и есть цель искусства. -- И в этом-то смысле германские философы говорили -- что истинная поэзия справедливее самой жизни. -- В этом ее сила и ее искренность; в этом смысле -- Фет -- поэт; а Некрасов тенденциозная, грубая и лживая мерзость. -- Итак -- вы имеете все данные, чтобы стать украшением русской сцены и... кто знает, может быть... и славой России. --
   Надо только впредь посерьезнее к самому себе относиться; дорожить собою и не осквернять свою душу и свой дар так, как вы делали до сих пор. -- Конечно, я слишком много и разнообразно жил сам, чтобы не понимать, до какой степени развитие умов и талантов разнородно и как много помогает иногда творчеству и что-нибудь худое в нашем прошлом, если только мы, вступая в новый период развития нашего, с отвращением оставили это худое. -- Любим Торцов действительный не мог бы создать даже и Любима комедии -- если бы он писал ее сам. -- И не одно это; -- все внешнее надо переменить. -- Не надо неряшливой и угловатой внешностью закрывать себе двери в такие места, которые могут раскрыть перед воображением Вашим необозримо-новые горизонты? -- Вы не имеете права -- оскоплять свой ум; -- вы должны сломать свою свободу и свои привычки во имя призвания. --
   Верьте мне, в Петербурге я увидал даже яснее, до чего реакция эстетическая или идеальная -- ростет день ото дня. -- То, что я предсказывал вам еще в Угреше, сбывается, и, не хвалясь и не желая ничуть, конечно, посягнуть на самобытность вашу, я убежден (да и Вы это понимаете), что успех Белугина зависит преимущественно от того веселого и примиряющего и естественного характера, который Вы внесли по моему совету. -- Ручаюсь Вам, что успех пьесы был бы иной, если бы вместо примирения вышла бы Разладица. -- Это стало ужасно старо. --
   Другое дело -- горе и трагизм -- Ахметьева, Варьки и Маруси! -- Это трагизм, а не пошлость, которая бы вышла, если б Елена убежала бы с Агишиным. -- Ахметьев не Агишин; -- не всякий поймет Ахметьева, но уж кто поймет -- так поймет!.. И если Белугин есть восстановление простой и хорошей семьи; -- то Варька и Ахметьев -- есть нечто гораздо большее, это в одно и то же время восстановление прав романтизма (в лице Ахметьева), религии Православной (во многих местах), семьи (в веселом браке Рязанцова), героизма русского (в его же лице); -- простонародности и характерной наивности русской (Варька, отчасти Маруся, сенокос и этот молодой парень, которого вы хотели ввести на минуту для Варьки, а потом напрасно раздумали, единственная вещь которую и Островский правильно поддерживал) и т. д. -- Даже есть с другой стороны (и это удивительно) какое-то восстановление хорошего, тонкого, рыцарского, дворянского, так сказать, -- европеизма в лице Ахметьева и его матери; такого европеизма, от которого до европеизма Варгина и героя "Разладицы", верно представленного, но отвратительного Бориса Николаевича -- как небо от земли. -- Относительно этого европеизма, тонкого, мечтательного и несколько рыцарского -- можно сказать еще -- что, восстановляя и его, полнее и совершеннее восстановляешь опять-таки русскую жизнь; -- ибо такие люди были и есть, и даже все лучшие поэты наши (кроме Гоголя) были в этом роде. -- Они есть до сих пор и между молодыми людьми, и какое право имеет искусство выбрасывать их из недр своих, за то только, что они случайно в Сербию не попали, а Земства и Профессуры какой-нибудь знать не хотят! -- Поступая так, искусство было бы не реально, в дурном смысле, т. е. не верно действительности. -- Это раз. -- А еще и не менее важно то, что такие европейцы, как Ахметьев, лучше, тоньше, глубже всякого другого, может быть (лучше Варгина, лучше даже стариков Боева и Зурова, даже лучше Рязанцова) поймут русскую простую поэзию, от которой они по тонкости некоторых форм своих и по сложности умственного содержания, как будто бы несколько удалились; -- они лучше всех оценят и Марусю, и Варьку, и сенокос, и Сербию вдали, и толстого Боева, и самого Рязанцова.... Такими европейцами были Пушкин, Лермонтов, Фет, Герцен, одно время Тургенев, Алексей и Лев Толстые... Как же не восстановлять этот дух, этот род европеизма? Он-то и хорош, его-то надо восстановлять именно теперь, когда все общество чувствует, что от Варгиных и Борис Николаевичей не только ничуть не полегчало, но и просто с ними одними страшная скука и смерть -- изящному. --
   Приходится снова возвращаться к вечным, старым образцам мужской поэзии -- поэту и воину; -- мечтателю изящному и энергическому герою -- Ахметьеву и Рязанцову, отдавая каждому свое должное... Вот, Ник<олай> Як<овлевич>, как я серьезно смотрю на вашу пьесу, и не только по личной к ней симпатии, но, напротив того, чем дальше я от нее отхожу, тем больше содержания в ней вижу. -- И не я один; я нарочно рассказывал (по-вашему -- это значит сплетничал) в хороших гостиных ее содержание. -- И все нашли, что даже в рассказе моем это восхитительно и несравненно выше и богаче "Белугина". -- Только одна барышня 21 года (впрочем, сама восхитительная) напала не на вас, а на бедного нашего друга Ахметьева, говоря, что он "пустой человек". -- Я не стал заступаться и не было нужно; -- брат ее, юноша 20 лет (такой энергический, начитанный и даровитый, что иногда не знаешь, что с ним и делать!) и мать, умная и образованная 40-лет<няя> женщина, горячо за него вступились; -- говоря, что так и Гете был пустой человек, потому что он любил женщин на минуту, но искренно и горячо. -- (А я прибавил, что осуждать Ахметьева имеют право только Симеон Столпник, а больше никто!), и девица сказала: "Да! это правда. -- Я не подумала!" А ей просто, я думаю, было досадно, зачем он большего от Варьки не потребовал и не добился. -- "Пусть, мол, гибнет!.. И я готова -- погибнуть во имя страсти и поэзии". -- Что-нибудь в этом роде! --
   Теперь -- об одном очень влиятельном, очень важном и очень к вашему таланту заочно расположенном лице. -- Есть некто Терций Иванович Филиппов; он богослов, набожный человек, хороший и строгий семьянин, моих лет и уже Тайный Советник. -- Занимает крупную должность в Государственном Контроле и в сердце русский человек. -- Он смолоду был дружен с Островским и знаком и теперь, хотя и не высоко ценит его, по-видимому, и как человека и как направление. -- Островский, будучи в Петербурге, хвалил ему ваш дар; но сказал ему, что вы пьете или что вы пьяница; а о том, что он берет с вас деньги, утаил. --
   Так как я пользуюсь каждым случаем, чтобы поддержать вас и нарочно даже ищу случая на кого-нибудь или на что-нибудь натолкнуться во имя ваше; -- я спросил у Филиппова: "Видели Вы Белугина?", и слово за словом все открылось. -- Я протестовал горячо и солгал не совсем, а отчасти, следующим образом:
   -- Какой подлец Островский! Это неправда! -- Я Соловьева знаю ближе, чем он: я никогда не видал Соловьева пьяным (sic!); -- он любит вино хорошее; а когда нет денег на вино, выпьет и очищенной в компании или от скуки... Но разве это пьянство? -- (Простите мне эту ложь!)
   -- Этим-то кто из нас не грешен! -- воскликнул Филиппов. --
   (А я сидел и думал: "да, голубчик, когда бы так, а то Островский, пожалуй, ближе к истине (увы!), чем я -- в этом вопросе!")
   Оказалось, что Филиппов имеет виды на вас (не для себя, конечно, а для вас и для русской сцены, которую он, несмотря на свое серьезное Православие, очень любит; смолоду он ходил в красной рубашке и славился уменьем петь русские песни). --
   Какие же виды? -- А вот какие. -- Он поручил мне решительно написать Вам: хотите ли вы служить в Петербурге? У него в Государственном Контроле? На первый раз он может дать только 50 рубл<ей> в месяц; -- но, поговоривши с Казначеем, он надеется устроить вскоре и большее. -- Я сказал, что у вас есть мать, к<ото>рую вы содержите; -- он возразил, что мать можно на первое время оставить в Мосальске, чтобы иметь меньше стеснений для деятельности, а взять потом, когда будет больше денег. -- Я с этим тоже согласен; и даже рассудил так заочно --
   -- Если мне дадут вскоре место в Константинополе, обещанное уже людьми, от которых это прямо зависит, то я скоро уеду в Турцию. -- Машу я полагаю взять в Константинополь попозднее, ибо ей надо здесь многим без меня по делам кудиновским весной, а может быть, и летом заняться. -- Николай Яковл<евич> (это мое мнение, а ваше я не знаю) -- прекрасно сделает, если немедля согласится на предложение Филиппова; я передам Филиппову, который каменная гора надежды по своему стойкому и аккуратному характеру, а ехать в Петербург надо тогда, когда получится какая-нибудь достаточная сумма за Белугина (ну, хоть 200 рублей). -- А еще лучше, если бы 400--500; потому что надо бы, проездом через Москву -- одеться не с толкучки и не с Парцевским и Ко ухарски прожигать жизнь; а тратить вообще на несколько лучшую форму и т. п.
   Что же касается до матушки, то пока Ник<олаю> Яков<левичу> не станет удобно выписать ее в столицу, она может жить хоть год в Кудинове; приедет при Марье Владимір<овне> еще; -- а когда Марья Влад<иміровна> уедет ко мне в Турцию; -- старушка успеет попривыкнуть к Кудинову, и на всю следующую зиму -- лучший флигель, прислуга и дрова к ее услугам с радостью. -- А денег немножко будет присылать сын. -- Пелагея Федоровна (??) -- поскучает немного там, да что делать; -- по крайней мере будет здорова и покойна и будет думать об успехах сына... (.А он-то в Петербурге будет в это время всем доказывать, что Леонтьев лжец, а Островский -- правдив... "Чччорт в...! -- Человек! еще "Попова"!")
   Вот мой проэкт на основании предложений Филиппова. -- И вам советую согласиться. -- Надо вам стать на свои ноги; и лучше зависеть по-чиновничьи от Филиппова, который и умственно действовать на вас будет лучше и правильнее, и честность намерений -- несомненнее, чем у Островского, и наконец, он и денег с Вас брать не будет, и на думы и сердце Ваши медвежьей лапы, как эта скотина Островский, не <будет> накладывать (я теперь каюсь -- согласен с Вами, что он скотина!).
   Все в Петербурге кричат, что вы должны от него освободиться, и Филиппов особенно. -- Когда же я указал на ваши деликатные и рыцарские чувства, то Филиппов сказал: "Вот еще; раз Островский взял себе деньги -- Соловьев нравственно свободен; да и не следует давать портить свой талант из-за этих одних чувств. -- На все есть пора и мера". -- Ас практической точки зрения, все почти здесь говорят, что вы после Белугина в помощи Островского не нуждаетесь и можете действовать здесь уже сами! --
   Итак, прошу Вас ответить мне скоро и положительно -- да или нет на предложение Филиппова. -- Я говорю скоро; потому что завтра мир с Турцией и я могу вдруг уехать. --
   Конечно -- вы имеете возможность и без меня прямо обратиться к Филиппову; -- он от этого хуже к вам не отнесется, и адресы все я вам на всякий случай напишу. --
   Верьте только мне, что это будет прекрасно и службой он, вероятно, обременять Вас не станет, имея в виду ваш дар. -- Он очень сдержан и хитер даже, но очень содержателен и обязателен, деятелен и аккуратен не в пример больше еще меня. -- Таких заботливых для идеи людей в России я еще и не встречал. -- Поэтому -- вы как хотите, а я считаю, что это вам счастье; эта моя дружба с ним и его предложение. -- Он всех и все знает, и все ходы и подходы ему известны в Петербурге; Великие Князья жмут ему руку (я сам это видел) и т. п.
   А главное -- что его практическая опора сразу избавит не вас только, а и нас, ваших почитателей -- от лап Островского. -- Все, кому я рассказывал о драме "Без искупления", напр<имер> -- в один голос говорят: "Это прелесть, прелесть! Слушайте, слушайте, что говорит К. Н. о новой комедии Соловьева... Не давать, не давать ее Островскому!"
   (Вы, я думаю, на сомневаетесь -- что я, который мог солгать Филиппову насчет вашей благородной и тонкой трезвости, на этот раз Вам-то все-таки не лгу?)
   Итак, я, кажется, сказал все, что было у меня на сердце и что нужно для дела? -- Мало ли что еще можно сказать. -- Но я и так, обремененный сам спешной работой, задолжавший нового долга 700 рублей там и сям -- решился пожертвовать вам и моей к вам дружбе -- целое утро и отложил свою работу на завтра. -- О себе -- я много говорить Вам не стану. -- У меня уже будущности нет, мой друг; но настоящим я искренно доволен и всем сердцем благодарю за него Бога! -- В Министерстве Ин<остранных> Дел меня приняли прекрасно; не знаю, что будет дальше, но мне сказали, что в принципе решено мне дать хорошее место в Константинополе и составляются уже списки. -- Но пока не вложу перста моего в ребра, не буду увлекаться верой в людские слова. -- Впрочем -- все пошло прекрасно в Петербурге сразу, друзья, здоровье, приемы со мной разных людей, и т. д. и т. д.
   Вот что значит благословение Отца Амвросия, с которым я поехал! -- Послушайтесь меня еще один раз на прощанье; если вы поедете в Петербург, заезжайте прежде на неделю в Оптину, -- поговорите с Отцом Климентом раз 10 (послушайте его просвещенные речи) и попросите святого старца Амвросия -- благословить Вас на то, чтобы ваша художественная деятельность была не на вред, а на пользу, хотя бы и косвенную. --
   Даже и как писателю -- я считаю необходимым, чтобы вы унесли с собой эти поэтические и русские образы хорошего пустынножительства. -- Вы, милый мой, так это хорошо поймете! -- А я с моей стороны, верьте, где бы я ни был, никогда не забуду вас и вашего рыцарского, теплого прекрасного сердца, скрытого под той шероховатой и угловатой оболочкой, которой облекли вас (я уверен, только временно) нигилизм, нужда, горе и.... плохое общество, в котором вы задыхались!..
   Я перед отъездом попрошу ваших однофамильцев братьев Соловьевых познакомиться с Вами и дам Вам, уезжая, их адресы. -- Вы слышали -- один из них молодой идеальный философ и очень уже влиятельный о сю пору, а другой тоже юный, но очень даровитый критик. -- Они вам будут очень полезны. -- И Всеволод (критик) особенно, если только вы не подеретесь, ибо у него тоже характерец; едва-едва я лажу, я, укротитель разных тигров (как вы сами раз сказали). -- Меня он и за глаза, слышно -- хвалит. -- А другим всем достается, беда! -- Но очень умен! Дамам отборным рекомендовать вас еще раненько по совести. -- Это будет выгоднее для вас же после того, как вы уже проникнитесь теми секретными наставлениями отца, которые еще впереди. -- Теперь некогда... Первое впечатление -- важно. -- А нужно бы вам быть поближе к тонким женщинам!...
   Ну, целую и благословляю вас. -- Не пьянствуйте. -- Пока пишите мне так: На Большую Морскую, в дом Лауферта; кварт<ира> No 5, Е<го> В<ысокоблагородию> Конст<антину> Аркадьевичу Губастову -- для передачи любящему Вас

К. Леонтьеву.

   

303

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
21 февраля 1878 г., Любань

21 февраля; 1878; Любань. --

   Маша, вообрази себе, в каком я должен быть приятном настроении: вчера вечером только перешел на новую квартиру; голова не свежа; писать все еще не дают, то матерьяльные неудобства, то эта переписка с Калугой и Мещовском насчет Кудинова, которое благодаря моей неопытности в этом деле до сих пор не перезаложено! --
   Мир заключен с Турцией. -- Надо ехать на два-три дня опять в Петербург; поезда моих нервов не хотят знать и отходят не в мои часы и т. д. -- Но я больше скучен, чем раздражен; -- благословение Батюшки дало мне столько спокойствия духа, что у меня бывает разница только в том, что я скучнее или веселее, а больше ничего. -- Скучаю, но все-таки действую и не унываю.... А ты, ты.... Много, много у меня для тебя опять собралось в сердце! -- Но я только что написал три деловых письма и не знаю, буду ли в силах писать тебе приятные вещи. --
   Катя тут очень старается и правда много облегчает мне жизнь; но сегодня ей предстоит разочарование; она думает, что я проведу у них вечер, а я хочу уехать молча на два дня в Петербург, чтоб не упустить чего-нибудь; и Губастов не может вполне заменить меня самого. -- Надо и Краевского видеть. --
   Что-то ты напишешь мне в ответ на мое толстое письмо? -- Ради Бога строго не брани; это слишком светло и не достаточно тепло, чтобы быть опасным и серьезным. -- И в Петербург для этого бы я не поехал; а нужно. --
   Мне все кажется, что ты выйдешь замуж за Ник<олая> Яков<левича>!! Ему везет; я написал ему большое и лестное и строгое письмо; с Островским после этого письма он, верно, разойдется. -- Его хочет Филиппов взять под свой твердый покров. -- Островский про него за глаза рассказывает, что он пьяница. -- Я, конечно, написал Ник<олаю> Як<овлевичу> о том, что в Петербурге все кричат, что он должен бросить Островского. -- Вообще его успех в Петербурге еще заметнее, чем в Москве. -- Государь просидел с большим вниманием все пять актов. -- Пьеса нравится еще и тем, что она без тенденции или попадает в такт, с тем положительным настроением, которое больше и больше берет верх в литературе. --
   Ну, прощай, голубчик мой; сиди у моря, да жди погоды. -- Или ты в Царьграде со мной, или будешь женой знаменитого человека! -- Кате, должно быть, очень хочется просватать тебя. -- А я говорю: Все это в руках О. Амвросия, и я всему от него с радостью покорюсь. --

Твой К. Леонтьев

   

304

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
28 февраля -- 1 марта 1878 г., Любань

28 февраля; Любань. 1878.

   В Катином письме ты пишешь, что ждешь от меня опять большое письмо. -- Возвратившись часов около 10 вечера с дачи Мельникова, которая от моей квартиры верстах в 1 1/2-ра, я почувствовал, что спать мне еще рано, и вздумал вместо большого написать тебе это небольшое письмо. -- Прежде всего я недоволен, что ты сама мне редко пишешь. -- Не говори ничего о твоей жизни однообразной; мысли и чувства такой женщины, как ты, всегда занимательны не только для меня, но и для всякого, я думаю, умного человека. -- Ну, как хочешь! -- А ты своими рассказами умела даже и Сапожок сделать мне знакомым и интересным. --
   Что касается до моих дел; то все они мало изменились с тех пор, как я писал тебе. -- Я перенес за это время последнее много физических неудобств. -- Квартиры в Любани всё холодные; летние; первую я бросил, заплативши за неделю 5 руб., и перешел на другую; ее нашла опять Катя; но и она мне не по сердцу. -- Утром (понимаешь -- утром!) очень холодно и прежде полудня никак нельзя ничего делать. -- Катя и Мад<ам> Шевич хотят уговорить Мельникова отдать мне за деньги флигель при их заведении. -- У них воздух ровный; хорошо и для души приятно; есть и там некоторые моральные неудобства, но что делать! В Петербурге я был 3 1/2 суток на маслянице и вернулся вчера измученный. -- Едва-едва сегодня к вечеру отоспался и пришел в себя. -- Не то чтобы я был нездоров; но как-то ощущения эти уже слишком для меня сильны; встречи; споры; смех; движение и наконец дом Карцовых, из к<ото>рого ни за что раньше 2-х часов ночи не вырвешься. -- А нервы эти так возбуждены, что сам я в 8 или даже в 7 просыпаюсь. -- Какая же возможность это долго выносить! -- Я приехал в Петербург в пятницу в 8-м часу и в 10-м был уже у них. -- К несчастию, гостей не было; а это хуже, потому что вся семья вместе. -- Она все та же; так же загадочна, хитра и ласкова; успела наговорить мне колкостей; надавать материнских наставлений, сказать: "а все-таки мне было без вас скучно.... ужасно скучно!" -- А потом: "Ну, слава Богу -- в Любани обдумали и у вас теперь все прошло!" -- И даже успела дать мне долго, очень долго подержать и долго целовать свою немного красную руку (Я: "Отчего они у вас красные? -- Впрочем, это очень мило". -- Она. "От молодости; от крови; постарею немного -- побелелют!"). -- В 3 часа я вернулся и, прости мне, утомленный, но такой веселый, что проснулся в 7 часов; так что горничные все еще спали. -- В субботу утро посвятил беседе с Губастовым (я нанял на месяц за 20 руб. небольшую комнату в одних "Chambres garnies" с ним, на случай моих приездов); потом около 2-х часов я, Губастов, она и младший брат ее лицеист отправились на выставку в Академию. -- В четырехместной карете. -- Она была очень мила и весела; не давала мне курить в карете, потом давала, закрывала меня воротником... И т. д. Губастов ликовал. -- Но я немного тяготился всем этим и весь остальной день (от 4-х пополудни до 2-х часов ночи) я по их просьбе провел у них. -- Гостей опять не было; и мать и братья до того мне мешали, что я был взбешон и 20 раз сбирался уйти. -- Наконец устроилось 2 разговора наедине -- один с помощью арфы от 9 до 10 до чая; а другой от 12 до 2-х ночи, с помощью одного сборника в пользу бедных, где были разные стихи. -- Я несколько раз порывался уйти; но она не пускала; начинала доказывать, что все эти удаления в Любань вздор и что я ничего там не напишу (до сих пор она была права) и денег истрачу много; и принималась то считать мои расходы. -- Калоши вам надо маленькие; пора вам эти сапоги какие-то бросить.... Как вы в них ходите! -- Это 7 руб. -- ну 8... и т. д. Три раза обедайте у нас (только скоромное); раза на два найдете какого-нибудь Филиппова; а кушайте на свои деньги только 2 раза в неделю... Молиться вы здесь можете. -- Это вздор все. -- Тут есть люди, которые больше вашего молятся и т. п. -- То начинала смеяться и воображать, как все мне от скуки в Любани рады; -- и племянница, и старухи, и девочки, и Мад<ам> Шевич.... и "только что вы начнете "Одиссея", вдруг от Губастова письмо, что по делам надо опять в Петербург... Хороша практичность!" --
   Я смеялся, но настоящего ей не сказал, что все это правда; но что в Любани я отдыхаю пуще всего от нее.... Кончилось тем, что мать рассердилась на нее, зачем она меня не пускает; велела накормить меня поскорей и отпустила. -- Но она обличила мать и сказала: "Что ж такое, что я сижу с К<онстантином> Н<иколаевичем> до 2-х часов; сколько раз мы ни пробовали раньше кончать наши вечера, ты сама никогда раньше 4-х часов не заснешь". -- Мать засмеялась; но я согласен был с нею, что это просто безумная жизнь, и поевши ушел до того утомленный и телом, и сердцем, и умом, что проспал как убитый до 10-го часа и в воскресенье, несмотря на то, что сынок заходил и звал меня опять, решительно отказался и весь вечер до 10 часов мы en tête à tête беседовали долго с Губастовым. -- А в понедельник, вчера, не заходя прощаться, уехал сюда. --
   Теперь 1-я неделя поста. -- И хотя я говеть буду позднее, но все-таки. -- Во всем есть хорошая и худая сторона. -- Во всем есть дьявол. -- Правда -- моя музыка с ней не так опасна, как кудиновские рощи; -- но зато при этих серьезных и опасных делах было и горячее покаяние; была постоянная мысль о Боге; а здесь такая рассеянность мыслей, такая внешняя борьба, что ничему важному и спокойному или глубокому в сердце и места не остается. -- Только и думаешь о том, "когда же уйдет брат и когда мать удалится отдохнуть" и т. п. Прибавлю кстати, что она с позволения матери в субботу отказалась от бала, чтоб провести вечер со мной. -- Она имеет такую двойную любезность; одну при всех, а другую наедине; 1-я покрывает вторую. -- Такая она утомительная и занимательная! --
   Пока перемены нет в отношениях никакой; но, кажется, предстоит перемена.... Губастов сам начинает влюбляться в нее и чуточку ревновать.... Я это заметил и вынудил его признаться. --
   -- Да! пленила! Пленила! -- он сказал; задумывается; поет что-то, свищет... Но сознается, что брака ужасно боится, "так, как вы боитесь моря". -- Я его подбиваю жениться на ней и, может быть -- устрою это.... Я уж придумал средство. -- Такую девушку он не скоро найдет. -- Вопрос -- пойдет ли она за него! --
   Насчет службы мало нового. -- Игнатьев скоро будет. -- Мне сказали, что назначение мое 2-м драгоманом много зависит от согласия Ону, к<ото>рый теперь в Константинополе. -- Я ему напишу. -- Вот и все. -- Деньги опять на исходе. -- Очень боюсь, что неудобство здешних квартир не даст мне покоя приняться за занятия. -- А писать очень хочется. -- Ну, что Бог даст! -- Возвращаться же скоро в Петербург тоже бы не хотел; очень физически утомительно! -- А кто знает! -- Может быть, эта бедовая девочка и права, что дела сами заставят меня скоро вернуться. --
   Хочу выдать ее за Губастова, но чувствую, что она не под силу ему будет ни в каком отношении.... Ей нужен или Цертелев, или такой добрый, каким я умею быть. -- А он не справится с ней. --
   Что сказать еще? -- Катя очень мила. -- Людмила прилична; ничего. -- Ленится; но это простительно. -- Моим чувством к ней я пока тоже доволен. -- Не мешает. -- Девочки в приюте очень меня любят; и до того ко мне ласкаются, что даже скучно иногда. --
   Ну, прощай.

Твой К. Леонтьев

   1 марта; середа. Полдень
   
   Все стараюсь успокоиться и сегодня получше. -- Усердно и горячо молился; прочел у И<саака> Сирина об разнице искушений друзьям Божиим (смиренным) и врагам Его (гордым). -- Множество знакомой мне правды. -- Уныние, душевное сиротство, недуги и т. п. -- вот искушения друзьям; опасности, страх телесный, метание с места на место, вражда людей, блуд и т. п. -- вот искушения врагам. -- В Угреше и в Оптиной -- я был другом Божиим; в Салониках я был Ему враг. -- Но по милосердию Своему Он желал сделать меня другом Своим... и прежде всего сломил мне рог гордости моей! -- Теперь я не друг и не враг Господу; и на душе моей ужасная пустота! -- Впрочем -- я говорю: сегодня получше; в церковь не пошел; не в силах; я хочу сколько-нибудь дней не видать людей. -- Сегодня и на дачу Мельникова не поеду. -- Мелкая борьба за существование все-таки продолжается; сегодня есть почти нечего; хозяйка отказывается готовить; "ничего хорошего не может найти"; я попросил дать нехорошее и очень ряд, что Господь как-то послал мне терпение. -- Ах, Маша! Маша!... Сколько разных чувств и мыслей -- я выразить тебе сотой доли не могу!... Я очень, очень рад, что я имел твердость не уступить Ольге К<арцевой>, когда она убеждала меня остаться в Петербурге, и уехал сюда! -- Я так рад отрезвиться в одиночестве. -- Пойми ты это, мой друг. -- Вот о чем молись, Маша, сильно, молись, чтобы я усерднее молился. -- А всякий раз, когда я "seul avec ma pensée", как говорила дура Miss Denman, -- так мне на Восток ехать не хочется, а хочется только в Оптину, в Оптину и в Оптину и чтоб меня там телесно покоили, но духовно смиряли бы и даже в Кудиново бы никогда не пускали. -- И даже (это мечта невольная -- не больше, прости мне!) есть минуты и очень нередкие, когда я думаю: Если бы Маша жила бы сносно и не пошло с Ник<олаем> Яков<левичем>, выйдя за него замуж по благословению Отца Амвросия, и даже забыла бы меня сердцем вовсе, а я бы забыл всех, всех остальных, всех, всех..... Но чтобы она не забыла бы меня разумом, и муж ее также, и чтобы она заботилась заочно о моих сочинениях и выучилась наконец-то, наконец-то (!) быть полезной моему неисправимому и грешному тщеславию не в виде честной только писарши, но и в виде ловкого и смелого друга. -- Ну, и муж с своей стороны тоже.... А я бы сидел в Оптиной и плакал бы и плакал бы и плакал -- то малодушно о моих обманутых надеждах то благодатно и радостно о моих грехах и преступлениях; да молился бы слабой моей молитвой за добрых друзей.... Мечта! Мечта!... И будет опять эта несносная новая жизнь; какой-нибудь Адрианополь! опять люди и мелкая борьба... Опять увлечения и покаяние и потом внезапная, нежданная, глупая, какая-то постыдная, обидная, бессмысленная смерть! -- Может быть -- Бог и простит меня.... Он милосерд. -- Но противно для мысли так умирать мне,... как может умереть Иловайский, Кафтарадзе, Захарьин и даже Ваня Раевский! -- Но да будет воля Господня! День мой -- век мой! -- Поневоле примешь этот девиз.... А вместе с тем я бы не хотел, чтобы Ольга К<арцева>, напр<имер>, отказалась бы от меня вдруг по разочарованию во мне или по пренебрежению; по разочарованию в чувствах моих -- это дело другое. -- А Губастову она все-таки не пара!.. Куда! -- И он прав, что боится ее! -- Я никак не справлюсь с ней, а он.... Он замкнется, замолчит с достоинством, и она скажет: "Какая скука!" -- С Бестужевым мы успели только карточками обменяться. -- Карцевы отняли у меня почти все вечера в мой первый приезд, и я не успел быть у него на вторнике его. --
   В Петербурге люди интересующиеся литературой говорят: "Интересно знать, что бы Леонтьев мог из русской жизни написать!" -- Это Берг мне рассказывал. -- А может быть, он и лжет; -- это с ним бывает. --

К. Леонтьев

   Небольшое письмо мало-помалу стало довольно большим. -- И это тебя даже не трогает. -- Так ты драпировалась крепко в мантию мудрости и тихого величия!...
   

305

О. С. КАРЦОВОЙ
3 марта 1878 г., Любань

3 марта 1878.
Любань.

   Я позволяю себе обратиться к вам с одной просьбою. Племянница моя очень желает иметь одну книгу. Она называется "Святого Исаака Сирина слова духовно-подвижнические".
   Губ<асто>в нездоров и не выходит; не будете ли вы так добры, не поручите ли вы младшему и милому брату вашему -- Андрюше съездить за ней и купить ее. Я посылаю 3 рубля. Кажется, она больше этого не стоит. Послезавтра суббота, он будет дома и верно не откажется сделать это для меня. Извините, пожалоста, что я Вас этим беспокою.
   Если дела (по службе) не вызовут меня прежде срока в Петербург, я бы желал пробыть здесь до тех пор, пока кончу, что нужно...
   Здесь не то чтобы лучше; конечно -- нет; но тише; здесь можно сосредоточиться, а в Петербурге я был постоянно как бы вне себя от разных ощущений, и приятных, и тяжелых. Надо отдохнуть и собраться с новыми силами на новую борьбу.
   Когда же прекратится эта борьба жизни нашей... Ах! как она иногда тяжела! И смолоду, и позднее, и в ваши годы, и в мои. -- И всякому кажется, что его борьба самая трудная...
   Я уже 3 дня, как никуда не выхожу и все занят. Что то у Вас в доме делается, в вашем гостеприимном доме? Здорова ли Maman? Играете ли Вы на арфе? Сидите ли у камина задумчиво, или все с гостями и с гостями. Кто ходит теперь к Вам? Курч<анино>в, граф Гейден, Гартвиг?
   Дай Вам Бог веселиться, а вы мне пожелайте здоровья и труда теперь. Положение мое очень тяжелое и мне надо трудиться...
   Поцелуйте за меня руку у Вашей Maman и поклонитесь братьям.
   Еще раз прошу простить, что обеспокоил Вас этим письмом, но меня так просили купить эту книгу и я кроме вашего брата никого не нашел, к кому бы обратиться, так как Губастов болен.

Остаюсь и проч. Ваш К. Леонтьев.

   P. S. Потрудитесь прислать книгу по следующему адресу: близь станции, д<ом> Красавиной. К. Н. Леон<тье>ву.
   NB. Бумага эта, конечно, нехороша и недостойна Вас, но Губ<асто>в еще не выслал почтовой; а здешняя почтовая так нехороша, что эта простая писчая лучше. Лучше, потому что без претензий на что-то высшее.

Л.

   

306

М. К. ОНУ
4 марта 1878 г., Петербург (?)

4 марта 1878. Петербург.

   Михаил Константинович, милый мой, мне на днях "конфиденциально" сообщили, что дальнейшая судьба моя преимущественно в Ваших руках. -- "Как это так?!" -- Вы спросите. Вот как. Я поступаю опять на службу. Князь Горчаков сказал Гирсу слова два в мою пользу, а Гире сказал мне, что ему "очень приятно" видеть меня снова на службе. Вообще мне объявили решительно, что в принципе решено без всяких затруднений дать мне место, но какое -- вот в чем дело. Мельников заметил мне, что Министерство несколько стеснено тем, что я настойчиво прошусь в Константинополь. В провинции нашлось бы место скорее. Генеральное Консульство Константинопольское кому-то обещано (я подозреваю, что Мюльфельду), но и мне безусловно не отказано. Но есть другая должность в Константинополе, которую я мог бы с удовольствием принять -- это должность 2-го драгомана на место Макеева, если его переведут куда-нибудь или повысят. Правда, я по-турецки знаю очень мало; но зато, мне кажется, трудно найти человека, который мог бы так годиться в помощники 1-му драгоману, как я по делам Патриархии. Если не ошибаюсь, занятия драгоманов в Константинополе не постоянно соединены с той или другой должностью. Так, напр<имер>, в то время, когда 1-м драгоманом был Богуславский, вероятно, вы, а не он, занимались Патриаршими и вообще церковными делами. Положим, с тех пор, как 1-м драгоманом стали Вы сами, то условия переменились. Вы одинаково могли с успехом вести политические переговоры с сановниками Порты и способствовали смягчению отношений между Патриархией и Россией. Вот тогда, я думаю, полезнее были такие помощники, которые, не мудрствуя лукаво, ходили по Торговым Судилищам, чем такие, как я (хотя, разумеется, и я не настолько нравственный урод, чтобы не мог вести тяжбу, как всякий). Но теперь, после этой войны, обстоятельства переменились и, если Вы останетесь 1-м драгоманом в Константинополе, у Вас в чисто политическом отношении, вероятно, будет столько дела с турками, Вам нужно будет тратить столько ума, уклончивости и энергии для возлияния бальзама на те неисцельные раны, которые мы этой бедной Турции так неожиданно нанесли, что, я полагаю, помощник уживчивый, Патриархию чтущий, к туркам в меру благосклонный, Вас самих сердечно уважающий и любящий, будет Вам вовсе не лишний. Что касается до турецкого языка, то, пользуясь отчасти Вашими советами, я могу дать слово, что серьезно займусь им тотчас по приезде на место и с моей способностью выучиться языкам практически, через год, не более, буду возбуждать благосклонную улыбку Пашей и Кетибов теми приятными ошибками, которые я буду, говоря с ними, дерзновенно делать. И эта дерзновенная приятность будет способствовать окончанию дел. Я испытал это с греками.
   Что касается до личных моих наклонностей и вкусов, то Вы знаете, до какой степени я жизнь в Константинополе предпочитаю всякой другой жизни и по весьма уважительным причинам!.. Прежде всего потому, что здоровье мое на Босфоре лучше, чем во всякой другой местности Европейской Турции. О литературных моих занятиях я не говорю; их на первое время придется вовсе забыть, чтобы предаться службе верою и правдою. Впрочем, Вы сами меня с этой стороны знаете.
   Прибавлю еще одну частную вещь: семейные обстоятельства мои за последние года сложились так, что я провожу и буду проводить остальную жизнь мою в одиночестве. Жена моя предпочитает жить в Крыму с родными, и лишь бы я посылал ей достаточно денег на ее содержание, она, по-видимому, довольна своим положением там и не ищет ничуть возвратиться ко мне.
   Каково же это будет жить совсем одному в глухой турецкой провинции, где ни обедни поздней нет, ни общества хорошего, ни воздуха здорового, ни приятеля или приятельницы (вроде Луизы Францовны, напр<имер>), чтобы отвести душу. Посудите сами! А не служить становится невозможно!
   Ну прощайте, обнимаю Вас крепко и верю в ту сердечную приязнь, которой доказательства от Вас я столько раз видел прежде. Теперь Вы в силе; это ни для кого здесь не тайна; и между нами сообщу Вам, что даже Мельников насчет должности 2-го драгомана сказал мне так: "Надо знать, будет ли это удобно для Ону". Вот почему я начал с того, что сказал -- судьба моя в Ваших руках. Остаюсь по-старому любящий Вас

К. Леонтьев.

   

307

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
Начало марта (между 5 и 11) 1878 г., Любань

Разговор в Любани. --

-----

(Март; 1878 года). --

   Катерина Васильевна Самбикина, начальница благотворительного учреждения в Любани. --
   Конст<антин> Николаевич Леонтьев, ее родственник, заезжий на два дня из столицы писатель. --
   (Вечер; горящая печка; -- в окне видна роща и снег, освещенный луною). --
   
   К. Н. Маша пишет, что Ник<олай> Яковл<евич> Соловьев выражается так о моем "Одиссее": "Это напоминает мне дорогие, хорошие кружева, до которых коснуться страшно". -- Очень изящно сказано; но я нахожу, что это довольно зло, "прикоснуться страшно!"
   К. В. -- Да; это правда. -- Так уж страшно, что пусть эти кружева так и лежат где-нибудь на лежанке... Так, как он клал и забывал на кудиновской лежанке те книги, которые вы с Машей давали ему читать. --
   К. Н. -- Что мои книги! -- Он классических писателей читать скучает. -- Ходит, думает, сердится, бранит людей и "жизнь прожигает". -- Самый ум его быстрый ему вредит; -- он с полу-намека, с полу-слова все понимает и угадывает и делает гигантские шаги. -- Он непостижимо шагнул от "Разладицы" до "Ахметьева с Варькой". -- А насчет кружева я нахожу, что это еще злее, чем ты объяснила. -- "Где тонко, там и рвется", т. е. с серьезной критикой не подходи; всё в клочки!.. Я никогда не поверю, что мои вещи ему нравятся. -- Ему еще недавно Некрасов нравился больше, чем Пушкин и Фет. -- Это он притворяется, чтобы утешить меня. -- Я настолько же верю его личной дружбе, насколько сомневаюсь в его литературных мне сочувствиях. -- Не знаю почему -- я всей душой верю, что он меня крепко, всем сердцем любит. -- Он любит, уважает и жалеет меня, как больного друга, как умного, но стареющего отца. -- А его похвалы моим сочинениям мне кажутся ложью; но ложью какой-то рыцарской, великодушной, которая меня глубоко все-таки трогает и которую я ценю. -- Я понимаю теперь этого человека так, что за те немногие услуги, которые я нашел истинное удовольствие ему сделать, и еще больше за мою с ним искренность, прямоту и радушие, он готов при случае заплатить сторицею. -- Одним словом -- в деле личных его чувств -- мало людей я знаю (из мужчин), которым бы я так верил безусловно, как ему, и к которым бы я с такой смелостью обратился за какой-нибудь помощью или каким-нибудь утешением, как к нему. -- Да -- пожалуй -- что просто никому не поверю так, как ему. -- Даже и Губастову верю меньше, гораздо меньше; хотя Губастов по-своему очень меня любит; -- но у него нет ни страстности, ни энергии, ни смелости Никол<ая> Яковл<евича>. -- А кружева.... Это только одно из действительно тонких выражений этой личной дружбы. -- Милое внимание доброго сердца к отходящему от міра сего человеку... Цветок если не <на> могилу друга; то на его страдальческий и предсмертный одр... Дай Бог и за это ему здоровья и успеха!.. Ну, а читать -- это он никогда не будет. -- Даже и Маша, которая, по-видимому, ему немножко нравится, и та не может побудить его к этому бесполезному занятию...
   Молчание. --
   К. В. -- А что ж, мне это в своем роде нравится. -- Конечно -- таланту его, может быть, это и вредно; а мне все-таки это нравится. -- Знать ничего не хочет. -- Другие тут за него хлопочут, стараются, ставят на сцену, с цензурой этой... Место ему в столице предлагают, в люди его выводят, все говорят о нем; -- а он сидит себе в Мосальске и поклюкивает (NB. Подлинные слова). --
   Оба весело смеются. --
   К. Н. Я ему напишу об этом разговоре. -- Пусть и он с нами заочно и добродушно посмеется. -- Да, кстати, пошлю ему еще статью Маркова о Некрасове. -- Она не велика; прочтет. -- Как много в ней горькой и беспощадной правды! -- Давно пора! И прежде были люди, которые говорили то же самое; -- но только теперь пришло время, когда многие начали понимать, что это вовсе даже и не поэзия... Поэзия должна восхищать или сладко томить. -- А это что такое? -- Даже жаль тех прекрасных явлений жизни, которые послужили темой этому фальшивому человеку. -- Сама жизнь гораздо прекраснее такой безобразной, деревянной и натянутой версификации!..

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
~

   "Друг мой, Друг далекий, вспомни обо мне!"

-----

   К. Леонтьев. -- (С<анкт->Петербург; -- Большая Морская; дом Лауферта; кварт<ира> No 5. --)
   

308

О. С. КАРЦОВОЙ
18 марта 1878 г., Любань

18 марта 1878.
Любань, дача Мельникова.

   Ольга Сергеевна, если Губастов уже уехал в Турцию, то потрудитесь известить меня... Если же он не уехал, то потрудитесь передать ему как-нибудь, что телеграмму его странную, где он меня совершенно больного и т. д. умоляет приехать, а сам затрудняется выгрузить на один день в Любани свои expeditions officielles, получил вчера поздно вечером. Поездов уже не было, я собрался ехать сегодня больной, рано утром и за 1 1/2 версты на станцию. По телеграмме судя, я думал, что случилось что-нибудь выходящее из ряда и что я для чего-нибудь нужен ему. Но так как с моим ужасным здоровьем ни за что ручаться нельзя, от волнения разных вовсе лишних мыслей я не мог заснуть до 5 ч<асов> утра и, конечно, и без того больной (как я уже сказал), решился отложить свою поездку до 3 ч<асов> вечера. Судя по его мольбе и еще по каким-то другим оттенкам, мне казалось, он должен не только не спешить из Петербурга, но, напротив того, отдыхать, хотя бы временно, на розах. (Какой это век? Никакой. Истина прекрасней всех веков.) Проспавши 10 ч<асов>, я встал, и вдруг мне принесли письмо Губастова от 14 марта, которое пролежало трое суток по неаккуратности здешней почты и получилось 18-го же, позднее вчерашней телеграммы! Из этого письма стало ясно, что он едет в субботу куда-то (вероятно, в Константинополь) и собирается ко мне на несколько часов. Тогда стала ясна и загадочная телеграмма его. Теперь уже незачем мне ехать! Если он, как-нибудь случайно, задержался в П<етербур>ге, то будьте так милы, добры и любезны, что доведите все это до его сведения. Я, признаюсь, не допускаю ничего, что могло бы помешать заехать ко мне. Vbilà le cas de s'écrier: "не надейся ни на князя, ни на сына человеческого". Не правда ли, как все это скучно, все это, что я так долго пишу, но что делать? Видеть его было мне и очень нужно, и очень приятно, но видно не судьба.
   Я, впрочем, очень рад, что я не в Петербурге, не на Миллионной и не с Вами!.. Я, после всех этих встреч разнообразных, разговоров, принудительных визитов, ужасных улиц; расходов безумных и невольных, после вашей агрессивности и доброты, после теплой ласки и горьких оскорблений от мамаши, бессонных ночей, после M-me Мордвиновой, после энергии нашего молодого Гамбетта ("en herbe"), становлюсь совсем как безумный и дня 3 в Любани всякий раз только хожу в исступлении взад и вперед по комнате; и сплю, и сплю, и сплю. Постараюсь всячески отдалить минуту новой каторжной поездки в Петербург. Положение как мое, так и нескольких страдающих и зависящих от меня лиц так серьезно, что мне только надо сидеть, спать, писать и молиться. А я позволяю себе ездить в П<етер>бург не для одного свидания с Игнатьевым, на которое довольно и дня, но остаюсь 3--4. Точно я человек как все, а не истерзанное и самим собою и обстоятельствами творение. Я раз видел в Крыму очень породистую собаку, которой переехало зад телегой. Глаза ее дышали умом, и вся она была полна как будто бы жизнию. Она рвалась к прохожим с места с выражением ласки, страдания и любви... Мы ее кормили, гладили и уходили. Я, сознаюсь, жалел ее больше, чем многих людей. Ее кормили, и она долго жила. Я уехал в Россию, а она так и осталась там у стенки в Симферополе.
   Не лучше ли было бы ее убить? Она сама себя бы убила, если б понимала, что это можно сделать. А человеку, который верит в загробную жизнь и уставы церкви, нельзя этого делать. А, напротив, нужно молиться, чтобы пожить и иметь время здесь искупить, что нужно. И надо жить, биться на месте с перееханным задом!.. Да еще мы нарочно приходили, чтобы дать ей поесть, а тут друзья (и искренние) не находят возможности заехать, чтобы бросить кусок душевной пищи. Я виню жизнь, себя, преждевременно переломанные ноги свои, которых никто не поправит уже, а не друзей, не людей. Люди ничего не могут; вот, что хуже всего.
   Ну, прощайте, Ол<ьга> Серг<еевна>, да хранит Вас Бог. Вспоминайте иногда и собачку эту у стенки. Она горько плачет. Кланяйтесь мамаше и братьям. Пусть Юр<ий> С<ергеевич> не забывает то, что я просил его в случае отъезда Губастова. Адрес мой на дачу Мельникова.

Ваш покор<ный> слуга К. Леонтьев.

   

309

Ю. С. КАРЦОВУ
20 марта 1878 г., Любань

20 марта 1878 г.
Любань.

   Вы, конечно, не забыли обещания вашего следить насколько возможно за моими интересами в Петербурге. Теперь дела видно до того запутаны, что даже аккуратный Губастов и тот изменил себе: напутал с письмами и телеграммами, и мы не видались. Из карточки, заброшенной им на станции, и из известий, переданных мне через 3-е лицо, оказывается, что он даже не уверен, доедет ли и сам до Константинополя. Что же это значит! Не значит ли это, что в Турции опять поворот против нас? Иначе какое бы отношение могло иметь Генеральное Консульство в Константинополе к войне с Англией, в которой Турция осталась бы нейтральной. Пожалоста, сообщите, что это значит и есть ли в самом деле признаки такого рода, что на службу в оставшейся части Турции надеяться нельзя.
   Игнатьев, вероятно, скоро вернется из Вены, и я должен не откладывая написать ему и просить его не ставить меня в сомнительное положение насчет службы в Болгарии, а либо да, и скорее либо нет. А если случилось, что Губастов второпях сбивчиво выразился или та особа, которая передала мне его слова на станции, исказила их по-своему, то это вы можете разъяснить, если хотите.
   Человек, которому Губастов поручил передать мне, сказал так:
   "Скажите Леонтьеву, что дела его в Пет<ербур>ге плохи, не придется ему ехать". А на карточке, оставленной мне, написано: "дела плохи; la g est presque immimente. Напишу все подробно из Константинополя, если только доеду". Это совсем другой оттенок. Больше я распространяться не буду. Мне кажется, что, если вы внимательно захотите отнестись к этому делу, можете все, что мне нужно, разузнать и сообщить мне.
   Главное прошу Вас, не сбивайте меня каким-нибудь крайним и поспешным пессимизмом, а оптимизма по отношению ко мне я не боюсь.
   Верьте, положение не только денежное, но и нравственное, до того в эти дни критическое, что сбивать и расстраивать больного душою, еще больше, чем телом, человека какой-нибудь поспешностью было бы более чем проступком.
   А подобных, решительных заключений тем легче ожидать, чем умнее, гордее, энергичнее и моложе тот, от кого их ждешь.
   Я физически, между прочим, вот уже около недели до того страдаю, что не в силах и это небольшое письмо дописать, и потому простите мне прямоту мою. А она ведь не оскорбительна, я думаю? Если Вам самим лень отчетливо мне все написать, я уверен, что матушка ваша или Ольга Сергеевна не откажут протянуть мне руку помощи за вас. Когда ждут Игнатьева?

Остаюсь преданный К. Леонтьев.

   P. S. В Петербург приехать не могу долго. Ни денег, ни сил нет.
   

310

ГРАФУ Н. П. ИГНАТЬЕВУ
21 марта 1878 г., Любань

27 марта; 1878 г.; Любань. --

Милостивый Государь
Граф Николай Павлович,

   Мне нет нужды напоминать Вашему Сиятельству разговор наш, в котором я имел случай убедиться, что Вы по-прежнему благосклонны ко мне и считаете меня не бесполезным для Государственной службы. -- С меня довольно, что Вы сказали мне: "Я подумаю и сделаю что можно!" Из прошлых весьма разительных примеров для меня ясно, что Вы успеваете вмещать в одно и то же время заботы о делах высшей политической важности и память о самых второстепенных подробностях не только службы, но нередко и личных интересов людей, обращающихся к Вашему Сиятельству с просьбами и делами своими; и потому с этой стороны я покоен. --
   Но так как дороговизна жизни в Петербурге заставила меня в ожидании решения моей судьбы переехать на дачу г. Мельникова на станцию Любань, то осмеливаюсь почтительнейше просить Вас, Николай Павлович, известить меня по этому адресу через кого-нибудь из знакомых мне чиновников Министерства в случае открытия для меня подходящего по Вашему мнению места. -- Я полагаю, что г.г. Базили и Цертелев не откажутся в случае надобности взять на себя этот небольшой труд. -- Я, впрочем, и от Консульства в Западной Европе не отказался бы; хотя позволю себе повторить еще раз, что самое скромное место в Константинополе (конечно -- при соответственных этому политических условиях) сделало бы меня совершенно счастливым. -- А впрочем, да будет воля Божия; -- что Он положит Вам на сердце, то пусть и будет. --
   С глубочайшим почтением честь имею быть, Вашего Сиятельства покорнейший слуга К. Леонтьев
   

311

Ю. С. КАРЦОВУ
27 марта 1878 г., Любань

27 марта 1878 г.
Любань.

   Благодарю Вас, Ю<рий> С<ергеевич>, и Катерину Сергеевну за письма.
   Я думаю, что вы правы во взгляде вашем на тягостное положение России. Что же касается до Адрианопольского консульства и т. п., то, как бы вам сказать, не то чтобы мне все равно совсем, а почти... Я должен искать подходящего места, а получу я его или нет, не знаю, будет ли к лучшему. Да и что такое это лучшее? -- Я знаю, что мне приятно по вкусу и по слабостям моим; но что полезно, -- не знаю, ни вам, ни мне, ни России, ни людям вообще. И как полезно? В денежном, в гигиеническом, в литературном, в христианском? Как это разберешь? А смолоду я думал, что есть какая-то польза, что есть что-то такое верное на свете...
   Но довольно об этом; что за дело вам и вообще сверстникам вашим, полным здоровья и огня, еще способным верить в свой ум, свою правоту и свою удачу, до какого-то растерзанного трупа, на которого вы случайно наткнулись на пути вашем. Еще спасибо, хоть снисходительно написали, а другой и этого бы не сделал. Я, право, гораздо больше ценю ваше письмецо, чем вы думаете. Я до того в последние года привык к лени, низости, зверскому эгоизму встречных людей, что всякая просто-человеческая черта по отношению ко мне меня дивит и радует. Я читал, что где-то в Океании людей устарелых и больных убивают их же дети обухом по затылку. Мне это нравится; по крайней мере искренно! А у нас в Европе все ведь ни в чем таком неповинны.
   Прощайте. Обнимаю Вас. Прошу Вас передать матушке вашей и сестрице искреннее уваженье.

К. Леонтьев.

   Я не знаю, как адресовать Губастову очень нужное письмо. Не можете ли вы его отправить с бумагами Министерства в Царьград.
   Пожалоста, пожмите за меня крепко руку доброму моему Андрею Николаевичу. Я не забуду никогда наших корфиотских бесед, и если M-me Hortense с ним, то ей тоже. Я все болен и вовсе не выхожу, и писать не пишу, и что будет -- не знаю.
   

312

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
Ок. 21--28 марта 1878 г., Любань

28 марта; 1878 г. Любань.

Николай Яковлевич!

   Я ваше письмо получил давно, и, конечно, беседа с вами для меня была бы гораздо приятнее, чем все то, что я делал это время, начиная с того, что я вот и не сам письмо пишу, а диктую Катер<ине> Васильев<не>. Поясница до того болит, что сидеть нестерпимо, а только ходить и лежать.
   
   Нет, тяжело с изнеможением в кости
   За новым племенем брести!
   
   В Калуге без нас напутали по делам имения, и Кудиново в опасности. Самый счастливый исход -- это заплатить большие пени за просрочку перезалога. Бедные кудиновские люди за 2 месяца не получали жалованья. Деньги, которые я послал, вообразите, взыскали за долг. Чем мы будем все жить летом, никто не знает.
   Запутанность политических дел со стороны Турции такова, что при всей доброй воле Министерству не только трудно назначить новых чиновников, но и старые, быть может, опять вернутся. Война с Англией неминуема и разразится на днях. Австрия держит себя двусмысленно; а в Турции за последние дни {Это писано неделю тому назад, с тех пор есть поворот к луч тему. --} такой поворот против нас, что Губастов, который назначен управлять Константинопольским консульством, проезжая через Любань (где я теперь гощу у К<атерины> В<асильевны>), объявил мне, что, может быть, он до своего места службы и не доедет.
   Вообразите себе теперь, каково положение моих дел, когда у меня ничего даже и готового для Рус<ского> Вестн<ика> нет. Как вы думаете, в мои года и при моих недугах, какая возможность была бы переносить все это, если бы не вера.
   Граф Игнатьев предлагает мне губернаторство в Болгарии, говорят, 6000 жалованья. -- Но подождите, не радуйтесь за меня. -- Bo-1-x, и Игнатьев не Бог Саваоф (как вы сказали про Аверкиева), а во-2-х, мне подобная, хоть и весьма лестная, должность отвратительна. -- Я ненавижу не само губернаторство, не власть, не 6000, -- к этому, по правде сказать, я только равнодушен; -- я Болгарию не люблю и тамошних лихорадок боюсь. Все мое желание было бы так жить, как я жил эти последние 3 года: Кудиново, Оптина, Москва и больше ничего; природа, молитва, поэзия, хорошее общество от времени до времени; -- но крайность и этого может лишить. А впрочем, Бог знает, где лучше и где хуже; может быть, это только так кажется. Очень бы хотелось опять видеть Агафью и Варьку в сарафанах, слышать пение кармановских барышен, дышать воздухом кудиновских рощ и даже ссориться с вами, если это будет необходимо; но не надобно, видно, никого и ничего любить... А если бы вы знали, какие розы, несмотря на все это, расцветают в моей фантазии и какие персидские ковры пред ней расстилаются! Сколько бы я написал, если бы не деловые заботы! Хотите, для примера, я скажу вам, как слагаются иногда обстоятельства. -- У меня в Москве осталось нового долга 700 р<уб.>; -- все прожито; я остался в Петербурге без денег. -- Беру старую статейку, которая у меня валялась, еду к Краевскому в полном убеждении, что она ему не подходит; наговариваю ему турусы на колесах, беру 200 р<уб.>, оставляю статью. Через неделю в споре об ней ссорюсь с зятем его Бильбасовым, делаю ему строгие замечания, а деньги остаются у меня; -- миримся на каком-нибудь очерке в будущем. А мне что было делать?.. Я поступил по пословице: "с лихой собаки хоть шерсти клок". Дальше: живу на эти деньги, сколько необходимо в Петербурге; приезжаю в Любань и, отрезвившись от суеты, вижу, что я в безвыходном положении, если не достану в Калужском Кредитном обществе 600 р<уб.> -- Ни продолжать здесь ожидать места, ни платить срочных долгов в Москве. -- Целое утро провожу в деловой переписке, а у самого в голове и литературные и политические мысли, одна свежее другой. Решаю на последние 100 р<уб.> ехать в Калугу и привезти оттуда 600 р<уб.> -- Совсем готов на поезд; вдруг известие, что Игнатьев приехал из Турции. Что делать? Игнатьев -- единственный живой человек в нашем Министерстве. На него скорее всех можно положиться; не потому, что он правдив, а потому, что он очень деятелен и любит всякую изобретательность. Упустить его было невозможно: не потому, чтобы я непременно хотел достать что-нибудь, и не потому чтобы какие-нибудь 6000, купленные ценою скуки и борьбы на закате дней, были бы мне дороги, а потому что мне бы хотелось с своей стороны сделать все, что я в силах, для уплаты моих долгов и для улучшения положения тех, которые от меня зависят. Я ведь ни во что не верю, кроме Бога и благословения О. Амвросия, и пишу я только потому, что мне это так же приятно, как курить сигару. И вот вместо Калуги еду в Петерб<ург>. Погода ужасная. Я нездоров, нанимаю карету; узнаю, в котором часу Игнатьев принимает. -- От 8 до 10 утра. Некогда и кофе напиться по-моему (я не без цели пишу это вам: не у одних вас препятствия и страдания). Оставляю восхитительное общество раньше времени с вечера; заказываю карете приехать в 8 час<ов>; -- до 4-х утра бессонница; в 7 ч<асов> меня будят; на мне нет лица, карета не приезжает; сажусь на извощика и с больной поясницей, с ненавистью к Петербургу половину по снегу, половину по мостовой еду на санях очень далеко к Игнатьеву. От него тоже не близко к тому Мельникову, которого приютом заведует Катя, и оттуда к Т. И. Филиппову по вашему делу. -- Еще одна маленькая подробность, но очень важная: после бессонной ночи я был очень бледен; Игнатьев же терпеть не может на службе больных людей; но случайно воротник рубашки был узок, я бесился, и кровь приливала к лицу. Таинственный рок делал свое дело, независимо от моей воли. Игнатьев принял меня прекрасно и, сказавши, что у меня хорош и очень свеж цвет лица, предложил мне губернаторство. -- Ужаснувшись в душе, я, однако, протестовать не спешил и, заручившись словом его, написал сам в Оптину, не скрывая от О. Амвросия, что мне города болгарские противны, но что я готов с радостью ехать туда, если это можно считать как щепки О. Пимена. {Понимаете -- можно сейчас 2500 на свою келлью в Оптине выслать; это моя мечта. --} -- Между Тырновым и Константинополем, поймите, такая разница, какая между Кудиновым, когда в нем барышни в разноцветных платочках поют, и чем бы?... ну хоть гостиной нашего станционного смотрителя в Щелканове, или между "Без искупления" и "Разладицей". И вот теперь в надежде на Бога, на благословение Батюшки и на некоторую гибкость своей природы, сижу у моря и жду погодки; не смея даже молиться о чем-нибудь определенном, ибо не знаю, ни где мне душу суждено спасти или погубить, ни где жить мне полегче будет, или даже где я для литературы больше сделаю. -- Я знаю, что мне приятно, но что полезно, не знаю, ни мне, ни другим. Вот как я на этот раз изменил своему обычаю -- много говорить о вас и мало о себе. А теперь наоборот, -- это значит, что я все больше и больше верю в вашу дружбу
   и еще в кое-что друге в отрезвление что ли!.... Да, забыл
   сказать, что через Игнатьева 50 р<уб.> истратил и поездка в Калугу сделалась невозможною, и я доживаю последние рубли, при этом совсем больной.
   Но в это самое время почти неожиданно печатается в "Рус<ском> Вестн<ике>" одна моя статья, которая лежала 4 года; и вот еще откуда-то сюрприз 140 р<уб.>. -- Но постойте, не радуйтесь, они еще не в руках, и к 1-му апреля необходимо 100 р<уб.> долгу уплатить. -- Ну поймите после этого, что такое жизнь и тем более моя! Ни до отчаяния не доводит, ни отдыха не дает.
   Теперь о вас. Филиппов говорит, что контроль -- это только на первое время и в нем никакой не будет нужды, как скоро вы станете потверже на сцене в Петерб<урге>. -- Управление его совсем независимо от Островского брата и к тому же, говорит он: "Если бы этот Островский знал, что драматург с вами делает, то он бы раззнакомился с ним". Филиппов ждет вас на Пасхе, и меня, вероятно, вы еще увидите или здесь в Любани, или в Петерб<урге>. -- Впрочем, Филиппов велел вас предупредить, что он на Страстной, может быть, будет спорить с раскольниками в Москве и чтоб вы его прежде там поискали. Признаюсь, забыл спросить адрес московский, но до Пасхи еще успею вам сообщить. {Впрочем, голубчик, я теперь так болен, озабочен и уныл, что Вы меня крайне обяжете, если сами разыщите его в Москве. --} -- Прибавлю от себя, чтобы вы не корячились. Поймите, дело не в контроле, а в протекции Филиппова. Надо с радостью и контроль понести, чтобы связать его нравственными обязательствами. -- Это человек хитрый, твердый, осторожный и предприимчивый; он имеет всю умственную тонкость немецкого эстетика, всю выдержку семинариста и всю практическую сметку русского купца. К тому же он здоров и не тяготится ничем для службы идее. -- Не бесите меня, говорю я вам; -- вы другого такого и не найдете. -- А меня ты, сын мой, все продолжаешь по-угрешски считать какой-то доброй, любящей, но глупой теткой, которая все старается от души, но все невпопад. -- Нет, Николаша, это ошибка! -- Я в чужих делах умнее, чем в своих, когда возьмусь. Испугался, изволите видеть, сыночек, что я испорчу публике эффект его драмы оттого, что я рассказал человекам десяти отборного общества ее содержание с важной целью проверить свой суд с судом Островского. В одном Петерб<урге> никак 700 т<ысяч> жителей, -- как же я им всем расскажу это? Ну, чадушко Господь послал за грехи мои!
   Не скрою также от вас, что вы меня напугали словами "развить больше интригу Варьки с Ахметьевым и характер Резанцева". -- Уж не хотите ли вы, чтобы Ахметьев обольстил Варьку в доказательство того, что он не старик, как сказал Аверкиев, и потом великодушно женить на ней Резанцева? Берегитесь, это будет хуже, чем так, как есть! Это было и у Тургенева и у Островского. -- Это опять торжество простых и честных натур: и что же выйдет тогда из Ахметьева? Не будет ли он отвратителен? а вы этого не хотели. -- Что вы не можете оставить эту прекрасную вещь в покое! Пускай себе Аверкиев думает, что у Ахметьева...... "радение есть, да владения нет", как говорит здесь одна старушка в богадельне о своем муже. И в Аверкиевом уме свет не клином сошелся, как вы и сами сказали.
   Впрочем, может быть, я не так вас понял, -- дай Бог! Целую вас крепко и желаю вам успеха, право чуть ли не больше, чем самому себе. В ваш я верю твердо, -- в свой не верю. -- Поздно! --
   Засим прощайте. Теперь не ждите скоро от меня большого письма -- некогда. -- Петербургский адрес Филиппова: на углу Невского, у Новой улицы; No не помню; огромный дом; -- найти легко. --

Ваш К. Леонтьев

   

313

ИЕРОМОНАХУ КЛИМЕНТУ (ЗЕДЕРГОЛЬМУ)
2 апреля 1878 г., Любань

2 апреля; 1878. Любань. --

   Вчера, дорогой и добрый мой отец Климент, я получил оба письма из Оптиной -- от Батюшки и от Вас. --
   Первое меня значительно (или лучше сказать вполне) успокоило. -- Я не знаю, как выразить Батюшке мою признательность! -- Каждый день я думаю о том, что бы все мы без него на свете делали. -- Господь да сохранит его подольше для нас, немощных мірян и учеников его, погруженных в эти ужасные житейские волны! --
   Второе письмо -- ваше, меня ужасно обрадовало. -- Уж не сердитесь на меня, если я Вам откровенно скажу, что мне от Вас одной христианской любви мало, ибо христианскую любовь я тщусь иметь даже и к г-же Засулич, стрелявшей в Трепова; хотя по-граждански я бы с удовольствием повесил бы ее. -- Письмо же Ваше и Ваша на меня досада меня несказанно обрадовали! -- Это случайное недоразумение, я надеюсь, скрепит только впредь узы нашего духовного и человеческого дружества! -- Вы сами говорите, будто Вы еще не бесстрастны; -- потому именно я и обиделся бы жестоко, если бы для Вас между мной и К. Г. Раевским не было бы никакой уже разницы (на земле то есть, на земле, не более!). -- Я говорю, что это все случайности и недоразумения. -- Во-первых -- действительно -- письма Вашего с роспиской Общ<ества> Вз<аимного> Кред<ита> я не получал вовсе. -- Почта наша каждый день отличается! -- Но зная, что монахи вообще аккуратны в делах, а германцы Православного Исповедания еще больше, я был покоен, что все будет на месте и вовремя. -- Во-вторых -- относительно другого Вашего письма простите -- просто не помню, отвечал ли я на него о деле или нет. -- Мне кажется -- что известил и благодарил. -- Но если я этого и не сделал (что совершенно не в моем характере, ибо я сам в счетах и делах осторожен и аккуратен, и Вы не должны смешивать потребности покойной жизни и вытекающую оттуда вынужденную расточительность с неаккуратностью; я аккуратен); если на этот раз я изменил себе, то надо простить мне, потому что все это время от 1 января до 1-го апреля было для меня нестерпимо заботное; -- и очень может быть, что я и не ответил как следует, полагая, что Вы скажете себе:
   -- Верно ему, бедному, уж очень трудно и хлопотно! Это вовсе на него и не похоже; он не забвением Оптиной и неаккуратностью обыкновенно страждет, а напротив того, для нас, оптинских, стал терновым венцом... Никак не отвяжется; письма длинны, чувства смутны, почерк гадкий, претензий куча, грехов самых странных целый музей; ко всенощной идти не хочет, а просит, чтобы его били; -- на постную пищу сердится, а у нас за 1000 верст требует разрешения чуть не на то, во фраке или в сюртуке ему ехать с дамами разговаривать! -- Верно, ему физически не под силу теперь и письма написать... Он уверен, что мы понимаем его, и покоен! Слава Богу, и мы от его писем отдохнули!
   Вот, батюшка, полагая, что Вы думаете что-нибудь в этом роде, я, может быть, и заботился о других и о другом, а не о Вас. -- А, может быть, повторяю, я и писал; но не помню, право не помню; иногда у меня голова кругом идет от разнообразия впечатлений, от неудержимой и безысходной работы мысли, от вещественных забот, которые отдыха мне не дают; -- от разнородных недугов и болей то там, то здесь, которые чередуются беспрерывно, так что вот уже 5 лет, как я дня совершенно здорового не помню; -- и, наконец, от духовной борьбы с "лютыми воспоминаниями" -- с унынием, когда не везет, и с легкомысленной, нестерпимой игрой фантазии, когда дела внешние получше... Поэтому -- раз навсегда, с земным поклонением и обливая Ваши ноги слезами любви, прошу Вас верить, что небрежен и неблагодарен я не умею быть. -- Не это мой порок! Вините меня в развращении ума и тела, в лени, в празднословии, в лимаргии, в гордости мысли, и т. д. -- Но не в неблагодарности! -- Впрочем -- это я больше для Вас, чем для себя говорю. -- Чтобы Вы были другой раз спокойнее; а мне ничего, когда Вы меня будете бранить хоть и за это. -- Я понесу от Вас; не понесу беззлобно (простите) только сухости и равнодушия. -- Конечно -- всякий и всем более или менее грешен. -- Напр<имер>, и Конст<антин> Григорьевич > Раевский, может быть, иногда приятно празднословит, но не будет ли некоторым преувеличением обвинять его в демоническом красноречии, увлекающем, напр<имер>, молодых женщин на путь гибели. -- Я думаю, и бабы в его деревне остроумием и блеском его речей не восхищаются, и в этом он чист и безвреден. -- Так и я в неблагодарности чувств. -- Все ведь в земной жизни приблизительно; все лишь квадратура круга, а не круг. --
   
   Alles vergängliche(s?)
   Ist nur ein Gleichniss...
   
   И ваш лестный для меня гнев есть лишь квадратура гнева, есть бледное и преходящее подобие его, причинившее, с помощью Божией, мне чистую и живую радость!
   А еще какая-то задняя мысль Ваша? -- Уж не о Папстве ли? И о том, что всё кроме Православия от дьявола? -- О Господи! Я совершенно согласен; и разговор мой иной совсем. Он из статей моих понятен. -- Я не писал об этом, потому что надо много писать. -- Дьяволы разные. -- И один изгоняет другого. -- Батюшке пишу особо. -- Прошу Вашего благословения и, целуя милосердую десницу Вашу, остаюсь беспощадный для очей ваших и непотребный, но благодарный

К. Леонтьев

   

314

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
4 апреля 1878 г., Любанъ

4 апреля; 1878. Любань.

   Маша, наконец я добрался и до тебя. --
   Верь, что переписка деловая весь пост у меня такова, что за Одиссея даже принимаюсь редко, несмотря на вещественную необходимость его кончить. -- И то не справляюсь. --
   Отец Климент на днях даже братски и сердечно сознался мне, что он сердит на меня за то, что я не пишу ему и не благодарю его за его обо мне заботы. -- Не думай, что я и сегодня свободен от писем более нужных и спешных, чем это. -- Но О. Климент напугал меня. -- Если он не понял, то отчего же и тебе не ошибиться. -- Ты, прости, имеешь большую способность выезжать вдали от меня совсем не на ту дорогу, о которой я думаю. -- И Бог знает, что у тебя за вздор на уме, пожалуй, оттого, что я тебе из Любани кратко и редко пишу. -- Вот почему я бросил дела более важные и срочные и пишу тебе. -- Верь, прошу тебя, что таких заботных месяцев у меня в жизни еще не было. -- Всё разом. -- А здоровье до того плохо, что решился даже мясо есть с 3-ей, кажется, недели или с 4-ой и до страстной. -- На Пасхе поеду в Петербург. -- У меня в спине и в правой ноге после двух-трех недель постной пищи сделалась такая нервная боль, какая была в руке прежде. -- Нестерпимо! -- Одно время совсем писать не мог, а диктовал Кате и Л<юдмиле>, которых почерк один наводит уныние. -- Теперь после мяса и кой-каких других мер мне получше; но все-таки ходить трудно от боли. -- Для меня ясно, что паралич обеих ног или одной близок; и меня пугает не столько сам паралич, сколько бесприютность наша (я говорю и про тебя) и необеспеченность даже и на первые нужды. -- Но впрочем -- "егда Бог за ны, никто же на ны!" -- И пугаюсь я не слишком; а только молюсь, чтобы страдания мои не перешли меру терпенья!...
   Ты знаешь от Кати или Л<юдмилы>, что Игнатьев предлагает мне Губернаторство в Болгарии -- Тырново (скучное) или Филиппополь (лихорадочный). -- Жалованья 6000 (по Губастову); а в газетах напечатано 16 000. -- И жалобы, что напрасно так много дают Губернаторам. -- От Батюшки получил безусловное благословение на этот новый крест; конечно, я приму его; но с тем чувством, с каким принимается послушание отвратительное. -- О. Амвросий пишет -- ехать для того, чтобы выкупить Кудиново, а потом построить домик в Оптиной около больницы. -- Вернусь ли живой?... Разве о тебе подумать? -- И то хорошо. -- Только бы тухлой и второстепенной честности поменьше, а высшей, творческой побольше. -- А то всё буки; "едрёны буки", как говорит наша восхитительная Варька. --
   Благодарю тебя, как Римский Сенат благодарил Консула Варрона, когда он убежал в Рим, после сражения при Каннах. -- "Сенат благодарит тебя за то, что ты не отчаялся в спасении отчизны!" -- Так и я благодарю тебя за то, что ты не отчаялась ни в чем и подписала все векселя. -- Будь покойна. -- Я хотя и с болезненной медленностью, но все-таки, наконец, расчел, что и без места проживем с Божьей помощью до осени. -- Надо только быть нам вместе; иначе я не успею сделать все, что необходимо. Я надеюсь, что даже и при уплате части новых долгов (осенние все почти уплачены), -- у нас до октября будет по 100 руб. в месяц. -- А осенью Общ<ество> Вз<аимного> Кред<ита> даст опять на У 2 года сколько угодно. -- Так и будем как белка в колесе! (Что ж такое? -- День мой -- век мой!). -- Насчет мест ничего не знаю; в Петербурге дорого и здоровью нестерпимо. -- Молодцеватость моя начальная уступила опять место усталости и страданиям, при которых жизнь в Петербурге немыслима. -- После благословения Батюшки я написал и еще напишу в Петербург кому надо и на Пасхе поеду туда. --
   Чего бы я желал? -- По совести скажу -- не получить места до осени (разве в Царьграде) и опять провести лето с тобой, с цветами, Агафьей, Варькой, грибами и даже Прокофьем.... Я его считаю необходимостью, как расстройство моего спинного мозга.... Есть и польза. -- Не дождусь просто! -- Велел выслать колясочку к 25 апреля в Мятлево. -- Но сказать наверное, что сам к этому времени туда попаду -- боюсь. -- Я, впрочем, буду просить на Пасхе, чтобы мою участь решили так или иначе и чтоб не держали меня понапрасну. -- Почему Игнатьев не вызывает меня до сих пор -- не знаю. -- Я писал ему, и Губернаторство в Болгарии имеет столько же отношения к войне с Турцией, Австрией или Англией, как и Губернаторство в Калуге, т. е. никакого; а Консульское место или место в Константинополе -- это, конечно, трудно теперь дать. -- К Пасхе, мне кажется, война с Англией разразится. -- И тогда в один день станет ясна и роль Турции. -- Поэтому я надеюсь, что к Фоминой будет мне положительный ответ. -- И тебе поэтому же я советую к концу апреля собираться в Кудиново. -- Хорошо бы нам сговориться и встретиться в Москве. -- На дорогу я бы не желал тебе давать, по правде; а в Кудинове тебе ничего не будет нужно. -- То жалованье, которое ты людям, по моей просьбе, послала, я тебе тоже отдам своевременно, но не сейчас. -- А Л<юдмиле> не посылай ничего; береги себе; даже и на подарки не трать; это все тщеславие, все эти наши подарки. -- Самой деньги нужны. -- Одним словом, я старался сделать так, чтобы можно было и без службы обойтись пока. -- Чтоб это лето отдохнуть! В Ко<нстантино>поле теперь всё друзья. -- Нелидов (chargé d'affaires), Ону в большой силе, Губастов почти утвержден Генер<альным> Консулом. -- И все ни слова! -- Не хотят, не могут, не знают что будет? -- Бог знает! -- Губастов искренно не хотел этой должности; он боится ее запутанных дел и никуда из России не желал. -- Но он так нужен, что Горчаков ему предложил отставку, если он не поедет. -- Начальство право. -- Он для этого места всех нас лучше и все распутает. -- Ну -- о службе, пока верного нет, -- не стоит больше и писать. -- Надо лучше готовиться к тому, что ничего не получишь. -- Но скажу тебе, что моя мечта теперь (если ничего особенного не случится), чтобы не отпускать тебя осенью к Бейтнер; а если расплатит<ь>ся, как я надеюсь, вовремя, то взять еще добрую сумму в Общ<естве> Кред<ита> и провести вместе зиму в Оптиной с тобой. -- В столицах все испробовано. -- По-моему -- не делают; а я no-ихнему (по-Катковски и Ко) не намерен делать, конечно. -- Ну -- и не надо. -- С твердым убеждением говорю, что теперь мне больше нечего искать в столицах надолго (я не говорю навсегда). -- Всё та же "серёдка на половине"; а тратить много. -- Блеснула у меня надежда на братьев Соловьевых. -- Но и те русские в дурном смысле слова. -- Только Т. И. Филиппов и остается Православным и деловым, т. е. русским в хорошем смысле. -- И наше "чадушко" мосальское еще колеблется поступать под его протекцию в Контроль! -- Я его, впрочем, пушил отсюда. -- Впрочем, он, кажется, скоро будет здесь и в Петербурге. --
   Здесь в Любани очень мило. -- На О<льгу> сердит немного; не очень, но немного; письма не по-моему пишет. -- Пока прервал все сношения. -- Не пишу. --
   Главное в конце -- посылаю Одиссея. -- Не задерживай. -- На Фоминой необходимо. -- Господь с тобой. -- Ты несносна своими сухими письмами. -- Отвратительно! и не понятно!

Твой К. Леонтьев

   

315

ГРАФУ Н. П. ИГНАТЬЕВУ
6 апреля 1878 г., Любань

6 апреля; 1878 года; Любань (На даче г. Мельникова)

Милостивый Государь
Граф Николай Павлович,

   До меня дошли частные слухи (быть может и ошибочные), что Ваше Сиятельство поедете опять в Царьград и скоро. -- Если это верно, то позвольте иметь смелость просить Вас взять меня туда именно на какую-нибудь самую второстепенную должность. -- Мне кажется, я бы с удовольствием принял бы должность вольнонаемную, лишь бы она была верна и давала бы хоть 70--60 рубл<ей> в месяц. -- Я прошу Вас убедительно, Николай Павлович, устройте меня как-нибудь сносно в Константинополе. -- Вы обещали мне подумать. -- Я, сознаюсь, ничуть не совещусь напоминать Вам о себе при всех тех неисчислимых, государственных заботах, которыми Вы обременены теперь. --
   Я так убежден, что у Вас, в уме Вашем найдется место и для дел с Бисмарком, Андраши и Ахмед-Вефиком, и для дел со мною. -- Лишь бы Вы желали меня устроить, а возможность сейчас найдется. --
   Простите мне, если я скажу Вам здесь прямо (Вы когдато любили мою честную откровенность с Вами?), что иные люди советовали мне не верить Вам, что Вы будто "мягко стелете, да жостко спать!" -- Не знаю! По совести скажу, что на себе я этого вовсе не испытал; все, что Вы мне обещали во время службы моей, все было сделано, и на очень многие даже несправедливости, которые я во время долгой болезни моей (в 71 и 72 году) позволял себе, Вы смотрели гораздо великодушнее и снисходительнее, чем могли бы смотреть, если бы Вы меня не понимали. --
   Не знаю сам, почему это так, но я убежден, что Вы и лично желаете мне добра, и прежнюю хорошую службу мою помните и теперь еще находите, что я, при известных, подходящих к роду способностей моих условиях, могу быть делу полезен. --
   Едва ли я ошибаюсь. --
   Но я считаю долгом сказать еще вот что Вашему Сиятельству. -- Самая настоятельная необходимость требует, чтобы судьба моя была так или иначе решена вскорости. -- Жить долго в Петербурге в ожидании этого решения -- и не зная даже, не кончится ли все это отказом, мне решительно невозможно. -- Я нарочно поселился в Любани, чтобы иметь возможность по первому вызову приехать в Петербург; -- но что же мне делать, если обстоятельства даже и в Любани не позволяют мне остаться дальше Фоминой недели и надо будет, если я до того времени ни от Вас, ни от г. Гирса не получу решительного слова, уехать в деревню, в Калужскую Губернию, где я опять, конечно, буду забыт и ни от кого уже не получу ответа. -- Пусть будет и так; но прежде я желал бы узнать что-нибудь решительное. -- Мне кажется, что общие политические дела имеют мало отношения ко всем тем местам, которые я ищу получить или которые мне предлагали. --
   Губернаторство в Болгарии, предложенное Вашим Сиятельством, не имеет уже вовсе никакого отношения к войне не только с Англией, но и с Турцией; поэтому в таком направлении участь моя, я уверен, может быть, решена в один день и одним настойчивым словом Вашим, как было решено Вами сразу назначение Губастова. --
   Что касается до Консульств -- Адрианопольского и Галацского (о которых я говорил А. А. Мельникову), то я понимаю, что это несколько труднее, потому что надо прежде найти должности г.г. Иванову и Романенке. -- Но и это легко обойти. -- Можно было бы зачислить меня на службу, оставить пока "en disponibilité" с тою пенсией, которую я получаю, и отпустить в Калугу, до освобождения вакансий. -- Выписать не трудно. -- И на такой исход Вы, Николай Павлович, могли бы иметь влияние, если Вам он нравится. --
   И еще: отчего бы Вам на умеренном содержании не взять меня с собою в Царьград? Есть отрасли, на которых я постарался бы, надеюсь, принести пользу. -- Исключительные обстоятельства -- сознаюсь -- мне по душе, и Вы сами не любите -- все рутину и рутину (хотя и без нее нельзя). -- Неясность наших отношений к Турции, мне кажется, вообще тут не важна. -- Что-нибудь одно: или союз с Турцией, или война; {Нейтралитет ей труден. --} -- в обоих случаях мы должны будем занять Босфор, как друзья или силой; но и в последнем случае и Вы сами, и все другие должностные лица русские разве на неделю, на две уедут в С<ан->Стефано или в Чекмедже. -- Царьград Плевной не будет. -- У меня есть и литературно-политические замыслы; но об них я желал бы только на словах передать Вашему Сиятельству. --
   С глубочайшим почтением и несомненной преданностью честь имею быть --

Вашего Сиятельства --

   покорнейший слуга К. Леонтьев
   

316

Е. С. КАРЦОВОЙ
7 апреля 1878 г., Любань

7 апреля 1878 г. Любань.

   Я крайне признателен Вам за милое письмо ваше, содержащее столько для меня интересных и полезных сведений. Тому, что Ольга Сергеевна так скоро поправилась, конечно, сердечно радуюсь. Цертелева отставки я не понимаю, что-нибудь новое не задумал ли он. Он ведь "бездна" в своем роде. Что со мной будет, право, не знаю. Знаю только, что мне очень хочется просто уехать к себе в деревню и как можно скорее, и дальше конца Пасхи я ждать не стану. Как хотят, а я в вашем ужасном для меня Петербурге никак долго жить не могу и не могу никогда понять, как его другие люди выносят. Я не хандрю, как вы говорите, а говорю вам и детям вашим откровенно то, что чувствую. Что ж притворяться веселым, когда не весело и не может быть весело? В Турцию, а тем более в Болгарию, вовсе не хочется ехать теперь, а отказываться нельзя. Надо... В свою деревню хочется, будущее затруднительно и т. д. Впрочем, само по себе все это не важно, а важно то, что мы чувствуем. А что такое хандра, я не понимаю ясно и никогда не понимал, что это такое. Мне все кажется, это что-то вроде севрюги, по крайней мере по неизяществу звука. Засулич! Трепов! С художественной точки зрения (которая самая беспристрастная) я не нахожу, чтобы рассвирепевшая повивальная бабка была бы поэтичнее заслуженного генерала, а с политической, как гражданин, вы понимаете, что я думаю и что я должен чувствовать. Лучше положить "дверь ограждения на уста мои". Я гораздо меньше вижу унижения достоинства человеческого быть высеченным, как этот Богословский, за которого мстила бабка генералу Трепову, чем в том, чтобы говорить такие, я не говорю бессовестные, но просто приторные и пошлые речи, как этот хам Александров... Это просто некрасиво даже. Все эти надломленные и т. д. Как будто люди иного духа не болеют и не страдают всячески. Я не говорю уже об апофеозе государственного убийства! Куда мы идем? я не знаю или, вернее, давно знаю.
   Кончая письмо это, не скрою от Вас, что очень желал бы не быть вовсе в Петербурге, несмотря на всю радость мою видеть вас и вашу семью. Радость-то эта (увы!) покупается уж слишком во всех отношениях дорогой ценой. И это севрюга? По-моему, это просто правда. Но, кажется, дела заставляют опять сплетать розы с терниями.

С глуб<оким> почт<ением> К. Леонтьев.

   

317

О. С. КАРЦОВОЙ
7 апреля 1878 г., Любань

7 апреля 1878 г. Любань.

   Очень рад, что вы поправились. Очень признателен вам за материнские советы, которые вы делали в последнем письме вашем. Не отвечал долго -- сначала по болезни и множеству дел разного рода; а потом думал, думал -- все откладывал, потом раздумал. Простите мне великодушно. Ко мне надо быть снисходительным: вы так могущественны, что изумляете врачей, а я страдаю разными болезнями и особенно, по мнению вашему и матушки вашей, какой-то севрюгой... Здоровье должно располагать к доброте и кротости, и потому я надеюсь, что вы поймете и простите меня и по-прежнему будете благосклонны к преданному вам

К. Леонтьеву.

   Юрию Сергеевичу скромно кланяюсь, Андрюшу крепко целую.
   

318

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
7 апреля 1878 г., Любань

1878. Апрель (какое число не знаю)
Пятница 6-й недели; Любань
(Чччорт!)

Друг мой Николай Яковлевич,

   (ччорт!) Сейчас только получил последнее письмо ваше, где вы просите известить меня, где я буду на Пасхе.
   Я не вполне от себя теперь завишу -- вот беда. -- Какое-нибудь письмо может вызвать меня вдруг в Петербург. -- Но, насколько от меня зависит, я не желаю раньше 2-го дня Пасхи ехать отсюда. -- Адрес мой в Петербурге вот какой: На Большой Морской; около Гороховой; дом Лауферта (на подъезде вывеска Стелловского музык<альный> магазин). -- На самый верх, по парадной лестнице; кварт<ира> No 5-ть -- Номера г-жи Шомон. -- Буду, не буду -- все равно; -- у меня там нанята комната -- и Вы даже можете в ней остановиться. -- Я очень рад. -- Но именно для всего этого {Надо дать вам записку к хозяйке.} и для многого другого вы непременно заезжайте прежде в Любань на дачу Мельникова (на 2-ю; -- их две). -- Отыщите в буфете чорненького и ушастого, но очень приятного отрока-татарина Абдуллу. -- Дайте ему 20 коп. с<еребром> и скажите:
   -- Леонтьев здесь? --
   -- Здесь, мол. --
   -- Ну! Чччорт!.. Пошли кого-нибудь скорее за Любаньским Сельским Старостой Иваном Григорьевым; чтобы он свез меня к К. Н. Л<еонтье>ву в приют Генер<ала> Мельникова за 50 коп. серебр<ом>.
   Если не застанете в тот же день, найдете другие поезда. --
   Одним словом -- не мудрствуйте лукаво и не ищите за 1000 верст все заранее решить. -- А руководитесь только тем, что видеться нам необходимо.
   Боюсь также, чтобы Филиппов не запоздал в Москве и не встретил там Пасху. -- Справьтесь все-таки где-нибудь у раскольников что ли... Он все с духовенством. --
   Ну, прощайте, до свидания. --

К. Леонтьев

   Номер мой даже и при мне, если согласится хозяйка, чтоб вы спали на большом диване (в Петербур<ге> это запрещено) -- к Вашим услугам. -- Я могу дипломатически и с небольш<им> расходом и насчет дивана устроить. --
   Но как распивочная и на вынос у меня в No (при мне по край<ней> мере) строго и отечески запрещается, так и болезненно-нигилистическое снование из угла в угол с каблуками и свистом -- во уважение к страдальческим нервам любящего родителя. {Да и с точки зрения хороших манер и уважения к собственному литер<атурному> имени.} --
   Чччорт! чччорт! чччорт!
   

319

Ю. С. КАРЦОВУ
8 апреля 1878 г., Любань

8 апреля 1878 г. Любань.

   "Не бейте себя в лоб", а просто сейчас же попросите вашу великодушную мать или сестрицу написать мне на маленькой бумажке чин, имя, отчество Никонова и пришлите мне это скорее без всяких обременительных для вас и для близких ваших объяснений. Это раз, а второе, вот -- что: я вынужден был послать А. Мельникову письмо, которое я только что получил от Ону! Иначе нельзя было сделать. Я просил Мельникова доставить мне обратно это письмо Ону через вас. Я не знаю, конечно, захочет ли он через третье лицо говорить мне всю правду, и не знаю, возьмет ли он на себя труд отвечать мне письменно. Обыкновенно большинство людей насчет этого очень просты и бесцеремонны: кто теперь им не нужен лично, тому и не ответят. Ну, как хотят! И всего этого, вообразите, мне мало. В заключение этого письма я хочу горячо и убедительно просить вас, мой юный тигр, сделать для меня еще одну вещь, очень оригинальную. Вот какую: приехать ко мне теперь на Страстной; только не в четверг, потому что я в пятницу буду причащаться, а в среду или в пятницу, или даже в субботу. Это вас удивляет? Переночевать вы можете здесь на даче Мельникова удобно: у меня две большие комнаты. Я знаю почти наверное, что вы этого не сделаете по некоторым побуждениям и причинам, о которых лучше не распространяться, особенно на бумаге. Но "fait ce que devra, advienne que pourra", надо, чтобы с моей стороны был сделан шаг, а если даже и юношей, даже и поэтов нынче ничем не прошибешь, то это не моя вина уже. И попросивши вас, именно вас, приехать ко мне на один день во всей вашей и моей жизни, я остальное предоставляю судьбе и законам печальной человеческой природы. "Зачем? зачем?" -- вы спросите. Вот зачем: в Петербурге больше я постараюсь не быть, если меня не вынудят, а вас мне нужно бы видеть и на досуге без всяких звонков, по очень важному для меня литературному делу. Мне необходимы для этого совета именно вы, только вы из всех известных мне людей в России. Только в вас, мой юный и хитрый тигр-поэт, я нахожу сочетание тех качеств и тех пороков, которые мне нужны для этой моей цели. Только вам я поверю одному и только вашему совету я последую в этом предприятии. Хотя до вас касаться нужно осторожно, чтобы не исколоть и не изрезать рук до крови, но зато ведь из вас же можно и перегонять драгоценное розовое масло, которого из другого никакими машинами не выжмешь. Правда, я не считал и не считаю себя обязанным спорить с вами до конца, когда у меня болит горло или когда мне хочется разговаривать с К<атериной> С<ергеевной> или с О<льгой> С<ергеевной> больше, чем с вами. Я с тех пор, как живу на свете, от вас впервое услышал, что нельзя прекращать спор, когда хочешь! Но вот это-то мне и нравится, что вы умеете самой несправедливой злобе вашей придать какой-то логический и юридический вид. Это крупно! Правда, я помню все те невеликодушные (чтобы быть вежливым я так выражаюсь) вещи, которые вы мне говорили. Но поверьте, едва ли кто из плачевных товарищей ваших, из тех хороших людей, с которыми вы, руководясь гениальным правилом Третьяковского: "Держись черни, а знай штуку", -- играете всю жизнь в карты, пока не пришел час вам утираться 14-тью салфетками перед восхищенной толпою и призывать меня, например, или подобного мне, вообще, как М. Е. (?) (Г?). Поверьте, никто не понимает вас так, как я. Для многих вы только Ю<рий> С<ергеевич>, славный малый и т. п. Для меня вы вовсе не славный малый (т. е. не добрый), а совсем другое нечто, что вы сами угадываете.
   И будет недостойно вас и ваших сил, если вы ко мне не приедете. На станции в буфете есть молодой татарин во фраке, с большими ушами и очень красивыми черными глазами -- Абдула. Он меня знает и может послать за сельским старостою Иваном Григорьевым, который вас ко мне привезет за 50 коп. серебром. А впрочем, это я только так говорю: я уверен, что вы не приедете. Я не Г. и не Г..., угадайте.
   Ваш "ami -- ennemi"

К. Леонтьев.

   

320

Е. С. КАРЦОВОЙ
23 апреля 1878 г., Любань

23 апреля 1878 г. Любань.

   Истинно нестерпимые физические страдания, которые я здесь переносил в течение всего поста (те самые физические острые муки и боли с примесью приятных размышлений о невозможности продолжать начатые дела в Петербурге, которые вам и Ол<ьге> Серг<еевне> были известны под столь правдивым и лестным для меня названием беспричинной и глупой хандры (красивые слова)). Эти страдания до того изнурили меня, что с моей стороны было бы безумием ехать теперь в Петербург даже и для того, чтобы пуститься искать случая быть представленным этой ледяной полу-французской кукле, которую зовут князь Лобанов-Ростовский.
   Мне нет судьбы, Катер<ина> Сергеев<на>, ни в чем! И когда я физически не слишком измучен, я даже давно со всем этим помирился. Нельзя ведь и сказать, чтобы я особенно жаждал возвратиться на службу куда попало и как попало, и вы, если вас это интересует, сейчас можете узнать, почему я разборчив. Вот мои условия: 1) Мне надо, чтобы место службы было не лихорадочное, иначе через год я буду непременно в нервном параличе (по крайней мере ног. Не правда ли, какая милая и легкомысленная хандра? Так и разлетится в прах от дружеского совета не хандрить!) Это мнение серьезных врачей. 2) Надо, чтобы должность эта или бы сама давала мне столько тысяч в год, чтобы я мог скоро уплатить 4500 в банк за имение и хоть половину долгов моих (т. е. 1/2 -- 7000), или была почти синекурой с меньшим содержанием, но давала бы мне время и удобство печатать как можно больше. 3) Надо, чтобы в этом месте были и удобства для молитвы, удобства, сообразные с моими немощами и закоренелыми привычками. Все это возможно только на Босфоре. Нет ни Губернаторства в Болгарии, ни Консульства во внутренней Турции, где бы эти условия были соединены. И если нужно убиваться, так не лучше ли убиваться или в Оптиной Пустыни, где царствует драгоценная идея полная поэзии; или странствовать с места на место, как я делаю со дня моей отставки (с 1873 г.), ибо, несмотря на по-видимому бесцельные, тяжкие перегринации из монастырей в столицы, из Царьграда в калужское сельцо Кудиново, я на литературном поприще за эти 5 лет иногда восхитительной, иногда адски-мучительной свободы вынужден был самою нуждою сделать больше, чем во всю прежнюю жизнь мою, когда я вел более практическую, полезную и обеспеченную жизнь; да и более почетную, если хотите, ибо вы не можете и знать, что приходилось то во имя искусства, то во имя Христа за эти 5 лет проглатывать. Я сам удивляюсь, что я не желчен и не браню вообще людей, я даже думаю, что тут не одно Христианское чувство учит умеренности и трезвости суждений, а еще какая-то тонкая, самолюбивая боязнь говорить и даже мыслить в таком отрицательно бранчивом вкусе, в котором хандрят столько хамов и презренных стадного ума людей. Видите, как премудро устроено все. Иногда и гордость укрепляет смирение. Не шутя! Я нисколько не хочу шутить -- верьте... Я больше всего боюсь, чтобы вы опять, как многие, не назвали меня оригиналом. Это ужасно! Неужели в наше время сильно чувствовать, я не говорю даже: глубоко, а просто мыслить, значит только быть чудаком... Где мы? Где мы? Куда то мы, наконец, все идем? И мы плывем, "бессмысленною бездной со всех сторон окружены"! Я вижу, что я потерял даже нить того, что я хочу сказать. Ах! в душе так много. Простите мне, я ведь все-таки всем вам верю и вам самим, несмотря на легкомысленное обвинение в "севрюге" человека, с которого чуть ли не кожа снята, и на некоторые другие обиды ваши и тигренка, который приезжал сюда и говорил удивительно-верные вещи, давал просто удивительные советы, и дочке вашей, этой "сияющей бездне", как выразился Тютчев, а не бессмысленной, как современная Россия. Хотя, по правде сказать, эта "сияющая бездна" могла бы посерьезнее отнестись к моим пыткам и хоть бы спросить обо мне, а не писать мне, что Ток<аре>в ушел, К<урчанино>в ушел, П<ашко>в жив и что вообще скучно. (Скучно? что такое скучно.) Кровавый крест, который она носит на модном фартуке патриотической гуманности, мог бы научить ее, кажется, почитать чужое горе, серьезное горе, глубокое, правдивое, основательное и не относиться к нему в письмах с легкостью, в которой занимательности на этот раз не было... Друг (отчего же мне не называть себя так? Может быть, вы мне только знакомые, но я вам друг. Сердцем моим и всей душою я вас всех полюбил) болен и прав в горе своем. Надо или быть настоящей поэтической женщиной, которая протягивает руку серьезного утешения и горячего слова "En voyant l'honnête homme par la détresse abattu", или быть просто доброй толстенькой русской девочкой, которая жалеет, именно потому -- что она добра и что она толстенькая, и что ей самой хорошо на белом свете. Я ведь человек старый и претендую на привилегии от тех, кого люблю. В любви же, т. е. в дружестве, в приязни, в симпатии к людям, которые мне нравятся, какого бы пола и возраста они не были, я вот как: люблю, так люблю, и кто мне нравится, с тем обращаюсь бережно и жалею, жалею его самолюбие, его страдания, его заветные мечты. А Ток<аре>в, так Ток<аре>в -- это нуль; и кроме строжайших православных обязанностей относительно Ток<аре>ва и П<ашко>ва -- никаких.
   Ну, довольно -- я не могу продолжать; вы все и лично, и коллективно так умны, что вы теперь, я думаю, можете сами продолжать это растрепанное, но все-таки понятное письмо. Скоро я буду, наконец, у себя в моей милой деревне, где петухи даже не смеют кричать громко, когда я пишу Одиссея, ибо люди бросают за это в них камнями; где племянница обходит задами флигель мой, опасаясь нарушить поэзию мою тем, что, может быть, что-нибудь в походке ее мне в эту минуту покажется некрасивым и мое созерцательное блаженство будет чуть-чуть нарушено, и обходит, заметьте, с любовью, без ропота, не сомневаясь, что я в этом только прав (так она умна). Опять зелень двора моего, опять столетние вязы над прудом; опять 13-тилетняя Варька в красивом сарафане, которая подает мне прекрасный кофе и все по-моему, на японском подносе, и все там стоит, где я хочу, и лежит там, где я желаю... И конечно, и сахар, и молочник... Опять лечить крестьян; опять всенощная на дому по субботам. "Господи, возвеличился еси зело; во исповедание и велелепоту оделся еси зело". И шелест бесподобных рощ, и свирельки, и цветы полевые, и свидания с Оптинскими старцами. Слава Богу, слава Богу! А кто знает, ноги уж так дурны, что и этим не суждено уж больше наслаждаться. Но что же если и так, то все же лучше в моей деревне, чем с болгарскими передовыми деятелями? Не так ли? Дай Бог здоровья Князю Дундукову, что он не хочет губернаторов, рекомендованных нашим Министерством! Видите, Катерина Сергеевна, в Царьград я поеду охотно и просто, а во все другие места я пробовал хлопотать, но это более "pas acquis de conscience", чтобы самого себя не винить, что я ничего не делаю для поправки моих денежных дел (так как от них зависят многие другие). Надо показаться... А если кроме Игнатьева (который, имея свои недостатки, все-таки живой и способный человек) все остальные дураки или какие-то разини, которые не умеют разбирать людей, то я уже не виноват... Да и за себя с этой точки зрения не слишком горюю. Всё в руце Божией. Бог укажет, так и меня найдут везде, и глупцы, и из ума выжившие люди, а нет, так нет. (Севрюга гораздо хуже.) Кого люблю, кого чту, уважаю, кого ценю высоко, от того и требования больше (если позволяют, разумеется).
   А. А. Мельникову, например, так и следует думать, что если Адрианополь, в случае сохранения мира с Турцией, станет очень важным постом, то надо оставить там доброго бесхарактерного фразера И. А. Иванова, а не назначить меня... Он палка и по-палочьи мыслит.
   Мне ничего -- пока ноги не болят, пока Кудиново цело и пока могу писать. -- Церкви и монастыри еще не сейчас закроют: лет двадцать, я думаю, еще позволено будет законами русским помолиться... А могу ли я надеяться еще 20 лет прожить (т. е. не впасть в детство!). Ради Бога, ради Бога, не думайте, что я шучу... Мне даже отсюда страшно, когда мне вообразится, что вы улыбаетесь, и мне хочется разорвать на клочки это отвратительное по своей искренности письмо.
   Что касается до палок, то я хотел бы прибавить, что Россия, конечно, и с этими палками свершит свои Судьбы... Великие по духу или только широкие и плачевные, не знаю. Боюсь, не плачевные ли...
   Наши палки, волшебные палки, или, лучше сказать, все они похожи на ракитовые колышки. Вобьют их в землю куда попало, они и стоят, прошел дождь, и колья вдруг листья зелененькие пустили.
   Вот, вот посмотрите, нечаянно возьмем в мае Царьград и, всё открещиваясь и всё ползая перед этой (не нахожу эпитета, чтобы выразить всю ненависть мою), перед этой Европой, и всё извиняясь столь искренно, вобьем мы на Босфоре ряд простых осиновых колов, и они зазеленеют там хоть на короткое время. Долгого цветения нельзя ждать от такой нации, где всех судей, адвокатов, прокуроров и присяжных Melle Засулич не отдают под правильный суд или на растерзание той толпы, в которой остались еще искры здравого гражданского понимания. Какой долгой жизни можно ждать от этой нации, кроме мгновенного цветения осиновых колов, согретых случайно, да, случайно, солнцем юга. Да! Царьград будет скоро, очень скоро наш, но что принесем мы туда. Это ужасно! Можно от стыда закрыть лицо руками... Речи Александрова, поэзию Некрасова, 7-миэтажные дома, европейские (мещанские, буржуазные моды) кэпи! Господство капитала и реальную науку, панталоны; эти деревянные крахмальные рубашки, сюртуки. Карикатура, карикатура! О, холопство ума и вкуса, о позор! Либерализм! А что такое идея свободы личной? Это хуже социализма. В социализме есть идея серьозная: пища и здоровье. А свобода! Нельзя прибить кого-нибудь. Нет, нет, вывести насилие из исторической жизни -- это то же, что претендовать выбросить один из основных цветов радуги из жизни космической... Этот цвет, эта великая категория жизни придет в новой и сильнейшей форме. Чума почти исчезнет, чтобы дать место холере. А молодежь! Я знаю только двух крупных по силам ума и вместе с тем характера молодых людей: это Цертелев и Ю<рий> С<ергеевич>, но у Цертелева мало внутренней правдивости, ему верить не хочется. А для Юр<ия> С<ергеевича> почему-то, почему-то, почему-то saltimbanque Gambetta -- идеал. Хорош идеал! Прилагать силы свои к чему же? К царству мелкого мещанства, к господству серой жакеточки, куцой, к выдохшейся и утратившей всякое raison d'être якобинской республике! Красиво...
   Знаете ли, Катерина Сергеевна, что при виде всего этого спрашиваю себя каждый день: "Боже, патриот ли я? -- Презираю ли я или чту свою родину?" И боюсь сказать: мне кажется, что я ее люблю как мать и в то же время презираю, как пьяную, бесхарактерную до низости дуру. Весело, весело, весело!... Хандра, хандра, севрюга!... Продолжать более в этом духе невозможно. Я и так с трудом удерживаюсь, чтобы не разорвать этого письма, но пусть оно пойдет. Я не знаю, что вы мне не по нраву на него ответите, знаю, знаю... Смею умолять только серьезно: детей не защищайте, я их сам ведь люблю, но зачем таких Кит Китычей, да еще таких талантливых защищать... Все-таки я никогда не забуду ни вашей дружбы, ни вашей доброты, ни вашего блестящего уменья разговора, ни вашей лампы, ни Андрюшу милого и лукавого, ни крапа атласной мебели, пополам с серой, с красными пуговками, ни ваших двух старших тигрят, ко мне все-таки, грешному, столь ласковых, ни арфы, ни котлет, ни всенощных бдений моих на Миллионной, столь губительных для моего здоровья, ни Курч<анино>ва, ни Пашкова, ни Токарева. Если помнишь сердцем какую-нибудь местность в любимой деревне, например, лужок или цветник ("Полистан", как говорит про вашу гостиную Г<убасто>в), то с улыбкой симпатии вспоминаешь даже и тряпку, которую обронила мимоходом между фиалками и розами прохожая старая баба.
   И кость, обглоданную (петербургским просвещением) псом. И даже искусственный цветок из плохого магазина, который, по близорукости, иногда, можно принять за настоящий, -- это Сор<ок>ин. Довольно! Довольно!
   Целую вашу руку кротко и прошу вас Христом Богом -- пришлите мне всевозможные ваши адреса на нынешнее лето.
   Книжки Ольге Сергеевне послал с верным человеком. Спрашиваю себя иногда об Ольге Сергеевне: что она, М<аda>me Ону или нет? Я отвечаю: о, конечно, нет! Madame Ону очень легкомысленна, беспорядочна и ненадежна, а Ольга Сергеевна львенок.
   Хищные звери всегда надежнее травоядных, когда они приучены... Да! Ольга Сергеевна -- это восхитительная скала из яшмы дикой с белыми и розовыми жилками, поросшая жасмином и розами, на которых петь только персидским соловьям. Она гранит, она не Mme Ону. Но я-то отмечен роком так сурово, что когда коснется дело до меня, то и она станет еще слабее и ненадежнее, чем Mme Ону.
   Вы с удивлением спрашиваете, что это такое?
   Ольга Сергеевна помнит; а если она даже и забыла, -- то тем более я прав, говоря, что на мне какое-то каторжное клеймо.
   Если мне ответ ваш не полюбится, то другой раз таких безумных и сердечных писем писать не буду. Я буду писать так, чтобы не говорили: "какой чудак", а просто: "C'est un homme d'esprit et très aimable". T. e. вещь, которую чуть ли не про Токарева можно сказать. Ведь и Сорокина можно назвать "homme d'esprit".
   Прошу вас еще, поцелуйте за меня три раза графа Г<ейде>на, т<ак> к<ак> вы, я видел, целуете его. Я, серьезно, ценю его. Это характер, а не то, что все остальные товарищи вашего сына. Те, просто ужасно, когда вспомнишь, что они соотечественники. Если они были бы французы, я был бы рад.

Предан<ный> вам всей душей К. Леонтьев.

   Мой деревенский адрес: Калужской Губ<ернии> Мещовского уезда, ст<анция> Щелканово, сельцо Кудиново.
   

321

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
8 мая 1878 г., Москва

8 мая; 1878 года Москва. -- (или Кудиново,
не знаю, откуда успею отправить, а пишу из Москвы
очень спешно. --)

   У Самарина сейчас был в 6-м часу. -- Нет дома. -- Швейцар почтительно объявил, что и нельзя иначе застать, как в 8--9--1/2 10-го утра. -- Ну -- это не по моей части! -- долг в 25 рубл<ей> не комедия; и потому, не зная, кому вместо себя доверить ваши деньги, решился переслать их Вам обратно. -- Завтра еду -- в Кудинове пробуду разве два дни. --
   Будьте здоровы и не гневайтесь за то, что деньги Самарину не попали. -- Перешлите сами! Обнимаю Вас. --

Ваш К. Леонтьев

   

322

К. А. ГУБАСТОВУ
1 июня 1878 г., Кудиново

1 июня; 1878. --
Кудиново. --

Константин Аркадьевич,

   "Un de ces jours"... я вместо Царьграда проснулся в Кудинове,... истративши на дорогу в Киев и обратно рублей 400 (Катковских), и рублей на 200 покупок в Москве (тоже Катковские деньги; всё Катковские -- моих нет. -- Вот уже около 1/2 года, как я отвык совершенно от собственных денег. -- В глаза их не видал). --
   Вы ужасаетесь? -- Вы думаете, что я опять в каком-нибудь исступлении. -- Вовсе нет. -- Никогда я не был, может быть, так трезв и здрав; но "дух бодр, а плоть все немощна!" --
   Слушайте теперь вкратцах эту печальную историю. -- Когда я заболел ужасной нервной болью в пояснице и правой ноге в Любане (или лучше сказать в Петербурге, благодаря тому, что комната моя у Chaumont была холодная -- помните), когда Вы уехали внезапно и когда я с одной стороны узнал, что Дундуков-Корсаков не хочет брать чиновников нашего Министерства, а с другой понял, что от таких истуканов и скромных людей, как Гирс, Мельников и т. п. -- ничего кроме Салоник (!!) не получишь, утратив немножко веру и в искренность Ону, после того как он вздумал писать мне, вместо того чтобы написать обо мне в Департамент, пользуясь безотлагательно минутой своей силы, я решил еще повременить и не настаивать ни на чем, ибо, вы согласитесь, всякое место мне брать было бы своего рода ошибкой и глупостью. -- Поправившись (хотя и не совсем) я поехал через Москву в Кудиново, рассчитывая при 1-х 300 рублей ехать к Вам гостить на сколько придется и там уже попробовать понравиться Лобанову (хотя -- .... он... и т. д.). --
   Был у Каткова, условиться о работах моих, и хотел взять у него вперед рублей 300. -- Но когда я сказал ему, что думаю под конец лета ехать гостить к Вам, он предложил мне ехать на его счет. -- Дал мне на дорогу 300 рубл<ей>; согласился дать еще 500 через год на обратный путь, если я не захочу там остаться; 500 рубл<ей> вперед за Одиссея -- и 200 рублей в месяц (по 5 к<оп.> за строку, т. е. больше 200, если я напишу много корреспонденций, а если меньше, то все-таки 200). -- Я согласился; взял очень лестное письмо от него к Тотлебену и, несмотря на слабость и боль в ноге, поехал, в Кудинове пробыл всего 2 дня, уложился и собрался так скоро, что даже слуги удивились; и пустился в путь. -- Взял и Машу с собой и хотел ехать прямо даже на Одессу, чтобы не опоздать. -- Машу я намеревался устроить где-нибудь в семье греческой подешевле и приучить ее писать фон корреспонденций, чтобы мне оставалось больше времени для других работ; -- более серьезных, более моих -- так сказать. -- При этих условиях, если бы Маша скоро выучилась, то можно бы приобретать одними корресп<онденциями> рубл<ей> 350--400 в м<еся>ц (Катков желал каждый день). -- В случае конгресса он согласился, чтобы я ехал на Румелию и Болгарию и писал бы с пути и оттуда. -- Чем же плохо? -- Но... Человек предполагает, а Бог располагает...
   Дорогой от мелкой тряски рельсов и плохо проведенных ночей мне становилось все хуже и хуже, а в Киеве стало так трудно, боль ноги так усилилась, что я побоялся запутаться еще более, если бы оказался там негодным вскорости к делу, которое требует теперь здоровья и подвижности. -- Лучше задолжать 500 (взятых на дорогу), чем больше! И вот я вернулся в Кудиново и теперь немного отдохнул и начинаю недалёко ходить. --
   Что делать! -- Трудно мне будет теперь расплачиваться с Катковым... Но надеюсь на помощь Божию и не унываю, а принялся скорее писать. -- Маша все это переносит тоже очень терпеливо и много мне помогает!.. Кто знает -- может, в этом обороте кроется и что-нибудь хорошее, а не все дурное одно. --
   А все-таки мне жаль, что дело пришлось, если не вовсе бросить, то отложить. --
   Маша Вам кланяется; она тоже очень жалеет, что не увидала Вас и Босфора, и даже квартиры Вашей, к<ото>рая, она думает, должна быть очень красиво убрана. --
   Вот и все пока. --
   А вы что скажете? --
   Не придумаете ли чего-нибудь для меня там? {Не все же нога будет болеть; болела рука -- прошла. -- Все болит и все проходит. --} -- Не Салоники же брать? -- Как Вы понимаете поступок Ону? Bilateralis или нет? А Мельников и Гирс поняли, что если он не им пишет, а мне, то это вежливый отказ? -- Обнимаю Вас. --
   Я очень занят. --

Ваш К. Леонтьев

   

323

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
1 июня 1878 г., Кудиново

1 июня 1878 года. --
Кудиново!!!

Николай Яковлевич!...

   Вот мы где! -- А были в Киеве, говели, причастились и.... возвратились, задолжав Каткову 1000 рублей напрасно! --
   Почему? -- Нога (о которой Вы знаете) до того разболелась от железной дороги, что было бы неразумно и бесполезно ехать дальше и рисковать запутаться еще больше. --
   Здесь мы уже 4 дня; и оба с Машей принялись за наши обычные занятия. --
   Надеюсь, что скоро уплачу Каткову 500 рубл<ей> печатными листами. --
   Какова "настроенция"? --
   Новая какая-то; -- не умею назвать; но так как противу фатума или воли Божией борьба напрасна, то я не унываю пока, а спешу исправить то, что наделала мне болезнь... Впрочем -- теперь, отдохнувши, я чувствую и физически себя лучше. -- Кудиновский зеленый двор и щелкановское зелено вино -- ожидают Вас. -- Мы всё те же; а Вы?

Ваш К. Леонтьев.

   

324

К. А. ГУБАСТОВУ
Конец июня -- 2 июля 1878 г., Кудиново

Июнь; 1878 года; Кудиново. --

   Голубчик Константин Аркадьевич, отчего Вы так давно мне не пишете? -- Разве Вы не получили моего последнего, очень дурным почерком написанного письма, в котором я кратко рассказывал Вам, как я собрался ехать к Вам Катковским Корреспондентом и как та жестокая нервная боль в пояснице и правой ноге, которая терзала меня так долго в Любани Постом, возобновилась в пути и принудила меня возвратиться из Киева? -- Я нарочно послал его не франкированным, чтоб оно вернее дошло. -- Получили ли Вы его или нет -- не знаю; но теперь Вы видите, в чем дело и что значила моя телеграмма с несбывшимся обещанием быть скоро у Вас. --
   
   2 июля; 1878; там же. (На днях получил ваше письмо. --)
   
   Безгневно, но с ясным сознанием моей правоты, -- возвращаю вам унылое и раздражительное письмо Ваше как недостойное быть хранимым вместе с другими милыми, дружескими, изящными и остроумными письмами Вашими. -- Никто рукой не махнет, если Богу не угодно; и никто ничего не придумает для меня, если Богу не угодно. -- И вы придумаете даже, и с удовольствием придумаете; и Катков опять денег даст; и нога не заболит, не только все члены (comme c'est joli?!), и вы опять будете писать мне хорошие, а не гадкие такие и неделикатные письма, и Лобанов поймет, что есть некоторая тонкая разница между мной и Троянским; -- и даже мой добрый Ону будет менее билатерален, чем он был в ту минуту, когда писал не Мельникову обо мне, а мне о Мельникове, так что тот сдуру вообразил, что Ону решительно против меня!.. Все это будет, если угодно будет Богу, и ничего не будет, если Богу не угодно. --
   Не угодно Богу, так и ваша знаменитая практичность, ваше служебное счастие, ваша расчетливость и художественно-округленная, искусно уравновешенная с кротким эгоисмом доброта -- не утешат Вас и не приведут ни к чему... Да и теперь... Разве Вы довольны? Разве вы не тоскуете постоянно оттого именно, что в жизни вашей так мало идеальных интересов? -- Вы от этого тоскуете; вы от этого тяготитесь и таким великолепным положением, как положение Г<енерального> К<онсу>ла в Царьграде; -- вы тоскуете и скучаете без идеального и сами все идеальное, что встречается вам, пропускаете сквозь пальцы от желания покоя. -- А покой этот -- наводит на вас скуку и делает вас пессимистом (не по-Христиански, а просто по-петербургски).
   Встретилась вам 0<льга> С<ергеевна> -- вы поостереглись влюбиться в нее, хотя она, конечно, вам очень нравилась. -- Встретили вы меня и пугаетесь той сложности, с которой кипит перед вами моя то слишком мрачная, то слишком сладкая и вечно бурная в сердце жизнь...
   Вы бы могли больше для меня делать, не для меня собственно, не для доброго малого, любящего Вас искренно, не для рыцаря, который в случае более выгодного оборота дел и всей жизни прежней, конечно, сумел бы вам доказать, как он умеет служить друзьям... (Вы это чувствуете -- признайтесь?), нет... чорт с ним с добрым малым и с великодушным человеком, который Вам нравится, а для гонимого мученика идеи.... Что сделать?.. Я не знаю... Я не в претензии, я умею быть за все благодарен -- но я говорю -- что вы-то в своей жизни упускаете все идеальное из рук... И так как вы умом светлы и очень светлы, а сердцем вовсе не сухи, то вам и скучнее, чем мне, у которого редко бывает середина и которого голова постоянно увенчана либо терниями, либо розами...
   Так-то, душечка -- "Не поучай, да не поучён будеши!" А все-таки если вы в самом деле в сентябре вернетесь в Россию; -- то решитесь же, наконец, заехать в Кудиново. -- Сами будете здесь веселиться и ржать. --
   А насчет заметки около слова "guignon" смотри мое письмо, это вот что, -- латинская пословица есть:
   
   "Amicus certus in ге incerta cemitur!"
   
   Пусть вам кто хочет ее переведет, а я не буду. --
   Что я буду делать теперь с Кн<язем> Горчаковым и Ко, из кокетства не скажу вам пока. -- Да вы ведь и не хотите думать о моих делах; -- это трудно и скучно! А все-таки обнимаю Вас крепко:

К. Леонтьев

   

325

Е. С. КАРЦОВОЙ
3 июля 1878 г., Кудиново

3 июля 1878 г.
Сельцо Кудиново

   Письмо ваше, Катерина Сергеевна, поразило меня самой приятной неожиданностью.
   
   Я лил потоки слез нежданных
   И ранам совести моей
   Твоих речей благоуханных
   Отраден чистый был елей.
   
   Да, не хочу быть более благоразумным! Буду безумствовать!.. Все крепишься, все остерегаешься, наконец, надоест! Вы рады, я вижу... Вы ожидаете: "ну, посмотрим, что это будет за безумие, что он еще выдумает?" Ничего не выдумаю и никакого особенного безумия даже не обнаружу, хотя и выразить затрудняюсь, как был я рад, что получил от Вас такое милое письмо. Вы даже Губастову обо мне писали, и он сообщил мне выписки из Вашего письма. Только отчего Вы его считаете более достойным "французского языка", чем меня? Это тоже оригинально! Я 1уб<асто>ва, вы знаете, искренно люблю, но однако... Чорт возьми, пусть будет так, как вам угодно... Несмотря на тысячи оскорблений, которым я постоянно подвергался на Миллионой от вас и от тигрят, все-таки:
   
   Я лил потоки слез нежданных
   И ранам совести моей
   Твоих речей благоуханных
   Отраден чистый был елей.
   
   Вы говорите: забыть вас, детей ваших, красную гостиную ("красную мебель", по-моему, а гостиная шоколадная с золотом). Разве это возможно? Эти 3--4 недели, которые я провел почти исключительно с вами и с детьми вашими в Петербурге, были истинным оазисом каким-то во мраке и пустыне всей этой зимы. В первый раз, вообразите, мне даже Петербург не то что понравился, а показался возможным... Но оставим это, с вашим умом и смыслом вы сами должны это понимать.
   Теперь о светлейшем канцлере. Очень глупо с его стороны разыгрывать роль глухого, до которого вести дошли. Он умен и был товарищем Ал<ександру> Серг<еевичу> Пушкину. "Un esprit observateur. Il a Tesprit observateur" -- ведь это то же самое, что сказать: "да, Скобелев не трус", или "да, Ольга Сергеевна -- чтобы такое? ну -- живет с матерью на Миллионной". Ах! Катерина Сергеевна, не правда ли: ах! Я уверен, что вы со мной согласны. И что же, наконец, предлагается в награду за этот "наблюдательный ум". Какое-нибудь консульство в Салониках? Знаете, я рассуждаю так: если я Министр, начальник вообще и т. п., если я нахожу, что N. N. способен и как агент политический, и как повествователь, то я могу взглянуть на дело с двух сторон и поступить двояко: и если я буду видеть в этом человеке только писателя, которому я хочу покровительствовать, то я предлагаю ему покойное место в стране и городе ему удобном, почти синекуру, так, чтобы, принося мало прямой пользы службе или, лучше сказать, принося ей не более чем мог бы всякий другой принести, ибо на ней мало серьезного дела, имел бы весь досуг приносить косвенным путем пользу своими сочинениями, обогащая просто отечественную литературу хорошими произведениями, или же прямо, влияя на умы выгодно для государства. Если же я хочу употребить способности этого человека не на литературу, до которой мне мало дела, например, а желаю эксплоатировать его непосредственно на дело практическое, то я должен, напротив, дать ему место видное с широким поприщем, где бы он мог бы самоуверенно и свободно обнаружить свои практические или вообще государственные способности. Но называть человека "наблюдательным" и предлагать ему эти должности, на которых терпимы Троянские и т. п. ... Положим, "un esprit observateur" еще не велика птица, но все-таки птица, а если бы все, или почти все, которые были бы теперь, как были прежде, хоть несколько похожими на "птиц", то это имело бы смысл, а то исключая старых или прежних (Ионина, Хитрова, Карцова вашего и только) остальные все пресмыкаются, а не летают. Были недостатки и у прежних, были и большие, но они летали, а не ползали! Видно нет нужды в лучших для внутренней Турции, когда награждают и терпят Троянских и ему подобных.
   Это рассуждение государственное, а теперь личное. По правде сказать, я сам не знаю, чего я хочу, или, лучше сказать, я хочу очень определенного и трудного: я хочу жить или в Константинополе постоянно, или остаться так, как я теперь.
   Ни в консульстве жить я не решусь долго, даже и год, ни в России связать себя должностью мирового судьи, как мне здесь предлагают. Есть минуты очень трудные, но они проходят, и я опять радуюсь и живу "день за день", как птичка Евангельская, и пою на ветке, как птичка Гетевская ("Ich singe, wie der Vogel singt, der auf dem Zweige wohnet", кажется, так? спросите у тигрят).
   Вследствие всего этого я намерен действовать теперь не спеша и осторожно, все настаивая на том же... Я на днях послал письмо Мельникову именно в этом духе, а погодя немного, пошлю еще кой-кому. Кому -- сам еще не знаю и не тревожусь особенно. Я в этом фаталист, и пока у меня есть деньги месяца на два, в течение которых я могу много написать (иногда), и вся карта Европы может в то же время измениться, пока (как теперь) двор мой очень зелен, липовые аллеи очень тенисты, розы на этом зеленом дворе так же милы, как бантик на голове вашей практической дочери. (О "feu sacré" ее я думаю иначе, чем вы: боюсь, не есть ли он в ней не что иное, как тоже бантик, украшение между прочим, только более крупное!) Пока в роще есть грибы и мальчики, стерегущие лошадей, поют русские песни и вовсе не враждебно трепещут гласа моего (я люблю, чтобы в доме меня трепетали, любя, однако). Пока приходят ко мне лечиться после обеда больные и я могу серьезно иногда помогать им, или даже на катковский гонорарий (какое скверное слово!) покупать им лекарства; пока в прохладном флигельке моем, окруженном акацией и бузиною, теплится лампадка перед афонским образом юноши -- мученика Пантелеймона, образом, обделанным мною в золото и серебро и убранным рукою моею искусственными фиалками, розовыми бутонами и зеленью... Пока есть Оптина Пустынь такая прекрасная в сосновом бору недалеко отсюда; есть друзья, подобные Вам и злым детям Вашим, Н<еклюдов>ым и Губ<астов>у, друзьям, не жалеющим деньги на телеграммы, чтобы узнать, где я... Пока все это есть, хоть на 2 месяца... И есть искусство, и есть молитва, и есть отличный кофе, который подает мне фаворитка моя в сарафанчике и в красной рубашке (honni soit, qui mal y pense -- ей всего 13 лет). Зачем я буду на стену лезть, согласитесь.
   Достать что-нибудь необходимо для поправки своих очень запутанных обстоятельств, но и то, я полагаю, больше для очищения совести, чем для действительного достижения цели, какой-нибудь вздорной, вероятно. Завтра, вдруг, умрешь... Отчего? Оттого, что восхитился деятельностью Троянского, позавидовал славе Иларионова, увлекся примером Максимова Битолийского (он глуп). Будешь каяться в последнюю минуту, что погнался за тенью, но я не отказывался безусловно и даже Юрию вашему на днях напишу кое-что такое, что он показать может, если найдет выгодным. Я в его хитрость ужасно верю. Пусть начальство будет умно -- и я к его услугам. А умирать от лихорадки в Солуни или в Янине я нахожу тем более неприятным, что нынешняя Россия мне ужасно не нравится. Не знаю, стоит ли за нее или на службе ей умирать? Я не решаю, что не стоит; я спрашиваю, стоит ли? Я люблю Россию Царя, монахов и попов, Россию красных рубашек и голубых сарафанов, Россию Кремля и проселочных дорог, благодушного деспотизма.

Ваш Леонтьев.

   

326

Ю. С. КАРЦОВУ
7 июля 1878 г., Кудиново

7 июля 1878 г.
Сельцо Кудиново.

   Юрий Сергеевич, матушка ваша писала мне, что 23 июня вы должны возвратиться в Петербург. Значит, это письмо мое может уже застать вас на месте. Не завидую вам, впрочем, быть в Петербурге летом не особенно утешительно. Однако я очень занят и потому без околичностей буду прежде всего писать о деле. Вы слышали уже, конечно, о том, что Министерство все еще не прочь дать мне должность. Говорят, будто бы Кн<язь> Горчаков сказал какой-то вздор о моем "наблюдательном уме". Я не шутя называю эту фразу вздором вот почему: на что наблюдательный ум на должностях, которые занимаются лет счетом 10 всё глупыми людьми. Впрочем, обо всем этом я подробно писал Катерине Сергеевне и мне было <бы> очень приятно, если бы вы это место потрудились прочесть в этом письме моем, чтобы мне здесь не повторять два раза то же. Как бы то ни было, я писал А. А. Мельникову, настаивая на том, чтобы меня устроили в Константинополе как-нибудь. Написал еще раз о том, что Адрианопольское консульство для меня возможно, и, наконец, прямо заявил, что и Салоники могу взять, если у меня будет хороший секретарь и если мне позволят жить в Константинополе. Узнайте, голубчик, что они скажут на эти письма, и напишите мне. Только уж не собирайтесь сами по месяцам писать, а лучше попросите вместо вас известить меня мамашу или Ольгу Сергеевну. Я оставил в Департаменте Ветошкину мой адрес и даже дал ему, не помню, 3 или 5 рублей, чтобы он вписал его в книгу.
   Кланяйтесь Ольге Сергеевне и Андрюше. Ольгу Сергеевну поздравьте с имянинами 11-ого числа.
   Тот роман, о котором мы говорили, начал бы сейчас, если бы было возможно, но для того, чтобы за него взяться, надо бы иметь перед собой хотя 2 года свободных. А я никогда не свободен от срочных занятий.
   "Проступок аббата Мурэ" купил и прочел. Это очень хорошо; но Набаб еще лучше.
   Прощайте.

Ваш К. Леонтьев.

   

327

О. С. КАРЦОВОЙ
26 июля 1878 г., Кудиново

26 июля 1878 г.
Сельцо Кудиново.

   Я сделал большую ошибку! Мне нужно бы было сейчас ответить вам, как только получил ваш восхитительный и ужасно-похожий портрет, завернутый в довольно сносное на этот раз и не слишком обидное по своей объективности и сухости письмо. Разумеется, я был так рад, так рад портрету и тому, что вы помните мою просьбу, что на обычный вам дурной стиль письма я не обратил сначала никакого внимания. Нельзя даже и от вас требовать всего. Я долго искал, какие у вас недостатки, и нашел сначала, что у вас мало доброты ("большая" есть). Вы говорите: ах... (Эти журавли в небе... На что они? Дайте нам синицу в руки), отвечаете какою-то хроникою о Миллионной улице, о Департаменте, о разных "зайцах" (из крыс хорош только Г<ейден>) на крик и вопль больного человека из Любани. Мать ваша так написать могла... У нее есть обе доброты, и большая и маленькая, которая гораздо нужнее. А другой недостаток ваш, тесносвязанный с 1-ым, это то, что письма ваши холодны и не хороши. Впрочем, ваши рассуждения об идеале в деревне и о подруге вашей в Польше мне нравятся. Хорошо! Можно рассуждать об этом много, но вообще трудно. Почему я дурно сделал, что не написал под влиянием 1-ого движения? Не знаю, может быть, я и не дурно сделал. Это уж вы сами решите. Может быть, если бы я написал тогда, то письмо мое было бы очень велико, очень искренно, очень дружественно, очень серьезно, и потом мне было бы обидно и стыдно читать в ответ какие-то пустяки. А теперь я переждал, явились на помощь разные заботы, тоска (хандра!), спешные дела, и теперь если вы напишете мне, что Кур<чанино>в женится (только не на вас! О, Боже!), что Токарев очень мил и что Пашкова вы недавно видели, то я сочту такие известия в порядке вещей и не обижусь. Привычка великое дело.
   Милый, хитрый, русский (как будто бы добрый на этот раз) образ ваш -- я поставил на письменном столе моем. Рамку (золоченую, не золотую, а только снаружи сияющую и деревянную внутри) я выписал из Калуги, а пока я прислонил его к "memento mori", который у меня стоит на самом видном месте. Это череп какого-то неизвестного мне человека; я на нем учился анатомии, когда был студентом. Ваш портрет совсем почти прикрыл его, и теперь, занимаясь, я вижу вас, a не образ смерти. Это вредно, хотя и приятно. Надо будет найти вам другое место. Хотите, я вам сознаюсь, что мне очень грустно и очень тяжело теперь. Обстоятельства мои очень трудные. Я бы вам писал гораздо серьезнее, если бы был уверен, что ответы тоже будут серьезные. Письмо мое, я знаю, очень поверхностное и пустое, шуточное какое-то. Но этому вы сами причина. Мы могли бы быть с вами гораздо дружнее и проще, именно вследствие разницы наших лет и настроений. Но у вас есть всегда что-то такое, чего я по отношению к себе не люблю. "Яйца курицу учат". Пишите лучше, искренно и просто, и я вам буду подражать. Благодарю вас и Ю<рия> С<ергеевича> за доставленные сведения. У К<атерины> С<ергеевны> целую крепко руку.

Ваш К. Леонтьев.

   NB. Пожалуста, пишите мне просто К<онстантин> Н<иколаеви>ч, а не "добрейший". Ce n'est pas gracieux и не женственно. Слушайте меня хоть в этом.
   

328

К. А. ГУБАСТОВУ
6 августа 1878 г., Кудиново

6 августа; 1878 года
С. Кудиново. --

Милостивый Государь
Константин Аркадьевич,

   Честь имею почтительнейше просить Вас как Управляющего Генер<альным> К<онсульст>вом нашим в Константинополе сделать для меня грешного один небольшой и для меня очень драгоценный, официозный шаг. -- (Не пугайтесь, М<илостивый> Г<осударь>... Не пугайтесь. -- Речь не о местах и должностях... Речь не о том!). -- Напишите -- будьте милы и великодушны как всегда (или лучше сказать как нередко, хотя и не всегда вы бываете), напишите нынешнему Тульчинскому Губернатору, чтобы Вам доставили верные сведения о "бывшем турецко-подданном и тульчинском уроженце Петре (Петраки) Узун-Тома, служившем несколько лет тому назад при Консуле нашем г. Леонтьеве".
   Вот уже более года теперь, как я потерял его из вида, и мы с Машей очень желаем знать, где он и что с ним делается. -- Ну-ка сделайте это, голубчик! Вы можете скоро добиться этого. --
   Простите меня -- я говею здесь дома. -- После Успения поеду в Оптину, где, если позволите, помолюсь и за Вас, за то, чтобы Вы меньше скучали, за то, чтоб Вы были ко мне любезнее и великодушнее в минуты невзгод моих, за то, чтобы старая дружба наша была во веки нерушима, несмотря на мои метаморфозы, капризы и падения, несмотря на вашу хитрость, на ваш себенаумизмус и ваше.... ваше счастие в житейских делах. --

Любящий Вас К. Леонтьев

   О<льга> С<ергеевна> прислала мне недавно восхитительную и очень похожую свою фотографию: я ее отделываю в золочёную рамку. -- Письма ее вообще не очень хороши; не знаю -- по неумению или по не хотению. -- Мирюсь на середине. -- Живу я теперь честно и тружусь упорно. -- Грибов это лето мало. -- У нас гостит теперь Катя Самбикина; -- она кланяется Вам. --
   Недавно мы праздновали имянины Марьи Влад<иміровны>; накануне была всенощная, были гости, обедали и ужинали и танцовали запросто, и пели русские песни до рассвета. -- Иные уехали на другой день, напившись кофею на воздухе, под большим тополем. -- Крестьяне водили хороводы. -- Одна из младших девиц Раевских очень красивая (18 лет) одета была по-русски, в голубом платочке и плясала по-русски же восхитительно с одним простым 17-летним мальчиком брюнетом и красавцем в красной рубашке. {Маша была довольна и говорила мне: "все хорошо -- недостает здесь только Губастова и Ольги С<ергеевны> Карцовой..." А я говорю: "Ne quid nimis". -- Это было бы уж слишком хорошо. --} -- Н. Я. Соловьев был тоже, старался быть приличным, но когда расходилась эта парочка под звуки очень хорошей гармонии, то дикий характер его взял верх (тем более, что эта барышня ему очень нравится), и он сперва завизжал как восхитившийся зверь, а потом начал кричать:
   -- Азия! Азия! Здесь нужна Азия!..
   Пришлось остановить его и напомнить, что азиатцы веселятся истово и тихо, а визжат только тогда, когда идут в кавалерийскую атаку. --
   "Камень Сизифа" опять катится в гору с июльской книжки Вестника. -- Надеюсь, что я с ним развяжусь, наконец. -- До свидания. --

Ваш К. Леонтьев

   "Ne quid nimis" --! Целую Вас. --
   Бранное письмо Ону очень мило и остро.
   

329

О. С. КАРЦОВОЙ
26 августа 1878 г., Кудиново

26 августа 1878 г.
Сельцо Кудиново.

   Видно, самой судьбе угодно, чтобы переписка моя с вами была почти исключительно деловая. На этот раз обращаюсь к той крупной доброте вашей, о которой вы говорили мне раз, настраивая арфу: прошу вас снова напомнить обо мне Ю<рию> С<ергеевичу>. Мне очень нужно его содействие. Я вижу из газет, что есть новые назначения, и потому написал Гирсу решительнее, нечто вроде официальной просьбы о принятии меня на службу и о том, что я одинаково (будто бы?) буду доволен должностью и на Балканском полуострове и в З<ападной> Европе. По совету Ону написал Мельникову с некоторым оттенком, который я нахожу полезным. Конечно, Ю<рий> Сергеевич по-прежнему не откажет следить за моими интересами в Департаменте, а вы напишите мне о том, что он вам передаст. Передаю судьбу мою в дружескую вашу и энергическую руку и уверен, что вы всё это с удовольствием сделаете. Если вам угодно знать еще что-нибудь обо мне, то скажу вам, что к осени мне здесь становится скучнее и что я был бы счастлив, если бы мог быть скоро опять на Миллионной, но это невозможно: денег нет. Проза! Днем еще ничего, до обеда я много пишу, а к вечеру иногда очень скучно. Что сказать еще? Я очень рад, что Игнатьева болгары хотят избрать Князем своим. Не лучше ли это, чем немецкий Принц. Боюсь, чтобы наши не помешали.
   Знает ли Ю<рий> С<ергеевич>, что его мазурик Гамбетта женится на наследнице миллионера. Этого только недоставало! У К<атерины> С<ергеевны> целую руку и прошу не забывать преданного ей и вам

К. Леонтьева.

   P. S. Часто гляжу на ваш милый портрет и думаю: что она так мило глядит и ничего мне такого хорошего, русского, не скажет? Извините, 0<льга> С<ергеевна>, я забыл еще об одном деле: мне очень нужно на всякий случай чин, имя и отчество Пименова. Вы мне весной прислали всё это на Любань, но я куда-то затерял эту записочку.
   Пришлите мне еще такую же.
   Простите, пожалоста, все проза, проза и проза жизни! В чем же я, впрочем, виноват в этом.
   

330

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
26 августа 1878 г., Кудиново

26 августа; 1878.
С. Кудиново. --

Многоуважаемый драматург!

   Знаете ли этимологию слова этого драмат-ург? -- Оно значит: созидатель, творец, выдумщик разных драм? --
   Вы именно таковы. -- Вам необходим всегда какой-нибудь раздирающий финал вашим пребываниям в мирном Кудинове....
   Зная это по долгому опыту, я ничуть не удивился, когда, выйдя к обеду, узнал, что Вы уехали. -- Мне даже понравилась эта хотя и не совсем учтивая, положим, но артистическая и суровая выходка. -- Об учтивости собственно с нами нет и речи; мы на нее уже отчаялись рассчитывать, но относительно девиц кармановских, которые все-таки нарочно приехали, чтобы слышать Вашу прекрасную драму, превращенную Вами в недурную, но обыкновенную комедию, можно было бы и остаться. -- Барышни были справедливо недовольны; -- но мне эта штука Ваша понравилась, повторяю, гораздо больше других Ваших "судорог". -- "Отойди от зла и сотвори благо" -- по-моему, это несравненно милее и скифского упоения с добродушным оттенком в кругу как бы то ни было не совсем скифском, и ядовитых придирок к уважаемым мною гостям (Детловой, Муромцову и т. п.).
   Одним словом -- я в этом поступке вижу еще огромный шаг вперед на пути общежительности. --
   Меня гораздо больше вашего внезапного отъезда поразил ваш вопрос: Почему я не вышел раньше обеда? -- Когда ж я выхожу раньше? -- Мне бы и хлеба аржаного к водке вашей на закуску не на что было бы купить, если бы я не занимался каждое утро. --
   Вам это давно известно. -- Вы пригласили барышен слушать комедию; -- я спешил до крайности кончить статью. -- Едва я справился с нею к обеду. -- Вот и все. -- По-моему -- Вы могли бы пробыть и еще один день; а я откладывать отправку подобного рода статьи не мог. --
   Неужели я не прав? По-Вашему, я обязан был бросить все и пренебречь всеми интересами моими, чтобы слушать в пятый раз комедию, в которой Вы все переделали вопреки моему вкусу и по вкусу Островского. -- С критической стороны я ведь не признаю, чтобы он больше моего понимал; а если это только практические соображения, то отчего же Вы одни имеете право заботиться о Ваших интересах, а я, которого потребности постоянно не удовлетворены и от которого зависят столь многие люди (как Вам это известно), я лишен в Ваших глазах даже права опоздать из-за спешной статьи на чтение вещи, на которую я не могу уже влиять, как ценитель, ибо признаю ее испорченной (тем, что Марья Петров<на> не умирает, что Рязанцев не в черногорской шапке -- да! да! да! и т. д.).
   Нет! это минутное заблуждение Ваше пройдет перед судом Вашего ума, который не может не быть справедлив, ибо он силен! -- Вот все, что я могу сказать о том, почему я в этот день не счел необходимым нарушить обыкновенный порядок моих занятий. --
   Что касается до того, что сказала и чего не сказала Вам Маша, -- то об этом уже считайтесь с нею. -- Вы и с ней приятель. --
   Я готов верить, что Вы в это утро вы не были п...... . -- Я верю во всякие исключения и редкости, и именно даже потому, что я этому верю, мне и понравилась так резкая и трезвая, хотя и гневная выходка Вашего отъезда. --
   Как-то это благороднее при трезвости. -- А я благородству всегда рад в людях, которых люблю и которых мне приятно уважать. --
   Адреса Вашего не знаю. --
   Ваш от души

К. Леонтьев

   

331

ГРАФУ Н. П. ИГНАТЬЕВУ
2 сентября 1878 г., Кудиново

2 сентября; 1878 года; С. Кудиново. --
(Калужской Губ<ернии>.
Почтовая станция Щелканово). --

Милостивый Государь
Граф Николай Павлович,

   С тех пор как Вы уехали из Петербурга прошлой весною, дела мои по определению на службу остановились. -- Вскоре после Вашего отъезда меня известили, будто бы Кн<язь> Дундуков-Корсаков очень недоволен Губернаторами из Консулов и не желает больше рекомендаций от нашего Министерства. --
   Может быть, это и правда, но правда и то, что Вы и Ваша рекомендация личная вовсе могут быть в настоящее время и не солидарны с рекомендацией той коллективной единицы, которую зовут Министерством И<ностранных> Д<ел>. --
   Как бы то ни было, все обещания, данные мне наиболее на разные новые назначения влияющими людьми, до сих пор не привели ни к чему. -- Ни Губернаторства, ни Консульства, ни какой-нибудь скромной должности в Царьграде (где и при меньшем содержании я согласился бы с удовольствием трудиться); ни Консульства на Западе, которое я также бы принял, потому что мне необходимо служить; -- ни даже места при Московском Архиве И<ностранных> Д<ел>, где я нашел бы возможность приобретать легко что-нибудь побочными трудами. -- Ничего! А между тем сначала казалось, что все условия в мою пользу. -- Сам Канцлер Кн<язь> Горчаков велел мне передать (через г. Гамбургера), что он согласен принять меня снова на службу и скажет об этом г. Гирсу. -- Г. Гирс сказал мне, что ему будет "очень приятно" видеть меня чиновником М<инистерства> И<ностранных> Д<ел>. -- Г. Мельников говорил мне не раз о том, что в "принципе" решено принять меня. --
   Я не мог оставаться дольше в Петербурге; это было слишком дорого для меня; -- я уехал в свою деревню, прося не забывать меня. --
   Позднее, летом, А. А. Мельников дал мне знать через друзей моих петербургских, что Князь Горчаков сам еще раз вспомнил обо мне и, отзываясь довольно выгодно, говорил, "что у меня есть много наблюдательности" и что надо дать мне дело на Востоке. --
   Правда, что я сначала все пытался устроиться в Константинополе хоть как-нибудь (и теперь, признаюсь, предпочитаю это всему); -- но, отчаявшись в этом, я решился официозно, так сказать, написать г. Гирсу, что я приму все что дадут и даже прошу, включив меня в списки, оставить "en disponibilité", с сохранением пенсии, пока найдут мне должность. -- Написал также и самому Канцлеру, напоминая ему о моей деятельности в Адрианополе, в Тульче и Янине, которой он был тогда очень доволен (по словам П. Н. Стремоухова). --
   Что же можно еще сделать? -- Жить постоянно в Петербурге и ежедневно напоминать о себе я не имею средств. --
   Теперь я решился потревожить этим письмом Ваше Сиятельство. -- Хотя Вы теперь, вероятно, не входите прямо в дела Министерства, но мне все кажется, что и при нынешних условиях Ваше слово, Ваше личное мнение может решить дело в мою пользу. -- Я говорю, что согласен взять всякое место; поневоле согласишься, когда дома жить нечем. -- Но выиграет ли служба от того, что меня опять заточат подальше? Вот вопрос. --
   Вы меня знаете хорошо; -- знаете мои силы и мои недостатки, а г. Гирс никакого представления обо мне ясного не имеет. --
   Да будет воля Ваша, Граф!
   Прибавлю еще два слова. -- Боюсь, не лишил ли я себя этим письмом, трактующим о моих интересах, возможности выразить Вам всю искренность моего желания, чтобы Вы были избраны и признаны Князем Болгарским? -- Боюсь, чтобы это не было похоже на гадкую лесть. -- Когда я прочел первый раз об этом в газетах, я обрадовался, что не завишу теперь от Вас и могу смело и откровенно выразить Вам мое сочувствие. -- Но потом, обстоятельства вынудили меня написать Вам это письмо, и я колебался, сказать ли мне и об этом -- избрании? -- Но решил, что можно сказать. -- Вы мне поверите и все, кто знает меня, поверит, что одно от другого независимо у меня. -- Я Вам много противоречил бывало; и не за все хвалил Вас; поэтому Вы, конечно, не примете за лесть, если я выражу Вам, до чего мне это избрание нравится и до чего мне, знающему Вашу живую русскую душу, приятнее будет как Русскому гражданину видеть со временем не какого-нибудь Немецкого Принца, а Вас с Вашим Священным огнем, на престоле Крумов, Симеонов и Асеней. --
   Если судьба против меня до такой степени, что ни Вы, ни Кн<язь> Горчаков и никто ничего соответственного моим годам и моей прежней службе (столь восхваляемой когда-то и в Петербурге и в Царьграде) не доставите мне; я все-таки на последние деньги приеду в Болгарию взглянуть на Вас и на Катерину Леонидовну... тогда! --
   Вассалом Султана Вам не долго быть, лишь бы наша рутина и наша зависть не испортили бы прекрасного этого дела! --
   Угодно Вам принять это за лесть или за искренность -- это зависит от Вас. -- А я не вытерпел. --
   С глубочайшим почтением честь имею быть

Вашего Сиятельства,

   покорнейший слуга: К. Леонтьев
   

332

О. С. КАРЦОВОЙ
3 сентября 1878 г., Кудиново

3 сентября 1878 г.
Сельцо Кудиново.

   Я с ума сошел: вместо Никонов написал вам Пименов. Извините, я очень озабочен теперь и потому так рассеян.
   Письмо К<атерины> С<ергеевны> и ваше письмецо получил. Очень тронут. Очень, очень жаль, что наивный, верующий и в своем роде изящный и свежий лицом и сердцем Г<ейден> не ходит более на Миллионную. Хорошо, как бы вместо его стал ходить кто-нибудь вроде Церетелева, или Хитрово, или, напр<имер>, философ молодой Владимір Соловьев. А то вдруг... кто-нибудь из тех... О! Боже! Нет, ни ум, ни арфа, ни Гете, ни всевозможные дары, таланты и познания не спасают нас от ошибок молодости. Да хранит Вас Господь Бог, а я жму вам вашу сильную руку и остаюсь

непризнанный и непонятый вами, но искренний
друг ваш К. Леонтьев.

   P. S. К<атерине> С<ергеевне> сейчас не отвечаю, потому что хочу написать побольше, а дела спешного множество.
   NB. Скажите брату, что я написал Кн<язю> Горчакову и Гирсу решительную просьбу принять меня на службу. Денег вовсе нет!
   Все мне хочется вас, 0<льга> С<ергеевна>, описать, но сюжета не придумал еще; помогите! Можно было бы представить девушку с огромными силами, которая встречает и отборных людей, и пошлых, оригинальных и скучных, глубоких и пустых; с одними ей неудача от разных побочных условий, других (из стоющих внимания) она отвергает... Но "le mieux est l'ennemi du bien", и все кончается каким-то честным и скучным человеком, не бедным, но и не богатым, вульгарно не глупым, не простым, но и не знатным, не старым, но и не юношей, не уродом, но и не красивым, а так, Ивановым, Петровым, Осиповым,... даже и не Благовещенским, с которым она хоть бы в Сибирь попала вместе. Но боюсь, что такая повесть будет уж слишком реальна. Отчего вы не продолжите ваш в высшей степени интересный для меня рассказ, прерванный моим вынужденным отъездом в Любань? Тогда я бы не жаловался на ваше письмо. Вы говорите: приезжать для разговора. Приехал бы, приехал бы сейчас же, если бы у меня было 1000 рубл<ей>, как в прошлом году. Но вы можете судить о положении моих дел, когда я то соглашаюсь быть на посылках (корреспондентом!) у Каткова (и только болезнь спасла меня от этого), то соглашаюсь принять всякое место в Турции, тогда как я бы никуда не хотел ехать, а все бы правильно вращался между Кудиновым, Оптиной Пустынью, Кремлем и... Миллионной. Прощайте!
   

333

П. И. БАРТЕНЕВУ
Сентябрь 1878 г., Кудиново

Сентябрь; 1878. --
С. Кудиново (Калужской Губ<ернии>; --
около почтовой станции Щелканова.)

Милостивый Государь
Петр Иванович,

   Прошлой зимой Вы справедливо укоряли меня за то, что я не исполняю обещаний моих и не присылаю Вам ничего для Архива. -- Оправдывая себя отчасти тем, что Записки брата моего о Калишском походе сухи и незанимательны, и вместе с тем не отказываясь когда-нибудь заняться и ими, я предложил Вам написать для Вашего издания что-нибудь более интересное из моих собственных воспоминаний о Востоке. -- Вы выразили большую готовность напечатать это, и, если Вы помните, мы условились даже так, что я буду насколько возможно писать всю правду, обозначая лишь красными чернилами то, что я нахожу невозможным обнаружить в печати теперь, но пусть оно, это отмеченное, остается в Ваших бумагах как исторический матерьял. -- Вы сказали мне тогда, что -- "большего Вы и желать не можете!" --
   Я этим летом оставил на время спешное занятие для "Русского Вестника", которым я, заметьте, почти исключительно живу. -- Послал в Архив для пробы несколько глав; остановился, может быть, на самом интересном месте, именно на том, какова была деятельность и каково влияние моих даровитых предместников во Фракии Ступина+), Шишкина, и особенно Золотарева+) -- и вот до сих пор нет ответа, несмотря даже на возвращение Ваше из Ревеля; я даже и вообразить себе не могу, какие могут быть препятствия к простому извещению, что рукопись годится и что я могу продолжать. -- Или наоборот. --
   О моей собственной деятельности я буду говорить по возможности мало. -- Я еще тогда почти учился; моя деятельность была гораздо серьезнее в Тульче и в Эпире. -- Но я хотел изобразить, описывая покойного Золотарева, что значил тогда хороший Русский Консул в Турции. -- Фракия -- с Адрианополем, Филиппополем и с Царьградом на краю -- это самая важная для нас область Турции и вместе с тем вследствие смешанности населения для здешнего общества нашего самая непонятная по духу, самая туманная. -- В первых главах не было ничего такого, что нужно было бы отмечать красными чернилами. -- В следующих будет. -- Может быть, Вас стеснило то, что я писал о 150 рубл<ях>? --
   Это вопрос, конечно, второстепенный. -- Я нисколько не требую денег вперед. -- Тогда они были очень нужны, и я думал, что Вам это не трудно. --
   А если это Вам неприятно, то сочтите это за вещь "nulle et non avenue". --
   Остаюсь навсегда готовый к услугам

Конст<антин> Леонтьев

   

334

О. С. КАРЦОВОЙ
8 октября 1878 г., Кудиново

8 октября 1878 г.
Сельцо Кудиново.

   Вот уж 2 недели, кажется, что я получил ваше последнее, очень милое письмо. Хочу сегодня спешно известить вас, что оно доставило мне очень большое удовольствие. И, вообразите, пришло вместе с письмом не менее крупного вас человека (извините, "личность" уж не употребляется мною с тех пор, как все коридоры стали говорить: "приятная личность"), от Н. П. Игнатьева.
   Признаюсь, одно другого стоит. Я оттого медлил ответом, что хотел все получше, все подушевнее написать, но "le mieux est l'ennemi du bien". Начал было, -- написал много, положил, перечел, разорвал. Понимаете! Оно мне показалось уж слишком просто. Вы пишете, что желаете этой простоты... Но ведь моя простота и ваша -- это небо и земля. Моя какая-то радикальная, глупая; ваша -- дипломатическая и умеренно-либеральная. Надо учиться на старости у молодых ловкости и здравому смыслу.
   Теперь именно ужасно занят заботами о насущном, но как только будет можно, напишу вам ответы на все вопросы и примечания ваши с простотой вашей, а не моей, т. е. вовсе не так просто, как кажется... Знаете: "обжегшись на молоке, будешь дуть и на водицу". А если вы хотите настоящей искренности, беззаветной подробной о себе самом и о моей внутренней жизни и т. д., то покажите пример...
   Вы во многих отношениях выгоднее меня поставлены, вы весна, я осень. Весной все хорошо, даже и бури и легкие дожди, а осенью только и сносны это веселые дни... Чтобы говорить об осенних непогодах, надо быть очень уверенным, что к нашим словам будут относиться уважительно и серьезно и не будут давать советы не впадать в севрюгу и т. п.

Ваш К. Леонтьев

   

335

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
17 октября 1878 г., Кудиново

17 октября; 1878 года;
С. Кудиново. --

   Благодарю Вас, Николай Яковлевич, за ваш визит Любимову. -- Я оттого не сейчас ответил Вам, что хотел послать Вам письмо вместе с одной статьей для Т. И. Филиппова (впрочем -- я, кажется, говорил Вам об ней). -- Однако -- встретились препятствия к ее немедленной отправке, и я предпочел, не дожидаясь ее окончания, поблагодарить Вас. -- Денег Редакция еще не выслала, и несколько дней, пока из Козельска не выдали пенсии -- дом мой был без копейки. -- Вчера Катя (Катерина Васильевна) гадала на картах по методу любаньской Анны Петровны, и вышло, что на будущей неделе придут деньги. -- Как придут эти деньги, так мы переезжаем в Козельск со всеми "Варьками" и "Николками". -- Батюшка О. Амвросий так благословил. -- (Юродство?)
   У меня были разные проэкты один смелее, другой скромнее, в одном главную роль играли уроки русского языка и Свящ<енной> Истории, которые я по вечерам даю теперь моим ребятам, в другом интересы службы Государственной, в третьем экономия ближайшая, была между прочим и мысль ехать в Ливадию, получивши от Каткова хоть 200 рубл<ей>, а там будь что будет! -- Но Богу угодно было расположить все иначе и к лучшему; на мысли о Козельске я ни разу и не останавливался. -- Случилось так, что Мар<ья> Влад<иміровна> и Катер<ина> Вас<ильевна> собрались в Оптину, а я был занят -- остался, но написал О. Амвросию о моих проэктах; он все эти Ливадии и т. п. сразу отсек духовным мечом своим и сказал: "И без того его вызовут на службу, когда придет время. -- Пусть едет сюда в Козельск!"
   Это духовное приказание было для меня совершенным сюрпризом; -- О. Амвросий вообще очень мягок и осторожен со мной. -- И это решительное слово его ужасно обрадовало меня и доказало мне, что он полагается больше прежнего на мою Веру... С души как камень спал, и хотя унывать я не унывал ни минуты все это время, но тихая буря сердца и напряжение ума то для решения отвлеченных вопросов, то по поводу ближайших житейских забот -- были так постоянны и велики, а вера в звезду свою земную так мала, что это решение, не исшедшее от разума глупого (т. е. не моего, который еще лучше других, по милости Божией, но глупого разума вообще), а истекшее из сердечного движения святого Старца, -- до невероятия обрадовало меня своей неожиданностью. --
   Барышни мои тоже очень рады, Варя тоже рада ехать с нами в юрод! -- Для нее ведь Козельск -- Петербург! -- И слава Богу!.. Вот мои новости. -- Это главное. -- А об другом напишу в другой раз. -- Хотя Вы и зовете все это юродством, но у меня есть свое упрямство, как Вы знаете; и я вопреки Вам уверен, что Вы если не сердцем, то умом понимаете все это так, как следует, и мне не страшно писать Вам так просто и доверчиво. -- Только советую Вам, с другими говоря обо мне, в эти подробности не входить; Вы знаете, что я не только не стыжусь моих чувств и убеждений, но, может быть, слишком резко говорю иногда о них. -- Однако -- теперь я ищу места, а русское общество впало в такую пошлость, что всякую независимость этого рода готово счесть душевной болезнью, и потому, пока я не получу место или раз навсегда от всяких мест не откажусь, не надо посторонним лицам доверять без нужды то, что я доверяю Вам как другу, как художнику и русскому человеку (что же за русский человек, который хотя бы умом, если не верой, Православие не чтит?). --
   Буду скоро писать о делах и Вам, и Т<ерцию> Иваныч<у>. -- Автор Окружного Послания хотел быть у меня на днях и обманул. -- Не был. --
   Ну прощайте, обнимаю Вас... Формы! Формы! Грубость -- это еще вовсе не руссизм. -- Есть и французы ужасно грубые...

Ваш К. Леонтьев

   

336

ГРАФУ Н. П. ИГНАТЬЕВУ
29 октября 1878 г., Кудиново

29 октября; 1878; --
Сельцо Кудиново. -- (Калужск<ой> Губ<ернии>
почт<овая> станц<ия> Щелканово). --

Милостивый Государь
Граф Николай Павлович,

   Я не без основательной причины замедлил выразить Вашему Сиятельству ту признательность и искреннюю радость, которую пробудил во мне Ваш радушный ответ на мое, как Вы говорите, "оригинальное" письмо. -- Я и не подозревал, что оно оригинально; но теперь, обдумавши, я вполне согласен с этим названием; -- да! -- в наше печальное время откровенность, искренность и теплота -- конечно -- оригинальны. --
   Ваше Сиятельство думаете, что Вам Болгарским Князем не бывать. -- Позвольте мне сказать по этому поводу несколько слов. -- В глуши и забвении, в которых я теперь живу, я все-таки никак не могу оставаться равнодушным к ходу нашей политики и к Восточным делам. -- Подновив свои размышления прошлогодней поездкой в Петербург, я внимательно слежу за тем роковым свершением исторических судеб наших, которым никакие усилия наших врагов надолго не могут положить преград. -- Славянский или, лучше сказать, Восточный великий союз Государств с Царьградом во главе, сложился сам собою, и никакие Плевны или Берлинские Трактаты потока не задержат надолго. -- Англия разлетится в прах при первом столкновении. --
   И тут есть fatum, звезда. -- Англия есть сила охранительная; Славянство -- сила новая, передовая; старое должно отойти и дать дорогу. -- Англия станет Голландией после войны с нами. -- Я сам, как Вашему Сиятельству известно, уж конечно не прогрессист, и мне английский Торизм очень нравится, как нравится Мусульманская Патриархальность и т. п. Папа и Шейх-уль-Ислам душе моей понятнее, чем Гамбетта, Вирхов и даже... Чумаков... Но -- разум и политический смысл говорят мне иное. -- Торизм, Мусульманство, Папство -- силы отходящие -- и хотя Славизм не выразил еще ясно принципов своих и не выработал еще никаких своеобразных форм, достойных изучения и даже подражания, одним словом форм исторических, но тем не менее, даже и не будучи русским, а только понимая ясно современную историю, я предсказал бы торжество Славянству -- уже по тому одному, что только оно одно -- загадочно (т. е. чревато каким-то великим будущим, быть может -- даже только отрицательным, а не зиждущим, но все-таки великим). -- Вот с таким-то твердым убеждением в нашем успехе следя внимательно и без всякого личного интереса за событиями, я вижу и угадываю ту особую роль, которую назначено играть болгарскому народу в среде славян. -- Я был недоволен болгарами за слишком грубую и неосторожную борьбу против Вселенской Патриархии (на Престол которой, сохраняя с ней связь, мы можем без труда посадить со временем русского монаха); я боялся, чтобы в колыбели лучших преданий наших не произошел разрыв; -- я хотел тогда об этом говорить, печатать; меня никто не слушал, никто не помогал мне... -- Но, может быть, это было и к лучшему; обошлось без разрыва Церковного с греками; а чисто-политический антагонизм с ними -- ничего не значит; политически они так или иначе будут вынуждены подчиниться нам, при сохранении Православного единства. -- Раз опасность Церковного разрыва с греками устранена благоразумным воздержанием в то время, -- я, как русский, не могу не радоваться успехам болгар и их быстрому освобождению. -- Самая отсталость их и географическое положение таковы, что на них нам легче, чем на всех других славян, наложить русскую печать; Болгария должна стать краеугольным камнем -- Всеславянского здания; -- из нее, как из центра, должны исходить токи славянского единения. -- Раз понявши такое серьезное значение Болгарии -- станет ясно, до какой степени важно, чтобы династия у болгар была русская. -- Болгарам делает большую честь то, что они сами это понимают, по-видимому; что слухи о русских кандидатурах всё держатся крепко, и о немецких Принцах, слава Богу, и помина нет! -- Теперь стали писать, что после Вас вторым Кандидатом является Князь Дундуков. -- Я его не знаю и потому не сужу; -- зная Вас, натурально я радуюсь несравненно больше за Россию и Болгарию, когда слышу о Вашей Кандидатуре, чем об его успехах. -- Но, с другой стороны, конечно, и Дундуков "a priori" мне нравится больше Западного Принца. -- Дело не в том одном, чтобы династия будущая была дружественна России в случае вооруженной борьбы; Россия может заставить -- идти с собою рука об руку в такие минуты; она заставила -- румын; -- дело в том, чтобы был дух русский, Православный, хороший, чтобы внутренняя связь была прочна. -- Вот почему -- было бы счастьем, чтобы на Болгарское Княжение сел русский и особенно такой живой и в то же время Православный русский, как Вы. -- Разумеется, Дундукову легче, вероятно, теперь, будучи на месте, действовать в свою пользу. -- Но... у Вас -- Вы знаете это сами -- есть, кроме дарований Ваших и Ваших заслуг -- есть звезда. -- Я не верю, по правде сказать, в продолжительность Вашего удаления; -- все это скоро изменится. -- Вы сами, мне кажется, -- верите в счастье?.. Вы однажды, в Турции, когда я хлопотал (в 67-м году) о Консульстве, сказали мне:
   -- Нужен случай, нужно во всем и счастье; -- а пока обстоятельства не сложились -- вы хоть с нёба звезды хватайте, ничего не будет...
   Вопрос о "звезде" этой нисколько не уменьшает заслуг и способностей. -- Наполеон I-й верил в свою звезду. -- Престарелый уже Лудовик XIV-й сказал побежденному Маршалу Вильяру: "A notre âge, maréchal, on n'est plus heureus!" А прежде он был очень долго счастлив. Случайность одна может на миг возвысить человека, но как без "звезды" никакие способности не помогут (мы это видим очень часто!), так и без дарований и заслуг человек не может держаться долго на высоте событий. -- Обстоятельства заставили Вас теперь удалиться, но что ж мы видим?.. -- Сам Бисмарк, как слышно, начинает потворствовать возвращению русских к чему-то подобному Вами заключенному Сан-Стефанскому договору...
   И года не пройдет -- как Болгария опять протянется до Эгейского моря и ворот Царьграда, и тогда скажут: "Ведь мы пришли к тому именно, чего достиг прежде нас Игнатьев в Сан-Стефано!" Вот и причина обновления чувства у болгар. -- А если болгаре станут твердо на этом, что может им помешать? -- Русское Пра<вительст>во, вероятно, уступит их воле в подобном случае. -- Хотелось бы верить, по крайней мере! -- Хотелось бы верить в русское чувство наше; хотелось бы верить в национальную будущность Болгарии! Я говорю именно в национальную, а не в одну политическую; политическую будущность, без всякой народной физиогномии можно иметь и с Немецким Принцем. -- И какая-нибудь отвратительная Бельгия имеет государственную независимость. -- А для славян -- этого мало; -- надо приобрести физиогномию; а без русского человека в этой еще, слава Богу, сырой Болгарии -- физиогномии национальной не будет. -- Даже и теперь кой-что мне там не нравится. -- Под именем русских вводятся, я нахожу, слишком Западные порядки. --
   Вот что я хотел сказать Вам в ответ на Ваше письмо, которое так оживило мои воспоминания и так обрадовало меня в том забвении, в котором я живу. --
   Не отвечал же я или, лучше сказать, не благодарил так долго Ваше Сиятельство оттого, что собирался послать Вам вместе с письмом один политический труд, который больше был бы похож на "Записку", чем на статью для печати. -- Труд этот был почти уже кончен, когда новые соображения заставили меня отложить на время его отправку. --
   Вот причина, побуждавшая меня не спешить выражениями той глубокой признательности, которой я чувствовал при чтении Вашего письма. --
   О моих делах что сказать? -- Они так не веселы, что даже мне и стыдно иногда говорить о них. -- Вот у меня-то нет "звезды". -- Не кстати заболел в 71-м году, не вовремя уехал с Востока, не вовремя поправился в здоровье; -- "новые люди" вовсе не знают меня и не думают обо мне; -- кто знает, тот не "у дел". -- В столице жить постоянно -- денег нет и после каждой поездки надо расплачиваться с Катковым срочной и принудительной работой. -- Политические мои мнения глохнут в сердце моем без исхода; они не подходят ни к Каткову, ни к петербургской журнальной демагогии; -- они слишком самобытны. -- Брошюры издавать -- надо средства свои; или громкое имя; -- безвыходный круг! -- Большую часть года надо жить в своей деревне; -- живя в деревне -- не получишь хорошего места; -- не получа места и не имея чем вносить в Банк, надо ждать, что через два года продадут с аукциона и это самое имение, недоходное положим, но доставляющее мне убежище покойное, здоровое, красивое и дорогое для меня по воспоминаниям детства и молодости; убежище, в котором я по крайней мере могу писать...
   Вот мои дела, Николай Павлович!... Вы понимаете, что я должен иногда чувствовать, и, подумавши об одиночестве моем, Вы еще яснее угадаете, до чего мне было радостно получить Ваш ответ. --
   Благодарю Вас тысячу раз за Ваше желание быть мне полезным. -- Но боюсь -- осуществимо ли оно. -- "Рука Божия отяготела на мне!"... Надо молиться и ждать еще худшего терпеливо. --
   Прошу Ваше Сиятельство передать мое глубочайшее уважение Екатерине Леонидовне и Княгине Анне Матвеевне. -- Я не забыл и никогда не забуду их радушной благосклонности ко мне в Царьграде. --
   С глубочайшим почтением имею честь быть

Вашего Сиятельства

   покорнейший слуга: К. Леонтьев
   

337

К. А. ГУБАСТОВУ
30 октября 1878 г., Кудиново

30 октября; 1878 года. --
Кудиново. --

   Милый мой Константин Аркадьевич, я опоздал благодарить Вас за сведения, сообщенные Вами о Петраки. -- За все это время у меня не то чтобы было очень много дела, а так -- после усиленного труда, который продолжался все лето, настало в течение сентября и отчасти октября какое-то простительное утомление и уныние, так что я брался за перо только по принуждению; теперь это прошло и я опять пишу охотно и письма, и все что угодно. --
   Я не сомневаюсь, что впечатление нашей размолвки уже прошло у Вас давно; я говорю: у Вас, потому что я и в первую минуту не чувствовал противу Вас большой досады; а так -- мне показалось ваше письмо "не великодушным". -- Прав ли я был или нет, не знаю... Кто разберет в таких тонких вопросах абсолютную правоту? -- Письма вещь ужасная иногда. -- Самые горячие споры с "личным" оттенком очень часто бывают менее щекотливы, чем письма; -- тон, голос, выражение лица -- все это на бумаге пропадает и остается одна мысль, которая в холодном этом виде может показаться гораздо обиднее, чем показалась бы, если бы она была высказана на словах с какой-нибудь смягчающей впечатление улыбкой и т. п. ...
   Ну -- оставим это. -- Вы сами сказали мне раз в Буюк-Дере, когда мы с Вами крупно поговорили при О. Макарие, что "поссориться мы все-таки не можем". -- Не ссорьтесь же -- Вы, человек солидный и надежный, и не дайте мне, человеку, которого считают фантазёром, перещеголять вас в верности. --
   Вы в одном из последних, ядовитых, писем Ваших сказали, что, может быть, мы где-нибудь увидимся этой зимою. -- Боюсь, что именно этой зимою мы не увидимся. -- "Камень Сизифа" кончится (т. е. в печати) в декабре; -- денег от него, за вычетом Каткова, едва достанет нам на три месяца скромной жизни в Козельске; -- нового ничего еще не приготовлено; надо готовить 360 рубл<ей> в Банк и т. п. -- Не знаю, как это я попаду этой зимой в Петербург; разве после Нового Года, да и то сомнительно. -- Насчет службы из Петербурга никаких известий; -- Филиппов поручил Н. Я. Соловьеву (он теперь в Петербурге) написать мне, что он тотчас по возвращении Гамбургера из Ливадии поедет к нему и напомнит данное прошлого года обещание определить меня на службу. -- Я все не хочу уступать своему "guignon", хочу, чтоб до последней минуты у меня оставалось по крайней мере сознание моей борьбы, чтобы не себя винить, если я лишусь через два года даже и Кудинова, которое доставляет мне хоть полгода дешевой и спокойной жизни. -- По совету Ону я давным-давно написал Горчакову, кажется, очень просто, почтительно и хорошо. -- Послал формальное прошение Гирсу и приложил даже указ об отставке моей, чтобы заставить его решить так или иначе; я просил даже зачислить только меня в Ведомство Иностран<ных> Дел (en disponibilité) с сохранением пока оклада пенсии. --
   Писал раза два, кажется, если не три А. А. Мельникову и в последнем письме говорил, -- нельзя ли мне пока до приискания заграничного места послужить при Московском Архиве (Бюлер -- нисколько не пугает меня, и Москва слишком мне приятна, чтобы не перенести его глупостей). -- И вот -- ни от кого нет ответа; ни да -- ни нет! -- Пожалуй, можно утешать себя мыслью, что отказать могли бы скоро и легко; -- и что если молчат, то лишь потому что не знают, что мне дать, а не потому что не хотят ничего давать. -- Не знаю. -- Увидим, что будет, когда зима опять всех влиятельных людей соберет в Петербург. -- Юрий Карцов все лето через мать и сестру сообщал мне все одно и то же -- надо еще подождать. -- Это результат его вопросов Мельникову. -- Ону пишет мне, что деятельный пост колеблятся дать мне вследствие моего здоровья плохого. Все болезни мои вот уже три года -- чисто невралгические, боли, которые сами собою вдруг проходят. -- Вы меня видели и можете судить, как я бываю хоть куда. Разумеется, что это возраженье не серьезное и что просто если б я был постоянно на глазах, то и <о> здоровье моем -- не стали бы так беспокоиться. --
   Дендрино, лежа в постеле с припадками каменной болезни, почти управлял Критским восстанием, и писать к сроку для денег романы гораздо труднее, чем быть хорошим чиновником на большом и готовом содержании. -- Это и нервы успокоивает. -- А, конечно, лучше всего было бы служить на Босфоре. -- Не можете ли Вы устроить меня при Генераль<ном> Консульстве -- на какой-нибудь скромной вольнонаемной должности? -- Рублей на 50 в месяц? -- 50 пенсии и 50 жалованья; Босфор и возможность всегда приобрести еще рубл<ей> 1000--1500 от Каткова; вот и достанет мне -- в Константинополе -- одному; -- из этого я найду что и жене послать; а Маша поживет пока и в деревне. --
   Неужели Вы и на это не считаете меня способным? Я люблю канцелярскую работу по утрам и не тягощусь ею, и в Константинополе, вы знаете, я довольствуюсь гораздо меньшим. -- А доехать -- немного стоит. -- Моя неудачная поездка весною не должна Вас путать; -- тут была боязнь запутаться еще больше в счётах с Катковым; -- когда я увидал, что мне дорогой все нездоровилось, я понял, что задолжать ему 500 рублей за дорогу лучше, чем задолжать 1000--1500 вследствие невозможности вести немедля по приезде ту деятельную и ежедневно напряженную жизнь, которую он требовал от своего корреспондента. -- Это не канцелярская работа и не Консульская. -- Сколько мы видели Консулов больных или слишком старых, которые были, однако, очень полезны. -- Но, я полагал, что от корреспондента в политически бурной столице требуется больше физических сил. -- И вот я задолжал за дорогу только 500 рубл<ей>, и теперь уже это уплачено. -- Я не помню -- объяснял ли я вам это все так или нет -- в том письме моем, которое Вам не понравилось? Кажется -- что нет. --
   Во всяком случае -- уж попробуйте еще раз постараться, что-нибудь сделать для меня так или иначе, найти ли мне частную должность в Константинополе (это на первое время было бы лучше всего), или в бытность вашу в Петербурге по-прежнему не отказывайтесь последить за моими интересами. --
   Вы пишете: "достаточно с меня не делать зла"... Прекрасно; но разве преднамеренное уклонение или молчание, или оговорка: "что я могу?" -- не значит во многих случаях положительное зло? -- И вы знаете -- сколько людей от меня зависит, начиная от жены и кончая старыми дворовыми кудиновскими... Они-то ни в чем перед вами не провинились; и зная об их существовании и об отношениях их ко мне, искусственно забывать все это под влиянием какой-нибудь минутной досады -- значит делать положительное зло. -- Лучше побить кого-нибудь крепко и больно, -- чем уклоняться и воздерживаться в иных случаях. -- Да, это Вы сами все знаете! --
   Мы едем в Козельск послезавтра; -- там уже нанимают нам квартиру. -- Катя Самбикина без места; и она живет теперь у меня. -- Она и Маша вам кланяются. -- Козельск в 2-х верстах от Оптиной. -- Я начал роман из современ<ной> русской жизни; -- действие будет происходить третьего и прошлого года в Петербурге и его окрестностях. -- Вы понимаете? -- Будет там спиритизм, Православие, немного (вдали) нигилизм, -- Гартман и Шопенгауер, Цертелев и многое другое. -- Я полагаю, что он будет занимателен и правдив. -- А впрочем -- что Бог даст! --
   Ну прощайте, sans rancune -- обнимаю Вас. -- Прощайте; пожалоста, передайте Ону -- что я пишу насчет службы; -- его тоже обнимаю и скоро буду и ему писать. -- Может быть, если успею, и сегодня. --

К. Леонтьев

   

338

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
Ок. 4--5 ноября 1878 г., Козельск

Ноябрь; Козельск; 1878.

   Вчера только я получил Ваше письмо, наш добрый, верный, хотя и ужасный друг... Сухость моего письма была только внешняя; -- мне самому очень заботно, очень трудно и очень страшно иногда даже за ближайшее будущее. -- Вот почему могло случиться, что письмо мое было сухо. -- Но, знайте, Николай Яковлевич, что я верю Вам, т. е. дружбе вашей -- сердцем больше, чем кому бы то ни было во всей России (из мужчин; о женщинах не говорю). -- И сами мы все Вас очень любим. -- Я скажу Вам даже, что и внутренняя наша с Вами связь и привычка становятся так велики -- что я бы готов был счесть Вас как бы членом нашего семейного кружка, если б хоть раз Вы бы могли прожить одну неделю с нами просто, как живут и гостят столькие, столькие, не стоющие даже подметок ваших люди, без бурь, без вспышек, без выходок недопустимых в обществе, без огурцов и водки на столе и т. п.
   Без надежды, без веры жить нельзя; -- и я надеюсь, я верю, что Петербург, именно своими неприятными стеснительными свойствами будет полезен не только Вам, но косвенно и мне; Вам нужно очень немного прибавить к тому, что Вам дано природой.... Простите мне как отцу (прошу Вас -- простите), Вам нужно только расстаться с дурными манерами; чтобы быть в высшей степени привлекательным. -- Объяснимся. -- Что значит -- дурные манеры? -- У мужиков бывают хорошие манеры, простые, изящные даже; -- и есть придворные люди (особенно нынче), у которых вся порядочность их поверхностная и потому противная. -- Истинно хорошие манеры -- это поэзия внешности. -- Как же художнику пренебрегать этим!.. Как не решиться даже пострадать во имя прекрасного в жизни, если мы готовы терпеть и бороться во имя прекрасного на бумаге или на сцене. -- Ведь жизнь, жизнь-то, послушайте -- выше своих художественных отражений... Стараться быть изящнее не значит утратить естественность; это значит -- только развить свою природу. -- Кто пуст, кто пошл, того и манеры эти не спасут; но все-таки сделают его более сносным. -- Кто даровит, самобытен, своеобразен -- как Вы, того внешнее благообразие не сделает бесцветным; оно утроит только его силы, его влияние на людей, оно расширит его міросозерцание. -- Многие только за то ненавидят Вронских, Онегиных и т. п., что сами не могут быть порядочными, изящными людьми. -- И вот -- эта завеса зависти скрывает от них целый мір -- чувств, понятий, событий и страстей... Они не хотят изучать того, что им ненавистно по недоступности. -- А зачем талант будет по предубеждению или по малодушной распущенности -- закрывать себе двери в целую область жизни?.. Я вам это твержу три года! -- Разве ботаник ненавидит розу или пальму за то, что они не крапива и не русская береза? -- Нет -- он любит и березу, и пальму, и розу, и крапиву, потому что он любит всю природу, все растения...
   Несравненно больше геройства, гениальности, силы в том, чтобы мужественный и зрелый человек сказал себе: "А! Погодите! Вы что думаете? Мне все доступно... Я завоюю себе терпеливо и то, что Вы считаете для меня недоступным! Я могу быть и тем и другим!", чем уверять себя, что "виноград зелен!" или что я сам уже неисправим!.. Года! Что такое года! -- Во все года можно измениться, особенно человеку умом гибкому, умом живому и волей сильному... Нужно миросозерцание иное, а остальное придет. -- Родной мой брат -- отец Маши, -- Владимір Николаевич, -- был лет до 50 почти человек самый сухой, неприятный и жестокий даже; а потом он стал одним из самых приятных людей. -- Любовь к дочери, изменение воззрений от известного рода чтения, отчасти и мое влияние косвенное -- совсем переродили его. -- Он захотел, ему стало серьезно стыдно и он весь изменился и не только не утратил ничего своего хорошего, но утроил в эти поздние года все свои прежние силы. -- Верьте -- все это видели, он в два-три, в год даже стал неузнаваем! Со многими мне приходилось за глаза дивиться этому!.. А слабеть он не слабел; -- он до последней минуты жизни был борцом и даже в здоровье поправился перед своей внезапной и страдальческой смертью от воспаления кишок. --
   И я не отчаяваюсь, что мое ворчанье воз<ь>мет, наконец, верх над этим странным соединением упрямства и распущенности, которые Вы на себя напустили просто... Вы, кажется, боитесь за свою самобытность? Полноте -- останется много. -- Коли сапог из хорошей кожи сшит, так не растрепется он от того, что его хорошей ваксой почистят! Еще сохраннее будет! -- Или вам нравится -- грубое ухарство? -- Я сам его объективно люблю; -- вы это знаете. -- Но я бы на вашем месте не желал бы стать рабом его. -- Пусть оно, это ухарство, зависит от меня, -- хочу пущу в ход, не хочу -- не пущу. -- Зачем эта грубая, угловатая страстность будет владеть мною так деспотически, что я у любимых и уважаемых мною людей, например, не в силах просто, благообразно, тихо, задумчиво, не спеша и "не восторгаясь" (по-"упрямовски") прожить не могу даже и недели, а ребячусь как Генька, да и вдобавок без его наивности и доброты... "Что я за раб такой!.. Я хочу быть сильным и свободным, а не игрушкой какой-то чепухи, в которой даже и искры поэзии нет, ибо я уже не юноша и совсем это ко мне нейдет!"
   Ну -- довольно нотаций! Пишу -- что чувствую; и знаю, что холодный и пустой Петербург -- насильно сделает гораздо больше моих сердечных речей. -- Я знаю, вам приятна музыка моей Дружбы; -- но плясать под нее вы не станете. -- Вы находите более достойным вашего величия -- танцовать тот же танец, как медведь на горячем полу принуждения из-под палки целой толпы равнодушных к Вам людей, чем самовольно и свободно признать над собою авторитет моей приязни, моей искренности, моего широкого опыта и т. д. Вот вам -- и колотушка родительская в заключение! Медведем назвал. -- "Pardon! pardon! душечка!"
   Теперь о себе. -- Квартира не дурна; потолки росписные, просторно; в Оптиной прожил приятно три дня; -- и здесь третий; -- с нами Прокофий, Варя и лоботряс Николка. -- Они, кажется, друг другу не нравятся; -- но дело делают; и оба очень милы. -- Катер<ина> Василь<евна> и Марья Влад<иміровна> -- по-видимому -- ничего; покойны; -- только еще с квартирой, с мебелью и вообще порядком сразу не сладим. -- Квартира годовая. -- Оптина видна из окон моего кабинета. -- Это великая отрада! О. Амвросий здоров. -- Доехать стоит 30--50 к<оп.> серебр<ом> взад и вперед. -- До января найдем чем прожить. -- А там -- ? -- Бог есть! --
   Филиппова поблагодарите горячо за то, что он писал Ону; -- я Ону на прошлой неделе сам писал. --
   И хотя Вы знаете, что мне мало охоты служить за границей; но решившись я не отступаю и буду продолжать переписку по этому делу. -- Филиппову на днях напишу самому большое письмо. -- Я долго не писал ему именно от того, что хотелось бы сказать ему больше. Я верю его умственному расположению, столько, сколько вашему сердечному. --
   Жду и я возвращения Двора: до тех пор писать в Министерство не буду. --
   Здоровье мое хорошо; -- гораздо лучше, чем было летом. -- Мундштука ужасно жду. -- Я начал большую повесть из современной русской жизни. -- Охота писать большая; но еще здесь в первые дни покоя мало. -- Не сосредоточился. --
   Раевские мечтают к Рождеству приехать в Оптину и к брату. --
   Приезжайте-ка и Вы и пробудьте от 25 дек<абря> до 6-го января; -- все Рождество? -- Когда Вас нет -- я хочу Вам столько сказать! -- Я думаю -- Вы столькое поймете! Но -- на второй же день Вы всегда начинаете бить стекла и разгонять народ; -- так что тут не до теорий... а думаешь, как бы только жизнь свою и имущество спасти...
   Но как бы то ни было -- чувство наше серьезно и взаимно. -- Обнимаю Вас. -- О моих делах другой раз напишу! -- Скучно -- о них и писать-то! -- Все не так, и все не то...
   Маше очень хочется свезти Вас к Отцу Амвросию. -- А зимой Оптина тоже очень мила. -- Один мачтовый лес чего стоит и Скитская церковь. -- Целую Вас --

Ваш К. Леонтьев

   Пелагее Феодоров<не> мое почтение.
   

339

Е. С. КАРЦОВОЙ
9 ноября 1878 г., Козельск

9 ноября 1878 г.
Козельск, д. Иноземцовой.

   Часто случается, что и верующие люди до того нагрешат, что не решаются идти на исповедь, и этим малодушием удвояют свои проступки. Лучше прийти и покаяться в ожидании всепрощения. И я прихожу к вам, Катерина Сергеевна, и каюсь в том, что (и сам не пойму почему именно) с августа не отвечал вам. Помню одно твердо, это то, что я собирался что-то много и хорошо вам писать, но именно это желание сделать лучше и повредило мне: лучше бы ответить похуже да сейчас. А я все откладывал, а обстоятельства между тем изменились: явились новые заботы, новые обязанности, новые мысли. И вот только в Козельске на новосельи я опомнился и взялся за перо... Миллионную я не могу забыть. Я с удовольствием даже тревожу "язвы старых ран", нанесенных мне "тигрятами", которые даже любя и играя нечаянно рвут живые куски. Они все-таки так даровиты и хороши, что нужно уметь терпеть боль от их "прокурорской диалектики". Отчего же мрачный и юный Ю<рий> С<ергеевич> до сих пор с вами? Разве не пора ему на Восток? Я все спрашиваю себя, куда его назначат? И хотя мне было бы гораздо приятнее знать, что он близко и я имею шансы получить от него несколько царапин в Петербурге, но т<ак> к<ак> он сам желал ехать в Турцию или Грецию, то я бескорыстно интересуюсь его судьбою. Что Андрюша? Как его занятия и развитие вообще? Здоров ли он? Не огорчает ли он вас? Весела ли О<льга> С<ергеевна>? Кто теперь "ходит" вместо милого и оригинального Графа Г<ейдена>? Скажите мне, пожалоста, ведь его мать, не правда ли, урожденная Графиня З<убо>ва и сестра Ник<олая> Никол<аевича>, которого я знаю и которого почти случайному вмешательству я был обязан в 62 году поступлением на службу. Именно З<убо>в у Г<ейденов> говорил обо мне Игнатьеву, и Игнатьев захотел меня видеть. Меня очень это интересует, и я был бы вам очень благодарен, если бы вы мне об этом написали. Мы на днях переехали на всю зиму в Козельск. Вы помните, что татары назвали его "злым" за геройскую кровопролитную оборону во время Батыева нашествия. Для меня он пока ни зол, ни добр, я в самом городе знаю только одного человека. Но из окон моего кабинета виден огромный Оптинский бор и сам монастырь; он в двух верстах отсюда, и общество некоторых монахов, даже просто как общество, очень приятно. В Кудинове, которое так мило и красиво летом, зимой по многим причинам невозможно жить, а наши ближние уездные города Юхнов и Мещовск не так удобны, как Козельск. От Кудинова Козельск 70 верст, две упряжки, и я очень люблю ездить сюда в своей колясочке по-старинному, ночуя у толстой староверки на постоялом дворе. На минуту забываешь об Александрове, Гамбет<т>е и Ко... Все не так пошло...
   Дом мы наняли довольно просторный; помещичья квартира, знаете, расписные потолки, свои люди с собою: повар, мальчик, девушка, всё наши кудиновские из прежних крепостных.
   К нам приехала гостить и любанская племянница, а кудиновская, та уж, разумеется, здесь. Как сложится дальше наша здешняя жизнь -- не знаю; но лишь бы я писал, то она мне по элементам своим нравится. Конечно, очень было бы хорошо приехать в январе хотя на месяц туда, к вам, но просто постичь не могу, откуда я нынешний год возьму деньги на эту поездку в Петербург? Лучше не мечтать, а пусть это сбудется само собою, как сюрприз.
   Я начал новый роман из современной русской жизни. Не тот, о котором говорил вам Ю<рий> С<ергеевич>. Тот велик и слишком серьезен, без хорошей должности я не решусь и начать его; для него нужно 2--3 года; а это полегче.
   Как вы находите конец "Камня Сизифа" и вообще то, что печаталось с этого лета. Вы знаете, как мне приятны ваши похвалы. Целую вашу руку и остаюсь с глуб<оким> почт<ением> преданный вам

К. Леонтьев.

   

340

Т. И. ФИЛИППОВУ
11 ноября 1878 г., Козельск

11 ноября 1878 года. Козельск дом Иноземцовой.

Милостивый Государь,
Тертий Иванович!

   Н. Я. Соловьев в первом своем письме из Петербурга написал мне, что Вы по-прежнему "готовы для меня сделать все, что от Вас зависит" (так он выразился), а в последнем сообщает, что Вы уже написали обо мне Ону и советуете самому мне сделать то же. Я ни на минуту не сомневался не только в Вашем желании, но и в Вашем умении сделать для меня все, что Вам доступно. Я именно настаиваю на слове умение, ибо у меня по России и в самом Петербурге найдется довольно много людей, имеющих ко мне довольно искреннее, но слишком уже платоническое и бесплодное расположение. Есть и такие, которые даже негодуют на русское общество за то, что оно чего-то во мне не видит, то на Каткова, что он мало денег мне платит, то на Министерство Иностранных Дел, что оно посерьезнее не взглянет на ту пользу, которую оно могло бы извлечь из меня, -- негодуют и не сделают и шагу с своей стороны для улучшения того, что возбуждает в них негодования. Я вспоминаю при этом слова К. А. Губастова: прошлой зимой Ф. Н. Берг расспрашивал меня о Соловьеве и о том, как я розыскал его в Угрешском монастыре, как я вставал нарочно ранее обыкновенного, чтобы застать актера Самарина, как я познакомил его (Соловьева) с Островским, с которым сам не был знаком и т. п. Берг хвалил меня за это, а Губастов воскликнул: "да, я знаю очень много русских людей, но только у двух из этих русских я видел способность действовать в пользу другого бескорыстно для одной идеи -- один это Т. И. Филиппов, а другой -- вот Леонтьев". И я, по правде сказать, с этим согласен: у меня это есть и для этого я нередко обнаруживал гораздо более сметливости и усердия, чем для каких-нибудь личных житейских интересов. Поэтому-то я верю Вам вполне и, несмотря на то, что личных отношений близких и сердечных не могло еще между нами образоваться при краткости наших свиданий и бесед, -- я гораздо больше полагаюсь на Вас и Вашу искренность, чем на содействие моих личных и старых друзей, пребывающих в той платонической симпатии, на которую я выше жаловался.
   Боюсь только, нет ли какого-нибудь fatum'a или, правильнее сказать, "Промысла", мешающего моему возвращению на службу.
   Прошлого года, напр<имер>, обстоятельства были довольно благоприятны. Князь Горчаков, в лицо меня никогда не видавший, но очень довольный, заглазно так сказать, моей службой в Тульче и Янине (довольный тем более, что это в 68--69--70 годах эти два поста были совершенно противоположны по духу своему -- в Тульче надо было быть весьма деятельным и предприимчивым, а в Эпире в то время очень сдержанным "миротворцем", и я в обе роли вошел с таким успехом, что благодарности, заочные комплименты и награды сыпались на меня из Царьграда и Петербурга) -- Князь Горчаков, говорю я, тотчас же сказал Гирсу, чтобы подыскать мне место, и позднее еще весной (так писали мне из Аз<иатского> Департамента) выразился про меня очень выгодно. Игнатьев предлагал мне, как Вы помните, вероятно, губернаторство в Болгарии; Жомини всегда говорит мне любезности; Вы ездили к Гамбургеру, и Гамбургер обещал Вам дать мне место. Ону, который тогда был в особой силе, мне приятель и единомышленник по многим вопросам: мы с ним были и тогда в переписке, и ему хотелось, по-видимому, пристроить меня в самом Константинополе. И что ж? Игнатьев на другой же почти день после разговора со мной был послан в Вену и, возвратившись, сошел со сцены. Сошел со сцены именно тот человек, который изо всех высших деятелей Министерства знал меня хорошо и лично, как чиновника, и которых при всех недостатках своих менее всех других гонится за второстепенными и формальными вопросами при выборе людей! А я почти в то же время простудился и пролежал в Любани безвыездно весь Великий пост. Это не судьба? Другой пример: я верю, что Ону был бы не прочь видеть меня в самом Константинополе, но так как по-турецки я хорошо не знаю, то трудно меня было сделать вторым драгоманом, а надо было придумать какую-нибудь особую комбинацию; Ону по своим делам собирался в Петербург, и там он, вероятно, замолвил бы что-нибудь в мою пользу: и что же! Государь вдруг вызывает Лобанова в Ливадию, и Ону остается в Константинополе надолго. Вот о каких сочетаниях обстоятельств я говорю. Н. Я. Соловьев пишет мне, что Вы между прочим сказали: "живя в деревне, места не получишь". Если так, то разве и это не рок? Нынешний год я могу приехать в Петербург только в случае положительного официального вызова. В таком только случае можно решиться где попало занять денег. Иначе невозможно. По крайней мере теперь я не вижу источника. Ону в последнем письме своем написал мне между прочим, что начальство колеблется дать мне деятельный пост по слабости моего здоровья. Я думаю, что начальство тут право: только не совсем. Обыкновенные мои страдания невралгические, и потому нередко от подавленной скуки мне хуже, чем от деятельности; не деятельный пост вреден, а лихорадочный город. На самой деятельной должности в Константинополе, напр<имер>, где я лихорадкой не страдал, я был бы гораздо полезнее, чем в провинциальных городах Турции, которые все без исключения лихорадочны и для меня гибельны. Это факт -- медицинской географии и моих патологических особенностей. Провинция турецкая трехлетней лихорадкой сломила мое здоровье, а в Константинополе эта лихорадка прошла, оставив только навсегда после себя десятки мелких невралгий, иногда очень неприятных, но делу не мешающих. Не скрою от Вас, что если бы мне предложили бы какой-нибудь пост и выгодный денежно, но в дальней провинции, то я бы разве для того принял бы его, "pour avoir le pied dans l'étrier", и верно через год стал бы хлопотать все о том же, т. е. о переводе в Константинополь. Сознаюсь Вам, что служба в провинции турецкой (или хотя бы и европейской) мне нравилась, когда было много еще впереди и когда я был здоров, а теперь мысль об этом наводит на меня ужас. Но с другой стороны -- я возьму, вероятно, все, что мне предложат... Что делать? Надо и с ужасами скуки, лихорадки и забвения мириться "о Христе". Это одно меня поддерживает. Для службы же я был бы всего полезнее в Царьграде. Удивляюсь, отчего они не прикомандируют меня просто к Посольству? Иногда они это делали. Впрочем, да будет воля Божия. Бывает и хуже.
   Простите, Тертий Иванович, деловую сухость этого длинного, эгоистического и скучного письма. Не такие письма и не о таких предметах, а совсем об иных я желал бы вести с Вами переписку! И может быть, и гораздо лучше было бы, чтобы ничего не устроилось? Не правда ли?
   Жму Вам крепко и признательно руку и остаюсь глубоко уважающий Вас

К. Леонтьев.

   Супруге Вашей и всем домашним свидетельствую мое искреннее почтение.
   Если бы Вы знали, какие замыслы статей и многого другого у меня в уме! И все это сгорает -- так само по себе... Недостает времени, недостает удобств, недостает серьезной нравственной и практической поддержки... Но, может быть, так и нужно.
   

341

О. С. КАРЦОВОЙ
12--13 ноября 1878 г., Козельск

12 ноября 1878 г.
Г. Козельск (Калуж<ской> Губ<ернии>,
д. Иноземцовой).

   Еще письмо от вас, Ольга Сергеевна; и письмо немножко получше других... Простите мне мое разочарование. Я весной, уезжая в Любань, имел глупость мечтать о какой-то иной переписке. Вообразите, какой смешной в мои годы романтизм: я мечтал, что вот девушка молодая, такая умная, красивая и страстная и вместе с тем практическая... и вот человек усталый, измученный борьбой, всякого рода борьбой, человек пожилой, но у которого ум не стареет, у которого и сердце еще пробуждается иногда при виде прекрасного. Они дружны, очень дружны. Отношения их безупречны... Ему уж так мало нужно. Он иногда уж рад и тому, что жив еще, что смотрит на людей, на природу, что хоть как-нибудь участвует в движении умов. Ей с ним весело и легко, гораздо веселее, чем с большинством этих ужасных, казенных молодых людей, которые ее окружают. Они переписываются, они смеются вместе, жалуются друг другу откровенно, понятно и подробно, когда можно, на то, что им скучно или тяжело, они рассуждают о Боге, о жизни, о любви даже, о любви вообще. И это длится годами. Она выходит замуж по любви, или иначе, но поэтическая дружба их остается от этого нерушимой. Никто, даже и муж, не может ничего сказать против этой приязни, в которой нет и тени укоризны и только одно благоухание чести и ума... Не правда ли, как глупо? Я не шучу, я, право, не шучу... Но что ж, и так хорошо. Я благодарен и за то, что вы иногда понуждаете вашего Юрия справиться обо мне в Департаменте, что вы сообщаете мне чин и отчество Никонова, мне очень интересно знать, что вы "сегодня нервны" (чтобы в самом деле это имело смысл, надо написать отчего) и что поэтому письмо ваше кратко (когда же оно бывает длинно).
   А вы пишете то о свадьбе какой-то подруги, до которой мне дела нет, то о том, что в Германии лучше встречали войска. Впрочем, даю вам слово, все это я говорю в последний раз. Я сегодня не то чтобы "нервен", как вы (я терпеть не могу этих нервов), а просто нездоров и очень скучен. Но вы хотели простоты, т. е. откровенности: вот вам откровенность. Раз и навсегда! Больше не буду так писать, а буду писать в другом смысле просто, т. е. бесцветно и сдержанно. Мне очень, очень грустно, Ольга Сергеевна, не вы, конечно, этому причиной и вы пособить моему горю не в силах. И никто ему не пособит... Из окон моего маленького кабинета виден большой сосновый лес (в 2-х верстах отсюда) и белая колокольня Оптиной Пустыни. "Сим победиши". Не подтрунить ли вам над этим? Не назвать ли это все так легкомысленно, так неуважительно хандрою. (Как мало женственности в этом слове.) Нет! Ольга Сергеевна, вы очень умны, может быть, но есть целый мір мыслей и чувств, для вас недоступных. Поймете ли вы, например, вот что; поймете ли хорошо, умом ясно, сердцем горячо; поймете ли вы меня, если я вам скажу, что мне ничего не проходит даром. Ничего не прощается так, как прощается многим другим.
   Например, за 3 недели моей прошлогодней петербургской жизни, которая была так приятна, так незабвенно хороша, а заплатил 6 неделями жестоких телесных страданий в Любани (хандрил). Были другие и другие случаи, хотя бы этим летом. Поменьше удовольствия, поменьше и наказания. И что вы скажете, если я прибавлю, что это так и надо, что это хорошо. Пусть и не проходит даром! В последнем вашем письме вы просите меня, чтобы я оставил "анализ". (Слово "анализ" тут некстати, здесь нужно сказать: осторожность, недоверие, почему ж "анализ"? Анализ -- это понятие более общее; надо вперед выражаться в одно время и точнее и по-русски.) Чтобы я оставил анализ этот и писал бы как можно откровеннее. Но нельзя к вам иметь полное доверие. Например, вы сами знаете, до чего вы умны... Это так, но "на всякого мудреца довольно простоты". Напиши я вам, например, что я теперь в таком настроении, что желал бы ни с кем года два не переписываться, желал бы иметь возможность службы не искать, желал бы ничего литературного не писать, а тем более обязательного и к сроку, что я желал бы построить себе домик здесь, около Оптиной Пустыни, и жить в нем до тех пор, пока есть силы. Ни трудиться, ни бороться, ни заботиться о числе листов печатных, о Гирсе и о глупом Мельникове, забыть даже вас и или помнить только как что-то хорошее и мимолетное ничем (кроме дурного стиля сухих и неженственных писем) не отуманенного, отказаться от всякой поэзии жизни, кроме Бога и природы. Скажи вам это; и вдруг перестанете в самом деле писать, забывая и то, что отказаться от переписки с многими другими было б для меня отдыхом; а ваши письма, как они не пусты и не плохи, все-таки радуют меня. Смотрите же, не будьте ниже вашего ума. Я еще домика не построил около Оптиной; и сверх того прошу, чтобы эти конфиденции мои, которых вы желали, не дошли даже до брата вашего Ю<рия>: я не желаю, чтобы такие задушевные мысли мои были известны в Министерстве. Материальное положение мое так тяжко, что пока я должен с моей стороны делать все для поступления на службу. Посмотрите, вот какая связь: я не могу устроиться при Оптинской т<ак>, к<ак> я желал бы по недугам и привычкам моим, пока я не выкуплю имения из банка (ибо помните, ради Бога, что я далеко не один на свете с точки зрения вещественной). Выкупить имение литературою нет надежды, получая 100 рублей за лист (из которых 1/2 Катков всегда вычитывает за долг). Надо служить; чтобы добиться места, а тем более заочно, по неимению денег для жизни в столице; чтобы добиться места, надо восстановить репутацию человека в здравом рассудке и способного к делу. Нынче же православная Россия стала так прелестна и умна, что образованного человека, мечтающего об Оптиной Пустыни, сочтут за безумного ипохондрика. Знаете, Князю Горчакову так нравились мои донесения из Тульчи и Янины, что Стремоухов говорил моему покойному брату, бывшему сотруднику "Голоса": "Напишите К<онстанти>ну Ник<олаеви>чу, чтобы он скоро в отпуск бы не просился, пусть потерпит: мы его скоро генеральным консулом сделаем. Князь Горчаков, как увидит его донесения, сейчас так и говорит: "А это от Леонтьева" и прежде всего читает". И через 1 1/2 года этот самый Горчаков, узнавши, что я больной поехал не в Германию на воды и не в Ниццу, а молюсь на Великой Афонской Горе, сказал: "Nous n'avons pas besoin de moines". Правда, меня щадили 1 1/2 года, даром выдавали мне жалование, дали мне пенсию, выше чина, может быть, но, понимаете, явилось уже подозрение в негодности. Поэтому берегитесь, если не хотите повредить мне и тем неизвестным вам людям, которых судьба зависит от моей судьбы; а таких людей найдется больше, чем может прийти в голову тому, кто видит меня одиноким и свободным в Петербурге. Моя жизнь до того сложна, что и 10 таких писем было бы мало, чтоб изобразить всю ее сердечную и вещественную многотрудность. Впрочем, я знаю, вы человек надежный, оттого я вам и пишу. Хотя, простите, мне кажется, что чтение даже и такого письма, как это, пробуждает в вас больше любопытства приязненного, хорошего положим, но все-таки больше любопытства, чем приязни. Я все-таки стою на том, что Г<ейден> больше бы вас меня в этом случае понял. Он понял бы сердцем, посмотрим, как вы поймете вашим знаменитым умом. Что вам еще сказать? Да, между нами, я начал роман, в котором вы будете играть большую роль. Все хочу описать, и арфу, и не арфу, и все. В семье кое-что известно. Постараюсь, будьте покойны, чтобы вы были довольны, а что будут многие вас узнавать, это не беда! Сначала будет неловко, потом привыкнете и будете довольны. Будет тут что-то вроде Цертелева, вроде Г<ейде>на, вроде того тигра, который сжег лошадь, и вроде других. Только опишите мне какой-нибудь хороший туалет для бала на девушке такой, как вы. Идеального в этом романе будет очень много. Напишите мне, как вы находите "Четверть века назад". Я бы вам сказал свое мнение, но хочется слушать ваш суд, ваш "анализ". Вот где идет слово анализ. Младшие и в Советах всегда прежде говорят свое мнение, и хотя вы себя младшей считаете только тогда, когда вам это удобно и выгодно, и меня в Петербурге постоянно учили уму-разуму вместо того, чтобы у меня чему-нибудь поучиться, но все-таки вопреки вашей умственной гордости я не скажу своего мнения прежде вас. Простите также моему тщеславию, -- я бы хотел также знать, прочли ли вы конец "Камня Сизифа" и скучали ли над ним или нет? Если у вас была ко мне серьезная дружба, вы бы давно перевели что-нибудь мое на французский или английский язык. Обвинив себя сейчас в малодушном тщеславии, я имею право теперь сказать, что здесь, в вопросе о переводах, играет роль не столько самолюбие, сколько, верьте, практическое соображение. Если бы я был известен хоть несколько за границей, то шаг за шагом это могло бы косвенно ускорить постройку моего пустынного домика.
   Очень мило бы было с вашей стороны дать мне поскорее возможность даже и вас, не только всех других, забыть в этой келье. Неужели вы не понимаете, что это очень высоко? И неужели... Ну довольно об этом! Не хочу продолжать в этом духе.
   Скажите, разве это письмо не искренне, не просто до грубости?..
   Чего же проще: я хочу эксплуатировать вашу приязнь! "Деньги, деньги нужны мне" -- вы спросите, как согласить это сребролюбие с моими идеальными и даже аскетическими вкусами? О! сколько бы об этом можно сказать поучительного, любопытного и для вас очень нового, я ручаюсь. А мой милый Г<ейден> -- сразу бы понял меня! Вот Алексеев и Ко, те, конечно, не поняли. Уж этот мне Алексеев... Губ<аст>ов мне хорошо описал его.
   Довольны ли вы этим письмом, Ольга Сергеевна? Я, человек еще более вас занятой насущными потребностями и больной, я употребил на него два утра. Вы должны писать мне 4 дня после этого, и если вы нервны, как в последний раз, то raison de plus -- дать себе волю говорить, что вздумается.
   На четыре мои листа вы должны написать -- шесть. Попробуйте писать по-французски, может быть, выйдет лучше. В заключение сделаю еще замечание. Вы пишете, что больше всего любите интеллигенцию. Надо выражаться точнее -- просто уж "интеллигенция" значит слой народа по-европейски образованный. Болгарская, русская интеллигенция, а не интеллигенция Ольги Сергеевны; ум -- Ольги Сергеевны. Это во-1-х, а во-2-х, что же из этого выходит, что вы так любите ум в людях?.. Ничего особенного. И если любишь ум, то какой-нибудь большой; много ли их больших, истинно больших? У вашего Юрия, у Князя Цертелева, у Влад<иміра> Соловьева философа, у меня. А уже все эти Жомини да Жомини, это уж не то. Это уж не 84-ой пробы, а композиция, аплике.
   Жму вашу руку и остаюсь все тот же

К. Леонтьев.

   

342

П. И. БАРТЕНЕВУ
7 декабря 1878 г., Козельск

7 декабря; 1878 года. --
Г. Козельск (Калужс<кой> Губ<ернии>) --
дом Иноземцовой. --

Милостивый Государь
Петр Иванович,

   Я по многим причинам долго колебался ответить на ваше письмо. -- Пуще всего мне не хотелось расстаться с мыслью напечатать "Мои воспоминания о Фракии" в Архиве; -- но -- вижу наконец, что это в самом деле затруднительно. -- Сокращать я, признаюсь, не вижу ничего нужным; изменять тем более. -- Что это вещь не "историческая" в тесном смысле, конечно, и я согласен; историческая -- она только в смысле правды, -- так как все даже современные, например, заметки и записки наших офицеров и добровольцов о походах их суть документы исторические. --
   Поэтому, взявши все это в расчет, я вижу, что лучше будет отдать это в "Русский Вестник", и так как пересылать сюда для того, чтобы снова отправить в Москву было бы потерей времени, то я позволю себе убедительно Вас просить дать этот прилагаемый рубль какому-нибудь рассыльному Вашему, чтобы он отнес рукопись в Кремль, в Дворцовую Контору, в квартиру Его Пре<восходительст>ва Василия Сергеевича Неклюдова: а я уже напишу г. Неклюдову об этом. -- Я полагаю, что эта просьба моя Вас не затруднит. --
   Мне очень жаль, что я никак до сих пор не могу попасть в Архив. -- Не судьба; -- но я не отчаяваюсь, что наконец сумею угодить Вам. -- Что касается до цены (50 р<уб.> за лист), то я ее и прежде знал, и ничего против нее не имею. -- Если я писал о деньгах вперед летом, то это, разумеется, было не требование, а так -- пригодились бы тогда. -- Вперед никогда не заикнусь об этом. -- Думаю написать, может быть, слова два о Ф. И. Иноземцове. -- Личные воспоминания об этом почтенном и оригинальном человеке. -- Может быть, это удостоится вашего одобрения. -- Еще раз прося извинить причиняемую Вам докуку с рублем и рассыльным {Право -- не вижу у себя в Москве ни одного человека, которому я мог бы это поручить, и как мне не стыдно, что я заставляю Вас заботиться таким образом о моих личных интересах -- вижу, что другого исхода нет. --} -- честь имею быть

навсегда готовый к услугам

К. Леонтьев

   

343

Е. С. КАРЦОВОЙ
7 декабря 1878 г., Козельск

7 декабря 1878 г.
Козельск.

   Три или четыре дня тому назад, Катерина Сергеевна, я получил ваше доброе и, к большой моей радости, длинное на этот раз письмо. Мне хочется поскорее хотя в двух словах поблагодарить вас за него. Я говорю: в двух словах, потому что как нарочно именно теперь у меня очень много письменного дела разом и я спешу воспользоваться несколькими днями роздыха, который мне дали, слава Богу, мои постоянные нервные недуги.
   Я принужден обстоятельствами писать больше, чем бы мне хотелось, и не только для печати, но и письма всякого рода... Когда здоровье плохо -- это очень тяжело! Не ко всем стоит и можно писать такие искренние письма, как к вам или к вашей дочери; а писать надо, и пишешь вещи сухие, принудительные. Вот так и сегодня: вот уже 1/2 восьмого вечера (у нас в Козельске день уже почти кончился; через 2 часа надо спать), я написал 5 писем; это 6-ое, и на нем я хоть и немного, да отдохну от принуждения. Благодарю Вас за подробности о жизни на Миллионной, о "зайцах", о Г<ейден>е, о детях ваших. Очень мне с одной стороны нравится эта радушная и открытая жизнь в вашем доме: в ней такое дорогое и редкое соединение и истинной простоты с истинной образованностью (в самом высоком значении этого слова!). Это хорошо, что "заяц" и не-заяц находят себе у вас пищу по себе, смотря по силе и роду своего пищеварения. Жаль только, что вам и О<льге> С<ергеевне> не дают времени, и верю, что вам почти некогда читать. Я сам, впрочем, жизнь и общество предпочитаю книгам, но как книги и одни книги сужают человека, так общество и одно общество, без времени сосредоточения, слишком рассеивает его, и ему самому становится иногда скучно от этого. Нет в жизни идеала. Вы пишете о новых мытарствах, через которые должен пройти Андрюша, чтобы выйти на хорошую дорогу по военной службе... Как это страшно все! Если бы от меня зависело (если бы я был сама судьба), то я Андрея Сергеевича сделал бы дипломатом, у него и лицо дипломатическое; а Юрия Сергеевича подготовил бы так, чтобы он мог или в Баязиде новом отсидеться не сморгнув, или еще лучше расстрелять суммарно картечью 6000 прогрессистов каких-нибудь во славу Божию и все с тем томным и не смеющимся никогда взглядом темных очей, который нам так известен... Но у рока свои распоряжения, своя логика событий и воспитания...
   А мы на Востоке всё отступаем по всей линии от Афганистана до Боснии? Чем же это кончится.
   Что касается до меня и до моей службы, то на днях я сделал одну последнюю попытку, и если она не удастся, то, вероятно, Министерство долго обо мне не услышит ничего. По поводу этой попытки я на днях и сыну вашему буду писать особо, так как Вы говорите, что он так охотно берется все, что может, для меня сделать. Я хочу просить его об одной для него нетрудной, а для меня очень важной косвенной попытке. Я сам служил "начинающим" и знаю, что возможно и что неловко. О литературных занятиях моих что-то не хочется говорить, хотя генералу Фишеру я очень благодарен за его лестный обо мне отзыв. Мало что-то Фишеров этих, оттого и Катков дешево платит, оттого я и в Козельске, а не с вами теперь.
   Остаюсь преданный Вам и всем сердцем чтущий Вас

К. Леонтьев.

   Мюльфельд мне нравится, а вам и прочим как?
   Это любопытно.
   

344

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
7 декабря 1878 г., Козельск

7 декабря; 1878; Козельск.

Милый наш Николай Яковлевич,
("Коварный друг, но сердцу милый"
Старый романс)

   Получили мы мундштучки и рукопись. -- Очень были рады и тому и другому; но, не имея долго от Вас письма, стали беспокоиться и думать: "Что же это он с нами давно "не брешет"? -- Здоров ли он, или не больна ли Пелагея Федоров<на>? -- Хорошо еще если молчание его происходит от какого-нибудь "восхищения"; лишь бы не было телесной болезни, а это ничего; "вертанул" да и к стороне". --
   Так мы скорбели коллективно в Козельске; но через два дни пришло и письмо ваше, которое нас успокоило. Теперь -- позвольте мне поручить Вам два серьезные дела. --
   Во-1-х, у Т. И. Филиппова есть моя рукопись "Афонские письма". -- Она лежит у него в надежде, что он найдет случай ее напечатать; но верно не пришлось, или некогда было ему заняться; теперь мне, кажется, представился один случай поместить их в Москве. -- Поэтому, друг мой, не обращая никакого внимания на поджимание губ Терц<ия> Ивановича (которое я давно знаю), потрудитесь съездить к нему и почтительнейш<им> образом взять у него эту рукопись и выслать ее мне безотлагательно. -- Как говорить ему, чтобы он был доволен, мне вас не учить -- Вы отлично умеете это делать с теми, кто вам нужен или кого вам необходимо остерегаться. --
   О поджимании губ два слова. -- Определение Островского-брата не открытие, не новость; это само собою разумелось; но эгоисм Филиппова именно тем и хорош, что он покойный и умный, а не жолчный и болезненный, как у большинства петербур<г>ских деятелей. -- Он мне фактами доказал, что он твердо исполняет свои обещания, и прошлого года не он был виноват, а Гамбургер, что я не получил хорошего места; он был у Гамбургера и говорил обо мне все, что мог, и Гамбургер обещал непременно и не исполнил. -- Или уж судьба виновата -- не знаю; но не Филиппов. --
   А что, может быть, он стал чуть-чуть погордее от повышения; это возможно. --
   Насчет рукописи скажите именно, что мне представляется случай ее сбыть в Москве и надо исправить; так и ему будет ничего. --
   2-е дело. -- Узнайте, голубчик, повернее у кого-нибудь 2--3 адреса германских (преимущественно лей<п>цигских и берлинских) издателей таких именно, которые издают или вообще печатают русские вещи в подлиннике или переводах. -- Я знал имя одного в Лейпциге, но забыл. -- Разумеется, имя издателя и типографии главное; ну и адрес. -- Только всё поподробнее.
   Пожалоста, голубчик Николай Яковлев<ич>, сделайте эти 2 дела для меня поскорей; -- если вам не нравятся губы Филиппова, то ведь мне злые глаза Островского тоже были не милы; а с радостью ездил к Серебрян<ическим> баням любоваться на них... Да это даже и лишнее я говорю!
   Мне уж скучно, что я давно не слышу об успехах моего "блудного" сына. -- Пора бы что-нибудь. -- Вот сегодня в газете увидал, что Белугин опять идет и в Москве. -- Никулина видно выздоровела. -- Очень рад и обнимаю Вас. --

Ваш К. Леонтьев

   Положение все то же, ни шатко, ни валко.
   

345

Ю. С. КАРЦОВУ
12 декабря 1878 г., Козельск

12 декабря 1878 г. Козельск.

   Ваша матушка в последнем письме своем еще раз повторяла мне, что вы с радостью готовы быть мне полезным в Департаменте, когда предоставится случай. Благодарю вас -- и вот как раз случай. В одно время с этим письмом к вам я посылаю последнее мое слово самому Светлейшему Князю, прося отказать или кончить мое дело благоприятно сообразно обещанию. Прошу вас убедительно ни Мельникову и никому из министерских об этом ни слова.
   Если от этого письма моего Князю Горчакову будет толк, то он скажется сам собою и в Департаменте. А до тех пор умоляю вас хранить тайну. Но вам нужно об этом знать на всякий случай, чтобы и вы доступными вам частными путями могли бы мне помочь, когда увидите, что письмо мое подействовало хоть сколько-нибудь. Первое дело прошу вас, возьмите на себя труд, велите Ветошкину записать в книгу мой новый адрес: Козельск (Калужской Губ<ернии>). Дом Иноземцовой. Предупреждаю, что в Козельске есть и телеграф; стоит телеграмма в 20 слов из С<анкт->П<етер>Б<ур>га, вероятно, около 2-х рублей, так как в Москву отсюда стоит 1 рубль. Если это будет мне выгодно -- телеграфируйте; сочтемся. Я не обманываю себя, конечно, никакими розовыми надеждами на действие моего письма, но считаю себя обязанным сделать все что могу, чтобы выйти из того запутанного и убийственного положения, в которое меня ставит исключительная зависимость от Каткова... Вы не поверите, какое тут нужно терпение. Он был совсем другой, пока я был на службе, теперь он даже должное выставляет каким-то чуть не снисхождением с своей стороны.
   В заключение этого сухого и пустого, но необходимого письма прибавлю вам, что ежеминутные заботы о первых потребностях делают то, что я не только того большого труда, о котором мы говорили в Любани, не могу начать, но и от другого, менее обширного романа из русской жизни, который я начал теперь, беспрестанно вынужден отрываться, то письмами, то другими хлопотами. Вот почему письмо мое так незначительно, право, кроме необходимого не хочется ничего и писать. Я кроме своего кабинета ничего здесь почти не вижу и по две и три недели не выхожу даже из дому. Судите сами, что я должен переживать! Вы хоть и молоды, но должны всё понимать. Прощайте. Бог с вами. Будьте здоровы и счастливы и не забывайте любящего всю семью вашу и "готового любить и вас, если ваша демоничность тому не противится".

К. Леонтьев

   Как же это вам не стыдно, что у вас нет вовсе никакой и потребности написать мне хоть немного. Всё это карты!...
   Утешаю себя, впрочем, мыслью, что и Кавур был картежник смолоду.
   

346

ВС. С. СОЛОВЬЕВУ
14 декабря 1878 г., Козельск

14 декабря; 1878 г. Козельск;
(Калуж<ской> Г<убернии,> дом Иноземцовой). --

   Вот когда и вот откуда, Всеволод Сергеевич, я собрался Вам писать. -- Вы верно и не знаете -- какие приключения были со мной с того дня, как мы виделись с Вами на минуту в Академии? -- Вот они (приключения): на другой день нашей встречи вместо того, чтобы попасть к Вам, я слег в постель и должен был потом уехать в Любань, где у меня была, как Вы знаете, квартира. -- Там я пролечился весь Пост, и как только мне стало немного лучше, я, не показываясь из осторожности в Ваш страшный для здоровья Петербург, поехал через Москву в свою калужскую деревню. --
   Зашел к Каткову; он вдруг предложил мне ехать корреспондентом в Константинополь, и хотя эта роль не совсем в моем характере, но я согласился. -- Поехал, доехал до Киева и вернулся! -- Невралгия моя (в ноге и пояснице) усилилась от железной дороги. -- Потом -- прожил все лето у себя в имении и вот теперь, из экономии главным образом, живу в Козельске. --
   Все лето я был очень занят, -- оканчивал "Камень Сизифа". -- Летом -- несмотря на сельские удобства, мне всегда хуже: голова туманнее; заботы, плохая голова, "Камень Сизифа" -- все это вместе -- вот отчего я так долго не писал Вам, хотя редкий день проходил, чтобы я не вспомнил об Вас и о том, как стыдно мне должно быть, что Вы на другой день меня, вероятно, ждали, а я за своими любанскими страданиями не позаботился Вам и строчки в Петербург тогда написать! -- Может быть, Вы бы даже и побывали у меня, у больного, в этой самой Любани и я провел бы с Вами один из тех восхитительных вечеров, которые я проводил на Офицерской улице!.. Я виноват -- и никто более!
   Что вам сказать? -- В Козельске очень скучно; -- удовольствие есть одно -- Оптина Пустынь, но и она в 3-х верстах; -- не всегда есть время туда ездить. --
   Городок сам по себе мне не нравится, физически не нравится; хотя вообще, по известному Вам варварству моему -- наши уездные города люблю. -- Это похоже на то, как человек, любящий дичь вообще, любит тетерева меньше, чем куропатку и бекаса. -- Вот около нас есть город Юхнов -- маленький, опрятный (сравнительно), уютный, весь в сосновом лесу. -- Но там -- другие неудобства, к<ото>рых тут нет. -- "Всякий хлеб с корочкой!", знаете. --
   Что Вы теперь готовите для печати? -- Что Вы сделали с той современной повестью, которой начало Вы мне читали? Напечатали ли Вы ее? И если напечатали, то пришлите мне оттиск. -- Какое бы мне было удовольствие прочесть, что-нибудь свежее, а тем более Ваше в моем заточении. -- Ваша книжка "Княжна Острожская" приводит в восторг соседних барышен (между которыми, не беспокойтесь, есть и не хуже петербургских!). -- Читал я также ваш роман в "Ниве" (в прежней), где герой Петр II-й, и скажу вам, что он мне нравится еще больше "Княжны Острожской". -- Может быть, потому, что это ближе к нам; -- не могу только дать себе отчет ясный в том, кто правее в историческом изображении некоторых характеров того времени -- Вы, Голохвастова или Аверкиев. -- А заметил значительные оттенки. -- Чтобы это решить или даже чтобы рассуждать об этом, надо, во-1-х, все три вещи иметь под рукою, а во-2-х, еще и русскую историю этого времени знать получше из разных источников. --
   Очень бы мне хотелось поговорить с Вами о литературе!.. Вот, например, о Маркевиче. -- (Т. е. о "Четверть века тому назад"). -- Как Вы находите, прав ли я или нет, если я Вам скажу, что сюжет, по-моему, гораздо интереснее и даже серьезнее "Анны Карениной" и есть места восхитительные по силе и поэзии (напр<имер>, хоть представление Гамлета или кутёж и политический спор после бала); но какая разница -- в чистоте исполнения! Герои всё "взвизгивают", "всхлипывают", всё "невольно" оглядывают<ся> (это невольно!). Еще что? -- Ах! да... "Недоумело", не "насильно улыбаясь", и даже не "насильственно", а "насилованно"... Что за язык! -- Очень немного есть нынешних писателей, которых приятно и не стыдно громко читать. -- Я Маркевича недавно читал громко; так все эти избитые "невольно" и неискусно-придуманные "недоумело" -- пропускал. -- Но зато Князь Ларион, Граф Анисьев, Аглая и некоторые второстепенные лица до того хороши, что так бы хотелось выскоблить ножичком все эти шероховатости языка. --
   Это все наделали сперва Гоголь, а потом И. С. Тургенев. -- У первого, впрочем, все это сильно и на месте; а у Тургенева какая-то уныло-юмористическая кислота... "Потупился", "осклабился" и т. д. Этим летом я внимательно перечел "Записки охотника" и нашел вот что. -- На иностранном языке это должно быть очень хорошо. -- И для француза или немца очень интересно и поучительно. Русская жизнь 40-х годов изображена очень полно и верно (хотя и не без предвзятой либеральной тенденции); это может дать гораздо более ясное понятие о России, чем, напр<имер>, Гоголь, в своей гениальной и могучей односторонности, изображавший лишь одни серые стороны жизни нашей. -- Разумеется, "Мертвые Души" неправда, ибо рядом с Чичиковым даже жили у нас Ленские и Онегины, Андреи Болконские и Пьеры Безуховы. -- Тургенев -- правдивее изображает действительность. -- Но это только отчетливо ретушированная фотография; со смыслом сделанная и больше ничего. -- А на русском языке в подлиннике -- есть даже что-то подлое в стиле этой мелкой работы...
   Вот куда я ушел из Козельска!.. Мне так захотелось вообразить себя в вашей молодой семье, в вашей веселой маленькой гостиной с голубыми гардинами... Я помню даже ваши пироги и ваши супы, и ваш херес хороший; т. е. с чувством помню...
   Что ваш юный медиум? Брат Мад<ам> Соловьевой?...
   Что делает Владимір Сергеевич? Вероятно -- он в Москве? -- Я недавно читал его "Критику отвлеченных начал" и, кажется, угадываю, к чему он ведет и с чем я совершенно, как Вы знаете, согласен. -- Он остановился на том, что у социалистов осуществление экономического вопроса (которым они думают исчерпать жизнь), им нужна помощь юридических (государственных) начал; -- а Государство -- без мистического основания невозможно. --
   Его никто долго терпеть не станет. -- Должно быть так? -- Как жаль, что он совсем не хочет и не может писать писем! Как бы я желал его видеть! -- Он летом был здесь в Оптиной с Достоевским. -- Монахи говорили мне об нем, и О. Анатолий (Скитоначальник) в восторге от его ума и ранней учености. -- Вот, Бог даст, если обстоятельства мне позволят, проведу здесь все лето, а вы с братом приезжайте вместе в Оптину на целую неделю или на две даже. -- И все трое вместе не без удовольствия и пользы побеседуем в лесу под тенью мачтовых сосен!..
   Ну, прощайте! "Я сказал и облегчил себе душу" (dixi et animam meam levavi -- правильно или нет?). Обнимаю Вас от всего сердца и прошу передать мое уважение всем членам вашего милого и, как я выразился выше, именно молодого семейства, розового на фоне голубых занавесок;

Ваш К. Леонтьев

   Порадуйте же меня поскорее -- большим письмом...
   

347

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
29 декабря 1878 г., Оптина пустынь

29 декабря; 1878 года. --
Оптина Пустынь. --

   Добрый друг наш Николай Яковлевич, вчера получили мы письмо Ваше и посылку (Афонские письма). -- Всей душой благодарю Вас за хлопоты и за сведения, сообщенные Вами. -- Нет! видно не судьба мне снова поступить на службу в Мин<истерство> Иностр<анных> Дел. На днях потребую у них, чтобы они возвратили мне мой аттестат об отставке. -- Будьте так добры, голубчик, заезжайте в Азиятский Департамент (последний подъезд на углу против Александровской Колонны) и вызовите в коридор Юрия Сергеевича Карцова, передайте ему прилагаемую записку и скажите ему и от себя, что я убедительно прошу его выхлопотать мне через Вице-Директора Азиатского Департамента г. Мельникова мой аттестат об отставке, посланный прошлым летом г-ну Гирсу. -- Их нерадивость и небрежность, по которой они, явно не желая мне дать места, не хотят потрудиться даже отказать мне прямо, а тянут за душу, эта небрежность хуже для меня, чем отказ; чем скорее решат мою участь (хотя бы отрицательно) -- тем мне будет легче. -- Мне необходимо, я вижу, взять какое бы то ни было место и где-нибудь. -- Когда я получу из Мин<истерства> Ин<остранных> Дел прямой отказ, мне свободнее будет искать что-нибудь другое, хотя бы попроще и пониже. -- Вы пишете, мой друг, чтобы я постарался приехать в Петербург! До Петербурга ли тут! Вы еще не знаете, что с нами случилось. -- Слушайте и ужасайтесь и жалейте, и поймите. -- Этот зверь Катков, чтобы наказать меня за то, что я осмелился заболеть и возвратиться из Киева, конфисковал всю плату за "Камень Сизифа" и не выслал мне ничего кроме тех несчастных 150 рубл<ей>, которые Вы выхлопотали у Любимова. -- Я рассчитывал, что он удовольствуется теми 500 рублями, которые он дал мне на дорогу, а из остальных 600 рубл<ей> ("Камень Сизифа" имеет около 11-ти печатных листов, значит всего 1100 рублей) вычтет 1/4 для погашения старого моего долга (в 2000), по обыкновенному условию. -- Весь расчет нашей жизни в Козельске был веден на эти 300--400 рублей, которые должны были получиться. -- И что ж? Ни письма к Любимову, ни телеграммы с оплаченным ответом самому Каткову не привели ни к чему. -- И мы все остались в таком положении, в каком еще и не бывали ни разу. -- Когда я нуждался в Угреше, -- то я по крайней мере знал, что Маша и жена моя без особой нужды живут в Кудинове; тогда еще крестьяне не были на выкупе и платили 560 рубл<ей> оброка, что с 400 рубл<ей> аренды доставляло им около 1000 рубл<ей> -- А теперь кроме процентов в Банки нет ничего! Ни жену, ни Машу мне содержать нечем. -- Чтобы расплатиться в Козельске, сдать квартиру обратно в Козельске и обеспечить себя, Машу и слуг хоть на один месяц, я должен был до 1-го апреля вперед занять всю пенсию, и то при всех возможных стеснениях уже на исходе. -- Я перешел жить в Оптинский Скит, в тесноту и на эту ужасную скитскую пищу, к которой я при всех усилиях привыкнуть не могу. -- Катерина Василь<евна> поступила учительницей к одной богатой монахине, у которой живут внучки; а Маша пока бьется, бедная, на монастырской гостинице в ожидании чего-нибудь, что мы с отцем Амвросием для нее придумаем. -- Хуже всего то -- что Кудиново на краю гибели. -- К 1-му апрелю надо вносить в Поземельный банк (Малютинский, в Калуге) 360 рублей -- процентов; а я и луча надежды не вижу впереди! Погибнут все эти Варьки, Фенички, Агафьи, "барышни в платочках"; кулак какой-нибудь порубит эти липы и тополи знакомые Вам!.. И что с нами будет -- подумать страшно! Монахом, вы знаете, прежде всего недуги мои мешают мне быть, а жить мірянином при монастыре нужно на свои деньги! -- Часто я думал, жалея о Кудинове: "Отчего это Бог не пошлет Никол<аю> Яковл<евичу> настолько успеха и средств, чтобы он мог хоть по частям выкупать из Банка Кудиново и приобрести его таким образом себе"; нам ведь с Марьей Владим<іровной> только в ваших руках или в руках которой-нибудь из кармановских девиц приятно было бы видеть Кудиново, если мы должны его лишиться. -- Но знать его в руках посторонних и равнодушных -- это до того больно, до того обидно, что только непомерная привычка к безнадежности и страданиям, приобретенная нами за последние 7--8 лет -- может приучить сердце наше и к этой мысли!.. Впрочем, О. Амвросий, который знает про нас все и видит, что испытания начинают уже переходить меру сил наших, ободряет нас и говорит, что это кризис и что дела наши скоро поправятся.
   Буду верить его молитвам и его прозорливости! Но, добрый друг мой -- если бы вы знали борьбу и душевную и телесную, которой за грехи мои, за честолюбие, за внутреннюю гордость ума, за плотские мои падения, испытывает меня Бог -- вы бы крепко пожалели меня. -- Я скажу Вам только еще одну вещь: я задумал писать роман из русской, современной жизни, такой хороший, такой живой и смелый, что даже и Вам, столь мало расположенным к моим "кружевам", он бы, я думаю, понравился. -- Задумал, начал, но вдруг как сразил и запутал меня отказ Каткова, что вот уже около 3-х недель -- некогда за дело приняться... Переезды, мелкие расчеты, заботы о завтрашнем дне за себя и за близких...
   Впрочем, и то сказать -- роман этот такого рода, что он едва ли может быть напечатан у Каткова или у кого бы то ни было. -- А надо серьезно подумать заранее о заграничной печати. --
   За адресы немецких издателей я очень Вам благодарен, но простите мою прямоту -- они так неразборчиво написаны, что как будто их и не было. -- Я немецкий язык сам не Бог знает как знаю и потому и не в силах угадать те имена, которые неразборчиво написаны. -- Поэтому, возвращая Вам эту записочку, смиренно прошу и умоляю простить мне это, и если желаете утешить меня, то сделайте то же разборчиво. А не хотите меня знать в горе, то отступитесь, как отступились столькие!
   Ну, обнимаю Вас и всей душой желаю Вам успеха. -- Пора бы вашей "учительнице" появиться на суд человеческий. -- Каждый день смотрю в газеты и раз только видел "Женитьбу Белугина". -- Мне уж это и скучно; я ваши дела литературные, вы это знаете, принимаю к сердцу как свои. --
   Обнимаю и целую Вас. -- Маша думает, что Вы ею не довольны и оттого ей особо не пишете. --

Ваш К. Леонтьев.

   

1879

348

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
4 января 1879 г., Оптина пустынь

4 января; 1879 года; Оптинский Скит. --

   Письмо мое к Вам, Николай Яковлевич, пролежало несколько дней, оттого, что я перебирался из гостиницы в Скит и не находил себе даже места, чтобы написать Юрию Карцову ту записку, которую Вам необходимо ему показать. -- Сегодня, наконец, я могу заняться как следует. -- Скажу Вам прежде всего, что вчера я получил от Маши с гостиницы записку (сам я уже несколько дней не выхожу из келльи; мне так легче) -- в этой записке она пишет мне, что получила от Вас восхитительное письмо, которое ее очень тронуло и утешило в нашем общем горе и крайности. -- Она еще не прислала его мне, и я его не видал; но она между прочим сообщает, что Вы из последних Ваших денег обещаете скоро выслать ей 50 рубл<ей> -- Она скрыла от меня, что намерена просить у Вас, и только теперь я понял, что это она Вас имела в виду, когда отвечала на все мои тревоги об ее ближайших нуждах и относительном спокойствии: "обо мне не беспокойся; я немного достану". -- Скоро же Бог Вам помог сторицей заплатить мне за те незначительные услуги, которые мне пришлось Вам сделать! Ваши отношения ко мне тем более ценны теперь, что я еще никогда так всеми забыт и презрен не был, как теперь... Поверьте, что на самые нужные письма никто не отвечает. -- Все отшатнулись от меня как от заразы. -- И самый этот Филиппов, который не далее как прошлого года нарочно ездил по Петербургу хлопотать за меня, теперь на два давнишних письма моих не нашел времени и охоты ответить; а как он целовал меня при первой встрече, как восхищался единомыслием и заочным сочувствием нашим. -- Еще пример -- Неклюдовы. -- Весной они так нежно прощались со мной; потерявши меня из виду, так хлопотали узнать, где я; узнавши об этом участии их от Губастова и от Карцовых, я был тронут и написал отцу большое письмо с изложением причин и смысла моего возвращения из Киева. -- Ни слова ответа с июля и до сих пор!.. Еще. -- Карцова мать не очень давно писала мне, что сын ее Юрий готов всегда мне быть полезным в Азиятском Департаменте. -- Посылаю я в последний раз к Рождеству -- письмо Князю Горчакову и прошу этого Юрия не томить меня, а поскорее сообщить, что там делается. -- Да -- так да; нет так нет! -- Вот уже 3 недели -- ни слова...
   Видите, Николай Яковлевич, если б я был один одинешенек на свете с моей пенсией в 600 рубл<ей>, без близких людей, без моей любви к Кудинову, к каждой там травке, и к людям тамошним, не только к Агафье или Варьке, но даже и ко всем мужикам кудиновским с их известными мне пороками, то мое положение было бы проще и легче. -- Я жил бы на пенсию при Оптиной и писал бы что хочу; -- а теперь -- мне столького и стольких жаль, мне за столькое и за стольких больно!.. Прибав<ь>те -- жестокую несправедливость, алчность, низость и легкомыслие людей более меня сильных и счастливых; прибав<ь>те мои недуги и мои барские закоренелые, никакой волей непобедимые привычки и Вы, может быть, ужаснетесь, что может выпасть иногда на долю одного человека в этой жизни... А литературная борьба как внешняя с кулаками редакторами, так и внутренняя с собственным художественным идеалом? -- А религиозные ограничения? -- Разве бы я оставил Л<юдмилу>, если бы не религия? Мы до сих пор друг друга любим...
   Отец Амвросий, утешая меня, говорит так: "Другого давно на свете не было бы, если бы он перенес бы хоть часть того, что Вы перенесли за последние 7 лет; а Вы живы и еще пишете и печатаете... Бог знает меру сил". --
   Разве так судить! И конечно -- без мысли о Боге, что бы в иные минуты могло удержать человека от какого-нибудь "выбора смерти" безболезненной и скорой. -- Еще не так давно я не понимал самоубийц; мне казалось, что существование даже и при нужде и горестях дает такие иногда хорошие минуты любви, созерцания, любимого труда, невинных развлечений общества и дружбы, что лишиться его очень жалко... С этой весны, с моей болезни в Любани, которая как ножом отсекла у меня возможность продолжать в Петербурге столь удачно начатые хлопоты, и после моего возвращения из Киева (плоды этого возвращения я пожинаю теперь) -- я стал по крайней мере сердцем, если не разумом религиозно настроенным -- понимать самоубийц. -- Все думаешь, что никому не нужен; ни России, на растерзанной семье своей, ни даже Варьке какой-нибудь, которой до смерти хотелось бы дать хорошее приданое и устроить ее, как отец устроивает дочь (не глумитесь, даже и добродушно, умоляю Вас, над подобными еще живыми чувствами разбитого сердца!); ни Каткову, который снимает с меня с живого кожу и от которого я освободиться не могу, ни Министерству, которое предпочитает мне людей бездарных; ни монастырю какому-нибудь, ибо недуги и усталость моя не выносят надолго телесных стеснений, необходимых в обители... Ни Маше, которую я не всегда прокормить могу; ни жене, которой я не в силах помогать много и которая и после смерти моей -- будет получать по закону почти столько же из пенсии, сколько я могу ей посылать теперь...
   Ну, довольно! Я, впрочем, очень рад, что я Вам все это написал; -- вы сами должны сознаться по совести, что при всей вашей дружбе, при всей охоте вашей помочь нам, при всей готовности нам сочувствовать, -- изустно почти невозможно серьезно и по душе побеседовать с вами; ибо вы выслушиваете слишком нетерпеливо, а это всегда обидно, и сверх того, при каждой встрече вы поднимаете вокруг себя такую бурю с этой водкой, огурцами, с гневом и злословием; что уж туг не до излияний! И слова не смеешь о своей душе вымолвить. -- А вымолвишь, так не дослушавши и не расспросивши, ни вникнув, вы уже сечете и рубите так, что хоть плачь и стыдись, зачем сдуру заговорил о себе (помните -- в Шевалдышевой?). -- А любить -- любите искренно; -- вот поэтому-то я очень рад, что высказался Вам попространнее на бумаге, так как на словах -- это никогда, вероятно, не будет возможно. -- Разве тогда, когда у Вас будет побольше денег и славы, а кровищи бушующей поменьше; -- но тогда я уже не буду жив, вероятно... Вот я и повеселел немного, под конец письма и шутить с Вами захотелось...
   Обнимаю Вас еще раз. -- Я придумал еще вот что. -- Вложу вверх записки Юрию еще формальную просьбу о возвращении мне моего указа об отставке. -- Отдайте и это Юрию. -- Только, послушайте, мой друг, будьте с ним как можно сдержаннее и осторожнее; я не отвергаю, что он не прочь быть мне полезным, но он все-таки мальчишка очень лукавый и прескверного, дерзкого нрава; что, впрочем, и на рожице его написано. -- Вежлив он будет с Вами, за это я ручаюсь, тем более что он очень интересуется вашим талантом. -- Но так я это говорю вообще... На всякий случай. --
   Лобанову я писать не буду; а просто буду искать чего-нибудь другого. -- Я хоть в домашние учителя готов идти, в богатый и добрый сердцем дом. --

Ваш все тот же К. Леонтьев

   Не говорите, что я в Скиту пока; ведь это все равно, что жолтый дом; -- и вы это говорили. --
   

349

ВС. С. СОЛОВЬЕВУ
Ок. 10 января 1879 г., Оптина пустынь

Января; 1879 г.
Оптина Пустынь. --

   Благодарю Вас, Всеволод Сергеевич, за ваше милое письмо, за вашу память и ваши заботы обо мне. -- Не скрою от вас из ложного стыда, что эти заботы обо мне друзей и единомышленников как нельзя более кстати теперь, когда Катков вздумал конфисковать разом 950 рубл<ей>!!! моей заработной платы за Камень Сизифа (я, извините, слова гонорарий -- трепещу). -- Вы можете себе вообразить, как могло это отозваться на моих личных обстоятельствах? -- 1000 рублей неожиданно потерять -- это всякий почувствует... Не правда ли?.. Может быть, дело, задуманное Вами сообща с добрым (хотя и несправедливо сетующим на меня) Федором Николаев<ичем> Бергом, благоприятно повлияет на нашего исступленного Московского Самодержца. -- Пример уже был один раз; года 3 тому назад Катков тоже совсем не хотел платить мне ничего, пока я не покрою весь мой старый ему долг (4700 рубл<ей>). -- Я предложил вычитать Уг-ну, а Уг-ну отдавать мне. -- Ни за что! -- Вдруг в "Русском міре" статья Авсеенки обо мне, о непонимании публики, о молчании критики и т. п. Тотчас же в деревню написали мне из Редакции, что согласны на делёж пополам денег, и выслали мне даже достаточную сумму на приезд в Москву. --
   Теперь долгу гораздо меньше -- около 2000 только, и меры, принимаемые Вами с Бергом теперь, могут, с Божьей помощью, и еще сильнее на него подействовать. -- Кстати -- попросите Берга, чтобы он печатал объявления о собрании повестей моих раз в неделю или два раза в месяц до мая. -- Вот почему: не знаю, по какой причине, только Московск<ие> Ведом<ости> стали с Нового Года беспрест<анно> об них печатать объявления. -- Увеличился ли спрос на них, или Редакция хочет принудить публику обратить на них внимание (так как издание принадлежит Каткову же, т. е. не все, а настолько, насколько типография истратила на него). -- Если при этом будет и в Ниве, то, может быть, будет какой-нибудь результат. -- Если бы издание распродалось вполне, то последствия этого позднего успеха были бы для меня, могу сказать, неисчислимые. -- Вот как. -- Весь почти излишек сверх типографских расходов я мог бы отдать Каткову для погашения старого долга в 2000 рубл<ей> -- И тогда, во-1-х, я получал бы свои 100 рубл<ей> за лист сполна без вычета (чего, вообразите, я уже 4 года не видал!), и кроме того Катков от радости, что старый счет кончен, может быть, согласился бы мне еще опять дать вперед тысячи 2. -- А это могло бы решительно спасти мою деревню, которая заложена в банк за 4500 и ежегодно висит на волоске, как говорится; внести около 1/2 -- много значит; значит надолго отсрочить опасность. -- А деревня моя -- знаете ли, что такое для меня? -- Вот что: нигде, ни в столице, ни в уездном городе, ни в монастыре; ни в Турции, когда я был на службе -- нигде я так много и так спокойно писать не мог, как у себя в Кудинове. -- Понимаете -- когда я сел за письменный стол, то петух и тот знает, что под моим окном громко кричать нельзя, потому что он научен опытом. -- Сейчас выскакивает откуда-то девочка (натравленная уже на это) и бросает в него камнем. -- Как это в "Слове о полку Игореве"... "сороки не стрекоташа, галци не граахова; ползолохом ползуще..." Я не помню верно текста; но приблизительно. -- Вот почему, повторяю, -- заметка Ваша обо мне и ряд "объявлений" в Ниве, может быть -- косвенно послужат к спасению моего последнего этого убежища.
   Простите, что я посвящаю Вас так грубо и просто в эти мои хозяйственные дела. -- Но уж если принимаете участие, так принимайте...
   И это еще не кончено -- вообразите! -- Еще просьба, когда вы в самом деле вздумаете писать обо мне, выбросьте все, что я упомянул об учебнице естествоведения на Южном берегу Крыма. -- Не упоминайте о том, что я подавал Записку Министру Народн<ого> Просвещения об этом предмете.... Я написал это Бергу не подумавши; -- а потом вспомнил одно очень для меня важное обстоятельство и раскаялся. -- Обстоятельство это не секрет, и я только для того теперь умолчу об нем, чтобы Вы не бранили меня за мое привычное многословие в письмах. -- Вот и все о моих делах. --
   Теперь два слова о другом. -- Что вы в Царском, я очень рад за ваше здоровье; к тому же я нахожу, что именно зимою -- в Царском поэзии гораздо больше. -- Там есть вся прелесть русской провинции и есть близость Невской Клоаки для дел. -- Будь мои доходы хоть сколько-нибудь повернее, то я бы, очень может быть, по зимам был бы соседом вашим -- и мы проводили бы прекрасные вечера в спорах и соглашениях (я бы Вронского хвалил, а вы бы бранили его; вы бы Шатова хвалили, а я бы ненавидел его; а все-таки было бы хорошо). -- В Петербурге же я долго жить просто не умею!
   Очень рад, что "Наваждение" будет напечатано у нас, у Коня Калигулы нашего, который все-таки лучше всех, хотя иногда и строго обращается со мною....... Пришлите же мне сюда ваши последние отдельные издания. -- Петра II-го и еще то, что из военного быта старины... (объявления были в газетах?) Уж расщедритесь! --
   Роман начал из русской жизни, по вашему желанию... Но не знаю -- уж не слишком ли дерзок он будет... "Остав<ь>те всякую надежду". Ничего кроме прозы и разрушения нет впереди; не только в Европе, но и у славян и даже в Азии... С тех пор -- как этот су.... с..н Микадо Японский надел цилиндр европейский... чего можно ожидать от Азии? -- Цилиндр и сюртук -- это внешний признак, как опухоль желез в чуме. -- А зараза, значит, уже в крови, если и одежда понравилась. -- Мусульманство везде гибнет под ударами не Христианства (какое это Христианство и петербургское и лондонское... Христианство -- вот здесь в Оптиной да на Афоне), но под ударами все того же прогрессивного европейского мещанства, у нас притаившегося за Гуркой, за Скобелевым, за мужиком; а в Англии (по-своему гнетущей и расслабляющей Мусульманство) за Лордами, у которых очень скоро отнимут право первородства и разжалуют в мещане и простые землевладельцы так, как разжаловали наших Вронских, Облонских и Шастуновых -- в это же самое благодетельные реформы...
   Понимаете -- всё один чорт... Всё Гамбетта, Вирхов, Ласкер, Тьер, Бильбасов, болгарские прогрессисты, Шатов {Не говорите, ради Бога, этого Достоевскому... Убьет!}... Всё одно, одно... А это одно -- сухо и плохо. -- Где ж луч, где заря, где варвары?.. Их нет! А без варваров что делать?..
   Трудно это изобразить ясно в романе, но хочу хоть неясно, да изобразить...
   Вот это письмо: письмо провинциальное; а ваше, конечно, маленькое -- как бы мило и радостно оно для меня не было...
   Ну, прощайте. -- "Розовому" семейству -- передайте мои дружеские чувства...
   Знаете, здесь в монастыре при трапезной уж чересчур скромной пище поневоле бес искушает лишний раз вспомнить о ваших хересах, супах и пирогах! "Что имеем не храним, потерявши плачем!"

Ваш от души К. Леонтьев

   

350

Е. С. КАРЦОВОЙ
28 января 1879 г., Оптина пустынь

28 января 1879 г.
Оптина Пустынь.

   Спешу выразить вам мою искреннюю благодарность за сообщенное мне сведение о Министерстве Иностранных Дел. Позволяю себе еще раз только убедительно попросить Юрия Сергеевича вытребовать мой аттестат об отставке. Конечно, я могу вытребовать его от Гирса через Козельскую полицию от Калужского Губернатора, но зачем же этот лишний труд? Разве долго взять его из архивов и переслать мне? Мне было очень любопытно и приятно читать подробности о жизни на Миллионной и вообще о Петербурге, но, к сожалению, на этот раз не могу сам ни о чем распространиться: и устал, и занят.
   Остаюсь навсегда истинно преданный вам и покорнейший слуга

К. Леонтьев.

   P. S. И Ол<ьге> Сер<геевн>е думал написать три строки, но, виноват, увлекся личными интересами насчет "воображаемых" переводов (sic!). Прежде, лет 10 тому назад я был "интриган", а теперь до того состарелся, что стал "интересан". И на всю эту свою поэзию смотрю лишь как на доходную статью...
   Очень жалею, что не умею писать так, чтобы было "подоходнее". Правда, есть у меня одно серьезное убеждение; вы знаете какое. Это так. -- А в остальном, право, все равно, согласитесь? Я недавно одной здешней даме, давным-давно знакомой и расположенной ко мне от души, сказал: "Мне бы нужно сделать новые воротнички на голландские рубашки. Пожалоста, не любите меня, но сделайте поскорее воротнички, с ненавистью и презрением ко мне -- только сделайте!"

Ut in litteris.

   

351

О. С. КАРЦОВОЙ
28 января 1879 г., Оптина пустынь

28 января 1879 г.
Оптина Пустынь.

   Ольга Сергеевна, на клочке, приложенном вами к письму вашей матушки, вы спрашиваете, что я нахожу более пригодным из повестей моих для перевода на английский язык? Простите мне, если я серьезно скажу вам, что я вам не верю, т. е. не хорошим намерениям вашим, а результату. Все вы M-me О<н>у! Извините! Вы, конечно, по природе гораздо тверже и серьезнее M-me О<н>у, которая может служить образцом переменчивости и беспорядочности, но вообще я думаю, что женщины не способны ничего делать для идеи, а могут очень много сделать или для своей выгоды, или лично для человека. А здесь ни выгоды вам не будет, ни человека нет... что я вам? Впрочем, чтобы вы не винили меня в капризах, я скажу вам, что для вас выгоднее переводить маленькую вещь (Хризо, Костаки и т. п.), а для меня выгоднее Одиссея. Только не Пембе: она написана очень неосторожно в этнографическом отношении. Эпир очень поэтичен, и я, только что приехав, под первыми впечатлениями через 2--3 месяца, вовсе не изучивши страну, написал Пембе как лирическое стихотворение. Лет 30, 30 тому назад я был бы прав. Байрон писал еще неосновательнее в частности, но ведь то было время поэзии! Тогда умели понимать общий дух; умели ценить отражение действительности в душе избранной более, нежели самую действительность. Ныне каждый Сорокин, каждый Мельников, каждый корреспондент воображает, что у него-то отражается правильно как есть. Увидит в углу мертвую кошку и пишет: "варварство!" Понимаете? Греви ведь тоже что-то вроде Гирса! Un home honnête. Поэтому Пембе переводить не стоит. Да и вообще лучше вам такие замыслы оставить, напишите лучше какой-нибудь Guide, или лучше о пользе человечества в "Семью и Школу", и деньги вам дадут за это. Относительно моей работы, которая вас интересует, скажу вам, что туалета пока не нужно, я придумал по-своему. А будет ли это лестно для самолюбия, не знаю!.. Пока не кончил, можно и так и этак изменить. Рассержусь -- так будет похуже, а нет -- так будет получше. Ахиллесова пята у всякого есть, и автору очень легко худое усилить, а доброе ослабить, не забывая его вполне из притворной справедливости... Да... Посмотрим еще, будем ли живы. И здесь уже берут меры противу чумы.
   Будьте здоровы. Остаюсь вам преданный

К. Леонтьев.

   

352

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
5--6 февраля 1879 г., Оптина пустынь

Февраль; 1879 г. Оптина Пустынь. --

   Николай Яковлевич, я отвечаю Вам, если не ошибаюсь, на два письма разом. -- Прошу вас, помните всегда, что молчание мое значит или заботу, или недосуг, или просто телесное утомление; но никогда оно не значит -- забвение или равнодушие к Вашей судьбе.
   Знаете -- когда приходится много писать и вдобавок не совсем еще то, что хотелось бы, и сверх того: деловые письма, банки, ежемесячные проценты, векселя и столько людей в Кудинове, зависящих от моих распоряжений, и, наконец, само это Кудиново, которое все еще не выручено (и неизвестно, будет ли?), -- ну -- понимаете -- иногда после всего этого, отдыхая на диване, в мыслях пишешь вам целые тетради, а сесть к столу не скоро сберешься. -- Если несколько дней не выходишь никуда из келльи, то больше успеешь сделать, но потом это отзывается на здоровье. --
   Очень, конечно, рад, что ваша "Учительница" имела успех. -- Очень рад за вас лично... Тут бы мне следовало и остановиться лукаво и благоразумно... Но -- простите! очень вместе с тем боюсь, чтобы вы не остановились надолго на этом юмористически-отрицательном направлении. -- До меня сюда из столиц уже дошли со стороны такие суждения:
   "Хорошо! Видно дарование. -- Но почему же это опять всё мерзавцы и пьяницы одни? -- Жизнь все-таки получше этого!" Больше ничего не прибавлю. --
   Эти слова не мои -- верьте. -- Впрочем, лучше здесь я прекращу эту беседу. -- Сегодня я писал Любимову и между прочим благословился у него написать к Мартовской книге "Русск<ого> Вестн<ика>" небольшую статью (листа в 1 1/2, не более) -- "Новый драматическ<ий> писатель -- Н. Я. С<оловье>в". Там вы прочтете, что я вообще о вас думаю не как друг, а как критик. -- Прибавлю, что вы доставите мне большое удовольствие, если поскорей пришлете и пьесу, и самые резкие отзывы, как похвальные, так и бранные. -- Выреж<ь>те с обозначением, из какой газеты. -- Ну, довольно об этом. --
   Дальше. -- Вы пишете о том, что вас вызывали и о вашей "медвежьей фигуре". -- Без лишних похвал -- скажу вам, что это вздор: в наружности вашей ничего нет медвежьего; -- напротив -- вы производите впечатление (особенно в 1-й раз) человека злого и тонкого, но никак не грубого. -- То, что в вас есть грубого, это не "состав", а напускная ржавчина какая-то... Если бы вы одевались получше, {Не покупали бы готового платья, а экономили бы на другом... NB} то вообще -- ваша наружность была бы из самых тонко-энергических мужских фигур. -- Французы говорят, впрочем: "Что отложено, то еще не потеряно!" И я возлагаю надежды на будущее. -- Может быть, когда-нибудь и меня помянете добром! --
   Еще что? -- Да; -- Что Вася молодец -- радуюсь и веселюсь; обнимите его за меня крепко. --
   Насчет портрета, разумеется, ни с вами, ни с Бергом не согласен. -- Слово "духовное выражение" в вашем письме значит, я знаю, морщины. -- Вы любите указывать мне при случае на мою древность -- я знаю, но назло вам постараюсь, чтобы и в плохой козельской фотографии это духовное вышло как можно меньше! Посылал узнавать, есть ли; есть какой-то; завтра съезжу в угоду Бергу. -- Не постигаю, что за нужда изображать непременно развалину (хотя бы и поросшую плющем, положим), когда есть изображение здания еще целого! -- Не понимаю! "Румяный барин" вы говорите? Да -- разве это дурно? -- Разве "изнуренный хам" (теперешний Леонтьев) лучше? -- Тогда (в 69--70 году) я был такой. -- Ия был уже не мальчик -- мне было 37--38 лет. Слава Богу! Я положительно недоволен этим странным вкусом друзей, но должен уступить силе (т. е. Бергу, в этом случае он сила, конечно). По правде сказать, мне до того со стороны противны все эти деятели в немецком платье, которых лица торчат в Иллюстрациях, что я очень желал бы их не напоминать, а быть изображенным именно в шапке и в шубе, как я есть. -- Но "расчет" заставляет иногда быть сыном этого безвкусного, именно хамского века (хам -- это значит прогрессивный европеец, а вовсе не мужик: мужик -- это прелесть!)
   А все-таки благодарю вас за хлопоты и разъезды для меня, -- Карцов сам ответить не в силах; но поручил матери написать отказ, который, как вы и догадываетесь вероятно, не особенно меня огорчил. -- Вы, кажется, знаете, что для своего удовольствия я служить поехал бы разве в Царьград; а это было по долгу; не вышло -- совесть покойнее все-таки; делал что мог. -- А там увидим.
   Насчет "хандры" вы тоже ошиблись, мой друг; -- вы писали в 1-м письме -- что она "надвигается"; а она если и была, то во время бессмысленно тихой и однообразной козельской нашей жизни, а как раз к тому времени, как пришло ваше письмо, я перешел в милый этот Скит, около Батюшки От<ца> Амвросия, и все как рукой сняло. -- Это не Угрешь и От<ец> Амвросий не арх<имандрит> Пимен, а ангел во плоти. --
   Положение трудно особенно потому, что мне очень жаль Кудинова и близких людей, ну и дальних иных еще жалче... Эти внешние заботы... вот что горько! Кажется, если и спасем на этот год любимое Кудиново, то надо, наконец, заблаговременно подумать об его продаже; не спеша повыгоднее. -- А построить себе здесь домик. Молиться и писать. -- Одному мне было бы довольно келльи и пенсии; а литература -- для роскоши. -- Но как обеспечить других?.. Хотелось бы! Ну, да что Бог даст! Пока не брошена последняя горсть земли на человека, -- нельзя еще решить что он сделает! Здоровье мое в Скиту очень хорошо; а денег ни копейки!
   Марья Владим<іровна> с неделю тому назад уехала погостить к родным, Леонтьевым, около Калуги; а потом через три недели, по рекомендации О. Амвросия, поступает гувернанткой к г-же Матвеевой, помещице тульской и медынской. -- Я было жалел ее, но О. Амвросий находит, что ей не вредно еще и несколько лет поработать самой. -- Она, уезжая, поручила мне передать вам, что она очень тронута вашим участием, но прибавила, что морально она "ничего", а больна. -- Это правда, она расстроила себя продолжительным пощением и не говорила духовнику, что слаба. -- Сама, значит, причиной. -- Он бы облегчил ей все. -- Прилагаю ее адрес; верно захотите ей писать. -- А я, право, желал, знаете -- чтобы то дело устроилось. -- Я бы на печь лег тогда. -- Да вот подите с женщинами! Зароки какие-то!
   Пелагее Федоровне мое почтение. --
   

(Вторник на Маслянице. -- Числа не знаю. --)

   Вчера я дописал Вам большое письмо; а сегодня получил брошюрку "У порога", за которую искренно благодарю. -- Сейчас же сел ее читать (не так, как Вы поступаете с моими "кружевами"?). -- Прочел и вообще -- остался доволен. -- Дошедшие до меня петербургские слухи не совсем верны; -- она производит скорей просто забавное, чем горькое впечатление. --
   Но мое мнение то, что ни первому удовольствию чтения и первому впечатлению "зрелища" критик доверять вполне не должен. -- Мало ли что завлекательно, мало ли что приятно. -- В принципе, сознаюсь -- я скорее за те вещи, которые зовутся скучными. -- И хотя это, быть может, и крайность тоже, но и это соображение не мешает как противодействие слишком большой нынешней погоне за действием, эффектом, сценичностью, занимательностью и т. п. Конечно -- это у Вас между делом, и по правде сказать, судя беспристрастно, очень трудно решить, что из вас еще выйдет. --
   Может выйти со временем и классический писатель нашей литературы, а может выйти только ловкий и счастливый, попавший в тон толпы писатель. -- "Без искупления" (я Дикарку игнорирую; тем более, что Варя вовсе и не дикарка, а просто милая, смелая и способная девушка в полу-русском вкусе), итак, "Без искупл<ения>" будет тенденциозно обломано Островским, и чтобы судить Вас серьезно, чтобы прилагать к вам требования высшей эстетики -- нужно дождаться, чтоб вами была поставлена пьеса по серьезности и оригинальности равная "Без искуп<ления>", и независимая от Островского -- как ваша "Учительница". -- А до сих пор -- несомненная сила действия вашего, ваши живые чувства, ваша теплота и энергия -- далеко превосходят во всем, что было вашего на сцене, -- оригинальность и глубину содержания. -- Исполнение прекрасно, целесообразно, живо, -- матерьял есть в жизни получше, посвежее, своеобразнее... Пока все еще слишком видны эти следы обще-юмористической, натуральной школы. -- Это не настоящий реализм. -- "Без искупл<ения>" реальнее, ближе к тому, что в жизни нашей в самом деле стоит внимания поэта. --
   Требования мои очень строги; но я убежден, что они сообразны с вашими силами. -- Читать, читать, и видеть новое, и озарять по своему; смелее и понезависимее от либерализма, прогресса и т. п. ... "Художник (вы сами говорили) не должен быть никакой партии, никакой тенденции!" -- И я сам готов бы даже изображать симпатичных революционеров, если бы они были... Но я не видал их давно! -- Были прежде; а теперь -- они очень сухи, очень холодны, злы и не умны. {Польские, национальные бунтовщики -- вот в этих есть поэзия; -- а наши -- это зависть, тупость и халуйство. Никаких сил нет вообразить даже поэтического русского прогрессиста, даже и революционера. --} -- Боюсь, не скрою, и того, чтобы исключительная связь с Делом, с Отеч<ественными> Записк<ами> и т. п. не наложила бы вечных следов на вашу мысль. --
   
   Адрес Марьи Владим<іровны> --
   
   Калужской Губ<ернии>; на почтовую станцию Михеево; -- в село Берёзовку. --
   М. В. Л<еонтье>вой. --

Ваш К. Леонтьев.

   Да! Если бы адресы фирм берлинских и лейпцигск<их> издателей. Хорошо бы!
   

353

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
9--12 февраля 1879 г., Оптина пустынь

9 февраля; 1879. --
Оптина Пустынь. --

   Вот видите, Николай Яковлевич, как Вы заблуждаетесь, когда думаете, что мне не хочется вам писать письма. -- Не успел я отправить Вам одно, как пишу уже другое без всякой особенной нужды. -- Видите -- я воспользовался вот чем: вчера очень рано заснул; а сегодня очень рано проснулся; и когда расчел, что у меня много еще свободного времени, то не придумал для себя ничего более приятного, как побеседовать с вами -- великороссийский драматург.

-----

   (Через 4 дни, кажется? Понедельник 1-й недели поста) На маслянице меня вдруг оторвали от этого письма по делу, и только сегодня вечером мог снова за него сесть, вернувшись с так называемых ефимонов (собственно мэфимон, а не ефимон; это значит по-гречески -- с нами -- т. е. Господи сил буди с нами ("мета -- имон"), --
   Портрет старообразный и прозаический в угоду вам и Бергу снят; на днях отправлю. -- Кажется, он будет назло всем друзьям на "румяного барина" очень похож; только без шапки и борода вместо усов; -- а те духовные морщины, которые вам так для чего-то кажутся нужными, -- что-то мало вышли; да и фотограф обещал их замазать немного! Я за это ему рубль лишний приплачу! Простите!
   Ну, что сказать Вам еще о себе? --
   Разумеется -- сказать можно бы бездну... Но зачем вам мой внутренний мір... Вы не его во мне любите, а некоторые внешние мои качества, приятные в общежитии. -- Всякий раз, когда я пробовал хоть чуть-чуть поднять завесу моего сердца перед вами -- я так после стыдился и каялся, что, разумеется, вперед буду осторожнее... Но это мне не мешает, как вы знаете, искренно вас любить и искренно желать вас видеть. --
   Я все еще не отчаиваюсь уплатить в Малютинский Банк в апреле 360 рубл<ей> и спасти на этот год Кудиново; а потому, вероятно, будет возможность мне хоть на короткое время туда приехать летом. -- Маши, вероятно, там не будет на этот раз; крутые обстоятельства наши вынуждают нас всех искать врозь средств к жизни; но мой род занятий дает мне по крайней мере свободу выбирать место жительства; -- и то хорошо! Впрочем, и мне нельзя, может быть, будет ехать надолго в Кудиново, если не будет ничего к тому времени напечатано. -- А будет ли -- не знаю. -- Советовал бы вам, право, серьезно подумать о Кудинове. -- Ведь нет нужды непременно все платить деньгами; можно придумать разные комбинации -- напр<имер>, одна: принять на себя наш долг в Земельный Банк (4500 рубл<ей>); платить в Банк с будущего года 9 лет; в 81 году 860; в 82 меньше; в 83 еще меньше, т. е. каждый год 500 рубл<ей> капитала и всё уменьшающиеся проценты, на погашаемый по 500 рубл<ей> каждый год капитал; а так как имение стоит, конечно, не 4500, а больше, то на сумму, превышающую сумму залога, войти с нами в какую-нибудь сделку. -- Мало ли какие можно придумать, которые и вам не дорого бы стоили, и нам были бы хороши. -- Напр<имер>, я знаю одну такую операцию, при которой приобретение Кудинова могло бы стоить вам наличными деньгами всего полторы тысячи. -- Если хотите подумать об этом не спеша даже нисколько, но серьезно, то скажите -- я объясню вам все подробно на особой записке, так что Вам все это будет ясно. -- По правде сказать, эта комбинация, при которой наличными деньгами вам пришлось бы платить так мало, мне прежде, даже и два дни тому назад не приходила на ум; -- но когда думаешь о чем-нибудь долго и часто, то, наконец, находишь на хорошую мысль. --
   Начал я письмо вовсе не деловое, а вышло деловое. -- Теперь, скажу вам, что я говею, устал и много писать не могу; но в заключение прибавлю вот что: вы напрасно беспокоитесь скрывать от Берга, что я в Оптиной; это недоразумение; -- я только хотел не настаивать на этом адресе в Министерстве и то временно для Князя Горчакова, пока имел в виду служить (он меня с личной стороны мало знает, и потому нужно было, чтобы он не счел меня душевно больным человеком); -- а перед литераторами и вообще перед кем бы то ни было с какой стати я буду скрывать свои убеждения и вкусы? -- Относительно Кн<язя> Горчакова это была осторожность; относительно литератор<ов> и вообще без настоятельной практической цели это была бы жалкая и презренная штука! Обнимаю Вас.

Ваш К. Леонтьев

   

354

ВС. С. СОЛОВЬЕВУ
1 марта 1879 г., Оптина пустынь

1 марта; 1879 г.
Оптина Пустынь. --

   Извольте, многоуважаемый Всеволод Сергеевич, извольте -- пейте мою кровь. -- Я родился (увы!) в 1831 году. -- Согласитесь, что это ужасно и что лучше бы умолчать об этом печальном обстоятельстве... Никто бы и не заметил. -- Но монахи выучили меня "послушанию". -- Повинуюсь и не только повинуюсь, но и благодарю Вас (верьте) искренно за ваши обо мне с Бергом заботы. -- Я со стороны литераторов наших видеть этого не привык и меня это сильно трогает и утешает в моем постоянном и неизбежном, видно, умственном одиночестве. --
   Буду с нетерпением ждать Ваших обещанных мне романов. --
   Право -- хорошо бы нам с Вами летом побеседовать обо многом, сидя на широких пнях в здешнем бору. -- Вы, мне кажется, немножко меньше стали бы нападать на монахов и попов. -- Верьте человеку, который родился в 31 году, а в детство, как видите, еще не впал, что для нас -- русских -- это самый существенный вопрос. -- Православие -- это нервная система нашего Славянского организма, и как хранить и лелеять художественную красоту и государственную силу этого организма, если мы нашим либеральным, обще-европейским отчуждением будем ослаблять постепенно эту нервную жизнь; эти органически-духовные токи?..
   Достоевский, ваш любимец -- понял это. --
   Правда ваш мыслящий, смелый и ученый брат сулит нам какого-то оригеновского журавля в небе, вместо той старой, но еще свежей синицы, которую мы держим еще в руках. -- Но (становясь даже на его точку зрения) я скажу вот что: Мыслители и философы никогда положительного культа не могли создать; -- для этого надо быть пророком; -- надо дать догмат и обряд; а пока нет нового догмата и нового поэтического и твердого обряда -- всякая даже и мистическая философия есть не что иное, как лишнее орудие разрушения. -- Я очень люблю Влад<иміра> Сергеев<ича>; всегда его статьи внимательно читаю, очень много о нем здесь думаю; во многом, в общих взглядах согласен с ним (даже восторженно согласен!), но... хоть бы по вопросу о вечном загробном наказании... нет ли и тут чего-то эмансипирующего, эвдемонического, приближающегося к какой-то прогрессивной гуманности, к чему-то более имманентному и эгалитарному, чем к аскетически-трансцендентному?..
   Боюсь, не ищет ли он все оснований на любви... Но "любы есть плод", а начало Христианской премудрости есть страх Божий. А за неимением страха Божия, не дурен и страх Бисмарка, Муравьева Виленского и Императора Николая?.. Очень недурен этот страх!..
   Какая может быть тут на земле любовь!.. Я смею думать, что проповедь бесстрашной любви есть не что иное, как "le monde à l'envers", бессознательная подготовка имманентной религии, анти-трансцендентной, т. е. анти-Христианской, т. е. Царства Антихриста...
   Любовь может на земле восходить лишь как благоуханный дымок -- "яко кадило пред Тобою";... не она жжет... жжет курение наше огонь страха... а любы есть лишь тонкий и высший продукт -- страдальческого самосгарания всей нашей жизни земной...
   Она ведь ужасна -- эта жизнь -- и никогда не поправится...
   Чего ждать от человечества -- когда во Франции Гревщ... Микадо Японский надел цилиндр прогресса и даже в Болгарии, в Болгарии... вместо какого-нибудь здоровенного Царя-Пастыря -- Бельгийская Конституция... Это все не шутки, а очень серьезная, грубая и простая вещь. -- Европа есть прогресс, т. е. ложь и заблуждение. -- Франция (и Бельгия -- отчасти) есть культурный пуп Европы. -- Цилиндр (парижский, т. е. прямо из глубины пупа) есть признанье Европы, прогресса, эвдемонизма, лжи в принципе... Бельгийская конституция в Тырнове есть не что иное, как Орлеанизм, Тьеризм в самом новом гнезде Славянства, отречение сразу от Самодержавно-Византийских преданий, -- ступень к болгарскому Греви и к скрытому за ним Гамбетте...
   Словом везде один чорт...
   Спасемся ли мы -- великороссы?..
   Что-то не верится...
   Я бы все это хотел и Влад<иміру> Серге<евичу> написать; но он мне объявил, что писать писем не в силах...
   Очень я хочу -- написать кой-что "о Панславизме"; но обстоятельства внешние таким железным кольцом сдавили меня, что в пору только писать не что хочешь, а то, за что деньги дадут. -- Вот -- если бы при таких-то условиях личных не было бы Веры, любви и страха Божия -- то какая же была бы возможность жить?!!
   А я живу и даже сердцем покоен, сколько бы ни возмущалась моя мысль каким-то не то изумлением, не то негодованием и за Россию, и за человечество, идущее вперед, и за себя, грешного, которому железный намордник надели соотчичи своим равнодушием на рот... Сказано -- Бог не выдаст -- свинья не съест. -- Вот это меня успокоивает. -- Верю, что свиньи отчизны моей не съели бы меня так, если бы не было на то воли Господней...
   Простите, милый Всеволод Сергеевич, что я написал много и так некстати по поводу рокового 1831 года. --
   Вы ведь не принадлежите к тому стаду, которое, приняв в себя бесов, кинулось очертя голову в море прогресса...
   Не только жму вам крепко руку -- но, если позволите, и обнимаю Вас сердечно...
   Напомните обо мне вашему розовому семейству и сами иногда за вкусным вашим пирогом, супом и хересом вспомните обо мне, ныне смиренно и уничиженно питающегося здесь очень хорошим картофелем и грибными щами. --

Ваш К. Леонтьев

   Бергу я недавно писал тоже; -- я очень ему признателен: -- пишу очерк для "Нивы", ретроградный, уж простите!..
   

355

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
7 марта 1879 г., Оптина пустынь

7 марта; Оптина Пустынь. --

   Милый Николай Яковлевич, отвечаю на ваше последнее письмо. -- Портрет принадлежит Маше, и вы бы об нем списались бы с ней. -- Если у меня будет лишних 6 рублей, что мало вероятно, то я выпишу когда-нибудь из Козельска живописца Копьёва, чтобы он здесь, на больничной галерее снял с меня фотографию с теми именно духовными морщинами, без которых вы не умеете и вообразить меня (а художнику бы следовало уметь!). -- В самом же Козельске нет нигде галереи и у Копьёва так темно, что выходят одни лишь пятна чорные, а не лицо. --
   Теперь о Кудинове; это очень, очень важно и для Вас, и для нас с Машей. -- О покупке и о том, почему так дешево, поговорим летом и записку подробную я вам составлю. -- Пока могу только сказать, что это 1500 р<уб.> наличных, а не всё; конечно. -- Bo-1-x, уже перевод долга в банк -- 4500 р<уб.> Но это не требуется разом, а с процентами в течение 10 лет. -- Ну, да об этом подробнее и яснее после. -- А теперь важнее вот что. -- Воз<ь>мите Кудиновскую усадьбу как дачу на целый год этой весною. -- Остав<ь>те за собой -- если Вам это удобно, вашу петербургскую квартиру (это ваше дело; но я, по себе судя, находил бы, что так покойнее) и приезжайте с апреля и живите в Кудиново сколько угодно. -- Будем считать хоть на год, для пробы. -- Один флигель, угловой, где жила в последнее время Маша, мы оставим себе для кратких приездов по делу. -- Мы можем предоставить Вам по соглашению всю мёбель, посуду и даже людей. -- Я думаю, что и для Вас, и для Пелагеи Федор<овны> это будет очень покойно. -- Что же нам нужно за это? Что? -- Вы и без того нам около 200 руб. передавали за последнее время. -- Поэтому мы могли бы лишь в уплату этого предложить Вам Кудиново; но беда в том, что 7-го апреля срок платежа в Малютинский Земельный Банк. -- Процентов нужно всего 360 рубл<ей> -- Но допускаются рассрочки со штрафами; и если бы у Вас нашлась сейчас возможность хоть половину выслать прямо даже в этот Калужский Банк (для сокращения времени), то Кудиново было бы спасено. -- У меня же просто ни гроша нет теперь, и надо только изумляться, как я весь пост переношу хорошо на одних грибных щах и картофеле. -- Право -- тут и неверующий человек задумался бы. -- Здоров и бодрее на этой манне, чем на "египетских мясах" столиц. -- Не имею средств даже что-нибудь рыбное купить себе в Козельске или заказать себе какие-нибудь постные пирожки. -- Понимаете -- я на одних грибных щах и не голоден, и не слаб, и не унываю. -- Все это так, но на проценты денег нет; я писал и туда и сюда, и как ни надоело это уничиженное и какое-то общественно-опозоренное состояние, но я не даю воли своей истерзанной гордости, потому что не я один тут замешан, а многие; прежде всего жена и Маша, для которых хотелось бы что-нибудь сохранить (или хоть сознавать, что жертвовал этому долгу и самолюбие свое, пожалуй-что и непомерное...).
   Что касается до меня собственно, то естественное развитие обстоятельств шаг за шагом довело меня до убеждения, что мне, именно мне, Кудиново больше не угол, не убежище. -- Много, очень много есть причин, по которым мне следует думать теперь о том, чтобы свить себе последнее гнездо здесь в Оптиной. -- Здесь -- от меня не требуют ни денег, ни подвигов; дают плоти моей полную свободу (т. е. не налагают никаких обязанностей, несообразных с моим устроением), а смирять дух перед духовниками я привык давно. -- Мне только и нужно одно, чтобы ко мне не приставали. -- Здесь не чувствуешь того страха, который чувствовался в Угреше от судорожного и бессмысленного самодурства Пимена. -- Живет человек в скиту; -- ну -- живет! -- Пишет что-то? Ну -- пишет! и только. -- И его оставляют в покое. --
   Я ужасно любил Кудиново с самого детства, я заботился о сохранении его даже издалёка, из Турции, я постарался даже повлиять на мать свою, чтобы хотя половину его отдать в верные руки -- Маше, это было столько же для Маши, сколько и для Кудинова. -- И теперь -- видеть, что все должно погибнуть из-за каких-нибудь 360 р<уб.>, не выплаченных вовремя! Я писал туда и сюда. -- Если никто не подаст мне руку помощи и Кудиново продадут за бесценок с аукциона, то больше моего потеряют другие. -- Я, верьте мне, вынес уже довольно покойно такие удары судьбы (Вы ведь и понятия не имеете о внутренней жизни моего сердца), что и к этому я заранее подготовил себя. -- Это не застанет меня врасплох. -- Но -- каково будет Маше, которая и без того слишком расположена к унынию и отчаянию, не получить никакого остатка для покупки келльи в Белевском монастыре или дома в Белёве, или дома в Козельске, и знать, что ей, больной и во всем разочарованной, не имеющей даже умственного призвания, которое поддерживает до последнего издыхания (как напр<имер> мое, от которого никто и ничего меня отбить не может!)... Каково будет ей всю остальную жизнь проживать по чужим домам? --
   Жена моя тоже. -- Она прекраснейшая, благородная и простодушная женщина; она наделала ошибок очень крупных под влиянием негодных родных. -- Теперь -- она искренно кается; она просится назад в Россию; -- Бог видит, до чего я желал бы не то чтобы жить с ней вместе -- нет, это вовсе не нужно (ни с какой точки зрения, ни с духовной, ни с хозяйственной, ни с сердечной), но я желал бы успокоить ее матерьяльно и нравственно. --
   Ни одну женщину я так не любил душою, да, именно душою, как ее; я много грешил, много изменял ей фантазией и плотью, так сказать, но все соперницы ее знали, что душой я ее больше всех их люблю. -- Да она и стоила больше всех. -- Она лучше и выше их всех была... Меня наказал Бог за безнравственность мою; ее наказал тоже Бог за ее ко мне несправедливость и за то, что она увлеклась и предпочла мне нелепых свои родных и уехала от меня именно в то время, когда я желал Христианским образом жизни с ней искупить прежнее ("Без Искупления!"). -- Обоих по очереди Бог наказал; но мы всё простили давно друг другу и помирились. -- И вот -- и эта столь законная мечта, и это столь скромное желание -- купить им с Машей на остаток от правильной продажи Кудинова где-нибудь келлью или домик -- и это может не осуществиться оттого, что 150 каких-нибудь рублей не нашлось, чтобы хоть со штрафами и рассрочкой не дать Кудинова на аукционное растерзание...
   Потеряете и вы, может быть, очень много. -- Вот почему. -- Я серьезно желаю изыскать все возможные средства для передачи его вам. -- Для меня эта мысль отрадна по многим причинам. -- Я вас люблю; я привык к вам до того, что мне даже здесь в Скиту приятно было смотреть на одного мальчишку-послушника, который ужасно напоминал Вас, т. е. таким, каким вы могли быть, когда еще у Вас не было ни бороды, ни скучной и ненужной теперешней злости. -- Я умею воображать человека и в прошлом; а для вас, как для Шевалдышевской Маргариты -- я чорт знает что такое! -- Это раз. -- Второе. -- Я убежден, что покойная, ровная жизнь по полугода и более в "Зеленом" Кудинове повлияет прекрасно на ваш талант. -- Ведь все-таки до сих пор все, что видела публика, ниже, гораздо ниже и собственных сил ваших, и того глубокого и живописного матерьяла, который может дать действительность тому, кто выучится спокойно ее изучать! Спокойствие духа, прекращение судорог и адского хохота -- будет Вам бесконечно полезно. -- Я извлек из Кудинова уже все, что мог для себя извлечь; моя судьба иная, я подавлен обилием содержания и должен благодарить судьбу, если до гроба успею обнародовать как-нибудь хотя сотую долю пожирающего меня богатства мыслей и образов. -- Вы совершенно другое; вы истинный сын века, и у вас вдобавок в литературе есть звезда. Вы шутя, для смеха, между прочим написали "На пороге" и подняли этим почти водевильным произведением целую бурю педагогической и социальной полемики. -- Вы в жизни были только несчастливы: судьба вознаграждает вас искусством; но вы сами в идее уже и теперь далёко ушли вперед от того, что из старого запаса небрежно и удачно бросаете публике... И она хохочет и радуется... Оседлость в месте "злачном и покойном" даст вам больше возможность оглядеться, почитать и послушать хоть иногда, хоть изредка, что думают, говорят и что видели другие. И еще как говорят они.... Чужая манера говорить -- это так важно. --
   И вам именно надо быть самому хозяином в Кудинове; а не у нас бывать. -- У нас -- это всегда будет, кажется, какой-то ураган, какой-то внезапный всесокрушающий смерч... Какое-то исступление того сердца...
   
   "Где так всечасно, так ужасно --
   С враждой боролася любовь..."
   
   У себя вы будете благодушно принимать капли через два часа; черканёте изредка, зачем весь свет не можете перековеркать с досады сейчас же -- и успокоитесь в одиночестве...
   А мы? Что же, разве мы не можем приехать и посетить вас; не знаю, как Маша, может быть, она хотела бы жить в Кудинове; но я больше не желаю жить в нем, ибо в нем хочу жить по своему вкусу, который с правилами сходился когда-то; но не теперь...
   Понимаете?..
   Мне здесь легче! -- А там нет середины между блаженством и нестерпимой тоскою... Понимаете? Понимаете ли, чорт возми!.. Или вы ничего сложного и глубокого понять не хотите!?
   Ах! Как я тоже иногда исколотил бы вас, простите, до полу-смерти... Именно потому что мне хотелось бы, чтобы вы не прилагали бы ко всему какой-то деревянный и дешевый аршин!..
   Итак -- спешите {Срок платежа 7-го апреля. --} выслать хоть 150 или 200 рубл<ей> В Калужский Земельный Банк Братьев Малютиных. -- И Кудиново ваше на целый год или, если хотите, то и на два (считая наш вам долг)... Мы слишком с вами просты и прямы оба, в этого рода делах, чтобы нам нужно было бы во всех подробностях сговариваться. -- Приезжайте после Пасхи, если хотите; если у меня не будет средств и тогда приехать туда, Людмила за нас все Вам объяснит и все что нужно вам сдаст. -- Предупредите только, когда вы будете. -- Оговорюсь только во избежание недоразумений: пока вы как дачу нанимаете, аренда, конечно, наша и до поля и т. п. вы не касаетесь. -- И это может, впрочем, перейти к Вам по особому, позднейшему соглашению. --
   Надо будет также потом уговориться насчет слуг. -- Но это немного. -- Есть два рода слуг в Кудинове: нанятые и пенсионеры (т. е. больная Алёна, Андрей и Петр)... Пенсионеры, конечно, мои, хотя Петр, может быть, и вам будет полезен; что касается до Андрея -- то он ничего почти делать не хочет уже... Но за каплями в аптеку жизни художника -- он бегает шибко. -- Да при вас он через 1/-2 года умрет; не вынесет!
   Одним словом, только выручите Кудиново, достаньте где-нибудь, займите во что бы то ни стало -- и вы, если хотите на два года в нем хозяин (т. е. в усадьбе). --
   Лизавета Василье<вна> Раевская теперь умерла, и барышням будет свободнее. -- К тому же между Вами и родными их не произошло ничего. -- У вас есть мать, и потому -- будет весело. -- Может быть, и я загляну и убегу опять... Вы можете прямо написать в Банк так:
   По поручению К. Н. Леонтьева препровождаю эту сумму для уплаты процентов за сельцо Кудиново.
   Это делается для сокращения времени; они поймут, что у нас есть какие-нибудь счеты. --
   Насчет критической статьи о Ваших Комедиях произошла задержка. -- Любимов очень рад, но когда я прочел "Васильева" в Моск<овских> Ведом<остях> -- то счел нужным спросить второй раз -- хотят ли и после этого к апрелю. -- Об Островском я мало и думал; не то я хочу сказать; а вы знаете что...
   "Скачет конь красиво и скоро -- да что он везет!..
   Как бы нагрузить шолком, золотом, черепахой и слоновой костью; а не шерстью, не бумагой хлопчатой и не композицией и каучуком только модным..."
   Не довольно ли с нас, что лет 20--25 литература все ниже жизни? Вы сами это говорили раз в Кудинове. --

Ваш К. Леонтьев

   Я пишу много теперь; но все это не мое; все это ужасно скучное и принудительное. -- Может быть, даже и Вы перестали бы смотреть на меня как на любопытный и бесполезный антик, если бы я мог найти хоть как-нибудь и где-нибудь возможность излить свою душу, высказать обуревающие меня мысли... Вот истинная адская мука -- в чем... Но я к этой муке давно привык. -- У меня рот замазан... А вы-то про меня ровно ничего этого и не знаете, мой друг, скажу вам искренно, простите!.. Но я все еще не отчаиваюсь, что когда-нибудь узнаете; -- ведь если вспомнить, то высокомерное презрение молодого прогрессиста и отрицателя, которым Вы меня яко бы отставного человека обдавали в Угреше, с той благосклонностью, которую я удостоился позднее у вас заслужить, то все-таки большой шаг вперед...
   А я бы, признаюсь, хотел бы передать Вам многое!..
   

356

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
19 марта 1879 г., Оптина пустынь

19 марта; 1879 года. --
Оптина Пустынь.

   Николай Яковлевич, спешу ответить на ваше последнее письмо. -- Как всегда я нахожу в нем относительно меня много дружбы и (простите -- ради Бога!) очень мало понимания. -- Все я у вас в уме вашем являюсь какой-то эстетической и философической Фитою. --
   В Угреше, при первой нашей встрече, это уж было не в бровь, а прямо в глаз (я не привожу примеров -- их бездна, и я ничего не забыл); но с тех пор, как мы подружились, вы стали очень деликатны и осторожны со мной; однако затаенное ваше плачевное и одностороннее мнение прорывается часто невольно сквозь завесу вашей любви. -- Ну, например.
   1) Разве я Вам предлагал сейчас покупать Кудиново? -- Я ведь так и думал и писал, что года через 2; а пока нельзя ли нам вместе постараться спасти его. Разве я не понимаю, что у Вас теперь нет средств заплатить наличными значительную сумму. -- Вот я один раз дурак-мечтатель. -- Теперь другой. -- Насчет того, что крестьяне кудиновские могли бы собрать аренду раньше срока для процентов. -- Вы пишете -- простите. -- Прощаю. -- Разговор об этом начат был еще в конце января; были здесь крестьяне, ездила Людмила; писал к старосте и получил решительный отказ; "хлеб весь, мол, надо для этого продать и весной для посева самим покупать; невыгодно". --
   Но, при всем "отвратительном романтизме" моем, при всем том "старческом отупении" (в котором меня подозревают самоуверенные друзья, не дающие себе труда изучать характеры, а рубящие топором меня на куски) -- я стал кой-что подозревать тут и другое... Расчеты. -- Ломая целые дни голову над этими делами, я, наконец придумал вот что.
   1) Что, в случае уплаты % нынешней весною, надо все-таки подумать о продаже Кудинова; дает оно нам 400; а при наших привычках с % и т. п. стоит в год, если прожить там 6 месяцов или 7--8 -- более 800 рубл<ей>. -- После октября -- мы жить там просто не в силах; скучно. -- Но как продать? Кому? Кулаку или не кулаку постороннему просто жаль. -- Сердцу больно. -- 2) Ни нам, ни даже Ник<олаю> Яковл<евичу> нет крайней нужды вести полевое хозяйство; пашня и для меня, и для Ник<олая> Яковл<евича> была бы приятна при лишнем капитале, для заведения хозяйства хорошего. -- И нам, и ему -- нужна дача кудиновская, картина, спокойная и зеленая и привычная месяцов на 5--6 для наших занятий, а не пашня. -- Поэтому -- не купят ли крестьяне одну лишь пахатную землю, избавляя нас от возни с банками? Подозрение: не потому ли еще крестьяне наши не очень охотятся вносить %, что они надеются сами купить подешевле с аукциона Кудиново? Думаю -- написать Людмиле и старосте, что если условия их будут сносны, то я согласен и советую все-таки помочь мне хоть частью в %-х, потому что тогда оно верно будет в их руках, а на аукционе могут перебить. -- Только что я собрался писать (ибо если я пребываю в келлье, то не сложа руки, а напротив того, в постоянной и обременительной донельзя переписке по всем этим делам) -- приезжает Иван Иваныч из Кудинова и слово за слово оказывается, что именно крестьяне этого и желают. Я в общих чертах обнадежил их, с оговоркой, что дачу желаю сохранить пока за собой и даже рощи и часть лугов не желаю продать им, а только пахотную землю. -- Расчет мой был вот какой. -- Эти рощи и лужайки ужасно им нужны для скота и т. п. Угодья. -- Если продать теперь пашню с угодьями; а сад и двор оставить себе; то в случае, если бы Вы (Ник<олай> Яков<левич>) не захотели бы или не могли бы этой усадьбы купить, то никто ее не купит особо; разве эти же самые крестьяне за самую ничтожную цену. -- Вы писатель -- это исключительное условие; -- и что может быть удобно нам с Вами, простому хозяину вовсе не нужно. -- Удерживая же угодья (т. е. рощу и лужайки при ней) -- я и себе, и Вам (в случае чего-нибудь) -- даю возможность держать их немножко (и даже очень) в руках, ибо без этих угодий они дышать не могут. -- В случае продажи им же остального они и за усадьбу дадут больше, чтоб иметь при ней и угодья. -- Поняли? Судя по словам Иван<а> Иваныча они, кажется, сдадутся на эту сделку. --
   3) Процентов же к 1-му сроку (7 апреля) я от них не добьюсь; но безустанные мои хлопоты привели к тому, что вчера я получил из Калужского Кредитного Общества согласие на взнос за нас в Малютинский Банк 140 рубл<ей> к сроку. -- Итак -- на этот раз можно считать имение почти спасенным. -- Есть законный льготный месяц со штрафом; а по снисхождению Банка и больше. -- В конце апреля или <в> мае, авось, добьюсь аренды, и Катков, быть может, "отвратит ярость свою от нас". -- Я недавно написал ему просто: "я не думаю, чтобы вы уж и зла -- мне желали? -- А если зла не желаете, то вышлите к 7-му апреля туда-то (в Банк) 150 рубл<ей>, вы этим остановите продажу имения". -- Думаю, что он это сделает; а если он это сделает, -- то -- 140 + 150 = 290; -- остается -- только 70 рубл<ей>. Это пустяки. --
   Итак -- на этот раз все пока слава Богу. -- Решено же только вчера -- известием о 140 рубл<ях> из Кредитного Общест<ва>. -- Раз часть внесена в срок -- Малютин ский Банк публиковать продажу не будет. -- Я хлопотал и писал туда и сюда для верности и по долгу совести; но я почти предвидел, что дело сойдет на этот раз с рук. -- И еще я подозреваю, что отец Амвросий в случае крайности -- имел в виду нам помочь, ибо он сказал мне давно: "Ничего! в последнюю минуту Бог пошлет, а хлопотать надо!" Я и был покоен и как дурак-идеалист пребывал и пребываю в келлье...
   Хлопоты не исключают внутреннего мира сердца; вы это знаете. --
   4) Теперь перехожу опять к вам, "коварный друг, но сердцу милый", вы коварствуете. -- Вы чему-то не доверяете, чего-то опасаетесь? -- Вы пишете, что вы на это лето без пристанища, и пишете это прямо в ответ на мое предложение приехать надолго в Кудиново, как к себе. -- Все это происходит именно от того, что Вы вообразили себе -- будто я зря пребываю в Оптиной и будто бы непременно нужно мне входить в новые долги для разъездов туда и сюда по этим делам. -- Я оставляю в стороне юродство, т. е. упование, как говорит ваш Буровин; вы еще не возвысились в этом отношении до Буровинского міровоззрения, которое, серьезно говорю, самое правильное; но я бы желал видеть в вас, при природной тонкости вашего ума, большую обработку этой тонкости. -- Это и для таланта было бы не лишнее. -- (Ты, сын мой, до тридцати пяти лет все плотничал, и вдруг судьба поставила тебя на такую высоту, где уже требуется токарная работа. -- Ты это сам чувствуешь, но терпение токаря еще не выработалось и резкость плотника все берет в <тебе> верх, и при натуре глубокой -- плоды еще выходят более поверхностные, чем могли бы быть, если бы было побольше умственного смирения. -- "Поучусь, мол, терпеливо; -- всему; а переварить по-своему все чужое -- у меня есть силы; бесцветен я не сделаюсь никогда". -- Боязнь поучения есть иногда какая-то ложная боязнь зависимости. -- Если бы ты, сын мой, меньше буянил и пустословил, если бы ты, друг мой, не был бы целый день как-то исступленно занят сам собою и не требовал бы от любящих тебя людей, чтоб и они целые дни проводили бы в покорном созерцании твоей самолюбивой тревоги и твоих необъяснимых иногда бурь;... то ты бы, при дарах Божиих, данных тебе -- страсть что бы приобрел чтением и доверчивыми беседами с людьми, у которых в большом пальце ноги больше знаний и разностороннего опыта, чем у тебя во всецелости твоей. -- Ибо все нужда и нужда, все одиночество сердца и долгий ряд неудач смолоду -- опыт очень бедный и односторонний. -- Опыт широкий -- это и то и другое, и нужда и роскошь, и власть и поругание, и успехи и неудачи...)
   Ну -- это все так между прочим; а связь всего этого с делом вот какая: Вы боитесь, кажется, чего-то... Приехать в Кудиново. -- Не бойтесь. -- Мы не намерены и не можем этот год жить там. -- Мы вам мешать не будем; -- Машу до тех пор, пока все не изменится к лучшему, я содержать не могу; у меня есть жена, более ее беспомощная. -- Маша должна теперь потрудиться у чужих; да и по мнению ее же духовника, это очень ей полезно пока. -- Скучно, но освежает. И жалеть даже ее с этой стороны -- не особенно нужно. -- Она меньше всех нас смолоду трудилась; ничего -- пусть поработает. -- Поэтому -- она разве на очень короткое время может у своей хозяйки новой отпроситься в Кудиново. -- А я уже сговорился здесь в Скиту на целый год насчет келльи и, если ничего неожиданного не случится, то считаю это келлью подходящей для меня теперь лучше всего на свете. -- О дешевизне же жизни, сравнительно с кудиновской, и говорить нечего. -- Это так решено, что я рассчел Прокофья (к<ото>рого мы три года и заглазно содержали как повара) и даже Агафью с моей фавориткой Варей совсем отпустил и жалованье им прекратил; но они сами пока никуда не хотят из Кудинова и живут там по охоте на свой счет. --
   Поэтому и я, если приеду, то совсем на другом положении и на короткое время -- в угловой флигель. -- И буду считать, что я владетель дачи, отданной Вам внаймы. -- И мне, и Маше приятнее знать, что Вы и Пелагея Федор<овна> пользуетесь Кудиновым без нас, чем знать Кудиново пустым, а вас без пристанища. --
   Очень просто. -- Вот тут идеализм. Что касается до денег, то я уже Вам ясно сказал раз -- что есть у вас чем дополнить недостающие проценты -- хорошо. -- А нет -- так Вы передавали нам до 200 и более рублей и имеете полное право даром после этого пользоваться Кудиновым, положим, для пробы на год. -- У меня келлья на год, а у вас Кудиново. -- А насчет продажи все вместе за лето и обдумаем. -- Мне очень нравится мысль: крестьянам продать поле; а усадьбу поделить пополам с Вами; -- деньги же небольшие, которые вы, положим, на 1-й раз в силах будете выплатить (через год или 2), положим 1000 или 1500; могут по благословению О. Амвросия пойти Маше на приобретение келльи в Белевском монастыре, как она желает. -- Я для нее не совсем, признаюсь, этому сочувствую; думаю, что она не готова; но я могу и ошибаться, и это дело ее чувства и О. Амвросия, а не мое. -- Мое дело удовлетворить лишь вещественно в этом вопросе. -- На такую сумму -- келья хорошая будет. -- Но это уже дальнейшие планы; -- а ближайший вопрос очень прост: не стесняясь приезжайте жить в Кудиново как в нанятое Вами даже и тогда, когда Вы не в силах будете из Москвы в Банк ничего выслать. -- Если вы и теперь не послушаетесь, то после пожалеете -- смотрите. -- Если у вас есть особые требования и условия -- напишите об них откровенно. -- Самое лучшее объясниться; а все эти недомолвки -- вредны. -- Мое условие очень просто: по возможности ничего в обстановке радикально пока не менять; двор и сад держать в чистоте как при мне; инвалидов содержу я; -- угловой флигель наш для приезда; -- и когда я там -- по утрам только на дворе не вопить и возни не поднимать. -- Но и это больше требование любви, чем коммерческое условие. -- Если Вам, чтобы дышать свободно, необходим Содом на дворе с утра, и это ничего; я буду только знать, что на занятия в бытность мою в Кудинове я уже более рассчитывать не могу; а буду на время как в гостях или как в гостинице (дверь только свою запирать всегда буду до 2--3 часов), и это мне на душевную пользу; скорее вернусь в Оптину. -- Я, право, не шучу, а говорю откровенно во избежание недоразумений.
   Благодарю Вас за вашу готовность похлопотать обо мне в Москве. -- Если так, то сделайте вот что. -- [Напишите заранее где вы остановитесь;] или лучше всего я прямо на ваше имя в Редакцию Каткова напишу письмо до востребования. -- Вы придите туда; прочтите его и если из письма увидите, что Катков уже выслал в Банк 130 рубл<ей>, то делайте как знаете, знакомьтесь с ним или нет (не смею советовать этого), но уже обо мне не просите; а если не выслал, то тогда попробуйте убедить его, только прямо указывайте на то, что, мол, это имение -- убежище для его занятий, которые Вы сами признаёте хорошими, а изза 200 или менее рубл<ей> %-в оно погибнет. -- Рукопись у них моя есть рублей на 170--200 и теперь; а после Пасхи еще пошлю. -- Прибавлю еще на всякий случай вот что. -- Положим -- в Москве вы получили порядочные деньги; и с другой стороны Вы узнали из моего письма, что Катков деньги на % выслал; тогда если вы хотите доставить мне величайшее удовольствие, то выкупите, наконец, мою библиотеку из Конторы "Надежда" на Ильинке. -- Они, подлецы, % брать не хотят, а плати им всё сразу. -- Прошлого года -- нужно было 55 рублей. -- Я послал их накануне отъезда из Москвы с комиссионером без доверенности, а с одной их накладной. -- Не отдали. -- А на другое утро я спешно уехал. --
   Если не продана она еще с публичного торга, то по малости % -- больше 70 рубл<ей> вся библиотека (в 3-х ящиках) стоить не будет. -- Я пришлю накладную и доверенность. -- Будут такие деньги у вас, что вы сделаете это без жертвы -- хорошо; -- а жертвы -- для такой второстепенной вещи не надо. -- Если же воз<ь>мете -- то перешлите в Мятлево на мое имя; в Кудиново. -- Я распоряжусь. --
   Очень скоро -- нам видеться -- нельзя; а вам из Мятлева и мне отсюда в Кудиново доехать долго еще разлив будет поздний мешать. -- Впрочем -- ездят люди и с разливом. -- А я на всякий случай предупрежу Катю Раевскую и Людмилу, чтобы все было готово в Кудинове для вашего приезда. --
   Вот я измучался с этим письмом; и потерял на него целое утро. -- Если б вы сразу все поняли как следует из моего краткого письма, то целое утро не пропало бы для литературной работы. --
   Вы спрашиваете, отчего Катков ничего не печатает? Оттого, что все это ежедневные и заочные заботы, об имении, о %-х, о жене, о своем пропитании (без прибавлен<ия>), о слугах кудиновских и т. д. всю эту зиму -- не давали и не дают мне времени писать как следует. -- Не посылал я ничего готового.
   Ну, прощайте. --

Ваш К. Леонтьев.

   Знаете что, если нет крайности, то не отвечайте очень скоро, я увлекаюсь, тревожусь, спешу ответить Вам, а время -- время -- так дорого. -- Целое утро -- пропало для литературы!
   

357

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
31 марта 1879 г., Оптина пустынь

31 марта, 1879 года; 9 часов вечера. --
Оптина Пустынь. --

   Через три часа полночь -- 1-е апреля и Пасха! Христос Воскрес, добрый друг мой -- целую Вас три раза и обнимаю. -- Со второго дня Пасхи начну небольшую статью о Вас; -- Любимов требует ее к апрельской книжке; но, пока была Страстная, я не хотел заниматься "зрелищами"; а теперь займусь. -- Статья, простите -- будет очень строга; требования мои от Вас и ваших сил -- вы знаете, велики. -- Но она, вероятно, по недостатку времени будет очень коротка и поверхностна. -- Почему я строг к Вам? Потому, что силы ваши считаю большими; а содержание сравнительно очень ничтожным; -- сравнительно с этими силами. -- Почему я признаю за вами большие силы? Потому, что я лучше всех других людей знаю ваше настоящее и ваше прошедшее. --
   Теоретически, книжно вы очень неразвиты, ужасно неподготовлены; опыт ваш житейский был (я это уже не раз повторял) чрезвычайно односторонен. -- Страдания, безденежье, подавленная гордость, сознание своего ума, оскорбленное самолюбие -- до 30 с лишком лет (до 1-го представл<ения> Белугина) это очень однообразный психический мотив...
   Но ум ваш так силён, что Вы еще прежде успеха вашего стали менять постепенно и вместе с тем удивительно быстро -- ваши взгляды на более широкие, трезвые, положительные. -- Если бы Вы при этом были характера слабого (напр<имер> подобно бедному О. Федору, у к<ото>рого ума тоже было довольно), то быстрые шаги в понимании были бы не всегда хорошим признаком. -- Но Вы волей неподатливы и если подаетесь -- на внушения и на новые впечатления, то лишь потому, что ум ваш не может устоять противу света истины. -- При всех ваших личных правах на жолчь и долгую досаду, вы художественно не дали себя заесть мрачному направлению. -- Вот -- ваши права на будущность; вот мои права -- на строгость. -- В статье я ничего подобного, разумеется, не могу прямо сказать и потому пишу это здесь в виде дополнения. -- Вы мне, я знаю, за мою прямую и честную речь, еще не раз скажете после спасибо!
   Это об Вас; теперь обо мне и о делах моих. -- 100 рублей нашлись внести 7-го апреля; я не ожидал, чтоб при большом моем долге в Кредитное Общество оно дало бы мне еще 100 рублей для взноса в Земельный Банк. -- Однако дало; этим можно приостановить публикацию и т. п. -- Не знаю, выслал ли Катков по моей просьбе еще 150 рубл<ей>. Известий не имею. -- Я просил его -- коротко и ясно: "если вы не желаете мне прямо зла -- то вышлите туда-то -- к 7-му апреля". -- Если выслал -- хорошо. -- Но, может быть, он и хочет, да не собрался еще; тогда зайдите к нему (только весьма серьезно вас прошу -- не представляйте меня вдовою с шестью детьми... Это и неприятно, и его этим и не проймешь; я имею основательные данные, чтоб верить в его весьма выгодное обо мне мнение; но он скрывает это иногда, чтобы я много денег не просил; но вы имейте в виду этот психический момент). -- Если он деньги еще не выслал и если согласится вручить их вам, то вы всех в Банк не высылайте, а только 100; 50 же вышлите мне сюда. -- Ибо я здесь бедствую давно уже как в Угреше (только морально здесь и при этом хорошо!). -- Все равно и так 100 да 100; остается доплатить позднее 160 с небольшою пеней. -- Кудиново и так выручено будет.
   А здесь я хотя и отлично, с Божией помощью, проживаю даром на скитской пище (вы знаете, что это такое), но из козельской лавочки скоро перестанут отпускать табак, кофей и сахар, без к<ото>рых -- я жить, а тем более писать не могу. -- Вот почему -- надо расплатиться. -- Это еще долг, сделанный тогда, когда мы целым домом жили в городе. -- Что касается до книг и до прилагаемых при сем накладной и доверенности, то это я посылаю так, на всякий случай, очертя голову. -- Я Каткову написал, что весь мой долг в Банк 360 рубл<ей>. Иногда на него находит какое-то затмение вроде минутной щедрости. -- Вот если он даст больше 130 рублей; или у Вас окажется -- в Москве золотое руно, то тогда можно их выкупить; это будет не более 60 рубл<ей> стоить. -- А нет -- так и не надо! Что делать! --
   И еще одна просьба, умильная, слезная просьба. -- Когда будете в Редакции, то воз<ь>мите там 30 оттисков последней части "Камня Сизифа", которая была напечатана прошлой осенью. -- Есть там в Типографии Метр-ан-паж (т. е. ближайший начальник наборщиков); имени его не помню, но он мне обещал всегда давать мне 30 оттисков; -- и до сих пор держал слово. -- И так как мне неизвестно, когда вы соберетесь в Кудиново и соберетесь ли даже; -- то уж на 30 к<оп.> раззоритесь -- вышлите мне их сюда скорее по почте. -- Мне они нужны для отправки кой-куда за границу. --
   Ну довольно о делах. -- В заключение скажу вам, что эта зима была такая странная для меня, какой я не запомню, сердцем спокойная и однообразная, по внешним же делам необыкновенно заботная! Проценты, проценты, каждый месяц менять векселя, и не один, а 4-ре в разные сроки! -- Безденежье, доходящее до смешного; и вместе с тем бодрость и здоровье при строжайшем посте... Срочные, спешные дела... Разгром какой-то; а с другой стороны -- совсем другое -- столькие ждут от меня статей, пишут письма, просят, Берг, Дурново, Любимов...
   Даже из Министерства Карцову не выдали моих бумаг и сказали: "Зачем их брать; К<онстантину> Н<иколаеви>чу еще, может быть, дадут место". --
   Как это все странно! Подите -- и не придумаешь того, что в жизни бывает!
   Какая сложность! А я, хоть я пощусь и молюсь, грешный, а знаете -- оружия еще слагать никак не намерен, и все хочу добиться своего и по-своему. -- Кудиново-то на волоске, но спасается. -- Хочу отпустить моих фавориток Агафью и Варьку; чтоб не укорять себя в роскоши и пристрастии и чтоб их не обольщать надеждами. -- Нейдут. И так, мол, посидим, в Кудинове! подождем! -- Сложность всех этих дел и забот при полном безденежье такова, что я должен был сдать весь свой гинекей отцу Амвросию и сказать ему: "я этот год не нахожу уже ни времени, ни средств об них думать!" И старец их всех разместил и успокоил, и Катю, и Машу, и даже об жене вместо меня заботится: деньги ей понемножку посылает и ее куда-то хочет определить пока к месту в России, совершенно независимо от меня, чтобы мне никто дела делать не мешал, и все говорит мне: "Пишите! Еже писах -- писах и только!"
   Ну -- больше и места для излияний нет! Еще раз обнимаю. -- До свидания. --

К. Леонтьев

   Доверенность в Козельске по случаю праздников не засвидетельствована, пришлю послезавтра туда же. --
   

358

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
13 апреля 1879 г., Оптина пустынь

13 апреля; 1879 года
Оптина Пустынь.

   Благодарю Вас, Николай Яковлевич, за ваши поздравления с праздником и за ваши о нас заботы. -- Я давно послал в Редакцию Русск<ого> Вестника письмо на ваше имя, до востребования. --
   Теперь прилагаю доверенность и накладную "Надежды". Доверенность тогда опоздала. -- Если ни мои, ни ваши обстоятельства не позволят выкупить библиотеку и переслать ее в Мятлево до востребования, то по крайней мере не потеряйте накладной и пришлите мне ее обратно. -- О катковских деньгах я вам уже писал; они теперь кой-что напечатали, и у них есть еще рукописи, всего рублей на 300, я думаю, вычтя по обычаю за старый долг 1/4, все же будет 225; а впрочем -- наверное расчесть за глаза трудно. -- Хоть что-нибудь да дадут; я так и писал, чтоб или Вам передали, или прямо в Банк послали. -- Если вам передадут, то так как рублей 100 уже внесено, то вы мне рублей 50 пришлите, если дадут больше 100; -- а если только 100, то всё в Банк. -- На этот раз отстоим еще, Бог даст, Кудиново. -- Я все не унываю, и Замыслы мои не ослабевают. -- Что делать -- так создан, не могу смириться и умираю с оружием в руках...
   Ах! когда бы только немножко побольше денег!
   Я не знаю, куда вы поедете из Москвы? Видно -- что Вы еще не решили. А я вам еще раз позволю себе советовать -- поезжайте прямо в пустое Кудиново. -- Слуги все вам будут рады; они без господ тоже скучают. -- Что касается до меня, то я теперь не могу туда ехать и по экономическим расчетам, и потому что не хочу прерывать рассеянием и переездом начатые труды, и потому что О. Амвросий видимо не очень желает, чтобы я долго заживался в пантеистически-великорусском Кудинове. -- А приеду, вероятно, в июне и пробуду до конца августа, если ничего особенного не случится (напр<имер>, хорошее место, в Петербурге не возвращают бумаг моих, говоря: "нет, ему еще, может быть, найдется место. -- Только с К. Н. трудно тем, что он хочет быть сразу Министром-Резидентом". -- Как это все странно -- не правда ли? В моей судьбе ничего не поймешь?)
   Если у Вас будет время и если Вы решитесь ехать скоро в Кудиново, то заезжайте на Никольскую в Центральный магазин -- воз<ь>мите там 10 экземп<ляров> моих повестей (я прилагаю все что нужно для получения) и привезите их с собою. -- А если -- будете еще долго странствовать туда-сюда по столицам, то лучше и не берите этих книг и не возите их с собою. -- И вам бремя, и мне только задержка; они мне скоро нужны. -- А главное, если вы все это можете сделать весело и просто, не черкая и на осыпая меня заочными проклятиями, то я буду рад, -- а если проклинать и восклицать везде -- "Чорт! Чорт! Ретроград старый и т. п." -- то Господь с Вами! Я хочу, чтобы вы если делать, то делали бы для меня с радостною улыбкой, а не так. --
   Я знаю, что ваши проклятия не мешают вашей любви, но все-таки не хочу раздражать Вас. -- Еще раз -- вы сделаете большую ошибку, если не приедете в тихое Кудиново надолго. -- Обнимаю и целую. --

Ваш К. Леонтьев

   

359

Т. И. ФИЛИППОВУ
23 апреля 1879 г., Оптина пустынь

23 апреля 1879 года,
Оптина Пустынь.

   "Лучшее враг хорошего". От желания написать Вам, глубокоуважаемый Тертий Иванович, побольше и получше, побольше сказать Вам, я бессовестно опоздал Вам ответить на Ваше дружеское письмо.
   Дела срочного и "насущного" до того много и все это так принудительно, что я Вам выразить не могу. Поэтому прошу Вас, поймите мое долгое молчание именно так, как я его объясняю. Получив Ваше письмо, я списался с H. Н. Дурново и отчасти условился. Но до сих пор ни газеты его не получаю и никаких о ней сведений не имею. Не знаю, как это возможно будет писать отсюда что-нибудь основательное, когда обстоятельства меняются каждый день и фактов новых и по-своему понятых здесь нельзя знать. Конечно, я сделаю все, что могу. Старцам Оптинским я передавал Ваши опасения за единение Церквей; но если я не ошибаюсь, им или по отдалении вопрос этот не ясен, или уж вообще печальное состояние Православия в самой России сделало их настолько пессимистами, что они ничего хорошего и не ждут, а только стараются сами жить поправильнее и паству свою получше пасти. Что ж, а если в самом деле -- ждать хорошего нечего? Это ведь не противоречит учению. Благодать может отойти от народа, которого высшие классы отступают от веры. Оправданы будут лица "претерпевшие до конца", а не нация и не государство. Это, впрочем, мое личное мнение и больше ничего.
   Я нередко думаю и боюсь, что именно разрешение "Восточного Вопроса" ускорит наше разложение. И если бы я видел хоть какой-нибудь прок в этих юго-славянах, то я бы сказал себе: что ж, славянский союз будет еще богаче содержанием, чем та Россия Петровского стиля, в которой мы родились. Но увы! Чего ждать, напр<имер>, от болгар... Вы сами знаете. С первого шага Бельгийская конституция! Прямо из пастырской грубости в европейское хамство. Дорого бы я дал, чтобы знать правду о том, что там, в Болгарии, делается... Что делают все эти противные Дриновы и Каравеловы. Мне все кажется -- это правда, что единственно порядочного человека -- Балабанова выгнали тогда из палаты... Хотя у Каткова это опровергалось; но я и Каткову не верю, он ведь очень непоследователен (я думаю, преднамеренно) и, основательно преследуя либерализм у нас, снисходителен почему-то к болгарскому либерализму. Едва-едва решился похулить слегка "конституцию"; тогда как при его влиянии он мог бы сделать пользу, заранее позаботившись об этом. Мало дальновидности или мало добросовестности -- не знаю? Или он изнемогает, трудясь головой один, потому что помощники его бездарны, а способным и дельным он ходу не дает. Кто ждет развития дальнейшей казенной либеральности на Востоке, тому относительно Православия остается одно -- в душе жалеть о турках. Они гораздо менее были вредны для Церкви, чем можем быть мы.
   Все это так печально и вместе с тем ко всему этому день за день так привыкаешь, что иногда спрашиваешь себя только: стоит ли писать что-нибудь против этого смрадного и всесокрушающего потока?
   Прибавьте к этому личные обстоятельства, до невозможности просто дошедшие, благодаря равнодушию, несправедливости людской. В Министерстве всё не хотят ни отказать мне и не советуют брать назад бумаг, которые я представил, ни должности не дают. То есть лучше об этом и не говорить. Я покоен сердцем -- только потому, что думаю: бессмысленное поведение людей относительно меня -- нельзя иначе объяснить, как Божественной волей. Не скоты же люди и не дураки совсем, а если Катков поступает со мной, как свинья, и если Министерство ведет себя глупо относительно меня, если друзья не протягивают мне серьезной руки помощи, то это безумие есть лишь проявление какого-либо тайного Промысла Божия. Иначе, согласитесь, без этой веры отчего бы не покончить разом все? Это вовсе уже не так трудно. Правда ведь?
   Остаюсь глубокоуважающий Вас и преданный Вам

К. Леонтьев.

   NB. Я очень обрадовался Вашему повышению, но все-таки я желал бы, чтобы Вам были поручены высшие церковные дела, а не "бирки". Для бирок и кроме Вас нашлись бы, а Обер-Прокурор или комиссар для церковных дел Востока кроме Вас в России нет. Духовенство вообще по делу греко-болгарскому ужасно близоруко. Ужасно!!
   

Тот же день, вечером.

   Простите. Распечатал это письмо, чтобы вложить в него записку одного здешнего сельского учителя о моих сочинениях, т. е. о греческих повестях (Вами столь любимых). Интересно, что "Записки Охотника" не нравятся в деревне. Знаете, я часто думал и прежде: народ не реалист в литературе (в песнях и т. д.) -- Тургенев изображает все грубо... не это ли? Или что сюжеты уж очень просты, слишком знакомы? Народ любит что-нибудь поражающее воображение? Не знаю. Но мне пришло в голову Вам это послать, и я вспомнил Ваше желание издать "книгу для народа". "Дитя души", должно быть, нравится. Впрочем, мне обещали более точные справки о том, что им нравится. Я этого учителя в глаза не знаю и села его не знаю. Но случилось это вот как. Николай Кузьмич -- это Николаша, 18 летний козельский мещанин, который уже 2 года мне служит. Он ужасный шалун, воинственный, отчаянный, но честный и чрезвычайно умный мальчик. Я ему подарил мои повести; он сам до сих пор не собрался от лености и ветренности их читать, но любит угощать ими других -- знай наших, мол! Мой хозяин вот какой сочинитель!
   Я и не знал, что он отдал их этому учителю до тех пор, пока он не отдал мне этой записки.
   

360

Т. И. ФИЛИППОВУ
11 мая 1879 г., Оптина пустынь

11 мая 1879 г. Оптина Пустынь.

Милостивый Государь,
Тертий Иванович!

   Николай Яковлевич Соловьев пишет мне, что он Вас не так давно видел и что Вы сказали ему: "Леонтьеву следовало бы мне написать о своих условиях". Я этого не знал и потому писал H. Н. Дурново следующее: "если Вы желаете иметь во мне постоянного и энергичного помощника, то обеспечьте мне 150 р<уб.> верных в месяц, и я приеду в Москву даже летом". Он мне на это ответил, что газета этого не в силах сделать, но чтобы я присылал отсюда свои статьи, они будут скоро напечатаны и оплачены "как следует" (это его выражение). Я думаю, Тертий Иванович, Вы мне поверите, если я скажу Вам, что я готов бы трудиться и даром для такой газеты, как "Восток" (я получил уже 1-й No ее и вздохнул свободнее, как давно уже не вздыхал. Особенно когда прочел статью об ответе Синода Патриарху... наконец-то слышишь правду!). И я уделял бы часть своего времени хоть бесплатно на такую газету, если бы я был, напр<имер>, на службе, на должности с хорошим окладом или если бы имение мое Кудиново давало бы доход, вместо того, чтобы требовать с меня рублей 200--250 в год лишних на свою поддержку. Но мое положение до того неопределенно (особенно этот год), что я половину времени моего трачу на самые насущные заботы если не о завтрашнем дне, то о следующем месяце. Чем жить через месяц или два? Поэтому и занятия мои таковы. Все эти "Воспоминания о Фракии" и т. д. ("Русский Вестник") печатаются лишь для того, чтобы было или чем % в банк заплатить, или чтобы потом хоть 2--3 недели отдать чему-нибудь более близкому сердцу, более дорогому для ума. Я осенью начал работу из современной русской жизни (в самом пессимистическом духе и анти-либеральном вместе с тем); прав ли или нет в том пессимизме, который проповедует мой герой; но у меня нестерпимая потребность это написать; написал 5--6 глав еще до Рождества; но с тех пор благодаря секвестру Каткова (о котором я, кажется, Вам писал) не могу оторваться от срочных трудов и не могу к работе возвратиться. Из этого одного Вы видите, каковы дела мои.
   Положим, я до того рад появлению газеты "Восток", что все-таки урвусь писать для нее статьи и даже тотчас по приезде моем в деревню (я еду завтра, имение мое от Оптиной 60 вер<ст>) -- займусь для начала одной небольшой статейкой по поводу виденного мною недавно в Калуге братства для борьбы против староверов. Я думаю, Вы моей заметкой будете довольны; я сведу на Болгарский вопрос и напомню, что Болгарский раскол несравненно хуже русского по 1000 причин.
   Кроме того, у меня есть почти готовая статья, написанная прошлым еще летом по поводу Берлинского трактата совсем не в духе пошлого Катковского всесокрушения препятствий. Есть соображения поглубже немедленного разрушения Турции -- в наших интересах -- я думаю, что отдавши некоторую справедливость Берлинскому трактату (именно в смысле нерешения), я сделаю цензурную пользу газете. И вообще надо бы хвалить Пр<авительст>во где только можно для того, чтобы быть как можно свободнее по церковному вопросу. Прежде всего, с точки зрения церковной надо образумить нашу публику и нашу дипломатию и обличать все строже и строже либерализм известной части нашего духовенства.
   "Все это так, Вы скажете, но где же условия?"
   Условий никаких; я буду писать когда могу и без условий; я неисправим в моей искренности и в моей вере в добрые чувства людей; построчной платы в этой газете я не знаю; но думаю, что мне будут платить лучшую цену. А что было бы мне дороже и приятнее теперь всего -- это хоть 50 р<уб.> верных в месяц. Понимаете, лучше плату построчную пониже, но чтобы Дурново высылал мне до осени в деревню к каждому первому числу 50 р<уб.>; тогда я могу оставить на время почти всякую другую работу; а запаса у меня достаточно. Правда, меня смущает немного бедность справочных средств (в деревне и здесь), но это еще не беда: у Дурново всё есть под рукой; он может исправить и дополнить факты. Одним словом -- силы бы мои утроились, если бы Вы согласились и убедили бы Дурново выслать мне к 1-му июня 50 р<уб.> и т. д. до октября только в виде опыта, и если я все это не заработаю с избытком и с успехом, то можно осенью изменить систему на обыкновенную. Мое положение исключительное, характер мой тоже какой-то особенный, и потому надо мне верить; я сам знаю лучше, что мне удобнее для работы. Стоит мне в моей деревне иметь верных 50, 70 р<уб.> в месяц -- я нигде, ни в Оптиной, ни в столичной гостинице на юру не могу так много наделать дела.
   Вот вам откровенная моя речь, глубокоуважаемый Тертий Иванович! Вы еще не видали меня в настоящем деле и при сносных условиях. Я могу сделать еще очень многое. Надо дать мне дышать. Может быть, Вы придумаете-таки, как бы на зиму меня в Москве устроить. Там, конечно, надо больше в месяц; но раз нанявши себе холостую квартиру и устроившись покойно -- я бы мог иначе жить и трудиться, чем в гостинице, которая пожирает деньги, а покоя не дает.
   В заключение этого письма прибавлю два слова о службе. Во-1-х, в Министерстве нашем всё еще не хотят от меня отказаться и ничего не решают. Bo-2-x, на днях я ездил в Калугу по делам имения и банков и познакомился там у Губернатора Шевича с Граф<иней> Блудовой, которая хочет тоже обо мне хлопотать. В-З-х, сам Шевич взял у меня записку о моей прежней службе и хочет постараться добыть мне Вице-Губернаторское место. Я предпочитаю это Консульству. И Консульство возьму, но поневоле, а Вице-Губернаторское место с радостью. Особенно в это смутное время. Этого рода борьбу я люблю и солуньской скуки, южной лихорадки, петербургской сырости и тифа (да еще плохих перевозов через воду) боюсь гораздо больше, чем всех этих подлецов, которых с совершенным спокойствием готов и предать, и даже сам повесить, если можно... Один вид не только нигилиста, но даже и либерала, располагает меня просто к жестокости. Это все я Вам сообщаю для того, чтобы Вы могли мне и с этой стороны Вашим влиянием и Вашими связями облегчить дело, если Вам угодно.
   С глубоким уважением и искренней признательностью остаюсь Ваш

К. Леонтьев.

   
   Я пишу в контроль, потому что в Петербурге очень часто меняются квартиры; не знаю, тот ли Ваш адрес. А мой до осени: Кал<ужской> г<уб.> Мещовского уезда почтовая станция Щелканово, сельцо Кудиново.
   

361

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
Конец мая (после 21) 1879 г., Кудиново

   Все врешь. -- Наташка твоя отобрала у тебя деньги!

К. Леонтьев

   
   На чай дал 50 к<оп.> сереб<ром>.
   

362

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
Июнь 1879 г., Кудиново

   Дело доброе, только надо там молиться в самом деле, а не миндальничать.
   Хвалю, что спрашиваешь у Кит Китыча позволен<ия>.

Кит Китыч.

   

363

ВС. С. СОЛОВЬЕВУ
18 июня 1879 г., Кудиново

18 июня; 1879 года. --
С. Кудиново. --

   Вчера только, дорогой Всеволод Сергеевич, я получил письмо ваше (вовсе не желчное и тем более не оскорбительное, как Вы ожидали или опасались, мало зная меня). -- Не обводите чорной каёмкой этой страницы ваших воспоминаний, прошу Вас. -- Я письмом вашим тронут, потому что я вижу в нем личную, искреннюю приязнь. Некоторая степень "единомыслия" не всегда обусловливает личную симпатию. -- Вы сами мне говорили, например, что Мещерский вам неприятен, а с "Гражданином" во многом, если не во всем нельзя не соглашаться, если не хочешь впасть почти в нигилизм. --
   Мне тоже подобные чувства очень знакомы; поэтому -- я не мог не обрадоваться вашему дружескому письму, полному прямоты и добросовестности. -- Я сказал выше, что Вы характер мой мало знаете. -- Признаюсь -- я сам его иногда не понимаю, верьте мне. -- Однако -- мне кажется, что я страдаю больше непомерным самомнением, чем тем самолюбием, которое руководится мнением других, хотя бы самых умных и расположенных ко мне людей. -- Любви, приязни, уважению личному я ужасно рад; -- я сам люблю общество, люблю людей (именно людей, а не человечество собирательное, до которого мне нет дела, с тех пор как я вижу, что оно все ползет куда-то и сливается понемногу в ненавистный мне образ европейца среднего круга... в идеал Греви -- Гамбетта или Бильбасов -- Вирхов). --
   Подождите.... я что-то заговорился и не знаю, что сказать дальше... Да! лично я самолюбивее, чем с литературной точки зрения... Лично я дорожу любовью и хорошим мнением всей душою... Мне грустно, часто скучно, я старею; люблю общество и движение, но вынужден обстоятельствами жить большею частию одиноко и в удалении. -- Как не дорожить мне каждым вниманьем, каждым дружеским словом? -- Тут я и самолюбив, и простодушен, и все что вы хотите -- только очень впечатлителен. -- Что касается до моего таланта, -- до моего ума и т. п., то простите -- здесь иное... Здесь я -- сам уже ничего не понимаю в себе... С одной стороны, я чувствую, что все напечатанное мною есть только жалкая и бедная доля того "океана" чувств, идей самобытных и верных, тех образов, теней, пророчеств, которые живут и бесследно гаснут во мне... Это правда -- я задыхаюсь под бременем прожитой мною жизни... Я сам виноват; идеал мой был не сообразен ни с веком, ни с здоровьем моим, уже смолоду испорченным, ни, может быть, даже с моими нравственными силами (хотя в этом и сознаться больно)... Это с одной стороны; а с другой -- я думаю, что я уже ничего больше серьезного и крупного не сделаю... Я пишу теперь повести для денег и тягощусь ими. -- Я все эти типы, характеры и т. п. ненавижу давно... Прошу Вас обратить внимание на Хризо, Пембе и т. п. ... Там все характеры нарочно намечены чуть-чуть, слегка, как в старинных повестях, особенно французских, которых манера и міросозерцание мне нравятся больше, чем слишком горельефный, раскрашенный густо и вместе с тем забрызганный грязью -- прием почти всех наших писателей. -- Вспомните -- хоть бы "В Своем Краю", просмотрите: вы не можете не согласиться, что там есть эти типы, эти характеры, которые лезут в глаза с бумаги и в реальной обрисовке которых, я не знаю, кто только у нас теперь не набил себе руку. -- У всех характеры живы, и типы очень верны и ясны. -- Мне это еще в 60-х годах опротивело; -- опротивел даже сам Тургенев с своими "живыми людьми"... Я стал искать теней, призраков и чувств. -- Я желал, чтоб повести мои были похожи на лучшие стихи Фета, на полевые цветы, собранные искусной рукою в изящно-бледный и скромно-пестрый букет; на кружева "настоящие" на "point-carré", на фарфоровые белые сосуды с бледным и благородным рисунком... Я возмечтал быть примером, учителем, я хотел (вообразите!) открыть другим глаза... Я вознесся в своем уединении до того, что мнил положить конец -- Гоголевскому влиянию, которое я признаю во всех, исключая, пожалуй, Толстого, который по крайней мере давно уже борется против гоголевщины -- отрицанья, комизма и т. п. в самом содержании своем. -- Князь Болконский и Граф Вронский -- явились только у него. -- А я считаю так -- что молодой, красивый, храбрый, знатный и богатый воин (да -- именно воин) -- это вечный и лучший идеал человека в земной жизни. -- Поэт и монах -- вот только кто может равняться с воином. -- Но я мечтал в гордости моей, в моем уединенном самомнении, что я призван -- обновить и форму... Напомнить простые и краткие приемы, не грубо рельефные приемы "Капитанской дочки", "Наташи" Соллогуба; "Валерии" г-жи Крюднер, "Вертера", Гоффмана... Выбросить все эти разговоры, все эти хихиканья и т. п. ... Я ненавидел "В своем краю", за то, что этот роман похож на русский роман вообще; на Тургенева, напр<имер>. -- (А мысль его, конечно, не пустая, и все в нем правда). -- Вот каковы были мои мечты, мои цели, мои безгласные и надменные надежды в Турции... Я сжег там отчасти от гордости, отчасти от тоски 8-летний труд мой, который должен был обнять жизнь русского среднего и отчасти высшего дворянства, за подвека, от 10-го -- 12-го года -- до первых 60-х годов. -- Эта эпопея задумана была почти так же, как романы Бальзака и Эмиля Зола -- в связи. -- Написано было уже 3 романа сполна, а другие начаты. -- Всех должно было быть 6 или 7 и все большие. -- И всё я хотел непременно разом издать. -- Сколько русских лиц там было списано почти с натуры, лиц мне известных, близких, оригинальных, сильных, разнообразных, собирал матерьялы, мать моя трудилась, писала для меня свои Записки несколько лет... Я все не спешил печатать -- я хотел, вообразите -- всех и все сразить сразу... Года проходили; -- я, между тем храня этот запас в столе моем, хотел попробовать себя на этих "акварелях", на этих "фарфоровых чашечках" Хризо, Пембе -- и т. д. ... Никто не сказал ни слова. --
   Видите, вся бы моя деятельность, может быть, сложилась бы иначе, если бы в то время, лет 10--12 тому назад, критика сказала бы мне: "Мы понимаем Вас; мы знаем, чего вы хотите! -- Вы ненавидите реализм и содержания и формы. -- Мы рады, мы благодарны Вам за ваши усилия и попытки, но... вы не справитесь с веком; платите ему дань... Пишите яснее, грубее, подробнее, пишите хоть так грубо и ясно, как вы писали "В своем краю"". -- Пусть бы печатная критика сказала бы мне тогда то, что по возвращении моем в Россию сказал мне Ф. Н. Берг: "Я согласен, что в коляске лучше, чем в вагоне, но попробуйте ездить в коляске, когда все другие ездят в вагонах. -- Что будет с вами?" -- Берг ужасно много понимает; он жалуется, что не может так хорошо иногда говорить, как понимает...
   Пусть бы мне хоть один человек, напр<имер> хоть бы Страхов, лет 10 тому назад это сказал бы печатно... Я бы смирился и сел бы давно в тот вагон даже 2-го класса -- в котором вы, напр<имер>, меня теперь возите (и справедливо -- заметьте -- я согласен с вами с точки зрения плодов моих). -- Но все молчали, как дураки, тогда -- и никому и в голову не пришло подумать, что это человек затевает, что он думает, о чем мечтает...
   Это молчание не смирило меня и только усилило мою гордость, мое самомнение, хотя и погрузило меня постепенно в неисцелимую тоску... Если бы мне указали на ошибки мои или на бесплодную правильность моих воззрений (бывает бесплодная правильность, правильность не ко времени, это когда мысль одного человека стоит гораздо выше окружающих и опережает их), то я бы уступил во имя здравого смысла и сделал бы больше; -- понизив цель. -- Но никто не мог и не может меня убедить, что мои первые повести заслуживали молчания; вы сами доказали, что молчавшие были неправы. -- Эти маленькие повести скучны не могли быть; они слишком малы, легки и цельны, чтоб быть скучными. -- Не они скучны, читатели грубы, робки, глупы...
   В глубоком одиночестве моем -- я в припадке тоски сжег большой мой труд из русской жизни и вернуться к нему уже не могу. --
   Потом -- когда я жил в Константинополе в 72 и 73 году -- я не дождавшись совета и правого, хотя бы и строгого, суда от других, посоветовал себе сам уступить. -- Я сказал уже тогда в письме покойному Павл<у> Мих<айловичу> Леонтьеву, что начну вещь более грубую, для денег; -- я выразил<ся> так, я помню: "Это будет товар более модный". -- Эта грубая вещь -- была Одиссей. -- Я начал ее почти с презреньем. -- Я пренебрегал прежде, напр<имер>, характерами, этнографией, ясным изображением быта, отвергал подробности и гнался за внутренней музыкой какой-то. -- Я хотел, чтоб повести мои были похожи на стихи... В Одиссее -- я разом (это ваша правда -- что разом) изверг все это, и типы и этнографию, и выпуклость подробностей... Я переступил, быть может, за нужные пределы, утратил то чувство меры, о котором Вы говорите -- и в то же время -- не насытился, не исчерпал себя, не истощил не только этого "океана" моих воспоминаний и проэктов, но и одной эпирской жизни моей. -- Одиссей -- уступленная вещь, это продажа эстетической совести за деньги, которые стали нужнее после выхода в отставку (заметьте -- по действительной болезни, а не по капризу). -- И вот эта продажность совести, эта уступка -- грубости вкусов -- доставила впервые мне некоторый успех... Удостоила меня хотя бы, напр<имер>, вашего внимания. --
   
   Я прерываю это огромное письмо. -- Мне некогда, я болен, озабочен донельзя, я занят ужасно, я нынешний год особенно измучен вещественными нуждами, но я спешил хоть начать эту исповедь только для того, чтобы вы не обводили ничего норной каёмкой. -- Постараюсь кончить, меня самого облегчает это "излияние". -- Но если бы Вы знали, до чего дорого время, до чего неотступны практические требования... Я здесь, у себя, весь в зелени, в цветах -- в тени... И вижу все это как во сне... Некогда -- задуматься, некогда почти посидеть в саду...
   Не заключайте, прошу Вас, однако, ничего, пока не получите конца. -- Все это очень сложно, и полуоткровенность может только спутать; я постараюсь кончить. -- Пока -- вы увидите только, что если у меня есть самолюбие, то уж, конечно, очень гибкое и широкое; -- вы опасались, не раздражит ли меня ваше письмо; -- а оно меня утешило и обрадовало, и развеселило. -- О статье вашей -- скажу после, по очереди все; уж говорить, так говорить побольше. А пока посылаю Вам ту статью "Русского міра", которую я считаю до сих пор первой статьей обо мне. -- Она подписана А. О. -- Ваши, я думал, появились позднее. -- А<всеенк>о -- по словам Берга, вызвался сам, -- не зная меня лично. -- Если это ошибка, то простите. -- Берг участвовал в редакции, он мне это сказал тогда. -- Только если можно, верните мне эту статейку. -- У меня другой нет. -- И напишите хоть два слова: "Доволен, мол, началом исповеди", чтоб и я был покоен за ваше ко мне расположение. -- Мне нужно только, чтоб вы лично были мной довольны; я не имею права требовать от вас согласия со всеми моими непомерными претензиями; -- особенно с прежними -- от которых я давно и сам практически отказался, не столько, впрочем, по сознанию эстетической неправоты моей, сколько по смирению перед волей Высшей, не желающей, вероятно, чтоб я был удовлетворен в этой жизни. -- Милосердие Божие выражается нередко в строгости здесь, для прощения там. -- Иначе -- я объяснить сам своей жизни и судьбы не умею -- как мистически. -- По "здравому же смыслу" -- извините -- не могу счесть себя неправым в литературн<ом> деле; это свыше моих сил, и если я это вам скажу, то будет ложь для приличия и больше ничего... А я вам, человеку со мной искреннему, лгать не хочу. -- Послушайте -- отчего бы вам ко мне на неделю -- на две одному по окончанию вод не приехать? У меня хорошо. -- Только флигеля маленькие. -- Сколько бы мы поговорили! Я звал и Берга; не может. -- Здесь вам деньги не нужны; а на дорогу воз<ь>мите 100--150 рублей. -- И вам и мне это будет полезно. -- Только предупредите хоть за 10 дней, чтоб я не отлучался никуда. --
   Ну -- обнимаю Вас за вашу приязнь и прошу помнить

К. Леонтьева

   
   NB. Насчет "Мертвого Дома" и "Преступления и Наказания" вполне согласен. -- Это в своем роде -- превосходно. -- Впрочем -- это в письме моем Бергу -- есть. --
   

364

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
20 июня 1879 г., Кудиново

20 июня; 1879.
Кудиново. --

   Николай Яковлевич -- простите, что долго молчал. -- Вы сами знаете -- мало ли что бывает с людьми! Нынешний год здоровье лучше, зато забот гораздо больше. -- Едва успеваю писать и то все к сроку и к сроку. -- Я получил на днях Ваше письмо и отвечаю на него. -- Насчет выражений моей благодарности, скажу Вам: мало ли что! Что ж из этого следует, что я Вам постарался сделать пользу? -- Добрых чувств в России много, твердых дел ужасно мало, и найти надежного и энергического друга, не знаю как в других странах, а у нас очень трудно. -- Есть доброе сердце, преданность, искренность -- нет энергии и твердости. -- И Вася, и Евгений способны любить друга, способны поделиться с ним деньгами; но попробуйте положиться на их память, на их труд, на их заботу?.. А таких, как они, в России больше, чем таких, как мы с вами (я говорю не о способностях, а об надежности нашей в деле); -- как же вы хотите, чтоб я не был тронут вашими обо мне хлопотами и заботами? -- Это дороже денежной помощи -- вы сами знаете! Ну довольно об этом. --
   Что сказать о себе. -- И жалуюсь, и не жалуюсь. -- Конечно -- "египетские мяса" Кудинова вкуснее долговременной "оптинской манны" (Вы не забыли Священ<ной> Истории и ропота евреев в пустыни, когда им наскучила манна?). -- Агафья, Варя, Феничка, Андрей, Петр старик, Павел и т. д., все это на месте. -- Все, слава Богу, верны себе; -- все при мне тотчас принимаются за работу. --
   Наши вековые вязы над прудом, наши флигелёчки, наши розы, липы, рощи, все цело и неизменно. -- Но я немножко не тот; хуже в мірском отношении; лучше -- в оптинском смысле. -- Заботнее, скучнее; букетов не делаю; розы напрасно цветут. -- Маши нет, как вы знаете; нет разделения труда: всё на мне, начиная с кухни и кончая статьями в "Восток"... Больные, аренда, чистота двора и сада, почта, расходы, сроки процентов, Болгарский вопрос, долги, долги, долги... Понимаете, что иногда чувствуешь? О том, чтобы продолжать тот большой роман из русск<ой> жизни, к<ото>рый я было решил начать зимою, и думать невозможно. -- Невозможно углубиться и предаться той задумчивой и осмысленной лени, которая родит живые образы и наводит на неожиданные соображения. -- Я сегодня в первый раз по приезде сюда почти заметил, сидя после обеда один в своем флигеле, что деревья тихо шелестят и что мне это очень приятно... И с радости, что пришел в себя, сел Вам писать. -- Что делать -- воля Божия. -- Есть, впрочем, и хорошее: издание газеты "Восток" дает мне в первый раз в жизни возможность говорить то, что я думаю о Восточных делах. -- Прочтите "Наше Болгаробесие". -- Затронул даже и Самого Мих<аила> Ник<ифорови>ча Каткова. -- Но как? Прочтите. -- Пусть "Восток" продышит года два всего; и пусть я дышу -- дело настоящее сделать можно. -- Это, конечно -- хорошо; еще хорошо -- что Л<юдмила> у меня все-таки бывает часто... Что бы я делал без ее дружбы?.. Еще что? -- Пожалуй, вот еще что: Губернат<ор> наш Шевич вздумал хлопотать и сам, и через тетку свою Граф<иню> Блудову (она познакомилась со мной в Калуге) о Вице-Губернаторстве для меня. -- Не знаю, что будет; слышал стороной, что он в самом деле очень желает это устроить. -- Ну, здоровье, как я уже сказал -- недурно... Да еще -- железную дорогу, говорят, хотят вести из Жиздринск<ого> уезда с Мальцовского Завода через Щелканово, мимо Кудинова, на Горы, Угру и к Мятлеву. -- Цена моей земли, леса и т. п. возвысится; -- и я стал сын XIX века поневоле. -- Очень рад. -- За отчуждение под дорогу платят дорого.
   Был у Маши; она скучна, бедная, но очень поправилась в здоровье и в лице от этой скучной, но беззаботной и ровной жизни. -- Ей спокойствие и скука полезнее той изменчивой жизни, которую я в силах вести и с которой, хоть и ропщу иногда, но уже давно мирюсь в принципе. -- Вася был у меня: гостил; все пьет и сокрушается; сокрушается и пьет; урезонивал его много и строго; Евгений у Муромцева письмоводителем; -- и так, и сяк. -- Барышни все милы по-прежнему -- у меня около месяца прогостил Владимір, брат Маши. -- Добрый и очень не глупый малый. -- Покоряется кудиновским властям. --
   Обнимаю вас крепко и прошу матушке вашей передать мое почтение. --
   Письмо Васе послал. --
   

365

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
4 июля 1879 г., Кудиново

4 июля; 1879. С. Кудиново. --

   Маша, с неделю тому назад я получил мой роман твоего рукописания и приписку карандашом, что это очень хорошо. -- Благодарю тебя особенно за эту приписочку. -- Ты знаешь, как я дорожу твоей критикой; может быть, никакой в міре так не дорожу. -- Все эти Соловьевы и Марковы дороги мне лишь с практической стороны; но их вкус -- не мой; а твой вкус -- мой; т. е. не то чтоб совсем мой, -- тогда бы это был бы я сам; это нехорошо; нет, твой вкус в моем вкусе, а твое суждение очень строго. -- Вот что хорошо. -- От души благодарю еще раз. -- Что тебе сказать еще. -- Конечно, свидание с тобой меня надолго расстроило; хотя в сущности я с тобой согласен, что иначе нельзя
   Стоит посмотреть только на твое лицо, чтоб видеть, до какой поразительной степени твоему здоровью обеспеченная скука полезнее той смены сильных ощущений, совершенно противоположного рода, которые ты испытываешь, деля мою неопределенную жизнь изо дня в день. -- У меня есть призвание и более легкий характер; что сносно мне, то для тебя должно быть ужасно иногда и наоборот. -- Впрочем, что касается до некоторой скуки, то и я с нею мирюсь -- лишь бы существовать и писать.... Здесь теперь уж очень монотонно. -- Барышни бывают; но очень редко. -- 2 раза был Муромцев. -- На пляску смотреть что-то уж нет охоты. -- Если уж решился человек жить построже, то и на все эти вещи начинает смотреть холоднее. -- Букетов даже вовсе не делаю. -- Не хочется. -- Но с Кудиновым и скучным и тихим расстаться не могу. -- Только здесь я пользуюсь тем, что мне необходимо для занятий и отдыха: независимостью, властью отчасти (все для той же свободы) и простором. -- В столицах непомерные со скромностью жизни расходы; в Оптиной меня давит общий устав этот, ужасная пища и невозможность вполне располагать ни местом, ни временем. -- Мученье! -- Оптина -- терновый венец, который должно возлагать на себя от времени до времени, чтобы потом все легче выносить, в том числе и скромную жизнь. -- Я теперь, когда здесь что-нибудь скучно или по хозяйству трудно одному (посуди -- Агафья и двое детей!) -- я сейчас вспомню эту тесную келлью; эти неожиданные посты и праздники, это беганье поесть мяса за 1/2 версты. -- Так после этого и здесь все хорошо. -- После Успенья, однако, непременно думаю ехать туда. -- А теперь пью Виши и стараюсь быть покойным, хотя без тебя по хозяйству иногда очень трудно, при моей любви к порядку. -- О делах и счетах наших, -- верь, -- думаю. -- Надо потерпеть.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   Ты все-таки еще молода, очень молода годами. -- Подожди. Я понимаю тебя и уважаю всем сердцем твое решение, кажется, можешь верить. -- Мне твоя твердость очень, признаюсь, понравилась. -- Что делать! -- Помнишь -- у Тургенева сказано хорошо после безмолвного последнего свидания Лаврецкого с Лизой в церкви: "Есть положения, которые описывать невозможно. -- Можно только молча указать на них и пройти молча". --
   Если бы ты знала, до чего меня здесь беспорядком и мелочами мучали долго без тебя, ты бы поняла, что и я не на розах.... По неделям без денег... и т. д. Еще о делах.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   Полагаю, что это письмо тебя не расстроит? -- Кажется, нечем; но я счел долгом, во-1-х, дать тебе отчет по делам; а во-2-х, вырвалась благодарность из сердца за твою критическую приписочку. -- Ответа же оно пока не требует -- ни хорошего, ни печального. -- Чем меньше у меня впечатлений, тем лучше. -- Я почти месяц подряд страдаю бессонницей; вот и впечатление!... Теперь долго писать не буду ничего. -- Письма для меня теперь бремя. -- О. Карцова написала из-за границы 2 больших письма, очень любезных. -- А я тягощусь отвечать; да и нет мне до нее дела.... Разве пригодится по делам же. -- Шевича письмо очень милое, простое, чуть не дружеское со всевозможными обещаниями доставило мне гораздо больше удовольствия, чем ее поэзия за границей, но и Шевичу вот уже 10 дней не могу ответить
   

366

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
19 июля 1879 г., Кудиново

19 июля; 1879 года
Кудиново. --

   Володя, я очень рад, что ты достиг своей цели быть поближе к нам; -- на письмо твое я не отвечал вследствие известной тебе озабоченности. --
   Теперь позволь сказать тебе дружески и серьезно: я удивляюсь, как при благородном характере и честном сердце и т. д. ты поступаешь так бессовестно со взятыми на себя комиссиями. -- У несчастной Детловой взял ботинку и оставил ее без обуви; взялся побывать у Таисы, считал это сам серьезным и забыл адрес (я его узнал через других); мне пилы не прислал. -- И что хуже всего, вероятно, Всеволоду Соловьеву заказного письма до сих пор не отправил и из доброжелателя моего создал мне теперь, может быть, литературного врага. -- Знавши мое основательное недоверие к твоей аккуратности, отчего бы было не выслать мне тогда же квитанции?
   На первое твое письмо мне отвечать было некогда; у меня Николка был при смерти; теперь ему лучше. --
   Вчера получил второе письмо, -- о деньгах, Сорокине и Бабушкине. --
   Какие у меня деньги!.. Я рублями у Агафьи и других занимаю. --
   К тому же Щелкановская почта давно переслала в Вязьму 25 рублей на твое имя из Сапожка. -- Если ты их не получил, виновата почта. -- Требуй. --
   Извини, что я больше не пишу. -- Я очень рад, что ты в Калуге; а Сорокин, во-1-х, близорук; а во-2-х, ты, вероятно, все так же дурно одет; а в-3-х, он и не обязан быть с тобою особенно ласков. -- Надо эти вещи заслуживать прежде как внешней, так и внутренней порядочностью. А осуждать людей легко. -- Таких хороших людей, как Вл<адимір> Ст<епанович> Сорокин, мало. -- Когда бы мы с тобой были таковы!
   Извини за дружескую, отеческую правду. -- В тебе есть прекрасные залоги, но необходимо тебя обтесать. Ты Бог знает как и кем жил. -- Поселившись от меня близко, надо или подчиняться твердо моему влиянию и суду, или не ждать от меня никаких рекомендаций и т. п.
   Ну, прощай. -- Желаю тебя видеть; только остриженным и вообще более приличным, чем ты был до сих пор. -- Обнимаю тебя.

К. Леонтьев

   

367

ВС. С. СОЛОВЬЕВУ
22 июля 1879 г., Кудиново

22 июля; 1879 г.
С. Кудиново.

   Вы мне не пишете, Всеволод Сергеевич? Неужели Вы не получили моего Предисловия на 4-х листках? -- Я, правда, имел несчастие поручить это заказное письмо одному моему родственнику, который, погостивши у меня, в деревне, уезжал и должен был проездом через город отдать его на почту. -- Я говорю "имел несчастие" поручить ему; -- это самый неаккуратный и необстоятельный человек в міре. -- Боюсь -- не лежит ли оно до сих пор у него на столе или не потерялось ли оно. -- Поэтому я и сообщаю Вам это небольшое "avis". --
   Заказное письмо мое было, сказал я, вроде Предисловия к Чему-то подобному литературной исповеди; -- общий смысл которой долженствовал быть таков: "Если Всеволод Соловьев и вполне прав, то мне-то от этого не легче. -- Если его взгляды на мои произведения не удовлетворяют меня и не соответствуют моим претензиям, -- он не виноват, и я его за это люблю и уважаю нисколько не менее. -- У меня есть очень близкие друзья, которые, любя меня, даже и внимания не обращают на мои писания и никогда не читают моих повестей и статей. -- Эти люди близкие мне вовсе не признают во мне хорошего литератора, игнорируют меня как писателя; "Новое Время" обнаруживает то же чувство; Всевол<од> Соловьев и Евг<ений> Марков, оба хорошие, серьезные критики, говорят оба обо мне почти одно и то же... т. е. ставят меня наравне с Сальясом или еще и похуже иногда (Марков), выделяя из толпы людей бессильных изобразить современную Россию -- только Льва Толстого и Достоевского. -- Авсеенко думает почти то же, чуть-чуть еще разве повыше иногда; -- Фед<ор> Берг поднимает меня степенью выше; у него публика виновата больше меня, тогда как у Всев<олода> Соловьева я виноват больше публики; Вс<еволод> Крестовский подходит к Фед<ору> Бергу -- он зовет печатно "Одиссея" не только романом, но прелестной эпопеей. -- Лев Толстой -- спрашивает, почему от всех русских повествователей его коробит, а только не коробит от меня. -- Катков -- восхищается "Одиссеем" и говорит мне в глаза об издании повестей моих: "успех вовсе не зависит от достоинства, а от множества побочных условий..." Н. А. Любимов называет Одиссея небольшой Америкой. -- И. С. Аксаков говорит мне в глаза у Княг<ини> Трубецкой: "Теперь не надо ездить в Эпир; это удивительно живо... и понятно". -- Греки, знающие по-русски, в восхищении... Списку читателей из публики не пишущей, но образованных и тяготящихся формой Одиссея, который мне предлагает Всеволод Соловьев, я мог бы противопоста<вить> список восхищающихся людей, весьма различного рода: напр<имер>: старая московская раскольница Гомановская, купчиха; Мад<ам> Игнатьева, Корол<ева> Виртемберг<ская> Ольга Никол<аевна>, Купец -- Соболев в Москве, искавший через Одиссея моего знакомства, большинство моих товарищей по службе; какой-то Генерал Фрейганг или Фрейман в Петербурге, не помню и т. д. и т. д. ...
   Сам я этой неправильной формой доволен; -- мне у других надоела до смерти эта быстрая, округлая форма. -- Я даже на сцене неправильную пьесу "Горе от ума" считаю гораздо выше правильного, текучего, так сказать, "Ревизора". -- И все до уродства доходящие уклонения "Войны и Мира" считаю гениальными. -- Итак -- какое же общее заключение?.. Вот какое:
   -- Независимо от мнения обо мне Всевол<ода> Соловьева -- он сам мне понравился и я и так его люблю; -- тем более приязнь его мне дорога, когда я знаю, что он мой литератур<ный> друг и упорный защитник. -- Из того, что я желал бы слышать от него похвалы более резкие, не следует заключать, что я недоволен им. -- С практической стороны и та мера, к<ото>рую он дает, очень выгодна, и я могу и ею быть доволен. -- Если мои претензии велики, это не его вина; он говорит по убежденью, -- без кумовства, которое я сам в литературе презираю. -- Я могу затаить в сердце своем надежду, что если я проживу еще лет 15 на свете и буду печатать, то он переменит обо мне свое мнение на еще более лестное; но я могу ошибаться как в нем, -- так и в самом себе. -- И он может навсегда остаться при своем среднем обо мне мнении, и я могу умереть, не оправдав даже и в собственных своих глазах моих непомерных и непоколебимых претензий... Рок, судьбу, волю Божию и т. п. нельзя отрицать ни в чем. --
   Habent sua fata libelli! -- <">
   Я могу быть прав в задаче, в замыслах; в принципе; -- но вместе с тем я могу вспомнить пословицу: "Дорого яичко в Христов день!" Иванушка-дурачок восклицал все правильно: и за здравие и за упокой -- да не вовремя, и его за это били. -- Может быть, и я такой Иванушка? -- Вот новая газета "Восток" идет плохо; а только она одна говорит правду о Восточных делах. -- Быть может, ее вспомнят, а быть может и нет. -- У меня в саду есть островок посреди сажалки; прежде был тут плотик и на острове росли цветы. -- Теперь по безденежью и мостков не сберусь все поставить; -- на острове, однако, каждый год цветут цветы, черемуха цветет в мае; и никто не срывает цветов и не обоняет их запаха; -- пройти нельзя, и они чуть-чуть видны даже из-за кустов. --
   Но ведь от того, что я мостков не строю -- черемуха не хуже пахнет и цветы другие не менее красивы?..
   Habent sua fata libelli!
   И вы, мой милый, дорогой Всеволод Сергеевич, тут не причем... Вы тоже орудие Промысла, как и все мы, больше ничего... Промыслу Божию угодно -- чтобы у меня все шло ни шатко, ни валко, а так себе, серёдка на половине. -- За что же мне было досадовать на Вас? Это было бы и неблагодарно, и глупо, и слишком для меня даже мелко. -- Ни вы, ни я, мы ничего почти не можем сами по себе сделать. --
   Если в предначертания Промысла входит намеренье поставить меня в положение соответственное моим претензиям, то и я сделаю большее, и Вы не только об этом большем скажете иное, но и на прежнее мое измените взгляды. -- А нет -- так нет. -- Помните испанские договоры с королями -- "Et si non -- non!"
   Пуще всего, знаете, теперь, пора перестать верить в целесообразность и силу разума человеческого. -- Это главное. -- Ум, талант, гений -- все это факты, явления природы, как цветы, как молния, как воздух... Но что ж из этого следует? Ум -- это краса, букет, поэзия, сама для себя живущая, сила для силы... Факт -- я говорю. -- А кто говорит -- разум -- тот понимает цель, пользу, какие-то надежды на человечество, на себя и т. д. ...
   Все это вздор и суета сует!..
   Письмо мое к Бергу было слишком краткое, и потому могло произвести на Вас ложное впечатление. -- В двух строках его смысл можно было вы выразить так: "Может быть, Вс. Соловьев и прав, но мне -- от этого грустно. -- В мои года не заслужить большего! Печально!" Я, конечно, сделал бы лучше, если бы и Федору Никол<аевичу> не писал бы этого; -- и он напрасно показал его Вам. -- Но что делать -- fatum, fatum и fatum!..
   Обнимаю Вас и прошу любить по-старому

уважающего Вас К. Леонтьева.

   NB. Я в деревне еще долго пробуду. -- Пишите сюда. -- Мне очень жаль, если нерадивый родственник мой забросил 1-е письмо. --
   

368

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
7 августа 1879 г., Кудиново

7 августа; 1879 года
С. Кудиново. --

   Володя, что ж это за свинство с твоей стороны, что ты до сих пор не можешь ни слова мне написать о том, что я у тебя спрашивал: отправил ли ты заказное письмо Всеволоду Соловьеву или нет? и почему? --
   Если ты в претензии за то, что я тебе не выслал 10 рублей; -- то это несправедливо; надо знать, в каком я положении -- я занимаю у Агафьи и у мужиков по 5--10 рубл<ей> на хлеб и жалованья людям не плачу. -- Этого еще никогда со мной не бывало. -- Газета "Восток", как и следовало ожидать, вовсе нейдет (145 подписчиков), и потому Дурново и денег мне не высылает. -- Ты меня тоже бесишь, по правде сказать. -- Хлопотал быть поближе к родным, а сам ни гу-гу!.. И судя по тому, что я сам видел, ведь это все происходит вовсе не от кучи дел и забот, а так, от Великоруссизма какого-то...

Твой К. Леонтьев

   Недели 2 или 3 тому назад Никол<ай> Яковл<евич> Соловьев наделал мне дерзостей и я вынужден был сперва обломать об него палку, а потом призвать мужиков и выгнать его официозно, так сказать, из дома. -- Совершеннейшая скотина! --
   

369

ГРАФУ Н. П. ИГНАТЬЕВУ
26 ноября 1879 г., Калуга

Ноября 26-го; Калуга; 1879 года. --

Милостивый Государь
Граф Николай Павлович,

   В последнем и столь любезном письме Вашем ко мне из Ниццы Ваше Сиятельство выразили желание при случае быть мне "лично полезным". -- Это Ваши слова. -- Я же чувствую, что при благоприятных обстоятельствах сам мог бы еще принести пользу на государственной службе. -- Теперь самое удобное время рекомендовать меня кому Вы заблагорассудите. -- Сам я не имею средств теперь приехать в Петербург. -- Но Вашему Сиятельству известно, что когда захотят, то найдут человека и дальше Калуги и вызовут его. --
   Относительно Мин<истерства> Иностр<анных> Дел, я должен сказать, что нынешним летом на вопрос, намерены ли мне дать должность, г. Гамбургер отвечал официально, что необходимо подождать возвращения г. Гирса. -- Указ об отставке моей вот уже второй год лежит в Азиятском Департаменте, с тех самых пор как г. Гирс объявил мне, что "в принципе" решено принять меня снова на службу. Я не могу знать, в каких Вы отношениях находитесь теперь к нашему Министерству и удобно ли Вам будет употребить Ваше хотя бы косвенное, но, вероятно, все-таки очень сильное влияние для доставления мне хорошего Консульского поста; предоставляю эту сторону дела на Ваше благосклонное усмотрение. -- Но есть и другие Министерства. -- Весной здесь проезжала Графиня Блудова (ее племянник И. Е. Шевич у нас Губернатором); она познакомилась со мною и тоже взялась ходатайствовать за меня в Петербурге. -- Я буду ей писать. -- Она взяла даже с собой ответ г. Гамбургера, из которого явствует, что Мин<истерство> Ин<остранных> Дел не решило еще отказать мне. -- Кроме того г. Шевич, весьма ко мне расположенный, полагает, что меня бы без труда могли бы сделать Вице-Губернатором, если бы нашелся человек с весом, который захотел бы горячо рекомендовать <меня> Министру Внутренних Дел и г. Мансурову. -- Несколько лет тому назад г. Тимашев, по просьбе одной дамы, назначил В<ице->Губернатором некоего Тобизена, молодого человека ничем особенным не замечательного, и его прямо, отсюда из Калуги, -- вызвали к должности. --
   Сверх того ходят слухи, что Вас скоро назначут куданибудь Генерал-Губернатором. -- Оно было бы и странно видеть в тяжкую для России годину таких людей, как Вы, без надлежащего дела. -- Да это и невозможно; -- Ваша деятельность в Нижнем ручается, что я не ошибаюсь... Вот тогда от Вашего Сиятельства будет прямо зависеть найти исход и моей бесплодно пропадающей энергии. --
   Больше мне нечего сказать; если и такой человек, как Вы, полный инициативы и знания людей, не найдет возможности сделать что-нибудь сообразное с моим опытом и способностями, то надо раз навсегда замолчать и покориться гнетущей силе обстоятельств. -- Жить целые года в Петербурге в ожидании места, как делают другие, я не могу. -- Для этого нужно много денег. --
   С глубочайшим почтением имею честь быть,

Вашего Сиятельства,

   покорнейш<ий> слуга: К. Леонтьев
   
   Мой адрес: Калуга; около Одигитрии;
   дом Глаголевского. --
   

370

Т. И. ФИЛИППОВУ
14 декабря 1879 г., Калуга

14 декабря 1879 г. Калуга.

Милостивый Государь,
Тертий Иванович!

   Я, придерживаясь с Вами старого изречения, что в иных случаях лучшая политика есть политика откровенности, скажу Вам в ответ на Ваше доброе и глубоко тронувшее меня письмо -- вот что: не знаю, что мне делать! Вообразите, Ваше письмо с предложением Кожухова пришло вслед за письмом Губастова из Варшавы. Он был так мил, что, не зная вовсе, где я теперь, написал три одинаковых письма: в редакцию Каткова, в Оптину и в мою деревню. Теперь я получил два и ожидаю 3-го. Посылаю Вам один экземпляр, чтобы Вы наглядно представили себе, как искусительны его предложения.
   Накануне получения Вашего письма я ответил ему телеграммой, что согласен. Конечно -- Губастов друг и лицо в этом деле частное; отказаться можно в виду лучшего. Но что лучше? Вот вопрос! В Цензурном Комитете я буду получать, строго говоря, не 3000, а 2400, потому что на действительной службе лишусь тех 600 р<уб.> пенсии, которые получаю. Я не говорю уже о тех шансах издавать что-нибудь самому помимо всяких Катковых, как обещает Губастов. Боюсь, не будет ли это слишком по моим годам (и главное по службе моей) -- слишком молодо -- увлекаться через меру надеждами на деятельность литературную более удачную, чем судил мне Бог до сих пор (именно Бог, ибо только мысль о воле Божией может помирить меня с той недостаточной литературной ролью, которая мне выпадала до сих пор и которую, отлагая неуместное между нами лже-смирение, я считаю, конечно, вовсе не сообразной с моими силами). Итак, дело не в одном только "типографском станке", предоставляемом мне друзьями в Варшаве, а во многом другом.
   Напр<имер>, вообще здоровье еще не дурно теперь. "Сам собой -- ничего", как говорят докторам мужики-солдаты, но горло часто болит уже который год, и, не представляя никакой опасности, этот скучный катарр каждую зиму меня очень стесняет и мешает той деятельной жизни, которую я бы желал вести и которую веду, когда это дурацкое горло не заставляет меня выходить с респираторами, возиться с пульверизаторами и т. п. гадкими изобретениями прогресса.
   В Варшаве зима сравнительно легка, и я верю врачам, когда они говорят, что вполне от этого катарра может меня излечить только vis naturae medicatrix, т. е. перемена климата. Но и на это можно возразить: кто же мешает человеку, прослуживши год старательно и терпеливо, взять позднее отпуск даже в Ниццу на 3--4 самые морозные наши месяцы? Коронная служба широка и великодушна (сравнительно с частной зависимостью)... И т. д. и т. д. и т. д.
   Колебание тут естественно между Вашим проэктом и предложением Кн<язя> Голицына, -- не потому, что то и другое плохо, а потому, что и то и другое представляется очень хорошим для человека, прожившего пять лет в раздирающей зависимости от Каткова и Калужских банков, безвыходный круг, который вдруг в двух местах неожиданно разверзается на весьма приятные перспективы. Кстати о Каткове, -- у него столько коммерческого цинизма в сношениях с сотрудниками (по крайней мере со мной), что он, пожалуй, цену удвоит мне за то, что я цензор, и получаю 3000 и могу без него в крайности обойтись.
   Вот еще условие в пользу Москвы. А главное условие -- это зависимость от матушки-казны, от Государя и его министров.
   Нужно попробовать, что значит зависеть от зверя-редактора -- тот оценит это вполне...
   Итак, что же? А вот что: Вы меня любите, Вы меня "жалеете", как говорит народ у нас в Калуге (вместо любите). Я Вам верю. Решайте Вы безбоязненно, Тертий Иванович, даю Вам слово, что и в мысли у меня никогда укора и раскаяния не явится. Вы лично все-таки мало меня знаете. Но будьте уверены, что в этого рода вопросах у меня много твердости, я не укорю и себя никогда за то, что положился на Вас. С годами я стал фаталистом настолько, насколько вера наша эта разрешает -- именно в житейских делах. Я не Вашей воле мою тут подчиняю: нет! Я перекрестился и сказал себе: "пусть устами Филиппова скажется мне воля Господня". И Вы сделайте вот что: тоже перекреститесь и, прочтя письмо Губастова, поступайте так, как шепнет Вам сердце Ваше, если в пользу Москвы, то, не говоря ни слова Кожухову о Варшаве, скажите ему, что я согласен, и напишите мне, что мне делать, когда, куда и кому подавать прошение -- ехать ли сейчас в Москву и т. п., а если Вы склонитесь в пользу Варшавы -- то так и напишите мне; только Вы сами знаете, что медлить нельзя. Самое лучшее, если бы Вы потрудились телеграфировать мне несколько иносказательно для приличий и очень ясно для меня. Вы пишете: благословись у старца. Старец мой занят, болен, далеко, Вы мой старец в этом случае и кончено. Впрочем, я отцу Амвросию написал извещение об этих делах; и, излагая ему кое-что о Варшаве, сказал, чтобы он не скрыл бы от меня, если он имеет противу жизни в Варшаве что-нибудь с духовной точки зрения. Но что он может найти противу этого? Общество католиков -- утвержденному Православием полезно -- оно его лишь возбуждает...
   Я писал ему на этот раз по обычаю духовного сына, который его очень любит, и больше ничего. Я знаю, что он даже и не станет вмешиваться в подобное решение. Не возьмет на себя, и потому Ваше старчество с его благословением в антагонизме не будут.
   Еще прибавлю, чтобы не ввести Вас в заблуждение -- колебания мои не болезненного, а напротив, очень веселого рода: мне нравится и то и другое по разным причинам. Поэтому не стесняйтесь. Впрочем -- если это предоставление судьбы моей на Вашу волю кажется Вам уже слишком оригинальным, то ответьте поскорее, будьте так добры, и я решу немедленно сам, говоря: и так -- воля Божия: все равно!
   Благодарить много не буду: письмо и без того непозволительно велико. Вы мне поверьте и так, если я скажу только: чувствую, чувствую, чувствую! и остаюсь признательный и преданный Вам

К. Леонтьев.

   Катков или Любимов выбросили из статьи все, что я сказал отчасти от себя, отчасти устами Климента в пользу Вселенской Патриархии. Что за свинство! Дурново жалуется на ожесточение даже и Каткова противу "Востока". Чего эти люди хотят, -- не пойму!
   

371

Т. И. ФИЛИППОВУ
20 декабря 1879 г., Калуга

20 декабря 1879, Калуга.

   Вы пишете, глубокоуважаемый Тертий Иванович, что место цензора еще сейчас не свободно, а из Варшавы жду с часу на час денег на дорогу, и мне телеграфируют с просьбой быть туда к 28 декабря. Я отвечал вчера, что постараюсь. О Москве даже и Губастов не знает ничего и не будет знать до срока. Я решаюсь так: на днях как получу деньги, так все-таки поеду в Варшаву на Москву. Мне кстати расчет видеть Каткова. В Москве повидаюсь с Кожуховым, и он скажет мне, кому и как подать прошение; ему я скажу, что по личному частному делу еду на короткое время в Варшаву и явлюсь оттуда тотчас по назначении. Так ехать в Москву прямо решительно невозможно. Откровенно говоря, просто денег нет и негде достать и, наконец, может быть, придется и месяц и более ждать окончательного назначения на должность цензора. Так же, как я говорю, будет всем безобидно. Вы согласитесь с тем, что коронная служба хотя и лучше варшавской зависимости от одного лица (Кн<язя> Голицына), но ведь надо получить назначение, а то, как бывало и в Азиятском Департаменте, до последней минуты не знаешь, кого метят назначить в Тульчу или Янину, меня или другого.
   Голицын и Губастов не могут быть в претензии на меня за то, что вслед за их частным приглашением мне вдруг пришло другое -- лучшее. Я Губастову скажу об этом тогда, когда все в Москве и Петербурге будет кончено в мою пользу. Зачем его ставить противу Голицына в ложное положение. А может случиться и так: свидание с Кожуховым в Москве решит все скорее, чем теперь кажется... тогда я останусь в Москве, а Голицыну вышлю обратно деньги. В Москве я для этакого случая всегда у Калигулы своего Михаила Никифоровича найду.
   Я сам Москву уже потому предпочитаю, что она может быть мне пристанью по вкусам моим; а в Варшаве умереть не хотелось бы.
   Не правда ли, я хорошо продумал в смысле самосохранения? На Вас надеюсь, как на каменную стену, и потому доверяю Вам всю суть этой моей борьбы за существование (à la Дарвин).
   Не знаю только адреса Кожухова, но это легко будет узнать в Москве. Если Вы имеете что мне сказать на это, напишите в редакцию Каткова -- оставить до востребования, а то они перешлют сюда и письмо может меня не застать. Впрочем, ранее 26--27 я отсюда не думаю выехать. Остаюсь навсегда всей душой Вам преданный

К. Леонтьев.

   

372

К. А. ГУБАСТОВУ
26 декабря 1879 г., Калуга

26 декабря; 1879
Калуга. --

   Константин Аркадьевич, что же это случилось? Что делает со мной Князь Голицын? Было столько empressement и настоятельности в телеграммах, только поспевай; -- и вдруг вот уже 4-й день (или 5-й) после последней телеграммы с объяснениями (все-таки для меня не понятными), а я не вижу ни с почты объявления о трехстах рублях, ни какой-нибудь вести из обоих Банков калужских (Кредитного и Малютинского Земельного, к<ото>рый тоже и под векселя дает). -- Послал третьего дня телеграмму Вам, и на ту даже ответа нет. -- А Голицынского адреса ни вы, ни он сам мне не сообщили.
   Я с своей стороны сделал все что мог за эти дни, чтоб не опоздать. -- Неожиданность предложения (которое мне очень понравилось) взбудоражило меня и перевернуло верх дном все мои здешние распоряжения и расчеты. -- Вы знаете, что у меня и семейные обстоятельства, и дела по имению очень сложны; тут проценты, сроки, подати, счеты с крестьянами; Кудиново осталось бы без присмотра (Маша при месте в гувернантках); я встряхнулся и обнаружил в короткое время столько же деятельности, сколько обнаруживал в былое время: несмотря на ненависть мою к возкам, в которых меня тошнит, и к русскому морозу, от которого я болею, я кинулся на почтовых за 17 верст от Калуги по сильному морозу для свидания с одной соседкой, которой предложил сто рублей из аренды, чтоб она ездила присматривать в Кудиново, возился с векселями по банкам, не желая оскорбить кого-нибудь из членов Калужск<ого> общества, к<ото>рое ко мне очень внимательно, я сделал более 20 несносных прощальных визитов и сказал, что уезжаю, может быть, надолго в Варшаву. --
   В угоду Князю Голицыну, чтоб только выиграть время, я даже поставил себя в глупое положение этим. -- Мне бы нужно было дождаться сперва денег, а потом прощаться, распоряжаться и опоздать к Вам. -- Но я желал сделать ему и Вам приятное, и вот я еще раз наказан за мою добросовестность. -- Теперь сиди у моря и жди погодки. -- Понять не могу, что это такое... Уж не прогресс ли? -- Если бы в один день с отправкой по телеграфу извещения о высылке денег эти 300 рублей были бы отправлены простодушно по почте, то я сегодня бы выехал и 28 был бы в Варшаве. -- Не доверяя своему знанию, я носил телеграммы Князя Голицына знатоку, Директору здешнего Кредитного общества, и он мне сказал, что по этим телеграммам нельзя понять, откуда я должен получить деньги. -- "Вероятнее всего, что какая-нибудь московская контора вышлет вам их по почте", так он сказал. -- А Калужское Кредитное общество, кроме Конторы Волкова, ни с кем в Москве не имеет дела. -- Обнимаю Вас --

Ваш К. Леонтьев.

   

1880

373

Т. И. ФИЛИППОВУ
22 февраля 1880 г., Варшава

22 февраля 1880. Варшава
(Адрес: Редакция Варшавского Дневника).

Милостивый Государь,
Тертий Иванович!

   Вы, конечно, знаете очень хорошо, что значат срочные занятия при газете, и потому поверите мне, если я Вам скажу, что более месяца мечтал написать Вам письмо и никак осуществить этой мечты не мог до сегодняшнего утра.
   Я получил от г. Кожухова с месяц назад письмецо в пять строк с приглашением к терпению. Да я нетерпения и не выражал, а хотел только известить его о том, что я еще жив и жду вызова с его стороны. Вот и все. Но до сих пор нет ни слуха ни о какой вакансии. Видно, тем старикам, о которых он говорил, Министерство финансов медлит назначить хорошую пенсию. "Варшавский Дневник" мог бы, конечно, совершенно поглотить меня, если бы он был не Варшавский, а Московский. Все-таки неприятно -- трудиться серьезно (и не без претензии, конечно) при органе, почти провинциальном, который сколько ни старайся говорить дело, все-таки не заставит обратить на себя настоящего внимания. К тому же и Варшава мне ужасно не нравится; пусть бы это был город совсем оригинальный, по крайней мере, настолько, как Царьград, а то ни для объективного созерцания ничего тут нет, ни утешений для русского сердца. Что касается до Редактора Князя H. Н. Голицына, то это благороднейший человек: он бьется с этой газетой, почти один заведуя всей материальной частью, и до сих пор видит только одно -- что подписка увеличивается. Последние дни на улице продавали только здесь по 1000 NoNo; но Князю, разумеется, не хотелось бы ограничить свое влияние одной Варшавой или Польшей. Не посоветуете ли Вы, Тертий Иванович, как способствовать тому, чтобы газета приобрела и в столицах значение, как орган, выражающий мнения, кажется, в наше время не лишние?
   Князь не знает ничего о моих надеждах получить казенное место, я не хочу его огорчать этим, но вместе с тем не могу и жертвовать своей обеспеченностью и своим относительным спокойствием делу, во-1-х, не очень верному, а во-2-х, недостаточно влиятельному, чтобы результаты его вознаграждали меня и за неверность положения (при всякой газете), и за варшавскую скуку, и за тягость срочной работы. Разумеется, что я предпочту место цензора моей варшавской деятельности (то, по крайней мере, полезно, скромно, покойно и не претендательно); но помочь Князю в его благородных и искренних намерениях я и издали готов всей душой: и писать рад буду для него и из Москвы. Не поможете ли и Вы ему как-нибудь Вашим огромным влиянием?
   Меня очень огорчило, что Вы оставили Председательство Славянского Комитета; К. Н. Бестужев очень хороший человек, но я бы не его желал видеть во главе подобного учреждения. Он и не изобретателен, и не смел!
   О Петербурге и о делах его я молчу... Я нахожу, что нам решительно на умеренно-либеральном пути нет спасения и, может быть, нам осталось только одно средство сорваться с общеевропейских рельсов -- это молить Бога, чтобы поскорее променять Неву на Босфор или варяг в греки! Вероятно, и Вы того же мнения.
   С глубоким почтением остаюсь навсегда искренно преданный Вам

К. Леонтьев.

   "Газету" Вам высылают; я думаю, что Князю был бы очень приятен Ваш письменный ему самому привет и ободрение.
   

374

ГРАФУ Л. Н. ТОЛСТОМУ
2 марта 1880 г., Варшава

2 марта; 1880 года
Варшава. --

Милостивый Государь
Граф Лев Николаевич,

   Я с января этого года состою главным помощником Князя Николая Николаевича Голицына по изданию газеты "Варшавский Дневник". -- Редактор родной брат того покойного Князя Голицына, который управлял Русским хором. -- Это человек благородный, даровитый, убежденный, твердый; он задумал дело очень трудное. -- Обстоятельства не позволили ему стать во главе особого столичного органа, и он решился в местной газете поддерживать те охранительные основы, которые у нас так расшатаны.
   Положение газеты после двухмесячного существования определились вот как: 1) Высшая цензурная власть в Петербурге пока ею довольна. -- 2) Подписка за февраль возросла вдвое; из России мы от разных лиц как занимающих высокие должности, так и от частных людей (напр<имер> от некоторых помещиков) получаем самые лестные письма и ободрения на борьбу. 3) В Варшаве, где русских много (чиновников, педагогов, членов новых судов и особенно военных) "Варшавский Дневник" поднимает почти каждым No бурю. -- Одни восхищаются, другие ненавидят; "либералы" особенно судейские, которых мы всегда готовы обличать, в высшей степени нам враждебны. -- Военных мы очень хвалим; -- они же так от этого отвыкли, что удивляются и не всегда верят. -- Духовенство за нас. --
   4) Газеты столичные стараются нас игнорировать, изредка подтрунивают мимоходом и потом, обкрадывая наши местные известия, о серьезных статьях молчат. -- Катков похвалил газету в начале января и с тех пор тоже что-то не упоминает. -- Любимов уверяет, что это не по недостатку сочувствия, а по недостатку времени. -- Очень трудно, говорит он, теперь и Катков иногда изнемогает. -- Этому я готов верить. --
   О наших русских делах и обстоятельствах -- я говорить не буду. Вы сами всё это знаете. --
   На днях я вздумал отдохнуть от срочной и одуряющей газетной работы на "Войне и Мире" и прочел всё, упиваясь этим великим произведением, кажется, в 7-й раз. --
   И читая, я думал: "Он должен будет понять и полюбить газету нашу, если он только увидит ее; он не только полюбит ее, но, может быть, он решится прислать нам что-нибудь хоть небольшое, чтобы поднять ее и заставить людей и в России обратить на нее внимание. -- Я не думаю, чтобы такие мелочные соображения -- что эта газета местная и малоизвестная, могли удержать подобного человека. -- На что ему репутация газеты, когда одно объявление о том, что он обещал только нам повесть (или напр<имер> и статью), может сейчас же возвысить газету и вынудить и столичных редакторов заговорить о ней серьезно. --
   Так я думал, читая "Войну и Мир" и спор Ваш с Марковым, о народном образовании. -- Князь Голицын, на предложение мое написать Вам, сказал:
   -- Ни один из них не решится нас поддержать. -- Они не захотят снизойти до местной газеты. --
   А я сказал: "Про Графа Толстого я думаю иначе. -- Я думаю прежде всего, что для него прежде всего искренность и сила убеждений нужна. -- А это он у нас найдет. -- К тому же мне кажется, что он терпеть не может быть одним из них. --
   Если я ошибся, Граф, то простите меня; но я счел бы себя во всех отношениях неправым (даже и противу Вас), если бы не написал бы Вам этого письма. -- Мы посылаем Вам все NoNo газеты, кроме самых первых; их уже нет ни одного; -- я слышал, будто у Вас была мысль написать что-нибудь из жизни кочевых народов (киргизов) в доказательство того, что простая эта жизнь во сто раз лучше цивилизованной по-европейски... Ах! когда б Вы нам что-нибудь подобное обещали! И позволили бы объявить о Вашем обещании... И тут уже во мне говорит не только помощник редактора, а просто читатель и ценитель, разделяющий многие из Ваших чувств. -- Сам город этот (Варшава) сделан для того, кажется, чтобы возненавидеть еще более нынешнюю европейскую цивилизацию. -- Здесь все лишь худшее взято из европейских столиц и скука живому русскому человеку тут нестерпимая! --
   Я пришлю Вам также мою книжку "Византизм и Славянство", которую давно уже советовал мне Вам послать К. А. Иславин. --
   Остаюсь, Граф, навсегда готовый к услугам

К. Леонтьев

   Если Вы найдете нужным ответить мне, то адресуйте письмо в Варшаву, в Редакцию "Варшавского Дневника"

Константину Николаевичу
Леонтьеву.

   

375

Т. И. ФИЛИППОВУ
12 марта 1880 г., Варшава

12 марта 1880 года, Варшава
(Вержбовая улица, Английская гостиница, No 11).

Милостивый Государь,
Тертий Иванович!

   В ответ на Ваше последнее письмо я начну прежде всего с моих дел (простите!). Посылаю Вам доверительно письмо Игнатьева, из которого Вы узнаете престранные вещи. Я писал ему еще из Калуги, осенью, до получения приглашения в Варшаву и до письма Вашего о цензорской должности. По совету Калужского Губернатора Шевича (племянника Гр<афини> Блудовой) -- я стал думать еще с этой осени о получении Вице-Губерн<аторского> места. Сам Шевич хотел хлопотать обо мне, как только поедет в Петербург. Что касается до Игнатьева, то он не раз мне на деле доказывал, что желает поддержать меня. В этом я верю ему; иначе, напр<имер>, какая бы и нужда ему была писать мне письмо и еще через несколько месяцев помнить! Что Вы скажете (или что Вы подумаете по крайней мере) о тех лицах, которые в Минист<ерстве> Внутр<енних> Дел не одобряют с государственной точки зрения мои статьи в "Востоке" о болгарской схизме? Я же не знаю, что и подумать. Еще прежде получения письма от Игнатьева я телеграфировал Кожухову так: неужели мои надежды должны рушиться? И вот какую ответную получил. Неблагоприятного пока в ней ничего нет; но взявши в расчет сведения Игнатьева, я полагаю, что с одной стороны надо бы и тени подозрения Кожухову не давать о литературных взглядах (должно быть Мансурова), а с другой -- найти средства нового давления на Минист<ерство> Внутр<енних> Дел в мою пользу. Я место цензора в Москве всему предпочитаю -- и Вице-Губернатору, и деятельности при газете, и возвращению на Восток. Я все-таки устал в этой тщетной борьбе с неопределенностью положения с тех пор, как вышел в отставку, и в Москве мог бы найти себе пристань. Чего, видит Бог один -- до чего я желаю.
   Мне кажется, впрочем, что это замечание Игнатьева о моих статьях в Востоке можно и не принимать как очень серьезное препятствие. Во-1-х, потому, что по житейскому опыту моему я знаю, как одна и та же вещь, кажущаяся серьезным препятствием сегодня, завтра или при небольшой перемене обстоятельств -- становится ничем; и во-2-х, я еще спрашиваю себя, правду ли пишет Игнатьев, может быть, это он сам недоволен статьями Востока, хотя и уверяет, что он их не читал. Он человек разнообразный и сложный, и хотя и, с одной стороны, ему не хочется оскорбить меня по многим причинам, а с другой -- если когда-нибудь между нами были неудовольствия, то это только и случилось именно за болгар: он все хотел убедить меня еще в 73--74 году, чтобы я писал в их пользу, а я не хотел и опирался на Ваши брошюры. Вот теперь и расплачивайся за так называемую твердость убеждений. Раскаиваться я не намерен и уповаю на милость Божию; а так только констатирую факт и Вас, Тертий Иванович, прошу принять все это к сведению! Относительно занятий при "Варшавском Дневнике", то это вовсе не легко и не утешительно. На нас никто не обращает, по-видимому, внимания, а в самом-то деле, врагов все больше и больше. Вот если бы Цитович мне дал хорошие деньги, это бы еще было бы другое дело. Тут на виду. Но и этому я предпочитаю Москву и Цензорство.
   Я обдумал ясно и начал еще прошлого года большой роман и очень правдивый из современной русской жизни. Но, поверьте, срочные занятия и вообще "борьба за существование" не дают мне возможности его продолжать. Называется он "Против течения". Я уверен, что он Вам очень бы понравился, и я бы его кончил в один или полтора года, если бы мог хоть три раза в неделю за него садиться. Но ни жизнь моя в деревне моей, ни жизнь в Варшаве не дают возможности ничем кроме срочной работы заняться. Так все и пропадает. Впрочем -- да будет воля Божия! Похлопочу, нельзя ли недели через две мне побывать в Петербурге. А пока позвольте еще раз выразить Вам очень слабо то, что я чувствую к Вам, и просить Вас не забывать на Вас только и надеющегося и Вам только вполне доверяющего покорного слуги Вашего

К. Леонтьева.

   NB. С кем же бы Цитович мог хорошо так вести дело, как со мной, если бы он хотя бы для опыта условился со мной на год или два не скупясь. Мне нужна известная доля свободы в занятиях и удобства для моих мелких недугов; при этих удобствах они мне не мешают делать очень много дела.
   Будьте так добры, Тертий Иванович, возвратите мне письмо Игнатьева.
   

376

П. И. БАРТЕНЕВУ
15 марта 1880 г., Варшава

15 марта; 1880 г.
Варшава. --

Милостивый Государь
Петр Иванович,

   Прошу Вас не осудить меня строго за то, что я начатый было для Вас еще летом отрывок о Федоре Ив<ановиче> Иноземцове и др<угих> врачах принужден был отдать в Редакцию "Варшавского Дневника", которого я состою главным сотрудником. -- На это было много резонных причин -- во-1-х, Князь Голицын желал иметь даже и отрывок, не оконченный; -- а вы бы, вероятно, потребовали окончания. -- Bo-2-x, денежные мои обязательства Князю (Редактору В<аршавского> Дневника); в-3-х, ваше объявление, что Архив не будет выходить в определенные сроки. -- И, наконец, боязнь опять трудиться напрасно и не угодить Вам, как не угодил я моими "Воспоминаниями о Фракии" (к<ото>рые я продолжаю считать историческим матеръялом). --
   Впрочем, считая за удовольствие быть Вам чем-нибудь пригодным, я посылаю Вам NoNo Варшавского Днев<ника> с этой статьей. -- Если Вы найдете приличным даже и бесплатно перепечатать это в Архиве (обозначая источник -- чтоб Редактор бы не оскорбился), то я буду очень рад. --
   Конечно -- в "архиве" солиднее.
   Остаюсь навсегда

покорный слуга Ваш К. Леонтьев.

   Адрес мой:
   Варшава; Редакция Варш<авского> Дневника.
   

377

В. Ф. ПУЦЫКОВИЧУ
15 марта 1880 г., Варшава

Варшава, 15 марта 1880.

   Ред<акция> "Варш<авского> Дневника".

Милостивый Государь,
Виктор Феофилович,

   Мой приятель К. А. Губастов передал мне разговор свой с Вами касательно способа появления статьи моей "Византизм и Славянство" в немецком переводе. Из слов Ваших я заключил, что статья эта может рассчитывать иметь успех перед немецкою публикою.
   Если не ошибаюсь, Вы позволили мне надеяться на некоторое содействие Ваше для приискания хорошего переводчика и заключения условий о цене перевода.
   Так как мне весьма желательно привести это намерение в исполнение и единственная задержка может лишь выйти по причине неимения в данную минуту всей необходимой за перевод суммы, то нельзя ли будет условиться о плате за перевод помесячно, с тем чтобы готовые листы отдавались в редакцию журнала Unsere Zeit, которая бы уплачивала следуемый мне гонорарий переводчику, а я доплачивал бы только разницу -- в случае если перевод дороже будет стоить платы за сочинение.
   Если Ваши занятия и Ваше прежнее расположение ко мне дадут Вам возможность заняться этим, столь важным для меня, делом, то по окончании Ваших переговоров как с переводчиком, так и с Редакциею Unsere Zeit -- соблаговолите написать мне о результате, и я тотчас же вышлю Вам статью в том виде, в котором мне желательно было бы видеть ее на немецком языке.
   Заранее искренно и премного благодарю Вас за будущие хлопоты и прошу извинить, что болезнь руки заставляет меня прибегнуть к посторонней помощи для написания этих строк.
   
   Остаюсь ваш покорный слуга Конст<антин> Леонтьев.
   
   Извините ради Бога; болит.
   
   P. S. Будьте добры заказать книгопродавцу Бэру выслать мне Каталог философических сочинений, преимущественно школы Шопенгауера и Гартмана и их последователей.
   

378

ГРАФУ Н. П. ИГНАТЬЕВУ
21 марта 1880 г., Варшава

21 марта; 1880 года
Варшава.

Милостивый Государь
Граф Николай Павлович!

   Письмо Вашего Сиятельства от 31 января только недавно здесь в Варшаве получено мною. --
   Оно долго пролежало в Калуге, из которой я сюда был вызван вовсе неожиданно для сотрудничества в обновленном Князем Голицыным "Варшавском Дневнике". -- Не имевши никогда ни малейшей наклонности к срочной и спешной газетной работе, я поехал сюда единственно в ожидании обещанного мне весьма положительно Цензорского места в Москве; но до сих пор ваканция не открывается, и я начинаю иногда подозревать (может быть и ошибочно), что и тут не замешалось ли то неудовольствие на мою литературную деятельность, о которой Вы мне говорили. -- Пусть будет воля Божия! Видимо нужно писать не то, что думаешь даже и в самом консервативном духе! -- Каяться, разумеется, грех в этом, когда защищаешь святыню. -- Лучше претерпеть за это от людей, которым эпитета настоящего я не позволю себе дать в письме к Вашему Сия<тельст>ву, потому что он должен быть слишком груб. -- Я замечу только, что этим мудрецам, о которых Вы мне писали, не мешало бы с Вас брать пример. -- Вы не читали моих статей в "Востоке", но если бы кто-нибудь мог быть недоволен ими так это именно Вы; -- я там очень бранил болгар и все за Патриархию и за то потрясение Церкви, которое они произвели своим нетерпеливым "либерализмом"; тогда как и оставаясь в канонической связи с "Вселенской Патриархией", они немного позднее, при явной слабости Турецкой Империи, могли бы достичь все того же освобождения и отобрать у греков все что им нужно, не нарушая даже и тени Церковных уставов и преданий. -- Хотя и Вы сами одно время советовали им то же и даже указывали им на возможность возведения славян на Патриарший трон; но все-таки, соглашаясь в этом главном пункте со мною, Вы бы могли скорее, нежели кто-либо из власть имеющих, досадовать на меня за слишком резкие нападки мои на то, что я в этих статьях "Востока" назвал "русским болгаробесием". -- Однако, я уверен, если бы Вы их прочли, Вы сумели бы отделить основную мысль от резкой формы и отдали бы справедливость тому религиозному и гражданскому чувству, которое руководило прямым и честным пером. -- Пыл консерватизма или реакции очень легко на практике (на службе напр<имер>) умерить в наше неохранительное время; -- а вот как придать его нашим деятелям? --
   Ну -- не воля ли Божья -- во всем этом? Вы понимаете все это и знаете меня, и верите мне; но Вы, по словам Вашим, не можете ничего теперь для меня сделать; а те, которые могли бы, видно и на Вас не похожи и меня не знают! -- Не знаю, как благодарить Кн<ягиню> Анну Матвеевну и Катер<ину> Леонидовну за их память; прошу передать им мое глубокое уважение. --
   С глубочайшим почтением честь имею быть --

Вашего Сиятельства
покорнейш<ий> слуга К. Леонтьев

   Адрес: Брюлевский дворец; редакция Варшавского Дневника.
   

379

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
29 марта 1880 г., Варшава

29 марта; 1880 г.
Варшава.

   Николай Яковлевич, умоляю Вас, вышлите же мне сюда как можно скорее мою накладную Конторы Надежда. -- Я буду Вам очень благодарен. -- Это все Маша наделала; опоздала Вам написать. --
   Я сердцем все забыл и люблю Вас из моего прекрасного далёка (как говорит Гоголь; вы ведь ничего чужого не читаете, может быть, и Гоголя забыли); -- но... понимаете... но... Согласитесь, что двум таким характерам, как наши -- трудно быть в бесцеремонных отношениях. -- Другой раз может выйти еще хуже, гораздо хуже -- верьте. -- Признаюсь Вам, что я не могу выносить даже и шуточных Ваших некоторых замечаний; они меня коробят донельзя; и если я в жизни моей обнаружил пример исполинского терпения во имя высокой цели, то это с Вами -- поверьте. -- Но вы видели -- не раз еще и прежде последнего дня, что и этому терпению есть предел! --
   Отношения наши очень своеобразны, я это понимаю; уж так странно сложилось. --
   Вы и нас с Машей, и Кудиново -- любите и верите нам как никому; мы вам платим оба тем же. -- Но никто зато так и не перечил из знакомых наших всем нашим вкусам, привычкам, и т. п., как Вы. Судьба! -- Что делать. --
   Желаю Вам всего лучшего.

К. Леонтьев

   Адрес: Редакция Варшавского Дневника
   

380

Т. И. ФИЛИППОВУ
29 марта 1880 г., Варшава

29 марта 1880,
Варшава.

Милостивый Государь,
Тертий Иванович!

   Сейчас только получил Ваше письмо (с запиской Победоносцева) и сейчас отвечаю только два слова.
   Веселаго был в 53--54 году моим начальником в университете. Напомните ему: молодого врача Леонтьева, военного, который ехал в Крым на войну, и он, взявши каску из моих рук, показывал мне, что верхние украшения металл<ические> могут предохранить голову от сабельного удара. Ах, как бы я был рад получить цензорское место в Москве и в часы досуга добраться до моего большого романа!
   Веселаго был расположен ко мне, и он бы принудил Кожухова не уклоняться от прежних намерений своих.
   Простите, хочу сегодня поспеть на почту. О "Варшавском Дневнике" и т. д. на днях.
   Остаюсь все тот же не умеющий выразить Вам признательность свою

К. Леонтьев.

   

381

М. В. ЛЕОНТЬЕВОЙ
Конец февраля -- март 1880 г., Варшава

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   <"Варшавский Дневник" начинает> входить в моду у властей в Петербурге и здесь у публики; -- но "Голос" и "Новое время" назло всё игнорируют нас и отмалчиваются. -- Но скоро мы "Голосу" сделаем такую штуку, что заставим его возражать. --
   Либералы уже окрестили нас "доносчиками". -- Не понимают, что нам это не беда. --
   Да, скажи ты Володе, что ж он, наконец, за жопище. -- Ни слова! И еще шипя грозится куда-то полезть... Дуррак! -- Не может подождать еще немного, чтоб я получил или здесь, или в Москву казенное место. -- Я его очень полюбил за то, что "не рассуждает", и очень бы желал приблизить его к себе и поддержать его. --
   Отчего он к Шевичу не толкнулся до сих пор. -- Что за стерва!
   Прощ<ай.>

К. Леонтьев

   P. S. Николая желаю отправить не через деньги, а через его удивительную < > <и> глупую приверженность < >. <Могу> оставить его еще до апреля или мая. -- Вообще он мне не годится. -- Не покоен. -- Слишком герой романа. -- Хотел было раз застрелиться, и от него станется!.. Мне таких не нужно теперь. -- Варей тоже я не очень доволен. -- Людмила пишет, что дурно читает и часто дуется. -- Не стоит этих молодых серьезно любить! Глупы!
   

382

Т. И. ФИЛИППОВУ
15 апреля 1880 г., Варшава

15 апреля 1880, Варшава.

   Я и сам, глубокоуважаемый Тертий Иванович, несколько дней тому назад решил ехать в Петербург недели на две. Но, конечно, Ваше письмо (которое я получил сегодня и где идет речь о повести Коваленской) еще более придало мне к этому охоты. Я надеюсь выехать в четверг или в пятницу на Святой неделе и быть в Петербурге в субботу или в воскресенье Фоминой.
   Я бы хотел помимо себя и Варшавскому Дневнику сделать пользу. Что касается до меня лично, то не знаю, что Вам сказать. В моем положении здесь много хорошего; воля писать что хочу; цензура приятельская и смелая (Губастов -- цензор особый), но подписка, хотя и возросла до 1000 и несколько более, все-таки едва-едва покрывает расходы и редактору ничего (кроме казенной квартиры) не остается. Жизнь здесь очень дорога, и я ему становлюсь между прочим не дешево, при всей моей доброй воле его облегчить. Наши столичные газеты (обоих лагерей заметим -- Катков и Голос, Берег и Суворин, Молва и Страна) все согласились точно нас игнорировать. Как же может возрасти подписка, когда нас в России и даже отчасти здесь так мало знают; имени нашего даже в печати не слышат!
   И никто не подает руки!...
   Неужели, если уж газета местная, то, печатая в ней, не имеешь той ценности, которая возбуждает или сочувствие, или полемику? Я понимаю, если статьи, напр<имер>, мои или весь дух редакции Князя Голицына -- не стоют внимания сами по себе, то это наша вина; но когда Вы, Победоносцев, Маркевич, Ф. Н. Берг, Вс. Крестовский и другие люди весьма разнообразного положения, склада и способностей, но согласные лишь в сочувствии охранительным началам, -- свидетельствуют нам со всех сторон частными письмами симпатии свои, отчего же печать молчит? Ведь все редакции видят, что затея Князя Голицына серьезная. Он старается вести газету по-столичному, каково же это ему? Если бы я не трудился при нем, то и тогда говорил бы то же. Очень это обидно и больно! О службе в Петербурге и о "книге для народа" поговорим. Я, конечно, предпочел бы служить в Москве, которую я люблю, или в Варшаве, где хоть климат мне здоров. Но как Богу угодно! Да будет воля Его! Хотя не скрою от Вас, что меня ужасно утомили все эти подневольные странствия и место цензора в Москве мне нравилось как пристань; самое лучшее, что можно было бы сделать и для меня лично, и для сочинений моих будущих -- это придумать такую среднюю обеспеченность быта, которая (подобно Евгению Маркову) позволила бы мне жить на родине, в Калужской губ<ернии>, не терзаясь нуждой и не тратясь на срочные работы (как было до сих пор со дня моей отставки). Вот если бы Вы с К. П. Победоносцевым сообща через наследника придумали бы мне синекуру какую-нибудь, при которой я летом мог бы ездить к себе в деревню; или бы Цитович (с тем, судя по Берегу, можно сойтись) -- дал бы мне рублей 200 помесячно и отпустил меня домой, так, чтобы у меня оставалось бы времени и для серьезных трудов, то, верьте, я бы в 10 раз мог сделать больше, чем сделал до сих пор. Верьте, Тертий Иванович! А в книгу для народа у меня есть в голове прекрасная повесть из современного сельского быта (и господа, и народ): ничуть не отрицательная, реальная, вполне "с натуры", но не реалистическая. История одной девочки бедной, и как ей повезло, и как ее господа хорошо замуж выдали, и как все были довольны, но она умерла в первых родах, и все расстроилось. Но всё в Боге. С каким бы я ее удовольствием написал. Но надо подышать свободно хоть год, хоть два! А у меня заботы мелкие, сроки банков Калужских, прекрасное, но разоренное имение, которое я содержу (оно мне из моих трудов 400 р<уб.> в год становится!) и т. п. Главное -- месяца не дают обстоятельства сосредоточиться на обдуманном труде. Вот хоть бы "Варшавский Дневник": можно бы в течение 2-х лет, напр<имер>, отрывая от времени, ему посвященного, по несколько дней в месяц, кончить большой роман "Против течения". Но крепко ли это издание? Едва ли! Прекрасные начинания Князя не будут поддержаны как нужно по расходам на издание ни публикой, ни даже субсидиями, и оно не долго выдержит в своем теперешнем виде и падет, если обстоятельства не изменятся, до состояния каких-нибудь Губернских Ведомостей. А если это случится -- мне опять предстоит переворот, потеря времени, смущение и т п., не говоря уже о многом другом!
   Вот, Тертий Иванович, что у меня вырвалось сегодня в ответ на Ваше письмо, которому я уже не подберу и эпитета, до чего оно ободрительно!
   Простите, что все это так длинно и бессвязно. Не Вы же это написали в Береге о Вселенском Соборе? Что-то есть Ваше, хотя, кажется, и не совсем!
   Благодарю Вас и остаюсь 1000 раз признательный Вам

К. Леонтьев.

   Извините, ради Бога: только кончая письмо, я увидал, что по ошибке написал на страницах двух разных листов и готов был бы из вежливости переписать, если бы не предстояла еще сегодня ночная работа, именно для газеты по поводу статьи Берега о Соборе.
   

383

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
21 апреля 1880 г., Варшава

21 апреля; 1880. --
Варшава. --

Христос Воскресе!

   Володя, постарайся хоть раз в жизни быть полезным и основательным человеком; я телеграфировал тебе; но здесь пояснее прибавлю вот что:
   1) Срок и векселю нашему и Кудинову оба 27-го.
   2) Редакция Каткова обещала выслать 360 руб<лей> к сроку за Кудиново. --
   3.) Сначала я хотел было (по одному недоразумению) уплатить прежде за вексель 225; а 135 оставить на обеспечивание % за Кудиново; но, зная, что в Малютинском Банке все очень лукавы и, говорят, любят продавать с аукциона имения -- побоялся и не решился послать прямо в руки Фалееву бумагу об изменении назначения этих 360 рублей. Я полагаю, что протест векселя за неуплату в срок может только подорвать кредит впредь в Малютинском Банке, а продажа Кудинова хуже. --
   Но, впрочем, может быть, издали все это кажется страшнее; -- и Кудиново не рискует много, если в срок платежа % будет хоть 135 р<уб.> внесено. -- Узнай об этом. -- Пени, штрафы и т. п. уж неизбежны. Лишь бы нельзя было публиковать продажу; -- получивши в срок хоть часть, а остальные 225 хлопочу достать каждый день. --
   Ты не распоряжайся ничего, а только узнай все основательно, прежде в Кредитном Обществе у Днепровского (Бухгалтера) и у Директоров (у Бутчика и Сорокина), я им писал. -- Они надежнее Малютинских, и с ними можно говорить все прямо. -- Я их просил учесть мне еще один вексель на остальные 225 рублей и взять себе всю мою пенсию до погашения. -- Расчетные листы у них в руках на целый год. -- Понимаешь. -- Они все очень обязательны, но, знаешь, заглазное дело. -- А ты уговори Бутчика и Сорокина. -- Беда в том, что в нашей Редакции сейчас нет денег; -- ас другой стороны я надеюсь на днях уехать на короткое время в Петербург. Так что у меня от разных дел и забот до конца Фоминой будет голова кругом идти. -- А после Фоминой я сам надеюсь быть проездом в Калуге. -- (Я на все лето собираюсь в Кудиново -- не прерывая с Варшавск<им> Дневн<иком>). -- Если ты все сделаешь порядочно, как подобает тридцатилетнему мужику (слава Богу, не глупому, но, к несчастию, мало битому), то я берусь выхлопотать тебе отпуск в Кудиново на мои именины. -- Губастов будет непременно тоже и будет свои вместе с моими праздновать. --
   Телеграфируй насчет Банков сюда в Редакцию Варшавского Дневника -- Леонтьеву; если я буду в Петербур<ге> -- мне туда передадут отсюда. -- Будь покоен -- я заплачу за телеграммы. -- Хоть за 3 за 4, если нужно. Только не дрыхни и не сри, ради Кудинова, если я не стою. --

К. Леонтьев

   Фалееву не доверяй вполне, но показывай вид, что доверяешь; он это, каналья, любит. -- А с Бутчиком можешь все прямо говорить обо мне. --
   

384

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
29 апреля 1880 г., Петербург

29 апреля.

   Володя, -- Катков на днях отправил 360 рубл<ей> в Малютинс<кий>. -- Еще прежде было послано 123 Князем Голицыным для нашего векселя. -- Так что теперь весь вопрос в 100 рубл<ях>. -- Прибавлю, что, может быть, еще Губастов по моему поручению вышлет на днях 150 в Кредитное общество. -- Поэтому если уж все сделано, как обещали -- то эти 150 надо до моего приезда положить в депо. -- Постарайся, друг мой, и потерпи, смирись пока. -- Я хочу здесь через кого-нибудь похлопотать, -- чтоб тебе лучшее место дали. -- Я теперь всё с тузами. -- Сегодня обедаю у Игнатьева; завтра буду у Гр<афини> Блудовой; и через кого-нибудь похлопочу за тебя. -- Прощай. --

Твой К. Леонтьев.

   

385

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
Начало мая 1880 г., Петербург

Калуга.
Калужская железно-дорожная станция. --
Владиміру Леонтьеву. --

   Из Москвы и Варшавы за имение и вексель теперь выслано все. -- Кредитному Обществу пятьдесят рублей лишних. -- Проценты на мой вексель в тысячу триста взять из этих лишних. -- Майскую пенсию всю Самбикиной в Оптину для жены. -- Переговори и всё разочти с Днепровским и Фалеевым. -- О тебе забочусь -- поверь.

Леонтьев

   Посылаю заказным письмом эту телеграмму. -- Короче нельзя. -- Очень дорого. --
   

386

К. П. ПОБЕДОНОСЦЕВУ
21 мая 1880 г., Кудиново

С. Кудиново (около станции Щелканово)
1880 г. Мая 27.

Ваше Выскокопревосходительство!

   Прежде всего покорнейше прошу простить мне, что я принужден прибегнуть к дружеской руке для изложения Вам моих чувств и мыслей. -- Я приехал к себе в деревню совсем больной и расстроенный, и почерк мой был бы в этом состоянии до того дурен, что он затруднил бы Вас донельзя. --
   В надежде на снисхождение Ваше, обращаюсь к делу. -- Высокое внимание, которым Вы удостоили литературную деятельность мою в Варшавском Дневнике, побуждает меня обратиться к Вам с полной откровенностью по поводу <дел> этой газеты. --
   Настоящее время, по случаю назначения нового Генерал-Губернатора в Царство Польское, может быть, самое благоприятное для поддержки органа, который Вы сами признаете за самый прямой в защите глубоко потрясенных охранительных начал отчизны нашей. -- Какая-нибудь незначительная сумма тысяч в десять (или даже меньше) дала бы Редакции возможность передышать до зимы во все время летнего застоя. --
   Я уверен, что рекомендация Вашего Высокопревосходительства Генерал-Адъютанту Альбединскому не могла бы пройти бесследно. -- Но если бы даже и предположить, что новый Генерал-Губернатор остался бы равнодушным к этому ходатайству, -- то неужели для подобного ничтожного и единовременного вспоможения не найдутся и другие источники? -- Путешествие мое в Петербург и Москву было предпринято мной по моей собственной инициативе и на мой собственный страх именно с целью сделать для "Варшавского Дневника" все, что только можно сделать. -- Я встретил везде (даже и в Редакции г. Каткова) самое, по-видимому, искреннее сочувствие и, скажу даже не стесняясь, что у г. Каткова я был принят с таким особенным вниманием, к которому вовсе не привык и которым уж, конечно, избалован до сих пор не был. -- Было бы в высшей степени обидно (даже в смысле общих целей), если бы после всех тех изустных и письменных отзывов, которые мы с Князем слышали и читали, нас оставили бы все без поддержки в трудную для нас минуту. -- Какова бы ни была дальнейшая судьба нашей Редакции, удастся ли перевести ее Князю Голицыну в Петербург для открытия нам более широкого и влиятельного поприща, или останемся мы в Варшаве, -- искусственная поддержка, мне кажется, теперь необходима. Князь, я знаю, по чувству весьма понятному, не станет просить об ней, особенно <единовре>менно . -- Он, вероятно, побоится того нестерпимого для горячо-убежденного человека упрека, который делают иногда люди, говоря: "Это его вина; -- вольно же ему было начинать дело с небольшими средствами". -- Но, Ваше Высокопревосходительство, я позволю себе сказать, -- дело не в нем, не в человеке и не в правоте или практической неправоте его как редактора, дело в возможности печатать известного духа статьи, и больше ничего. -- Я считаю большой жестокостью в наше время винить человека за то, что он осмелился верить в успех благородного дела!... Борьба, которую мы оба, я и Князь Голицын, выносим, известна лишь Богу и немногим лицам, знающим нас близко с этой стороны. -- Но тем, кто наших личных обстоятельств не знает и знать, положим, не обязан, достаточно обратить внимание лишь на то, на что Ваше Высокопревосходительство изволили обратить Ваше внимание -- на дух издания, на цель его. -- Позволю <себе> сравнение. -- Если бы в то время, когда <Гурко> переходил Балканы почти без провианта и обозов, кто-нибудь сказал бы: "Не надо поддерживать его потому, что это слишком смело...." Что бы было?... Но его поддержали как могли, и русское оружие покрылось славой.... Вот мы в каком положении.... Мы без провианта и обозов пустились в поход.... Пусть мы виноваты; пусть мы дерзки; но эта вина, эта дерзость -- признак веры в то, что еще найдутся в России люди, которые дадут помощь и поддержат....
   Прошу Вас верить в то, что Князь не знает, живя в Варшаве, о том, что я Вам отсюда об этом пишу. --
   Ту Записку, которую я Вам читал, я, правда, послал ему на прочтение, прежде чем представить Вам ее набело. --
   Но цель этого письма более прямая -- просить рекомендации, или проще, денег для передышки до зимы, или до тех пор, пока все те меры для распространения издания, которые я принимал, проездом через Петербург и Москву, -- принесут плоды. --
   Князь, повторяю, едва ли бы стал просить об этом; во-первых, у всякого свой характер. Я, может быть, откровеннее, или легче сердцем в этого рода делах; -- или в людей больше верю.... Или я смелее действую потому, что мое стороннее все-таки ходатайство, если не поможет делу, то и повредить ему не может. -- Чем же Редактор виноват, что я мешаюсь не в свои дела?... Наконец и то сказать -- не я предпринял дело; -- не я редактор. -- Мне не стыдно просить за другого и даже без его прямого разрешения. -- Я могу относиться к этому делу двояко: просто как посторонний человек, сообщая Вам доверительно о затруднительном положении издания, которое мы оба с Вами находим полезным, и еще более как автор статей, которые Вы одобряете и которые ни у какого другого редактора, кроме Князя Голицына, никогда помещены быть не могли, несмотря на все мои долгие прежние усилия (лет около двадцати). --
   Я сделал, говорю, все что мог в <обеих> столицах; -- литераторы обещали нам статьи и всякого рода нравственную поддержку. Сверх того, я был у разных лиц, могущих более или менее повлиять на увеличение подписки (у обоих Московских Викарных Епископов, у Попечителя Князя Мещерского и т. д.). -- Некоторые московские богатые купцы, как мне сказывали, начинают интересоваться "Варшавским Дневником" Все это так; -- но я знаю, что Князю теперь очень трудно и что всякий день требует от него расходов на содержание персонала, не только не излишнего, но даже недостаточного, ибо он сам вынужден убиваться над корректурой; и только твердость Князя и физическая его сила могут это выдерживать; я бы не мог, например, этого вынести. --
   Но, разумеется, говоря в его пользу, я забочусь и о себе, или, вернее сказать, о возможности говорить ту правду, которая многим, и в том числе Вам, понравилась и, которую высказывать публично я могу только в таком органе, который бы зависел или от меня самого, или от этого энергичного и даровитого единомышленника моего. --
   Прибавлю, что, судя по его письмам, он не отчаивается еще в успехе; -- но я, признаюсь, боюсь больше его и потому решаюсь действовать самовольно в его пользу. -- Лучше бы было, если бы никто не хвалил бы статей наших, если бы никто не пробуждал бы нашу энергию и нашу веру в отчизну, в которую мы оба верить совсем было переставали; тогда бы мы знали, что ждать успеха для доброго дела в наше время нельзя.... Жить самим нашлось бы чем с Божьей помощью и помимо этого бремени: но каково же видеть, что над всем охранительным и народным лежит какое-то роковое проклятье неудачи.... Тут и слез мало... тут надо волосы и одежду на себе рвать и сокрушаться о том, зачем родился русским в такое время! --
   С глубочайшим почтением честь имею быть,

Вашего Высокопревосходительства

   покорнейший слуга: К. Леонтьев
   

387

Т. И. ФИЛИППОВУ
30 мая 1880 г., Кудиново

30 мая 1880.
Кудиново.

Копия с письма, отправленного в Петербург

   Пишу Вам, единственный и ни с кем для меня несравнимый Тертий Иванович, пишу сам не зная куда; не знаю, где Вы теперь: во Ржеве или Петербурге. -- Пошлю это письмо в Петербург; а копию с него в Ржев. -- Я приехал домой совсем больной, капризный, усталый, разочарованный какой-то, несмотря на все "нравственные" успехи мои в столицах. -- Вот уже вторая неделя я здесь и не только литературой и политикой не мог заняться (руки даже болели!) но и до решимости -- написать это письмо едва дожил!
   По приказанию Вашему был у обоих Викарных в Москве; Амвросий дал 12 руб. на "Варшавский Дневник"; а Алексей был еще любезнее. Катков прямо осыпал меня вниманиями как никогда! Кормил, поил, целовал, о долге моем в 2000 сказал, что это пустяки, о которых и упоминать больше не стоит, и дал еще денег.
   О Ксеносе справки навел; он в отлучке; к Троицыну дню будет назад. Просил убедительно староверов щелкановских предупредить его. -- "На что бы это им наш законник?" -- спросили они моего посланца. -- Однако записали ваше имя и звание: -- "Тертий, Тертий, не Терентий ли? Это не русское имя?" -- А мой человек: "Помилуйте, это самый Православный человек как есть!..." Впрочем старовер этот, хотя и влиятельный у нас, но, кажется, не затейлив умом.
   Завтра вынужден ехать за 35 верст в Мещовск к доктору; зайду еще сам и попрошу. Только бы Вы были довольны мною. --
   NB. Племянника моего Владиміра Владимировича перевели из Калуги на станцию Троицкая, между Мятлевым (с которого Вам ко мне сворачивать) и Калугой. -- Можете телеграфировать ему из Москвы; а то и на самой Мятлевской станции Начальник Николай Иванович Шишмарев все сделает для Вашего успокоения. -- Он знаком мне и будет предупрежден на днях же о возможности Вашего приезда. -- Не знаю, что Вам сказать в заключение; жму Вашу руку, целую, обнимаю, благодарю, люблю, уважаю донельзя... Все!
   
   Верно: К. Леонтьев
   

388

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
25 августа 1880 г., Кудиново

25 августа; 1880 г.
Кудиново.

   Володя, все наши приятные планы насчет твоего приезда в Кудиново расстроились. -- Я должен на днях ехать в Оптину, а вслед за мной и Маша, которая остается для окончания некоторых дел здесь на неделю. -- Так как около 2-х месяцев мы здесь жили в долг, то после расчета с половиной только этих долгов -- у меня из 330 рубл<ей> остается только около 100; и без всяких определенных надежд впереди. --
   Здесь в таком положении оставаться нельзя. -- Прощай. -- Целую Наталью Терентьевну. --

Твой К. Леонтьев

   Таисиного зятя ты все-таки забыл и в Калуге ничего не узнал. -- Признайся? -- Отвечай в Козельск -- в Оптину.
   

389

К. А. ГУБАСТОВУ
13 сентября 1880 г., Оптина пустынь

13 сентября; 1880 года. --
Оптинский Скит.

   Мы не шутя думали, Губастов, что с Вами случилось что-то особенное; спрашивали себя даже: "не умер ли он внезапно?" Так ваше молчание и ваша неисполнительность были на вас не похожи. -- Наконец -- все объяснилось, вашим письмом, недавно здесь мною полученным; той тоской и раздражением, о котором Вы пишете. -- Благодарю Вас, что Вы обо мне вспомнили. -- Нынешнее лето судьба наша была почти одинакова: то есть оба провели его в тоске и раздражении. -- Я приехал в мае домой к своим именинам из Москвы больной и простуженный до того, что до 1/2 июля из своего флигеля почти не выходил. -- Не успел я прийти в себя от этого, как Людмила очень опасно занемогла. -- Она была у нас в Кудинове; приехала дня на два и вдруг заразилась дизентерией, на которую было в это время поветрие, и осталась у нас почти на месяц в постеле. -- Это поставило весь дом верх дном; родные ее и мы делили издержки пополам; из Калуги нарочно приезжал доктор для консультации со мною. -- Совещаясь с другими, потому что болезнь была не проста и с разными тонкими и опасными осложнениями, я вынужден был следить за лечением сам и в то же самое время писал те возражения Достоевскому, которые Вы читали в "Варш<авском> Дневнике". -- Верьте, мне стоил этот труд больших усилий; вы это поймете; вообразите только себе совпадение серьезного труда мысли и труда срочного с заботами о дорогом человеке, с ответственностью за жизнь его, лежащей прямо и почти исключительно на Вас! --
   Едва-едва мы ее подняли и отправили домой; -- я в первый раз в жизни был рад, что она уехала, до того я был измучен! --
   Только что я отдохнул от этого -- вдруг известие от Князя Голицына: "К сожалению, не могу даже и срока назначить, когда вышлю Вам деньги!" -- Весь июль и 1/2 августа мы всё в ожидании его денег жили в долг, заживали аренду вперед и т. п. Можете опять себе вообразить наше положение. -- К счастию еще, что уплативши вовремя долг весной в один из калужских Банков, я сохранил себе там кредит и мне дали еще 350 р<уб.> на 9 месяцов; заплатил все <что> нужно было слугам и в щелкановские лавки и с самым небольшим остатком уехал сюда и поселился по прежним примерам в скиту (и даже в келльи самого покойного О. Климента и пишу на том столе, на котором и он писал). -- Успокоение сердца моего началось только со вчерашнего дня, здесь в Скиту (до вчерашнего дня было 1000 веществен<ных> неудобств и терзаний, неизбежных каждый раз при том переломе, который свершается при изменении помещичьей независимости и хозяйской власти на монастырское подчинение). -- Что будет дальше -- не знаю; предпочитаю даже и не думать, ибо денег у меня только до 1-го октября и ничего в виду, кроме милости Божией!.. Около месяца, по получении Княжеской телеграммы, я, каюсь, был в таком унынии, что объявил всем окружающим: Марье Влад<иміровне>, Николаю, Варе и т. д., "что я ничего не знаю и знать не хочу и пусть сами обо всем и в том числе обо мне заботятся..." Не писал с тех пор ни в Кудинове, ни здесь на гостинице, а только молился и шлялся. -- Не писал не только повести для Каткова или статей, но даже и самых нужных писем; -- и постоянно завидовал одной здоровой чорной свинье, которую я видел проездом в ту минуту, когда она с тихим восторгом чесалась об угол сруба. -- Я не шучу!.. Уверяю вас, что я не шучу... Дело, наконец, не в одних деньгах; -- но во многом, во многом; и прежде всего в том, что самый "Варшавский Дневник" гибнет без поддержки и успеха... И это после всех тех слое, которые я слышал в Москве и Петербурге... Я не Князя осуждаю, ни минуты я его, бедного, не осуждал, а русскую подлость... И это не мое только пристрастное, быть может, суждение. -- Эта история "Варш<авского> Дневн<ика>" поразила одного из здешних очень умных иеромонахов, и он воскликнул: "Нет! -- Это отвратительно! У англичан этого бы не случилось... Столько слов и никакой поддержки..." Я надеюсь, что Вы меня за этот месяц нравственной и умственной "Нирваны" не осудите; -- вы согласитесь, что есть предел всякому -- даже и моему в литературных делах -- терпению! Дело это негодное , не я!... Даже и не Вы (Вам я благодарен), а судьба. -- Вы были правы, вызывая меня... Но Россия? Эта говённая интеллигенция? Эти единомышленники, имеющие имя, деньги, власть? Отдельно взятые они все окажутся словно и правыми... Но в совокупности что же это за слабость и за предательство! Не довольно ли об этом?
   Вот уже около 20 дней все жду решения моей судьбы Лорис-Меликовым. -- Хотя, разумеется -- жизнь цензора я считаю тоже немножко вроде жизни той свиньи, которая обеспечена и чешется об угол сруба; но тем-то она и хороша... Покойнее, чем положение Литератур<ного> Икара (вы знаете -- миф о Дедале и Икаре, летевших с острова Крита через море?). -- Не знаю почему -- нет до сих пор решительных вестей. -- За ваше "неоставление" насчет варшавского места тоже искренно благодарю; -- приму все что придется с удовольствием. -- Но заметить надо, -- что варшавское место лучше даже московского, но в том лишь случае, если "Дневник" -- решатся, наконец, поддержать так или иначе...
   Вы интересуетесь моими домашними делами. Спрашиваете про Варю и Николая. --
   Извольте. -- Многое переменилось с весны и зимы. -- Переменились и они. -- Варя переменилась, впрочем, несравненно больше, чем Николай. -- Вдруг развилась умом; ужасно поумнела, стала даже слишком много понимать; со мной держит себя прекрасно, совершенно как добрая и откровенная дочь. -- Учится шить, читать, писать, усердно молится и превосходно с чувством пляшет. -- Но упряма и горда по-прежнему. С Николаем они почти совсем разошлись. -- Он по обычаю наветренничал весной; вдруг ни с того ни с сего стал с ней до грубости сух; вероятно -- воображая, что она будет счастлива одним титулом его невесты. -- Однако нет! Она решительно теперь за это не хочет за него замуж; и я ее в этом поддерживаю; а он все настаивает и обижается; и оправдывается. --
   Теперь, когда их характеры больше выразились и созрели, ясно, что это "коса на камень"; они друг другу не годятся, и я очень рад, что она нисколько к нему не привязана и даже любит посмеяться над его фанфаронством. -- Он -- мне и всему окружающему все так же предан; и все-таки ветрен и несносен, все так же благороден, умен и все-таки меня бесит. -- Раз я его уже и отпустил летом: но он на другом месте так без меня тосковал, что я решился возвратить его для пробы; но едва ли мы уживемся; мне покой и аккуратность теперь гораздо нужнее любви. -- Переезд в Москву решит это дело так или иначе. -- Но я все пишу и пишу Вам; а об главной новости не сказал еще. -- Лизавета Павловна вернулась около месяца тому назад. -- Теперь я нанимаю ей хорошеньку<ю> -- скромную квартирку в Козельске и даю ей на пропитание мою пенсию. -- При ней Варя и мать Николая. -- В каком она виде приехала в Кудиново; позвольте не писать. -- Не могу! Скажу вам только, что она по причинам, нам неизвестным и о которых мы даже и не спрашиваем, впала в слабоумие и в какое-то полудетское бесстрастие. -- Ее кормят, поят; прогуливают; следят за ней; -- она молится; меня очень боится; слушается даже Варю охотно и вообще тиха и безвредна; стыдится при мне есть и больше все сидит по углам молча и с работой. -- В лице ужасно и не по годам постарела! -- Воображаю, что с ней там было. -- И я нахожу, что расспрашивать ее ни о чем не надо, и От<ец> Амвросий, которого она очень полюбила, согласился в этом со мной. -- Я считаю милостию Божией и счастием, что она в таком положении; она покойна, ничего кроме одежды, сна, пищи и молитвы изредка не желает; и мне гораздо приятнее заботы по-христиански и с истинным прощением любви Христианской о женщине убогой и смирной; чем видеть перед собой жену здоровую, но беспокойную и требовательную. -- Есть ведь только три суда, признаваемые мной, да, я думаю, и многими. -- Суд религиозный, суд утилитарный и суд эстетический или суд благообразия... Для спасения души так и ей и мне полезнее; -- с точки зрения удобств -- так очень удобно обоим; -- а с точки зрения благообразия я тоже нахожу, что лучше жизнь с кроткой и полупомешанной женщиной, которая безвредна и за все благодарна, чем жизнь полная несогласий при здравом уме. -- Это Господь в одно и то же время ее пожалел и мне крест послал вовсе не тяжелый, а как бы трогательный и утешительный... Я очень за это благодарю Господа! Сжалился он над нами и соединил видно нас о Христе под конец нашей жизни. -- В этом виде я ее опять люблю и очень жалею; дай Бог мне только средства постоянно ее успокоивать и утешать теми пустяками, которые ей нужны. -- 20 к<оп.> на орехи или 30 к<оп.> на арбуз для нее радость! Она видно ужасных страданий натерпелась там у милых родных! Племянницы мои очень тоже ее жалеют и много помогли мне ее устроить. -- Дети -- Варя и Николай очень к ней расположились. -- Так что мои поездки в Козельск отсюда к ней большая отрада. -- Она все молчит; а если бы она изменилась, то я запру ее в лечебницу с первых двух выходок. -- Обнимаю Вас.

Ваш К. Леонтьев

   NB. Марья Влад<иміровна> места своего не оставляла; она была в Кудинове летом как бы в отпуску; а теперь живет в Козельске опять у г-жи Матвеевой. -- Матвеева тоже ученица отца Амвросия; и очень оригинальная интересная женщина, они отлично ладят с М<арьей> В<ладиміровной>. М<арья> В<ладиміровна> следит за маленьким хозяйством Лизаветы Павловны (См. ниже о Лиз<авете> Павл<овне> под конец письма). --
   

390

Т. И. ФИЛИППОВУ
9--10 октября 1880 г., Оптина пустынь

9 октября 1880. Оптинский скит.

   Письмо Ваше, Тертий Иванович, требует, мне кажется, длинного ответа. Начну вот с чего. У меня есть тетрадь, написанная вся года два тому назад. Я был тогда в положении сходном с теперешним: мыслить ни о чем другом, кроме своих дел, своего горя и своей скуки не мог. Ни до чего мне не было дела. В этой тетради я в виде исповеди кратко описал для отца Амвросия главные случайности моей жизни с 1871 года до 78-го, т. е. с первого обращения моего в Православие и до неудачной поездки в Константинополь корреспондентом Каткова (я из Киева вернулся больной). Кроме отца Амвросия и одного давнего друга никто этой тетради не читал. Я очень жалею, что ее не было со мной в Петербурге; Вам бы я дал ее прочесть, и Вы бы увидали, что до 71 года (т. е. до времени моего "обращения") рука Божия <не> тяготела на мне. Напр<имер>, кто-нибудь в своих предприятиях счастлив; но стоит ему взяться за мое дело или позаботиться о моем интересе, так сейчас постигнет и его неудача. Напр<имер>, Катков с большой охотой берется издать на свой счет мои Греческие повести. Повести до сих пор лежат у него, и он не мог свои расходы покрыть. Игнатьев собирается рекомендовать меня Губернатором в Тырнов или Филиппополь. На следующий же день Государь отправляет его в Вену, где его переговоры не достигают цели, и он удаляется в Киев. Губастову ни одна из его попыток в мою пользу не удается. Историю "Варшавского Дневника" Вы тоже знаете. Отвратительный результат моей весенней поездки в Петербург -- также Вам известен. Я задолжал только деньги хорошим людям, которые мне сочувствовали и, имея хорошее мнение о моих способностях, ждали от этой моей поездки многого. Вы сами удивлялись, что не можете даже какого-нибудь обыкновенного места мне найти. Поэтому первая мысль моя по прочтении Вашего письма была вот какая: "Чем Филиппов искреннее заботится обо мне, чем живее его ко мне симпатия, тем хуже для него: что-нибудь да помешает ему там, где он не ожидает!" Мне кажется, если бы Лорис-Меликов, во всем столь счастливый, достал бы сам где-нибудь 150 000 р<уб.> для моей газеты, то на другой же день за полчаса до получения денег его бы убил какой-нибудь нигилист. Дай Бог, чтобы я хоть на этот раз ошибся!
   Вот что я хотел Вам сказать прежде всего.
   Теперь прямой ответ на Ваш решительный вопрос: "согласен ли я запречься в корень?" Согласен и с удовольствием, если будут даны свобода и большие деньги. Не стану с Вами хитрить и напомню то, что говорил Вам в вагоне. Нужно домашних устроить сразу, чтобы об них больше не думать и чтобы всецело посвятить себя большому делу. Я не могу ничего сделать при условиях средних: недуги, закоренелые привычки, петербургский климат и петербургский образ жизни, этот вихрь... Неудача варшавского дела, которая, как неисцелимая рана, пожирает меня до сих пор; расстроенное имение, проценты в банк, все эти сроки платежей, необходимость бросить все другие литературные замыслы, которые были бы мне приятнее публицистики, бедные люди, которые от меня зависят и которых я оставить не могу; жена, впавшая в слабоумие, о которой надо заранее позаботиться, потому что она просто, как другие, ни наследовать, ни распорядиться даже самой ничтожной движимостью разумно не может... И т. д. ... и т. д. ... Вам все эти подробности неизвестны; но вот духовник отец Амвросий говорил моим близким: "что он таких сложных обстоятельств, как мои, еще ни разу не встречал".
   Все это надо отстранить в том смысле, чтобы совесть и сердце мои могли сказать мне: "я сделал все, что мог. Ныне отпущаешь раба Твоего"... Начало дела, согласитесь, самое трудное; поэтому в самом начале и нужно, чтобы вся мысль моя, все мои физические слабеющие силы были посвящены этому делу и более ничему. Правда, я чувствую, что еще есть во мне священный огонь для борьбы. Но само дело, занимающее Вас, выиграет от моей беззаботности о домашнем. Тот же отец Амвросий, увидав меня раз в одну из самых невыносимых минут моей жизни, сказал мне: "другой давно бы умер, если бы испытал все то, что Вы испытали за последние 10 лет, а Вы живы, да еще и пишете. Бог знает, какие силы Он вам дал!" Надо все это взвесить. Реакционная газета в столице -- это не такая простая вещь, как цензорское место. Конечно, цензорство из-за 3-х тысяч рублей есть своего рода "смирение". Но по крайней мере, не особенно хитро и повернее. Есть и еще вопросы. Чем будет отзываться тройной Протекторат, о котором Вы пишете? Оставляя Вас в стороне, как друга, не придется ли разрываться между Победоносцевым и Лорис-Меликовым? И еще вопрос: разве можно совместить управление большой газетой и должность серьезную при Св. Синоде? И еще: а моя пенсия (600 р<уб.>)? Это не шутка. Эта скромная пенсия содержит в Козельске, по соседству Оптиной, бедную жену мою. Если я буду цензором -- эту пенсию отнимут; вернут ли мне ее тотчас же, когда я брошу опять службу для издания газеты? Не буду ли в случае какой-нибудь неудачи в безвыходном положении? Вот вопросы, которые невольно приходят на ум.
   Это не значит, что мне не нравится Ваш проект; он не может не нравиться; но я боюсь, напротив, что он слишком хорош, и еще больше боюсь каких-нибудь ужасов безвыходности в случае даже и позднейшей неудачи. Интересно бы знать, какого размера капитал Вы находите достаточным для этого предприятия? Я полагаю, что нужно 150 000, не менее, чтобы можно было вести года три борьбу против Голоса, Нового Времени и друг<их> богатых изданий. Я полагаю также, что капитал надо просто доверить мне (бывает ли на это контроль или нет, я не знаю; но, разумеется, я ничего против контроля не имею); а тот хозяин и счетчик, о котором Вы говорите, должен зависеть от меня, а не я от него. С этим Вы согласитесь, конечно? Замечу также, что Воскобойников у Каткова (2-е лицо по газете) имеет 10 000 р<уб.> в год и даровую квартиру (за последним я, впрочем, не особенно гонюсь; казенные квартиры в Петербурге все очень гадки).
   Я пишу Вам все это не для того, конечно, чтобы отнять у Вас охоту заботиться обо мне, а в виде рассуждения и прошу Вас ничего решающего в этом письме не видеть. Оттенков и соображений, я знаю, может быть в подобном деле множество. И при личном свидании, конечно, все это может обсудиться иначе, при возражениях с той и другой стороны. А я пишу то, что пришло мне на мысль с первого раза. Об одном я желал бы знать положительно: можно ли надеяться отделить что-нибудь достаточное сразу для покрытия некоторых долгов и для скромного устройства домашних наших дел? Как это делается, я не знаю по опыту, но полагаю, что это и возможно, и полезно для самого дела в том смысле, как я говорил выше, т. е. для свободы моей же мысли от домашних тягостей.
   Во всяком случае письмо Ваше было для меня лучом света, и я буду искусственно возбуждать в себе надежды, даже обманывать себя, чтобы было веселее и для того, чтобы хоть повесть Каткову как-нибудь дописать, а то я с июля месяца утратил было всякую способность к творчеству.
   С отцом Ювеналием поговорю при случае, хотя признаюсь, с ним говорить об его делах очень неприятно, достоинств у него много, но он не прост; самолюбие à double fond, а не простое; прежде чем принять хорошо участие, он начинает всячески охлаждать человека, и только моя прямота и простота в этих случаях берут верх над его церемониймейстерством и над его гордыми изворотами!
   Прошу Вас передать мое сердечное уважение Марии Ивановне и дочерям Вашим.
   
   10 октября.
   Я хорошо сделал, что дал этому письму полежать два дня; вчера вечером я получил другое письмо Ваше о 150 р<уб.> и о Всев<олоде> Соловьеве. Если московский друг Ваш и не исполнит Вашей просьбы, то мне и то будет утешением, что Вы так горячо и, как бы это сказать... совсем не по-русски обо мне печетесь. Каюсь, грешный человек, за последние годы слово русское для меня стало почти бранным. И в делах самого Православия я вижу на каждом шагу такую пустоту, такую распущенность, равнодушие, что лучше и не говорить. Не говоря уже о немцах, французах или англичанах, если бы греки имели те средства умственные и вещественные, которые имеем мы в России, то не такой, конечно, вид и не такую силу имела бы и Церковь. Утешаюсь я, видя Вашу твердость и деятельность, не только потому, что мне они лично приятны и выгодны, но и потому, что Вы всей особой своей осязательно доказываете мою теоретическую правоту, подтверждаете мой национальный идеал: вот как может быть полон, многосторонен, тверд и горяч русский человек, понимающий, что значит быть хорошим русским! Пусть думает, кто хочет, что я с одной стороны ослеплен дружбой и благодарностью, а с другой озлоблен на большинство за неуспехи мои. Я могу доказать ложь такого обвинения тем, что сам себя готов причислить в некоторых отношениях к этому большинству русских. Каким образом? Не по пустоте мнений, не по ничтожеству идеала, не по роду убеждений и вкусов, а по характеру и по поведению моему. Например, теперь. Вы пишете, что назначение мое на службу состоится на днях; Вы ищете капитал для большой газеты, а <я> что думаю? Я сижу в скиту, в келье покойного Климента, смотрю из окна на большие сосны бора, курю на диване и думаю: "дай Бог газету с богатым капиталом, а цензорство повернее и попроще; а еще лучше цензорства и 3000 р<уб.> в Москве здесь каких-нибудь 75 р<уб.> с<еребром> в месяц до гроба и ровно ничего не делать. Вот блаженство! Вот счастье! Ни газет не читать, ни сочинять ничего самому к сроку и за деньги. Ни монашеского послушания, ни борьбы, ни честолюбия мірского. В субботу всенощная, в воскресный день поздняя обедня; изредка в козельском трактире закусить чего-нибудь получше; не знать почти, что делается на свете (как я с июля почти не знаю, потому что даже и Московских Ведомостей не читаю и даже племяннице, которая за меня их получает, не велю ничего мне рассказывать: "скучно! что мне за дело!"). И цензорством я дорожу лишь по нужде, потому что нет этих 75 р<уб.> даровых. Вы пишете: "будьте бодрее". Вот моя бодрость! Недавно в ответе Победоносцеву у меня сорвалось слово о скорби моей, об унынии и т. д. Конечно, есть дни, в которые скорбь и уныние велики; но это скорбь о кофее в ноябре, о табаке и теплой шапке новой; о старых слугах, оставшихся в имении, которым тоже надо есть и которых бросить я не могу! Но как скоро жалование послано, табак, свечи и кофей есть на 15 дней и никто ко мне целое утро нейдет и не зовет никуда и ни к чему не принуждает, так я и доволен! Раз в неделю полчаса беседы с духовником; ни газет, ни мірского чтения, ни духовного; вечером поиграть в бирюльки (из серных спичек) с мальчиком, который мне давно служит, и послушать его рассказы о том, как кто в Козельске подрался и как кто женился, и какой монах чем проштрафился, и что сделал отец игумен и т. д. Отлично! Иногда горло болит, иногда лучше, разложение организма идет своим чередом, но медленно и с роздыхами. Один день скорбный почему-то, а другой ничего; хотя я и на молитву так же стал ретив, как и на все другое (кроме курения табаку и бирюлек), но совесть шепчет, что Господь простит мне и помилует в день Страшного Суда. И отлично! Беда в том, что эта восхитительная Нирвана, более животная, однако, чем аскетическая -- есть лишь один волшебный миг забвения. И действительность вопиет громко: "смотри! Ты лишен и того, что имеют многие скотоподобные люди -- у тебя нет и не будет ни 75, ни 50 р<уб.> в месяц верных и обеспеченных. У тебя есть лишь 49 р<уб.> пенсии, которые ты должен отдавать своей доброй и убогой (умом убогой) жене и ее служанке на содержание в Козельске; а ты должен что-то мыслить, что-то воображать, что-то писать и печатать, чтобы есть, пить, спать, курить и т. д." И вот и начинается скорбь: беру тетрадь, повесть для Каткова: "слышал", что она хороша; попробую... ни с места! ни зги Божией не вижу, ни строки... Кладу назад и на диван, и опять рад... Вчера молодой служитель мой заболел, я рад случаю: пошел сам с утра хлопотать о провизии к обеду, о том, о другом, чтобы только не писать. Вот моя бодрость, вот моя мечта, вот мое счастье -- ничего, кроме телесного спокойствия. Порывистая инициатива моя за последние 7--8 лет внушает мне одно презрение; ибо все эти попытки, поездки, вся эта энергия, все эти мысли, все эти Одиссеи и "Варшавские Дневники", "Византизмы" и "отцы Клименты" привели лишь к тому, что Гирс предлагает мне из милости мальчишечье место в Варшаве в полторы тысячи (из них надо вычесть 600 р<уб.> теряемой пенсии, итого 900 р<уб.> (!) в городе почти столичном), что даже Ваше счастье в приискании мест людям изменяет Вам, что Катков вместо того, чтобы удвоить и утроить мне цену за лист, прощает мне долг в 2000 нынешней весной или что Суворин "венчает" меня таким отзывом: "некто г. Леонтьев, пишущий в Варш<авском> Дневнике".... И потому я чувствую, что я прав в своем желании этой невидной Нирваны и в своей скорби о том, что если что дадут, то надо с благодарностью брать, ибо на "Нирвану" нет и 50 руб. в месяц. И если не мучаться этим презренным, истинно презренным трудом -- то сладкая и приятно-скучноватая Нирвана обратится в ад телесных лишений, которые я тем менее намерен выносить, чем пустее и пустее становится мой внутренний, никому серьезно не нужный видно, мір! Вот Вам моя бодрость! Да! Настоящим унынием я это не назову! Я испытал не раз и его, но это не то. Это презрение к своей прежней деятельности и равнодушие ко всему остальному. Но Господь так смирил меня, что я даже и на это не имею прав! а должен ждать с радостью назначения на цензорство; уже потому с радостью, что это проще, пустее и покойнее литературы! Всё поближе к Нирване. Меньше я и больше не я; и потому и меньше той непостижимой анафемы, которая лежит на моем я. Довольно об этих сокровенных тайнах сердца. Теперь проще о газете. Вс. Соловьева я очень люблю и верю, что из него можно создать нечто крупное; нужно утвердить его в нашем направлении: он сам мне сказал, что согласен идти ко мне в ученики. Или почти. Но я признаюсь, не ясно понимаю, что у Вас за план слагается? Будемте откровенны. Вы, может быть, думаете, что я не распорядителен, а только могу писать. Нет, это была бы большая ошибка! Вы меня с этой стороны не знаете, спросите у Губастова (я даже угадываю, что он скажет, он скажет: "отлично распорядится, лучше многих; он в Турции молодцом поворачивал дела; но все это пока не устанет, пока не надоело ему"). В этом есть доля правды; хотя "усталость" вернее "нетерпения". Я говорю как о другом, беспристрастно. Я думаю, что надо или переманить все-таки Голицына, которого немощи я уже знаю и который и со мной умеет обращаться, или просто предоставить мне всю свободу и всю инициативу дела, раз деньги будут найдены, а я уже сам обставлю себя людьми с помощью Ваших советов и содействия. Хуже будет, если я не буду хозяином. Хозяин в тесном смысле, т. е. счетовод и распорядитель второстепенный, необходим, но лучше будет, если он будет мне подчинен. Я не определяю частностей теперь, а говорю только вообще: если Вы уж хотите дела широкого и крупного, так передайте его прямо мне и только мне; я заведу (конечно, с Вашей помощью) машину; а через год или два приготовлю другого... хотя бы Всеволода Соловьева. Но сначала и он должен от меня зависеть. Или же совсем напротив -- выдать мне хороший задаток сразу для устройства моих домашних дел и для того, чтобы было куда спастись, когда распоряжения другого без моей вины погубят дело; и назначить мне очень хорошее содержание в год, как второму лицу, сотруднику и советнику без построчной платы, а огулом в год, ибо моя идиосинкразия такова, что я сделаю лучше и больше, если меня не будут душить ежедневно или очень часто передовыми статьями. Ф. Н. Берг, кажется, по хозяйственной части очень хорош и меня любит, и Вас очень уважает. Он кажется экономен до скупости. А главное надо, чтобы я мог выход себе хоть скромный обеспечить сначала, сразу. Без этого цензорство бросать было бы в мои лета безумием.
   Больше ничего я не нахожу сказать на этот раз... Обнимаю Вас крепко, благодарю и буду готовиться в Москву.

Вам преданный К. Леонтьев

   

391

H. Т. ЛЕОНТЬЕВОЙ
12 октября 1880 г., Оптина пустынь

21 октября; 1880 года.
Оптина Пустынь.

   Милая Наталья Терентьевна, я пишу Вам -- а не Володе, хотя дело касается до него, а не до Вас. -- Но он такой варвар -- тиран своей неаккуратностью, что я не решаюсь без Вашей помощи даже и о пустом деле его просить. -- Мне необходимо, чтобы он сейчас же сел к столу и написал бы мне -- сколько мы с ним взяли в Малютинском Банке -- 300 или 350 рубл<ей> и какого числа мая срок. -- Мне нужно не письмо, а две строки ответа, но сейчас. -- На днях, как только Лорис-Меликов вернется из Ливадии, будет решена моя судьба; то есть назначение Цензором в Москву. -- Я поеду тотчас же через Калугу и, может быть, остановлюсь у Вас (если времени достанет). -- В Калуге мне необходимо быть в Малютинском Банке, и мне без извещения от Володи и показаться туда стыдно. За дурака примут. -- Верить не будут. --
   Вот, милая Наташа, моя до Вас просьба, принудьте его ответить мне сейчас. --
   Он верно помнит. -- А у меня, ей-Богу, точно память отшибло после расстройства с Варшавским Дневником. -- Целую Вас и несносного сукина сына Володьку -- тоже крепко обнимаю, несмотря на все мучения, которые он способен мне причинять!

Ваш К. Леонтьев

   

392

Т. И. ФИЛИППОВУ
23 октября 1880 г., Оптина пустынь

23 октября 1880,
Оптинский скит.

Тертий Иванович!

   Теперь понял. Буду ждать телеграммы Вашей и готовиться к отъезду; хотя мне эти скоропостижные (как Вы выражаетесь) сборы очень тяжелы -- боюсь только, чтобы реки (их две отсюда до Калуги) не напутали чего-нибудь. Ответил бы тотчас же телеграммой, но куда? В Москву или Петербург -- как знать? Денег достать на дорогу надеюсь, это легче, чем точные сроки; когда от Оптины до Калуги средства сообщения так затруднительны. Лорис-Меликов вернулся, судя по газетам (которых, впрочем, я с июля не читал вовсе, а говорят другие). Насчет участия моего в Вашей газете заочно -- скажу Вам вот что. С одной стороны, для меня это покойнее; три тысячи казенного верного жалования и 3--4 еще от Вас -- это можно поправиться; и не так страшно, как брать на себя всю редакторскую ответственность. Это лучше с точки зрения обеспеченности. Но простите мне мои претензии. Я думаю, что все дело вышло бы крупнее, если бы при серьезном капитале (вроде 160 000 Цитовича) я бы управлял сначала сам с Вашею помощью. Видите, прав ли я или нет, но у меня в течение долгих лет независимости и удаления составилась ясная как математика, полу-реакционная, полу-прогрессивная (но не в смысле свободы) система. Для меня она ясна; а что касается до способа передачи другим -- то в этом Вы судья со стороны лучший, чем я сам. Я очень рад видеть Вс. Соловьева редактором. Лучше его мы не найдем, это правда; и если я говорил о Ф. Н. Берге, то это потому, что я имел в виду совсем другое дело -- очень большое (вроде "Берега"), при котором нашлось бы место им обоим; и Берга я считаю в практических способностях очень опытным. Но замечу, что у Вс. Соловьева года два тому назад было еще что-то неопределенное; он был под влиянием сентиментальностей Достоевского, которому хорошо наигрывать на одной и той же теме невозможной любви; эта песня доставила ему много приятного и выгодного. А Вс. Соловьеву надо передать иное наследство, покруче и понаучнее, так сказать. Не поученее, а именно, понаучнее, пообъективнее. Иначе это будет разноголосица. Можно и либеральничать, но не искренно, а по нужде. Если делать дело серьезно, то надо и ему приехать в Москву для свидания со мной.
   Посмотрим. Я очень рад, но помните, что на первых порах (месяц или два) мне и с цензурой будет трудно. Ново.
   Прощайте пока, Тертий Иванович, просто без прилагательных. Я не нахожу их. Вы сами знаете почему.
   Обнимаю Вас

Ваш К. Леонтьев.

   150 р<уб.> никаких не получал.
   

393

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
22 ноября 1880 г., Оптина пустынь

22 ноября; 1880
Оптина Пустынь. --

   Володя, вчера я получил из Петербурга телеграмму о назначении меня Цензором в Москву. -- Надеюсь ночевать у тебя в Троицком на той неделе во вторник или среду. -- (В среду и пятницу нужно постное -- рыбу; а в другие дни могу и скоромное есть). --
   Письмо твое получил и был им тронут. -- Но.... отчего медлил ответом? -- Поговорим при свидании.
   Наташу целую. --

К. Леонтьев

   

394

В. В. КОМАРОВУ
28 ноября 1880 г., Оптина пустынь

28 ноября; 1880 года
Оптина Пустынь. --

Милостивый Государь
Виссарион Виссарионович,

   Я на несколько дней был в отлучке из Монастыря и только по возвращении нашел Ваше письмо на столе моей келльи. -- Вот причина, по которой я опоздал ответом на Ваши лестные предложения. -- Вы знаете уже теперь, что я назначен Цензором в Москву и 2-го декабря выезжаю отсюда. -- Что касается до предложения Вашего приехать с известной целью в Петербург на счет Вашей Редакции, то, во-1-х, для этого нужно будет согласие Председателя Ценэ<урного> Комитета (если не выше?), а во-2-х, 250 рублей. -- Понятное дело, что я приеду с радостью, если не встречу препятствий в этих двух отношениях.
   Прошу принять уверение в почтении и преданности готового к услугам

К. Леонтьева

   NB. После 6-го декабря пишите в Цензурный Комитет. Это вернее всего.
   

395

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
9 декабря 1880 г., Москва

9 декабря; 1880
Москва
(Лоскутная Гостиница на Тверской).

   Володя, я написал сегодня еще Филиппову, не найдет ли он еще какого пути для влияния на Усова. -- Да Бабушкин, который хорош с ним и с его женой, обещал действовать в твою пользу через нее. -- А ты перестань же говорить вечно глупости -- определи Таисиного зятя; а если получишь место, то пригласи сестру гостить к себе -- пусть отдохнет; я ручаюсь, что у Вас она будет покойна. -- Со мной -- это дело иное.

К. Леонтьев

   Наташины носки очень хороши. --
   

396

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
16 декабря 1880 г., Москва

16 декабря; 1880 г.
Москва.

   Дурак, дурак и дурак -- больше ничего!
   1) Никто тебя не просит непременно ехать самому к Усову сейчас; дай время Бабушкину и Филиппову сделать что-нибудь. --
   2) На платье я тебе денег не дам. -- Не воображай, что у меня их много. -- А Начальнику Станции я могу заплатить за тебя 40 рублей, и то если Катков на днях даст мне денег. -- Но заплачу не иначе как прямо в руки Начальнику. Изволь мне сообщить немедля, как его имя, отчество и фамилия. --
   3) Глупость; -- ты пишешь -- "я согласен, чтоб Маша жила с нами". Не жить навсегда у вас она может. -- На это она сама никогда не согласится; и с другой стороны и я не захочу никогда тебе ее навязывать и Нат<алью> Терентьев<ну> стеснять. -- К тому же я вполне понимаю сомнения Натальи Тер<ентьевны> и ее боязнь. --
   Репутация Машиного характера так некрасива в домашнем быту, что и толковать нечего. -- Что ты предпочитаешь Наташу сестре -- и это я понимаю и даже сочувствую этому. -- Маша ужасна своими немощами, и хотя я с Наташей не жил, но опытный инстинкт мой говорит мне, что она в 20 раз лучше. -- Наташа, должно быть, мужественна, терпелива, добра, и ты, пожалуй, еще и не стоишь такой помощницы и подруги. -- Все это так; -- но я, повторяю, хотел только, чтоб Маша погостила и отдохнула бы у Вас с 1/2 года не мешаясь у Вас ни во что. -- В этой форме, т. е. когда она сердцем чужда текущим делам окружающей среды -- она безукоризненна и очень мила. -- У Вас она такая и будет. -- Писать, конечно, ты об этом ей теперь ничего не должен. -- Предай все это забвению, пока тебя не повысят. --
   Таисину зятю в телеграфисты идти потому не удобно; что жена его, живя с ним впоследствии на станции, не будет ничего приобретать сама. -- Я думаю, кондуктором лучше, потому что жену можно устроить в Вязьме или Калуге. -- Она прекрасная швея и портниха; может в городе сама приобретать. --
   Прощай. --

К. Леонтьев

   

397

К. А. ГУБАСТОВУ
20 декабря 1880 г., Москва

20 декабря; 1880
Москва.

Константин Аркадьевич,

   Во-1-х, прошу Вас извинить меня, что я не ответил в свое время на Вашу поздравительную телеграмму. -- Ответить телеграммой же -- пожалел денег, которых тогда было очень мало, а письмо писать было некогда. -- Передайте это и Хитрову, с благодарностью. -- Сегодня я хочу посягнуть бессовестно на вашу обязательность и убедительно просить Вас съездить в Сиротский Суд, чтоб взять там кой-какие бумаги, принадлежавшие моей покойной матери. -- Ее посмертные желания и т. д. В 81 году будет 10-летняя давность со дня ее кончины (в феврале) и их уничтожат. -- Я полагаю, что необходима для этого доверенность, засвидетельствованная нотариусом. -- Я ее в понедельник (сегодня суббота) вышлю особо; -- сегодня у нас Комитет, и к тому же Вы знаете, до чего я тягощусь всяким лишним движениям (да и здоровье очень плохо -- между нами, прошу Вас!). Я очень грешен и виноват перед бедной матушкой, что не исполнил этого давно, но что делать! Если бы даже предположить, что срок 10-летней давности определяется не днем кончины (в феврале 71-го года), а прямо с 1-го января 1881 года, то и тогда у Вас останется до Рождества дня два и до Нового Года дня два-три, я думаю, чтобы сделать это при свойственной Вам деятельности. -- Вы понимаете мое раскаяние и мою нравственную потребность хотя и поздно, но исполнить это. --
   После "Нового Года" я, вероятно, на неделю буду в Петербурге. -- Под величайшим секретом сообщу Вам вот что. -- Комаров (редактор Пет<ербургских> Ведом<остей>) зовет меня приехать на его счет для пользы консервативной партии и т. п. Я хочу воспользоваться его деньгами больше для пользы службы -- чем для пользы публицистики. -- Тайну эту я доверяю только Вам; даже Т. И. Филиппову она не должна быть известна, его это может очень огорчить и даже восстановить противу меня: он на меня еще рассчитывает как на литератора!
   А я только о том и думаю, как мне <отказаться> от литературы и особенно от публицистики. -- Я убежден, что мои гражданск<ие> взгляды могут только повредить мне в глазах либерального начальства, а мне теперь, теперь кусок хлеба важнее всего. -- С женой мы так сошлись опять как никогда. -- Ее слабоумие (или род помешательства) до того мило и добродушно, что я никогда ее так еще не любил и не жалел. -- Я без нее здесь скучаю и когда вижу светских и образованных женщин, то просто не понимаю ни их, ни мужей их!.. Равнодушие мое к литер<атуре> и т. п. полное и все растет и растет. -- Я не знаю, как избавиться даже от повестей для Каткова (которого деньги мне нужны), и хотя время найдется, когда я больше привыкну к тонкостям новой службы, но вы понимаете, мне все равно, кроме жены и Вари, с которой они очень сошлись (Бог-то как милостив); а Варя вдобавок становится такая прекрасная, верная, серьезная дочь, что поискать таких! Оптинские старцы ее уважают. -- Вся моя жизнь теперь в них и для них! -- Я сейчас не в силах их выписать из Козельска; но терплю и смиряюсь. --
   Все мои мечты -- это оставить им что-нибудь... А вы знаете, как я запутан! -- Поэтому и литерат<ура> теперь может иметь лишь коммерческое для меня значение! -- И т. д. и т. д. -- А я сам для себя прошу от Бога только одного: "Христианския кончины живота безболезненной, непостыдной, мирной и доброго ответа на страшном судилище Христовом!.."
   Я в Угрешском подряснике был гораздо более "мірянин", чем теперь. -- И "Варш<авский> Днев<ник>" сделал свое неизгладимое дело. -- Стоит ли такие вещи писать? Для кого? Для 20 человек, высокопоставленных людей, которые, восхищаясь, не умели и не хотели ничего серьезного сделать ни для Голицына, ни для меня;.. как писателя? -- Серьезным я называю тысяч 100--200. -- Нашлись бы, если бы была воля Божия на проповедь подобных вещей в России. -- Но отчизна наша предана уже проклятию и ничего с ней не сделаешь!..
   Я счастлив теперь в своей семье -- и не боюсь более смерти -- чего же большего человеку желать?..
   Благодарю Бога! И за место, за "хлеб насущный" и за примирение с женой, и за Варю, и за равнодушие мое и к России, и к своей собствен <ной> славе, и за друзей, которые меня не оставляют.
   Простите, что все это сорвалось у меня с пера. -- Исполните мою просьбу и, еще раз повторяю, не говорите никому пока об этом настроении моем, потому что на мою литер<атуру> в Петербурге иные влиятельные люди рассчитывают. Будьте всегда гробом тайн, как были. --

К. Леонтьев

   

1881

398

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
10 января 1881 г., Москва

10 января; 1881.
Москва. --

   1.) Вперед прошу тебя, без нужды телеграммами не тревожь меня и не заставляй за них платить деньги. -- Вчера я вынужден был заплотить за нее целый рубль. -- Напиши письмо.
   2.) Филиппову недавно писал. -- Напишу еще. -- А ты не зевай сам (по обычаю) и напиши скорей Бабушкину; он, может быть, скорее Филиппова достигнет цели у Усова. -- Ближе. -- А еще лучше догадался бы съездить к нему. --
   3) "Писем" тебе не пишу, потому что "соловья баснями не кормят". -- Что писать, когда денег до сих пор не мог послать за тебя Начальнику Станции? -- Меня самого рвут на куски...
   В заключение посоветую побольше молиться Богу и поменьше думать о своем личном достоинстве. --
   Не только твое, но даже и мое достоинство никому, поверь, не нужно... Я убедился в этом. --

К. Леонтьев --

   Наташу целую. --
   Когда можно будет -- вышлю деньги для Иванова; это будет гораздо полезнее потери дорогого времени на чувствительную переписку "в сухую". --
   NB. Я уже не в Лоскутной. Адрес мой: Новинский бульвар; около Смоленского рынка. -- Дом Котлерова (бывший Сорокина). -- Надпись еще -- Сорокина.
   Не требуй от меня, пожалоста, частых писем. -- Это ужасно. -- Сам-то ты гораздо менее меня занят умом, а писать не охочь, пока "к гузну узлом не пришлось". --
   

399

К. П. ПОБЕДОНОСЦЕВУ
10 марта 1881 г., Москва

Москва; 10 марта; 1881 г. --

Ваше Высокопревосходительство,

   Сегодня я отправил Вам целую кипу "Варшавского Дневника" прошлого 1880 года, за 4-е первые месяца; -- т. е. за то время, в которое я чаще печатал в нем мои статьи. -- Я отметил синим карандашом все те передовые статьи, которые принадлежат мне (и статьи Князя Голицына тоже отметил). -- Сверх того я вложил (в особой пакет) некоторые статьи мои из "Гражданина", "Русского міра" и "Газ<еты> Восток". -- В апреле 1880 года должна быть была еще напечатана в В<аршавском> Дневнике одна статья, которой я особенно дорожу, но я не могу до сих пор ее разыскать, -- а как только найду, то немедленно вышлю и ее Вашему Высокопревосходительству. --
   Я оставил также у себя на несколько дней тот No Дневника, в котором я напечатал проэкт большого памятника (храма, не молитвенного) покойному Государю Александру II-му. -- Хотя проэкт этот относился к юбилею Государя, но он совершенно подходит и к теперешним обстоятельствам. -- Я хочу предложить его в здешнюю Думу и напечатать в одной из московских Газет. -- По миновании надобности я поспешу и этот No представить Вашему Высокопревосходительству. --
   Я потому решился обременить Вас всей этой пачкой "Варш<авского> Дн<евника>", что по многим причинам не чувствую себя в силах сделать сам выбор из моих же статей. -- Пробежать их Вам, я полагаю, будет не очень трудно; так как Вы, видимо, сохранили и без того о них хорошее и выгодное для меня воспоминание. -- Это одна из причин; -- другая причина: это выраженное Вами желание вместе с моими статьями издать некоторые Ваши; при этом условии -- выбор из моих статей должен тем более зависеть от Вашего Высокопревосходительства; в сборнике тогда будет больше единства. -- И наконец -- есть еще одно чувство, которое Вы как человек религиозный скорее всякого, вероятно, поймете. -- Откровенно Вам сознаюсь в одном болезненном и как нынче говорят -- "мистическом" чувстве -- я до того отвык от самой невинной и законной удачи в самых правильно задуманных мною и в самых честных и бескорыстных предприятиях, что не могу не видеть в этом или какого-то проклятия, или, напротив того, "избрания" Божия ("посещенья", как говорят простолюдины наши) на тонкое и ежедневное мученичество для очищения моей грешной души. -- Один пример: я ли искал места Цензора? Нет -- мне и в голову это не приходило! Т. И. Филиппов задумал это, и дело удалось и у меня есть хоть какой-нибудь кусок хлеба. -- Так и это издание. -- Если я сам предприму это дело -- ничего не будет; а если Вы его начнете, поручив, разумеется, хлопоты второстепенные какому-нибудь другому лицу, то, вероятно (особенно -- при новых условиях) будет -- успех. -- О вещественных выгодах я не позволяю себе и думать... Куда -- мне! Если издание окупится и то "второстепенное" лицо, которому Вы заблагорассудите поручить дело, будет вознаграждено с продажи, то и это мне будет очень приятно. -- Впрочем, может быть, совместное издание Ваших статей -- перетянет на счастливую сторону мою проклятую звезду!
   Поблагодарив Вас за такое лестное воспоминание обо мне, честь имею быть с глубоким почтением,

Вашего Высокопревосходительства

   покорный слуга: К. Леонтьев --
   
   P. S. Сознаюсь в одном, мне очень бы хотелось, чтобы статьи "о Достоевском" ("о Всемірной любви") попали бы в сборник; и еще, чтоб мне выслали бы хоть на трое суток последнюю корректуру; ибо опечаток очень много в " Варшавском > Дневнике". --
   
   Мой адрес: Новинский бульв<ар>, дом Котлерова, бывший Сорокина. --
   

400

Е. А. КОЖУХОВУ
22 марта 1881 г., Москва

22 марта 1881 г., Москва.

Милостивый Государь,
Евгений Алексеевич!

   Прошлого 1880 года я напечатал в No 28-м "Варшавского Дневника" статью под заглавием: Памятник Двадцатипятилетия Царствования Государя Императора. В статье этой я изложил мой проэкт или, скромнее сказать, мою мысль, почти мечту, о том, какой бы именно нужно было воздвигнуть памятник покойному Государю Императору Александру Николаевичу... Мысль эта родилась в уме моем по поводу обстоятельств совершенно иного характера, чем нынешние; на обстоятельство это указывает само вышеупомянутое заглавие статьи. Трагическая и неожиданная кончина великодушного Монарха-Освободителя -- ничего не может, мне кажется, изменить существенно в этом проэкте; если в нем хороша основная мысль или если какие-нибудь частности заслуживают одобрения, то эта мысль или эта частность не могут утратить своего значения от того, что праздник юбилея так скоро заменился всеобщим трауром и скорбью. -- Мой Мавзолей относится не к тому или другому событию, а к целой жизни в Бозе почившего Венценосца.
   Прилагая при сем вышеозначенный No "Варшавского Дневника", я почтительнейше честь имею просить Ваше Превосходительство представить мой проэкт на благоусмотрение Его Сиятельства Князя Владиміра Андреевича Долгорукого.
   Честь имею быть с отличным почтением и неизменной преданностью,

Вашего Превосходительства

   <покорнейший слуга К. Леонтьев>
   

401

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
12 апреля 1881 г., Москва

12 апреля; 1881. Москва

   Христос Воскресе, Николай Яковлевич; я получил Ваше милое сердечное письмо. -- Само собою разумеется, оно меня глубоко тронуло. -- Оно и не могло не тронуть; -- вы сами это понимаете. -- Впрочем, я ни минуты не сомневался в искренности Ваших ко мне чувств. -- Я знал об них из писем Ваших к Маше и даже от посторонних людей, например, от Аверкиева. -- Он с жаром говорил об Ваших ко мне чувствах. Я верю, что Вы "добром" поминаете те дни, которые Вы проводили у нас в нашем милом Кудинове, и я сам об них часто с большим удовольствием вспоминаю, несмотря на наши постоянные столкновения. --
   Я готов даже видеться с Вами и побывать у Вас в Петербурге, но только умоляю Вас, пощадите меня; остав<ь>те меня в покое без замечаний, без личностей, без разных ядовитых намеков; мое нравственное состояние со времени нашей последней разлуки ужасно изменилось. -- Я совершенно подавлен; и подавлен постоянно, заметьте. Так, что мне теперь всякая неделикатность или что-нибудь в этом роде представляется непростительным противу меня жестокосердием. -- Лежачего не бьют. --
   А я лежу; и меня (так мне по крайней мере кажется...) всякий кому угодно попирает теперь ногами. --
   Писать не знаю когда сызнова примусь... Слишком замерло все и подняться своими силами уже невозможно... Иногда и ума не приложу, что такое это со мной случилось... Ничего, кроме ежеминутного уныния, уныния и уныния... Благодарю Вас за присылку книг.
   Вчера получил только объявление; завтра, вероятно, получу с почты... И первым делом... прочту вашу последнюю драму (Заглавия -- не знаю; -- где утопилась барышня).
   Адреса Вашего наверное не помню и потому пишу NoNo наобум и для верности посылаю заказным.
   
   Остаюсь Ваш К. Леонтьев.
   

402

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
22 апреля 1881 г., Москва

22 апреля; 1881.
Москва. --

   Володя, посылаю тебе две доверенности на перезалог Кудинова и оценочную опись его. -- Сегодня у меня только и есть денег, что на отправку этого конверта (да и те занял. -- Я продолжаю быть в постоянной здесь нужде); -- но уж к субботе или воскресенью или прямо тебе вышлю рублей 10--15 на твое путешествие в Калугу; или же извещу до тех пор, что в Малютинском Банке найдешь эту сумму для твоих расходов. -- Собственно процентов только 317 руб., но Фалеев сказал, чтобы я приготовил тебе еще рублей 40--50 на разные расходы по перезалогу. -- Поэтому если откуда-нибудь и вышлются деньги, то не 317, а 360 руб. -- Я уже напоминал недавно Бабушкину письмом о его честном слове внести за меня %; писал и телеграфировал Филиппову; сегодня обращусь с двумя словами к Каткову. -- Шевичу еще раз напишу. -- Срок в понедельник, 27 апреля; -- я сделал все что мог, как ты знаешь; но до сих пор ничего достичь не мог. -- Я думаю, что до аукциона все-таки, с Божьей помощью, не дойдет; но публикации и т<ому> п<одобных> неприятностей уже не миновать. -- Ты непременно поезжай или в субботу или в воскресенье; -- в субботу лучше -- потому что ты успеешь поговорить и с Бабушкиным и даже с Шевичем от моего имени. Шевич сам предложил мне всякого рода поддержку в Малютинском Банке. -- Конечно -- формальностей нарушить и для Шевича не могут; но мало ли как они могут облегчить дело, если захотят. --
   Ты уж свою дурацкую робость оставь с людьми, и фрака вовсе тебе не нужно к Шевичу, по чужому делу. -- Уж тыто хоть не напакости своими промахами! -- Будь тверже и смелее. -- Если Кудиново продадут с аукциона, то мы потеряем тысячи 4 -- остатка! --
   Ну, прощай. --
   Я, впрочем, не особенно унываю -- хоть даже на табак -- нет сегодня денег. --

К. Леонтьев

   В понедельник кстати бывает и присутствие. -- Фалеев сказал, что все это кончить можно мигом, лишь бы были % уплачены. --
   

403

К. П. ПОБЕДОНОСЦЕВУ
23 апреля 1881 г., Москва

23 апреля 1881, Москва.

Ваше Высокопревосходительство,
Милостивый Государь,
Константин Петрович!

   Зная, что Вы принимаете искреннее участие в моем положении, и не желая более обременять моими отвратительными иеремиадами Т. И. Филиппова, который и без того так много обо мне заботился и так много для меня сделал, я обращаюсь прямо к Вам и говорю коротко и ясно: помогите! Помогите не мне лично, -- не мне, которого Вы так мало даже знаете, -- помогите тем способностям, которые Вы сами, Константин Петрович, во мне признали; помогите той идее, которой Вы меня считаете полезным представителем!
   Я без всякой вины с моей стороны нахожусь в положении зверя в сетях, и никакой возможности нет самому, одному -- без внешней и решительной помощи -- вырваться из этих сетей.
   Тысячи полторы рублей выдать мне единовременного пособия или Мин<истерством> Вн<утренних> Дел или самим Государем, по Вашему ходатайству, или из иного источника -- все равно -- разом рассекли бы этот Гордиев узел моих обстоятельств; иначе я буду доведен до того, что и службой даже заниматься будет трудно... Меня зовут к Мировому -- хотят согнать с семьей с квартиры, 27 апреля срок процентов за имение, и я в случае аукциона потеряю тысяч пять из-за того, что 360 р<уб.> не внес в срок. (Прежде, когда я не был занят службой, Катков вносил за меня эти проценты каждый год, а теперь он решительно отказал мне в деньгах, пока я не представлю ему начатой повести; но писать и вообще мыслить и воображать что-нибудь, могу Вас уверить, нет никакой возможности!) Вы бы ужаснулись, если бы рассказал Вам обо всей мелочи, которая меня опутала! Счастливы нигилисты, -- им помогают в их целях враги наших идей.
   Честь имею быть с глубоким почтением Вашего Высокопревосходительства покорный слуга

К. Леонтьев.

   

404

Т. И. ФИЛИППОВУ
23--24 апреля 1881 г., Москва

1881 апреля 23, Москва.

   Вот, Тертий Иванович, письмо, которое я решился (через Ваше все-таки посредство) написать Победоносцеву.
   Позвольте мне не входить ни в какие подробности, позвольте мне надеяться, что Вы мне поверите на слово -- невозможно!!! Приезд жены в известном Вам положении рассудка и необходимость внезапного переезда в столицу без всякого денежного запаса привели наконец к тому, что (я с января это предвидел и хлопотал заранее, но Богу было не угодно -- чтобы я миновал этого весеннего кризиса)... я просто ума не приложу, что, напр<имер>, даже есть завтра. Знакомые постоянно Христа ради (без прибавления!) помогают -- кто 10, кто 5, кто 20 -- вот уже третий месяц... Уж я и стыдиться перестал... Я телеграфировал Вам, что мировой не пустит. Конечно, он не пустить не может. Это я спешил в телеграмме так выразиться для краткости... Мировой не задержит, конечно, и Арх<имандрит> Никодим -- хочет на свой счет везти меня в Петербург, -- но полиция ведь имеет возможность за неуплату удалить всю семью мою с квартиры во время моего отсутствия.
   В Оптиной и Козельске я бедствовал на 49 р<уб.> пенсии; но, понимаете -- там нужно было только терпеть, а здесь надо действовать и хоть сколько-нибудь да мыслить -- а жизнь с семьей в 5 раз дороже... и т. д.
   Я помню также, что Вы в вагоне прошлой весной говорили мне: "Кудиново Ваше мы не допустим до аукциона, за проценты я Вам ручаюсь". Я не решался до этой минуты напомнить это Вам (ибо выразить Вам не могу, до чего я Вам и без того признателен), -- но, может быть, Вы сами скажете мне после: "зачем я молчал и не был прям и прост?"
   Нужно 360 р<уб.> в Калужский Общ<ественный> Банк братьев Малютиных за сельцо Кудиново К. Н. Леонтьева. Срок 27 апреля, в следующий понедельник. Вчера вышла моя брошюрка (по 20 к<оп.>): Как надо понимать сближение с народом (в типогр<афии> Погодина). -- (Перепеч<атано> из Варш<авского> Дневн<ика>.)

Ваш К. Леонтьев.

   24 апреля. Арх<имандрит> Никодим известил меня, что едет в воскресенье, но я все-таки посылаю эти письма, ибо когда зависишь не от себя, как знать, не переменит ли дня другой человек? Что будет со мной -- дальше уж и ума не приложу...
   

405

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
25 апреля 1881 г., Москва Телеграмма

Р<яжско> Вяз<емская> Линия. Ст<анция>
Троицкая. -- Леонтьеву.

   Поезжай скорее <в> Калугу, деньги на такие расходы высылаю. Получишь в Малютинском Банке.

Леонтьев

   

406

И. П. КОРНИЛОВУ
Начало мая 1881 г., Петербург

Милостивый Государь
Иван Петрович,

   Мне очень жаль, что мы не застали друг друга; досадно мне это тем более, что я приехал в отпуск сюда из Москвы на очень короткое время и постоянно в разъездах и хлопотах по делам. --
   Так как Вы интересовались всегда моей деятельностью при "Варшавск<ом> Дневнике", то не угодно ли Вам будет купить у меня 50 или 100 экземпляров брошюры моей "О Сближении с народом", только что изданной в Москве. --
   В книжн<ых> магазинах она будет своим чередом продаваться, но многие знакомые мои взяли у меня прямо из рук по 100, по 50, по 25 экз<емпляров> с целью более быстрого распространения книжки в петербургском обществе. -- Мне бы очень хотелось, чтобы мысли, выраженные в ней, были бы по возможности популяризированы. -- Если Вы найдете удовольствие в распространении этой брошюры, то можете доверить деньги подателю, а если нет, то, разумеется, возвратите книжки и, прошу Вас, не претендуйте на меня за эту навязчивость, внушенную мне желанием найти больше читателей этому своевременному изданию. --
   С истинным почтением имею честь быть Вам покорным

К.Леонтьев

   

407

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
10 мая 1881 г., Москва

10 мая; 1881.
Москва. --

Владимір Владимірович,

   Опомнись же, батюшка, потрудись же написать -- ясно и толково, что Вы с Фалеевым там наделали. -- Фалеев мне сказал, что нужно сверх процентов (т. е. 317 р<уб.>) рублей 40 на перезалог -- значит -- 357, а я послал 370 -- нарочно, чтобы тебе осталось что-нибудь на харчи в Калуге. -- И теперь ничего не знаю. --
   Нужда моя не кончается -- и я и здесь живу и в Петербурге прожил недели 2 -- почти мірским подаянием. -- Пощади, голубчик, -- успокой хоть с одной стороны. -- Напиши скорее. --

Твой К. Леонтьев

   Наташу целую. -- Вследствие переворотов в Петербурге, не успел ничего сделать для тебя -- по Министерству > Путей сообщения; -- но я этого не забыл, и друзей искренних у меня в Петербурге гораздо больше, чем в Москве. --
   

408

К. А. ГУБАСТОВУ
14 мая 1881 г., Москва

14 мая; 1881 года
Москва. --

   Когда мне теперь приходится писать друзьям моим самым искренним и добрым, я делаю это неохотно; -- я чувствую, что еще свидание со мной может доставить какую-то слабую тень прежнего удовольствия; но письма мои? что они могут дать теперь, когда они все наполнены деловыми интересами или просьбами. -- Я думаю, что как бы ни был сам человек занят практическими делами, все же от другого ему хотелось бы получать письма живые, интересные, сердечные или очень остроумные, а не такие, каковы мои теперь. -- Я думаю, что есть какой-то предел, какая-то черта, за которой несчастие перестает внушать участие, а скорее возбуждает скуку и отвращение. -- Мне часто кажется, что я уже перешел за эту черту. -- Но последняя моя поездка в Петербург несколько оживила меня, несмотря на то, что не дала никаких немедленных результатов. -- Я убедился, что друзья меня еще не забыли и не тяготятся мною. -- Благодарю Бога и вижу во всем этом Его Волю и карающую и милующую! --
   По приезде моем в Москву я отдохнул и вместе с тем очень много занялся по службе. -- Набралось сразу дела много. -- Кудиново, по-видимому, еще на год спасено; хотя подробностей о перезалоге я еще не имею. -- С домохозяевами, Мировыми Судьями и Ко кой-как перебиваемся, хотя и с великой скорбью. -- Думаю 22-го мая отправить жену и Варю в деревню, чтобы было меньше забот, сюрпризов всяких мелких и т. п. -- Останусь с Николаем и Таксой; -- проще; -- досужнее. -- Заниматься большая охота; только все эти %, векселя и деловая переписка ужасно пожирают меня. -- Жду Мар<ью> Влад<иміровну> на несколько дней -- для совещаний. -- Брошюрку -- покупают, хоть и не так горячо, как бы следовало. -- Позаботились бы Вы, мой друг, вместе с Н. Як. Соловьевым еще об объявлениях -- где-нибудь. -- Этот О. Н. Берг -- хоть и любит меня, но вы его знаете -- чтоб не забыл обещанные в Ниве. -- Главное -- подумайте об Игнатьеве, он только бы захотел; а уже не Победоносцеву чета! -- Вы, мне кажется, -- больше нежели кто-нибудь можете иметь на него влияние. -- Доверяйте себе -- в этом отношении. --
   Надо бы только пробуждать в нем больше мысль о моей пригодности и даже о моей в некотором отношении, пожалуй, незаменимости, чем какое-нибудь вовсе не свойственное ему чувство соболезнования к моему затруднительному положению. --
   Ну, да Вы сами это знаете! Вообразите себе, петербургские хлопоты до того сбили меня с толку, что я ведь потерял книжку: Византизм и Славянство, которую Вы мне дали для того, чтобы не смять брошюрку. -- Не оставил ли я ее наверху в Главн<ом> Упр<авлении> по делам печати? Внизу у швейцара нет. -- Очень это мне больно!
   Не рассердился ли на меня Филиппов хоть немного за то, что я не остался еще на день для свидания с ним? -- Если бы Вы побывали у него? -- Вдвоем Вы оба, при искренности Вашего участия и при деятельном характере обоих -- можете больше, нежели кто-нибудь. -- Пожалоста, друг мой, действуйте заодно с ним в мою пользу. --
   Я видел М<арью> Гавр<иловну> Неклюдову; -- она всего лишилась, и Адлерберг ей ничего не помог. -- Ее положение еще хуже моего. -- Я сидел у нее вчера целый вечер, и мне ее ужасно жалко. -- Она очень мужественно относится к своему положению и говорит, что эти вещественные бедствия -- ничего сравнительно с тем, что мужа уж нет на свете! Вот это -- любовь... Она меня ужасно тронула, и я ее так понимаю! -- Мы были с ней одни. -- Верочка и Ел<ена> Гавр<иловна> были в гостях. -- Николай мой очень тронут Вашим вниманием -- он сам пишет Вам. --
   Сейчас подали мне Ваше письмо. -- Благодарю Вас -- Вы правы. -- Третьяков отказал в деньгах для Петербурга; -- я отчасти сам рад, с точки зрения спокойствия. --
   Ядовитые заметки "Голоса" не помешают помещению объявлений за деньги. -- Пусть от моего имени Н. Як. Соловьев съездит еще к Комарову (на Литейной, против дома Св. Синода), с просьбой поместить еще 6 раз объявления даром. -- Он это сделает с удовольствием; или сами удостойте мимоходом. -- Он и Вас и Н. Як. Солов<ьева> примет прекрасно от моего имени. -- Игнатьеву я буду писать вообще...
   Здесь кой-что замазали и заштопали, но далеко еще до возможности свободно заниматься. -- Вот сегодня мог бы... Но все утро истратил на эти письма к Вам и к другим, чтобы не забывали... Простите! -- Всех стал бояться!.. Какое нехорошее чувство!..
   Адрес Н. Я. Соловьева:
   Пески.
   Кавалергардская улица; дом No 20-й, квар<тира>
   No 40-й.

-----

   Выручайте -- выручайте -- друзья; -- а то очень плохо! Пока я желаю только одного, чтобы меня оставили бы здесь, но поскорей прибавили бы мне жалованья... Это, конечно, Игнатьев может приказать просто. --
   Брошюрка здесь пошла порядочно; только теперь -- деньги берет себе типография Погодина; мне уже много выдали экземпл<яров>; по окончании расплаты -- опять кой-что я воз<ь>му. -- Впрочем -- немного. --
   Но восхищаются ею многие. --
   

409

Т. И. ФИЛИППОВУ
14--15 мая 1881 г., Москва

14 мая 1881, Москва.

   Глубокоуважаемый Тертий Иванович, -- ужасно боюсь, не сетуете ли Вы на меня за то, что я не остался еще на один день, чтобы повидаться с Вами? -- Ради Бога, не сетуйте! У меня по службе еще перед отъездом накопилось очень много дела; и к тому же другое дело -- Вы друг, и другое дело равнодушные товарищи по службе. Один из них сам уезжает на днях лечиться на воды.
   Телесно я в Москве очень скоро отдохнул и делом усердно занимаюсь; но гнусные заботы о процентах, векселях, мировых судьях, штрафах и т. п. еще не скоро кончатся! Поэтому, несмотря на страшную охоту писать, не могу еще дорваться даже до катковской повести. А какие еще у меня хорошие и своевременные мысли! Но и писать не дают, и печатать не знаю где.
   Подумаемте, право, как-нибудь о "Востоке". H. Н. Дурново уверяет, что здесь купцы согласны помочь.
   Еще два слова насчет Игнатьева: если бы Вы сошлись с ним, то было бы во многих отношениях прекрасно. Он все-таки во сто раз шире и способнее К<онстантина> П<етрови>ча Победоносцева. Я говорю не о себе только, а вообще о делах. Что касается до меня, то замечу вот что. Если будете говорить с Игнатьевым, то знайте, что он из тех людей, которые при некоторой мягкости характера с виду, не имеют и тени "любви" -- поэтому "положение" мое для него это ничего не значит, а вот пригодность человека -- это он умеет ценить лучше всякого и, эксплуатируя способности, он готов помогать. Больных терпеть не может; надо, чтобы он считал меня здоровее, чем я на самом деле.
   Даже заботясь только о "харчах" моих, как Вы сказали в последней записке Вашей, Вы все-таки косвенно поможете мне взяться опять за забытое мною перо. Не то, так другое можно бы было писать. Я теперь думаю часто, что брошюрками дешевыми можно сделать пользу. Но чтобы это сделать, надо, чтобы меня не рвали на части со всех сторон. Я был у Преосв<ященного> Алексея; он думает, что Лабзин даст или 1000 или 500 р<уб.>. Особенно, если Вы еще раз напишете самому Преосвященному; при всей его любезности ко мне, очень трудно, я думаю, меня рекомендовать, потому что он не собрался (по собственному признанию) до сих пор ничего моего прочесть! Побываю у Амвросия. Считаю долгом еще предупредить Вас о следующем. Кожухову самому хотелось бы стать начальником Гл<авного> Упр<авления> по делам печати. Когда я говорил ему о слухах, что Вяземский только временно, -- он мне это и сказал, что он сам бы не прочь. Замечу при этом, что если Феоктистов ученее и литературно образованнее его, то и Кожухову надо отдать справедливость, что он одарен большим тактом и очень ловок во многих отношениях. А взгляды его совершенно те же, что и у нас.
   В заключение позвольте мне сделать Вам два вопроса:
   1) Присылать ли Вам все-таки мою записку о газете? Я думаю, все-таки прислать.
   2) Благословляете ли Вы мне издать брошюру такого рода: Лже-пророк Достоевский и его лже-христианское учение.
   Тут будет не он один -- и еще: бояться ли нам социализма (или что такое социализм? -- маскированная, сама себя не понимающая реакция будущего. Только славянство может осуществить охранительный социализм, не трогая веры и Державы!...)
   Если Вы благословите и если обстоятельства дадут мне вздохнуть, то охотно написал бы это.
   Вам вечно обязанный и глубоко преданный

К. Леонтьев.

   Из Цензурного комитета поздно приносят письма, поэтому сберегите лучше мой адрес на прилагаемой карточке.
   NB. Мне кажется, что Игнатьев мог бы найти капитал для нашего издания, если бы оно ему улыбнулось, -- он человек живой и счастливый в предприятиях своих. Это очень важно.
   
   15 мая. Только что получил письмо от Губастова. Он пишет, что Игнатьев принял Кн<язя> H. Н. Голицына прекрасно, хвалил "Варшавский Дневник" и обещал назначить его редактором "Прав<ительственного> Вестника". Я искренно радуюсь за Князя; что касается меня, то я придерживаюсь все одного и того же: я бы желал только, чтобы мне назначили 3000 жалования, оставили бы здесь и чтобы Лабзин дал мне под вексель на год (или на два) 1000 рублей. Я продам имение, расплачусь, куплю в Козельске маленький дом -- тысячи в две или полторы и буду себе служить в Москве. Разве я не найду времени при этом писать? Мне с декабря и до сих пор не служба мешала писать, мешали 1000 забот и дрязг домашних.
   А если не будет какого-нибудь перелома, то еще будет хуже.
   Я выразить Вам не могу, до чего мне всячески мешают. Напр<имер>, только что справился с % за имение, надо думать уже, как уплатить 29 мая вексель в тот же банк в 350 рублей, иначе протестуют и будут описывать движимость или что-нибудь в этом роде. Вот какие дела мне мешают мыслить и писать. До сих пор переезд в Москву только увеличил расходы мои и долги.
   Конечно, уныние здесь уменьшилось и борьба стала возможною, но с другой стороны, переезд в столицу без "подъемных" денег не мог не выразиться усилением хозяйственных затруднений. Мне было бы ужасно обидно, если бы Вы-то могли подумать подобно Победоносцеву, что я сам виноват в моей запутанности; я хочу, чтобы Вы знали правду про меня. И когда увидите Губастова, то спросите у него: он все про меня знает и не винит меня.
   

410

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
15 мая 1881 г., Москва

15 мая; 1881.
Москва

   Батюшка Владимір Владимирович, да отпусти же душу на покаяние -- напиши подробнее и скорее в чем дело-то, что ж -- могу -- я на это лето распоряжаться Кудиновым или нет. -- Я ведь говорю тебе, что 22 мая (т. е. через неделю) мне надо жену туда отправлять до осени. --
   Пойми ты это! Батюшка! А насчет векселя нашего что? Или забыл поговорить?! --

К. Леонтьев --

   Хоть телеграмму пришли, -- что можно покойно жену отправлять или нет. --
   

411

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
17--18 мая 1881 г., Москва

1881, мая 17. Москва

   Володя, не знаю право, как благодарить тебя за то, что ты НАКОНЕЦ-то удостоил меня письма о куд<иновских> делах. -- Как? Вот -- как: один здешний купец Лабзин, по ходатайству Филиппова и здешнего викария Алексея расположен дать мне (еще не определенную по размеру) какую-то сумму денег; -- между прочим и на уплату векселя нашего 29 -го мая. -- Если это сбудется -- я дам тебе "на водку" за труды. --
   А пока похлопочи-ка еще. --
   Свези прилагаемое письмо -- Бабушкину; я его не запечатал, чтобы ты мог прочесть; сам запечатай; может быть, он и образумится. -- [Посылаю также подписанный мною вексельный бланк; это ничего, что сумма меньше 500; не годится если больше. --
   Смотри не проделай со мной какой-нибудь "уголовщины". --
   Не смей писать больше 350 или чего-нибудь вроде. -- Засужу! Я потому посылаю пустой бланк, что, во-1-х -- не знаю, на какой срок Вы там уговоритесь; и сверх того я боюсь описок, на которые я очень способен, ты знаешь, если буду писать даже и по образцу; а тут как нарочно и образец свой затерял; а время не терпит. --]
   Ну, прощай... Моли Бога, чтобы я мог дать тебе "на водку". --
   Жена и Варя поедут, вероятно, 22--23 мая прямо до Троицкого; в Мятлеве некому об них позаботиться; а ты им наймешь человека до Кудинова. --

Твой К. Леонтьев

   18 мая. --
   Я подумал, что лучше так сделать: бланка я теперь не пошлю; но время еще есть до 29; если ты будешь точен и быстр. Напиши мне закрытым в среду или даже в четверг (но не позднее), что у Вас там вышло: 1) согласился ли Банк, чтоб мы с тобой просто переменили вексель, и в таком случае напиши сам вексель и подпиши его, пришли, а я учту его, или 2) не согласится ли Бабушкин учесть со мной, если он уже клятвы своей сдержать не может и т. д. --
   Или 3) он деньги внесет, или 4) --
   Ничего: т. е., чтобы я выслал деньги откуда хочу. -- Узнай также, прошу тебя, повернее, какие же формы преследования мне предстоят в случае протеста векселя? -- А мне здесь уже решительно негде взять. --
   

412

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
18 мая 1881 г., Москва

18 мая; 1881.
Москва. --

Володя,

   Я послал тебе сегодня очень нужное и заказное письмо прямо в Калугу -- через Фалеева.

К. Леонтьев

   

413

ГРАФУ Н. П. ИГНАТЬЕВУ
20 мая 1881 г., Москва

20 мая; 1881; Москва. --

Милостивый Государь
Граф Николай Павлович,

   Вам известно, вероятно, что я теперь цензором в Москве и что я был у Вашего Сиятельства два раза во время моего непродолжительного пребывания в Петербурге. -- Вы поймете, как мне было неприятно не удостоиться вследствие разных случайностей личного свидания с Вами; но я, по долгу новой службы моей, должен был спешить в Москву и не мог оставаться долее в Петербурге. -- Позвольте же мне по крайней мере письменно выразить Вашему Сиятельству искреннюю радость мою при мысли, что мне опять неожиданно и на совершенно новом поприще приходится служить под Вашим начальством. -- Помимо всяких личных выгод (или невыгод -- я этого предсказать не могу), вытекающих из этого положения моего, -- я не могу не радоваться, по известному Вам образу мыслей моих, просто как русский гражданин, что самое важное из Министерств наших поступит в столь тяжкое для Государства время в Ваше ведение. -- Для Вас, конечно, это бремя и великий подвиг; -- но понесите его для нас всех во имя Божие! То живое русское чувство, которого силу не позволяют себе отвергать в Вас даже и недоброжелатели Ваши, ручается за успешность Вашего управления. -- Сколько я ни думал и не вспоминал о других государственных деятелях наших, составивших себе известность за последнее время, я без лести -- должен сознаться, что Вы незаменимы в настоящем случае! Впрочем, Вы и не можете принять это за лесть, потому что не я один так думаю, а очень многие. -- На днях в гостиной у бедной М<арьи> Гавр<иловны> Неклюдовой (вдовы вашего умершего почитателя Василия Сергеевича) шел разговор именно об Вас и один из гостей очень верно заметил, что Вы один из тех немногих русских Сановников, которых имя известно даже и простому народу и не только известно, но даже и популярно в среде его. -- А это очень много значит!
   Быть может, это и не совсем прилично подведомственному чиновнику высказывать самому Министру такого рода патриотические одобрения; -- но если это так, то прошу Ваше Сиятельство извинить мне этого рода фамилиарность во имя моего возраста (или прямее сказать начинающейся старости) и во имя прежней Вашей ко мне благосклонности. --
   С глубочайшим почтением имею честь быть,

Вашего Сиятельства,

   покорнейший слуга: К. Леонтьев --
   

414

Т. И. ФИЛИППОВУ
23 мая 1881 г., Москва

23 мая 1881, Москва.

Тертий Иванович!

   Сейчас пришел в Цензурный комитет и нашел Ваше письмо о "газете", о "Достоевском" и т. д. Буду писать Вам обстоятельнее обо всем этом и другом позднее, но сейчас пишу Вам по просьбе Евг<ения> Ал<ексеича> Кожухова по делу цензурному. Несколько времени тому назад цензором Никотиным (очень умным, полезным и опытным человеком) была пропущена для журнала "Свет и Тени" карикатура или просто рисунок под заглавием -- Наше оружие для решения насущных вопросов.
   В черновом оригинале он был очень невинен: две чернильницы, два больших пера стоймя в них, и на земле множество разбросанных перьев. Наверху заглавие, которого нижняя строчка довольно близко подходила к стоячим перьям. И только! Ну, что же? "Мы пишем, отписываемся... бюрократия, даже печать и т. д." Таков был черновой рисунок. Но совсем другое вышло в настоящем изображении, назначенном для публики.
   Простые буквы верхней надписи обратились в солдат, заряжающих ружья; нижняя строка, резко оттененная, совсем приблизилась и связалась со стоячими перьями и образовала поперечную перекладину виселицы...
   Это обман, подлог, дерзость со стороны редакции; но Главное Упр<авление> по делам печати как будто недовольно цензором и целым Комитетом; тогда как все мы, начиная с Никотина, больше ничего как жертвы отвратительного обмана со стороны редакции. Князь Вяземский шлет телеграмму за телеграммой, запрос за запросом: тогда как уже из ответов председателя и из представленного чернового рисунка, я думаю, видно, в чем дело... Как член Комитета и как товарищ Никотина (который теперь лечится в отпуску от опасной болезни сердца), я убедительно прошу Вас, поддержите Комитет Вашим личным влиянием и скажите между прочим Князю Вяземскому, что просто грех в настоящую минуту преследовать нас, цензоров, людей верных, надежных, усердных, опытных, тогда как с этими подлецами демагогами Главное Цензурное Начальство не в силах справиться, а суд карает их очень слабо. Пишу это как по просьбе Евг<ения> Алексеича, так и по собственному убеждению.
   Евг<ений> Алексеич надеется, что Вы не откажете нам в Вашем влиятельном содействии.
   Я очень занят, теперь летом я поздоровее и очень охочусь писать; и даже понемногу пишу, но все еще не верно по причинам, которые Вам не только известны, но даже и давно бы Вам наскучили, если бы Вы меня меньше любили.

Вам преданный до гроба К. Леонтьев.

   

415

К. А. ГУБАСТОВУ
28 мая 1881 г., Москва

28 мая; 1881. Москва. --

   Пишу Вам, милый мой Константин Аркадьевич, вовсе на этот раз не по своему делу, а по чужому. -- У нас в Ценз<урном> Комитете случилось недавно вот что. -- Почтенный наш Цензор Никотин, заслуженный и опытный человек, пропустил для карикат<урного> журнала "Свет и Тени" рисунок, который в черновом экземпл<яре>, представляемом по обычаю в Комитет, был довольно невинен; а набело, перед публикой явился в виде виселицы и солдат со штыками (в солдат этих переродились прописные буквы, а в виселицу перья). -- Заглавие гласило: наши орудия для разрешения всех вопросов! --
   Подлую Редакцию за этот обман наказали 6-тимесячным прекращением; но мы все, сослуживцы Никотина, боимся, чтобы бестолковый и горячий Князь Вяземский не вздумал удалить его в отставку; -- тогда как он положительно не виноват. -- Черновой рисунок послан в Петербург, и всякий должен понять, что Цензор тут ни в чем не виноват. -- А между тем у нас есть сведения о значительном противу Никотина раздражении свыше. --
   Впрочем, мы все как могли похлопотали за него; Председатель Кожухов просил Каткова, и Катков написал. -- Я писал Филиппову. -- Теперь пишу Вам. -- Не можете ли Вы, именно как человек сторонний, найти случай подействовать на Игнатьева? Игнатьев -- ведь никогда не любил -- гнать и притеснять своих чиновников. -- Вообразите, что вдобавок сам Никотин в отпуску, в деревне, страдает опасной болезнью сердца и лечится. -- Он, кажется, еще и не знает о грозящей ему опасности. -- Мы все и его очень жалеем, и за себя опасаемся. -- Что бы это был за прецедент!
   Теперь два слова -- о книжке. -- Что же в "Голосе" печатали объявления, на 10--14 рубл<ей>, которые у Вас? -- Я не знаю, отчего ж это Соловьев не зашел их взять с этой целью? -- И если он вовсе не зайдет, потрудились бы Вы уж сами мимоходом прямо в Контору Голоса внизу с Бассейном заехать и заказать. -- Я потому не особенно стыжусь друзей беспокоить, что почти весь доход с книжки отдаю Мар<ье> Влад<иміровне>. -- Это для нее сделайте. -- А если Голос по тенденции не примет, то пошлите деньги Калужск<ой> Губ<ерии> в Гор<од> Козельск; дом Матвеевой, М. В. Леонтьевой. Но это надо сделать скорее; ибо она со дня на день собирается сюда недели на 2. -- Игнатьеву послал письмо. -- Не знаю, понравится ли оно ему. -- Обнимаю Вас --

Ваш К. Леонтьев

   

416

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
16 июня 1881 г., Москва

16 июня, 1881.
Москва. --

   Благодарю Вас, Николай Яковлевич, за Ваши заботы о моей книжке. -- Теперь я очень жалею, что истратил в такое глухое время так много на объявления; лучше бы оставить до осени. -- Впрочем -- в "либеральных" газетах ее сильно бранили, и это иногда вред, а иногда своего рода "реклама". --
   Мне жаль этих денег потому, что я почти весь заработок с брошюры назначал Маше, и хоть она и получила кой-что; но все-таки я желал бы больше для нее сделать. -- Вы жалуетесь, что я долго не пишу. -- Вы не достаточно ясно себе представляете мой московский образ жизни. --
   Я с пером в руке -- во-1-х, от 10 часов утра до 2-х или
   3-х пополуд<ни>; во-2-х (кроме воскресенья и четверга), срочно и обязательно (для выхода газеты) от 8 или 9 часов вечера до 10 или 11. -- Почти каждый день кроме того -- после обеда чтение по службе. -- Прибав<ь>те -- что я при этом должен сдать к 15 июля начало повести Каткову, иначе нам будет очень плохо. -- Прибав<ь>те еще, что я плачу в Калужский Банк около 700 рубл<ей> в год, это я теперь расплачиваюсь за свою 6-ти-летнюю свободу... и беспрестанно должен об этом переписываться и помнить. -- Еще прибав<ь>те -- домашнее хозяйство, самые мелочные расчеты, потому что у меня в доме нет ни помощника, ни помощницы надежных. --
   Жена -- 40-летний ребенок; ходит по бульвару в сарафане, с куклой или котенком. -- Надо и об ней подумать, "обдумать" ее. -- Еще прибав<ь>те -- что и кудиновские дела меня миновать не могут. -- Всё на мне теперь одном. -- Прошу Вас -- подумайте об этом -- и тогда судите -- каково мне писать письма. -- Вы знаете, каково мое чувство уважения, любви и благодарности к Людмиле Раевской; я не могу ни одну женщину так уважать; она помирила меня, так сказать, с женщинами (которых достоинства литература вообще преувеличила, по моему мнению). -- И ей -- я очень подолгу не пишу. -- Невозможно! Сильнее этого примера я не могу найти. --
   Вообще я мою теперешнюю жизнь или какую-то мелкую "страду" -- понимаю так: я не сумел стать монахом; Господь -- дал мне монашество в міру; и я нахожу в этом особого рода, очень немногим понятную отраду. --
   Бог даст -- и Вы будете из числа этих немногих. --
   Ну, прощайте и не требуйте от меня того, что свыше сил моих телесных! -- Я ценю, очень ценю вашу дружбу; этому верьте и сами не забывайте меня; читать письма легче, чем писать. --

Ваш К. Леонтьев

   

417

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
15 июля 1881 г., Москва
Приписка к письму Е. П. Леонтьевой

   15 июля. И я, и Маша поздравляем тебя с имянинами.
   Наташе кланяюсь. --
   Был у меня случайно на днях некто Свешников, Казенный инспектор вашей дороги. -- Мне пришлось оказать ему небольшую услугу, и он обещал мне непременно хлопотать за тебя, чтоб тебе дали хорошую станцию. --

Твой К. Леонтьев

   Мы всё нуждаемся и побираемся в Москве. --
   
   <На той же странице примечание к словам Е. П. Леонтьевой:>
   
   Скоро переменим квартиру Дом Боде* и Дарья Димитриевна будет жить с нами
   
   * Переехали: около Арбата; Мало-Песковский переулок; дом Баронессы Боде. --
   

418

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
6 августа 1881 г., Москва

6 августа; 1881. Москва.

   Сейчас, только вставши, я получил твою телеграмму. -- Отвечать депешей не могу, потому что вчера во время сильного дождя не мог даже на службе быть. -- На извозчика нет; а сестра твоя заложила свое платье для нашего пропитания в течение нескольких дней. -- Мое положение при здешних условиях жизни не многим лучше твоего; оно стало до того уже невозможно (в денежном отношении), что со следующего месяца я все решился переделать: Лиз<авету> Павл<овну> отдаю на хлебы к Дарь<е> Дмит<риевне> Высоцкой; а сам на небольшой квартире остаюсь с одним Николаем. -- Из этого не следует, конечно, чтобы я не жалел Вас с Наташей и не желал бы Вам помочь. -- Сегодня же, после поздней обедни пойду к одному человеку с твоей телеграммой; может быть, Бог поможет. --
   Ты верно затратил из кассы. -- Ну, что ж -- "Грех да беда на ком не живет!" Не унывай и молись Богу. -- Как вывернуться в первое время -- вот вопрос! -- А занять позднее можно будет, я надеюсь, и здесь тебе найти. --
   Если дело твое таково, что ты рискуешь судом и оглаской, -- то я напишу кой-кому в Калугу с убедительной просьбой повлиять в твою пользу. --
   Но прежде всего надо получить твое письмо с подробностями. -- Иначе я и доставши, напр<имер>, денег не могу тебе их выслать. --
   Ну, обнимаю тебя и желаю -- веселее и мужественнее вынести постигшее тебя несчастие. --
   Наташу целую. --

Твой К. Леонтьев

   

419

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
8 августа 1881 г., Москва

8 августа; 1881. Москва.

   Будь покоен, Володя, я тебя ни в каком случае строго не сужу. -- По неосторожности и с честным человеком может случиться что-нибудь подобное, особенно с русским человеком. --
   Много писать мне, разумеется, некогда. -- Но скажу тебе вот -- что: в Кудиново ты можешь ехать и Наташу взять. -- Я очень рад быть тебе хоть чем-нибудь полезным; но я удивляюсь, чем ты там будешь содержаться? -- Аренду осеннюю трогать нельзя ни для кого; -- она назначена для % в банк. -- Если один аферист здешний даст мне на днях на 6 м<еся>цов ту сумму денег, которую я ищу, то что-нибудь (самую малость) постараюсь послать Людмиле Вам на "харчи". -- Но -- посмотрим еще, даст ли!
   Потом еще вот -- что. -- Лучше было бы тебе одному приехать сюда ко мне и вместе со мной похлопотать о должности или работе. -- Сидя в деревне, что ты найдешь? -- А у меня времени мало, а здоровья еще меньше. -- Это бы лучше; но и тут препятствие. -- На теперешней квартире есть место, -- но я ее хочу скоро оставить, и на новой будет тесно. -- Уехать тебе в Кудиново и дождаться пока определится так или иначе мое помещение -- лишние расходы на путешествие... Рассуди все это сам и не опаздывай на эти вопросы ответом. -- Я не могу быть полезен тебе, если ты все будешь делать не вовремя. --
   Если бы случилось поехать в Кудиново, то вы должны жить в большом флигеле с пристройкой; а ни моего, ни Машиного не касаться. -- Мы не любим оба, когда трогают наши вещи и бумаги без нас. --

К. Леонтьев

   Не сговорившись на письмах, сюда вдруг не приезжай; если ты хочешь моей помощи, то надо делать по-моему. --
   

420

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
13 августа 1881 г., Москва
Телеграмма

Р<яжско->В<яземская железная дорога>
<Станция> Троицкая
Леонтьеву

   Здесь сейчас нет помещения, поезжай <в> Кудиново, слушайся беспрекословно, иначе не помогу, подробности письмом.

Леонтьев.

   

421

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
13 августа 1881 г., Москва

13 августа; 1881.
Москва. --

   Сюда никак нельзя тебе приехать; комнаты нет особой; была одна, но ее занимает сестра. -- Она уедет в начале сентября, тогда другое дело. -- На счет пищи извини -- тоже я просто не в силах; мы с Машей постоянно недоедаем здесь по нужде. -- В Кудинове как-нибудь молоком и хлебом пока проживете; молоко есть лишнее. -- Не знаю только, на какие деньги ты оттуда выедешь потом. --
   Насчет уплаты 60 рубл<ей> мы с сестрой оба хлопотали и будем хлопотать здесь найти; -- но к 13 нет возможности. -- Уговори отсрочить еще дней на 10 на 15. --
   Я напишу Шевичу завтра -- не найдет ли он средства через кого-нибудь подействовать в твою пользу. --

К. Леонтьев.

   Да еще вот что; не знаю -- как и без сестры помещу тебя. -- Мне решительно недостает на прожиток. -- Квартира дорога; а теснее нельзя для занятий. -- Поэтому -- в скором времени я сдаю часть квартиры Дар<ье> Дм<итриевне> Высоцкой с сыном; она будет платить и стол у нас будет общий. --
   Постараюсь найти и для тебя уголок; но обещать боюсь; ибо я от всего могу отказаться кроме тишины и простора. --
   

422

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
21 августа 1881 г., Москва

21 августа; 1881.
Москва. --

   Вчера я получил жалованье и решился отложить плату за квартиру, чтобы пожертвовать для твоего дела -- 30 рубл<ей> сер<ебром>. -- Напиши сейчас, кому послать: Начальнику Троицкой станции или другому начальству? Тебе в руки я их не дам. --
   Сестра надеется на днях достать здесь еще 30 р<уб.> -- Но ты лучше на всякий случай предположи, что это ей не удастся, и постарайся сделать так, чтобы остальные 30 рублей рассрочили тебе на несколько месяцов, и я буду их аккуратно высылать туда, куда посланы будут и первые 30. -- Больше я ничего не могу для тебя сделать. -- Сюда тебе приезжать теперь нельзя по недостатку помещения; хотя, вообще говоря, если бы я натолкнулся на какое-нибудь место для тебя в Москве, то я бы очень был бы рад видеть тебя здесь постоянно и уверен, что ты бы мог мне быть даже и полезен. -- Но это увидим после. -- Шевичу я писал о тебе настолько хорошо, на сколько возможно при твоей истории; сказал, что тебя по доброте твоей люди обманули; хотя, конечно, я этому сам не верю и убежден, что ты промотал сам эти 60 рублей. --

К. Леонтьев

   

423

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
26 августа 1881 г., Москва

26 августа; 1881.
Москва. --

   Сейчас послал на имя Начальника Троицкой Станции -- 60 рубл<ей> сер<ебром>; справься и прими меры, чтобы все нужные для твоего спокойствия порядки были соблюдены. -- Больше мы ничего сделать не можем. -- Деньги эти -- не мои; их по счастливой случайности достала сестра твоя и этим избавила и меня от необходимости пожертвовать тебе деньги, которые нужно платить за квартиру. --
   Мы нашли, что лучше заплатить за тебя разом 60 руб., чем давать тебе в руки (извини!) 30 руб. на лошадь. -- Теперь -- ты чист и свободен; лошадь -- иначе себе добудешь. --
   Прощай, спешу на службу. --
   Наташу целую и желаю ей всего лучшего. -- Должность урядника мне нравится; но старайся быть поосторожнее и повнимательнее. --

Твой К. Леонтьев

   

424

Т. И. ФИЛИППОВУ
7 сентября 1881 г., Москва

7 сентября 1881, Москва.

   Два раза Вы были, Тертий Иванович, в Москве, и оба раза я не видел Вас: оба раза не по моей вине; в первый приезд Ваш я никак не ожидал, что Вы пробудете так мало, и опоздал только один день: Вы уехали в Киев; это я узнал от слуги Гр<а>ф<ини> Толстой; во второй раз "Моск<овские> Вед<омости>" опоздали два дня напечатать о Вашем возвращении, и когда я в тот же день, в который прочел о Вашем прибытии, поспешил опять на Садовую -- Вас снова уже не было в Москве!...
   Сами Вы не потрудились меня известить, и так я был лишен оба раза истинного наслаждения Вас видеть и беседовать с Вами.
   Надеюсь побывать в Петербурге в октябре, если расчеты с Катковым позволят мне издержать рублей сто. Вы знаете, может быть, что я теперь печатаю в "Русском Вестнике" повесть. Я бы мог за нее получить много, потому что она велика, если бы не постоянный старый долг (сделанный в то время, когда у меня не было службы), -- теперь Катков вычитает половину. Для чего я приеду в Петербург? Для многого, но прежде всего для того, чтобы добиться настоящего цензорского жалованья (3000), на 200 р<уб.> в месяц очень трудно жить; недостает на квартиру. Что касается до моей записки, то это все только для очищения гражданской совести моей; не верится в осуществление этой мысли. Здесь, разумеется, об этой записке никто не знает, кроме Преосв<ященного> Алексея, которому я ее доверительно читал и который остался ею, по-видимому, очень доволен.
   Предпринимал я много мелкого по литературной части за это время, но все какие-то препятствия, которых не ожидаешь и которых и предвидеть было невозможно. Так, напр<имер>, я отдал месяца три тому назад в "Моск<овские> Вед<омости>" одну небольшую статью: "Воспоминания диакона о 12 годе". Катков держит ее в корректуре и не печатает, и мне не отдает. Вот в этом роде всё.
   Повесть "Египетский голубь" причинила мне тоже много горя; нужно было кончить дело, случайно начатое и ничего общего с моим теперешним настроением не имеющее; нужно было из денежных видов. Нужда гнала, помощи серьезной ни откуда (Лабзин вместо 600--1000 под вексель очень добродушно и мило предложил мне без росписки 150 р<уб.>). И вот я стал принуждать себя и, осилив первое неимоверное отвращение к такому легкому и слишком пустому сюжету, теперь продолжаю рассказ не без удовольствия, тем более, что правда воспоминаний берет свое.
   Как Ваши глаза? Я ввиду их слабости пытаюсь писать получше. Думая об Вас очень часто, я иногда просто прихожу в отчаяние, что Вы до сих пор не Обер-Прокурор Св. Синода. Я бы сделал так: Мин<истр> Внутр<енних> Дел -- Шувалов, Мин<истр> Иностр<анных> Дел -- Игнатьев, Мин<истр> Нар<одного> Просв<ещения> -- Победоносцев, Обер-Прокурор -- Вы. Дай-то Бог!
   Если Ваши чувства ко мне не изменились, то позвольте Вас обнять.
   А как цензор, я теперь приятно свирепствую. "Русскую Мысль" -- это я объезжаю и дрессирую. Арест был наложен вследствие моего доклада.
   Марии Ивановне и всему Вашему семейству прошу передать мое глубокое уважение.

Весь Ваш К. Леонтьев.

   

425

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
26 сентября 1881 г., Москва

26 сентября; 1881. Москва

   Это от Шевича; может быть, тебе годится для сведения на всякий случай. -- За открытое письмо насчет Кудинова благодарю; пришлю новую опись; но было бы честнее другой раз не терять и не давать себе прав какого-то небрежного поэта. -- Смешно писать человеку, который и без того целый день с пером в руке до тошноты: "Напишите мне что-нибудь!"
   Сестра твоя третьего дня уехала, проведя здесь 3 1/2 месяца в ежеминутном исступлении злобы. -- Такого постоянного, долгого и холодного бешенства я у нее еще не помню! -- Это ужас, до чего она дошла. -- Вот нечаянно почти и написал тебе что-нибудь.

К. Леонтьев

   

426

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
2 ноября 1881 г., Москва

2 ноября; 1881. Москва

   Володя, будь так добр, постарайся поскорей как-нибудь навести верную справку в Кудинове и извести меня тоже открытым письмом -- пришлют ли нам в услужение Феничку и скоро ли и поехала ли Варя в Оптину и с кем? -- Не добьешься известий вовремя от этой молодежи...
   И ты, ради Бога, не будь Ѳ.......

Твой К. Леонтьев

   

427

Н. Я. СОЛОВЬЕВУ
19 ноября 1881 г., Москва

19 ноября. --

   Пока я собирался отправить Вам, Ник<олай> Як<овлевич>, это большое письмо, пришло Ваше. -- Я посылаю все-таки мое; оно почти ответ на ваше: из него -- вам будет ясно, что я ждал от Вас письма. -- Ваши промедления с Гр<афиней> Толстой, не скрою, мне не нравятся -- простите!
   А насчет писем и всяких усилий, то право мой хаос в голове хаотичнее вашего хаоса. -- У вас от полу-неудачи уже сделался хаос; с вашим здоровьем, в ваши года, с одной только матерью!... А я?.. Подумайте только серьезно и со всех сторон -- и вы поймете.
   О Суворине. -- Я и не претендовал на какие-то издания. -- Я хотел объявлений и отзыва о брошюрке Сближение, чтобы продать остальн<ые> экз<емпляры> и доставить деньги М<арье> В<ладиміровне>.
   Издание я мог бы устроить с Катковым, если бы поддержали. -- Впрочем -- Бог не выдаст, так и свинья не съест. -- Обойдемся и так, у нас хаос делается не от неудач в литерат<уре>; это для нас нормальное состояние, мой хаос -- от долгов, от забот домашних, от огорчений сердца. -- А в литер<атурном> отношении я и сам не знаю, что, наконец, о себе думать. -- Не понимаю даже что я такое. -- Если верить отзывам словесным (Каткова, Льва Толстого, покойн<ого> Достоевского, Маркевича, Аксакова, Берга, Гр<афини> Толстой, болгар и греков иных знакомых, Всев<олода> Крестовского, разных дам, Кня<зя> Голицына варшавского и т. д. ...) -- то Бог знает что о себе вообразишь. -- Ну, а если смотреть на печатное молчание, Сувориных, Краевских, Гиляровых, тех же Аксаковых и т. д. -- то я гораздо хуже Лейкина (я его не читал), и всех Успенских и всяких Благовещенских и т. п. ...
   Ничего не разберешь в этом! Почему это так! -- Оттого я и покоен, но деньги нужны для других еще больше, чем для себя; вот почему досадно на свое бесславие -- через него денег мало.
   Но и на это пусть будет воля Божия. -- Вы еще, пожалуй, примете это все за какое-то раздражение. -- Ошибетесь сильно!
   Будьте здоровы и довольны и малым успехом пьесы. -- "Слава Тебе, Господи, скажите, слава Тебе!" Отзывов о "Медов<ом> месяце" еще не читал. -- Очень любопытствую. Недавно -- рукопись ваша прошла сквозь мою цензуру. -- Я подписал не читая.

К. Леонтьев

   

428

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
25 ноября 1881 г., Москва

1881. Ноября 25; Москва

   Володя, 8-го декабря срок нашему с тобой векселю в Малют<инском> Банке. -- Посылаю тебе готовый бланк; только подпиши его; он на обороте уже учтен мною, и тотчас же Христа ради верни его мне; я уже отсюда пошлю в Калугу сам при письме к нужным людям. -- Зная твою бессовестную небрежность в исполнении моих поручений и все твои промедления и ничем серьезным не объяснимые "извините, не успел, извините -- не могу!" -- посылаю тебе вексель хотя и задолго до срока, но все-таки со страхом и трепетом и чтоб избавить тебя от мучений лени твоей, посылаю даже готовый и надписанный на мое имя конверт. -- И четыре марки; только придется что-то приплатить, может быть, за то, что письмо непременно должно быть заказным. --
   Пощади ради Бога -- неужели невозможно сейчас же заклеить конверт; только -- заклеить и отдать на почту? -- Ведь -- когда самому пришло к гузну узлом, так и телеграммы и письма градом посыпались сюда. -- Не надо свое добродушие простирать до .малодушия и приятную поэзию русской небрежности до общечеловеческой -- подлости. --
   Вот ты не доволен был мною за те 60 рубл<ей> серебр<ом>. -- Но ведь у меня не было в то время, чем за квартиру заплотить; а твоя сестра достала деньги. -- А что такое твоя сестра, когда она гневается -- ты, кажется, знаешь. -- Ия, пригласивши ее в Москву для необходимых хозяйственных распоряжений -- дал себе слово не раздражать ее по мере сил, ибо она и без того покою мне душевного в течение 4-х месяцов не давала и яд из нее изливался уже не сгоряча на этот раз, а холодно и непрерывно. -- Я был не согласен с ней и хотел бы тебе доверить деньги, и она сказала, отдавая мне их: "делай как знаешь". -- Но я не счел себя вправе идти против ее бабьих взглядов на твое дело (я его вовсе не строго сужу) -- да и на спокойствие тоже имею права. --
   Я тебе повторяю, ее обращение со мной стало просто невозможным!..
   В заключение скажу, что некто Павел Михайл<ович> Свешников, инспектор желез<ных> дор<ог>, очень усердно ищет для тебя хорошее место -- и надеется. -- Он у меня два раза для этого был. -- Хоть в награду за это -- заклей конверт и пошли заказным. -- Письма теперь не пиши; задержишь вексель; а если хочешь, после напиши. -- Наташу целую. --
   Любящий, хотя и ругатель

К. Леонтьев

   

429

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
29 ноября 1881 г., Москва
Телеграмма с оплаченным ответом

Р<яжско->В<яземской железной> д<ороги>
ст<анция> Мятлево. Уряднику
Владиміру Леонтьеву.

   Возврати вексель скорее, помилосердуй, пятого декабря надо посылать <в> Калугу.

Леонтьев

   

430

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
21 декабря 1881 г., Москва

27 декабря.

   Володя -- Шевич (оговорившись по своему обычаю об осторожности и о том, что он обещать наверное остерегается) обещал тебе при случае полнейшее свое содействие даже для места Начальника Станции в случае ваканции и сказал, что в случае какого-нибудь дела ты можешь обращаться прямо к нему. -- Я очень хвалил тебя, больше, чем ты заслуживаешь.
   Ну, прощай. --

К.Леонтьев

   

1882

431

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
12 января 1882 г., Москва

12 янв<аря> 1882. Москва

   Володя, вот тебе 8 рубл<ей>; сколько мог. -- Съезди на несколько часов в Калугу и переговори с Фалеевым. -- Он требует, чтобы я сам приехал, иначе не может переписать наш вексель. -- Может быть, и твоим присутствием удовлетворятся. -- Прочти письмо его, которое прилагаю. -- Я ему (Фалееву) отвечал на это и просил и Шевичу напишу сегодня. -- Он обещал мне свое содействие в Малютинском Банке. -- Самое лучшее быть там в день назначенного Фалеевым срока, то есть 15-го в пятницу. -- Без заседания Директоров Фалеев дела не кончит; а заседания бывают по понедельн<икам>, середам и пятницам. -- Конечно, 14 и 15 пробыть еще вернее, но не знаю, достанет ли тебе денег?

Твой К. Леонтьев

   

432

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
22 февраля 1882 г., Москва

22 февраля; 1882. -- Москва.

   Вчера приехала сюда Наташа и вчера же был у меня на минуту Свешников с твоей последней телеграммой в руках. -- Он просил меня написать тебе, что таких телеграмм Правительственному Ревизору открыто, по своей же линии посылать не принято и невозможно; что ты этим и его самого компрометируешь, и себя представляешь человеком, не знающим основных приличий службы. -- Не только ходатайствовать за тебя после всех твоих погрешностей по службе он не может (3 раза, напр<имер>, проспал поезда), но он как ревизор должен был бы сам давно сместить тебя с помощников за эти манкировки и не делал этого по личной к тебе и ко мне симпатии. -- А ты его компрометируешь такими телеграммами. --
   Он советует тебе теперь сидеть смирно в Орле конторщиком и ни на что пока не претендовать. -- Ему сказали, что это опять-таки за некоторые твои хорошие качества, за добрый характер, честность и тому подобн<ое> не удалили вовсе, а только понизили. --
   Свешников вчера же уехал из Москвы куда-то на некоторое время; не знаю куда. --
   Лавров болен и обещания своего быть у него не исполнил; -- да и теперь это ни к чему. -- Сиди в Орле и всё тут!
   Если я получу из Петербурга вскорости одну сум<м>у, которую жду, я тебе немножко помогу; -- моли Бога, чтобы он подал тебе мужество, и не впадай в уныние. --
   Наташу я просил прожить у меня с неделю; она мне кой в чем будет очень полезна; а я постараюсь за это чем-нибудь вознаградить тебя, только, пожалоста, рекомендаций теперь от меня не жди. -- Дай и мне от твоих промахов отдохнуть, и другим людям их забыть. --
   Этот добрый донельзя Свешников отказался даже рекомендовать теперь куда-нибудь другого человека, знакомого мне; -- так, говорит, Владимір Владимірович мою рекомендацию уронил. -- Ну -- что делать, брат Володя, жаль мне тебя; да это уж не моя вина... Обним<аю> тебя. --

К. Леонтьев

   

433

Т. И. ФИЛИППОВУ
24--26 февраля 1882 г., Москва

1882, 24 февраля, Москва.

   Наконец-то Вы, после такого долгого молчания, обрадовали меня словечком, истинно-дорогой мой Тертий Иванович! Книжку Вашу получу с радостью и, конечно, сделаю все, что могу; хотя предупреждаю Вас, что на успех надежды очень мало! Если бы Катков и Гиляров смотрели бы на меня так, как смотрите Вы, так что бы и толковать. Гиляров показывает мне величайшее пренебрежение; в начале прошлого года мне пришлось обратиться к нему с просьбой перепечатать бесплатно из старого "Варшавского Дневника" мою статью о памятнике покойному Государю, -- обманул, не напечатал; на записки мои не отвечал, несмотря даже на то, что я цензор его газеты и всех его изданий и т. д. Потом я скрепя сердце (уже давно привычное ко всем подобным оскорблениям) просил его поместить объявления и небольшой отзыв о моей брошюрке "Сближение с народом". Тоже не сделал ничего. И это именно в то время, когда в "Русском Курьере" и в "Московском Телеграфе" мою книжку поднимали на смех. В то же самое время H. Н. Дурново поехал к Аксакову с этой брошюркой, и Аксаков не только не заступился за меня против либералов, но даже и объявления не хотел напечатать в "Руси", потому что я будто бы Бога оскорбляю (говоря уподобительно о неограниченности нашей Царской власти). Далее Катков поступил точно так же. Некто С. А. Петровский, один из постоянных работников его редакции, ко мне довольно хорошо расположенный, человек скромный, набожный и добрый -- написал даже целую статейку о моей брошюре; но Катков не согласился ее напечатать. Вообще Катков находит, что как публицист я договариваюсь "до чортиков" (это его собственное выражение по поводу "Византизма и Славянства"). Однажды он сказал мне так: "я согласен, чтобы Вы помещали Ваши "boutades" в Вестнике; но в газете я не могу этого допустить". В биографии Климента они даже не могли не выбросить кой-чего; а статья моя "Русские, греки и юго-славяне" насилу-насилу прошла, благодаря настояниям Любимова. У Каткова и тени нет смелости в идеях, ни искры творческого гения, -- он смел только в деле государственной практики и больше ничего!
   В книге Вашей дело идет между прочим и о Греко-болгарской распре. Это один из самых крупных камней преткновения. Ведь Вы не захотите, чтобы я писал не то, что думаю (или не то, что Вы думаете сами, ибо мы по этому пункту совершенно согласны)? А разве Катков допускал когда-нибудь в "Моск<овских> Вед<омостях>" защиту тех, кого привыкли у нас звать так глупо фанариотами. Как же быть? Конечно, в газете можно притаиться немного, сжаться, извернуться, написать поменьше, чтобы, не давая себе высказаться, привлечь только внимание на книгу. Но и этого мы легче достигнем, если Катков (он ведь, кажется, еще в Петербурге?) напишет два слова сюда своим клевретам. "Поместить заметку Л<еонтье>ва о книге Филиппова" -- иначе едва ли я без него добьюсь чего-нибудь. Вот в "Востоке" я могу разойтись привольно, но сам-то Восток не расходится. В редакции Каткова про Вас иные говорят так: "Умный человек с большим талантом и познаниями, но, жаль, представитель казенного Православия" (какое же это такое не казенное-то?). А меня считают уж и не пойму, чем -- скорей всего художником, в скверном значении этого слова, т. е. чем-то неосновательным. Третьего дня я вынужден был прервать это письмо; и вчера узнал, что Катков приехал из Петербурга, и потому я тотчас же по прочтении Вашей книги поеду к нему сам и постараюсь даже и посредством уступок достичь цели. Не прочтя книги, говорить не удобно. Вы желаете знать что-нибудь обо мне. Благодарю Бога: мне теперь полегче; не то чтобы легко (как бывало когда-то!), а немного полегче. Денег хоть и мало, но все-таки нет нужды "побираться" по Москве, как приходилось прошедшей зимой. Жалованья 204 р<уб.> 16 к<оп.> сер<ебром> в месяц; получал кой-что и от Каткова (с вычетом старого долга выходило рублей по 50 за лист), осталось рублей 700 от продажи имения (увы! я измучился с ним, -- продал и, заплативши в два банка долги за 7 лет, проведенных мною без службы, остался ни с чем!) Так я временно, конечно, немного с этой стороны отдохнул. Вяземский еще перед Рождеством, вскоре после того письма Вашего, в котором в первый раз и от Вас мне пришлось испить горечь осуждения ("портите сами дела свои"... я молчал, хотя и до сих пор не понял, чем?) -- итак, Вяземский сказал Кожухову, чтобы он представил меня к утверждению цензором и прибавил жалования. А Игнатьев велел мне передать (через Гр<афиню> Толстую С. А.), что скоро мне дадут сполна эти 3000. Но до сих пор бумаги еще нет. Вероятно, будет к Пасхе. В Главном Управлении Кожухову сказали, что эту прибавку возьмут из экономии, которая будет соблюдена через возложение цензорской обязанности в провинциях на Вице-Губернаторов. Об финансовом положении моем больше нечего сказать. Благодарю Бога не из одного смирения, а прямо по сравнению с невыносимой тучей прошлого года.
   Теперь о службе, если желаете знать. Конечно, служба рискованная и опасная, за пустое дело можешь потерять должность. Но я покоен с этой стороны, я сказал: "Воэверзи на Господа печаль твою".
   Другие цензора жалуются и уверяют, что дела много и что оно очень трудно. Я, признаюсь, этого не нахожу. Если бы я не имел этого анафемского призвания к "российской словесности", то самую службу считал бы удовольствием и чутьчуть не игрушкой. Раз найдя "шлюс", как в верховой езде, это вовсе не трудно и само по себе времени много не берет. Но беда моя в том, что я и нравственно и телесно до того уже утомлен жизнию и борьбою, что не могу много разом трудиться, и в этом смысле служба отнимает у меня много времени, и невольно иногда подумаешь: какая странная судьба! О литературных делах моих мне труднее всего говорить. Тут все мрачно: все непостижимо как-то. Остается одно -- видеть и в этом десницу Господню, еще не уставшую карать и смирять меня! Замечательно, что когда касается до моих литературных отношений, то (в Москве особенно) самые хорошие, благородные, вежливые люди становятся вдруг и неблагородны, и невежливы, и недобросовестны. (Особенно Аксаков: вообразите, я имею положительные доказательства, что он очень хорошего мнения о моих Греческих повестях, а между тем, Вы сами знаете, что он и ухом не ведет.) И всё в этом роде. Многие в Москве восхищались моим "Египетским голубем". Один помещик "представился" мне только через мои сочинения; находят, что это в высшей степени свежо -- "C'est sauve!" -- говорят. Но если бы они знали, до чего мне тяжело и противно писать такой легкий вздор! Что мне стоило -- выжимать из себя этого рода поэзию, ничего общего с моим теперешним "устроением" не имеющую. И до чего я рад, что небольшой остаток от продажи имения дал мне возможность забыть месяца на 2--3 об этом несносном "голубе". Никто не знает простой вещи, что эти "голуби" дают на "харчи", а начни я писать то, что думаю, о чем писать мне было бы легко и приятно (о том, что Влад<имір> Соловьев есть один из Предтечей антихриста, что "Братья Карамазовы" гадость и ложь, что Гартман и Шопенгауер -- кой-чем ближе ко Христу, чем эти "усладители", что немцы правы, считая Славянство только революционной силой) -- то кто же это напечатает? Разве русские любят дерзость мысли? Разве они понимают ее? Писать для себя, для друзей, для будущего, для "потомства" -- скучно! Не нужно! При мысли о смерти я думаю не о потомстве (я <пропуск в копии> даже быть смешным в моих собственных глазах!), я думаю об "добром ответе на страшном судилище Христовом". Итак -- о "потомстве" думать мне смешно и почти грех; а в настоящем литература что принесла мне, кроме оскорблений и нужды; я не говорю "нестерпимых" только потому, что с помощью Господней ничего нет нестерпимого на свете! Не прав ли я был, называя мою литературу "анафемскою" и речь о ней речью самою мрачною? А служба что! Служба вещь приятная и легкая! Либералов "во славу Божию" жмешь крепко; дух цензуры теперь яснее и строже, чем при Лорисе-Меликове и Абазах... В Комитет ездить люблю и говорю: это моя Стрельна, Дорот, Эльдорадо! И этим Эльдорадо я обязан Вам.
   Вот и все.
   Осенью видел К. П. Победоносцева и слышал от него много "казенного". Человек он очень полезный, но как? Он, как мороз, препятствует дальнейшему гниению; но расти при нем ничто не будет. Он не только не творец, он даже не реакционер, не восстановитель, не реставратор, -- он только консерватор, в самом тесном смысле слова; мороз, я говорю, сторож, безвоздушная гробница, старая "невинная" девушка и больше ничего.
   Преосв<ященный> Амвросий наговорил мне 1000 грубостей по поводу "Варшав<ского> Днев<ника>", притворяясь, будто не знает, что "Варшав<ский> Дневник" это я. Но каких еще грубостей! А потом будто бы: "ах, простите..." и начал целовать.
   Преосв<ященный> Алексей... Что-то... не то... А кто мне по душе -- так это Никодим! Что за ум, что за сердце! Даже и хитрость у него -- самая хорошая и благородная! Прощайте, благодарю и целую Вас

Ваш К. Леонтьев.

   Старался писать разборчиво; длинное письмо очень трудно.
   

434

Т. И. ФИЛИППОВУ
8 марта 1882 г., Москва

8 марта 1882, Москва.

Тертий Иванович!

   Три дня уже тому назад послал в редакцию "Московских Ведомостей" статью о "Современных Церковных вопросах", и до сих пор ее еще не напечатали. Я сделал с моей стороны все, что только мог. Ездил по ужасной погоде в редакцию два раза: во второй раз решительно ворвался к Каткову и довольно долго уговаривался с ним. Он сам желал обратить внимание на Вашу книгу и был рад моему предложению напечатать в газете отзыв сдержанный и без подписи. Относительно более развитой статьи в "Русском вестнике" мы с двух слов оба поняли, что нам не сойтись. Он сказал мне так: "Вы с Филипповым оба придаете Вселенскому Патриарху особое значение и хотите создать из него какого-то анти-папу, а я с этим никогда не соглашусь; отсутствием централизации Православие существенно разнится от Католицизма и т. д.". Спорить я с ним не стал, ибо прежние наши споры его не убедили, и решился ограничиться статьей для газеты. Но до чего мне было трудно ограничиться беспристрастным указанием на то, что это вклад и т. д. -- я Вам выразить не могу! Я ни разу так не стеснял себя в печати, и не будь это о Вашей книге и о предмете столь дорогом для меня, -- то я бы не дописал бы и маленькой заметки.
   И что же? боюсь, что и то ему показалось слишком Леонтьевским!... Если завтра не будет напечатано, поеду сам опять к нему. Я, впрочем, предупредил его, что он может вычеркивать и переделывать как угодно, лишь бы прекрасный труд не прошел без внимания.
   Пока прощайте; я сделаю и кроме этого все, что могу; это долг не одной личной дружбы и благодарности, а долг единомыслия!
   Но если бы Вы только знали, до чего мне все тошно и все скучно! Я и об "России" очень мало теперь думаю, и благодаря тому, что цензура кой-как меня кормит, только и думаю (как слабый и худой монах): "как бы поесть, поспать и, вздохнувши о гресех (очень искренно), опять поспать..."
   Скучно! очень скучно!... Задушили!

Ваш К. Леонтьев.

   

435

Т. И. ФИЛИППОВУ
16 марта 1882 г., Москва

16 марта; 1882; Москва.

   Бросил сегодня все мои утренние занятия, Тертий Иванович, чтобы на свежий ум изложить Вам те сомнения, которые до сих пор не дозволяли мне последовать Вашему дружескому совету насчет письма Князю Вяземскому и насчет поездки в Петербург. --
   1) Я боюсь, что при грубом и бестолковом отношении Начальства нашего вообще к московским Цензорам, выдача единовременная 150 р<уб.> сер<ебром> не лишила бы меня закон<ной> возможности получить вскорости ту прибавку жалования (47 рубл<ей> в месяц), о которой уже давно по соглашению с самим Князем Вяземским написано в Петербург Кожуховым. -- Впрочем, необходимо заметить, что написано не обо мне одном, но и о Назаревском (4-м цензоре нашем), и написаны были, по словам Кожухова (если только я не ошибся), две особые бумаги: одна о том, чтобы нас обоих утвердить в должности цензора, а 2-я о прибавке жалования. -- Я ни той, ни другой -- сам не видал. -- Но, конечно, это обстоятельство улучшает мои шансы следующим образом: нельзя Назаревского лишить прибавки за то, что мне дали единовременно 150 руб<лей>. -- И нельзя Назаревскому, только что поступившему на нашу службу, дать прибавку -- не давая ее мне. Но это рассуждение справедливости, а история несчастного Никотина и опасность, которой подвергся было невинный Егоров (по делу "собачки с мухой") -- доказывают, что о справедливости очень мало в Петербурге думают, когда дело касается Москов<ского> Цензурного Комитета. -- Видимо, там держатся правила: было бы корыто, а свиньи -- будут!
   Это первое. Не знаю, как Вы на это взглянете.
   2) И болезнь спинного мозга, и органическое сужение мочевого канала очень опасны для существования; но в теперешнем виде своем жить и действовать мало мешают; -- несравненно больше стесняет меня 3-я болезнь, тоже упорная и хроническая (но вообще вовсе не опасная) -- это застарелый катарр гортани. -- Одно то, что весною я снимаю респиратор со рта, который зимой мешает мне на ходу свободно дышать, -- заставляет тратиться на извозчиков там, где я теперь иду пешком очень охотно, и наводит такое уныние, что я зимой кроме Комитета почти никуда не езжу -- одна эта перемена совершенно перерождает меня от апреля до ноября; я становлюсь опять бодр, деятелен, даже весел. -- Эту болезнь, менее опасную, но более для меня тяжкую, можно еще, надеюсь, ослабить в другом климате в течение 3-х месяцев зимы. -- Я мечтаю воспользоваться присутствием разных влиятельных лиц на коронации, чтобы выхлопотать себе 4-хмесячный отпуск на зиму в Крым или Царьград -- без всяких особых пособий, но только с сохранением жалования. -- Боюсь, чтобы малый отпуск не помешал бы большому. --
   Вот второе соображение, о котором я Вас также прошу убедительно подумать. --
   Те болезни, о которых я Вам писал, положим -- опасны; но говоря без всякой жолчи, а совсем спокойно -- на что и кому нужна моя жизнь? Жене? -- Она, правда, мне нестерпимо жалка в своей беспомощности. -- Но свет не без добрых людей. -- В память мою ей выхлопотают 1/2-ну пенсии моей, Бог даст. -- А много ли ей нужно? -- Она и ест даже очень мало. -- Наконец, оно, может быть, для нее и для других жалких моему сердцу людей, выгоднее было бы, чтобы я умер пока живы еще Вы, Ф. Н. Берг, оба братья Соловьевы (Вс<еволод> и Влад<имір>), Н. Я. Соловьев, Маркевич, Бартенев, даже Катков и кой-кто еще. -- Ибо совокупными усилиями, после меня, -- быть может, удастся для них повыгоднее, чем было при мне, продать или издать все мои сочинения. -- А мне при жизни видно не на пользу духовную самый скромный успех! -- Иначе как "Божьим смотрением" непонятное рационально мое положение объяснить нельзя. -- (Вчера, напр<имер>, я встретил Аксакова, и он почти слово в слово теперь говорит о юго-славянах то, что я в Визант<иэме> и Славянстве гораздо лучше его сказал чуть не 10 лет тому назад!) Ну -- это не десница Господня, справедливо смиряющая меня? -- Оттого и раздражения у меня против людей очень мало. --
   А между тем, могу Вас уверить, что ни Одиссей, ни Византизм, ни статьи "Варш<авского> Дневника" и сравняться не могут с тем, что у меня есть и было на уме. -- Верьте мне -- все это отцветет в душе пустоцветом. -- Поздно. Буду ждать Вашего ответа и совета. -- Обнимаю и люблю Вас крепко. --

Ваш К. Леонтьев

   

436

О. А. НОВИКОВОЙ
17 марта 1882 г., Москва

17 марта; 1882. Москва

Милостивая Государыня
Ольга Алексеевна,

   Я просто в отчаянии. -- Вчера мне сделалось так дурно, что по совету врача я брал ванну и сегодня не могу выходить на воздух. -- Ваше радушное приглашение, которое меня так обрадовало и тронуло (я думал -- Вы меня и знать не захотите, и шел к Вам на удачу!) -- лежит у меня на столе, и я право чуть не плачу, что не могу быть у Вас сегодня в час. -- Нельзя ли выбрать какой-нибудь другой день (хотя бы и в этот самый час, а мне вечером лучше). -- Я буду так счастлив, если Бог мне поможет побеседовать с Вами. -- Ваше петербургское гостеприимство в 69 году оставило в душе моей неизгладимое прекрасное впечатление. -- Очень трудно недужному человеку доживать свой век! Никогда не можешь за себя ручаться. --
   С глубоким почтением честь имею быть

Ваш покорный слуга К. Леонтьев

   PS. Считаю долгом предупредить, что я говею и потому -- в часы церковной службы я не свободен. -- А в субботу вечером -- исповедуюсь.
   

437

Т. И. ФИЛИППОВУ
18--19 марта 1882 г., Москва

1882, марта 18, Москва.

   После последнего письма моего, Тертий Иванович, я был еще раз в редакции и Катков выслал мне сказать, чтобы я был покоен, что обе статьи -- и об Вас и о Переломе Маркевича пойдут непременно. А все-таки их нет; а пустые письма "из Италии" печатаются!
   Потом я два раза посылал узнать человека к секретарю и получил все тот же ответ. Поэтому я теперь замолчу совсем. Это ужасно все-таки! И ни "Русь", ни "Гиляров" не заикнутся"!.. Теперь я решился не спеша начать Письмо из Москвы в редакцию Петербургских Ведомостей. Вчитываюсь пока внимательнее в Вашу книгу, особенно во вторую ее половину, которая менее мне знакома и понятна. Сначала я ее только пробежал, желая поскорее хоть два слова напечатать у Каткова. Начал я это письмо, но когда кончу -- это зависит не от меня: служба, говею, а главное -- опять болен и очень серьезно. Делать все могу, хожу, езжу, но доктора начинают угрожать мне кровавой операцией, и такой вдобавок, при которой статистика смертности вовсе не благоприятна; она называется uretrotomia interna (внутреннее рассечение сужения мочевого канала). Если дело дойдет до этой крайности, я или сам напишу, или продиктую к Вам письмо посмертных просьб. Каюсь и стыжусь; но сознаюсь Вам, что не хотелось бы...
   Обнимаю Вас и прошу не меняться ко мне грешному.

Преданный Вам К. Леонтьев.

   19 марта. Сегодня заметка моя (наконец-то!) явилась у Мих<аила> Никиф<оровича>. Не без урезок; в одном месте я сказал: так называемые "фанариоты". Он это вычеркнул, вероятно оттого, что у него до меня это слово фанариоты употреблялось как путное, без ковычек. Посылаю Вам вырезку из No. Попробую как-нибудь изловчиться и с "Гиляровыми". А потом, когда статьи будут в 3-х газетах: в "Моск<овских> Вед<омостях>", в "Соврем<енных> Извест<иях>" и в "Востоке" (не моя) -- я хочу "пробрать" немножко "Русь" за ее молчание. (А впрочем, ее не читаю, некогда, но беру, когда нужно, у одного соседа; посмотрю).
   Только если бы случилось, что письмо мое в "Петерб<ургские> Вед<омости>" опоздало бы очень или совсем не явилось бы, то знайте, что причиной будет только один недуг мой, столь страшный по своим последствиям. Операция очень опасная, а отказавшись от операции, умирать от задержания мочи -- ужасно. Это одна из самых мучительных смертей. Во всяком случае -- да будет воля Господня!

К. Леонтьев.

   

438

О. А. НОВИКОВОЙ
Март 1882 г., Москва

   Да ведь я миланскую мушку поставил на шею; сижу, вздыхая, и ровно ничего не хочу делать. -- Все наскучило, кроме Вашей беседы; а ей-то именно и нельзя теперь воспользоваться. -- Дня три-4 просижу дома. -- Как весело?

К. Леонтьев --

   

439

О. А. НОВИКОВОЙ
31 марта 1882 г., Москва

31 марта; 1882

   Получил, Ольга Алексеевна, {Ол<ьга> Алек<сеевна> какая? Не умею найти. --} Вашу записочку. -- Не ответил потому, что собирался в Комитет; где и узнал, что слухи о запрещении "Русской мысли" ложные. -- Насчет вечера у Хитровых: сознаюсь, огорчился; вижу, что нашему брату русскому мало места остается в сердцах, наполненных Гладстонами и Ко. --

Смиренный грешник К. Леонтьев

   

440

О. А. НОВИКОВОЙ
Март -- апрель (1-е?) 1882 г., Москва

   Благодарю! Всё приходится благодарить. -- "Егип<етского> Голубя" пришлю сегодня и еще кой-что. -- В 3 часа, простите, сегодня быть невозможно. Спешное дело. --
   

441

Т. И. ФИЛИППОВУ
2 апреля 1882 г., Москва

2 апреля 1882, Москва.

   Еще одну скромную заметку Бог помог "втиснуть" на этот раз в "Совр<еменные> Известия". Прилагаю ее. Истинно помог Бог! Вчера удосужился утром, набросал, отнес Ольге Ал<ексеевне> Новиковой (которая, к счастью моему, здесь надолго), она послала тотчас с запиской своей к Гилярову. А сегодня она напечатана. Я от подобной быстроты совершенно отвык; да и не будь Новиковой, едва ли бы так и случилось. Меня бы не послушались сразу. Как Вы это находите, Тертий Иванович?
   Вы меня простите, что промежутки между статьями моими в разных органах велики. Приходится чередовать: дела по службе, статьи о Вашей книге и литературный труд для собственного пропитания (жалование -- Вы знаете какое!), а тут еще правая рука немеет и слабеет, так что иногда писать трудно и почерк не сразу наладишь. Под конец Великого поста -- вот уже 3--4 год мне всякий раз очень плохо, тем более, что я по прежним привычкам люблю хорошую и красиво поданную пищу, а постное вдобавок вообще ненавижу (физически) и 7 недель брезгаю обедом моей простой кухарки и хожу совсем голодный. А болезней старых и неисцелимых разом три: страдание спинного мозга с расположением к параличу, катарр гортани и известное уже Вам страдание мочевого пузыря и канала. Теперь при мясной пище мне стало словно получше. Но деньги очень нужны, и милая Ольга Ал<ексеевна> берется устроить у Аксакова одну или две небольших картины из афонской жизни. Надо прежде их кончить, чтобы получить рублей 30--50 каких-нибудь. А в конце Фоминой надеюсь второй раз взяться за продолжение более серьезной и свободной статьи о Вашей книге; напишу как думаю, и тогда увидим, куда поместить. Хотя большую статью писать труднее в смысле количества работы, чем маленькую и пустую, но зато приятно распустить, наконец, крылья, подвязанные Катковым, Гиляровым и Ко. У Аксакова мне и об Вас решительно писать немыслимо. Впрочем, в моих невольных промедлениях есть своя доля выгоды. Разом напечатать 3--4 статьи по разным газетам -- хорошо; но не дурно и подольше заставлять эту дурацкую публику, ленивую по природе и замученную быстротою современной жизни -- помнить о хорошей и полезной книге.
   Обнимаю Вас

Ваш К. Леонтьев.

   

442

Ф. А. ГИЛЯРОВУ
11 апреля 1882 г., Москва

1882; апреля 11. --

   1.) Фельетоны "Соврем<енных> Известий" лучше издать бесцензурной книжкой, чтобы было более 10 листов. --
   2) Выключить (для верности!) все воззвания нигилистов. -- Другое дело, когда хороший человек говорит от себя, и другое дело речи самих негодяев этих. -- Они нецензурны.
   3) Вернее всего сшить из фельетонов аккуратную, удобную для скорого чтения тетрадку и дать цензору на частный просмотр; и не подписывая подцензурного разрешения -- он может очистить кой-от-чего сомнительного. -- А издание будет все-таки бесцензурным.
   

443

О. А. НОВИКОВОЙ
6 мая 1882 г., Москва

   Завтра обедаю поздно у Кожухова; поэтому могу прийти только от 8 до 10; -- и, конечно, с радостью. -- Ничего достойного прощения Христианского в Голубе не нахожу; а в моем отвержении либерального Славизма в пользу Церковного авторитета -- скорее найдется нечто подобное. -- Не хотите ли прочесть очень любезное письмо ко мне Маркевича. -- Оно, кажется, в вашем духе. --
   

444

О. А. НОВИКОВОЙ
Май, не позднее 7, 1882 г., Москва

   Можете переменить что угодно. Не обижусь. Харчи! Харчи -- и только! --
   

445

О. А. НОВИКОВОЙ
15 мая 1882 г., Москва

15 мая; 1882. --

   Выходить я могу; но сижу дома, потому что голос почти пропал. -- Если не воздержаться от бесед, то выздоровление будет медленнее. -- А могу ли я с Вами не говорить. -- Это свыше сил! А вместе с тем скажите, неужели я не был прав, говоря, что нет дня (вот уже 10 лет), в который я был бы совсем здоров, и нет самого невинного желания, которому я не встретил бы препятствия! Жена моя сегодня весела и всё пляшет в феске. -- И то слава Богу! --

Ваш К. Леонтьев

   Кончаю строгую статью о повести "Чем люди живы". --
   

446

О. А. НОВИКОВОЙ
15 мая 1882 г., Москва

15 мая; -- 1882.

   Карточка великолепна! И хитрость ужасная, и доброта мне уже знакомая!
   Статья о Толстом едва ли Вам будет понятна! -- Умом вы всё поймете, но этого мало мне. -- Vous n'êtes pas assez mystique pour l'apprécier comme je le voudrais! --
   Когда разбогатеете, подарите мне большой портрет с тем же выражением. --

К. Леонтьев

   

447

Т. И. ФИЛИППОВУ
14 июня 1882 г., Москва

14 июня 1882, Москва.

   Я немного промедлил ответом на Ваше, Тертий Иванович, письмо, простите. Один из наших цензоров уехал на воды, и у нас вдруг прибавилось работы, а я решительно уже не в силах трудиться и вообще заниматься чем бы то ни было с напряжением. Только этой неспешностью и строгой размеренностью не только в труде, но и во всех впечатлениях и действиях я могу сохранить то спокойствие духа и плоти, которое необходимо для меня теперь как воздух. То утро, в которое я, например, пишу серьезное и интересное письмо, уже пропало для литературных занятий. Я теперь употребляю три часа (с роздыхами) на такое дело, которое лет пять тому назад я бы кончил в один час. Не судите меня строго, право изнемогаю! Болезни мои все три всё похуже и похуже, медленно, но верно. И думать о серьезном каком-нибудь лечении, как Вы знаете давно, средства не позволяют. Что касается до статей "Востока" и "Моск<овских> Вед<омостей>", то, разумеется, я на стороне "Востока", который грешил вечно только фанатической бестактностью, а Каткова я с этой стороны и понять даже не умею! Это какое-то затмение. Его выходкой противу "Фанара" я сам был донельзя раздражен; но возражать не думал, вследствие множества дел и собственной глубокой душевной усталости. Ваше письмо заставило меня задуматься, но арх<иепископ> Никодим убедительно советует и Вам и мне промолчать теперь и не возбуждать полемики до поры до времени.
   О Пр<еосвященном> Макарии говорить теперь, как Вы знаете, и не стоит, ибо его теперь судит уже сам Господь, а насчет Фанара я полагал сам (еще и прежде просьбы Никодима "подождать") отложить это до окончания скучной, сухой и бездарной статьи Теплова, которого мне во "славу Божию" хотелось очень поучить, несмотря на мои хорошие личные с ним отношения. Что делать! Я столько времени должен тратить на отдых, на безмолвное сидение взаперти по целым часам, чтобы больную гортань не довести до язв от горячих разговоров (они мне отзываются мучительно сухим кашлем по ночам), на всякую возню с зондами, пульверизатором, иодом, таннином и т. д. -- что для литературного труда остается очень мало времени.
   Вчера я был у Игнатьевых; они очень раздражены и не скрывают этого; он говорит прямо, что его свергли жиды. Если это правда, то это действительно ужасно. Он думает о большой газете на акциях к осени... и сказал мне, что он с Вами об этом говорил. Тут есть профессор Лицея Астафьев, гораздо более согласный со мною и с Вами, чем с Катковым; очень энергический, очень деятельный, очень умный и даже не без некоторой злости (это ведь хорошо нынче?). Я завтра повезу его знакомиться с Игнатьевым. Ему удобнее и приличнее всех других из известных мне людей стать во главе такой газеты. Что касается до меня, то я могу теперь только играть роль "Вия", которого приведут под руки и подымут ему веки, чтобы видел. Я готов похвалиться, что могу увидать кой-что иногда лучше многих; и только -- "Пришел, увидел, понял"... и лег -- вот мой идеал! Или даже не идеал, а просто мера сил. Да и некогда: все хочется думать о смерти, о своей душе, да о посмертных изданиях -- в пользу тех, кого жалею. А Россия? Послушайте! Ну... да Вы понимаете, какой вопль презрения подымается в душе, когда видишь нашу безмозглую "интеллигенцию" в европейском сюртуке! Сейчас приехал Победоносцев. Надо ехать к нему.
   Скоро я пришлю Вам 2 статьи мои из "Руси" -- "Пасха на Афоне" (теперь явилась еще только первая). Меня О. А. Новикова помирила с И. С. Аксаковым. И он теперь очень ко мне внимателен. Он ей сказал про меня: "все описательное я готов от него с радостью принять, но его убеждения до того крайние, что это ужасно!" Он и из этой статьи немного вычеркнул. Будьте здоровы, Тертий Иванович, и не забывайте

Любящего Вас К. Леонтьева.

   

448

О. А. НОВИКОВОЙ
21 июня 1882 г., Москва

21 июня; 1882.

   Я говорил, что такие сильные люди, как Вы, всегда болеют серьезно! Что за досада, Господи! Я только что хотел сам послать узнать о Вашем здоровье -- как Василий принес от Вас записку. -- Дай Бог скорее Вам поправиться. --

К. Леонтьев

   

449

О. А. НОВИКОВОЙ
24 июня 1882 г., Москва

24 июня; 1882.

   Ну, как здоровье? Когда-то можно будет увидаться? Мне более чем скучно, мне как-то странно, что я так долго Вас не вижу?
   Кстати, если силы позволяют, напишите, откуда Вы знаете об уничтожении Иерусалимской миссии? Преосв<ященный> Никодим, которого я вчера видел, -- ничего не слыхал и очень этим интересуется. --

Ваш К. Леонтьев

   

450

Т. И. ФИЛИППОВУ
25 июня 1882 г., Москва

1882, 25 июня, Москва.

   Я получил на днях Ваше письмо, Тертий Иванович, и оно как всегда, доставило мне большое удовольствие. Ваши письма всегда содержательны, любезны и вместе с тем так своеобразны, что и не любя Вас так, как я люблю, можно было бы ими наслаждаться. Теперь вы во Ржеве, и я не знаю, как быть с прилагаемой статьей? Я бы мог послать ее прямо Князю Мещерскому для помещения в "Гражданине" ("безденежного" вероятно?), но во 1-х, я не знаю его адреса; и он Гражданина мне не высылает, по которому я бы мог справиться. И сверх того, мне хотелось бы, чтобы она прошла предварительно через Ваши руки. Я вчера прочел ее Преосв<ященному> Никодиму, он в восторге и хочет сам писать К. П. Победоносцеву, чтобы тот способствовал бы ее скорейшему напечатанию.
   Она пролежала более полутора месяца у Каткова; он все колебался напечатать ее без моего имени, а имени я не соглашался подписывать потому, что закон цензору запрещает принимать участие в периодических изданиях. Я прилагаю здесь небольшую оговорку или оправдание запоздалости этой на случай, если Вы найдете нужным пустить статью в ход. Оговорку эту, я думаю, хорошо бы напечатать перед началом статьи.
   Катков своей нерешительностью (непонятной!) в этом случае лишил меня порядочной суммы денег, так как мне уже надоело ждать, и я взял ее обратно.
   Быть может, это будет последняя небольшая статья моя на нынешнее лето. Необходимость (платить за квартиру и т. п.) заставляет меня снова приняться за окончание "Египетского Голубя". Это мне очень тяжело, и все, о чем я там пишу, ничуть меня не интересует, но... что делать... Нельзя на улице жить!.. Сверх того у меня 10 лет пролежал в рукописи совсем готовый большой роман, который мне люди, знающие толк, советуют напечатать. И Ф. Н. Берг берется выгодно устроить его в Петербурге. Не знаю, как и разорваться. Все-таки нужно и тот роман исправить. Замыслов так еще много, а сил, и времени, и ободрения так мало! Впрочем, без "ободрения" еще можно обойтись: привычка и надежда на помощь Божию, но как быть со временем, силами и неотступностью разных нужд?
   Не себя жалко, не человека: стоит ли один человек сожаления, когда целая Россия и все заветные ее предания на краю гибели? Да и как человек-то я без всякой натяжки ежедневно благодарю Бога. Да, без всякой религиозной натяжки: что ж? Хозяин квартиры невзыскателен, ждет, ем, сплю, хожу в субботу ко всенощной, в праздник к поздней обедне без труда. Службу теперь нахожу очень легкой (применился) и нарочно иногда воображаю (особенно когда мало приносят рукописей и бесцензурных книг), что я на 200 р<уб.> пенсии. Доктора лечат меня даром (как бывшего врача). В доме очень тихо, перед креслом моим всегда на полочке рядом посереди стены два одинаковых по величине образа Св. Николая и Св. Пантелеймона в окладах (которые мне нравятся), я на них часто смотрю и крещусь, когда сижу один запершись целое утро до обеда. К сумасшествию жены, довольно безобидному и нередко даже и милому, понемногу тоже привык. А умирать?... Сказано -- "Христианския кончины живота и добраго ответа на страшном судилище Христове..." И кончено...
   Поэтому себя что жалеть? Есть друзья, есть занятия, люди поддерживают нередко, ублажают, помогают... надо уметь быть благодарным: и я умею... Но жалко: мыслей стольких, стольких образов, стольких воспоминаний, хочется писать обо всем: о том, почему нам нужны греки, Патриарх, Царьград, в чем наше спасение? Хочется писать о вере, об Афоне, еще об Оптиной, еще о Вашей книге, о Теплове, об жизнеописании арх<имандрита> Моисея (Ювеналия)... о том, что такое социализм (у меня есть особые мысли об этом!) и т. д. И нет ни времени, ни сил. Вот что жалко, как вспомнишь обо всем этом. Но большею частью стараюсь забыть и тогда мне хорошо "о Господе". Ну, довольно об этом! Dixi!
   Кожухов беспокоится насчет Гюбенета? Приятно ли это Вам? Я понятия о Гюбенете не имею и потому ничего ему на его участие в Вашей судьбе не мог ответить. Он истинно добрый человек и очень Вас любит и уважает. У К. П. Победоносцева я был, не застал его дома, оставил карточку с адресом, полагая, что он может дать мне знать, если желает, чтобы я приехал, но видно ему было некогда. Я хотел проститься с Вами и кончить это письмо, как получил поистине ужасное известие -- Скобелев скоропостижно умер здесь в Москве, сегодня, проездом из Вильны!
   Что же это такое? Что нас ждет? Всему в России, кроме революционных замыслов, роковая неудача...
   Скобелев умер, Игнатьев легкомыслен, Катков либерал в церковных делах, Аксаков как-то ограничен, Лорис-Меликов либерал, Победоносцев умом робок, Толстой закрывал церкви и защищал болгар... Говорят, что Павел Голохвостов сочинял проект собора. Не знаю, правда ли это, но я встретил его в 74 году и он говорил тогда, что Земский Собор -- неизбежен.

Обнимаю Вас -- Ваш К. Леонтьев.

   

451

О. А. НОВИКОВОЙ
21 июня 1882 г., Москва

27 июня. --

   Можно ли в 7 или 7 1/2 часов прийти прочесть Вам, как я взялся теперь с Егип<етским> Голуб<ем>. -- И посоветоваться. -- Бог даст, гостей чужих не будет; а при Ваших я могу читать. --

К. Леонтьев

   

452

О. А. НОВИКОВОЙ
Конец июня 1882 г., Москва

   Аксакова встретил на улице (он ехал к Игнатьеву). Статью о шапке-мурмолке согласился напечатать очень охотно -- с правом оговорок Редакции; -- о деньгах за Пасху на улице не хватило духу сказать. -- Заробел!

К. Леонтьев

   

453

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
16 июля 1882 г., Москва

16 июля. -- 1882.

Володя!

   Поздравляю тебя с прошедшими именинами. -- Виноват -- опоздал.
   Наташе гораздо лучше. -- Опухоли проходят; аппетит хорош и в лице даже поправилась. --
   Характер у нее превосходный; я с этой стороны в ней не ошибся. -- А об остальном подождем говорить. -- На долго ли в Москве сам, не известно. --

К. Леонтьев

   

454

О. А. НОВИКОВОЙ
Весна -- лето (июль?) 1882 г., Москва

   Не досадуйте на судьбу. -- Я и так много Вами благодарен!
   Зайти невозможно! Опоздаю.
   

455

О. А. НОВИКОВОЙ
5 августа 1882 г., Москва

5 августа, 1882; Москва.

   Успокойте меня, пожалоста, поскорей, что Ваши ноги и руки. -- Помогли ли спирты? И что сказали заграничные врачи? --
   Пока я только об этом пишу. -- У меня у самого совсем расстроилось пищеварение. --
   Особенных новостей пока еще нет. --
   Влияние ваше еще продолжается -- охотно занимаюсь литературой. --
   Бергу вашу записку ("милый Берг") послал. -- Пожалоста, хоть 2 слова напишите о вашем здоровье. -- Это главное теперь. --

Ваш К. Леонтьев.

   

456

О. А. НОВИКОВОЙ
10--11 августа 1882 г., Москва

1882; 10 августа; Москва

   Что значит, что Вы до сих пор мне не отвечаете на мое маленькое письмо в Мариенбад? Я так стал не доверять почтам (всяким, не только русской) -- что много трачу в год на заказные письма. -- Но как отправляются за границу заказные или рекомендованные письма я забыл и торопился поскорее узнать, что опухоль Ваших ног? -- и потому, не справляясь нигде, поспешил послать простое в двух словах, чтобы и Вас не обременять. Теперь попытаюсь сделать иначе. --
   Меня Ваше молчание тем более тревожит, чем более я верю в Вашу аккуратность. -- Неужели Вы так заболели, что Вам трудно даже написать мне только: "ноги мои лучше; или всё то же; доктора говорят вот -- то-то". --
   Впрочем, у меня есть разные приметы: не раз случалось, что как только от нетерпения напишешь второе письмо, так сейчас и получишь ответ на первое. -- Буду ждать. -- Дай Бог, чтобы только в Вас не вселились какие-нибудь дурные сомнения, которые на Вас временем находят и не только Вам самим тяжелы, но очень обидны и тем людям, которые умеют Вас ценить и любят от всей души. -- Впрочем -- на все да будет воля Божия! -- А я и за это лето до того Вам благодарен, что не знаю как и выразить! -- Хоть я и не по годам слаб и болен, но все-таки с жизнью как-то не хочу расставаться; -- и за это лето, благодаря Вашему влиянию, к своему литературному призванию стал опять как-то живее относиться, чем за все последние года. -- Здоровье только ежеминутно изменяет. -- Вот теперь, напр<имер>, горло не болит; лихорадки нет; но за<то> с тех пор, как Вы уехали, пищеварение так расстроилось, что никак не могу с ним сладить. И строжайшая диэта и лекарства не помогают: два дни лучше -- опять хуже! Это, признаюсь, заставляет меня с ужасом думать о возможности переезда в Иерусалим; там климат тяжелый и лихорадки сильны; а эта самая южная лихорадка и погубила навек мое здоровье. -- Она истощила организм и расстроила мое пищеварение. --
   Я говорю об Иерусалиме потому, что Филиппов здесь и они с Никодимом этим вопросом усердно занимаются. -- А я?., "je laisse faire"... Но сам невольно думаю: "Господи! Да идет мимо меня сия чаша!" Здесь -- род зла уже мне известен и я к нему привык. -- Там -- что-то новое и страшное! -- К тому же они с Филипповым выдумали, что жену мою надо будет "устроить" в России иначе и туда не брать, потому что она не в здравом рассудке и будет неприлична. -- Я на это ни за что не соглашусь; -- Бог с ними и с 8000! Или соглашусь для вида, а раз получивши место, обману и выпишу ее. -- Понимаете ли вы мое чувство? --
   
   11 августа.
   
   Вчера я прервал мое письмо и должен был послать за доктором: мне сделалось очень дурно. -- К вечеру мне стало лучше. -- Вот видите -- разве не понятно, до чего мне уже не хочется начинать новую жизнь так далеко от всего, к чему я привык? -- Добро бы в Константинополе и с вами начать серьезное дело литературное. -- Это я понимаю. -- И климат Царяграда, и общество, и сравнительная близость России -- это не то, что Иерусалим. -- Впрочем -- на все да будет воля Божия!..
   Прощайте, Ольга Алек<сеевна>; пожалоста -- пишите иногда, хоть изредка. -- Вчера у меня были Филиппов и Никодим; я лежал в постели; я рассказал Филиппову о том, как Вы для меня старались; а Преосвящ<енный> сказал Филиппову: "В нем большая перемена; Новикова своим влиянием и своей помощию много его ободрила; зимой он был ко всему равнодушен". --
   

457

О. А. НОВИКОВОЙ
21 августа 1882 г., Москва

21 августа; 1882 г.; Москва; 12 часов ночи. --

   Видите, какой большой лист и какой страшный и безмолвный час? -- Поэтому вы можете судить, каковы мои намерения. -- С чего начать?.. Сказать можно так много. -- Времени и сил так мало.... Особенно сил мало... Вот хоть бы сегодня; -- был у меня вчера Генер<ал> Циммерман; сидел долго; сегодня опять заехал, увез меня обедать с собой, и я пробыл с ним en têt-à-têt с 1/2 5-го до 1/2 10-го. -- Оба раза он говорил почти без умолка и очень умно, но все такие ужасные, мрачные вещи, не допуская даже никаких возражений и называя меня за малейший луч оптимизма (политического) больным душевно, "как почти все русские нашего времени" (это его слова); вы знаете, как общество вообще физически меня утомляет; -- я приехал домой совсем разбитый и унылый и с радостью мечтал о том, как я засну. -- (Вы знаете также и то, что эти первые потребности -- съесть немного и в мой час и выспаться -- это самые главные наслаждения моей теперешней жизни; --) и вот -- полежавши часа 1 1/2 в темноте, я понял, что все дело на этот раз ограничится этим кратким отдыхом изможденных нервов и больше ничего. -- Здорового сна сегодня, видно, нечего и ждать. -- Я встал поэтому и решился воспользоваться этой бессонницей, чтобы написать Вам длинное письмо "по душе"...
   Получил я от Вас 2 записочки, потом статью "Revue Nouvelle" и, наконец, сегодня же вечером 3-е письмецо о "временном пособии", о "прибавке жалованья" и т. д. ... Благодарить, конечно, нужно... Но ведь благодарить приходится многих в жизни; но разница и в чувстве, и в степени добра и пользы до того бывает велика, что ищешь иногда какого-нибудь нового выражения, чтобы не прилагать одного и того же слова к вещам совсем неравным! -- Впрочем, все смотря по точке зрения -- иногда мне кажется, что я в глубине души моей не должен благодарить Вас за это лето. -- К концу лета я стал как-то опять тщеславнее, суетнее, опять стал ждать чего-то от своего "таланта" и т. п. -- Я стал за последние два года совсем было отвыкать от этого; в иные дни я начинал даже находить какое-то болезненное, аскетическое удовольствие d'être traité au canaille гг. Катковым, Аксаковым, Гиляровым и т. п. ... Вы меня избаловали, разбудили, развратили, и я опять <смог> приподняться на ноги и что-то воображаю о себе... Никодим при мне сказал Филиппову, что "К. Н. узнать нельзя; Мадам Новикова так ободрила его, что он противу прошлого года совсем другим человеком стал..." Хоть он и архиерей, а я не знаю все-таки, прав ли он?.. Не душеспасительнее ли то равнодушие, к которому я стал привыкать?.. Что вы скажете?.. Не сердитесь; а пожалейте меня; -- видно долго было больно, если такие мысли кажутся естественными... Я, впрочем, вижу отсюда ваше свежее, энергическое, практическое лицо и угадываю нетерпение ваше. -- "Что он там рассуждает... Я хочу дело знать... Что Матвеев? -- Что моя статья в "Revue Nouvelle"? и т. п. ..."
   Во 1-х, о Матвееве -- ответ прост -- ни слуху, ни духу. -- На днях спрошу еще раз у Берга. -- Уж не болен ли он. -- Или ждет, чтобы Алаверт прочел, или торгуется с ним. -- Я не хочу быть крайним пессимистом; это тоже ошибка... Бог милостив. --
   Статья Ваша превосходна... в отношении... как бы это сказать?.. дипломатическом, что ли. -- Умеренно и твердо, ясно и загадочно местами; ни малейшей бестактности. -- По отношению к М.... (Циону?) много тонкой злости и ума. -- Вы отлично его язвите и осмеиваете.... Мне нравится и то, что вы так кратко и выразительно вначале вступились за Игнатьева, он мне все-таки многим нравится, и, несмотря на то, что он про меня лично Бог знает что говорит (Филиппов сказал: "я не позволю себе вам и передать этого!"), я никак не могу на него сердиться (почему, не знаю?)... Moralement je ne puis pas parvenir à le prendre au sérieux; -- но я люблю его именно за ту политическую ненависть, которую он внушает...
   В этом человеке какое-то непостижимое сочетание ума и пустоты, искреннего патриотизма и самой бессовестной подлости, -- достоинства и шутовства, малодушия и отваги,... любезности, доходящей почти до доброты, и зловредности самой несносной! -- Я всегда говорил, что его можно изобразить, описать; но объяснить невозможно. -- Возвращаюсь к статье; почему -- нет бестактности? а вот почему. -- Напр<имер>, Вы упомянули о "Завещании Петра Великого" (Лезюра) как о ложном; -- но вы не совсем отказались и открестились от идеи этого подложного документа... Вы сказали, что вечная борьба в Турции неизбежна (значит?.. может быть, и Босфор придется присвоить?). -- Или об Австрии... "Пусть Австрия удовлетворит славян, и все Славянофилы будут за нее..." Это верно; но только в смысле дипломатической ловкости. -- Всякий понимает, что Австрия и 10 лет не простоит, удовлетворивши славян (и 2-х лет даже!)... А так как удовлетворить невозможно тех, которые удовлетворяться не желают, то?... Все это сказано именно с той дипломатической загадочностью, без которой, конечно, нельзя было бы и попасть нам в "Revue Nouvelle". -- Жаль только, что вы чуть-чуть не ордой (l'ennemi de notre race etc) милых и бедных турок назвали; я уверяю вас, que ce n'est pas de bon gout. -- Турки ни малейшей "физиологической" ненависти к нам не имеют; также как и мы к ним. -- Все это исторический fatum и больше ничего; а вот к Mad Adam я имею "физиолог<ическую>" ненависть и очень рад, что ее, республиканскую мерзавку, эксплуатируете на нашу общую (русскую, вашу и мою) пользу так диавольски ловко и умно!..
   Все хорошо, только письма ваши уж слишком кратки и сухи. --
   Что же вам сказать еще? -- В политике у нас ничего нового. -- Коронации, говорят, не будет на этот год. -- Либеральная печать попритихла. -- Больше ничего. -- О себе тоже не имею ничего сказать особенного. -- У Скарятиной был; дома не застал; к Бреверн собираюсь; -- в Август<овской> книжке "Русск<ого> Вест<ника>" будет напеч<атан> новый эпизод из Записок Одиссея (он у меня давно лежал); для Сентябрь<ской> книжки также сдал листа 2 1/2--3 "Египет<ского> Голубя". -- Филиппов собирается подговорить Графа Шереметьева издать на свой счет в Петербурге брошюрку под заглавием: Гр<аф> Л. Толстой и Ф. М. Достоевский как Христиане. -- (Обе статьи вы читали). -- Вышел От<ец> Климент новым изданием; очень изящно издан одним купцом. -- Послал в разные редакции. -- Гиляров-Платон<ов> написал мне благодарственную записку и беспокоится как будто об отзыве... (Все-таки что-то такое... Подобие чего-то... и все благодаря Вам!)... По этой части -- больше нечего сказать. -- Дома у меня все то же; покойно, мирно, однообразно, правильно. -- Николай все так же мил и довольно благоразумен; но, к сожалению, все влюблен в Феню, которая не по вкусу мне как невеста для него; -- очень боюсь, что эта (сама по себе хорошая девочка) станет яблоком раздора между нами. -- Лишиться такого преданного и способного юноши -- было бы очень тяжело и для сердца, да и для хозяйства; -- он во многом меня заменяет, как никто. --
   Жена моя последнее время веселее; но привыкла вылезать из окна на улицу и назад влезать. -- Все соседи уже привыкли к ее "психозному" состоянию, и я не останавливал ее; пусть развлекается, бедная; чтоб только мне заниматься не мешала. -- К несчастию, это увидал вчера околодочный и хотел составить акт; и я должен бы был заплатить тогда 25 р<уб.> штрафу за "бесчинство" ее. -- Отделался взяткой в 3 рубл<я> и упросил его сделать ей притворно строгое замечание. -- Она перепугалась и, надеюсь, прекратит эти штуки. --
   Вот какие у меня мелкие новости... У вас всё лорды... Что ж -- "Les extrêmes se touchent..."
   Ну, прощайте. -- Вы мне жмете руку, а я вашу крепко целую. -- Все бы ничего; да здоровье все плохо; и признаюсь вам, отлагая всякий стыд, что иногда нападает нестерпимая просто тоска от страха смерти. -- Ужасно не хочется умереть! -- Существование само дорого -- как животному.... Просто; понимаете -- очень просто и грубо -- существовать хочу!! Больно, страшно, скучно... жутко... Одно и облегчает это ужасное чувство -- это церковь. -- Как побываешь у обедни или у всенощной, ну и оживешь. -- А там опять то же...

Ваш К. Леонтьев.

   P. S. У вас в Трубном переул<ке> -- всё ставни закрыты, ни Ив<ана> Петр<овича>, ни сына вашего еще не видно; я к ним пойду, как узнаю, что они приехали. -- На днях случайно увидал на улице Васю и очень ему обрадовался -- вспоминая le bon viex temps.... Демской лучше. --
   

458

О. А. НОВИКОВОЙ
27 августа 1882 г., Москва

1882; 27 августа; Москва. --

   Вот краткий отчет о моих текущих делах;.. (сообразно Вашему желанию).
   1. Две избранницы (Ген<ерал> Матвеев). -- Алаверт отказался; прилагаю записку Берга. --
   Психическое действие. -- Почти никакого. -- Полчаса задумчивости, потом -- воспоминание о том, что бывало много худшего, и успокоение. --
   Распорядился пока оставить у Берга. -- Подумаем и еще и еще потерпим.
   2) Егип<етский> Голубь. -- Сдано уже новой рукописи в Редакцию "Русск<ого> Вестн<ика>" для Сентябрьской книжки листа 3 печатн<ых>; и на днях будет сдано еще листа 3--4. -- До конца, к несчастию, еще далёко. -- Псих<ическое> действие. -- Большая радость, что надолго отделался от этой ненавистной для меня повести и что могу получить за вычетом или 1/-4 рублей 300 в сентябре. --
   3) Случайно открыл у себя еще один довольно оживленный эпизод из Одиссея Полихр<ониадеса>, -- отдал его для Августовск<ой> книжки и получил 100 рубл<ей>; (которые, впрочем, почти все ушли на уплату мелких долгов). --
   Если бы в вас я замечал хоть тень настоящего религиозного чувства, я бы Вам кой-что рассказал о том, как это все случилось и при каких условиях. -- Но то, что меня в этих случаях радует, вас огорчает (за меня), и потому отложу этот рассказ надолго. --
   4) Иерусалим. -- Statu quo. -- Надо прежде, чтобы Никодима избрали Патриархом; но вы знаете, как я этого успеха боюсь! -- И как я желаю неудачи! -- Здесь я стал привыкать. -- Теперь моя поэзия -- это однообразие и порядок жизни; мне не нужно новых ощущений, они могут только помешать мне выразить старые, которым конца нет в памяти и воображении. --
   3) Задумал -- попробовать написать по-французски мой взгляд на Восточный вопрос и пошлю Вам; -- но, вероятно, в Париж это не поспеет; а в Англию. -- Здесь мне труднее это высказать. --
   6) Вы пишете о Leon Say? -- Кто это такой? -- Я ему очень завидую и для того, чтоб беседовать с Вами в Мариенбадском лесу, согласился бы на время даже сделаться французским "буржуа", подобно ему. --
   7) Биография О. Климента вышла недавно отдельно очень красивым изданием; -- издал на свой счет один купец в пользу Оптиной. -- Но От<ец> Амвросий отдал в магазины для продажи только часть, а большую часть, кажется, оставил в Оптиной для даровой роздачи. -- Кажется -- будут статьи; но не от самих редакций (Вас -- нет!), а от посторонних лиц, сочувствующих. -- У Аксакова, конечно, без вас не будет; хотя я и ему послал экземпл<яр> с надписью от автора. -- "Соврем<енные> изве<стия>" разумеется моей статьи о Толст<ом> не напечатали. --
   8) Филиппов хочет предложить Графу Шереметьеву издать в Петерб<урге> брошюркой мои 2 критики на Л. Толстого и на речь Достоевского под общим заглавием: Наши новые Христиане. -- (Шеремет<ьеву> 1-я очень нравится.)
   9) Проэкт большой газеты опять оживает сильнее прежнего. -- Победоносцев даже ободрился. --
   10) Астафьев, подобно вам, придрался к чему-то в новой статье своей (о подчиненности женщин), чтобы упомянуть о моем "Визант<изме> и Славянст<ве>". -- Как-то он сладит еще с отвращением Каткова к этой моей книге. --
   Ну -- вот и все! -- Кажется -- исполнил в точности ваше приказание: доложил коротко и ясно обо всем, что касается до моей литературы. -- Моя племянница приехала на неделю из Орла и удивляется, как я переменился за это лето и стал деятелен и бодр; а я говорю: "все моя нимфа Эгерия, {Вы знаете, кто такая Нимфа Эгерия?...} друг "Гладстона" это сделала!"

Ваш К. Леонтьев

   

459

О. А. НОВИКОВОЙ
3 сентября 1882 г., Москва

3 сентября; 1882; Москва

   Вчера вечером получил фотографии и Ваше письмо о болезни Алек<сандра> Ив<анови>ча. -- Сегодня пошел и просидел там около часа. -- Сын ваш еще в постеле; -- у него, как Вы, вероятно, знаете, был нарыв. -- Лечит его Новацкий. -- Теперь ему гораздо лучше; опасности нет по-видимому никакой; он вовсе не слаб, очень бодр и даже весел; но когда он встанет, я не знаю; иногда эти местные страдания осуждают человека на долгую осторожность в движениях и покой. -- Иван Петрович почти не отходит от него. -- Поэтому -- Вы можете быть покойны. --
   В другой раз напишу Вам о других предметах; сегодня же я сам очень утомлен и потому ограничусь самым нужным и важным. --
   Я буду часто навещать Алек<сандра> Иваныча; -- я заметил, что он мне был рад; и Иван Петрович был тоже очень любезен со мной. -- Это все мне доставило удовольствие. -- Буду писать Вам все, что буду знать о ходе болезни; -- но если иногда будет кратко и спешно, не сетуйте на меня. -- День на день не приходится; иной раз свободно и легко; а иногда очень устаешь и душой и телом. --
   Будьте здоровы и по-прежнему добры к преданному Вам

К. Леонтьеву

   

460

О. А. НОВИКОВОЙ
8--9 сентября 1882 г., Москва

8 сентября; 1882; Москва

   Сегодня, О<льга> А<лексеевна>, я получил Ваше письмо с просьбой "побаловать" Вас известиями об Саше и адресовать следующее письмо в Париж. -- Не знаю, поверите ли Вы, что я н без вашей просьбы собирался на днях это сделать, т. е. писать о Вашем сыне в Париж. -- Болезнь его идет к лучшему; к сожалению, я сам его не видал; Иван Петр<ович> 2 раза меня к нему не пустил вчера и сегодня. -- Вчера я нарочно пошел навестить его; но, во-1-х, его перевязывал в эту минуту доктор, и хотя, по словам Ив<ана> Пет<ровича>, через 1/-2 часа и можно бы его было видеть, но они оба кроме того были озабочены, как поскорее выписать сюда Евг<ения> Петр<овича>, потому что сегодня приехал Государь (а вчера его ждали). -- Мне было очень неприятно уходить, не видавши Вашего сына; но делать было нечего! Сегодня я послал заранее записку с вопросом, могу ли прийти в 7 часов, и в ответ получил прилагаемую (весьма, как видите, впрочем, любезную) записку. -- Разумеется, я пойду еще и еще...
   Я было хотел совсем попросту почаще посещать Алек<сандра> Ив<анови>ча, пока он болен; но, видите, это не всегда вполне от меня зависит. -- Буду делать что могу и не по какому-нибудь только чувству признательности Вам, но от всей души. -- Сын ваш и сам по себе мне нравится. --
   Вы пишете "не забывать Вас"... Я, кажется, вчетверо больше вашего пишу и не так кратко, как Вы; в предпоследнем письме был у Вас хоть J Ba

t Say, а в последнем и того нет. -- Верно вы видите и слышите много интересного? -- Положим, я не люблю современ<ную> Европу, но это не значит, что я не интересуюсь ею. -- А "Гладстон" ваш -- молодец, однако! -- Обделал дела в Египте, несмотря на свой вид честного пастора... Люблю!

   У меня ничего почти нового. -- Гостила 7 дней у меня племянница Маша из Орла (из монастыря; у которой Варя живет). -- Третьего дня уехала. -- Мы виделись по делам завещания моего и т. п. --
   Вообще же, признаюсь Вам, я до того тоскую, так скорблю, что и выразить Вам не могу. --
   На это много тонких и глубоких причин, очень много; объяснять их почти невозможно...
   Тоска эта не раз начиналась и при Вас; но вы умели меня рассеевать и заставляли хоть забывать ее (исцелить эту тоску едва ли кто может!). -- Без Вас никто этого не может сделать... Никто!.. Целые дни с утра и до ночи меня гложет разрывающая сердце тоска; в которой я даже и отчета себе вполне дать не могу... Молитва усердная облегчает на минуту; общество заглушает; -- но когда один -- опять все то же и то же...
   Я за август похудел от этой тоски, от болезней, от страха смерти животного какого-то (это слухи о холере наделали. -- Я решительно не могу даже и слухов о ней выносить и становлюсь как бы бессильным рабом этого чувства!). Похудел так, что по платью это вижу... Очень больно!...
   Ну, целую вашу добрую руку -- и жму ее и благодарю Вас 1000 раз за каждую вашу строку. -- По крайней мере я теперь хоть на почтальонов смотрю с волнением, а до этого лета и того не было. --

Ваш К. Леонтьев

   9 сент<ября>. Распечатал свой конверт, чтобы прибавить Вам, что: находя неловким ежедневно самому ломиться в дверь к вашим родным, я послал сегодня вашу фотографию (Вере Евгенье<вне>; запечатанную, как Ваше Пре<восходительст>во изволили приказать) и велел спросить о здоровьи Алек<сандра> Иван<овича>. -- Ему лучше; он уже ходит по комнате. -- Иван Петр<ович> приказал также извиниться, "что до сих <пор> так долго у меня не был".

Ваш К. Леонтьев.

   

461

О. А. НОВИКОВОЙ
12 сентября 1882 г., Москва

12 сент<ября> 1882; Москва. --

   Конечно, я бы мог, не показывая Вам, отправить это в Ниву, так как уже Вы были предупреждены о моем намерении; но счел за лучшее все-таки прежде послать Вам -- может быть, Вы с Вашей хитростью и гордостью "Западной" найдете что-нибудь "бестактным"; а мне не хотелось бы напомнить Вам стих Крылова: "Услужливый дурак опаснее врага..."
   Возвратите, пожалоста, скорее. -- J'y tiens!...
   Быть может, Ф. Н. Берг что-нибудь сократит, потому что "Нива" придерживается в этого рода заметках строгой краткости; -- это уже <его> дело, и надо ему отдать справедливость, что он умеет делать это очень искусно. -- У него все главное как-то останется... Пожалоста же, не задерживайте и не лишайте меня этого удовольствия. --
   Сегодня видел в Церкви ту старую даму или девушку, с которой я у Вас познакомился и которая так любит мои сочинения (фамилию ее хоть убейте -- забыл, а имя и отчество и подавно); подошел к ней по окончании обедни и прежде всего спросил о Саше. -- Она сказала, что он уже обедает со всеми; значит, слава Богу. -- Но я не удовольствовался этим -- и послал сейчас Николая с прилагаемой карточкой; прося самого А<лександра> И<ванови>ча написать на ней ответ; он, видимо, поленился, сказал, что "рука болит", а что он завтра будет сам у меня. -- Итак, успокойтесь с этой стороны и занимайтесь тем, чем Вам по призванию Вашему следует заниматься. -- Пишите мне хоть для приличия немного поподробнее; а то выходит, как будто Вы мне решительно из одного "милосердия" по две строчки из себя выжимаете... Положим, Jean Ba

tiste Say, с которым Вы все время гуляли по лесам Мариенбада, сам лучше меня; -- но не знаю, лучше ли его чувства тех, которые я к Вам имею. --

   К пожилой почитательнице моей непременно пойду, когда узнаю, как ее имя и фамилия; а то не могу даже у дворника спросить. --
   Если хотите знать, что со мной -- то скажу Вам, что эти последние дни здоровье мое получше и сам я веселее и бодрее. -- Но дела литерат<урные> всё идут плохо. -- Вот хоть бы книжка "От<ец> Климент", издание красивое: со всех сторон похвалы "словесные". -- Разослал по всем охранительным Редакциям; объявления были; никто кроме "Гражданина" ни слова. -- Я уже было совсем свыкся с многими iniquités Каткова, Аксакова и Гилярова. -- Но Вы заставили меня, как человек в этом беспристрастный и новый, построже взглянуть на этот особый род русской подлости... Помните Ан<ну> Федор<овну> Аксакову: "Вы любите подлость!!" Отчего же она нашла это нужным сказать по поводу Митрофании, а мужу не скажет: "Jeane, mon cher, это подлость!" -- А впрочем -- на все воля Божия!

Весь ваш К. Леонтьев

   

462

А. И. НОВИКОВУ
12 сентября 1882 г., Москва

Александр Иванович --

   Как ваше здоровье? --
   

463

Т. И. ФИЛИППОВУ
13 сентября 1882 г., Москва

1882, 13 сентября, Москва.

   Не знаю наверное, где Вы теперь, Тертий Иванович, и пишу наобум в Петербург, -- полагаю, что Вам оттуда перешлют письмо, если Вы во Ржеве.
   Если бы я знал, куда Вам писать, то я бы послал Вам мои заметки о Достоевском и Толстом в надежде, что Вы в Петербурге найдете и помимо Гр<афа> Шереметева (о согласии которого ни слуху ни духу) средства их издать. Я получил от Николая Платоновича Барсукова его агиографию с крайне любезною надписью и потому еще больше утвердился в том, что он (как Вы говорили) готов будет помочь.
   Удивительно, как все-то трудно достается! Вот и "От<ец> Климент" разослан по всем охранительным редакциям. И ни одна, кроме "Гражданина", ни слова. И заметьте, самые члены и сотрудники этих редакций восхищаются (даже Юрьев!).
   Будьте здоровы и не забывайте меня грешного и унылого.

Ваш К. Леонтьев.

   P. S. Мысль о газете очень ободряет меня. Опять веселее стало через эту мечту.
   

464

О. А. НОВИКОВОЙ
17 сентября 1882 г., Москва

17 сентября; 1882. -- Москва. --

   Вчера был у меня -- Ваш Саша. -- Муж ваш тоже все собирается ко мне; -- я понимаю, как это ему скучно, и хотя из "тщеславия" не прочь видеть его у себя; -- но ужасно жалею его. -- Посещения и сборы легки или тогда, когда влечет чувство, или тогда, когда того требуют расчеты. -- А здесь со стороны Ив<ана> Петр<овича> ни того, ни другого нет, я думаю. -- Понимаю и сочувствую. -- Но вместе с тем, как человек вниманиями официальными вовсе не избалованный, очень горжусь, когда мне делают визиты Генералы, особенно военные... Всё, знаете, как-то повеселее. --
   Остальное все то же или почти то же. --
   О литературе моей нового ничего и приятного не имею сказать. -- Другими интересами моими Вы интересоваться не можете. -- Для вас Leon Say интереснее Николая, а Тьер лучше Варьки. -- А для меня одно из лучших моих воспоминаний, это когда я читал, как был жалок и глуп Жюль Фавр, представляя либерально-прогрес<сивную> Францию в кабинете Николаевского Генерала Бисмарка... "Cette belle ligure eplorée" -- писали тогда про Ж. Фавра в "Revue des 2 mondes"... Как я зверски хохотал тогда и вспоминал, как Ж. Фавр и Ко своему Императору вредили и как они подло себя вели с нашим в 67 году... Ну и Leon Say -- одного поля ягода. -- Я имя его помнил, признаюсь теперь, но игнорировал его от злобы на республику...
   А "поговорить" отчего ж не поговорить с ним на прогулке... Это можно. --
   Насчет нашего друга Гладстона -- скажу: "цивилизация" -- пожалуй еще. -- Но где же "справедливость-то", не пойму? -- Захваты в Египте нам и не выгодны и выгодны. -- Не выгодны потому, что "сытая" присоединением Англия уж не будет нам помощницей, когда придет время взять Босфор; как бы не была помехой. -- А выгодно потому, что у наших будет после этого крепче сознание своего права на те захваты, которые так необходимы для спасения России и Славянства и для вступления их на новый путь. -- Какой -- творческий или западно-революционный -- Бог знает... Я все надеюсь -- на первый...

Ваш К. Леонтьев

   Я забыл прошлый раз выставить près Madeleine и теперь боюсь, отыщут ли Вас?
   

465

О. А. НОВИКОВОЙ
19 сентября 1882 г., Москва

19 сент<ября> 1882 г. --

   Не напишете ли Вы для "Руси" маленькую заметку о моем Клименте, когда получите книжку (и на ее бандероли я забыл près Madeleine, такая досада!) -- у Вас цело письмо Аксакова и потому Вам легко придать Вашей заметке такой оттенок, чтобы и "волки были сыты и овцы целы!" -- Вы удивительно хорошо умеете это делать. -- Я такой хитрости и не видывал! -- При этом замечу, что было бы гораздо удобнее и для Вас, и для меня, и для дела, если бы Вы на этот раз не подписывали Ваших знаменитых букв О. К. Польза мне будет; а откуда она, никто не будет знать. --

К. Леонтьев

   

466

Т. И. ФИЛИППОВУ
20 сентября 1882 г., Москва

20 сентября 1882. Москва.

   Для "Гражданина" я готов с радостью писать даже и по 6 коп. столько, сколько позволят мне другие мои обстоятельства. А этих других обстоятельств, к несчастью, много. Есть у меня одна старая почти готовая статья, которую я на днях постараюсь исправить и дополнить и пошлю Мещерскому. Оставляя даже в стороне службу, недуги, посещение врачей, нравственные утомления от давней и, конечно, не особенно успешной борьбы, само по себе необходимое распределение литературных занятий очень часто связывает меня. Иначе мало ли что бы я написал! Я еще обо многом Вам не говорил! Напр<имер>, теперь: "Египетский голубь" этот. Это такая ноша, такая тоска, такая потеря времени на второстепенную вещь, что только нужда крайняя в катковских деньгах не позволяет мне совсем отказаться от его окончания.
   Или еще: у Ф. Н. Берга лежит рукопись большого моего романа Две избранницы (листов 15--17--18). Алаверт от нее отказался, а мне очень бы хотелось продать ее сразу; но с тем условием, чтобы мне возвратили ее хоть на месяц для необходимого исправления. Если это удастся -- то, разумеется, это тоже отвлечет меня. Но при этом прошу Вас не думать, что художественная работа мне приятнее, -- напротив, статьи писать мне гораздо приятнее и легче, чем повести. Приятно рассказывать что-нибудь свое; а сочинять мне ужасно теперь скучно.
   Барсуковы были оба у меня; Николай два раза и еще будет. С Шереметьевым дело сладилось. Печататься будет у Погодина. Барсуков все заботы взял на себя. Николай Платонович очень меня ободрил и утешил. Мне стало легче после свидания с ним!
   Вообще я, слава Богу, что-то пободрее теперь.
   П<етру> Евг<еньевичу> Астафьеву я передал Ваше желание. Но сомневаюсь, будет ли он писать. И о чем? Ведь он, кажется, только философские статьи может писать. Впрочем, дай Бог мне ошибиться. Когда я Вам рекомендовал его для предполагаемой газеты, то я, находя его во многом с нами согласным и зная, что Вы (как и сами говорили мне) без меня такую газету считаете невозможной, хотел в нем найти только замену себя в случаях телесного изнеможения и умственного недосуга: подставлять для сношения с людьми и для движения его здоровую плоть и бодрое настроение вместо моей удрученной плоти и моего тоскующего и неверующего в земную удачу духа. Форму этого соединения я предоставил будущему: кого назвать редактором и т. д. Это очень важно, в некоторых случаях: но только в некоторых, вообще это было бы важно, если бы не в Ваших руках были бы деньги. Но раз они будут в Ваших, Вы, конечно, скажите всякому участнику: "прежде всего слушаться меня (Филиппова) и К. Н. Л<еонтье>ва". Иначе из газеты ничего не выйдет или выйдет ни то, ни сё.
   Не вижу я ни у кого, кроме Вас и себя, ни изобретательности, ни ширины. В голову им всем не приходит, что приходит нам с Вами. А направляя, можно извлечь, я думаю, большую пользу и из Астафьева. Вот хоть бы то, что даже и Вас удивило: социализм мой. Вам я не объяснял еще этого совсем, сделал только в "Записке" очень осторожные намеки. Понятно, что Вам это странно. Астафьеву же я толковал два раза подробно и наглядно; второй раз он стал как будто подаваться, но я чувствую, что Вы бы сразу вошли бы в ход моих мыслей; а он просто чего-то не схватывает. Ну, напр<имер>, завись он от нас с Вами, то, может быть, и напрягся бы больше и схватил бы. А факты шире мою мысль оправдывают. Задняя мысль моя та (говорю это Вам конфиденциально), что истинная революция по существу есть либерализм, эмансипация во всех ее видах, а социализм есть готовящийся отпор старой европейской революции, это есть глубокая вековая, организующая постепенно реакция будущего (и уже недалекого, XIX век кончается!).
   Социализм скоро оставит свои инзуррекционные приемы и сделается орудием новой корпоративной, сословной, градативной, не либеральной и не эгалитарной структуры государства. Он вынужден будет сочетаться с сохраненными консервативными историческими началами так или иначе, видоизменяя их и видоизменяясь сам, и либерализм, индивидуализм, меркантилизм и все тому сродное будет раздавлено между историческими остатками и передовым экономическим порывом. Велико будет государство или племя, которое возьмет в руки это исполинское движение нового феодализма, и славен будет тот орган печати, который первый даст это хотя бы сначала в намеках почувствовать. А для того, чтобы говорить все прямо, для этого надо взять Царьград.

Вам преданный К. Леонтьев.

   

467

Н. П. БАРСУКОВУ
21 сентября 1882 г., Москва

21 сент<ября> 1882. -- Москва. --

   Многоуважаемый Николай Платонович, не можете ли осчастливить меня завтра, -- в середу вечером Вашим посещением? А если не можете или не хотите, то позвольте мне к Вам приехать тоже около 7--8 часов. -- Кроме желания Вас видеть, меня очень просила одна особа Вам нечто важное для нее и спешное передать. --

Вам преданный К. Леонтьев

   

468

О. А. НОВИКОВОЙ
10 октября 1882 г., Москва

10 окт<ября>. Москва; 1882

   Я все учусь у Вас хорошей практичности и никак не выучусь. -- Не то, чтоб я совсем был ее лишен, но перед Вами я с этой стороны -- ничто! Вот хоть бы письма к любимым людям -- всё хочется написать побольше, позанимательнее и через это иногда за разными помехами запаздываешь. -- А два-три слова и всегда с пользой и милые слова -- как Вы пишете -- это можно делать и при многих хлопотах. -- Благодарю Вас за французск<ого> критика. -- Я пошлю ему просто собрание моих Греческих повестей. -- Без письма под бандеролью. --
   Теперь новости: 1) Иван Петров<ич>, вообразите -- был у меня; -- потом -- я был у Саши (который поправляется) и у всех. -- Мар<ья> Ник<олаевна> звала меня обедать; -- обедала Толычёва (не скажу, чтоб она мне очень понравилась, статьи ее нравятся мне больше ее самой); -- мы поспорили по поводу процесса Митрофании, я был "в ударе" ("grattez le Russe -- vs trouverez le Tartare!"). -- Толычёва, знаете -- "честность"... A я: "любовь и уважение к сану, чину..." и т. п. Иван Петров<ич> был просто в восторге от моих речей, и его одобрение и жар сочувствия меня, право, очень тронули. -- Это об ваших. --
   2) Был два раза у Скарятиных; сам Скар<ятин> был у меня с трубой; его не приняли, потому что я в это время обедал и Фенька долго не знала, что ей делать с его трубой. -- Он очень со мной любезен, и она, и Маня Демская.
   3) Катков выписывает "Матвеева" из Петерб<урга>; хочет, кажется, его печатать с поправками после Нового Года. -- Посмотрим! -- Неужели этот роман наконец, после 10-летних странствий из Редакции в Редакц<ию>, найдет, наконец, себе сбыт! --
   4) С Мещерск<им> (по просьбе Филиппова) мы уговорил<ись> за 100 рубл<ей> в м<еся>ц -- без счета строчек -- а по совести. -- Я должен дать ему 3--4 статьи на 4 No. --
   Пошлю в среду -- 2-ю о Восточн<ых> делах. Не знаю, в силах ли он будет высылать мне аккуратно в начале месяца сто рубл<ей>. -- А иначе я писать для "Гражданина" не могу. --
   3) Патриаршество Никодима не удалось, и его политическое положение в Турции теперь будет очень трудное. -- О моем назначен<ии> в Иерусалим поэтому нет и помину теперь. -- Ия очень рад.
   6) Впечатление, произведенное Вами на меня этим летом, не изгладилось ничуть, и действие его (возбудившее во мне опять живое чувство к моему литературному призванию) -- продолжается. -- Я очень бодр и много и охотно занимаюсь. -- И с людьми больше прежнего вижусь. --
   7) У Ломакиной был; -- она очень милая женщина. -- Но об Отц<е> Клименте пусть она не пишет статьи. -- "Совр<еменные> Извест<ия>" против меня ведут себя с этой стороны так гнусно, что я и не желаю. -- Все старая история; -- на словах эту книгу все хвалят, печатно -- никто не слова. -- Я удивляюсь, но не унываю. --
   8) В доме у меня очень важная новость: le petit concert du Nicolas et Mlle Феня -- (vous ne serverez vous -- de <...> grande <...>anes?) est deventue tout à coup un roman très serieux; avec de suites etc... Я этого боялся очень, помните, не желал ничего подобного. -- Но теперь делать нечего! -- 17 октября их венчают, и они пока остаются у меня. -- Без Николая мне будет очень, очень трудно; у меня кроме его нет вовсе помощи. -- Денег у меня, как водится, не было ни рубля именно в ту минуту, когда все обнаружилось и когда родители ее дали свое согласие. -- Но по совету Никодима я решился собирать для них; по его же совету я написал Граф<ине> Толстой (Анне Георгиевне, на Садовой); она дала с удовольст<вием> 100 руб. -- Никодим дал 20; Преосвящ<енный> Алексей 50 р<уб.>; я, к слову пришлось, рассказал и Скарятиной, -- она очень веселилась и смеялась этому и прислала им 10 руб., Ионин дал 25; я дал немножко из денег Мещерского, и так собралось для них больше 200 рубл<ей>. -- Ее мы очень мило "обшили" и его одели на это. --
   Так как дамы нет у меня в доме, т. е. дамы "здравого ума", а сами они ничего оба не знают; то я, вообразите, сам закупал все то, что требует опыта и вкуса. -- Торговался, ездил и купил все дешево и очень красиво. -- Уступаю им комнаты свои на этот вечер; а сам уйду куда-нибудь, чтоб их не стеснять; пусть повеселятся. -- В церкви, конечно, буду. -- Иначе это было бы Николаю и ей обидно. -- Не знаю, что готовит мне Бог впереди от них; а теперь они очень милы и я ими доволен. --
   Вот и все мои главные новости. -- Здоровье мое теперь, слава Богу, очень недурно; только всё бессонницы, которыми я пользуюсь, чтобы заниматься -- скучной цензурой. --
   Ну, прощайте. -- Целую Вашу добрую и дружескую руку и прошу не забывать нас -- грешных. --
   Вы -- "очень заняты" -- но чем? -- Что готовите? -- Удостойте -- объяснить. --
   "Нивы" с Вашим портретом еще не получал; но, вероятно, получу скоро. -- Берг, при всех своих качествах, немного "lambin". --
   Вам сердечно преданный

К. Леонтьев

   

469

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
13 октября 1882 г., Москва

1882; 13 октября
Москва

Владимір Владимірович,

   Как же тебе не грех, что ты даже и с Николаем не мог прислать письма о нашем деле. --
   Прошу тебя честью, скажи ты правду мне хоть через Дмитрия -- в самом ли деле ты разорвал мой вексель или ты в минуту слабости (которую я от души готов простить) продал его кому-нибудь за бесценок, чтобы он мог взыскать с меня 250 рублей через 7 месяцов. --
   Будь по крайней мере так добр, открой имя и адрес того, кому ты передал его; быть может, я найду средство с ним как-нибудь сделаться повыгоднее и полегче для меня. -- А тебе прощу, и помину об этом не будет; я понимаю, что с запутанным человеком (хотя бы и хорошим) все может случиться.
   Ты только не обманывай меня больше и не вреди мне, упорствуя во лжи из стыда. --
   Бог видит и мое поведение, и твое, и Он будет судить нас. --
   Объяснение твое Николаю уж слишком неправдоподобно; -- если бы в векселе была ошибка, {Ее наверное не было. --} то чтобы доказать это, всякий бы вернул мне его поскорее, чтобы я выслал другой; -- если ты прожил мои 5 рубл<ей> прежде чем собраться в Калугу, то и это еще беда не велика; мог бы тоже поскорее письменно покаяться; и я бы выслал еще. -- Но, согласись, что я могу думать теперь? -- Что бы ты сам подумал о человеке, которому и двумя словами известить обо всем этом не хочется? Не то ли самое, что я поневоле думаю и подозреваю: что совестно и писать...
   Только при этом условии твое долгое молчание обо всем этом и может быть понятно; ибо как бы человек не был ленив или занят, или огорчен, а в 2 месяца 1/2 часа нашлось бы для такого письма. -- Ну Господь с тобой -- делай как знаешь, я, кажется, в самые трудные минуты твоей жизни тебе в помощи не отказывал, и нет тебе причины желать мне зла.

К. Леонтьев

   

470

Н. П. БАРСУКОВУ
26 октября 1882 г., Москва

26 окт<ября> 1882; Моск<ва>

   Николай Платонович, книжка моя, по-видимому, готова у Погодиных. --
   Хорошо бы нам увидаться? --
   Где прикажете и когда?

Ваш К. Леонтьев

   

471

Н. П. БАРСУКОВУ
29 октября 1882 г.

Телеграмма с оплаченным ответом

   Кто из нас у кого завтра или другой день

Леонтьев

   

472

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
9 ноября 1882 г., Москва

9 ноября; 1882.

   Вышли сейчас обратно три рубля; я сам пошлю их в Карманово, -- а ты съездишь после; когда станет Угра. --
   Об месте заботиться буду и вовремя извещу. -- Я не ты. --

К. Леонтьев

   

473

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
12 ноября 1882 г., Москва

12 ноября; 1882

   Что же три рубля? -- Катер<ине> Осиповне посылать не нужно, а мне обратно. -- Опять твои штуки. --

К. Леонтьев

   

474

О. А. НОВИКОВОЙ
17 ноября 1882 г., Москва

17 ноября. -- 1882; Москва

   Я получил, наконец, письмо из Англии. --
   Впрочем, я не подозрителен и надолго ни на чем слишком обидном не останавливался; -- как я думал, так и вышло -- занятия. -- Дай Бог Вам... успеха; желаю этого не только по личному чувству моему (в котором и вы, я знаю, уже не сомневаетесь), но и по чувству политическому; несмотря на некоторое кажущееся несогласие во взглядах наших, -- в сущности мы желаем одного и того же блага России (не в либеральном, а в нашем, более идеальном духе); -- вы -- завтра, я послезавтра. -- И то и другое необходимо. -- Я потому именно и могу позволять себе писать так, как я пишу (напр<имер>, о Восточном вопросе), что существуют такие публицисты и политики, как Вы, Ив. С. Аксаков, покойный Скобелев и т. п. -- Я не люблю Южных и Западных славян; они мне основательно не нравятся; я справедливо ничего особенного не жду от них; но освободить их необходимо хотя бы для того, чтобы после стараться переделать их по-своему. -- А если так, то надо даже желать, чтобы публицисты Вашего и Аксаковского направления -- имели бы пока больше успеха и популярности, чем люди более со мной согласные, чем с Вами. -- Без ваших предварительных действий мои мечты неосуществимы, мои пророчества ложны. -- Вот почему, не зная даже, что Вы именно готовите, -- но зная ваш дух и Вашу истинно гениальную практичность, -- жду чего-то хорошего от Ваших новых трудов -- и желаю им величайшего успеха. --
   Я тоже давно Вам не писал и даже, несмотря на известную Вам аккуратность мою, затерял как-то первый Ваш адрес в Англии, который ваш сын написал мне на клочке бумаги никуда не годном... На запрошлой неделе я вытребовал у него новый на карточке; и он хранится теперь в красной с золотом русской чашке, которую Вы несколько раз видели, конечно, на моем столе. -- Не писал я сначала по той же причине, по какой и Вы долго молчали -- много было работы и забот. -- Каткову нужно было приготовить продолжение Ег<ипетского> Голубя. Для Мещерского -- 4 серьезных статьи по Восточному вопросу. -- Надо было заботиться о книжке против Льва Толстого и Достоевского, которую издал на свой счет Граф Шереметьев. И 1000, 1000 забот! -- Вы бы были теперь довольнее мною, чем летом. Я гораздо деятельнее, бодрее и сам вижу, что положение мое с Вашей легкой руки совершенно изменилось. -- Совсем иное. --
   Я не хочу, по многим причинам, входить здесь в подробности и приводить примеры; но если человек сам это чувствует -- то, не правда ли, это лучшее доказательство? -- И в денежном отношении стало много легче с тех пор, как Мещерский присылает по 100 рублей в начале каждого месяца. -- Благодарю прежде Бога, конечно, а потом и Вас за ту нравственную поддержку, которой Вы так неожиданно ободрили меня с этой весны. -- Не знаю, надолго ли, но я совсем переродился; -- и по крайней мере, стал больше верить, что я на что-то нужен и что смешное положение человека "непризнанного" и не перестающего, однако, любить свое призвание -- изменяется на что-то лучшее и более естественное. -- Собираюсь выслать Вам разом на той неделе: оттиски двух моих вещей из Русск<ого> Вест<ника>; весь Египет<ский> Голубь (сколько было напечатано); отрывок "Я купец!". Все мои новые статьи в "Гражданине", книгу Астафьева о женщинах и мою брошюру: Наши Новые Христиане (Л. Толстой и Ф. М. Достоевский). Ее издает Гр<аф> Шереметьев на свой счет (в пользу слепых г. Москвы). -- Она еще не вышла; через нее я и остального не посылаю. -- Вот все, что я имею сообщить Вам по литер<атурным> делам. -- Особенно нового в Москве нет ничего. -- У ваших я очень давно не был. -- Все некогда да и с холодами я стал меньше выезжать. -- Тяжело. -- Зато у меня бывают посетители гораздо чаще прежнего и всё хорошие; -- в разном роде. --
   Если Вы желаете знать что-нибудь о моей домашней жизни, то я Вам сообщу, что Николай мой очень серьезно болен; у него хроническая болезнь головного мозга. -- Обмороки и даже галлюцинации и вроде бреда наяву. -- Начали серьезно лечить его; -- и вы можете себе вообразить, как это мне утешительно и удобно! -- Вы знаете, как я его люблю! --
   И молодая, 17-летняя жена беременна! -- Но не знаю -- чем я заслужил милость Божию; -- не падаю духом и хоть и печален в сердце, но бодр. -- Сам удивляюсь и благодарю Бога! --
   Впрочем -- все в доме тихо и мирно, и веществен<ного> довольства стало немного побольше. -- Вот и все. --
   Целую вашу добрую руку и прошу не слишком уж променивать на "Гладстона" и Ко". -- Нет, нет да и вспомните того, которого Вы умели оживить. --

Ваш К. Леонтьев.

   

475

Т. И. ФИЛИППОВУ
26 ноября 1882 г., Москва

26 ноября 1882, Москва.

   Давно я ничем Вас не беспокоил, "не именуемый по недостаточности словес", Тертий Иванович. Сегодня хочу побеспокоить. Отношения мои с Кн<язем> Мещерским более чем удовлетворяют меня; возможность печатать что хочу -- и это уже само по себе блаженство, к которому я не привык, как Вы знаете, и которое испытал только раз в продолжение
   3-х с половиною месяцев во всю мою 50-летнюю жизнь. Это было в 80 году при "Варшавском Дневнике". Теперь это случается второй раз. Разумеется, я говорю о статьях моих, а не о романах: статьями моими я дорожу гораздо больше; писать их не стесняясь -- наслаждение, сочинять повесть, особенно вроде "Ег<ипетского> Голубя" -- истинная мука, без прибавления! не знаю, как избавиться! Если бы дамы и молодые люди, которые хвалят эту повесть, знали, чего она мне стоит и до чего она мне надоела, они удивились бы, как можно при этих условиях продолжать ее! Это нравственная сторона, но и 100 р<уб.> в первых числах месяца я так рад, что беспрестанно благодарю Бога и за них. По крайней мере "побираться", как прошлого года, перестал и даже понемногу хоть с мелкими долгами расплачиваюсь. Все это так, но мне бы хотелось знать заранее, во-1-х, можно ли рассчитывать на продолжение этих отношений... На их statu quo? Bo-2-x, нельзя ли мне в первых числах декабря по исключению вместо 100 получить с Мещерского 200, с тем, чтобы эти экстренные 100 разложить на 4 следующие месяца в виде вычета по 25 р<уб.>.
   Конечно, это путает счеты, и мне самому это неприятно; но что же делать? По обстоятельствам, к Святкам, именно в начале декабря мне нужно 200 р<уб.>. Было бы долго мне писать и Вам читать было бы скучно, если бы я стал доказывать, что от этой своевременности сам "Гражданин" может только выиграть. Однако -- это так.
   Не знаю, доволен ли мной Кн<язь> Мещерский, сначала он писал столько ободрительного и любезного, а теперь что-то примолк. Я не требую этого постоянного подливания "масла в огонь", слава Богу, теперь, с нынешнего лета и особенно с осени мне и здесь, в Москве, достаточно стали люди этого "масла" подливать (ведь мне с этой стороны всё в диво, не привык). Я ничего не требую, я только по давней привычке к стеснениям, к лишениям и к той людской неправде, в которой чаще всего выражается высшая правда Божия, карающая нас за грехи наши, -- все чего-то опасаюсь, все чему-то в своей судьбе не верю. Вы, Тертий Иванович, я знаю, понимаете меня. Я боюсь, чтобы только хуже не было.
   Вот, например, недавно я телеграфировал Кн<язю> Мещерскому о 50 р<уб.>, которые мне были нужны прежде срока не для себя, а для одной дамы, которая приехала из Оптиной к Троице-Сергию и потеряла чужие деньги. Он отказал, я, положим, очень рад, что дело устроилось иначе, достали здесь; и порядок наш не нарушен, но все-таки -- что-то потревожился и задумался. Все это так неверно, так непрочно, и я поневоле опять взялся насиловать свое воображение над совершенно чуждыми моей теперешней душе картинами "Египет<ского> Голубя". Ибо если я побьюсь над ним теперь, то хоть к 15--20 декабря получу от Каткова руб<лей> 200, а иначе? что я буду делать, не знаю!
   Вам я говорю все прямо, потому что знаю -- Вы рассудите дело наше безобидно для обеих сторон, а Мещерский мало меня знает и я его -- и боюсь оскорбить. Иногда ведь и не сообразишь, а заглазно дело поправить трудно.
   Положим, что к сентябрьской книжке я успел и "Голубя" поправить, и 1 главу даже новую написать, и Мещерский остался доволен; но и здесь Астафьев удивлялся, когда я успеваю столько писать и печатать, да еще при службе (и при том важном условии, что "в доме, говорит он, порядок у Вас есть, а хозяйки нет").
   Но на этот раз, чтобы сдать Каткову "Голубя", нужно не одну, а три главы новых обдумать, написать и исправить. Чтобы мне не то чтоб совсем от этого отказаться -- это не нужно, но чтобы мне не требовать от себя этого во что бы то ни стало (ибо 200 р<уб.> мне необходимы), надо быть уверенным, что из "Гражданина" я получу эти 200 р<уб.>. Упомяну еще и об одной довольно щекотливой вещи. Мещерский, упрашивая меня писать скорее по Греко-Болгарскому вопросу, предложил за это особые деньги; будь он богаче или будь предмет другой, я бы об этом ему прямо напомнил, но я ему сочувствую, просто сказать "жалею" его, знаю, что ему и самому не всегда легко, потребности личные у него, вероятно, гораздо больше моих; а с другой стороны, в статьях дело шло о таком дорогом для меня вопросе, да еще и об Вас вдобавок. Я не знаю, удовлетворяют ли Вас эти статьи мои, вероятно нет, потому они и меня ничуть не удовлетворили, доволен я в них только тем, что сказано под конец, что события мудрее всех самых умных соображений наших и что Греческая Византийская Империя есть большее зло, так что дело никак уже не в Элленизме, а в Церковности. Во всяком случае -- прошу Вас, не судите меня за них строго, Вы не поверите -- о скольком разом мне нужно думать. Судите не по примеру человеческому, т. е. по результату, быть может и недостойному дела, но по-Божески, взявши в расчет "La difficulté vaincue". "Нуждницы" только "восхищают Ц<арствие> Неб<есное>".
   Итак, говорю Вам, как Гораций Меценату -- "если ты сочтешь меня тем-то и тем-то, то этого с меня довольно", и мне настаивать, чтобы и Мещерский заплатил бы мне за эти статьи особо, было бы и грех и стыдно, тем более, что еще дня за три до получения письма с предложением прибавки мы уже с H. Н. Дурново сговорились и условились некоторым образом разделить труд: ему точность, классическая основательность и т. д., а мне легкомыслие и дерзость. Задерживало меня только то, что "Правосл<авное> Обозрен<ие>" очень трудно было достать даже и за деньги, и кончилось тем, что Ферапонтов даром дал надолго оба NoNo.
   Получить же 200 р<уб.> в 1-х числах декабря в другой форме -- было бы очень важно.
   Я теперь обдумываю за раз: 1) как бы исправить для "Гражданина" 5-е письмо о "Вост<очных> делах", чтобы подойти к готовому (уже с 79 года) рассуждению -- Царьград -- вольный город (т. е. не должен быть вольный, а в личном соединении с русской короной), 2) Три главы "Голубя", 3) Как улучшить распродажу книжки моей "Новые христиане", она выйдет в продажу в субботу (завтра)? и еще много другое, побочное. Вот если бы Вы Вашим золотым тонким и твердым перышком написали бы строчек 20 в Петерб<ургских> Ведом <остях> -- порадовали бы Вы меня.
   А пока, чтобы не оставлять Мещерского без моих произведений, не потрудитесь ли Вы предложить ему перепечатать хоть по поводу недавнего суда "Стасюлевича" или вообще по поводу борьбы с либерализмом, с какой-нибудь краткой рекомендацией от редакции и с объяснением, откуда это взято, две мои старые статьи из Варшавского Дневника, которые, как я слышал, еще тогда во время "диктатуры сердца" понравились многим, например К. П. Победоносцеву и даже ныне царствующему Государю. Фамилию мою нужно оставить: я тогда цензором не был, но не надо упоминать, что я и теперь сотрудник "Гражданина". Книжка "Новые христиане" будет Вам выслана на днях.
   Прошу извинить мне мой ужасный почерк: и так это письмо отняло у меня от литературы целое утро, а если бы я стал писать четко, то отняло бы и два утра.
   "Агапа тон филон-су ме та элатомата ту".
   Так ли написал?
   Прошу Вас передать Марии Ивановне мое глубокое уважение и барышням Вашим мой поклон.

Ваш К. Леонтьев.

   Каковы опечатки и в "Гражданине", да и в "Варшавском Дневнике".
   

476

Н. П. БАРСУКОВУ
30 ноября 1882 г., Москва

30 ноября; 1882; Москва. --

   Книжка "Наши Новые Христиане" вышла. -- Взял у Погодина 60 экз<емпляров> для рассылки и роздачи кому необходимо; дал росписку. -- Прикажите, пожалоста, первые 70 рубл<ей> продажи отдать Погодину за мой старый долг, по уговору. -- Буду здесь стараться об распространении. -- Уж и Вы не остав<ь>те. -- Жму Вам руку.

Ваш К. Леонтьев

   Опечаток, увы, много! --
   

477

М. Н. КАТКОВУ
2 декабря 1882 г., Москва

1882; 2 декабря; Москва

Милостивый Государь
Михаил Никифорович,

   Я очень желал с Вами видеться для того, чтобы переговорить о следующем:
   
   1) Вы сказали, что только слегка просмотрите мою рукопись "Две избранницы" с тем, чтобы назначить мне, что переменить в ней и что прибавить. --
   
   2) Вы сказали также, что тотчас же по соглашении охотно дадите мне 400 рубл<ей> задатку для того, чтобы я мог без помех и без потери времени заняться исправлением этого романа; -- в духе ваших требований, на которые я заранее безусловно согласен. --
   Я прибавил, что если трудно дать разом 400, то в два раза по 200, но лишь бы 1-е 200 в декабре. --
   Еще раз сегодня убедительно прошу Вас сделать мне это снисхождение. Без этой поддержки занятия мои будут очень затруднены. --
   
   3) Еще несколько лет тому назад Вы выражали желание, чтобы какой-нибудь герой мой поехал бы на Афон и т. д. -- Если бы роман "Две избранницы" был бы напечатан, то можно бы легко сделать его чем-то вроде вставной биографии Матвеева, который бы явился главным лицом в более серьезном сочинении "Святогорские отшельники". -- Вам будет ясно без моих объяснений -- как это при удаче может выйти интересным. --
   
   4) Что касается до "Египет<ского> голубя" то понемногу и с перемежками необходимо, конечно, и его кончить. -- Но я полагаю, что и Вы, подобно мне самому, не особенно дорожите этим второстепенным и растянутым произведением. --
   Еще раз убедительно прошу Вас довериться мне в деле "Генер<ала> Матвеева", как доверились Вы уже не раз без вреда, и не лишить меня и на этот раз Вашей нравственной и денежной поддержки. -- И 400 р<уб.> и доброе слово Ваше мне теперь очень нужны. --
   Хорошо, если бы Вы лично мне сделали указания, что исправить.
   С глубоким почтением честь имею быть

готовы<й> к усл<угам> К. Леонтьев

   

478

В. В. ЛЕОНТЬЕВУ
9 декабря 1882 г., Москва

9 декабря; 1882 г.
Москва

   Паспорт твой вчера получен, а сегодня послан заказным в Чернь; как ты писал Николаю. -- Его нет; он у Троицы-Сергия.

К. Леонтьев

479

О. А. НОВИКОВОЙ
18 декабря 1882 г., Москва

1882; 18 дек<абря>

   Вчера я изнемогал; -- сегодня мне лучше, но неожиданная радость, которую я чувствую при мысли о вашем приезде, до того отравлена и вашими и моими горестями, что она поневоле принимает какой-то унылый характер. -- При свидании мы, конечно, услышим друг от друга много любопытного, но, вероятно, мало радостного. -- Но когда будет это свидание, не знаю. -- Я думаю, что мне еще несколько дней нельзя будет выходить на воздух. --
   Ваше положение и некоторые ваши чувства я угадываю, кажется. -- Воображаю по крайней мере, что угадываю, когда подумаю об упорной болезни сына такого молодого и способного, а с другой стороны о серьезном призвании Вашем... Угадываю и многие другие затруднения и ядовитые терния личной жизни, которые у каждого свои...
   Не смею звать вас к себе, тем более, что хожу теперь в теплом халате; но знаю, что вы и всё сумеете устроить, когда возможно; а дружбу вашу, вашу ко мне великодушную снисходительность вы мне столько раз доказывали, что я спокоен и полагаюсь на волю Божию и на вас. --
   Был ли я совершенно не прав, что так давно не был в Трубном переулке -- разъяснится тоже при свидании. -- Прежде всего Ал<ександру> Иванычу было много лучше, когда я видел его в октябре, а потом я только недавно и сам больной и расстроенный узнал из вашего письма, что ему опять хуже. --
   У меня же Бог знает что делается в доме; -- с Николаем делаются припадки бешенства, очень опасные. -- Здесь его хорошо устроить в больнице невозможно, и потому он вместе с бедной молодой жёнкой своей (которая беременна) отправляется в середу на родину, для помещения в больницу при Оптинском монастыре. -- Послезавтра я отдаю им 1/4 моего месячного жалованья для этой цели и в надежде на милость Божию хочу, по крайней мере, с этой стороны успокоить себя. -- Если Вас интересует, то я много вам порасскажу и про людей высшего круга, и про литературные дела, и про эти домашние приключения за сентябрь, октябрь и ноябрь... Эти месяцы были для меня какие-то удивительные; и хорошего и дурного было много, буря какая-то непривычная, после которой я прежде всего сильно устал. --

Ваш К. Леонтьев.

   

480

О. А. НОВИКОВОЙ
22 декабря 1882 г., Москва

22 дек<абря> 1882 г.

   Вам, я полагаю, не хуже моего известно, что на каждое дело можно смотреть с разных сторон, так что одно и то же может представиться и очень худым и вовсе не худым. -- Это я вот к чему. -- Вы только что приехали; сын ваш очень болен; сами вы заняты, огорчены, озабочены... А я хочу вас просить нарочно побывать у Каткова, заставить его решить, наконец, судьбу моей рукописи (Матвеева) и убедить его дать мне к празднику хоть 200 рубл<ей>. -- Подождите порицать меня... Слушайте: с одной стороны, это, пожалуй, отвратительно -- накидываться на женщину с подобными просьбами, едва только она приехала и т. д. и т. д. -- Это точка зрения обыкновенных приличий и т. д. -- Ас другой (с моей точки зрения) -- это совсем иначе. --
   -- Боже! Боже! Да что же мне делать наконец... Все соображения истощены...
   И вдруг -- является ангел избавитель неожиданно, издалёка -- и все устроивается так просто и легко. --
   Я предоставляю Вам самим сообразить, насколько это "неловко" или "ловко" ходатайствовать за меня. -- Если это неловко, то мне остается только жалеть, зачем я не слепой, не безногий, не нищий у паперти и не шутя завидовать им. -- Мне не до достоинства и т. п. глупостей...
   Это раз. -- А второе вот что: Катков, видимо, был при последнем свидании нашем расположен все сделать по-моему и 400 р<уб.> задатку дать; он еще недавно говорил с Ону обо мне и соглашался с тем, что я могу нечто большее всего прежнего "сотворить"; -- так что "воды в Силоамской купели взволнованы", но "не имею человека, который бы вверг меня в них". --
   Не пойму, что за неприличие просто за человека, изнемогающего в борьбе ходатайствовать? --
   Впрочем, я иногда глуп, а вы всегда умны, и надо верить Вам -- что можно и что нельзя. --
   Известите, что скажет консилиум о бедном "Саше". --

Ваш К. Леонтьев.

   

КОММЕНТАРИИ

   В книгу вошло 241 письмо 1876--1880 гг. О принципах подачи текста см.: Т. И. Кн. 1. С. 496--498 (далее ссылки на первую книгу т. 11 даются сокращенно: I). Зачеркнутые фрагменты приводятся в комментариях. Из-за большого объема этого раздела не воспроизводятся случаи авторского исправления описок или написания того же слова после зачеркнутого его начала.
   

1876

239. Н. Я. Соловьеву. 3 января 1876 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1017. Л. 2.
   Печатается впервые.
   
   Об отношениях Леонтьева с драматургом Николаем Яковлевичем Соловьевым (1845--1898) см.: Т. 9. С. 656--665, 690--691, 694--695; I, с. 764. Переписка с большими перерывами поддерживалась по крайней мере до 1887 г., после кончины Леонтьева часть писем Н. Я. Соловьева была возвращена его вдове, В. О. Соловьевой (урожд. Раевской).
   
   С. 7. ...остаюсь в Москве до февраля... -- Л. планировал поездку в Петербург, которая не состоялась.
   С. 7. ...поневоле стоял в Лоскутной гостинице Мамонтова, но теперь в гостинице "Мир" опростался No, и я завтра перехожу туда. -- См. комментарий: I, с. 744, 810--811. "Лоскутная" была более дорогой гостиницей, поэтому Л. и говорит, что остановился там "поневоле".
   С. 7. У О.о. Досифея и Мелетия целую десницы; О. Феодора обнимаю... -- Имеются в виду наиболее близкие Л. и Н. Я. Соловьеву насельники Николо-Угрешского монастыря: иеромонах Досифей (Байков), иеромонах Мелетий (Ананьев), казначей, и монах Феодор (возможно, еще только послушник, потому что, упоминая о нем в своих письмах, Соловьев часто называет его Федором Федоровичем).
   С. 7. ...побывать в Угреьие! -- Николо-Угрешский монастырь основан в 1380 г. св. блгв. кн. Дмитрием Донским на месте явления чудотворной иконы св. Николая Чудотворца. В XIX в. это была процветающая обитель с общежительным уставом, имевшая 11 храмов, училище для мальчиков, гостиницу и странноприимный дом. Л. поступил сюда послушником в ноябре 1874 г., но оставил монастырь весной 1875 г. из-за разлада отношений с настоятелем, о. Пименом (см.: Т. 6. Кн. 1. С. 238--242; I, с. 426, 746).
   

240. Т. И. Филиппову. 8 января 1876 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 1--2.
   Цитируется: Т. 6. Кн. 2. С. 409; Т. 7. Кн. 2. С. 647, 714.
   Впервые: Пророки Византизма. С. 77--78.
   Печатается по м/п копии.
   
   Ответ на письмо Т. И. Филиппова от 2 января 1876 г., в котором тот сообщал о намерении кн. В. П. Мещерского напечатать статью Леонтьева "Еще о греко-болгарской распре" в "Гражданине", передавал свои впечатления от сказочной повести "Дитя души", прочтенной в рукописи, и рассуждал о том, как трудно будет найти место, где опубликовать ее (Там же. С. 76).
   Эпистолярное знакомство Леонтьева и Филиппова началось еще в 1875 г. (первое письмо Леонтьева не сохранилось, см.: Там же. С. 17). См. комментарии к письму от 27 декабря 1875 г.: I, с. 813--814.
   
   С. 7. ...при свидании (в феврале, я надеюсь)... -- Поездка не состоялась.
   С. 7. ...есть на свете один замечательный иеромонах... -- Речь идет об иеромонахе Клименте (в міру Константин Карлович Зедергольм; 1830--1878). В 1847--1851 гг. он учился на историко-филологическом факультете Московского университета, куда тремя годами раньше поступил Филиппов, и был его близким приятелем (см.: Т. 6. Кн. 1. С. 254; Кн. 2. С. 407--409); в 1853 г. в Оптиной пустыни принял Православие и стал духовным сыном старца Макария. С марта 1858 г. вместе с Филипповым и П. И. Саломоном К. К. Зедергольм служил в Св. Синоде, возглавляемом тогда гр. А. П. Толстым (1801--1873). (См. подробнее: Там же. Кн. 2. С. 411--412, 421.) 31 марта 1862 г. Зедергольм поступил в Иоанно-Предтеченский скит Оптиной пустыни, где вскоре стал письмоводителем старца Амвросия. В 1867 г. он был пострижен в мантию, в 1870 г. рукоположен во иеродиакона, в 1873 г. во иеромонаха. С 1874 г. общение о. Климента и Филиппова было прервано изза расхождений во взглядах на старообрядчество. См. подробнее: Фетисенко О. Л. Преподобный Амвросий Оптинский о "богословствовании мирян". (Старец Амвросий и о. Климент (Зедергольм) о богословских сочинениях А. С. Хомякова и Т. И. Филиппова) // Христианство и русская литература. Сб. 5. СПб., 2006. С. 278--289. После кончины о. Климента Филиппов рассказывал о плодах этой размолвки в письме к гр. А. Г. Толстой (вдове их покойного общего начальника) от 7 мая 1878 г.: "Мне особенно горько то, что у меня сложилось к покойному какое-то не то что немирное, а какое-то очень уж равнодушное расположение: он был мне совсем как чужой! А некогда он находился со мною в очень тесном сердечном союзе" (Пророки Византизма. С. 78--79).
   С. 8. ...не мог написать своих статей... -- Л. подразумевает статьи "Панславизм и греки", "Панславизм на Афоне", "Еще о греко-болгарской распре".
   С. 8. ...Ваши статьи... -- Имеются в виду статьи Филиппова "Вселенский патриарх Григорий VI и греко-болгарская распря" (Журнал Министерства народного просвещения. 1870. No 2. С. 245--301; No 3. С. 1--54; 2-я паг.; отд. отт.: СПб., 1870), "Решение Греко-болгарского вопроса" (PB. 1870. No 6. С. 678--723), "Определение Константинопольского Собора по вопросу о Болгарском Экзархате" (Гр. 1872. No 23--27. 9 окт. -- 6 нояб.), вошедшие позднее в его книгу "Современные церковные вопросы" (СПб., 1882). См. также: Пророки Византизма. С. 15--16.
   С. 8. ...желаете, чтобы с Вашей легкой руки мои литературные дела пошли лучше... -- Филиппов писал: "...от всей души желаю Вам нового счастья, потому что старое никуда, как кажется, не годилось. И дал бы Бог, чтобы это новое счастье пошло с моей легкой руки" (Там же. С. 76).
   С. 8. ...предисловие, в котором я говорю о Герцеговинцах ~ исключивши теперь о том, что вознаграждение жертвуется восставшим. -- Рукопись предисловия, по-видимому, утрачена. О сборе на герцеговинцев см.: I, с. 476, 802.
   С. 8. Есть уже около года еще 2 статьи мои в редакции "Гражданина". -- Первая статья (жанровую принадлежность этого произведения, впрочем, определить трудно), "Афонские письма", была впоследствии (в 1884 г.) переработана, но оставалась неизданной; опубликована посмертно в 1912 г. под названием "Четыре письма с Афона" (см.: Т. 7. Кн. 2. С. 575, 580--585). В 1878 г. рукопись находилась у Филиппова (см. п. 344, с. 276). Другое сочинение -- первая редакция будущей статьи "Русские, греки и юго-славяне", начало работы над которой восходит еще к 1873--1874 гг. (см.: Т. 7. Кн. 2. С. 713). Помочь вернуть рукопись Л. безуспешно просил также Ф. Н. Берга и H. Н. Страхова (I, с. 451, 784). Затем она оказалась у Вс. С. Соловьева, который 7 января 1877 гг. писал Л.: "О "Психическом строе" буду говорить с "Гражд<анином>"; но предупреждаю Вас, что они там не согласны с Вашими взглядами в "Византизме"" (цит. по: Т. 7. Кн. 2. С. 714). В новой редакции статья будет напечатана в "Русском вестнике" (PB. 1878. No 2. С. 747--788).
   С. 8. ...о статье "Национальный психический характер русских, греков и юго-славян". -- См. предыдущее примечание.
   С. 8. ...рад, что моя сказка Вам понравилась. -- Речь идет о сказке "Дитя души", по поводу которой Филиппов писал: "Прочел я "Дитя души" с большим удовольствием, зачитался так, что не мог заснуть, и кончил залпом в 6 часов утра..." (Пророки Византизма. С. 76).
   С. 8. О старообрядце еще раз писал в деревню. -- В письме от 8 декабря 1875 г. (см.: Там же. С. 71--72) Филиппов просил Л. навести справки об интересующем его старообрядческом деятеле Иларионе Егоровиче (Георгиевиче) Кабанове (ок. 1820--1882), известном под прозвищем Ксенос, авторе "Окружного послания" (1862). Это послание, призывающее старообрядцев признать равночестность написаний "Иисус" и "Исус", четвероконечного и восьмиконечного креста, благодатность священства Синодальной и Греческой церквей и необходимость молитвы за Царя, было подписано несколькими архиеереями старообрядческой Белокриницкой иерархии. Его появление привело к разделению старообрядцев-поповцев на "окружников" и "неокружников". В 1863 г. собор "окружников" вынес решение о разрыве с Белой Криницей. В июле 1874 г. Ксенос обратился к Филиппову с письмом, в котором благодарил за его Чтения о единоверии и особенно за суждения "в отношении клятв Московского собора 1667 года" (см.: Там же. С. 73). Не терпевший старообрядцев Н. И. Субботин писал, что Ксенос считал Филиппова и его единомышленников своими соратниками "окружниками" (Братское слово. 1885. No 19. 1 дек. С. 613). Вероятно, исполняя просьбу Филиппова, Л. передал его вопрос М. В. Леонтьевой. В дальнейшем установить отношения с Ксеносом Филиппову помогал Н. Я. Соловьев. См.: Пророки Византизма. С. 74.
   

241. Н. Я. Соловьеву. 15 января 1876 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1016. Л. 13.
   Печатается впервые.
   
   В автографе описка в дате: 1875. Пересказ содержания письма впервые: ЛН. Т. 88. Кн. 1. С. 568.
   
   С. 9. Гостиница Мир -- см. прим, на с. 509.
   С. 9. ...не знаю, еду ли я в Петербург... -- Поездка не состоялась.
   С. 9. Вчера у Писемского я случайно встретил Островского... -- Л. стремился помочь бедствующему приятелю и для этого искал знакомства с А. Н. Островским, рассчитывая на его содействие в устройстве пьес Соловьева на сцену. Встреча произвошла на "среде" А. Ф. Писемского (см. с. 15) в его доме в Борисоглебском переулке близ Поварской, которым он владел с 1864 г. Перед "Островского" зачеркнуто: "С".
   С. 9. ...сделает все... -- Благодаря усилиям Л. знакомство драматургов состоится; Островский убедит Соловьева оставить Николо-Угрешский монастырь, где тот преподавал в училище (см. прим, на с. 510), добьется для него ссуды от Общества русских драматических писателей и начнет работать с молодым автором в соавторстве (перерабатывая его пьесы). См. подробнее: Т. 9. С. 658--661.
   С. 9. ...Ваши вещи... -- Комедии "Разладица" (1874) и "Кто ожидал" (1875; в новых редакциях: "Конец -- делу венец", "Женитьба Белугина").
   

242. Т. И. Филиппову. 19 января 1876 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 3.
   Цитируется: Т. 7. Кн. 2. С. 648.
   Впервые: Пророки Византизма. С. 80--81.
   Печатается по м/п копии.
   
   Ответ на письмо Филиппова от 16 января 1876 г. (Там же. С. 79--80). Приложенный к письму листок со сведениями об И. Е. Ксеносе (см. прим, на с. 512) не сохранился даже в копии.
   
   С. 9. ...что моя статья встретила еще новые ~ препятствия... -- Речь идет о статье "Еще о греко-болгарской распре". Филиппов сообщил Л., что статья сначала была принята "безусловно", "без предварительного рассмотрения в Редакции", но затем В. Ф. Пуцыкович (тогдашний издатель "Гражданина") "нашел в ней мнения, которые он от имени "Гр<аждани>на" пускать в оборот не решается" (Пророки Византизма. С. 79--80). Кн. Мещерский подумывал об издании статьи в виде особого приложения (Там же. С. 80).
   С. 9. Особа, которая наводила о нем справки... -- Вероятно, М. В. Леонтьева.
   С. 10. ...с моими статьями это не первый раз уже случается. -- Действительно, многие произведения Л. претерпели сходную судьбу, некоторые же были просто потеряны в редакциях при закрытии изданий (в газете "День" и журнале "Время"). Статья "Грамотность и народность" была напечатана H. Н. Страховым только после долгих настояний автора.
   С. 10. ...мое предисловие... -- См. с. 8.
   С. 10. ...с теми людьми, которых так хотелось бы видеть! -- В следующем письме Л. называет, кроме самого Филиппова, Ф. Н. Берга, В. И. Ламанского, К. Н. Бестужева-Рюмина и H. Н. Страхова (с. И).
   

243. Т. И. Филиппову. 5 февраля 1876 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хР. 1023. Л. 4--8.
   Впервые: Пророки Византизма. С. 82--86.
   
   Ответ на письмо Филиппова от 31 января 1876 г. (Там же. С. 81--82) с предложением стать помощником редактора "Варшавского дневника", Николая Васильевича Берга (1824--1884), с содержанием 2000 руб. в год "без квартиры". Филиппов добавлял: "Полагаю, что, кроме этого, будет построчная или полистная плата. Берг хотя немного скучноватый человек (много очень говорит), но с ним жить очень можно" (Там же. С. 82). На п. 243 Филиппов ответил 10 февраля рассуждением, что в Варшаву ехать не нужно (Там же. С. 89--91).
   
   С. 11. ...в Вас и в Ф. Н. Берге я встретил то, что меня так ободряет и трогает. -- Федор Николаевич Берг (1840--1909); см.: I (по указателю). См. также: Т. 6. Кн. 1. С. 78, 83; Кн. 2. С. 322--323.
   С. 11. ...о своей литературной судьбе... -- Формулировка "литературная судьба" возникла у Л. на рубеже 1874--1875 гг., когда он впервые осознал "странность" и ненормальность собственного положения в литературе. В это время им были начаты автобиографические записки под названием "Моя литературная судьба".
   С. 11. ...у Каткова ~ недавно брал у него. -- Л. получил 150 руб. из редакции "Русского вестника" за вторую часть романа "Одиссей Полихрониадес" (см.: I, с. 488).
   С. 11. ...расчеты у нас с ним особые... -- См.: I, с. 412--413, 416, 450, 784.
   С. 11. ...Одиссея, который был напечатан летом... -- См.: I, с. 444, 778.
   С. 11. ...или на 2-м, или на 3-ем неделе поста, или в апреле я постараюсь непременно побывать в Петербурге... -- Великий пост в 1876 г. начался 16 февраля, Вторая седмица -- 23 февраля. Из-за болезни Л. поездка не состоится и в апреле.
   С. И. Я ужасно хочу сам Вас видеть... -- Ответ на слова Филиппова: "Приезжайте-ко! Познакомимся и побеседуем ктому не тростию и чернилом, но усты ко устам" (Пророки Византизма. С. 82).
   С. 11. ...хочу видеть Берга, В. Ламанского, К. Н. Бестужева, H. Н. Страхова! -- Владимір Иванович Ламанский (1833-- 1914) -- историк, славист, этнограф, общественный деятель; Л. познакомился с ним в Константинополе в 1864 г. после увольнения с должности секретаря консульства на Крите (см. об этом: Гептастилисты. С. 171); знакомство с Ф. Н. Бергом относится к 1874 г.; с К. Н. Бестужевым-Рюминым Л. приятельствовал с 1861 г.; отношения со Страховым завязались ок. 1863 г. См.: I, С. 626, 613--614, 655--656.
   С. 12. ...больше хорошенькая дача, чем доходная статья... -- См. воспоминания М. В. Леонтьевой: Т. 6. Кн. 2. С. 116--136.
   С. 12. ...600 рублей пенсии, из которой вычитают 200 в пользу кредиторов в Турции... -- Эта мера была предложена Н. П. Игнатьевым после того, как в посольство пришли новые жалобы от янинских и солунских кредиторов Л. 23 октября 1875 г. Губастов сообщил ему, что Игнатьев переслал эти бумаги в Петербург и посоветовал вычитать 1/3 пенсии "в пользу кредиторов". "Пос<ольст>во разослало также циркуляр в Солунь, Янину и Адр<иано>п<о>ль след<ующего> содержания: так как у г. Леонтьева, не находящегося более в ведении М<инистерства> И<ностранных> Д<ел>, по-видимому, нет средств к уплате долгов, -- то единственная мера, которую Пос<ольст>во может предложить М<инистерст>ву -- это удержание ежегодно 1/3 пенсии, а потому, если эта мера будет принята Министер<ство>м -- то кредиторы и должны вполне ею удовольствоваться, никого более не беспокоить своими докучливыми жалобами, и ничего более этим путем от г. Леонтьева не требовать. / Из М<инистерст>ва еще ответ не получен, и я не знаю, какой ход дан этому предложению. Я долго воздерживал Н<иколая> П<авловича> от всякого вмешательства, доказывая, что лишняя бумага, поступившая в Канцелярию, особенного бремени для нас не составляет и потому легко может лежать пока без всякого хода и ответа -- в ожидании инициативы с Вашей стороны, но под конец партия наших законников восторжествовала и придумала этот исход. Быть может, решение это будет для Вас, дорогой мой, несвоевременно, но избегнуть его в конце концов было почти невозможно -- особенно в виду наглости, обнаруженной Варзелли, самого рьяного из Ваших кредиторов. Компромисс этот приходил и Вам в голову -- помню я, и потому я собственно воздерживал Н<иколая> П<авловича> от предложения этой меры не в принципе, а ввиду лишь своевременности, не зная, насколько быть может Вами переносим малейший вычет из денег, составляющих для Вас самую существенную подмогу" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 5--5 об.). Действительно, такой "компромисс" Л. предлагал еще в бытность свою в Константинополе, но тогда эта мера показалась Игнатьеву неприемлемой. Губастов писал Л.: "...Посол сказал, что не может согласиться на предлагаемую ему Вами операцию; существует будто бы какой-то закон, по которому с пенсиями распоряжаться пенсионер не имеет никакого права" (Там же. Ед. хр. 112. Л. 42).
   С. 12. ...как Gil-Blaze de Santillon. -- Л. сравнивает свой замысел (по объему) с плутовским романом французского писателя Алена-Рене Лесажа (1668--1747) "История Жиль Блаза из Сантильяны" (1715--1735), неточно передавая его название (должно быть: "L'Histoire de Gil Blas de Santillane").
   C. 12. ...требует большей свободы и большего внимания. -- Cp.: Т. 6. Кн. 1. С. 73--75.
   С. 12. ...его хвалят больше, чем я ожидал (я свои маленькие повести больше люблю). -- Ср. в более позднем письме к Вс. Соловьеву (с. 337--338). См. также: I, с. 466, 794, 795.
   С. 12. В типографии Каткова печатаются ~ мои "Повести и рассказы" из жизни христиан в Турции. -- В это время печатались два тома, в конце 1876 г. вышел третий том, включивший в себя написанные к тому моменту части романа "Одиссей Полихрониадес"; под типографией Каткова подразумевается арендуемая им Университетская типография.
   С. 12. Не знаю, когда мы их пустим -- к Пасхе или осенью. Вернее, что теперь. -- Пасха в 1876 г. праздновалась 4 апреля, к этому времени два тома "восточных повестей" вышли в свет.
   С. 12. Если будут статьи в "Русском міре", Journal de S.-Petersbourg, который всегда меня выхваляет... -- В "Русском міре" появится статья Вс. Соловьева -- одно из его обозрений "Современная литература" (1876. No 112. 25 апр. С. 2), в "Journal de S.-Petersbourg" -- обозрение М. А. Загуляева "Les revue russe" с благоприятным отзывом о новых главах "Одиссея Полихрониадеса" (No 56. 29 fevr. Р. 2). См. также: Т. 3. С. 744; Т. 4. С. 957.
   С. 12. ...еще может быть в Ниве, Кругозоре или Гражданине... -- "Нива" -- еженедельный "журнал литературы, политики и современной жизни", выходивший в Петербурге в 1870--1917 гг., его издателем был Адольф Федорович Маркс (1838--1904); "Кругозор" -- еженедельный журнал, издававшийся в Петербурге в 1876--1878 гг. прозаиком и литературным критиком Виктором Петровичем Клюшниковым (1841--1892); в 1870--1875 и 1887-- 1892 гг. Клюшников был редактором "Нивы". Ни в "Кругозоре", ни в "Ниве" ожидаемых Л. откликов не появилось. "Гражданин" в обзоре "Русская литература" отзовется на выход продолжения "Одиссея Полихрониадеса" (Гр. 1876. No 11. 14 марта. С. 302--303).
   С. 12. ...у Каткова статьи, вероятно, будут... -- В "Московских ведомостях" будет напечатана посвященная Л. "Литературная заметка" В. С. Неклюдова (МВ. 1876. No 100. 24 апр. С. 4). См.: Т. 3. С. 715. Об общении Л. с Неклюдовым и его семьей см.: I, с. 747--748.
   С. 12. ...королева Виртембергская -- даже и та очень довольна... -- Имеется в виду вел. кн. Ольга Николаевна (1822--1892), королева Вюртембергская (с 1864) дочь Имп. Николая I. Об отзыве королевы Ольги Л-ву мог сообщить тот же Неклюдов, занимавший высокий пост в московской Дворцовой конторе.
   С. 12. ...они рады видеть что-нибудь совсем от Гоголевщины нашей свободное. -- Под "гоголевщиной" Л. подразумевал такие черты реалистической школы, как излишний комизм, грубость, ненужные мелочи и подробности в описаниях и т. п. Cp.: Т. 6. Кн. 1. С. 73, 126, 127; Т. 9. С. 19, 30.
   С. 12. ...Ив<ан> Серг<еевич> Аксаков, который за статьи мои о славянах раз и ~ свойственную мне ~ смесь блудницы покаянной и искренней ханжи -- не благоволит ко мне (он больше сам на честного полугерманского фарисея похож) и тот говорит: "прекрасно! не надо в Эпир ездить!" -- Эти слова Аксаков произнес при Л. у кн. H. С. Трубецкой (ср. с. 347--348). О "неблаговолении" Аксакова к Л. и его причинах см.: Гептастилисты. С. 159--171. Под "статьями о славянах" здесь подразумеваются "болгарские главы" книги "Византизм и Славянство", которые Аксаков прочитал еще в рукописи осенью 1874 г. См. также: Пророки Византизма. С. 88 (прим. 22), 322 (в обоих примерах есть леонтьевское "покаянное" самоопределение "плачущая свинья"); письмо к Губастову от 24 декабря 1875 г. (I, с. 488).
   С. 13. Эпир -- область на западе Греции с центром в г. Янина, основное место действия в романе "Одиссей Полихрониадес".
   С. 13. ...каюсь Вам... -- Л. подчеркивает "Вам", чтобы показать, что перед И. С. Аксаковым он ничуть каяться не намерен. Ср. в записках "Моя литературная судьба": Т. 6. Кн. 1. С. 111.
   С. 13. Сказку Катков также летом печатает. -- Речь идет о сказке "Дитя души" (PB. 1876. No 6. С. 571--645; No 7. С. 197--248).
   С. 13. Он даже не отказывается совсем и от нашей несчастной Болгарской распри. -- Имеется в виду статья "Еще о греко-болгарской распре", которую Катков медлил печатать, после чего Л. забрал ее из редакции.
   С. 13. ...сообразно с текущими делами... -- Подразумевается восстание в Боснии и Герцеговине, начавшееся в 1875 г., и политический кризис в Турции.
   С. 13. Он же рече: "посмотрю, отчего же!" -- И я в радости возвратился в дом мой. -- Парафраз Лк. 1: 56 ("...и возвратися в дом Свой"). "Он же рече" (сказал, ц.-сл.) -- стилизация под евангельское повествование.
   С. 13. ...если дело о помощнике Н. В. Берга... -- См. выше в преамбуле.
   С. 13. ...другое лицо... -- Далее Л. говорит о Н. Я. Соловьеве.
   С. 13. ...учитель в школе при Николо-Угрешинском монастыре... -- Училище для мальчиков было создано в монастыре при архим. Пимене (Мясникове), Соловьев преподавал там арифметику.
   С. 14. Дарование его признано и актерами... -- Прежде всего здесь подразумевается И. В. Самарин, который узнал Соловьева благодаря посредничеству Л.; см.: I, с. 775, 776.
   С. 14. ...но цензура ~ не дает ему хода. -- См.: I, с. 777.
   С. 14. ...так, как Берг на Ваш. -- Отклик на слова Филиппова: "...он <Н. В. Берг> обратился ко мне с просьбою указать человека, полагаясь на мой выбор" (Пророки Византизма. С. 82).
   С. 14. ...прошу Вас выслать мне статью мою о Болгарской распре, а если можно, то и те две, которые князь Мещерский ~ передал Ф. Н. Бергу. -- Речь идет о статьях "Еще о греко-болгарской распре", "Афонские письма" и "О национальном характере...".
   С. 14. ...передайте ему, что очерк для Русского міра наполовину уже готов... -- Берг попросил у Л. очерк для этой газеты еще в 1875 г. (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 81. Л. 40, 41). См. также: I, с. 759. Нельзя исключать, что незавершенный очерк позднее был переработан в драматизированную повесть "Сфакиот", которая из-за большого объема не могла быть помещена в газете.
   С. 14. Аверкиев и еще другой... -- Другим посетителем мог быть Л. Н. Антропов (ср.: "...разговор, который я имел в Москве в 70-х годах с Дмитрием Васильевичем Аверкиевым и его другом Антроповым..."; Т. 6. Кн. 1. С. 800; см. о них: I, с. 667, 670) или К. Н. Цветков (ср. с. 99 наст. кн.).
   С. 14. ...не понимаю, что я могу сделать ~ когда Вы не могли... -- Отклик на слова Филиппова: "Для того, чтобы Вам устроить свою статью, нет других средств, как приехать в Петербург..." (Пророки Византизма. С. 81).
   

244. Н. Я. Соловьеву. 11 февраля 1876 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1016. Л. 15--16 об.; нижний правый уголок л. 15 оторван.
   Фрагмент впервые: Т. 9. С. 657.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Соловьева от 4 февраля с жалобами на трудное положение и невозможность покинуть монастырь из-за безденежья (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 15--16 об.). Еще до получения п. 244 Соловьев 12 февраля снова написал Леонтьеву: "Рад бы я был душевно, если бы вы побывали здесь на первой неделе: имею о многом еще поговорить с Вами. Теперь могу только еще повторить: тоска давит и нужно и следует скорей предпринять что-либо. И придет спасение, да будет поздно!" (Там же. Л. 17).
   
   С. 15. Рукописи Ваши ~ давным-давно сданы А. Н. Остр<овско>му... -- Л. отвечает на вопрос Соловьева: "Ну что ваши дела и что с моими рукописями? Должен сказать: меня забирает хандра, да и здесь кругом всё становится невеселей! Так невесело, так не хорошо по временам, что и не выразишь!.. / А главное -- постоянное опасение при этом, что вот-вот выйдет что-нибудь такое, что все полетит вдребезги!" (Там же. Л. 15 об.--16). Островскому после знакомства, состоявшегося 14 января (ср. с. 9), были посланы рукописи двух комедий Соловьева (см. прим, на с. 513).
   С. 15. ...я посылал два раза человека в Контору Артистического Кружка... -- Островский был одним из создателей Артистического кружка, призванного помогать начинающим и нуждающимся театральным деятелям. Кружок был открыт 14 ноября 1865 г. и существовал в Москве до 1883 г. Перед "Контору" зачеркнуто: "Ар<тистический>". "Человек" -- вероятно, Андрей Антонович, бывший кудиновский крепостной.
   С. 15. ...их отнести... -- "их" (вставка) написано после зачеркнутой вставки "её".
   С. 15. ...ответа от него до сих пор нет. -- См. с. 17--18.
   С. 15. Я бы мог опять встретить его на Середах у Писемского, но я там давно не был... -- Посещение "сред" А. Ф. Писемского упомянуто в одном из предыдущих писем (с. 9).
   С. 15. ...заболела голова и... -- Далее зачеркнуто: "сегодня я прос<пал?>".
   С. 15. ...отложить, вероятно до 2-й недели... -- См. прим, на с. 515.
   С. 15. ...во время говенья Писемского видеть не желаю. -- Писемский был известен своим цинизмом и склонностью к сквернословию, почему Л. и хотел уклониться от встречи с ним.
   С. 15. ...спешу медлительно (по выраженью Римского Императора Августа)... -- Л. часто использовал (см., например: Т. 4. С. 116) эту максиму, действительно принадлежащую Имп. Августу (63 до н. э. -- 14 н. э.; "спешу медлительно" написано после того же зачеркнутого.
   С. 15. ...чуть-чуть не достал Вам место ~ в Варшаве... -- Подразумевается предложение Т. И. Филиппова о месте помощника редактора "Варшавского дневника".
   С. 16. ...жалею доброго Мих<аила> Мих<айлови>ча! -- Речь идет о М. М. Пустынникове, послушнике Николо-Угрешского монастыря, скончавшемся 1 февраля 1876 г. (см. след. прим.).
   С. 16. ...посылал человека моего отыскать этого шорника, у которого мои вещи... -- Шорную лавку держал зять М. М. Пустынникова. Ср. в письме Н. Соловьева от 4 февраля 1876 г.: "Возвратясь из Москвы, я нашел Михаила Мих<айловича> в больнице здесь, а три дня назад тому он успе! Сказывают, будто у него образовался рак в желудке. Так все его намерения остались бредом. Перед смертью он говорил мне о ваших вещах: он передал их зятю Петру Ивановичу Морозову, имеющему шорную лавку на Ильинке; Вам надлежит теперь повидаться с ним и переговорить" (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 13--13 об.; "намерения" -- оставить монастырь, см.: I, с. 789). Упомянут слуга Л. (см. прим, на с. 520).
   С. 16. ...в Скитскую Церковь... -- Церковь свв. апостолов Петра и Павла, освященная в 1860 г.; скит находился в северо-западной части Николо-Угрешского монастыря.
   С. 16. ...дела по отдельному изданию моих повестей... -- См. прим, на с. 517.
   С. 16. ...вопреки желанию... -- Было: "вопреки всякому желанию".
   С. 16. О.о. Досифею и Феодору мои смиренные поклоны... -- См. прим, на с. 510.
   

245. О. М. Бодянскому. 25 февраля 1876 г.

   Автограф: Ин-т л-ры им. Т. Г. Шевченко. Отдел рукописей. Ф. 99. Ед. хр. 113. Л. 72.
   Фрагмент впервые: Т. 7. Кн. 2. С. 672--673.
   Печатается по автографу.
   
   С. 17. ...за брошюрками "Византизм и Славянство". -- Речь идет об отпечатанных для Л-ва 300 оттисках из только что вышедшей с большим опозданием третьей книги "Чтений в Имп. Обществе истории и древностей Российских при Московском университете" за 1875 г.
   С. 17. ...просить Вас дать при этом записку Соловьеву на сто экземпляров. -- Н. Я. Соловьев должен был помочь Л. в рассылке брошюры.
   С. 17. ...один мой приятель... -- Речь идет о Ф. Н. Берге (ср. с. 26--27).
   

246. А. Ф. Писемскому. 26 февраля 1876 г.

   Автограф: Архивно-рукописный отдел Гос. центрального театрального музея им. А. А. Бахрушина. Ф. 200 (А. Н. Островского). Ед. хр. 1897. Л. 2--2 об.
   Впервые опубл. в комментариях: Неизданные письма Л. Н. Толстого, И. А. Гончарова, Н. А. Некрасова, Ф. М. Достоевского, А. Ф. Писемского и др.: Из архива А. Н. Островского. По материалам Гос. Театрального Музея им. А. А. Бахрушина / Подгот. к печати М. Д. Прыгунов, Ю. А. Бахрушин и Н. Л. Бродский. М.; Л., 1932. С. 391; А. Ф. Писемский. Письма / Подгот. текста и коммент. М. К. Клемана и А. П. Могилянского. М.; Л., 1936. С. 740 (Литературный архив).
   Печатается по автографу.
   
   Сведений о том, когда завязалось личное знакомство Леонтьева с прозаиком и драматургом Алексеем Феофилактовичем Писемским (1821--1881), не имеется. Вероятнее будет предположить, что это могло произойти уже после возвращения из Турции. На свободном листке письма Леонтьева Писемский написал Островскому:

Любезный Друг,
Александр Николаич!

   Посылаю к тебе в подлиннике письмо Леонтьева, сообразно которому ты сам увидишь, что он желает.

Твой Писемский.

   P. S. Живет Леонтьев теперь уже не в гостинице Ленх, а в Мамонтовской Гостинице, в Лоскутном.
   (Неизданные письма... С. 390).
   
   После этого напоминания Островский сообщит Леонтьеву свой адрес в письме от 7 марта 1876 г.: "Адрес мой: близ Яузского моста, в Серебрянском переулке, рядом с банями, свой дом. Застать можно всякий день от 10 до 12 утром и от 4-х до 6-ти вечера" (Островский А. Н. Полн. собр. соч.: В 12 т. Т. И. Письма (1848--1880). М., 1979. С. 307). Письмо ошибочно датировано автором 7 февраля, как случается в начале месяца. Эта ошибка повторяется во всех изданиях, начиная с первого, где письмо приводилось не полностью: Труды Костромского научного общества по изучению местного края. Вып. XLII. Лит сб. Кострома, 1928. С. 21). Обратим внимание на то, что 11 февраля Леонтьев пишет Соловьеву о том, что от Островского вестей еще нет, 26 февраля напоминает об этой проблеме Писемскому, поэтому верной и следует считать мартовскую, а не февральскую дату ответа Островского.
   О второй пьесе Соловьева Островский написал Леонтьеву: "Пьеса "Кто ожидал?" имеет большой интерес; но для того, чтоб иметь успех, требует, по моему мнению, значительной переделки. Если б я мог видеть автора и переговорить с ним обстоятельно, я бы охотно предложил ему свое содействие" (Островский А. Н. Полн. собр. соч. Т. И. С. 507). Как явствует из письма Соловьева к Леонтьеву от 9 марта (см. с. 524), угрешский послушник успел воспользоваться узнанным адресом и встретиться с Островским.
   
   С. 17. Позвольте представить Вам вышедшую на днях брошюрку мою. -- Речь идет о книге "Византизм и Славянство" (отдельном оттиске из "Чтений в Обществе истории и древностей российских...").
   С. 17. Я вчера хотел непременно быть на Вашей Середе... -- Ср. с. 9.
   С. 17. ...в Артистический Кружок... -- См. прим, на с. 520.
   С. 18. ...адреса мне своего не сказал... -- См. выше преамбулу и прим, на с. 522.
   

247. Н. Я. Соловьеву. Конец февраля -- начало марта (?) 1876 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1016. Л. 18.
   Печатается впервые.
   Ответ на неизвестную записку Соловьева.
   
   С. 18. Сам я никак не могу приехать... -- Л. страдал катаром гортани, и в зимние месяцы ему становилось все труднее выходить на улицу.
   С. 18. ...жену Андрея... -- Андрей -- бывший кудиновский крепостной; из письма Н. Соловьева от 9 марта 1876 г. выясняется его отчество -- Антонович (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 20).
   

248. Н. Я. Соловьеву. Начало марта 1876 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1016. Л. 24.
   Печатается впервые.
   
   С. 18. ...пришлю Андрея... -- См. прим, на с. 523.
   

249. Н. Я. Соловьеву. 18 марта 1876 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1016. Л. 19.
   Печатается впервые.
   
   Этому предшествовало письмо Соловьева от 9 марта (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 19--21):
   
   Я благополучно возвратился сюда: "Салиаса" еще нет, и когда приедет, наверно не знают; душно, тяжело невыразимо; я подтянул себя вполне; перечитал "Кто ожидал" и больно, -- если она будет переделана не так, как мне думается. Но здесь уже приходится воскликнуть: "Ну да что будет!" --
   Константин Николаевич, спасайте, а я ваш вечный слуга: вы и не представляете себе, какой мукой достается мне здесь каждый час жизни: -- К Островскому, я думаю, вам ездить нечего до собрания Общества в субботу, а попрошу я вас повидать так в пятницу, т. е. 12-го, Секретаря этого драматургического общества (Владимір Иванович Родзиславский; служит в Канцелярии Ген<ерал>-Губернатора и имеет квартиру в его доме).
   Этому вы изложите мое объяснение с Островским и обещание последнего сделать мне пособие после собрания 13 марта; и нужно вам спросить его как уполномоченному мною, когда можно получить этот результат; знаю, найдется у вас доброты прибавить, что де я погибающий и спасение нужно мне скорейшее; Островский же может за делами замешкать уведомлением вас; а Родзиславский как более простой смертный после же заседания вас уведомит, когда отправиться к Островскому.
   По получении этого финанса я покорнейше прошу вашего позволения поехать Андрею Антоновичу сюда ко мне со вручением ему руб. 10; а его прошу не отказать мне в этой услуге. Я его "поблагодарю", при этом мне понадобится на дорогу какие-нибудь толстые брюки, такие же простые сапоги и теплое пальто; усерднейше прошу его достать дня на два сии вещи и привезти их! О проклятая проза нужды!..
   Ждать буду так в среду-четверг; а ранее еще лучше.
   (Л. 19--20; упомянут гр. Е. А. Салиас де Турнемир).
   
   С. 19. ...ваше дело с А. Н. О<стровским> будет совсем кончено в следующее воскресенье... -- 21 марта; в этот день Л. встретится с Островским, переговорит о ссуде от Общества драматических писателей (получит 150 руб.) и напишет Соловьеву (см. п. 251, С. 21--22).
   С. 19. .. .так назначил. -- Далее зачеркнуто: "Вышлю через".
   С. 19. ...мне послать... -- Перед этим зачеркнуто: "для ме<ня>".
   С. 19. ...не могу искать лексикона Даля. -- Имеется в виду "Толковый словарь живого великорусского языка" В. И. Даля"; ответ на просьбу из письма Соловьева: "О. Досифей просит вас узнать о цене Словаря Даля; и не найдете ли вы возможности ненадолго добыть ему хотя одной книги означенного Словаря для просмотра: "что сие?<",> его интересует" (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 21).
   

250. Архимандриту Макарию (Сушкину). 20 марта 1876 г.

   Автограф: Архив Русского Св.-Пантелеймоновского монастыря на Св. Горе Афон. Оп. 41. Д. 482. Док. А001973. С. 181--184.
   Впервые: Русский Афон XIX--XX веков. Т. 10: Письма выдающихся личностей России к старцам Русского Свято-Пантелеймонова монастыря. Святая Гора Афон, 2015. С. 441--443.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   Получено на Афоне 18 апреля 1876 г. (помета на первой странице письма: Там же. С. 441). Ответ на несохранившееся письмо о. Макария, которое, вероятно, датировалось январем 1876 г. и было отправлено на деревенский адрес Леонтьева. Старец отвечал на письмо Леонтьева от 15 ноября 1875 г. (I, с. 483--485), полученное в монастыре 28 декабря (см.: Русский Афон... Т. 10. С. 441).
   
   С. 19. ...благодарить Вас ~ за портреты о. Иеронима и Ваш... -- В письме от 15 ноября 1875 г. Л. сообщал, что жена увезла портрет о. Иеронима в Крым, и просил: "Не утешите ли Вы нас -- не пришлете ли нам, и мне и ей, по большой, самой лучшей фотографии и Вашей, и о. Иеронима, т. е. 4 фотографии?" (I, с. 485). Об иеросхимонахе Иерониме (Соломенцеве) см.: I, с. 701.
   С. 20. ...только что сами вынесший двухлетнюю борьбу в большой столице... -- Имеются в виду хлопоты во время "греко-русского процесса" 1874--1875 гг. О. Макарий в это время фактически безвыездно находился в Константинополе. См.: I, с. 740--741.
   С. 20. С братьями расчелся... -- О финансовых претензиях А. Н. и Б. Н. Леонтьевых см.: I, с. 746.
   С. 20. ...2500 долгу в один банк на 9 лет... -- Имеется в виду Малютинский банк в Калуге (см.: I, с. 760), где было заложено имение Л.; однако, чтобы уплачивать проценты этому банку (а позднее оформить перезалог), приходилось пользоваться кредитом другого калужского банка (Калужского общества взаимного кредита), что усиливало долговую кабалу и делало невозможным выйти из нее.
   С. 20. Каткову долг... -- См.: I, с. 784.
   С. 20. Последнее большое сочинение ~ всеобщее внимание. -- О первых рецензиях на роман "Одиссей Полихрониадес" см.: Т. 4. С. 956--957.
   С. 20. ...полное собрание моих сочинений о Турции... -- "Из жизни христиан в Турции".
   С. 20. ...все эти известные вам грешные "Пембе"... -- Одна из самых известных "восточных повестей" Л. (PB. 1869. No 9).
   С. 20. ...был один раз у о. Арсения... -- Арсений (в міру Александр Иванович Минин; 1823--1879) -- иеромонах Св.-Пантелеймоновского монастыря, духовный писатель, основатель Афонской часовни в Москве. См. подробнее: Т. 10. Кн. 2. С. 671.
   

251. Н. Я. Соловьеву. 21 марта 1876 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 59. Л. 9--10 об.
   Печатается впервые.
   
   Пересказ содержания письма впервые: АН. Т. 88. Кн. 2. С. 586. Леонтьев вместе с этим письмом переслал Соловьеву в монастырь деньги, полученные в виде ссуды от Общества драматических писателей, и теплые вещи, которые были нужны в дорогу.
   
   С. 21. А. Н. О<стровск>ий Вас ждет... -- В этот день была упрочена судьба Соловьева как драматурга: Островский заверил Л., что берет начинающего автора под свое покровительство.
   С. 21. ...две-три недели... -- Далее зачеркнуто: "В это".
   С. 21. ...с письмом к О. Архим<андриту>... -- Имеется в виду архимандрит Пимен (Мясников; 1810--1880), настоятель Николо-Угрешского монастыря.
   С. 22. Вот трезвое мнение стороннего и горячего доброжелателя Вашего... -- Было: "Вот мое трезвое мнение доброжелателя".
   С. 22. ...вашем же... -- Вписано над зачеркнутым: "своем".
   С. 22. Книги прилагаемые передайте Благово. -- Имеется в виду Дмитрий Дмитриевич Благово (1827--1897), в тот момент послушник Николо-Угрешского монастыря; см. о нем: Т. 6. Кн. 2. С. 434; I, с. 763.
   С. 22. ...у нас... -- Подразумевается: у Л. и у Андрея Антоновича, его слуги.
   С. 22. ...в том, что я Вам советую. -- Т. е. в том, что Соловьеву необходим более светлый взгляд на жизнь.
   

252. Т. И. Филиппову. 3 апреля 1876 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 9--10.
   Цитируется: Т. 6. Кн. 2. С. 313, 291; Т. 7. Кн. 2. С. 649, 313.
   Впервые: Пророки Византизма. С. 91--93 (здесь ошибочно с датой 3 марта, стоявшей в м/п копии).
   Печатается по м/п копии.
   
   Датировка письма уточнена по содержанию (Пасха в 1876 г. приходилась на 4 апреля). В м/п копии (вероятно, в точном соответствии автографу) было: "3 марта". Такую же описку Леонтьев допустил и в письме к Н. Я. Соловьеву (п. 253).
   
   С. 22. ...два тома моих повестей ~ послал через Ф. Н. Берга. -- Речь идет о книге "Из жизни христиан в Турции". Берг выполнял подобные "комиссии" Л. и позднее (ср. с. 61, 78).
   С. 23. Теперь я могу наконец речь несколько пространнее (по желанию Вашему) о Гоголе и Гоголевщине. -- Л. упомянул о "Гоголевщине" (с. 12), на что Филиппов спросил: "Я бы желал услышать от Вас "пространнее" (рцы нам еще пространнее), что разумеете Вы под "гоголевщиной": включаете ли Вы в этот термин и его самого, или же только его епигонов?" (Пророки Византизма. С. 90). "Речь" (в тексте Л.) -- не существительное, а неправильно образованный инфинитив церковнославянского глагола, Филиппов же точно цитировал чин епископской хиротонии: "Како веруеши? Рцы нам пространнее".
   С. 23. Не по поводу ли сравнения Одиссея с небольшими моими повестями? -- Это было лишь косвенным поводом (см. с. 12).
   С. 23. Толстой (Лев) реалист по приемам, по форме, но идеалист по направлению. -- Ср. в письме к H. Н. Страхову от 12 марта 1870 г. (I, с. 282).
   С. 23. Лукреция Флориани Ж<орж> Санда... -- Роман Жорж Санд (1846; рус. пер. 1847); высказывание Филиппова о его героине см. в прим.: Т. 9. С. 389.
   С. 23. ...той грубой выразительности... -- Выражение заимствовано из статьи П. В. Анненкова ""Дворянское гнездо". Роман И. С. Тургенева". Ср.: "...образы главных действующих лиц написаны автором далеко не с тою грубою выразительностью, которая совершенно освобождает зрителя от труда составлять о них мнение..." (PB. 1839. Т. 22, авг., кн. 2. С. 523). Л. использовал эту микроцитату уже в статье "Письмо провинциала к г. Тургеневу": "...герои ваши здесь, как справедливо выразился г. Анненков, представлены не с грубой выразительностью" (Т. 9. С. 9). Это "хорошее выражение П. В. Анненкова" Л. вспоминал и в упомянутом выше письме к H. Н. Страхову (I, с. 282).
   С. 23. ...только Пушкин в Капитанской дочке и др<угих> повестях... -- Cp.: Т. 9. С. 42.
   С. 23. ...из новейших только М<арко> Вовчок в первых прекрасных своих произведениях ~ нигилисты испортили... -- См. статью Л. "По поводу рассказов Марка Вовчка" (1863): Там же. С. 19--61. См. также: Т. 6. Кн. 1. С. 55--56. Под "нигилистами" Л. подразумевает здесь журнал "Современник".
   С. 23. ...манера ~ лирическая, нежная, душистая... -- Cp.: I, с. 281--282.
   С. 24. Хризо -- повесть "из критской жизни", написанная в 1864--1868 гг. и впервые опубликованная в "Русском вестнике" (1868. Т. 76, No 7. С. 24--80).
   С. 24. Хамид и Маноли -- повесть, впервые опубликованная в журнале "Заря" (1869. Кн. 11. С. 4--28).
   С. 24. ...в угоду дурным привычкам публики написанный. -- Под "дурными привычками" Л. подразумевает, например, привычка к линейному повествованию, подробным описаниям и т. п.
   С. 24. Болгарская статья... -- "Еще о греко-болгарской распре".
   С. 24. ...скоро еду в деревню. -- В Кудиново Л. уедет не ранее 21 апреля (ср. с. 34).
   

253. Н. Я. Соловьеву. 4 апреля 1876 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1016. Л. 17.
   Датируется по содержанию.
   Печатается впервые.
   В автографе ошибочно: "4 марта". Датировка уточнена по смыслу (поздравление с Пасхой). Соловьев ответил 9 марта (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 19--21).
   
   С. 24. ...у Вас... -- Т. е. в Угрешском монастыре.
   С. 24. ...раньше четверга... -- 8 апреля.
   С. 24. ...привезти... -- В автографе: "привести".
   С. 24. А я, кажется, возвращаюсь на службу. ~ В принципе оно решено у нас с Губастовым. -- Губастов приезжал в Москву в начале 1876 г. В своих воспоминаниях о Л. он ошибочно отнес эту встречу к зиме 1873 г. (следовало бы сказать: зиме 1873/1876 гг., чтобы не возникло впечатление, что речь идет о 1874/1875). Ср.: "Если не ошибаюсь, зимою 1875 г., будучи в отпуску и проездом через Москву, я случайно узнал от общего нашего знакомого Ф. Н. Берга, что Леонтьев там в Ласкутной Гостинице. Я тотчас бросился к нему, и мы провели несколько дней вместе. Он носил полумонашеское одеяние; я его нашел похудевшим и постаревшим за полтора года" (Сборник. С. 216--217).
   

254. К. А. Губастову. 9 апреля 1876 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 33--34 об.
   Датируется по содержанию (в частности, по связи с п. 255) и отталкиваясь от даты Пасхи в 1876 г. -- 4 апреля.
   Печатается впервые.
   
   Губастов писал Леонтьеву 9 апреля (Ед. хр. 110. Л. 9--10 об.) и 14 апреля (Там же. Л. 11--12 об.).
   
   С. 25. ...письма: <Горчакову>, Жомини и Краевскому для доставки вместе с повестями. -- Гирсу Неклюдов пишет. -- Письмо кн. Горчакову было написано позже (см. с. 27), два другие письма не выявлены; В. С. Неклюдов не сдержит свое обещание написать Н. К. Гирсу (ср. с. 29); Николай Карлович Гирс (1820--1895) -- управляющий Азиатским департаментом и товарищ министра иностранных дел (с 1875), впоследствии (1882--1895) министр иностранных дел. О бар. А. Г. Жомини см.: I, с. 714.
   С. 25. Был у Любимова (который опять вступил в должность Цветкова)... -- Т. е. исполнял в редакции "Русского вестника" обязанности секретаря. Речь идет о Н. А. Любимове (см.: I, с. 768) и Константине Николаевиче Цветкове.
   С. 25. На деньги Берга нет никакой надежды; он разрешил мне кончить очерк в Кудинове... -- См. прим, на с. 519. Ф. Н. Берг еще в 1875 г. предупредил, что не сможет платить Л. авансы: "Вперед и думать нечего" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 87. Л. 41).
   С. 25. ...он ~ обещал мне высылать ~ "Русский мір" даром ~ забывает сказать в Конторе... -- Ср. в недатированном письме Берга (редактора "Русского міра" в 1875--1877 гг.): "Газету будут высылать Вам" (Там же. Л. 34).
   С. 25. ..."mais l'enfer est pavé de bonnes intentions". -- Но ад вымощен благими намерениями (фр.); перед этим зачеркнуто: "но".
   С. 25. Помните... -- Далее зачеркнуто: "что".
   С. 25. ...Филиппов собирался писать обо мне большую статью. -- 10 февраля 1876 г. Филиппов писал Л.: "Когда выдут в свет Ваши сочинения, я тряхну стариной и сделаю о них отзыв. Все, что Вы пишете, очень занимательно" (Пророки Византизма.
   С. 90).
   С. 25. Сорокин здесь ~ увижу у Мад<ам> Иониной. -- Он в К<он>с<тантино>п<о>ль решительно не возвращается; подумайте об этом. -- Речь идет об Александре Григорьевиче Сорокине (1844--не ранее 1916) и жене А. С. Ионина Леонтине Юльевне Иониной (? -- не ранее 1891), жившей в разъезде с мужем; в марте 1876 г. Л. несколько раз был у нее. См. ее адресованную Л. записку по городской почте от 1 марта и телеграмму от 15 марта 1876 г. (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 133. Л. 2; всего сохранилось 24 письма и записки). А. Г. Сорокин -- выпускник историко-филологического факультета Московского университета, с 1867 г. служил в Азиатском департаменте, с 1869 г. секретарь консульства в Дубровнике, с 1872 г. секретарь генерального консульства в Констатинополе (Л. просит Губастова похлопотать о назначении на это место); во время русско-турецкой войны был в распоряжении кн. В. А. Черкасского, затем заведовал Гражданской канцелярией главнокомандующего действующей армии; с 1878 г. был консулом в Тульче; в 1884--1885 гг. генеральный консул в Восточной Румелии (в Пловдиве); генеральный консул в Трабзоне (1889--1893), действительный статский советник (с 1898), в последние годы жизни находился в распоряжении Министерства.
   С. 25. Вот просьба... -- Перед этим зачеркнуто: "Об".
   С. 25. ...после отправки Краевскому ~ скажите, что К. Н. Леонтьев очень просит его печатать в долг по 2 объявления... -- Краевский этой просьбе не внял, объявления о выходе книги "Из жизни христиан в Турции" в это время в газете "Голос" не помещались.
   С. 26. ...в Москве... -- Вписано над зачеркнутым: "в".
   С. 26. ...на Фоминой хоть без копейки, но уеду. -- Фомина неделя -- вторая неделя после Пасхи.
   С. 26. ...послать хоть что-нибудь в Турцию. -- Речь идет об уплате долгов в Янине и Салониках.
   С. 26. Если будете писать к Троянскому... -- Преемник Л. по консульству в Янине Александр Степанович Троянский (1835--1905; см. о нем: Т. 10. Кн. 2. С. 613) постоянно напоминал посольству о сделанных Л. в Эпире долгах. Губастов выполнил просьбу (см. также с. 544), а 5 июля 1876 г. в конце письма к М. В. Леонтьевой сообщал о своих хлопотах по этому делу: "Посылаю Константину Николаевичу для сведения письмо ко мне Троянского в ответ на мое искреннее, дружеское, писанное по обещанию Вашему дяде. Что прикажете поделать с таким олухом -- как Троянский!" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 356. Л. 4 об.). Упомянутый ответ Троянского Губастову не сохранился в известных нам архивных фондах.
   С. 26. ...пожалоста, не забудьте упомянуть о том... -- Эти слова графически выделены (почерк стилизован под "писарский", отличается от обычного леонтьевского).
   С. 26. ...повредили бы самим себе... -- Перед этим зачеркнуто: "тор<опились бы>"; "самим себе" подчеркнуто настолько жирно, что это позволяет и нам графически усилить выделение.
   С. 26. О Машином переплете ~ не думайте. -- 26 апреля Губастов напишет: "Переплеты Кн<язю> Горчакову и Марии Владиміровне одинаковы и вышли очень недурны -- но немец не сумел ничего сделать оригинального -- из синей опойки с золотыми арабесками -- прочно, хорошо -- и только! Не сердитесь" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 14).
   С. 26. ...Вы хотели... -- "Вы" написано после того же зачеркнутого.
   С. 26. ...книгу, которая была издана у нас при Военном Министерстве -- Турецкая Империя... -- Речь идет о справочном издании: Турецкая Империя (Из Военно-Статистического сборника за 1868 Г.). СПб., 1868. См.: Т. 10. Кн. 2. С. 610.
   С. 26. Он сам вызвался... -- Перед "сам" зачеркнуто: "обеща<л>".
   С. 27. Князю Горчакову еще не успел переписать. -- См. ниже п. 255.
   С. 27. К Жомини должен был письмо отправить особо от Вашего... -- Местонахождение письма неизвестно.
   

255. Светлейшему князю А. М. Горчакову. 13 апреля 1876 г.

   Черновой автограф: ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 37. Л. 1--2.
   На беловом автографе стояла дата 14 апреля (см. ниже).
   Печатается впервые по черновому автографу.
   
   На л. 2 об. -- пробы почерка для белового автографа:

Светлейший Князь

   Двенадцать лет тому назад
   Двенадцать лет тому назад
   
   Письмо было начато до 9 апреля (ср. с. 25), 13 или 14 апреля беловой автограф был отослан Губастову с тем, чтобы тот правильно надписал конверт (см. с. 28). 22 апреля 1876 г. датирован официальный ответ, написанный А. Ф. Гамбургером (см. о нем прим. на с. 642--643):
   

Милостивый Государь
Константин Николаевич.

   Государственный Канцлер, получив при письме от 14 апреля литературные труды Ваши, поручил мне изъяснить Вам, Милостивый Государь, искреннюю благодарность Его Светлости.
   С особенным удовольствием исполняя это поручение, прошу Вас принять уверение в совершенном почтении и преданности.

А. Гамбургер

   22 апреля 1876.
   (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 103).
   
   Леонтьев не принадлежал ни к поклонникам, ни к недоброжелателям кн. А. М. Горчакова. В своих произведениях на "восточные" темы он не забывал, однако, подчеркнуть тот ореол, которым окружено было имя канцлера в глазах "христиан Турции".
   С. 27. Двенадцать лет тому назад... -- В действительности, 13, а не 12 (Л. поступил на службу в МИД в 1863 г.).
   С. 27. ...годов... -- Вписано над зачеркнутым: "лет".
   С. 27. ...областях... -- Вписано над зачеркнутым: "городов".
   С. 27. ...распознавать... -- Вписано над зачеркнутым: "понимать".
   С. 27. ...внимательно... -- Вписано над зачеркнутым: "живо". 532
   С. 27. ...в среде Восточных единоплеменников и единоверное своих. -- Исправлено; было: "в среде Восточных единоверцов и единоплеменников наших".
   С. 27. ...в благоприятные для того исторические минуты... -- Исправлено; было: "в благоприятные для того минуты политической жизни / политического движения".
   С. 28... .повестей... -- Вписано над зачеркнутым: "рассказов".
   

256. К. А. Губастову. 13 апреля 1876 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 35--36 об.
   Печатается впервые.
   
   Ответ на письмо Губастова от 9 апреля 1876 г. (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 9--10 об.).
   
   С. 28. ...выражать... -- Далее зачеркнуто: "мне то".
   С. 28. ...уедет в Эмс... -- Кн. Горчаков отправится в Эмс (курортный город в Германии на р. Лан) 1 мая 1876 г.
   С. 29. Письмо Лейпцигскому издателю прилагаю без имени ~ Не успел. -- Вероятно, речь идет о В. Гергардте (см. прим. на с. 536).
   С. 29. ...под залог... -- Было: "за залог".
   С. 29. ...упредить Вас в Кудиново. -- Губастов намеревался из Петербурга поехать к родным (в с. Борисовку Козловского уезда Тамбовской губ.), а потом навестить Л., но сделать это ему не удастся: Игнатьев потребует срочного выезда в Константинополь. 17 мая Губастов напишет из Ельца, что уже 24-го рассчитывает бьггь на месте службы (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 15).
   С. 29. ...о повестях редакция ничуть и не заботится. -- Т. е. о помещении объявлений в газетах и т. п.
   С. 29. ...Похвиснев благодетель... -- Н. Похвиснев (возможно, сын известного цензора М. Н. Похвиснева), служащий Книжной конторы железнодорожной торговли на Покровке, выполнял литературные "комиссии" Л. в Москве, в частности продавал оттиски из "Чтений..." с книгой "Византизм и Славянство"; см. его письма от 9 мая и 5 июня 1876 г. (Там же. Ед. хр. 209); в последнем, между прочим, говорится, что "Византизм идет туго" (Там же. Л. 3). Вскоре Похвиснев куда-то исчез. Его поиски, по поручению Л., предпринимал Н. Я. Соловьев (Там же. Ед. хр. 230. Л. 24 об.--25, 7--письмо от 7 сентября 1876 г.).
   С. 29. ...когда Берга увидите... -- "когда" вписано над зачеркнутым: "если".
   С. 29. Сообразно с этим... -- Перед этим зачеркнуто: "П<оэтому?>".
   С. 29. ...не писать ли мне поскорее все-таки -- Игнатьеву и Хитрову частные письма... -- Письмо Игнатьеву см. на с. 44-- 48, о М. А. Хитрово см. ниже.
   С. 29. ...особенно Игнатьеву... -- Перед этим зачеркнуто: "и".
   С. 29. ...Хитрову пожалуй что и не надо, может быть, у него есть какие-нибудь противу меня дурацкие предубеждения. -- Отношения Л. и Михаила Александровича Хитрово (1837--1896), хотя и были приятельскими, осложнялись их политическими и міровоззренческими разногласиями. После "пожалуй" зачеркнуто: "личные ".
   С. 29. ...a priori... -- Заранее (лат.).
   С. 29. Сорокина я видел, он возвращаться не хочет. -- См. в предыдущем письме, с. 25, и прим. на с. 530.
   С. 29. ...от Неклюдова письма к Бирсу не дождаться. -- Л. просил В. С. Неклюдова похлопотать у Н. К. Гирса о своем возвращении на службу.
   С. 29. ...по свидетельству сыновей... -- Сыновья В. С. Неклюдова -- Петр (1851--1906), Гавриил (1854--?) и Анатолий (1856--1943) (см.: I, С. 748).
   С. 30. ...решился написать ему сам... -- Местонахождение письма неизвестно. См. также прим. на с. 535.
   

257. Н. Я. Соловьеву. 16 апреля 1876 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1016. Л. 22--23.
   Фрагмент впервые: Т. 9. С. 658--659.
   Печатается по автографу.
   
   С. 30. ...вчера был у Островского ~ предлагает Вам ехать с ним в мае в его деревню на все лето до осени... -- Островский передал через Л. приглашение приехать к нему в Щелыково, имение в Кинешемском уезде Костромской губернии. Соловьев, однако, уже в июне вынужден будет покинуть Щелыково из-за болезни матери (см.: Островский и Соловьев. С. 31).
   С. 30. ...жалеет, что Вы так нездоровы... -- Соловьев весной 1876 г. перенес тиф.
   С. 30. ...просил меня... -- Перед этим зачеркнуто: "говор<ил>".
   С. 30. ...моей племяннице ~ Самбикиной... -- Речь идет о Е. В. Самбикиной. См.: I, с. 753.
   С. 30. ...адрес ее... -- Перед этим зачеркнуто: "он<а>".
   

258. К. А. Губастову. 17 апреля 1876 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 37--38 об.
   Печатается впервые.
   Ответ на письмо Губастова от 14 апреля 1876 г. с известиями о его хлопотах по делам Леонтьева в Петербурге (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 11--12 об.). Губастов отвечал 26 апреля (Там же. Л. 13--14 об.).
   
   С. 31. ...гордился своими хлопотами для Никол<ая> Яковлеви<ча>. -- Имеется в виду устройство знакомств Н. Я. Соловьева с И. В. Самариным и А. Н. Островским.
   С. 31. Но теперь... -- Перед этим зачеркнуто: "Но".
   С. 31. Все письма поручены Сорокину ~ хотел было послать Вам черновое мое Гирсу; но в минуту отправки забыл. -- Об А. Г. Сорокине см. прим. на с. 530. По поводу письма к Н. К. Гирсу Губастов замечал 14 апреля 1876 г.: "Мельников говорил мне о Вашем письме к Гирсу и намерении поступить опять на службу. Из всего разговора я понял, что лучше всего начать с Игнатьева, на нем опереться и с ним порешить, а в Депар<тамен>те, по их инициативе, ничего не сделаешь. Несут обыкновенные казенные фразы и больше ничего" (Там же. Л. 13 об.--14). Об А. А. Мельникове см. прим. на с. 575.
   С. 31. ...пить ~ Эмс... -- Имеются в виду минеральные воды из Бад-Эмса в Германии.
   С. 31. Вы от Тизенгаузен едете с апельсинами ~ без Лерхе я могу и обойтись охотно. -- Отклик на рассказ Губастова: "Я ужаснейшим образом кружусь здесь: из салона Графини Тизенгаузен скачу на В<асильевский> О<стров> к честному труженику академику Лерке, которому передаю оттиски с "имиаритских" надписей (для Восточной выставки), от него в Кавалергардские Казармы поздравить жениха Игнатьева, оттуда к сестрам милосердия, бывшим у нас в Больнице, и везу им 3 десятка апельсинов и т. д." (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. И об.--12). Упомянуты графиня Екатерина Федоровна Тизенгаузен (1803--1888), внучка М. И. Кутузова (и двоюродная бабушка М. А. Хитрово), камер-фрейлина, хозяйка известного салона, и востоковед, историк, археолог, нумизмат Петр Иванович Аерх (1828--1884). В 1876 г. в Петербурге проходил Третий международный съезд ориенталистов, к которому была приурочена выставка. П. И. Лерх входил в организационный комитет этого конгресса. Из знакомых Губастова и Л. в числе устроителей съезда был также бар. Ф. Р. Остен-Сакен. О вечерах у гр. Тизенгаузен именно в этот сезон см.: Головин К. Мои воспоминания. T. 1. СПб., 1908. С. 305--307. Среди посетителей Головин называет А. С. Ионина, кн. Цертелева (подразумевается сослуживец Губастова кн. А. Н. Цертелев), бар. А. Г. Жомини, Б. П. Мансурова, К. П. Победоносцева. Жених, которого поздравлял Губастов, -- это младший брат Н. П. Игнатьева Алексей Павлович (1842--1906), в 1876 г. венчавшийся с кнж. С. С. Мещерской (1851--1944), с 1877 г. -- граф.
   С. 31. Благодарю Вас за статьи Р<усского> міра. -- Это правда, что прочувствовано и хорошо. -- Отправляя Л. номера газеты с рецензией Вс. Соловьева (Pмір. 1876. No 98. 11 апр. С. 2; подп.: Вс. С--в), Губастов писал: "Посылаю Вам No "Русского M", в котором Вы найдете несколько прочувствованных строк над "Одиссеем". No этот мне дал Ѳита Берг, который старался казаться передо мною très fringant <очень бравым, фр.>, и я, смотря на его алмазы и бодрый вид, взял да и подписался на "Р<усский> Mp". Он уверяет меня, что рецензия о "Византизме" уже набирается" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 11--11 об.). Под рецензией о "Византизме" понимается статья H. Н. Страхова, подписанная "H. С.", которая появится позже, в номере от 20 мая (см.: Т. 7. Кн. 2. С. 675--676). Цитаты из рецензии Вс. Соловьева см.: Т. 4. С. 956--957. См. также прим. на с. 517.
   С. 32. ...разумеется... -- Перед этим зачеркнуто: "да<же>".
   С. 32. ...Турецкую Империю издан<ия> Военн<ого> Министерст<ва>... -- См. прим. на с. 531.
   С. 32. ...узнайте ~ имя и адрес Лейпцигского издателя Пембе. -- Повесть "Пембе" была издана в Лейпциге в 1870 г. в серии "Русская библиотека" (Т. 30), которую выпускал Вольфганг Гергардт в основанном им в 1858 г. издательстве "Zentrale Buchhandlung für slawische Literatur". К началу 1900-х гг. им было издано в этой серии ок. 60 книжек малого формата. О Гергардте см.: Hexeischneider Е. Leipzigs russische Welt // Leipziger Stadtgeschichte: Jahrbuch 2012. Leipzig, 2013. S. 232, 233.
   C. 32. ...Похвиснев отправит из Москвы. -- См. прим. на С. 533.
   С. 32. ...Клюшникову, редактору "Кругозора". -- Речь идет о В. П. Клюшникове (см. прим. на с. 517) 26 апреля Губастов писал: "У меня оставался один лишний экземпляр (не помню уже какой и как это случилось) и я превысил Ваши инструкции, отдав его не Клюшникову, а курьеру Д<епартамен>та Ветошкину, который развозил по Господам книги, письма и очень хотел иметь эту книгу, собирался даже купить ее -- но находил, что не по его средствам. К тому же Ветошкин так искренно интересуется бытом Христиан на Востоке, что, вероятно, оценит повести Ваши не хуже любого "Сотрудника" и распространит их в своем міре, которым здесь пренебрегать не надо. Вообще он полезный человек!" (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 13).
   С. 32. Игнатьева ждут ежеминутно сюда. -- Н. П. Игнатьев приедет в Петербург только в июле 1876 г. (см. прим. на с. 553).
   С. 32. Окружил его как Мещерского Тайными Агентами... -- Речь идет о кн. В. П. Мещерском, с которым в это время Л. общался еще не напрямую, а через посредников (Т. И. Филиппова и др.).
   С. 32. ...если не удастся... -- Было: "если это не удастся".
   С. 32. ...чтобы он пожертвовал уже мне скромное место Сорокина под каким-нибудь общепринятым косвенным названием. -- 5 июля 1876 г. Губастов сообщит М. В. Леонтьевой: "Секретарем на место Сорокина назначен М<инистерст>вом, помимо Посольства, некто Лесевич, бывший В<ице->Консулом в Призрене" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 356. Л. 2--2 об.). После "каким-нибудь" зачеркнуто: "пр<инятым?>".
   С. 32. У Велик<ого> Князя еще не обедали? -- Перед этим зачеркнуто: "Вел<икий> Князь". Вероятнее всего, подразумевается вел. кн. Константин Николаевич (ср. с. 72).
   

259. Н. Я. Соловьеву. 19 апреля 1876 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1016. Л. 20--21 об.
   Фрагмент впервые: РА. 1960. No 3. С. 89; в сокращении (с неточностями): ИП. С. 130--131.
   Печатается по автографу.
   
   12 мая, в день отъезда в Щелыково, Соловьев писал Леонтьеву: "Ваше последнее письмо, Константин Николаевич, ко мне в больницу я принял как выражение истинной дружбы, и верьте, что не раз перечитаю его. Верьте, что я поддамся только такому влиянию, которому сердечно и умственно сочувствую, не взирая ни на какой авторитет" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230 Л. 23). Несмотря на обещание скоро сообщить о себе ("буду писать по приезде на место, оглядевшись"; -- Там же. Л. 23 об.), в следующий раз Соловьев напишет Леонтьеву лишь 7 сентября 1876 г.
   
   С. 33. ...у Островского ~ я сделал все что мог... -- См. с. 30.
   С. 33. ...к себе в деревню... -- См. прим. на с. 534.
   С. 33. ...это роскошь... -- Перед этим зачеркнуто: "а я".
   С. 33. ...тому, что он... -- Перед этим зачеркнуто: "за".
   С. 33. ...ваших произведений... -- Перед этим зачеркнуто: "ваше".
   С. 33. ...вашей демократической гордости, вашей теории: права на жолчь... -- Перед этим зачеркнуто: "и". Соловьев доказывал, что перенесенные им несчастья и лишения дают ему право строгого суда над людьми и окружающей действительностью. "Демократической гордостью" Л. называл презрительное отношение к людям более высокого социального положения. Cp.: Т. 2. С. 95.
   С. 34. ...нападали... -- написано над тем же зачеркнутым.
   С. 34. ...еду в среду в деревню. -- Среда -- 21 апреля.
   С. 34. ...в иную минуту... -- Перед этим зачеркнуто: "иногда".
   С. 34. Прочтите, пожалоста, Белинского о Пушкине и Лермонтове... -- Совет Л. будет исполнен только через год; ср. в письме Соловьева от 12 апреля 1877 г. "Начал перечитывать старые книги (Белинского пока)..." (Там же. Л. 34 об.). 14 марта 1878 г. Соловьев сообщает Л. о том же: ""Разговор в Любани" приехал ко мне в то время, когда я читал Белинского 9 т." (Там же. Л. 45 об.).
   С. 34. ...сам был скромным тружеником... -- Перед этим зачеркнуто: "и".
   С. 34. ...умел ~ ценить лейб-гусарство Лермонтова и светскость Пушкина. -- Впервые Л. оценил это свойство Белинского в статье "Наше общество и наша изящная литература" (Т. 9. С. 78--79), а затем развил свою мысль в статье "Еще о "Дикарке" гг. Соловьева и Островского" (Там же. С. 126; см. прим.: Там же. С. 641, 706--707).
   С. 34. Вот и H. Н. Страхов такой же! -- Л. могла быть известна статья Страхова о Пушкине "Несколько запоздалых слов" (03. 1866. No 1), впоследствии вошедшая в книгу "Заметки о Пушкине и других поэтах" (СПб., 1883). Страхов защищал здесь поэта от выпадов Д. И. Писарева и от "холодности" славянофилов. Л. еще в начале 1860-х гг. с одобрением отнесся к позиции почвеннического журнала "Время", в котором сотрудничал Страхов, по вопросу об отношении "к нашему недавнему прошедшему", а значит, и к пушкинским образам. В статьях "Времени" он увидел "теплое отношение" к этому "прошедшему", отсутствовавшее и у нигилистов, и у славянофилов (cp.: Т. 6. Кн. 1. С. 9--10).
   С. 34. ...хотя H. Н. Страхов против меня лично -- свинья! -- Обида на Страхова сложилась еще в 1869--1870 гг., во время редактирования им журнала "Заря" (отказ напечатать статьи об Ап. Григорьеве и о женском вопросе в России, а также роман "Генерал Матвеев", долгое промедление с публикацией статьи о грамотности).
   

260. К. А. Губастову. 24--31 мая 1876 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 39--44 об., 45--46 об.
   Впервые с сокращениями и неточностями: ИП. С. 131--134.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Губастова из Ельца от 17 мая (Ед. хр. 110. Л. 15--16). Губастов потом отвечал 12 июня (Там же. Л. 17-- 18 об.). Сохранилось также письмо Губастова к М. В. Леонтьевой, приведем его начало:

Буюкдере, 5 июля 1876

Многоуважаемая Мария Владиміровна,

   В то время когда Вы писали мне Ваше доброе письмо и говорили о высылке мне 50--100 экземпляров сочинений Константина Николаевича, мое письмо к нему должно было уже дойти до Кудинова и Вы узнали из него, что я преследую желание распродать здесь "Восточные Повести". Из полного равнодушия всех здешних ко всему -- исключая бюллетени о Сербско-Турецкой войне -- я заключаю, что выписка сочинений по предварительной подписке не будет в настоящую минуту иметь успеха и что если можно надеяться на продажу -- то только при условии иметь "Восточные повести" налицо у себя в квартире и получать деньги с каждого входящего. Поэтому если можно будет -- то вышлите ко мне экземпляров 30--50, и этим моя миссия значительно облегчится. / Толковать же о стыде не позаботиться купить такую хорошую книгу и такого хорошего человека -- ни к чему, при господствующем настроении -- не поведет.
   (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 356. Л. 1--1 об.).
   
   С. 35. ...предвидели, что Вам Игнатьев не даст заехать в Кудиново... -- Т. е. не продлит отпуск.
   С. 35. ...избавит нас Бог! -- "нас" вписано над зачеркнутым: "меня".
   С. 35. ...в те праздничные... -- "те" вписано над зачеркнутым: "эти".
   С. 35. ...то кресло из красного дерева, которое за синей занавеской... -- Об этой же "интимной" части домашнего обихода говорилось в письме Губастову от 15 ноября 1875 г.: "...даже судно у меня гораздо лучше, чем у вас в Посольстве -- цельного красного дерева (материнское приданое!) и за синим шерстяным занавесом, около самой печки..." (I, с. 481--482). Далее зачеркнуто: "... р / которое".
   С. 35. ...молодой Князь Оболенский (сын Декабриста). -- Иван Евгеньевич Оболенский (1850--1880) -- сын декабриста кн. Евгения Петровича Оболенского (1796--1865) и В. С. Барановой (бьюшей горничной, на которой тот женился в 1846 г.). Е. П. Оболенский, хотя и был в царствование Александра II восстановлен в правах, не получил вновь княжеского титула, соответственно его дети также этого титула не имели.
   С. 35. Людмила Раевская... -- Людмила Осиповна Раевская (1848--не ранее 1914); в 1880-х гг. поступила в Шамординский монастырь, где в 1902 г. была пострижена в монахини; см. о ней: I, с. 399, 469--470.
   С. 35. ...не посрамить Земли Русской перед подобным Вам ~ социальным эстетиком... -- Было: "не посрамить перед подобным Вам ~ социальным эстетиком Земли Русской..."
   С. 35. ...воз<ь>мут... -- То же слово зачеркнуто в конце предыдущей страницы.
   С. 36. Был вскоре по приезде в Оптиной Пустыне... -- Видимо, эта поездка была более короткой, чем обычно; она не отразилась в других письмах и автобиографических заметках Л.
   С. 36. ...слышать слова духовника... -- Имеется в виду преп. Амвросий Оптинский.
   С. 36. ...и еще... -- После "и" зачеркнуто: "ск<азал>".
   С. 36. Посондируйте Николая Павловича. -- Речь идет о Н. П. Игнатьеве.
   С. 36. От страха сарацынского... -- Парафраз устойчивого оборота "страха ради иудейского". "Страх сарацынский" здесь -- угроза войны с турками.
   С. 36. Бог знает! -- Вместо восклицательного знака была точка с запятой.
   С. 36. ...на бедного ~ Иванова нападать не надо. -- Иван Александрович Иванов (1835--1908) -- консул в Адрианополе (1869--1876); подробнее см. о нем: Т. 6. Кн. 2. С. 475; Т. 10. Кн. 2. С. 670. Л., с симпатией относившийся к своему бывшему коллеге, откликается на слова Губастова: "...Цертелев -- послан управлять Консульством в Адр<иано>п<о>ль на место заболевшего от страха Иванова..." (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 15; кн. А. Н. Цертелев оказался в Адрианополе временно, Игнатьев вызвал туда А. Г. Сорокина, о чем Губастов сообщил Л. в конце того же письма; Там же. Л. 16).
   С. 36. ...1/2 суток на пароходе и холера хуже всяких сарацынских изуверств. -- См.: I, с. 697.
   С. 36. ...и вещественные мои обстоятельства... -- Было: "мои вещественные обстоятельства".
   С. 36. ...только что... -- Перед этим зачеркнуто: "я".
   С. 36. ...Павловичем... -- В автографе: "Павловичь".
   С. 37. ...особенно теперь... -- Перед этим зачеркнуто: "именно".
   С. 37. ...Катер<ины> Леонидовны... -- Имеется в виду жена посла Екатерина Леонидовна Игнатьева (урожд. кнж. Голицына; 1842--1917).
   С. 37. ...взявши все это в <расчет>... -- Было: "в соображение", затем зачеркнуто, поскольку дальше это слово появилось в тексте, но замену Л. сделать забыл.
   С. 37. Литцберг -- дипломатический чиновник при Новороссийском генерал-губернаторе.
   С. 37. Неклюдов напечатал в Моск<овских> Ведом<остях> обо мне очень милую статью... -- См. прим. на с. 517. Вырезка сохранена Л. в первой тетради с наклейками отзывов о нем.
   С. 37. ...сделал намёк на слова Толстого, которым он не доволен за то же самое, за что и я ~ ропщу на него (за носовой свист, за мясистые руки и т. п.). -- В. С. Неклюдов характеризовал героев Л. как "живых людей" и писал: "Автору нет надобности вам объяснять, ни что они, ни кто они; не скажет он вам, что вот у такого-то "рука мясистая", а у того "худощавая"; не подкарауливает он каждого мускульного движения лица, чтоб объяснить вам анатомически все наитончайшие их помышления или побуждения" (МВ. 1876. No 100. 24 апр. С. 4). О "носовом свисте" см. прим. на с. 569--570. В статье Неклюдова эта деталь не упоминалась.
   С. 37. Невесте Вашей я отправил на днях восхитительное полотенце, которое я отнял у Ольги вашей за то, что она считает своего мужа и испуганную кошку Нонина лучшими, чем я чиновниками!.. -- Упомянуты Вера Васильевна Неклюдова (1862--1935), Ольга Дмитриевна Нелидова (урожд. кнж. Хилкова; 1839--1918; о покупке для нее вышитых полотенец, чтобы утирать слезы, проливаемые над романом Л., см.: I, с. 472), ее муж Александр Иванович Нелидов (1833--1910), а также известный дипломат Александр Семенович Ионин (1837--1900); "чем я" вписано над зачеркнутым: "меня". За подобный подарок благодарила Л. в письме от 4 июня 1876 г. В. В. Неклюдова; судя по аллюзиям на сцену венчания Китти из "Анны Карениной", можно предположить, что полотенце было послано с пожеланием использовать его при венчании. "Многоуважаемый Константин Николаевич, -- писала она. -- Не знаю как благодарить Вас за ваш прекрасный подарок и за память о вашем молодом друге, если только Вы мне позволите так называть себя. Смотря на это полотенцо, я всегда буду вспоминать Вас и те приятные, занимательные вечера, которые мы провели этот год вместе с Вами в нашей уютной гостинной. Постараюсь как можно скорее предстать перед Вами с мелом в руке и об руку со вторым Лёвиным -- но не думайте, чтобы это было только из-за обещанных полотенец, я даже боюсь, что никогда не получу их от Вас, потому что вряд ли мой суженый будет характером соответствовать Вашему желанию. Впрочем, если Вы действительно мною интересуетесь, то постарайтесь помириться с тем, кто назначен судьбою быть моим мужем, каких бы он мнений и характера не был. Я уверена, что Вы со мной согласитесь, если даже не теперь -- то впоследствии!" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 189. Л. 1--2). Надежды, однако, не сбылись: В. В. Неклюдова не вышла замуж.
   С. 37. Я очень рад, что Лулу проснулась от зимней спячки своей. -- "Лулу" -- прозвище Е. А. Ону (см. о ней: I, с. 629).
   С. 37. ..Лилика ~ целинькая осталась... -- Отклик на слова Губастова: "М-me Ону, говорят, совсем растерялась -- sa fille Lilika a été souffletié par une petite fille turque" (ее дочь Лилика испугалась маленькой турчанки, фр.) Там же. Ед. хр. 110. Л. 13 об.). Лилика -- Елена Михайловна Ону (см. прим.: I, с. 714).
   С. 37. ...Котар учащает к ней... -- Шарль Котар (1835--1902) -- французский инженер, директор Главного общества публичных работ во Франции, сподвижник Ф. Лессепса при строительстве Суэцкого канала; разработал проект среднеазиатской железной дороги, для финансирования которой Лессепс предлагал русскому правительству учредить Всеобщую Центрально-Азиатскую компанию (см.: Т. 8. Кн. 2. С. 900, 904--905). Свои встречи с этими инженерами Л. в 1883 г. описал в двух очерках ("Два представителя индустрии" и "Знакомство с Лессепсом"). Л. не скрывал в посольском кружке своего презрения к Котару, что нашло отражение в сатирическом посвящении М. А. Хитрово "Другу юности -- реформатору от почтительнейшего поэта": "Я с ужасом смотрю на грозный ряд явлений / Увы! наш бедный мір стал немощен и стар. / В буржуазии угас веков минувших гений, / И по теории вторичных упрощений / Средь пошлости людской господствует Котар..." (Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 2013 год. СПб., 2014. С. 129; в автографе -- "Катар", что привело публикатора, О. Л. Фетисенко, к неверному прочтению "Камар").
   С. 37. Над горькой участью Коломенского Монтера Мулена... -- Преддверием государственного переворота в Турции стало трагическое событие в Салониках: 23 апреля (6 мая) 1876 г. толпой мусульманских фанатиков были зверски убиты (разрублены на куски) германский вице-консул Г. Аббот и и французский консул Ж. Мулен. Жюль-Поль Мулен (ок. 1833--1876), которого Л. назвал "коломенским моншером", в Салоники был переведен из Яффы, где был вице-консулом. В "Письмах отшельника" Л. отозвался о нем как о "пустом" и самоуверенном человеке (Т. 7. Кн. 1. С. 552). Православный англичанин (с британским гражданством), уроженец Салоник, Генри Аббот (1834--1876), сын крупного купца Джорджа-Фредерика Аббота (1776--?; совладельца фирмы "Братья Аббот") от третьего брака, по одной из версий, приходился Мулену родственником по жене: они оба были женаты на сестрах Хаджи-Лазаро (сестрах консульского агента, известного нам по дипломатическим донесениям Л.). Согласно другим источникам, он был женат на дочери Константина Каратеодори, личного врача турецкого султана Абдул-Азиза. Мусульманская толпа разгневалась на консулов за то, что они спасли болгарку Стефану из с. Богданци, которую хотели "потурчить". Болгарский драматург X. М. Гребенаров посвятил этому событию трагедию в трех действиях "Размирието за хубава Богданка" ("Буйство из-за девушки Богданки", 1876). Убийство стало крупным международным скандалом. Европейские политики, полгода "не замечавшие" герцеговинских беженцев и назревающей большой войны на Балканах, на гибель консулов отреагировали бурно (Британия даже приготовила пятитысячный десант на Босфоре, в то же самое время искусно готовя почву для государственного переворота в Стамбуле).
   С. 38. Удивляюсь сербам -- чего они медлят объявить войну! -- Сербия и Черногория объявят войну Турции 18 июня (н. ст.) 1876 г. Перед "чего" зачеркнуто: "отчего".
   С. 38. ...условий... -- Далее зачеркнуто: "при".
   С. 38. ...или утвердить с некоторыми реформами власть Мурада V-го, или кончить все. -- Племянник Абдул-Азиза, свергнутого после восстания софт (изучающих богословие), Мехмед Мурад (1840--1904), был 4 июня (н. ст.) 1876 г. провозглашен султаном Мурадом V, однако его правление продолжалось недолго. В августе он будет свергнут своим братом Абдул-Хамидом и остаток жизни проведет в заключении.
   С. 38. ...в русском смысле... -- Т. е. с освобождением Константинполя от турок.
   С. 38. ...скорее... -- Далее зачеркнуто: "все<го>".
   С. 38. ...для... -- Вписано над зачеркнутым: "всле<дствии?>".
   С. 38. ...для разрешения... -- "разрешения" подчеркнуто одной чертой, но в три раза жирнее обычной для Л.
   С. 38. ...все перейдет в руки того среднего человека -- того прогрессивного европейца, которым между прочим был и несносный Jules Moulin! -- О Ж. Мулене см. прим. на с. 343. В тексте Л. есть отсылка к начатой им в 1871 г. книге "Средний европеец как идеал и орудие всемірного разрушения".
   С. 38. ...просит Вас. -- Далее зачеркнуто: "Посыл<аю>".
   С. 38. Посылаю письмо Троянского. ~ не понимаю, что это за тон и что он хочет этим сказать. -- Губастов ответил 12 июня: "Троянского письмо -- просто глупо. Не бойтесь. Я ему напишу" (Ед. хр. 110. Л. 18 об.). Об А. С. Троянском см. прим. на с. 331.
   С. 38. Я ему писал о Варзелли, а он пишет о кавассах. -- Георгий Варзелли, вице-консул в Арте и Превезе, один из кредиторов Л. в Янине, как и кавасы Я. Папас и Тодори (?--1878).
   С. 38. ...повторяю... -- Далее зачеркнуто: "что".
   С. 38. ...все полученное... -- Перед этим зачеркнут: "весь сбыт / ба<рыш>".
   С. 39. ...то я... -- Далее зачеркнуто: "сколь<ко>".
   С. 39. А про барышень... -- В автографе: "О". Имеются в виду М. В. Леонтьева и Л. О. Раевская.
   С. 39. ...в мысли, что... -- Далее зачеркнуто: "сте<снения>".
   С. 39. ...меру сил... -- Далее зачеркнуто: "я н<е>".
   С. 39. Он-то как себя держит -- как Хитрое или как Иванов? -- Т. е. активно или сдержанно. Л. обыгрывает здесь скрытое противопоставление, сделанное Губастовым в письме от 17 мая 1876 г. Выше (с. 541) уже приводились его слова о том, что И. А. Иванов заболел "от страха" (он, по словам Губастова, был "совсем не паликар"; см.: Т. 10. Кн. 2. С. 670), и, видимо, эта внезапная болезнь так поразила его, что в конце письма он повторил: "А Иванов-то каков! Заболел от страха"; впрочем, чуть выше говорилось, что "страх обуял всеми" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 16, 15 об.). Всеми, но не М. А. Хитрово: "Хитрово, говорят, один только гарцует и ведет себя неустрашимо" (Там же. Л. 16).
   С. 39. ...что наш выкуп? -- Губастов, по просьбе, Л. должен был отыскать в Петербурге какие-то документы, связанные с выкупными операциями кудиновских крестьян, и получить залоговую сумму. В начале апреля он ездил по просьбе Л. в Сиротский суд, подавал прошение о поиске некоего "билета", принадлежавшего покойной Ф. П. Леонтьевой. См.: Там же. Л. 9--9 об., 13 об.
   С. 39. .. .поняла ваше обещание ~ в том смысле, что Вы предвидите общие замешательства и войну. -- Перед "общие" зачеркнуто: "скорые". Здесь имелись в виду слова Губастова из письма от 17 мая 1876 г.: "В следующий мой приезд во что бы то ни стало побываю в Кудинове, даже и без приглашения. Я думаю, что это будет скоро" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 16). На "предвиденье" М. В. Леонтьевой Губастов откликнется 12 июня: "Я искренно утешаюсь только мыслью, что мне приведется скоро побывать у Вас и что политическое чутье Марии Владиміровны не обманется" (Там же. Л. 17).
   С. 39. ...после низвержения Султана. -- Султан Абдул-Азиз отрекся от престола 30 мая (н. ст.) 1876, а через 5 дней был убит (см. также прим. на с. 543).
   С. 39. Этот весь... -- Было: "Это всё".
   С. 39. ...не удивляйтесь... -- "не" исправлено из "я".
   С. 40. ...от Георгия... -- Речь идет о бывшем слуге Л. (см.: I, с. 710); его письма не сохранились.
   С. 40. Никак... -- Перед этим зачеркнуто: "Вам".
   С. 40. ...велите извлечь мне все любопытное из архивов Янины за 62--63 год. -- Эти годы -- время действия в романе "Одиссей Полихрониадес". В ответном письме, от 12 июня 1876 г., Губастов объяснил, что просьба Л. не может быть выполнена: "Все старые политические архивы в городе уложены в сундуки. Поэтому теперь решительно нет возможности сделать выписки из Янинских архивов. Того и гляди, что мы сядем на "Сокол" и уедем" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 18).
   С. 40. Каков Паша... -- В 1859--1865 гг. Яниной и Салониками управлял Акиф-паша; см. о нем: Т. 10. Кн. 2. С. 566--567.
   С. 40. Отражение тогдашних Сербских волнений на умы в Эпире. -- В 1862 г. с помощью русской дипломатии Сербское княжество добилось срытия турецких крепостей, существовавших внутри страны, разрушения стены, разделяющей Белград на две части, права увеличить свои вооруженные силы. Этому предшествовали многочисленные столкновения с турками.
   С. 40. ...Ионин преувеличивал все... -- Речь идет об А. С. Ионине, служившем в Янине с 1860 г. (см.: Т. 10. Кн. 2. С. 512). Cp. с позднейшим отзывом Л. о харатере донесений русских консулов: "Мне все кажется, что ни Ионии, ни Хитров, ни Золотарев, ни я -- ничего фактически основательно в Турции не знали; -- а схватывали, может быть, верно лишь общий дух политического вопроса <...> Консулам русской крови, -- начиная с себя самого, -- относительно внимания к фактам не верю. -- Болгарин Станишев хорошо говорит, что все эти молодые тогдашние русские консула прежде всего были поэты" Т. 4. С. 830).
   С. 40. ...предпочитает Измаил Адрианополю... -- Измаил -- город-порт на Нижнем Дунае, Адрианополь -- "столица" Фракии.
   С. 41. ...за прекрасный переплет. -- Имеется в виду переплет на книги "Из жизни христиан в Турции", который для нее заказал Губастов.
   

261. К. А. Губастову. 3 июля 1876 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 47--48 об.
   Фрагмент впервые: ИП. С. 135.
   Печатается по автографу.
   
   Леонтьев отвечает на письмо Губастова к нему от 12 июня и на письмо к М. В. Леонтьевой от 5 июля н. ст.; на леонтьевское письмо Губастов ответит 29 июля: "Письмо Ваше с 9-ю пунктами читано было вслух и покрыто апплодисментами всех слушателей" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 20 об.).
   
   С. 41. ...ваше интересное и дружеское письмо. -- Имеется в виду письмо к М. В. Леонтьевой (см. с. 539).
   С. 41. Рады мы будем видеть вас скоро в Кудинове ~ вернуться под русскими знаменами на берега Босфора. -- См. прим. на с. 545.
   С. 41. До выступления Сербии и Черногории и до 1-й победы Черняева я был за турок ~ Милан побоится Карцова и его австрийского Коллеги... -- Губастов сообщит Л.: "Вести всё неутешительные получаются: сербам не везет, Черняев зарвался, болгары -- дурни и трусы, чорбаджи же их (Геров и Бурмов) -- плуты первой руки и ничего плутоватостью своею не достигнут. Вся эта катавасия затянется еще на долго и по-видимому ничем не кончится" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 19 об.). Чорбаджи -- старейшины (болг.), здесь в значении "руководители"; в письме Губастова упомянуты Н. Г. Геров (см. о нем: Т. 10. Кн. 2. С. 406) и Ф. Бурмов (см.: I, с. 799). Михаил Григорьевич Черняев (1828--1898), генерал-майор, впоследствии генерал-лейтенант (1882), руководил сербскими войсками во время сербо-турецкой войны в июне-октябре 1876 г.; Милан -- сербский князь (с 1868; в 1882--1889 гг. -- король) Милан Обренович (1854--1901); Карцов -- Андрей Николаевич Карцов (1835--1907), дипломатический агент и генеральный консул в Белграде в 1875--1877 гг. (см. о нем также: Т. 10. Кн. 2. С. 706--707), дядя О. С. и Ю. С. Карцовых (о них см. с. 653, 659); "австрийский коллега" -- генеральный консул и дипломатический агент Австро-Венгрии в Белграде с 26 июня 1875 до 8 октября 1878 г. (н. ст.) кн. Николаус фон Вреде (1837--1909). (Между прочим, этот "коллега" родился в Петербурге, его отец, кн. Йозеф фон Вреде (1800--1871), был полковником царской армии, мать -- русская, Анастасия Петрово-Соловово. До поступления на дипломатическую службу Н. фон Вреде был кавалеристом, служил в полку тосканских драгун.) Первая победа Черняева -- в сражении у с. Бабина Пава, 20 июня (н. ст.) 1876 г., на третий день войны.
   С. 41. ...по убеждению... -- перед "убеждению" зачеркнуто: "надежде".
   С. 42. Пирей -- порт в Афинах.
   С. 42. ...мирно и непостыдно умирает... -- Обыгрывается выражение из просительной ектении (ср. с. 405).
   С. 42. Губастов в блестящей восточной одежде (новая культура) едет на О. Холки и везет туда прах Леонтьева. -- Одна из наиболее ранних формулировок термина "новая восточная культура", используемого Л. в его историософских построениях. Особое внимание к одежде характерно для его "культурофильской" концепции. На о. Халки Л. жил в 1873--1874 гг.
   С. 42. Равнодушная природа сияет вечною красою. -- Реминисценция из стихотворения А. С. Пушкина "Брожу ли я вдоль улиц шумных..." (1829, опубл. 1830; последняя строка: "И равнодушная природа красою вечною сиять").
   С. 42. ...о Леонтьеве. -- В автографе запятая, далее в новой строке зачеркнуто: "Веро<ятно?>".
   С. 42. ...от Оптинских Старцев... -- Кроме преп. Амвросия, Л. тесно общался с преп. Анатолием Оптинским, однако не исключено, что в данном случае подразумевается не он, а о. Климент (Зедергольм).
   С. 42. ...в случае отъезда Хитрова ~ приступить (с помощью Ону и Нелидова, вероятно) к Ник<олаю> Павл<овичу>, чтобы назначил меня управлять Генер<альным> К<онсульст>вом. -- Л. хотел занять должность М. А. Хитрово (в то время генерального консула в Константинополе), который добивался места дипломатического агента в Бухаресте, однако эта комбинация оказалась несбыточной. 9 апреля 1876 г. Губастов писал: "Б<аро>н Стюарт назначен в Букарест, на днях об этом появится уже приказ. Стало быть, Хитрово еще посидит в Конст<антино>пол<е> настолько, что Вы успеете и посекретарствовать у него. Во всяком случае спешного по отношению к Константинополю ничего не представляется. Свободных вакансий вообще на Востоке в настоящую минуту тоже нет ни одной" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 9). В июне, поведав о том, что Хитрово вызвал кн. А. Н. Цертелева на дуэль (см. прим. на с. 548--549), Губастов заметил: "О Ваших намерениях нужно подождать говорить до исхода дуэли. Конечно, Хитрово здесь уже не останется" (Ед. хр. 110. Л. 18). Но уже в самом начале следующего письма (от 29 июля) Губастов развеет надежды Л. сообщением, что Хитрово, напротив, возвращается на Босфор из Петербурга (см. в том же прим., где речь идет о дуэли). В письме Л. упомянуты М. К. Ону и А. И. Нелидов, в письме Губастова -- бар. Д. Ф. Стюарт.
   С. 42. ...сделаете... -- Далее зачеркнуто: "одн<о>".
   С. 42. ...без места. -- Тире перед этим -- поверх "и".
   С. 42. ...старые дворовые, живущие на пенсию... -- Л. выполнял завещание матери о содержании кудиновских слуг (cp.: I, с. 465).
   С. 43. ...лучше Теплова... -- Владимір Александрович Теплов (? -- не ранее 1908) -- сотрудник посольства в Константинополе (с 1879 -- второй секретарь), впоследствии (с 1900) генеральный консул в Нью-Йорке, чиновник особых поручений при Министерстве иностранных дел, публицист.
   С. 43. ...je n'y mettrai pas d'amour propre... -- У меня не будет самолюбия (фр.).
   С. 43. ...разве одно "amour propre" -- ce lui de contenter le Zénéral (Жива ли моя милая Семирамида? и Где она?). -- "Самолюбие" -- это угодить Генералу (фр.; подразумевается Игнатьев). Речь идет о Семирамиде Николаевне Аргиропуло (урожд. Фотион), жене старшего драгомана (переводчика) Э. Я. Аргиропуло; Л. передает ее произношение слова "général" с греческим акцентом.
   С. 43. Я не прочь от дуэли Хитрова с Цертелевым... -- М. А. Хитрово в гостиной Игнатьева вызвал на дуэль секретаря посольства кн. Алексея Николаевича Цертелева (1848--1883; см. очерк Л. о нем: Т. 6. Кн. 1. С. 388--397; коммент.: Кн. 2. С. 459--466). Их ссора, между прочим, пришлась на время государственного переворота в Стамбуле, что подчеркивал в своем письме от 12 июня 1876 г. Губастов (на его рассказ Л. здесь и откликается): "В этакую-то минуту Хитрово вздумал вызвать на дуэль Цертелева, осмелившегося что-то спросить Софью Петровну в его присутствии. Цертелев приезжал сюда на 3 дня из Адр<иано>п<о>ля и успел нарваться на историю. Петухов пока розняли, но дуэль, говорят, неминуема" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 18; упомянута жена Хитрово, С. П. Хитрово; см. о ней: I, с. 698). Предвидя вопросы Л., Губастов писал его племяннице 3 июля: "Я знаю, что после вопроса о его сочинениях, его более всего может интересовать вопрос о Хитрове. Поэтому я и перехожу к этому делу. Дуэль с Цертелевым состоялась уже, и оба противника не выстрелили (хотя у них было 13 секунд для этого). Теперь Цертелев объявил себя неудовлетворенным и требует возобновления дуэли. По счастию его опять отправили в Филиппополь; а тем временем Хитрово получил приказание немедленно ехать в Петербург, куда его М<инистерст>во вызвало по делам службы. Хитрово назначил срок своего выезда через неделю, и об этом Цертелев извещен. Если он приедет к тому времени -- то, конечно, будут еще раз драться -- если же нет -- то дело будет отложено до возвращения Хитрово, недель на 5--6" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 356. Л. 2--2 об.). К той же трагикомической истории Губастов возвращается и в письме к А. от 29 июля: "Сегодня получил Нелидов известие от Хитрова, который соообщает, что он возвращается сюда во второй половине августа. В Министерстве, будто бы, его очень хорошо приняли и сказали, что М<инистерст>во не желает вмешиваться в его личные дела с Цертелевым. Мы думали, что нам удастся сплавить Хитрово и направить в Россию Цертелева, где они могли бы драться. Но, к сожалению, это не удалось. Цертелев разъезжает по Болгарии с английскими и американскими журналистами и не торопится вернуться сюда, зная или чувствуя, что без Игнатьева у него здесь будет очень нетвердая почва. Значит опять придется разваривать кашу здесь, что несносно ужасно. Я думаю уехать на это скучное время в Афины" (Там же. Ед. хр. 110. Л. 19--19 Об.).
   

262. Н. П. Игнатьеву. 23 июля 1876 г.

   Автограф: РГААИ. Ф. 290. Оп. 3. Ед. хр. 1. Л. 46--49 об.
   Печатается впервые.
   
   Игнатьев находился в это время в Петербурге, и кн. Горчаков задерживал его здесь намеренно, с тем чтобы более миролюбивый бар. Е. Е. фон Стааль наладил отношения с новыми турецкими властями.
   
   С. 44. ...слухи, что М. А. Хитрово не долго пробудет Ген<еральным> Консулом в Цареграде и что пост этот скоро сделается свободным. -- Хитрово занимал указанный пост с 1872 г. (о его службе см. подробнее: Т. 10. Кн. 2. С. 430--431, 757--758). "Информантом" Л. был Губастов (см. с. 548).
   С. 44. ...когда ~ изволили предлагать мне Салоники ~ прибавили ~ что это только временно... -- См.: Т. 6. Кн. 2. С. 103; Т. 10. Кн. 2. С. 708, 713.
   С. 44. Слухам о Вашем отозвании из Константинополя я не верю... -- Ср. в письме Губастова от 29 июля 1876 г.: "Игнатьев возвращается сюда недели через две к 15--20 авг<уста>. Говорят, в Петерб<урге> шла серьезно речь о его невозвращении, но в последнюю минуту, когда нужно было расставаться с 10/т<ысячами>, -- у Игнатьева сперло дыхание и он предпочел их всему остальному. Как мало героев в XIX веке! И наш милейший Н<иколай> П<авлович> не принадлежит, конечно, к этому малому числу!" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 19 об.-- 20).
   С. 45. ...лихорадка эта ~ прошла только в Перском Квартале и на Принцевых островах. -- См.: I, с. 326, 353--354, 722
   С. 45. ...представить ~ что я низшую должность в Константинополе предпочел Генеральному Консульству в провинции... -- См. с. 32, 36, 37, 42, 43.
   С. 45. ...состоящим при Посольстве каким-нибудь... -- Т. е. без определенной должности.
   С. 45. Чин у меня достаточный... -- Л. вышел в отставку с чином надворного советника, в который был произведен в 1867 г. (Т. 10. Кн. 2. С. 148--149).
   С. 45. ...г. Гирс ~ меня не знает. -- Н. К. Гирс возглавил Азиатский департамент, когда Л. уже находился в отставке (см. прим. на с. 529).
   С. 45. ...П. Н. Стремоухов, пригласивши брата моего ~ говорил ~ "Напишите брату в Янину ~ Князь очень им доволен ~ мы его скоро сделаем Генеральным Консулом". -- Петр Николаевич Стремоухов (1823--1885) -- директор Азиатского департамента МИД в 1864--1875 гг.; был в приятельских отношениях с В. Н. Леонтьевым (см. о нем: I, с. 537). Князь -- А. М. Горчаков. Описываемый разговор происходил зимой 1870/1871 гг.; Л. вспомнит о нем в одном из писем к О. С. Карцовой (см. с. 270).
   С. 46. ...и поимку Священника Масляева (старообрядца), которого не могли изловить долго другие, более моего тогда опытные, Придунайские Консула, и мои дела с поляками... -- Об аресте старообрядческого священника Кирилла Масляева, совершившего в России убийство и скрывавшегося в Добрудже, см.: Т. 6. Кн. 1. С. 536--551; Кн. 2. С. 53--60, 511--518; Т. 10. Кн. 1. С. 206--208, 211--216; Кн. 2. С. 504--508. О "делах с поляками" см. очерки "Польская эмиграция на Нижнем Дунае" и "Консульские рассказы" (Т. 6. Кн. 1. С. 458--507) и дипломатические донесения из Тульчи (Т. 10. Кн. 1). "Опытные консула" -- братья А. С. и П. С. Романенко.
   С. 46. ...и дело Монастыря в Чилик-Дере, которое Вы мне особенно рекомендовали... -- Имеется в виду монастырь Челик-дере (в русифицированной огласовке: Телецкий) в 15 км юго-западнее Тульчи, скандально "прославившийся" в 1867 г. См.: Т. 10. Кн. 1. с. 341--342; Кн. 2. С. 487--488.
   С. 46. ...статистика моя была особенно одобрена... -- Статистические сведения Л. собирал в Тульче и особенно обстоятельно в Янине. За описание Эпиро-Фессалийского вилайета он получил благодарность от Азиатского департамента (см.: Т. 10. Кн. 1. С. 570).
   С. 47. Несчастные болгары ~ заплатили за канонические грехи своих лукавых вождей... -- Ср. в письме Губастова от 12 июня 1876 г.: "В провинциях реакция разрешается зверским избиением болгар. По счетам Герова, Цертелева и Крылова до сих пор убито до 40/т<ысяч> болгар. На днях, Цертелев пишет, в Филиппополе (куда он послан расследовать жалобы властей на Герова) повесили 14 болгар и 2-х священников в полном церковном облачении; жители подали просьбу Порте, в которой просят разрешения не вешать болгар, а сажать их на кол. На о. Хиосе софты выщипали 2-м священникам бороды и т. д." (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 18). Упомянуты Н. Г. Геров, кн. А. Н. Цертелев и И. П. Крылов (см. прим. на с. 582). Под "каноническими грехами" Л. подразумевает создание Болгарского экзархата, отделившегося от Вселенской Патриархии.
   С. 47. ...ожила... -- В автографе ошибочно: "отжила".
   С. 47. Катков ~ не хотел напечатать одну мою статью за то, что я, говоря в ней о неправоте болгар ~ утверждал ~ что с Панславистическими идеями ~ надо считаться. -- Речь идет о статье "Еще о греко-болгарской распре", причем, возможно, о не сохранившейся ее части. С другой стороны, те же самые мотивы звучат в "болгарских" главах книги "Византизм и Славянство", также отвергнутой Катковым.
   С. 48. А теперь après coup -- что он сам пишет? -- То, что я писал до взрыва? -- Задним числом (фр.). Катков в первые месяцы 1876 г. неоднократно высказывался о необходимости мирного, дипломатического разрешения кризиса на Востоке, но скоро в его передовых появились образы, сигнализирующие о смене текущей задачи ("грозовые тучи" и т. п.). В конце апреля публицист еще надеется на продление мирного существования на Балканах и на берегах Босфора: "...если Восточный вопрос теперь не поднимается во всем его грозном объеме, то единственно по нежеланию Европы. Турецкая империя есть уже не просто "больной человек", а "мертвый". Но Европа не готова к этой катастрофе, и по счастливо сложившимся обстоятельствам нет между державами розни, которая могла бы привести их к столкновению. <...> В интересе всей Европы и сохранения общего мира требуется, чтобы дряхлое здание Оттоманской империи не рухнуло разом. <...> остается только принять меры, чтобы пожар не мог вспыхнуть случайно против желания всей Европы. Обновить здание немыслимо <...>. Остается только застраховать его на время" (МВ. 1876. No 105. 29 апр. С. 3). А уже через месяц Катков заявляет, что "христианские населения" Турции "имеют право требовать, чтобы по крайней мере не связывали им руки и чтобы Европа не помогала их притеснителям" (Там же. No 134. 30 мая. С. 3). Отсюда уже было полшага до того, чтобы отказаться "страховать" здание хотя бы и "на время".
   С. 48. Если бы Черняев ~ быть при нем. -- Подразумевается: в качестве военного корреспондента.
   С. 48. Если Катерина Леонидовна с Вами... -- Е. Л. Игнатьева не оставалась в это время в Константинополе.
   С. 48. Зубово -- село в 60 верстах от Кудинова.
   

263. К. А. Губастову. 14 августа 1876 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 49--50 об. Впервые: РО. 1894. No 11. С. 386--387.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Губастова от 29 июля (см. с. 546). Губастов затем ответил только 11 октября, потому что не знал, куда адресоваться.
   
   С. 49. ...зная нас... -- Далее зачеркнуто: "им".
   С. 49. ...пережили и переживаете... -- Было: "переживаете и переживете". Подразумевается почти осадное положение, в котором находилось русское посольство. Ср. в письме Губастова к М. В. Леонтьевой от 5 июля 1876 г.: "Представьте себе, что мы ведем здесь теперь жизнь как в Севастополе на бастионах" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 356. Л. 1 об.).
   С. 49. ...Вам хочется ~ на родину... -- Губастов писал: "Дорого бы дал отдохнуть деньков 10 с Вами в Кудинове. Как бы скоро полетел к Вам в объятия. Что за несносная вещь -- это служба. Я, кажется, скоро ее брошу" (Там же. Ед. хр. 110. Л. 20 об.).
   С. 49. ...что теперь несравненно труднее и опаснее положение гражданского деятеля в Турции... -- Было: "что несравненно труднее положение гражданского деятеля теперь в Турции".
   С. 49. ...чем воина в армиях Черняева и Князя Николая. -- Т. е. в сербской и черногорской. Никола Петрович (1841-- 1921) -- князь Черногории с 1860 г.; см. позднейший отзыв о нем Л.: Т. 8. Кн. 1. С. 613.
   С. 49. Другое дело... -- А. А. Александровым при подготовке публикации в рукописи исправлено: "Одно дело".
   С. 49. ...и другое дело... -- Далее зачеркнуто: "горсть<ю>".
   С. 49. ...что человек... -- Было: "что человека".
   С. 49. Выкупное наше дело кончается ~ к ноябрю... -- Бывшие крепостные Ф. П. Леонтьевой, так называемые "временнообязанные", заканчивали выплаты ее наследникам за полученную в результате реформы 1861 г. землю (выкупные платежи).
   С. 49. Крестьянам... -- Далее зачеркнуто: "это".
   С. 49. ...не делаясь... -- После "не" зачеркнуто: "будучи".
   С. 50. ...узнавши из газет, что Хитрое и Игнатьев оба в Петербурге, написал Игнатьеву ~ что я очень желал бы управлять Константинопольским Консульством. -- Имеется в виду письмо от 23 июля (см. с. 44--48). Игнатьев прибыл в Петербург утром 16 июля (см.: Г. 1876. No 196. 17 июля. С. 3).
   С. 50. ...1-е ваше письмо ~ что он не вернется в Турцию ~ Потом 2-е ~ что он-то хоть и вернется, но ~ Хитрое тоже поедет назад. -- Имеются в виду письмо Губастова к М. В. Леонтьевой от 5 июля и письмо к Л. от 29 июля (см. прим. на с. 539 и 546). Ср. в письме Губастова от 11 октября: "От Игнатьева узнали мы, что Министерство решило не возвращать сюда Хитрово и вместе с тем не назначать также ему преемника до уложения дел, с тем чтобы жалованьем Хитрово покрыть часть его долгов и вместе с тем дать ему средства приискать себе другое место. Я говорил Игнатьеву о Вас, но он ответил, что есть предположение назначить сюда юриста de profession <по профессии, фр.>; главное же сказал, что об этом еще долго не будет речи, так как кто еще знает, когда и чем весь политический вопрос кончится. Впечатление же разговора нашего то у меня, что Игнатьев предлагать Вас Мин<истерст>ву и поддерживать кандидатуру Вашу не станет. Если ему из Мин<истерст>ва Вас предложат -- то он скорее на это согласится, чем сам будет заводить речь. / Мне больно, душа моя, Вас разочаровывать, но я убеждаюсь, что Вам чрезвычайно трудно будет вступить опять в Мин<истерст>во. Разве что Вы согласитесь ехать в Европу! Мне невыносимо горько и больно думать о Вашем положении, каким Вы его мне представили в последнем письме. Но что в моей горечи и боли?! Но право я даже не в силах подумать дать Вам какой-нибудь совет" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 22--22 об.).
   С. 50. ...Вы извещаете... -- После "Вы" зачеркнуто: "же".
   С. 50. ...о моих полицейских и административных распоряжениях в Тульче... -- Ср. с. 46.
   С. 50. ...я нахожу... -- После "я" зачеркнуто: "могу".
   С. 50. ...ни другие... -- "ни" написано после того же зачеркнутого.
   С. 50. ...через Жомини что-нибудь достану. "Fait ce que devra, advienne que pourra". -- Делай что должен и будь что будет (фр. пословица). Бар. А. Г. Жомини Л. не помог (ср. с. 52, 156).
   С. 50. О "Повестях" ~ Сон ваш, вероятно, сбудется: я постараюсь напечатать к осени и 3-й том. -- Ответ на слова Губастова: "Присылайте Ваши книги. Хоть Вам сделаю доброе дело, а то просто куда не обернешься, всё скука да тоска. Я видел во сне недавно III-й Том Ваших повестей. Что это, сон или скоро действительно будет и наяву?" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 20). И октября Губастов сообщит: "Я выписал недавно из Одессы 15 экземпляров Ваших повестей и продал очень быстро и успешно; на днях еще ожидаю 10 экземпл<яров> уже помещенных" (Там же. Л. 21 об.--22).
   С. 50. Читали Вы мою Сказку: "Дитя Души"? Как вы ее находите? -- Губастов не ответил на этот вопрос. См. прим. на с. 518.
   С. 51. ...нескончаемая дуэль Хитрова с Цертелевым? -- См. прим. на с. 548--549.
   С. 51. ...как Софья Петровна очутилась в К<он>с<тантино>п<о>ле ~ почему они оба не выстрелили? -- С. П. Хитрово (1846--1910) вернулась в Константинполь из Петербурга в самый разгар восстания софт. Нет сомнения, что именно о ней писал корреспондент Каткова, выехавший из Петербурга 27 апреля и отплывший из Одессы на пароходе 1 мая 1876 г. вместе с храброй русской молодой дамой, которая стремилась в Константинополь, где оставила "малолетних детей и мужа, занимающего там важный пост" (Русский турист. Двухмесячное пребывание в Константинополе в смутное время с 3 мая по 3 июля 1876. Воспоминания русского туриста // PB. 1876. No 8. С. 873). Сопровождала их "любознательная, неустрашимая русская княгиня, давнишняя приятельница матери" его спутницы (Там же. С. 875) -- за этим образом легко угадывается мать Софьи Петровны, гр. С. А. Толстая, выдававшая себя за ее тетку. Константинопольскую дуэль без выстрелов Л. ввел в роман "Пессимист" (см.: Т. 5. С. 571; прототипом Рахманова послужил кн. Цертелев, в образе Львова -- как и в образе Благова в "Одиссее Полихрониадесе" -- Л., следовательно, совмещает черты М. А. Хитрово и собственные).
   

264. К. А. Губастову. 5 декабря 1876 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 51--54 об. Впервые: РО. 1894. No 11. С. 387--390.
   Печатается по автографу.
   
   Губастов ответит 16 декабря (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 23--24 об.).
   
   С. 51. Сядьте опять на возвышении у вашего очаровательного окна и посмотрите на Священные для моей памяти Принцевы острова. -- Л. вспоминает комнату Губастова в Буюк-дере и о. Халки, где жил сам в 1873--1874 гг. Cp.: I, с. 468.
   С. 51. ...несмотря на Конференцию... -- Имеется в виду ожидавшаяся Константинопольская конференция великих держав, созванная с намерением устроить мирное разрешение Восточного вопроса. Конференция откроется 11 (23) декабря 1876 г. и будет работать до 8 (20) января 1877 г.; Россию на ней представлял Н. П. Игнатьев.
   С. 51. ...добрая память обо мне... -- Перед этим зачеркнуто: "эта"; после "мне" зачеркнуто: "быть может".
   С. 52. ...умеренное здоровье, хороший кофей... -- Было: "умеренного здоровья, хорошего кофея".
   С. 52. ...все в той же Лоскутной Гостинице... -- См. с. 7; 1, с. 490.
   С. 52. ...так, чтобы... -- Перед этим зачеркнуто: "т. <е>".
   С. 52. ...предстать без покаяния пред страшное Судилище Христово... -- Аскетический постулат памятования о смерти и загробном воздаянии преломился в міровоззрении Л. в идею "трансцендентного эгоизма": для каждого, полагал он, на первом месте должна стоять забота о спасении своей души, а "остальное приложится". Его термин носит отчасти провокативный характер, но сама идея ничуть не противоречит известному наставлению преп. Серафима Саровского: "Стяжи мир душевный, и тысячи вокруг тебя спасутся" или ветхозаветной максиме: "Помни последняя своя и вовек не согрешишь" (Сир. 7: 39), ставшей основой многочисленных наставлений о памяти смертной в христианской аскетике (см., например: Лествица, 6: 18).
   С. 52. ...он такой же сумасшедший -- мистик, как был! -- Было: "он [ст<ал>] сумасшедший -- мистик".
   С. 52. Виделся я с Жомини ~ pour sonder le terrain... -- Чтобы позондировать почву (фр.). Бар. А. Г. Жомини прибыл из Ливадии 28 октября в свите Государя (в перечислении прибывших в газетной заметке его имя названо первым) и остановился "во втором этаже кавалерского корпуса Кремлевского Дворца" (МВ. 1876. No 276. 29 окт. С. 3). Когда дальше в письме Л. говорит о том, что Жомини собирался его вести "вниз к Горчакову", надо понимать, что канцлер находился в том же корпусе на первом этаже.
   С. 52. ...у меня свидания... -- Было: "мое свидание".
   С. 53. Примирению вашему с Салисбюри ~ не верю... -- Будущий министр иностранных дел Британии Роберт-Артур-Талбот Гайкон-Сесил, 3-й маркиз Солсбери (1830--1903), в то время управляющий Британской Индией в правительстве Дизраэли, был вместе с послом лордом Г. Эллиотом представителем своей страны на Константинопольской конференции (см. прим. на с. 555). Настороженный тон в отношении британского политика звучит и в передовой "Московских ведомостей", где он назван "Салсбери": Москва, 27 ноября // МВ. 1876. No 306. 28 нояб. С. 3.
   С. 53. ...дело не только не ограничится занятием Болгарии, но и ~ присоединением Царьграда. -- Губастов ответит на это:
   "Вы предсказываете, что дела не только не ограничатся занятием Болгарии, но и весь вопрос будет разрешен для нашего Правит<ельст>ва присоединением Царьграда -- совершенно неожиданно. <...> / Я совершенно согласен (и всегда соглашался и поучался) в общем с философскими заметками Вашими. Но не предполагайте, пожалуйста, чтобы "роковая точка, которая должна закончить известный период истории", была бы близка. Она еще очень далека, и мы ее только теоретически сознаем и чувствуем ее приближение. Во-первых, не в славянской натуре наносить решительные быстрые и неожиданные удары своим врагам. Ни одно присоединение к Русскому Госуд<арст>ву не похоже на присоединение Альзаса к Пруссии. <...> а во-2-х, это, начинаем мы с каждым холодным днем всё более и более сознавать, даже и не в наших Русских интересах, а в-3-х, мы тоже начинаем понимать, что в жизни для успеха всегда прежде чем делать что-нибудь, нужно знать, что "нужно и что хочется" делать, -- иначе выходит каша, которую очень хорошо доесть, когда голоден и хочешь насытиться, а сытому она невмоготу и только производит расстройство организма. <...> Восточный вопрос -- есть вопрос Европейский, Русский и Турецкий; следов <ательно>, нужно в каждый данный момент знать последнее слово Европы, России и Турции. Ни Вы, ни я (да, конечно, и ни один смертный) не можем знать одновременно мысли Бисмарка, Дерби, фабриканта в Сити, Мидхада, баши-бузука Ахмеда, Аксакова, Семенова, Иванова, Занмана, и т. п. Поэтому, сознавая и Вашу и мою односторонность взгляда, я думаю, однако, что выгода моего положения та, что мне ближе видно -- как обстоятельства обходят наскоро выработанные и недоношенные (avortés) планы, которые шатаются и разбиваются хуже и скорее, чем самые расслабленные и агонизирующие организмы, как Турция. <...> / Что касается до практического положения дела в данную минуту, то оно сводится к тому, что турки ни за что не примут сразу решения Конференции и мы пройдем через множество фазисов de la pression et de la coercitiere <давления и принуждения, фр.>; отозвание Послов и т. п., и наконец когда все будет готово для наступления, турки примут требования (которые немножко изменят) и все будут очень довольны забыть несносный восточный вопрос, "ces pauvres Chrétiens", "ces misérables bachi-bouzouks", "ces herdes sauvages vemces du fond de l'Asiè et de lAfrique" <этих бедных Христиан, этих жалких баши-бузуков, этих диких порождений из глубины Азии и Африки, фр.>. Мы начнем писать опять мемуары: "О решении вост<очного> вопроса", "О конечных целях наших на Востоке", "Славянский вопрос с Русской точки зрения" и т. п. Мемуары эти будут, конечно, не читаться, потому что от чтения их не будет все равно никакой пользы; а время будет все идти, и наконец действительно настанет "роковая минута", которая закончит известный период Истории, устроив непременно "очаг неслыханного интернационального радикализма" в Конст<антино>п<о>ле, с чем мы волею и неволею примиримся. / Итак, Вы видите, что в окончательном выводе я с Вами вполне согласен" (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 23 об.--24). Губастов несколько раз в этом письме цитирует Л., подражает стилю фрагмента его письма о "роковой игре механических сил" (см. ниже), а также использует клише европейской публицистики тех лет.
   С. 53. У меня для подобных метеорологических предсказаний есть своя теория -- роковой игры механических сил... -- См. в статье "Панславизм и греки": Т. 7. Кн. 1. С. 201. Об использовании Л. "метеорологических" сравнений см.: Фетисенко О. Л. Два "первых марта": Политическая "метеорология" Константина Леонтьева // Родина. 2015. No 2. С. 97--99.
   С. 53. ..Д'Израэлиу Митхад, Салисбюри, Игнатьев, Черняев, Ионин, Карпов, Бисмарку Аксакову Милану Князь Николай Черногорскийу Андраши, Новиков... -- Бенджамин Дизраэли, граф Биконсфильд (1804--1881) -- премьер-министр Великобритании в 1868 и 1874--1880 гг.; Митхад -- Хафиз Ахмед Мидхат Шефик паша (1822--1884) -- великий визирь (1872), турецкий государственный деятель, министр юстиции (1873--1875), главное "закулисное" действующее лицо майского мятежа и свержения султана Абдул-Азиза; Салисбюри -- маркиз Солсбери (см. прим. на с. 556); Андраши -- министр иностранных дел Австро-Венгрии (1871--1879) граф Дьюла Андраши (1823--1890); Новиков -- Евгений Петрович Новиков (1826--1903) -- чрезвычайный и полномочный посол в Вене (1870--1879; до 1874 его должность здесь -- чрезвычайный посланник и полномочный министр). И. С. Аксаков упомянут как председатель Московского Славянского благотворительного комитета, посылавшего в Сербию добровольцев. См. также прим. на с. 546--547, 542, 553.
   С. 53. Все эти люди соответствуют каждый ~ известной реальной силе... -- О социологическом термине "реальная сила" см.: Т. 8. Кн. 2. С. 959--961; Гептастилисты. С. 46. Перед "соответствуют" зачеркнуто: "сл<ужат>".
   С. 53. ...их личные... -- "их" вписано над зачеркнутым: "и они".
   С. 53. ...выражают некоторые коллективные течения... -- Было: "соответствуют некоторым коллективным течениям их".
   С. 53. ...дает в конце диагоналя разнородных сил ту роковую точку а или Ь... -- Было: "дает в диагонале сил то роковое a или b".
   С. 53. Диоклетиан столько же помог воцарению Христианства у как и Апостол Павел. -- Гай Аврелий Валерий Диоклетиан (243--между 313--316) -- римский император в 284--305 гг., при котором возобновились гонения на христиан; к этому склонял императора его зять Галерий, фанатичный ненавистник новой религии. Тремя эдиктами 303 г. устанавливалось, что христианские храмы должны были быть разрушены, священные книги сданы властям, клирики заключены в тюрьму и принуждены к совершению языческих обрядов. Однако реакцией на это стало духовное упрочение новой веры и увеличение числа ее приверженцев, чему способствовал и высокий религиозный авторитет появившихся тогда мучеников. Диоклетиан (как "главный император" -- из двух тогда правивших) перенес свою резиденцию в Никомидию, и это имело большое значение для внутреннего развития Церкви в то время. Сменивший в Восточной империи отрекшегося в 305 г. Диоклетиана Галерий, хотя и продолжал преследование христиан, но в конце концов признал их победу и в 311 г. издал эдикт о веротерпимости. Так, на первый взгляд парадоксально, толкуя роль Диоклетиана в становлении и распространении христианства, Л. подтверждает свой давний этико-политический тезис о необходимости в историческом процессе свободно проявляющегося зла для порождения и торжества добра. Идея взаимосвязи обоих міровых начал возникла уже в иудеохристианстве, получила развитие в оппозиционных относительно ортодоксии религиозно-философских учениях, в частности -- в манихейском дуализме, у гностиков, а затем и в средневековых ересях. В новоевропейской культуре, на почве агностицизма, релятивизации моральных ценностей, утверждалась идея равноправия зла и добра, ибо это соответствует реальному порядку вещей, обеспечивает равновесие движущих сил бытия. Одно из наиболее знаменитых выражений этой идеи -- диалектика Мефистофеля, рационалистически излагаемая этим персонажем у Гете и получающая воплощение в поведении Фауста. Л. впервые развертывает названный тезис в романе "В своем краю" (1858--1863), где его протагонист Милькеев говорит: "Что бояться борьбы и зла?.. Нация та велика, в которой добро и зло велико. Дайте и злу и добру свободно расширить крылья, дайте им простор... <...> Да зло на просторе родит добро!" (Т. 2. С. 45--46). Позднее расширенной модификацией этой идеи стала концепция Л., провозглашающая полное развитие и открытый конфликт антагонистических сил -- как в частной и общественной жизни, так и на исторической арене. Они могут выступать в разных формах: эстетика -- мораль, страсть -- духовная дисциплина, эвдемонизм -- христианская эсхатология. Столкновение их, борьба между ними драматичны, но это есть творение нового в бытии. Поэтому, писал Л. в "Византизме и Славянстве", вожделенная для многих "гармония не есть мирный унисон, а плодотворная, чреватая творчеством по временам и жестокая борьба. Такова и гармония самой внечеловеческой природы..." (Т. 7. Кн. 1. С. 407). И смысл, и цель борьбы -- творчество жизни как эстетической ценности, о чем он писал В. В. Розанову 13--14 августа 1891 г.: "Что касается до настоящей эстетики самой жизни, то она связана со столькими опасностями, тягостями и жестокостями, со столькими пороками, что нынешнее боязливое (сравнительно, конечно, с прежним), слабонервное, маловерующее, телесно само изнеженное и жалостливое (тоже сравнительно с прежним) человечество радо-радешенько видеть всякую эстетику на полотне, подмостках опер и трагедий и на страницах романов, а в действительности -- "избави Боже!"", подчеркнув тут же: "...видимая эстетика жизни есть признак внутренней, практической, другими словами -- творческой силы" (цит. по: Розанов В. В. Литературные изгнанники. H. Н. Страхов. К. Н. Леонтьев. М., 2001. С. 372, 374 (Собр. соч. под общ. ред. А. Н. Николюкина. Т. <13>). Признавая наличие зла в страстном эстетизме, в поэзии, которой часто сопутствует чувственность, пороки, Л., при всем противостоянии их высшему благу, все же усматривал в них путь к достижению добра, как то видно из письма к И. Фуделю: "Итак -- желать для своего отечества существования только мирного, только морально-полезного, только средне-утилитарного -- значит желать сперва отвратительной пользы, а потом ослабления "света", духа поэзии и -- наконец -- разрушения... Желать для него поэзии, искать идеала -- эстетического -- хотя бы с большими неизбежными пороками, страданиями, даже волей-неволей и с грехами -- значит желать не только более высокого и более прочного (чем идеал утилитарно-моральный) -- но и даже более душеспасительного. -- Ибо, раз прилагая это общее правило в частности напр<имер> к России, мы должны признать, что для приблизительного достижения такого культурно-исторического идеала -- необходимо значительное усиление мистических чувств -- естественно-исторически присущих нашему культурному типу -- то есть усиление Православия" (Преемство от отцов. С. 81).
   С. 53. Новиков Австрию не спасет... -- Е. П. Новиков (см. прим. на с. 558) способствовал подписанию Рейхштадтского соглашения (июнь 1876 г.) и вспоследствии -- Будапештской конвенции 1877 г., обеспечивших нейтралитет Австрии во время русско-турецкой войны. Л. здесь намекает на свои "пророчества" о неизбежном распаде Австро-Венгерской Империи в результате разрешения Восточного вопроса. См. его позднейшую незавершенную работу на эту тему: Т. 8. Кн. 2. С. 218--219.
   С. 53. ...раз Турция... -- Перед "Турция" зачеркнуто: "Авс<трия>".
   С. 53. ...вроде войн Консульства и 1-й Империи... -- Отсылка к эпохе 1790-х--нач. 1810-х гг.
   С. 53. ...самоубийством. -- Далее зачеркнуто: "Т. е.".
   С. 54. Унылое самоубийство -- это Царьград вольный город для всей Европы ~ очаг ~ интернационального радикализма, перед всепожирающим пламенем которого Парижские пожары покажутся ничтожными вспышками. -- О термине "вольный город" и о "парижских пожарах" 1871 г. см.: Т. 7. Кн. 2. С. 893, 594; о возможной судьбе Царьграда как вольного города в европейском смысле слова Л. задумался более чем за год до появления статьи Н. Я. Данилевского на ту же тему ("Константинополь", 1877) и отклика на нее Достоевского (см.: Там же. С. 893; Т. 8. Кн. 2. С. 894); о Константинополе как возможном очаге всемірного радикализма он позднее будет говорить в "Письмах о Восточных делах" (Там же. Кн. 1. С. 114).
   С. 54. Нелидову я видел ~ после приезда ее сюда. -- Речь идет об О. Д. Нелидовой (см. прим. на с. 541--542), выехавшей из Константинополя после начавшихся там беспорядков. Сохранилось ее письмо к Губастову с подробным отзывом о повести Л. "Дитя души"; см.: Т. 3. С. 756--757.
   С. 54. Марья Влад<иміровна> ~ уехала из Кудинова с клятвой на образе не возвращаться, пока я ее сам не приглашу. -- Губастов отвечал 16 декабря: "Разлад Ваш с Мар<ией> Влад<иміровной> меня огорчил. Я верю, что неугомонность ее дошла до Геркулесов столпов, но, выехав в Москву, Вам бы следовало ее оставить в Кудинове, и она была бы Вам полезна, и, конечно, опять бы примирилась. Мне ее жаль, и я нахожу, что с нею поступлено хотя, м<ожет> б<ыть>, и справедливо, но очень жестоко. Я уверен, что и Вы далеко не во всем были правы. К тому же, раз отдав во владение Кудиново ей, ничто не должно бы было ее оттуда удалить, даже добровольный ее отъезд нужно было бы остановить. Простите мне откровенный мой взгляд, высказывая который, я вовсе не хочу входить в полемику или в осуждение Вас. Я понимаю, что мне легко из-за морей относиться хладнокровно к неугомонностям женщины, с которою вместе не живешь и при сценах остервенения которой не присутствуешь. Mais je trouve qu'il ne faut jamais se désistes des engagemens pris , и только с этой точки зрения, нахожу, что в Кудинове должна непременно жить Мария Владиміровна, тем более, что, заставив ее уйти к матери, Вы обрекли ее на новые и тяжелые страдания. Зачем же мучить и без того уже замученное судьбою существо?... Подумайте и покайтесь" (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 23).
   С. 54. ...в Белевском монастыре... -- Крестовоздвиженский Белевский женский монастырь в г. Белев Калужской губ., находящийся под окормлением Оптинских старцев; основан ок. 1625 г.
   С. 54. ...к матери... -- Мария Николаевна Леонтьева (урожд. Шрёдер).
   С. 54. ...почувствовал... -- Далее зачеркнуто: "от".
   С. 54. ...при бегстве бедной Лизы... -- См.: I, с. 453.
   С. 54. ...когда Мар<ья> Влад<иміровна> уехала... -- Далее зачеркнуто: "я не / и я уже".
   С. 55. ...не слыхал... -- Перед этим зачеркнуто: "и я".
   С. 55. ...голоса... -- Далее зачеркнуто: "не".
   С. 55.Лиза потеряла мать ~ просится в Кудиново ~ обещаю съездить лучше к ней повидаться в Мариуполь. -- Е. П. Леонтьева вернется в Кудиново в 1880 г.; ее мать -- Фотиния Леонтьевна Политова.
   С. 55. ...та барышня... -- Речь идет о Л. О. Раевской.
   

265. Е. А. Ону. 7 декабря 1876 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Киприан. С. 22--23.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   С. 55. Как идет Алекотрофия? -- "Воспитание Алеко" (старшего сына Е. А. Ону Александра; см. о нем: I, с. 636) -- слово, придуманное Л. для характеристики ее домашних занятий. См.: I, с. 443, 777. В первой публикации ошибочно: "Алекторофия".
   С. 55. ...Ваших детей... -- Л. знал в Константинополе четверых детей Е. А. Ону: Александра (Алеко), Марию, Елену (см. прим. ниже) и маленькую Александру (1873--1944; см.: I, с. 721). К моменту написания данного письма появился на свет Константин (1875--1950), впоследствии родится младший сын -- Андрей (1881--1950).
   С. 56. ...передайте ~ Александру Генриховичу, что я не мог ~ воспользоваться его благосклонностью... -- Речь идет о бар. А. Г. Жомини; о встречах с ним в Москве см. с. 52.
   С. 56. ...об "Анне Каренине"... -- К 1876 г. были опубликованы лишь первые части романа. Впоследствии Л. посвятит "Анне Карениной" специальные статьи.
   С. 56. ...и в государственной жизни бедной Турции, попавшей в руки ~ Мидхада, и в домашней жизни нашего Посольства. -- См. прим. на с. 558 и 549, 550.
   С. 56. Вызов Хитрова ~ верх совершенства. -- См. прим. на с. 548--549.
   С. 56. ...рассказывали добрые люди... -- Далее Л. передает подробности, которые он узнал уже не из писем Губастова (цитаты из них см. в прим. на с. 549), а от других бывших сослуживцев.
   С. 56. Lorsqu on ne connaît pas le mari ~ Comme il faut beau aujourd'hui! -- Когда не знакомы с мужем, не обращаются к его жене! -- Удобнее всего прямо сегодня! (фр.). Фразы, которыми обменялись будущие дуэлянты.
   С. 56. ...я нашел теперь la clef de la voûte? ~ "C'est étonnant... ~ avec cette absence de la clef de la voûte!"... -- Ключ от хранилища. Это потрясающе... с этим отсутствием ключа от хранилища! (фр.).
   С. 57. ...выразить ~ почтение Вашей тетушке и г. Жомини и поцеловать за меня ~ и Алеко, и Машу Тамбовскую и маленькую, но величественную Марию Терезию... -- Тетушка -- бар. Мария Иосифовна Жомини (урожд. Юшкова; 1820 или 1825--1886), см. о ней: I, с. 636; Маша Тамбовская -- Мария Михайловна Ону (1866--?), впоследствии в замужестве Зиновьева, старшая дочь Е. А. Ону; Марией-Терезией (по имени австрийской Императрицы) прозвали за величественный вид вторую дочь Е. А. Ону, Елену (Лилику). См. также прим. на с. 562 и 542.
   

1877

266. К. А. Губастову. 15 января 1877 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 55--56 об.
   Впервые (с купюрой): РО. 1894. No 11. С. 390--391.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Губастова от 16 декабря 1876 г. (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 23--24 об.).
   
   С. 57. Письмо Ваше (с припиской Цертелева) получил давно. -- Губастов писал: "Пришел Цертелев и отнял последнее место" (Там же. Л. 24 об.). Приписку кн. А. Н. Цертелева см. в прим. на с. 564.
   С. 57. ...уехать отсюда. -- Из Москвы Л. поедет в Оптину пустынь (см. п. 268, с. 64).
   С. 57. ...чтобы не смел находить ~ что Турция -- государство, а не орда... -- Cp.: Т. 8. Кн. 1. С. 45; Т. 9. С. 120--121.
   С. 58. ...больно, если... -- Далее зачеркнуто: "до".
   С. 58. Здесь в Москве ~ Розены, у которых я когда-то был врачом. -- Л. встретился в это время со своими бывшими учениками -- детьми бар. Д. Г. и М. Ф. Розен (см.: Т. 10. Кн. 2. С. 384--385; I, с. 606).
   С. 58. ...зовут меня к себе на целый год... -- О желании принять это приглашение и о том, что "духовник не благословил", см. в "Моей исповеди" (Т. 6. Кн. 1. С. 251).
   С. 58. "Возверзи на Господа печаль твою ~ исполнит вся прошения твои"... (Не помню, верно ли окончание стиха)... -- Пс. 54: 23; 36: 4. Сомнения Л. справедливы: окончание второго стиха звучит так: "...и даст ти прошения сердца твоего".
   С. 58. Я напишу Вам ~ через неделю. -- Это намеренье (оно высказано и в письме к Вс. Соловьеву, см. с. 60) Л. забыл исполнить. Губастов в письме от 9 марта пенял ему: "Если я Вам не отвечал, Любезнейший Константин Николаевич, на Ваше предпоследнее письмо -- то это потому, что Вы мне не указали, куда Вам нужно было адресовать письмо. Вы сказали только, что ждете Каткова из П<етер>б<у>рга, для того чтобы получить от него деньги, условиться насчет печатания статей, и затем Вы намеревались уехать в Кудиново. Зная, однако, что очень часто случается, что Леонтьев предполагает и он же располагает, я и не был уверен, куда следует ему писать, а желание побеседовать с Вами и не оставаться в долгу было у меня сильное" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 25).
   С. 58. "La Russie с est le néant" -- сказал Бисмарк. -- Россия -- это небытие (фр.). В прим. 9 к второй части статьи Ю. Клячко "Два канцлера" (см. прим. на с. 567) приводился анекдот из времен службы Бисмарка в Петербурге. Якобы при встрече с неким иностранным дипломатом в 1862 г. будущий канцлер Германии сообщил ему, какое впечатление вынес он от жизни в русской столице, посмотрел интригующе и произнес: "La Russie, c'est le néant!.." (Revue des deux Mondes. 1875. T. 10. P. 186).
   C. 58. Что касается до Цертелева и до болгар, то я ему просто не верю, чтобы он ~ и тогда не понимал, что я был прав. -- Ответ на слова Губастова из письма от 16 декабря 1876 г.: "Цертелев собирается Вам писать и каяться в том, что не разделял Ваших мнений о болгарах, греках и турках. Теперь, говорит он, я вижу, как Леонтьев хорошо их понимал и оценивал" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 24 об.). К этому месту и относится приписка (примечание) кн. Цертелева: "Они точно сукины дети, но и греки Ваши хороши. Всех их в одну ступу!!?"
   С. 58. ...он модничал в угоду Игнатьеву... -- См. об этом: Т. 6. Кн. 1. С. 393--394.
   С. 58. ...хуже Печорина ~ увидал, что я чувствую к нему искреннюю ~ симпатию ~ счел долгом ~ делать мне 1000 неприятностей... -- Эту тему Л. позднее разовьет в очерке "Князь Алексей Церетелев" (Там же. С. 390--391).
   С. 58. ...но лучше бы это обращать на Максимова и Ко. ~ это европейцы будущего. -- Ср. в том же (декабрьском) письме Губастова: "Максимов приехал сюда. Растолстел (как и Вы) и всё такой же несносный спорщик, как и прежде, и всё читает и восторгается "Отеч<ественными> Записками", сделался болгарофилом" (Там же. Л. 24). Виктор Александрович Максимов (1836 -- не ранее 1900) -- выпускник Санкт-Петербургского университета (1859); второй драгоман посольства в Константинополе (1872-- 1873), в 1873--1877 гг. -- консул в Битоли (Монастыр); действительный статский советник (с 1893)
   С. 58. У Вашей О ~ давно не был. -- Речь идет об О. Д. Нелидовой (см. с. 37).
   С. 58. Был с неделю по делам в Петербур<ге>, почитал ~ архивы Ионина... -- Поскольку Губастов перед этим объяснил, что не сможет прислать выписки из донесений А. С. Ионина (см. прим. на с. 545), Л. пришлось обратиться к их копиям в Азиатском департаменте. Это было необходимо для продолжения работы над "Одиссеем Полихрониадесом".
   С. 59. ...не стал ничего просить на этот роковой год... -- Подразумевается: не стал хлопотать о возвращении на службу. Роковым 1877 год Л. считал и для міровой истории (надеясь на разрешение Восточного вопроса), и для собственной жизни. Об этом знали его друзья. Ср. в письме Н. Я. Соловьева от 15 января 1877 г.: "Приветствую Вас с этим новым 77-м и пусть это роковое, ожидаемое в нем Вами, разрешится для Вас чем-нибудь светлым, хорошим -- прочь мрак!" (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 28).
   С. 59. Повести мои... -- Речь идет о сборнике "Из жизни христиан в Турции".
   С. 59. ...troppo tardo... -- Слишком поздно (ит.).
   С. 59. Марью Влад<иміровну> нельзя было удерживать в Кудинове, когда она ехала советоваться со старцами в Оптину. -- См. п. 264, с. 54.
   С. 59. На Кудиново она своих юридических прав не утратила; никто ее не удалял... -- Ср. с. 561. М. В. Леонтьева владела половиной имения бабушки.
   

267. Вс. С. Соловьеву. 15 января 1877 г.

   Автограф: РГИА. Ф. 1120. Оп. 1. Ед. хр. 98. А. 48--53 об.
   Фрагмент впервые: ЛН. Т. 86. С. 473; более развернутый: ИП. С. 140--141; полностью опубл. А. П. Козыревым: Самопознание. 2015. No 3. С. 45--47.
   Печатается по автографу.
   
   Знакомство Леонтьева со Всеволодом Сергеевичем Соловьевым (1849--1903) состоялось, вероятнее всего, через посредничество Ф. Н. Берга, редактора газеты "Русский мір", где тот вел литературное обозрение. К моменту появления первых статей Соловьева о "восточных повестях" Леонтьева они еще не были представлены другу другу. Леонтьева расположил к себе исповедуемый молодым писателем политический консерватизм и нечуждость религиозным убеждениям.
   В публикуемом письме Леонтьев отвечает на письмо Вс. Соловьева от 9 января 1877 г. (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 228. Л. 1--1 об.), в котором тот сообщал о неудаче -- запрещении газеты "Собеседник" (см. прим. ниже), где предполагалось сотрудничество Леонтьева, и о выполнении некоторых его литературных "комиссий".
   
   С. 60. "Laissez-aller" это перестало даже и раздражать меня... -- Позвольте идти <своим путем> (фр.), здесь в значении "неограниченная свобода". Намек на формулу экономической "теории невмешательства" (lassez-faire, lassez-aller).
   С. 60. Запрещение "Собеседника"... -- Ежедневная политическая и литературная газета "Собеседник" начала выходить в Петербурге в 1877 г. (изд.-ред. В. П. Клюшников). 8 января в "Правительственном вестнике" было напечатано следующее постановление: "Государь император по всеподданнейшему докладу министра внутренних дел о вредном направлении газеты "Собеседник9* 7 сего января Высочайше повелеть соизволил: ныне же вовсе прекратить издание этой газеты" (Периодическая печать и цензура Российской империи в 1865--1905 гг. Система административных взысканий: Справочное издание / Сост. Н. Г. Патрушева. СПб., 2011. С. 133). Однако уже 25 марта газету разрешили выпускать вновь, теперь ее издателем стал Ю. М. Богушевич.
   С. 60. ...за перевод статьи "Revue des deux Mondes" -- Два Канцлера... -- Речь идет о цикле статей польского поэта, литературного критика и переводчика Юлиана Клячко (1825--1906); см.: Klaczko J. Deux chanceliers // Revue des deux Mondes. 1875. T. 9--12; 1876. T. 13. В письме Вс. Соловьева от 9 января 1877 г. говорилось: "...я должен был писать Вам о том, что "Собес<едник>" запрещен по Выс<очайшему> пов<елению>. Случай редкий и фатальный и произошел он по неслыханной и невероятной глупости издателя, который пустил, не прочтя, в 1-м же No, перевод статьи, исполненной самых нелепых и неприличных выражений. / Таким образом и я поставлен в очень тяжелое положение -- должен искать, где бы пристроить мою повесть. И это накануне того дня, в который я должен был получить за нее довольно значительную сумму, совершенно мне необходимую. Вообще глупость Б<огушеви>ча совсем расстроила дела мои и все планы на 77-й год" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хР. 228. Л. 1).
   С. 60. .. .весь ряд... -- "весь" вписано над зачеркнутым: "это".
   С. 60. ...если Вы найдете место вашей новой повести... -- В письме Соловьева (см. выше), вероятно, подразумевалась повесть "Наваждение".
   С. 60. ...или в Нижегородскую Губ<ернию>, к старым друзьям, с которыми я встретился здесь и которые меня зовут к себе на целый год кончать Одиссея... -- Речь идет о детях бар. М. Ф. Розен (см. с. 58, 108).
   С. 60. ...оттиски той польской повести, которой мне попался в Ниве случайно один только отрывок... -- Имеется в виду исторический роман Вс. Соловьева "Княжна Острожская" (Нива. 1876. No 38--51), его первом опыте в этом жанре.
   С. 60. ...он восхитил меня особенно тем, что в нем язык такой простой... -- Было: "который / восхитивший меня особенно тем, что в ней".
   С. 60. ...язык ~ чуждый всех тех юмористических грубостей, от которых избавиться не могут ни Тургенев, ни Достоевский, ни даже Толстой... -- Л. имеет в виду унаследованные от Гоголя стилевые черты (ср. с. 63 и прим. на с. 569). Этот упрек великим писателям будет предъявлен Л. позднее в книге "Анализ, стиль и веяние".
   С. 60. ...Салъяс ~ портит так этой топорной формой свой несомненно поэтический и положительный по направлению талант. -- Речь идет о гр. Евгении Андреевиче Салиас-де-Турне мире (1840--1908), авторе исторических романов, сыне гр. Елизавете Васильевне Салиас-де-Турнемир (1815--1892), писавшей под псевд. "Евг. Тур". Ср.: "Воображение графа Салиаса, напрактикованное целым тридцатилетием наблюдательности мелочной, ненасытной, тяжеловесной в своих тонкостях..." (Т. 9. С. 265). После " портит так" зачеркнуто: " этим".
   С. 60. Хоть бы он у бедной матери своей поучился говорить просто и изящно. -- Л. был знаком с гр. Е. В. Салиас де Турнемир, посещал в начале 1850-х гг. ее московский салон. В статье "Анализ, стиль и веяние" он так отзовется о литературной манере Евг. Тур: ""Племянница", "Три поры жизни" и другие повести Евгении Тур написаны языком чистым, простым, -- старо дворянским, так сказать, -- языком, напоминающим больше тридцатые года, чем сороковые" (Т. 9. С. 338).
   С. 61. В этих самых статьях "Два Канцлера" есть ужасное слово Бисмарка "La Russie с est le néant". -- Россия -- это небытие (фр.). См. прим. на с. 564.
   С. 61. ...в одно и то же... -- Далее зачеркнуто: "и в".
   С. 61. ...если можете... -- Далее зачеркнуто: "чтоб".
   С. 61. Попросите ~ Федор<а> Ник<олаевича>, чтоб он ~ печатал крупные объявления. -- Редакцией "Русского міра" в это время заведовал Д. И. Стахеев, поэтому просьба не была выполнена.
   С. 61. Сфакиот будет скоро напечатан... -- Повесть "Сфакиот" будет напечатана в январской и февральской книжках "Русского вестника" за 1877 г.; см.: Т. 3. С. 759.
   С. 61. ...судя по... -- Вписано над зачеркнутым: "конечно".
   С. 62. Отчего бы в Ниве не попробовать устроить <что->нибудь? -- "Устроить" статью о Л. удастся позднее; см. прим. на с. 734.
   С. 62. Редакции "Русск<ого> Вестника" ~ желательно, чтобы Авсеенко написал статью о повестях моих... -- Соловьев откликнулся на это сообщением о разговоре с В. Г. Авсеенко: "Встретясь на днях с Авсеенкой, я говорил ему по поводу статьи о Ваших сочинениях. Он ответил, что очень рад написать ее, только теперь вообще мало пишет. Нужно, чтоб из "Р<усского> В<естника>" ему написали об этом" (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 228. Л. 1 об.). В издании Каткова статей Авсеенко о Л. не появлялось. О более поздней рецензии на "Камень Сизифа" см.: Т. 3. С. 716; Т. 4. С. 958.
   С. 62. Воскобойников Николай Николаевич (1838--1882) -- публицист, сотрудник "Московских ведомостей"; "2-е лицо по газете" (с. 392).
   С. 62. ...меня это мучает. -- Перед этим зачеркнуто: "мне".
   С. 62. ...не поехать ли мне к Вашему батюшке и брату и представиться им: "такой-то!" -- Имеются в виду профессор Московского университета, историк Сергей Михайлович Соловьев (1820--1879) и младший брат Всеволода -- философ и поэт Владимір Сергеевич Соловьев (1853--1900). О знакомстве Л. с Вл. Соловьевым, которое состоится через год, см. с. 154--155, 160.
   С. 62. ..."Подлипки" и "В Своем Краю"... -- Первые романы Л.; см.: T. 1, 2.
   С. 62. ...повесть "Ай-Бурун" ~ уж слишком дерзка... -- Ср.: Т. 6. Кн. 2. С. 18--19. Л. дважды принимался за исправление этой повести, опубликованной в "Отечественных записках" (1867. No 7. С. 219--272) не под авторским названием (у Л. произведение было озаглавлено "Исповедь мужа"). Один из вариантов авторской правки (на принадлежавшем Л. отиске из "Отечественных записок": РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 2. Ед. хр. 17) был учтен при публикации в Т. 2; второй позднее был обнаружен в частном архиве.
   С. 62. ...в ней столько опечаток... -- Cp.: Т. 6. Кн. 2. С. 8. В указанном выше авторском экземпляре опечатки были исправлены. Один из примеров приведен в преамбуле к разделу "Варианты и разночтения": Т. 2. С. 417.
   С. 63. ...Тургенев: "У Мардария Аполлоновича глазки были масляные, как у лягавой собаки; брюшко..." Это ужасно! -- Мардарий Аполлонович Стегунов -- герой рассказа Тургенева "Два помещика" (1847) из цикла "Записки охотника". Л. вспоминает следующую его портретную характеристику: "Мардарий Аполлонович старичок низенький, пухленький, лысый с двойным подбородком, мягкими ручками и порядочным брюшком". О его масляных глазках в рассказе не упоминается, но появление в письме именно этой детали -- результат особой нелюбви А. к слову "глазки", особенно в портретах мужчин (а у Тургенева это слово встречается почти в каждом рассказе и повести; см. прим.: Т. 9. С. 890).
   С. 63. ...зачитываюсь Чайльд-Гарольдом в ~ переводе Pichot или Шатобрианом. -- Жозеф-Жан-Мари-Шарль-Амеде Пишо (1795--1887) -- французский писатель и переводчик Байрона, Ч. Диккенса, В. Скотта и др. английских писателей (как и Л., врач по образованию). Издание, которым пользовался Л., указано в прим.: Т. 4. С. 1020. Франсуа-Рене де Шатобриан (1768-- 1848) интересовал Л. как писатель-романтик и в то же время консервативный мыслитель (cp.: Т. 8. Кн. 1. С. 128), защитник Христианства.
   С. 63. ...без брюшков -- Мардариев Аполлоновичей, "носовых свистов", Киф-Мокиевичей... -- "Ровный и спокойный носовой свист" Каренина -- деталь из главы IX второй части романа "Анна Каренина" (ср. в статье "Анализ, стиль и веяние": "...когда Каренин, засыпая около жены, уже влюбленной в другого, начинает "свистеть" носом -- меня коробит. Отвратительно, неловко и не нужно"; Т. 9. С. 330). Кифа Мокиевич -- персонаж "Мертвых душ" Гоголя.
   С. 63. ...то, что Мишле сказал: "La Russie est pourrie avant d'etre mûre!" -- Россия сгнила, не успев созреть (фр.). Жюль Мишле (1798--1874) -- французский историк и публицист. Цитируемые Л. крылатые слова принадлежат не ему, они часто приписываются Д. Дидро или Вольтеру, но в действительности восходят к "Истории обеих Индий" (1713--1796) Гийома-Тома-Франсуа Рейналя (1774; Дидро, впрочем, принимал участие в создании этой книги).
   С. 63. Что касается до статьи "О психическом строе" ~ буду кончать ее так, как хочется... -- Речь идет о раннем варианте статьи "Русские, греки и юго-славяне". Ответ на слова Вс. Соловьева из письма от 9 января 1877 г.: "О "Психическом строе" буду говорить с "Гражд<анином>"; но предупреждаю Вас, что они там не согласны с Вашими взглядами в "Византизме"" (цит. по: Т. 7. Кн. 2. С. 714).
   С. 63. Это другими словами то же, что Мещерский сказал в "Правде о Сербии". -- Посетив в 1876 г. ставку генерала М. Г. Черняева и Белград, Мещерский поместил в своей газете цикл очерков "На пути в Сербию и в Сербии" (Гр. 1876. Окт.-нояб.), в 1877 г. выпустив их в 1877 г. отдельным изданием (Мещерский В. П. Правда о Сербии. Письма. СПб., 1877). В своих очерках он не скрыл увиденных им темных сторон освободительной борьбы на Балканах. Эту книгу Л. цитировал в статье "Русские, греки и юго-славяне" (Т. 7. Кн. 1. С. 490--493).
   С. 63. ...ответите мне вроде ~ Берга -- "Здравствуйте. ~ Прощайте". -- Большинство писем Берга к Л. носят именно такой "телеграфный" характер.
   С. 63. ...вроде H. Н. Страхова... -- Л. вспоминает, неточно называя даты, случай, когда Страхов начал письмо к нему в 1869 г., а закончил больше, чем через полгода в 1870-м (см.: I, с. 663).
   

268. Н. Я. Соловьеву. 4 февраля 1877 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1016. Л. 28--31. Фрагменты впервые: ИП. С. 143--144.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо из Калуги от 15 января 1877 г. (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 28--29 об.), переданное в Москве или Михаилом Семеновичем Генкиным (1854--1935), будущим знаменитым отоларингологом, который начинал службу земским врачом в Козельске (именно он в 1883 г. выпишет Леонтьеву справку для продления отпуска; см.: Т. 10. Кн. 2. С. 894), или же его братом Николаем (сохранились его письма к Н. Соловьеву: РГАЛИ. Ф. 463. Оп. 1. Ед. хр. 45). В тот же день, 15 января, Соловьев написал Островскому о своем решении "приговор над собой привести в исполнение немедля" (Островский и Соловьев. С. 31). На письмо Леонтьева Соловьев ответит 13 февраля из Мосальска (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 30--31 об.), а затем, не получив ответа, еще раз напомнит о себе 12 апреля (Там же. Л. 32--34 Об.).
   
   С. 64. ...дорогой ~ Николай Яковлевич! -- Было: "дорогой (и когда-нибудь конечно исправимый) мой Николай Яковлевич!"
   С. 64. ...радоваться ли мне или нет за Вас... -- Отклик на слова Соловьева: "До сих пор я в совершенном неведении о своих делах; а через две недели уеду учителем в Мосальск -- и слава Богу! Не проклинайте, не нарекайте, Константин Николаевич, а если хотя немного еще выносите меня, то повторите тоже вашим добрым сердцем: Слава Богу! -- Пока мой адрес в Калуге: на Венской улице, дом мещанки Маслениковой. / Еще сообщу, что я веду теперь вполне трезвую жизнь и страдаю ревматизмом..." (Там же. Л. 28--28 об.).
   С. 64. .. .определенное дело... -- Далее зачеркнуто: "и".
   С. 64. ...меня... -- Вписано над зачеркнутым: "мне".
   С. 64. ...в затишье мосальском... -- В Мосальске Соловьев с февраля 1877 г. преподавал математику в мужском уездном училище и в женской прогимназии; поселился он вместе с матерью в доме Егуновой (Там же. Л. 31 об.).
   С. 64. ...когда услышу, что Островский выслал Вам премию. -- Имеется в виду премия от Общества драматических писателей, на соискание которой была подана пьеса "Конец -- делу венец" (будущая "Женитьба Белугина"). 12 апреля Соловьев напишет: "Вот новости, которые имею сообщить вам: в No 76 Моск<овских> Вед<омостей> напечатан приговор литературного суда в Петерб<урге> следующий: 1. "Что из числа пиес, препровожденных на рассмотрение лучшею можно признать комедию под заглавием "Конец -- делу венец": под девизом: "не радуйся нашедши, не плачь потерявши" и 2) что пиеса эта, не имея безотносительных достоинств, положенных драматич<еским> обществом (§ 9) в условие для получения премии, права на нее не имеет" (Там же. Л. 32--32 Об.).
   С. 65. ...механикой сцены Вы ~ владеете превосходно. -- Ср.: Т. 9. С. 117.
   С. 65. ...девицы ~ никогда книжно не говорят. -- Замечание относится к драме "День расплаты" (впоследствии "Дикарка"); ср. с. 66.
   С. 65. ...писательницам... -- Далее зачеркнуто: "которым".
   С. 65. ...между сюжетом... -- Перед "сюжетом" зачеркнуто: "содерж<анием>".
   С. 65. ...сущностью содержания... -- Перед этим зачеркнуто: "сущест<вом>".
   С. 65. Тургенев испортил ~ свое направление, ухаживая за студентами и повивальными бабками... -- Повивальной бабкой (акушеркой) была Марианна, героиня романа Тургенева "Новь" (1877). После "свое направление" зачеркнуто: "к".
   С. 65. ...а Лев Толстой ~ понял, что нельзя же всегда восхвалять лишь ~ Максимов Максимовичей... -- Максим Максимович, персонаж романа Лермонтова "Герой нашего времени", здесь приведен в пример как олицетворение так называемого "смирного типа" (термин Ап. Григорьева). Ср. в статье "Еще о "Дикарке" гг. Соловьева и Островского" и в очерке "Поединок" (Т. 9. С. 129; Т. 6. Кн. 1. С. 534).
   С. 65. ...какую... -- Слово написано дважды: в конце л. 29 и в начале л. 29 об.
   С. 65. Вы спрашиваете позволения -- приехать летом в Кудиново. -- Соловьев писал в поскриптуме к письму от 15 января: "Если я к лету напишу "День расплаты", то разрешите приехать в Кудиново прочитать Вам; а может быть, и надолго брошу перо" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 29). Ср. в его письме от 7 сентября 1876 г.: "За все лето только я и могу вспомнить несколько тихих хороших дней в Кудинове у вас, да несколько минут с матерью" (ЛН. Т. 88. Кн. 1. С. 570).
   С. 66. ...хоть один из флигелей... -- См.: I, с. 516; Т. 6. Кн. 2. С. 114,118--119,123--124.
   С. 66. ...ищет места ~ почти нашла. -- См. с. 71.
   С. 66. Людмила Осиповна... -- Речь идет о Л. О. Раевской.
   С. 66. Жена, по-видимому, сюда не собирается. -- См. прим. на с. 562.
   С. 66. ...нигилистическое ухарство... -- Перед этим зачеркнуто: "несчаст<ное>".
   С. 66. ...без решительных прав на жолчь... -- См. прим. на с. 538.
   С. 66. ...направлению и 3) недовольство... -- Было: "направлению к нек<оторым>".
   С. 66. Жду вас и вашего "Дня расплаты" ~ девушку застав<ь>те говорить поребячливее... -- Речь идет будущей "Дикарке" и героине этой пьесы, Варе.
   С. 66. ...на 2-й неделе Поста... -- Т. е. после 23 февраля.
   С. 67. Молюсь "о Христианской кончине живота и о добром ответе на страшном судилище Христове"... -- Измененная цитата из просительной ектении ("Христианския кончины живота нашего, безболезненны, непостыдны, мирны, и добраго ответа на Страшнем Судище Христове просим"). Cp.: Т. 5. С. 573, 870; Т. 8. Кн. 2. С. 89. См. также: Преемство от отцов. С. 470--471 и прим. на с. 555--556 наст, книги.
   С. 67. ...Вы можете... -- Далее зачеркнуто: "мн<е>".
   С. 67. ...но Вы не пережили... -- После "но" зачеркнуто: "если".
   С. 67. ...видел О. Пимена и обедал у него на подворье. -- Речь идет об архимандрите Пимене (Мясникове). Подворье Николо-Угрешского монастыря находилось на Маросейке (см.: I, с. 749); название этой улицы Л. в 1874 г. писал неправильно, через 2 "о".
   С. 67. Он ~ звал к себе опять. -- Архимандрит Пимен предложил Л. вновь поступить в Николо-Угрешский монастырь, который тот оставил весной 1875 г.
   С. 67. О. Дмитрий (Благово) перешел в Лавру, в Академию... -- Это уникальное сообщение, в других известных нам источниках сведений о поступлении Благово (см. прим. на с. 527) в Московскую духовную академию не встречается. Известно лишь о переходе будущего монаха Пимена из Угрешского в Толгский монастырь.
   С. 67. ...жена его родила незаконно... -- Д. Д. Благово в 1857 г. женился на дочери своего соседа по имению бар. К. Г. Услара (1816--1875) Нине Петровне Услар (1839--1890), которая через пять лет, после рождения двоих детей, оставила его. Сын Петр (1861) умер вскоре после рождения, дочь Варвара (в замуж. Корсакова; 1859--1920-е?) жила с отцом до его поступления в монастырь. У Н. П. Благово родилось вне брака двое детей; жила она в имении мужа, подмосковных Горках.
   С. 67. ...он развелся... -- Перед этим зачеркнуто: "и". Л. не точен: бракоразводный процесс Благово завершится только в 1882 г.
   С. 67. Катер<ина> Васильевна уезжает... -- Речь идет о Е. В. Самбикиной, по-видимому, поступившей в гувернантки. 13 февраля Соловьев напишет: "Финансовое положение мое дурно до nec plus <высшей степени, лат.>; -- я прошу ради Бога моих кредиторов немного еще подождать; а долг Екатерине Вас<ильевне> меня жгет; я жду двоюродного брата и если сделаю у него заем, то немедля ей вышлю" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 31 об.).
   С. 67. ..."проходит образ міра сего!" -- 1 Кор. 7: 31.
   С. 67. ...мое почтение матушке вашей; она, кажется, с Вами в Мосальске. -- Соловьев ответит 13 февраля: "В Мосальске я учителем математики в уездном училище и женской прогимназии, как и прежде был, приехал сюда с матерью и поселился на той же даже квартире, где жил несколько лет тому назад; много чуднаго и чудного со всем деющемся со мной и в прошлом и в настоящем! Правда! -- я -- какой-то "вечный жид!", как выразилась однажды жена моего дяди. В настоящую минуту я несколько успокоился, одумался; огляделся: на свои "мерзости" взираю с глубочайшим сокрушением и страхом: сколько раз и как близко я был у края "нравственной пропасти!"; а между тем за меня с трепетом и молитвой держится несчастнейшая из женщин по доле своей -- моя мать, -- положение ее доходило в последнее время до крайности -- хоть на улицу ступай!.. Решительно хочу обвинять свою бесхарактерность в моих "мерзостях"; но вместе с тем и эти "передышки" со мной последнего время, переходы без оглядки, без отдыха не мало туманили меня и подлейшая бессредственность! (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 30--30 об.).
   С. 67. ...хозяйка Ваша в Калуге... -- Масленикова, см. прим. на с. 571.
   С. 68. Георгий ~ гостит у меня... -- На упоминание о бывшем слуге Л-ва Георгии, которого Соловьев знал с 1875 г., он откликнулся шутливым приветствием: "Дружески обнимаю греческого поэта Георгия" (Там же. Л. 31 об.).
   

269. К. А. Губастову. 22 февраля 1877 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 63--64 об., 57--62 об.
   Фрагмент впервые: РО. 1894. No 11. С. 391--392.
   Печатается по автографу.
   
   На это письмо Губастов ответил 9 марта 1877 г. (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 25--30 об.).
   
   С. 68. ...от которого месяца и числа ~ было то письмо ваше ~ строжайший выговор за Марью Владиміровну... -- Имеется в виду письмо от 16 декабря 1876 г. (см. прим. на с. 575). Перед "письмо" густо зачеркнуто: "строгое".
   С. 68. ...я смиренно оправдывался ~ в каком месяце опять-таки не помню. -- 15 января 1877 г. (см. п. 266, с. 57--59)
   С. 68. ...и время... -- После "и" густо зачеркнуто одно слово.
   С. 68. ...писал ли я Вам, что я был в Петербурге дней 8--10 или нет? -- Писал 15 января (см. с. 58--59).
   С. 69. Видел... -- Перед этим зачеркнуто: "Был"; далее зачеркнуто двоеточие.
   С. 69. .."Лисовского...-- Дмитрий Львович Лисовский (1832--1900) -- государственный деятель, историк права; вице-директор Азиатского департамента, чиновник особых поручений при министре иностранных дел (с 1892), тайный советник (с 1896).
   С. 69. ...Жомини... -- Бар. А. Г. Жомини.
   С. 69. ...одному из самых нужных лиц -- Авсеенке... -- В. Г. Авсеенко был "нужным лицом" как автор рецензий.
   С. 69. Мельников Александр Александрович (1827--1913) -- вице-директор Азиатского департамента (1875--1883).
   С. 69. ...Графиню Толстую и Соф<ью> П<етровну> Хитрову... -- С вдовой гр. А. К. Толстого Софьей Андреевной Толстой (урожд. Бахметевой, в 1-м браке Миллер; 1824--1892) Л. познакомился именно через С. П. Хитрово -- официально ее племянницу, фактически же -- внебрачную дочь. Л., вероятно, побывал в Петербурге в их квартире на Миллионной ул., д. 30. Через несколько месяцев после этой встречи С. П. Хитрово написала Л. из Красного Рога, прося простить все ее "неприятные слова в Петербурге" ("...я очень жалела, потом; и хотя это не извиняет ничего, но я была больна; и хотя вы тут не причем были, я на вас выместила всю мою головную боль..."; ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 274. Л. 15). Во время приездов обеих дам в Москву, Л. также посещал их. О С. П. Хитрово см.: Т. 6. Кн. 2. С. 310 и прим. на с. 554.
   С. 69. ...Мад<ам> Ону (которая вовсе не особенно толста, а как следует), Афину (вы ее знаете? что за прелестная девушка!); -- баронессу Жомини (что за несносная женщина!)... -- Оценивая комплекцию мадам Ону, Л. припоминает фрагмент из письма Губастова от 23 октября 1875 г.: "М-me Ону, после родов, ужасно расплылась и теперь сделалась belle-femme; ее почти не видно и даже трудно видеть -- днем все кормит своего bébé, или сама кормится, а вечером в 9 ч. уже ложится спать" (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 6 об.). На строки о трех дамах Губастов откликнулся так: "Я прочитал Ону отрывок из Вашего письма о том, что Вы нашли жену его пополневшею в самый раз, что Афина прелестная девушка, а Баронесса Жомини несносная женщина. Ону, Нелидов и я помирали со смеху. Когда Ону вышел, то мы с Нелидовым придумывали, чем могла Вам надоесть Б<аронес>са Жомини, и представляли себе сцены вроде следующей: вам хочется, напр<имер>, воспользоваться присутствием Барона и "запустить брандера" (из "Нови") насчет Ген<ерально>го Конс<ульст>ва в Конст<анти>п<о>ле, а в это время к Вам пристает Баронесса и говорит: "Мг. Léontieff, vous écrivez toujour de romans. Est-ce que c'est difficile d'écrive des romans? Mr. Léontieff, je pense qu'Aleko écrira aussi des romans" <Г-н Леонтьев, вы всегда пишете романы. Тяжело ли это -- писать романы? Г-н Леонтьев, я полагаю, что Алеко тоже будет писать романы; фр.>; в это время "Alexandre" (т. е. Барон) встает, насвистывает, надевает шляпу и уходит в Конюшенную к своей belle <красавице, фр.>, баронесса едва успевает крикнуть ему вослед: Alexandre! А Вам так и не удалось запустить хорошенького брандера, благодаря несносной сороке, или как ее называл Зыбин, "santerelle". Правдоподобно или нет?" (Там же. Л. 27). Упомянут Константин Сергеевич Зыбин (1847--1904), один из младших секретарей посольства в Константинополе.
   С. 69. ...Ф. Берга, Т. И. Филиппова, К. Н. Бестужева-Рюмина, Генерала Фадеева, Сенатора Саломона... -- Кроме Ф. Н. Берга, Филиппова и Бестужева-Рюмина упомянуты генерал-майор (с 1864) Ростислав Андреевич Фадеев (1824--1883), публицист, соредактор газеты "Русский мір" (1873--1878), и знакомый Л. уже с 1874 г. Петр Иванович Саломон (1819--1905), о нем см.: Т. 6. Кн. 2. С. 412--413.
   С. 69. ...молодого Соловьева (критика, который все хвалит мои повести)... -- См. прим. на с. 536; Т. 3. С. 715; Т. 4. С. 957.
   С. 69. ...вот... -- Вписано над зачеркнутым: "пр<иличный>".
   С. 69. ...Графа Капниста! ~ обещал мне сделать ~ все что может; чтобы помочь мне, если я буду проситься на службу. -- Дмитрий Алексеевич Капнист (1837--1904), граф (с 1876) -- бывший первый секретарь посольства в Константинополе (1872-- 1876), в описываемое время служил чиновником особых поручений при государственном канцлере, впоследствии возглавил Азиатский департамент (1891--1897). См. также: I, с. 808--809.
   С. 69. ...если... -- Далее зачеркнуто: "благо<разумие>".
   С. 69. ...в ~ Рущуке... -- см.: I, с. 679.
   С. 69. ...еще раз... -- Перед этим зачеркнуто: "по<мнить>".
   С. 69. ...в сотый... -- Перед этим зачеркнуто: "Ва<м>".
   С. 69. ..."Gùtta cavàt lapidèm non vi sed saepe cadendo..." (спросите y Ал. И. Нелидова, если не понимаете). -- Капля долбит камень не силой, а часто падая (лат.); аналог русской пословицы "Капля камень точит"; поговорка восходит к строке Овидия (Послания с Понта, IV, 10). Л. неоднократно подтрунивал над Губастовым за его незнание латыни. Тот и сам признавался в мемуарах, что классические языки остались для него неизвестными, поскольку он кончил не гимназию, а кадетский корпус (РО ИРЛИ. Ф. 212. Ед. хр. 17. Л. 5), а в дальнейшем углубленно занимался восточными языками в Институте, созданном при Азиатском департаменте.
   С. 70. Il vous faudrait une plan à Cspie. -- Вам нужен план <чтобы попасть> в Константинополь (фр.).
   С. 70. Не отвечайте мне ничего ни о войне, ни о трудностях. -- Губастов не сможет избежать этих тем в своем ответном письме, поскольку вопрос о назначениях на должности был тесно увязан с политическими событиями: "Если Ваши петербургские связи прочны и все уверения, данные Вам Министерскими Графами и Баронами -- были искренни, то Вам следует не теряя времени faire jouer les ficelles <ударить по струнам, фр.; т. е. взяться за дело>, потому что с Восточным вопросом Кабинет наш на днях покончит, и от нечего делать примется за question personnelles кадровый вопрос, фр.>, т. е. пойдут опять назначения, перемещения и т. п. Нет сомнения, что Хитрово не вернется сюда и следовательно М<инистерст>во принуждено будет позаботиться о выборе ему преемника. Так как Игнатьев, устроивший мир Европы, вернется из заграничной поездки своей на 6-й нед<еле> в Петербург и останется там довольно долго до возвращения своего в Конст<антино>п<о>ль, то, конечно, он с Бирсом и условится насчет преемника Хитрово. Посольство, т. е. Нелидов, конечно, не будет призвано рекомендовать или отстаивать какого-нибудь кандидата. В воздухе же носится об этом следующая комбинация: (которая, быть может, и не имеет ничего вероятного) сюда переведут Петковича из Бейрута, а туда пошлют Мокеева. <...> Есть также предположение о преобразовании Ген<ерального> Конс<ульст>ва и о назначении сюда юриста. Но я думаю, что затруднения, которые встретятся при проведении этого проекта в исполнение, отобьют охоту у уставших Министерских деятелей -- настаивать на преоборении их" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 25--26; упомянут К. Д. Петкович (1824--1897)).
   С. 70. ...вам, человеку хитрому и практическому... -- Губастов не пропустит этих слов и откликнется так: "Будучи человеком "хитрым и практическим", я, по отношению к Вам, оставляю хитрости и даю Вам только практические указания" (Там же. Л. 26).
   С. 70. Политикой нашей -- все ~ очень недовольны. -- Ср. в ответном письме: "В России, Вы говорите, политикою все до монахов и до извощиков очень недовольны. То же самое и здесь -- ею недовольны все до курьеров и до болгарина Григория (канцелярского -- помните?) включительно. Но что от этого?... Нисколько не в подражание Игнатьеву, я должен однако сказать, что на подобный исход я Вам намекал еще в одном из осенних моих писем, когда говорил, что не в славянской натуре решать метко и быстро такие жизненные вопросы как Восточный" (Там же).
   С. 70. "Анна Каренина" продолжается; но Толстой ~ обманул мои ожидания... -- В первых двух книгах "Русского вестника" за 1877 г. была помещена Часть шестая "Анны Карениной". Перед "Толстой" зачеркнуто: "она".
   С. 70. ...нет того блеска и силы, которыми отличалось все до отъезда Вронского с Анной за границу. -- Сообщением об отъезде Анны с Вронским за границу завершается Часть четвертая толстовского романа.
   С. 70. "Новь" Тургенева отвратительна. -- Всё честные акушерки. -- Губастов отвечал, что "читал этот роман", и подкрепил свои впечатления ссылками на только что прочитанную им вторую часть статьи французского писателя и философа Эдуарда Шуре (1841--1929) "L'œuvre de Schelley, poète Panthéiste de lAngleterre" ("Творчество Шелли, английского поэта-пантеиста"; Revue des deux mondes. 1877. T. XIX, 15 févr. P. 745--779; цитируемый далее фрагмент см.: Ibid. P. 746): "Перед чтением "Нови" я читал прекрасную статью в "Revue" "L'œuvre de Schelley, poète Panthéiste de l'Angleterre". Автор, между прочим, говорит: "La théorie esthétique dominante de nos jours consiste à dire que l'art est le reflet de la société et l'artiste le fruit d'un milieu donné. Conformément à cette théorie , l'artiste ou le poète d'aujourd'hui se croit obligé d'être la photographie des misères, des sottises et des carricatures du présent. Il n'est pas de niaiserie, pas de turpitude qu'on ne s'ingénie à imites et à encadrer ; il n'est pas de champinion malsain au vénéneux poussant sur les junges de la civilizationy qui, soigneusement cueilli et disséqué à la loupe par ces anatomists, ne leur procure un sourire de curiosité et de satisfaction" и T. д. <Господствующая эстетическая теория наших дней гласит, что искусство является отражением общества, а художник -- плодом данной среды. Согласно этой материалистической теории, сегодняшний художник или поэт считает себя обязанным быть фотографией или отголоском страданий, глупости и карикатур современности. Нет вздора, нет мерзости, которым бы они не подражали и благочестиво вставляли в рамку; нет вредного нароста, растущего на грибах цивилизации, который, тщательно подобранный и рассеченный под микроскопом этими серьезными анатомами, не вызвал бы у них улыбки любопытства и удовлетворения; пер. с фр., слова, взятые в угловые скобки, пропущены в письме. -- Ред .> -- Вот с какой точки зрения я осуждаю Тургенева, зачем он пустился в собирание наших россейских грибов? <...> Осудив Тургенева за выбор лиц и среды, я прибавлю, что по моему мнению, воспроизвел он и то и другое мастерски -- верно, без утрировки (кроме Фомушки и Фимушки) и картинно. Дидактические поучения в конце (в устах Паклина) -- метки. Не могу я ему простить только упоминания о глистах. Об этом поэту абсолютно не следует говорить в романе, и в печати только допускается в медицинских сочинениях. Разве Каломейцев -- не Александр Жадовский (вестовой)? А Сипягины -- как живо и верно схвачены? Наконец Маркеловская история -- разве это не демонстрация 6 дек<абря> перед Казанским собором? Марианна и Нежданов, желающие "опроститься" -- разве не напоминают эту жидовку (кажется, Шефель?), зашедшую в Казанский собор "посмотреть как молятся Православные" и мечтавшую дать русскому народу "Землю и волю"? Разве вся политическая демонстрация 6 дек<абря> не сделана была акушерками, поповичами, студентами и пр. по приказанию "Василия Николаевича"? А русский народ, бивший, вязавший и помогавший полиции 6 декабря, разве не так же разделался с Маркеловым? Вот почему я говорю, что Тургенев раз пустившись собирать грибы (чего он мог бы, конечно, и не делать, и даже во сто крат лучше было бы не заниматься этим) -- сварил однако грибное блюдо очень хорошее и я вкушал его с удовольствием, -- хотя предпочел бы разумеется одинакового достоинства блюдо без грибов, приготовленное руками этого искусного повара" (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 27--27 об.). Возможно, упоминая "Шефель", Губастов имел в виду Софью Наумовну Шехтер (в замуж. Доллер; 1856--1920; кончила Одесскую гимназию, училась на Акушерских курсах в Петербурге; народоволка; арестована в 1880 г.). Жадовский Александр Всеволодович (ок. 1832--?) -- старший брат В. В. Жадовского, секретаря посольства в Константинополе.
   С. 70. Соловьев ~ упоминал об них в своих статьях... -- См. прим. на с. 576.
   С. 70. ...пишу 3-ю часть Одиссея... -- Эта часть (первоначально третья, при новом разделении частей -- четвертая) будет носить название "Камень Сизифа (Еще из воспоминаний Одиссея Полихрониадеса, загорского грека)".
   С. 70. ...повесть Сфакиот ~ в "Русском Вестнике". -- См. прим. на с. 568.
   С. 70. ...если бы мы с Вами опять беседовали бы за полночь "или в Вашем номере в Москве, или в моем"... -- Л. имеет в виду строки из письма Губастова от 16 декабря 1876 г.: "Не знаю, когда-то придется мне опять с Вами увидаться и поболтать у Вас в номере, у меня и в Москов<ском> Трактире. А хороши эти заведения. Я об них с удовольствием вспоминаю и как мы с Вами в них полуночнили. Что поделывает Ваша кузина (или племянница?). Всё такая же тихая? Всё в том же купеческом семействе живет? А Ваш комиссионер? А Ваш бывший крепостной, который в больших сапогах приходил считать белье и за поручениями? А драматург Ник. (?) Яковлевич? Кого Вы из жильцов совращаете с пути "истинного"? А главный конторщик -- понял он наконец, почему "гадко" ездить в железо-конной дороге? Напишите мне обо всем этом и этому подобном" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 24 об.). Тихая племянница -- Е. В. Самбикина, комиссионер -- Н. Похвиснев, бывший крепостной -- Андрей Антонович.
   С. 71. ...что Нелидов, Цертелев, Ону, Белоцерковец. -- На этот вопрос Губастов отвечал: "Ону, Нелидов и вообще все здесь очень мрачны, нервны, раздражены. Семейство Аргиропуло всё в Афинах живет. Нового с ними, кроме новых детей у Данзаса, ничего не случилось. Кимон <К. Э. Аргиропуло, 3-й драгоман посольства. -- Ред.> все так же помахивает моноклем в воздухе и ничего не делает. Белоцерковец рассердился на Посольство и уехал в Петербург, объявив, что более сюда не вернется. Каракановские производят маленьких болгарок и перестали уже ждать болгарскую автономию" (Там же. Л. 29 об.). Нелестный отзыв о кн. Цертелеве прозвучал в том же письме выше: "Если я когда-нибудь буду описывать историю этого времени -- то я так и назову "Историею маскаралыка 1876--1877 г.". Лучшим доказательством моего мнения служит то, что от всей этой каши все оказались в накладе: Россия, болгары, греки, босняки, герцеговинцы, сербы, черногорцы, даже турки -- и выиграл только один маскара Цертелев. Он прославился своею деятельностью в Болгарии, своими пустозвонными (и уморительными в сущности) проектами реорганизации Болгарии, Боснии и т. п. Съездил в Ливадию, обедал там очень хорошо, получил камер-юнкерство, разъезжает теперь по Европе, украшается всевозможными орденами, беседует с журналистами и слова его передаются in extenso по телеграфу во все концы міра. В промежутках же бьет баклуши, шопенгауерствует (т. е. то, что в 40-х годах наз<ывалось> Печоринство), занимается спиритизмом с Графинею Соллогуб и издевается над единоверцами и единоплеменниками. Бога ради не подумайте, что я говорю это от зависти. Нимало. Никогда и ничего, по правде, я не завидовал и подавно уже не завидую успехам Цертелева, -- но я говорю это серьезно и привожу как знак времени, как мерило нашей политической деятельности. Пожалуйста же не думайте, что я пышу завистью к моему сослуживцу и печалюсь не быть камер-юнкером или кавалером Черного орла или другого какого брелока. Я, право, смотрю на это давно уже глазами Эк<к>лезиаста: "суета сует". <...> вся эта шушара Базили, Цертелев и Щербачев мне ужасно опротивели и я буду рад не видать их камер-лакейских рож" (Там же. Л. 26--26 об.; упомянуты Н. К. Данзас, В. И. Каракановский, гр. Наталья Михайловна Соллогуб (урожд. бар. Боде-Колычева; 1851--1915), жена гр. Ф. Л. Соллогуба, А. К. Базили (см. прим. на с. 661) и Юрий Николаевич Щербачев (1851--1917), секретарь посольства в 1875--1883 гг.). Об Иване Васильевиче Белоцерковце (1843, по др. свед. 1840--1885) см.: I, с. 747.
   С. 71. ...получила место в Нижнем; какое -- еще не знаю... -- М. В. Леонтьева поступила гувернанткой в семью помещицы Бейтнер в Ардатовском уезде Нижегородской губ. (ср. с. 203).
   С. 71. ...получил от нее письмо... -- Не сохранилось.
   С. 71. ...в удалении... -- Далее зачеркнуто: "на".
   С. 71. ...проездом через Москву из Рязани ~ в Нижний... -- В Рязани М. В. Леонтьева жила у матери; "через" вписано над зачеркнутым: "из/в".
   С. 71. ...она чрезвычайно пополнела и помолодела за эту зиму. -- Губастов ответил: "Я очень рад был узнать о счастливой судьбе Марии Владиміровны, и сознаюсь, что, может быть, несколько поспешно осудил Вас. Хотя с другой стороны не вижу, почему то обстоятельство, что М<ария> В<ладиміровна> пополнела, поздоровела и помолодела, может оправдать Ваш поступок с нею. Я представляю себе, что наше М<инистерст>во несправедливо выгнало бы меня из своего ведомства; я перешел бы, положим, хоть в М<инистерст>во Внутр<енних> Дел и там получил бы место Губернатора и сделался бы затем еще большим тузом. Очевидно, я бы не стал сетовать на наше М<инистерст>во за то, что оно невольно помогло мне сделать карьеру, но несправедливость изгнания моего осталась бы та же" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 28).
   С. 71. Зачем я... -- Перед этим зачеркнуто: "а для ме<ня> / как".
   С. 71. Кит, который проглотил Иону... -- Ион. 2: 1--11.
   С. 71. ...при одной мысли о разлуке с Людмилой Раевской рыдала... -- Экзальтированный характер дружбы М. В. Леонтьевой с Л. Раевской отражен в романе "Подруги". Ср.: "Они за эту зиму дошли до обожания друг друга, и в этот вечер Соня в первый раз решительно подумала, что, пожалуй, Матвеев <...> уже не так нужен, как нужна Зина" (Т. 5. С. 547).
   С. 72. ...взяла... -- Вписано над зачеркнутым: "пригласила".
   С. 72. ...настолько насколько милы ~ ее выбора. -- Вписано над зачеркнутым: "насколько ей самой".
   С. 72. ...отца она мало любила... -- Cp.: Т. 5. С. 581.
   С. 72. Вот беда ее в чем. -- Было: "Вот беда-то!"
   С. 72. Вот Крылов, так тот ~ заехал ко мне... -- Речь идет о бывшем сослуживце Л., его подчиненном -- секретаре Янинского консульства Иване Петровиче Крылове (см. о нем: Т. 10. Кн. 2. С. 613, 651, 709--710). Крылов восхищался Л., освобождал его от лишней работы по консульству; был в их отношениях и "игровой" момент взаимного подтрунивания. Сохранилось множество чрезвычайно любопытных писем Крылова к Л.
   С. 72. ...у Крылова... -- Перед "у" зачеркнуто: "Кр<ылов>".
   С. 72. ...вы обременены... -- После "вы" зачеркнуто: "на" .
   С. 72. ...тяготитесь даже общественными обязанностями по отношению Гофмейстера Бюлера, по отношению Княгини Трубецкой... -- Барон Федор Андреевич Бюлер (1821--1896) -- член главного управления цензуры (1853--1861), управляющий газетной экспедицией Министерства иностранных дел, Московским Главным архивом Министерства. Кн. Надежда Борисовна Трубецкая (урожд. кнж. Четвертинская; 1815--1909) -- известная московская благотворительница, близкая к кругу славянофилов; Л. познакомился с ней в 1874 г. и через год вспоминал ее салон среди немногих обрадовавших его впечатлений от России: "Меня по-прежнему <...> оживляют только две вещи: монахи и Церковь <...> и вот еще... гостиная очень хорошая, как в Посольстве было, как у Неклюдовых, у Трубецкой, у Гагарина в Калуге..." (I, с. 467).
   С. 72. ...то по-турецки говорите с Вел<иким> Княз<ем> Конст<антином> Никол<аевичем>, то по-французски с Ольгой Дмитриевной Нелидовой... -- В письмах Губастова упоминаний о встречах с вел. кн. Константином Николаевичем не встречается; см. также прим. на с. 535--536.
   С. 72. .. .из Калуги... -- Далее зачеркнуто: "ме<ня>".
   С. 73. ...выписки из янинского архива Ионина... -- См. прим. на с. 545.
   С. 73. ...переписка по делу черногорки Марии; знаменитая ~ Ионинская история... -- Эта "черногорка Мария" -- возможно, одно лицо с гражданской женой А. С. Ионина Мариной Павловной, изображенной на известном портрете работы К. Е. Маковского (ок. 1902). Встречу с "женой А. С. Ионина" в Граце вспоминает К. Ф. Головин, воспроизводящий легенду о ее княжеском происхождении из рода Негушей, некогда правившей в Черногории династии, и воспитании в католическом монастыре в Далмации (Головин К. Мои воспоминания. T. II. СПб., 1910. С. 180--181). Таинственная черногорка находилась с Иониным в Софии в 1880 г., и здесь ее тоже принимали за жену дипломатического агента (см.: РедигерА. Ф. История моей жизни: Воспоминания военного министра: В 2 т. T. 1. М., 1999. С. 144), а Л. Ю. Ионина в это время продолжала скромно жить в Москве, где общалась с Л. История "черногорки Марии", которая не успела найти отражение в "Одиссее", "воскресла" в "Египетском голубе", но и здесь была лишь намечена в виде скандальной истории консула-панслависта Петрова, весьма напоминающего Ионина по внешности, чертам характера и деталям биографии, и некой сироты Милены, "одной пленной славянки" (Т. 5. С. 235, 237--238).
   С. 73. ...дайте кому-нибудь за сокращенную переписку ~ рублей 5--10. -- Губастов отвечал: "Я уже Вам писал прежде, что у нас архивов теперь нет -- все они в Одессе (у нас остались только от 1875 г.). Поэтому решительно нельзя исполнить Ваше желание насчет выписок из Ионинских донесений. Ранее Пасхи архивы сюда не вернутся, да и то вряд ли" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 29).
   С. 73. Якубовский Николай Федорович (1825--1874) -- консул в Битолии (с 1863), сменивший Л. в Салониках; см.: Т. 10. Кн. 2. С. 577. На его попечении в 1872 г. оставалась Е. П. Леонтьева.
   С. 73. ...писал ли я Вам, что Каткову теперь я ~ должен только 1900 рублей. -- Эти сведения Л. ранее Губастову не сообщал; друг отвечал ему: "Хвалю Вас очень за блистательную расплату с Катковым. Я совершенно не ожидал такого результата и думал напротив, что Вы -- после издания им Ваших повестей -- находитесь в совершенном рабстве" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 28 об.).
   С. 73. ...не считая ненапечатанных Записок... -- Речь идет о записках "Моя литературная судьба".
   С. 73. ...написать... -- Перед этим зачеркнуто: "напечатать".
   С. 73. ...увидите ~ нить Ариадны. -- Фразеологизм, означающий "путеводную нить". Дальше в письме (с. 74) Л. обращается к мифу о Тезее и Ариадне.
   С. 74. ...незачем Гувернанткой быть!)... -- Далее в новой строке зачеркнуто: "И говорить мне: -- / Что я могу! когда".
   С. 74. ...взял бы на себя роль Ариадны, которая держала клубок, пока Тезей ~ боролся с Минотавром. -- Я же борюсь ~ с гидрой Лермской... -- Имеется в виду Лернейская гидра, змееподобное мифическое существо, с которым сражался Геракл. Обитавший в лабиринте на о. Крит Минотавр -- "предмет" подвигов другого древнего героя, Тезея.
   С. 74. И хотя... -- Перед этим зачеркнуто: "Но!"
   С. 74. Игнатьев, положим -- гадина и не может, кажется, простить мне правду, которую я говорил ему о Патриархии ~ но он не упрям и coulant. -- Здесь: изменчив (фр.). После "гадина и" зачеркнуто: "его / может". О разногласиях в оценке греко-болгарской церковной распре как причине охлаждения Игнатьева к Л. см. в воспоминаниях Губастова: Сборник. С. 209--210, 215.
   С. 74. ...буду писать Ону, Нелидову, Жомини, Капнисту и Мельникову... -- Все эти письма не обнаружены. О Д. А. Капнисте см. прим. на с. 576. 24 марта 1877 г. Л. напишет не М. К. Ону, а его жене (см. п. 270).
   С. 74. ...где Игнатьев -- я не знаю. -- Под предлогом лечения глаз Игнатьев, сопровождаемый женой, совершал в феврале 1877 г. поездку по Европе, во время которой имел несколько важных встреч (в частности с Бисмарком). Его целью было узнать, как в Германии и Франции (посетил он и Париж) отнесутся ко вступлению России в войну с Турцией.
   С. 74. Пока Горчаков ~ не забыл встречу с моей матерью и, вероятно, сделает что-нибудь, чтобы хвалиться своим рыцарством. -- Имеется в виду история случайного знакомства кн. Горчакова и Ф. П. Леонтьевой на Исторической выставке портретов в начале февраля 1870 г.; разговор закончился обещанием князя не забыть ее сына-консула (см.: Т. 10. Кн. 2. С. 714--716).
   

270. Е. А. Ону. 24 марта 1877 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Киприан. С. 23--24.
   Перевод Д. В. Соловьева: С. 149--150.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   С. 76. Ut in litteris. -- Как обычно пишут (лат.); этим оборотом (вместо длинной официальной формулы) часто заканчивали донесения. Cp.: Т. 10. Кн. 1. С. 32.
   С. 76. "Что хочет женщина -- то хочет Бог!" -- Французская пословица, использованная Ж. Санд в романе "Мопра" (1837).
   С. 77. ...написать ~ Князю Горчакову ~ напомнить ему историю моей матери... -- См. прим. на с. 584.
   С. 77. ...почтительное письмо Мадам... -- Речь идет о Е. Л. Игнатьевой. Местонахождение письма неизвестно; возможно, ответом на него является письмо от 20 августа 1878 г. (датировка Г. В. Постникова), в котором Игнатьева отзывается о записках "Моя литературная судьба".
   С. 77. ...мад<ам> баронессе... -- Речь идет о приемной матери адресата письма, бар. М. И. Жомини.
   С. 77. ...мадемуазель Пердикари... -- Вероятно, родственница одного из служащих посольства.
   С. 77. Марика -- домашнее имя старшей дочери Е. А. Ону, Марии (см. прим. на с. 563).
   С. 77. ..Алеко ~ Марию-Терезию... -- См. прим. на с. 562 и 563.
   С. 77. Не думайте, что я забыл Афину... -- Ср. с. 69.
   С. 77. ...Вашей почтенной тетушки... -- Бар. М. И. Жомини.
   С. 77. "Цветок садов Алеппо ~ над его раскрытой чашей". -- Цитата из стихотворения А. де Ламартина "A Une Jeune Arabe, qui fumait le Narguilé dans un jardin d'Alep" ("К молодой арабке, которая курила наргиле в саду в Алеппо", 1834), впервые опубликованного в "Revue des deux Mondes" и вошедшего в книгу "Souvenirs, impressions, pensées et paysages, pendant un Voyage en Orient (1832--1833), ou Notes d'un voyageur". Французский текст приведен Л. неточно, должно быть: "que Bulbul eût choisie / Pour languir et chanter sur son calice ouvert!" (Lamartine A. de. Souvenirs, impressions, pensées et paysages, pendant un Voyage en Orient... T. I. Paris, 1835. P. 194--195).
   

271. В. Г. Авсеенко. 28 марта 1877 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 1003. Оп. 1. Ед. хр. 9. Л. 1--1 об., 3--3 Об.
   Впервые в сокращении: ИП. С. 151.
   Печатается по автографу.
   
   Первые отзывы Леонтьева о прозаике и литературном критике Василии Григорьевиче Авсеенко (1842--1913) появляются в письмах к H. Н. Страхову 1875 г. и окрашены резко негативно (I, с. 295, 297, 298). Но в том же году Леонтьев заинтересовался литературно-критическими статьями Авсеенко, и, конечно, на изменение его восприятия повлияли отзывы критика о "восточных повестях" и романе "Одиссей Полихрониадес" (см.: I, с. 796). А вскоре возник и повод к знакомству. Леонтьеву понадобилось выяснить, избран или нет бар. Ф. А. Бюлер (см. о нем прим. на с. 582) вице-президентом Общества истории и древностей российских. По чьему-то совету он обратился к Авсеенко. Его письмо от 8 января 1876 г. не сохранилось, но о нем мы знаем из ответа, датированного 14 января (год установлен по содержанию; ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 72. Л. 1--1 об.). Авсеенко в конце письма заверял: "Весьма рад, что маленькое обстоятельство это доставило мне удовольствие знакомства с Вами, к сожалению только заочного" (Там же. Л. 1 об.). В первый же после этого приезд Леонтьева в Петербург состоялась и личная встреча. Став в 1883 г. редактором "Санкт-Петербургских ведомостей", Авсеенко сразу же пригласил Леонтьева к сотрудничеству (см. его письмо от 12 октября 1883 г.: Т. 6. Кн. 2. С. 476--477).
   
   С. 78. ...я было сначала колебался... -- Исправлено; было: "я было начал колебаться".
   С. 78. ...mauvais genre... -- дурным тоном (фр.).
   С. 78. Кто постыдится Меня, того и я постыжусь в день судный. -- Измененная цитата: Лк. 9: 26.
   С. 78. ...одну близкую мне особу... -- Возможно, речь идет об О. М. Кошевской, сестре С. М. Майковой; см. о ней: Т. 6. Кн. 2. С. 649.
   С. 78. ..."Новь" вещь очень лукавая. -- Не менее хитрая, чем "Отцы и дети". -- Ср. с. 65, 70.
   С. 78. ...а Базаров -- вышел ~ все-таки герой... -- Об отношении Л. к этому персонажу см.: Т. 9. С. 72, 86, 635, 934.
   С. 79. ...возбудил... -- Вписано над зачеркнутым: "вынудил".
   С. 79. ...старался бы доказать... -- Перед этим зачеркнуто: "оспа<ривал>".
   С. 79. ...что жизнь России бледна, как "Млечный Путь"... -- Л. использует название недавнего романа В. Г. Авсеенко (1875--1876; см.: I, 811). Бледное смутное мерцание Млечного пути в образной системе этого произведения связано не только с любовным треугольником, образовавшимся мглисто-туманной петербургской зимой (собственно Млечный путь появится лишь в конце романа, когда из этого треугольника уже указан выход), но и с отражением авторского видения современного состояния России, русской жизни, которая "в последнее время" "приняла ... тусклый серенький налет" (PB. 1875. No 10. С. 798). В этом романе многое было близко Л., например, такой пассаж (в духе Д.-С. Милля, Т. Карлейля и А. И. Герцена) из письма "внесценического" персонажа, немецкого профессора фон Овергагена, духовного наставника главного героя: "Старые кумиры разбиты и из черепков их вылеплено нечто общее, бесформенное, вылеплен мещанин XIX столетия, этот последний и окончательный продукт истории и цивилизации. Но какие же великие люди возможны в міре поголовного мещанства? <...> мещанство тем и ужасно, что оно ничего не отрицает. Оно восхищается Венерой Медицейской и ставит ее в виде bijouterie на этажерку будуара; оно немеет от изумления пред Кельнским собором и заказывает маленькую модель его для камина. То же самое в науке, в политике, во всем..." (Там же. С. 761).
   С. 79. ...старался бы доказать Вам, что на исправление культурной жизни нашей юго-славяне сами по себе не могут благотворно действовать, ибо их интеллигенция есть ~ самая плохая и мелкая европейская буржуазия. -- В последней главе романа Авсеенко мимоходом ввел в повествование актуальную для 1876 г. славянскую тему. На вопрос жены, откуда можно ожидать "выхода из этой лжи, этой мелкоты умственной и душевной", характеризующих современное состояние русского общества, откуда ожидать очищения "воздуха", Юхотский отвечает, что едва ли от самих русских. Далее следует короткий программный монолог: "Мы, русские, способны к напряжению и подъему только тогда, когда у нас на руках большое внешнее дело. Во внутренних, культурных задачах мы неискусны и неопытны. Но там, на юге, на нашей духовной родине <Любопытная отсылка к Византии, частью которой мыслится здесь славянский мір. -- Ред.>, зажигается яркая заря, начинается большое национальное дело, которому мы, к счастию нашему, не можем остаться чуждыми. Встает угнетенное и опозоренное Славянство, рвется молодая жизнь, готовятся мірoвые события. Вот откуда мы можем ожидать веяния того духа, которого недостает нам..." (PB. 1876. No 7. С. 284).
   С. 79. ...петербургской Эриномании... -- Одержимости миролюбием; от греч. ειρήνη, мир.
   С. 79. ...или мы и в самом деле (по Данилевскому) дадим мхру новую и прекрасную Культуру... -- Отсылка к главе XI книги Данилевского "Россия и Европа". Cp.: Т. 8. Кн. 2. С. 102.
   С. 79. ...имя... -- Вписано над тем же зачеркнутым.
   С. 79. ...органическим... -- Перед этим зачеркнуто: "лишь".
   С. 79. Надо Юхотского сварить с Урханом крепко. -- Князь Платон Николаевич Юхотский, главный герой романа "Млечный Путь" -- 27-летний историк, защищающий в Петербурге докторскую диссертацию, написанную в Германии; олицетворение высшей европейской культуры без увлечения "европеизмом", образец интеллектуальной независимости, сам себя ассоциирующий с Фаустом. В Юхотского влюблена жена князя Давида Петровича Урхан-Бахтиарова, дед которого был черкесом, принявшим в Грузии христианство и поступившим на службу России, мать -- грузинская княжна. Князь Давид -- недалекий человек, красивый "пошлой красотой". Л., вероятно, имеет в виду не его, а его отца -- Петра Даниловича, сохранившего привычки и домашний быт восточного человека, оставшегося в душе "настоящим дикарем" и в Петербурге "чаще называемого просто князем Урханом" (PB. 1875. No 10. С. 783, 782), по первой, черкесской, части фамилии. Первые впечатления Юхотского, долго отсутствовавшего в России, от петербургской, как сейчас сказали бы "интеллектуальной элиты", близки тому, что испытал в 1874 г. Л. Приведем один фрагмент: "Под этим поклонением новым идеям <...> ему инстинктивно чувствовалась какая-то внутренняя беспомощность. В самоуверенности суждений и приговоров ему слышался страшный недостаток оригинальности и творческой струнки. Эти люди производили на него впечатление умственных паразитов, объедавших возрастившее их дерево. Ему странным казалось, что все расспрашивают его о Германии, о Париже <В случае Л. -- о Турции и Восточном вопросе. -- Ред.>, а ему, напротив, хотелось бы говорить о России, которую он оставил пять лет назад и о которой желал так много знать. Но то, что он слышал о ней, отзывалось чем-то до крайности ему антипатичным, каким-то злорадным благёрством" (Там же. С. 723).
   С. 79. Я люблю хороший фрак и хорошие ногти; но восточную одежду даже и с грязными руками почитаю. -- Авсеенко многократно подчеркивает внешнюю привлекательность и даже изящество своего героя, в одной из первых глав не забыт оказался и хорошо сидевший на нем дорогой фрак. Отношение Л. к восточной одежде хорошо известно по его повестям и роману "Одиссей Полихрониадес".
   С. 79. У славян же ~ только такие архонты, как в моем Одиссее ~ не ждите от Панславизма ничего кроме гадкого союза Ристича с Плевакой. -- Иован Ристич (1831--1899) -- сербский государственный деятель, историк (в описываемое время -- премьер-министр). Отношение Л. к известному московскому адвокату Федору Никифоровичу Плевако (1842--1908) характеризуют слова из записок "Моя литературная судьба": "...одно имя уже внушает омерзение..." (Т. 6. Кн. 1. С. 102). Архонты (старейшины, греч.), богатые и влиятельные горожане, в романе "Одиссей Полихрониадес" представлены как компания вздорных самолюбивых людей в неряшливой и некрасивой европейской одежде.
   С. 80. ...хочу об этом писать, но не знаю, для какого органа. -- Возможно, Л. остановился на газете "Русский мір". Ср. в письме Губастова от 12 мая 1877 г.: "Письмо Ваше к Бергу будет напечатано на днях, но с выпусками. "Р<усский> мір" не может, говорил он мне, напечатать статью, испещренную текстами Св. Писания. От некоторых мест статьи он в восторге" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 32). Статья не была напечатана. 8 июня Губастов сообщал: "Я мельком видел Берга и прежде всего поинтересовался судьбою Вашего письма к нему по поводу объявления войны. Оказалось, что за переделками его они пропустили время и когда оно было готово к печати -- то им показалось уже неудобным помещать статью о впечатлении, произведенном Манифестом, когда уже войска накануне перехода через Дунай. Берг сознает свою вину -- но что же из этого? Он собирается писать Вам извинение и объяснение, почему и Вы немного тому сами виною (для ежедневной газеты письмо было длинно -- кажется, что-то в этом роде)" (Там же. Л. 33 об.--34).
   С. 80. Весна и на Неве хороша. -- Роман "Млечный Путь" пронизан отвращением к Петербургу, его климату, его пейзажам и т. п. Основное действие романа происходит в "сезон" (с осени до весны), весной главный герой уезжает в свое имение. Петербургская весна описана Авсеенко как чахлая, болезненная. Возможно, на это и намекает Л. в конце письма.
   

272. Вс. С. Соловьеву. 28 марта 1877 г.

   Автограф: РГИА. Ф. 1120. Оп. 1. Ед. хр. 98. Л. 17--18 об.
   Фрагмент впервые с нрзб.: ИП. С. 152; полностью: Самопознание. 2015. No 3. С. 47--48.
   Печатается по автографу.
   
   Вс. Соловьев отвечал на это письмо 12 апреля (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 228. Л. 2--3 об.).
   
   С. 80. ...собирались ~ читать что-то о Русской Литературе в обществе Любителей? -- Общество любителей российской словесности при Имп. Московском университете; создано в 1811 г., во второй половине 1830-х гг. заглохло, возобновлено в 1858 г., чему много содействовал А. С. Хомяков. Соловьев отвечал на вопрос Л.: "В "обществе" я ничего не читал и не стану читать пока чем-нибудь не обращу на себя внимания. Поэтому так и хочу скорее и хорошо окончить повесть и поместить ее в приличном месте -- хоть бы в "Рус<ском> Вест<нике>"" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 228. Л. 3--3 об.).
   С. 80. ...не было такого... -- Далее зачеркнуто: "где я".
   С. 80. ...на Редакцию... -- Перед этим зачеркнуто: "в".
   С. 80. ...на имя Вашего отца... -- См. прим. на с. 569.
   С. 80. ...постоянный и верный Ваш адрес. -- В ответном письме адрес будет сообщен: "Пожалуйста, пишите мне -- до конца мая я во всяком случае на прежней квартире, т. е. "Офицерская, у Английского Проспекта, д. No 57, кв. 8". А когда перееду -- извещу" (Там же. Л. 3 об.). В этой же квартире недавно построенного дома Соловьев оставался и в следующий зимний сезон. В 1912 г. в том же самом доме, но в другом подъезде поселится А. А. Блок. Совпадение тем более интересно, что у старшего брата на Офицерской мог бывать столь почитаемый Блоком Вл. Соловьев. См. подробнее: Фетисенко О. Л. Из области таинственных совпадений (забытый обитатель дома 57 по Офицерской) / / Труды Государственного музея истории Санкт-Петербурга. Вып. 14. СПб., 2007. С. 100--102.
   С. 80. ...как титуловать ~ канцелярию, в к<ото>рой Вы служите. -- 2-е отделение собств<енной> Е. И. В. Канцелярии? -- Л. верно называет место службы адресата; Вс. Соловьев служил во II Отделении с 1870 г.
   С. 81. ...просил Вас выслать ~ вашу Польскую повесть, которой отрывок я прочел случайно в "Ниве"... -- Речь идет о повести "Княжна Острожская"; см. с. 60 и прим. на с. 567. Соловьев писал: "Мою польскую повесть, как Вы ее называете, могу прислать только тогда, когда она выйдет отдельным изданием, а будет это не раньше лета. Да и напрасно Вы интересуетесь ею -- это просто повесть для юношества, в которую своего я не вложил ничего , разве что рассказал порядочно. Вот теперешнюю повесть хотел бы я прочесть Вам -- она нравится всем, кому я ее читаю" (Там же. Л. 3; "теперешняя повесть" -- "Наваждение"). О журнале "Нива" в том же письме Соловьев замечает: "Такие же журналы, как "Нива" и т. п., только могут испортить мою репутацию и закрыть мне двери в серьезную литературу. От этого я и убежал теперь от подобных журналов. Убежал -- и бедствую матерьяльно" (Там же. Л. 3 об.).
   С. 81. ...без тех несносных реализмов (почесал нос, мясистая рука и гп. п.), от которых и сам Лев Толстой не в силах освободиться... -- Ср. с. 37, 60, 63; см. прим. на с. 541. Ср.: "Реализм вовсе не значит безобразие и грубость, как думают многие" (Т. 9. С. 98).
   С. 81. Как здоровье Ваших домашних? -- Вс. Соловьев был женат на лютеранке нидерландского происхождения Ольге Осиповне (Иосифовне) Ламкерт, впоследствии развелся с ней и в январе 1886 г. обвенчался с ее младшей сестрой Аделью (1860--не ранее 1917; в 1879 г. перешла в Православие с наречением имени Елена).
   С. 81. Что Ваш молодой медиум? -- Речь идет о шурине Вс. Соловьева Оскаре-Фердинанде Иосифовиче Ламкерте (1859-- 1930; впоследствии чиновнике Главного управления по делам печати; умер в эмиграции, в Германии). Медиум (в спиритизме) -- посредник между материальным міром и міром духов. О медиумических способностях своего шурина Вс. Соловьева рассказывал Ф. М. Достоевскому: "У меня завелся медиум в лице 16-летнего брата жены моей, который, будучи учеником реформатской школы, где начальство читает мальчикам в классе Дарвина, сначала очень храбро смеялся надо всем, что с ним творилось; но теперь сделался самым убежденным спиритом. Я его свел к Вагнеру <Имеется в виду Н. П. Вагнер. -- Ред.>, и теперь у нас там еженедельные сеансы. Я иногда дохожу до крайнего изумления -- кругом меня столы и стулья положительно бесятся; но этого мало: на днях мой юный шурин был сильно оттолкнут от стола, и стул с ним поехал по комнате. Тогда мы заставили его сесть на стул с ногами, по-турецки -- и стул продолжал кататься, не имея даже при этом колесиков" (цит. по: Быков П. В. Всеволод Сергеевич Соловьев: его жизнь и творчество (очерк). СПб., 1916. С. 43--44). См. также: Васильева С. А. Ф. М. Достоевский и В. С. Соловьев о спиритизме / / Церковь и время. 2012. No 3 (60). С. 243--233.
   С. 81. А мы ~ переплыли -- "великий океан Четыредесятницы", как говорят греки... -- Реминисценция из стихиры на стиховне вечерни Сырной недели: "Яко да преплывше поста великую пучину...". Cp.: Т. 6. Кн. 1. С. 374; Пророки Византизма. С. 230. После "А" зачеркнуто: "у нас здесь"; перед "переплыли" зачеркнуто: "и".
   С. 81. ...разлившихся рек, от которых никуда почти из монастыря недели на две проезда нет иначе как на лодке... -- Оптина пустынь стоит на берегу р. Жиздры, далее за лугом протекает левый приток Жиздры -- Клютома. Перед "лодке" зачеркнуто: "де".
   С. 81. ...со всех сторон... -- Вписано над зачеркнутым: "везде".
   С. 81. ...все в цветах... -- Первые цветники в Оптинском скиту были разбиты еще в 1820-х гг., преп. Макарий сначала не интересовался ими "и обратил на них внимание лишь тогда, когда услышал, что посетители скита упрекают его в упущении того, что не считал недостойным своего внимания бывший начальник скита". "Спустя несколько лет у окон каждой келлии появились небольшие цветники, а усердием одного из ближних учеников старца, все скитские дорожки покрылись шпалерою цветов, начиная с низко-растущей, но благоухающей резеды, до разноколерных красивых, но зато не имеющих никакого благоухания, георгин. / Любителям цветоводства было чем полюбоваться, подойдя к келлии старца, так сказать, осыпанной цветами..." (<Аеонид (Кавелин), архим.> Житие оптинского старца Макария. Изд. Введенской Оптиной пустыни, 1995. С. 68). Эти цветники Л. упомянет в книге "Отец Климент Зедергольм" (Т. 6. Кн. 1. С. 348).
   С. 81. ...церковь ~ изящна ~ все иконы новые с Троице-Сергиевским чеканным золотым фоном. -- Скитская церковь во имя Собора св. Иоанна Предтечи (с престольным праздником 7 января) была построена в 1821 г. и освящена 5 февраля 1822 г.; по словам о. Леонида (Кавелина), она привлекала "соединением благолепия с простотою" (<Леонид (Кавелин), архим.> Житие оптинского старца Макария. С. 65). Описание икон и храмового убранства см.: Там же. С. 65--66. Л. нравился новый иконописный стиль (не оставшийся без влияния итальянской живописи), ср.: "Новой живописи московской, но по древним образцам; лик, исполненный особой кротости и необычайно красивый..." (Т. 4. С. 50).
   С. 82. ...хочется кончить к маю еще отрывок из Одиссея и, не отказываясь от него вовсе навсегда, оставить его на время... -- Работа над "Камнем Сизифа" возобновится в августе (ср. С. 85, 93).
   С. 82. ...приготовить Болгарскую повесть. -- В 1876 г. Берг просил у Л. для газеты "Русский мір" небольшую "повесть из болгарской жизни" (см.: Т. 3. С. 760). Замысел не был исполнен.
   С. 82. ...сверх того еще... -- Далее зачеркнуто: "Вы".
   С. 82. Вы подстрекнули меня, уверяя, что только Л. Толстой и Достоевский могут писать теперь из русской жизни. -- Вероятно, Л. вспоминает здесь фрагмент из обозрения Вс. Соловьева "Современная литература", первой посвященной критиком Л-ву статьи: "Какие произведения из современной общественной жизни, нас окружающей, обратили и обращают на себя в последнее время всеобщее внимание? Только произведения графа Толстого и Достоевского, двух наших талантливейших писателей. Остальные попытки в этом роде проходят более или менее незамеченными, возбуждают интерес весьма слабый, так как задачи оказываются не по силам исполнителей и в произведениях звучат ложь и деланность, далекость от трудно уловляемой действительности" (Pмір. 1876. No 46. 17 февр. С. 1; подп.: Вс. С--в) Позднее, 6 января 1879 г., Вс. Соловьев напишет Л.: "Когда же Вы подарите нам что-нибудь из русской жизни? -- ведь хоть и Козельск, хоть и Оптина пустынь -- но все же и там русским духом пахнет, даже, конечно, гораздо больше, чем в нашем Петербурге" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 228. Л. 5). С тем же призывом обращался к Л. и однофамилец петербургского писателя, Н. Я. Соловьев. Ср. в его письме от 26 января 1878 г.: "Ах! Константин Николаевич, если б Вы писали русскую жизнь!" (Там же. Ед. хр. 230. Л. 42).
   

273. Н. Я. Соловьеву. 29 мая 1877 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1016. Л. 32--33.
   Печатается впервые.
   
   Ответ на письмо от 12 мая, переданное Василием, братом Соловьева (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. А. 35--35 об.).
   
   С. 82. Вам удобнее бы было приехать не после 24 июня, а после 1-го июля. -- 22--23--24--25 июня будут у меня гости вам чужие: Губастов и некто -- Полиевктов... -- 12 мая 1877 г. Губастов писал: "Дорогой мой Константин Николаевич, / Представьте себе -- я встретил в Петербурге нашего милого А. Н. Полиевктова и передал ему мои переговоры с Вами о посещении Кудинова. Ему это тем легче будет теперь сделать, что он переведен Судебным Следователем в Калужскую Губ<ернию> в г. Лихвин. Он туда переезжает 10 июня. Мы условились с ним так: если Вы его пригласите и ему возможно будет (по службе и по хозяйству) приехать к Вам -- то он непременно посетит Кудиново, в противном случае, он приглашает Вас и меня к нему. Я надеюсь, что Вы ничего против этого иметь не будете. Он всё такой же умный, милый, сердечный, веселый и т. д. <...> / Я вчера проверял мой маршрут и рассчитываю быть у Вас 19 или 20 июня; пробуду до 25-го; затем если Вы не поедете в Лихвин, то я поеду один дня на три. Потом мне надо будет опять заехать к себе в деревню" (Там же. Ед. хр. 110. Л. 31--31 об.). Поездка не состоялась; см. письмо Губастова от 8 июля 1877 г. (с. 595) Об А. Н. Полиевктове см.: I, с. 703--704.
   С. 82. ...они и мне ~ на распашку... -- Перед этим зачеркнуто: "бою<сь>"; было: "они мне старые друзья -- всё на распашку"; во вставке после "между собой" зачеркнуто: "и".
   С. 82. ...во 2-й половине... -- Было: "в конце".
   С. 83. Вы всё и везде ~ говорите -- что "теперь для меня тяжелое время!" -- Это действительно было лейтмотивом писем Соловьева к Л. Ср.: "Да-с, тяжеловато достается мне эта странная, загадочная и длинная минута моей странной жизни вообще!"; "Я болен телесно, а еще больше душой; обстоятельства мои ужасны; настроение страшное; моя откровенность перед вами, повторяю, была исповедью растерзанного человека, я прибег к вам, как к брату или даже духовнику; но результат вышел очень грустный. Тяжело мне, очень тяжело" (5 июля 1875, Ед. хр. 230. Л. 4 об.; 29 апреля 1878, Там же. Л. 52 об.). В данном же случае Л. имеет в виду непосредственно начало письма от 12 мая 1877 г.: "Константин Николаевич! / Ради Бога напишите, прервите хотя несколькими словами Ваше молчание, накажите меня им в другое время, а не теперь, когда мне и так тяжело живется" (Там же. Л. 35).
   С. 83. Вас<илий> Ник<олаевич>... -- Речь идет о младшем брате Соловьева Василии, с которым тот пересылал письмо к Л. от 12 мая 1877 г. (Там же). Не ясно, ошибся ли Л. в отчестве, или брат был только единоутробным или двоюродным.
   

274. К. А. Губастову. 2 августа 1877 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 65--68 об.
   Впервые: РО. 1894. No 11. С. 392--394.
   Печатается по автографу.
   
   Запоздалый ответ на письмо Губастова от 8 июля (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 33--34 об.), начинающееся с рассказа о том, что помешало приехать в гости к Леонтьеву: "Чем же виноват я, что судьба или вернее сказать служба уже второй раз отнимает у меня всякую возможность доставить себе самое большое удовольствие побывать в Кудинове. Все мои родные и знакомые знали, что я должен был провести у Вас целую неделю в конце июня -- c'ètqit un plan lieu arreté и вдруг, на 5-й день моего пребывания в Борисовке, я получаю по эстафете телеграмму от Гирса, которою он приглашает меня немедля прибыть в Петеребург. Являюсь к нему, он меня посылает завтра (9 июля) в Гагу исправлять должность 1-го Секретаря и так как Посланник собирается скоро ехать в отпуск -- то ознакомиться несколько с делами и людьми и быть готовым управлять Миссиею" (Там же. Л. 33). На письмо Леонтьева от 2 августа Губастов ответил 17 сентября (Там же. л. 38--41 об.).
   Новое назначение было временным -- связанным с закрытием константинопольского посольства во время военных действий. В Гааге Губастов прослужил шесть месяцев, замещая гр. М. Н. Муравьева, "отправившегося на театр войны, в качестве полномочного Красного Креста" (РО ИРЛИ. Ф. 212. Ед. хр. 17. Л. 83).
   
   С. 83. ...Вы там ~ куда ездил "Е<го> В<еличеств>во Король" в старой газете, которую иногда читал отей Обломова. ~ "Е<го> В<еличеств>во Король изволил поехать в Гагу!" -- Неточная цитата из "Сна Обломова" в романе И. А. Гончарова. Ср.: "Иногда он из третьегодичных газет почитает и вслух, для всех, или так сообщает им известия. / -- Вот из Гаги пишут, -- скажет он, -- что его величество король изволил благополучно возвратиться из кратковременного путешествия во дворец, -- и при этом поглядит через очки на всех слушателей".
   С. 84. ...просите ~ не осуждать Вас за эту уступку Министерству. -- Губастов писал: "Быть может, Вы и устояли бы против подобного искушения, но у меня не хватило, сознаюсь, решимости упереться и отказаться от предлагаемой командировки. Мне искренно досадно, что это случилось невзначай и так несвоевременно, но вина, право, не моя, потому что уезжая из Петербурга -- я только об одном и просил: оставьте меня на свободе до августа. Не гневайтесь, дорогой мой, на Вашего слабого друга и простите ему малодушие, побудившее его ехать в неизвестную ему страну" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 33 об.).
   С. 84. ...оказался... -- Перед этим зачеркнуто: "был".
   С. 84. Плевненские неудачи... -- Перед этим зачеркнуто: "Я". Под Плевной были сосредоточены главные силы турецкой армии, взятие этой крепости открывало путь на Софию и Константинополь. В июле--августе было предпринято три неудачных штурма Плевны, затем последовала долгая осада (см. также прим. на с. 601).
   С. 84. Вопросом... -- Перед этим зачеркнуто: "Воз<ьмем>".
   С. 84. ...каким вольным городом он будет -- столицей ли Великого Восточного союза, а для Запада лишь временным, торговым porto-franco, или в самом деле всемірным очагом неслыханного радикализма? -- Ср. с. 34 и прим. на с. 561. Этот текст -- важное свидельство о времени зарождения у Л. идеи Великого Восточного союза. Porto franco (свободный порт, ит.) -- порт, пользующийся правом беспошлинного ввоза и вывоза товаров.
   С. 84. ...в духовном смысле избранных ~ меньше и меньше. -- Отсылка к евангельским словам "Много званных, мало же избранных" (Мф. 20: 16).
   С. 84. ...верующих "во едину, святую, Соборную, Апостольскую Церковь"... -- 9-й член Никео-Цареградского Символа веры.
   С. 84. ...вы растете; а я все умаляюсь... -- Аллюзия на слова св. Иоанна Предтечи "Ему должно расти, а мне умалиться" (Ин. 3: 30).
   С. 85. ...за успешное... -- Вписано над зачеркнутым; было: "Восточному Вопросу, которого результат / за результат".
   С. 85. ...при ее необузданности... -- Перед этим зачеркнуто: "из-за".
   С. 85. ...заботы о "Христианской кончине живота и о добром ответе на Страшном Судилище Христовом"... -- См. прим. на с. 573.
   С. 85. ...сообщить... -- Написано после того же зачеркнутого.
   С. 85. ...аллеи... -- Вписано под зачеркнутым: "рощи".
   С. 85. ...Оптина близко ~ недавно еще туда ездил. -- Кудиново находилось в 60 верстах от Оптиной пустыни (Т. 6. Кн. 2. С. 120).
   С. 85. Пишу ~ 3-ю часть Одиссея ~ письмо Каткову с предложением отправить меня до весны в Турцию... -- Губастов отвечал: "Я почти уверен, что с Катковым у Вас ничего не устроится кроме принятия "Одиссея" и потому сердечно желаю, чтобы Вы устроились пока земским доктором" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 39). См. также прим. на с. 383--384.
   С. 86. ...что я... -- Далее зачеркнуто: "не".
   С. 86. ...от материнский могилы... -- Ф. П. Леонтьева похоронена на погосте Успенской церкви с. Велино (см.: Т. 5. С. 792), могильная плита, обнаруженная И. М. Черваковой, еще цела, но надпись едва читается под слоем мха. "Посмертные желания" Л. предполагали перенос останков матери и ее золовки Ек. Б. Леонтьевой в Оптину пустынь, где он хотел и сам быть погребенным, на это было получено благословение старца Амвросия (см.: Т. 6. Кн. 2. С. 39--40).
   С. 86. ...крестьян этих, которых я лечу... -- См. в воспоминаниях М. В. Леонтьевой: Там же. С. 134--135.
   С. 86. ...для его избавления... -- Речь идет о выкупе имения из залога.
   С. 86. ...постараюсь понести Твое иго, ибо Ты сказал, что оно легко!.. -- Отсылка к словам Христа: "Иго бо Мое благо и бремя Мое легко есть" (Мф. И: 30).
   С. 86. Софья Петровна Хитрова уж второй раз пишет мне из своего Красного Рога, чтобы я сообщил ей "где Губастов?" -- Первый раз С. П. Хитрово осведомлялась об этом 12 апреля 1877 г.: "...где ваш друг Губастов, мне его нужно знать адрес, чтобы он возвратил мне что мне [принадлежит] мое и что он зачитал (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 274. Л. 16--16 об.). Суть просьбы (как выясняется из дальнейшей переписки) желание вернуть данные еще в 1875 г. именно ей на хранение записки Л. "Моя литературная судьба", которые Губастов взял почитать и не отдал. В следующем письме С. П. Хитрово снова спрашивает: "Скажите мне, где Губастов? Il faut qu'il me rendere qui m'appartient" (Там же. Л. 17 об.). Л., ссылаясь к тому же на свою племянницу, подтрунивает над другом, делая вид, что он подумал, будто речь идет о денежном долге (см. ниже в его письме). Возможно, о своем маленьком розыгрыше Л. сообщил и самой Софье Петровне. Ср. в ее следующем письме (без даты, не позднее весны 1878 г.): "Я очень рада что Губастов понял -- не смотря на вас, что я от него никаких денег не требовала. Ваши Записки будут у меня очень скоро; и всегда будут в вашем распоряжении, я всегда с удовольствием постараюсь сделать что вы хотите" (Там же. Л. 19--19 об.). Красный Рог -- имение гр. А. К. Толстого в Брянском уезде Орловской губернии, унаследованное его вдовой.
   С. 86. "Il faut qu'il me rende ce qui m'appartient". -- Я должна вернуть то, что мне принадлежит (фр.).
   С. 86. ...вступите в сделку с Фарцинским помещиком... -- Л. подразумевает здесь Бисмарка, который провел несколько месяцев в 1875 г. в своем поместье близ дер. Фарцин в Померании.
   С. 87. ...добрым и умным калдырим-челибеем в обществе любимой сестры... -- Франтом (тур.); сестра -- Л. А. Суслова (урожд. Губастова); см.: I, с. 800.
   

275. В. В. Леонтьеву. 3 августа 1877 г.

   Автограф: ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 45. Л. 1.
   Печатается впервые.
   В подготовке текста писем к В. В. Леонтьеву принимала участие Е. М. Варенцова.
   
   Записку дяди М. В. Леонтьева взяла с собой и 6 сентября 1877 г. продолжила ее собственным письмом к брату: "Поверишь ли ты, брат Владимір, что ни в Кудинове, ни в Сапожке я не имела времени написать письмо с тех пор, как дядя, получивши рубашки еще когда я была в Кудинове, сел за мой стол и, разумеется, полу-шутя, полу-серьезно написал тебе этот экспромт. / 12-го августа я уехала из Кудинова и вот скоро месяц, как не имею здесь почти свободного времени" (Там же. Л. 1 об.). Далее М. В. Леонтьева сообщала брату о своих делах, об отпуске, проведенном в Кудинове, и о трудной жизни в Сапожке, посылала деньги на отправку ей шубы (Л. 1 об.--2 об.). См. также прим. на с. 607.
   
   С. 87. ...более русским словцом... -- Перед этим зачеркнуто: "ру<сским>".
   С. 87. Хоть чашки-то расписные ~ пришли. -- Вероятно, речь идет о нравившихся Л. деревянных расписных чашках; ср. об одной из них: Т. 6. Кн. 2. С. 43 и с. 496 наст. кн.
   

276. М. В. Леонтьевой. 31 августа 1877 г.

   Автограф неизвестен. Копия М. В. Леонтьевой: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 2--4.
   Фрагмент впервые: ИП. С. 154.
   Печатается по копии.
   
   С. 87. ...приехал с выборов в гласные... -- Речь идет о выборах в Мещовское уездное земское собрание.
   С. 87. ...кроме Куборского... -- Иван Степанович Куборский -- знакомый Ф. П. Леонтьевой, нотариус в Мещовске (1864), заседатель дворянской опеки Мещовского уезда, гласный уездного земского собрания, член уездной земской управы (1881).
   С. 87. ...Сергея Осип<овича>... -- Сергей Осипович Раевский (1845--1905), старший брат Л. О. Раевской; в 1858--1862 воспитывался во 2-м Московском кадетском корпусе, служил по Министерству юстиции, в оставку вышел в чине надворного советника; впоследствии жил в Туле, где и погребен.
   С. 88. ...Графиню Литке. ~ что это Королева эллинов в ней нашла! -- Вероятно, имеется в виду графиня Александра Карловна Литке (урожд. гр. Ребиндер; 1849--1893), жена адъютанта вел. кн. Константина Николаевича (т. е. отца упомянутой здесь королевы эллинов Ольги Константиновны; 1851--1926) гр. Константина Федоровича Литке (1837--1892), впоследствии разошедшаяся с ним и ставшая женой кн. Николая Александровича Дондукова-Корсакова (1858--1896).
   С. 88. Князь Г<агарин> был прав... -- Кн. К. Д. Гагарин; см.: I, с. 742.
   С. 88. ...с предводителем Рагозиным ~ с твоим Козловским; он все очень жалеет, что ты не у него. -- Николай Васильевич Рагозин -- калужский земский деятель; мировой посредник Мосальского уезда (1861), мещовский уездный предводитель дворянства в 1870-е--нач. 1880-х гг., почетный мировой судья; Петр Гаврилович Козловский -- помещик дер. Лядцы Мещовского уезда, мировой судья (с. Мухино); двоюродный брат В. С. Сорокина, леонтьевского одноклассника по гимназии.
   С. 88. La position des choses une fois donnée... -- Положение вещей, когда-то данных (фр.).
   С. 89. ...не медицинские занятия... -- См. прим. на с. 597.
   С. 89. ...богоугоднее Зельхи и Одиссея... -- Зельха -- цыганка-танцовщица, в которую влюблен главный герой романа "Одиссей Полихрониадес"; прототипом ее и Пембе в одноименной повести послужила юная янинская танцовщица Пембе.
   С. 89. ...в большом флигеле ~ в том и не был. -- "Тот" флигель -- отдельно стоящий домик, где Л. жил в 1874 г. (см.: Т. 6. Кн. 2. С. 124). "Большой флигель" -- дом, где до этого жили приказчик Григорий и его жена ключница Матрена Ильинична (Там же. С. 123).
   С. 89. Л. бывает... -- Речь идет о Л. О. Раевской; ниже она упоминается под прозвищем "Ласточка".
   С. 89. Цветок засохший, безуханный / Забытый в книге вижу я... -- Цитата из стихотворения Пушкина "Цветок" (1828, опубл. в 1829).
   С. 89. ...что Варька, Агафья... -- Варька -- Варвара Лукьяновна Сворова (в замуж., с 1884, Пронина; ок. 1866--1950) -- дочь Агафьи (бывшей крепостной Раевских, кормилицы Л. О. Раевской), ставшая воспитанницей Л. О ее появлении в Кудинове см. в воспоминаниях М. В. Леонтьевой: Т. 6. Кн. 2. С. 127--128. Агафья выполняла в Кудиново работу скотницы, пока там держали коров (Там же. С. 123).
   С. 89. ..Демич ~ Гаврила... -- Вероятно, бывшие кудиновские крепостные. "Дёмич" -- простонародная форма отчества "Демьянович".
   С. 89. ...Прокофья жалко... -- Прокофий Васильевич Кисёнков -- повар, в 1850-е гг. камердинер Л. в Кудиново.
   С. 89. ...келейницы... -- Не ясно, идел ли речь о бывших крепостных девушках или о живших в Кудиново "черничках".
   С. 89. ...на уплату в Малют<инский> банк... -- См. прим. на с. 526.
   

277. К. А. Губастову. 20 августа -- 7 сентября 1877 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 69--75.
   Впервые (с купюрами): РО. 1894. No 11. С. 394--399.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на несохранившееся письмо Губастова. На это письмо Леонтьева Губастов ответил 17 сентября (ст. ст.; ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 38--41 об.). Затем, по-видимому, было еще одно письмо Леонтьева, потом еще одно, из Москвы, на которое Губастов отвечал 27 ноября н. ст.
   
   С. 90. ...гирлянда роз, протянутая из Голландии в Калужскую Губ<ернию>. -- Губастов подхватит это сравнение: "Чтобы не разрывать "гирлянду", так удачно и к обоюдному удовольствию нашему проведенную между Гагою и Кудиновым, спешу, дорогой друг мой, отвечать Вам на Ваше последнее письмо" (Там же. Л. 38).
   С. 90. ...получил газеты; наши отбились в Шипке. ~ Подкреплений пришло много... -- В начале июля 1877 г. после тяжелых боев русские войска овладели перевалом Шипка в горах Стара Планина, главным проходом через Балканы. После того как отряду генерала И. В. Гурко пришлось отступить, перевал оказался окруженным турецкой армией Сулеймана-паши. 8--9 августа Орловский пехотный полк и болгарские добровольческие дружины выдержали атаку армии, имевшей почти десятикратное численное превосходство. К И августа подошло подкрепление, турки были отброшены, но продолжились бои за соседние высоты. 15 августа подошли новые части русских войск и началось так называемое "Шипкинское сидение" (до конца декабря). Л. имеет в виду передовые статьи, посвященные исключительно Шипке: Москва, 13 августа // МВ. No 202. 14 авг. С. 3; Москва, 16 августа // Там же. No 204.17 авг. С. 3.
   С. 90. ...напасть еще на Османа ~ обойти его с Софии, разбить или взять в плен, как в Седане... -- Осман Нури-паша (1832--1900) -- турецкий полководец, руководивший в 1877 г. обороной Плевны, впоследствии военный министр (1878--1885, 1891). Дорогу от Софии к Плевне, по которой в осажденную крепость подвозились припасы, русским войскам удастся перекрыть только 20 октября (1 нояб.) 1877 г. 26 ноября (10 дек.) Осман-паша капитулирует и действительно будет взят в плен (тогда Л. напишет, что испытывает к нему жалость, см. с. 145). Как в Седане -- напоминание о пленении имп. Наполеона III после разгромного для французской армии сражения 1 сентября 1870 г., определившего исход франко-прусской войны.
   С. 90. Восточные силы в Добрудже... -- Перед этим зачеркнуто: "Западные"; Добруджа -- историческая область на Нижнем Дунае.
   С. 90. ...двинуться ~ на Фракию. -- Фракия -- область на юго-востоке Балканского полуострова (от Карпат до Эгейского моря и от Черного моря до границы с Македонией, проходящей по р. Вардар) с центром в г. Адрианополь (тур. Эдирне), в котором Л. служил в 1864--1867 гг. Губастов отвечал ему: "Нет, милейший, ни Ваши предсказания, ни Ф. Берга, который недавно начал свой St. Pétersbourg так: "Бесспорно, что армия Османа поставлена в безысходное положение" и затем кончил: "Остается только желать, чтобы быстрым и единовременным натиском он был уничтожен" -- ничего это не грозит исполниться. <...> Ваши мнения устанавливаются, конечно, на тех сведениях, которые почерпаете Вы в наших газетах. Но имейте в виду, что газеты наши не помещают и половины тех известий, которые находятся в иностранных газетах. Даже корреспонденции "Daily News", столь правдивые и симпатичные нам, и те обрезываются. Что касается до веры в нашу мощь -- то у меня ее тоже было мало, но теперь она потрясена всем, что мне пришлось узнать и прочитать о последних наших делах и вообще о положении дел" (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 38--39).
   С. 91. ...сравнивая 150 ООО "орду" того Визиря (которого Румянцов разбил с 17 000 войска) с нынешней Турецкой армией... -- Перед "орду" зачеркнуто: "арм<ию>". Румянцев (Румянцев-Задунайский) Петр Александрович (1725--1796), граф (с 1744) -- полководец; здесь речь идет о выигранной им в июле 1770 г. битве при Кагуле, когда во главе турецкой армии находился великий визирь Иваззаде Халил-паша (1724--1777).
   С. 91. ...защитой... -- Вписано над зачеркнутым: "в защ<ищенной>" ("в" ошибочно не вычеркнуто).
   С. 91. ...сам Суворов с великим трудом брал Измаил. -- Измаил, находящийся на берегу Килийского рукава Дуная (ныне в Одесской обл. Украины), был одной из наиболее неприступных турецких крепостей в XVIII в. Впервые его взяли русские войска под командованием кн. Н. В. Репнина в 1770 г., но по Кючук-Кайнарджийскому мирному договору он был возвращен Турции. В ходе русско-турецкой войны 1787--1791 гг. в силу осложнившейся военно-политической обстановки вновь возникла необходимость взятия Измаила. Возглавляемое А. В. Суворовым войско И декабря 1790 г. начало штурм одновременно девятью колоннами, которым удалось сломить ожесточенное сопротивление турок и войти в крепость, что способствовало успешному завершению войны. Потери при штурме составили 5 тысяч русских солдат и 26 тысяч турецких, не считая 9 тысяч пленных турок.
   С. 91. ...тревожит... -- Перед этим зачеркнуто: "заним<ает>".
   С. 91. ...мою мысль... -- "мою" написано после того же зачеркнутого.
   С. 91. ...мы сумеем... -- "съумеем" вписано над зачеркнутым: "можем".
   С. 91. Вот хоть бы... -- Перед этим зачеркнуто: "У<ж>".
   С. 91. Это и правда... -- Было: "Это -- правда".
   С. 91. ...к той идее об том особом Фракийском ~ Княжестве под Русским Князем, о к<ото>ром мы писали когда-то с бедным Золотаревым! -- См.: Т. 10. Кн. 1. С. 107. Михаил Игнатьевич Золотарев (1833 или 1834--1870) -- консул в Адрианополе в 1862--1868 гг. (см. о нем: Т. 5. С. 840; Т. 10. Кн. 2. С. 407--408). После "идее" зачеркнуто: "о князе"; перед "Князем" зачеркнуто: "Княжество<м>".
   С. 91. Этого человека рано или поздно оценят, и я все сбираюсь писать о нем. -- В 1860-е гг. и сам Л. не высоко оценивал заслуги Золотарева, за глаза смеялся над ним вместе с константинопольскими приятелями; в таком ключе, верный воспоминаниям той эпохи, он описывал Золотарева в "Одиссее" (Бакеев) и еще опишет "Египетском голубе" (Богатырев). Новый взгляд на деятельность Золотарева должен был отразиться в очерке "Мои воспоминания о Фракии", но он не будет завершен.
   С. 91. ...до реки Вардар... -- Река на Балканах.
   С. 91. ...кто для нас лучше -- Геровы или Манулаки? -- Т. е. болгары или греки. Найден Герович Геров (Добревич; 1823-- 1900) -- болгарский педагог, поэт, филолог, общественный деятель; вице-консул в Пловдиве в 1857--1876 гг. (см. подробнее: Т. 10. Кн. 2. С. 406), Эммануил (Манулаки) Сакелларио (1810-е (?) -- 1878) -- драгоман консульства в Адрианополе (см.: Т. 6. Кн. 2. 365--366; Т. 10. Кн. 2. С. 407).
   С. 91. ...или же... -- Было: "или даже".
   С. 91. ...если уже слово "я не присоединю" хотят непременно сдержать... -- Основанием для подобной позиции в отношении славянских стран и Оттоманской империи было решение созванного Александром II совещания в Ливадии (где тогда находился Император), состоявшегося 3 октября 1876 г. На нем было признано, что в случае войны с Турцией целью не может быть разгром Порты и присоединение к России принадлежавших ей территорий, но лишь освобождение Болгарии от турецкого ига. Взятие Константинополя допускалось как самая крайняя мера принуждения Турции к выполнению предъявленных ей требований. Это в ноябре Н. П. Игнатьев объявил специальному представителю Великобритании в Константинополе лорду Салисбюри. До того 15 октября в Ялту прибыл посол Англии в Петербурге лорд А. Лофтус, через два дня он был принят канцлером кн. А. М. Горчаковым, а 21 октября -- Императором, который объявил послу, что если Европа, объединившись, не проявит твердость в отношении Турции, то Россия будет действовать самостоятельно, и подчеркнул при этом, что не имеет намерения захватывать Константинополь. На следующий день Горчаков отправил письмо послу в Лондоне гр. П. А. Шувалову с разъяснением позиции России в Восточном вопросе. В частном письме к тому же лицу (оно публиковалось рядом с официальной депешей канцлера) говорилось: "Сколько раз Русские Государи всенародно повторяли, что никакое приобретение земли от Турции не входит в их политику..." (МВ. 1876. No 289. 11 нояб. С. 3). 28 октября Александр II приехал в Москву, а на другой день после молебна в Успенском соборе перешел в Большой Кремлевский дворец, где собрались многочисленные представители разных сословий, и произнес речь, содержание которой отражало решения ливадийского совещания. Однако дальнейшие события начавшейся войны, объявленной Высочайшим манифестом 12 апреля 1877 г., внесли изменения в прежние политические планы. "Если уже" вписано над зачеркнутым : " чтобы".
   С. 91. Игнатьева -- хотят потопить "иностранцы". ~ Внешние или наши? -- Подразумевается, вероятно, "немецкая партия". В следующем письме Губастов так отозвался об Игнатьеве: "Бедный Игнатьев уехал в Киев "лечиться от лихорадки". Я не знаю -- хотел ли бы я его теперь видеть или нет? Лучше нет -- потому что издали мне его искренно жаль, а если послушаешь его рассказы -- то будет -- досадно. Бедный! Про него теперь можно только сказать как в одной французской опере:
   
   En voilà un
   Qui ne s'aura pas --
   La timbale,
   La timbale... d'argent!"
   
   (Л. 39 об.; "Вот единственный, кто не будет цимбалом, цимбалом... серебряным!", фр.).
   С. 92. С 15 августа я опять один; М<арья> В<ладиміровна> уехала опять к месту в Сапожок... -- В письме к брату М. В. Леонтьева называла другую дату своего отъезда -- 12 августа 1877 г. (см. с. 598). Сапожок -- город в Рязанской губ.; М. В. Леонтьева поступила здесь на службу в женскую прогимназию.
   С. 92. ...на моем ответе теперь все... -- Вписано над зачеркнутым: "все / хотя".
   С. 92. ...очень... -- Вписано над зачеркнутым: "не".
   С. 92. ...у Троянского и Василевского... -- А. Е. Василевский -- вице-консул в Тульче в 1876--1877 гг.; об А. С. Троянском см. прим. на с. 531.
   С. 92. Варька ~ крестьянская девочка 12 лет, в сарафане, которая помогает Агафье, матери своей... -- См. прим. на с. 600. Описывая свое скучное житье в пансионе у англичанки, которая относится к постояльцам как к школьникам, отданным ей "родителями на исправление", Губастов воскликнет: "Нет, Вам куда свободнее с Вашею Варькою!" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 41--41 об.).
   С. 92. ...idem в сараф<ане>... -- Также (лат.). М. В. Леонтьева вспоминала, что сарафаны в Кудиново уже в то время не носили, но в доме Л. были приняты по его желанию (см.: Т. 6. Кн. 2. С. 128).
   С. 92. На дворе... -- Перед этим зачеркнуто: "Сн<ег>".
   С. 93. ...от Вас и Софьи Петр<овны> с ее scintillement perfide, plus que perfide... -- Коварным мерцанием, более чем коварным (фр.); речь идет о С. П. Хитрово.
   С. 93. ...до Плевны... -- См. прим. на с. 596, 601.
   С. 93. ...до Се. Пантелеймона, моего целителя... -- После года, проведенного на Афоне, Л. на всю жизнь сохранил особое почитание св. великомученика Пантелеймона (память 27 июля ст. ст.).
   С. 93. ...до старого, кривоногого садовника моего... -- Садовником в Кудиново стал "бывший портной для дворни" (Т. 6. Кн. 2. С. 119), тот самый "Петр старик", что упомянут в письме от 20 июня 1879 г. (с. 341).
   С. 93. ...одна надежда... -- Далее зачеркнуто: "этот год".
   С. 93. Бросаю... -- Написано поверх начатого: "Ко<нчаю>".
   С. 93. ...сколько надо вносить податей в октябре в Земство, в казну, и дворянских... -- В соответствии с "Положением" о земской реформе 1864 г. и с организацией земского самоуправления, введенного к концу 1870-х гг. в 34 губерниях европейской России, землевладельцы (в том числе крестьяне, а также и собственники фабрик и прочей недвижимости) должны были уплачивать земские сборы для финансирования деятельности земских учреждений; размер сбора зависел от количества и стоимости принадлежащего землевладельцу недвижимого имущества. По закону 1884 г. ставка такого сбора колебалась в разных губерниях от 14 до 17 коп. с десятины. "Подати в казну" в данном случае -- вид так называемых окладных сборов, денежного налога, взимаемого с владельцев земель и вносимого в государственную казну. Кроме того, дворяне, имеющие землю и недвижимость в уезде той или иной губернии, были обязаны вносить соответствующие их имущественному цензу суммы на поддержание дворянских собраний, предводителей уездного и губернского дворянства, работы членов присутствий воинских, по крестьянским делам, губернского присутствия, училищных советов и др. "Податей" вписано над зачеркнутым: "в Сентябре".
   С. 93. ...в другой банк... -- "другой" вписано над зачеркнутым: "маленький".
   С. 94. Повар -- П. В. Кисёнков.
   С. 94. От 2 до 3-х читаю Русский архив! -- Было: "От 1/2". "Русский архив" -- журнал, выходивший в Москве в 1863--1917 гг.; редактор-издатель его -- П. И. Бартенев.
   С. 94. Икра паюсная... -- вид черной икры, посоленной прямо в паюсе (мышечной плеве, "в которой лежит икра в рыбе", как сказано в словаре В. И. Даля).
   С. 94. В душе мир, к человекам благоволение... -- Ср.: Лк. 2: 14 ("Слава в вышних Богу и на земли мир в человецех благоволение").
   С. 94. Читаю Архив... (письма Растопчина к Воронцову)... Мыслю... между строчками... -- Имеется в виду публикация П. И. Бартенева: Вести из России в Англию: Письма графа Ф. В. Ростопчина к графу С. Р. Воронцову // РА. 1876. Вып. 12. С. 414--429. В нее вошло 12 писем 1800--1801 гг. к гр. Воронцову и одно письмо к неизвестному лицу (1801). Л. показалось близким психологическое состояние автора (усталость, разочарование, пессимистический взгляд на все происходящее). Было: "Растопчина письма".
   С. 94. ...кому... -- Перед этим зачеркнуто: "ку<да>".
   С. 94. 6 1/2... -- Было: "6 час.".
   С. 94. ...она видела Георгия... -- См. прим. на с. 545.
   С. 95. Вы видите... -- Перед этим зачеркнуто: "Нед<авно>".
   С. 95. ...насчет поездки в Турцию... -- См. с. 120.
   С. 95. ...в С<ело> Щелканово. -- Село, центр волости Мещовского уезда), в которую входило Кудиново.
   С. 95. И 77-й год -- ни по чем! -- См. прим. на с. 565.
   С. 95. ...не Бог? -- Далее зачеркнуто: "Не".
   С. 95. ...серых сотрудников... -- Cp.: Т. 6. Кн. 1. С. 77, 85--86.
   С. 95. ...прав был Хомяков ~ "Зачем нам ждать все внешних чудес, когда мы ежедневно видим в самих себе чудеса внутренние!" -- Отсылка к "Письму к И. С. Аксакову о значении страдания и молитвы". Хомяков привел здесь слова своей покойной жены по поводу разговора двух дам "о чудесах": "Видно они никогда на замечали, сколько чудес Бог совершает в нас самих, что столько хлопочут о чудесах внешних" (Хомяков А. С. Полн. собр. соч. T. II. Прага, 1867. С. 290).
   С. 95. ...число тех... -- Вписано над зачеркнутым "те" и после зачеркнутой вставки: "число".
   С. 95. ...сначала... -- Вписано над зачеркнутым: "до сих пор".
   С. 96. Она сама... -- Далее зачеркнуто: "прош<лым>".
   С. 96. ...после отъезда своего из Кудинова (за который Вы так поверхностно ~ нападали). -- См. прим. на с. 561; после "поверхностно" зачеркнуто: "и неосновательно".
   С. 96. ...Свой Закон. -- Далее зачеркнуто: "меня".
   С. 96. ...что она никогда не была так покойна духом... -- 6 сентября 1877 г. М. В. Леонтьева писала брату: "В Кудинове, кроме безденежья во все лето, -- во всем остальном я просто блаженствовала после целой зимы странствований, из которой я только и вспоминаю с удовольствием жизнь у тебя. -- Но отдохнуть в своей комнате, увидать дядю, Людмилу, Кудиново, всех Раевских -- была истинная радость. -- Я всем этим наслаждалась вполне" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 45. Л. 1 об.--2).
   С. 96. ...трудится, чтобы... -- Далее зачеркнуто: "не".
   С. 96. ...неузна<ва>емых турок... -- Подразумевается новая ("европейская") выучка турецкой армии.
   С. 96. ...наших героев и старых товарищей Нелидова, Хитрова, Стуарта, Цертелева... -- Перед "наших" зачеркнуто: "этих"; после "Стуарта" зачеркнуто: "и т. д.". Об А. И. Нелидове Губастов писал: "А мой милый Нелидов! Которому так хотелось быть 2-м Полномочным при заключении мира. Я думаю, теперь он не захочет быть и 1--м" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 39 об.). М. А. Хитрово находился в ставке главнокомандующего. Стюарт -- барон Дмитрий Федорович Стюарт (1838--1904), дипломат; Л. знал его как старшего столоначальника в Азиатском департаменте; в 1876 г. барон был назначен дипломатическим агентом и генеральным консулом в Бухаресте (с 1878 г. -- министр-резидент при князе Румынском, с 1879 г. -- директор Санкт-Петербургского Главного архива МИД). Кн. А. Н. Цертелев во время русско-турецкой войны поступил в казаки отряда Гурко (стал ординарцем генерала), в котором прославился своими подвигами (см.: Т. 6. Кн. 2. С. 461) и был награжден двумя золотыми и двумя серебряными георгиевскими крестами. 12 апреля 1877 г. Н. Я. Соловьев, знавший князя по леонтьевским рассказам и следивший за его судьбой по газетам, написал Л.: "...слежу с интересом за "политикой", уж очень она "интересна"! Вспомнил на днях ваше сожаление, что не видел я подобных характеров (Кн<язь> Цертелев) -- а правда молодец: после Европейского объезда с Игнатьевым, да в рядовые действующей армии махнул, -- вот это сила; положим, я думаю, не без фарса, да фарс-то уж больно хорош!.." (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 34 Об.).
   С. 97. Что за ребячество... -- Было: "Что за ребячество!.."
   С. 97. Сливки -- Турция... -- Далее была точка с запятой.
   С. 97. ...чем я живу теперь... -- Было: "чем я живу..."
   С. 97. Сигар прислали бы... -- Губастов выполнил просьбу: "Сегодня отсюда уехал в Петербург сын Гирса, и я воспользовался его отъездом, чтобы Вам послать гостинец: 200 сигар. Прошу курить и мыслить ("курю сигару. Мыслю". Ваше описание дня в Кудинове) и вспоминать о друге. / Сигары не ахти -- mais fumobles. Цена им, признаюсь -- 10 р<уб.> сотня. Эти сигары мы все здесь курим на воздухе и после завтрака, и только после обеда балуемся сигарами высшего достоинства -- да и то не всегда, потому что настоящих хороших Гаванских сигар можно получить лишь при случае. Гирс передаст посылку курьеру Азиятского Департамента Ветошкину, которому я сообщил Ваш адрес и просил его немедленно к Вам отправить сигары по почте. Если же на ст<анции> Зубово посылки не принимают -- то укажите незаменимому во всех отношениях бесценному Ветошкину как Вам их переслать. Il a ordre d'attendre Vos indications <Ему велено ждать Ваших указаний, фр.>" (Там же. Л. 39 об.--40; сын Н. К. Гирса -- Михаил Николаевич Гирс (1836--1932), в описываемое время -- участник русско-турецкой войны, впоследстви дипломат).
   С. 97. Софье Петр<овне> написал о рукописи. -- Т. е. о записках "Моя литературная судьба"; см. прим. на с. 597.
   

278. Н. Я. Соловьеву. 6--8 сентября 1877 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 59. Л. 11--18 об. Цитируется: АН. Т. 88. Кн. 1. С. 570. Впервые с неточностями и нрзб.: ИП. С. 158--163.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Н. Соловьева от 4 сентября (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 36--37 об.).
   
   С. 98. ...видеть невыносимо! -- Перед этим зачеркнуто: "в".
   С. 98. ...не состоит... -- Вписано над зачеркнутым: "заключается".
   С. 98. ...О. Феодосию Угрешскому или Андрею Антоновичу... -- Л. вспоминает московских собутыльников адресата.
   С. 98. ...выходило бы... -- Перед этим зачеркнуто: "было бы".
   С. 98. .. .у Островского... -- Т. е. в Щелыково летом 1876 г.
   С. 98. ...не шуметь... -- Перед этим зачеркнуто: "и".
   С. 98. Где же тот нравственный наш вес, о котором вы нам говорите?.. -- Соловьев признавался в письме: "Вы для меня великая нравственная сила, которую не заменят для меня никакие "Островские" с своим житейским могуществом" (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 36--36 об.).
   С. 98. ...должна бы быть... -- Было: "должна была бы быть".
   С. 99. ...как Евгений Раевский... -- Имеется в виду Евгений Осипович Раевский (1852--1907), младший брат Л. О. Раевской; получил домашнее воспитание, служил по ведомству Министерства путей сообщения, скончался в Саратове.
   С. 99. ..."я не хорош, не симпатичен"... -- Соловьев начал свое письмо словами: "Константин Николаевич! / Да, я безобразен, не хорош, не симпатичен, но будьте "долготерпеливы и многомилостивы" -- не отнимайте у меня Вашей руки, не бросайте меня совсем: может быть, еще из меня что-нибудь и "выгорит" годное; право -- совесть и сознание у меня не заснули и я часто бичую себя, -- и более в оправдание ни слова!..." (Там же. Л. 36).
   С. 99. Никто не может... -- Перед этим зачеркнуто: "Симпатичны".
   С. 99. ...в формы... -- Было: "в кожу и формы".
   С. 99. ...с теми и там... -- Было: "там, и с теми".
   С. 99. ...у меня в No даже при Цветкове и Аверкиеве... -- Т. е. в Лоскутной гостинице; упомянуты К. Н. Цветков и Д. В. Аверкиев.
   С. 100. ...если не ошибаюсь... -- Далее зачеркнуто: "ничто".
   С. 100. ...благообразия и вежливости требуют... -- Было: "благообразия, вежливости и".
   С. 100. ...мещовский монах... -- Т. е монах Мещовского Георгиевского монастыря (см.: I, с. 791).
   С. 100. ...Людмила девушка не светская... -- Сестры Раевские получили лишь домашнее воспитание; малообразованность их родителей описана позднее Л. в романе "Подруги" (супруги Судогдины). Л. О. Раевскую считают прообразом Вари в пьесе Соловьева и Островского "Дикарка".
   С. 100. ...оскорбились несколько... -- Далее зачеркнуто: "м<оим>".
   С. 101. ...такая... -- Исправлено, было: "та".
   С. 101. ...против злого... -- Было: "от злого".
   С. 101. "Дня расплаты" я сам жду с нетерпением... -- Л. откликается на слова Соловьева: ""День расплаты" до сих пор еще обдумывался, теперь засяду и не отрываясь (на сколько есть время) кончу; предполагаю не ближе конца октября; я хочу непременно представить вам экземпляр где бы вы не были!" (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 37). "День расплаты" -- первоначальный вариант названия пьесы "Дикарка", в то время это была драма в 4-х актах с трагическим финалом. См. письма Соловьева к Островскому от 13 мая, 19 июля и 3 октября 1877 г. (Островский и Соловьев. С. 34, 33, 38). Первая редакция будет готова в ноябре, и Соловьев сразу начнет ее переделывать. К середине декабря будет готова вторая редакция (в 5-ти действиях) -- "Без искупления" (Там же. С. 39). Когда на Святках драматурги встретятся в Москве, Островский предложит переделать пьесу и даст ей новое название -- "Дикарка".
   С. 101. Я это сделаю с радостью; не касаясь ни хода, ни сущности ~ я нс Островский. -- Сотрудничество Соловьева и Островского складывалось так: первый предлагал готовую пьесу, второй ее редактировал, порой радикально меняя и "ход", и "сущность".
   С. 101. ...языком лихачей Островского и Щедрина... -- "Лихачами" Л. называет здесь не персонажей, а, по-видимому, самих писателей.
   С. 101. ...облекаете его... -- Далее зачеркнуто: "в не / ни".
   С. 101. ...в "Андрюше с Еленой"... -- Речь идет о пьесе "Женитьба Белугина"; "с" написано поверх "и".
   С. 101. ...некоторые... -- Далее зачеркнуто: "вещ<и>".
   С. 101. ...дуэтировать, интрига... -- В "Женитьбе Белугина" эти слова исчезли из речи Елены Карминой; слово "интрига" здесь произносит лишь Агишин, "личность поизносившаяся".
   С. 101. ...Парцевская девочка... -- Т. е. подружка Александра Семеновича Парцевского (1843, по др. свед. 1844--?), врача, выпускника Московского университета, доктора медицины (1877), одноклассника Соловьева по Калужской гимназии, впоследствии бывшего вольнопрактикующим врачом в Одессе. А. С. Парцевский был разночинцем (сын калужского портного, происходившего из крепостных), к Л. он относился как к барину-эстету, что отразилось и в его мемуарном очерке: Парцевский А. К биографии К. Н. Леонтьева / / Известия Одесского библиографического общества. 1912. T. 1. Вып. 7. С. 255--260.
   С. 101. Я, впрочем, физически и сам... -- Было: "Я впрочем и сам".
   С. 102. ...о том, что у вас было с М<арьей> В<ладиміровной>... -- Вероятно, подразумевается какое-то решительное объяснение, повлекшее скорый отъезд Соловьева.
   С. 102. Но что делать... -- Перед "что" зачеркнуто: "верьте".
   С. 102. ...не равнодушию... -- После "не" зачеркнуто: "мне".
   

279. М. В. Леонтьевой. 10 сентября 1877 г.

   Автограф неизвестен. Копия М. В. Леонтьевой: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 4--6.
   Впервые: ИП. С. 164--165.
   Печатается по копии.
   
   С. 103. ...1-ые главы Одиссея уже напечатаны... -- Имеется в виду начало четвертой части романа ("Камень Сизифа"): PB. 1877. No 8. С. 815--847.
   С. 103. Редакция ~ печатать, по-видимому, намерена пока понемногу... -- Следующие главы поместят в октябрьской книжке: Там же. No 10. С. 589--616.
   С. 103. ...если с Катковым мы не сойдемся. -- См. с. 118.
   С. 104. ...игривая кума... -- Вероятно, кто-то из местных крестьянок.
   

280. М. В. Леонтьевой. Ок. 13--14 сентября 1877 г.

   Автограф неизвестен. Копия М. В. Леонтьевой: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 6--7.
   Датируется по содержанию (по связи с предыдущим и последующим письмами).
   Впервые: ИП. С. 165--166.
   Печатается по копии.
   
   С. 105. ...в Щелканово. -- См. прим. на с. 606.
   С. 105. À la lettre! -- Буквально! (фр.).
   С. 106. ...когда я убираю грибы на подносе... -- См. в воспоминаниях М. В. Леонтьевой: Т. 6. Кн. 1. С. 130.
   

281. М. В. Леонтьевой. 17 сентября 1877 г.

   Автограф неизвестен. Копия М. В. Леонтьевой: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 7--12.
   Впервые (с сокращениями): ИП. С. 166--167.
   Печатается по копии (с исправлением погрешностей, в копии было "неутомимого гнева"; не согласован род: "состояние ... которую").
   
   С. 107. Насчет рощей... -- М. В. Леонтьева отвечала на вопрос из п. 286 (с. 89).
   С. 107. ...Бодянского, только что преставившегося... -- О. М. Бодянский скончался 6 сентября 1877 г.
   С. 108. ...прожить у Розенов до весны... -- См. прим. на с. 564.
   С. 108. ...ах! обмануть того не трудно, кто сам... -- Измененная цитата из стихотворения А. С. Пушкина "Признание" (1826).
   С. 108. ...которое испытывала мать моя, когда начались реформы... -- Ср. слова Ф. П. Леонтьевой о себе: "...я лишилась физических и моральных сил по случаю эмансипации" (Т. 10. Кн. 2. С. 714).
   С. 109. ...в Карманово! -- Имение Раевских в нескольких верстах от Кудинова. Л. говорит о визите к ним как о деле неожиданном, поскольку перед этим Е. В. Раевская запретила дочерям бывать у Л.
   С. 109. ...проститься с Осип<ом> Григорьевичем... -- В семье Раевских произошел разлад. Жена с двумя дочерьми уехала из Карманова. М. В. Леонтьева сообщала брату: "Людмила в Карманове, но там удивительные вещи делаются. -- Лизавета Васильевна, т. е. мать их, еще с июня месяца уехала в Юхнов лечиться и теперь больше в Карманово не вернется и переедет в Крутое с дочерьми Анной и Варей. Жить больше со всеми она не хочет. -- От этого и летом у нас не раз бывали все Раевские, так как сам старик их отпускает. -- Не только молодежь разъезжаются жены с мужьями, но и до старых это дошло. -- Таков, видно, уж век" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 45. Л. 2--2 об.).
   С. 109. ...лишь бы душа моя спаслась... -- Возможно, аллюзия на Книгу Иова (ср.: "Только душу его сбереги"; Иов. 2: 6). Книгу Иова Л. в 1875 г. перечитывал в русском переводе еп. Агафангела (Соловьева); см.: Т. 6. Кн. 1. С. 123.
   С. 110. ...эти о.о. Исаакии... -- Речь идет о настоятеле Оптиной пустыни (с 1862) архимандрите Исаакии (в міру Иван Иванович Антимонов; 1810--1894); канонизирован в Соборе Оптинских старцев в 1996, как всероссийский святой -- в 2000 г.
   С. 110. ...что я не вернулся к нему тогда осенью... -- Т. е. В 1875 Г.
   С. 110. Отец Климент в Москве. -- О. Климент пробыл здесь до начала октября (см.: ОР РГБ. Ф. 107. К. 6. Ед. хр. 30. No 7. Л. 11).
   

282. М. В. Леонтьевой. 22 сентября 1877 г.

   Автограф неизвестен. Копия М. В. Леонтьевой с купюрами: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 12--14.
   Фрагмент впервые: ИП. С. 167--168.
   Печатается по копии.
   
   С. 111. ...Сорокин повел меня к предводителю Рагозину... -- Речь идет о Владиміре Степановиче Сорокине (ок. 1831--1898 или 1899), гласном Мещовского уездного и Калужского губернского земских собраний, губернском предводителе дворянства (1873-- 1874), председателе Калужского Общества взаимного кредита, товарище Л. по гимназии. В 1861 г. губернский секретарь В. С. Сорокин был мировым посредником 1-го участка Мещовского уезда. О Рагозине см. прим. на с. 399.
   С. 111. ...таких записных шишек, как Сережа или Ив<ан> Степ<анович>... -- Выражение Е. П. Леонтьевой о хитрых людях (cp.: I, с. 487). Упомянуты С. О. Раевский и И. С. Куборский (см. прим. на с. 399).
   С. 112. ...Одиссея печатают... -- См. прим. на с. 611.
   С. 112. В монастыре... -- Имеется в виду Георгиевский Мещовский монастырь.
   С. 112. ...могилы наши без памятников... -- См. прим. на с. 597.
   С. 112. ...Щелкановская церковь... -- Христорождественская церковь в с. Щелканово (в настоящее время восстанавливается).
   С. 112. Эти портреты... -- О портретах детей, друзей и покровителей Ф. П. Леонтьевой см. в очерке "Рассказ моей матери...": Т. 6. Кн. 1. С. 555--556, 558--560.
   С. 112. Сапожок -- см. прим. на с. 604.
   С. 112. Насчет Мирового Съезда... -- Имеется в виду фрагмент п. 276 (с. 88).
   

283. М. В. Леонтьевой. 27 сентября -- 13 октября 1877 г.

   Автограф неизвестен. Копия М. В. Леонтьевой: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 14--20.
   Фрагмент впервые: ИП. С. 168--169.
   Печатается по копии.
   
   С. 113. Хотьков (доктор)... -- Имеется в виду мещовский уездный врач Григорий Михайлович Ходько; в 1864--1871 гг. служил врачом Каменец-Подольской мужской гимназии.
   С. 114. Губернатор -- И. Е. Шевич, см. прим. к с. 113.
   С. 114. ...насчет поездки в Болгарию. -- См. с. 118, 123.
   С. 114. Косаковский -- Владимір Денисович Коссаковский, гласный Мещовского земства.
   С. 114. ...удалиться от нее... -- Речь идет о Л. О. Раевской.
   С. 115. ...пожираемый ~ кудиновскими стенами... -- Выражение использовано в романе "Подруги" (Т. 5. С. 527).
   С. 115. Афонские письма взялся читать Губернатор Шевич с намерением попробовать издать в пользу вдов и сирот раненых воинов. -- Иван Егорович Шевич (1841--1912), калужский губернатор в 1871--1882 гг., явно симпатизировал Л., однако ни в чем не смог помочь ему (см.: I, с. 750--751). Приведем целиком письмо Шевича от 6 декабря 1877 г.:
   

Милостивый Государь
Константин Николаевич,

   Пользуясь первым удобным случаем, чтобы препроводить Вашу Афонскую рукопись по назначенному Вами адресу, я вместе с тем прошу извинения Вашего за долгое молчание. Причина тому отчасти и то обстоятельство, что до последнего времени трудно было окончательно выяснить -- успеет ли наша казенная типография исполнить труд по отпечатанию Вашего сочинения; теперь оказывается, что в виду многочисленных официальных и частных заказов работа эта ей не по силам, бесплатное же печатание со введением новых кассовых правил в типографии делается невозможным.
   Итак, мне остается только благодарить Вас за доброе намерение и просить не забыть, в случае приезда Вашего в Калугу, искреннего почитателя в лице Вашем, одного из русских пионеров на Востоке, Вам преданного

И. Шевича

   Калуга
   6 декабря / 1874 г.
   (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 284. Л. 1--1 об.).
   
   С. 115. Мухтар-Паша разбит на голову... -- Ахмед Мухтар-паша (1832--1919) командовал турецкой армией на Кавказском фронте в районе Эрзерума. Л. упоминает о его поражении при Авлияр-Аладжинском сражении, завершившемся 3 (15) октября 1877 г.
   С. 116. ...познакомился с братьями Кашкиными ~ Ник<олай> Сергеевич, которому принадлежит прекрасное имение и лес около Оптиной. -- Имеются в виду сыновья декабриста Сергея Николаевича Кашкина (1799--1868): бывший петрашевец, земский деятель, товарищ председателя Калужского окружного суда (с 1874) Николай Сергеевич Кашкин (1829--1914), владелец унаследованного от отца имения Прыски, и его младшие братья Сергей Сергеевич (1835--1892), прапорщик в отставке, земский деятель Перемышльского уезда Калужской губернии (с 1875), и Георгий (Юрий) Сергеевич (1843--не ранее 1904) -- юрист, кандидат права, член Калужского губернского статистического комитета (как и Николай Сергеевич), гласный козельского земского собрания. Еще один брат, Александр Сергеевич (1840--1883), начавший службу в лейб-гвардии Преображенском полку, в 1870-е гг. служил военным судьей в Вильно и Варшаве, Л. едва ли мог с ним познакомиться в Калуге; скончался в чине генерал-майора.
   С. 116. ...наруже около больницы... -- Старая монастырская больница размещалась внутри монастырской ограды, Л. же имеет в виду новую постройку, вблизи которой на покое жил архимандрит Ювеналий (Половцев) (см.: Т. 6. Кн. 2. С. 39, 674). "На южной стороне обители, за оградою, в фруктовом саду, построена в 1874 году новая двухэтажная больница для братии монастырской, а также и для больных мірян, с церковию во имя пр. Илариона Великого. Церковь устроена по высоте обоих этажей, вся каменная <...>. Нижний этаж больницы <...> также каменный. Верхний этаж деревянный; назначен для больных и прислуги. <...> Все здание больницы имеет вид буквы П. / Главный фасад обращен на юг. Восточную ветвь составляет отдельный одноэтажный деревянный барак для мірян. <...> Из коридора есть выход на крытый балкон, где больные <...> могут пользоваться свежим воздухом. / Больница эта устроена по плану инженера Лилье, состоящего при Калужском земстве, а в некоторых частях по образцу Хлюстинской больницы, известной своим хорошим устройством" (<Леонид (Кавелин), архим.> Историческое описание Козельской Введенской Оптиной Пустыни. Изд. 3-е, доп. М., 1875. С. 145--146). Упомянут военный инженер, впоследствии генерал-майор Иван Иванович Лилье (1840--1910).
   С. 116. Бедный Дмитрий У<нковск>ий... -- Дмитрий Семенович Унковский (1831--1901), сын С. Я. Унковского (см.: I, с. 535); выпускник юридического факультета Московского университета (1855), помощник столоначальника Калужского губернского правления (1856), чиновник особых поручений в Калужской казенной палате (1857), с 1858 г. служил в Морском министерстве; с 1876 г. инспектор народных училищ Калужской губ. (впоследствии директор народных училищ), уездный предводитель дворянства; дальний родственник Л.
   С. 116. ...у Кулона... -- Французский повар Кулон, приехавший в Калугу из Петербурга в 1858 г., открыл здесь на Никитской улице гостиницу с ресторацией (здание сохранилось, соврем, адрес: ул. Ленина, д. 121).
   С. 116. ...молодой Киреевский, сын того родоначальника Славянофилов... -- Имеется в виду Николай Иванович Киреевский (1848--не ранее 1917), сын Ивана Васильевича Киреевского (1806--1856), лихвинский уездный предводитель дворянства в 1876--1878 гг.; И. В. Киреевский, литературный критик, философ, публицист, был, наряду с А. С. Хомяковым, идеологом раннего славянофильства, которое предпочитал называть "славяно-христианским направлением".
   С. 116. ...тот самый, что похоронен в Оптиной... -- И. В. Киреевский, а также его жена Наталья Петровна (урожд. Арбенева; 1809--1900) и брат Петр Васильевич (1808--1856) погребены близ Введенского храма в Оптиной пустыни. (Описание памятника на могиле см.: <Леонид (Кавелин), архим.> Историческое описание Козельской Введенской Оптиной Пустыни. С. 188--189.) И. В. Киреевский, под влиянием своей жены, стал духовным сыном преп. Макария Оптинского (1788--1860). Сближение Киреевского с оптинским старцем относится, предположительно, к началу 1840-х гг. В октябре 1845 г. в письме к С. П. Шевыреву Киреевский говорил об о. Макарии как об "одном из самых высоких и замечательных старцев, еще хранимых Богом в России" (ОР РНБ. Ф. 850. Ед. хр. 290. Л. 7). С этих пор устанавливается самая тесная связь между Киреевским и старцем, поддерживаемая и перепиской, и личным общением. Оптина пустынь находилась неподалеку от Долбино, родового имения Киреевских, поэтому Иван Васильевич, нередко с семьей, приезжал в обитель, и сам о. Макарий навещал своих духовных детей. Благодаря его окормлению "внутреннее устроение" Киреевского получает почти аскетический характер "трезвения ума" и "бдения над сердцем". Кроме того, он вместе с преп. Макарием готовил к печати фрагменты изданного еще Паисием Величковским русского "Добротолюбия", наследие свв. Исаака Сирина, Максима Исповедника, Симеона Нового Богослова, Иоанна Лествичника, Аввы Фалассия и др.
   С. 116. Молодой Киреевский оказался единомышленником и воспитанником О.о. Макария и Илариона Оптинских. -- После кончины старца Макария Н. П. и Н. И. Киреевские исповедовались у преп. Илариона Оптинского (в міру Родион Никитич Пономарев; 1805--1873; скитоначальник, духовник Оптиной пустыни).
   С. 116. ...так К<уборск>ий зовет... -- По нашему предположению, здесь идет речь не о Н. И. Киреевском (его фамилия в письме не сокращена), а об И. С. Куборском, чью фамилию (как и других калужских знакомых Л.) М. В. Леонтьева сокращала в своих копиях.
   С. 116. ..Анна Федоровна Аксакова ~ по поводу суда Митрофании... -- А. Ф. Аксакова (урожд. Тютчева; 1829--1889) -- старшая дочь Ф. И. Тютчева от первого брака, фрейлина (с 1853) цесаревны, затем Имп. Марии Александровны, наставница ее детей -- вел. княжны Марии Александровны, вел. кн. Сергея Александровича и Павла Александровича; с 1866 г. жена И. С. Аксакова, после его смерти издательница его сочинений и писем, мемуаристка. Описанный эпизод произошел осенью 1874 г., в самом начале знакомства Л. с Аксаковыми. В октябре 1874 г. Московский Окружной суд обвинил игумению Митрофанию (в міру бар. Прасковья Григорьевну Розен; 1825--1899), настоятельницу Серпуховского женского монастыря и основательницу Покровской общины в Москве, в ряде мошенничеств и подделок документов, предпринятых для обогащения не личного, но возглавляемых ею обителей. Л. с особенным вниманием относился к этому судебному процессу как потому, что обвиняемая была родной сестрой бар. Д. Г. Розена, в имении которого он служил в 1858--1860 гг., так и потому, что видел в принятом приговоре одно из знамений времени (впоследствии он будет противопоставлять два судебных решения, восторженно принятых "публикой": оправдательный приговор террористке В. И. Засулич и обвинительный игуменье, чей титул в міру подчеркивался обвинителями). Еще одна причина "симпатии" Л. к игуменье Митрофании зафиксирована Ю. С. Карцовым: "...в ее образе ярко сказались бытовые черты" (Сборник. С. 252).
   С. 116. ...у него 5 000 десятин земли... -- Н. И. Киреевский унаследовал от отца имение Долбино в 40 верстах от Оптиной пустыни.
   С. 117. ...distinction... -- Изысканность (фр.); часто употребляется в значении "благородные манеры".
   С. 117. ...у Фалеева в Банке... -- Владимір Федорович Фалеев входил в правление Малютинского банка, в 1881 г. -- его директор.
   С. 117. ...после чтения Исаака Сирина... -- Настольной книгой Л. было оптинское издание "Слов подвижнических" Аввы Исаака Сирина (VII в.) в церковнославянском переводе (Святого Отца нашего Исаака Сирина, епископа бывшего Ниневийского Слова духовно-подвижнические, переведенные с греческого старцем Паисием Величковским. Изд. Козельской Введенской Оптиной Пустыни. М.: Унив. тип., 1854). Эту книгу, причем именно в паисиевом переводе, Л. считал "перлом аскетической литературы" (Т. 6. Кн. 1. С. 294). По его свидетельству, Оптинские старцы предлагали творения Исаака Сирина только тем, "кто или духовно опытнее, или по-мірски образованнее": "Духовная пища должна быть разная: кому "млеко", а кому густая пища, твердая; кому Ставрофила, а кому -- Исаак Сирин" (Там же. С. 295, 297). См. также: Т. 9. С. 172.
   С. 117. ...от Цветкова и Иславина... -- Т. е. от секретарей редакции "Русского вестника" и "Московских ведомостей"; Константин Александрович Иславин (1827--1903) -- друг Л. Н. Толстого, дядя его жены.
   С. 118. ...был у Иверской... -- Одна из главных московских святынь, чудотворная Иверская икона Пресвятой Богородицы, список с находящейся на Афоне иконы, принесенный в Москве 13 октября 1648 г., хранилась в специально построенной для нее часовни у Воскресенских ворот Кремля. Л. старался выбирать гостиницы недалеко от этого места.
   С. 118. ...со всеми "ci-joint"... -- Приложениями (фр.).
   С. 118. Петербургские газеты ~ начинают обо мне говорить; даже "Голос" очень хвалит Одиссея. -- Имеются в виду рецензия В. В. Маркова в "Санкт-Петербургских ведомостях" (1877. No 230. 21 авг. С. 2; подп.: В. М.) и неизвестного автора в газете "Голос" (Г. 1877. No 230. 29 сент. С. 1); см.: Т. 4. С. 957.
   

284. М. В. Леонтьевой. 19 октября 1877 г.

   Автограф неизвестен. Копия М. В. Леонтьевой с купюрой: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 29--33.
   Фрагмент впервые (с нрзб.): ИП. С. 169--170.
   Печатается по копии.
   
   С. 119. ...я тебе пришлю 8-ую ч<асть> "Анны Карениной"... -- Заключительная часть романа, в которой Л. обратил внимание прежде всего на главы, посвященные религиозным исканиям Лёвина.
   С. 119. ...скажу только то, с чего Исаак Сирин начинает свою великую книгу. -- "Что без страха Божия нельзя Православным быть". -- Слово 1 "Об отречении от міра и о житии монашеском" преп. Исаака Сирина начинается с темы страха Божия (первая фраза: "Страх Божий есть начало добродетели"), который трактуется как главное условие приближения к Богу, цель перенесения скорбей: "Начало истинной жизни в человеке -- страх Божий. А он не терпит того, чтобы пребывать в чьей-либо душе вместе с парением ума; потому что при служении чувствам сердце отвлекается от услаждения Богом". Страх Божий Авва Исаак противопоставляет "боязни", "страху смертному" и проч. Для удобства современного читателя цитаты приводим по переводу С. Соболевского: Иже во святых отца нашего Аввы Исаака Сириянина Слова подвижнические. М., 1993 (репр. изд.: Сергиев Посад, 1911). С. 1, 3.
   С. 119. А Толстому, как и Мад<ам> Розен, все хочется любить Бога без страха... -- Ср. с более поздним наблюдением о Левине, герое "Анны Карениной": "...он помешан на любви только к собственным сердечным движениям <...> для него <...> не Бог -- любы есть, а собственная его любы, его мгновенные добрые движения -- суть Бог и больше ничего..." (Т. 8. Кн. 1. С. 308). Мадам Розен -- баронесса М. Ф. Розен (см.: I, с. 606).
   С. 119. ...купить тебе еще Исаака Сирина и Фаррару, которого мне дал читать теперь Истомин. -- Речь идет об английском писателе и богослове Фредерике-Вильяме Фарраре (1831--1903) и его книге "The Life of Christ" (1874, в рус. переводах -- "Жизнь Иисуса Христа"). Поэт и журналист Владимір Константинович Истомин (1848--1914), в то время сотрудник "Московских ведомостей" и редактор их неофициальной части, вероятно, снабдил Л. одним из двух появившихся тогда изданий русского перевода этой книги: М.: Тип. "Современные известия", 1876 (пер. Ф. Матвеева); М.: Тип. И. А. Лебедева, 1877; скорее всего первым: рекламные объявления о продаже этого издания в магазине А. Н. Ферапонтова помещались в "Московских ведомостях" (см., например: МВ. 1877. No 314. 18 дек. С. 1). С 1881 г. Истомин издавал журнал "Детский отдых", где планировал переиздать повесть Л. "Дитя души" (см.: Т. 3. С. 737). Купить оптинское издание Исаака Сирина (см. прим. на с. 617--618) Л. не смог, нашел только новый русский перевод (см. с. 138).
   С. 119. Твои взгляды на Ренана хороши... -- С книгой философа, семитолога, историка религии Жозефа-Эрнеста Ренана (1823--1892) "Vie de Jésus" ("Жизнь Иисуса", 1863), входящей в его фундаментальный труд "Histoire des origins du christianisme" ("История происхождения христианства". Vol. 1--8. Paris, 1863--1883), М. В. Леонтьева была знакома еще с ранней юности. Связанный с этим эпизод войдет в роман "Подруги". Отец-атеист предлагает дочери сочинение Ренана, чтобы отвлечь ее от мыслей о Церкви и выбить "бредни поповские", но "эта книга вопреки желанию отца подействовала на нее благоприятно для религии": "В доме их до такой степени все истинно религиозное было забыто, до того даже презираемо, что и Ренан не мог уже вредить, а принес пользу" (Т. 5. С. 559).
   С. 119. ...как хорошо изображено у него брожение умов и томление сердец в греко-римском и азиятском обществе того времени ~ как рады всему новому. -- Римские дамы еще до принятия Христианства субботствуют как еврейки... -- Упоминание об умонастроениях позднеантичного міра есть в книгах Ренана "Les Apôtres" ("Апостолы", 1866) и "Saint Paul" (в рус. изд. -- "Апостол Павел", 1869). Ср.: "Великая идея всеобщего братства, созданная почти исключительно школою стоиков, широкое чувство гуманности -- все это было плодом менее узкого режима, менее исключительного воспитания граждан. Каждый уже мечтал о новой эре, о новых міраx. <...> отовсюду настойчиво выражалась потребность в монотеистической религии, которая поместила бы во главу угла своей морали божественные предначертания. Приближалось время, когда натуралистические религии спустились до уровня простого ребячества, паясничания колдунов и не могли уже удовлетворить те общества, которые почувствовали настоятельную нужду в религии моральной, философской. В Персии и в Индии этой потребности удовлетворяли зороастризм и буддизм. То же самое, но без сколько-нибудь прочного успеха пытались дать греческому міру орфизм и мистерии. В ту эпоху, о которой мы говорим, эта задача предстала перед міром во всем своем торжественном и властном величии и всецело овладела им" (Ренан Э. Апостолы / Пер. с фр. М. А. Шишмаревой. СПб., Б/г. С. 201, 212); "...даже в тех городах, где не было евреев, всегда имелось несколько лиц, которые справляли шабаш. <...> Все лучшие элементы женского общества Фессалонини уже давно соблюдали шабаш и еврейские обряды; сливки этих благочестивых женщин устремились к новым проповедникам" (Ренан Э. Апостол Павел / Полн. пер. с XIV фр. изд. Вл. Кауфмана. СПб., 1907. С. 58, 64).
   С. 120. "Les jours se suivent et ne se ressemblent pas!I!..." -- День на день не приходится! (фр.).
   С. 120. ...еще в ноябрьской книжке. -- Очередные главы "Камня Сизифа": PB. 1877. No 11. С. 270--317.
   С. 120. ...дамы появятся в обилии только в последних главах... -- В полной мере замысел остался нереализованным: лишь внесценическим персонажем осталась мадам Виллартон (ее прообразом была Ф.-Дж. Блант), не развита линия г-жи Исаакидес, наконец, повествование оборвалось не дойдя до обещанной читателю истории двух браков главного героя.
   С. 120. Благодаря дворянскому элементу в Редакции (Иславину, Истомину и т. д.), заменившему попов Назаревских и Ко... -- Имеется в виду выпускник Смоленской духовной семинарии Сергей Владимірович Назаревский (кон. 1840-х--1896), секретарь редакции "Русского вестника". В изданиях Каткова сотрудничал его младший брат В. В. Назаревский (см. прим. на с. 838). См. также прим. на с. 618, 619.
   С. 120. ...практический Ив<ан> Степ<анович>... -- И. С. Куборский; см. прим. на с. 599.
   С. 121. ...поступить ~ в Архив Минист<ерства> Ин<остранных> Дел в Москве... -- Об этом месте Л. подумывал еще в 1875 г. (см.: Т. 6. Кн. 1. С. 79). С 1874 г. Московский Главный архив размещался в б. палатах Нарышкиных на углу Моховой и Воздвиженки (на месте нынешнего главного здания РГБ).
   

285. М. В. Леонтьевой. 24 октября 1877 г.

   Автограф неизвестен. Копия М. В. Леонтьевой с купюрой: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 20--25.
   Фрагмент впервые: ИП. С. 171--172.
   Печатается по копии.
   
   С. 123. ...дочь Т<аисы>. -- Александра, дочь T. С. Латышевой, б. кудиновской крепостной.
   С. 124. Какая-то Ольга Голохвастова ~ написала большую драму в стихах и заняла в октябрьской книжке разом 7 листов... -- Ольга Андреевна Голохвастова (урожд. Андреевская; ?--1897) -- внебрачная дочь гр. Е. П. Ростопчиной и А. Н. Карамзина, жена П. Д. Голохвастова; в "Русском вестнике" была опубликована ее историческая драма в 5-ти действиях "Две невесты" (1877. No 10. С. 617--727; отд. изд.: М., 1877).
   С. 124. Рагозин -- см. прим. на с. 599.
   С. 124. ...мыслей, поданных мне Куборским... -- См. прим. на с. 599.
   С. 124. ...(твой) Козловский ~ В. С. С<орок>ин... -- См. прим. на с. 599.
   С. 124. Воскобойникова увидал случайно... -- Еще в 1875 г. Л. писал о том, как трудно застать на месте помощников Каткова.
   См.: Т. 6. Кн. 1. С. 85, 87.
   С. 125. ..."en disponibilité". -- В распоряжении (фр.).
   С. 125. Доктор Медведев... -- Лев Спиридонович Медведев -- доктор медицины (1861), сверхштатный (в 1880-е гг. -- штатный) врач московской Лечебницы для приходящих неимущих больных при Комитете попечительства о бедных.
   С. 126. ...часовни Иверской Божией Матери... -- См. прим. на с. 618.
   С. 126. ...о Христианской кончине живота и добром ответе на Страшном Судилище Христовом! -- Отсылка к просительной ектении. См. прим. на с. 573.
   С. 126. ...Фаррару... -- См. прим. на с. 619.
   С. 127. ...отец Климент... -- См. прим. на с. 510--511.
   С. 127. ...о том юноше Галахове ~ Иониной племянник... -- Речь идет о племяннике Л. Ю. Иониной, Николае Галахове. В Москве он выполнял некоторые поручения Л.; сохранилось его письмо от 25 мая 1876 г. (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 102). Возможно, это одно лицо с Николаем Павловичем Галаховым (1855--1936), впоследствии женившемся на племяннице А. А. Фета Ольге Васильевне Шеншиной.
   С. 128. ...когда Бог за ны -- никто же на ны! -- Рим. 8:31; "ны" -- нас, ц.-сл.
   С. 128. Верочке Неклюдовой подарил портрет мерзавца Цертелева... ~ Это теперь историческое лицо! -- См. прим. на с. 607. О. С. Карцова напишет Л. 8 марта 1878 г., перечисляя обсуждаемые в Петербурге темы: "Церетелев, приобретающий большую популярность благодаря 4-м Георгиям -- его все немедленно узнают по этим знакам отличия..." (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 2).
   

286. М. В. Леонтьевой. 30 октября 1877 г.

   Автограф неизвестен. Копия М. В. Леонтьевой: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 25--28.
   Впервые в сокращении: ИП. С. 172--174.
   Печатается по копии.
   
   С. 128. ...Икону Иверской Божьей Матери приносили ~ в 2 часа ночи... -- В ночные часы в специальной карете чудотворную Иверскую икону возили по домам (например, по вызовам к тяжело больным и т. п.).
   С. 129. ...воспевание, которое мы слышим уже с конца прошлого века (Ж. Ж. Руссо ~ Бер<нарден> де С<ен>-Пьерр и т. п.), есть гораздо больше проявление философского пантеизма, чем Христианства. -- "Воспевание" в идиллических сюжетах и сценах гармонических отношений между людьми на лоне первозданной природы, как и философско-этические идеи названных авторов, не связаны с пантеизмом (от греч. πᾶν -- всё, θεό -- бог), философским учением, постулирующим единство (а в некоторых версиях и тождество) Бога и міра. Міровоззрение Руссо развивалось в русле деизма (от лат. deus, бог), религиозно-философского направления, согласно которому нет личного Бога как средоточия абсолютного разума и воли, созидающих и движущих бытие путями Провидения, а есть лишь некая безличная первопричина возникновения міра, давшая ему законы развития и не вмешивающаяся в его судьбу. Нет никаких оснований усматривать во взглядах Руссо черты пантеизма. Только с большой долей условности можно говорить о пантеизме французского писателя, натуралиста, популяризатора руссоистских идей Жака-Анри Бернардена де Сен-Пьера (1737--1814), и то лишь в отношении его книги "Etudes de la Nature" ("Этюды о природе", 1784), написанной под влиянием Ж.-Л.-Л. Бюффона (см. прим. на с. 627), и сочинения "Harmonies de la Nature" ("Гармонии природы", 1815).
   С. 129. "Пострадах и слякохся до конца ~ отдалече от мене сташа". -- Пс. 37: 7--13 (в последнем стихе должно быть: "отдалече мене").
   С. 129. "Восставше на мя свидетели неправедные ~ молитва моя в недро мое возвратится". -- Пс. 34: 11--13 (должно быть: "не ведех", "облачахся").
   С. 129. В Угреше ~ не только братья по плоти, но и близкие по сердцу неправедно восставали на меня. -- "Братья по плоти" -- А. Н. и Б. Н. Леонтьевы; "близкие" -- слуга Георгий (ср.: Т. 6. Кн. 1. С. 239).
   С. 129. "Попечение жития изгна мя рая и что сотворю окаянный!.." -- Неточная цитата из тропаря по 5-й кафизме Псалтыри (должно быть: "...что сотворю отчаянный").
   С. 129. "Скажи ми Господи ~ число дней моих кое есть?" -- Пс. 38: 5.
   С. 129. "Ослаби ми ~ прежде даже не отыду (не умру)". -- Пс. 38: 14.
   С. 129. "Терпя потерпех Господа ~ вложи в уста мои песнь нову..." -- Пс. 39: 2--4 (цитируется по памяти, с купюрами).
   С. 129. "Бог нам прибежище и сила, помощник в скорбех..." -- Пс. 45: 2.
   С. 129. "Благодарим Тя, Г<оспо>ди, о всех благодеяниях Твоих!" -- Начало молитвы по 6-й кафизме Псалтыри.
   С. 130. "Бог яве приидет, Бог наш, и не премолчит!" -- Пс. 49: 3.
   С. 130. "Се бо Бог ~ заступник души моей..." -- Пс. 53: 6.
   С. 130. "Г<оспо>ди Боже мой ~ не чаях видети!!!" -- Цитируемая по памяти (с купюрой) молитва по 7-й кафизме.
   С. 130. ...в Университетской церкви... -- Имеется в виду церковь св. мц. Татианы в главном здании Московского университета на Моховой ул.
   С. 130. ...у о. Иеронима... -- Об о. Иерониме (Соломенцеве) см.: I, с. 701.
   С. 130. ...увидать Киреевского... -- Речь идет о Н. И. Киреевском (см. с. 116).
   С. 130. ...его мать... -- См. прим. на с. 616.
   С. 130. ...то, что Кошелева тебе сказала -- это такой вздор... -- Имеется в виду Ольга Федоровна Кошелёва (урожд. Петрово-Соловово; 1816--1893), жена славянофила А. И. Кошелёва, по-видимому, высказавшая свое суждение о семейном положении Л. (ср. с. 131). М. В. Леонтьева могла познакомиться с ней в Рязани (у Кошелева было имение Песочня в Рязанской губ.).
   С. 131. ...у Иониной... -- См. прим. на с. 530.
   С. 131. Т<аиса>... -- См. прим. на с. 621.
   

287. Н. Я. Соловьеву. 10 ноября 1877 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1016. Л. 34-- 35 об.
   Фрагмент впервые (по копии): ИП. С. 174--175.
   Печатается по автографу.
   
   Соловьев ответил 23 ноября (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 38--39 об.), до этого он писал М. В. Леонтьевой 5 ноября из Мосальска, отвечая на ее письмо: "...меня опечалило, что Кон<стантин> Ник<олаевич> уехал в Москву, ни строки не написавши мне, как он обещал, -- а я только что собирался съездить к нему еще прочесть свою рукопись; теперь я не знаю даже и его адреса. Признаюсь Вам, -- меня берет даже раздумье: уехал ли он действительно в Москву? -- Может быть, он просто не желает видеть моей физиономии, опасаясь за свои нервы; тогда Бог с ним: я не имею права питать претензии; и все-таки буду его любить. <...> Я начал переписку новой вещи: кое-что изменил немного очень; название даю: "Без Искупления" драма в 5 действ<иях>" (Там же. Ед. хр. 358. Л. 1-2).
   
   С. 132. По внешности все то же. -- Т. е. то же, что и в 1876 г. С. 132. Иверская -- см. прим. на с. 618.
   С. 132. Неклюдовы -- см. прим. на с. 517.
   С. 132. Не пришлете ли Вы мне сюда "День расплаты"? -- Соловьев ответит: "А только что на Казанскую собирался съездить к Вам, по Вашему соизволению, прочитать еще свою рукопись; -- я решил, что вы не хотели меня видеть, что Вы боялись расстроить нервы, и с глубокою тяжестью, должен сознаться, я заслужил это <...>. Я жив, скучаю, тяну лямку, а всё свободное время переписываю рукопись; через две недели она будет готова, хотя скверно переписанная; если Вы будете в Москве еще, то я пришлю и тогда дерзну просить Вас "проглотить пилюлю". <...> Новую вещь я нарек "Без искупления" -- драма в 5 действиях, а то всё выходят "дни"!.. <Намек на предыдущую пьесу -- "Счастливый день". -- Ред.> В глубине я таю эгоистическую мысль: если б Вы не уехали никуда, на Ваших глазах, может быть, я скорее бы исправился; с Вашим отъездом, я чувствую, у меня оторвется что-то живое и очень хорошее!" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 38 об., 39 об.).
   С. 132. ...у этого надменного и лживого животного. -- Л. так отзывается об А. Н. Островском, основываясь на постоянных жалобах Соловьева на своего "патрона". В то же время с самим Островским Соловьев сохранял другой тон -- почтительно-благоговейный.
   С. 133. Доброму Васе поклон. -- См. прим. на с. 594.
   

288. М. В. Леонтьевой. 15 ноября 1877 г.

   Автограф неизвестен. Копия М. В. Леонтьевой: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 33--35.
   Фрагмент впервые: ИП. С. 175--176.
   Печатается по копии.
   
   С. 133. ...статью мою, к<ото>рую ты исправляешь. -- Речь идет о статье "Русские, греки и юго-славяне".
   С. 133. ...убиваешься с девчонками. -- Подразумевается преподавание в женской прогимназии в Сапожке.
   С. 134. ...с О<льги> Ф<едоровны>... -- О. Ф. Кошелева.
   С. 134. ...горничная... -- прислуга в Лоскутной гостинице.
   С. 134. ...юноша Галахов ~ Ионинский... -- См. прим. на с. 622.
   С. 134. ...ночной штурм Карса ~ крепости, которую в 55-м году так долго осаждал ~ Муравьев... -- По поводу взятия Карса 17--18 ноября 1877 г. после осады и штурма под командованием генерал-лейтенанта И. Д. Лазарева (1820--1879) Л. вспоминает события Восточной войны 1853--1856 гг., когда Карс был взят 16 ноября 1855 г. войсками под командованием Николая Николаевича Муравьева (1794--1866), получившего после этого прибавку к фамилии: Муравьев-Карский. Поскольку Л. в это время постоянно читал "Московские ведомости", можно предположить, что он обратил внимание на статью А. Л. Зиссермана "Карс пал!" (МВ. 1877. No 283. 14 нояб. С. 3).
   С. 134. ...взятие редута около Плевны солдатами Гурко ~ корреспонденцию Князя Шаховского... -- Речь идет о корреспонденции, в которой описывался десятичасовой бой 12 октября за редут в Горном Дубнике: Шаховской А., кн. Дольний Дубник, 29 октября // МВ. 1877. Особ. приб. к No 283. 15 нояб. С. 2--3. Кн. Лев Владимірович Шаховской (1849--1897) -- автор книги "С театра войны (1877--78). Два похода за Балканы" (М., 1878), куда вошли его газетные корреспонденции; зять Каткова (женат на его дочери Варваре Михайловне); перед началом русско-турецкой войны служил 3-м секретарем посольства в Константинополе. Иосиф Владимірович Гурко (1828--1901) -- генерал-адъютант (с декабря 1877--генерал от кавалерии, с 1894--генерал-фельдмаршал), один из самых ярких полководцев русско-турецкой войны.
   С. 134. Статью есть надежда скоро напечатать. -- Статья будет опубликована в февральской книжке "Русского вестника" за 1878 г. (С. 747--788). На ее публикации настоял Н. А. Любимов (см. с. 448).
   

289. М. В. Леонтьевой. 27 ноября 1877 г.

   Автограф неизвестен. Копия М. В. Леонтьевой (с купюрами): РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 35--38.
   Фрагмент впервые: ИП. С. 177.
   Печатается по копии.
   
   С. 135... .дописывал "Одиссея" к декабрьской книжке. -- См.: PB. 1877. No 12. С. 512--559.
   С. 135. ...у Мад<ам> Мейер... -- Примечание М. В. Леонтьевой: "рекомендует места для гувернан<ток> и т. п." (РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 35). Возможно, одно лицо с Еленой Алексеевной Мейер, вдовой врача, служившей бухгалтером Совета Училищ Ордена св. Екатерины и Александровского.
   С. 135. ...к доктору Медведеву (на самый конец Спиридоновки)... -- Л. С. Медведев (см. прим. на с. 622) владел на этой улице собственным домом; см.: Адрес-календарь разных учреждений г. Москвы на 1878 год. М., 1877 С. 637.
   С. 135. ...на Дмитровку -- в типографию Каткова... -- Имеется в виду арендованная Катковым Университетская типография, помещавшаяся в здании на углу Большой Дмитровки (д. 34) и Страстного бульвара.
   С. 135. ...у Неклюдовых... -- Неклюдовы занимали казенную квартиру в Александровском дворце.
   С. 135. ...прогресс благоденствия и широкое развитие науки несовместимы... -- Cp.: Т. 7. Кн. 2. С. 172.
   С. 135. ...блажен претерпевый до конца... -- Аллюзия на слова Христа: "...претерпевший же до конца спасется" (Мф. 10: 22; 24: 13; Мк. 13: 13).
   С. 136. ...с восхитительной его Марьей Гавриловной ~ ужасно лукава и с душком... -- Т. е. своенравная, капризная. О М. Г. Неклюдовой см.: I, с. 747--748.
   С. 136. Верочка -- В. В. Неклюдова.
   С. 136. ...о Фефеле Федоровне Кошелевой. -- "Фефёлой" Л. прозвал О. Ф. Кошелеву (см. прим. на с. 624).
   С. 136. ...в пользу воспитания болгарских сирот. -- Училища для воспитания южнославянских сирот были созданы при НовоАлексеевском монастыре, при Покровской общине.
   С. 136. Бюффон сказал -- "Le genie с est la patience!" -- Гений -- это терпение! (фр.). Афоризм французского естествоиспытателя и писателя Жоржа-Луи Леклерка, графа де Бюффона (1707--1788), записанный М.-Ж. Эро де Сешелем (1759--1794) и приведенный в его книге "Voyage a Montbard en 1785" (точный текст: "Гений -- всего лишь большая способность к терпению").
   С. 136. ...ах, обмануть того не трудно, кто сам... -- См. прим. на с. 612.
   С. 137. "Царство Божие -- внутрь вас"... -- Лк. 17: 21.
   С. 137. ...грустно ~ без Исаака Сирина; куплю себе новый... -- См. прим. на с. 617--619.
   С. 137. ...Фаррара... -- См. прим. на с. 628.
   С. 137. ...far niente... -- ничегонеделание (um.).
   С. 137. ...Таиса (б<ольшей> ч<астию> одна)... -- Подразумевается: без дочери.
   С. 137. ...к Мад<ам> Иониной... -- См. прим. на с. 530.
   

290. М. В. Леонтьевой. 10 декабря 1877 г.

   Автограф неизвестен. Копия М. В. Леонтьевой: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 38--40.
   Фрагмент впервые: ИП. С. 178--179.
   Печатается по копии.
   
   С. 138. Кате сегодня напишу... -- Письма к Е. В. Самбикиной не сохранились.
   С. 138. А все Исаак Сирин. ~ И перевод другой; понятнее и вместе с тем хуже. -- Имеется в виду перевод под ред. А. В. Горского: Иже во святых отца нашего аввы Исаака Сириянина, подвижника и отшельника, бывшего епископом христолюбивого града Ниневии, Слова подвижнические. М., 1854. Л считал, что в этом переводе ослабела присущая преп. Исааку Сирину "особая мистическая музыка" (Т. 6. Кн. 1. С. 295).
   С. 138. ...не забудь Оптинскую ~ привезти сюда. -- Об оптинском издании см. прим. на с. 617--618. В 1878 г. Л. будет просить Карцовых купить для него полюбившийся ему славянский перевод "Слов подвижнических" (см. с. 178).
   С. 139. "Non, non, les moines sont trop mystiques!" -- Нет, нет, монахи слишком мистичны! (фр.).
   С. 139. Нельзя еще без Медведева. -- Ср. с. 125, 135.
   С. 139. ...Фаррару -- чужую книжку. -- Книга принадлежала B. К. Истомину, ср. с. 119.
   С. 140. ...для Русского Вестника ~ "Враги ли мы с Греками?" -- Статья будет напечана в газете "Русский мір" (см. прим. на с. 633).
   С. 140. Психич<еский> строй ~ взял ~ Иловайский; чтобы видеть -- можно ли это напечатать в "Чтениях Истории и Древностей" (где был ~ Бодянский и где был напечатан мой Византизм). -- Речь идет об историке и публицисте Дмитрии Ивановиче Иловайском (1821--1920) и О. М. Бодянском (см.: I, с. 745, 762); "Психический строй..." -- см. прим. на C. 512.
   С. 140. Завтра, кажется, будет в Москов<ских> Ведом<остях> ~ статья о Памятнике (проект) Кутузову в деревне Филях. -- Статья "О памятнике в Филях" будет опубликована 13 декабря; см.: Т. 7. Кн. 2. С. 730.
   С. 140. Всех выбранил по-моему... -- Возможно, статью при публикации сократили. В известном тексте выражено лишь насмешливое опасение, что "все ... непременно кончится небольшой пирамидой <...> с граненою главкой наверху" (Там же. Кн. 1. С. 499).
   С. 140. ...в Современных Известиях ~ замечание за гпо, что Одиссей очень тянется. -- Речь идет о статье Василия Алексеевича Лебедева, в которой говорилось, что романы Л. и Мельникова-Печерского тянутся так долго, "что критик теряет всякую охоту говорить о них читателям" (L. V. <Лебедев В. А.> Русские журналы // СИ. 1877. No 337. 7 дек. С. 2).
   

291. Н. А. Любимову. 13 декабря 1877 г.

   Автограф: ОР РНБ. Ф. 124. Ед. хр. 2471; копия, рукой Н. О. Лернера: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 33.
   Печатается впервые по автографу.
   
   Отношения Леонтьева с Николаем Алексеевичем Любимовым (1830--1897), физиком, профессором Московского университета, одним из главных помощников Каткова по изданию "Русского вестника", никогда не были особенно близкими или вообще ровными. Более тесно им пришлось сотрудничать после кончины П. М. Леонтьева, когда именно Любимов стал "курировать" публикации Константина Николаевича в журнале, осуществляя и функции внутриредакционной цензуры (ср. с. 356). Отзывы Леонтьева о нем преимущественно негативны (cp.: I, с. 413), что не исключало между ними "приятельских бесед" (cp.: Т. 9. С. 248). В высшей степени благоприятный отзыв оставил Леонтьев о книге Любимова "Против течения" (Там же. С. 226), которая нравилась и Т. И. Филиппову (см.: Т. 8. Кн. 2. С. 824). Почти ничего не известно об их общении после переезда Любимова в 1882 г. в Петербург после его назначения в Совет Министерства народного просвещения. Есть, однако, письмо, в котором Любимов призывает Леонтьева не забывать его при посещении столицы (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 174). С годами расхождения наростали, и в конце 1880-х гг. Любимов в газете "Свет" будет обличать Л. как болезненного парадоксалиста (см.: Т. 8. Кн. 2. С. 1096--1097, 1136; Пророки Византизма. С. 586). Публикуемое письмо связано с финансовыми расчетами редакции и автора -- вычетом из гонорара за "Камень Сизифа" в счет погашения старого долга.
   

292. Н. Я. Соловьеву. 26 декабря 1877 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1016. Л. 36.
   Печатается впервые.
   
   Шутливая записка на листе бумаги, в который, вероятно, был завернут некий подарок Леонтьева Соловьеву, сделанный, что знаменательно, в день московской премьеры "Женитьбы Белугина". А. С. Парцевский вспоминал, что в этот день Соловьев и Леонтьев пришли в Малый театр вместе инкогнито: "Автора в театр сопровождал К. Н. Леонтьев, где я впервые увидел издали этого странного человека, одетого в черный суконный казакин, доверху застегнутый, в крахмальную белую рубашку со стоячим воротником и манжетами. Чтобы никто не мог подозревать присутствия автора в театре, Леонтьев и Соловьев взяли места на балконе 2-го яруса у самого подножия райка. Это удалось вполне. На вызовы авторов М. П. Садовский, игравший молодого Белугина, вполне искренно сказал, что авторов в театре нет. Успех комедии был колоссальный" (Парцевский А. К биографии К. Н. Леонтьева. С. 255).
   

1878

293. Вс. С. Соловьеву. 3 января 1878 г.

   Автограф: РГИА. Ф. 1120. Оп. 1. Ед. хр. 98. Л. 47--47 об.
   Впервые: Письма К. Н. Леонтьева к Вс. С. Соловьеву (1877--1886) / Публ. А. П. Козырева // Самопознание. 2015. No 3. С. 49.
   Печатается по автографу.
   
   С. 142. Я здесь, может быть, ненадолго... -- Планы Л. изменились: он остался в столице надолго, а потом был вынужден переехать в Любань.
   С. 142. На Большой Морской; дом Лауферта... -- Современный адрес: Большая Морская ул., д. 27. Первоначальное здание построено в 1740-х гг., перестроено в 1836 г. для Ивана Карловича Лауферта, снова перестраивалось в нач. XX в. для И. Б. Лидваль. В конце 1860-х--1870-х гг. принадлежало Е. В. Лауферт и затем (до 1889 г.) Карлу Лауферту (владельцу дорогого переплетного заведения). См.: Бройтман Л. И., Краснова Е. И. Большая Морская улица. М., 2005. С. 256--260.
   

294. Е. С. Карцовой. 6 января 1878 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Сборник. С. 255.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   История дружбы с семьей Карцовых представляет собой один из самых ярких эпизодов в жизни Леонтьева в конце 1870-х гг. Ю. П. Иваск характеризует сложившиеся отношения как "борьбу за дружбу" и подмечает важную особенность писем к Карцовым, которые он отнес к "лучшим образцам" леонтьевской "эпистолярной прозы": "...их писал не герой Леонтьев, а несчастный Леонтьев, и вместе с тем странно счастливый -- большое дитя: и такого Леонтьева мы еще не знали" (К. Н. Леонтьев: pro et contra. Кн. 2. С. 471, 473).
   Главы семьи, С. Н. Карцова (1829--1879), брата известного дипломата А. Н. Карцова, уже не было в живых. Дом вела его вдова Екатерина Сергеевна Карцова (урожд. Аблова; 1831--1899), образованная, имевшая много знакомств в высшем свете и -- что было немаловажно для Леонтьева -- в дипломатических кругах. Старшие дети Ольга и Юрий были взрослыми; Юрий служил в Азиатском департаменте, младший сын, Андрей, учился в Александровском лицее. Об истории семьи см.: Букреева Е. Н. Дворяне Карцовы -- владельцы села Гатишина: По страницам воспоминаний // Смоленский край. 2013. No 4. С. 42--47.
   Знакомство завязалось в Москве в доме Неклюдовых, с которыми Карцовы дружили. Судя по косвенным упоминаниям (ср. с. 157, 159), это могло произойти даже в первую зиму по возвращении Леонтьева из Турции. Большее сближение произошло в том же доме на Святках 1877/78 гг., после чего Е. С. Карцова пригласила Леонтьева бывать у них в Петербурге. В первом из известных писем Леонтьев отвечает на записку Е. С. Карцовой, которую можно датировать 6 января 1878 г.:
   
   Не пришлете ли вы мне Одиссея за декабрь? -- очень желаю его прочитать до отъезда из Москвы -- Если можно, пришлите декабрь к Неклюдовым, где мы проведем вечер сегодня 6-ое, и очень буду рада встретить там Константин<а> Николаевич<а>.

Е. Карцова

   (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л. 7). Всего сохранилось 9 ее писем, ответные известны лишь по публикации, подготовленной Ю. Карцовым в 1911 г.
   

295. М. В. Леонтьевой. 10 января 1878 г.

   Автограф неизвестен. Копия М. В. Леонтьевой: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 41.
   Печатается впервые по копии.
   
   С. 143. ...отвлекут-де вас... -- Над Катковым смеялись за употребление частицы "де" по поводу и без повода. См.: Преемство от отцов. С. 217, 573.
   С. 143. Одиссей отложен до февраля... -- В итоге продолжение "Камня Сизифа" будет напечатано значительно позже. См.: PB. 1878. No 7. С. 410--447.
   С. 143. ...заказал мне ~ Политическое обозрение... -- Л. не справится с этой работой (см. с. 145).
   

296. М. В. Леонтьевой. 16 января 1878 г.

   Автограф неизвестен. Копия М. В. Леонтьевой: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 41--46.
   Фрагменты впервые: ИП. С. 180--181.
   Печатается по копии.
   
   С. 144. К<уборски>й, Ф<алее>в... -- См. прим. на с. 599, 617.
   С. 144. Д<>й -- неустановленное лицо.
   С. 144. ...Сорокин... -- М. В. Леонтьева сначала забыла сократить фамилию, потом зачеркнула начало. Речь идет о В. С. Сорокине.
   С. 144. ...даже Л<юдмила>... -- Л. О. Раевская.
   С. 144. С Ази Скуратовой, с Гриши, с Ляльки... -- Анна Дмитриевна Скуратова (урожд. бар. Розен; 1850--?) -- дочь Д. Г. и М. Ф. Розенов, замужем за Петром Яковлевичем Скуратовым. Григорий Дмитриевич (1846--не ранее 1896) и Елизавета Дмитриевна (1854 (?)--?) Розены -- ее брат и младшая сестра.
   С. 144. С Незлобина (это псевдоним, а фамилия -- Булгаков), к<ото>рого ты знаешь по очеркам против нигилистов... -- Л. не знал, что Булгаков -- это тоже не настоящая фамилия Александра Александровича Дьякова (1845--1895); с фальшивым паспортом на имя Булгакова он в 1873 г. бежал за границу, скрываясь от судебного преследования по обвинению в подлоге метрического свидетельства. Под псевдонимами "А. Булгаков" и "А. Незлобии" с 1875 г. Дьяков сотрудничал в "Московских ведомостях" и "Русском вестнике" (Л. вспоминает о его рассказах: Кружок. (Из записок социал-демократа) // PB. 1875. No 11. С. 349--392; Кружок. Фатальная жертва // Там же. 1876. No 5. С. 119--192). Антинигилистические рассказы Незлобина выходили впоследствии отдельным изданием (см.: Т. 7. Кн. 2. С. 844). Подлинное имя оставалось неизвестным и Каткову, когда Дьяков провел в Москве месяц осенью 1877 г. (см. об этом в подпередовой: МВ. 1879. No 245. 26 сент. С. 1--2), а открылось только в 1879 г., после ареста бывшего эмигранта по старому делу (см.: Москва, 27 марта // Там же. 1880. No 87. 28 марта. С. 2). В 1880 г. Дьяков сотрудничал в газете "Берег" (см.: Т. 8. Кн. 2. С. 839). См. также: Т. 7. Кн. 2. С. 843--844. В корреспонденциях Незлобина встречаются пассажи, под которыми мог бы подписаться и сам Л.; например, такой -- о богатых черногорцах, обучавшихся в Европе: "...из них обыкновенно выходят цивилизаторы вроде сербских, заурядные представители либеральной немощи, перенимающие как раз то самое, что в Европе давно пережито и брошено" (Незлобии. Из Каттаро // МВ. 1877. No 191. 1 авг. С. 3).
   С. 144. С Каткова, который хочет меня все сделать честным... -- См. коммент.: Преемство от отцов. С. 480. Л. подразумевает свои попытки стать штатным сотрудником редакции "Русского вестника".
   С. 144. С Иловайского... -- См. прим. на с. 628.
   С. 144. ...моей статьи о греках, уже напечатанной?... -- Речь идет о статье "Враги ли мы с греками?" (Pмір. 1878. No 9. 11 янв. С. 1).
   С. 144. С ~ Бобчиева... -- Стефан Саввов Бобчев (1853-- 1940), болгарский общественный деятель, публицист, юрист; участник Апрельского восстания 1875 г., в 1878 г. был корреспондентом "Русского міра" "Московских ведомостей" в Болгарии; в описываемое время учился в Московском университете.
   С. 144. ...решился ~ защищать меня. -- Статьи Бобчева о Л. не выявлены.
   С. 144. С Тайсы Семеновны... -- Речь идет о T. С. Латышевой.
   С. 144. С Истомина... -- См. прим. на с. 619.
   С. 144. ...того разлагающего давления, которое ~ Ник<олай> Як<овлевич>, ты и Катя производили на меня на Святках... -- Главной целью приезда в Москву Н. Я. Соловьева были встречи с Островским и посещение премьеры "Женитьбы Белугина". Но, судя по этому письму, с Л. и его племянницами он провел больше времени.
   С. 145. "Падение Плевны и геройский штурм Карса..."... -- Упомянуты сражения, решившие ход русско-турецкой войны; см. прим. на с. 601 и 626.
   С. 145. ...кто такое Корнарвон... -- Генри-Джон Корнарвон (1831--1891) -- английский государственный деятель, министр колоний; был противником поддержки Турции.
   С. 145. Форстер Вильям-Эдуард (1818--1886) -- английский политический и государственный деятель; в конце 1870-х боролся против министерства Б. Дизраэли.
   С. 145. ...знаю только Мак-Магона... -- Граф Мари-Эдм-Патрис-Морис де Мак-Магон (1808--1893), герцог де Мажанта -- французский военачальник и политический деятель. В декабре 1877 г. в период министерского кризиса (о котором много писали и "Московские ведомости") он впервые заявил о том, что сложит с себя полномочия "временного президента".
   С. 145. ...какой-то Дюфор... -- Дюфор Жюль-Арман (1798--1881) -- французский политический деятель; в 1876 г. премьер-министр; занимал посты министра публичных работ, внутренних дел, юстиции; в декабре 1877 г. Дюфор формировал новое правительство ("парламентское министерство"). См.: МВ. 1877. No 301. 6 дек. С. 2; No 305. 9 дек. С. 3. См. также: Циркуляр г. Дюфора // Там же. No 316. 20 дек. С. 4; No 324. 31 дек. С. 4.
   С. 145. Виктор Эммануила нисколько мне не жаль; а Осман-Пашу жалею... -- Король Италии Виктор-Эммануил II скончался 9 января 1878 г. (28 декабря 1877 г. ст. ст.); "Московские ведомости" откликнулись передовой статьей, подчеркнув, что этот монарх принес благо своему народу и "европейскому равновесию" (МВ. 1877. No 324. 31 дек. С. 2). О пленении Османа-паши см. прим. на с. 601. Ср. в статье "Русские, греки и юго-славяне": "Осман-паша <...> конечно, выше какого-нибудь жалкого серба, который спрятался в кукурузе; но Осман для России противник, а серб, даже и в кукурузе спрятанный, имеет право на нашу помощь и сострадание" (Т. 7. Кн. 1. С. 488).
   С. 145. Евгения -- прислуга в "Лоскутной гостинице"; см. с. 134.
   С. 145. ...дремота Парабрамы оставлена, "попечение жития изгна мя рая" и я погрузился в облако Майи... -- Парабрама (в данном контексте правильно: парабрахман, parabrahman) -- понятие ранних философско-религиозных учений в Индии, означающее высшее абсолютное начало; о нем говорится в послеведийских Упанишадах, следующих за первыми тремя. В наиболее разработанном виде представление о таком начале присутствует в брахманизме и называется брахман -- безличная, бескачественная субстанция, лежащая в основе всего сущего. В брахмане происходит периодическое возрождение и гибель міра, с чем связана судьба всего, пребывающего в міре, в том числе и человека. Спасением его души считается ее освобождение (мокша) от бесконечной чреды міровых смертей и возрождений и соединение ее с брахманом, где душа обретает окончательную свободу и покой. Это состояние Л., видимо, ассоциирует с буддийской нирваной, понимая то и другое как не возмущаемое ничем пребывание по ту сторону покрова (облака) Майи, наброшенного на непроявленное бытие (нирвану) и являющего иллюзорный образ посюстороннего материального міра. Употребление названных философско-религиозных понятий (с которыми Л. познакомился, скорее всего по Шопенгауэру) в упрощенном, отчасти условном, значении не мешает Л. присоединять к ним и цитату из тропаря, читаемого после 5-й кафизмы Псалтыри (см. с. 129 и прим. на с. 623).
   С. 145. ...послал Бергу 2-ую статью: Храм и Церковь... -- Берг не примет эту статью, в марте она будет помещена в "Гражданине" (1878. No 10. 7 марта. С. 195--197; No 11/12. 19 марта. С. 221--223) за подписью "Н.".
   С. 145. ...1-ая ~ с ужасными опечатками... -- Имеется в виду статья "Враги ли мы с греками?".
   С. 145. Хочу ~ начать Мои воспоминания о Фракии. -- Бартенев просто из рук рвет это заранее для Архива. -- П. И. Бартенев (см. прим. на с. 696) вскоре переменил свое решение, и незавершенный очерк был напечатан Катковым (PB. 1879. No 3. С. 256--289; No 5. С. 206--224; No 9. С. 111--182).
   С. 146. ...la glace est rompue... -- Лед сломан (фр.).
   С. 146. ...напечатаю целый ряд подобных статей. -- Надежды Л. не оправдались: в "Русском міре" удастся поместить лишь одну новую статью (Территориальные отношения // Pмір. 1878. No 36. 7 февр. С. 1; подп.: Н.).
   С. 146. Азя -- см. прим. на с. 632--633.
   С. 146. ...в Спасском... -- Имение бар. Розен; см.: Т. 10. Кн. 2. С. 385--392.
   С. 146. Федя -- Федор Дмитриевич Розен (1848--?).
   С. 146. Гриша с женой... -- Г. Д. Розен был женат на Александре Высоцкой.
   С. 146. О Незлобине. ~ это он писал, как черногорцы грозят иконам чубуками из набожности... -- А. Незлобии (Дьяков; см. прим. на с. 633) с 1875 г. посылал в "Московские ведомости" корреспонденции из Сербии, Черногории и Герцеговины. Запомнившийся Л. эпизод отыскать в них в настоящее время не удалось.
   С. 147. ...car vous êtes un ennemi acharné des Bulgares... -- Потому что Вы ожесточенный враг болгар (фр.).
   С. 147. ...дочка ~ играет на фортепьяно и поет. -- Варвара Дмитриевна Иловайская (в замуж. Цветаева; 1858--1890) стала впоследствии оперной певицей; замужем будет за И. В. Цветаевым (его первая жена).
   С. 148. Нельзя все вязать тамбурной иголкой? -- Тамбурная, или люневильская, игла, часто воткнутая в специальный круглый черенок, используется не для вязания, а для вышивания на пяльцах специальным швом, который представляет собой цепочку петель, выходящих одна из другой.
   С. 148. ...не брать много денег у отца... -- О бар. Д. Г. Розене см.: Т. 10. Кн. 2. С. 384, 389.
   С. 148. Жду со дня на день Губастова. -- Ср. с. 149. Губастов возвращался в Россию из Гааги, где временно исполнял обязанности генерального консула.
   

297. М. В. Леонтьевой. 19 января 1878 г.

   Автограф неизвестен. Копия М. В. Леонтьевой (без начала): РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 46.
   Фрагмент впервые: ИП. С. 183.
   Печатается по копии.
   
   С. 148. В субботу еду в Петербург представляться Светлейшему... -- Суббота -- 21 января; отъезд в этот день не состоялся (см. с. 149). Попасть на прием к кн. А. М. Горчакову Л. не удастся (ср. с. 156).
   С. 149. "Егда Бог за ны -- никто же на ны?" -- Рим. 8: 31.
   С. 149. ...после Вашего отъезда. -- Ср. с. 144.
   С. 149. Вот тебе и Брама! -- Л. сравнивал свое "безделье" на Святках с покоем Нирваны.
   С. 149. Les jours se suivent, mais ne se ressemblent pas. -- Дни проходят, но не повторяют друг друга (фр.).
   С. 149. Статьи мои ~ будут ли подавать их на стол. -- См. прим. на с. 635--636.
   

298. М. В. Леонтьевой. 24 января 1878 г.

   Автограф неизвестен. Копия М. В. Леонтьевой: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 46--48.
   Цитируется: Т. 4. С. 955.
   Печатается по копии.
   
   С. 149. ...в воскресенье утром. -- 22 января.
   С. 150. ...на Константинопольское консульство ~ его переименуют в простое... -- Консульство осталось генеральным и после войны.
   С. 150. О долгах ~ кавассам. -- Л. был должен значительные суммы денег двум янинским кавассам (охранникам), Тодори и Яни Папасу.
   С. 150. Рагозин -- см. прим. на с. 599.
   С. 150. ...ценз мне устроить... -- Имеется в виду необходимое условие для баллотировки в гласные земского собрания -- обладание определенным количеством земельных наделов.
   С. 151. "Как бы вы в окно не убежали тогда!" -- Шутливая отсылка к образу Подколесина из комедии Н. В. Гоголя "Женитьба".
   

299. Н. Я. Соловьеву. 30 января 1878 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 59. Л. 19--20. Приписка: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1017. Л. 49--50 (часть л. 49 утрачена).
   Фрагменты первой части письма впервые: ИП. С. 183--184. Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо от 26 января 1878 г. (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 40--42; цитируется: ЛН. Т. 88. Кн. 1. С. 571). Соловьев благодарил в нем за присланную Леонтьевым статью Д. В. Аверкиева о премьере "Женитьбы Белугина" (о ней см.: Т. 9. С. 667). Приписка отнесена к этому письму Леонтьева по упоминанию о недавнем знакомстве с "нигилистом" Булгаковым (А. А. Дьяковым), о котором Леонтьев подробно рассказал в письме к племяннице от 16 января 1878 г. (см. с. 144, 146). Нельзя исключать, однако, что это фрагмент не дошедшего до нас письма, относящегося ко времени до отъезда Леонтьева в Петербург, т. е. близкого по дате к указанному письму, адресованному М. В. Леонтьевой.
   С. 151. Любань -- узловая станция Николаевской железной дороги, поселок, где Л. проведет в 1878 г. несколько месяцев.
   С. 151. ...с монахами умеет разговаривать только "о молоке"... -- Обыгрывается противопоставление духовного "млека", доступного и новоначальным, и "твердой пищи" совершенных (ср.: 1 Кор. 3: 2). См. также: Т. 9. С. 207, 823.
   С. 151. ...новую статью Голоса... -- Речь идет о статье Б. М. Маркевича "Листок" (Г. 1878. No 29. 29 янв. С. 1--2; подп.: Волна) -- отклике на петербургскую премьеру "Женитьбы Белугина", состоявшуюся 11 января 1878 г. В обозрении говорилось: "Не знаю, помогал ли, как рассказывают, или не помогал молодому автору г. Островский, но едва ли я ошибусь, сказав, что произведение, подписанное именем никому неведомым до сих пор, по сценичности своей, по развитию характеров и интересу постепенного драматического хода не только не уступает многим и многим из комедий известного нашего драматурга (за исключением, само собою, "Свои люди, сочтемся" <...>), но далеко оставляет за собою эти, всегда прекрасные, конечно, бытовые картины, но которым для того, чтоб иметь право называться комедиями, почти всегда недостает одного -- драматического действия. <...> Характеры в комедии г. Соловьева -- я разумею два главные, на которых и сосредоточивается весь интерес пьесы -- идут поступательно вперед, цельно и многосторонне развиваясь в условиях хорошо задуманной драматической идеи, и доходят, наконец, до коллизии, глубоко захватывающей зрителя своею жизненностью и правдою" (С. 1). Однако в пьесе, считал рецензент, "далеко еще нет той гармонии, той соразмерности частей, того строго логического вывода данных, вытекающих одно из другого положений, которыми отличаются образцовые сценические произведения; нет той умелой трезвости в доле участия, даваемого каждому из выводимых в пьесе лиц, так отличающей французских драматургов, у которых ни единый из действующих лиц не скажет слова, не идущего прямо к делу, но зато и не забывается никогда осветить положение всем тем светом, какой нужен, чтоб оно уже не оставляло за собою ни одного вопроса неразрешенным или неясным для зрителя" (С. 1--2); "...все это слажено очень жизненно и интересно и свидетельствует о талантливых данных молодого автора, которого могут несомненно ожидать серьезные дальнейшие успехи, если только он намерен относиться серьезно к своему делу и станет изучать его по неувядаемым образцам настоящего, европейского искусства, а не ограничится подражанием известному отечественному репертуару, который, при многих достоинствах своих, к сожалению, не только не поднял, но на еще долгие, быть может, времена уронил эстетический уровень и артистов наших, и публики" (С. 2).
   С. 151. ...<в> незрелой и грубой "Разладице"... -- Первая комедия Соловьева, с которой в рукописи познакомился Л.
   С. 151. И сразу -- направление положительное. -- В статье Маркевича о "направлении" новой пьесы ничего не говорилось, однако эта мысль обнаруживается в самом включении разбора комедии в фельетон, начинающийся с отклика на покушение Засулич на генерала Трепова. Переходом к рассуждениям о Соловьеве служит призыв к "порядку", к сохранению "крепкого устоя" (Там же. С. 1).
   С. 151. ...рад ~ что Агишина отщелкали ~ любовь к такому плоскому франту унижает женщину. -- Об Агишине в статье Маркевича говорилось: "...такого человека, как Агишин, любить нельзя" (Там же. С. 2).
   С. 151. ...в Любане у Кати... -- Е. В. Самбикина заведовала детским приютом, основанным П. П. Мельниковым.
   С. 151. "Егда Бог за ны, никто же на ны". -- См. прим. на с. 637.
   С. 152. Меня ~ отщелкал Е. Марков за то, что Одиссей без завязки и движения ~ но что Тургенев и Достоевский выше меня; это вздор. -- Речь идет о статье прозаика, литературного критика и публициста Евгения Львовича Маркова (1835--1903) в рубрике "Литературная летопись", в которой говорилось о странности формы леонтьевского произведения (Г. 1878. No 28. 28 янв. С. 1; см.: Т. 4. С. 958). Л. был задет в этой рецензии тем, что его роман рассматривался параллельно с повестью Евг. Салиаса "Мадонна" (см. прим. на с. 773) и вместе с нею поставлен пусть и выше текущей беллетристики, но все же лишь во второй ряд: "Оба эти писатели более или менее художники. В них нет, конечно, ни Тургенева, ни Гончарова, ни Достоевского. Но все-таки они художники, а не те бледные, бесцветные, бездарные выдумщики на изъезженные, излюбленные темы..." Наклеев вырезку с этой статьей в специальную тетрадь с отзывами о себе, Л. зачеркнул фамилию Тургенева (см.: Розанов и Леонтьев. С. 395), выражая этим несогласие с тем, что этот писатель поставлен "выше", и, может быть, молчаливо признавая первенство Достоевского.
   С. 152. ...для человека понимающего, что такое язык сильный ~ или язык изящный (Пушкин, Грановский, старик С. Аксаков, Марко-Вовчок), один язык Тургенева ~ может внушить отвращение, особенно "Записки охотника". -- См. прим. на с. 569 и 725. Интересно здесь упоминание Тимофея Николаевича Грановского (1813--1855) среди писателей. Известно, что Л. встречал профессора-историка в салоне гр. Салиас де Турнемир, а до этого в гимназические и студенческие годы конспектировал его статьи (см.: Т. 6. Кн. 2. С. 285).
   С. 152. ...какой-то... -- Тире перед этим поставлено поверх "и".
   С. 152. И Аверкиев тоже находит, что выдать Варю замуж за мужичка, это значит придать пьесе ~ водевильный характер ~ Рязанцев должен остать<ся>. -- Суждением Аверкиева (в то время театрального обозревателя "Московских ведомостей") Л. старается подкрепить собственные наставления драматургу. Изначально пьеса, получившая под рукой Островского название "Дикарка", имела характер если не трагедии, то мелодрамы (ср. с. 625), но еще до его вмешательства, Соловьев задумался о придании своему замыслу несколько иного характера. Несмотря на то, что он долго держался за трагический финал, он сперва решил придать больший вес образу Рязанцева (молодого человека, отправляющегося на Сербскую войну): "...смерть жены Ахметьева; и здесь же, как заря новой жизни, эта "парочка" -- Рязанцев и Варя" (Островский и Соловьев. С. 41), а затем ввел в биографию Вари увлечение крестьянским парнем. 9 марта 1878 г. он уведомит Островского: "...я ввожу в пьесу деревенского парня, но только для большей обрисовки Вари; а женится на ней все-таки Рязанцев" (Там же. С. 42). Обе линии Островский из пьесы уберет, заменив Рязанцева на современного дельца Малькова. См. также прим. на с. 691.
   С. 152. ...Маруся должна умер<еть>... -- Перед этим зачеркнуто: "Мария". Жена Ахметьева (в редакции Островского -- Ашметьева) а итоговом варианте пьесы находит утешение в хозяйстве. Оба супруга сильно -- и намеренно -- состарены Островским, в связи с чем и "Маруся" стала Марьей Петровной.
   С. 152. Подружился ~ с другим умным грубияном и нигилистом -- Булгаковым... -- См. с. 144, 146.
   С. 152. ...живу теперь "о хлебе" пока. -- Аллюзия на слова "Не хлебом единым жив будет человек" (Мф. 4: 4).
   

300. М. В. Леонтьевой. 2--3 февраля 1878 г.

   Автограф неизвестен. Копия М. В. Леонтьевой: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 48--50.
   Печатается по копии.
   
   С. 153. ...я на Большой Морской. -- См. прим. на с. 630.
   С. 153. Море видеть захотел... -- Куплет из водевиля 1840-х гг., вошедший в петербургский городской фольклор.
   С. 153. "Быстро подвигаюсь на пути моего нормального развития". -- Стилизация речевой манеры "нигилистов".
   С. 153. "Егда Бог за ны, никто же на ны!" -- См. прим. на с. 637.
   С. 153. Я в прекрасной квартире Губастова ~ к хозяйке француженке... -- Речь идет о мадам Шомон, содержательнице меблированных комнат в д. Лауферта. Позднее, 23 февраля, Губастов сообщит Л., уже перебравшемуся в Любань, но продолжающему приезжать в Петербург, что он может поселиться отдельно, но рядом с ним: "В нашем фаланстерном заведении внизу рядом с кухнею с 1-го марта будут свободны 2 комнаты размерами вроде моих. M-me Chaumont предлагает Вам их за 35 р<уб.> в месяц. Только она просит Вас тотчас же ее уведомить, потому что у нее уже есть в виду жилец. Если Вы решаетесь оставить Любань, лучшего Вам здесь не найти. Подумайте скорее и уведомьте меня" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 111. Л. 2 об.).
   С. 153. ...свою Афонскую Божью Матерь... -- Вероятно, имеется в виду икона Утоли моя печали; см. о ней: I, с. 350.
   С. 154. ...у кучерочка... -- "Ямщичок", "кучерочек" -- прозвища, данные Л-м О. С. Карцовой; см. о ней с. 653.
   С. 154. ...Мад<ам> Шевич... -- Любовь Ивановна Шевич (1806--?), тетка И. Е. Шевича.
   С. 154. ...Мельникова ~ на своих дачах... -- Министр путей сообщения Павел Петрович Мельников (1804--1880), выйдя в 1869 г. в отставку, поселился в Любани, где построил себе дом, основал приют, богадельню, школу для детей железнодорожных рабочих, выстроил церковь; в Любани он и похоронен.
   С. 154. ...примет ли меня Кн<язъ> Горчаков... -- Добиться приема Л. не удалось.
   

301. М. В. Леонтьевой. 11--14 февраля 1878 г.

   Автограф неизвестен. Копия М. В. Леонтьевой: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хР. 33. Л. 50--57.
   Фрагменты впервые: ИП. С. 184--186; Т. 6. Кн. 2. С. 655--657.
   Печатается по копии.
   
   С. 154. ...Влад<имір> Соловьев ~ пригласил ~ приехать к нему... -- Познакомить Вл. Соловьева с Л. мог старший брат философа, Вс. Соловьев.
   С. 155. ...в Исак<иевском> Соборе... -- Л. выбрал этот храм, чтобы пойти ко всенощной, как ближайший к гостинице "Англетер", в которой жил Вл. Соловьев.
   С. 155. ..."de mauvais humeur"... -- в плохом настроении (фр.).
   С. 155. С А. А. Краевским!!! -- Л. не виделся с Краевским со времени своего отъезда в Турцию и не поддерживал с ним отношений.
   С. 156. Драгоман -- переводчик; но круг обязанностей драгоманов посольства был шире, чем только перевод. Им поручали переговоры, делопроизводство.
   С. 156. ...с Гамбургером... -- Андрей Федорович Гамбургер (1821--1899) -- личный секретарь кн. А. М. Горчакова, директор Департамента личного состава и хозяйственных дел МИД, статс-секретарь, чрезвычайный посланник и полномочный министр при Швейцарском союзе (1879--1896), начальник архива канцелярии МИД. Подробности его карьерного восхождения так сообщены Губастовым в его мемуарах: "Андрей Федорович Гамбургер, сын московского доктора еврейского происхождения, кончил курс в Московском Университете и за неимением средств к жизни давал уроки французского языка; случайно стал известен Князю Горчакову, который принял его на службу в Министерство. Непривлекательной наружности, с горбатою фигурою, без особенных знаний и дарований, он быстро прошел низшие должности и сделался близким человеком к Министру. / Сопровождая Князя во всех его поездках заграницу с Государем, Гамбургер стал лично известен Императору Александру II-му и пользовался долгое время Его расположением. Государь почтил его, когда он занимал лишь второстепенную должность Директора Департамента Личных и Хозяйственных Дел, званием Статс-Секретаря. Эта необыкновенная царская милость, оказанная Гамбургеру, без предупреждения даже Канцлера, раздражила старика, и он начал его будировать. Чтобы отдалить от Государя, он назначил его Посланником в Берне, где Гамбургер спокойно, апатично и таровато провел лет 15, с своею невозможною супругою Марселиною Ивановною, мелкою польскою шляхтянкою" (РО ИРЛИ. Ф. 212. Ед. хр. 17. Л. 60 об.).
   С. 156. ...конечно, ямщичок. -- Подразумевается О. С. Карцова; см. прим. на с. 641.
   С. 157. ...то мать, то брат... -- Е. С. и Ю. С. Карцовы.
   С. 157. ...читаем ~ Ламартина и Мюссе. -- Упомянуты любимые Л. французские писатели-романтики Альфонс де Ламартин (1790--1869) и Альфред де Мюссе (1810--1857).
   С. 157. Мне не к лицу и не по летам ~ Болезнь любви в душе моей... -- Цитата из стихотворения Пушкина "Признание".
   С. 157. "Je veux la fougue!" -- Я желаю огня! (фр.).
   С. 157. Une douce folie?? -- Сладостного безумия?? (фр.); устойчивый оборот, восходящий к трактату Стендаля "О любви".
   С. 157. Если бы это было три года тому назад, то это было бы отвратительно с вашей стороны. -- Подразумевается тогдашнее несовершеннолетие говорящей.
   С. 158. Il ne faut mettre le doigt entre l'arbre et l'ecorce. -- Не надо совать палец под кору дерева (фр.).
   С. 158. ...звала ~ в деревню в Польшу... -- Речь идет об имении Довспуда в Сувалкском уезде одноименной губернии в Царстве Польском. См.: Букреева Е. М. 1) Dowspuda we wspomnieniach Jurija Karcowa // Rocznik Augustowsko-Suwalkski. 2011. T. 9. S. 139--150; 2) Русские дворяне Карцовы -- владельцы майоратного имения Довспуда / / Augustowsko-Suwalkske towarzystwo naukowe. Spis tresci. 2013 // http://www.astn.pl/r2013/spis2013.htm.
   C. 158. ..."que vous êtes un homme très dangereux"... -- Что вы очень опасный человек (фр.).
   С. 158. Верочка -- В. В. Неклюдова.
   С. 159. "Cela sera!" -- Это будет! (фр.).
   С. 159. ...что плетью можно ударить... -- Возможно, аллюзия на повесть И. С. Тургенева "Первая любовь" (1860).
   С. 159. ...я не ваш идеал, я не Варька... -- Имеется в виду главная героиня драмы Н. Я. Соловьева "Без искупления" ("Дикарка"), о содержании которой Л. рассказал Карцовым.
   С. 159. ...вы окружены ~ молодыми людьми -- светскими, ловкими... -- Поклонниками О. Карцовой были главным образом сослуживцы ее брата Юрия по Азиатскому департаменту.
   С. 159. ...о Губастове и о ней же... -- В описываемое время Губастов тоже ухаживал за О. Карцовой; см. прим. на с. 677.
   С. 159. ...о Софье Мих<айловне> Майковой... -- См. о ней: I, с. 688.
   С. 159. ...идти два шага в Эрмитаж... -- Карцовы жили на Миллионной ул. в д. 32, т. е. действительно "в двух шагах" от Эрмитажа.
   С. 159. ...что мы к Лорду Редстоку не поехали?... -- Петербургский высший свет в это время переживал увлечение английским проповедником лордом Редстоком (полное имя: Гренвилл-Огастас-Уильям-Уолдигрев, лорд Редсток (1833--1913), английским проповедником-миссионером, ставшим одним из основателей евангелического движения в России. Лорд-проповедник впервые приехал в Россию в 1874 г., затем в 1877 г. -- по сообщению сотрудника "Русского міра", с женой и 13 детьми (см.: H. Е. Религиозные кружки в Петербурге // Pмір. 1878. No 18. 20 янв. С. 1). Собрания последователей Редстока проходили в доме кн. В. Ф. Гагариной (урожд. кнж. Пален) на Большой Морской, д. 45, и в соседнем д. 43, принадлежащем светлейшей княгине Н. Ф. Ливен. (Вероятно, именно она и была инициатором приезда лорда в Петербург.) Активными прозелитами были также гр. А. П. Бобринский, Ю. Д. Засецкая (урожд. Давыдова, дочь Д. В. Давыдова), кнж. М. М. Дондукова-Корсакова, бар. М. А. Корф, Е. И. Черткова (урожд. гр. Чернышева-Кругликова), гр. Е. И. Шувалова (урожд. Черткова) и В. А. Пашков, позднее уведший за собою часть редстокистов. О Редстоке много писал H. С. Лесков ("Великосветский раскол" и отдельные статьи). См. также сатирическую повесть кн. В. П. Мещерского "Лорд-апостол в петербургском большом свете" (Гр. 1875. No 17--43).
   С. 160. ...решено дать мне место... -- Это было лишь началом долгих мытарств и напрасных обнадеживаний. Даже на секретарские места в то время образовалась большая очередь претендентов.
   С. 160. Горчаков очень болен. -- 18 февраля Губастов сообщит Л. в Любань: "Горчаков совсем выздоровел" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 49 об.).
   С. 160. Ф. Н. Берг бросает "Русский мір" и мечтает переселиться в Константинополь... -- 23 февраля Губастов напишет Л.: "Берг мне вчера сказал, что поездка его в Царьград дело решенное" (Там же. Ед. хр. 111. Л. 2 об.).
   С. 160. ..."моему нраву не препятствуй"... -- "Ндраву моему не препятствуй!" -- крылатые слова из "Сцен купеческого быта" (1861) И. Ф. Горбунова (используются в произведениях Ф. М. Достоевского, А. Ф. Писемского; часто эта фраза приписывается А. Н. Островскому по ассоциации с его образами купцов самодуров ).
   С. 160. ...пустота. -- Ужасная пустота! -- Это слово было обиходным в доме Карцовых. Ср.: "...пустота нас душит со всех сторон..." (Е. С. Карцова, 15 января 1879; Ед. хр. 141. Л. 5 об.).
   С. 161. Стол из лапис-лазури ~ в Эрмитаже... -- Ляпислазурь (лазурит) -- минерал синего или серо-зеленого цвета; два стола со столешницами из цельных кусков этого минерала были изготовлены в 1852 г. на Имп. Петергофской гранильной фабрике и ныне по-прежнему хранятся в Новом Эрмитаже (зал 237). Ножки столов поддерживают бронзовые крылатые гении.
   С. 161. Буду ему писать из Аюбани. -- Л. напишет Н. Соловьеву еще из Петербурга (см. с. 162).
   

302. Н. Я. Соловьеву. 18 февраля 1878 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 59. Л. 21--27 об.
   Впервые в сокращении, с нрзб. и неточностями: ИП. С. 187-- 191.
   Печатается по автографу.
   
   Соловьев ответит 27 февраля (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 43--44 об.; цит-ся: ЛН. Т. 88. Кн. 1. С. 571--572). На первой странице письма Леонтьева помета Г. В. Постникова: "О Белугине, Островском и Филиппове, об "Искуплении"". Предложение служить в Государственном контроле Соловьев не принял.
   
   С. 162. ...я пробыл... -- Далее зачеркнуто: "2 не<дели>".
   С. 162. В Петербурге ~ не проходит дня и нет дома, когда бы и где бы не говорили о "Белугине" и о Вас. -- Ср.: "Успех "Женитьбы Белугина" на петербургской сцене был необыкновенный. Одно время нельзя было встретиться с знакомыми, чтобы все не спросили: а, что, видели "Женитьбу Белугина"?" (Буренин В. Литературные очерки // НВр. 1878. No 304. 26 мая. С. 2); "когда бы и где бы" вписано над зачеркнутым: "в котором бы".
   С. 162. ...был по-видимому... -- Перед этим зачеркнуто: "был, каж<ется>".
   С. 162. ...способность к сценическому движению у Вас признают большую, чем у Островского. -- Такая оценка дана в статье Б. М. Маркевича (см. прим. на с. 638).
   С. 162. Или вам... -- Перед этим зачеркнуто: "К".
   С. 163. Относительно содержания... -- Перед этим зачеркнуто: "Нужно --".
   С.163. ...с ее романтическим... -- Перед этим зачеркнуто: "и с".
   С. 163. ...умеете делать то, что французские критики хорошо называют: "Tailler dans le vif" ("Резать по живому"). -- Точнее: "Trancher dans le vif"; французский фразеологизм, означающий "резать по живому месту", а также в переносном значении: "принять решительные меры". Слово "tailler" (рубить, сечь, кроить) в данном фразеологизме не употребляется. В автографе "хорошо называют" вписано над зачеркнутым: "говорят". См. также: Т. 9. С. 113.
   С. 163. ...возводить жизнь в перл создания... -- Устойчивый оборот, заимствованный из поэмы Гоголя "Мертвые души" (том первый, гл. седьмая).
   С. 163. ...наблюдать, понимать, горячо сочувствовать... -- Было: "наблюдать и горячо сочувствовать".
   С. 163. ...германские философы говорили -- что истинная поэзия справедливее самой жизни. -- В сочинениях немецких философов, которые были в поле зрения Л., данное высказывание не обнаружено. Но суждения о высшей, сравнительно с эмпирической действительностью, ценности искусства (которое "изображает идеи" вещей, а не только сами вещи) имеются в работах И. Канта, Ф. Шиллера, А. Шопенгауэра, Г.-В.-Ф. Гегеля и др.
   С. 163. ...Некрасов тенденциозная, грубая и лживая мерзость. -- Ср.: Т. 9. С. 98.
   С. 164. Конечно, я слишком много и разнообразно жил сам, чтобы не понимать... -- Далее зачеркнуто: "что"; перед "Конечно" зачеркнуто: "Я ви<дел?>"; после "много" зачеркнуто: "сам".
   С. 164. Любим Торцов -- персонаж комедии А. Н. Островского "Бедность не порок" (1853, опубл. в 1854); Л. вспоминает его здесь, чтобы напомнить Соловьеву о его пьянстве.
   С. 164. ...не мог бы создать даже и Любима комедии... -- Было: "не мог бы создать прелестного Любима комедии".
   С. 164. ...реакция... -- Перед этим зачеркнуто: "эс<тетическая>".
   С. 164. ...от того веселого и примиряющего ~ характера, который Вы внесли по моему совету. -- Имеется в виду примирение главных героев Андрея Белугина и Елены Карминой в конце пьесы.
   С. 164. ...вышла бы Разладица. -- Намек на раннюю пьесу Соловьева с этим названием.
   С. 164. ...Ахметьева, Варьки и Маруси! -- "Любовный треугольник" в драме "Без искупления".
   С. 164. ...семьи (в веселом браке Рязанцова), героизма русского (в его же лице)... -- См. прим. на с. 640. В автографе Л. в этом месте было: "Резанцева"; унифицируем написание, поскольку ниже в том же письме: "Рязанцев".
   С. 164. ...молодой парень, которого вы хотели ввести на минуту для Варьки, а потом напрасно раздумали... -- Сначала Л. был как будто против введения этого образа (ср. с. 152). Соловьев же как раз снова решился его оставить вместе с Рязанцевым. Ср. в его письме от 14 марта: "Думаю много над "Без Искупления": будет введен таки русской парень для потехи с Варькой; Рязанцев явится мельком во 2-м действии, на дороге в Сербию; а потом в 4-м и 5-м, как вы его видели, только это будет веселый, удалой характер, а не "хмура"" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 46). В следующем письме, от 4 апреля, драматург снова успокаивал Л.: "Будьте покойны за "Без искупл<ения>": ничего подобного Вашему предположению в голове у меня нет, основа та же, при свидании поговорим, а теперь спешу на почту; крепко жму Вашу руку, мой отец!" (Там же. Л. 50).
   С. 164. ...единственная вещь, которую и Островский... -- Было: "что впрочем и Островский".
   С. 165. Варгин (Варгинский) -- один из женихов Вари в пьесе "Без искупления", чиновник из Петербурга; в "Дикарке" Островский (любивший "говорящие" фамилии) переименует его в "Вершинского".
   С. 165. ...восстановляешь... -- Далее зачеркнуто: "Русскую".
   С. 165. ...знать не хотят! -- Далее зачеркнуто: "Это раз".
   С. 165. ...стариков Боева и Зурова... -- Зуров в "Дикарке" станет "Зубаревым" ("старик из крупных землевладельце"; снова "говорящая фамилия": "зубр"); Боев -- его сосед, "45 лет, холостяк".
   С. 165. ...Сербию вдали... -- См. прим. на с. 640.
   С. 166. ...барышня 21 года... -- Перед этим зачеркнуто: "2". Речь идет об О. С. Карцовой.
   С. 166. ...иногда не знаешь... -- Далее зачеркнуто: "как с".
   С. 166. Симеон Столпник (?--459) -- сирийский подвижник, проведший много лет на столпе (на площадке наверху узкой башенки), стоя под открытым небом; память 1 (14) сентября.
   С. 166. ...Терций Иванович Филиппов ~ строгий семьянин... -- У Филиппова было две дочери (Мария и Наталья) и сын Сергей; см. прим. на с. 714. Имя Филиппова (Тертий) иногда произносилось как "Терций", что напоминало о его латинском происхождении и значении (третий; кстати, он действительно был третьим сыном в семье).
   С. 166. .."моих лет... -- Филиппов старше Л., он родился 24 декабря 1825 г.
   С. 166. Занимает крупную должность... -- В это время Филиппов возглавлял временную Ревизионную комиссию при Государственном контроле, вскоре он будет назначен товарищем государственного контролера.
   С. 166. Он смолоду был дружен с Островским... -- Филиппов был знаком с А. Н. Островским с 1846 г.
   С. 166. ...натолкнуться... -- Перед этим зачеркнуто: "т<олкнуться?>".
   С. 167. ...солгал... -- Далее зачеркнуто: "следующ<им>".
   С. 167. ...воскликнул Филиппов. -- Перед этим зачеркнуто: "сказал Островский".
   С. 167. ...славился уменьем петь русские песни... -- Cp.: Т. 6. Кн. 1. С. 254--255. Перед "славился" зачеркнуто: "отл<ичался>".
   С. 167. ...мать можно... -- Перед этим зачеркнуто: "мать м<ожно>".
   С. 167. ...я передам... -- Перед этим зачеркнуто: "он".
   С. 168. ...не с Парцевским и Ко... -- См. прим. на с. 610.
   С. 168. ...станет... -- вписано над зачеркнутым: "будет".
   С. 168. Пелагея Федоровна (??)... -- Л. напрасно засомневался, мать Соловьева звали именно так.
   С. 168. ...еще "Попова"! -- Имеется в виду водка фирмы "Вдова М. А. Попова".
   С. 168. И вам советую... -- Перед этим зачеркнуто: "А".
   С. 168. ...на свои... -- Перед этим зачеркнуто: "на".
   С. 168. ...и на думы и сердце Ваши... -- Было: "и думы и сердце вашего".
   С. 168. ...раз Островский взял себе деньги... -- "Островский" вписано над зачеркнутым: "он". Подразумевается несправедливый, на взгляд Соловьева, раздел поспектакльной платы. В ответном письме Соловьев воскликнет: "Физиономия Остр<овского> все более дорисовывается передо мной, -- хороший человек! <...> Скотина! -- А я с своей стороны скажу, что мне противно и через порог-то его бывает переступить: дыхание лжи, неискренности, что-то "подлое" не чистое так и душит тебя!.." (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 43 об.). Самому Островскому Соловьев 2 марта напишет с плохо скрытым раздражением: "...я буду просить Вас покорнейше произвести теперь расчет: сколько придется на мою половину поспектакльных за "Счастл. День" и "Белугина" с столичных сцен за вычетом моего долга Вам и комитету, и сделайте одолжение, вышлите сюда причитающуюся мне сумму: я крайне нуждаюсь в этих средствах; простите меня, что я беспокою Вас" (Островский и Соловьев. С. 42). В то же время в сделанной через день приписке он будет заверять, что "с нетерпением" ждет замечаний мэтра о новой пьесе, т. е. "Дикарке".
   С. 168. ...не следует... -- Перед этим зачеркнуто: "зачем".
   С. 169. ...прошу Вас ответить ~ да или нет на предложение Филиппова. -- См. с. 665.
   С. 169. ...завтра мир с Турцией... -- 19 февраля 1879 г. будет подписан Сан-Стефанский мирный договор.
   С. 169. ...он от этого... -- Перед этим зачеркнуто: "и".
   С. 169. ...не станет... -- Перед этим зачеркнуто: "нер" .
   С. 169. ...мне сказали... -- Перед этим зачеркнуто: "в".
   С. 170. ...пока не вложу перста моего в ребра... -- Используется образ "уверения Фомы": "...аще не вижу на руку Его язвы гвоздинныя и вложу перста моего в язвы гвоздинныя <...> не иму веры" (Ин. 20: 25).
   С. 170. ...и т. д. и т. д. -- Вписано над зачеркнутым: "даже и дамы. Но дам оставим..."
   С. 170. ...поговорите... -- Перед этим зачеркнуто: "и".
   С. 170. ...с Отцом Климентом... -- Речь идет об о. Клименте (Зедергольме); см. прим на с. 510--511.
   С. 170. ...плохое общество... -- Предложение первоначально заканчивалось здесь -- многоточием.
   С. 170. ...попрошу ~ братьев Соловьевых познакомиться с Вами... -- Сведений о том, состоялось ли это знакомство в 1878 г., найти не удалось.
   С. 170. ...укротитель разных тигров... -- В светском обиходе сер. XIX в. слово "тигр" было синонимом "денди" (см.: Набоков Вл. Комментарий к роману А. С. Пушкина "Евгений Онегин". Пер. с англ. СПб., 1998. С. 111). "Тигрятами" называла своих детей Е. С. Карцова.
   С. 171. ...в дом Лауферта... -- См. прим. на с. 630.
   

303. М. В. Леонтьевой. 21 февраля 1878 г.

   Автограф неизвестен. Копия М. В. Леонтьевой: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хР. 33. Л. 57--58.
   Печатается впервые по копии.
   
   С. 171. ...на новую квартиру... -- Дом Красавиной (см. с. 179). С. 171. Мир заключен с Турцией. -- См. прим. на с. 649.
   С. 171. ...не в мои часы... -- Т. е. ранним утром (ср. с. 185).
   С. 172. Катя -- Е. В. Самбикина.
   С. 172. ...в ответ на мое толстое письмо... -- Речь идет о письме с рассказом об Ольге Карцовой (п. 301, с. 154--161).
   С. 172. ...написал ему большое ~ письмо... -- См. п. 302.
   С. 172. ...с Островским ~ он, верно, разойдется. -- Л. ошибся, сотрудничество Соловьева и Островского продолжилось.
   С. 172. Его хочет Филиппов взять под свой твердый покров. -- Т. е. принять на службу в Государственный контроль. См.: с. 167--168.
   С. 172. Государь просидел ~ все пять актов. -- Об этом см. в п. 302.
   

304. М. В. Леонтьевой. 28 февраля -- 1 марта 1878 г.

   Автограф неизвестен. Копия М. В. Леонтьевой: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 59--64.
   Фрагменты впервые: ИП. С. 191--192.
   Печатается по копии.
   
   С. 172. В Катином письме... -- т. е. в письме, адресованном Е. В. Самбикиной.
   С. 172. ...с дачи Мельникова... -- Имеется в виду П. П. Мельников; см. прим. на с. 641--642.
   С. 173. Сапожок -- см. прим. на с. 604.
   С. 173. ...Мад<ам> Шевич... -- См. прим. на с. 641.
   С. 173. ...флигель при их заведении. -- См. прим. на с. 642; это удалось, ср. с. 209.
   С. 173. ...был 3 1/2 суток на маслянице и вернулся вчера измученный. -- В Петербурге Л. находился 24--27 февраля (26 февраля -- Прощеное воскресенье, 27-го в Чистый понедельник он вернулся в Любань).
   С. 173. ...дом Карповых ~ раньше 2-х часов ночи не вырвешься. -- Через год, 15 января 1879 г. Е. С. Карцова напишет Л.: "...с утра (хотя не раннего) время наше занято. -- Случалось мне засыпать в 6, 7 и даже после 8-ми ч<асов> утра -- ездить в свет, даже к В<еликим> Княгиням, потом вечер слушать дома музыку или споры за картами -- и ложиться опять в 3 ч<аса> ночи" (OP ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л. 4 об.). Ср. в письме от 27--29 ноября 1878 г.: "...положительно не проходит у нас ни одного вечера без гостей" (Там же. Л. 15 об.).
   С. 173. Она... -- О. С. Карцова.
   С. 174. ...нанял ~ небольшую комнату в одних "Chambres garnies" с ним... -- Меблированных комнатах (фр.). Губастов посоветовал Л. нанять отдельную комнату в письме от 23 февраля (цитату см. в прим. на с. 641).
   С. 174. ...я, Губастов, она и младший брат ее лицеист отправились на выставку в Академию. -- Т. е. в Академию художеств, где только что открылась выставка картин и скульптур, предназначенных для показа на Парижской всемірной выставке (см.: В. С. <Стасов В. В.> Выставка в академии художеств // НВр. 1878. No 719. 28 февр. С. 2--3). Младший брат О. Карцовой -- Андрей Сергеевич Карцов (1863 -- не ранее 1917); в 1878 г. он оставит Александровский лицей и перейдет в 3-ю военную гимназию, которую окончит в 1879 г.; затем обучался в Николаевской кавалерийской школе, Виленской юнкерской школе пехоты, где сдаст экзамен в 1882 г.; впоследствии -- корнет 8-го Драгунского полка, в 1892 г. выйдет в отставку.
   С. 174. ...с помощью арфы... -- О. Карцова была хорошей музыкантшей, брала уроки у Альберта Генриховича Цабеля (1834-- 1910); см. прим. на с. 710.
   С. 174. ...какого-нибудь Филиппова... -- Подразумевается Т. И. Филиппов.
   С. 174. ...и племянница, и старухи, и девочки, и Мад<ам> Шевич... -- T. е. Е. В. Самбикина, ее начальница и подопечные в любанских богадельне и приюте.
   С. 175. ...en tête à tête... -- наедине (фр.).
   С. 175. Теперь 1-я неделя поста. -- Л. начал это письмо во вторник на 1-й неделе Великого поста.
   С. 175. ...кудиновские рощи... -- Подразумевается увлечение Л. О. Раевской.
   С. 175. ..."так, как вы боитесь моря". -- См.: I, с. 697.
   С. 175. Игнатьев скоро будет. -- 19 февраля (3 марта) 1878 г. был подписан Сан-Стефанский мирный договор. После его ратификации султаном Игнатьев и Реуф-паша, министр иностранных дел Турции, 26 февраля выехали в Петербург. 2 марта в три часа пополудни Игнатьева, прибывшего экстренным поездом, публика встречала на вокзале криками "ура". Заметка в "Новом времени" об этом событии начиналась словами: "В настоящую минуту находится в столице дорогой гость..." (Хроника // НВр. 1878. No 722. 3 марта. С. 4). 4 марта договор будет утвержден Александром II.
   С. 175. ...назначение мое ~ зависит от согласия Ону ~ Я ему напишу. -- См. п. 306 (с. 180--182).
   С. 176. Цертелев -- Имеется в виду кн. А. Н. Цертелев; см. прим. на с. 548.
   С. 176. Людмила прилична... -- Речь идет о Л. О. Раевской; в копии М. В. Леонтьевой перед обычным ее сокращением "Л...." было начато: "Людми"; значит, в автографе имя было написано полностью, что позволяет нам не прибегать к редакторским скобкам.
   С. 176. ...прочел у И<саака> Сирина об разнице искушений ~ искушения врагам. -- Отсылка к 78 и 79 Словам преп. Исаака Сирина. Ср. в пер. С. И. Соболевского: "Искушения друзей Божиих, которые смиренномудры. <...> леность, тяжесть в теле, расслабление членов, уныние, смущение ума, мысль о телесной немощи, временное пресечение надежды <...> оскудение человеческой помощи <...>. От сих искушений человек приобретает душу уещиненную и сиротствующую, сердце сокрушенное со многим смирением. <...> Искушения врагов Божиих, которые горды. <...> явные демонские искушения <...> жгучее ощущение в себе блудной мысли <...> скорая раздражительность; желание поставить все по своей воле <...> то, что пренебрегают ими люди <...> желание быть в общении и обращении с міром <...> всегда отыскивать себе новости <...> неудоборазрешимые приключения, всегдашние встречи с людьми худыми и безбожными; или человек впадает в руки насильников, или сердце его вдруг, и всегда без причины, приводится в движение страхом..." (Иже во святых отца нашего Аввы Исаака Сириянина Слова подвижнические. С. 389-- 390).
   С. 176. ...сломил мне рог гордости... -- Измененное устойчивое выражение "сокрушить рог гордости".
   С. 176. ...на дачу Мельникова... -- Т. е. к Е. В. Самбикиной.
   С. 177. ...когда я "seul avec та pensée", как говорила дура Miss Deriman... -- Один с моею думой (фр.). Мисс Дериман упоминается в письме Л. к матери от 4 июля 1857 г. (I, с. 221).
   С. 177. ...Иловайский, Кафтарадзе, Захарьин и даже Ваня Раевский! -- Д. И. Иловайский (см. прим. на с. 628), Алексей Гаврилович Кавтарадзе (Ковторадзе; 1821--1907) -- командир 154 пехотного Дербентского полка (с 1871), геройски штурмовавшего Карс (1877); за эту победу получил чин генерал-майора Свиты. Григорий Антонович Захарьин (1829--1897/1898) -- знаменитый московский терапевт, профессор Московского университета. Иван Осипович Раевский (1847--?) -- второй сын О. Г. Раевского, брат Л. О. Раевской; учился в Калужской гимназии до 20-летнего курса, но экзамены, по-видимому, не сдал, служил по Министерству внутренних дел, в оставку вышел в августе 1878 г. в чине коллежского секретаря; жил в Карманово.
   С. 177. День мой -- век мой! -- Часть пословицы "День мой -- век мой, а неделя -- и все животы" (т. е. вся жизнь).
   С. 178. С Бестужевым ~ не успел быть ~ на вторнике его. -- Побывал Л. у своего тезки только 28 апреля, что отражено в записной книжке Бестужева-Рюмина: "Вечером приятели (Леонтьев)" (РО ИРЛИ. P. I. Оп. 2. Ед. хр. 254. Л. 49).
   

305. О. С. Карцовой. 3 марта 1878 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Сборник. С. 255--257.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   Ольга Сергеевна Карцова (в замуж., с 1885, Колодеева; 1856--1934) -- дочь Е. С. Карцовой, последнее серьезное увлечение Леонтьева, адресат 8 его писем и автор 9 писем к нему (1878--1879). Мать отмечала присущие дочери черты: "Что касается третьего дитя -- Ольги -- сильная потребность пользоваться жизнью, но рамки тесные, герои не соответствующие воображению -- они поочереди свергаются с пьедесталов и обломки с грустью анализируются и сваливаются в общий хлам (не отзывающегося сердца) -- но в хлам пустоты, из которой никак не выбраться" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л. 5--5 об.). Замуж выйдет за помещика и коллекционера И. X. Колодеева (см. прим. на с. 695) и уже через пять лет после этого покажется когда-то влюбленному в нее К. А. Губастову подурневшей, превратившейся в "провинциальную даму" (см.: Т. 6. Кн. 2. С. 617); с 1918 г. -- в эмиграции, в Германии; скончалась в Ницце. О ее судьбе подробнее см.: Букреева Е. М. Ольга Сергеевна Колодеева в письмах и воспоминаниях современников // Здабыткі: дакументальныя помінкі на Беларусі. Вып. 14. Минск, 2012. С. 282--308.
   На письмо Леонтьева от 3 марта Карцова ответит 8 марта, точнее -- в ночь на 9-е марта 1878 г. (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 1--3 об.).
   
   С. 178. "Святого Исаака Сирина слова духовно-подвижнические". -- Об этой книге см. прим. на с. 617--618. Поскольку на покупку книги Л. выслал вместе с письмом 3 руб., исполнение его просьбы осложнилось, и О. Карцова даже пожурила его:
   
   Очень мне досадно, Константин Николаевич, что я до сих пор не могла исполнить Вашего поручения -- но я надеюсь, что Вы на меня сердиться не будете, тем более что Вы сами не мало виноваты в настоящем замедлении! (вы скажете: "опять прокурорское обвинение!") -- посудите сами, не странно ли, живя в "цивилизованном" Государстве, где "прогресс" уже достиг высокой степени общественного стеснения -- забавляться пересылкой трех рублей, и заставлять себя и нас проходить через всю процедуру полицейских и почтовых учреждений! Результатом всего этого было то, что я письмо Ваше получила только в понедельник перед обедом, тогда как простое письмо попало бы ко мне в руки в тот же день -- т. е. пятницу, и книга была бы вам выслана в субботу -- согласитесь, что Вы виноваты? / Теперь, я полагаю, Вы сами скоро будете здесь, если верить Губастову, который ожидает Вас в воскресенье? <...> Книга будет завтра куплена, но я оставлю ее у себя до новых распоряжений с вашей стороны, иначе она может с Вами разъехаться -- спрошу у Губастова как поступить в этом вопросе!
   
   (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 1--1об., 3 об.).
   С. 178. ...Андрюше... -- Об А. С. Карцове см. прим. на с. 651.
   С. 179. Играете ли Вы на арфе? -- См. прим. на с. 651.
   С. 179. Курч<анино>в, граф Гейден, Гартвиг? -- Граф Александр Федорович Гейден (1859--1919) -- сын финляндского генерал-губернатора Федора Логиновича Гейдена (1821--1900) и Елизаветы Николаевны Гейден (урожд. гр. Зубовой; 1833--1894), юрист, служил в Департаменте духовных дел иностранных исповеданий, затем во флоте (с 1913 г. вице-адмирал); см. о нем: Российский Архив. II--III. С. 394--395. Николай Генрихович Гартвиг (1857, по др. свед. 1855--1914), чиновник Азиатского департамента (1875--1879), где впоследствии (1900) стал директором; вице-консул в Бургосе (с 1879), с 1885 г. снова служил в Азиатском департаменте; посланник в Тегеране (1906--1908), Белграде (с 1909); гофмейстер (с 1904). Курчанинов упоминается в дневниковой "Заметке по поводу Карцовских писем" (Т. 6. Кн. 2. С. 16). Все три фамилии встречаются и в письмах Карцовых. В начале следующего "сезона" состав гостей несколько изменится: "Из тех, кого вы встречали, многих уже нет: Алексеев умер, Гейден не бывает, Курчанинов приходит в карты играть; но и он пропал из Петерб<ур>га, вы и Губастов исчезли. Из прежних остался Гартвиг да еще Мюльфельд; последний больше для меня и для партии, и некоторые новые лица. Был здесь Шеховской из коллегов Юрия; мы видали его почти каждый день, -- он уехал уполномоченным Красн<ого> Креста на место Рихтера, и Юрий остался теперь без особого, интимного друга. Остальные являются, но уверяю вас, не имеют ни малейшего значения" (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л. 16; письмо Е. С. Карцовой от 27--29 ноября 1878 г.). Граф Гейден был готов посвататься к Ольге, но та дала понять, что откажет (ср. с. 649). Упомянуты С. К. Мюльфельд, кн. Л. В. Шаховской (см. прим. на с. 626 и 655) и П. А. Рихтер (1829--1895.
   

306. М. К. Ону. 4 марта 1878 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Киприан. С. 25--27.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   Михаил Константинович Ону (1835--1901) -- драгоман посольства в Константинополе, приятель Леонтьева в 1864--1874 гг., поддерживающий отношения с ним и в дальнейшем, после назначения чрезвычайным и полномочным послом в Афины (1889). См. о нем: Т. 4. С. 1029--1030; I, с. 629. Сохранилось 16 писем Ону к Леонтьеву (1867--1890): ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 198; РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1034.
   
   С. 180. ...мне на днях "конфиденциально" сообщили... -- Ср. с. 156 и 175.
   С. 180. Мельников заметил мне, что Министерство ~ стеснено тем, что я настойчиво прошусь в Константинополь. -- Эта точка зрения А. А. Мельникова подтвердится в письме Губастова от 7 марта 1878 г. (датировано по содержанию): "Вчера нарочно заходил к Мельникову исполнить Ваше первое поручение насчет просьбы. Мельников ответил -- "пусть не беспокоится, всегда успеет. Даю слово, что накануне предупрежу его и формальную сторону мы обделаем в 48 часов. Одно что нас стесняет -- это условие его о Конст<антино>п<о>ле, за что ручаться трудно"" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 46).
   С. 180. Генеральное Консульство Константинопольское кому-то обещано (я подозреваю, что Мюльфельду)... -- Сергей Карлович Мюльфельд (1836--1889; см. о нем: I, с. 639--640) будет ожидать этого места до 1879 г. и так и не получит его (см. с. 732).
   С. 180. ...на место Макеева... -- Имеется в виду Николай Дмитриевич Макеев; см. о нем: I, с. 699.
   С. 180. Богуславский Дмитрий Николаевич (1826--1893) -- первый драгоман посольства в 1862--1870 гг.
   С. 180. ...по Торговым Судилищам... -- Тиджарет, турецкий коммерческий суд, устроенный по французскому образцу.
   С. 181. Кетиб -- секретарь (тур.).
   С. 181. Жена моя предпочитает жить в Крыму с родными... -- Е. П. Леонтьева после смерти матери жила в семье одной из своих сестер.
   С. 182. ...вроде Луизы Францовны... -- "Европейский" вариант имени Е. А. Ону.
   

307. Н. Я. Соловьеву. Начало марта (между 5 и 11) 1878 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 59. Л. 32--33.
   Фрагмент впервые: ИП. С. 199.
   Печатается по автографу.
   
   Дата уточняется по месту написания (4 марта Л. еще в Петербурге) и времени ответа Соловьева на это письмо -- 14 марта (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 45--48 об.). Соловьев так отозвался на присланную сценку: "После я получил еще ваш милый "разговор в Любани" и хохотал вместе с матерью от души -- это прелесть! -- Но только вы не так поняли "дорогие кружева", искренно говорю; а вот моя мысль: человек рубит дрова, пилит, таскает -- весь в работе, отстаивая свой "живот", ему не до роскошей, а давай -- хлеба! и в этом положении он совершенно петух с брильянтом в басни Крылова, -- он груб, относительно несправедлив, но прав! <...> Не справедливо ли это по крайней мере по отношению к таким как: Восточная "Волшебная сказка" ваша? <Имеются в виду сказка "Дитя души" и басня "Петух и жемчужное зерно". -- Ред.> -- А мне ваши вещи, без всякого приятельства, сами по себе кажутся чистой, чудной поэзией!" (Там же. Л. 45--45 об.). В более раннем письме Соловьева к Л. (от 26 января 1878 г.) есть фрагмент, передающий впечатление от леонтьевского романа: "Я прочел данные мне X глав "Камня Сизифа", есть прелестные места; а Ваш оригинальный слог мне все более нравится; нужно только привыкнуть, войти во вкус" (Там же. Л. 42).
   С. 182. Маша пишет, что ~ Соловьев выражается так ~ "Это напоминает мне дорогие, хорошие кружева..." -- Письма Н. Соловьева к М. В. Леонтьевой за 1878 г. не сохранились, но слова о "кружевах" Л. использовал в статье "Новый драматический писатель": "Дорогое кружево прекрасная вещь, -- сказал мне недавно один очень умный человек, -- но нельзя подавать людям это кружево, когда им нужен простой тулуп, чтобы не замерзнуть!" (Т. 9. С. 95).
   С. 183. ...так и лежат... -- Перед этим зачеркнуто: "ле<жат>".
   С. 183. ...забывал... -- Далее зачеркнуто: "где".
   С. 183. Самый ум... -- Перед этим зачеркнуто: "Но".
   С. 183. ...шагнул ~ до "Ахметьева с Варькой". -- Л. избегал предложенного Островским названия "Дикарка".
   С. 183. ...объяснила. -- Перед этим зачеркнуто: "ему".
   С. 183. "Где тонко там и рвется"... -- Эта пословица стала названием комедии И. С. Тургенева (1847).
   С. 183. А его похвалы... -- "А" вписано над зачеркнутым: "Эт<о>".
   С. 184. ...сидит себе в Мосальске и поклюкивает... -- Соловьев оправдывался в ответ: "...алкоголя я теперь более употребляю наружно в виде мази на ревматическую ногу свою; а внутрь -- лишь для сварения желудка; просто -- член трезвости, даже скучно!" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 45 об.).
   С. 184. ...пошлю ему еще статью Маркова о Некрасове. -- Речь идет о статье "Критические беседы (Поэзия Некрасова)" (Г. 1878. No 42, 46, 47, 54, 88, 89). См.: Т. 9. С. 267, 880. См. также с. 163.
   С. 184. ...то же самое... -- Перед этим зачеркнуто: "это".
   С. 184. ...безобразной, деревянной... -- Было: "безобразной и деревянной".
   С. 184. Друг мой, Друг далекий, вспомни обо мне! -- Цитата из стихотворения А. А. Фета "Облаком волнистым..." (1843).
   С. 184. ...дом Лауферта... -- См. прим. на с. 630--631.
   

308. О. С. Карцовой. 18 марта 1878 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Сборник. С. 257--260.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   С. 185. ...если Губастов уже уехал в Турцию... -- В ночь на 9 марта О. С. Карцова писала Л. о Губастове: "...его, говорят, назначают в Константинополь управлять Консульством -- не знаю, насколько это верно, так как с пятницы его не видала (хотя могу Вам сказать что он ежедневно бывает в Министерстве)" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 1 об.). Выехал Губастов из Петербурга 18 марта, в Константинополь прибыл 25-го (РО ИРЛИ. Ф. 212. Оп. 1. Ед. хр. 17. Л. 87), и 29 марта так оправдывался в невозможности проститься с другом: "Вам, конечно, объяснила Любанская Газетчица, почему я не мог остановиться в Любане. Я рассчитывал выехать с почтовым поездом и пробыть у Вас до курьерского, но в М<инистерст>ве не были готовы пакеты, и я должен был ехать с курьерским, -- а выехав с ним, я едва-едва поспевал в Одессе к отходу парохода, который проманкировать я не мог" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 50).
   С. 185. ...expeditions officielles... -- Официальные документы (фр.).
   С. 185. ...письмо Губастова от 14 марта... -- Это письмо не сохранилось.
   С. 185. ...едет в субботу... -- Суббота приходилась на 18 марта.
   С. 185. Voilà le cas de s'écrier: "не надейся ни на князя, ни на сына человеческого". -- Вот повод написать (фр.); далее цитата: Пс. 145: 3.
   С. 186. ...не на Миллионной... -- См. прим. на с. 644.
   С. 186. ...M-me Мордвиновой... -- Имеется в виду приятельница Е. С. Карцовой Мария Алексеевна Мордвинова (урожд. Милютина, в 1-м браке Авдулина; 1822--1883), дочь А. М. Милютина и Е. Д. Милютиной (урожд. Киселевой), жена Семена Александровича Мордвинова (1825--1900).
   С. 186. ...нашего молодого Гамбетта ("en herbe")... -- В зародыше (фр.). Леон-Мишель Гамбетта (1838--1882) -- французский адвокат, политический и государственный деятель; Л. подтрунивал над симпатией Ю. Карцова к французскому либералу; ср.: "...его мазурик Гамбетта..." (с. 235). См. также: Т. 6. Кн. 2. С. 12.
   С. 186. ...видел ~ очень породистую собаку, которой переехало зад телегой. ~ не друзей, не людей. -- Ю. П. Иваск увидел в этом фрагменте параллель с повестью Тургенева "Дневник лишнего человека"; см.: К. Н. Леонтьев: pro et contra: Антология: В 2 кн. Кн. 2. СПб., 1995. С. 475.
   С. 187. Пусть Юр<ий> С<ергеевич> не забывает ~ в случае отъезда Губастова. -- Подразумевается просьба следить за ходом дела Л. в Азиатском департаменте.
   

309. Ю. С. Карцову. 20 марта 1878 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Сборник. С. 260--262.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   Юрий Сергеевич Карцов (1857--1931) -- старший сын Е. С. Карцовой, выпускник Александровского лицея (1877), дипломат, публицист, автор книг "Семь лет на Ближнем Востоке" (СПб., 1906), "За кулисами дипломатии" (СПб., 1908), "Причины войны 1812 года" (СПб., 1911; в соавт. с К. А. Военским), повести "Тени прошлого" (СПб., 1913), общественный деятель (член главной палаты Русского народного союза имени Михаила Архангела), мемуарист (его "Семейная хроника" до сих пор не издана целиком); скончался в эмиграции, в Ницце. В сборнике "Памяти Константина Николаевича Леонтьева" опубликовал письма к Карцовым, сопроводив их глубокой характеристикой міровоззрения Леонтьева (Карцов Ю. С. К. Н. Леонтьев // Сборник. С. 237-- 254). Споры с Карцовым могли напомнить Леонтьеву его прежние отношения "дружбы-вражды" с М. А. Хитрово и кн. А. Н. Цертелевым (не случайно в одном из писем он упоминает Юрия рядом с князем; см. с. 217). Ю. П. Иваск в своей трактовке идет дальше, полагая, что Леонтьев "проецировал себя в Юрия, хотел жить в нем, за него" (К. Н. Леонтьев: pro et contra. Кн. 2. С. 471).
   На письмо Леонтьева от 20 марта Карцов ответил через несколько дней (не позднее 26 марта), поделившись своими мыслями по поводу окончания войны с Турцией (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 140). Это единственное сохранившееся его письмо к Леонтьеву.
   
   С. 187. ...через 3-е лицо... -- Этим лицом была продавщица газет ("любаньская газетчица", упомянутая в письме Губастова от 29 марта 1878 г.; см. с. 658).
   С. 187. ...не уверен, доедет ли и сам до Константинополя. -- Ср. с. 188.
   С. 187. Что же это значит! -- Карцов ответит: "Губастов пущен в виде пробного шара" (Ед. хр. 140. Л. 1--1 об.). Цитату из этого письма см. также на с. 661--662.
   С. 187. Игнатьев ~ скоро вернется из Вены... -- Н. П. Игнатьев 11 марта был послан в Вену для выяснения отношения Австро-Венгрии к Сан-Стефанскому договору, выехал из Петербурга он 12 марта, 15 марта был принят имп. Францем-Иосифом, провел несколько переговоров с гр. Андраши, настроенным особенно враждебно к России, и направился в обратный путь 19 марта. 23-го он подаст кн. Горчакову записку о своей неудачной миссии. См.: Игнатьев Н. П., гр. После Сан-Стефано. Пг., 1916; Чернов С. Л. Миссия Н. П. Игнатьева в Вену (К вопросу о русско-австрийских отношениях накануне Берлинского конгресса 1878 года) // Вопросы истории СССР. М., 1972. С. 224--245. В ответном письме к Л-ву Ю. Карцов сообщал: "Впечатление, вынесенное из Австрии Николаем Павловичем, весьма и весьма неблагоприятно" (Ед. хр. 140. Л. 1).
   С. 187. ...не откладывая написать ему... -- См. письмо от 27 марта (с. 189).
   С. 188. ...la g est presque imminente. -- Война почти неизбежна (фр.). В письме от 29 марта 1878 г. Губастов объяснял: "Я уехал из Петербурга при самых мрачных известиях и полагал, что меня даже задержат в Одессе. Но события так видоизменяются ежедневно, что со дня моего отъезда тысячи новых комбинаций успели уже родиться и некоторые даже вырости. Хотя еще далеко ничего не выяснилось, но надежд бездна, что войны мы избежим. / Нелидов со вчерашнего дня назначен официально Поверенным в Делах. Турки только и твердят о своей: "neutralité" Нейтральности, фр.>, трактаты стараются не исполнять и упрашивают нас прийти с ними в соглашение, сделать им уступки, которые бы дали им возможность дышать и тогда они берутся ficher Г Europe < наплевать на Европу, фр.>. Желание их довольно искренно, потому что они чувствуют, что хотя, б<ыть> может, Европа нас и победит, но им-то от этого в выигрыше не быть, так как им грозит Греческий вопрос -- даже и при победе над нами. Армия наша устала и измучилась ужасно и только и молит об отдыхе. Турки тоже изморились и рады будут принять малейшие уступки, чтобы не начинать войны, веры в успех которой у них уже нет" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 50--51 об.).
   С. 188. ...не сбивайте меня ~ пессимизмом... -- Ответ Карцова на эти слова см. в прим. на с. 662.
   

310. Графу Н. П. Игнатьеву. 27 марта 1878 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 3. Ед. хр. 1. Л. 54--55.
   Печатается по автографу.
   
   В письме есть размашистые подчеркивания карандашом, характерные для Игнатьева и принадлежащие, видимо, ему. Аналогичные встречаются на адресованных Игнатьеву донесениях Леонтьева-консула. В левом нижнем первой страницы, придавая тем самым письму характер официального прошения, Леонтьев написал: "Его Сия<тельству> Гр<афу> Н. П. Игнатьеву -- etc etc".
   
   С. 189. ...напоминать ~ разговор наш... -- Имеется в виду разговор, состоявшийся ок. 9--10 марта 1878 г., перед отъездом Игнатьева в Вену (ср. с. 193--194).
   С. 189. ...для меня подходящего ~ места. -- В автографе ошибочно не исправлено: "подходящей"; Л., вероятно, думал о слове "вакансия" ("ваканция", ср. с. 121), но потом захотел найти русский вариант. Подчеркнуто карандашом: "открытия", "подходящего по Вашему мнению". Ниже подчеркнуто: "самое скромное место в Константинополе".
   С. 189. ...г.г. Базили и Цертелев... -- Александр Константинович Базили (1846--1902), секретарь посольства в Константинополе; на службе в МИД с 1865 г., генеральный консул в Будапеште (1896), впоследствии (1897--1900) директор 1-го (Азиатского) Департамента МИД; сын К. М. Базили. Оба секретаря, Базили и кн. А. Н. Цертелев, присутствовали при подписании Сан-Стефанского мирного договора, а затем вместе с гр. Игнатьевым прибыли в Петербург.
   

311. Ю. С. Карцову. 27 марта 1878 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Сборник. С. 262--263.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   Ответ на письмо Карцова (см. с. 661--662) и неизвестное письмо его матери.
   
   С. 190. ...вы правы во взгляде вашем... -- Карцов писал:
   
   "Дела наши запутываются до невероятного. Вы уже, вероятно, прочли громоносную филиппику Лорда Сэлисбюри. <...> Я не стану разубеждать Вас в неизменной, повсеместной и всесокрушающей победе русского меча, но сами подумайте, каково положение жаждущих получить место хотя бы вроде Консула в Адрианополе! Итак, всё отлагается до более удобного времени. Губастов пущен в виде пробного шара. <...> Турецкие официальные газеты уверяют, что мира никакого никогда не было -- были только предварительные условия, ровно ни для кого не обязательные. Такова наша ситуация! Москва собирается учредить какое-то крейсерство. -- То то я думаю будут обеды, отсюда становится завидно! Мы в ожидании грядущих бед и побед страшно поглупели, если только возможно было поглупеть. Жизнь вся как бы замерла в ожидании развязки, которая все медлит и, по мнению Вашего покорного слуги, еще далека. Англичанам выгодно наше настоящее положение, стоющее нам весьма дорого и не причиняющее вреда ни единому из их воинов. Мы же со свойственным нам смирением будем ждать британской оплеушины. -- Надеюсь, что дадим немедленно сдачи. Последняя перспектива успокоительна и действует несколько возвышающим образом на мое расположение духа. Когда нужна решимость, тут-то ее и нет. Вы себе представить не можете, каким развращающим образом действует всеобщая беспомощность, соединенная с каким-то легкомысленным самохвальством. Если бы не великий Николай Чудотворец, покровитель России, ей-Богу, есть с чего прийти в недоумение. Вы, впрочем, просили обойтись без пессимизма, но я думаю, Вы со мной согласитесь в справедливости сего. Теперь взятие Босфора оказывается уже делом весьма нелегким. Мы же, взявши в плен турецкую армию, благодушно возвращаем пленных, чтобы снова с ними встретиться на Константинопольских верках. А впрочем
   
   Блажен, кто рассуждает мало
   И кто не думает совсем.
   
   Вы, Константин Николаевич, знаете, что я Ваш единомышленник по поводу будущности нашего отечества, но настоящие события, я думаю, раскроют глаза и Вам и другим, по поводу данной минуты. Дай Бог, чтобы Россия пережила ее благополучно, но во всяком случае благодарить надо будет стихийный героизм народа, les gouvernés mais pas les gouvernants vautours et pusillanimes <управляемых, но не правящих ростовщиков и трусов, фр.>"
   (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 140. Л. 1--2 об.; выше цитируется стихотворение В. С. Курочкина "Великие истины", 1866).
   
   С. 191. .. .как адресовать Губастову... -- Губастов в это время управлял Генеральным консульством в Константинополе.
   С. 191. ...Андрею Николаевичу. -- А. Н. Карцов (1835--1907). Ю. Карцов объяснил задержку с ответом на письмо Л. именно приездом дяди: "Здесь Андрей Николаевич, приехавший постучаться у негостеприимной двери нашего многострадального Министерства престранных Дел" (Там же. Л. 1).
   С. 191. ...M-me Hortense... -- Гортензия Антоновна (Мария-Аделаида-Гортензия), урожд. Порталис Марони, жена А. Н. Карцева.
   

312. Н. Я. Соловьеву. 28 марта 1878 г.

   Написано под диктовку Е. В. Самбикиной; дата, подпись, вставки и правка -- автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 59. Л. 28--31 об.
   Впервые в сокращении: ИП. С. 196--199.
   Печатается по рукописи.
   
   Ответ на письмо Соловьева от 14 марта (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 45--48 об.). На это письмо Соловьев ответит 4 апреля (Там же. Л. 49--51 об.).
   
   С. 191. Нет, тяжело с изнеможением в кости / За новым племенем брести! -- Цитата из стихотворения Ф. И. Тютчева "Как птичка, с раннею зарей..." (<1835>).
   С. 192. ...доброй воле... -- "доброй" вписано Л. над зачеркнутым "Божьей".
   С. 192. Война с Англией неминуема... -- После завершения русско-турецкой войны и подписания Сан-Стефанского мирного договора Л. не без оснований предполагал, что враждебность английской политики в отношении России может перейти в новую, более воинственную фазу. Эта политика, последовательно проводимая Б. Дизраэли в качестве главы правительства Великобритании, привела к возникновению русско-турецкой войны и к дальнейшему обострению противоречий между Россией и Англией. Ср. в письме Е. С. Карцовой: "Опять ожидают войну!" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л. 9).
   С. 192. Австрия держит себя двусмысленно... -- Австро-Венгрия в ходе русско-турецкой войны занимала антироссийскую позицию, затем вместе с Англией выступила с инициативой созыва международного конгресса в Берлине летом 1878 г., на котором предполагалось разрешить спорные вопросы отношений между европейскими государствами и Турцией. В действительности же главной целью конгресса был пересмотр условий Сан-Стефанского мирного договора и препятствование российскому влиянию на Балканах и Ближнем Востоке, чего активно добивалась Австро-Венгрия. В данном случае она следовала тем же принципам внешнеполитического поведения, что и прежде. Так, в начале Восточной (Крымской) войны позиция Австрии позволяла Николаю I рассчитывать по крайней мере на невмешательство в конфликт с Турцией, но уже весной 1854 г. австрийские войска сосредоточились в тылу русской Дунайской армии и после ее отхода за р. Прут оккупировали Молдавию и Валахию, состоявшие под протекторатом России. В 1854 г. Австрия еще выступала посредником в венских переговорах Англии и Франции с Россией, где были предъявлены жесткие требования к последней, но в декабре того же года уже объявила о своем союзе с враждебными России государствами.
   С. 192. ...в Турции ~ такой поворот против нас... -- В Турции росли реваншистские настроения, открыто говорили о необходимости продолжения войны с Россией. В передовой статье "Московских ведомостей" "Москва, 20 марта" делались прогнозы: что будет, если Турция вместе с Англией начнут новую войну (МВ. 1878. No 75. 21 марта. С. 2).
   С. 192. Это писано ~ поворот к лучшему. -- Примечание вписано Л. Возможно, "поворот к лучшему" в отношениях с Турцией он усмотрел из корреспонденций о пребывании главнокомандующего русскими войсками вел. кн. Николая Николаевича Старшего в Константинополе. См.: Там же. No 79. 25 марта. С. 4.
   С. 192. ...объявил мне, что ~ не доедет. -- См. с. 188.
   С. 192. Граф Игнатьев предлагает мне губернаторство в Болгарии... -- См. об этом ниже в письме, с. 194.
   С. 192. ...Агафью и Варьку в сарафанах... -- См. прим. на с. 604--605.
   С. 192. ...пение кармановских барышен... -- Т. е. сестер Раевских.
   С. 193. Беру старую статейку... -- 7 марта 1878 г. Губастов "докладывал" в Любань: "К Краевскому не то чтобы не хотел зайти, а боюсь понапрасну сделаю démarche, и ничего не добьюсь от них, раз что они не захотели поместить статью. Тут дружбы моей мало. Если бы я был известен в литературном міре, ну так легче бы трезвону задать, а то они отделаются из вежливости двумя, тремя фразами, да и довольно. Если нужно Вам дать доказательства дружбы -- то извольте, зайду" (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 46 об.--47).
   С. 193. ...с зятем его Бильбасовым... -- Историк и публицист Василий Алексеевич Бильбасов (1838--1904), зять А. А. Краевского (женат на его старшей дочери Ольге Андреевне, ?--1918), с 1871 г. был редактором издаваемой им газеты "Голос". Спор с Бильбасовым отразится в черновом варианте статьи "О всемірной любви"; см.: Т. 9. С. 404, 493.
   С. 193. ...привезти... -- В автографе: "привести".
   С. 193. .. .известие, что Игнатьев приехал из Турции. -- Об этом сообщила Л-ву 8 марта О. С. Карцова (Там же. Ед. хр. 142. Л. 2).
   С. 194. ...препятствия... -- Вписано Л. над зачеркнутым: "нужда".
   С. 194. ...с больной поясницей, с ненавистью к Петербургу... -- вписано Л.
   С. 194. ...на санях... -- вписано Л.
   С. 194. ...очень далеко к Игнатьеву. -- В Петербурге гр. Н. П. Игнатьев жил в д. 22 по Миллионной улице, т. е. не слишком далеко от Б. Морской, где останавливался Л., но очень далеко, если он ехал туда с Николаевского вокзала через весь Невский проспект.
   С. 194. От него тоже не близко к тому Мельникову... -- С 1871 г. П. П. Мельников владел особняком на Фурштатской ул. (д. 3).
   С. 194. ...оттуда к Т. И. Филиппову по вашему делу. -- Л. хотел устроить Н. Соловьева на службу в Государственный контроль. Адрес Филиппова см. на с. 196 и в прим. на с. 666.
   С. 194. Еще одна... -- вписано Л.
   С. 194. ...щепки О. Пимена. -- "Отец Пимен звал меня дураком и посылал в сильный мороз на постройки собирать щепки..." (Т. 6. Кн. 1. С. 239).
   С. 194. Понимаете ~ мечта. -- Написано рукой Л.
   С. 194. Тырново -- город в Болгарии, в северных предгорьях Балкан, в XII--XIV вв. столица Болгарского царства.
   С. 195. ...в "Рус<ском> Вестн<ике>" одна моя статья... -- Речь идет о статье "Русские, греки и юго-славяне"; см. прим. на с. 512.
   С. 195. ...независимо от Островского брата... -- Речь идет о Михаиле Николаевиче Островском (1827--1901). В февральском письме Соловьев делился с Л. своими сомнениями: "...вот какое еще соображение: ведь товарищем Государственного Контролера брат Островского, и я не думаю, чтобы Сей смотрел на меня благосклонно в своем министерстве, в то время, когда я совершу развод с Алек<сандром> Ник<олаевичем> милейшим?" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 44 об.).
   С. 195. Филиппов ждет вас на Пасхе, и меня, вероятно, вы еще увидите... -- 4 апреля драматург отвечал Л.: "Я решаюсь съездить в Петербург пока по самому краткосрочному отпуску; приеду на Святой, а потому видеть Филиппова придется уже в Петербурге; мне очень важно знать, где Вы будете в Люб<ани> или в Петерб<урге> на Святой?" (Там же. Л. 49 об.). Пасха в 1878 г. приходилась на 16 апреля, значит, вскоре после этого и состоялось знакомство Соловьева и Филиппова. 19 мая Соловьев уже писал Филиппову, сообщал ему сведения об И. Е. Кабанове, обещал в конце июля прислать свою пьесу ("Дикарка") и подчеркивал, что не разглашает подробностей их общения: "...при свидании теперь с Островским я упомянул о знакомстве с Вами, как только о приятной для меня случайности, и ничего о моем намерении переселиться в Петербург" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 335. Л. 3. М/п копия).
   С. 195. ...Филиппов велел вас предупредить, что он на Страстной, может быть, будет спорить с раскольниками в Москве... -- В Москве существовал обычай в страстные и пасхальные дни устраивать стихийные богословские прения со старообрядцами на Соборной площади Кремля. В 1878 г. Страстная неделя начиналась 10 апреля.
   С. 195. ...забыл спросить адрес московский... -- Филиппов обычно останавливался в Москве у гр. А. Г. Толстой (см. о ней прим. на с. 511) в ее доме на Садовой-Кудринской. Сюда Толстые переехали из дома на Никитском бульваре (д. 7), в котором в 1852 г. скончался Гоголь, друживший с гр. А. П. Толстым.
   С. 195. ...умственную... -- вписано Л.
   С. 196. ...старается... -- вписано Л.
   С. 196. Испугался ~ что я рассказал человекам десяти ~ ее содержание... -- Реакция Л. на слова из письма Соловьева от 27 февраля 1878 г.: "Не рано ли и не много ли, Констант<ин> Ник<олаевич>, вы говорите вслух о "Без искупления"! Не поднялся бы преждевременный и вредный гвалт! / Конечно, я верю, что у Вас-то выходит всё это от души, и горячо благодарю Вас -- моего отца!" (Там же. Ед. хр. 230. Л. 44).
   С. 196. .. .вы меня напугали словами "развить больше интригу Варьки с Ахметьевым и характер Резанцева". -- 27 февраля Соловьев цитировал свое письмо к Островскому от 9 февраля (его см.: Островский и Соловьев. С. 41): "Я ему так отвечал на его "думы о "Дикарке"": "Кажется новых лиц я не введу, а только разовью более характер Рязанцева и интригу Ахметьева с Варей; конец же мне неотразимо мерещится вполне драматический, т. е. смерть Мар<ьи> Петр<овны>"" (Там же. Л. 43 об.--44). Этот фрагмент, от слова "разовью", Л. отчеркнул на полях синим карандашом.
   С. 196. ...говорит... -- вписано Л. над зачеркнутым: "говорила".
   С. 196. Петербургский адрес ~ найти легко. -- Вписано Л. после зачеркнутого: "Разве адрес Филиппова пришлю".
   С. 196. .. .на углу Невского, у Новой улицы... -- Невский пр., д. 75; Новая улица -- сейчас ул. Марата.
   

313. Иеромонаху Клименту (Зедергольму).           2 апреля 1878 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 30. Л. 2--5.
   Впервые (по м/п копии, хранящейся в той же архивной единице): Из переписки отца Климента Зедергольма / Публ. В. М. Боковой // Российский архив. Новая серия. Вып. XIV. М., 2005. С. 264--266.
   Печатается по автографу.
   
   Отец Климент (Зедергольм) с августа 1874 г. был другом и духовным наставником Леонтьева (его "катехизатором", по собственному выражению Леонтьева). Реквиемом их дружбе стала книга "Отец Климент Зедергольм, иеромонах Оптиной Пустыни". Из всей их переписки сохранилось только одно письмо, оказавшееся, по-видимому, последним (30 апреля о. Климент скончался). До начала 1910-х гг. автограф хранился в Оптинском скиту и во время подготовки собрания сочинений Леонтьева был передан о. И. Фуделю мон. Эразмом (Вытропским), сообщившим о разрешении настоятеля монастыря на публикацию: "Письмо К<онстантина> Н<иколаевича> к о. Клименту Зедергольму при сем возвращается. Противу напечатания его о. Архимандрит Ксенофонт препятствий не имеет" (РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 91. Л. 1 об.--2).
   
   С. 197. Вчера... -- Вписано над зачеркнутым: "Третьего дня".
   С. 197. ...оба письма ~ от батюшки и от Вас. -- Местонахождение писем неизвестно.
   С. 197. ...на свете... -- Далее зачеркнуто: "думали".
   С. 197. ...к г-же Засулич, стрелявшей в Трепова... -- Имеется в виду покушение Веры Ивановны Засулич (1849--1919) 24 января 1878 г. на петербургского начальника генерала Федора Федоровича Трепова (1812--1889), с которого начался период народовольческого террора. Л. был возмущен оправдательным приговором, вынесенным Петербургским Окружным судом 31 марта 1878 г. См. также прим.: Т. 9. С. 697.
   С. 197. ...хотя по-граждански... -- Перед этим зачеркнуто: "иметь"; после "хотя" зачеркнуто: "бы".
   С. 197. ...между мной и К. Г. Раевским... -- Константин Григорьевич Раевский (1803--1886), брат О. Г. Раевского, жил в Оптинском скиту с 1864 г., перед смертью принял монашеский постриг.
   С. 197. Но зная... -- Перед этим зачеркнуто: "Во-вто<рых>".
   С. 198. ...что я... -- Далее зачеркнуто: "и за<был>".
   С. 198. Верно... -- Перед этим зачеркнуто: "Вот".
   С. 198. ...от духовной борьбы с "лютыми воспоминаниями"... -- Слова из утренней молитвы к Пресвятой Богородице: "И избави мя от многих и лютых воспоминаний и предприятий..."
   С. 198. ...с унынием... -- Перед этим зачеркнуто: "и".
   С. 199. ...в лимаргии... -- Лимаргия (лемаргия) -- гортанобесие (греч.), один из подвидов смертного греха чревоугодия
   С. 199. ...лишь квадратура круга... -- Перед "лишь" зачеркнуто начало слова "квадратура" с опиской.
   С. 199. Alles vergängliche<s?> Ist nur ein Gleichniss... -- "Всё преходящее только подобие" (нем.) -- крылатые слова из 2-й части "Фауста" Гете (Хор мистиков). Л. справедливо засомневался: "s" на конце второго слова не нужно по правилам немецкой орфографии.
   С. 199. ...ваш гнев... -- Далее зачеркнуто: "на меня".
   С. 199. Уж не о Папстве ли? -- Ср. упоминание споров о. Климента и Л. о Католичестве: "Он боялся даже этой искры сочувствия Папизму; он опасался, чтобы политическое сочувствие <...> не перешло незаметно во что-то иное" (Т. 6. Кн. 1. С. 331).
   

314. М. В. Леонтьевой. 4 апреля 1878 г.

   Автограф неизвестен. Копия М. В. Леонтьевой: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 64--68.
   Фрагменты впервые: ИП. С. 200--201.
   Печатается по копии.
   
   С. 200. Отец Климент на днях... -- Имеется в виду письмо, полученное Л. ок. 1 апреля 1878 г. (ср. с. 197).
   С. 200. ...с 3-сй, кажется, недели... -- Т. е. с 13 марта.
   С. 200. ..."егда Бог за ны, никто же на ны!" -- См. прим. на с. 637.
   С. 201. ...Игнатьев предлагает мне губернаторство в Болгарии. -- См. с. 192.
   С. 201. ...в Оптиной около больницы. -- См. с. 116 и прим. на с. 615.
   С. 201. ...как Римский Сенат благодарил Консула Варрона ~ "Сенат благодарит тебя за то, что ты не отчаялся в спасении отчизны!" -- Гай Теренций Варрон (? -- после 200 до н. э.) -- римский консул (216 н. э.); битва при Каннах -- сражение Второй Пунической войны, проигранное Варроном (убито было более 60 000 римлян).
   С. 201. ...на Пасхе поеду туда. -- Подразумевается: в пасхальный период, т. е. в 1878 г. -- после 16 апреля.
   С. 202. ...и даже Прокофьем... -- П. В. Кисёнков отличался ворчливым характером, отсюда это "даже".
   С. 202. ...в Мятлево. -- Ближайшая к Кудинову железнодорожная станция Ряжско-Вяземской железной дороги.
   С. 202. Я писал ему... -- См. письмо от 27 марта (с. 189-- 190).
   С. 202. ...к Фоминой... -- Т. е. к 23--24 апреля.
   С. 202. Нелидов (chargé d'affaires)... -- Поверенный в делах (фр.); А. И. Нелидов исполнял обязанности посла до прибытия кн. А. Б. Лобанова-Ростовского (см. прим. на с. 674).
   С. 203. ...не отпускать тебя осенью к Бейтнер... -- Нижегородская помещица, в семье которой М. В. Леонтьева с осени 1877 г. служила гувернанткой.
   С. 203. ..."чадушко" мосальское... -- Н. Я. Соловьев.
   С. 203. ...он, кажется, скоро будет здесь и в Петербурге. -- В этом Л. убедится на следующий день из письма Н. Соловьева от 4 апреля (см. прим. на с. 665).
   С. 203. На О<льгу> сердит ~ письма не по-моему пишет. -- Это будет лейтмотивом эпистолярного диалога с О. Карцовой в 1878 г. (ср. с. 269).
   

315. Графу Н. П. Игнатьеву. 6 апреля 1878 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 3. Ед. хр. 1. Л. 56--57 об.
   Фрагмент впервые: ИП. С. 201--202.
   Печатается по автографу.
   
   В письме есть подчеркивания карандашом, возможно, принадлежащие Игнатьеву. Подчеркнуты следующие места: "взять меня ~ второстепенную должность", "долгой болезни моей в 71 и 72 году)", "А. А. Мельникову", "литературно-политические замыслы ~ Вашему Сиятельству".
   С. 204. ...слухи ~ что Ваше Сиятельство поедете опять в Царьград... -- Игнатьев будет отправлен в отставку
   С. 204. ...для дел с ~ Ахмед-Вефиком... -- Ахмед Вефик-паша (1823--1891) -- турецкий государственный деятель, дипломат, переводчик; в 1878 (до 16 апр.) -- великий визирь.
   С. 205. ...Консульств -- Адрианопольского и Галацского... -- В Адрианополе Л. служил в 1864--1867 гг., в Галаце часто бывал во время службы в Тульчинском вице-консульстве (1867--1868).
   С. 205. ...г.г. Иванову и Романенке. -- И. А. Иванов -- см. прим. на с. 540--541; Александр Степанович Романенко (1822-- не ранее 1887) -- консул в Галаце; см. о нем: Т. 10. Кн. 2. С. 455-- 456.
   С. 205. ..."en disponibilité"... -- В распоряжении (фр.).
   С. 206. ...в С<ан->Стефано или в Чекмедже. -- Города вблизи Константинополя, к которым подошла в конце русско-турецкой войны русская армия.
   С. 206. Царьград Плевной не будет. -- Подразумевается: для его взятия не требуется долгой и тяжелой осады.
   

316. Е. С. Карцовой. 7 апреля 1878 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Сборник. С. 263--265.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   Ответ на несохранившееся письмо.
   
   С. 206. Цертелева отставки я не понимаю... -- Слух окажется ложным: кн. А. Н. Цертелев получит назначение консулом в Филиппополь (см.: Т. 6. Кн. 2. С. 461--462).
   С. 206. Он ведь "бездна" в своем роде. -- К людям с сильным характером Л. в то время применял образ из тютчевского стихотворения "Как океан объемлет шар земной..."; см. с. 214 и прим. на с. 674.
   С. 207. Я не хандрю, как вы говорите ~ А что такое хандра ~ это что-то вроде севрюги, по крайней мере по неизяществу звука. -- Л. отвечает на слова Карцовой в несохранившемся письме, а также, вероятно, вспоминает их прежние разговоры. Именно к ним отсылает сравнение хандры с севрюгой. Ю. Карцов рассказал в своей статье о том, как на Миллионной дразнили Л. крылатыми словами из сатиры Салтыкова-Щедрина "Культурные люди" (03. 1876. No 1): "Особенно раздражался он, когда ему говорили: -- не хандрите, -- а еще более, когда к нему приставали с Щедринскою цитатою: -- чего вам хочется, Константин Николаевич, конституции ли или севрюжины с хреном?" (Сборник. С. 252).
   С. 207. Засулич! Трепов! -- См. прим. на с. 667.
   С. 207. ...положить "дверь ограждения на уста мои". -- "Положи, Господи, хранение устом моим и дверь ограждения на уста моя" (Пс. 140: 3) поется на Литургии преждеосвященных даров во время Великого поста.
   С. 207. ...меньше вижу унижения достоинства человеческого быть высеченным, как этот Богословский, за которого мстила бабка генералу Трепову, чем в том, чтобы говорить такие ~ пошлые речи, как этот хам Александров... -- Л. неверно запомнил фамилию Архипа Петровича Боголюбова (1852--?), наказанного в тюрьме розгами 13 июля 1877 г. (это наказание послужило "поводом" к террористическому акту повивальной бабки В. И. Засулич). Петр Акимович Александров (1836--1893) -- адвокат, защищавший Засулич; его речь 31 марта 1878 г. длилась около двух часов и была опубликована в "Голосе" (1878. No 94. 4 апр. С. 3--4; No 95. 5 апр. С. 2--3). См. также: Т. 7. Кн. 2. С. 137, 231, 858, 915--916; Т. 8. Кн. 1. С. 129.
   С. 207. Все эти надломленные... -- "Надломленный" -- одно из "модных" слов 1870-х гг.; применялось, например, к героям Тургенева.
   

317. О. С. Карцовой. 7 апреля 1878 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Сборник. С. 265--266.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   С. 208. ...за материнские советы, которые вы делали в последнем письме вашем. -- Имеется в виду письмо от 8 марта 1878 г., начинающееся дидактическим разъяснением, как лучше пересылать деньги по почте (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 1--1 об.).
   

318. Н. Я. Соловьеву. 7 апреля 1878 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1017. Л. 3--4 об.
   Датируется по Пасхалии на 1878 г. (пятница 6-й недели Великого поста -- 7 апреля).
   Печатается впервые.
   
   Письмо могло разминуться с соловьевским, датированным 4 апреля (см. с. 663).
   
   С. 209. ...дом Лауферта... -- См. прим. на с. 630--631.
   С. 209. ...Стелловского музык<альный> магазин. -- Федор Тимофеевич Стелловский (1826--1875) -- книгоиздатель (известный своим кабальным договором с Ф. М. Достоевским) и издатель нот, типограф, владелец магазина, размещенного в доме Лауферта. После его смерти издательство унаследовала вдова, а затем сестра.
   С. 209. ...к хозяйке. -- Мадам Шомон (ср. с. 641).
   С. 209. Боюсь ~ чтобы Филиппов ~ не встретил там Пасху. -- Справьтесь ~ у раскольников что ли... -- Ср. с. 195.
   С. 209. Я могу дипломатически... -- После "Я" зачеркнуто: "это".
   

319. Ю. С. Карцову. 8 апреля 1878 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Сборник. С. 266--268.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   С. 210. ...чин, имя, отчество Никонова... -- Михаил Николаевич Никонов (1832--1902), чиновник Департамента хозяйственных и счетных дел МИД, впоследствии (с 1884) директор Департамента личного состава и хозяйственных дел, составитель "Справочной книги для должностных лиц центральных и заграничных установлений Министерства иностранных дел" (СПб., 1869).
   С. 210. ...вынужден был послать А. Мельникову письмо, которое я только что получил от Ону! ~ доставить мне обратно это письмо Ону через вас. -- Об А. А. Мельникове см. прим. на с. 575. Письмо М. К. Ону от 29 марта (н. ст.) было возвращено Л-ву и сохранилось в его архиве:
   

Пера 29. марта 1878 г.

   Добрейший друг Константин Николаевич, как я обрадовался Вашему письму и как я рад был бы видеть Вас здесь! Каким образом устроить это дело? вот вопрос: Аргиропуло обещано место 2<-го> драгомана, и он имеет на него несомненное право. Он правда мечтает о каком-то секретарстве, но, кажется, напрасно. С другой стороны, драгоман должен уметь читать по крайней мере на турецком языке и говорить на нем, и это не легко даже для многоспособного Константина Николаевича Леонтьева. Но полезны и очень полезны могли бы Вы быть драгоманату; поговорите с Мельниковым о том, нельзя ли дать Вам какое-нибудь назначение не важное в провинции с тем, чтобы получить жалованье и состоять в действительности при драгоманате? Квартирку казенную мы могли бы дать Вам здесь, но только для холостого человека, это очень важно.
   Вы говорите о сношениях с Патриархиею и с греками. Сношения с ними невозможны почти; -- они нас ненавидят, да кто же нас любит? Когда все это кончится? увы! перестал надеяться на близкий исход. -- Жена моя с детьми во Франции, приедут, когда все это разъяснится немного. Губастов с его смехом обрадовал меня своим приездом.
   Крепко жму Вам руку.

Ону

   (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 198. Л. 16--17).
   С. 210. ...мой юный тигр... -- См. прим. на с. 649.
   С. 210. ...приехать ко мне на Страстной... -- В 1878 г. Страстная неделя начиналась 10 апреля, письмо написано в Лазареву субботу. Карцов выполнит просьбу Л. (ср. с. 230, 278).
   С. 210. ...только не в четверг ~ я в пятницу буду причащаться... -- Л. оговорился: в Страстную пятницу литургия не совершается.
   С. 211. ...fait ce que devra, advienne que pourra... -- Делай что должен, будь что будет (фр.).
   С. 211. ...руководясь ~ правилом Третьяковского: "Держись черни, а знай штуку"... -- Неточная цитата из стихотворения Василия Кирилловича Тредьяковского (1703--1768) "Песенка, которую я сочинил, еще будучи в московских школах, на мой выезд в чужие края" (1726). Cp.: Т. 7. Кн. 1. С. 370; Т. 8. Кн. 1. С. 45.
   С. 212. ...как М. Е. (?) (Г?). -- Неустановленное лицо.
   С. 212. ...не Г. и не Г.. -- Здесь могут подразумеваться, например, "Гейден и Гартвиг".
   С. 212. Ваш "ami -- ennemi"... -- Друг-враг (фр.).
   

320. Е. С. Карцовой. 23 апреля 1878 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Сборник. С. 269--277.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   Ответ на недатированное письмо Е. С. Карцовой с сообщением о назначении послом в Константинополь кн. А. Б. Лобанова-Ростовского и советом приехать в Петербург, чтобы представиться ему (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л. 8--9). Содержит отсылки к утраченным предыдущим письмам.
   
   С. 212. ...полу-французской кукле, которую зовут князь Лобанов-Ростовский. -- Кн. Алексей Борисович Лобанов-Ростовский (1824--1896) 22 апреля 1878 г. был назначен вместо гр. Игнатьева послом в Константинополь. Прибудет он туда 3 мая и прослужит до декабря 1879 г. (см.: РО ИРЛИ. Ф. 212. Оп. 1. Ед. хр. 17. Л. 87 об.--88).
   С. 212. Мне нет судьбы... -- Со второй половины 1870-х гг. постоянным предметом размышлений Л. будет идея преследующего его фатума (лат. fatum, рок), приведшего его литературную и житейскую судьбу к бесконечной цепи неудач. В письме к Филиппову от И ноября 1878 г. он поправляет сам себя, словно вспоминая, что фатум -- не христианское понятие: "...нет ли какого-нибудь fatum'a или, правильнее сказать, "Промысла", мешающего моему возвращению на службу" (с. 264). Конструкция же "Мне нет судьбы" отсылает к мусульманскому пониманию судьбы (тур. кысмет) как удачи, счастливой судьбы, и тогда синонимом слова "судьба" становится "звезда" (ср. с. 311).
   С. 213. ...какая милая и легкомысленная хандра? -- Л. продолжает сердиться на неизвестное нам письмо (ср. с. 206 и прим. на с. 670--671).
   С. 213. ...но давала бы мне... -- В первой публикации: "но бы давала бы мне".
   С. 213. Перегринации -- паломничества, от лат. peregrinatio.
   С. 214. И мы плывем, "бессмысленною бездной со всех сторон окружены"! -- Измененная цитата из стихотворения Тютчева "Как океан объемлет шар земной..." (1830).
   С. 214. ...дочке вашей, этой "сияющей бездне", как выразился Тютчев... -- Л. не точен; у Тютчева: "И мы плывем, пылающею бездной / Со всех сторон окружены".
   С. 214. ...писать мне, что Ток<аре>в ушел, К<урчанино>в ушел, П<ашко>в жив и что вообще скучно. -- По-видимому, отсылка к несохранившемуся письму Карцовой. Судя по упоминанию о посещении Карцовыми проповедей Редстока, к чему они хотели привлечь и Л. (ср. с. 159), можно предположить, что рядом с завсегдатаями салона на Миллионной упомянут самый активный петербургский прозелит "лорда-апостола" Василий Александрович Пашков (1831--1902). Если это так, то становится понятным, почему Карцова сообщает, что "Пашков жив". Дело в том, что как раз в 1878 г. Пашков, чтобы избежать административных прещений за антицерковные проповеди, уехал в подмосковное имение Крекшино, где продолжил свой "апостолат". Тема скуки и пустоты петербургской жизни справедливо выделена Л. как лейтмотив писем Карцовой (да и ее дочери).
   С. 214. Кровавый крест, который она носит на модном фартуке патриотической гуманности... -- По-видимому, О. Карцова поступила в одну из общин сестер милосердия.
   С. 214. ..Друг ~ болен и прав в горе своем. -- В Сборнике: "болел"; исправлено по согласованию времен и по смыслу контекста.
   С. 214. En voyant l'honnête homme par la détresse abattu... -- Увидев честного человека, разбитого бедствием (фр.).
   С. 215. ...петухи даже не смеют кричать громко ~ люди бросают за это в них камнями... -- Cp.: Т. 6. Кн. 2. С. 131.
   С. 215. ...опасаясь ~ что ~ что-нибудь в походке ее мне ~ покажется некрасивым... -- Ср. в романе "Подруги": "Софья <...> никогда не забывала, что Александр сказал ей однажды: "Старайся не бегать -- ты некрасиво бегаешь"" (Т. 5. С. 643). Губастов, сочувствовавший М. В. Леонтьевой, писал позднее: "...брат Константин, довольный тем, что перенес раз в жизни <...> тяжелые послушания, перебрался в Кудиново и подвергнул там послушанию себе других" (Сборник. С. 217).
   С. 215. "Господи, возвеличился еси зело; во исповедание и велелепоту оделся еси зело". -- Неточная цитата из псалма, который поется в начале всенощного бдения. Должно быть: "Господи Боже мой, возвеличился еси зело, во исповедание и велелепоту облеклся еси" (Пс. 103: 1).
   С. 215. Дай Бог здоровья Князю Дундукову, что он не хочет губернаторов, рекомендованных нашим Министерством! -- Речь идет о кн. Александре Михайловиче Дондукове-Корсакове (1820--1893), генерал-адъютанте, генерале от кавалерии (в 1877 г. командующем армейским корпусом), Императорском российском комиссаре в Болгарии (апр. 1878--1879), впоследствии (с 1879) командующем размещенными в Болгарии русскими войсками. Сведения о его отношении к рекомендациям МИД, вероятно, Л. узнал из несохранившегося письма Е. С. Карцовой.
   С. 215. ...pas acquis de conscience... -- для очистки совести (фр.).
   С. 215. Севрюга гораздо хуже. -- См. прим. на с. 670--671.
   С. 215. ...доброго бесхарактерного фразера И. А. Иванова... -- Эту характеристику подтверждает зарисовка в письме Губастова к Л. от 3 декабря 1878 г.: "Маленький Иванов, в ожидании места, continue a se consures etans la haine contre les grecs <продолжает освящаться в ненависти к грекам, фр.>, по-прежнему волнуется от каждой статьи Neologos'a, и хочет во всем провести "национальную струнку"; поговорив в таком роде в Канцелярии, на удивление молодежи, он отправляется преспокойно к своей жене гречанке и болтает по-гречески с детьми (потому что другого языка они не знают) и, вероятно, о "национальной струнке" до следующего утра не вспоминает" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 55).
   С. 216. ...где всех судей, адвокатов, прокуроров и присяжных Мelle Засулич не отдают под правильный суд... -- Ср. в первой редакции одной из статей цикла "Письма о Восточных делах": "Такими анархистами я называю всех умеренных либералов наших: редакторов либеральных газет <...> многих судейских, накидывающихся с восторгом на Митрофанию <...> и оправдывающих Веру Засулич..." (Т. 8. Кн. 2. С. 336).
   С. 217. Речи Александрова... -- См. прим. на с. 671.
   С. 217. ...европейские ~ кэпи! -- В этом головном уборе Л. видел один из символов цивилизации "среднего европейца". См.: Гептастилисты. С. 80--81.
   С. 217. Чума почти исчезнет, чтобы дать место холере. -- Ср.: "Явления эгалитарно-либерального прогресса <...> сходны с явлениями <...> холерного процесса <...>. Но почему же холеру не назвать по имени? Зачем ее звать молодостью, возрождением, развитием, организацией?" (Т. 7. Кн. 1. С. 384). В другом месте той же книги ("Византизм и Славянство") Л. говорит о Французской революции: "...вспышка 89 года, заменившая <...> тихую сухотку -- восторженной холерой демократии и всеобщего блага!" (Там же. С. 429--430). В 1880 г. Л. вспомнит свои петербургские впечатления от "дела Засулич" и снова прибегнет к той же "эпидемиологической" образности: "И холера -- сила, и адвокаты революционного стиля имеют у нас блестящий успех!.. Но ни в азиятской холере, ни в речах каких-нибудь Александровых мы не обязаны видеть ни блага, ни искомой истины" (Там же. Кн. 2. С. 14). Однако в комментируемой фразе содержится не только этот политический и культурный подтекст, но и реальные тревожные слухи о наступающей на Россию "египетской чуме", возвещаемые в конце 1877 г. "Современными известиями". Газете Н. П. Гилярова-Платонова возражали "Московские ведомости". См.: Мартынов А. 1) Фальшивая тревога // МВ. 1877. No 290. 23 нояб. С. 4; 2) К чумному вопросу // Там же. No 301. 4 дек. С. 3.
   С. 217. ...saltimbanque Gambetta... -- шут Гамбетта (фр.); saltimbanque -- бродячий акробат.
   С. 217. ...raison d'etre... -- смысл существования (фр.).
   С. 218. ...таких Кит Китычей... -- Т. е. людей властных, подавляющих других (как купцы-самодуры в пьесах Островского). Между прочим, так в шутку А. называл и себя; ср. с. 334.
   С. 218. ..-Андрюшу милого... -- См. прим. на с. 651.
   С. 218. ...ни крапа атласной мебели... -- См. прим. на с. 682.
   С. 218. ..."Полистан"у как говорит про вашу гостиную Г<убасто>в... -- Название дано по известной поэме Саади (1258). Ср. в письме Губастова к Л. от 18 февраля 1878 г.: "Был вчера в "Гюлистане" (Поль -- роза, тан -- частица, означ<ающая> место, собрание чего-нибудь). Было много цветов, но она -- краше всех была" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 48). 23 февраля он сообщал: "Был вчера в Гюлистане..." (Там же. Ед. хр. 111. Л. 1). И около того же времени (не ранее 20 февраля): "В Полистан хотел было пойти, но там картеж. Это они дурную уступку делают привычкам и слабостям своих знакомых. Зайду в другой раз вдохнуть аромат без примеси мельной пыли от ломберного стола" (Там же. Ед. хр. 110. Л. 46 об.).
   С. 218. ...Сор<ок>ин. -- Речь идет об А. Г. Сорокине (см. прим. на с. 530).
   С. 218. ...что она, M-me Ону или нет? -- Имеется в виду Е. А. Ону; в данном случае Л., как ясно из окончания письма и из дальнейшей переписки (ср. с. 295), подразумевает намерение О. Карцовой перевести что-нибудь из его вещей на иностранные языки. Возможно, такие намерения были когда-то и у мадам Ону.
   С. 218. Хищные звери всегда надежнее травоядных, когда они приучены... -- Ср. в очерке "Разбойник Сотири": Т. 6. Кн. 1. С. 439; прим.: Там же. Кн. 2. С. 475--476.
   С. 219. C'est un homme d'esprit et très amiable. -- Это умный и очень приятный человек (фр.).
   С. 219. ...поцелуйте за меня три раза графа Г<ейде>на ~ Это характер... -- Этот отзыв о гр. А. Ф. Гейдене мог обрадовать Е. С. Карцову, которая мечтала видеть молодого человека своим зятем. Впоследствии, когда надежды на этот брак рухнули, она писала: "По отношению Г<ейде>на мы с вами в полном согласии" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л. 13).
   

321. Н. Я. Соловьеву. 8 мая 1878 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1017. Л. 5--6.
   Печатается впервые.
   
   Соловьев, по-видимому, приезжал на несколько дней в Москву. 15 мая он был уже в Мосальске (Островский и Соловьев. С. 45), а 19 мая писал Т. И. Филиппову: "С К. Н. Леонтьевым я расстался в Москве: он был задержан Катковым, который предлагает ему ехать в Константинополь" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 335. Л. 3; м/п копия).
   
   С. 219. У Самарина сейчас был... -- Имеется в виду актер Иван Васильевич Самарин (1817--1885); см.: I, с. 438, 439.
   С. 219. ...не комедия... -- Л. вспоминает, как в 1875 г. приносил Самарину рукописи комедий Соловьева. В относящемся к тому времени письму Самарина к начинающему драматургу упоминался Л.: "Благодаря Вашей пьесе я познакомился с Константином Николаевичем, и мы много беседовали о Вас и Вашем таланте" (Островский и Соловьев. С. 20).
   

322. К. А. Губастову. 1 июня 1878 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 76--79 об., 77--78 об.
   Впервые: РО. 1895. No 11. С. 351--352.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на это письмо (Л. получил его не позднее 1 июля, см. с. 223), не сохранился.
   
   С. 220. Un de ces jours... -- На днях (фр.).
   С. 220. ..."дух бодр, а плоть все немощна!" -- Измененная цитата: Мф. 26: 41.
   С. 220. Когда я заболел... -- Перед "заболел" зачеркнуто: "уех<ал>".
   С. 220. ...комната моя у Chaumont... -- Имеются в виду меблированные комнаты г-жи Шомон в доме Лауферта (см. прим. на с. 630--631).
   С. 220. ...когда Вы уехали внезапно... -- См. с. 187--188.
   С. 220. ...когда я... -- Далее зачеркнуто: "узнал".
   С. 220. ...Дундуков-Корскаков не хочет брать чиновников нашего Министерства... -- См. прим. на с. 675.
   С. 220. ...от таких истуканов... -- Перед "таких" зачеркнуто: "эт<их>".
   С. 220. ...утратив ~ веру и в искренность Ону ~ вздумал писать мне, вместо того чтобы написать обо мне в Департамент... -- См. прим. на с. 672--673.
   С. 220. ...ехать к Вам ~ попробовать понравиться Лобанову... -- См. прим. на с. 674.
   С. 221. ...у Каткова... -- Далее зачеркнуто: "говорить".
   С. 221. ...если я... -- Перед "я" зачеркнуто: "мне".
   С. 221. Тотлебен Эдуард Иванович (1818--1884; с 1879-- граф) -- генерал-адъютант, главнокомандующий русской армией; в первые месяцы после русско-турецкой войны находился в Сан-Стефано.
   С. 221. ...и пустился... -- Перед этим зачеркнуто: "был".
   С. 221. В случае конгресса ~ чтобы я ехал на Румелию и Болгарию... -- Европейские державы не признали Сан-Стефанский мирный договор окончательным. На июль был назначен конгресс в Берлине. Восточная Румелия -- тур. название Южной Болгарии, до 1885 г. остававшейся зависимой от Оттоманской Империи.
   С. 222. Как Вы понимаете поступок Ону? Bilateralis или нет? -- Двусторонний (лат.); здесь в значении "двуличный" -- прозвище М. К. Ону. Cp.: Т. 6. Кн. 1. С. 80.
   С. 222. ...если он не им пишет... -- После "им" зачеркнуто: "писа<л>".
   

323. Н. Я. Соловьеву. 1 июня 1878 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 59. Л. 34--35.
   Печатается впервые.
   
   С. 222. ...и оба... -- "и" вписано поверх "я"; было: "я кроме". С. 223. Мы всё те же... -- Перед этим зачеркнуто: "А мы".
   

324. К. А. Губастову. Июнь -- 2 июля 1878 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 80--81 об.
   Впервые: РО. 1895. No 11. С. 353--354.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на это письмо не сохранился.
   
   С. 223. Разве Вы не получили моего последнего ~ письма... -- Имеется в виду письмо от 1 июня (с. 220--222).
   С. 223. ...рассказывал... -- Перед этим зачеркнуто: "объ<яснял>".
   С. 223. ...та жестокая нервная боль в пояснице... -- Было: "та [б<оль>] жестокая боль поясницы".
   С. 223. ...не франкированным... -- Т. е. с неоплаченным почтовым сбором.
   С. 223. ...быть хранимым... -- Перед этим зачеркнуто: "храни<ться>".
   С. 224. ...comme cest joli?! -- Как это мило?! (фр.).
   С. 224. ...и Лобанов поймет, что есть некоторая тонкая разница между мной и Троянским... -- После "и" зачеркнуто: "даже". См. прим. на с. 674 и 531.
   С. 224. ...Ону будет менее билатерален, чем он был в ту минуту, когда писал не Мельникову обо мне, а мне о Мельникове... -- См. с. 220, 222 и прим. на с. 672--673.
   С. 224. ...округленная... -- Исправлено, было: "округленное".
   С. 224. Встретилась вам О<льга> С<ергеевна> ~ поостереглись влюбиться в нее... -- Речь идет об О. С. Карцовой; ср. с. 175 .
   С. 224. ...делать... -- Далее зачеркнуто: "для".
   С. 225. ...не в претензии... -- Вписано над зачеркнутым: "говорю вообще, что".
   С. 225. ...за все... -- Перед этим зачеркнуто: "и".
   С. 225. ...так как вы... -- Далее зачеркнуто: "на" .
   С. 225. ..."guignon"... -- Невезение (фр.).
   С. 225. ...латинская пословица есть: "Amicus certus in re incerta cernitur!" -- Друг познается в беде (букв.: Верный друг познается в неверном деле, лат.; стих из трагедии Энния, процитированный Цицероном в трактате "О дружбе").
   

325. Е. С. Карцовой. 3 июля 1878 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Сборник. С. 278--282.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   Ответ на письмо Е. С. Карцовой от 23 июня 1878 г. (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л. 10--И об.), которое тронуло Леонтьева своим дружески заботливым тоном. Приведем это письмо в сокращении:
   
   С двух сторон получила я сведения о ваших странствованиях и возвращении в Кудиново, дорогой Константин Николаевич; знаю, что вы уже были на дороге в Константинополь и вернулись из Киева в Калугу. Искренно сожалею, что ваше здоровье так шатко, что не допустило вас исполнить свою заветную мысль: посетить Царьград и еще раз увидеть Босфор. А случай был удобный и может не повторит<ь>ся. Здесь не отказываются дать вам назначение от Министерства, так как К<нязь> Горчаков выразился с большою похвалою о наблюдательности вашего ума и о той пользе, которую ожидают от ваших способностей. -- Но мне кажется, что для вас было бы приятнее поехать в Констант<инополь> в качестве корреспондента; -- если не удалось -- жалеть нечего; всё делается к лучшему, лишь бы здоровье ваше <1 нрзб.> и силы ваши не изменили вам, когда явится на них запрос.
   Напишите нам, не ленитесь; дорогой приятель, скажите, что вы здоровы, и мы от души порадуемся за вас; очень хотелось бы знать, получили вы мое письмо, адресованное в Москву М. Г. Неклюдовой для передачи вам, или не получили? Она ни слова не говорит в своих письмах о передаче вам в начале мая моего письма. Но сообщает мне весьма подробно ваши условия с редакцией Моск<овских> Вед<омостей> и vos tendres adieux sejans du depart <ваше нежное прощание при отъезде, фр.>.
   Неклюдов поехал в Карлсбад -- а семейство переезжает на дачу. <...> Никитенко должен ехать в Париж и ожидает Юрия со дня на день. Нового здесь ничего нет, министерство кажется довольно результатами Конгресса -- но военная партия продолжает не верить в мир, и приготовляется к войне в эту осень. Мы остаемся вооруженными в ожидании ратификации условий Конгресса. <...> Надеюсь, что вы опять принялись за работу и приступили к задуманной вами задаче -- которая обещает и славу и успех, а зимой надеюсь, что вы попадете в Петербург и мы опять будем проводить вместе вечера в красной гостиной на Миллионной No 32. Не забывайте адрес. Я не хочу переменить квартиру, несмотря на все ее неудобства -- может быть, сын мой получит назначение за границу -- и тогда для меня и для Ольги эта квартира возможна. <...> Теперь такое время, что все дипломатические агенты сами не знают куда им деваться; говорят будто К<нязь> Лобанов тоже не долго останется Посланником. С нетерпением жду от вас ответа на это письмо, а также и на первое, которым вы, может быть, остались недовольны; вы угрожали мне, что мой ответ на письмо 23 апр<еля> из Любани будет вам не по нраву. Но с тех пор утекло столько время, столько разных впечатлений, что вы успели забыть и Любань, а может быть, и нас. От души преданная вам

Е. Карцова

   
   На письмо Леонтьева Карцова ответит 27 августа (см. с. 694).
   С. 225. Я лил потоки слез нежданных ~ Отраден чистый был елей. -- Цитата из стихотворения Пушкина "В часы забав иль праздной скуки..." (1830), посвященного митр. Филарету Московскому.
   С. 226. Вы даже Губастову обо мне писали... -- Карцова откликнулась на письмо Губастова, в письме, на которое отвечает Л., говорилось об этом: "Губастов писал к нам несколько раз, вы составляете главный сюжет нашей переписки, был такой момент, когда все ваши друзья не знали где вас найти, и спрашивали друг друга по телеграфу куда пропал Леонтьев? <...> друг Г , кажется, не намерен оставаться в Констант<инополе> Консулом, он пишет, что в конце года, вероятно, опять попадет в Петербург" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л. 11). Об ожидаемом возвращении Губастова в Петербург см. также прим. на с. 704.
   С. 226. ...сообщил мне выписки из Вашего письма. -- Эти выписки содержались в ответе Губастова на письмо Л. от 1 июня 1878 г., которое было возвращено автору (см. с. 223) и не сохранилось.
   С. 226. ...отчего Вы его считаете более достойным "французского языка", чем меня? -- Карцова оправдывалась в ответ: "От Губастова от времени до времени я получаю письма, всегда на французском языке -- почему он выбрал иностранный язык? я не знаю, но отвечаю ему тоже по-французски" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л. 14).
   С. 226. ...красную гостиную... -- Л. цитирует письмо Карцевой (см. с. 681); "мебель красная с серым" -- напомнит она в письме от 27--29 ноября (Ед. хр. 141. Л. 17 об.). Ср. в письме О. Карцовой от 12 июля 1878 г.: "У нас всё та же жизнь, не смотря на летний сезон, только красная мебель оделась в розовые чахлы" (Там же. Ед. хр. 142. Л. 5 об.).
   С. 226. "Un esprit observateur. Il a l'esprit observateur"... -- Наблюдательный ум. У него наблюдательный ум (фр.). Л. переводит сообщенный ему Карцовой по-русски отзыв кн. Горчакова (см. с. 681) на французский язык, на котором они, конечно, и были произнесены канцлером.
   С. 226. ...то же самое, что сказать: "да, Скобелев не трус"... -- О Михаиле Дмитриевиче Скобелеве (1843--1882) и отношении к нему Л. см.: Т. 5. С. 930--931.
   С. 227. ...на которых терпимы Троянские... -- См. прим. на с. 531.
   С. 227. ...Ионина, Хитрова, Карцова вашего... -- Упомянуты А. С. Ионин, М. А. Хитрово и А. Н. Карцов.
   С. 228. ...живу "день за день", как птичка Евангельская, и пою на ветке, как птичка Гетевская ("Ich singe, иле der Vogel singf, der auf dem Zweige wohnet"...) -- Я пою, как поет птица, которая живет на ветке (нем.). Цитата из стихотворения Гете "Der Sänger" ("Певец", 1783) и отсылка к словам Христа: "Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их" (Мф. 6: 35).
   С. 228. О "feu sacré" ее... -- Священном огне (фр.). В письме от 23 июня Е. С. Карцова сообщала, как она довольна старшими детьми, исполнившими в имении, где провели 6 недель, все ее поручения, и добавляла: "...удивляюсь только практическому уму своей дочери, -- так как она при этом вовсе не лишена того, что называют feu sacré" (OP ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л. 11). О. С. Карцова, заглянув в письмо Л. к матери, была задета его насмешливым откликом на слова о "священном огне": "Письма Ваши <...> интересны и оригинальны как всегда. Не понимаю зачем на мой счет колкости относительно feu sacre? -- но Бог с Вами я не злопамятна!" (Там же. Ед. хр. 142. Л. 4 об.).
   С. 228. ...перед афонским образом ~ мученика Пантелеймона... -- См.: Т. 6. Кн. 2. С. 42.
   С. 228. ...Н<еклюдов>ым... -- В это время Л. вел переписку главным образом с М. Г. Неклюдовой (она упомянута и в письме Е. Карцовой).
   С. 228. ...фаворитка моя в сарафанчике... -- Речь идет о Варьке.
   С. 229. ...honni soit, qui mal y pense... -- Пусть будет стыдно тому, кто плохо об этом подумает (фр.)" девиз Ордена подвязки.
   С. 229. ...позавидовал славе Иларионова, увлекся примером Максимова Битолийского... -- Николай Алексеевич Иларионов (1840-е--не ранее 1902) -- генеральный консул в Салониках (1874--1876), управляющий консульством в Иерусалиме (1876-- 1878), агент Русского общества пароходства и торговли, снова генеральный консул в Салониках (1898--1902). О В. А. Максимове см. прим. на с. 565.
   

326. Ю. С. Карцову. 7 июля 1878 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Сборник. С. 283--284.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   С. 229. ...матушка ваша писала мне, что 25 июня вы должны возвратиться в Петербург. -- 23 июня Е. С. Карцова писала: "Мои тигрята Ольга и Юрий провели в деревне шесть недель, и должны возвратиться сюда не позже 25-го июня" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л. 11).
   С. 230. Говорят, будто бы Кн<язь> Горчаков сказал какой-то вздор о моем "наблюдательном уме". -- Ср. с. 226 и прим. на с. 681.
   С. 230. ...писал А. А. Мельникову... -- Мельников не станет сам отвечать Л., но передаст свое мнение через Карцова. О. Карцова 12 июля напишет: "...брат сегодня долго рассуждал с Мельниковым, который велел Вам передать, что ни он, ни Гирс решительно ничего обещать не могут в настоящую минуту, но советует Вам терпеливо ожидать! Comme Vous voyez, toujours sa même chanson! <Как видите, всегда та же самая песня! -- фр.> Впрочем действительно покуда еще нет никаких назначений, хотя открываются разные ваканции" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 4-- 4 об.).
   С. 230. ...оставил ~ Ветошкину мой адрес... -- Курьер Азиатского департамента; см. отзыв о нем в письме Губастова (прим, на с. 537).
   С. 230. Ольгу Сергеевну поздравьте с имянинами 11-ого числа. -- День св. равноапостольной Ольги; поздравление пришло своевременно, см.: ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 4 об.
   С. 230. Тот роман, о котором мы говорили, начал бы сейчас... -- Речь идет о замысле романа который Л. обсуждал с Карцовым в Любани в апреле 1878 г. Первоначальная идея предполагала крупную панораму современной русской жизни (ср. с. 256), увиденную глазами героя, противостоящего общему потоку (отсюда варианты названия: "Против течения", "Пессимист", "Пророк в отчизне"). В 1879 г. замысел начинает раздваиваться: от задуманного большого романа отделяется линия, связанная с судьбой самого Л., и место действия "Пессимиста" переносится из Петербурга в маленькое имение, где живет Владимір Львов, бывший консул. Это произведение тоже не будет завершено, но частично послужит основой для будущего романа "Подруги", а до этого -- для ряда глав "Египетского голубя".
   С. 230. "Проступок аббата Мурэ" купил и прочел. -- Роман Эмиля Золя (1875), пятый в цикле "Ругон-Маккары", прочтенный по совету Ю. Карцова, Л. упомянет в очерках "Воспоминание о Ф. И. Иноземцове..." (1879; Т. 6. Кн. 1. С. 358) и "Мое обращение и жизнь на Св. Афонской горе" (1889; Там же. С. 787--788).
   С. 230. ...но Набаб еще лучше. -- Имеется в виду роман Альфонса Доде "Le Nabab" ("Набоб", 1877).
   

327. О. С. Карцовой. 26 июля 1878 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Сборник. С. 284--286.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   Ответ на письмо от 12 июля (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 4--5 об.).
   
   С. 231. Мне нужно бы было ~ ответить ~ как только получил ваш восхитительный и ужасно-похожий портрет... -- Письмо О. Карцовой заканчивалось словами: "Посылаю Вам карточку не особенно удачную, но какая есть! А Вы обещались и только!" (Там же. Л. 5 об.).
   С. 231. ...что вы помните мою просьбу... -- Имеется в виду просьба сообщать о том, не слышно ли чего в Азиатском департаменте о намерении вновь принять Л. на службу. Сообщение Карцовой о текущем положении этого дела см. в прим. на с. 684.
   С. 231. ...у вас мало доброты ("большая" есть). -- Ср. с. 235 и прим. на с. 689.
   С. 231. ...отвечаете какою-то хроникою ~ о разных "зайцах" (из крыс хорош только Г<ейден>) на крик и вопль больного человека из Любани. -- Л. имеет в виду письмо О. Карцовой от 8 марта 1878 г. (см. прим. на с. 671). О его симпатии к гр. А. Ф. Гейдену см. прим. на с. 677. Поклонников О. Карцовой, которых Л. прозвал "зайцами" и "крысами", ее мать в письмах к Л. называла также "курмахерами" (ухажерами, от нем. die Kur machen, строить куры, ухаживать). Обыгрывая одновременно сожаление Л. о том, что он не ответил немедленно, и его критику "дурного стиля" и пустого содержания писем Ольги, она отвечала: "Напрасно Вы не последовали первому влечению ответить на мое письмо -- вероятно, вместо одного, Вы написали бы четыре листа -- donc, je suis volii de trios feuilles! Comme Vous n'etes jamais satisfait de mes letters, je trouve inutile d'ecrise longuement et de remplir mes poyes par la "chronique" que Vous me reprochez! Que faire si mes idées se bornent à cette "chronique" et si la "bonté" me fait d'faute comme Vs souhaise de Vbus bien porter, et bonne chance pr la rénssite de Vos projets -- et puis, verrez nous voir, et ns conseront -- je préféré cela à le correspondence. En réponse a chacune de mes lettres je suis tatée de mille me chantes: "сухая объективность, хроника, дурной стиль, отсутствие доброты, самоуверенность, пустота" -- etc etc -- чего тут нет!" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 6--7; "ну а я хочу <исписать> три листа! Поскольку Вы никогда не довольны моими письмами, я считаю ненужным писать длинно и наполнять мои послания "хроникой", в которой Вы меня упрекаете! Что делать, если мои идеи ограничены этой "хроникой" и если "доброта" заставляет меня ошибаться, как Вы желаете здоровья и удачи в успешности Ваших проектов -- а потом, увидимся, и мы это сделаем -- я предпочитаю это переписке. В ответ на каждое из моих писем я рассчитываю на тысячу песен...", фр.).
   С. 231. ...ваши рассуждения об идеале в деревне и о подруге вашей в Польше мне нравятся. -- О. Карцова писала: "...при известных условиях деревенская жизнь есть самая идеальная. Последнюю неделю мы пробыли в гостях у одной моей приятельницы, которая 2 года замужем за поляком умным и красивым, которого она без ума любит; прелестный ребенок, роскошная обстановка, великолепные лошади и экипажи -- и главное un vaste champ d'actions <обширное поле деятельности, фр.>, независимость, свобода и возможность создать будущее согласно своим принципам и своим душевным стремлениям -- свой собственный идеальный мір -- это, мне кажется, верх земного счастия! Конечно, есть оттенки -- счастье Левина и Китти есть просто буржуазность -- но это происходит от Kitty или Льва Толстого, коего героини всегда terre-à-terre <приземленны, фр.>, а вот моя приятельница Кити Лабынцова, выйдя за Бржозовского, оказалась прелестной женщиной!" (Там же. Л. 4 об.--5). Кити Лабынцова -- вероятно, одно лицо с дочерью генерала И. М. Лабынцева (Лабынцова; 1802--1883) Екатериной Ивановной Лабынцевой (? -- не ранее 1911), упоминаемой в исторических источниках как вторая жена Николая Михайловича Клингенберга (1853--1917), что не исключает возможности первого брака с поляком Бжозовским (более верная транскрипция польской фамилии).
   С. 231. ...что Кур<чанино>в женится ~ что Токарев очень мил... -- Обычно о поклонниках Ольги Л-ву писала Е. Карцова (ср. упрек ей на с. 214), а не она сама.
   С. 232. ...что Пашкова вы недавно видели... -- Ср. с. 214 и прим. на с. 674--675.
   С. 232. ...к "memento mon" ~ Это череп какого-то неизвестного мне человека... -- Помни о смерти (лат.). Мать Ольги, узнав об этом, напишет: "Письмо ваше Ольга получила -- что за оригинальное место выбрано вами для помещения ее фотографии? Но полагаю, во всяком случае, что место почетное, и потому я не протестую..." (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л. 14 об.).
   С. 232. ...пишите мне просто К<онстантин> Н<иколаеви>ч, а не "добрейший". -- Отклик на начало письма О. Карцовой от 12 июля: "Общими силами разбирали мы вчера Ваши письма, добрейший Константин Николаевич..." (Там же. Ед. хр. 142. Л. 4). Так же обращался к Л. и Ю. Карцов (Там же. Ед. хр. 140. Л. 1).
   С. 232. Ce nest pas gracieux... -- Это не изящно (фр.).
   

328. К. А. Губастову. 6 августа 1878 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 82--83 об.
   Впервые: РО. 1895. No И. С. 354--355.
   Печатается по автографу.
   
   Официальный тон в начале письма объясняется тем, что перед этим у друзей произошла размолвка (см. с. 223) и переписка на время была прервана. Губастов отвечал 5 сентября (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. А. 52--53 об.).
   
   С. 233. ...нередко... -- Перед этим зачеркнуто: "часто".
   С. 233. ...напишите нынешнему Тульчинскому Губернатору, чтобы Вам доставили верные сведения о ~ Петре (Петраки) Узун-Тома, служившем ~ при г. Леонтьеве. -- Перед "служившем" зачеркнуто: "состояв<шем>". Губастов выполнил это поручение, обратившись к своему бывшему сослуживцу по посольству, И. В. Белоцерковцу, назначенному губернатором освобожденной Тульчи: "Вот Вам, любезнейший Константин Николаевич, ответ Джани, Правителя Канцелярии у Белоцерковца относительно Петраки. Если он мне сообщит еще что-нибудь о нем, то я Вам доставлю эти сведения" (Там же. А. 52). О П. Узун-Тома см.: I, с. 694--695.
   С. 233. ...помолюсь ~ чтобы Вы меньше скучали... -- Губастов ответил: "Весьма тронут Вашим желанием помолиться -- чтобы мне не было скучно. Не верю я, что мне станет когда-нибудь весело, да я и не особенно хочу вступить в фазу веселья. Когда-то испробовал и это. Ну и довольно! Так пускай идут дни за днями и лишь бы не особенно много зла делать! А то я никому не мешаю, да и мне тоже не знаю чтобы кто-нибудь мешал. Ну и отлично!" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 52 об.--53 об.).
   С. 234. О<льга> С<ергеевна> прислала ~ свою фотографию... -- См. с. 231--232.
   С. 234. ...праздновали имянины Марьи Влад<иміровны>... -- 22 июля, день св. равноапостольной Марии Магдалины.
   С. 234. Одна из младших девиц Раевских ~ (18 лет) одета была по-русски, в голубом платочке... -- Перед "одета" зачеркнуто: "плясала". Полных 18 лет летом 1878 г. было Екатерине Осиповне Раевской (16 нояб. 1859--?). О "кармановских барышнях" в платочках см.: Т. 6. Кн. 2. С. 130.
   С. 234. ...с одним простым 17-летним мальчиком ~ красавцом... -- Возможно, речь идет о Николае Орлове; см. прим. на С. 699.
   С. 234. Ne quid nimis. -- Ничего сверх меры (лат.); крылатые слова из комедии Теренция "Andria" ("Девушка с Андроса"), восходящие, в свою очередь, к древнегреческой поговорке, приписываемой Хилону или Солону.
   С. 234. Н. Я. Соловьев ~ эта барышня ему очень нравится... -- В 1884 г. Соловьев женится не на Екатерине, а на самой младшей из сестер Раевских, Варваре (1861--ок. 1920); в августе 1878 г. ей было 16 с половиной лет.
   С. 234. "Камень Сизифа" опять катится в гору с июльской книжки Вестника. -- См.: PB. 1878. No 7. С. 410--447.
   С. 234. Бранное письмо Ону очень мило и остро. -- Имеется в виду письмо М. К. Ону от 26 июля (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 198. Л. 18--19 об.), на которое А. ответил 18 августа (письмо не сохранилось; дата устанавливается по ответу; Там же. Л. 20). Губастов 5 сентября писал: "Ону находится в бегах -- уехал недели на две в свое Подольское имение. Я ему не мог еще передать Вашего замечания о его письме" (Там же. Ед. хр. 110. А. 52 об.).
   

329. О. С. Карцовой. 26 августа 1878 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Сборник. С. 286--288.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   О. Карцова ответит 6 сентября (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 9--10 об.). Начало ее письма посвящено вопросу о назначениях на дипломатические должности: "...я напрасно ожидала логического ответа из Азиятского Департамента где происходят самые необыкновенные явления -- наприм<ер>: неделю тому назад Сорокин был назначен чиновник<ом> по особ<ым> поруч<ениям> к Дондукову-Корсакову, получил 136 дукат<ов> на дорогу и уехал -- но вдруг Начальство вспомнило, что у Дондукова уже есть чиновник Юзефович, и вот Сорокин возвращается обратно -- к счастью он только доехал до Москвы! То же повторяется и со многими другими, и положительно никто ничего не знает и даже перестали предполагать -- поэтому Юрочка ничего еще не мог узнать про Вас -- когда будет что-либо известно, мы немедленно сообщим Вам -- а покуда я не хочу, чтобы Вы думали, что я не передала брату Ваше поручение или ленюсь отвечать..." (Там же. Л. 9--10; упомянуты А. Г. Сорокин, кн. А. М. Дондуков-Корсаков и Трофим Павлович Юзефович (1840--1883), служивший в 1878 г. в Канцелярии Имп. Российской комиссии в Болгарии).
   С. 235. ...обращаюсь к той крупной доброте вашей, о которой вы говорили мне раз... -- Карцова откликнется так: "...Вы еще упомянули о какой-то "крупной доброте" -- право, это слишком много для пустого письма" (Там же. Л. 10).
   С. 235. ...вижу из газет, что есть новые назначения... -- Л. увидел сообщение о новых дипломатических назначениях в "Московских ведомостях" (1878. No 214. 22 авг. С. 1). Высочайшим приказом от 14 августа А. С. Ионин был назначен министром-ре зидентом при кн. Черногорском, бар. Д. Ф. Стюарт (см. прим. на с. 607) -- при кн. Румынском, Александр Иванович Персиани (1842--1896) -- при кн. Сербском, И. М. Леке (см.: I, с. 690) получил назначение дипломатическим агентом и генеральным консулом в Египет, а М. К. Ону назначен 1-м драгоманом посольства в Константинополе.
   С. 235. По совету Ону написал Мельникову... -- Это было уже второе письмо Л. к А. А. Мельникову (ср. с. 230).
   С. 235. ...если бы мог быть опять на Миллионной... -- Карцова закончит свой ответ словами: "...очень мило, что Вы собираетесь на Миллионную, где Вам всегда рады!" (Ед. хр. 142. Л. 10 об.).
   С. 235. ...рад, что Игнатьева болгары хотят избрать Князем своим. Не лучше ли это, чем немецкий Принц. -- Это известие подвигнет А. снова написать Игнатьеву в надежде на его помощь в возвращении на службу (см. п. 331). Князем Болгарии станет, как известно именно немецкий принц -- Александр Баттенберг (1837--1893).
   С. 233. ...его мазурик Гамбетта женится на наследнице миллионера. -- Приводимый слух не находит подтверждения в биографии Гамбетты; см.: Вигу /. P. Т. Gambetta's Final Years: The Era of Difficulties: 1877--1882. London; New York. 1982. См. также прим. на с. 658.
   С. 236. ...чин, имя и отчество Пименова. -- Л. ошибся; ему нужны были сведенья о М. Н. Никонове (об этом он просил 8 апреля Ю. Карцова, см. с. 210). О. Карцова ответит: ""Никонова" (а не Пименова, как Вы пишете) зовут Михаил Николаевич" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 10).
   

330. Н. Я. Соловьеву. 26 августа 1878 г.

   Автограф: ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 59. А. 36--39 об.
   Впервые с нрзб. и неточностями: ИП. С. 213--215.
   Печатается по автографу.
   
   На л. 39 об. есть запись, по-видимому, матери Соловьева, которую приведем без каких-либо изменений с небольшой купюрой: "Получено 22-го дня. / Нераз выругано. Сего закорюки-писателя почти ничего не могла разобрать этого письма, хотя бы и не следовало мне читать его <...> который и тебе встревожил, нестояще тебе горячиться. Этим людям надо извинить, ведь они больны и разбиты жизнью. Хорошо зделаешь если предашь все забвению -- и самому будет на душе покойней".
   
   С. 236. ...раздирающий финал вашим пребываниям в мирном Кудинове... -- Время отъезда Соловьева из Кудинова -- не позднее 9 августа; 11-го он уже писал Островскому из Мосальска, что в тот же день отправится в Калугу, а ок. 19--20 августа будет в Кинешме (Островский и Соловьев. С. 46). 19 июня Соловьеву писал Т. И. Филиппов, благодаривший за сообщенные сведения об И. Е. Кабанове (Ксеносе, см. прим. на с. 512) и за намерение познакомить с "новым трудом" (т. е. с пьесой "Дикарка"). "Очень буду рад, если чем бы то ни было смогу быть Вам полезным", продолжал Филиппов и затем осведомлялся о местонахождении Леонтьева (РГАЛИ. Ф. 463. Оп. 1. Ед. хр. 76. Л. 1, 1 об.--2; см. также преамбулу на с. 712). Соловьев сообщил об этом в письме к Л. от 3 июля (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 34--33 об.), ответ на которое неизвестен. Самому же Филиппову он ответил 10 августа: "К. Н. Леонтьев по болезни не мог ехать корреспондентом Каткова в Константинополь; он теперь в деревне, -- за лето поправился здоровьем; много работает, я был у него в деревне, он скоро Вам напишет" (Там же. Ед. хр. 335. Л. 4; м/п копия). Соловьев послал Филиппову свою пьесу и сообщил: "Сам я еду теперь к Островскому в деревню толковать об этой пьесе" (Там же).
   С. 236. ...относительно девиц кармановских... -- Речь идет о сестрах Раевских.
   С. 236. ...прекрасную драму... -- Перед "драму" зачеркнуто: "ком<едию>".
   С. 236. ...штука... -- Перед этим зачеркнуто: "ин" .
   С. 236. "Отойди от зла и сотвори благо"... -- Пс. 33: 15 ("Уклонися от зла и сотвори благо...").
   С. 237. ...Детловой, Муромцову... -- Речь идет о соседях Л-ва Екатерине Николаевне Детловой (1830-е--?), жившей в с. Сухоломы со своими сестрами, и Алексее Николаевиче Муромцеве. О последнем см. в воспоминаниях М. В. Леонтьевой: Т. 6. Кн. 2. С. 132, 697. Вероятно, А. Н. Муромцев был близким родственником другого знакомого Л., Ф. И. Муромцева, женатого на старшей сестре Л. О. Раевской (I, с. 444, 778). Знакомство с А. Н. Муромцевым также произошло через эту семью (Т. 6. Кн. 2. С. 132).
   С. 237. ...я спешил до крайности кончить статью. -- Л. спешил отправить в "Русский архив" начало очерка "Мои воспоминания о Фракии" (ср. с. 243).
   С. 237. ...обязан был... -- Далее зачеркнуто: "в пятый раз".
   С. 237. ...слушать в пятый раз комедию, в которой Вы все переделали ~ по вкусу Островского. -- 10 июля Соловьев отчитывался перед будущим соавтором о своей работе над "Дикаркой": "...сделал в ней переделки по Вашему совету <...> изменил кое-что и сократил монологи <...> лицо Рязанцева теперь у меня не облечено военным геройством, и он является и сходится с Варей неожиданно <...> жена Ахметьева уходит в заключение в монастырь" (Островский и Соловьев. С. 45). Позднее Л. будет недоволен изменением фамилии "Ахметьев" на "Ашметьев", предложенным Островским, и, не раскрывая своей информированности о первоначальном варианте, коснется этого вопроса в статье "Еще о "Дикарке" гг. Соловьева и Островского" (1880): "...зачем это Ашметьев? Это напоминает с умыслом какие-то ошметки. Измените хоть одну букву, скажите Ахметьев, и вы услышите хорошую дворянскую фамилию татарского рода. -- Совсем не то" (Т. 9. С. 132).
   С. 237. ...что Марья Петров<на> не умирает, что Рязанцев не в черногорской шапке... -- См. предыдущее прим. и прим. на с. 640.
   С. 238. ...резкая и трезвая... -- Перед этим зачеркнуто: "ваша".
   

331. Графу Н. П. Игнатьеву. 2 сентября 1878 г.

   Автограф: ГАРФ. Ф. 730. Оп. 1. Ед. хр. 3301. Л. 13--13 об., 18--18 об., 16.
   Печатается по автографу.
   
   В левом нижнем углу первой страницы, как на официальных письмах, стоит: "Его Сия<тельст>ву Гр<афу> Н. П. Игнатьеву etc etc etc". Игнатьев получил это письмо 14 сентября и отвечал 15-го (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 130. Л. 14--15 об.), выражая удивление, что Аеонтьев все еще не на службе, и советуя добиваться места в архиве Министерства, а в конце письма благодарил: "Спасибо Вам за веру в мою "живую Русскую душу". Вы могли удостовериться в "русском духе" и цельности моего образа действий. Себя я не жалел и для себя лично никогда ничего не добивался. Князем Болгарским мне не бывать. Я не желаю избрания, хотя и всегда готов на борьбу с нашими противниками. Иностранцы никогда не допустили бы меня устроивать будущность Болгарии, опасаясь за несомненные последствия. Наши доморощенные интриги и зависть еще вреднее чужеземных происков в деле отстаивания народных, отечественных интересов" (Там же. Л. 15 об.).
   
   С. 238. С тех пор как Вы уехали из Петербурга прошлой весною... -- А. подразумевает миссию Игнатьева в Вену и последовавшую за ней отставку; см. прим. на с. 659--660.
   С. 238. ...будто бы Кн<язь> Дундуков-Корсаков ~ не желает больше рекомендаций от нашего Министерства. -- См. прим. на с. 675.
   С. 239. ...ни даже места при Московском Архиве И<ностранных> Д<ел>... -- См. прим. на с. 621.
   С. 239. ...Кн<язь> Горчаков ~ согласен принять меня снова на службу... -- См. с. 156.
   С. 239. Г. Мельников говорил ~ что в "принципе" решено принять меня. -- Ср. с. 180.
   С. 239. ...дал мне знать через друзей моих петербургских, что Князь Горчаков ~ говорил, "что у меня есть много наблюдательности"... -- Л. узнал это от Е. С. Карцовой; см. прим. на с. 681 и 682.
   С. 239. ...решился ~ написать г. Гирсу... -- См. с. 233.
   С. 239. ...оставить "en disponibilité"... -- В распоряжении (фр.).
   С. 239. Написал ~ Канцлеру, напоминая ему о моей деятельности ~ которой он был тогда очень доволен (по словам П. Н. Стремоухова). -- См.: Т. 10. Кн. 1. С. 373--574; см. также с. 270 наст, книги.
   С. 240. ...чтобы Вы были избраны ~ Князем Болгарским ~ Когда я первый раз прочел об этом в газетах... -- Известия об этом стали появляться в марте 1878 г. Ср.: "Число кандидатов на звание болгарского князя умножается с каждым днем. Кроме принца Баттенбергского называют: генерала Игнатьева (??), наследного принца Ганноверского и молдавского боярина Эмануила Вогоридеса" (Внешние известия. Болгария // НВр. 1878. No 733. 14 марта. С. 2).
   С. 240. ...с Вашим Священным огнем, на престоле Крумов, Симеонов и Асеней. -- Крум (?--815) -- болгарский хан (ок. 802--807); Симеон (864/865--927) -- болгарский князь (с 893) и первый царь (с 919); Асень -- болгарский боярин тюркского происхождения, сыновья которого Тодор (?--1197) и Колоян (Иван; ?--1196) возглавили в 1185--1186 гг. возглавили восстание против Византии и стали затем основателями династии Асеней, правившей в Болгарии до 1280 г. (Тодор принял имя Петра IV, Иван правил как Иван Асень I, оба брата были убиты заговорщиками). Выражение "священный огонь" в этот же период используется и в переписке с Карцовыми, но во французском варианте (с. 228).
   С. 240. ...на Катерину Леонидовну... -- Имеется в виду гр. Е. Л. Игнатьева.
   

332. О. С. Карцовой. 3 сентября 1878 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Сборник. С. 288--290.
   Печатается по первой публикации.
   
   Л. отвечает на письмо О. Карцовой от 27 августа, еще не дождавшись ответа на свое предыдущее письмо (от 26-го, он будет датирован 6 сентября, см. с. 689). На новое письмо Карцова ответит 17 сентября (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 11--14).
   
   С. 241. ...вместо Никонов написал вам Пименов. -- См. С. 236.
   С. 241. Письмо К<атерины> С<ергеевны>... -- Имеется в виду письмо Е. С. Карцовой от 27 августа 1878 г. (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л. 13--14 Об.).
   С. 241. ...жаль, что ~ Г<ейден> не ходит более на Миллионную. -- Из письма Е. С. Карцовой от 27 августа Л. узнал, что этот поклонник О. Карцовой получил "отставку". Ср.: "У нас лето кончается и зимний сезон на Миллионной давно открыт. Опять те же люди, -- тот же Азиатский Д<епартамен>т, один маленький Гейден исчез; -- именно тот, кого вы более других жаловали. Я тоже рассталась с ним не без сожаления; но причины понятны, пришлось покориться силе вещей -- не все думают так, как вы и я" (Там же. Л. 13). В следующем письме, от 27--29 ноября, мать Ольги расскажет об этом расставании более подробно: "Что касается Гейдена, я вполне разделяю ваш взгляд, Константин Николаевич, но многие такого мнения, что выйти за него замуж самоотвержение; Ольга ему не сочувствует; стали в городе говорить, что свадьба ее с Гейденом дело решенное, тогда она потребовала его удаления и очень упрекала меня в бесхарактерности, в том, что я потдаюсь <так!> на его вкрадчивость. -- Вообще, это характер, которого она не уважает. -- Отношения наши и к его семейству стали холодны; но разрыв только с ним, чем он был ужасно огорчен. В ту минуту, когда принесли ваше последнее письмо к Ольге, в котором вы так сочувственно к нему относитесь, Гейден сидел у меня -- это было исключительное обстоятельство, свадьба (польская). Наша горничная выходила за protégé Гейдена, военного человека, и он приехал из церкви поздравить молодых. Ольга обедала этот день у его тетки Графини Гейден. Он рад был посидеть у меня. Так как я не читала вашего письма к моей дочери, то и не могла сообщить ему ваши симпатичные о нем отзывы, что потом очень сожалела. Он соображал, сколько времени не был у меня; все числа у него записаны, он почти со слезами говорил о прошедшем, когда мог каждый день сидеть в этой гостиной" (Там же. Л. 16 об.--17; тетка А. Ф. Гейдена -- гр. Ауиза Аогиновна Гейден (1819--1887), благотворительница). Впоследствии с Карцовыми поддерживал отношения старший брат А. Гейдена -- Ниша, гр. Николай Федорович Гейден (1836--1919), штаб-ротмистр лейб-гвардии Гусарского полка, впоследствии генерал-лейтенант; в 1880 г. Е. С. Карцова писала Л., что ожидает в гости к себе в Борисов его и А. В. Неклюдова (Там же. Л. 23 об.).
   С. 241. К<атерине> С<ергеевне> сейчас не отвечаю... -- Е. С. Карцовой Л. напишет только 9 ноября (см. с. 261--263).
   С. 242. ...le mieux est l'ennemi du bien... -- лучшее враг хорошего (фр.).
   С. 242. ...все кончается каким-то честным и скучным человеком, не бедным, но и не богатым ~ не простым, но и не знатным ~ так, Ивановым, Петровым, Осиповым... -- Обиженная этим "пророчеством" О. Карцова, ответит: "...за что этот грустный рассказ и бесцветный до скуки конец? неужели это психологически-верный этюд -- стремление к чему-то возвышенному -- искусству, таланту и главное интеллигенции -- и вдруг такой банальный буржуазный исход! -- Не Вы ли, Константин Николаевич, первый враг médiocrité <посредственности, фр.>, даже больше -- общепринятого ума и приличия -- за что же это пророчество -- на чем оно основано? Не испробовав бури, тихое пристанище в мутных водах под оловянным небом -- немыслимо!" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 12 об.--13). Однако придуманный Л. сюжет сбудется в ее жизни с большой точностью: ее муж, помещик Борисовского уезда Иван Хрисанфович Колодеев (1859--1914), будет похожим на это описание. Из ряда "Ивановых, Петровых..." выделит его со временем лишь собранная им коллекция по истории Отечественной войны 1812 г.
   С. 242. ...даже и не Благовещенским, с которым она хоть бы в Сибирь попала вместе. -- Л. использует расхожую "семинарскую" фамилию, делая этого условного "Благовещенского" нигилистом, ссылаемым в Сибирь (ср. в романе "В своем краю" нигилиста Богоявленского, который, впрочем, ссылки как раз избегает, а делает удачную карьеру петербургского либерального публициста). В то же время фамилия Благовещенский всегда у Л. отсылает еще и к хорошо ему знакомому по 1860-м гг. литератору "демократического лагеря" Николаю Александровичу Благовещенскому (1837--1889).
   С. 242. ...приезжать для разговора. -- См. прим. на с. 683.
   

333. П. И. Бартеневу. Сентябрь 1878 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 46. Оп. 1. Ед. хр. 570. Л. 235--236 об.
   Фрагмент впервые: Т. 6. Кн. 2. С. 360.
   Печатается по автографу.
   
   Знакомство с издателем журнала "Русский архив" Петром Ивановичем Бартеневым (1829--1912) гипотетически могло состояться еще в первую московскую зиму по возвращении из Турции, однако точных свидетельств этому не найдено. В январе 1878 гг. они встречались у Д. И. Иловайского (см. с. 145, 147) уже как старые знакомые, поскольку иначе Бартенев не укорял бы Леонтьева за то, что тот не выполняет своего обещания -- не пишет ничего для его журнала (ср. в публикуемом письме, с. 243). После этих разговоров и возник замысел "Моих воспоминаний о Фракии". На письмо Леонтьева Бартенев ответит 8 октября, предложив Леонтьеву сократить и переименовать его произведение (см.: Т. 6. Кн. 2. С. 361).
   
   С. 243. ...Записки брата моего о Калишском походе... -- Текст этих "Записок" не известен; автором их, возможно, был брат Л. Владимір. Не ясно, что имеет в виду Л., говоря о Калишском походе. Военные действия в районе польского города Калиш, в которых участвовала русская армия, происходили осенью 1706 г. в ходе Северной войны. С этим городом связано заключение российско-прусского союзного договора в феврале 1813 г., на последнем этапе наполеоновских войн. С 1816 г. город был центром Калишского воеводства (позже -- губернии) в составе Царства Польского, входившего в Российскую империю.
   С. 243. ...написать ~ из моих собственных воспоминаний о Востоке. -- Подразумевается очерк "Мои воспоминания о Фракии".
   С. 243. ...оставил ~ спешное занятие для "Русского Вестника"... -- Летом 1878 г. Л. писал окончание "Камня Сизифа" (ср. с. 280).
   С. 243. ...какова была... -- Перед этим зачеркнуто: "что".
   С. 243. ...Ступина, Шишкина и особенно Золотарева... -- Николай Дмитриевич Ступин (1819--1866) -- секретарь (с 1849), драгоман (1853--1854?) и консул (1856--1861) в Адрианополе (официально -- до 1863), с 1864 -- консул в Тавризе; прототип консула Бунина в романе "Одиссей Полихрониадес"; Николай Павлович Шишкин (1830--1902) -- консул в Адрианополе с 1861 (до 1863 управлял консульством), см. о нем: Т. 10. Кн. 2. С. 692--693; о М. И. Золотареве см. прим. на с. 602 .
   С. 244. ...хотел изобразить... -- Далее зачеркнуто: "что".
   С. 244. ...что значил тогда хороший Русский Консул в Турции. -- Бартенев не заметил этой интенции и воспринял присланный материал только как автобиографические записки, почему и предложил назвать очерк: "Воспоминания Русского консула в Турции" (см.: Т. 6. Кн. 2. С. 361).
   С. 244. ...это самая важная для нас область Турции... -- После "важная" зачеркнуто: "обла<сть>". Пятую главу очерка, посвященную доказательствам этой мысли, Л. позднее включит в сборник "Восток, Россия и Славянство" в обновленной редакции как отдельную статью (T. I. С. 233--245).
   С. 244. ...сочтите это за вещь "nulle et non avenue". -- Не существовавшую, недействительную (фр.).
   

334. О. С. Карцовой. 8 октября 1878 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Сборник. С. 290--291.
   Печатается по первой публикации.
   
   Ответ на письмо от 17 сентября (см. с. 694). На п. 334 Карцова ответит 26 октября (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 15--17 Об.).
   
   С. 244. ...вместе с письмом ~ от Н. П. Игнатьева. -- Имеется в виду письмо гр. Игнатьева от 15 сентября 1878 г.; см. с. 692.
   С. 244. ...все коридоры... -- Подразумевается прислуга.
   С. 245. ...le mieux est l'ennemi du bien... -- Лучшее -- враг хорошего (фр.).
   С. 245. Вы пишете, что желаете этой простоты... -- Ср.: "Ваше последнее письмо доставило мне очень большое удовольствие -- как-то проще, искреннее других!" (Ед. хр. 142. Л. 12 об.).
   С. 245. ...вы весна, я осень. -- Отклик Карцовой на эти слова см. в прим. на с. 717.
   С. 245. ...советы не впадать в севрюгу... -- Ср. с. 207 и прим. на с. 670--671.
   

335. Н. Я. Соловьеву. 17 октября 1878 г.

   Автограф: ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 59. А. 40--41 об.
   Впервые в сокращении: ИП. С. 215--216.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Соловьева из Москвы от 2 октября (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. А. 56--58). Едва ли до 17 октября Леонтьев успел получить следующее -- от 15 октября из Петербурга (Там же. Л. 59--61 об.; цитируется: Л H. Т. 88. Кн. 1. С. 572--573). В этом втором письме Соловьев сообщит важные для Леонтьева подробности: "У Филиппова я был два раза, он очень любезен, для Вас он все готов сделать; а когда я заикнулся о Высочайшем покровительстве, то он выразился: "ну, на это-то рассчитывать нечего!" С Гамбургером обещал поговорить, только прибавил, что "сидя в деревне места нельзя получить!" На этой неделе я буду опять у него и поведу еще речь о вас; оба раза он был очень занят; "Дикарка" по его мнению представляет в настоящем виде только программу хорошей, оригинальной пьесы и над ней еще нужно работать; сотрудничество чье-либо в таких вещах он не допускает, "это не водевиль и не перевод!" Я ему первому сообщил мою мысль: отложить "Дикарку" до следующего года и сим деликатно устранить Остр<овского>; он меня энергично поддерживает в этом..." (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 59--60).
   
   С. 245. ...за ваш визит Любимову. -- Л. поручил Соловьеву переговорить в редакции "Русского вестника" о выдаче аванса и об изменении принятой для него системы оплаты (с крупными вычетами в счет старого долга). 2 октября Соловьев писал: "Сего-дня я был у Любимова, -- очень любезен он: пункты объяснения с ним, данные мне Вами, он знает наизусть; по 1-м двум он ничего еще не мог мне ответить; так как не говорил с Катковым; а о деньгах просил уже и они скоро будут Вам высланы; он Вам скоро напишет сам; я с своей стороны произнес энергичное слово за Вас: это, де, искреннейший человек, сильный ум, талант, и "редакция", я думаю, должна ценить таких сотрудников; он отвечает: "да мы его и ценим; я его очень люблю и уважаю; вот только счеты-то он очень запутал"; я возражаю; мне кажется, по отношению к таким можно и должно делать все; ответ: "Мы и так делаем для него всякое исключение!", за тем спросил, написал ли я что-нибудь новое? -- да!, -- Не напечатаете ли у нас? -- Я отвечаю, "что до сих пор мои дела тесно связаны с Остр<овским>; а сей принадлежит Петербургу". "Понимаю-с!"" (Там же. Л. 56--57). После этого визита Л. было выслано 150 руб. (см. с. 284).
   С. 245. ...хотел послать ~ вместе с одной статьей для Т. И. Филиппова... -- Не исключено, что речь здесь идет о том же самом "политическом труде", что и в письме к Игнатьеву от 29 октября 1878 г. (см. с. 251). Это могла быть статья по поводу Берлинского трактата (ср. с. 331).
   С. 246. ...выдали... -- Вписано над зачеркнутым: "выслали".
   С. 246. Катя -- Е. В. Самбикина.
   С. 246. ...переезжаем в Козельск со всеми "Варьками" и "Николками". -- Николка -- Николай Орлов, козельский мещанин, прислуживавший в гостинице в Оптиной пустыни. Е. В. Иванова и ее соавторы усомнились в точности наших комментариев, касающихся его отчества (см.: Розанов и Леонтьев. С. 412). Сомнения эти неправомерны. В мемуарном очерке М. В. Леонтьевой, о котором напомнили исследователи, вовсе не говорится о времени первого знакомства Л. с его будущим слугой-воспитанником. К тому же это поздний текст. Напротив, "Хронология моей жизни" писалась в 1883 г., и было бы странно, если бы Л. указал там неточные сведения. Современные исследователи не были знакомы с одной особенностью Л. -- его нелюбовью к именам, казавшимся ему неблагозвучными. Так, собственной жене он дал новое отчество "Павловна" вместо "Борисовна". То же самое произошло и с Николаем Кузьмичом, ставшим "Сергеевичем".
   С. 246. ...ехать в Ливадию... -- В Ливадии, куда постоянно приезжали к Государю высшие чиновники Министерства иностранных дел, Л. мог продолжить свои хлопоты о возвращении на службу.
   С. 246. ...экономия ближайшая... -- Далее зачеркнуто: "но вам".
   С. 246. Это духовное... -- Перед этим зачеркнуто: "Я".
   С. 246. ...но тихая буря сердца... -- Было: "но буря внутренняя".
   С. 247. ...а истекшее из сердечного движения... -- Было: "а от сердечного движения".
   С. 247. ...русское общество... -- Перед этим зачеркнуто: "пока".
   С. 247. ...как художнику... -- "как" вписано над зачеркнутым: "и".
   С. 247. Буду скоро писать о делах и Вам, и Т<ерцию> Ивановичу. -- См. письмо от 11 ноября (с. 263--266); следующее письмо к Соловьеву -- ок. 4--3 ноября (с. 237--261).
   С. 247. Автор Окружного Послания... -- Речь идет о И. Е. Кабанове (Ксеносе); см. прим. на с. 512.
   

336. Графу Н. П. Игнатьеву. 29 октября 1878 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 3. Ед. хр. 1. Л. 58--61 об.
   Впервые в сокращении: ИП. С. 217--219; полностью (с неточностями): Хранить вечно. No 2. 2000. 1 дек. С. 10.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Игнатьева от 15 сентября (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 130. Л. 14--15 об.). В письме Леонтьева есть подчеркивания, возможно, сделанные Игнатьевым.
   
   С. 248. ...Вы говорите, "оригинальное" письмо. -- См.: Там же. Л. 14.
   С. 248. ...думаете, что Вам Болгарским Князем не бывать. -- См. с. 692.
   С. 248. ...прошлогодней поездкой в Петербург... -- Подразумевается поездка не в прошлом году (календарном), а в прошлом "сезоне", в феврале--марте 1878 г.
   С. 248. Славянский или ~ Восточный великий союз Государств ~ сложился сам собою и никакие Плевны или Берлинские Трактаты потока не задержат надолго. -- Напоминание о Плевне здесь обозначает "будущие войны". Берлинский трактат -- договор, подписанный на Берлинском конгрессе 1 (13) июля 1878 г., утвердивший результаты русско-турецкой войны не в том виде, как они были обозначены в прелиминарном договоре, обессмысливая победу России. Южная Болгария осталась в составе Турецкой Империи, лишь была сделана автономной провинцией. Против трактата резко выступал И. С. Аксаков, высланный за одну из своих речей из Москвы. Термин "Великий Восточный союз" получит обоснование в публицистических статьях Л.
   С. 248. И тут есть fatum, звезда. -- См. прим. на с. 674.
   С. 248. ...Славянство -- сила новая, передовая... -- Л. здесь, чтобы понравиться адресату, вторит Н. Я. Данилевскому (см.: Т. 8. Кн. 2. С. 1311), не разделяя его положительной оценки славянского міра.
   С. 248. ...мне английский Торизм очень нравится... -- Тори (англ. tory) -- название политической партии, существовавшей в Англии в XVII--XIX вв. и выражавшей интересы дворянства, поддерживавшего абсолютизм. По мере расширения социальной базы партии, ее перестройки, выработки новых программ и тактик, что было предпринято еще Г. Болингброком во время правления Анны Стюарт, сложилось устойчивое направление английской политики, получившее название торизма. Первоначальная католическо-монархистская платформа партии постепенно осложнялась новыми идеологическими элементами (англиканизм, ограниченное признание социального прогресса как общего эволюционного процесса, что импонировало Л.), при этом усиливалось значение традиционного сословного ядра, включавшего в себя землевладельческую аристократию и высшее англиканское духовенство. Позже, в условиях конкуренции со второй правящей партией -- вигами, во внутренней политике тори выдвинулись идеи "социального торизма", предвосхищавшие "феодально-христианский социализм" Б. Дизраэли, Т. Карлейля, Ч. Кингсли. После парламентской реформы 1832 г. на основе партии тори сложилась Консервативная партия.
   С. 249. Папа и Шейх-уль-Ислам душе моей понятнее, чем Гамбетта, Вирхов и даже... Чумаков... -- Рудольф Вирхов (1821--1902) -- немецкий естествоиспытатель и политический деятель; Стоян Иванов Чомаков (1819--1893) -- болгарский общественный деятель; все трое принадлежали к либеральному направлению. Гамбетту Л-в честил "шутом" и "мазуриком", Вирхова -- "прохвостом" (Т. 6. Кн. 1. С. 131) и "честным тружеником" (Т. 8. Кн. 1. С. 77). Шейх-уль-Ислам -- высшее духовное лицо в Османской Империи.
   С. 249. ...чревато каким-то великим будущим... -- Аллюзия на крылатые слова "настоящее чревато будущим", приписываемые Г.-В. Лейбницу.
   С. 249. ...угадываю ту особую роль, которую назначено играть болгарскому народу... -- Л. писал об этом в "Моих воспоминаниях о Фракии" (Т. 6. Кн. 1. С. 167--169, расставляя акценты не совсем так, как беседуя с Игнатьевым.
   С. 249. ...борьбу против Вселенской Патриархии (на Престол которой, сохраняя с ней связь, мы можем без труда посадить со временем русского монаха)... -- Намек на это содержится в статье "Храм и Церковь" (Т. 7. Кн. 1. С. 515-- 516).
   С. 250. ...что после Вас вторым Кандидатом является Князь Дундуков. -- Речь идет о кн. А. М. Дондукове-Корсакове. Газета "Българин", по сообщению корреспондента "Русского міра", писала: "...если избрание болгарского князя сделается некогда вопросом дня, то на первое место будут поставлены: граф Игнатьев, князь Дондуков-Корсаков и Иван Сергеевич Аксаков..." (Из Болгарии. Рущук 3-го ноября (От нашего корреспондента) // Pмір. 1878. No 314. 16 нояб. С. 2).
   С. 250. ...a priori... -- Заранее (лат.).
   С. 250. ...заставила -- румын... -- Весной 1877 г. в Румынии была проведена мобилизация и Бухарестским договором была провозглашена готовность воевать на стороне России. Румынские войска сражались вместе с русской Дунайской армией.
   С. 250. ...когда я хлопотал (в 67-м году) о Консульстве... -- Имеется в виду поездка в Константинополь во время неофициального отпуска. См.: Т. 10. Кн. 2. С. 352--353.
   С. 250. Престарелый уже Лудовик XIV-й сказал побежденному Маршалу Вильяру: "A notre âge, maréchal, on nest plus heureus!" -- "В нашем возрасте, маршал, нам больше не везет!" (фр.) -- слова, обращенные Людовиком XIV к маршалу де Вильруа (Франсуа де Невиль, герцог де Вильруа; 1644--1730) после поражения в битве при Рамильи (1706) во время войны за испанское наследство.
   С. 251. Сам Бисмарк ~ начинает потворствовать возвращению русских к чему-то подобному Вами заключенному Сан-Стефанскому договору... -- В автографе: "Вами заключенного". Л. узнал об этом из передовой "Московских ведомостей". Ср.: "Если верно сведение, сообщенное нам вчера по телеграфу, германский канцлер предлагает так дополнить Берлинский трактат, чтобы за Портой ничего не осталось кроме Константинополя с его окрестностями. Вот это хорошее дополнение, -- но будет ли оно приятно нынешним рыцарям Подвязки?" (Москва, 25 октября // МВ. 1878. No 272. 26 окт. С. 2). Подробности об этих германских планах, совершенно не совпадавших с чаяниями Игнатьева, сообщались уже на другой день после письма Л.: "В противоположность английскому якобы воинственному проекту коалиции, берлинский маг предлагает на рассмотрение и обсуждение держав другой проект. Албанская Лига, уже эмансипировавшаяся от Порты, пусть получит независимость, Австрия распространит свои верховные права на Боснию, Греция расширит свои границы, Россия провозгласит большое Болгарское государство, простирающееся до Эгейского моря, -- а Англия явится протектором Константинополя и Фракийского полуострова, примерно до Чаталджи! Сан-Стефанский договор восстановляется, но с отдачей Англии Проливов и Константинополя!!" (Из Берлина (От нашего корреспондента) // Там же. No 276. 30 окт. С. 3).
   С. 251. ...собирался послать Вам ~ политический труд, который больше был бы похож на "Записку", чем на статью для печати. -- См. прим. на с. 698.
   С. 252... ."новые люди" вовсе не знают меня... -- Подразумевается прежде всего Н. К. Гирс.
   С. 252. "Рука Божия отяготела на мне!"... -- Cp.: 1 Цар. 5: 6, 11.
   С. 252. ...Екатерине Леонидовне и Княгине Анне Матвеевне. -- Т. е. жене (Е. Л. Игнатьевой) и теще адресата -- кн. А. М. Голицыной (урожд. гр. Толстой; 1809--1897).
   

337. К. А. Губастову. 30 октября 1878 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 84--87 об., 85--86 об.
   Впервые с сокращениями: РО. 1895. No 11. С. 356--358.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Губастова от 5 сентября (см. с. 687). Письмо Леонтьева задержалось, и Губастов отвечал только 3 декабря 1878 Г. (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 54--55 об.).
   
   С. 253. ...благодарить ~ за сведения ~ о Петраки. -- См. прим. на с. 687.
   С. 253. ...очень много... -- Вписано над зачеркнутым: "мало".
   С. 253. ...нашей размолвки... -- См. с. 223.
   С. 253. ...показалась бы... -- Перед этим зачеркнуто: "была бы".
   С. 253. ...в Буюк-Дере ~ при О. Макарие... -- "Буюк-Дере" вписано над зачеркнутым: "Константинополе". О. Макарий -- архимандрит Макарий (Сушкин; 1821--1889), настоятель Св.-Пантелеймоновского монастыря с 1875 г.
   С. 253. Вы в одном из последних, ядовитых, писем Ваших сказалиг что, может быть, мы где-нибудь увидимся этой зимою. -- Имеется в виду письмо от 5 сентября. Ср.: "Вероятно, зимою как-нибудь опять увидимся" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. Л. 53 об.).
   С. 254. "Камень Сизифа" кончится (т. е. в печати) в декабре... -- Этого не произошло. Последние публикации: PB. 1878. No 8. С. 852--880; Т. 137, No 9. С. 267--302; No 10. С. 542--602.
   С. 254. ...Филиппов поручил Н. Я. Соловьеву ~ написать мне... -- Было: "поручил через Н. Я. Соловьева ~ сказать". См. на с. 698 касающуюся Филиппова цитату из письма Соловьева от 15 октября 1878 г.
   С. 254. ...напомнит данное прошлого года обещание... -- См. с. 156.
   С. 254. Я все не хочу уступать своему "guignon"... -- Невезению (фр.); слово из обидевшего Л. письма Губастова (ср. с. 225).
   С. 254. ...зачислить ~ en disponibilité... -- См. прим. на с. 622.
   С. 254. Писал раза два, кажется, если не три А. А. Мельникову... -- Ср. с. 210, 228, 230, 235.
   С. 254. ...послужить при Московском Архиве... -- Имеется в виду Московский Главный архив Министерства иностранных дел.
   С. 254. Бюлер -- См. прим. на с. 582.
   С. 254. ...мыслью, что... -- Далее зачеркнуто: ""Н<е>"
   С. 254. Юрий Карпов ~ сообщал мне все одно и то же -- надо еще подождать. -- См. прим. на с. 684, 689.
   С. 254. Ону пишет мне, что деятельный пост колеблятся дать мне вследствие моего здоровья плохого. -- Л. ссылается на письмо М. К. Ону от 21 сентября (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 198. Л. 20--21 об.).
   С. 254. ...хоть куда... -- Было: "хоть куда: но разумеется".
   С. 255. Дендрино ~ почти управлял Критским восстанием... -- Спиридон Иванович Дендрино (1802--1879), русский консул на Крите в 1860--1869 гг. (см. о нем: Т. 10. Кн. 2. С. 452), действительно сыграл большую роль во время Критского восстания; см. об этом: Сенкевич И. Г. Россия и Критское восстание 1866--1869 гг. М., 1970.
   С. 255. Не можете ли Вы устроить меня при Генераль<ном> Консульстве -- на какой-нибудь скромной вольнонаемной должности? -- Губастов ответит неутешительными для Л. известиями: "...я <...> не тотчас сообразил отвечать Вам, обдумывая и взвешивая, что может выйти из приглашения Вас сюда на вольнонаемную должность при Ген<еральном> Кон<сульст>ве. 50 р<уб.> я бы мог, конечно, найти в отпускаемых мне казенных суммах, но прежде чем Вам сказать: "ѳристе" <пожалуйте, греч.>, я Вам доложу следующее: меня Гирс берет 1-м Секрет<арем> в Канцелярию Мин<истерст>ва и просит лишь подождать открытия вакансии. Министерские кандидаты на здешнее место Мильфельд и Сорокин, Посольские -- Лаговский et à la rigueur <и в крайнем случае, фр.> -- Иванов (наш Ваничка), если его не сделают 1-м Драгоманом. Я надеюсь самое позднее выехать отсюда Постом. Значит стоит ли Вам приезжать, когда Вы можете очутиться с одним из Министерских кандидатов, с которым Вам вероятно будет не совсем удобно служить? 2, Если Вы с трудом узнаете любимый Вами Конст<антино>п<о>ль, -- то Посольства, наверное, совсем не узнаете; кроме милейших Ону и Аргиропуло никого здесь приятных прежних товарищей нет. / Канцеляриею, да и всем Посольством заведует Теплов (!), у него помощники -- Щербачев, Вурцель, Б<аро>н Будберг. В Драгоманате кроме Ону и Аржи <Прозвище К. Э. Аргиропуло. -- Ред.>, молодой юноша Максимов, и потом у меня -- Сухотин. Вот и все мы. Побывав раз или два у Ону и у Аргиропуло, решительно не знаешь, куда деваться. Хочешь поговорить о делах -- идешь только к Ону -- и с остальными решительно нельзя серьезно ни о чем говорить. Князь <А. Б. Лобанов-Ростовский. -- Ред.> занимается утром один, потом сдает всю работу Теплову и потом ни о каких делах он более ни с кем из нас не допускает разговора. Личных дел нет никакой возможности с ним устроить. Он слушает неохотно, отвечает invariablement: "très bien" <неизменно: очень хорошо, фр.>, и от этого bien ничего не выходит. Ону пробовал вначале заводить с ним об этом разговоры, предлагать различные комбинации, но вскоре убедился, что это нимало не интересует Князя и ничего путного не выходит. Если Вы думаете, что Вам только достаточно приехать в Конст<антино>п<о>ль, чтобы уже здесь потом устроиться -- то, право же, Вы жестоко ошибетесь. Консульские места все заняты (кроме Призрена, Конии, Диарбакира, Багдада и Бомбея) -- но и на эти посты уже есть кандидат, в Драгоманат еще труднее будет попасть -- не знают, как отделаться от Мокеева, и его место обещано уже и переобещано Аргиропуло, и на место последнего есть уже кандидат. / Сказав Вам откровенно всё это, предоставляю Вам самим решить окончательно вопрос о приезде сюда на основании всех этих данных. (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 54--55; упомянуты С. К. Мюльфельд, А. Г. Сорокин, А. Е. Лаговский, В. А. Теплов, бар. Ф. А. Будберг (1851--1916), Ю. Н. Щербачев, П. В. Максимов (1852--1915), Н. Г. Сухотин и Н. Д. Макеев).
   С. 255. Моя неудачная поездка весною... -- Имеется в виду несостоявшаяся "командировка" в Константинополь.
   С. 255. ...я увидал... -- Перед этим зачеркнуто: "у меня так сказать".
   С. 256. ...в том письме моем, которое Вам не понравилось? -- Имеется в виду письмо от 1 июня 1878 г.
   С. 256. Вы пишете: "достаточно с меня не делать зла"... -- См. прим. на с. 688.
   С. 256. ...начиная от жены... -- После "от" зачеркнуто: "нес<кольких?>".
   С. 256. ...значит... -- Перед этим зачеркнуто: "есть".
   С. 256. ...роман из современ<ной> русской жизни... -- См. прим. на с. 684.
   С. 256. ...действие будет происходить третьего и прошлого года в Петербурге и его окрестностях. -- Вы понимаете? -- За этим вопросом скрывается намек на то, что, возможно, и сам Губастов должен был послужить прототипом одного из действующих лиц леонтьевского романа.
   С. 256. Будет там спиритизм, Православие ~ Гартман и Шопенгауер, Цертелев и многое другое. -- В 1870-х гг. интерес к философии оживился в России даже в кругах, далеких от науки и литературы. Активно переводились и издавались новейшие европейские философские труды, и наибольшее внимание -- как противовес господствующему позитивистскому направлению -- приковывала к себе "пессимистическая" философия Эдуарда фон Гартмана (1842--1906), в частности его книга "Философия бессознательного" (1869). В те же годы происходило настоящее открытие Артура Шопенгауэра русской просвещенной публикой (переводы его трудов начнут, однако, выходить чуть позже), и посредником в этом открытии, кстати, послужил тот же Гартман. В годы, которые Л. делал временем действия своего романа, явить себя почитателем Гартмана и Шопенгауэра стало яркой деталью светского обихода для желающих продемонстрировать свою приобщенность к современным европейским культурным течениям. Часто за этим, конечно, не стояло ничего глубокого, но порой у Гартмана, появлялись прозелиты, которые сами становились философами, как например, младший брат упомянутого Л. кн. А. Н. Цертелева Дмитрий Николаевич (1852--1911), который познакомился с Гартманом в 1874 г., переписывался с ним, популяризировал его в России и при этом, как писал позднее Г. Брандес, считал своим долгом хотя бы раз в году припасть к ногам своего кумира (Брандес Г. Русские впечатления / Пер. с дат. Т. Чесноковой. М., 2002. С. 88). Нельзя исключать, что оба брата послужили прообразами одного из героев задуманного Л. романа. Старший Цертелев, как и другие посольские приятели Л., был не чужд философских интересов. В 1874 г. он писал Л-ву: "У нас все по старому. Часто слышим -- вот Леонтьева нет, он бы сказал то-то. Капнист после завтрака не может доставить себе удовольствие слушать спор философа, а M-me Опои разрешать с Вами задачи трансендантальной <так!> философии" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 276. Л. 3--3 об.). Серьезное знакомство с "пессимистической" философией у Л. началось уже по возвращении в Россию.
   С. 256. ...sans rancune -- обнимаю Вас. -- Незлопамятно (фр.). Далее густо зачеркнуто три строки, прочитываемых лишь частично: "Изложить, в <...>тном письме трудно, по крайней мере <...> Государственных <...> тех, с кем говорить на случай отказа! --".
   С. 256. ...скоро буду и ему писать. -- Письмо к М. К. Ону этого времени неизвестно. Совет написать поскорее Ону Л-в в ближайшие дни получит от Филиппова, в передаче Н. Соловьева. Ср. в письме последнего от 1 ноября: "Сего-дня был у Филиппова, -- по Вашей инструкции завел речь о Вас, -- на днях ему нужно что-то писать Ону, где он упомянет о Вас, советует и Вам писать; здесь же пока никого нет, -- приедут с Двором 19-го сего; но во всяком случае Фил<и>п<пов> полагает, что для получения чего-либо поездка сюда Вам необходима" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 62 об.).
   

338. Н. Я. Соловьеву. Ок. 4--5 ноября 1878 г.

   Автограф: ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 59. А. 42--45 об.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письма Соловьева от 15 октября и 1 ноября (Там же. Ед. хр. 230. Л. 59--61, 62--63 об.). В письме от 26 ноября драматург признается: "Ваше отеческое послание перечитал несколько раз: "Много в нем правды, да радости мало!"" (А. 66--66 об.; измененная цитата из поэмы Н. А. Некрасова "Саша").
   
   С. 257. Сухость моего письма... -- Соловьев восклицал в письме от 1 ноября: "Да и Ваше, это последнее письмецо, мой отец, отдает какою-то суховатостью" (Там же. А. 63).
   С. 257. ...верю Вам... -- Перед этим зачеркнуто: "я сердцем".
   С. 257. ...верю, что Петербургу именно своими неприятными стеснительными свойствами будет полезен... -- А. откликается на слова из письма Соловьева: "...эти пустые, холодные, пошлые, трескучие люди Питера и он сам, -- гнилой, никогда не заменит все это -- Вас, Вашу беседу, Ваше Кудиново и всех там, всех! Это -- напиток Воскресения, а здесь -- одна смерть, прикрытая современными нарядами. Нет, грустно, тяжело! Восклицаю так в то время, когда мне подстилаются разные "коврики", говорятся всё любезные слова <...>. Начал уроки француз<ского> языка, здоров, трезв, только сердце часто сжимается от какой-то кругом духовной пустоты здесь" (Там же. А. 63--63 об.). Перед "полезен" зачеркнуто: "оче<нь>.
   С. 257. ...поверхностная... -- Вписано над зачеркнутым: "чисто внешняя".
   С. 258. ...жизнь ~ выше своих художественных отражений... -- Одна из часто проповедуемых А. идей. "Эстетику жизни" он предпочитал "эстетике отражений" и "кладбищам музеев" (см.: Т. 8. Кн. 1. С. 232, 299; Т. 9. С. 967--968).
   С. 258. ...но все-таки... -- Вписано над зачеркнутым: "оне разве".
   С. 258. ...утроит... -- Перед этим зачеркнуто: "из" .
   С. 258. ...закрывать себе... -- Перед "себе" зачеркнуто: "от".
   С. 258. ...считаете для меня... -- "меня" вписано над зачеркнутым: "себя".
   С. 258. Я могу... -- Перед этим зачеркнуто: "чем".
   С. 258. ...чем уверять себя, что "виноград зелен!" -- Отсылка к басне Крылова "Лисица и виноград" (1808) на сюжет басни Эзопа.
   С. 259. ...перед своей внезапной и страдальческой смертью от воспаления кишок. -- Кончина брата дала материал для одной из глав романа "Подруги" (Т. 5. С. 481--487, 587--600).
   С. 259. ...странным соединением... -- Перед этим зачеркнуто: "ори<гинальным>".
   С. 259. Генька -- уменьшительное от "Евгений"; имеется в виду Е. О. Раевский.
   С. 259. ...холодный и пустой Петербург... -- См. прим. на с. 707.
   С. 259. ...достойным... -- Перед этим зачеркнуто: "од / д".
   С. 260. Pardon! pardon! -- Простите! простите! (фр.).
   С. 260. О. Амвросий здоров. -- 17 ноября старец напишет одной из своих духовных дочерей: "Здоровье мое с великими тяготами" (Автобиография игуменьи Осташковского Знаменского монастыря всечестнейшей матушки Аполлинарии, в схиме Амвросии и Письма к ней преподобного Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия. СПб., 1998. С. 53).
   С. 260. Бог есть! -- Далее густо зачеркнуто: "А что сказать Вам о теперешнем моем положении".
   С. 260. Филиппова поблагодарите горячо за то, что он писал Ону; -- я Ону на прошлой неделе сам писал. -- См. прим. на с. 706; письмо Л. не сохранилось.
   С. 260. Филиппову на днях напишу... -- См. письмо от 11 ноября (с. 263--266).
   С. 260. Жду и я возвращения Двора... -- Соловьев сообщил, что Двор приедет из Ливадии 19 ноября (см. прим. на с. 706).
   С. 260. Мундштука ужасно жду. -- Об отправке мундштуков Соловьев уведомит 26 ноября (см. прим. на с. 721).
   С. 260. ...начал большую повесть... -- Речь идет о романе "Пессимист".
   С. 260. Раевские мечтают ~ приехать в Оптину и к брату. -- Имеется в виду К. Г. Раевский (см. прим. на с. 667).
   С. 260. ...Вы всегда начинаете бить стекла... -- Л. использует французскую идиому "casser les vitres" (скандалить, идти напролом), которую позднее к нему самому применит Л. Н. Толстой. См.: Александров А. А. <Предисловие> // Леонтьев К. Н. О романах гр. Л. Н. Толстого. М., 1911. С. 8. См. также: Гептастилисты. С. 34.
   С. 261. ...Скитская церковь. -- См. прим. на с. 592.
   

339. Е. С. Карцовой. 9 ноября 1878 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Сборник. С. 291--294.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   Леонтьев не ответил вовремя на письмо Е. С. Карцовой от 27 августа (см. с. 694). На это его письмо она отвечала 27--29 ноября (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л. 15--20 об.).
   
   С. 261. ...тревожу "язвы старых ран", нанесенных мне "тигрятами"... -- Цитата из стихотворения Лермонтова "Журналист, читатель и писатель" (1839). "Тигрята" -- О. С. и Ю. С. Карцовы.
   С. 261. ...от их "прокурорской диалектики". -- Отголосок споров с младшими Карцевыми; ср. в письме О. Карцовой от 8 марта 1878 г. (прим. на с. 654).
   С. 261. Отчего же ~ Ю<рий> С<ергеевич> до сих пор с вами? -- В более позднем письме, от 15 января 1879 г., Е. С. Карцова расскажет: "Юрий мой ничего не делает, не читает, не пишет, сердился на свои неудачи, после двух неудавшихся представлений в Белград и Константинополь -- потом ухаживал за дамами, спорил с социалистами, играл на театре в пользу бедных -- не забывал и винт; но дома мы его не видали" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л. 5).
   С. 262. ...куда его назначат? -- Осенью того же года Ю. Карцов все-таки добьется назначения секретарем генерального консульства в Константинополе, здесь он будет служить до весны 1881 г.
   С. 262. Что Андрюша? Как его занятия и развитие вообще? -- Е. С. Карцова ответит: "...мой Андрюша оставляет Лицей, хочет поступать на военное поприще; теперь держит экзамены и, вероятно, получит аттестат кончившего курс в гимназии. Затем чрез 3 года офицер, 4 года фрунтовой службы и военн<ая> Академия 2 года. Всего девять лет прежде чем достигнет широкого служебного пути. А в лицее оставалось всего 3 года университетских классов -- и он человек готовый для дипломатической карьеры. Я думала, что все мои заботы кончены, мальчик пристроен; а теперь вновь экзамены -- поступление в военную школу, трата денег, ходатайства" (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л. 19--19 об.). Новые подробности последуют в письме от 15 января 1879 г.: "Андрюша вышел из Лицея -- держал там экзамены весь ноябрь до 20 дек<абря>, потом экзамены в военной школе, при усиленной работе по части математики. Он даже отдан на выучку к военному человеку до 20-го генваря. -- Все эти перемены сопряжены со множеством неприятностей, отравляющих жизнь" (Там же. Л. 5).
   С. 262. Кто теперь "ходит" вместо милого и оригинального Графа Г<ейдена>? -- Часть ответа на это место леонтьевского письма приведена в прим. на с. 694; выше в письме Е. С. Карцовой говорилось о гостях салона на Миллионной: "...те, которых вы назвали зайцами, и теперь продолжают нас посещать. Рельефного никого нет; время убивается в пустой болтовне; арфа, музыка иногда наполняют наши вечера; Цабель, пьянист Шлецер и еще новый знакомый тоже юный арфист (как личность не имеющий никакого значения) собираются, играют..." (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л. 15--15 об.). Ср. в письме О. Карцовой от 17 сентября: "...всё "они" "всё те же", как Вы их называете -- впрочем "они" несколько изменяют вид и характер -- напр<имер>, вчера у нас экспромтом был очень удачный музыкальный вечер благодаря двум артистам -- Шлецер -- прекрасный пианист, и мой профессор Цабель (которого Вы п<очему->т<о> не любите) -- играли до 3-х ч<асов>! -- идеальная музыка! -- Слушатели были: Мильфельд и Гартвиг Вам знакомые, затем Кн<язь> Шаховской и Деволан, которых Юрочка привел с собой из оперы, еще молодой кирасир, бывший лицеист, Окунев, и мой дядя, брат матери. Как Вы правильно называете "их" -- сборными! Действительно, кого у нас не бывает!" (Там же. Ед. хр. 142. Л. 13 об.--14). Шлецер -- Павел Юльевич фон Шлёцер (1841 или 1842--1898) -- пианист, композитор; с 1879 г. преподавал в Институте музыки в Варшаве; Цабель -- см. прим. на с. 651; дядя -- Николай Сергеевич Аблов (1833--1901). Упомянуты также Н. Г. Гартвиг (см. прим. на с. 654), дипломат и литератор, участник Сербской войны 1876 г. Григорий Александрович Де Волан (1847--1916), С. Л. Мюльфельд, кн. Сергей Владимірович Шаховской (1852--1894), товарищ Ю. Карцова по Азиатскому департаменту, где служил в 1874 и 1876--1877 гг. (впоследствии, с 1885, эстляндский губернатор). Сведений о кирасире Окуневе найти не удалось.
   С. 262. ...его мать, не правда ли, урожденная Графиня 3<убо>ва и сестра Ник<олая> Никол<аевича> ~ которого почти случайному вмешательству я был обязан в 62 году поступлением на службу. -- Л. не ошибся; см. прим. на с. 654. О рекомендации гр. н. н. Зубова, относящейся, вероятно, к 1863 г., см.: Т. 6. Кн. 1. С. 401.
   С. 262. ...татары назвали его "злым" за геройскую кровопролитную оборону... -- Козельск (в летописях называвшийся Козлеск, Козелеск) -- город в Калужской губ. на р. Жиздре, впервые упоминаемый в летописях под 1146 г., входил в состав Черниговского княжества. Он получил общерусскую известность после героического сопротивления в 1238 г. татаро-монгольским войскам хана Батыя. В Тверской летописи об этом рассказывается: "Батый оттуду поиде къ Козелску. Бѣ же въ немъ князь младъ, именемъ Василий. Козличи же горожане сами о собѣ сътворише съвѣтъ, яко не датися поганым, но и главы своа положити за христианьскую вѣру. Татарове же пришедше подъ Козелскъ сташа, яко и подъ прочими грады, и начата бита пороки, и выбивше стѣну, взыдоша на валъ. И ту бысть брань велика, яко и ножи туто съ ними граждане рѣзахуся; а инии враты изшедше на полкы ихъ много избыша, яко до 4-хъ тысячь изсѣкоша ихъ. И тако вземъ градъ ихъ избы и до отрочаты. А про князя ихъ вѣсти не бѣ; глаголаху бо, яко въ крови утопе. И пoвeлѣ Батый оттолѣ не зваты Козельскомъ, но злымъ городомъ; убиша бо ту 3 сыны темничи, ихъ же не обрѣтоша въ мнoжecтвѣ мертвыхъ" (Библиотека литературы Древней Руси. Т. 5. СПб., 1997. С. 126).
   С. 262. ...наши ближние уездные города Юхнов и Meщовск... -- Юхнов в то время был уездным городом Смоленской губ., в настоящее время районный центр Калужской обл. (к этому району теперь отнесена и территория Кудинова).
   С. 262. ...70 верст, две упряжки... -- Т. е. две остановки для кормления или смены лошадей.
   С. 262. ...забываешь об Александрове, Гамбет<т>е и Ко... -- См. прим. на с. 671 и 658.
   С. 262. ...любанская племянница... -- Е. В. Самбикина.
   С. 262. ...кудиновская... -- М. В. Леонтьева.
   С. 263. Я начал новый роман из современной русской жизни. -- Ср. с. 230, 256. Е. С. Карцова ответит: "Проект вашего романа весьма интересен <...>. Постарайтесь только написать роман и кончить его в короткое время, он таким образом приобретет больше интереса для публики, а мы, более чем кто-либо, будем ожидать его появления с глубоким сочувствием" (Ед. хр. 141. Л. 19 об.--20).
   С. 263. Не тот, о котором говорил вам Ю<рий> С<ергеевич> ~ это полегче. -- См. прим. на с. 684.
   С. 263. Как вы находите конец "Камня Сизифа" и вообще то, что печаталось с этого лета. -- В ответном письме Е. С. Карцова признается, что из-за семейных обстоятельств "не прочитала конца Загорского Грека" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л. 19), но выразит готовность переводить это произведение на английский язык, а также сообщит о похвалах ему, услышанных от генерала А. А. Фишера (см. прим. на с. 720--721).
   

340. Т. И. Филиппову. 11 ноября 1878 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 10--14.
   Цитируется: Т. 6. Кн. 2. С. 394, 395--396.
   Впервые: Пророки Византизма. С. 95--99.
   Печатается по м/п копии.
   
   Появлению этого письма предшествовало еще одно, в котором Леонтьев, видимо, поздравлял Филиппова со вступлением в должность товарища государственного контролера. Ср. упоминание о нем в письме Филиппова к Н. Соловьеву от 19 июня 1878 г.: "А где Константин Николаевич? Я ему не отвечал еще на его милое письмо, но дело в том, что я теперь только начинаю приходить в себя и вступаю в обладание моим разумом, испытавшим такие сильные потрясения" (РГАЛИ. Ф. 463. Оп. 1. Ед. хр. 76. Л. 1 об.--2). Дословная цитата приведена Соловьевым в письме к Леонтьеву от 3 июля 1878 г. (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 54 об.). На письмо от 11 ноября Филиппов тоже не отвечал, погруженный в свои новые заботы, а необходимые советы передавал Леонтьеву через Соловьева (см. прим. на с. 713). У Леонтьева же как раз тогда начинался один из самых сложных периодов его жизни. Ему, как он пишет в ноябре 1878 г. Соловьеву, "очень заботно, очень трудно и очень страшно иногда даже за ближайшее будущее" (с. 257).
   
   С. 263. Н. Я. Соловьев в первом своем письме ~ что Вы по-прежнему "готовы для меня сделать все, что от Вас зависит"... -- Имеется в виду письмо от 15 октября 1878 г.; см. прим. на с. 698.
   С. 263. ...сообщает, что Вы уже написали обо мне Ону и советует самому мне сделать то же. -- Цитату из письма Соловьева от 1 ноября см. в прим. на с. 706. Соловьев и Л. были уверены, что письмо уже было послано в Константинополь, однако это было не так. 26 ноября Соловьев сообщит: "На обеде у Остр<овского> на прошлой неделе встретился опять с Филипповым; передал Вашу благодарность, оказалось, что он еще только собирается написать Ону; Ваше письмо получил он и обещал скоро отвечать Вам..." (цит. по: Пророки Византизма. С. 100).
   С. 263. ...негодуют то на русское общество за то, что оно чего-то во мне не видит... -- Речь идет об Авсеенко (см.: с. 291 и I, с. 467) и Вс. Соловьеве (см.: Т. 4. С. 956--957).
   С. 263. ...то на Каткова, что он мало денег мне платит... Ср. в письме С. П. Хитрово от 2 сентября 1875 г.: "Очень мне жаль, что вы не устроились получше с Катковым..." (ОР ГМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. ХР. 274. Л. 12 об.).
   С. 264. ...вставал нарочно ранее обыкновенного, чтобы застать актера Самарина... -- Cp.: I, с. 438.
   С. 264. ...как я познакомил его (Соловьева) с Островским, с которым сам не был знаком... -- См. с. 9, 17, 21--22.
   С. 264. Князь Горчаков ~ довольный ~ моей службой... -- См. прим. на с. 550.
   С. 264. ...в Гульче надо было быть весьма деятельным и предприимчивым, а в Эпире ~ сдержанным "миротворцем"... -- Несмотря на то, что свою деятельность на Дунае Л. характеризовал как "наблюдательную" (I, с. 259), она была оживлена рядом эпизодов, потребовавших проявления самых разнообразных способностей, включая даже "полицейские". 1867 г. (время приезда Л. на Нижний Дунай) был наполнен ожиданием большой европейской войны, это был год Критского восстания и волнений в славянских областях Турции. На Дунае появились отряды болгарских повстанцев, одновременно с этим оживилась польская эмиграция. После дунайских приключений жизнь в Янине показалась Л. нестерпимо скучной. См.: Т. 6. Кн. 2. С. 87.
   С. 264. ...заочные комплименты и награды сыпались на меня из Царьграда и Петербурга... -- В 1868 и 1871 гг. Л. был награжден орденами, произведен в коллежские советники (см.: Т. 10. Кн. 2. С. 140). Через брата Владиміра он узнавал о том, что им довольны в Азиатском департаменте, а директор департамента сообщал о благорасположении самого канцлера.
   С. 265. ...князь Горчаков ~ подыскать мне место... -- См. с. 156.
   С. 265. ...еще весной ~ выразился про меня очень выгодно. -- Имеется в виду сообщенный Е. С. Карцовой отзыв, который тогда вызвал у Л. сильное раздражение (см. с. 226 и прим. на с. 682).
   С. 265. Игнатьев предлагал мне ~ губернаторство в Болгарии... -- Л. вспоминает разговор с гр. Игнатьевым в марте 1878 г.
   С. 265. ...Жомини всегда говорит мне любезности... -- См.: Пророки Византизма. С. 341.
   С. 265. ...Вы ездили к Гамбургеру... -- Ср. с. 156.
   С. 265. Игнатьев ~ был послан в Вену ~ сошел со сцены. -- См. прим. на с. 659--660.
   С. 265. Государь вдруг вызывает Лобанова в Ливадию... -- В м/п копии Губастов сделал к этому месту примечание: "Призыв Кн. Лобанова на посольский пост в Константинополе состоялся в апреле 1878 г. в Петербурге" (цит. по: Пророки Византизма. С. 104).
   С. 265. Н. Я. Соловьев пишет ~ "живя в деревне, места не получишь". -- См. прим. на с. 698.
   С. 265. Ону в последнем письме своем... -- См. прим. на с. 704.
   С. 266. ..."pour avoir le pied dans Г étrier"... -- Чтобы иметь надежду на успех (фр.).
   С. 266. ...с ужасами скуки, лихорадки и забвения... -- В м/п копии: "лихорадкой". О скуке в Солуни см. воспоминания М. В. Леонтьевой: Т. 6. Кн. 2. С. 105--106.
   С. 266. Супруге Вашей и всем домашним... -- Мария Ивановна Филиппова (урожд. Ираклионова; 1836--1894), жена Т. И. Филиппова (с 1858); домашние: дочери Мария Тертиевна (в замуж. Пилисье; 1859--1896) и Наталья Тертиевна (в замуж. Корибут-Дашкевич; 1860--?) и сын Сергей (1871--1922).
   

341. О. С. Карцовой. 12--13 ноября 1878 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Сборник. С. 294--301.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   Ответ на письмо от 26 октября (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 15--17 об.) с отсылками к более ранним письмам. О. Карцова растерялась, получив это письмо, и, видимо, советовалась с матерью, как ей отвечать. Та написала Леонтьеву 27 ноября: "19-го получено письмо к Ольге на многих листах. Она не скоро соберется вам отвечать; да и как ответишь на столько вопросов? вы требуете описания целой жизни; а жизнь, состоящая из мелочей, ужасно длинна, крупные факты сообщаются коротко и ясно; а мы ведем борьбу ежедневную, как большинство людей, жизнь молодой девушки только тогда выделяется от семьи, когда она встречает человека, которому отдает свое сердце и душу; такого человека еще не существует для Ольги..." (Там же. Ед. хр. 141. Л. 15--15 об.). Как видно, между матерью и детьми не было секретов. В следующем своем письме, уже в январе 1879 г., Е. С. Карцова сообщит: "Ольга начинала ровно шесть писем к вам и не кончила ни одного, так трудно казалось отвечать на ваши вопросы. Письма бросались в камин -- приходили какие-нибудь курмахеры, и потом оставалось сожаление, что письмо к вам не было написано" (Там же. Л. 3 об.). Тем не менее отрывок из одного таких незавершенных писем (ответов на письмо от 12 ноября), будет послан Леонтьеву вместе с письмом Е. С. Карцовой от 15 января (см. с. 295 и прим. на с. 740).
   
   С. 268. ...сообщаете мне чин и отчество Никонова... -- См. прим. на с. 672 и 690.
   С. 268. ...что вы "сегодня нервны" ~ поэтому письмо ваше кратко (когда же оно бывает длинно). -- Л. не выносил "телеграфного" стиля, поэтому был оскорблен тем, как завершила Ольга свое письмо от 26 октября: "Сегодня ни в какие рассуждения вдаваться не буду, 1) жду вашего письма, 2) я нервна, и 3) спешу кончить письмо" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 17).
   С. 268. ...то о свадьбе какой-то подруги ~ то о том, что в Германии лучше встречали войска. -- О готовящейся свадьбе некой Маши Демидовой О. Карцова впервые написала еще в августе (Там же. Л. 7--7 об.), продолжила изливать свой восторг в письме от 6 сентября ("Теперь я в большой радости -- мой друг Маша Демидова выходит замуж за л<ейб->гусара Леонтьева -- эта любовь, продолжавшаяся 5 лет и пережившая всякие трудности и испытания, поэтому я рада за Машу как за себя! В понедельник свадьба, и меня уже мучают с приготовлением туалета, я бы Вам описала какой -- да Вам все равно! -- вы меня никогда не видали в нарядном платье!"; Там же. Л. 10 об.) и никак не могла замолчать об этом своем выходе в свет, продолжила вспоминать его и 17 сентября: "Что Вам сказать еще? -- была я на свадьбе у Маши Демидовой, ныне Леонтьевой, где я очень веселилась -- т. е. была весела и счастлива за нее. Это самый крупный événement <событие, фр.> прошлой недели" (Там же. Л. 13--13 об.). В том же письме от 17 сентября О. Карцова оставила зарисовку встречи гвардии, возвращающейся с войны:
   Письмо Ваше (от 3-го сент<ября>) Константин Николаевич, подали мне в открытое окно в ту минуту, когда мы смотрели на возвращение наших героев Павловцев и Преображенцев, осыпанных цветами и покрытых венками -- при этом выказалась русская натура -- первые батальоны были положительно покрыты зеленью, а на последние уже нехватило! -- но в сущности разве можно правильно размерить энтузиазм и сделать из триумфального марша католическую процессию? Нет, жаль, что мало его били, этого порывистого русского энтузиазма -- общество уже забыло ужасы войны -- нервы успокоились, -- и возвращение войск сделалось таким же уличным зрелищем, как въезд Шаха или Германского Императора -- теперь еще вопрос? виновато ли общество в этом равнодушии? не причиной ли тому грустный результат нашей кампании? / Помните в Германии, что происходило после 70-го года? Какая встреча войск в Германии у флегматиков-немцев! -- вот что значит явный осязательный успех!
   (Там же. Л. 11--12).
   
   Л., возможно, напрасно поспешил сказать, что ему нет дела до "свадьбы подруги": Мария Евгеньевна Демидова (ок. 1855--1915), дочь полковника лейб-гвардии Преображенского полка Евгения Николаевича Демидова (1819--1871) и Надежды Егоровны Демидовой (урожд. Жадимировской; 1830--1859), И сентября 1878 г. вышла замуж за родственника Л. по номинальному отцу, Михаила Михайловича Леонтьева (1853--1901), внука генерала И. С. Леонтьева и Л. Н. Леонтьевой (урожд. гр. Зубовой; см. о них: см.: Т. 6. Кн. 2. С. 528), с которыми была хорошо знакома Ф. П. Леонтьева. Напомним также, что Л. Н. Леонтьева была внучкой фельдмаршала А. В. Суворова и сестрой одного из благодетелей Л., гр. H. Н. Зубова (см. прим. на с. 711). М. М. Леонтьев после окончания Санкт-Петербургского университета (1875) до 1886 г. служил в лейб-гвардии Гусарском ЕИВ полку, участвовал в русско-турецкой войне.
   С. 268. ...вы хотели простоты... -- См. прим. на с. 717.
   С. 268. ...белая колокольня Оптиной Пустыни. "Сим победиши". -- Этим победишь (церк.-слав.). Вспоминая известное видение св. Константина Великого: Крест из звезд и приведенные слова, Л. подразумевает крест на монастырской колокольне. Колокольня над Святыми вратами была построена в 1803 г.; подробнее о ней см.: <Леонид (Кавелин), архим.> Историческое описание Козельской Введенской Оптиной Пустыни. С. 133--135.
   С. 268. ...целый мір мыслей и чувств, для вас недоступный. -- Ответ Карцовой см. в прим. на с. 717.
   С. 268. ...просите ~ чтобы я оставил "анализ". -- Ср. в письме от 26 октября: "К чему эти предварительные объяснения, и опасения, что Ваши строки будут не достаточно оценены? Пишите то что думаете и не вдавайтесь в анализ -- поверьте, что хотя я "Весна" по вашим словам, но, к сожалению, видела много осенних дней, поэтому всегда пойму всякое серьезное положение -- а советов, конечно, могу не давать, если Вы их не любите" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 15 об.--16).
   С. 269. ..."на всякого мудреца довольно простоты". -- Пословица, ставшая названием комедии Островского.
   С. 269. ...кроме дурного стиля... -- Обиженная О. Карцова во всех последующих писем будет нарочито извиняться за "дурной стиль".
   С. 269. ...конфиденции... -- Доверительные признания, от фр. confidences.
   С. 270. ...Стремоухов говорил ~ генеральным консулом сделаем. -- См. прим. на с. 550.
   С. 270. Nous n'avons pas besoin de moines. -- Нам не нужны монахи (фр.).
   С. 270. ...Г<ейден> больше бы вас меня ~ понял. ~ посмотрим, как вы поймете вашим знаменитым умом. -- О. Карцова ответит: "...письмо Ваше я перечитывала много раз и единственно что мне не нравится в нем, это Ваше недоверие к моим способностям понять Вас. -- Конечно, я не имею достоинств и доблестей "Гейден", но все же мой "знаменитый ум" не мешает мне принимать сердечное участие в страданиях ближнего, и надеюсь, что Вы будете продолжать писать в том же духе!" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 18 об.). О гр. А. Ф. Гейдене см. прим. на с. 654.
   С. 270. ...начал роман, в котором вы будете играть большую роль. -- Один из вариантов романа "Пессимист" ("Против течения").
   С. 271. ...опишите мне какой-нибудь хороший туалет для бала... -- О. Карцова ответит на это: "Ваш новый роман очень меня интересует, не говоря уже о том, что самолюбие мое приятно задето! С нетерпением ожидаю появления этой рукописи -- боюсь только, чтобы не надоел Вам этот сюжет. Если еще нужно описание туалета, я напишу когда хотите. -- Нужно заняться и сообразить что-нибудь изящное!" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 18). Но еще раньше, в конце ноября, отзовется ее мать: "...описание современного бального платья Ольга постарается сделать для вас, но вы знаете, что мы не бываем на балах; даже театров не посещаем; но описать платье всегда можно, если заняться этим для какой-нибудь цели" (Там же. Ед. хр. 141. Л. 19 об.--20). В конце "сезона" О. Карцова вспомнит о просьбе Л.: "Если еще нужно описание туалета, я напишу когда хотите. -- Нужно заняться и сообразить что-нибудь изящное!" (Там же. Ед. хр. 142. Л. 18).
   С. 271. ...как вы находите "Четверть века назад". ~ ваш суд, ваш "анализ". -- Роман Б. М. Маркевича "Четверть века назад" (1878; отд. изд., доп.: М., 1879) вызвал восхищение Л.; в 1885 г. он напишет Губастову: "Роман прелестен, и весь Тургенев -- одной главы этого романа не стоит!" (РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 123 об.). В 1882 г. он посвятил статью другому роману Маркевича -- "Перелом" (см. прим. на с. 840). См. также: Гептастилисты. С. 342--352. О. Карцова удосужится прочесть роман только через полгода. Из польского имения Довспуда, в письме, на которое уже не получит ответа (Л. решит прервать переписку со всей семьей), она вернется к вопросу, поставленному в ноябре 1878 г., причем упоминание о "мнении "старших"" свидетельствует о том, что письмо Л. либо было у нее с собой, либо так врезалось ей в память: "Прочитала я также здесь и "Четверть века назад" -- с большим удовольствием, и теперь могу Вам сказать свое "мнение" (конечно, не критический разбор). -- Мне очень нравятся все эти разнообразные типы молодежи, и умный старик, новый Фауст Кн. Ларион, и бедная Офелия -- хотя Ольга Акулина бесподобно, хорошо выдержана! Говорят, и Закревский очень похож? -- / Ожидаю мнения "старших", как Вы выразились, по поводу этого романа -- в чем суть, на которую обращено было Ваше внимание? -- я отчасти догадываюсь!" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 20 об.--21; письмо от 24 мая 1879 г.).
   С. 271. ...прочли ли вы коней, "Камня Сизифа"... -- В тот момент О. Карцова, как и ее мать (см. прим. на с. 712), еще не прочла окончание романа, а следующим летом осилила давно подаренные томики "Из жизни христиан в Турции". "Я здесь всего 3 недели, -- писала она 24 мая из Довспуды, -- и почти исключительно занимаюсь и увлекаюсь вашими сочинениями, на которых в Петербурге никак мне не удавалось серьезно сосредоточиться" (Там же. Л. 19 об.).
   С. 271. Если у вас была ко мне серьезная дружба, вы бы давно перевели что-нибудь мое на французский или английский язык. -- В сообщенном Л-ву отрывке письма, начало которого было брошено в камин, Ольга отзовется на его просьбу так: "Что касается до перевода -- я уже об этом думала, читая, осенью, Ваши Рассказы из жизни греков, но в Петербурге и думать нечего заняться чем бы то ни было серьезно. -- В апреле я уезжаю в глушь, Липецкую деревню на бесконечное время и там, вероятно, займусь этим делом. -- Конечно, перевод на Англ<ийский> Яз<ык>, а не на французский. Вы только напишите, что именно прежде всего подходит для перевода!" (Там же. Л. 18--18 об.).
   С. 271. "Деньги, деньги нужны мне"... -- Возможно, парафраз крылатых слов "Крови, крови жажду я".
   С. 271. Алексеев и Ко... -- Этого посетителя салона Карцовых уже не было в тот момент в живых. О его кончине Е. С. Карцова сообщит Л. в письме от 27--29 ноября 1878 г. (Ед. хр. 141. Л. 16 об.), вероятно, именно потому, что прочла его послание к дочери.
   С. 272. ...raison de plus... -- Больше оснований (фр.).
   С. 272. Вы пишете, что больше всего любите интеллигенцию. -- Ср. в письме О. Карцовой от 17 сентября: "...стремление к чему-то возвышенному -- искусству, таланту и главное интеллигенции..." (см. прим. на с. 695).
   С. 272. ...все эти Жомини да Жомини... -- Аллюзия на крылатые слова "Жомини да Жомини! / А об водке -- ни полслова!" из стихотворения Д. В. Давыдова "Песня старого гусара" (1817).
   С. 272. Это уж не 84-ой пробы, а композиция, аплике. -- Композиция -- здесь в значении "сплав из разных металлов"; аплике -- накладное серебро (cp.: I, с. 491, 815).
   

342. П. И. Бартеневу. 7 декабря 1878 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 46. Оп. 1. Ед. хр. 570. Л. 335--336 об.
   Фрагмент впервые: Т. 6. Кн. 2. С. 361.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо от 8 октября (см. преамбулу на с. 696).
   
   С. 272. ...напечатать "Мои воспоминания о Фракии" в Архиве... -- См. с. 243.
   С. 273. Сокращать я ~ не вижу ничего нужным... -- Бартенев предлагал сократить, например, "подробности дорожных впечатлений" (Т. 6. Кн. 2. С. 361).
   С. 273. ...в тесном... -- Далее зачеркнуто: "и в".
   С. 273. ...добровольцов... -- Далее зачеркнуто: "наших". Имеются в виду добровольцы, участники Сербской войны 1876 г.
   С. 273. Думаю написать ~ слова два о Ф. К. Иноземцове. -- За эти воспоминания Л. возьмется летом 1879 г. (ср. с. 367). О Ф. К. Иноземцове см.: I, с. 606.
   

343. Е. С. Карцовой. 7 декабря 1878 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Сборник. С. 301--303.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   Ответ на письмо от 27--29 ноября 1878 г. (см. с. 709)
   
   С. 274. ...за подробности жизни на Миллионной, о "зайцах", о Г<ейден>е, о детях ваших. -- Фрагменты из письма Е. С. Карцовой см. в прим. на с. 654--655, 694.
   С. 275. ...о новых мытарствах, через которые должен пройти Андрюша... -- См. прим. на с. 709--710.
   С. 275. ...у него и лицо дипломатическое... -- Действительно, у Ю. Карцова, в отличие от младшего брата, лицо было не типично "дипломатическое". Впервые увидев его, Н. Соловьев написал: "рожа зверская и неглупая" (см. с. 730).
   С. 275. ...или в Баязиде новом отсидеться ~ или ~ расстрелять ~ 6000 прогрессистов каких-нибудь во славу Божию... -- Л. вспоминает расстрелы парижских коммунаров в 1871 г. и 23-дневное "баязидское сидение": осаду, выдержанную небольшим русским гарнизоном в крепости Баязет в июне--июле 1877 г. до прихода на помощь Эриванского отряда генерал-лейтенанта А. А. Тергукасова. Комендантом крепости был капитан Ф. Э. Штоквич (1828-- 1896).
   С. 275. ...отступаем ~ от Афганистана до Боснии? -- Имеется в виду усугубление невыгодного для России внешнеполитического положения ее относительно ситуации на Балканах, на Ближнем Востоке и Центральной Азии. По решениям Берлинского конгресса Австро-Венгрия получила право оккупировать Боснию и Герцеговину и ввести там свое управление, что нарушало интересы России в том регионе. Также были нарушены русские интересы на азиатском направлении из-за начавшейся в 1878 г. второй англо-афганской войны, которая угрожала присутствию России в Средней Азии.
   С. 275. ...сделал одну последнюю попытку... -- Речь идет о письме к кн. А. М. Горчакову (ср. с. 278).
   С. 275. ...генералу Фишеру я очень благодарен... -- Отклик на рассказ Е. С. Карцовой: "Слышала я, как один весьма умный Генерал Фишер говорил с восторгом о вашем таланте, разбирая Камень Сизифа -- говорил он в многочисленном и весьма элегантном обществе -- с ним соглашались; я сказала, что вы большой мой приятель, и в глазах Фишера получила немедленно особый интерес (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л. 18 об.--19; частично цит.: Т. 4. С. 959). Речь идет о профессоре Михайловской артиллерийской академии генерал-майоре (с 1878) Александре Адамовиче Фишере (1834/1835--1908).
   С. 275. Мюльфельд мне нравится, а вам и прочим как? -- Под прочими, несомненно, подразумевается О. Карцова; по-видимому, Л. был бы не против видеть ее женой С. Л. Мюльфельда, ставшего завсегдатаем гостиной на Миллионной.
   

344. Н. Я. Соловьеву. 7 декабря 1878 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1017. Л. 8--9 об.; м/п копия: Там же. Ед. хр. 1019. Л. 33--35.
   Цитировалось: Пророки Византизма. С. 100--101.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Соловьева от 26 ноября (Ед. хр. 230. Л. 64--66 об.; цитируется: ЛН. Т. 88. Кн. 1. С. 573). В начале письма Леонтьев тонко стилизует речь мещан.
   
   С. 276. "Коварный другу но сердцу милый"... -- Первая строка стихотворения Михаила Александровича Офросимова (1797--1868), положенного на музыку в 1830-е гг. Н. А. Титовым и А. А. Алябьевым.
   С. 276. Получили мы мундштучки и рукопись. -- Соловьев писал: "На днях послал Вам мунштуки вместе с рукописью "Без Искуплен<ия>"" (Ед. хр. 230. Л. 64).
   С. 276. ...не больна ли Пелагея Федоров<на>? -- Л. пропустил в письме Соловьева слова о матери: "...она всё прихварывает" (Там же. Л. 65).
   С. 276. ...от какого-нибудь "восхищения"... -- Далее зачеркнуто: "а". Под "восхищением" подразумевается запой.
   С. 276. ...а это ничего... -- После "а" зачеркнуто: "к".
   С. 276. ...у Т. И. Филиппова есть моя рукопись "Афонские письма". -- 23 декабря Соловьев сообщит: "Афонские письма я Вам послал..." (Там же. Л. 67).
   С. 276. ...не обращая никакого внимания на поджиманье губ... -- Имеется в виду физиогномическое наблюдение Соловьева: "...знаете, я заметил, или мне кажется, что с своим повышением Филл<иппов> "поважнел" и больше оттопыривает губы; -- (а это его прием) после как он уехал, я, беседуя с драматург<ом> Остр<овским>, выразил свое удивление относительно этого лица Филипп<ова>: какое у него здоровое, невозмутимое лицо, посреди этих больных, скорбящих и озлобленных лиц Питера. -- "Он -- эгоист!" было ответом, и более мы не продолжали; а я видел, что еще за обедом между ними бегала какая-то "мышь". Вообще на мой неопытный глаз и чутье привета и простоты у брата Остр<овского> (тоже государственного мужа) много больше, чем у Филл<иппова>. А впрочем, Бог с ними со всеми, желал бы я глубоко ни к кому из них ни с какой просьбой не обращаться!" (Там же. Л. 65 об.--66). "Повышение" -- назначение товарищем государственного контролера.
   С. 276. Определение Островского-брата... -- Речь идет о М. Н. Островском.
   С. 276. ...не новость... -- Перед этим зачеркнуто: "и".
   С. 276. ...он был у Гамбургера... -- Ср. с. 156.
   С. 277. ...2--3 адреса... -- Перед этим зачеркнуто: "адр<ес>". Л. хотел заранее подыскать издателя для задуманного им романа, который, как он считал, едва ли мог увидеть свет в России (см. с. 286). Просьбу Л-ва Соловьев выполнит сперва не удачно, а затем, после напоминания (с. 302) 15 февраля 1879 г., пришлет имена двух издателей, но без точных адресов (см. прим. на с. 745).
   С. 277. ...Германских... -- Вписано над зачеркнутым: "Заграничных"; далее перед "Лейцигских" зачеркнуто: "Германских особ<енно>".
   С. 277. Я знал имя одного в Лейпциге... -- Вероятно, Л. подразумевал В. Гергардта (см. прим. на с. 536).
   С. 277. ...эти 2 дела... -- Вписано над зачеркнутым: "это".
   С. 211. ...к Серебрян<ическим> баням... -- Серебрянические (Серебряниковские) торговые бани находились на Яузе на углу Серебрянической набережной и одноименного переулка. А. Н. Островский жил рядом, на углу Серебрянического и Николоворобинского переулков.
   С. 277. ...в газете увидал, что Белугин опять идет и в Москве. -- Л. увидел объявление о спектакле в Малом театре, состоявшемся 4 декабря (МВ. 1878. No 309. 4 дек. С. 2).
   С. 277. Никулина видно выздоровела. -- Актриса Малого театра Надежда Алексеевна Никулина (1845--1923), ученица И. В. Самарина, исполняла роль Елены в "Женитьбе Белугина".
   

345. Ю. С. Карцову. 12 декабря 1878 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Сборник. С. 303--305.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   С. 278. ...повторяла мне, что вы с радостью готовы быть мне полезным... -- Ср. с. 275. Имеется в виду письмо Е. С. Карцовой от 27--29 ноября.
   С. 278. Ветошкин -- см. прим. на с. 587.
   С. 279. ...не только того большого труда, о котором мы говорили в Любани, не могу начать, но и от другого... -- См. прим. на с. 684.
   С. 279. Всё это карты!... -- В Петербурге вошла в моду игра в винт, увлеклись ей и Карцовы (много упоминаний об этом содержится в письмах Е. С. Карцовой).
   С. 279. ...и Кавур был картежник смолоду. -- Речь идет о премьер-министре Италии Камилле Бенси, графе ди Кавуре (1810--1861). В молодости он действительно имел репутацию азартного игрока.
   

346. Вс. С. Соловьеву. 14 декабря 1878 г.

   Автограф: РГИА. Ф. 1120. Оп. 1. Ед. хр. 98. Л. 43--46 об.
   Фрагмент впервые с нрзб.: ИП. С. 221--222; полностью: Самопознание. 2015. No 3. С. 49--50.
   Печатается по автографу.
   
   Письмо будет прочитано адресатом только 1 января 1879 г., ответ последует 6-го (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 228. Л. 4).
   
   С. 279. ...с того дня, как мы виделись с Вами ~ в Академии? -- Вероятно, на выставке в Имп. Академии художеств. Ср. на с. 179 упоминание о посещении этой выставки Л-м, Губастовым и Карцовыми.
   С. 279. ...попасть к Вам... -- Перед этим зачеркнуто: "к".
   С. 280. ...к Каткову ~ корреспондентом в Константинополь ~ вернулся! -- См. с. 220--221.
   С. 280. ...редкий день... -- Перед этим зачеркнуто: "ни".
   С. 280. ...восхитительных вечеров ~ на Офицерской улице!.. -- См. прим. на с. 590.
   С. 280. ...любит тетерева... -- Перед этим зачеркнуто: "не".
   С. 280. ...около нас... -- Т. е. недалеко от Кудинова.
   С. 280. ...весь в сосновом... -- Перед этим зачеркнуто: "кру<гом>".
   С. 280. ...с той современной повестью, которой начало Вы мне читали? -- Соловьев познакомил Л. с началом своего романа "Наваждение" (см. прим. на с. 736).
   С. 281. Ваша книжка "Княжна Острожская"... -- Отдельное издание повести Соловьева, которое тот прислал по просьбе А. (см. прим. на с. 567).
   С. 281. ...ваш роман "в Ниве" (в прежней), где герой Петр II-й... -- Подразумевается роман "Юный Император" (1877). "Прежней" -- т. е. под редакцией Д. И. Стахеева (1840--1918).
   С. 281. ...кто правее в историческом изображении некоторых характеров ~ Вы, Голохвастова или Аверкиев. -- Л. сопоставляет роман Соловьева об Имп. Петре II с посвященными той же эпохе исторической драмой О. А. Голохвастовой "Две невесты" (см. прим. на с. 624) и драмой Д. В. Аверкиева "Разрушенная невеста, или Наталья Борисовна Шереметева" (1876).
   С. 281. ...например, о Маркевиче. -- (Т. е. о "Четверть века тому назад"). -- См. прим. на с. 718.
   С. 281. Как Вы находите, прав ли я или нет, если я Вам скажу, что сюжет ~ интереснее и даже серьезнее "Анны Карениной"... -- Л. привлекло в романе Б. М. Маркевича изображение жизни высшего света, свободное от "предвзятостой либеральной тенденции", о которой он говорит далее в своем письме. (Ср. также в статье ""Перелом" Б. М. Маркевича": "Роман "Четверть века" написан с необычайной теплотой, удивительною искренностью и правдой поэзии. Если у графа Льва Толстого в "Анне Карениной" нас поражает особенного рода удивительный, беспристрастный, почти научный по своей истине и точности психический анализ самых разнообразных оттенков, зато у г. Маркевича мы найдем больше лиризма и движения, больше любви к изображаемой действительности"; Т. 9. С. 153). Вс. Соловьев отвечал 6 января 1879 г.: "С Вашим мнением о романе Маркевича я не совсем согласен, -- несмотря на некоторые его достоинства, в общем он мне кажется изрядно скучным и, право, я прочел с гораздо большим интересом "Скрежет Зубовный" -- Авсеенки. Но и то и другое -- не Бог весть что -- совсем мало у нас истинных талантов. Вот теперь жду недождусь нового романа Достоевского -- он в последние годы страдает художественной лихорадкой и пишет так: удачная вещь, потом неудачная, потом опять удачная. Теперь очередь за удачным романом -- авось так оно и будет" (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 228. Л. 4 об.--5).
   С. 281. ...представление Гамлета или кутёж и политический спор после бала)... -- Имеются в виду главы LII--LIX, LXII--LXIII первой части романа и гл. X второй части.
   С. 281. ...но ~ всё "взвизгивают"t "всхлипывают", всё "невольно" оглядывают<ся> ~ "Недоумело" ~ "насилованно"... -- Примеры, которые подразумевал здесь Л., см.: Гептастилисты. С. 343.
   С. 281. У первого, впрочем, все это сильно и на месте... -- Перед этим зачеркнуто: "После<дний>.
   С. 281. ...у Тургенева какая-то уныло-юмористическая кислота... "Потупился", "осклабился"... -- См.: Т. 9. С. 257, 857--876.
   С. 282. Этим летом я внимательно перечел "Записки охотника"... -- Перед "внимательно перечел" зачеркнуто: "подума<л>". Экземпляр с правкой Л. впоследствии хранился у А. А. Александрова. См.: Т. 6. Кн. 2. С. 290.
   С. 282. ...Гоголь ~ одни серые стороны жизни нашей. -- Ср.: Т. 9. С. 85--86.
   С. 282. ...в вашей веселой ~ гостиной с голубыми гардинами... -- Возможно, именно вспоминая об этих понравившихся ему занавесках (ср. с. 283) в квартире Вс. Соловьева, Л. захотел в своей последней квартире -- в Новой Лаврской гостинице в 1891 г. -- устроить что-то подобное, для чего просил А. А. Александрова приобрести голубую марлю для занавесок (см.: Сборник. С. 155).
   С. 282. Что ваш юный медиум? Брат Мад<ам> Соловьевой?... -- См. прим. на с. 591.
   С. 282. Что делает Владимир Сергеевич? Вероятно -- он в Москве? -- Вс. Соловьев ответит: "Брат мой теперь в Москве, работает над своей докторской диссертацией, которая Вам известна из Рус<ского> Вестника, и порхает в московских гостиных, где его, кажется, изрядно балуют. Единственная новость, которую могу сообщить Вам о нем -- это, что на праздниках он вдруг, после полуторогодового поста, накинулся на мясное, да так, что пришлось его удерживать, чтоб не обкушался" (Ед. хр. 228. Л. 5-- 5 об.).
   С. 282. Я недавно читал его "Критику отвлеченных начал"... -- Начиная с ноябрьской книжки 1877 г. в "Русском вестнике" стали выходить главы будущей докторской диссертации Вл. Соловьева (защита состоится в 1880 г.). К моменту комментируемого письма в публикации наступил большой перерыв: последний доступный тогда Л. текст был помещен в январской книжке 1878 г. (гл. X--XI). Однако Л. обнаруживает далее в своем письме хорошую осведомленность о еще не опубликованной части диссертации (см. след. прим.). Установить, мог ли он познакомиться с нею в рукописи (или гранках "Русского вестника"), слышал ли рассказ о будущих главах от автора в Петербурге в начале 1878 г., не представляется возможным.
   С. 282. Он остановился ~ Государство -- без мистического основания невозможно. -- Вл. Соловьев в своей работе "Критика отвлеченных начал" более определенно высказывался на данную тему в главе XVI, которая будет напечатана в "Русском вестнике" в январе 1879 г.: "Организация труда, которой требует социализм, предполагает собою, как было показано в предыдущей главе, организацию самих трудящихся в их взаимодействии, то есть организацию их прав. Требование организации есть требование порядка, требование же справедливой, то есть правомерной организации есть требование правомерного порядка, осуществление которого и составляет задачу государства. Таким образом, это требование необходимо переводит нас из экономической области в область юридическую и политическую" (Соловьев Вл. С. Собр. соч.: В 10 т. 2-е изд. Т. 2. СПб., 1911. С. 136). В последующих главах он развивал мысль о двойственной природе человека, рассматривал роль религиозно-мистического начала и в XXIV главе переходил к значению этого начала в "правильном гражданском (политическом) строе", где оно определяет "принцип иерархический, начало власти" (Там же. С. 178). И наконец Соловьев выдвигает возможную совершенную форму человеческого всеединства -- "свободную теократию", когда абсолютное начало любви реализуется в естественном порядке жизни, для чего религиозное начало (Церковь) необходимо связано с государством, которое дает ему формальные средства (справедливый порядок), и с областью экономической (земство), дающей материальные средства для осуществления абсолютных целей (Там же. С. 185--186). Такое движение соловьевской мысли, вероятно, оправдывало ожидания и подтверждало теократические упования самого Л.
   С. 282. Он летом был здесь в Оптиной с Достоевским. -- Пребывание Достоевского и Вл. Соловьева в Оптиной пришлось на 25--27 июня 1878 г. Сохранилось свидетельство, что старец Амвросий сказал о Соловьеве "Он не верит в будущую жизнь" (Душеполезное чтение. 1892. No 1. С. 88).
   С. 282. ...О. Анатолий (Скитоначальник) в восторге от его ума и ранней учености. -- Преподобный Анатолий (в міру Алексей Моисеевич Зерцалов; 1824--1894) -- скитоначальник С 1874 Г.
   С. 283. "Я сказал и облегчил себе душу" (Dixi et animam теат leuavi -- правильно или нет?). -- Латинский афоризм приведен Л. правильно.
   

347. Н. Я. Соловьеву. 29 декабря 1878 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 59. Л. 46--49 об.
   Впервые в сокращении: ИП. С. 223--224.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Соловьева от 23 декабря (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 67--69 об.), сопровождавшее отправку взятой у Филиппова назад рукописи "Афонских писем". Свое письмо Леонтьев отправит вместе со следующим, датированным 4 февраля 1879 Г. (см. С. 287).
   
   С. 283. ...не судьба... -- Далее зачеркнуто: "Вам писать".
   С. 283. ...мой аттестат об отставке, посланный прошлым летом г-ну Гирсу. -- См. с. 254.
   С. 283. ...заезжайте в Азиятский Департамент... -- Азиатский департамент размещался в главном здании Министерства иностранных дел на Дворцовой площади (д. 6), у Певческого моста.
   С. 283. ...вызовите в коридор Юрия Сергеевича Карпова... -- Письмо, а соответственно и записка, адресованная Карцову, отправятся в Петербург только после 4 января 1879 г. (см. с. 287). "Отчет" об исполнении поручения содержится в письме Соловьева от 20 января 1879 г. (см. с. 730).
   С. 284. Их нерадивость... -- Перед этим зачеркнуто: "Если".
   С. 284. ...эта небрежность... -- Перед этим зачеркнуто: "и"; после зачеркнуто: "ужас<нее>".
   С. 284. ...чтобы я постарался приехать в Петербург! -- Ответ на слова Соловьева: "Дерзну с своей стороны заметить, что Вам все-таки хотя на мгновение, но следует побывать здесь; хотя Марья Владиміровна и выразилась, что вы -- не "секретарь" какой-нибудь, которому чтобы добиться чего-нибудь, то нужно "мозолить глаза"; но, право, мне кажется, что в наш "железнодорожный век" и не одни секретари очень скоро забываются" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 67 об.--68).
   С. 284. ...которые Вы выхлопотали у Любимова. -- Соловьев побывал у Н. А. Любимова 2 октября 1878 г. (см. прим. на с. 698).
   С. 284. ...дал мне на дорогу... -- Т. е. при отъезде в Константинополь в качестве корреспондента "Московских ведомостей" в мае 1878 г.
   С. 284. ...в Банки... -- Исправлено, было: "в Банк".
   С. 285. ...не могу. -- Далее зачеркнуто: "Маша пок<а>".
   С. 285. Катерина Василъ<евна> поступила учительницей к одной богатой монахине, у которой живут внучки... -- Речь идет о схимонахине Белёвского Крестовоздвиженского монастыря Амвросии (в міру Александре Николаевне Ключаревой; 1820--1881), воспитывавшей двух внучек -- дочерей ее сына Федора Захаровича Ключарева (1810--1872), тульского помещика, скончавшегося схимонахом Оптинского скита (в тайном постриге). Для Веры и Любы Ключаревых было приобретено имение Шамордино, где после их кончины (обе они умерли в 1883 г. в возрасте 12 лет) преп. Амвросием Оптинским был устроен женский монастырь. См. также: Т. 6. Кн. 2. С. 389, 659.
   С. 285. ...в ожидании чего-нибудь, что мы с отцем Амвросием для нее придумаем. -- М. В. Леонтьева поступит гувернанткой к Марии Ивановне Матвеевой в ее калужское имение Березовка (см.: С. 300, 302; Т. 6. Кн. 2. С. 34, 659).
   С. 285. ...Малютинский... -- См. прим. на с. 526.
   С. 285. ...Варьки, Фенички, Агафьи... -- См. прим. на с. 600. Феничка -- Федосья Прокофьевна Кисёнкова (в замуж., с 1882, Орлова; ок. 1865--?) дочь кудиновского повара П. В. Кисёнкова; жила в Кудиново до лета 1879 г. См. о ней: Т. 6. Кн. 2. С. 128-- 129,133.
   С. 285. ..."барышни в платочках"... -- Они же "кармановские девицы" (см. ниже); имеются в виду сестры Раевские.
   С. 285. ...только в ваших руках или в руках какой-нибудь из кармановских девиц приятно было бы видеть Кудиново... -- 20 января 1879 г. Соловьев отвечал с горькой усмешкой, упоминая, между прочим, и свою будущую жену: "Вы шутя не раз уже прочили меня в покупщики Кудинова: если б даже и были средства у этого кровного пролетария, то ведь с таким приобретением нужно обзавестись и "хозяйкой". А где она?.. Хотя!.. Ха-ха! -- Хороша невеста... бедненькая, -- я не знаю даже, жива ли она! -- В самом деле, отчего ни Вы, ни Мар<ья> Влад<иміровна> ни разу словечка одного не сказали, что они? -- Неужели они так глухо и тупо прозябают там под своей зеленой крышей, -- занесенные теперь снегом!" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 231. Л. 3).
   С. 285. ...одну вещь... -- "одну" написано после того же зачеркнутого.
   С. 285. ...задумал писать роман из русской жизни... -- Имеется в виду роман "Пессимист".
   С. 286. ...к моим "кружевам"... -- Ср. с. 182.
   С. 286. За адресы немецких издателей я очень Вам благодарен... -- В письме от 23 декабря Соловьев рассказал, что встречался с издателем "Отечественных записок" Щедриным (М. Е. Салтыковым), которому предложил для публикации свою пьесу; у него он надеялся получить сведения, полезные для Л.: "...за ответом направлюсь через неделю и тогда еще порасспрошу его о заграничных издателях (теперь пока прилагаю адресы, добытые мною у книгопродавца)" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 68 об.). См. прим. на с. 722.
   С. 286. ...сделайте то же разборчиво. -- Соловьев выполнит это только 15 февраля 1879 г. (см. прим. на с. 745).
   С. 286. Пора бы вашей "учительнице" появиться на суд человеческий. -- Речь идет о пьесе "На пороге к делу". 1 ноября 1878 г. Соловьев, рассказывая о своих петербургских делах, сообщал: "...познакомился с актерами; обещал на бенефис Нильскому мою учительницу (тайна между нами; всё тайны здесь); которая ему очень нравится; теперь сяду ее обделать еще" (Там же. Ед хр. 230. Л. 63 об.). В письме от 26 ноября, на другой день по отъезде Островского, который провел в столице две недели, Соловьев поделился с Л. в том числе и новостями об интересующей того пьесе: "...я читал ему и Нильскому вместе мою "Учительницу", сцены в 3 действ<иях>, теперь оконченную, но не получившую еще названья, под которым появится. "Первый шаг" мне советуют заменить чем-нибудь; сцены найдены вообще очень удачными и исполненными юмора; предполагается, что пойдут одновременно в конце января в Петерб<урге> и в Москве; все хлопоты здесь берет на себя Нильский; так что сотрудничества Остр<овского> здесь никакого (Вам говорю откровенно, потому что уверен, что Вы не имеете ничего общего с этими газетными глашатаями; желательно, чтобы эта вещь появилась без всяких прелюдий)". (Там же. Л. 64--65). Наконец, 23 декабря, когда подготовка постановок была на полном ходу, Соловьев написал: "В конце января здесь и в Москве пойдут мои новые сцены в 3-х действиях, "На пороге к делу". Это -- учительница, которую Вы немного слышали; как только выйдет литография я пришлю Вам..." (Там же. Л. 68 об.). Нильский -- Александр Александрович Нильский (наст. фам. Нилус; 1840--1899), актер Александрийского театра в 1860--1883 и 1892--1897 гг.; пьеса Соловьева будет поставлена в его бенефис, 26 января 1879 г.
   С. 286. ...раз только видел "Женитьбу Белугина". -- В декабре 1878 г. в Малом театре комедия шла дважды -- 4-го (см. прим. на с. 722) и 28-го (МВ. 1878. 3-е Особ приб. к No 329. 28 дек. С. 2), но о последнем в этом году представлении Л. еще не успел узнать. Не обратил внимание А. на еще одну постановку: в ноябре 1878 г. в Александрийском театре шла комедия Соловьева "Счастливый день". 26 ноября тот рассказывал: "На днях видел здесь "Счастливый день", идет живо, чудесно..." (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. А. 65).
   

1879

348. Н. Я. Соловьеву. 4 января 1879 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1017. Л. 13--16 об.
   Впервые в сокращении: ИП. С. 225--226.
   Печатается по автографу.
   
   Это письмо было отправлено вместе с предыдущим -- от 29 декабря 1878 г. (по сути, их следует рассматривать как единое послание). 20 января Соловьев напишет: "Такая скорбь и жолчь Ваше последнее письмо! Катков и все эти, конечно, мерзко поступают с Вами, но дело обыкновенное: все это люди, люди той или другой службы, -- они увлечены каждый своей интригой, своей целью, философии, милосердия нет здесь". Сразу вслед за этим он обращается к рассказу о своих хлопотах по данному Леонтьевым поручению: "Я ездил в департамент к Карцову -- рожа зверская и неглупая, -- он обещал все для Вас сделать и написать Вам скоро; народу, говорит, битком в Министерстве и всё это "часть движения", приглашал меня познакомиться, -- когда-нибудь побываю; был как-то у Филлипова: сей виделся с Гирсом, который сказал, что место теперь получить трудно Вам, -- "да и я плохой предстатель теперь в Мин<истерстве> Ин<остранных> Д<ел>", добавил Филл<иппов>" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 231. Л. 1--1 об.).
   Ю. С. Карцову Леонтьев писал в тот же день, что и Соловьеву -- 4 января (письмо, вероятно, послано было отдельно, в дополнение к той записке, которой он снабдил драматурга). Датировка выясняется из письма Е. С. Карцовой от 8 марта ("Письмо ваше к моему сыну Юрию означено 4-м генваря..."; Там же. Ед. хр. 141. Л. 24). Карцова сообщала о неудачных усилиях сына добиться чего-нибудь для Леонтьева в Азиатском департаменте и упоминала, между прочим, и Соловьева:
   
   "Когда Юрий получил ваше письмо и зашол к нему Соловьев, он в ту же минуту отправился к Мельникову, которого просил поговорить с Гирсом -- ответ хотел сам отвезти Соловьеву. На следующий день Юрий опять отправился к Мельникову узнать ответ; но Мельников говорит ему: "Не успел переговорить о Леонтьеве". И такими уклончивыми ответами отделывался недели три. Потом Юрий поручил мне добиться да или нет от Мельникова; я была у Марьи Савельевны на блестящем вечере и воспользовалась этим случаем, чтоб узнать что-нибудь положительное. -- И вообразите -- ничего не добилась; приставала, как барыня, которая не понимает никаких служебных тонкостей -- но и мне он отвечал уклончиво. Леонтьев хочет быть Министром-Резидентом, -- мы не знаем, чего он желает? -- Я знаю, чего он желает, -- и, конечно, передаю ему целые фразы из вашего письма! -- И тогда он отвечает в шуточном тоне; потом я ставлю вопрос прямо: "Значит, по вашему мнению, Леонтьеву нечего ожидать от Министерства?" -- Нет, пожалуйста, этого не пишите -- почем я знаю, может быть, Старик вздумает его назначить! -- Что можно было написать вам из подобных разговоров, и какое вывести заключение? Мы выжидали случая вновь поговорить о вас..."
   (Там же. Л. 25--26; упомянута первая жена А. А. Мельникова М. С. Мельникова (урожд. Пичугина; ?--1899).
   
   День встречи Соловьева с Ю. Карцовым (13 января) выясняется из более раннего письма Е. С. Карцовой -- от 15 января, которое она по ошибке пометила 1878 г.:
   
   "Два дня тому назад приходил в Азиатский Департ<амент> Соловьев от вашего имени, Константин Николаевич. Юрий немедленно отправился к Мельникову и просил его переговорить с Гирсом, но ответа до сих пор не получил -- о письме вашем к К<нязю> Горчакову речи не было, и Юрий решительно не имел ничего сообщить на все ваши вопросы. Начальство его, говорит, что ваканций нет и по-видимому не расположено дать вам назначение. Мельников devint si important que Vbus ne saunes le reconnaître <стал так важен, что Вы не сможете его узнать, фр.>, тем менее он способен заниматься другими; вообще всё Министерство управляется невидимыми божествами -- и общие наши друзья и знакомые потерпели разные fiasco. Сорокин ожидал Консульство в Константинополе, но получил таковое в Добрудже -- уехал сегодня в грустном настроении духа. Мюльфельд был Кандидатом на то же самое Консульство в Константинополе <...> и неожиданно увидал в приказах фамилию Лаговского, получившего это назначение. С тех пор он заперся в мрачное молчание, даже с нами; и хотя мы видаемся часто, но вопросы о службе, о Министерстве, о личностях, составляющих оное, между нами вопросы запрещенные <...> мы не смеем возбуждать интимных разговоров; дабы нечаянно не коснуться современных людей, особенно тех, которые заседают в здании дворцовой площади. Губастов держал в руках это роковое Консульство, но велико душно уступал его другим; Никонов поддерживал Мюльфельда, Сорокин опирался на Мельникова, но в последнюю минуту его патрон изменил ему и оказал поддержку старому коллегу Лаговскому. -- Мюльф<ельд> упал под ударом женщины в Константинополе, говорят, эта женщина остроумная М-me Опои, с которой он когда-то не ладил. <...> Может быть, по этой причине он и наложил на себя обет молчания; зато другие не стесняются, и все Константинопольские интриги известны. <...> Вот вам, Константин Николаевич, хроника за последний месяц, после возвращения из Ливадии. Где же нам иметь успех в этой борьбе и с такими соперниками!"
   (Там же. Л. 1--4).
   
   С. 287. ...написать Юрию Карпову... -- См. выше в преамбуле.
   С. 287. ...получила от Вас восхитительное письмо... -- Местонахождение этого письма неизвестно.
   С. 287. Она скрыла... -- Перед этим зачеркнуто: "Скоро".
   С. 287. И самый этот Филиппов ~ на два давнишних письма моих не нашел времени и охоты ответить... -- См. преамбулу на с. 712. О касающемся интересов Л. разговоре с Филипповым Соловьев рассказывал в письме от 23 декабря 1878 г., на которое продолжал 4 января отвечать Л.: "...когда я был последний раз у Филиппова, то он объяснил мне следующее: во-первых, -- он с Гирсом теперь не кланяется; ибо тот не отдал ему визита, следовательно так между ними и разговора никакого не полагается, да и вообще он не в ладу с Иностр<анным> Минист<ерством>, истекает это будто из того, что его, Филиппова, именем, как говорится, "утерли нос" Иностр<анному> Мин<истру>, когда Грейг, возвратясь с Востока, доложил, что Церковные дела там может устроить один только Филиппов; во-вторых, -- Ону на Востоке едва держится сам, так что обращение к нему бесполезно, и в-третьих, -- он советовал бы вам писать прямо Лобанову; так как сей -- единственная сила в настоящее время на Востоке, -- а здесь вообще "сутолока" какая-то!" (OP ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 67--67 об.; упомянут министр финансов Самуил Алексеевич Грейг (1827--1887)).
   С. 288. Неклюдовы. -- Весной они так нежно прощались со мной... -- Имеется в виду встреча в мае 1878 г. в Москву. Ср. в письме Е. С. Карцовой от 23 июня 1878 г. (прим, на с. 681).
   С. 288. ...узнавши ~ от Губастова и Карповых... -- Имеется в виду несохранившееся письмо Губастова (ответ на письмо Л. от 1 июня) и упомянутое выше письмо Е. С. Карцовой.
   С. 288. ...написал отцу большое письмо... -- Письмо к В. С. Неклюдову не сохранилось.
   С. 288. Карцова мать не очень давно писала мне... -- Имеется в виду письмо Е. С. Карцовой от 27--29 ноября 1878 г.; "не очень" вписано над зачеркнутым; было: "недавно".
   С. 288. ...письмо Князю Горчакову... -- См. с. 278.
   С. 288. ...с моей пенсией... -- Перед "пенсией" зачеркнуто: "6<00>".
   С. 288. ...мои барские ~ непобедимые привычки... -- Ср. в воспоминаниях Евг. Поселянина: "Барство Леонтьева проглядывало во всех мелочах. Он не мог, например, как делают в Европе самые богатые и престарелые люди, ехать куда-нибудь без своего слуги. В гостинице он занимал номер непременно в две комнаты" (Сборник. С. 395).
   С. 289. ...ибо недуги... -- После "ибо" зачеркнуто: "я".
   С. 289. Ни Маше... -- Перед этим зачеркнуто: "Кому".
   С. 289. ...а это... -- "а" вписано над зачеркнутым: "и".
   С. 289. ...помните -- в Шевалдышевой? -- Гостиница в Москве на Тверской ул., д. 14, где Л. останавливался в 1878 г.; в нач. 1890-х гг. получила название "Париж". См.: Т. 6. Кн. 2. С. 239, 615.
   С. 290. Лобанову я писать не буду... -- Речь идет о кн. А. Б. Лобанове-Ростовском; Л. реагирует на переданный Соловьевым совет (см. прим. на с. 731).
   С. 290. Я хоть в домашние учителя готов идти... -- Ответ Соловьева на эти слова см. в прим. на с. 743.
   

349. Вс. С. Соловьеву. Ок. 10 января 1879 г.

   Автограф: РГИА. Ф. 1120. Оп. 1. Ед. хр. 98. Л. 39--42 об.
   Фрагменты впервые с нрзб.: ИП. С. 227--229; полностью: Самопознание. 2015. No 3. С. 51--52.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Вс. Соловьева от 6 января 1879 г. (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 228. Л. 4--5 об.). Соловьев, в свою очередь, ответит только 22 февраля (см. с. 747).
   
   С. 290. ...за вашу память и ваши заботы обо мне. -- Имеется в виду следующий план Соловьева и Ф. Н. Берга (в то время редактора "Нивы"): "Приезжал ко мне на этих днях Ф. Н. Берг (который очень сетует на Вас, что Вы его совсем забыли) -- и вот мы решили с ним следующее: вытребовать от Вас хороший Ваш портрет и некоторые биографические сведения; затем я напишу статейку о Вас и Ваших произведениях -- и будет она помещена, купно с портретом, в "Ниве". А у "Нивы" -- excuse du peu <ни много ни мало, фр.> -- 60 тысяч подписчиков! Если Вы ничего не имеете против нашего замысла, то поспешите дать нам возможность привести его в исполнение. <...> присылайте скорее матерьял для статьи к Вашему портрету, а портрет Бергу, т. е. в редакцию "Нивы"" (Там же. Л. 4 об., 5 об.). Статья будет написана Соловьевым по материалам, присланным Л-м Бергу (ср. с. 292); см.: Т. 6. Кн. 2. С. 608--611. См.: Соловьев Вс. К. Н. Леонтьев // Нива. 1879. No 20. 14 мая. С. 381--382.
   С. 291. Может быть... -- Перед этим зачеркнуто: "Перед".
   С. 291. ...несправедливо сетующим на меня... -- См. выше прим. к с. 290.
   С. 291. ...благоприятно повлияет на нашего исступленного Московского Самодержца. -- Речь идет о М. Н. Каткове.
   С. 291. ...в "Русском міре" статья Авсеенки обо мне, о непонимании публики, о молчании критики и т. п. -- Имеется в виду статья: А. О. <Авсеенко В. Г.> Очерки текущей литературы: ("Рус. вести.", июнь) // Pмір. 1875. 11 июля. No 96. С. 1--2; 9 авг. No 125. С. 1--2; см.: Т. 3. С. 715; см. также: I, с. 466. Позднее Авсеенко повторил тот же упрек публике в своем "Литературном обозрении": "...мы русские так избалованы художественностью нашей старой литературы <...> что рассказы г. Леонтьева совсем не удивляют нас, и успехи их в публике гораздо ниже того, которого они заслуживают" (Pмір. 1878. No 13. 15 янв. С. 1; подп.: W.).
   С. 291. Тотчас же в деревню написали ~ достаточную сумму на приезд в Москву. -- См.: I, с. 462, 466.
   С. 291. ...попросите Берга, чтобы он печатал объявления о собрании повестей моих... -- Соловьев 22 февраля огорчит Л. следующим объяснением: "Относительно Вашего желания, чтобы в "Ниве" печатались объявления о Ваших книгах бесплатно -- нечего и думать -- и Берг в этом невинен: он не имеет в Ниве ровно никакой власти, как и всякий редактор на жалованьи. Издатель же и собственник журнала -- Маркс -- прежде всего купец" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 228. Л. 7--7 об.).
   С. 291. ...стали с Нового Года... -- После "стали" зачеркнуто: "т<еперь?>".
   С. 292. ...петух и тот знает, что под моим окном громко кричать нельзя... -- Ср. с. 215.
   С. 292. ...в "Слове о полку Игоревен... "сороки не стрекоташа, голиц не граахова; ползолохом ползуще..." Я не помню верно текста... -- В "Слове...": "Тогда врани не граахуть, галицы помолъкоша, сороки не троскоташа, полозие ползоша только".
   С. 292. ...выбросьте все, что я упомянул об учебнике естествоведения на Южном берегу Крыма. -- Не упоминайте о том, что я подавал Записку Министру Народн<ого> Просвещения... -- Имеется в виду развернутый фрагмент в записке "Для биографии К. Н. Леонтьева", см.: Т. 6. Кн. 2. С. 8--9. Записку "Об учебнице естествоведения в Крыму" см.: Т. 7. Кн. 2. С. 286--324.
   С. 292. ...для того... -- Вписано над зачеркнутым: "потому только".
   С. 292. Что вы в Царском, я очень рад за ваше здоровье... -- Вс. Соловьев поселился в Царском Селе осенью 1878 г.; его адрес (он стоит и на первой странице письма к Л.) сообщен в письме к Т. И. Филиппову от 4 ноября 1878 г.: "Если я зачем-нибудь Вам понадоблюсь -- мой адрес: / Царское Село, Конюшенная улица, дом Шерохиной (ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Ед. хр. 2636. Л. 2 об.; Шерохина владела домом 7 по Конюшенной до 1910-х гг.). Л-ву Соловьев рассказывал: "...прошлую зиму и весну я провлачился в Петербурге, лето в Ораниенбауме, а осенью перебрался на житье в Царское -- убегая от убийственной для меня петербургской сырости. В Царском зимою почти такая же скука, как и у Вас в Козельске, но я ищу полной тишины -- и это житье мне на руку; а жена моя, по юности и неопытности, тяготеет к Петербургу и весьма часто окунается в его сырость и миазмы" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 228. А. 4).
   С. 293. ...я бы ~ по зимам был бы соседом вашим... -- В ноябре 1871 г. М. В. Леонтьева, которая тогда жила с отцом в Царском Селе, уговаривала А. оставить Афон и переселиться в Царское: "Когда получится это письмо, -- твоей жизни на Св. Горе будет около двух месяцев. -- Таким образом твое обещание пожить подольше на Св. Горе, -- будет удовлетворено. -- Труд свой ты можешь окончить и здесь, -- в нашем тихом Царском (я зову его моей обителью). <...> Не думай, что тебя здесь будут развлекать. <...> Ты будешь писать, ходить в церковь, поститься, и <...> многое устроишь к лучшему и в литературном своем положении, и в служебном" (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1031. Л. 5--5 об.).
   С. 293. ...я бы Вронского хвалил, а вы бы бранили его; вы бы Шатова хвалили, а я бы ненавидел его... -- Вс. Соловьев был знаком с Достоевским и переписывался с ним с зимы 1872/73 гг., а его влияние считал для себя "решающим" (Соловьев Вс. С. Воспоминания о Ф. М. Достоевском // Исторический вестник. 1881. No 3. С. 603). О Шатове критик так отзывался в одном из своих обозрений "Современная литература" в "Русском міре", где речь, между прочим, шла и о романе Л. "Одиссей Полихрониадес": "Шатов -- молодой человек, бедняк, один из "мучительно ищущих правды", прошедший через целый ряд заблуждений мысли" (Pмір. 1876. No 98. И апр. С. 1). Суждения Л. о романе "Бесы" см.: Т. 9. С. 206--208. Негативное отношение Л. к образу Шатова связано с тем, что этот герой олицетворяет для него "ложное Православие" (веру в "русский народ" и его "призвание" и лишь смутные надежды на веру в Бога; ср. размышления на эту тему в письме к С. Ф. Шарапову от 4 мая 1888 г.: РА. 2004. No 1. С. 124--125). Напротив, граф Вронский стал для Л. одним из любимых литературных героев -- олицетворением "прекрасного в жизни". В виде афоризма его мысль будет выражена в статье о "двух графах": "Без этих Толстых (то есть без великих писателей) можно и великому народу долго жить, а без Вронских мы не проживем и полувека. Без них и писателей национальных не станет; ибо не будет и самобытной нации" (Т. 8. Кн. 1. С. 306--307). Вс. Соловьев, посвятивший роману Толстого несколько рецензий в "Санкт-Петербургских ведомостях" и "Русском міре", таких идей не разделял.
   С. 293. ...рад, что "Наваждение" будет напечатано ~ у Коня Калигулы нашего... -- Речь идет о романе "Наваждение", который будет в 1879 г. печататься в "Русском вестнике"; ответ на слова Соловьева: "Мое "Наваждение", о котором Вы спрашиваете, находится в настоящее время в редакции "Русского Вестника"; но будет напечатано не раньше осени, так как у них, по обычаю, слишком много материала на первые книжки, а в летние месяцы я не хочу печататься" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 228. Л. 4 об.). Каткова Л. сравнивает с конем, введенным имп. Калигулой в римский Сенат.
   С. 293. Пришлите же мне сюда ваши последние отдельные издания. -- Петра II-го и еще то, что из военного быта старины... -- Имеются в виду романы "Юный Император" (см. прим. на с. 724) и "Капитан Гренадерской роты" (СПб.: Тип. В. Сущинского, 1878; впервые опубл. в журн. "Историческая библиотека").
   С. 293. Роман начал из русской жизни, по Вашему желанию... -- Речь идет о романе "Пессимист". См. прим. на с. 684.
   С. 293. "Остав<ь>те всякую надежду". -- Крылатые слова из "Божественной комедии" Данте ("Ад", III, 9).
   С. 293. С тех пор -- как этот су.... с..н Микадо Японский надел цилиндр европейский... чего можно ожидать от Азии? -- Речь идет об императоре Японии с 1868 г. Муцухито (1852--1912); вступив в правление, он взял имя Мэйдэи), во всем ориентировавшегося на Европу. Одна из первых реформ его коснулась одежды: при Дворе были отменены принятые ранее китайские одежды и предписаны европейские, чиновники были обязаны носить фраки и цилиндры. Ср.: "Мы на картинках уже давно видели, как Микадо японский в европейском мундире принимает английских офицеров" (Т. 8. Кн. 2. С. 223). См. также: Т. 7. Кн. 2. С. 220--222; Т. 8. Кн. 2. С. 1225--1226.
   С. 293. ...под ударами... -- Перед этим зачеркнуто: "при" .
   С. 293. ...но под ударами... -- Перед этим зачеркнуто: "и это".
   С. 293. ...за Гуркой, за Скобелевым... -- Л. упоминает двух наиболее популярных в народе полководцев русско-турецкой войны -- И. В. Гурко и М. Д. Скобелева.
   С. 293. ...за Лордами, у которых очень скоро отнимут право первородства... -- Титул лорда использовался в Англии применительно к четырем низшим рангам из пяти (герцог, маркиз, граф, виконт, барон), носители которых имели достоинство пэра -- высшее достоинство, жалуемое сувереном, "источником чести". Пэрство по традиции передавалось наследственно по мужской линии по принципу первородства; в 1876 г. по Акту об апелляционном законодательстве достоинство пэра могло быть пожаловано лицу пожизненно с получением им ранга барона (одновременно в Англии сохранялось и наследственное пэрство). Вероятно, узнав об этом порядке присвоения титула, Л. решил, что право первородства в наследовании титула отменяется вообще.
   С. 293. ...как разжаловали... -- Было: "как разжалуют".
   С. 293. ...наших Вронских, Облонских и Шастуновых... -- Рядом с персонажами "Анны Карениной" упомянут князь Ларион Шастунов -- герой романа Б. М. Маркевича "Четверть века назад" (ср. с. 281).
   С. 293. ...Гамбетта, Вирхов, Ласкер, Тьер, Бильбасов, болгарские прогрессисты, Шатов... -- Персонаж романа "Бесы" (см. о нем прим. на с. 736) поставлен здесь в один ряд с реальными политическими деятелями 1870-х гг. и влиятельным петербургским либеральным журналистом. Эдуард (Ицхак) Ласкер (1829--1884) -- германский политический деятель и юрист иудейского вероисповедания, депутат Прусского ландтага (1865--1879) и рейхстага (с 1867), один из лидеров Национал-либеральной партии. Мари-Жозеф-Луи-Адольф Тьер (1797--1877) -- французский политический и государственный деятель, историк, журналист; премьер-министр (1836--1839, 1840), министр иностранных дел (1836--1839, 1840), депутат Национального собрания, президент Третьей республики (31 авг. 1871--23 мая 1873). О Л.-М. Гамбетте и Р. Вирхове см. прим. на с. 658 и 701.
   С. 293. Не говорите ~ Достоевскому... -- См. прим. на с. 736.
   С. 294. ...а ваше, конечно, маленькое... -- Л. опровергает замечание Соловьева: "...я давно, давно не писал такого большого письма, и если оно покажется Вам маленьким, то значит в сей юдоли плача мне предстоит еще одно разочарование" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 228. Л. 5 об.).
   С. 294. "Розовому" семейству... -- Л. уже в другой раз использует этот эпитет (ср. с. 283; см. также с. 307). Соловьев откликнется: "Мое розовое, по Вашему выражению, семейство Вам шлет поклон" (Ед. хр. 228. Л. 5 об.).
   С. 294. ...и пирогах! -- Вписано над зачеркнутым: "и пирогах..."
   

350. Е. С. Карцовой. 28 января 1879 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Сборник. С. 305--306.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   Ответ на письмо от 15 января (см. с. 731).
   
   С. 294. ...за сообщенное мне сведение... -- См. преамбулу, с. 731--732.
   С. 294. ...вытребовать мой аттестат... -- См. с. 254, 283. 738
   С. 294. ...от Калужского Губернатора... -- См. прим. на с. 614.
   С. 294. ...подробности о жизни на Миллионной и вообще о Петербурге... -- Е. С. Карцова осыпала Л. ворохом ненужных сведений. Выше (с. 731--732) уже приводилась часть ее письма от 15 января. Вот еще одна цитата из него, как нельзя лучше передающая раздражавшую Л. "хроникальную" манеру Карцовых (слова о том, что ему было "приятно" читать эту хронику, едва ли можно принять всерьез, зная его тяжелые обстоятельства): "Карцов мой beau frère <деверь, фр.> управляет временно Консульством в Петре; Блумер Кандидат на тот свет вместе с Дендрино и Коцебу -- но все трое по-видимому не хотят умирать, Андрей Ник<олаевич> <А. Н. Карцов. -- Ред.> не будет жалеть Венгрию, когда придется уступить место возвратившемуся Блумеру. -- Умер неожиданно Кудравский -- и место его в Испании займет Michel Gortchakow, а в Дрездене Нелидов. -- Опои ожидал вступить в дипломатическую карьеру и получить место советника, но увы! говорят, Канцлер находит, что Опои необходим как драгоман, и не дает ему место Советника. Si Muhlfeld a ses tribulation, M-ame Onou a les siennes. <Если y Мюльфельда свои невзгоды, то у мадам Ону свои, фр.> Старый Канцлер ездит на доклады к Государю, опираясь на руку не Jomini, а Гирса, который приобрел большое влияние и сочувствие всесильного военного Министра. -- Гирс имел семейное горе, в котором он оказался дипломатом, и на вопрос сына, может ли он жениться, дал ему уклончивый ответ. Сын женился против воли родителей -- увез себе жену -- оставил военную службу -- перешол в Азиатск<ий> Департ<амент>, выдержал экзамен 12-го генв<аря>, а 20-го едет в Рагузу, где получил назначение" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л.). Упомянуты Михаил Николаевич Гирс (1856--1932), его отец Н. К. Гирс и первая жена -- Екатерина Константиновна, урожд. Буткова (1859--1886), кн. Михаил Александрович Горчаков (1839--1897; сын канцлера), С. И. Дендрино, бар. А. Г. Жомини, А. Н. Карцов, Карл Евстафьевич Коцебу (1805--1896), Христиан Емельянович Кудрявский (1815--1878), Д. А. Милютин, С. Л. Мюльфельд, А. И. Нелидов, Е. А. и М. К. Ону; сведений о Блумере (Блюмере?) найти не удалось.
   С. 295. ...увлекся личными интересами насчет "воображаемых" переводов... -- О. С. Карцова обещала Л. заняться переводом его повестей; см. прим. на с. 718--719. 29 ноября 1878 г. ее мать предлагала и свое участие, относительно же работы Ольги выражала сомнения: "Я бы взялась переводить ваш Камень Сизифа на английский язык, но для одного человека труд слишком обширен и требует спокойствия, а где его возьмешь? Что касается Ольги -- она положительно не может и мечтать о литературных трудах -- у нее музыка берет много времени; -- а затем жизнь -- и матерьяльная и всякая другая -- Петербургское пустословие -- бесплодная трата ума и времени на болтовню..." (Ед. хр. 141. Л. 19 об.). Тем не менее в 1879 г. Ольга переведет рассказ "Капитан Илиа", но это произойдет уже в то время, когда Л. решит порвать с Карцовыми. См. также прим. на с. 740.
   С. 295. ...голландские рубашки... -- Т. е. сшитые из голландского полотна (тонкой льняной ткани).
   С. 295. Ut in litteris. -- См. прим. на с. 585.
   

351. О. С. Карцовой. 28 января 1879 г.

   Автограф неизвестен.
   Впервые: Сборник. С. 306--308.
   Печатается по тексту первой публикации.
   
   Ответ на присланный вместе с письмом Е. С. Карцовой от 15 января 1879 г. фрагмент "Отрывок из письма -- начало в камине" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 18--18 об.), представляющий собой запоздалый отклик на письмо Леонтьева от 12--13 ноября 1878 г. П. 351 появилось после долгих раздумий Леонтьева над пришедшей с Миллионной корреспонденций, которые отразились в его записи дневникового характера: "Из дневника К. Н. Леонтьева. Заметка по поводу Карцовских писем" (см.: Т. 6. Кн. 2. С. 12--15).
   
   С. 295. ...на клочке... -- См. выше.
   С. 295. ...что я нахожу более пригодным ~ для перевода... -- См. прим. на с. 739.
   С. 295. Все вы M-me О<н>у! -- В письме от 24 мая 1879 г. О. Карцова воскликнет: "А все-таки же я не М-те Опои..." (Ед. хр. 142. Л. 19 об.).
   С. 296. ...маленькую вещь (Хризо, Костаки и т. п.), а для меня выгоднее Одиссея. Только не Пембе... -- Упомянуты повести "Хризо", "Паликар Костаки" и "Пембе". Карцова выберет рассказ "Капитан Илиа" (1875): "...перевела в эти 3 недели целиком и, кажется, удачно -- Капитана Илиу на английский язык! Теперь надо только отделать окончательно этот перевод, с помощью моей милой приятельницы Англичанки, которая сегодня приедет погостить у нас несколько дней, и тогда делайте с ним что хотите! Если выйдет удачно, я готова продолжать, только не всё удобно переводить для меня -- Пембе невозможно, а Илиу я перевела по совету Губастова, хотя мне Пембе больше нравится и лучше бы вышло..." (Там же. Л. 19 об.--20).
   С. 296. Только не Пембе ~ очень неосторожно в этнографическом отношении. -- Л. останавливается на этнографических неточностях, Карцова же в своем "невозможно" подразумевает неловкость для девушки переводить повесть о любви женатого турецкого бея и девочки-танцовщицы.
   С. 296. ...написал Пембе как лирическое стихотворение. -- Л. пробовал написать и стихотворение под тем же названием (Т. 3. С. 662).
   С. 296. Греви ~ Un homme honnête. -- Честный человек (фр.). В 1879 г. "скромный якобинец" (Т. 7. Кн. 1. С. 542) Жюль Греви (1807--1891) стал президентом Французской республики (до 1887). Упоминание его в письме к О. Карцовой может свидетельствовать о том, что увлечение социализмом переживал в этой семье не только Юрий.
   С. 296. ...напишите лучше какой-нибудь Guide... -- путеводитель (фр.).
   С. 296. ...о пользе человечества в "Семью и Школу"... -- Журнал "Семья и школа" выходил в Петербурге в 1871--1888 гг., его издателями были Е. И. Апрелева и Ю. И. Симашко; в 1878--1882 гг. главным редактором был К. Д. Краевич. Предложение написать путеводитель для праздных туристов ("средних европейцев") или потрудиться для подобного журнала свидетельствует о крайнем раздражении Л., что должна была почувствовать О. Карцова. Однако она не заметила этих уколов самолюбию и как ни в чем не бывало через полгода отправила Л. сначала поздравительную телеграмму к именинам (вместе с братом), а потом еще два письма.
   С. 296. Относительно моей работы ~ туалета пока не нужно, я придумал по-своему. -- Л. просил О. Карцову придумать костюм для героини его романа (см. с. 270) Здесь он откликается на ее запоздалое согласие (см. прим. на с. 717).
   С. 296. И здесь уже берут меры противу чумы. -- См. прим. на с. 676.
   

352. Н. Я. Соловьеву. 5--6 февраля 1879 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1017. Л. 18-- 19 об., 21--22 об.
   Датируется по содержанию.
   Цитировалось: Т. 9. С. 663, 666.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо 20 января и несохранившееся письмо, видимо, посланное после петербургской премьеры пьесы "На пороге к делу", которая состоялась 26 января 1879 г. Возвращается Леонтьев и к некоторым сюжетам письма Соловьева от 23 декабря 1878 г.
   
   С. 297. ...рад, что ваша "Учительница" имела успех. -- Речь идет о пьесе "На пороге к делу". Соловьев, предполагая, что Л., возможно, уже получил известия от М. В. Леонтьевой о его успехе, писал 20 января: "...она, вероятно, сообщила Вам о моей новой пьесе (На пороге к делу), идет здесь в пятницу; напечатается в 1 или 2-й книге "Дела". Ничего выразительного и сильного не заключает (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 231. Л. 2 об.--3).
   С. 297. ...из столиц ~ такие суждения... -- В сохранившихся письмах петербургских знакомых Л. приведенных ниже строк не обнаружено.
   С. 297. Сегодня я писал Любимову... -- Письмо не сохранилось.
   С. 297. ...благословился у него написать к мартовской книге "Русск<ого> Вестн<ика>" небольшую статью ~ "Новый драматический писатель -- Н. Я. С<оловье>в". -- Соловьев откликнулся на эти слова в письме от 15 февраля: "Не смею, конечно, ничего сказать против вашего намерения писать статейку о "нас грешных", но только все-таки выскажу свое желание, чтобы в ней об Островском, если это уж неизбежно, и его упомянуть, как можно "полегче", и так он наглотался пилюль в сем году" (АН. Т. 88. Кн. 1. С. 574). Статья будет опубликована только в конце года: PB. 1879. No 12. С. 792--814.
   С. 298. Ну, довольно... -- Перед этим зачеркнуто: "Да".
   С. 298. ...о том, что вас вызывали и о вашей "медвежьей фигуре". -- Перед "том" зачеркнуто: "вы<зовах>".
   С. 298. То, что... -- Перед этим зачеркнуто: "И".
   С. 298. Что Вася молодец... -- Отклик на сообщение Соловьева о брате в письме от 23 декабря 1878 г.: "Мой Василий уже другой месяц здесь рядовым в Финляндском гвардейском полку; он Вам кланяется, -- такой молодец!" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 69 об.).
   С. 298. Насчет портрета ~ Слово "духовное выражение" в вашем письме значит ~ морщины. "Румяный барин" вы говорите? -- Через Н. Соловьева Л. переслал Ф. Н. Бергу свой портрет для сопровождения статьи Вс. Соловьева в "Ниве" (см. прим. на с. 734). Это была фотография "в шапке и в шубе" (с. 299), снятая в 1868 г. (чуть раньше, чем запомнилось Л.), которая в итоге -- после некоторой полемики -- и будет помещена в журнале в виде гравюры Б. Пуца с рисунка Ф. Тегаццо. В то же время он выразит готовность сняться в Козельске и специально для журнала (см. также в п. 355, с. 308, о козельском фотографе Копьёве и его ателье). Н. Соловьев писал 20 января: "Сего-дня отдал в редакцию "Нивы" Ваш портрет, с тем чтобы по миновании в нем надобности мне его возвратили, для пересылки обратно; Берга не застал; но я не понимаю, какое же понятие может дать этот "румяный барин" (простите, не могу) о Вашем лице настоящем, выражающем до известной степени всегда внутренний, духовный облик человека. Не знаю! Не понимаю!" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 231. Л. 2). Прислушавшись к мнению Л., драматург постарается переубедить Берга и 15 февраля обрадует своего друга известием, что новый портрет не понадобится (см. прим. на с. 746). Интересно, что история с морщинами, огорчившими Л. на козельской фотографии, отразилась позднее в книге "Анализ, стиль и веяние"; см.: Т. 9. С. 356.
   С. 299. ...в Иллюстрациях... -- Речь идет об иллюстрированных журналах.
   С. 299. ...благодарю вас за хлопоты и разъезды для меня... -- Имеются в виду встречи Соловьева с Ю. С. Карцовым и Т. И. Филипповым (см. прим. на с. 731, 732).
   С. 299. Карцов ~ поручил матери написать отказ... -- См. "отчеты" Е. С. Карцовой о положении дел в Азиатском департаменте (с. 731, 732) и собственно "отказ" в письме от 15 января 1879 г. (с. 731). Перед "матери" зачеркнуто: "ск<азать>".
   С. 299. ...вы писали ~ что она "надвигается"... -- Ср. в письме от 20 января: "Вы говорите, что взяли бы место домашнего учителя; вот уж что не Ваше-то! -- Нет, а почему бы Вам не уехать врачем к этим Розен; это было бы хорошо и там писать удобно. А выход нужен, положение очень крайне и, как я чую, на Вас уже надвигается чистая "хандра" (Вы и слова-то этого не любили)" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 231. Л. 2--2 об.). Соловьев вспоминает предложение, которое Л. получил от семьи Розен прошлой зимой (см. с. 58).
   С. 299. ...около Батюшки От<ца> Амвросия, и все как рукой сняло. -- Соловьев откликнется 15 февраля: "Сердечно рад, что Вы успокоились духом; Боже! -- Как мне требуется порой побыть в этой какой-то святой ненарушимой тишине и выслушать себя до малейшего внутреннего звука; -- иногда нет-нет, да вдруг и зайдешь здесь в Храм-Божий, да и задумаешься, и Бог-весть какие это думы! Буду молиться своей грешной молитвой, чтобы мало-мальски устроились дела Ваши и хотя на короткий срок побывать "с миром" летом у Вас в Кудинове" Там же. Л. 6--6 об.).
   С. 299. Это не Угрешъ ~ не арх<имандрит> Пимен... -- Пояснение этой мысли см. на с. 309.
   С. 299. Эти внешние заботы... -- Перед этим зачеркнуто: "Но".
   С. 299. ...последняя горсть... -- "последняя" вписано над зачеркнутым: "первая".
   С. 300. ...по рекомендации О. Амвросия, поступает гувернанткой к г-же Матвеевой, помещице тульской и медынской. -- См. прим. на с. 728. Медынский уезд -- часть Калужской губернии.
   С. 300. ...верно захотите ей писать. -- Соловьев заверит Л-ва 15 февраля: "Марья Влад<иміровна> писала уже мне из Михеева, и я скоро ей отвечу" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 231. Л. 5 об.).
   С. 300. ...чтобы то дело устроилось. -- Подразумевается желание поженить М. В. Леонтьеву и Соловьева.
   С. 300. Зароки какие-то! -- Еще в 1868 г. М. В. Леонтьева написала Л., что не приняла решение не выходить замуж (см.: Т. 5. С. 926).
   С. 300. Вторник на Маслянице. -- 6 февраля.
   С. 300. ...брошюрку "У порога"... -- Имеется в виду отдельное издание: Соловьев Н. Я. На пороге к делу. Деревенские сцены в 3-х д. СПб.: Тип. А. С. Суворина, 1879.
   С. 300. ...с моими "кружевами"... -- Ср. с. 182.
   С. 300. Но... -- написано после того же зачеркнутого.
   С. 300. ...и крайность... -- Далее зачеркнуто: "и".
   С. 301. Может выйти ~ и классический писатель ~ а может ~ попавший в тон толпы писатель. -- Именно на эти слова откликается Соловьев сразу после благодарности Л-ву за намерение посвятить ему статью: "Право, -- я еще и сам не знаю, что из меня выйдет, но уж во всяком случае только не служитель современных вкусов и поклонник толпы; буду насколько возможно искрен, это у меня есть" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 231. Л. 6).
   С. 301. "Без искупления" ~ Дикарку игнорирую... -- Так Л. отреагировал на упоминание в письме от 20 января нового названия пьесы (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 231. А. 4 об.). Тем не менее Соловьев выбрал название "Дикарка", предложенное Островским. Пьеса имела успех, вызвала много рецензий как в консервативной, так и в либеральной периодике.
   С. 301. ...милая, смелая... -- Было: "милая и смелая".
   С. 301. ...чтобы судить Вас серьезно ~ дождаться, чтоб вами была поставлена пьеса ~ независимая от Островского... -- Cp.: Т. 9. С. 117.
   С. 301. ...что было вашего... -- После "было" зачеркнуто: "на".
   С. 301. Пока все еще... -- Перед этим зачеркнуто: "Здесь е<ще>".
   С. 301. Это не настоящий реализм. -- Cp.: Т. 9. С. 98--100.
   С. 301. ...стоит внимания... -- Перед этим зачеркнуто: "интер<есно>".
   С. 301. ...исключительная связь с Делом, с Отечественными> Записк<ами>... -- В "Отечественных записках" была напечатана комедия Соловьева "Всех устроила!" (ОЗ. 1877. No 7; подп.: Щ), позднее получившая название "Счастливый день";
   в "Деле" (1879. No 1) -- "На пороге к делу"; см.: Т. 9. С. 674-- 675. Ср. в письме к Соловьеву Т. И. Филиппова (от 19 июня 1879 г.): "В Москве затевается журнал, в котором мне было бы приятнее видеть Ваши будущие произведения, чем в От<ечественных> Зап<исках>" (РГАЛИ. Ф. 463. Оп. 1. Ед. хр. 76. Л. 2). Перед "связь" зачеркнуто: "под" .
   С. 302. ...адресы фирм... -- Было: "адресы и фирмы". В приписке к письму от 15 февраля Соловьев сообщит кратчайшие "адресы", которые еще с осени ожидал А.: "Адресы: Франц Вагнер в Лейпциге; Бэр Герстман в Берлине" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 231. Л. 6 об.). Бэр и Герстман -- это разные лица. Первого уже не было в живых, но его имя носила известная издательская фирма (см. прим. на с. 787); под вторым, скорее всего, надо подразумевать, драматурга, литературного и театрального критика Адольфа-Йозефа Герстмана (1855--1921), переводившего на немецкий язык произведения русских и французских писателей.
   

353. Н. Я. Соловьеву. 9--12 февраля 1879 г.

   Автограф: ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 59. Л. 50--51 об.
   Печатается по автографу.
   
   С. 302. ...февраля... -- вписано над зачеркнутым: "января".
   С. 302. ...драматург... -- Далее густо зачеркнуто: "если <2 нрзб.> этому"; далее зачеркнуто подстроки отточий.
   С. 302. Понедельник 1-й недели поста... -- Великий пост в 1879 г. начался 12 февраля.
   С. 302. ...меня вдруг оторвали от этого письма по делу... -- В автографе ошибочно не исправлено: "оторвали по делу от этого письма по делу".
   С. 302. ...с так называемых ефимонов (собственно мэфимон, а не ефимон; это значит по-гречески -- с нами -- т. е. Господи сил буди с нами ("мёта -- имон"), -- Мефимонами (в просторечии "ефимонами") называли службу Великого повечерия первых четырех дней Великого поста с чтением Великого покаянного канона св. Андрея Критского и множеством поклонов. Л. правильно объясняет этимологию этого слова. "Господи сил с нами буди..." -- одно из песнопений службы Великого повечерия.
   С. 302. Портрет старообразный и прозаический в угоду вам и Бергу снят: на днях отправлю. -- "Прозаический" портрет не понадобился. Соловьев писал 15 февраля: "Сегодня я был у Берга; и, к Вашему удовольствию, он решился поместить Ваш портрет как он есть, "в цветущей поре". -- Ей-ей, я не доволен! Он уже вырезан, и я получил его обратно; (куда только его послать теперь: к Вам или к Марье Влад<иміровне>?) он появится в одном из ближайших NoNo "Нивы" вместе с статьей о Вас Вс. Соловьева, которую последний теперь готовит. Но я буду претендентом на Вашу фотографию козельскую; пожалуйста вышлите, если можно" (Там же. Ед. хр. 231. Л. 5--5 об.).
   С. 302. ...на "румяного барина" очень похож... -- Далее зачеркнуто: "на него". См. прим. на с. 743.
   С. 302. ...только без шапки и борода вместо усов... -- В шапке и с бородой Л. снят на портрете, который будет помещен в "Ниве".
   С. 303. ...а те духовные морщины, которые вам так для чего-то кажутся нужными, -- что-то мало вышли... -- Отсылка к письму Соловьева от 20 января 1878 г. (см. прим. на с. 743).
   С. 303. ...а потому... -- Перед этим зачеркнуто: "а это".
   С. 303. ...не будет... -- Далее зачеркнуто: "с нам<и>".
   С. 303. ...дает мне... -- Перед этим зачеркнуто: "делает м<еня>".
   С. 303. Советовал бы вам, право, серьезно подумать о Кудинове. ~ объясню ~ на особой записке... -- 26 февраля Соловьев ответит: "Вы мне предлагаете серьезно подумать о Кудинове <...> я готов думать серьезно; но каким образом может быть это так дешево? (1500 р<уб.>). Я прошу у Вас эту подробную записку (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 231. Л. 7). См. также прим. на с. 728 и п. 355, С. 308.
   С. 303. ...полторы тысячи. -- Было: "1000 или полторы тысячи".
   С. 304. ...эта комбинация... -- Перед этим зачеркнуто: "этой".
   С. 304. ...находишь... -- Далее зачеркнуто: "такое".
   С. 304. Я только хотел не настаивать на этом адресе в Министерстве... -- Ср. с. 290.
   С. 304. ...перед литераторами... -- Далее зачеркнуто: "с кото<рыми>".
   

354. Вс. С. Соловьеву. 1 марта 1879 г.

   Автограф: РГИА. Ф. 1120. Оп. 1. Ед. хр. 98. Л. 35--38 об.
   Фрагмент впервые: ЛН. Т. 86. С. 473; более разверн.: ИП. С. 229--231; полностью: Самопознание. 2015. No 3. С. 52--53.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Вс. Соловьева от 22 февраля (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 228. Л. 6--7 об.), в котором тот просил прислать уточнения к присланным Леонтьевым биографическим сведениям: "...портрет Ваш готов и статейка моя к нему тоже; но пока я не узнаю года и числа Вашего рождения -- печатать невозможно. / Если же я и теперь не получу этого сведения, то ведь придется мне самому отгадывать, когда Вы родились, и я, пожалуй, ошибусь" (Там же. Л. 6--6 об.).
   
   С. 305. ...ваши обо мне с Бергом заботы. -- Имеется в виду публикация в журнале "Нива" статьи о Л., которая могла бы послужить рекламой его плохо продающимся книгам и повлиять на систему оплаты его труда в "Русском вестнике".
   С. 305. ...умственном одиночестве. -- Перед этим зачеркнуто: "нравственном". Это выражение было не случайным в речевом обиходе Л.; ср. с его посвящением сборника "Восток, Россия и Славянство" Т. И. Филиппову: "...в знак невыразимой признательности за неизменную поддержку в долгие дни моего умственного одиночества" (Т. 8. Кн. 2. С. 781).
   С. 305. Буду с нетерпением ждать Ваших обещанных мне романов. -- Ср. с. 293.
   С. 305. ...немножко... -- Далее зачеркнуто: "больше".
   С. 305. ...меньше стали бы нападать на монахов и попов. -- Л. мог обратить внимание на "антиклерикальные" выпады в повести "Княжна Острожская". То, что они были направлены в сторону католического духовенства, ничуть не обеляло их в глазах Л.
   С. 305. ...как хранить... -- Перед этим зачеркнуто: "трудно".
   С. 305. ...ослаблять постепенно... -- Далее зачеркнуто: "критиче<ски>".
   С. 305. Достоевский, ваш любимец, понял это. -- Эти слова свидетельствуют о том, что Л. обратил внимание на соответствующие пассажи в "Дневнике писателя". Перед "любимец" зачеркнуто: "любе<зный?>".
   С. 305. ...ваш мыслящий, смелый и ученый брат сулит нам какого-то оригеновского журавля в небе... -- Вл. Соловьева позднее будут называть "русским Оригеном", подразумевая его богословский энциклопедизм, а главное -- схожесть его воззрений на временность, а не вечность ада и мучений грешников и всеобщее спасение ("апокатастасис"), высказанных еще в магистерской диссертации "Кризис западной философии (против позитивистов)", с учением Оригена (И в.), осужденным как ересь на V Вселенском Соборе (553). Именно по поводу взглядов философа на конечность "загробных наказаний" об "оригеновском православии" Соловьева будет говорить, например, H. С. Лесков ("Владимір Соловьев в своем согласии", 1886; републ.: АН. Т. 101. Кн. 2. С. 231).
   С. 305. ...но...хоть бы по вопросу... -- Было: "но не правда ли хоть бы по вопросу".
   С. 305. ...чего-то ~ эвдемонического... -- Эвдемонизм (от греч. soôepovla -- счастье, довольство) -- направление в этике, признающее источником нравственности стремление человека к счастью; в языке Л. слово стало синонимом цивилизации "среднего европейца", служителя "религии" прогресса и "всеобщего благоденствия".
   С. 305. ...приближающегося... -- Перед этим зачеркнуто: "т".
   С. 305. ...к чему-то более имманентному и эгалитарному, чем к аскетически-трансцендентному... -- Используется терминология И. Канта, "освеженная" для Л. недавним чтением диссертации Вл. Соловьева.
   С. 306. Но "любы есть плод", а начало Христианской премудрости есть страх Божий. -- Контаминация измененных цитат (Гал. 5: 22; Пс. 110: 10; Прит. 1: 7), использованная позднее в статье о рассказе Л. Н. Толстого "Чем люди живы?" (Т. 9. С. 171). См. комментарий: Там же. С. 799.
   С. 306. ...за неимением страха Божия, не дурен и страх Бисмарка, Муравьева Виленского и Императора Николая?.. -- Ср. с высказыванием преп. Ефрема Сирина в одном из его поучений "О добродетели. К младшему подвижнику": "...кто не хочет обуздать ум свой страхом Божиим, тому нужен человеческий страх, чтоб им удерживался он от бесполезного, подобно тому, как раб бывает целомудренным при строгости господина" (Ефрем Сирин, св. Творения. Т. 1. М., 1993. С. 268).
   С. 306. ...Муравьева Виленского... -- Муравьев (с 1865 Муравьев-Виленский) Михаил Николаевич (1796--1866), граф (с 1865) -- государственный деятель, генерал от инфантерии (с 1863), генерал-губернатор Виленский.
   С. 306. ..."le monde à l'envers"... -- мір с ног на голову (фр.).
   С. 306. ...бессознательная подготовка имманентной религии... -- Т. е. "чистой этики", религии без Бога.
   С. 306. ..."яко кадило пред Тобою"... -- Пс. 140: 2 ("Да исправится молитва моя яко кадило пред Тобою..."); эти стихи Псалтыри поются за вечерним богослужением и за Литургией преждеосвященных даров.
   С. 306. ...страдальческого самосгорания... -- Перед этим зачеркнуто: "нашего".
   С. 306. ...во Франции Греви... -- См. прим. на с. 741.
   С. 306. ...Микадо Японский надел цилиндр прогресса... -- См. прим. на с. 737.
   С. 306. ...даже в Болгарии ~ Бельгийская Конституция... -- Конституция была принята в освобожденной от турецкого владычества Болгарии 16 (28) апреля 1879 г. Учредительным Великим народным собранием, проходившим в г. Тырново. Ее проект ("Органический устав государственного устройства Княжества Болгарского") был разработан в Петербурге специальным Особым совещанием. Эта конституция, за основу которой была принята бельгийская (1831), являлась в то время наиболее демократической в Европе. В январе 1880 г. Л. писал о ней в "Варшавском дневнике": "Бельгийская либеральная гримаса, исказившая ни с того ни с сего многострадальный лик Православной и патриархальной Болгарии, -- эта карикатура, называемая болгарской конституцией..." (Т. 7. Кн. 2. С. 108).
   С. 306. Цилиндр... -- написано после того же зачеркнутого.
   С. 306. ...лжи... -- написано после того же зачеркнутого.
   С. 306. ...Орлеанизм, Тьеризм в самом новом гнезде Славянства... -- Орлеанизм -- движение орлеанистов, политической группировки монархистов во Франции, выступившей в начале 1830-х гг. в поддержку притязаний Луи-Филиппа Орлеанского на королевский трон; во время Июльской революции они возвели его на престол и в период Июльской монархии представляли собой господствующую политическую силу во Франции. После революции 1848 г. объединились с легитимистами, играли значительную роль в подавлении Парижской коммуны в 1871 г.; после участия в неудавшейся попытке монархического переворота М.-Э.-П.-М. Мак-Магона и в буланжизме орлеанисты сходят с политической арены. Тьеризм (от имени А. Тьера, см. прим. на с. 738) -- условное название направления политической деятельности, определяющегося монархической идеей (Тьер содействовал вступлению на престол Луи-Филиппа, возглавлял монархическую Партию порядка, хотя в 1873 г. из тактических соображений возражал против восстановления монархии), консервативной ориентацией во внутренней политике (Тьер выступал против социалистических идей, требовал ограничения избирательного права и передачи народного образования под контроль духовенства), жестким отношением к проявлениям революционной активности (беспощадное подавление правительством Тьера восстаний, Парижской коммуны). Примененные Л. сравнения показывают, что он предвидел развитие событий в Болгарии, приведшее в 1881 г. к государственному перевороту.
   С. 307. ...деньги дадут... -- Далее зачеркнуто: "Никому и в голову не придет --".
   С. 307. ...милый Всеволод Сергеевич... -- Перед "Всеволод" зачеркнуто: "Владимір".
   С. 307. ...к тому стаду ~ кинулись ~ в море прогресса... -- Аллюзия на роман Достоевского "Бесы", эпиграфом к которому стал фрагмент из Евангелия от Луки (Лк. 8: 32--36).
   С. 307. ...вкусным... -- Вставка после зачеркнутого: "хорошим".
   С. 307. Бергу я недавно писал тоже ~ пишу очерк для "Нивы", ретроградный, уж простите!.. -- Не ясно, о каком произведении идет речь. Работа над ним будет отложена (уступит место книге об о. Клименте, статье о Н. Соловьеве), и лишь в конце года возобновятся переговоры с Бергом, который ответит 19 декабря: "Присылайте, Константин Николаевич, пожалуста во всяком случае. Конечно, пока Вы писали, у нас уже много приобретено произведений, но это ничего не значит, и я жду давно. Присылайте целиком, если оно готово, и мы решим с двух слов. Только мне нужно знать, сколько Вы получаете в Р<усском> Вестнике, чтобы выслать Вам деньги. Больше об этом и говорить нечего" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 86. Л. 10). До 1884 г. никаких публикаций Л. в "Ниве" не появлялось.
   

355. Н. Я. Соловьеву. 7 марта 1879 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1017. Л. 23-- 30 об.
   Фрагмент впервые: ИП. С. 232--234.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Соловьева от 26 февраля (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 231. Л. 7--8 об.; цитируется: ЛН. Т. 88. Кн. 1. С. 573--574).
   
   С. 308. Портрет принадлежит Маше... -- Ответ на вопрос Соловьева: "Я все поджидал Вашего ответа, куда мне выслать портрет Ваш, полученный от Берга?" (Ед. хр. 231. Л. 7); имеется в виду фотография, с которой делалась гравюра для "Нивы" (см. прим. на с. 743).
   С. 308. ...с теми ~ духовными морщинами... -- См. прим. на С. 743.
   С. 308. ...и для нас... -- Перед "нас" зачеркнуто: "м<еня>".
   С. 308. Остав<ь>те... -- Перед этим зачеркнуто: "И".
   С. 308. ...вашу петербургскую квартиру... -- Известен петербургский адрес Соловьева в ту зиму: "Моя квартира No 83 в том же доме Николаева" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 66 об.; письмо от 26 ноября 1878 г.).
   С. 308. ...приездов по делу. -- Мы можем предложить... -- Было: "для кратких приездов; и можем предложить".
   С. 309. ...если бы у Вас... -- Перед "у Вас" зачеркнуто: "Вы".
   С. 309. ...на "египетских мясах"... -- Отсылка к эпизоду исхода сынов Израиля из Египта (Исх. 16: 3; Чис. 11: 4).
   С. 309. ...прежде всего жена... -- Перед этим зачеркнуто: "ну<жно?>".
   С. 309. ...о том... -- Перед этим зачеркнуто: "об".
   С. 310. ...повлиять на мать свою, чтобы хотя половину его отдать в верные руки... -- Л. еще в 1865 г. уговорил мать завещать Кудиново ему и брату Владиміру с дочерью. 30 апреля 1865 г. М. В. Леонтьева писала дяде: "Вы знаете, что такое для меня значит иметь собственность и независимость, -- вы мне даете и то и другое" (Т. 5. С. 897).
   С. 310. ...и к этому... -- Перед этим зачеркнуто: "к".
   С. 310. ...никакого остатка... -- Перед этим зачеркнуто: "ничего".
   С. 310. ...в Белевском монастыре... -- См. прим. на с. 561.
   С. 310. ...не имеющей даже... -- Далее зачеркнуто: "подобно мне".
   С. 310. Меня наказал Бог... -- Перед этим зачеркнута вставка: "И".
   С. 310. ...родных и уехала... -- Было: "родных. -- Им<енно>".
   С. 311. ...купить им... -- Далее зачеркнуто: "на".
   С. 311. ...может не осуществиться... -- Перед этим зачеркнуто: "не о<существится>".
   С. 311. ...150 ~ рублей не нашлось... -- Первоначально предложение заканчивалось здесь знаком "!..".
   С. 311. ...для Шевалдышевской Маргариты... -- О гостинице Шевалдышева см. прим. на с. 733.
   С. 311. Я убежден... -- Перед этим зачеркнуто: "Я, вы зн<аете>".
   С. 311. ...ниже... -- Перед этим зачеркнуто: "есл<и?>".
   С. 311. ...судьбу... -- Перед этим зачеркнуто: "ус<пев?>".
   С. 311. ...у вас ~ есть звезда. -- См. прим. на с. 674.
   С. 311. ...написали "На пороге"... -- Имеется в виду пьеса "На пороге к делу".
   С. 311. ...подняли ~ целую бурю педагогической и социальной полемики. -- Об отзывах на комедию "На пороге к делу" см.: Т. 9. С. 108, 679--680, 681--684.
   С. 311. ...судьба вознаграждает... -- Перед этим зачеркнуто: "но".
   С. 312. ...в месте "злачном и покойном"... -- Слова из заупокойной молитвы ("...в месте злачне, в месте покойне, отнюдуже отбеже всякая болезнь, печаль и воздыхание...").
   С. 312. ...всесокрушающий смерч... -- В автографе: "смерчь".
   С. 312. того сердца... / "Где так всечасно, так ужасно -- / С враждой боролася любовь..." -- Неточная цитата из стихотворения М. Ю. Лермонтова "Оправдание" (1841). Иначе, но тоже неточно, Л. приводит ее в очерке "Князь Алексей Церетелев" (Т. 6. Кн. 1. С. 390). У Лермонтова: "И будет спать в земле безгласно / То сердце, где кипела кровь, / Где так безумно, так напрасно / С враждой боролася любовь". Об этом стихотворении в связи с Л. см.: Дурылин С. Н. В своем углу. М., 2006. С. 459--460.
   С. 312. ...принимать капли... -- Подразумевается: пить водку.
   С. 312. ...черканёте... -- Имеется в виду: выругаетесь, чертыхнетесь; Л. неоднократно осуждал и высмеивал эту дурную привычку Н. Соловьева.
   С. 312... .по своему вкусу... -- Над строкой зачеркнута недописанная вставка: "приро<жденному?>".
   С. 312. ...если хотите... -- Было: "если вы хотите".
   С. 313. Мы слишком с вами просты... -- Перед этим зачеркнуто: "Но".
   С. 313. Приезжайте... -- Перед этим зачеркнуто: "Мне".
   С. 313. ...после Пасхи... -- Пасха в 1879 г. приходилась на 1 апреля.
   С. 313. ...достаньте где-нибудь... -- Перед этим зачеркнуто: "только".
   С. 313. Лизавета Василье<вна> Раевская теперь умерла... -- Елизавета Васильевна Раевская (урожд. фон Розенберг; 1822--1879), дочь капитана 2-го ранга Василия Васильевича фон Розенберга, жена О. Г. Раевского (с 1843); послужила прототипом Анны Васильевны Судогдиной в романе "Подруги"; умерла она 15 февраля 1879 г. (сообщено Л. В. Калашниковой).
   С. 313. Насчет критической статьи о Ваших Комедиях произошла задержка. -- Речь идет о статье "Новый драматический писатель"; см. прим. на с. 742.
   С. 313. ...когда я прочел "Васильева" в Моск<овских> Ведом<остях> -- то счел нужным спросить второй раз -- хотят ли и после этого к апрелю. -- Имеются в виду рецензии С. Васильева (С. В. Флёрова) в его "Театральной хронике" на премьеру в Малом театре комедии "На пороге к делу" (МВ. 1879. No 44. 21 февр. С. 4--5; No 46. 23 февр. С. 5--6). См.: Т. 9. С. 109, 681--684.
   С. 313. Об Островском... -- Отклик на просьбу Соловьева (см. прим. на с. 742). Перед этим зачеркнуто: "К".
   С. 314. ...не композицией... -- См. прим. на с. 719.
   С. 314. Не довольно ли... -- Перед этим зачеркнуто: "Да".
   С. 314. Может быть... -- Далее зачеркнуто: "и В<ы>".
   С. 314. ...любопытный и бесполезный антик
   С. 314. ...высказать... -- Вписано над зачеркнутым: "свои".
   С. 314. ...презрение... -- Далее зачеркнуто: "от".
   

356. Н. Я. Соловьеву. 19 марта 1879 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 59. Л. 52--59 об.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Соловьева от 13 марта (Там же. Ед. хр. 231. Л. 9--11 об.). Соловьев в дальнейшем ответит 5 апреля одновременно на это и на следующее письмо (Там же. Л. 12--14 об.). По поводу планов продажи ему Кудинова он напишет: "Я буду искренно рад, если Кудиново будет спасено, рад за Вас и Марью Влад<иміровну>; с своей стороны, что буду в силах сделаю; я думаю, что потеря родного угла (помимо расчета) грустней потери родного человека, -- последний по крайней мере исчезает безвозвратно, когда умирает. (Там же. Л. 12--12 об.).
   
   С. 314. ...какой-то эстетической и философической Фитою. -- Буква "фита" считалась в народе неприличной из-за сходства своего начертания с ягодицами (от этого произошло обидное прозвище "фетюк", использованное Гоголем в "Мертвых душах" для зятя Ноздрева).
   С. 315. В Угреше... -- Перед этим зачеркнуто: "Так".
   С. 315. Разговор об этом начат был еще в конце января... -- В действительности -- в конце декабря; см. с. 285.
   С. 315. ...писал к старосте... -- Ниже (с. 316) названо его имя -- Иван Иванович.
   С. 316. ...потому что... -- "что" написано после того же зачеркнутого.
   С. 316. ...а сад и двор... -- Перед этим зачеркнуто: "ни".
   С. 316. ...без этих угодий... -- Перед этим зачеркнуто: "эти".
   С. 316. ...иметь при ней... -- Перед этим зачеркнуто: "уг<одья>".
   С. 317. ... "отвратит ярость свою от нас". -- Парафраз Пс. 84: 5.
   С. 317. ...публиковать... -- Перед этим зачеркнуто: "про<дажу>".
   С. 317. ... "коварный друг, но сердцу милый"... -- См. прим. на с. 721.
   С. 317. ...что вы на это лето без пристанища... -- В июле 1879 г. Соловьев приедет "недели на две <...> в Калужскую губ." (Островский и Соловьев. С. 57), побывает и в Кудиново, откуда будет выгнан Л. (см. с. 351).
   С. 317. ...упование, как говорит ваш Буровин... -- Волостной старшина, один из главных героев комедии "На пороге к делу", допытывается у молодой учительницы Лониной, тверда ли она "в уповании" (д. I, явл. 6). Л. в статье "Новый драматический писатель" замечает: "Решительно не знаешь, на чьей стороне в этом случае г. Соловьев, на стороне ли старшины, или на стороне милой, но либеральной девушки, которая так не серьезно относится к тому упованию у о котором весьма основательно заботится этот хотя и пьяный, но все-таки русский (в хорошем смысле этого слова) человек. / Если автор понимает, что значит для России Православие, -- это самое упование Буровина, -- если г. Соловьев понимает, какая высокая философия личной и государственной жизни просвечивает в одном этом вопросе (хотя бы и комически предложенном), то, конечно, он должен был свою героиню немножко презирать за ее пустоту и за тот легкомысленный смех, которым она отвечает на весьма серьезные по значению своему речи Буровина..." (Т. 9. С. 109--110).
   С. 317. ...вы еще не возвысились... -- Перед "возвысились" зачеркнуто: "дошли".
   С. 318. ...более поверхностные... -- Перед этим зачеркнуто: "сл<ишком>" .
   С. 318. ...не требовал бы... -- После "не" зачеркнуто: "навяз<ывал>".
   С. 318. ...по мнению ее же духовника, это очень ей полезно... -- Речь идет о преп. Амвросии Оптинском; ср. с. 285.
   С. 318. ...у своей хозяйки новой... -- М. И. Матвеевой, см. прим. на с. 728. 5 апреля Соловьев перескажет Л. фрагмент письма М. В. Леонтьевой: "Мар<ья> Влад<имировна> писала мне из своего нового места: она скучает очень и действительно, -- это особая пытка, -- жить у чужих людей и так близко от своего родного уголка, не имея возможности видеть его; и вообще она очень хандрит" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед хр. 231. Л. 14--14 об.).
   С. 319. ...подходящей... -- В автографе: "подходящую"; перед этим зачеркнуто: "очень".
   С. 319. ...владетель... -- Перед этим зачеркнуто: "хозяин".
   С. 319. ...знать... -- Вписано над зачеркнутым: "видеть".
   С. 319. ...в Белевском монастыре... -- См. с. 310 и прим. на с. 561.
   С. 320. ...в бытность... -- Перед этим зачеркнуто: "во вр<емя>".
   С. 320. ...за Вашу готовность похлопотать обо мне в Москве. -- Л. думает прежде всего о хлопотах в редакции "Русского вестника", но Соловьев сообщал и о другом московском издании, затеваемом H. Н. Дурново (см. о нем прим. на с. 757): "Я виделся с Филипповым; он хотел немедля Вам писать: некто Дурново предпринимает в Москве издание газеты "Восток". Этот Дурново очень ценит Ваши идеи и знания и просил Филиппова познакомить его с вами; Фили<ппов> и мне рекомендует это знакомство, когда я поеду в Москву; издание это опирается на хорошие средства, и пока не имеет целью наживы или спекуляции" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 231. Л. 10 об.).
   С. 320. ...или лучше всего я прямо... -- Вписано над зачеркнутым: "я [по] / и я постара<юсь>".
   С. 320. ...выкупите, наконец, мою библиотеку из Конторы "Надежда" на Ильинке. -- "Ильинке" написано после того же зачеркнутого. 5 апреля Соловьев ответит: "На следующей неделе я поеду в Москву, а оттуда во всяком случае повидаюсь с Вами; в "Редакции" и у Дурново буду, справлюсь в "Надежде"" (Там же. Л. 14). В этой конторе хранилась библиотека Л., прибывшая из Константинополя.
   С. 321. Не отдали. -- Далее зачеркнуто: "Если".
   С. 321. ...Катю Раевскую... -- См. прим. на с. 688.
   С. 321. ...для вашего... -- Перед этим зачеркнуто: "на".
   С. 321. ...из моего краткого письма... -- Имеется в виду п. 353 (см. с. 303--304).
   

357. Н. Я. Соловьеву. 31 марта 1879 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1017. Л. 31--34 об.
   Фрагменты впервые: ИП. С. 234--235; Т. 9. С. 664--665.
   Печатается по автографу.
   
   Соловьев ответил 5 апреля (см. с. 754).
   
   С. 322. ...начну небольшую статью о Вас ~ к апрельской книжке... -- См. прим. на с. 742.
   С. 322. Теоретически, книжно... -- Вписано карандашом над зачеркнутым: "Умственно".
   С. 322. ...до 1-го представл<ения> Белугина... -- См. прим. на с. 633.
   С. 322. ...и вместе с тем... -- Перед этим зачеркнуто: "но".
   С. 322. ...подобно ~ О. Федору... -- Приятель Соловьева по Угрешскому монастырю.
   С. 322. ...если подаетесь... -- Далее зачеркнуто: "то".
   С. 323. При всех ваших... -- Перед этим зачеркнуто: "Вас и". С. 323. Я просил его... -- См. с. 317.
   С. 323. Если он... -- Перед этим зачеркнуто: "Есл<и>".
   С. 323. ...не выслал... -- Далее зачеркнуто: "то".
   С. 324. Что касается до книг... -- "до" вписано карандашом над зачеркнутым: "до прил<агаемых>". См. прим. на с. 756.
   С. 324. ...оттисков последней части "Камня Сизифа", которая была напечатана прошлой осенью. -- Речь идет об оттисках из сентябрьской и октябрьской книжек "Русского вестника".
   С. 324. ...столькие... -- Вписано над зачеркнутым: "все".
   С. 324. ...ждут от меня статей ~ Берг, Дурново, Любимов... -- Николай Николаевич Дурново (1842--1919) -- публицист, общественный деятель (секретарь Московского Славянского комитета), издатель-редактор газеты "Восток" (1879--1886). Посредником в его сближении с Л. послужил Т. Филиппов, по совету которого (см.: письмо от 8 марта 1879 г.; Пророки Византизма. С. 104--105) Л. написал издателю. Ответ Дурново на это письмо с подробным рассказом о газете см.: Т. 7. Кн. 2. С. 742--743. Н. А. Любимов в этот период "курировал" общение Л. с редакцией "Русского вестника", Берг ждал очерков для "Нивы".
   С. 324. ...из Министерства Карцову не выдали моих бумаг и сказали: "Зачем их брать; К<онстантину> Н<иколаеви>чу еще может быть дадут место". -- Рассказав в письме от 8 марта 1879 г. о том, что Никонов отсоветовал Ю. Карцову забирать леонтьевский аттестат, Е. С. Карцова подытоживала: "Итак, бумаги ваши остались в Министерстве, зачем они вам? пусть лежат; может быть и получите то, что желаете" (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л. 28 об.).
   С. 325. Гинекей (греч. γίναικέιον) -- женская половина дома.
   С. 325. Еже писах -- писах. -- Слова Понтия Пилата (Ин. 19: 22).
   

358. Н. Я. Соловьеву. 13 апреля 1879 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1017. Л. 35--36 об.
   Печатается по автографу.
   
   С. 325. ...доверенность и накладную "Надежды". -- См. с. 320 и прим. на с. 756.
   С. 326. ...они теперь кой-что напечатали, и у них есть еще рукописи... -- В мартовской книжке была начата публикация "Моих воспоминаний о Фракии" (PB. 1879. No 3. С. 256--289).
   С. 326. ...только 100... -- Перед этим зачеркнуто: "мен<ьше>".
   С. 326. ...не знаю, куда вы поедете из Москвы... -- Соловьев вернулся в Петербург (см.: Островский и Соловьев. С. 55).
   С. 326. ...долго заживался... -- Перед этим зачеркнуто: "оче<нь>".
   С. 326. ...хочет быть сразу Министром-Резидентом... -- Эти слова А. А. Мельникова в январе 1879 г. сообщила Л-ву Е. С. Карцова (см. прим. на с. 731).
   С. 326. ...на Никольскую в Центральный магазин... -- Центральный книжный магазин размещался в доме гостиницы "Славянский базар" (Никольская, д. 17).
   С. 326. ...воз<ь>мите там... -- Перед этим зачеркнуто: "и".
   С. 326. ...для получения... -- Перед этим зачеркнуто: "чт<обы>".
   С. 327. ...скоро нужны. -- Далее зачеркнуто: "В таком случае возвратите".
   С. 327. ...не черкая... -- Следует читать: "не чёркая" (эвфемистическая замена слов "не чертыхаясь"); ср. с. 312.
   С. 327. ...везде... -- Написано после того же зачеркнутого.
   С. 327. ...что ваши... -- Перед этим зачеркнуто: "об" .
   

359. Т. И. Филиппову. 23 апреля 1879 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 15--18.
   Впервые (без приписки): Нестор. С. 170--171; полностью: Пророки Византизма. С. 106--109.
   Печатается по м/п копии.
   
   Ответ на письмо Филиппова от 8 марта 1879 г. (Там же. С. 104--105).
   
   С. 327. "Лучшее враг хорошего"... -- Одна из любимых пословиц Л., чаще всего приводимая им на французском языке.
   С. 327. ...списался с H. Н. Дурново и отчасти условился. -- Сохранились лишь письма H. Н. Дурново к Л., см.: Т. 7. Кн. 2. С. 742--745.
   С. 327. Старцам Оптинским я передавал Ваши опасения за единение Церквей... -- Речь шла об отношениях со Вселенской Патриархией. Вселенский Патриарх Иоаким III направил в российский Синод запрос о случаях сослужения русского и болгарского духовенства во время русско-турецкой войны. См.: Пророки Византизма. С. 104--105.
   С. 328. Оправданы будут лица "претерпевшие до конца"... -- См.: Мф. 10: 22; 24: 13; Мк. 13: 13.
   С. 328. ...разрешение "Восточного Вопроса" ускорит наше разложение. -- "Разложение" ускорилось бы, считает Л., от необходимости более тесного соприкосновения со славянскими народами, уже подвергшимися сильному европейскому влиянию.
   С. 328. С первого шага Бельгийская конституция! -- См. прим. на с. 749.
   С. 328. ...эти противные Дриновы и Каравеловы. -- Марин Стоянов (в России -- Марин Степанович) Дринов (1838--1906) -- болгарский историк, филолог, публицист, общественный и политический деятель, выпускник Киевской духовной семинарии (1861) и Московского университета (1865), доцент славянской филологии Харьковского университета (с 1873); во время русско-турецкой войны -- советник Главной квартиры русской армии, во время Временного русского управления заведовал народным просвещением и народными делами; один из составителей Тырновской конституции; с 1881 г. жил в Харькове. Петко Стойкое Каравелов (1843--1903) возглавлял радикальное крыло Либеральной партии (впоследствии создаст Демократическую партию, в 1879 г. участвовал в разработке конституции, в 1880--1881 гг. -- министр-председатель.
   С. 328. ...что ~ Балабанова выгнали тогда из палаты... -- Л. вспоминает об инциденте, произошедшем с болгарским политическим деятелем и писателем Марко Димитровым Балабановым (1837--1921) в Учредительном народном собрании 29 марта 1879 г., о котором он узнал из "Московских ведомостей" (1879. No 81. 31 марта. С. 3). См. об этом в статье "Наше болгаробесие": Т. 7. Кн. 1. С. 541--542. В газетном варианте этой статьи, напечатанном Дурново, Л. назвал болгарского политика "серьезно-образованным и правильно (православно) мыслящим человеком" (Там же. Кн. 2. С. 438).
   С. 328. ...у Каткова это опровергалось... -- Возможно, Л. имеет в виду корреспонденцию: Стоянов <С.> Из Тырнова // МВ. 1879. No 89. 10 апр. С. 4--5. Л. писал в статье "Наше болгаробесие": "Пусть только половина всего этого правда; но и половина эта неутешительна. И если все это клевета, если даже ничего подобного не было вовсе, то, должно быть, злой клеветник умен и коротко знаком с духом болгарской интеллигенции" (Т. 7. Кн. 1. С. 542).
   С. 328. Едва-едва решился похулить слегка "конституцию"... -- Подразумевается передовая статья от 19 апреля, посвященная состоявшемуся 17 апреля 1879 г. избранию принца Александра-Иосифа Баттенбергского князем "для начинающего жить новою жизнью болгарского народа". В статье Каткова говорилось: "Дай Бог, чтобы этот "устав" не привел к печальным последствиям, чтоб он не возбудил прежде времени деморализующую народ бесцельную борьбу партий, какая была в Румынии, Греции, Сербии и какой не знает Черногория. Твердая власть была бы теперь всего полезнее для Болгарии, болящей и измученной; в единении с народом, эта власть вернее выработала бы учреждения согласные с духом народа и его действительными потребностями" (МВ. 1879. No 98. 20 апр. С. 3). Более развернутую цитату см.: Пророки Византизма. С. 111.
   С. 328. ...жалеть о турках. Они гораздо менее были вредны для Церкви, чем можем быть мы. -- Сходные места есть и в публицистике, и в художественных произведениях Л., который еще во время дипломатичесой службы прослыл не просто туркофилом, но "турколатрисом" (см.: Т. 10. Кн. 2. С. 360); ср., например: Т. 7. Кн. 1. С. 546. В трактовке темы промыслительной "пользы" турецкого ига Л. не был одинок. Его предшественниками были сами византийцы, пожелавшие в 1453 г. "лучше чалму в Царьграде видеть, чем тиару папскую". Русский дипломат греческого происхождения К. М. Базили писал в своей книге "Босфор и новые очерки Константинополя": "Плен Востока освободил его племена от Папы, упрочил между ними узы религи <...> страданиями научил христиан веровать и не умствовать в вере <...> и приготовил сии долговечные восточные племена к великому дню возрождения религиозного и политического..." (цит. по: Жуков К. А. Восточный вопрос в историософской концепции К. Н. Леонтьева. СПб., 2006. С. 32). Ср. также: Данилевский Н. Я. Россия и Европа. СПб., 1995. С. 269.
   С. 329. ...личные обстоятельства... -- Имеются в виду растущие долги, невозможность вернуться на службу, бегство жены и ее душевная болезнь.
   С. 329. В Министерстве ~ не советуют брать назад бумаг... -- См. прим. на с. 757.
   С. 329. ...Катков поступает со мной как свинья... -- Имеется в виду удержание платы за "Камень Сизифа".
   С. 329. ...обрадовался Вашему повышению... -- Имеется в виду назначение Филиппова товарищем государственного контролера.
   С. 329. ...высшие церковные дела, а не "бирки". -- Л. мечтал видеть Филиппова обер-прокурором Св. Синода.
   С. 329. ...по делу греко-болгарскому... -- Речь идет об отпадении Болгарской церкви от Вселенской Патриархии.
   С. 329. ...записку одного здешнего сельского учителя о моих сочинениях... -- Имеется в виду письмо Ивана Павловича Борисова, учителя из с. Коробки Козельского уезда к слуге Л., которому он присвоил другое отчество ("Сергеевич" вместо "Кузьмич"). Автограф его не сохранился, но Н. Орловым с него была сделана копия, вклеенная Л. в первую тетрадь с отзывами о его сочинениях, ныне храняющуюся в коллекции П. В. Палиевского (письмо впервые опубликовано: Пророки Византизма. С. ИЗ--114). Орлов, как вспоминал Л., "уверял, что учитель этот глуп; и потому его поклонение не лестно" (Там же. С. 114).
   С. 329. Интересно, что "Записки Охотника" не нравятся в деревне. -- Борисов писал, что "учителям и даже ученикам" не понравились рассказы Тургенева "Певцы" и "Бирюк": "...от них ничему жизненному нельзя научиться, разве только брани и роскоши: он только о себе и своих сочинениях ведет речь..." (Там же. С. 113). Позднее в примечании к этому месту Л. написал: "Вредного для морали ничего для детей простых я в этих очерках Тургенева не вижу, но я нахожу, что они вредны литературно для народа и своей грубой и тонкой яркостью, и многообразностью языка. -- Народные рассказы Льва Толстого -- вот образец -- чистый по форме" (Там же. С. 114).
   С. 330. ...Ваше желание издать "книгу для народа". -- Составление книги для народного чтения оставалось мечтой Филиппова на протяжении нескольких лет. Епископ Алексий (Лавров-Платонов) писал ему 27 июля 1884 г.: "Обрадован я известием Вашего Высокопревосходительства о намерении Вашем составить книгу для народного чтения. Я уверен, что из Ваших рук такая книга выйдет вполне церковною и народною, какова и должна быть книга, читаемая народом. Пора вытеснить из народной школы Ушинского с братиею. Народ давно ропщет на таких просветителей своих и ждет истинного света" (цит. по: Пророки Византизма. С. 144).
   С. 330. "Дитя души", должно быть, нравится. -- Возможно, здесь ошибка копииста и следует читать: "...должно бы нравиться".
   

360. Т. И. Филиппову. 11 мая 1879 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 18--21.
   Цитируется: Т. 6. Кн. 2. С. 361; Т. 7. Кн. 2. С. 743--743.
   Впервые: Пророки Византизма. С. ИЗ--118.
   Печатается по м/п копии.
   
   С. 330. Николай Яковлевич Соловьев пишет мне... -- Это письмо, вероятно, не сохранилось.
   С. 330. ...писал H. Н. Дурново... -- Письмо не сохранилось.
   С. 330. ...чтобы я присылал отсюда свои статьи ~ оплачены "как следует" (это его выражение). -- H. Н. Дурново писал Л.: "...мне приходится довольствоваться теми статьями, которые Вы пришлете из тихой Оптиной пустыни; впрочем я не отказываюсь присылать Вам некоторые материалы для статей, в виду нынешних событий на Востоке. <...> Статьи присылайте, они будут оплачены, как то следует" (цит. по: Т. 7. Кн. 2. С. 742).
   С. 331. ...статью об ответе Синода Патриарху... -- Речь идет о статье: <Дурново Н. Н.> По поводу послания Всероссийского Синода Вселенскому Патриарху // В. 1879. No 1. 1 мая. С. 5--8. В ней говорилось о неправоте болгар в церковной распре с Вселенской Патриархией. Статья вызвала возмущение И. С. Аксакова (см. его письмо к Н. П. Гилярову-Платонову от 7 мая 1879 г.: Иван Сергевич Аксаков в его письмах. Ч. 2. Т. 4. СПб., 1896. С. 282--283). В 1881 г. Л. пришлось быть цензором газеты "Восток" и даже высказывать порицание "бесцеремонности приемов" Дурново; см.: Т. 10. Кн. 2. С. 9.
   С. 331. Все эти "Воспоминания о Фракии"... -- См. прим. на с. 758.
   С. 331. ...работу из современной русской жизни... -- Речь идет о романе "Пессимист".
   С. 331. ...благодаря секвестру Каткова (о котором я, кажется, Вам писал)... -- См. п. 243 (от 5 февраля 1876 г.), с. И.
   С. 331. ...статейкой по поводу виденного мною недавно в Калуге братства для борьбы против староверов. -- Замысел не был реализован. Подобные братства возникали в 1870-е гг. в ряде епархий.
   С. 331. ...что Болгарский раскол несравненно хуже русского... -- Ср.: "...между русским расколом и отделением болгар есть <...> одна существенная разница. Русский раскол есть заблуждение, но заблуждение искреннее, наивное, беспристрастное, по существу своему религиозное, безо всяких тайных целей. В болгарском отделении движение было только по имени -- "церковным", цель же была политическая -- как-нибудь отделиться от греков в провинциях смешанного населения..." (Т. 9. С. 146).
   С. 331. ...есть почти готовая статья, написанная прошлым еще летом по поводу Берлинского трактата... -- Местонахождение статьи неизвестно. Вероятно, она создавалась для газеты "Русский мір". См. прим. на с. 698.
   С. 332. ...чтобы Дурново высылал ~ 50 р<уб.>... -- После напоминания от Филиппова Дурново послал Л. требуемую сумму (Т. 7. Кн. 2. С. 473).
   С. 333. ...познакомился там у Губернатора Шевича с Граф<иней> Блудовой... -- Гр. Антонина Дмитриевна Блудова (1813--1891) приходилась калужскому губернатору теткой (по матери, Лидии Дмитриевне Шевич, урожд. гр. Блудовой; 1813-- 1882). См. также с. 614.
   С. 333. ...Шевич взял у меня записку о моей прежней службе и хочет постараться добыть мне вице-губернаторское место. -- 24 июня И. Е. Шевич сообщит: "Что касается записки Вашей, то при первой поездке моей в Петербург постараюсь ею воспользоваться и дать возможный ход. Этого рода дела легче устраиваются лично, нежели путем переписки. Независимо того я позволил себе переслать к Графине А. Д. Блудовой письмо Ваше, вместе с отзывом Гамбургера, переданным мне В. С. Сорокиным. Желаю от всей души удачи Вашим попыткам и с этой стороны..." (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 284. Л. 3). Никакого результата эти действия не возымели.
   С. 333. ...солуньской скуки... -- См. прим. на с. 714.
   С. 333. ...не знаю, тот ли Ваш адрес. -- Филиппов в это время по-прежнему жил на Невском, 75.
   

361. В. В. Леонтьеву. Конец мая (после 21) 1879 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 167. Л. 3. В левом верхнем углу рукой К. Н.: "Не позднее 1879".
   Печатается впервые.
   
   Ответ на полях письма племянника, в котором речь идет о том, что он не смог приехать в Кудиново к именинам Леонтьева (т. е. к 21 мая), а приедет в начале июня. Когда Леонтьев был недоволен автором письма, он отправлял послание назад с кратким ответом на полях. В данном случае помета относится к подчеркнутым в тексте письма В. В. Леонтьева словам: "но это оказалось вполне невозможным". Возможно, племянник, получив эту резкую по тону записку, поспешил приехать как можно раньше, потому что уже 20 июня Леонтьев в письме к Н. Я. Соловьеву сообщает, что Владимір гостил у него "около месяца" (с. 344). Уехал он, по всей вероятности, 19 июня, потому что ему было поручено отправить по дороге письмо к Вс. С. Соловьеву, написанное накануне (ср. с. 343).
   
   С. 334. Наташка -- Наталья Терентьевна, жена В. В. Леонтьева.
   

362. В. В. Леонтьеву. Июнь 1879 г.

   Автограф (карандашный): ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 167. Л. 1, 2.
   Датируется по содержанию (ср. с. 344) и на основе пометы Г. В. Постникова: "1879--80".
   Печатается впервые.
   
   Ответ сделан на записке В. В. Леонтьева (л. 1)
   

Дядя!

   Я хочу с барышнями ехать в Недоходово, они ничего не имеют против этого и даже звали сами. Как Вы на это скажете?
   
   Недоходово -- село Чемодановской волости Мещовского уезда, в 8 верстах от Кудинова на р. Тече, известное своей церковью с чудотворным образом св. Николая; см. Т. 6. Кн. 2. С. 130. О времени гощения В. В. Леонтьева в Кудинове см. преамбулу к п. 361.
   С. 334. Кит Китыч -- герой комедии А. Н. Островского "В чужом пиру похмелье" (1836).
   

363. Вс. С. Соловьеву. 18 июня 1879 г.

   Автограф: РГИА. Ф. 1120. Оп. 1. Ед. хр. 98. Л. 27--34 об.
   Фрагмент впервые: ЛН. Т. 86. С. 484; более развернуто: ИП. С. 237--239; полностью: Самопознание. 2015. No 3. С. 54--56.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Вс. Соловьева от 12 июня (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 228. Л. 8--9 об.). Соловьев был обижен молчанием Леонтьева после выхода статьи о нем в "Ниве" (см. прим. на с. 734) и еще больше оскорбился, когда прочитал письмо Леонтьева к Ф. Н. Бергу, из которого узнал, что тот недоволен тем, как подана в журнале его биография. В своем ответе он говорит причинах непопулярности Леонтьева-беллетриста, подробно разбирая недостатки его последнего романа. Сохранился черновой автограф его письма, более развернутый, со значительной правкой (РГИА. Ф. 1120. Оп. 1. Ед. хр. 89).
   
   С. 334. ...вовсе не желчное и тем более не оскорбительное... -- В начале послания Соловьев предупредил, что его письмо будет особенно желчно, потому что у него расстроена печень и он пьет ессентукские воды (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 228. Л. 8).
   С. 334. Не обводите норной каёмкой этой страницы ваших воспоминаний... -- Ср. с последними строками письма Соловьева: "Я сказал, -- и на сердце у меня стало спокойней, и я буду ждать, что выйдет из этой моей исповеди, единственная цель которой постараться открыть глаза писателю, много могущему, но находящемуся на ложной дороге -- ложной и мучительной для его самолюбия. Если же самолюбие этого писателя не вынесет правдивого и дружеского слова -- я обведу черной каймой страничку в моих воспоминаниях -- это будет уже не первая страничка. / Любопытно -- получу ли я через неделю от Вас ответа -- или мы с Вами уже простились" (Там же. Л. 9 об.).
   С. 334. ...если не хочешь впасть... -- Вписано над зачеркнутым: "не впадая".
   С. 335. ...я сам люблю общество, люблю людей... -- Было: "я сам люблю людей, люблю общество".
   С. 335. ...в ненавистный мне ~ идеал Греви -- Гамбетта или Бильбасов -- Вирхов... -- Ср. с. 249, 293.
   С. 335. Это правда -- я задыхаюсь под бременем прожитой мною жизни... -- Перед "под бременем" зачеркнуто: "от". Л. откликается на слова Соловьева: "Вы подавлены Вашими воспоминаниями, наблюдениями, любимыми мыслями и выводами, на Вас наплывают разом все года, проведенные на Востоке, и Вы спешите сразу все это перелить на бумагу. Чудесный язык, тонкое наблюдение, художественные сценки; умный, мыслящий человек и художник виден повсюду; -- но этот человек будто десять лет осужден был на немоту и вдруг встретился с людьми, способными понимать его наречие, и за все десять лет вздумал наговориться обо всем сразу" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 228. Л. 9).
   С. 336. ...слишком горельефный ~ прием... -- Горельеф (от фр. haut-relief, высокий рельеф) -- рельеф, в котором изображение выступает над плоскостью фона более чем на половину своего объема.
   С. 336. Вспомните хоть бы... -- Далее зачеркнуто: "в".
   С. 336. У всех... -- Перед этим зачеркнуто: "В".
   С. 336. ...опротивел даже сам Тургенев с своими "живыми людьми"... -- Возможно, Л. припоминает здесь рецензию H. Н. Страхова на роман "Отцы и дети" (Время. 1862. No 4), в которой, рассуждая о Базарове, критик утверждал: "...Тургенев стоит за вечные начала человеческой жизни <...>. Общие силы жизни -- вот на что устремлено все его внимание. Он показал нам, как воплощаются эти силы в Базарове, в том самом Базарове, который их отрицает; он показал нам <...> более явственное воплощение их в тех простых людях, которые окружают Базарова" (Страхов H. Н. Литературная критика. СПб., 2000. С. 210--211).
   С. 336. ...на полевые цветы ~ скромно-пестрый букет... -- Исправлено карандашом, было: "на букеты полевых цветов, собранных искусной рукой в изящно-бледный и скромно-пестрый букет". Последнее слово было зачеркнуто, затем восстановлено.
   С. 336. ...на кружева "настоящие" на "point-carré"... -- Восходящий к XV в. вид игольного кружева, в Италии называвшийся reticello ("сеточка"), во Франции чаще -- point-coupé; напоминает более позднюю технику "ришелье": в ткани вырезался фрагмент и заполнялся затем кружевным узором, сочетающим геометрический и растительный орнамент.
   С. 336. ...другим... -- вставка карандашом.
   С. 336. ...против гоголевщины... -- Далее зачеркнуто: "и".
   С. 336. Напомнить простые... -- Далее зачеркнуто: "при<емы>".
   С. 336. ..."Наташи" Соллогуба... -- Л. имеет в виду повесть гр. В. А. Соллогуба "Воспитанница" (1846).
   С. 336. ..."Валерии" г-жи Крюднер, "Вертера", Гоффмана... -- В копии: ""Гоффмана"". Cp.: I, с. 281. См. прим.: Там же. С. 672.
   С. 336. .. .ненавидел... -- Исправлено, было: "ненавижу".
   С. 337. ...и все в нем правда... -- Было: "и правда -- все в нем".
   С. 337. ...мои цели... -- Далее зачеркнуто: "я не с".
   С. 337. ...сжег ~ 8-летний труд мой... -- Речь идет о романном цикле "Река времен"; сожжен 3 или 4 сентября 1871 г. (см.: I, с. 306).
   С. 337. ...как романы Бальзака и Эмиля Зола -- в связи. -- Л. подразумевает "Человеческую комедию" Бальзака и "Ругон-Макары" Золя.
   С. 337. Написано было уже 3 романа сполна... -- Имеются в виду романы "В дороге", "Глинский" и "От осени до осени".
   С. 337. ...мать моя ~ писала для меня свои Записки несколько лет... -- См.: Т. 6. Кн. 2. С. 321--522.
   С. 337....хотел попробовать... -- Далее зачеркнуто: "эт<и>".
   С. 337. ...на этих "акварелях", на этих "фарфоровых чашечках" Хризо, Пембе... -- В копии: "на этих "акварелях, на этих фарфоровых чашечках"".
   С. 337. Никто не сказал ни слова. -- Вс. Соловьев в своем письме подчеркнул тот факт, что Л. печатался в "солидном, уважаемом и много читаемом журнале" ("Русском вестнике"), а публика и критики его не заметили. См.: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 228. Л. 8 об.
   С. 337. Видите... -- Далее зачеркнуто: "если бы я бы".
   С. 337. ...в тот вагон даже 2-го класса -- в котором вы ~ меня теперь возите... -- Л. реагирует на слова Соловьева: "...Вы недовольны моей статейкой, она не удовлетворила Вашего самолюбия, потому что я выделил Толстого, а главное Достоевского и поставил их выше остальных наших теперешних писателей и в том числе выше Вас" (Там же).
   С. 338. ...не пришло... -- Далее зачеркнуто: "что".
   С. 338. ...не бесплодную правильность моих воззрений... -- Было: "на правильность бесплод<ных>".
   С. 338. ...вы сами доказали, что молчавшие были неправы. -- См., например: С--в Вс. <Соловьев Вс. С.> Современная литература // Pмір. 1876. No 98. 11 апр. С. 1--2.
   С. 338. ...слишком малы, легки... -- Было: "слишком малы и легки".
   С. 338. ...глубоком... -- Вписано над зачеркнутым: "при<падке>".
   С. 338. ...я не дождавшись... -- После "я" зачеркнуто: "сам".
   С. 338. Я сказал... -- Далее зачеркнуто: "в".
   С. 338. ...в письме ~ Павл<у> Мих<айловичу> Леонтьеву... -- Это письмо не сохранилось.
   С. 338. ...я разом (это ваша правда -- что разом) изверг все это... -- См. прим. на с. 763--766.
   С. 338. ...утратил то чувство меры, о котором Вы говорите... -- Ср.: "В произведениях ваших, несмотря на все их, не раз указанные мною, достоинства, нет одной очень существенной вещи -- нет того, что называется цельностью или, вернее, чувством меры..." (Там же. Л. 8 об.).
   С. 339. ...уступленная вещь... -- Перед этим зачеркнуто: "это".
   С. 339. ...доставила... -- Перед этим зачеркнуто: "дала".
   С. 339. Удостоила меня хотя бы, напр<имер>, вашего внимания. -- Л. подразумевает рецензии Вс. Соловьева в "Русском міре".
   С. 339. ...практические требования... -- Перед этим зачеркнуто: "мои".
   С. 339. ...пока не получите конца. -- Л. рассматривал это свое письмо как литературную исповедь и предполагал продолжить его в другой раз (ср. с. 346--347).
   С. 339. О статье вашей -- скажу после... -- Подразумевается статья "К. Н. Леонтьев" в "Ниве".
   С. 339. ...посылаю Вам ту статью "Русского міра", которую я считаю до сих пор первой статьей обо мне. -- Она подписана А. О. -- Л. послал вырезки статьи В. Г. Авсеенко "Очерки текущей литературы" (см. прим. на с. 734).
   С. 339. А<всеенк>о -- по словам Берга, вызвался сам... -- Соловьев признался, что еще в январском письме Л. его задели строки об Авсеенко (см. с. 291). Тогда он промолчал, но теперь решил восстановить, как ему казалось, справедливость: "..не Авсеенко, а я посвящал Вашим произведениям многие очерки <...> ратовал за Вас, не зная Вас еще лично, ратовал с литературной смелостью и искренностью <...>. До меня никто из критиков и рецензентов об Вас и не заикнулся; после меня когда я прекратил свои газетные работы <...> действительно Авсеенко почти буквально (до непристойности буквально) повторил слова мои, но, во всяком случае, ведь это было только повторение, и относилось оно к времени значительно позднейшему того, о котором Вы говорите. / А между тем я, зная, что я первый, и до сих пор одинокий, печатно и настоятельно указывал на вас русской публике, должен был выслушать от Вас, что благодаря Авсеенке Вы получили то, чего желали" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 228. Л. 8).
   С. 339. Берг участвовал в редакции... -- Перед этим зачеркнуто: "Я о<т>"; "участвова<л>" вписано над зачеркнутым: "был". См. прим. на с. 330.
   С. 339. ...верните мне эту статейку. -- У меня другой нет. -- Соловьев не исполнил эту просьбу. Л. в мае 1882 г. отметил это в записи на полях первой тетради с наклейками отзывов о себе: "Недостает в этой книжке статьи Авсеенко <...>. Он первый заговорил о моих Греч<еских> повестях <...>. / Всевол<од> Соловьев <...> уверял, что не Авсеенко был первоначальным моим критиком, а он. -- Я послал ему тогда из деревни вырезку Авсеенки, -- он сознался в своей ошибке, но вырезку мне не возвратил" (Розанов и Леонтьев. С. 324).
   С. 340. Насчет "Мертвого Дома" и "Преступления и Наказания" вполне согласен. -- Отклик на слова из письма Вс. Соловьева: "О Достоевском два слова: его в последнее время на руках носят, хотя талант его, судя по последнему роману, в большом упадке. Но ведь он теперь представитель того міросозерцания, которое сделалось симпатичным многим русским людям, и к тому же автор Преступления и Наказания и Записок из Мертвого дома, как бы затем ни исказился, -- уже этими двумя творениями стал наряду с величайшими художниками XIX века" (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 228. Л. 9 об.). Те же два произведения Достоевского упомянуты рядом в статье "О всемірной любви" (Т. 9. С. 203). "Записки из Мертвого дома" особо выделены из всех созданий Достоевского и в статье "Новый драматический писатель" (Там же. С. 97).
   

364. Н. Я. Соловьеву. 20 июня 1879 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1017. Л. 37--38 об.
   Фрагмент впервые: ИП. С. 240--241.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на неизвестное письмо Соловьева.
   
   С. 341. Насчет выражений... -- Перед этим зачеркнуто: "Мал<о>".
   С. 341. ...скажу Вам... -- Далее зачеркнуто: "что".
   С. 341. И Вася, и Евгений способны любить друга... -- Имеются в виду брат Соловьева и Е. О. Раевский.
   С. 341. ..."египетские мяса"... -- См. прим. на с. 731.
   С. 341. ...вековые вязы над прудом ~ липы, рощи... -- Ср. с описанием Подлипок в одноименном романе: T. 1. С. 354.
   С. 341. ...флигелёчки... -- См. прим. на с. 572.
   С. 341. ...статьями в "Восток"... -- Речь идет о цикле "Письма отшельника".
   С. 341. ...тот большой роман... -- "Пессимист".
   С. 341. ...задумчивой и осмысленной... -- "и" написано после дважды зачеркнутого (в строке и во вставке) того же слова.
   С. 342 ...в своем флигеле... -- Перед этим зачеркнуто: "у себя".
   С. 342. ...о Восточных делах. -- После "о" зачеркнуто: "Восто<ке>".
   С. 342. Прочтите "Наше Болгаробесие". -- Затронул даже и Самого Мих<аила> Ник<ифорови>ча Каткова. -- В названной здесь первой статье из цикла "Письма отшельника" (В. 1879. No 7.10 июня. С. 99--101; No 8.17 июня. С. 114--115). Л., используя материалы "Московских ведомостей", не называл Каткова по имени, однако сделал его узнаваемым в образе одного из "влиятельных и практических людей", людей "прямого влияния", которые легкомысленно относятся к Греко-болгарскому вопросу (Т. 7. Кн. 1. С. 540, 541). Кроме того, в редакции Каткова могли узнать самих себя, прочитав слова о том, что тех, кто трактует Восточный вопрос не сообразно с "модой", называют "представителями казенного Православия" (Там же. С. 540). "Самого" вписано над тем же зачеркнутым.
   С. 342. ...и пусть... -- Перед этим зачеркнуто: "он".
   С. 342. ...Шевич вздумал хлопотать ~ о Вице-Губернаторстве для меня. -- См. прим. на с. 763.
   С. 342. ...недурно... -- Далее зачеркнуто: "Из местных".
   С. 342. ...железную дорогу, говорят, хотят вести из Жиздринск<ого> уезда с Мальцовского Завода ~ мимо Кудинова, на Горы, Угру и к Мятлеву. -- 22 завода, принадлежащие С. И. Мальцову, находись на территории Орловской, Смоленской и Калужской губерний; узкоколейная железная дорога, соединившая эти заводы и получившая название Мальцевской, была построена в 1876--сер. 1880-х гг., окрестности Кудинова она не затронула. Угра -- левый приток Оки.
   С. 342. Был у Маши... -- Т. е. в имении М. И. Матвеевой, где М. В. Леонтьева служила гувернанткой.
   С. 342. ...и с которой... -- Было: "от которой", затем зачеркнута вставка: "с".
   С. 342. Евгений у Муромцева письмоводителем... -- Имеются в виду Е. О. Раевский и А. Н. Муромцев.
   С. 342. Барышни... -- Сестры Раевские.
   С. 342. ...у меня около месяца прогостил Владимир... -- См. с. 764.
   

365. М. В. Леонтьевой. 4 июля 1879 г.

   Автограф неизвестен. Копия М. В. Леонтьевой (с купюрами): РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 33. Л. 68--70.
   Фрагмент впервые: ИП. С. 235--236.
   Печатается по копии.
   
   В рукописи М. В. Леонтьевой письмо ошибочно датировано 4 июня. Правильную дату установить помогло упоминание в тексте писем О. С. Карцовой и И. Е. Шевича.
   
   С. 343. ...мой роман твоего рукописания... -- Речь идет о романе "Пессимист"; в авторизованной рукописной копии М. В. Леонтьевой сохранилась только третья глава (см.: Т. 5. С. 569--576).
   С. 343. Все эти Соловьевы и Марковы... -- Речь идет о Вс. Соловьеве и Е. Л. Маркове.
   С. 343. ...свидание с тобой... -- Л. навестил М. В. Леонтьеву в с. Берёзовка, где она служила гувернанткой (ср. с. 342).
   С. 343. Барышни бывают ~ был Муромцев. -- Имеются в виду сестры Раевские и А. Н. Муромцев.
   С. 344. ...в Оптиной меня давит общий устав... -- Оптина пустынь -- общежительный монастырь, что предполагает полное отсутствие собственности, питание только в общей трапезной и т. п.
   С. 344. ...двое детей! -- Варя и Николай.
   С. 344. После Успенья... -- Успение Пресвятой Богородицы празднуется 15 (28) августа.
   С. 344. ...пью Виши... -- Т. е. минеральную воду с французского курорта Виши.
   С. 344. ...у Тургенева сказано хорошо ~ "Есть положения ~ молча указать на них и пройти молча". -- Неточно приводятся заключительные слова романа "Дворянское гнездо". См. также: Т. 9. С. 261.
   С. 345. О. Карцова написала из-за границы 2 больших письма ~ тягощусь отвечать... -- Л. оставил без ответа 2 письма О. Карцовой. Первое, от 24 мая 1879 г. было не из-за границы (в тот момент) -- из Царства Польского, из имения Довспуда, второе, от 20 июня, -- из Австрии (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 19--26). Последнее заканчивалось словами: "Пожалуй и это письмо мое останется без ответа -- в таком случае я больше не буду делать попыток для корреспонденции! Извините за продолжительность моего дурного стиля, но я увлекаюсь и забываю, что пишу такому строгому критику. Отвечайте и скажите, что сделать с переводом "Илии", благо он готов?" (Л. 26 об.; упомянут перевод рассказа "Капитан Илиа" на английский язык).
   С. 345. Шевича письмо ~ доставило мне гораздо больше удовольствия, чем ее поэзия за границей... -- Л. сравнивает письмо О. Карцовой от 20 июня, почти целиком посвященное красотам австрийской природы, и письмо И. Е. Шевича от 24 июня 1879 г., цитата из которого приведена в прим. на с. 763.
   

366. В. В. Леонтьеву. 19 июля 1879 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп 1. Ед. хр. 44. Л. 3--4.
   Впервые: ИП. С. 24--243.
   Печатается по автографу.
   
   В письме, на которое отвечает Леонтьев, племянник просил у него прислать 10 руб. (ср. с. 350).
   
   С. 345. ...быть поближе к нам... -- В. В. Леонтьев хотел устроиться на службу в Калугу (ср. с. 346).
   С. 345. ...поступаешь... -- Перед этим зачеркнуто: "в".
   С. 345. У несчастной Детловой... -- См. прим. на с. 691.
   С. 345. ...у Таисы... -- T. С. Латышева.
   С. 345. ...не прислал. -- Далее зачеркнуто: "И я / Т".
   С. 345. ...вероятно, Всеволоду Соловьеву ~ до сих пор не отправил... -- См. прим. на с. 764. Далее зачеркнуто: "и я по".
   С. 345. ...создал мне теперь, может быть, литературного врага. -- В своем письме от 12 июня Вс. Соловьев в почти ультимативном тоне говорил о том, что если через неделю не получит ответа, поймет, что его отношения с Л. прерваны (см. прим. на с. 765). Вот почему тот так и переживал, что его письмо могло быть потеряно. Видимо, все же племянник позамедлил с отправкой, потому что ответа на свою "исповедь" от Соловьева Л-в не получил.
   С. 346. ...Сорокине и Бабушкине. -- В. С. Сорокин (см. прим. на с. 613); Бабушкин -- начальник В. В. Леонтьева.
   С. 346. ...из Сапожка. -- Т. е. от М. В. Леонтьевой.
   С. 346. ...никаких... -- Вписано над зачеркнутым: "ни".
   

367. Вс. С. Соловьеву. 22 июля 1879 г.

   Автограф: РГИА. Ф. 1120. Оп. 1. Ед. хр. 98. Л. 23--26 об.
   Впервые (с неточностями): Самопознание. 2015. No 3. С. 56-- 58.
   Печатается по автографу.
   
   С. 346. ...моего Предисловия... -- Подразумевается письмо от 18 июня.
   С. 346. ...одному моему родственнику... -- Речь идет о В. В. Леонтьеве.
   С. 347. .. .погостивши... -- Исправлено, было: "прогостивши".
   С. 347. ...сообщаю... -- Вписано над зачеркнутым: "пишу".
   С. 347. .. ."avis". -- Мнение (фр.).
   С. 347. ...Я его за это... -- Далее зачеркнуто: "не".
   С. 347. ...никогда не читают... -- В автографе вставка слова "никогда" ошибочно попала после "не".
   С. 347. "Новое Время" обнаруживает то же чувство... -- Вс. Соловьев в своем "желчном" письме от 12 июня рассказывал: "Новое Время тотчас же посмеялось над тем, что "Нива" выдумывает таланты и помещает портреты неизвестных писателей, но вместе с этим перепечатало из статьи моей всю Вашу биографию (а ведь это -- всё: пусть смеются, лишь бы указывали, лищь бы упоминали, а не молчали)" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 228. Л. 8). Речь идет о заметке в рубрике "Среди газет и журналов" (НВр. 1879. No 1151.14 мая. С. 2).
   С. 347. ...Всевод<од> Соловьев и Евг<ений> Марков ~ ставят меня наравне с Сальясом или еще и похуже иногда (Марков), выделяя из толпы людей бессильных изобразить современную Россию -- только Льва Толстого и Достоевского. -- "Камень Сизифа" "встретился" на страницах декабрьской книжки "Русского вестника" за 1877 г. с повестью Евг. Салиаса "Мадонна", поэтому в рецензиях эти произведения рассматривались вместе (составляя фон для блистательной "Анны Карениной"). Такое "соседство" было неприятно как Л., так и его поклонникам. Так было и в статье Е. Л. Маркова "Литературная летопись" (см. о ней также в прим. на с. 639), где говорилось, что "помимо" романа Толстого в "Русском вестнике" можно встретить "недюжинные романы и повести <...> носящие на себе признаки неподдельного таланта". "Мы неколеблемся, -- продолжал Марков, -- отнести к таким произведениям повесть графа Салиаса "Мадонна" и роман-хронику г. Леонтьева "Камень Сизифа"" (Г. 1878. No 28. 28 янв. С. 1). Ср.: 29 января 1878 г. Е. С. Карцова, прочитав свежую статью Маркова, утешала Л.: "Не сердитесь, что Одиссея ставят на одну доску с Мадоной Салиаса, во всяком случае вы художник, и от вас вполне зависит, выйти из ряда своих соперников" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 141. Л. 6). См. также прим. на С. 593.
   С. 347. ...еще разве... -- "еще" вписано поверх слова "если".
   С. 347. Фед<ор> Берг поднимает меня степенью выше... -- Л. подразумевает здесь устные отзывы Берга; "поднимает меня" вписано над зачеркнутым: "еще".
   С. 347. Вс<еволод> Крестовский ~ зовет печатно "Одиссея" не только романом, но прелестной эпопеей. -- В очерках "Из воспоминаний о минувшей войне" (Pß. 1879. No 5) В. В. Крестовский назвал роман Л. "прелестнейшей эпопеей из эллинского быта" (см.: Т. 4. С. 948), но исключил этот эпизод из отдельного издания своих военных очерков "Двадцать месяцев в действующей армии (1877--1878)". Знакомство Л. с Крестовским восходит еще к 1863 г. (см.: Т. 6. Кн. 2. С. 269).
   С. 347. Лев Толстой -- спрашивает, почему от всех русских повествователей его коробит, а только не коробит от меня. -- Л. мог услышать этот отзыв от Толстого при их знакомстве в Шевалдышевской гостинице ок. 30 апреля 1878 г. (об этой встрече см.: Т. 6. Кн. 2. С. 615).
   С. 347. И. С. Аксаков говорит мне в глаза у Княг<ини> Трубецкой... -- О кн. Н. Б. Трубецкой см. прим. на с. 582.
   С. 348. Списку читателей ~ который мне предлагает Всеволод Соловьев... -- Было: "[И так] Списку читателей, скучающих формой Одиссея я мо<гу>". Соловьев в своем письме анализировал проведенный им эксперимент над читателями романа, которым он предлагал то полный текст, то подобранные по темам (в зависимости от социального положения и круга интересов опрашиваемых) фрагменты (см.: Т. 4. С. 961).
   С. 348. ...Мад<ам> Игнатьева, Корол<ева> Виртемберг<ская> Ольга Никол<аевна>... -- Ср. в письме Губастова от 23 октября 1875 г.: "...здесь успех Вашего "Одиссея" все ростет: недавно за Посольским обедом все время проговорили о красотах этого романа и самая восторженная похвала шла на этот раз от Екат<ерины> Леонидовны" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 5). О новых похвалах леонтьевскому роману писала в 1878 г. С. П. Хитрово: "Я недавно слышала очень много похвальных слов о Одиссее Поли<хрониадесе> и вообще о ваших повестях, что вы так живо и так ясно описываете для России еще такую незнакомую жизнь" (Там же. Ед. хр. 274. Л. 19 об.--20). См. также прим. на с. 517.
   С. 348. ...какой-то Генерал Фрейганг или Фрейман в Петербурге, не помню... -- Л. неверно запомнил фамилию А. А. Фишера (см. прим. на с. 720--721).
   С. 348. Я даже на сцене неправильную пьесу "Горе от ума"... -- Было: "Я теп<ерь> уродливую пьесу..."
   С. 348. ...когда я знаю... -- "знаю" вписано над зачеркнутым: "вижу".
   С. 348. ...не следует заключать, что я недоволен им. -- См. прим. на с. 765.
   С. 348. ...я проживу... -- Вписано над зачеркнутым: "буду".
   С. 348. ...и в собственных своих глазах моих... -- Было: "и в моих собственных глазах".
   С. 349. Habent sua fata libelli! -- Книги имеют свою судьбу! (лат.); крылатые слова из поэмы Теренциана Мавра (II в. до н. э.) "О буквах, слогах и о метрах". В автографе не поставлены закрывающие кавычки; место выбрано нами приблизительно -- по смыслу контекста.
   С. 349. Иванушка-дурачок восклицал все правильно ~ да не вовремя... -- Имеется в виду сказка, носящая в собрании А. Н. Афанасьева название "Набитый дурак".
   С. 349. ...новая газета "Восток" идет плохо... -- Ср. с. 350--351.
   С. 349. ...говорит правду... -- Далее зачеркнуто: "и дело".
   С. 349. ...островок посреди сажалки ~ никто не срывает цветов... -- Ср. те же образы в романе "Египетский голубь": Т. 5. С. 249--250. Сажалка -- пруд для разведения рыбы.
   С. 349. За что же мне было... -- Далее зачеркнуто: "быть".
   С. 349. Если в предначертания Промысла... -- Было: "Если Промы<сел>".
   С. 349. "Et si non -- non!" -- A если нет -- нет! (лат.).
   С. 350. Письмо мое... -- Перед этим зачеркнуто: "Об". Имеется в виду письмо с отзывом о статье Вс. Соловьева в "Ниве".
   С. 350. ...он напрасно показал его Вам. -- Ф. Н. Берг поддался напору Соловьева. Ср.: "Это письмо я у него вытребовал -- он не мог мне отказать, и я прочел его" (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 228. Л. 8).
   

368. В. В. Леонтьеву. 7 августа 1879 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 44. Л. 5--5 об.
   Впервые: ИП. С. 243--244.
   Печатается по автографу.
   
   С. 350. ...отправил ли ты заказное письмо Всеволоду Соловьеву или нет? -- Письмо было отправлено, но, возможно, позже, чем следовало.
   С. 350. ...несправедливо... -- Перед этим зачеркнуто: "глупо; и".
   С. 351. ...Никол<ай> Яковл<евич> Соловьев наделал мне дерзостей... -- См. прим. на с. 754.
   С. 351. ...вынужден... -- Вписано над зачеркнутым: "должен".
   

369. Графу Н. П. Игнатьеву. 26 ноября 1879 г.

   Автограф: ГАРФ. Ф. 730. Оп. 1. Ед. хр. 3301. Л. 19--20 об.
   Печатается по автографу.
   
   С. 351. В последнем ~ письме Вашем ко мне из Ниццы... -- Местонахождение письма неизвестно.
   С. 352. ...Графиня Блудова ~ взялась ходатайствовать за меня ~ взяла даже с собой ответ г. Гамбургера... -- См. прим. на с. 763.
   С. 352. Я буду ей писать. -- Письмо к гр. А. Д. Блудовой не выявлено.
   С. 352. ...рекомендовать <меня> Министру Внутренних Дел и г. Мансурову. -- На другой день после этого письма А. Е. Тимашев (см. след, примеч.) будет сменен на своем министерском посту Львом Савичем Маковым (1830--1883). Николай Павлович Мансуров (1830--1911) -- в 1866--1880 гг. директор Департамента общих дел МВД, заведовавшего "кадрами"; младший брат Б. П. Мансурова (1828--1910).
   С. 352. ...г. Тимашев ~ назначил В<ице->Губернатором некоего Тобизена ~ его прямо ~ из Калуги, -- вызвали к должности. -- Речь идет о Германе Августовиче Тобизене (1845--1917), выпускнике Училища правоведения (1865), товарище прокурора Калужского окружного суда (с 1868), камер-юнкере (с 1871); в апреле 1878 г., после перехода на службу в Министерство внутренних дел, он был назначен лифляндским вице-губернатором; в 1882, 1883 и 1885 гг. исполнял обязанности губернатора; впоследствии томский (1890--1895) и харьковский (1895--1902) губернатор; камергер (1881), гофмейстер (1894), сенатор (с 1902). Александр Егорович Тимашев (1818--1893) -- генерал от кавалерии, генерал-адъютант, в 1856 г. начальник штаба корпуса жандармов и управляющий III отделением, в 1867 г. министр почт и телеграфов, в 1868--1877 гг. министр внутренних дел.
   С. 352. ...слухи, что Вас скоро назначат куда-нибудь Генерал-Губернатором. -- Слух не подтвердился.
   С. 352. ...Ваша деятельность в Нижнем... -- Летом 1879 г., в период проведения Макарьевской ярмарки, гр. Игнатьев был временным нижегородским генерал-губернатором.
   С. 353. ...Калуга; около Одигитрии; дом Глаголевского. -- Церковь Одигитрии за верхом (Одигитрии на песку, Смоленской Божией Матери) была построена в 1750--1751 гг. на месте деревянного храма, известного с 1685 г.; перестраивалась в 1830--1831 гг.; в 1930-е гг. после сноса куполов и колокольни была превращена в общежитие, в наст. вр. жилой дом; совр. адрес: ул. Академика Королева, д. 28. Улица, где стоял храм, прежде называлась Одигитриевской.
   

370. Т. И. Филиппову. 14 декабря 1879 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 21--25.
   Фрагменты впервые: ЛН. Т. 22--24. С. 478; Т. 6. Кн. 2. С. 399; впервые полностью: Пророки Византизма. С. 121--124.
   Печатается по м/п копии.
   
   Ответ на письмо Филиппова без даты, посланное в начале декабря (Там же. С. 119--120).
   С. 353. ...что в иных случаях лучшая политика есть политика
   откровенности... -- Перевод французской пословицы.
   С. 353. Ваше письмо с предложением Кожухова пришло вслед за письмом Губастова из Варшавы. -- Е. А. Кожухов (см. о нем на с. 811) сообщал о вакансии в Московском цензурном комитете. Губастов, служивший с весны 1879 г. чиновником особых поручений для иностранной переписки при варшавском генерал-губернаторе, передал Л. приглашение стать помощником редактора "Варшавского дневника" (цензором этой газеты был в то время он сам). Письмо Губастова от 4 декабря 1879 г. см.: Т. 7. Кн. 2. С. 763-- 764.
   С. 353. ...написал три одинаковых письма: в редакцию Каткова, в Оптину и в мою деревню. -- См.: Там же. С. 763.
   С. 353. ...получил два и ожидаю 3-го. -- Сохранилось одно, экземпляр, посланный Филиппову, не был возвращен.
   С. 354. ...издавать что-нибудь самому ~ как обещает Губастов. -- Имеется в виду следующее место в его письме от 4 декабря 1879 г.: "...а главное печатный станок будет в Вашем распоряжении..." (Т. 7. Кн. 2. С. 764).
   С. 354. ...возиться с пульверизаторами... -- В м/п копии: "пульвилизаторами".
   С. 354. ...vis naturae medicatrix... -- Целительная сила природы (лат.).
   С. 354. ...предложением Кн<язя> Голицына... -- Ср. в письме Губастова: "Князь Голицын, давниший и страстный Ваш поклонник. Религиозные и социальные воззрения у Вас с ним совершенно одинаковы" (Т. 7. Кн. 2. С. 764). О редакторе "Варшавского дневника" в 1879--1883 гг. кн. Николае Николаевиче Голицыне (1836--1893) см.: Там же. С. 760--763.
   С. 355. ...напишите мне, что делать... -- Филиппов ответит сразу, 17 декабря (см. с. 779).
   С. 355. Вы пишете: благословясь у старца. -- Филиппов писал: "Аще ли соизволяеши сему доброму подвигу, то, по получении сего письма и по благословении у старца, поезжайте в Москву..." (Пророки Византизма. С. 120).
   С. 356. ...чувствую, чувствую, чувствую! -- Л. любил употреблять парафраз на тему речей купцов А. Н. Островского: "А ты чувствуй!"; см. прим.: Пророки Византизма. С. 124.
   С. 356. ...выбросили из статьи все, что я сказал ~ в пользу Вселенской Патриархии. -- Речь идет о редакционной цензуре по отношению к книге Л. "Отец Климент" (впоследствии "Отец Климент Зедергольм, иеромонах Оптиной Пустыни"). Поскольку Л. не хранил ни черновых рукописей тех произведений, что были приняты в печать, он не имел возможности в отдельных изданиях своей книги восстановить эти отвергнутые редакцией Каткова места.
   С. 356. Дурново жалуется на ожесточение даже и Каткова... -- Об этом Дурново писал Л. 4 августа 1879 г. и в недатированном письме, которое по содержанию относимо как раз к декабрю того же года: "...Моск<овские> Вед<омости> и те хоронят мою газету"; "Даже Катков и тот рвет и мечет на мою газету..." (ОР ПАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 120. Л. 3, 4). Ср. письмо Дурново к Филиппову от 7 июля: Т. 7. Кн. 2. С. 750.
   

371. Т. И. Филиппову. 20 декабря 1879 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 25--26.
   Впервые: Пророки Византизма. С. 127--128.
   
   Ответ на письмо Филиппова от 17 декабря (Там же. С. 124--125), вскоре после которого Л. получил и письмо от 19 декабря (Там же. С. 126--127).
   
   С. 356. ...что место цензора еще сейчас не свободно... -- Филиппов писал: "В Москве свободного места еще нет, но <...> решено, что их будет два, а может быть и три. Второе из них хронологически будет Ваше..." (Там же. С. 124--125).
   С. 357. ...с просьбой быть туда к 28 декабря. -- В Варшаву Л. отвечал также телеграммой. Его письмо к Губастову датировано уже 26 декабря (см. п. 372).
   С. 357. ...повидаюсь с Кожуховым... -- Л. еще не успел получить письмо от Филиппова, датированное 19 декабря, в котором сообщалось, что на праздниках Кожухов будет в Твери. Филиппов советовал Л. побывать там (Там же. С. 126), и, видимо, тот последовал совету. Ср. в письме Филиппова от 15 января 1880 г.: "Впечатление на Кожухова Вы сделали обаятельное" (Там же. С. 129).
   С. 357. ...Кн<язя> Голицына... -- См. прим. на с. 778.
   С. 357. ...до последней минуты не знаешь, кого метят назначить в Тульчу или Янину, меня или другого. -- См.: Т. 10. Кн. 2. С. 353, 357, 699--702. Приехав в отпуск в Петербург в октябре 1868 г., Л. знал, что не вернется в Тульчу, но не был уверен, что получит назначение именно в Янину (см.: I, с. 267).
   С. 358. ...ранее 26--27 я отсюда не думаю выехать. -- Задержка с получением денег на дорогу и необходимость повидаться с Кожуховым привели к тому, что в Варшаве Л. окажется только ок. 5 января.
   

372. К. А. Губастову. 26 декабря 1879 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 88--89 об.
   Впервые: РО. 1895. No 12. С. 930--931.
   Печатается по автографу.
   Письмом от 4 декабря 1879 г. Губастов пригласил Леонтьева стать помощником редактора "Варшавского дневника" (см. с. 778). В дальнейшем переговоры велись уже с кн. H. Н. Голицыным.
   
   С. 358. ...столько empressement... -- усердия, предупредительности (фр.).
   С. 358. ...вот уже 4-й день... -- После "день" зачеркнуто: "по<сле>".
   С. 358. ...ни с почты объявления о трехстах рублях, ни какой-нибудь вести из обоих банков... -- Было: "ни с почты повестки [ни] ~ ни из банков".
   С. 358. ...тоже и под векселя дает... -- Было: "тоже векселями дает".
   С. 358. ...Маша при месте в гувернантках... -- См. прим. на с. 728.
   С. 359. ...для свидания с одной соседкой... -- Возможно, речь идет о Е. Н. Детловой.
   С. 359. ...в Варшаву. -- Далее зачеркнуто: "Если бы я дождался денег, то мог <бы>".
   С. 359. ...прощаться, распоряжаться... -- Вписано над зачеркнутым: "проститься".
   С. 359. ..Директору здешнего Кредитного общества... -- Речь идет о В. С. Сорокине.
   

1880

373. Т. И. Филиппову. 22 февраля 1880 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 27--28.
   Цитируется: Т. 7. Кн. 2. С. 771--772.
   Впервые: Пророки Византизма. С. 130--131.
   Печатается по м/п копии.
   
   Филиппов ответил 1 марта (Там же. С. 132--133).
   
   С. 360. ...получил от г. Кожухова ~ письмецо... -- Не сохранилось.
   С. 360. ...тем старикам, о которых он говорил... -- Речь идет о цензорах Якове Ивановиче Прибиле (Прибыле; 1812--1892), докторе медицины, и Федоре Ивановиче Рахманинове. (1823, по др. свед. 1821--1880).
   С. 360. Что касается до Редактора Князя H. Н. Голицына... -- У Л. быстро установились приятельские отношения с кн. Голицыным, что видно и по письмам князя, и по репликам в письмах Губастова к Л.
   С. 361. ...огорчило, что Вы оставили Председательство Славянского Комитета... -- Филиппов не был председателем Санкт-Петербургского Славянского комитета, созданного в 1868 г. сначала как Петербургский отдел Московского комитета, но являлся одним из его основателей и активных сотрудников. В 1875 г. именно он возглавил Комиссию для сбора пожертвований. Л., возможно, подразумевает отказ Филиппова избираться на пост председателя Комитета. В 1880 г. второй раз это место занял упомянутый ниже в письме К. Н. Бестужев-Рюмин (1829--1897).
   С. 361. О Петербурге и о делах его... -- Подчеркивание "о делах" позволяет увидеть в этой фразе аллюзию на слова, обращенные к новокрещаемому христианину при оглашении: "Отрицаешься ли сатаны и всех дел его...". Л., несомненно, подразумевает покушение С. Н. Халтурина (взрыв в Зимнем дворце 5 февраля 1880 г.). На это событие он откликнулся в одной из передовых статей "Варшавского дневника" призывом скорей "сойти с общеевропейского пути" "медленной революции" и признать, "что настало время реакционного движения" (Т. 7. Кн. 2. С. 60, 61).
   С. 361. "Газету" Вам высылают... -- 15 января Филиппов жаловался Л.: ""Варшавский Дневник" я получал при Берге, а при кн. Голицыне не получаю..." (Пророки Византизма. С. 129).
   

374. Графу Л. Н. Толстому. 2 марта 1880 г.

   Автограф: Государственный музей Л. Н. Толстого. Т. с. 162/77. Впервые опубл. Т. Г. Никифоровой: Толстой и о Толстом: Материалы и исследования. Вып. 2. М., 2002. С. 296--297.
   Печатается по автографу.
   
   Прот. И. И. Фудель вспоминал, что Леонтьев "был положительно неравнодушен" к Толстому "как художнику": "Говорил о нем с увлечением, с азартом" (Преемство от отцов. С. 459-- 460). Это не мешало ему придирчиво подмечать все стилистические оплошности классика, а главное (в 1880-е гг.) бороться с его проповедью "любви без веры" (Т. 6. Кн. 2. С. 26). Личное знакомство писателей состоялось весной 1878 г. (см. прим. на с. 774). На приглашение к сотрудничеству в "Варшавском дневнике" Толстой, скорее всего, не ответил.
   С. 362. ...родной брат того покойного Князя Голицына, который управлял Русским хором. -- Кн. Юрий Николаевич Голицын (1823--1872) -- хоровой дирижер и композитор; из своих тамбовских крепостных создал хор, с которым стал выступать в разных городах. В 1858 г. эмигрировал, но в 1862 г. вернулся и создал новый, получивший широкую известность Русский хор. Кн. Николаю Голицыну как сын кн. Н. Б. Голицына от первого брака приходился единокровным братом.
   С. 362. ...от разных лиц ~ получаем самые лестные письма... -- См. прим. на с. 791--792.
   С. 362. ...судейские, которых мы всегда готовы обличать... -- Cp.: Т. 7. Кн. 2. С. 15--16, 24, 134--142.
   С. 362. Военных мы очень хвалим... -- Русским войскам в Варшаве Л. посвятил отдельную передовую статью (Там же. С. 62--66).
   С. 362. Газеты столичные ~ изредка подтрунивают мимоходом... -- См.: Там же. С. 766--767.
   С. 362. Катков похвалил газету в начале января... -- См. цитату из передовой "Московских ведомостей" (1880. No 19. 20 янв. С. 3): Т. 7. Кн. 2. С. 768.
   С. 363. ...прочел ~ в 7-й раз. -- См.: Т. 9. С. 301, 302, 886.
   С. 363. ...спор Ваш с Марковым, о народном образовании. -- Имеются в виду полемические статьи Е. Л. Маркова "Теория и практика Яснополянской школы" (PB. 1862. No 5) и Л. Н. Толстого "Прогресс и определение образования" (Ясная Поляна. 1863. No 12). Марков, с 1859 г. преподававший в Тульской гимназии, в своей статье выразил несогласие с основными положениями толстовской "педагогии", хотя при посещении яснополянской школы был удивлен необычайными успехами ее учеников (см.: PB. 1900. No 2. С. 582). Он считал, что полная свобода воспитания, как ее понимает Толстой, вредна и невозможна и само устройство яснополянской школы противоречит убеждениям ее создателя. Толстой упрекал оппонента в косном сугубо историческом подходе к делу образования вообще и в неприятии радикальных изменений в этой области.
   С. 363. ...мысль написать что-нибудь из жизни кочевых народов (киргизов)... -- Л. Н. Толстой отчасти познакомился с бытом кочевых народов юго-восточной России еще в 1862 г., когда с мая по июль находился в самарской степи для лечения кумысом. Киргизы (киргиз-кайсаки) -- старое название группы тюркских племен, составлявших с XV в. этнически неоднородное кочевое население степных районов от нижнего Поволжья до Средней Азии. На границах европейской России, в Оренбургской и Астраханской губерниях, обитала одна из четырех орд киргиз-кайсаков -- Букеевская. В обиходе некоторых представителей этих групп именовали и башкирами. См.: Ягмин А. Киргиз-кайсацкие степи и их жители. СПб., 1843. Позже, 10 июня 1871 г. Толстой выехал в Самарскую губернию вместе со своим шурином Степаном Андреевичем Берсом (1855--1910). Они поселились в Каралыке, откуда выезжали в степь, в которой встречались с местными кочевниками, иногда гостили у них. Берс писал: "Лев Николаевич находил много поэтичного в кочевой и беззаботной жизни башкир. Он знал их быт и обычаи" (Берс С. А. Воспоминания о графе Л. Н. Толстом. Смоленск, 1894. С. 54). Толстой 11 июля того года сообщал А. А. Фету: "Здесь очень хорошо и значительно всё <...> Если бы начать описывать, то я исписал бы 100 листов, описывая здешний край и мои занятия. Читаю и Геродота, который с подробностью и большой верностью описывает тех самых галактофагов-скифов, среди которых я живу <...>. Край здесь прекрасный, по своему возрасту только что выходящий из девственности, по богатству, здоровью и в особенности по простоте и неиспорченности народа" (Толстой Л. Н. Полн. собр. соч.: В 90 т. Т. 61. М., 1953. С. 256). О замысле Толстого Л. мог узнать еще в Москве от его приятеля К. А. Иславина, с которым был хорошо знаком.
   С. 364. ...пришлю Вам ~ книжку "Византизм и Славянство", которую давно уже советовал мне Вам послать К. А. Иславин. -- В яснополянской библиотеке этой книги Л. не имеется, сохранилась другая -- первая книга трехтомника "Из жизни христиан в Турции" с дарственной надписью: "Гр. Льву Н. Толстому / от сочинителя. 1877" (Библиотека Льва Николаевича Толстого в Ясной Поляне: Библиогр. описание. I. Книги на русском языке. Ч. 1. А--Л. М., 1972. С. 408). Об Иславине см. прим. на с. 618.
   

375. Т. И. Филиппову. 12 марта 1880 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 29--31.
   Фрагменты впервые: Т. 5. С. 910; Т. 6. Кн. 2. С. 386; Т. 7. Кн. 2. С. 661, 751, 772; полностью: Пророки Византизма. С. 134--136.
   Печатается по м/п копии.
   
   Ответ на письмо от 1 марта (см. с. 780). На это письмо Филиппов отвечал 15 марта (Пророки Византизма. С. 137--138).
   
   С. 364. Посылаю Вам ~ письмо Игнатьева... -- Л. переслал Филиппову письмо гр. Н. П. Игнатьева от 25 января 1880 г. (ответ на п. 369), которое сначала пришло в Калугу. Кроме него была послана и телеграмма Е. А. Кожухова (ср. с. 365). Филиппов так прокомментирует два этих текста: "Автор возвращаемого мною письма едва ли в силах сделать для Вас что-нибудь в настоящую минуту, если бы и желал того от души: желание скопче растлит ли девицу? / Короткая московская телеграмма производит впечатление очень неприятное; если за нею не последует письма к Вам или по крайней мере ко мне, дополняющего эту телеграмму и подающего какие-либо определенные надежды, то мне придется лишать К<ожухо>ва моего доверия и расположения" (Пророки Византизма. С. 137). Впрочем, тут же Филиппов объяснял странность телеграммы неопределенностью положения в цензуре: отставка В. В. Григорьева и колебания H. С. Абазы -- принимать ли место начальника Главного управления по делам печати.
   С. 364. Я писал ему еще из Калуги... -- Имеется в виду письмо от 26 ноября 1879 г. (с. 351--353).
   С. 364. ...до получения приглашения в Варшаву и до письма Вашего о цензорской должности. -- См. прим. на с. 777--778.
   С. 365. По совету ~ Шевича... -- См. прим. на с. 763.
   С. 365. ...о тех лицах, которые в Минист<ерстве> Внутр<енних> Дел не одобряют ~ мои статьи в "Востоке"... -- Имеется в виду следующее место из письма гр. Игнатьева: "Что касается до Вице-Губернаторства, то в Мин<истерст>ве Внутр<енних> Дел столько кандидатов что возможность предложить Вас крайне сомнительна, тем более, что относительно Вашей личности представляются затруднения, которые не встречаются при ходатайствах за неизвестного в литературе чиновника. Сознаюсь, что я не читал Ваших статей в "Востоке" и что газета эта мне даже совсем неизвестна, но многие в Мин<истерст>ве указывали мне на них в неодобрительном смысле. / Если будут у меня добрые вести для Вас -- сообщу. Теперь же я хотел известить Вас лишь о том, что я не теряю из виду Ваших служебных интересов, хотя и нахожусь в невозможности оказать Вам практическое содействие" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 130. Л. 6 об.--7). Филиппов посоветовал Л. не придавать большого значения словам Игнатьева (Пророки Византизма. С. 137).
   С. 363. ...должно быть Мансурова... -- Речь идет о Н. П. Мансурове (см. прим. на с. 775).
   С. 365. ...о моих статьях в Востоке... -- В м/п копии ошибочно: "статьях на Востоке"; речь идет о цикле статей "Письма отшельника".
   С. 366. ...это только и случалось именно за болгар... -- Ср.: Сборник. С. 215.
   С. 366. ...опирался на Ваши брошюры. -- См. прим. на с. 511. Собственно, в виде брошюры была издана лишь одна из статей Филиппова 1870 г., но не исключено, что Л. мог познакомиться и с наиболее ранней его работой по Болгарскому вопросу, вышедшей без подписи: "Ответ "Русскому Вестнику" по болгарским делам" (СПб., 1858).
   С. 366. ...если бы Цитович мне дал хорошие деньги... -- Правовед, профессор Новороссийского университета (1873--1879) Петр Павлович Цитович (1842--1912) редактировал в 1880 г. выходившую в Петербурге газету "Берег", на издание которой была получена большая правительственная субсидия. В апреле 1880 г. Л. посвятит одну из передовых "Варшавского дневника" вопросу о законности подобной меры (Т. 7. Кн. 2. С. 104--107). На мечтания Л. о работе в "Береге" Филиппов ответил, что это едва ли возможно: "...патроном газеты называют П. А. Валуева, которого мнения с Вашими не сойдутся" (Пророки Византизма. С. 137).
   С. 366. ...нельзя ли недели через две мне побывать в Петербурге. -- Из Варшавы Л. сможет уехать в конце апреля.
   

376. П. И. Бартеневу. 15 марта 1880 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 46. Оп. 1. Ед. хр. 572. Л. 87--88.
   Цитируется впервые: Т. 6. Кн. 2. С. 442.
   Печатается по автографу.
   
   С. 367. ...я начатый было для Вас еще летом отрывок ~ принужден был отдать в Редакцию "Варшавского Дневника"... -- Очерк "Воспоминание о Ф. И. Иноземцове и других московских докторах 50-х годов" будет помещен в номере от 22 марта (ВД. 1880. No 65. 22 марта. С. 1--3); см.: Т. 6. Кн. 2. С. 442.
   С. 367. ...даже и отрывок... -- Перед этим зачеркнута вставка: "имен<но>".
   С. 367. ...объявление, что Лрхыв не будет выходить в определенные сроки. -- В объявлении о выходе журнала в 1880 г. Бартенев писал: "Долговременный опыт доказал нам, что ежемесячная срочность издания не легко совместима с строгою выдержкою, необходимою в работах историографии <...>. Поэтому в 1880 году издатель предпочитает печатать Русский Архив не ежемесячными выпусками, а целыми книгами, которые будут выходить бессрочно, по мере отпечатания" (РА. 1879. No 12. С. <510>).
   С. 367. ...боязнь опять трудиться напрасно и не угодить Вам, как не угодил я моими "Воспоминаниями о Фракии"... -- См. с. 272--273.
   С. 367. ...бесплатно перепечатать это в Архиве... -- Бартенев выполнит эту просьбу и поместит очерк Л. под другим названием: Из студенческих воспоминаний // РА. 1880. T. I, No 2. С. 491--498.
   

377. В. Ф. Пуцыковичу. 15 марта 1880 г.

   Написано под диктовку неуст. лицом. "Остаюсь ~ болит" -- автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 39.
   Фрагмент впервые: Т. 7. Кн. 2. С. 674.
   Печатается по рукописи.
   
   На л. 1 помета Пуцыковича: "Отв<етил> 3 апр<еля> н. ст. 80". Внизу л. 1--2 его же примечание: "Это письмо тоже замеч<ательного> человека, между прочим, заслуживает внимания и потому, что в нем излагается практический и разумный способ передачи наиболее замеч<ательных> произведений русских писателей на европейские языки. Именно такой способ можно рекомендовать нашим писателям, желающим, чтоб их сочинения увидели свет Европы и Америки. В. П." (частично опубл.: Т. 7. Кн. 2. С. 675). На л. 2 рукой Пуцыковича подчеркнуты слова: "и Ваше прежнее расположение ко мне".
   Виктор Феофилович Пуцыкович (1843--1909) -- юрист (доктор права), публицист, редактор газеты-журнала "Гражданин" кн. В. П. Мещерского (1874--1879), с конца 1879 г. издавал в Берлине газету "Русский Гражданин", возглавляя там же Немецкую редакцию "Гражданина" петербургского.
   Ответное письмо на бланке Немецкой редакции "Гражданина" и газеты "Русский Гражданин" см.: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 2. Ед. хр. 58; важнейшие фрагменты приведены в комментариях: Т. 7. Кн. 2. С. 379, 675, 786.
   
   С. 368. ...разговор ~ касательно способа появления статьи моей "Византизм и Славянство" в немецком переводе. -- Пуцыкович сообщил, что "с удовольствием" берется за это дело, однако не имеется никаких сведений о результатах. Также он пригласил Л. печататься в издаваемой им в Берлине газете.
   С. 368. ...в редакцию журнала Unsere Zeit... -- "Unsere Zeit. Deutsche Revue der Gegenwart" ("Наше время. Современное немецкое обозрение") -- ежемесячный литературный журнал, выходивший в Лейпциге в 1857--1891 гг. в издательстве "Брокгауз". В 1865--1887 гг. его редактором был поэт и прозаик и литературный критик Рудольф фон Готтшалль (1823--1909).
   С. 369. ...заказать книгопродавцу Бэру ~ Каталог философических сочинений, преимущественно школы Шопенгауера и Гартмана... -- Пуцыкович отвечал: "Каталог филос<офских> сочинений вышлю на днях" (РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 2. Ед. хр. 58). Речь в письме Л. идет об известной берлинской книготорговой и издательской фирме. Доктор медицины Бернгард Бер (Бэр; ок. 1810--?) в 1835 г. основал книжный магазин в "маленьком Пассаже" на левой стороне улицы Unter den Linden, первую книгу ("Эпидемия холеры") выпустил в 1837 г.; в 1840 г. в дело вошел шурин Бера М.-Э. Бок; в 1856 г. Бер отправился в длительное заграничное путешествие и передал издательство в полную собственность своему компаньону, с этого времени фирма носила название "В. Behr Verlag (Е. Bock)", в 1870--1873 гг. издательство принадлежало сыну Бока Эдмунду, а затем А. Блоху (1841--1899) и трем его сыновьям; в 1912 г. издательство было перекуплено Фр. Феддерсеном, оно продолжает существовать и в настоящее время. См. также: Т. 7. Кн. 2. С. 854. Сочинения Гартмана понадобятся Л. при работе над статьей "Как надо понимать сближение с народом?".
   

378. Графу Н. П. Игнатьеву. 21 марта 1880 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 3. Ед. хр. 1. Л. 62-- 63 об.
   Фрагмент впервые: ИП. С. 245; полностью (с неточностями): Хранить вечно. No 2. 2000. 1 дек. С. 10.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Игнатьева от 25 января 1880 г. (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 130. Л. 6--7).
   
   С. 369. ...в обновленном Князем Голицыным "Варшавском Дневнике". -- См.: Т. 7. Кн. 2. С. 762.
   С. 369. ...но до сих пор... -- Далее зачеркнуто: "газет<а>".
   С. 369. ...неудовольствие на мою литературную деятельность, о которой Вы мне говорили. -- Цитату из письма Игнатьева см. в прим. на с. 784--785.
   С. 370. ...бранил болгар ~ за то потрясение Церкви, которое они произвели... -- Ср.: "Что думать о народе, который возрождение свое начал прямо с борьбы противу той церковной Иерархии, правила и дух которой легли в основу его жизни, уставы и обычаи которой сохранили его в течение веков под гнетом иноверной власти?" (Т. 8. Кн. 1. С. 544).
   С. 370. ...что я в этих статьях "Востока" назвал "русским болгаробесием". -- Первая часть "Писем отшельника" носит название "Наше болгаробесие". Л. писал в этой статье, что болгары -- единственные, кого "мы не судим, кого не порицаем": "Только одни болгары у нас всегда правы, всегда угнетены, всегда несчастны, всегда кротки и милы, всегда жертвы и никогда не притеснители" (Там же. С. 539--540).
   С. 370. ...благодарить Кн<ягиню> Анну Матвеевну и Катер<ину> Леонидовну за их память... -- См. прим. на с. 702 и 541.
   С. 370. Брюлевский дворец -- дворец на Вежбовой ул. в Варшаве, построенный в 1754 г. гр. Г. фон Брюлем (1700--1763), первым министром короля польского и курфюрста саксонского Августа III. В XIX в. здесь размещались русские правительственные учреждения и редакция газеты "Варшавский дневник". В автографе адрес подписан вверху л. 62.
   

379. Н. Я. Соловьеву. 29 марта 1880 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 59. Л. 60--61.
   Фрагмент впервые: ИП. С. 246; также см.: Т. 9. С. 662.
   Печатается по автографу.
   
   После ссоры с Леонтьевым, произошедшей летом 1879 г.; Соловьев поддерживал переписку с его племянницей. 17 января 1880 г. он сообщил ей свои впечатления от статьи "Новый драматический писатель" (см.: Т. 9. С. 665).
   
   С. 371. ...мою накладную конторы Надежда. -- См. прим. на с. 755.
   С. 371. ...из моего прекрасного далёка (как говорит Гоголь)... -- Цитата из гл. 11 первого тома поэмы "Мертвые души".
   С. 371. ...прежде последнего дня... -- Имеется в виду день, когда Л. выгнал Соловьева из Кудинова.
   С. 371. Отношения наши... -- Перед этим зачеркнуто: "Мы".
   С. 371. ...всем нашим вкусам... -- Перед этим зачеркнуто: "во в<сех>".
   

380. Т. И. Филиппову. 29 марта 1880 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 31--32.
   Впервые: Пророки Византизма. С. 140.
   Печатается по м/п копии.
   
   Ответ на письмо Филиппова от 25 марта (Там же. С. 138--139) с запиской К. П. Победоносцева (не выявлена).
   
   С. 372. ...с запиской Победоносцева... -- Филиппов чрезвычайно высоко оценил статью Л. "Чем и как либерализм наш вреден?". Уже после напечатания первой ее части он писал: "Проносить имя ее, яко благо, буду всюду..." (Там же. С. 132). Вторую часть (ВД. 1880. No 59. 13 марта. С. 3--4) он послал Победоносцеву, от которого и получил отправленную Л-ву записку. 15 марта Победоносцев передал статью Л. Цесаревичу, рекомендуя прочесть ее и выражая радость, что "в первый раз нашелся человек, имевший мужество сказать правду о судах наших" (Письма <К. П. > Победоносцева к Александру III. T. I. М., 1925. С. 278). Цесаревич сообщил в тот же день, что прочел статью "с удовольствием" (К. П. Победоносцев и его корреспонденты. Письма и записки. T. I. Полутом 2-й. М.; Л., 1923. С. 1040). Победоносцев и без специальных указаний Филиппова следил за обновленной кн. Голицыным варшавской газетой. См.: Т. 7. Кн. 2. С. 773-- 774.
   С. 372. Веселаго был в 53--54 году моим начальником в университете. -- Феодосий Федорович Веселаго (1817--1895) -- историк русского флота, инспектор Московского университета (1854--1859), исправляющий должность помощника попечителя Казанского учебного округа, с 1860 г. -- цензор Санкт-Петербургского цензурного комитета. А. откликается на сообщение Филиппова о том, что Веселаго прочат на пост начальника Главного управления по делам печати (Пророки Византизма. С. 139).
   С. 372. ...ехал в Крым на войну... -- См.: Т. 10. Кн. 2. С. 327--328.
   С. 372. ...до моего большого романа! -- Имеется в виду роман "Пессимист" ("Против течения").
   

381. М. В. Леонтьевой. Конец февраля -- март 1880 г.

   Автограф (без начала): ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 44. Л. 6--6 об.
   Печатается по автографу.
   
   С. 372. ...но "Голос" и "Новое Время" назло всё игнорируют нас... -- Ср. с. 362.
   С. 372. ...скоро... -- Перед этим зачеркнуто: "на".
   С. 372. ...заставим его возражать. -- Если письмо датировать февралем 1880 г., можно предположить, что речь идет о статье "Чем и как либерализм наш вреден?".
   С. 373. ...Володе... -- В. В. Леонтьеву.
   С. 373. ...шипя... -- Перед этим зачеркнуто: "соб<ирается>".
   С. 373. ...к Шевичу... -- "к" вписано над тем же зачеркнутым. С. 373. Николая желаю отправить... -- ОН. Орлове см. прим. на с. 699.
   С. 373. ...дуется. -- Далее густо зачеркнуто полторы строки. "Вот такая Варька надоела <...> рассказа".
   

382. Т. И. Филиппову. 15 апреля 1880 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 32--34.
   Фрагменты впервые: Т. 6. Кн. 2. С. 696--697; Т. 7. Кн. 2. С. 772, 773; Т. 8. Кн. 2. С. 819; полностью: Пророки Византизма. С. 141--143.
   Печатается по копии.
   
   Ответ на несохранившееся письмо Филиппова.
   
   С. 373. ...решил ехать в Петербург... -- Поездка была задумана для поиска субсидий или частных пожертвований на издание "Варшавского дневника".
   С. 373. ...где идет речь о повести Коваленской... -- Л. написал, видимо, по просьбе Филиппова, для "Варшавского дневника" (1880. No 77. 8 апр.) рецензию на повесть Александры Григорьевны Коваленской (урожд. Карелиной; 1829--1914) "В сорочке родилась" (Русская мысль. 1880. No 2. С. 136--157), оценив в ней в первую очередь "проповедь смирения перед Богом и примирения с горестями и утратами жизни" (Т. 9. С. 135). Рецензия вошла впоследствии в сборник "Восток, Россия и Славянство" (М., 1886. T. II. С. 223--230).
   С. 373. ...выехать в четверг или пятницу на Святой неделе и быть в Петербурге в субботу или в воскресенье Фоминой. -- День Св. Пасхи в 1880 г. -- 20 апреля, соответственно, Фомино воскресенье (первое воскресенье после Пасхи) приходилось на 27 апреля.
   С. 374. ...я ему становлюсь ~ не дешево... -- Губастов позднее вспоминал о том, что Л. "оказался дорогим и неудачным журналистом" (цит. по: Т. 7. Кн. 2. С. 762).
   С. 374. "Берег" -- см. прим. на с. 785.
   С. 374. ...Суворин... -- т. е. "Новое время".
   С. 374. ..."Молва"... -- Вопреки утверждению Л., "Молва" откликалась на статьи "Варшавского дневника" в январе. См.: Т. 7. Кн. 2. С. 766--767.
   С. 374. "Страна" -- газета, выходившая в Петербурге в 1880--1883 гг.; редактор-издатель -- Л. А. Полонский (см.: Т. 7. Кн. 2. С. 806).
   С. 374. ...когда Вы, Победоносцев, Маркевич, Ф. Н. Берг, Вс. Крестовский и другие люди ~ симпатии свои... -- Филиппов писал 25 марта: "...Вы не можете себе представить того освежения и той тонкой прохлады, которую испытываю я при чтении Ваших статей. Какая самобытность мысли и какая мужественная откровенность исповедания! Наконец, какое изящество -- преимущественно внутреннее -- в самом изложении" (Пророки Византизма. С. 138). О записке Победоносцева см. прим. на с. 789. Б. М. Маркевич благодарил Л. за защиту от газетной травли (см.: Т. 7. Кн. 2. С. 803--804); Берг сообщал впечатления от "Варшавского дневника" в письмах к Губастову (см.: Там же. С. 765-- 766, 783; Губастову же писал о газете и бар. Ф. Р. Остен-Сакен; Там же. С. 783); прозаик Всеволод Владимірович Крестовский (1840--1895), старый знакомый Л., 29 января 1880 г. отвечал на его письмо с приглашением сотрудничать в газете (см.: Там же. С. 784--785), а позднее, в мае, прислал главу из своего романа "Тьма Египетская" (см.: Там же. С. 777).
   С. 374. О службе в Петербурге и о "книге для народа" поговорим. -- По-видимому, Филиппов предложил подыскать Л. должность в Петербурге. См. также прим. на с. 761.
   С. 375. ...подобно Евгению Маркову ~ жить на родине... -- Публицист и прозаик Е. Л. Марков (некоторые его статьи Л. высоко ценил) вернулся в 1870 г. в свое имение Патебник в Щигровском уезде Курской губ., откуда неоднократно выезжал в путешествия, дававшие ему темы для новых книг.
   С. 375. ...сообща через наследника... -- Из записки Победоносцева (см. прим. на с. 789) Л. уже знал, что Цесаревич с одобрением читает "Варшавский дневник".
   С. 375. ...или бы Цитович ~ дал бы мне рублей 200 помесячно... -- См. прим. на с. 785.
   С. 375. ...в книгу для народа у меня есть в голове прекрасная повесть... -- О намерении Л. написать рассказ "Варька" вспоминала и М. В. Леонтьева (Т. 6. Кн. 2. С. 128).
   С. 375. ...начинания Князя... -- Речь идет о кн. H. Н. Голицыне.
   С. 376. Не Вы же это написали в Береге о Вселенском Соборе? -- Речь идет о статье в рубрике "Внутреннее обозрение" (Берег. 1880. No 28. 12 апр. С. 2--3), вызванной толками печати о возможном приезде на коронацию Александра III предстоятелей Восточных Церквей как поводе для проведения Вселенского Собора.
   С. 376. Что-то есть Ваше, хотя, кажется, и не совсем!-- Действительно, большинство высказанных автором статьи идей Филиппов вполне разделял. Здесь доказывалось, например, что уже сама встреча патриархов могла бы, предваряя Вселенский Собор, "установить единообразие во взглядах на некоторые догматические и канонические вопросы, по которым в настоящее время существует разделение" (Там же. С. 3). Сам же Собор мог бы способствовать воссоединению старообрядцев с Церковью, отменив клятвы на старый обряд, наложенные Московским Собором 1667 г. В то же время нельзя быть уверенным, что Филипповым могла быть высказана мысль о том, что в Соборе должны принять участие и "вожди зарождающихся так называемых национальных западных Церквей, стремящихся к воссоединению с Церковью православною, каков, например, глава старокатоличества, достопочтенный Деллингер". И уж совершенно невозможны под пером Филиппова выражение о Соборе: съезд "всех интеллигентных представителей христианского православного мировоззрения", а также апеллирующая к обычаям века сего мотивировка созвания Собора вроде следующей: "Мы живем в век политических конгрессов, съездов ученых <...> в век господства совещательной формы решения всякого рода вопросов. Неужели будет игнорировать этот способ решения своих проблем и недоразумений Церковь православная..." (Там же).
   С. 376. ...ночная работа ~ по поводу статьи Берега о Соборе. -- Едва ли Л. выполнил эту "ночную работу" (или выполнил так, как собирался, т. е. написав заметку, работа над которой требовала много времени). Отклик на статью "Берега" появился в "Варшавском дневнике" лишь 25 апреля (Газета "Берег" о Вселенском Соборе // ВД. 1880. 25 апр. No 84. С. 4--5) и представлял собой фактически короткие врезки в перепечатанную почти целиком статью петербургской газеты. Эти фрагменты могут принадлежать как Л., так и кн. Голицыну, который мог завершать работу уехавшего в Петербург сотрудника. В тексте встречается, например, слово "болгароманы", которое Л. не употреблял.
   

383. В. В. Леонтьеву. 21 апреля 1880 г.

   Автограф: ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 44. Л. 7--8 об.
   Печатается впервые.
   
   С. 376. ...я телеграфировал... -- Перед этим зачеркнуто: "сход<и>".
   С. 376. ...Фалееву... -- См. прим. на с. 617.
   С. 376. ...бумагу... -- Далее зачеркнуто: "о переводе".
   С. 376. ...360 рублей. -- Далее зачеркнуто: "с тем чтобы".
   С. 377. ...Кудиново не рискует... -- Исправлено, было: "Кудинову".
   С. 377. ...хоть часть... -- Далее зачеркнуто: "содр / ост<альные>".
   С. 377. ...прежде... -- Перед этим зачеркнуто: "у".
   С. 377. Днепровский Иван Алексеевич -- коллежский регистратор (позднее -- коллежский секретарь), бухгалтер Калужского Общества взаимного кредита.
   С. 377. Бутчик Павел Тимофеевич -- действительный статский советник, начальник Калужской губернской почтовой конторы (1881--1883), директор Калужского Общества взаимного кредита.
   С. 377. ...до конца Фоминой... -- См. прим. на с. 791.
   С. 377. ...после Фоминой... -- Перед этим зачеркнуто: "я".
   С. 377. ...в Кудиново -- не прерывая... -- Было: "и не прерывая".
   С. 377. ...на мои именины. -- 21 мая.
   С. 377. Губастов будет непременно... -- Побывать в Кудиново Губастов не успел.
   С. 377. ...если я... -- Далее зачеркнуто: "уе<ду>".
   

384. В. В. Леонтьеву. 29 апреля 1880 г.

   Автограф: ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 44. Л. 9--9 об.
   Печатается впервые.
   
   С. 378. ...Катков... -- Перед этим зачеркнуто: "В".
   С. 378. Поэтому... -- Далее зачеркнуто: "если д".
   С. 378. ...уж... -- Написано после того же зачеркнутого.
   С. 378. ...обедаю у Игнатьева; завтра буду у Гр<афини> Блудовой... -- См. прим. на с. 763.
   

385. В. В. Леонтьеву. Начало мая 1880 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 44. Л. 10.
   Печатается впервые.
   
   С. 378 ...Самбикиной в Оптину... -- См. прим. на с. 728.
   С. 379. ...нельзя. -- Далее зачеркнуто: "а".
   

386. К. П. Победоносцеву. 27 мая 1880 г.

   Написано под диктовку М. В. Леонтьевой; от слов "С глубочайшим почтением" -- автограф: РГИА. Ф. 1574. Оп. 1. Ед. хр. 92. Л. 1--4 об. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 3. Ед. хр. 2.
   Впервые (с неточностями): Хранить вечно. No 2. 2000. 1 дек. С. 10.
   Печатается по рукописи.
   
   Рукопись в плохом состоянии, надрывы и т. д. (это было уже ко времени создания м/п копии). Лакуны восстановлены в большинстве случаев безоговорочно.
   Победоносцев ответил на это письмо, что следует из упоминания Леонтьевым своего нового послания к нему (ср.: "Недавно в ответе Победоносцеву...", с. 395), но, к сожалению, оба текста нам не известны.
   
   С. 379. Высокое внимание, которым Вы удостоили литературную деятельность мою в Варшавском Дневнике... -- Л. имеет в виду как сообщенную ему Филипповым записку (см. с. 789), так и устные отзывы, услышанные при встрече в Петербурге в доме кн. В. П. Мещерского. Ср. в письме к Филиппову от 6 июля 1885 г.: "Если еще вспомню Победоносцева, который при Вас и при стольких людях у Мещерского заявлял, что он признает публицистами только Каткова и меня..." (Пророки Византизма. С. 288).
   С. 379. ...по случаю назначения нового Генерал-Губернатора... -- 18 мая 1880 г. варшавским генерал-губернатором был назначен Петр Павлович Альбединский (1826--1883), генерал от кавалерии (с 1878).
   С. 379. ...органа, который Вы сами признаете за самый прямой в защите глубоко потрясенных охранительных начал отчизны нашей. -- Победоносцев мог повторить Л. те же слова, что в январе 1880 г. писал Цесаревичу: "Варшавский дневник" ведет "открытую борьбу со всеми разрушительными учениями и с бессмысленными идеями и затеями петербургских журналов"; так "у нас еще не решались писать" (цит. по: Т. 7. Кн. 2. С. 774).
   С. 380. ...отзывов, которые мы ~ слышали и читали... -- См. прим. на с. 792.
   С. 380. ...в то время, когда <Гурко> переходил Балканы... -- Т. е. в июле 1877 г.
   С. 381. Ту Записку, которую я Вам читал... -- Речь идет, по-видимому, о первой редакции записки о "новой консервативной газете" (см. прим. на с. 820).
   С. 381. ...у обоих Московских Викарных Епископов, у Попечителя Князя Мещерского... -- Амвросий (в міру прот. Александр Иосифович Ключарев; 1820--1901) -- епископ Дмитровский, первый викарий Московской епархии (с 1878), до пострижения в монашество -- протоиерей; с 1882 г. архиепископ Харьковский и Ахтырский; известный проповедник. Алексий (в міру Александр Федорович Лавров-Платонов; 1829--1890) -- епископ Можайский (с 1878); профессор канонического права Московской духовной академии (с 1864), овдовев в 1877 г., принял монашество, с 1882 г. епископ Дмитровский, в марте--мае 1885 г. -- епископ Таврический и Симферопольский, впоследствии епископ (с 1886-- архиепископ) Литовский и Виленский; известен своими статьями против реформы духовного суда, член Славянского благотворительного общества. Посетить епископов Л. посоветовал Филиппов. Преосвященный Алексий был одним из самых близких Филиппову по духу русских иерархов (ср. отзыв о нем в письме к Л. от 1 июля 1882 г.: Пророки Византизма. С. 226; см. также отзыв в письме к гр. А. Г. Толстой от 29 июня 1878 г.: Там же. С. 148). О епископе Амвросии, после перевода его в Харьков, в письме к той же корреспондентке от 7 сентября 1882 г. Филиппов отзывался так: "Не было никакой надежды на то, чтобы он ужился с новым Митрополитом, который не мог бы спокойно переносить явного превосходства над ним его викария; это самое опасное для подчиненного положение, когда и все со стороны видят, и сам начальник сознает свою перед ним несостоятельность" (Там же). Кн. Николай Петрович Мещерский (1829--1901) -- попечитель Московского учебного округа в 1874--1880 гг., брат кн. В. П. Мещерского.
   С. 382. ...судя по его письмам, он не отчаявается еще в успехе... -- Напротив, еще 16 мая кн. Голицын писал: "Теперь не времена Закревского, и купцы -- совсем другие... Вот Аксаков <...> тот может с них цапнуть для своей газеты <...>. Но только он, а не мы, и не наши петербургские патроны" (Т. 7. Кн. 2. С. 777).
   

387. Т. И. Филиппову. 30 мая 1880 г.

   Рукой М. В. Леонтьевой; дата, заглавие ("Копия с письма, отправленного в Петербург") и подпись -- автограф: ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Ед. хр. 2084. Л. 9--10 об.
   Цитируется: T. 7. Кн. 2. С. 779.
   Впервые: Пророки Византизма. С. 146--147.
   Печатается по рукописи.
   
   Вверху л. 9 рукой Филиппова написано: "Копия". В начале мая 1880 г., во время своего пребывания в Петербурге, куда Леонтьев приехал хлопотать о субсидии для "Варшавского дневника", он несколько раз виделся с Филипповым.
   
   С. 383. ...во Ржеве или Петербурге. -- Каждый год Филиппов много времени проводил на родине, во Ржеве, где у него был собственный дом. На этот раз Филиппов уехал из столицы 10 мая (устанавливается по письму к К. Н. Бестужеву-Рюмину от 8 мая 1880 г.; РО ИРЛИ. 25084. Л. 7), вернулся в Петербург в день кончины Имп. Марии Александровны (об этом говорится в его письме к гр. А. Г. Толстой от 30 мая 1880 г.; см.: Пророки Византизма. С. 147), т. е. 22 мая, а 6 или 7 июня собирался в Москву. О дальнейших планах он сообщал гр. Толстой: "Из Москвы я думаю проехать в Оптину пустынь и уже оттуда пущусь за границу, на Варшаву. В Оптину собираются со мною еще несколько человек, так что мы там устроим нечто вроде соборного совещания" (Там же). Но эти планы были скорректированы осложнением болезни глаз (см. письмо от 2 июля 1880 г.: Там же. С. 149--151).
   С. 383. ...приехал домой... -- См. с. 379.
   С. 383. ...был у обоих Викарных... -- См. прим. на с. 796.
   С. 383. О Ксеносе справки навел... -- См. прим. на с. 512.
   С. 383. ...к Троицыну дню... -- Троицын день в 1880 г. приходился на 8 июня.
   С. 383. Племянника моего ~ перевели ~ на станцию Троицкая... -- Станция Ряжско-Вяземской железной дороги; уже осенью 1880 г. выявится первая растрата В. В. Леонтьева (ср. с. 402), и только хлопоты дяди помогут ему еще около года удержаться на этом месте, не попав под суд. Летом 1881 г. В. В. Леонтьев поступит урядником на станцию Мятлево той же дороги. См. также с. 444.
   С. 384. ...Мятлевым (с которого Вам ко мне сворачивать)... -- Возможно, Филиппов намеревался посетить Кудиново после поездки в Оптину (см. прим. к с. 383). Ср. в письме кн. Голицына от 21 мая 1880 г.: "...примусь за записку <...>. Надеюсь, что она поспеет к тому именно времени, когда Филиппов будет у Вас" (Т. 7. Кн. 2. С. 779).
   

388. В. В. Леонтьеву. 25 августа 1880 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 44. Л. И.
   Печатается впервые.
   
   С. 384. ...и без всяких... -- "и" вписано над зачеркнутым: "с".
   

389. К. А. Губастову. 13 сентября 1880 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 90--93 об.
   Впервые с сокращениями: РО. 1896. No 1. С. 421--423.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на несохранившееся письмо Губастова (предшествующее было от 15 июня; ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 64--65). Губастов напишет Леонтьеву 7 октября (Там же. Л. 66--67 об.).
   
   С. 385. ...той тоской... -- "той" вписано над зачеркнутым: "вашей".
   С. 385. ...следить за лечением... -- Перед этим зачеркнуто: "лечить".
   С. 385. ...возражения Достоевскому... -- Речь идет о статье "О всемірной любви" (ВД. 1880. No 162. 29 июля. С. 3--4; No 169. 7 авг. С. 3--4; No 173. 12 авг. С. 3--4), которая в 1882 г. войдет в брошюру "Наши новые христиане".
   С. 385. ...труда срочного... -- Перед этим зачеркнуто: "мысли".
   С. 385. ...с заботами о дорогом человеке, с ответственностью за жизнь его... -- Было: "с заботами о дорогом человеке, за жизнь которого".
   С. 385. ...прямо... -- Перед этим зачеркнуто: "почти".
   С. 386. ...жили в долг, заживали аренду вперед... -- Губастов ответит: "Вчера был у Филиппова, которому послал несколько дней тому назад на прочтение Ваше последнее письмо <...>. Скрывать от него Ваше положение не счел нужным. Тертий Иванович обливался слезами, узнав до чего опять судьба, злая судьба Вас довела. Pour aller au plus pressé <Чтобы сделать самое неотложное, фр.>, он принял меры, чтобы Вам выслали из Москвы (кто -- не знаю!) 150 рублей" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 66).
   С. 386. ...уплативши вовремя долг ~ в один из калужских Банков... -- См. п. 384, с. 378.
   С. 386. ...сохранил... -- Перед этим зачеркнуто: "мог".
   С. 386. ...350... -- Исправлено, было: "310".
   С. 386. ...даже в келльи самого покойного О. Климента... -- Под кельей здесь понимается не комната, а отдельный дом. Для о. Климента он был построен на средства гр. А. П. Толстого; см.: Т. 6. Кн. 1. С. 293; Кн. 2. С. 426.
   С. 386. ...на том столе... -- После "на" зачеркнуто: "его".
   С. 386. ...свершается... -- Вписано над зачеркнутым: "случается".
   С. 386. Около месяца... -- Перед этим зачеркнуто: "Но я решился".
   С. 386. ...был в таком... -- Перед этим зачеркнуто: "впал".
   С. 386. ...повести для Каткова... -- В 1880 г. Л. предложил Каткову повесть "Египетский голубь".
   С. 387. ...одного из здешних очень умных иеромонахов... -- Возможно, как и в дневниковой заметке 1879 г., где упомянут умный и начитанный оптинский иеромонах "От. А..." (Т. 6. Кн. 2. С. 15, 16); речь идет о преп. Анатолии Оптинском (впрочем, он, будучи скитоначальником, носил сан архимандрита, а не иеромонаха).
   С. 387. Отдельно... -- Перед этим зачеркнуто: "Ну".
   С. 387. ...жду решения моей судьбы Лорис-Меликовым. -- Цензура находилась в ведении МВД, которое в августе 1880 г. возглавил гр. Михаил Тариелович Лорис-Меликов (1825--1888). Еще в июле документы Л., необходимые для приема на службу, были направлены в Петербург (см.: Пророки Византизма. С. 149). Губастов и в этом вопросе спешил прийти на помощь Л.: "Тотчас же был опять у Абазы, который в 100-й раз уверил, что Вы будете назначены в Москву цензором, лишь освободится место, и что он ждет только представления от Кожухова. Запросили последнего. Он ответил, что просьба об отставке NN (не помню, кто должен выходить в отставку) уже послана 29 июля. / Почему до сих пор NN не уволен?... вероятно, вследствие русских приемов делать дела. Абаза не нашелся что сказать по этому запозданию. Теперь он поехал в Москву и оттуда в Ливадию. В Москве он обещался окончательно условиться с Кожуховым и по возвращении сюда привести все дело к окончанию. Назад вернется в конце октября. / Т. И. Филиппов не сомневается, что во всем этом запоздании нет никаких скрытых подводов, и что все кончится как следует. Просто не спорится дело это -- и больше ничего! / Да утешат Вас эти известия и да укрепят в убеждении, что люди стараются делать, что можно" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 66--67). Упомянут Николай Саввич Абаза (1837--1901), начальник Главного управления по делам печати в 1880--1881 ГГ.
   С. 387. ...жизнь цензора... -- Вписано над зачеркнутым: "и Ценз<орство> / Цензорство".
   С. 387. Покойнее... -- Далее зачеркнуто: "литературно<го>".
   С. 387. ...ваше "неоставление" насчет варшавского места... -- Губастов, переведенный из Варшавы, предлагал похлопотать о назначении Л. на свое место (ср. с. 396), однако в письме от 7 октября сообщил о неудаче: "В Варшаву Альбединский хлопочет о назначении какого-то Паскевича. Гирс и тут спасовал и не посмел заикнуться о Вас" (Там же. Л. 67 об.).
   С. 387. ...с удовольствием. -- Перед этим зачеркнуто: "с благодарно<стью>".
   С. 388. ...фанфаронством. -- Далее зачеркнуто: "Са<м>".
   С. 388. ...любви. -- Далее зачеркнуто: "Переезд в М<оскву>".
   С. 388. ...нанимаю ей ~ скромную квартирку в Козельске... -- М. В. Леонтьева вспоминала: "Лизавете Павл<овне> дядя нанял квартиру в Козельске недалеко от меня; определил Варю к ней; а сам с Николаем опять занял келью в скиту..." (Т. 6. Кн. 2. С. 136).
   С. 388. И я нахожу... -- "И" написано поверх "Я".
   С. 389. Для спасения... -- Перед этим зачеркнуто: "Д".
   С. 389. ...у г-жи Матвеевой. -- См. прим. на с. 728.
   С. 389. См. ниже ~ под конец письма... -- Приписка сделана Л. в последний момент в левом верхнем углу первой страницы письма, отсюда и отсылка к его концу.
   

390. Т. И. Филиппову. 9--10 октября 1880 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 35--43.
   Цитируется: Т. 6. Кн. 2. С. 383; Т. 8. Кн. 2. С. 780.
   Впервые: Пророки Византизма. С. 156--164.
   Печатается по м/п копии.
   
   Ответ на письма Филиппова от 27 сентября и от 6 октября (Там же. С. 153--156). В первом из них Филиппов сообщал о своих надеждах на переход к нему издания "Санкт-Петербургских ведомостей", точнее на установление над этой газетой "тройственного протектората" -- из Лорис-Меликова, Победоносцева и его (Там же. С. 153), и приглашал Леонтьева к сотрудничеству в этой газете. В следующий раз Филиппов напишет 16 октября (Там же. С. 167--168).
   
   С. 390. ...тетрадь, написанная вся года два тому назад. -- Речь идет о "Моей исповеди", написанной в декабре 1878 г. в Козельске для старца Амвросия (тетради хранятся в ОР ГЛМ). См.: Т. 6. Кн. 1. С. 228--252; Кн. 2. С. 382--384.
   С. 390. ...с первого обращения моего в Православие... -- В июле 1871 г. Л. пережил смертельно опасную болезнь, во время которой дал обет перед иконой Божией Матери в случае исцеления поехать на Афон и стать монахом.
   С. 390. ...давнего друга... -- Возможно, речь идет о Николае Михайловиче Бобарыкине (Боборыкине), будущем душеприкащике Л.
   С. 390. ...рука Божия <не> тяготела на мне. -- См. прим. на с. 702.
   С. 390. Игнатьев собирается рекомендовать ~ Государь отправляет его в Вену ~ удаляется в Киев. -- См. прим. на с. 604. В Киеве у Игнатьевых был свой дом, здесь он переживал свою опалу.
   С. 390. Губастову ни одна из его попыток в мою пользу не удается. -- См. прим. на с. 704, 799.
   С. 390. ...удивляетесь, что не можете ~ обыкновенного места мне найти. -- Летом 1880 г. Филиппов, восхищенный статьями Л. в "Варшавском дневнике", задумал рекомендовать его Победоносцеву для службы при Синоде (см. письмо к М. И. Филипповой от 15 августа; ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Ед. хр. 3135. Л. 41 об.).
   С. 391. ...если бы Лорис-Меликов ~ достал бы сам где-нибудь 150 000 р<уб.> для моей газеты... -- Филиппов ответит: "Я верно писал к Вам неясно; вовсе не гр. Л<орис>-Меликов, а я отыскиваю капитал..." (Пророки Византизма. С. 167).
   С. 391. ..."согласен ли я запречься в корень?" -- Филиппов писал: "...я берусь за дело единственно в той надежде, что Вы в него вступите и ему посвятите Ваши замечательные дары. Обеспечение должно быть очень хорошее, без этого нельзя и начинать дела <...>. Будет для Вас место и в Св. Синоде; подыщем. И квартира. Лишь бы только Бог благословил наше начинание. Теперь ищем денег и соображаем. Дайте мне Вашу руку на то, что Вы впряжетесь в корень, если дело состоится" (Пророки Византизма. С. 153).
   С. 391. ...что говорил Вам в вагоне. -- Об этой же встрече см. с. 415.
   С. 391. "...Ныне отпущаешь раба Твоего"... -- Лк. 2: 29.
   С. 392. ..."другой бы давно умер ~ какие силы Он вам дал!" -- Ср. с. 288.
   С. 392. Чем будет отзываться тройной Протекторат... -- См. выше, с. 800.
   С. 392. ...скромная пенсия содержит в Козельске ~ бедную жену мою. -- См. прим. на с. 800.
   С. 392. ...тот хозяин ~ о котором Вы говорите... -- Ср.: "Я употреблю свои усилия на то, чтобы материальная сторона издания была оставлена на какого-нибудь верного человека. "Вы же в служении слова да пребудете". Имя же редактора или соредактора (не знаю, как выдет) должно будет принадлежать Вам" (Пророки Византизма. С. 153--154).
   С. 393. ...повесть Каткову... -- См. прим. на с. 799.
   С. 393. С отцом Ювеналием поговорю... -- Имеется в виду архимандрит Ювеналий (в міру Иван Андреевич Половцев; 1826--1904), живший с 1871 г. в Оптиной пустыни на покое, до вызова в 1892 г. на епископскую кафедру (см. о нем: Т. 6. Кн. 2. С. 430--431; Т. 9. С. 743--744). 27 сентября Филиппов высказал одобрение тому, что о. Ювеналий не покидает Оптину (видимо, было какое-то предложение настоятельства), однако добавлял: "Но умоляйте его, чтобы от епископства не отказывался" (Пророки Византизм. С. 154).
   С. 393. ...à double fond... -- С двойным дном (фр.).
   С. 393. ...Марии Ивановне и дочерям... -- См. прим. на с. 714.
   С. 393. ...другое письмо Ваше о 150 р<уб.> и о Всев<олоде> Соловьеве. -- "Вчера писал к моему другу в Москву, чтобы он послал Вам 150 р. в бессорочную ссуду. <...> Помогите мне выбрать имя, которое могло бы стоять на издании. Мне кажется, хорошо бы устроиться с Всеволодом Соловьевым. Он и к Вам имеет нежность, и меня почитает" (Там же. С. 155). См. также прим. на с. 798.
   С. 393. ...московский друг Ваш... -- Возможно, подразумевался Я. С. Лабзин; см.: Пророки Византизма. С. 178--179 и прим. на с. 819.
   С. 394. ...пишете, что назначение на службу состоится на днях... -- "Абаза в Москве, будет назад на этой неделе; за тем состоится немедленное Ваше определение" (Там же).
   С. 394. ...в келье покойного Климента... -- См. прим. на с. 799.
   С. 395. ...племяннице... -- Е. В. Самбикиной.
   С. 395. Вы пишете: "будьте бодрее". -- Ср.: "Будьте пободнее. Я вижу, что Вы проходите школу сурового опыта. Что же делать?" (Там же. С. 155).
   С. 395. ...в ответе Победоносцеву ~ об унынии... -- Победоносцев ответил на письмо Л. от 27 мая 1880 г., а тот в свою очередь отвечал ему (письма не сохранились).
   С. 395. ...беседы с духовником... -- Речь идет о старце Амвросии.
   С. 395. ...поиграть в бирюльки (из серных спичек) с мальчиком, который мне давно служит... -- Бирюльки -- старинная русская игра, заключавшаяся в том, что из кучки мелких фигурок нужно пальцем или крючком вытаскивать эти предметы один за другим, не задев и не рассыпав при этом остальных. Настоящие бирюльки (маленькие деревянные фигурки различной формы, часто с просверленными отверстиями) Л. и его слуге Н. Орлову заменяли спички.
   С. 395. ...отец игумен... -- Преп. Исаакий Оптинский; см. прим. на с. 612.
   С. 396. ...Гирс предлагает ~ мальчишечье место в Варшаве в полторы тысячи... -- Л. предлагалось место Губастова (дипломатического чиновника при генерал-губернаторе), который вскоре (в 1881) получил назначение консулом в Вену.
   С. 396. ...Катков ~ прощает мне долг... -- Ср. с. 383. Как выяснится впоследствии, "прощение" было временным: уже в 1881 г., печатая роман "Египетский голубь", Катков вновь будет вычитать половину гонорара в счет погашения старого долга Л. (см. с. 439).
   С. 396. ...Суворин "венчает" меня таким отзывом: "некто г. Леонтьев, пишущий в "Варш<авском> Дневнике""... -- Л. имеет в виду заметку в рубрике "Среди газет и журналов", начинавшуюся словами: "Некто г. Леонтьев помещает в "Варшавском Дневнике" уже вторую длинную статью..." (НВр. 1880. No 1581. 24 июля. С. 2).
   С. 396. ...о газете. Вс. Соловьева я очень люблю... -- См. прим. на с. 802.
   С. 397. ...спросите у Губастова... -- Губастов впоследствии критично отзывался о служебной деятельности Л.; см.: Сборник. С. 190.
   С. 397. ...вернее "нетерпения". -- В м/п копии: "хотя "усталость" вернее "нетерпение"".
   С. 397. ...переманить ~ Голицына... -- Отклик на слова Филиппова: "Кн. Голицын не входит в мои соображения единственно потому, что он на такое издание не пойдет. Оно принадлежит правительству, которое в собственность его никогда не уступит. На 8 лет Комаров его арендует. А кн. Голицын <...> говорил, что он пойдет только в такую газету, которая, будучи основана на паях, могла бы чрез известный срок быть им выкуплена и обратиться в его собственность" (Пророки Византизма. С. 154). О В. В. Комарове см. на с. 806.
   

391. H. Т. Леонтьевой. 12 октября 1880 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 53. Л. 1--2.
   Печатается по автографу.
   Единственное сохранившееся письмо Леонтьева к жене его племянника.
   
   С. 398. ...как только Лорис-Меликов вернется из Ливадии, будет решена моя судьба... -- См. прим. на с. 799. Граф М. Т. Лорис-Меликов приехал в Петербург 18 октября 1880 г., назначение, однако, состоится позже (см. прим. на с. 806).
   

392. Т. И. Филиппову. 23 октября 1880 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 43--45.
   Впервые: Пророки Византизма. С. 168--170.
   Печатается по м/п копии.
   
   Ответ на письмо Филиппова от 16 октября (Там же. С. 167--168).
   
   С. 399. ...готовиться к отъезду... -- Отъезд отложится еще на месяц. См.: Там же. С. 170.
   С. 399. ...скоропостижные (как Вы выражаетесь) сборы... -- Ср.: "...если назначение Ваше состоится 24, 25 окт<ября>, то я Вам телеграфирую, и Вы приезжайте из Оптиной в Москву скоропостижно" (Там же. С. 168). Телеграмму о назначении Л. получит только 21 ноября (см. с. 400).
   С. 399. .. .их две отсюда до Калуги... -- Жиздра и Ока.
   С. 399. Лорис-Меликов вернулся, судя по газетам... -- О возвращении министра из Ливадии см., например: НВр. 1880. No 1668. 19 окт. С. 4. Л. откликался на слова Филиппова: "...утверждение Ваше в должности состоится тотчас по приезде гр. Лориса; а его ожидают 22 октября" (Пророки Византизма. С. 167).
   С. 399. Насчет участия моего ~ заочно... -- Ответ на слова Филиппова: "...решив начать газету при Вашем заочном содействии..." (Там же).
   С. 399. ...вроде 160 000 Цитовича... -- См. прим. на с. 785.
   С. 399. ...полу-реакционная, полу-прогрессивная ~ система. -- Идея "охранительного социализма" вызревала у Л. с 1878-- 1879 гг. (cp.: Т. 6. Кн. 2. С. 12--13). Он самостоятельно пришел к тому, чему позднее нашел параллель в книге Г. Спенсера "Человек против государства" (в рус. пер.: Спенсер Г. Грядущее рабство. СПб., 1884). Об этих взглядах Л., отразившихся в "Записке о необходимости новой большой газеты в С.-Петербурге" (см.: Т. 8. Кн. 1. С. 8--9), был хорошо осведомлен Губастов. 13 мая 1881 г. -- со вступлением гр. Игнатьева на пост министра внутренних дел -- он посоветует Л.: "Не пишите пока Игнатьеву о будущей социальной программе. Он еще гонится за настоящим и отнесется к ней недоброжелательно" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 76 об.).
   С. 399. ...рад видеть Вс. Соловьева редактором... -- См. прим. на с. 802.
   С. 399. ...если я говорил о Ф. Н. Берге... -- См. с. 397. Филиппов отклонил предложение Л. словами: "Берг имеет верное и обеспеченное положение в "Ниве" и Соловьева он, по моему мнению не стоит" (Пророки Византизма. С. 168).
   С. 400. ...сентиментальностей... -- В м/п копии: "сантиментальностей".
   С. 400. ...наигрывать на одной и той же теме невозможной любви... -- Имеется в виду: любви, невозможной на земле.
   С. 400. 150 р<уб.> никаких не получал. -- См. прим. на с. 802.
   

393. В. В. Леонтьеву. 22 ноября 1880 г.

   Автограф: ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 44. Л. 12.
   Печатается впервые.
   
   С. 400. ...получил ~ телеграмму о назначении меня Цензором в Москву. -- Это могла быть телеграмма Т. И. Филиппова (cp. с. 804). Приказ о назначении Л. исправляющим должность цензора датирован 19 ноября, на следующий день об этом будет уведомлен начальник Московского цензурного комитета (в тот же день он напишет Л., см.: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 41. Л. 2), но только 22 ноября на заседании Комитета телеграмма Н. С. Абазы будет оглашена, а на следующем заседании (26 ноября) постановят известить Л. о назначении и вызвать его на службу (см.: Т. 10. Кн. 1. С. 373--374). 27 ноября Л. получит предписание Кожухова и ответит ему, что явится на службу в первых числах декабря.
   С. 400. Надеюсь ночевать у тебя в Троицком... -- Перед "ночевать" зачеркнуто: "быть". Срок отъезда назван в следующем письме (с. 401).
   

394. В. В. Комарову. 28 ноября 1880 г.

   Автограф: РО ИРЛИ. Ф. 92. Ед. хр. 24.
   Печатается по автографу.
   
   Виссарион Виссарионович Комаров (1838--1907/1908) -- публицист, редактор газеты "Санкт-Петербургские ведомости" (1879--1883), издатель-редактор газеты "Свет" (1882--1907); до 1871 г. служил в штабе военно-учебных заведений, в отставку вышел в чине полковника, участвовал в сербской и русско-турецкой войнах. Знакомство с Леонтьевым могло состояться в Петербурге весной 1880 г. В публикуемом письме Леонтьев отвечает Комарову на приглашение сотрудничать в "Санкт-Петербургских ведомостях" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 149).
   
   С. 401. ...на несколько дней был в отлучке из Монастыря... -- Вероятно, Л. ездил в Калугу для уплаты процентов в банк.
   С. 401. ...назначен Цензором в Москву... -- См. прим. к с. 400.
   С. 401. ...Председателя Ценз<урного> Комитета... -- О Е. А. Кожухове см. прим. на с. 811--812.
   С. 401. ...в почтении... -- Было: "в моем почтении".
   

395. В. В. Леонтьеву. 9 декабря 1880 г.

   Автограф: ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 44. Л. 13.
   Печатается впервые.
   
   У В. В. Леонтьева произошли крупные неприятности по службе: возможно, обнаружился начет.
   
   С. 402. ...написал ~ Филиппову ~ для влияния на Усова. -- Письмо не сохранилось; Усов -- вероятно, чиновник ведомства Министерства путей сообщения.
   С. 402. ...определи Таисиного зятя... -- Ср. с. 384.
   С. 402. ...пригласи сестру гостить к себе... -- Племянник неправильно поймет эти слова (ср. с. 403).
   

396. В. В. Леонтьеву. 16 декабря 1880 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 44. Л. 14--15 об.
   Печатается впервые.
   
   С. 402. ...прямо в руки Начальнику. -- В другом письме (с. 407) названа фамилия начальника Троицкой станции -- Иванов.
   С. 403. Не жить... -- Перед этим зачеркнуто: "Жи<ть>".
   С. 403. ...тебе... -- Вписано над зачеркнутым: "На<вязывать>".
   С. 403. ...в домашнем быту... -- Перед этим зачеркнуто: "для".
   С. 403. ...немощами... -- Перед этим зачеркнуто: "нево<спитанностями>".
   С. 403. ...хотел только... -- Перед этим зачеркнуто: "ск<азал>".
   

397. К. А. Губастову. 20 декабря 1880 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 94--97 об.
   Фрагмент впервые: РО. 1896. No 1. С. 424--425.
   Печатается по автографу.
   
   Губастов ответит на это письмо 27 декабря (ОР ГЛМ. Ф. 196. Ед. хр. 110. Л. 68--69 об.).
   
   С. 404. ...поздравительную телеграмму. -- Губастов и М. А. Хитрово поздравили Л. с назначением цензором. Далее зачеркнуто: "На от<вет>".
   С. 404. ...Хитрову... -- По поводу М. А. Хитрово Губастов ответит: "Хитрово еще здесь, занимается больше всего болтовнею, ухаживаньем и изданием своих стихотворений -- последним больше en passant et par pose <между делом и из позерства, фр.>" (Там же. Л. 69--69 об.). Сборник стихотворений Хитрово выйдет в 1881 г. в Петербурге.
   С. 404. ...просить Вас съездить в Сиротский Суд, чтоб взять там ~ бумаги, принадлежавшие моей покойной матери. ~ доверенность ~ вышлю особо... -- Сиротский суд ведал имущественными делами городских сословий и безземельных личных дворян. Не ясно, каким образом в это учреждение могли попасть документы Ф. П. Леонтьевой. Губастов ответит: "С величайшею готовностью исполню Ваше поручение; до сих пор доверенности Вашей, однако, не получил" (Там же. Л. 68). Доверенность не была выслана даже до 2 февраля, получил Губастов ее только 21 февраля, а 13 марта добился ответа в Сиротском суде (Там же. Л. 70, 72 73). 14 марта он писал Л.: "Судебный Пристав передал в Сиротский суд 1, билет внутр<еннего> займа, 2, росписку Вл<адиміра> Никол<аевича> на 3000 руб., 3, счетную книжку и еще какую-то пустую росписку. Билет Вы получили, а прочие 3 документа отправлены были в 1878 г. в Дворянскую Опеку. Никаких других бумаг, записок, вещей, документов сдано не было. Я убедился, просмотрев опись, при которой все было доставлено в Сиротский Суд. В бумаге сказано, что домашние и серебряные вещи покойного <так!> сданы на хранение сыну Владиміру Николаевичу. / Что мне делать? Продолжать ли поиски в дворянской опеке? / Мне кажется -- не стоит. Впрочем, я с удовольствием подам и туда прошение -- если прикажете" (Там же. Л. 73--73 об.).
   С. 404. ...вероятно, на неделю буду в Петербурге. ~ Комаров ~ зовет меня приехать на его счет для пользы консервативной партии... -- После "приехать" зачеркнуто: "для того". Губастов предостережет Л.:
   "Пожалуйста, не придавайте серьезного значения предложению Комарова. Никаких ему консервативных статей не нужно и его дела идут хуже Голицынских. Ни литераторов консерваторов, ни читателей у нас теперь нет, а есть разве консерваторы-мечтатели и фразеры, которые ничего серьезного не хотят, не умеют и не в состоянии сделать. Все они трусы, себялюбцы и сводят консерватизм к болтовне за тонким ужином у божией коровки Корнилова. <Речь идет об И. П. Корнилове. -- Ред.> Я их видел всех один раз именно у этого простофили Корнилова, и с меня достаточно было, чтобы понять значение Петерб<ургской> консерват<ивной> партии и ничего дельного (уже не только грандиозного) от нее не чаять. Point de reveries, mon cher Léontieff, point de reveries!... <Высшая степень мечтаний, мой дорогой Леонтьев, высшая степень мечтаний! фр.> / Пожалуйста, будьте осмотрительней в Ваших переговорах с Комаровым et demandes l'argent d'avance <и попросите денег авансом, фр.>, а то прокатитесь на Ваш счет -- ce qui n'entre probablement par dans Vos cenvenances? <что, вероятно, не входит в Ваши намерения, фр.> <...> Если решитесь приехать -- то предупредите меня" (Там же. Л. 68 об.--69 об.). О В. В. Комарове см. с. 806.
   С. 405. ...воспользоваться его деньгами больше для пользы службы... -- Перед "больше" зачеркнуто: "для". Л. был принят в Московский цензурный комитет лишь "исправляющим должность цензора" и хотел поскорей добиться настоящего утверждения с большим окладом.
   С. 405. Тайну эту я доверяю только Вам; даже Т. И. Филиппову она не должна быть известна... -- Для Филиппова эта тайна представляла собой секрет полишинеля. Еще в сентябре 1880 г. он писал Л. о том, что редактор "Санкт-Петербургских ведомостей" (т. е. Комаров) просил его найти капитал для поддержки находившейся в трудном финансовом положении газеты и подобрать новую редакцию (см.: Пророки Византизма. С. 153). В письме от 26 декабря Филиппов даст понять, что ничего не имеет против сотрудничества Л. у Комарова, и посоветует пользоваться его деньгами для покрытия расходов на поездку в Петербург (ср.: Там же. С. 171).
   С. 405. ...от повестей для Каткова... -- Для "Русского вестника" Л. писал роман "Египетский голубь".
   С. 405. ...больше привыкну к тонкостям новой службы... -- Губастов начнет свой ответ с раздумий именно о службе: "Очень приятно было узнать <...> что Вы уже в Москве и вступили в свои новые обязанности. <...> Вчера встретился с одним московским археологом-литератором, который рассказал мне, что должность Цензора далеко не синекура и приходится работать много. Главное -- возни пропасть. Если это правда -- то это скучно. Вам без хорошей помощницы, вроде Марии Владиміровны, -- значит не справиться. Впрочем, главное лишь бы Вам не тошнило от начальственного либерализма" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 68--68 об.).
   С. 405. ...в них... -- Далее зачеркнуто: "ил<и>".
   С. 405. ...сейчас... -- Перед этим зачеркнуто: "те<перь>".
   С. 405. ...прошу от Бога только одного... -- Было: "молю Бога только об одном".
   С. 405. "Христианския кончины ~ и доброго ответа на страшном судилище Христовом!" -- Цитата из просительной ектении, см. прим. на с. 573.
   С. 406. ...славе... -- Далее зачеркнуто: "и к".
   С. 406. ...иные влиятельные люди... -- Подразумевается Т. И. Филиппов.
   

1881

398. В. В. Леонтьеву. 10 января 1881 г.

   Автограф: ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 1--2.
   Впервые в сокращении: ИП. С. 254.
   Печатается по автографу.
   
   С. 407. Филиппову недавно писал. -- Вероятно, имеется в виду письмо с поздравлением к именинам (4 января). См.: Пророки Византизма. С. 172.
   

399. К. П. Победоносцеву. 10 марта 1881 г.

   Автограф: РГИА. Ф. 1547. Оп. 1. Ед. хр. 92. Л. 5--6 об. М/п (?) копия: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 3. Ед. хр. 5. Верхний край л. 5 оборван, лакуны восстановлены по смыслу.
   Фрагмент впервые: Т. 7. Кн. 2. С. 788--789.
   Печатается по автографу.
   
   Возможно, этому письму предшествовало еще одно, пересланное через Филиппова. Оно могло быть написано еще до цареубийства и передано Филиппову прямо в руки, когда тот был в Москве. В столицу тот вернулся как раз 1 марта (см.: Пророки Византизма. С. 174). 8 марта Филиппов писал Леонтьеву: "Я передал Победоносцеву Ваше письмо, но еще не видал после этого. Крошечку подождите" (Там же. С. 173--174). Леонтьев не учел, что Победоносцеву в марте 1881 г. было не до планов издания совместного сборника статей, если даже раньше эта идея обсуждалась ими.
   
   С. 408. ...статьи мои из "Гражданина", "Русского міра" и "Газ<еты> Восток". -- Л. имеет в виду статьи "Храм и Церковь", "Враги ли мы с греками?", "Территориальные отношения", "Письма отшельника".
   С. 408. ...статья, которой я особенно дорожу... -- В апреле вышла рецензия на повесть А. Г. Коваленской (см. прим. на с. 791), но скорее всего Л. имеет в виду не ее, а статью "Как надо понимать сближение с народом?" (см. прим. на с. 787).
   С. 408. ...тот No Дневника, в котором я напечатал проэкт большою памятника... -- Речь идет о статье "Памятник двадцатипятилетия царствования Государя Императора" (ВД. 1880. No 28. 5 февр. С. 3). После цареубийства 1881 г. Л. отредактировал статью, изменил ее концовку и название: "О памятнике в Бозе почившему Императору Александру II в Москве" (см.: Т. 7. Кн. 2. С. 475--476).
   С. 408. ...напечатать в одной из московских Газет. -- См. прим. на с. 812.
   С. 408. ...всей этой пачкой... -- Исправлено; было: "всей пачкой этой".
   С. 409. ...на тонкое... -- Перед этим зачеркнуто: "для".
   С. 409. ...статьи ~ "о Всемирной любви"... -- В указанной статье речь, между прочим, идет и об адресате письма (см.: Т. 9. С. 216--217, 220).
   

400. Е. А. Кожухову. 22 марта 1881 г.

   Черновой отпуск; написано под диктовку Е. В. Самбикиной (правка -- автограф): ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 42. Л. 2--2 об.
   Впервые (в сокращении): Т. 7. Кн. 2. С. 848.
   Печатается по рукописи.
   
   Евгений Алексеевич Кожухов (1824--1895) -- председатель Московского цензурного комитета (1879--1883). Когда стало известно об этом назначении, Филиппов написал жене, что это "очень хорошо" "для "Востока" и для Юрьева" (т. е. для газеты H. Н. Дурново и для затеваемого С. А. Юрьевым журнала "Русская мысль"; ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Ед. хр. 3134. Л. 89 об.). В отношении обоих изданий этот "прогноз" не сбылся, а для Леонтьева Кожухов оказался благожелательным начальником. Деловые письма к нему см.: Т. 10. Кн. 2. В 1883 г. Кожухов был переведен в Петербург с назначением членом совета Главного управления по делам печати. Через два года он возглавил столичный цензурный комитет.
   С. 410. ...напечатал в No 28-м "Варшавского Дневника" статью... -- См. прим. на с. 811. После того, как перепечатка не состоялась ни в "Московских ведомостях" (хотя Катков проявлял интерес к статье Л.; см.: Т. 7. Кн. 2. С. 847), ни в "Современных известиях" (см. с. 447), ее переиздал H. Н. Дурново под названием "По поводу устройства памятника в Бозе почившему Императору Александру II в Москве" (В. 1881. No 99. 8 апр. С. 203--204). В сборник "Восток, Россия и Славянство" статья включена под названием "О памятнике в Бозе почившему Императору Александру II в Москве".
   С. 410. Прилагая... -- Вписано Л. над зачеркнутым: "Представляя".
   С. 410. ...на благоусмотрение ~ Князя Владиміра Андреевича Долгорукого. -- Кн. В. А. Долгоруков (1810--1891) -- московский генерал-губернатор с 1865 г.
   С. 410. ...с отличным почтением... -- "отличным" вписано Л. над зачеркнутым: "совершенным".
   С. 410. ...Вашего Превосходительства... -- Вписано Л.
   

401. Н. Я. Соловьеву. 12 апреля 1881 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 59. Л. 62--62 об.
   Фрагмент впервые с нрзб.: ИП. С. 254--255.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо от 7 апреля 1881 г., сопровождавшее посылку -- издание пьес, написанных в соавторстве с Островским (Драматические сочинения А. Островского и Н. Соловьева. СПб.: Кн. маг. "Нового времени", 1881). Это было шагом к примирению после ссоры 1879 г. Соловьев писал: "...я прошу Вас хотя безмолвно, но искренно примириться со мной; я больной душевно человек и бывают у меня моменты чисто безумные, -- грустно сознавать это, но это так!" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 231. Л. 15 об.).
   
   С. 411. ...представляется... -- Перед этим зачеркнуто: "кажется".
   С. 411. ...прочту вашу последнюю драму ~ где утопилась барышня). -- Речь идет о драме "Светит да не греет" (1880; в первых редакциях, принадлежащих исключительно Соловьеву, носила название "Чужое счастье", "Разбитое счастье"). См.: Данилова А. С. Островский и Н. Я. Соловьев в работе над пьесой "Светит да не греет" // АН. Т. 88. Кн. 1. С. 499--510.
   С. 412. Адреса Вашего наверное не помню... -- Ср. в письме Губастова от 13 мая 1881 г.: "Я потерял адрес Н. Я. Соловьева. Кажется, Преображенская, 20, кв. 40. Так что ли?" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 76 об.). Улица названа неточно, см. с. 420.
   

402. В. В. Леонтьеву. 22 апреля 1881 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 3--4 об.
   Печатается впервые.
   
   С. 412. 22 апреля; 1881. -- В новой строке зачеркнуто: "Володя".
   С. 412. ...писал и телеграфировал Филиппову... -- Сохранилось только письмо от 23--24 апреля, в нем упомянута и указанная телеграмма (см. с. 414--415). Филиппов еще в начале апреля передал через Н. Я. Соловьева, что ожидает Л. в Петербург (см.: Пророки Византизма. С. 182).
   С. 412. ...еще раз... -- Перед этим зачеркнуто: "еще".
   С. 412. Я думаю... -- Перед этим зачеркнуто: "Ш".
   С. 412. ...не миновать. -- Далее зачеркнуто: "Если я т".
   С. 412. ...или в субботу... -- Далее зачеркнуто: "вечером".
   С. 412. ...от моего имени. -- Далее зачеркнуто: "если нужно".
   

403. К. П. Победоносцеву. 23 апреля 1881 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 46--47.
   Впервые: Пророки Византизма. С. 177--178.
   Печатается по м/п копии.
   
   Письмо было передано Филипповым, он же переслал Леонтьеву и ответ обер-прокурора (см.: Там же. С. 178). Местонахождение ответного письма неизвестно. Судя по словам Филиппова, Победоносцев дал понять, что Леонтьев просит слишком многого (Там же. С. 179).
   
   С. 413. Иеремиада -- горькое сетование (от библейского Плача пророка Иеремии).
   С. 413. ...способностям, которые Вы ~ во мне признали... -- См. прим. на с. 795.
   С. 414. ...пока я не представлю ему начатой повести... -- Речь идет о романе "Египетский голубь".
   

404. Т. И. Филиппову. 23--24 апреля 1881 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 45--46.
   Цитируется: Т. 7. Кн. 2. С. 861.
   Впервые: Пророки Византизма. С. 175--176.
   Печатается по копии.
   
   Через Филиппова Леонтьев передал письмо Победоносцеву (см. п. 403).
   
   С. 415. Арх<имандрит> Никодим... -- Никодим (1827--1910) -- настоятель Иерусалимского подворья в Москве, архиепископ Горы Фаворской (с 3 января 1882), впоследствии (с августа 1883) -- Иерусалимский патриарх; близкий приятель Т. И. Филиппова. Л. также подружился с ним. По свидетельству H. Н. Дурново, они познакомились еще в Константинополе (см.: Пророки Византизма. С. 177).
   С. 415. ...вышла моя брошюрка ~ Как надо понимать сближение с народом (в типогр<афии> Погодина)... -- Имеется в виду типография старшего сына М. П. Погодина, Дмитрия Михайловича Погодина (1836--1890), которой фактически управляла его жена Елизавета Ивановна Погодина (урожд. Ираклионова; 1833--1907), свояченица Т. И. Филиппова. Здесь в виде отдельной брошюры была издана статья, впервые опубликованная в "Варшавском дневнике" (1880. No 93. 3 мая. С. 5--6; No 107. 22 мая. С. 3--4).
   

405. В. В. Леонтьеву. 25 апреля 1881 г.

   Телеграмма: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 5.
   Печатается впервые.
   
   В. В. Леонтьеву было поручено побывать в Калуге для перезалога Кудинова.
   

406. И. П. Корнилову. Начало мая 1881 г.

   Автограф: ОР РНБ. Ф. 377. Ед. хр. 861.
   Печатается по автографу.
   
   Иван Петрович Корнилов (1811--1901) -- член Совета министра народного просвещения (с 1864), попечитель Виленского учебного округа (1864--1868), член Славянского благотворительного общества, собиратель древнерусских и славянских рукописей и старопечатных книг; приятель Т. И. Филиппова. Л. познакомился с ним не позднее 1880 г. (cp.: Т. 7. Кн. 2. С. 775). На публикуемое письмо Корнилов ответил 7 мая 1881 г. (ОР ГЛМ. Ф. 196. On. 1 Ед. хр. 151) согласием содействовать распространению брошюры Леонтьева и послал 10 руб. за 50 экземпляров.
   
   С. 416. ...приехал в отпуск сюда из Москвы на очень короткое время... -- 16 апреля Е. А. Кожухов телеграфировал в Главное управление по делам печати: "Цензор Леонтьев просит разрешения прибыть в Петербург по собственным делам на семь дней"; в тот же день кн. П. П. Вяземский телеграммой же дал положительный ответ (Пророки Византизма. С. 183). Но пробыл Л. в столице больше -- почти две недели (см. с. 417). Корнилов в ответном письме приглашал Л. к себе: "Если пробудете до субботы, -- то очень порадуете меня посещением. Вечером буду дома" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 151. Л. 1 об.).
   С. 416. ...брошюры ~ "О Сближении с народом"... -- См. прим. на с. 815.
   С. 416. ...многие знакомые мои взяли у меня ~ по 100, по 50, по 25 экз<емпляров>... -- Одним из распространителей брошюры стал Губастов. Уже 13 мая он напишет Л.: "С Ону деньги получил, а с Берга еще нет. 30 экземпляров отдал в один Книжный Магазин на Невском" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 75 об.--76).
   

407. В. В. Леонтьеву. 10 мая 1881 г.

   Автограф: ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 6, 7.
   Печатается впервые.
   
   С. 417. ...наделали. -- Далее зачеркнуто: "Я т".
   С. 417. Вследствие переворотов в Петербурге... -- Имеется в виду обнародование Царского манифеста от 29 апреля, ознаменовавшего конец лорис-меликовской "диктатуры сердца" (отставка министра внутренних дел будет принята 4 мая).
   

408. К. А. Губастову. 14--15 мая 1881 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 98--98 об., 101--101 об., 99--100 об.
   Впервые (с купюрами): РО. 1896. No 2. С. 961--963.
   Печатается по автографу.
   
   Начиная писать, Леонтьев еще не успел получить письмо Губастова от 13 мая (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 75-- 76 об.).
   
   С. 418. Когда мне... -- Вписано над зачеркнутым: "Я".
   С. 418... .интересные... -- Далее зачеркнуто: "а".
   С. 418. ...часто... -- Вписано над зачеркнутым: "всё".
   С. 418. ...последняя моя поездка в Петербург... -- См. прим. на с. 815. В Петербурге Л. виделся и с Губастовым.
   С. 418. ...с Николаем и Таисой... -- H. С. Орлов и T. С. Латышева.
   С. 419. Брошюрку -- покупают... -- Речь идет о брошюре "Как надо понимать сближение с народом?"; см. прим. на с. 815.
   С. 419. Этот О. Н. Берг ~ чтоб не забыл обещанные в Ниве. -- Объявления в "Ниве" не появились, Л. забыл, что уже в 1879 г. Вс. Соловьев объяснил ему, что это невозможно (см. прим. на с. 735). Подчеркивание первого инициала требует специальных пояснений. В прим. на с. 754 объяснены негативные ассоциации, связанные с буквой "фита". Имя "Федор" в старой орфографии начиналось с нее, что обыгрывалось, например, в эпиграммах на Достоевского (пример приведен: Пророки Византизма. С. 416). По-видимому, во избежание подобных насмешек Берг стал писать свое имя через "ферт", а не "фиту", но это лишь привлекло к нему внимание насмешников: в литературных кружках его стали называть "Фитой Бергом", "Фитой Николаевичем".
   С. 419. ...подумайте об Игнатьеве; он только бы захотел; а уже не Победоносцеву чета! -- Назначение гр. Н. П. Игнатьева на пост министра внутренних дел дало Л. надежду на получение лучшей должности или, возможно, на осуществление планов на издание консервативной газеты (ср. с. 423). Приехав в Петербург, Л. пытался встретиться со своим бывшим начальником, но дважды не заставал его дома (см. с. 426). Слова из письма Губастову означают, что младшему другу было поручено напомнить Игнатьеву о Л. В письме от 13 мая, которое Л. еще не знал, когда писал свое, Губастов советовал Л. не спешить предлагать графу свою "социальную программу" (см. прим. на с. 805).
   С. 419. Надо бы только пробуждать в нем больше мысль... -- "больше" -- вставка; в автографе ошибочно не вычеркнуто "больше" перед "пробуждать".
   С. 419. ...потерял книжку: Византизм и Славянство... -- Имеется в виду оттиск из "Чтений в Имп. Обществе истории и древностей российских" (1876).
   С. 419. ...наверху в Главн<ом> Упр<авлении> по делам печати... -- Это учреждение размещалось в правительственном здании у Чернышева моста (ныне пл. Ломоносова, д. 2).
   С. 419. Не рассердился ли на меня Филиппов ~ за то, что я не остался еще на день для свидания с ним? -- Ср. с. 421. Из письма Губастова от 13 мая мы узнаём, что Филиппов снабдил Л. каким-то рекомендательным письмом в Москву. Ср.: "Возымело ли письмо Филиппова должный эффект и результат?" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 76).
   С. 419. ...заодно с ним... -- В автографе "ним" не только подчеркнуто, но взято в рамку, не закрытую сверху.
   С. 419. ...видел М<арью> Гавр<иловну> Неклюдову; -- она всего лишилась, и Адлерберг ей ничего не помог. -- Граф Владимір Федорович Адлерберг (1791--1884) -- министр Имп. Двора и уделов (1852--1870), под начальством которого служил покойный муж М. Г. Неклюдовой, В. С. Неклюдов, скончавшийся 30 сентября 1880 г. Женская половина семьи вынуждена была перебраться из Москвы в Тверь.
   С. 419. ...положению... -- Далее зачеркнуто: "и".
   С. 419. Верочка и Ел<ена> Гавр<иловна>... -- В. В. Неклюдова (см. прим. на с. 541) и ее тетка по матери Елена Гавриловна Катакази (1831--1892)
   С. 419. Николай мой очень тронут Вашим вниманием... -- По-видимому, прощаясь с Л. в Петербурге, Губастов передал его слуге-воспитаннику, которого знал по Варшаве, свой поклон.
   С. 420. Сейчас подали мне Ваше письмо. -- Письмо пришло 15 мая (ср. с. 423).
   С. 420. Третьяков отказал в деньгах для Петербурга; -- я отчасти сам рад... -- Ответ на слова из только что полученного письма Губастова: "Голицын <...> мне говорил, что Третьяков кажется на попятный: не желает раскошеливаться на издание газеты в Петербурге. / Я право рад за Вас, что эта романтическая затея не состоится, ибо непременно кончилась бы скандалом и всеобщею ссорою. В другой раз не поддавайтесь на приглашения, а приезжайте, когда Вам доложат, что "деньги уже в кассе"" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 75--75 об.). Сергей Михайлович Третьяков (1834--1892) -- фабрикант и общественный деятель, московский городской голова (1877--1881), брат известного мецената П. М. Третьякова. О том, что дело с Третьяковым "остановилось", еще 26 апреля Л-ву сообщил Филиппов (Пророки Византизма. С. 179).
   С. 420. Ядовитые заметки "Голоса" не помешают помещению объявлений за деньги. -- Далее зачеркнуто: "Впрочем -- как знаете. --". Отклик на слова Губастова: "В "Голосе" была какая-то злобная заметка на Вашу брошюру. Следует ли, в виду оной, помещать в этой газете объявления?" (Там же. Л. 76). Имеется в виду фельетон "Московские заметки" (Г. 1881. No 123. 5 мая. С. 1--2); см. о нем: Т. 7. Кн. 2. С. 863. Объявления о брошюре "Как надо понимать сближение с народом?" в мае 1881 г. в "Голосе" не помещались.
   С. 420. ...к Комарову (на Литейной, против дома Св. Синода), с просьбой поместить еще 6 раз объявления даром. -- Во второй половине мая объявления о брошюре Л. в "Санкт-Петербургских ведомостях" не появлялись. Редакция помещалась в д. 36 по Литейному (там же, где редакция "Голоса"), а за перекрестком, на другом углу Бассейной (ныне Некрасова) ул. в д. 34 по Литейному пр. находилась канцелярия Св. Синода.
   С. 420. Игнатьеву я буду писать вообще... -- См. письмо от 20 мая 1881 г. (с. 426--427); см. также прим. на с. 820.
   С. 420. Здесь кой-что замазали и заштопали... -- Имеется в виду уплата долгов.
   С. 420. Пока... -- Перед этим зачеркнуто: "Т<еперь?>".
   С. 420. ...прибавили бы мне жалованья... -- До утверждения в должности цензора Л. получал не 3000, а 2500 руб. в год.
   С. 420. ...типография Погодина... -- Далее зачеркнуто: "но по око<нчании>". См. прим. на с. 814--815.
   С. 420. ...опять... -- Далее зачеркнуто: "бу<дет>".
   

409. Т. И. Филиппову. 14--15 мая 1881 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 47--50.
   Фрагменты впервые: Фетисенко О. А. Достоевский в неизданной переписке К. Н. Леонтьева и Т. И. Филиппова // Достоевский: Материалы и исследования. Т. 16. СПб., 2001. С. 332--333; Т. 8. Кн. 2. С. 830, 834; полностью: Пророки Византизма. С. 180--182.
   Печатается по м/п копии.
   
   Филиппов отвечал 19 мая (Там же. С. 183--184).
   
   С. 421. Один из них сам уезжает на днях лечиться на воды. -- Имеется в виду Ф. А. Никотин (см. с. 429 и прим. на С. 822).
   С. 421. ...до катковской повести. -- "Египетский голубь".
   С. 421. ...два слова насчет Игнатьева... -- См. прим. на с. 817.
   С. 421. ...чтобы он считал меня здоровее... -- Ср. с. 194.
   С. 421. ...в последней записке Вашей. -- Записка не сохранилась.
   С. 422. ...что Лабзин даст или 1000 или 500 р<уб.>. -- Чем обернется эта надежда, см. на с. 439. Яков Иванович Лабзин (1827--1891) -- владелец павловопосадской ситценабивной мануфактуры, благотворитель.
   С. 422. Побываю у Амвросия. -- О второй встрече с епископом Амвросием (Ключаревым) см. с. 451.
   С. 422. ...что Вяземский только временно... -- Князь Павел Петрович Вяземский (1820--1888), сын поэта кн. П. А. Вяземского, в 1881--1882 гг. был начальником Главного управления по делам печати.
   С. 422. Феоктистов Евгений Михайлович (1829--1898) -- публицист, государственный деятель, мемуарист; Главное управление по делам печати будет возглавлять в 1883--1895 гг.
   С. 422. Присылать ли Вам все-таки мою записку о газете? -- Филиппов ответил согласием, спросив: "И почему было ее не оставить, уезжая?" (Пророки Византизма. С. 183). Речь идет о "Записке о необходимости новой большой газеты в С.-Петербурге" (см.: Т. 8. Кн. 2. С. 818). 31 августа Филиппов передаст ее М. Н. Островскому (см.: Пророки Византизма. С. 187).
   С. 422. Благословляете ли Вы мне издать брошюру ~ Лже-пророк Достоевский и его лже-христианское учение. -- Замысел трансформировался позднее в брошюру "Наши новые христиане". Филиппов одобрил идею, но не название, предложенное Л., сочтя что определение "лжепророк" "не соответствует свойству и мере заблуждения покойного" и "было бы напрасною жестокостию" (Там же. С. 184).
   С. 422. ...боятся ли нам социализма ~ охранительный социализм... -- Ответ Филиппова см.: Там же. Цитаты из позднейших писем Л. об охранительном социализме см.: Т. 8. Кн. 2. С. 1310-- 1311.
   С. 423. ...Игнатьев мог бы найти капитал для нашего издания... -- Филиппов ответил: "О газете стараться не буду" (Пророки Византизма. С. 184).
   С. 423. Только что получил письмо от Губастова. -- См. с. 815.
   С. 423. ...пишет, что Игнатьев принял Кн<язя> Голицына прекрасно ~ обещал назначить его редактором "Прав<ительственного> Вестника". -- Ср.: "Вчера уехал Кн. Голицын, очень довольный свиданием с Игнатьевым. Кажется, назначение его Редактором "Правит<ельственного> Вестника" состоится, лишь только Сушков оставит это место. Н<иколай> П<авлович> самым лестным образом выразился о "Варшав<ском> дневнике"" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 75). Сергей Петрович Сушков (1816--1893) -- редактор "Правительственного вестника" в 1874--1881 гг.; на этом посту, однако, его сменил не кн. H. Н. Голицын, а Г. П. Данилевский.
   

410. В. В. Леонтьеву. 15 мая 1881 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 8.
   Печатается впервые.
   Дата исправлена, было: 14 мая.
   
   С. 424. ...подробнее... -- Перед этим зачеркнуто: "два".
   С. 424. ...векселя... -- Далее зачеркнуто: "что".
   

411. В. В. Леонтьеву. 17--18 мая 1881 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 9--9 об., 11--11 об.
   Печатается впервые.
   
   17 мая Леонтьев решил послать племяннику вексельный бланк, а на другой день изменил свои намерения и, перечеркнув в письме посвященный этому фрагмент, сделал новые распоряжения.
   
   С. 424. ...здешний купец, Лабзин ~ какую-то сумму денег... -- См. с. 421.
   С. 425. ...не годится... -- Перед этим зачеркнуто: "нельзя".
   С. 425. ...писать... -- Написано после того же зачеркнутого.
   С. 425. ...если ты будешь... -- Было: "если ты не будешь".
   С. 425. Ничего... -- Далее зачеркнуто: "кроме".
   

412. В. В. Леонтьеву. 18 мая 1881 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 10.
   Печатается впервые.
   
   С. 426. ...послал тебе сегодня очень нужное... -- См. п. 411.
   

413. Графу Н. П. Игнатьеву. 20 мая 1881 г.

   Автограф: ГАРФ. Ф. 730. Оп. 1. Ед. хр. 3301. Л. 6--7.
   Впервые: ВолодихинД. М. Высокомерный странник. М., 2000. С. 183--187.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на это письмо неизвестен. Отметим, что в 1882 г. Леонтьев будет посещать Игнатьевых в Москве (ср. с. 464). Губастов, встретивший графа осенью 1882 г., напишет Л. 19 декабря из Вены: "Здесь был в октябре наш несравненный Н. П. Игнатьев; он говорил мне, что Вы у них часто бывали в Москве, что имели довольный вид и ни на что особенно не жаловались" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 77 об.).
   
   С. 426. ...во время моего непродолжительного пребывания в Петербурге. -- См. прим. на с. 815.
   С. 426. ...мне опять ~ приходится служить под Вашим начальством. -- Цензура входила в ведение Министерства внутренних дел, которое возглавил гр. Игнатьев.
   С. 427. ...у бедной М<арьи> Гавр<иловны> Неклюдовой (вдовы вашего умершего почитателя Василия Сергеевича)... -- См. с. 419 и прим. на с. 818.
   

414. Т. И. Филиппову. 23 мая 1881 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 50--52.
   Впервые: Пророки Византизма. С. 185--186.
   Печатается по м/п копии.
   
   Ответ на письмо Филиппова от 19 мая (см. с. 819).
   
   С. 428. ...о "газете", о "Достоевском"... -- Имеются в виду "Записка о необходимости новой большой газеты в С.-Петербурге" и обсуждение замысла брошюры о Достоевском; см. прим. на с. 820.
   С. 428. ...цензором Никотиным ~ была пропущена для журнала "Свет и Тени" карикатура... -- В м/п копии здесь и далее: "Никитин". Речь идет об истории с пропущенной цензором Московского цензурного комитета Федором Акимовичем Никотиным (1826--1881 или 1882) карикатуре Михаила Михайловича Чемоданова (кон. 1850-х--?) "Наше оружие для разрешения насущных вопросов" (Свет и тени. 1881. No 19. 16 мая), после появления которой журнал был приостановлен на полгода, а цензор лишился места. См.: Т. 10. Кн. 2. С. 841--842.
   С. 428. ...подлог ~ со стороны редакции... -- Редактором-издателем журнала "Свет и тени" был Н. Л. Пушкарев (см. о нем: Там же. С. 830).
   С. 429. ...понемногу пишу... -- Речь идет о работе над романом "Египетский голубь" и очерком "Рассказ смоленского дьякона о нашествии 1812 года".
   С. 429. ...по причинам, которые Вам не только известны... -- Подразумевается полное безденежье.
   

415. К. А. Губастову. 28 мая 1881 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 290. Оп. 1. Ед. хр. 28. Л. 102--103 об.
   Впервые (с купюрой): РО. 1896. No 2. С. 963--964.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на это письмо неизвестен. О деле с карикатурой в журнале "Свет и тени", пропущенной цензором Ф. А. Никотиным, см. прим. на с. 822.
   
   С. 429. Пишу Вам ~ Константин Аркадьевич... -- Далее зачеркнуто: "заказным".
   С. 429. ...со штыками... -- Было: "с штыками".
   С. 430. Подлую Редакцию ~ наказали... -- См. прим. на с. 822.
   С. 430. Я писал Филиппову. -- См. п. 414, с. 428--429.
   С. 430. ...найти случай... -- Перед этим зачеркнуто: "про<сить>".
   С. 430. ...страдает... -- Перед этим зачеркнуто: "и".
   С. 430. Что же в "Голосе" печатали объявления... -- См. прим. на с. 818.
   С. 430. ...Соловьев... -- Речь идет о Н. Я. Соловьеве.
   С. 430. ...в Контору Голоса внизу с Бассейной... -- См. прим. на с. 818.
   С. 430. ...собирается сюда недели на 2. -- М. В. Леонтьева приедет в конце июня и останется в Москве до 24 сентября (см. с. 440).
   С. 430. Игнатьеву послал письмо. -- См. п. 413, с. 426--427.
   

416. Н. Я. Соловьеву. 16 июня 1881 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 59. Л. 63--64 об.
   Впервые в сокращении и с нрзб.: ИП. С. 255--256.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на несохранившееся письмо Соловьева.
   
   С. 431. ...за Ваши заботы о моей книжке. -- Речь идет о выполненной Соловьевым просьбе (высказанной в письме к Губастову; см. с. 430) позаботиться об объявлениях о продаже брошюры "Как надо понимать сближение с народом?".
   С. 431. ...в "либеральных" газетах ее сильно бранили... -- См.: Т. 7. Кн. 2. С. 863--864.
   С. 431. Почти каждый... -- Перед этим зачеркнуто: "Я".
   С. 431. ...сдать к 15 июля начало повести Каткову -- В августовской книжке "Русского вестника" начнется печатание "Египетского голубя" (PB. 1881. No 8. С. 701--749); перед "начало" зачеркнуто: "пов<есть>".
   С. 431. ...нам... -- Вписано над зачеркнутым: "мне".
   С. 431. Надо ~ "обдумать" ее. -- Отсылка к роману Толстого "Анна Каренина" ("Александр Николаич, Император, нас обдумал, он нас и обдумает во всех делах"; Часть восьмая, гл. XV). Cp.: Т. 7. Кн. 2. С. 23.
   С. 431. ...что и кудиновские... -- После "и" зачеркнуто: "с".
   С. 432. ...каково мое чувство... -- Перед этим зачеркнуто: "что".
   С. 432. ...мелкую "страду"... -- После "мелкую" зачеркнуто: "отраду".
   

417. В. В. Леонтьеву. 15 июля 1881 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 341. Л. 2 об.
   Печатается впервые.
   
   Приписка к письму Е. П. Леонтьевой, в котором она сообщала о приезде М. В. Леонтьевой в Москву. Письмо, вероятно, было написано раньше, а 15 июля, в день св. равноапостольного кн. Владиміра, лишь дополнено Леонтьевым. Упомянутая Е. П. Леонтьевой "Дарья Димитриевна" -- Д. Д. Высоцкая; см. о ней: I, с. 505--506.
   
   С. 433. ...Мало-Песковский переулок; дом Баронессы Боде. -- Новую квартиру Л. нашел в одном из арбатских переулков (Малый Николопесковский переулок шел от Арбата к Собачьей площадке -- исторической местности, уничтоженной при строительстве ул. Новый Арбат). Переулок уцелел, но его застройка более поздняя, разрушена и церковь Св. Николая Чудотворца на Песках, по которой он назван. Дом бар. Боде также не сохранился. Усадьба же Боде-Колычевых-Соллогубов находится неподалеку -- на Поварской ул. Баронесса Боде -- Боде (с 1875 Боде-Колычева; урожд. Черткова) Александра Ивановна (1827--1898), баронесса, жена бар. М. Л. Боде-Колычева (1824--1888).
   

418. В. В. Леонтьеву. 6 августа 1881 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 12--13.
   Фрагмент впервые: ИП. С. 256--257.
   Печатается по автографу.
   
   С. 433. ...на хлебы к Дарье Дмитриевне Высоцкой... -- См. с. 824.
   С. 434. Если... -- Далее зачеркнуто: "дело дойдет".
   

419. В. В. Леонтьеву. 8 августа 1881 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 14--15.
   Печатается впервые.
   
   С. 434. ...Наташу взять. -- Далее зачеркнуто: "Посл<е>". С. 434. Если один... -- Перед этим зачеркнуто: "Если".
   С. 434. ...ко мне... -- Далее зачеркнуто: "похлоп<отать>".
   С. 435. На теперешней квартире... -- См. прим. на с. 824.
   С. 435. ...на новой... -- Перед этим зачеркнуто: "ты".
   С. 435. ...пока... -- Далее зачеркнуто: "так".
   С. 435. ...в большом флигеле... -- См. прим. на с. 599.
   

420. В. В. Леонтьеву. 13 августа 1881 г.

   Телеграмма: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 16.
   Печатается впервые.
   

421. В. В. Леонтьеву. 13 августа 1881 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 17--18.
   Печатается впервые.
   
   С. 436. Не знаю только... -- Далее зачеркнуто: "пока".
   С. 436. ...напишу Шевичу завтра... -- Ответ И. Е. Шевича на письмо Л. от 14 августа см. в преамбуле на с. 828.
   С. 436. Мне решительно недостает... -- Было: "Я решительно не справлюсь".
   

422. В. В. Леонтьеву. 21 августа 1881 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 19--19 об.
   Печатается впервые.
   
   С. 437. ...Начальнику Троицкой станции... -- См. прим. на с. 807.
   С. 437. Но ты лучше... -- Перед этим зачеркнуто: "Но если это ей не удастся, то".
   С. 437. Шевичу я писал... -- Имеется в виду письмо от 14 августа, на которое калужский губернатор ответит 4 сентября (см. с. 828).
   

423. В. В. Леонтьеву. 26 августа 1881 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 20--20 об.
   Печатается впервые.
   
   С. 438. ...которые нужно платить... -- Исправлено, было: "которые здесь нужнее".
   С. 438. Мы нашли... -- Перед этим зачеркнуто: "На".
   

424. Т. И. Филиппову. 7 сентября 1881 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 52--54.
   Цитируется: Т. 6. Кн. 2. С. 447; Т. 8. Кн. 2. С. 831.
   Впервые: Пророки Византизма. С. 187--189.
   Печатается по м/п копии.
   
   Перед этим Леонтьев получил короткое письмо от Филиппова, датированное 31 августа 1881 г. (Там же. С. 187).
   
   С. 438. Два раза Вы были ~ в Москве... -- В июле Филиппов приезжал в Москву из Петербурга (МВ. 1881. No 188. 9 июля. С. 3), в августе он останавливался здесь на один день по пути из Киева во Ржев (Там же. No 227. 17 авг. С. 2; 18 авг. No 228. С. 3).
   С. 438. ...Гр<а>ф<ини> Толстой... -- Анна Георгиевна Толстая (урожд. кнж. Грузинская; 1798--1889) -- вдова гр. А. П. Толстого; Филиппов останавливался в их доме на Садовой-Кудринской.
   С. 439. Надеюсь побывать в Петербурге в октябре... -- Поездка не состоится.
   С. 439. ...печатаю ~ повесть. -- См. прим. на с. 824.
   С. 439. ...добиться настоящего цензорского жалованья... -- См. прим. на с. 819.
   С. 439. Что касается до моей записки... -- См. прим. на с. 820.
   С. 439. ...небольшую статью: "Воспоминания диакона о 12 годе". Катков ~ мне не отдает. -- Л. передаст рукопись П. И. Бартеневу; под названием "Рассказ смоленского дьякона о нашествии 1812 года" очерк будет напечатан в "Русском архиве" (1881. T. III. Кн. 2. С. 404--411).
   С. 439. Лабзин -- см. прим. на с. 819.
   С. 440. Как Ваши глаза? -- См. прим. на с. 797.
   С. 440. Шувалов -- Имеется в виду гр. Петр Андреевич Шувалов (1827--1889).
   С. 440. "Русскую Мысль" -- это я объезжаю и дрессирую. Арест был наложен вследствие моего доклада. -- 24 августа 1881 г. Л. сделал на заседании Московского цензурного комитета доклад о сентябрьской книжке журнала "Русская мысль", подчеркнув верность издания "легально-революционному" направлению. "Злонамеренную" оппозиционность он нашел повсюду -- от отдела беллетристики до "Хроники французской жизни". Наиболее подробно Л. разобрал отдел "Внутреннее обозрение" (см.: Т. 10. Кн. 2. С. 32--37). Комитет сообщил Главному управлению по делам печати о "резком противоправительственном направлении" журнала, и редакции пришлось срочно заменять вырезанную часть номера другим материалом (см.: Там же. С. 774).
   С. 440. Марии Ивановне и всему Вашему семейству... -- См. прим. на с. 714.
   

425. В. В. Леонтьеву. 26 сентября 1881 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 284. Л. 10 об.
   Печатается впервые.
   
   Написано на обороте письма И. Е. Шевича от 4 сентября 1881 г. Шевич ответил тогда на письмо Леонтьева от 14 августа с просьбой помочь его "проштрафившемуся" на службе племяннику.
   

Многоуважаемый
Константин Николаевич,

   Вследствие письма Вашего от 14 августа я справлялся о положении родственника Вашего по отношению к службе его по Р<яжско->В<яземской> железной дороге, и насколько мне сделалось известным, весь начет на него простирается до 100 руб.
   При своевременной уплате этой суммы, как говорят, никакого судебного преследования возбуждено не будет, и даже, как я слышал он мог бы вновь получить место на железной дороге.
   Примите уверение в совершенном почтении моем и преданности.

И. Шевич

   Калуга
   4 сентября 1881 г.
   (Там же. Л. 9, 10 об.).
   

426. В. В. Леонтьеву. 2 ноября 1881 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 21-- 21 об.
   Печатается впервые.
   
   Открытое письмо. Адрес: "Калужск<ой> Губ. На Ряжско-Вяземской желез<ной> дороге, на станцию Мятлево. -- Уряднику / Владиміру Владиміровичу / Леонтьеву".
   
   С. 441. ...Феничку... -- Ф. П. Кисёнкова (см. прим. на с. 728) приедет в Москву и через год выйдет замуж за Н. Орлова.
   С. 441. ...не будь Ѳ... -- См. прим. на с. 754.
   

427. Н. Я. Соловьеву. 19 ноября 1881 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1017. Л. 54-- 55 об.
   Год установлен по содержанию.
   Печатается по автографу.
   
   Упоминание о "большом письме" позволяет предположить, что перед нами лишь приписка к неизвестному (утраченному) письму Леонтьева, которое, видимо, было написано еще в сентябре-октябре. 19 ноября он отвечает на письмо Соловьева от 1 октября 1881 Г. (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 231. Л. 19--20 об.), начинающееся словами: "Константин Николаевич! / Два пакета ваших передал по принадлежности; виделся с Губастовым; он вам скоро напишет, а в Москве он был проездом только 2 часа. У Толстой еще не был, -- страх-некогда" (Там же. Л. 19). На письмо от 19 ноября Соловьев ответит 26 ноября и вскоре, 3 декабря, пошлет Леонтьеву новое письмо (Там же. Л. 21--22 об., 23--24).
   
   С. 441. Ваши промедления с Гр<афиней> Толстой ~ мне не нравятся... -- Л. просил Соловьева побывать у гр. С. А. Толстой, вдовы поэта (см. прим. на с. 575), с тем, чтобы передать ей просьбу -- похлопотать у гр. Н. П. Игнатьева о повышении Л. оклада -- до полного цензорского. Соловьев 26 ноября ответит: "...мое промедление с визитом к Гр<афине> Толстой произошло во 1-х <потому,> что мне не хотелось показываться в "сей свет" в эту бенефисную горячку; а во 2-х я придумывал объяснение с ней, не имея все-таки от вас определенных инструкций; ведь она мне совсем незнакома, чтобы явиться и заговорить запросто, искренно; я был у нее сего-дня; на днях она едет в Москву и увидится с вами; она уже объяснялась и просила Игнатьева: с нового года он обещал ваше утверждение с полным окладом. Я застал Тол<стую> перед отъездом куда-то; лицо очень приятное; прием любезный; здесь же раза два повернулась Хитрово -- эту я совсем не рассмотрел. У Маркевича побываю на днях..." (Там же. Л. 21--21 об.). Упомянуты С. П. Хитрово и Б. М. Маркевич.
   С. 441. У вас от полу-неудачи уже сделался хаос... -- Соловьев был расстроен печатными отзывами о драме "Медовый месяц" (см. прим. на с. 830).
   С. 442. О Суворине. ~ Я хотел объявлений и отзыва о брошюрке... -- Соловьев уведомит в ответном письме: "...сего-дня же просил приготовить на днях сведение о числе проданн<ых> экз<емпляров> брошюры в "Нов<ом> вр<емени>" и у Попова; на прошлой неделе в "Нов<ом> вр<емени>" была сделана еще публикация; я думаю скоро повидаться и с Бергом по этому поводу (Там же. Л. 21 об.--22; упомянут книгопродавец М. В. Попов). Ср. в письме от 3 декабря: "Вчера на первый визит мой Маркевичу я застал его спящим и не видел; Берга в редакции тоже не застал; брошюры Вашей продано у Попова всего 6 экз<емпляров>; да 1 экз<емпляр> в "Нов<ом> вр<емени>" после того расчета, по которому я выслал Вам 5 руб. В "Нов<ом> вр<емени>" были еще публикации" (Там же. Л. 23).
   С. 442. Издание я мог бы устроить с Катковым... -- Вероятно, уже в это время Л. задумался об отдельном издании своих статей.
   С. 442. ...Гр<афини> Толстой... -- Речь идет о гр. С. А. Толстой (урожд. Бахметевой).
   С. 442. ...печатное молчание, Сувориных, Краевских, Гиляровых, тех же Аксаковых... -- Имеются в виду их газеты -- "Новое время", "Голос", "Современные известия" и "Русь".
   С. 442. ...гораздо хуже Лейкина... -- Имеется в виду писатель-юморист Николай Александрович Лейкин (1841--1906).
   С. 442. ...всех Успенских и всяких Благовещенских... -- Т. е. писателей из среды разночинцев, выходцев из духовного сословия. "Все Успенские" -- Г. И. и Н. В. Успенские. См. также прим. на с. 693.
   С. 442. "Слава Тебе, Господи ~ слава Тебе!" -- Измененный припев к канонам Спасителю ("Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе").
   С. 442. Отзывов о "Медов<ом> месяце" еще не читал. -- Драма Соловьева в 5-ти действиях "Медовый месяц" о закончившемся катастрофой браке ученого и юной простолюдинки поставлена впервые в Петербурге в Александрийском театре в бенефис А. А. Нильского 6 ноября 1881 г.; напечатана будет в журнале "Век" (1882. No 2), а в 1881 г. была литографирована С. Ф. Рассохиным, комиссионером Общества русских драматических писателей. Петербургская печать встретила постановку негативно. См., например: Незнакомец <Суворин А. С.> "Медовый месяц", драма в 5 д. Соловьева // НВр. 1881. No 2047. 8 нояб. С. 3--4; С. М. Театральная хроника // СПбВед. 1881. No 278. 9 нояб. С. 1--2.
   С. 442. ...рукопись ваша прошла сквозь мою цензуру. -- Вероятно, речь также идет о пьесе "Медовый месяц".
   

428. В. В. Леонтьеву. 25 ноября 1881 г.

   Автограф: ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 22--23 об.
   Впервые: ИП. С. 257--258.
   Печатается по автографу.
   
   С. 443. ...верни его... -- Далее зачеркнуто: "в".
   С. 443. ...со страхом и трепетом... -- См.: I, с. 781.
   С. 443. ...когда самому пришло к гузну узлом... -- Имеется в виду история с начетом на станции Троицкая; см. с. 828.
   С. 444. ...и хотел... -- Перед этим зачеркнуто: "но".
   С. 444. ...целую. -- Далее в новой строке зачеркнуто: "Твой".
   

429. В. В. Леонтьеву. 29 ноября 1881 г.

   Телеграмма с оплаченным ответом: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 24.
   Печатается впервые.
   

430. В. В. Леонтьеву. 27 декабря 1881 г.

   Автограф карандашом: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 25, 26.
   Печатается впервые.
   
   С. 443. ...в случае какого-нибудь дела... -- Было: "в случае какой нужды". Вместо должности начальника станции В. В. Леонтьев получит лишь место конторщика (ср. с. 446).
   

1882

431. В. В. Леонтьеву. 12 января 1882 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 27--27 об.
   Печатается впервые.
   
   С. 445. Может... -- Написано после того же зачеркнутого. 831
   

432. В. В. Леонтьеву. 22 февраля 1882 г.

   Автограф: ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 28--29 об.
   Печатается впервые.
   
   С. 446. Свешников вчера... -- "Свешников" вписано над зачеркнутым: "Он". Речь идет о П. М. Свешникове (см. с. 432).
   С. 447. ...и другим людям... -- После "и" зачеркнуто: "людям".
   

433. Т. И. Филиппову. 24--26 февраля 1882 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 34--39.
   Фрагмент впервые: ЛН. Т. 22--24. С. 478; впервые в сокращении: Нестор. С. 172--173; полностью: Пророки Византизма. С. 192--196.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо Филиппова от 22 февраля (Там же. С. 190), предварявшее получение его книги "Современные церковные вопросы" (СПб., 1882), которую раздавал московским друзьям автора епископ Алексий (Лавров-Платонов). Филиппов просил Леонтьева о рецензиях на книгу. Следующее его письмо -- от 4 марта (Там же. С. 199).
   
   С. 447. Гиляров показывает мне величайшее пренебрежение... -- Филиппов выражал надежду, что "Современные известия" поместят отзыв о его книге (Там же. С. 190). Знакомство Л. с Н. П. Гиляровым-Платоновым восходит еще к 1874 г., отношения их оставались натянутыми.
   С. 447. ...перепечатать бесплатно ~ мою статью о памятнике покойному Государю... -- Речь идет о статье 1880 г. "Памятник двадцатипятилетия царствования Государя Императора", переработанной в 1881 г.; см. прим. на с. 811.
   С. 448. ...я цензор его газеты и всех его изданий... -- См. цензорский доклад от 4 ноября 1881 г. об одной из передовых статей "Современных известий": Т. 10. Кн. 2. С. 54--55. Под "всеми его изданиями" подразумевается книжная продукция, выпускаемая принадлежавшей Гилярову-Платонову типографией.
   С. 448. ...отзыв о моей брошюрке "Сближение с народом". -- Запоздалая рецензия появится в "Современных известиях" весной 1882 г., ее напишет Ф. А. Гиляров (авторство раскрыто Л.; см.: Т. 7. Кн. 2. С. 868): Новые книги. Как надо понимать сближение с народом? К. Н. Леонтьева // СИ. 1882. No 100. 13 апр. С. 2.
   С. 448. ...когда в "Русском Курьере" и в "Московском Телеграфе" мою книжку поднимали на смех. -- О посвященных брошюре Л. фельетоне Д. Д. Минаева в "Московском телеграфе" (подп.: Д. М.) и "Московском фельетоне" в "Русском курьере" (подп.: N) см.: Т. 7. Кн. 2. С. 863--864.
   С. 448. ...я будто бы Бога оскорбляю (говоря уподобительно о неограниченности нашей царской власти). -- Аксаков откликался на следующее место в брошюре Л.: "...слишком далеко простертые идеи демократического индивидуализма и т. п. с серьезным взглядом на Самодержавие решительно не совместимы. Мы должны рассуждать так: "Русский Царь <...> по основным законам Государства имеет право на всякое действие, кроме одного: -- кроме действия самоограничения. Подобно тому, как всемогущество Божие можно позволить себе ограничить одним положением: Бог не может перестать быть Богом; точно так же и про русскую высшую власть можно сказать: "Самодержец не может перестать быть самодержцем"". И если бы в самом деле <...> обстоятельства потребовали созвания Земского Собора или Временно-Совещательной Думы, то такое собрание <...> должно было бы начать свою законную деятельность с голосования просьбы Государю никогда не обращать этого временного <...> сборища в собрание законодательное, периодическое и обязательное" (Т. 7. Кн. 2. С. 163, 487). Редактируя статью для сборника "Восток, Россия и Славянство", Л. вычеркнет смутивший Аксакова фрагмент. См. отзыв о Л. в письме Аксакова к В. Ф. Пуцыковичу от 25 июня 1880 г.: Там же. С. 787.
   С. 448. Некто С. А. Петровский ~ скромный, набожный и добрый... -- Сергей Александрович Петровский (1846--1917) -- публицист, сотрудник "Московских ведомостей" и впоследствии их редактор. Позднее отношения Л. и Петровского испортятся (см.: Пророки Византизма. С. 460--461), что отразится и в полемике "Московских ведомостей" и "Гражданина" в конце 1880-х гг. Сын Петровского Алексей Сергеевич (1881--1958) будет впоследствии большим почитателем Л.
   С. 448. ...что как публицист я договариваюсь "до чортиков"... -- Эти слова Л. услышал от Каткова в 1874 г. (ср.: Т. 6. Кн. 1. С. 96) и неоднократно рассказывал о них друзьям. Кн. К. Д. Гагарин вспоминал в письме к о. И. Фуделю от 19 сентября 1912 г., что Л. был оскорблен этими словами (см.: Там же. Кн. 2. С. 329).
   С. 448. ...Ваши "boutades"... -- причуды (фр.).
   С. 448. В биографии Климента... -- Т. е. в книге "Отец Климент Зедергольм..." (в журн. публикации -- "Отец Климент"). Что именно было "выброшено" из книги, прояснено в письме к Филиппову от 14 декабря 1879 г. (с. 356).
   С. 448. ...статья моя "Русские, греки и юго-славяне" насилу-насилу прошла, благодаря настояниям Любимова. -- Первая редакция статьи была закончена в 1875 г., после долгих перипетий в "Гражданине" была возвращена в "Русский вестник", где и вышла в февральской книжке 1878 г. Отношения Л. с Н. А. Любимовым, поначалу весьма благоприятные, впоследствии испортились до полной неприязни со стороны Любимова.
   С. 448. В книге Вашей дело идет ~ о Греко-болгарской распре. -- В книгу вошли статьи "Вселенский патриарх Григорий VI и греко-болгарская распря", "Решение греко-болгарского вопроса", "Определение константинопольского собора по вопросу о болгарском экзархате".
   С. 448. ...кого привыкли у нас звать так глупо фанариотами. -- Фанариотами (от названия квартала Фанар, где размещается Вселенская Патриархия) называли греков Османской Империи и особенно стамбульских. См. также прим.: Преемство от отцов. С. 488.
   С. 449. ...художником ~ т. е. чем-то неосновательным. -- Ср. в письме к А. А. Александрову от 12 февраля 1890 г.: ""Художник" (бранное слово)..." (цит. по: Пророки Византизма. С. 198). В том же году в статье "Ошибка г. Астафьева" Л. писал: "...человеку, подобно мне, претендующему давать советы практической политики, не особенно лестно, что его честят "артистом"..." (Т. 8. Кн. 2. С. 67).
   С. 449. Вы желаете знать что-нибудь обо мне. -- Ср.: "Как Вы поживаете? <...> Напишите мне о себе, только поразборчивее" (Пророки Византизма. С. 190).
   С. 449. ...осталось ~ от продажи имения... -- В начале февраля 1882 г. Л. продал Кудиново крестьянину И. К. Климову, погасив заем в Малютинском банке. Утрата имения станет для Л. незаживающей душевной раной.
   С. 449. ...письма Вашего, в котором ~ и от Вас мне пришлось испить горечь осуждения... -- Это письмо нам не известно.
   С. 449. Вяземский ~ представил меня к утверждению цензором... -- Утверждение состоится только в апреле 1883 г. (см.: Т. 10. Кн. 2. С. 196).
   С. 449. ...Игнатьев велел мне передать (через Гр<афиню> Толстую С. А.)... -- Л. узнал об этом из письма Н. Я. Соловьева от 26 ноября 1881 г. (см. прим. на с. 829) и, возможно, услышал в Москве от самой графини.
   С. 450. "Возверзи на Господа печаль твою". -- Пс. 54: 23.
   С. 450. ...найдя "шлюс"... -- Шлюс (от нем. Schlüss, ключ) -- термин верховой езды, имеющий несколько значений: 1) внутренняя поверхность бедер, 2) их цепкость при охвате седла, 3) полуприподнятое положение в седле; "найти шлюс" -- в переносном значении -- отыскать верный подход к делу.
   С. 450. ...видеть и в этом десницу Господню... -- Т. е. проявление воли Божией.
   С. 450. ...он очень хорошего мнения о моих Греческих повестях... -- Ср. с. 13, 348.
   С. 450. С*est sauve! -- Это дико! (в знач.: свежо, оригинально), фр.
   С. 450. ...с моим теперешним "устроением"... -- Имеется в виду духовный настрой.
   С. 451. ...что Влад<имір> Соловьев есть один из Предтечей антихриста... -- Ср. с. 305--306.
   С. 451. ...Гартман и Шопенгауер -- ближе ко Христу, чем эти "усладители"... -- Один из вариантов леонтьевского окказионализма "христиане на розовой воде" (см.: Т. 9. С. 750).
   С. 451. ...что немцы правы, считая Славянство только революционной силой... -- Источники, в которых Л. мог найти данное мнение немцев о славянах, не установлены. Известно, что в период европейских революций 1848--1849 гг. некоторые социальные группы в славянских странах участвовали в восстаниях; см.: Никитин С. А. Славянские народы в революции 1848 г. // Вопросы истории. 1948. No 7. С. 27--43. Но приведенное Л. мнение не могло быть авторитетным и широко распространенным, поскольку многие деятели в Германии, начиная с И.-Г. Гердера, считали славянские народы не способными к эффективной военно-политической и революционной активности, склонными подчиняться более сильным нациям. Ф. Энгельс выразил свое общее с К. Марксом (и не только с ним) отношение к славянству в статье "Демократический панславизм" (1849): "На сентиментальные фразы о братстве, обращаемые к нам от имени самых контрреволюционных наций Европы, мы отвечаем: ненависть к русским была и продолжает еще быть у немцев их первой революционной страстью; со времени революции к этому прибавилась ненависть к чехам и хорватам, и только при помощи самого решительного терроризма против этих славянских народов можем мы совместно с поляками и мадьярами оградить революцию от опасности. Мы знаем теперь, где сконцентрированы враги революции: в России и в славянских областях Австрии; и никакие фразы или указания на неопределенное демократическое будущее этих стран не помешают нам относиться к нашим врагам как к врагам" {Маркс К., Энгельс Ф. Полн. собр. соч. Сочинения: В 39 т. Изд. 2-е. Т. 6. М., 1937 С. 303--306; пер. с нем.). В конце XIX в. один из лидеров и теоретиков германской социал-демократии и II Интернационала Карл Каутский (1854-- 1938) в русле близкой ему партийной стратегии провозгласит в статье "Славяне и революция" (1902), что центр мірового революционного движения сдвигается с Запада на Восток и перемещается в Россию.
   С. 451. ...думаю об "добром ответе на страшном судилище Христовом". -- См. прим. на с. 573.
   С. 451. ...при Лорисе-Меликове и Абазах... -- См. прим. на с. 799--800.
   С. 451. ...моя Стрельна, Дороги, Эльдорадо! -- Л. перечисляет "злачные места": аристократическое дачное предместье Петербурга на Петергофской дороге, фешенебельный ресторан Шарля Дорота на Ланском шоссе, д. 17, у Черной речки (упомянут в романе "Две избранницы": Т. 5. С. 143) и московский ресторан "Эльдорадо".
   С. 451. Осенью я видел К. П. Победоносцева... -- Победоносцев приехал в Москву 9 октября 1881 г. (см.: МВ. 1881. No 281. 10 окт. С. 3). 12 октября он принял участие в заседании Комиссии по устройству народных чтений в Москве и был избран в ее почетные члены (Там же. No 289. 18 окт. С. 3).
   С. 451. ...старая "невинная" девушка и больше ничего. -- Победоносцева часто за глаза называли скопцом, евнухом. См.: Гептастилисты. С. 321--325.
   С. 452. ...кто мне по душе -- так это Никодим! -- См. прим. на с. 814. Ср. в письме к Филиппову от 25 ноября 1883 г.: "...Никодим поддерживал мой унывающий дух с великими искренностью и умом: мы часто беседовали и подолгу <...>. Никодим старался пробудить во мне и житейскую бодрость..." {Пророки Византизма. С. 262).
   

434. Т. И. Филиппову. 8 марта 1882 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 39--60.
   Фрагмент впервые: Сборник. С. 129; впервые полностью: Нестор. С. 174.
   Печатается по м/п копии.
   
   Ответ на письмо Филиппова от 4 марта (Пророки Византизма. С. 199).
   
   С. 452. ...послал в редакцию "Московских Ведомостей" статью... -- Рецензия будет опубликована в No 78 от 19 марта (подп.: N. N.).
   С. 452. Относительно более развитой статьи в "Русском вестнике"... -- Филиппов ошибочно полагал, что "крупная статья" о его книге могла быть напечатана в этом журнале (см.: Пророки Византизма. С. 199).
   С. 452. ...хотите создать ~ какого-то анти-папу... -- Позднее в тех же выражениях о Л. и Филиппове как поборниках большей церковной централизации в Православии (не называя, впрочем, имен) писал в книге "Россия и Вселенская Церковь" (1889) Вл. Соловьев.
   

435. Т. И. Филиппову. 16 марта 1882 г.

   Автограф: РГИА. Ф. 728. Оп. 1. Ед. хр. 1. Л. 39; м/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 60--62.
   Цитируется: Т. 6. Кн. 2. С. 667.
   Впервые: Пророки Византизма. С. 202--204.
   Печатается по автографу (лакуны -- по м/п копии).
   
   С. 453. ...до сих пор... -- Далее зачеркнуто: "удерж<ивали>".
   С. 453. ...дружескому совету насчет письма Князю Вяземскому... -- Совет мог содержаться в несохранившемся письме Филиппова. С другой стороны, именно такой совет имеется в письме, известном только в копии и датированном в ней 8 апреля (Там же. С. 210).
   С. 453. ...ту прибавку жалованья ~ о которой уже давно ~ написано в Петербург... -- См. с. 449.
   С. 454. ...и о Назаревском... -- Речь идет о Владиміре Владиміровиче Назаревском (1851--1919), цензоре Московского цензурного комитета (с 1881), впоследствии (1898--1909) -- его председателе, публицисте, сотруднике "Московских ведомостей".
   С. 454. ...Назаревскому... -- "Назаревскому" вписано над зачеркнутым: "мне".
   С. 454. ...история несчастного Никотина... -- См. прим. на с. 822.
   С. 454. ...опасность, которой подвергся было невинный Егоров (по делу "собачки с мухой")... Речь идет о карикатуре, пропущенной цензором Николаем Георгиевичем Егоровым (1839--1902), служившим в Московском цензурном комитете с 1862 г., сначала в должности письмоводителя, затем секретаря.
   С. 454. ...существования... -- Вписано над зачеркнутым "жизни".
   С. 454. ...застарелый катарр... -- Перед этим зачеркнуто: "разн".
   С. 454. ...ослабить... -- Перед этим зачеркнуто: "поправить".
   С. 454. ...присутствием разных влиятельных лиц на коронации... Коронация Александра III была отложена до мая 1883 г.
   С. 455. В память мою ей выхлопотают 1/2-ну пенсии моей... -- Так и произойдет, не без участия Филиппова; см.: Т. 6. Кн. 2. С. 672--673.
   С. 455. ..."Божьим смотрением"... -- "Смотрение Божие" -- устойчивое церковнославянское выражение, означающее "просмысел Божий", предопределенность случающегося в жизни Божьей волей.
   С. 455. ...он почти слово в слово теперь говорит о юго-славянах то, что я ~ гораздо лучше его сказал чуть не 10 лет тому назад! -- Аксаков и прежде не смотрел на болгар и сербов сквозь розовые очки, однако не разделял и позиции Л.; теперь же тон его статей действительно изменился, а в одном из "Политических обозрений" 1881 г. даже с сочувствием цитировалось высказывание Л., не названного, правда, по имени (см.: Аксаков И. С. Собр. соч. T. 1. Кн. 1. СПб., 2015. С. 425).
   

436. О. А. Новиковой. 17 марта 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3323. Ед. ХР. 21. Л. 1--2.
   Печатается впервые.
   
   Ольга Алексеевна Новикова (урожд. Киреева; 1840--1925) -- сестра славянофила А. А. Киреева и Н. А. Киреева, геройски погибшего на Сербской войне, жена И. П. Новикова, брата дипломата Е. П. Новикова; общественная деятельница, публицист (писала под псевдонимом О. К.), в России печаталась в "Московских ведомостях", газ. "Русь", во Франции -- в "Нувель ревю", а более всего -- в британской прессе. Жила в Англии, лето проводила чаще всего на курорте Мариенбад (ныне Мариански лазни, Чехия), несколько месяцев в году проводила и в России. В Лондоне ее в шутку называли "депутат (парламента) от России". Леонтьев познакомился с Новиковой в Петербурге в 1868 г., когда, по-видимому, между ними завязался короткий роман (что нашло отражение в романе "Две избранницы"). В 1882 г. в Москве знакомство возобновилось, приобретя иную окраску. Инициатором стал Леонтьев. Возможно, он послал Новиковой визитную карточку или письмо, на что получил ответ, который приведем полностью. После полной подписи Новикова в скобках указывает свой постоянный псевдоним.

Д<ом> Новикова
Трубный переулок
б. Поварской.
Понедельник, 15-е марта

Константин Николаевич,

   Меня очень тронула ваша добрая память: очень хотелось бы с Вами повидаться. Не пожалуете ли вы ко мне в среду, в час? Завтра я весь день не дома.

Ольга Новикова
(О. К.)

   (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 195. Л. 13).
   
   В том же году Леонтьев напишет небольшую статью о Новиковой для "Нивы" (атрибутирована О. Л. Фетисенко и републикована: Т. 8. Кн. 1. С. 19--20). См. также: Там же. Кн. 2. С. 841.
   С. 456. Ваше радушное приглашение... -- В приведенном выше письме Новикова приглашает Л. в дом своего мужа, И. П. Новикова. Супруги уже много лет жили "в разъезде", не разводясь. Сын оставался с отцом. В России Новикова жила вместе с ними, но большую часть года проводила за границей.
   С. 456. ...в другой день... -- Далее зачеркнуто: "и час".
   С. 456. Ваше петербургское гостеприимство в 69 году... -- См. преамбулу.
   

437. Т. И. Филиппову. 18--19 марта 1882 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 62--64.
   Впервые: Пророки Византизма. С. 204--205.
   Печатается по м/п копии.
   
   Филиппов отвечал 24 марта (Там же. С. 206--207).
   
   С. 457. После последнего письма моего... -- Предыдущее письмо -- от 16 марта (с. 453--455).
   С. 457. ...обе статьи -- и об Вас и о "Переломе" Маркевича -- пойдут непременно. -- Первая статья будет напечатана 19 марта, рецензия на роман Б. М. Маркевича -- 2 апреля; см. Т. 9. С. 728.
   С. 457. ...а пустые письма "из Италии" печатаются! -- Речь идет об очерках постоянного сотрудника "Московских ведомостей", известного главным образом как театральный критик, С. Васильева (Сергея Васильевича Флёрова; 1841--1901) "Письма из Италии" (МВ. 1882. No 31--113. 31 янв.--25 апр.). В ближайшем к 18 марта номере было напечатано письмо XVI (No 74. 15 марта. С. 4).
   С. 457. ..."Гиляров"... -- Подразумевается газета "Современные известия".
   С. 457. ...начать Письмо из Москвы... -- Замысел не будет исполнен. В "Санкт-Петербургских ведомостях" уже была помещена рецензия на "Современные церковные вопросы"; см.: Пророки Византизма. С. 200.
   С. 457. ...во вторую ее половину... -- В эту часть книги Филиппова вошли работы о старообрядчестве и единоверии. См. подробнее: Там же. С. 13.
   С. 457. ...начинают угрожать мне кровавой операцией... -- Филиппов посоветует прибегнуть к электрогомеопатии (Там же. С. 207).
   С. 457. ...письмо предсмертных просьб. -- В 1882 г. такое письмо не будет составлено (о подписанном в том году завещании см. прим. на с. 866), но, зная об отношениях Л. и Филиппова, именно Филиппова первым известят о кончине Л. его ученики.
   С. 457. ..."фанариоты". -- См. прим. на с. 834.
   С. 458. ...в "Востоке" (не моя)... -- Рецензия в "Востоке" к этому времени уже была напечатана. См.: Современные церковные вопросы. Т. И. Филиппова. СПб. 1882 г. // Восток. 1882. No 173. 9 марта. С. 135--136. Цитату из нее см.: Пророки Визам тизма. С. 206.
   

438. О. А. Новиковой. Март 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3323. Ед. хр. 21. Л. 3--3 об.
   Печатается впервые.
   
   Сохранилось много недатированных записок Новиковой с приглашениями прийти к ней. Трудно установить, на какую именно отвечал Леонтьев в этот раз.
   
   С. 458. ...миланскую мушку поставил на шею... -- Пластырь сложного состава.
   

439. О. А. Новиковой. 31 марта 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3323. Ед. хр. 21. Л. 4, 5.
   Печатается впервые.
   Ответ на записку:
   
   Дорогой Константин Николаевич. Подтвердилось ли известие о Русской Мысле? И в чем оно собственно состоит? Заарестован ли No, или все издание? Потрудитесь сообщить. У Гр<афини> Толстой мне с вами не удалось и слова сказать.
   До свидания.

ОК.

   (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 195. Л. 7).
   
   С. 459. ...слухи о запрещении "Русской мысли" ложные. -- Перед "ложные" зачеркнуто: "ложны". Вопрос был адресован Л. как цензору "Русской мысли".
   С. 459. Насчет вечера у Хитровых... -- Имеются в виду гр. С. А. Толстая и С. П. Хитрово.
   С. 459. Смиренный грешник... -- Образ из романа "Евгений Онегин" (Глава вторая, стр. XXXVI).
   

440. О. А. Новиковой. Март -- апрель (1-е?) 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3323. Ед. хр. 21. Л. 6.
   Печатается впервые.
   
   На л. 6 об.: "Е<е> П<ревосходительству> / О. А. / Новиковой". Леонтьев благодарил Новикову за помощь в помещении рецензии на книгу Филиппова в "Современных известиях" (см. с. 460) и отвечал на следующую записку:
   
   Суббота.
   Не зайдете ли ко мне завтра, в 3 часа? Вечером не свободна. Прилагаю книгу, по ошибке доставленную мне от Гр<афини> Толстой.
   До свиданья?
   О. К.
   (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 195. Л. 12).
   

441. Т. И. Филиппову. 2 апреля 1882 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 64--65.
   Цитируется: Т. 6. Кн. 2. С. 454; Т. 8. Кн. 2. С. 846.
   Впервые: Пророки Византизма. С. 208--209.
   Печатается по м/п копии.
   
   Филиппов отвечал 8 апреля (Там же. С. 210).
   
   С. 459. Еще одну скромную заметку... -- Имеется в виду рецензия без подписи (СИ. 1882. No 89. 2 апр. С. 3), которая вошла впоследствии в сборник "Восток, Россия и Славянство" (T. II. С. 248--250). См.: Т. 9. С. 148--150.
   С. 460. ...Новиковой (которая, к счастью моему, здесь надолго)... -- О. А. Новикова пробыла в Москве до конца июля 1882 г.
   С. 460. ...моей простой кухарки... -- T. С. Латышева.
   С. 460. ...берется устроить у Аксакова одну или две небольших картины из афонской жизни. -- В газете "Русь" будет помещен очерк "Пасха на Афонской горе" (Русь. 1882. No 22. 29 мая. С. 13--15; No 26. 26 июня. С. 12--14). Л. использовал, работая над ним, фрагменты первой редакции "Афонских писем".
   С. 460. ...в конце Фоминой надеюсь второй раз взяться за продолжение более серьезной и свободной статьи о Вашей книге... -- Замысел не был реализован, однако в апрельской "Книжной летописи" журнала "Странник" с некоторыми разночтениями в первой части и радикальным сокращением второй была перепечатана без каких-либо ссылок и пояснений рецензия из "Московских ведомостей" (Странник. 1882. No 4. С. 688--689). Остается неясным, было ли это сделано с ведома Л. и газеты Каткова, или редакция журнала просто воспользовалась чужим текстом. Правка, по крайней мере, явно принадлежит редакции. Основной ее целью было -- убрать все противоболгарские выпады автора. Фомино воскресенье в 1882 г. пришлось на 4 апреля.
   

442. Ф. А. Гилярову. 11 апреля 1882 г.

   Автограф: ИРЛИ. P. I. Оп. 5. Ед. хр. 621. Л. 1--1 об. Цитируется: Т. 10. Кн. 2. С. 833.
   Печатается по автографу.
   
   Федор Александрович Гиляров (1841--1895) -- филолог, педагог (преподавал русский язык в 5-й Московской мужской гимназии и ряде других учебных заведений), составитель учебных пособий, публицист, издатель, общественный деятель; сотрудничал в "Московских ведомостях" и "Современных известиях", издаваемых его дядей Н. П. Гиляровым-Платоновым, в 1878--1883 гг. был соредактором этой газеты; с 1883 г. издавал собственную газету, которая сначала называлась "Афиши и объявления", а с сентября 1884 г. выходила под названием "Вестник литературный, политический, научный, художественный с афишами". Обе газеты неоднократно уделяли внимание Леонтьеву, который, в свою очередь, весьма симпатизировал Ф. Гилярову и, как видно из публикуемого письма, старался помогать ему преодолевать цензурные препятствия. Речь в письме идет о подготовке отдельного издания фельетонов Гилярова о террористах-революционерах "15 лет крамолы", которое, несмотря на соблюдение автором советов Леонтьева, было все же запрещено цензурой. См. цензорский доклад об этой книге: Т. 10. Кн. 2. С. 80, 833--834.
   
   С. 461. ...бесцензурной книжкой ~ более 10 листов. -- Книги такого объема могли быть отпечатаны без предварительной цензуры, что не избавляло их от цензуры карательной.
   

443. О. А. Новиковой. 6 мая 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3608. Ед. хр. 2. Л. 22--22 об.
   Датируется по содержанию (по связи с ответной запиской).
   Печатается впервые.
   
   Записка на визитной карточке. Надпись на конверте (Там же. Л. IV): "Е<е> П<ревосходительству> / О. А. / Новиковой". Ответ на записку (б. д. -- "среда"), в постскриптуме к которой Новикова писала: "за вашего "Голубя" много простится вам грехов на этом и на том свете! А когда доведете его до конца -- получите всеобщее прощение" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 195.
   А. 40). Прочитав присланное, Новикова отвечала: "Большое спасибо за письмо Маркевича <...> Автору "Голубя" и "Одис<с>ея П<олихрониади>са" стыдно тратить время на политику: это хорошо нам, газетчикам" (Там же. Ед. хр. 193. А. 3).
   С. 461. ...любезное письмо ко мне Маркевича. -- Имеется в виду письмо Б. М. Маркевича от 2 мая 1882 г. с восторженным отзывом о романе "Одиссей Полихрониадес", перечитанным в третий раз. Большой фрагмент из него см.: Т. 4. С. 959--960. 7 мая Новикова попросила у А. адрес Маркевича (см. с. 845) и, видимо, сразу написала ему. 15 мая она удивлялась: "От Маркевича ни гугу" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 193. А. 5).
   

444. О. А. Новиковой. Май, не позднее 7, 1882 г.

   Автограф карандашом: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3323. Ед. хр. 21. А. 7 об.
   Печатается впервые.
   
   Записка на обороте написанного Леонтьевым от имени Новиковой примечания к ее статье "Ральф В. Эмерсон" (Русь. 1882. No 19. 8 мая. С. 10).
   
   * Примеч<ание> автора.
   Справедливость требует, впрочем, заметить, что хотя и повести г. Леонтьева и большая хроника его "Одиссей Полихрониадес" имеют {Перед этим начато и зачеркнуто: вз.} предметом ново-греческую жизнь, но они могут служить и для знакомства с юго-славянской. -- Ежедневные отношения к туркам почти те же, отношения интеллигенции к народу сходны; -- обычаи и образ жизни похожи. -- Сам г. Леонтьев в предисловии {Было: небольшом предисловии своем.} к отдельному изданию этих повестей (в 1875--76 году) выражается так: "политического {Было подчеркнуто, затем подчеркивание отменено.} согласия между греками и юго-славянами мало; сходства много". --
   О. К.--
   
   Еще до выхода номера "Руси" в свет Новикова успела показать статью Леонтьеву (возможно, в гранках). Сохранилась записка, которую следует отнести именно к 1882 г.:

7-е мая.

Константин Николаевич,

   Пробегите мой очерк. Скажите правду, полную правду, и ничего, кроме правды: нравится ли он Вам? Верните No, как скоро прочтете. До свиданья.

ОК.

   P. S. Сообщите мне адрес и имя Маркевича.
   (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л. 4). 15 мая Леонтьеву было послано 6 оттисков со статьей, где он сравнивался с американским писателем (Там же. С. 5).
   
   В газете примечание было помещено в отредактированном виде (см.: Розанов и Леонтьев. С. 437). Относилось оно к словам: "Прочтите "Камень Сизифа" и другие греческие очерки г. Леонтьева, -- говорил очень верный и опытный ценитель, -- и вам нечего ездить на Восток, чтоб изучать современных греков". Этим "ценителем" был сам Аксаков, который, как вспоминал Леонтьев, потребовал вычеркнуть этот фрагмент, однако Новикова отстояла его, сделав издателю "уступку <...> хоть тем, что не назвала его" (Там же).
   Вскоре после этого Новикова предложила Леонтьеву написать еще одно примечание о себе -- уже для французского издания, для ее статьи "Une voix de Russie" (см. прим. на с. 856). В недатированной заметке ("четверг") она поторапливала: "Пришлите поскорее заметку для Nouvelle Revue: моя статья уже почти окончена" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л. 7). Вероятно, "заметка" не появилась, и уже в воскресенье Новикова подготовила свой вариант: "Вот, что я вписала в статью для "Nouvelle Revue". Жаль, что не могла сказать более. "Умеренность -- сила", -- уверял Веллингтон" (Там же. Ед. хр. 195. Л. 46). 13 июня Новикова сообщила Леонтьеву, что отправляет статью, в которую вошло это примечание, в "Nouvelle Revue", и прислала итоговый текст (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. Л. 8).
   

445. О. А. Новиковой. 15 мая 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3323. Ед. хр. 21. Л. 9--9 об.
   Цитировалось: Фетисенко О. Л. "...C Львом Толстым я не тягаюсь и не равняюсь" (К теме "К. Леонтьев и Л. Толстой) // Филологические записки. 2003. Вып. 20. С. 108.
   Печатается по автографу.
   
   Новикова отвечала запиской на визитной карточке: "Меня крайне интересует статья ваша о Толстом: хорошо бы прочесть ее, когда голос вернется" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л. 5).
   
   С. 462. ...могу ли я... -- Перед этим зачеркнуто: "можно ли".
   С. 462. ...которому... -- Было: "в котором".
   С. 462. Феска -- головной убор в виде усеченного конуса с ниспадающей кисточкой.
   С. 462. Кончаю строгую статью о повести "Чем люди живы". -- Речь идет о разборе рассказа Л. Толстого "Чем люди живы?" (1881), опубликованном впоследствии в "Гражданине", а затем включенном в брошюру "Наши новые христиане" (см.: Т. 9. С. 788).
   

446. О. А. Новиковой. 15 мая 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3608. Ед. хр. 2. Л. 1--1 об.
   Печатается по автографу.
   
   Новикова в тот же день послала свой портрет (вероятно, тот самый, что будет потом воспроизведен в "Ниве").
   
   С. 463. Статья о Толстом... -- см. прим. к п. 444.
   С. 463. Vous nêtes pas assez mystique pour Гapprécier comme je le voudrais! -- Вы не настолько мистичны, чтобы оценить ее так, как мне бы хотелось! (фр.).
   

447. Т. И. Филиппову. 14 июня 1882 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 65--67.
   Фрагменты впервые: Т. 6. Кн. 2. С. 453--454; Т. 8. Кн. 2. С. 832--833; полностью: Пророки Византизма. С. 215--217.
   Печатается по м/п копии.
   
   Ответ на письмо Филиппова от 7 июня (Там же. С. 212). Филиппов ответил 21 июня (Там же. С. 218--219).
   
   С. 463. Что касается до статьей "Востока" и "Моск<овских> Вед<омостем>"... -- Филиппов писал: "Отдавая Каткову полную справедливость, нужно признаться, что он большая скотина. Что это за наглая и мерзостная статья против "Востока"" (Там же. С. 212). Речь шла о передовой статье "Москва, 27 мая", едва ли написанной самим Катковым, в которой митрополит Московский Макарий горячо защищался от "систематических нападений" "якобы преданного Церкви листка", т. е. газеты H. Н. Дурново (МВ. 1882. No 146. 28 мая. С. 3). Ближайшим поводом к защите послужила статья Дурново, в которой, между прочим, упоминалась записка Макария, тогда еще архиепископа, по Греко-болгарскому вопросу. "...Известно, -- говорилось в этой статье, -- чью сторону держал преосв. Макарий в греко-болгарском церковном вопросе, причинившем такую скорбь в православном міре, и чем мог бы грозить нашей церкви этот вопрос, если бы записка преосв. Макария <...> была бы представлена вселенскому патриарху" (Восток. 1882. No 180. 16 апр. С. 191). Об этой секретной записке Дурново узнал от Л. (тот хранил ее копию еще со времен службы в Турции). Летом 1879 г. Л. предложил познакомить редактора "Востока" с этим документом, Дурново отвечал согласием и обещал сохранить тайну: "Об записке я напишу, что она прислана мне из Константинополя" (цит. по: Пророки Византизма. С. 213).
   С. 463. Его выходкой противу "Фанара"... -- В статье "Московских ведомостей" говорилось: "Этот листок носит название Востока и в Москве служит органом Фанара...". См. подробнее: Там же.
   С. 464. ...арх<иепископ> Никодим... -- См. прим. на с. 814.
   С. 464. О пр<еосвященном> Макарии говорить теперь ~ и не стоит, ибо его теперь судит уже Сам Господь... -- Митрополит скончался 9 июня 1882 г. на даче под Москвой.
   С. 464. ...до окончания ~ статьи Теплова... -- Филиппов писал: "И тут же в "Р<усском> В<естни>ке" статья Теплова -- глупа<я>, жалкая, скучная. После стольких событий и после таких усилий -- не бесплодных -- разъяснить истинный их смысл. Не думаете ли вы очинить перо?" (Там же. С. 212). Речь идет о статье
   B. А. Теплова, служившего в Константинополе в 1870--1881 гг., "Греко-болгарский церковный вопрос по неизданным источникам" (PB. 1882. No 5. С. 379--444; No 6. С. 810--862). См. подробнее: Пророки Византизма. С. 213--215.
   С. 464. ...хорошие личные с ним отношения... -- См.: Там же. C. 214.
   С. 464. Таннин (правильно: танин, от фр. tanner, дубить кожу) -- лекарственное средство вяжущего и противовоспалительного действия.
   С. 464. ...был у Игнатьевых; они очень раздражены... -- 31 мая 1882 г. гр. Игнатьев был смещен с поста министра внутренних дел. Летом Л. неоднократно бывал у Игнатьевых, живших тогда в Москве. В одной из недатированных записок Новиковой говорится: "Не забудьте, что Игнатьевы вас приглашали к себе сегодня вечер<ом>. Очень бы желала, чтобы вы там были; скажу потом почему" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 195. Л. 38). Филиппов отставку Игнатьева прокомментирует так: "Я не только рад его низвержению, но в этом событии усматриваю "измену десницы Вышнего" и отсрочки исполнения гнева Господня, столь праведно на ны движимого. Он был человек роковой для наших дел, ему пришлось участвовать -- и участвовать деятельно -- в разрушении нашего влияния и силы на Востоке; ему принадлежит главным образом позор Сан-Стефанского договора. Он бы мог скорее всякого довести до полного крушения и наши внутренние дела своим дерзким легкомыслием. Это игрок, который не остановится ни перед какой ставкой, если не ему собственно предстоит платить" (Пророки Византизма. С. 218). В прим. к этому месту см. цитаты из писем Филиппова к жене по поводу отставки Игнатьева (Там же. С. 219).
   С. 464. ...говорит прямо, что его свергли жиды. -- Филиппов ответит: "Пал он вовсе не от жидов, а из-за собора" (Там же. С. 218). Игнатьев был горячим сторонником созыва Земского собора. Император и Победоносцев, имевший на него сильнейшее влияние, усматривали в этом конституционные устремления. См.: Игнатьев Н. П. Земский собор. СПб.; Кишинев, 2000.
   С. 464. ...профессор Лицея Астафьев... -- Петр Евгеньевич Астафьев (1846--1893) -- инспектор Университетского отделения Лицея в память Цесаревича Николая (Катковского лицея), основанного в 1868 г.; преподавал в Лицее философию и психологию; осенью Л. ближе сойдется с ним и станет завсегдатаем его "пятниц", проходивших в квартире Астафьева при Катковском лицее. 19 ноября 1882 г. Астафьев, приглашая Л. "репетировать" у него "часть ... чтений о Афоне", напишет: "Пожалуйста, не предавайтесь хандре и -- в особенности -- не уединяйтесь, а приходите сегодня (хотя бы и не для чтения чего-либо); мы Вас расшевелим и подбодрим" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 82. Л. 2). На рассказ Л-ва Филиппов отреагировал так: "Насчет Астафьева, если бы удалось, было бы не худо; но с Игнатьевым дела иметь нельзя никакого" (Пророки Византизма. С. 218).
   С. 464. "Пришел, увидел, понял"... -- Иронически перифразированные слова Юлия Цезаря "veni, vidi, vici" ("пришел, увидел, победил").
   С. 465. Сейчас приехал Победоносцев. -- Победоносцев приехал в Москву на похороны митрополита Макария и остановился в гостинице "Славянский базар". 14 июня он присутствовал на заупокойной литургии в Чудовом монастыре, 15-го -- на отпевании в Успенском соборе Троице-Сергиевой Лавры (см.: МВ. 1882. No 163. 14 июня. С. 2; No 164. 15 июня. С. 2; No 165. 15 июня. С. 2). Возможно, во время встречи с Л. велись переговоры о газете (ср. с. 479).
   С. 465. ...2 статьи мои из "Руси" -- "Пасха на Афоне"... -- См. прим. на с. 842.
   С. 465. ..."все описательное я готов ~ с радостью принять, но его убеждения ~ это ужасно!" -- Л. пересказывает письмо Аксакова к Новиковой от 24 апреля 1882 г. (см.: Т. 6. Кн. 2. С. 454--455). 25 апреля, посылая его на прочтение Л., Новикова писала: "Пробегите письмо Аксакова и верните мне его. Отчего бы не позволить Ив<ан>у Сер<геевич>у вычеркнуть два, три места, которые ему кажутся аскетическими? Любопытно, что в жизни... Нет -- эта тэма нас завела бы слишком далеко, а мне надо отправить статью в Моск<овские> Вед<омости>" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 195. Л. 4). Снятую с аксаковского письма копию Л. сохранил в тетради с наклейками печатных отзывов о себе (см.: Розанов и Леонтьев. С. 434--435). В другом месте той же тетради он написал, обращаясь к Розанову: "...Ив. Сер. Аксакову -- монашество -- вообще не по сердцу -- как видно из письма его к Ольге Алекс<еевне> Новиковой" (Там же. С. 436).
   С. 465. Он и из этой статьи немного вычеркнул. -- См. выше; 21 августа 1882 г. Аксаков напишет Новиковой о Леонтьеве: "Его художественный талант не искупает кривизны его мысли, способной оправдывать фанариотов, даже иезуитов. Он не столько христианин, сколько церковник", и Новикова в ответном письме будет соглашаться с ним (см.: Т. 6. Кн. 2. С. 456).
   

448. О. А. Новиковой. 21 июня 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3323. Ед. хр. 21. Л. 10.
   Печатается впервые.
   
   Еще на Святой неделе Новикова сильно простудилась (см.: ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 195. Л. 11). В июне болезнь проявилась сильнее. На записку Леонтьева последовал такой ответ:
   
   Вряд ли я скоро оправлюсь. Горлу не лучше -- принимать лекарство очень больно. Прижигают несколько раз в день. Но жару сегодня меньше.
   Спасибо за память.
   Ничего не могу есть и голова трещит
   (Там же. Л. 25).
   

449. О. А. Новиковой. 24 июня 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3323. Ед. хр. 21. Л. 12,13.
   Печатается впервые.
   
   Ответ на записку, которую по связи с п. 448 и 449 можно датировать 23 июня (на среду приходился этот день):

Среда

   Всю ночь не спала, всё задыхалась. Чувство неприятное, а мне бы хотелось поскорее встать и словестно <так!> поблагодарить за ваше участие. -- Иерусалимская миссия -- дело уже решенное.
   Как то ваша судьба решится?
   Улучшится ли? вот вопрос.
   (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 195. Л. 1--1 об.).
   
   На вопрос о здоровье Новикова отвечала 25 июня, отложив, по-видимому, до личной встречи разговор об Иерусалимской миссии (архиепископ Никодим хотел устроить Леонтьева туда драгоманом):

Пятница.

   Опасность дифтерита, слава Богу, миновала; но сегодня и наш домашний врач и Профессор Найденов нашли, что в горле у меня формируется нарыв -- вещь неприятная, но не опасная. Дышу и глотаю легче, голос пропал. Первая моя пища вчера была ложка вина. Сегодня велено мне попробовать куриного бульона, хотя аппетита нет никакого с воскресенья. -- Вот подробный бюллетень. Je prends votre interet au sérieux, et vs en remercie. <Я принимаю ваш интерес всерьез и благодарю вас, фр.>
   До свиданья.
   (Ед. хр. 195. Л. 26; упомянут Дмитрий Иванович Найденов (1834-- 1884), доктор медицины).
   

450. Т. И. Филиппову. 25 июня 1882 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 67--70.
   Цитируется: Т. 6. Кн. 2. С. 431, 677.
   Впервые: Пророки Византизма. С. 220--223.
   Печатается по м/п копии.
   
   Ответ на письмо от 21 июня (см. с. 847). Филиппов ответил 30 июня (Пророки Византизма. С. 224).
   
   С. 466. ...с прилагаемой статьей? -- Речь идет о статье "Чем люди живы?" об одноименном рассказе Л. Толстого.
   С. 466. Я бы мог послать ее прямо Князю Мещерскому ~ не знаю его адреса... -- Филиппов отвечал: "Статью Вашу сегодня посылаю к кн. Мещерскому и пишу ему строго о хорошей оплате..." (Там же. С. 226; письмо к Мещерскому см.: Там же. С. 227--228). Свой адрес издатель "Гражданина" укажет в письме к Л. от 4 августа 1882 г.: Малая Итальянская, д. 21 (см.: ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 179. Л. 3).
   С. 466. ...закон цензору запрещает принимать участие в периодических изданиях.
   С. 467. ...совсем готовый большой роман... -- Речь идет о романе "Генерал Матвеев" ("Две избранницы"); см.: Т. 5.
   С. 467. ...Ф. Н. Берг берется выгодно устроить его в Петербурге. -- Берг, еще осенью 1874 г. предпринимавший попытки издать этот роман, в 1882 г. вел переговоры о публикации его в журнале "Огонек". См.: Там же. С. 797--798.
   С. 467. ...два ~ образа ~ которые мне нравятся... -- См.: Т. 6. Кн. 2. С. 42.
   С. 467. Сказано -- "Христианския кончины живота и добраго ответа на страшном судилище Христовом..." -- См. прим. на с. 573.
   С. 468. ...почему нам нужны греки, Патриарх, Царьград... -- Замысел будет реализован в цикле "Письма о Восточных делах".
   С. 468. ...еще об Оптиной... -- "Еще" -- т. е. вновь после книги "Отец Климент Зедергольм..."; оказать услугу Оптиной пустыни Л. придется довольно скоро -- в статье "Вооруженные монахи" (СИ. 1882. No 263. 23 сент. С. 2).
   С. 468. ...еще о Вашей книге, о Теплове... -- См. прим. на с. 848. 21 июня Филиппов писал Л.: "Я совершенно с Вами согласен, что теперь лучше выждать и промолчать; воспользоваться же надо статьей Теплова, чтобы поучить не его одного, а и прочих..." (Пророки Византизма. С. 218).
   С. 468. ...об жизнеописании арх<имандрита> Моисея (Ювеналия)... -- Речь идет о книге: <Ювеналий (Половцев), архим> Жизнеописание настоятеля Козельской Введенской Оптиной Пустыни Архимандрита Моисея. М., 1882. Статью об этой книге Л. не написал, но посвятил ей развернутый фрагмент в примечании 1885 г. к статье ""Перелом". Правдивая история Б. М. Маркевича" (1882), написанном для второй книги сборника "Восток, Россия и Славянство". См.: Т. 9. С. 158, 743.
   С. 468. ...что такое социализм... -- Ср. с. 399.
   С. 468. Dixi! -- Я сказал! (лат.).
   С. 468. ...насчет Гюбенета... -- Адольф Яковлевич Гюббенет (1830--1901) -- директор Департамента Государственного казначейства, впоследствии министр путей сообщения (1889--1892), статс-секретарь, сенатор (с 1885), член Государственного совета. В конце мая 1882 г. А. Я. Гюббенет стал проявлять по отношению к Филиппову небывалую ранее любезность, пригласил его на обед, в чем последний увидел "благоприятный знак" (см.: Пророки Византизма. С. 223--224).
   С. 468. У К. П. Победоносцева я был... -- См. прим. на с. 849.
   С. 468. ...Скобелев скоропостижно умер... -- М. Д. Скобелев приехал в Москву 24 июня, а 25 июня при таинственных обстоятельствах скоропостижно скончался.
   С. 468. ...Победоносцев умом робок... -- В такой оценке Победоносцева с Л. был солидарен А. А. Киреев. См.: Гептастилисты. С. 323.
   С. 468. ...Толстой закрывал церкви и защищал болгар... -- Гр. Д. А. Толстой в 1869 г. проводил масштабное сокращение штатов духовенства, приведшее к закрытию ок. 2000 приходов.
   С. 468. Говорят, что Павел Голохвостов сочинял проект собора. -- Павел Дмитриевич Голохвастов (1838--1894), действительно, был одним из ближайших сподвижников гр. Игнатьева в подготовке к Земскому собору и составил проект собора и манифеста о нем. См.: Переписка П. Д. Голохвастова с И. С. Аксаковым о "Земском Соборе" // РА. 1913. Кн. 1. Вып. 1. С. 93--111; Вып. 2. С. 181--204.
   С. 468. ...я встретил его в 74 году... -- Встреча эта произошла летом 1874 г. в тульском имении И. Н. Шатилова, Моховом. См.: Т. 6. Кн. 1. С. 111.
   

451. О. А. Новиковой. 27 июня 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3323. Ед. хр. 21. Л. 14.
   Печатается впервые.
   
   Ответ на записку ("закрытку") Новиковой, которую по содержанию можно датировать 26 июня:

Суббота.

   Мне значительно лучше завтра, часа в два, навестите меня: я вполне безопасна. Как меня поразила смерть Скобелева! Вот потеря-то! Незаменимая. Не живется на Руси великим людям.
   Придете завтра?

ОК.

   (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 195. Л. 9).
   
   С. 469. ...гостей чужих... -- Т. е. гостей И. П. Новикова.
   

452. О. А. Новиковой. Конец июня 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3608. Ед. хр. 2. Л. 20.
   Датируется по содержанию.
   Печатается по автографу.
   
   С. 469. Аксакова встретил ~ он ехал к Игнатьеву... -- Гр. Н. П. Игнатьев был в дружественных отношениях с славянофильским кругом, переписывался с И. Аксаковым.
   С. 469. Статью о шапке-мурмолке согласился напечатать... -- Используя этот образ (мурмолка -- высокая бархатная или парчовая шапка с меховым отворотом), Л., возможно, намеревался вернуться к своему давнему замыслу -- о роли национальной одежды; начало статьи на эту тему было послано И. С. Аксакову в июле 1863 г. (см.: I, с. 237). См. также: Т. 8. Кн. 1. С. 231.
   С. 469. ...о деньгах за Пасху... -- Речь идет об очерке "Пасха на Афонской горе", окончание которого было напечатано 26 июня 1882 Г.
   

453. В. В. Леонтьеву. 16 июля 1882 г.

   Автограф: ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 30--30 об.
   Печатается впервые.
   
   Открытое письмо. Адрес: "В Г. Орел. -- / На Товарную Станцию Курской / железной дороги. -- Его Благородию / Владиміру Владиміровичу / Леонтьеву".
   
   С. 469. ...с прошедшими имянинами. -- 15 июля.
   С. 469. ...гораздо лучше. -- Далее зачеркнуто: "Она".
   С. 470. ...с этой стороны... -- Перед этим зачеркнуто: "ст".
   

454. О. А. Новиковой. Весна -- лето (июль?) 1882 (?) г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3608. Ед. хр. 2. Л. 21.
   Печатается впервые.
   
   Записка на визитной карточке, объясняющая невозможность зайти к адресату. Возможно, к этой карточке относится конверт с надписью: "Ее Превосходительству / Ольге Алексеевне / Новиковой" (Там же. Л. V). Слова "Не досадуйте на судьбу" позволяют рассмотреть п. 454 как ответ на записку Новиковой:

Четверг

   Не будете ли вы в моей стороне сегодня в 3-м часу? Что здоровье? Выберется свободная минутка, пришлите мне цыдульку из дремучих лесов и святых мест.
   Что бы мне для вас сделать? Хотелось бы помочь, а все остается при одном желании. Вы вправе будете упрекнуть меня в фразёрстве.
   Смерть, как досадно на горькую судьбу -- но от сего слаще она не делается.

ОК

   (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 195. Л. 8).
   

455. О. А. Новиковой. 5 августа 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3608. Ед. хр. 2. Л. 2--2 об.
   Печатается впервые.
   
   С. 470. ...что сказали заграничные врачи. -- Новикова обойдет эту тему стороной, сообщив только в письме от 17 (29) августа: "Доктор, считающийся здесь лучшим -- Ott, требует, чтоб я брала ванны и воды до 20/8 сентября..." (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л. 14--14 об.).
   С. 470. Бергу вашу записку ~ послал. -- Новикова написала Ф. Н. Бергу, прося его помощи в публикации романа "Генерал Матвеев" ("Две избранницы").
   

456. О. А. Новиковой. 10--11 августа 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3323. Ед. хр. 21. Л. 15--16 об.
   
   С. 471. ...на мое маленькое письмо... -- Письмо от 5 августа (см. выше).
   С. 471. ...в Мариенбад... -- Мариенбад (чеш. Марианске Аазни) -- курорт в Богемии, где лечилась Новикова.
   С. 471. ...как отправляются... -- Перед этим зачеркнуто: "д / не".
   С. 471. ...Ваших ног? -- Было: "Ваших ног. --"; далее зачеркнуто: "если".
   С. 471. ...не обременять. -- Далее зачеркнуто: "ответом. --".
   С. 471. ...у меня есть разные приметы ~ как только ~ напишешь второе письмо, так сейчас и получишь ответ на первое.
   С. 471. ...и не только... -- После "и" зачеркнуто: "которые".
   С. 472. ...с ужасом думать о возможности переезда в Иерусалим... -- См. с. 850.
   С. 472. ..."je laisse faire"... -- Я позволяю событиям развиваться самим по себе (фр.); см. прим. на с. 566.
   С. 472. "Господи! Да идет мимо меня сия чаша!" -- Слова из молитвы Христа в Гефсиманском саду (Мф. 26: 39).
   С. 472. ...выпишу ее. -- Далее зачеркнуто: "Она".
   С. 472. ...мое чувство? -- В автографе: "чувство. --".
   С. 472. ...начать... -- Перед этим зачеркнуто: "за<няться>".
   С. 472. Вчера у меня... -- Перед этим зачеркнуто: "Преосвященный? >".
   

457. О. А. Новиковой. 21 августа 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3323. Ед. хр. 21. Л. 17--19.
   Впервые в сокращении: ИП. С. 259--261.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письма Новиковой от 8 (20), И (23) августа и 17 (29) августа из Мариенбада (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л. 12--13, 14--15 Об., 16--18).
   
   С. 473. ...был у меня вчера Генер<ал> Циммерман... -- Аполлон Эрнестович Циммерман (1825--1884), генерал от инфантерии, член Военного совета (с 1878). Сохранилось одно его письмо к Л. -- от 20 октября 1881 г. (Там же. Ед. хр. 277; цит.: Т. 7. Кн. 2. С. 863).
   С. 473. ...пробыл... -- Перед этим зачеркнуто: "опять".
   С. 473. ...en têt-a-têt... -- наедине (фр.).
   С. 473. ...он говорил... -- Далее зачеркнуто: "без".
   С. 473. ...называя меня... -- Перед этим зачеркнуто: "если".
   С. 473. Получил я от Вас 2 записочки... -- Имеются в виду письма от 8 (20) и 11 (23) августа из Мариенбада (см. выше).
   С. 473. ...потом статью "Revue nouvelle"... -- "La Nouvelle revue", журнал, выходивший в Париже в 1879--1940 гг.; о его основательнице см. прим. на с. 860. Новикова (под своим постоянным псевдонимом "О. К.") была одним из авторов политического отдела этого журнала. В данном случае здесь речь идет о ее последней статье "Une voix de Russie. A l'auteur de "Que faire?"" ("Голос из России. Автору <статьи> "Что делать?""; La Nouvelle revue. 1882. T. XVII. No 4, Juil.-août. P. 939--957). Это ее ответ анонимному автору ("г-ну ***"; Л. в своем письме высказал предположение, что это был И. Ф. Цион; см. прим. на с. 858), возражавшему в майской книжке журнала на ее статью из февральского номера. В статье Новиковой говорилось о гр. Игнатьеве, о внешней и внутренней политике России. В частности, Новикова напоминала о речи Александра II в Кремле в 1876 г., которая, по ее мнению, стала главным моментов в истории отношении России и Турции, и писала, что Игнатьев присоединился к взглядам Императора на внешнюю политику в этом направлении и его твердость в исполнении распоряжений Александра вела дело к ликвидации Оттоманской империи, в которой она видела "закоренелых врагов нашей религии и нашей расы" (Р. 940, пер. с фр.; см. также прим. на с. 860). В отношении внутренней политики Игнатьева Новикова считает делом второстепенным выяснять, стал ли бы он предлагать какой-то благой, но преждевременный план действий, не предпринял ли бы он мер против возмутителей общественного порядка на юге России. Она лишь уверена, что, вновь придя к власти, Игнатьев взялся бы осуществлять не меньшее, чем грандиозную программу внутренней политики, следуя министерским курсом гр. Д. А. Толстого (в 1882--1889 гг. министр внутренних дел, отстаивавший принцип "сильной власти"). В статье, между прочим, цитировался Л., представленный французскому читателю как "один из наших лучших современных писателей" (Р. 943--944). Цитировала Новикова фразу из его статьи "Как надо понимать сближение с народом?" -- об одной и двух волях -- в связи с вопросом о самодержавии). В развернутом примечании (автором его первоначальной редакции, как мы знаем, был сам Л.; см. с. 845), Новикова упоминала о "новогреческой хронике "Одиссей Полихрониадес"" и "политическом романе "Аспазия Ламприди"", характеризовала политические воззрения мыслителя, его "тонкий и смелый" ("subtil et hardi") талант и называла его славянофилом "en tant qu'orthodoxe" (постольку, поскольку он Православный). На подробный разбор своей статьи Новикова ответит: Очень порадовали ваши замечания о моей статье в Nouvelle Revue. Аксаков пишет почти в том же смысле" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л. 21 об.).
   С. 473. ...сегодня же вечером 3-е письмецо о "временном пособии", о "прибавке жалованья"... -- В письме от 17 (29) августа Новикова рассказывала о том, что ее брат (А. А. Киреев) продолжает хлопотать в Петербурге о Л.: "Князь Вяземский обещался непременно похлопотать о временном пособии; но, несмотря на все усилия моего брата, стоит на своем: "Число ценсоров ростет, гов<орит> он, сумма же остается прежняя. Некоторые получают менее 2500 руб. Кандидатов на прибавку (до 3-х тыс<яч>) много; из них есть такие, котор<ые> служат гораздо долее К. Н. Л.". / Всё это очень досадно" (Там же. Л. 16). Ср. в более позднем письме: "Мой брат пишет вчера. "Был у Феоктистова, хлопотал о Конст<антине> Ник<олаевиче> Л<еонтьев>е. "Если найдутся деньги, непременно что-нибудь постараюсь сделать", отвечал Феоктистов". -- Хоть бы поскорее, боюсь, вам тяжело бороться!"; Там же. Л. 6). Утверждение Л. в должности цензора состоится 2 апреля 1883 г., оклад будет увеличен до 3000 руб.
   С. 473. ...но разница и в чувстве... -- Было: "а разница в чувстве".
   С. 474. К концу... -- Перед этим зачеркнуто: "По<тому?>".
   С. 474. ...от своего "таланта". -- Намек на слова из статьи Новиковой; см. прим. выше.
   С. 474. ...d'etre traité au canaille... -- Быть упомянутым канальями (фр.).
   С. 474. ...развратили... -- Далее зачеркнуто: "опять".
   С. 474. Никодим при мне сказал Филиппову... -- Л. уже писал об этом разговоре, состоявшемся 10 августа (см. с. 472).
   С. 474. Что Матвеев? -- Л. повторяет вопрос из письма Новиковой от 17 (29) августа о судьбе рукописи "Двух избранниц", отправленной в редакцию журнала "Огонек": "Что пишет Берг о Матвееве? Нетерпеливо жду от вас известий" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л. 16).
   С. 474. "Что моя статья в "Revue Nouvelle" и т. п. ..." -- См. прим. на с. 856.
   С. 474. ...ждет, чтобы Алаверт прочел... -- Имеется в виду редактор журнала "Огонек" (1879--1883) Николай Павлович Аловерт (1847--1927); впоследствии издавал журналы мод, поваренные книги, после 1917 г. работал корректором. О несостоявшейся публикации романа "Две избранницы" в журнале "Огонек" см.: Т. 5. С. 798--799 (письмо Ф. Н. Берга от 25 августа 1882 г.).
   С. 474. По отношению к М.... (Циону?) много тонкой злости и ума. -- Новикова неоднократно иронически высказывалась о позиции и суждениях автора статьи "Que faire?". "Когда он говорит о партии нигилистов, -- замечала она, -- то присоединяется к генералу Милютину и прибегает к крайне непомерным гиперболам" (La Nouvelle revue. 1882. T. XVII. No 4. P. 941--942). В другом месте она пишет, что г-н *** с самодовольством распространяется о началах нигилизма, отрицая западное происхождение этого зла, и приходит в ужас от незапамятного существования артели и общины (Ibid. Р. 948). Л. верно угадал "адресата" полемической статьи Новиковой, им был Илья Фаддеевич Цион (1842--1912), журналист и политико-финансовый "махинатор".
   С. 474. ...вступились за Игнатьева... -- Новикова писала: "Дела графа Игнатьева принадлежат истории, и я не думаю, что ошибусь, утверждая, что время вынесет ему благоприятный приговор" (Р. 939--940, пер. с фр.).
   С. 474. Moralement je ne puis pas parvenir à le prendre au sérieux... -- Морально я не могу принимать его всерьез (фр.).
   С. 475. ...малодушия... -- Перед этим зачеркнуто: "робости".
   С. 475. ...любезности... -- Перед этим зачеркнуто: "добро<ты>".
   С. 475. Вы упомянули о "Завещании Петра Великого" (Лезюра) как о ложном; -- но вы не совсем отказались и открестились от идеи этого подложного документа... -- Французский дипломат Шарль-Луи Лезюр (1770--1849) в своей книге "О развитии русского государства с основания до начала XIX века" (Des progrès de la puissance russe depuis son origine jusqu'au commencement du XIX siècle". Par M. L. *** Paris, 1812) пересказывал фиктивное "Завещание Петра Великого", якобы свидетельствующее о захватнических планах России -- главным образом о ее стремлении изгнать турок с Босфора. В комментарии В. Д. Рака к "Дневнику писателя" Достоевского отмечено: "Название "Завещание Петра Великого" этот подлог получил в романе-памфлете Ф. Гайярде "Записки кавалера д'Эона" (Caillardet F. Mémoires du chevalier d'Eon, 1836). "Завещание" неоднократно перепечатывалось на Западе как отдельно, так и в различных изданиях и активно использовалось для антирусской пропаганды в период Крымской войны, польских национально-освободительных восстаний и др.; в том числе им оперировал польский историк Л. Ходзко (Chodzko, 1800--1871), и оно широко распространялось в Европе в 1863 г. <...>. К 1876 г. история возникновения "Завещания" была уже выяснена, но в пропагандистской кампании против России оно по-прежнему использовалось на Западе как подлинный документ, на что неоднократно указывала русская пресса. См.: Данилова Е. Н. "Завещание" Петра Великого / / Проблемы методологии и источниковедения истории внешней политики России. М., 1986. С. 213--279" (Достоевский Ф. М. Собр. соч.: В 15 Т. Т. 13. СПб., 1994. С. 491). В статье Новиковой говорилось: "Его знаменитое завещание -- это апокриф. <Известно>, что оно сфабриковано Лезюром по приказу Наполеона I или по меньшей мере было согласно с его взглядами)" (La Nouvelle revue. 1882. T. XVII. No 4. P. 952; пер. с. фр.).
   С. 475. Вы сказали, что вечная борьба в Турции неизбежна... -- Новикова писала: "Петр Великий понимал необходимую неизбежность борьбы между Россией и Турцией" (Ibid.; пер. с фр.). Выше она обосновывает закономерность войны с Турцией, возражая на утверждение г-на *** (Циона), что это "несчастная война".
   С. 475. "Пусть Австрия удовлетворит славян, и все Славянофилы будут за нее..." -- См.: Ibid. Р. 953.
   С. 475. ...вы чуть-чуть не ордой (fennemi de notre race etc) милых и бедных турок назвали... -- Враги нашей расы и т. д. (фр.). У Новиковой: "врагов нашей расы и нашей религии" (Ibid. Р. 952). После "милых" зачеркнуто: "ту<рок>".
   С. 475. ...que ce nest pas de bon gout. -- Что это не хороший вкус (фр.).
   С. 475. ...к Mad Adam я имею "физиолог<ическую>" ненависть и очень рад, что ее, республиканскую мерзавку, эксплуатируете на нашу общую (русскую, вашу и мою) пользу... -- Речь идет о французской писательнице и хозяйке салона Жюльетте Адам (урожд. Ламбер, в 1-м браке Ла Мессии; 1836--1936), с 1879 г. издававшей журнал "La Nouvelle revue", в программу которого входило сближение с Россией.
   С. 475. Коронации, говорят, не будет на этот год. -- Коронация Александра III состоится 15 мая 1883 г. в Москве.
   С. 476. У Скарятиной был; дома не застал... -- Речь идет о Елене Григорьевне Скарятиной (урожд. гр. Шуваловой), дочери гр. Г. П. Шувалова, жене А. Я. Скарятина (см. прим. на с. 875).
   С. 476. ...к Бреверн собираюсь... -- Речь идет о графине Марии Александровне Бреверн де ла Гарди (урожд. Воейковой; 1826--1906), дочери А. Ф. Воейкова и А. А. Воейковой (урожд. Протасовой), с 1854 г. жене графа (с 1852) Александра Ивановича Бреверн де ла Гарди (1814--1890).
   С. 476. ...в август<овской> книжке "Русск<ого> Вест<ника>" будет напеч<атан> новый эпизод из Записок Одиссея... -- См.: Леонтьев К. Я купец: Отрывок из Воспоминаний Одиссея Полихрониадеса, загорского грека // PB. 1882. No 8. С. 699--721.
   С. 476. ...для сентябрь<ской> книжки также сдал листа 2 7/2--3 "Египет<ского> Голубя". -- В сентябрьской книжке публикация не состоялась. Последние опубликованные при жизни автора главы см.: Там же. No 10. С. 646--689.
   С. 476. Филиппов собирается подговорить Графа Шереметьева издать на свой счет в Петербурге брошюрку под заглавием: Гр<аф> Л. Толстой и Ф. М. Достоевский как Христиане. -- Эту идею Филиппов высказал во время одной из встреч с Л. в Москве между 8 и 19 августа (ср.: Пророки Византизма. С. 228--229). Граф Сергей Дмитриевич Шереметев (1844--1918) -- коллекционер, меценат, мемуарист.
   С. 476. От<ец> Климент ~ издан одним купцом. -- В записке "Где розыскать мои сочинения после моей смерти" Л. указал, что книга была издана "купцом Колесовым" (Т. 6. Кн. 2. С. 625). Благотворителем, возможно, выступил почетный гражданин Москвы Николай Иванович Колесов (см.: Розанов и Леонтьев. С. 442).
   С. 476. Гиляров-Платон<ов> написал ~ записку и беспокоится как будто об отзыве... -- Перед "написал" зачеркнуто: "пр<ислал>". Рецензия в "Современных известиях" не появилась.
   С. 476. ...станет... -- Перед этим зачеркнуто: "буде<т>".
   С. 476. Жена моя последнее время веселее; но привыкла вылезать из окна на улицу и назад влезать. -- Новикова отозвалась: "...то, что пишете о выпрыгивании из окошка, меня смутило! Дай вам Бог побольше силы переносить такую обстановку!" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хР. 193. Л. 21 об.).
   С. 476. У вас всё лорды... -- Л. отзывался на следующие строки из письма от 11 (23) августа: "...здесь два члена Парламента, один -- Товарищ Министра Иностр<анных> Дел Дизраелевского Министерства, другой -- Тов<арищ> Министр<а> теперешнего Кабинета, с которыми я часто гуляю; они -- враги, но благовоспитанные, сдержанные и не избегают ни меня, ни друг друга. Я преимущественно слушаю и учусь уму-разуму. Впрочем, число знакомых ростет с каждым днем; в уме моем для каждого своя клеточка, каждому свое назначение, каждый приносит мне свою долю пользы (Там же. Л. 14 об.--15).
   С. 476. Les extrêmes se touchent... -- Крайности сходятся (фр.).
   С. 476. Вы мне жмете руку. -- Ср. в письме от 17 (29) августа: "Пишите побольше. Крепко жму вам руку" (Там же. Л. 16).
   С. 477. У вас в Трубном переул<ке>... -- Современный адрес: Трубниковский пер., д. 15, стр. 1 (здание сохранилось). Дом принадлежал братьям Е. П. и И. П. Новиковым.
   С. 477. ...ни Ив<ана> Петр<овича>, ни сына вашего еще не видно... -- Иван Петрович Новиков (1824, по др. свед. 1829--1890) -- генерал-майор (с 1866), генерал-лейтенант (с 1885); с 1873 г. служил по Министерству народного просвещения, был помощником попечителя и затем попечителем Киевского учебного округа, с 1885 -- попечитель Санкт-Петербургского учебного округа; об А. И. Новикове см. на с. 868. Л. подразумевает, что они еще не вернулись в Москву из имения (Ново-Александровка Козловского уезда Тамбовской губ.).
   С. 477. ...увидел на улице Васю... -- Слуга Новиковых.
   С. 477. ...le bon viex temps... -- Старые добрые времена (фр.). С. 477. Демской лучше. -- Мария Александровна Дембская (урожд. Скарятина; 1857--не ранее 1917) -- дочь А. Я. и Е. Г. Скарятиных, в 1880 г. -- фрейлина Имп. Марии Александровны; замужем за Л. Дембским.
   

458. О. А. Новиковой. 27 августа 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3323. Ед. хр. 21. Л. 20--21 об.
   Цитируется: Т. 6. Кн. 2. С. 401.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письма от 17 и 21 августа ст. ст. (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л. 17--20). Ответ Новиковой на это письмо -- 10 (22) сентября 1882 г. из Мариенбада: Там же. Л. 24--25 об.
   
   С. 477. ...о моих текущих делах ~ сообразно Вашему желанию... -- Ср. в письме от 11 (23) августа: "Напишите обо всем и обо всех, и особенно о своем здоровье, а потому и о своей работе" (Там же. Л. 15 об.).
   С. 477. Алаверт отказался; прилагаю записку Берга. -- Имеется в виду записка от 25 августа, возвращенная Новиковой. Опубл.: Т. 5. С. 798--799.
   С. 477. Подумаем и еще... -- Было: "Подумаем".
   С. 477. Сдано ~ листа 3--4. -- Было: "листов".
   С. 478. ...повести и что... -- Было: "повести. --".
   С. 478. ...еще один ~ эпизод... -- См. прим. на с. 860.
   С. 478. ...отдал его... -- Было: "и отдал его".
   С. 478. Если бы в вас я замечал хоть тень настоящего религиозного чувства... -- Новикова ответит на это замечание: "Не знаю, почему вы думаете, что во мне "нет и тени религии". Вот так уж клевета! Но я не дошла, конечно, до обожания иезуитизма, ибо это ведь своего рода "чертики"" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л. 24 об.). Ольга Алексеевна намекает здесь на самого Л. (и упреки ему от Аксаковых), а также дразнит его отсылкой к выражению Каткова (см. прим. на с. 833).
   С. 478. ...о том... -- Перед этим зачеркнуто: "об".
   С. 478. Иерусалим. -- Statu quo. -- Подразумевается вопрос о возможности назначения Л. в Иерусалимскую миссию. Ответ на слова Новиковой: "Мало вы мне сообщаете о Филиппове и Никодиме: вы знаете: всё дело в подробностях, только по ним и можно вполне судить о целом" (Там же. Л. 17 об.).
   С. 478. ...попробовать написать по-французски мой взгляд на Восточный вопрос... -- Новикова отвечала на это: "Меня страшит ваш взгляд на Восточ<ный> вопрос; или вернее: не он меня страшит, а мысль, что никак не удастся мне его напечатать" (Там же. Л. 24 об.--25); "попробовать" вписано над зачеркнутым: "по".
   С. 478. ...пишете... -- Перед этим зачеркнуто: "спрашиваете меня".
   С. 478. ...о Leon Say ~ в Мариенбадском лесу... -- Отклик на слова из письма Новиковой от 21 августа из Мариенбада: "Отсюда вести мои вас не могут интересовать. Часто гуляю с Léon Sayt ум которого меня пленяет; но это удовольствие продлится недолго: Say уезжает завтра" (Там же. Л. 20). Жан-Батист-Леон Сэй (1826-- 1896) -- французский экономист и государственный деятель либерального направления, редактор "Journal des débats" (с 1871), член Французской академии (с 1886); в январе -- июле 1882 г. -- министр финансов. В 1882 г. вышла его книга "Финансы Франции". О встрече с Сэем Новикова писала также И. С. Аксакову: "Французы странный народ. Впрочем, я довольно близко сошлась здесь с одним, который очаровал меня своим умом и начитанностью: Это бывший Министр финансов, Léon Say. Он, помните? подписал трактат с Германией в 71 году. Вокруг Léon Say группировалось в Marienbad'e несколько профессоров" (РО ИРЛИ. Ф. 3. Оп. 4. Ед. хр. 433. Л. 7 об.--8; письмо от 3 (15) сентября 1882 г.).
   С. 478. Биография О. Климента вышла недавно отдельно... -- См. прим. на с. 861.
   С. 478. ...красивым... -- Вписано над зачеркнутым: "хорошим".
   С. 478. ...в пользу Оптиной. ~ для даровой роздачи. -- Л. писал позднее в адресованном В. В. Розанову примечании: "Я при этом издании остался совершенно в стороне и От. Амвр<осий> говорил, что "так лучше для души моей"" (Розанов и Леонтьев. С. 440).
   С. 478. ...будут статьи ~ от посторонних лиц, сочувствующих. -- В "Московских ведомостях" рецензию поместил И. И. Кристи (1882. No 314. 12 нояб. С. 4; подп.: И. Кр.).
   С. 478. У Аксакова, конечно, без вас не будет... -- Рецензия в "Руси" действительно не появилась.
   С. 479. "Соврем<енные> изве<стия>" разумеется моей статьи о Толст<ом> не напечатали. -- Гиляров-Платонов подготовил целое письмо-трактат в обоснование своего отказа (опубл. без указания адресата: РА. 1889. Кн. III. Вып. 11. С. 425--428; адресат установлен А. П. Дмитриевым).
   С. 479. Проэкт большой газеты опять оживает... -- Речь идет о проекте новой консервативной газеты, обсуждавшийся с весны 1880 г.
   С. 479. Астафьев, подобно вам, придрался к чему-то в новой статье своей (о подчиненности женщин), чтобы упомянуть о моем "Визант<иэме> и Славянст<ве>". -- Имеется в виду упоминание о книге Л. в статье П. Е. Астафьева "Психический мір женщины, его особенности, превосходства и недостатки" (PB.
   1881. No 12; 1882. No 6, 10; цитату см.: Т. 8. Кн. 2. С. 1204). На это обратил внимание Губастов, отметивший в письме от 19 декабря 1882 г.: "...в статье Астафьева "Психический мір женщины", я нашел ссылку на Ваш "Византизм и Славянство". Был ли Вам приятен отзыв этого философа? Я долго задавал себе этот вопрос и решил его положительно" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 110. Л. 77). "Подобно вам" -- Новикова упомянула о Л. и его восточных повестях в статьях "Ральф В. Эмерсон" и "Un voix de Russie" (см. прим. на с. 844--845 и 857). Перед "о моем" зачеркнуто: "об".
   С. 479. Моя племянница... -- Далее зачеркнуто: "и".
   С. 479....приехала на неделю из Орла... -- С 1882 г. М. В. Леонтьева преподавала русский язык в школе для девочек при Орловском Введенском женском монастыре.
   С. 479. ...нимфа Эгерия... -- В древнеримской мифологии Эгерия -- нимфа-прорицательница, наставница царя Нумы Памфилия, жившего, по легенде, в VIII--VII вв. до н. э. В письме от 10 (22) сентября Новикова даст понять Л., что он не оригинален: с "Егирией", писала она, ее, "грешную", сравнивают "вот уже 6 лет, в разных английских газетах" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л. 25 об.).
   С. 479. ...друг "Гладстона"... -- Л. графически "борется" с англоманством Новиковой и с ее британским выговором фамилии премьер-министра Великобритании Уильяма-Юарта Гладстона (1809--1898), которому она действительно была другом. В ответном письме Новикова поддержит этот шутливый тон: "...милый "Гладстон" написал мне длинное, милейшее письмо..." (Там же. Л. 25).
   

459. О. А. Новиковой. 3 сентября 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3323. Ед. хр. 21. Л. 22--22 об.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо от 29 августа, вероятно, ст. ст. (ОР ГЛМ. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л. 21--22 об.).
   
   С. 479. ...получил фотографии и Ваше письмо о болезни Алек<сандра> Ив<анови>ча. -- Новикова просила: "Навестите поскорее моего мужа и Сашу -- оба в Москве -- и напишите подробно о последнем. Он был серьезно болен, я не знала, что делать от беспокойства, переходившего в чистое отчаяние, и собиралась вернуться в Москву. К счастию, телеграмма меня успокоила, я не изменяю программы, но всё как-то тревожусь и не могу справиться с глупыми нервами. Напишите поскорее, прошу вас!" (Там же. Л. 22).
   С. 479. Новацкий Иван Николаевич (1825--1902) -- хирург, ординарный (с 1870) и заслуженный (с 1885) профессор Московского университета, член-учредитель и председатель (1874, 1880) Московского хирургического общества, основанного в 1873 г.
   С. 479. ...даже весел; но... -- Далее зачеркнуто: "может быть".
   С. 480. ...осуждают... -- Перед этим зачеркнуто: "заста<вляют>".
   С. 480. Буду писать... -- Перед этим зачеркнуто: "Что".
   

460. О. А. Новиковой. 8--9 сентября 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3323. Ед. хр. 21. Л. 24-- 25 Об.; К. 3608. Ед. хр. 2. Л. 19.
   Печатается впервые.
   
   Ответ на письмо от 3 (15) сентября (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л. 23).
   
   С. 480. ...О<льга> А<лексеевна>... -- В автографе ошибочно: "А. О.".
   С. 480. ...с просьбой "побаловать" Вас известиями об Саше ~ в Париж. -- Новикова писала: "Побалуйте меня: напишите мне в Париж (16. Rue Duphot, près Madeleine), куда еду на днях: как нашли моего Сашу? Весел ли он?" (Там же).
   С. 480. ...адресовать... -- Далее зачеркнуто: "Вам".
   С. 480. ...поверите ли Вы... -- Далее зачеркнуто: "а".
   С. 480. ...во-1-х... -- Перед этим зачеркнуто: "сов<ершенно?>".
   С. 480. ...доктор... -- См. прим. на с. 865.
   С. 480. ...но они... -- После "но" зачеркнуто: "дел<о>".
   С. 480. ...были озабочены... -- Перед этим стоят кавычки (далее не закрыты).
   С. 480. ...выписать сюда Евг<ения> Петр<овича>... -- Имеется в виду Е. П. Новиков (см. прим. на с. 558). Как раз в это время он прибыл в Москву из Тамбова (МВ. 1882. No 227. 8 сент. С. 2).
   С. 481. ...не так кратко... -- Далее зачеркнута вставка: "и без под <робностей>".
   С. 481. ...хоть J Ba

t Say... -- См. прим. на с. 863.

   С. 481. ...в последнем... -- Вписано над зачеркнутым: "теперь".
   С. 481. ...современ<ную> Европу... -- Исправлено, было: "современ<ной> Европы".
   С. 481. А "Гладстон" ваш -- молодей, ~ Обделал дела в Египте... -- У.-Ю. Гладстон, с 1832 г. -- член парламента от партии тори (см. прим. на с. 700), постепенно стал отходить от старого торизма, занимал ряд министерских постов; в 1868 г. избран лидером Либеральной партии, с того же года по 1874 г. -- премьер-министр. Возглавляя правительство в 1880--1885 гг., продолжил экспансионистскую внешнюю политику консерваторов и в 1882 г. направил английские войска для изменения политического режима в Египте, к чему подключилась также и французская армия. Англия стремилась устранить Францию от участия в интервенции и безраздельно распоряжаться в Египте как в своей колонии, несмотря на решения Константинопольской конференции в июне 1882 г, по которым европейские державы обязывались не претендовать на какие-либо приобретения в Египте. Для этого она спровоцировала конфликт в стране и в июле 1882 г. начала бомбардировку Александрии и других городов с целью подавления национально-освободительного движения. В результате англо-египетской войны Египет был оккупирован англичанами и стал колонией, хотя формально оставался частью Османской Империи. См. также прим. на с. 864.
   С. 481. .. .племянница Маша из Орла (из монастыря; у которой Варя живет). -- См. прим. на с. 864.
   С. 481... .по делам завещания моего... -- Впервые Л. составил завещание в июне 1882 г.; см.: Т. 6. Кн. 2. С. 671.
   С. 481. ...объяснять... -- Перед этим зачеркнуто: "но".
   С. 482. ...Вере Евгенье<вне>... -- Племянница Новиковой по мужу, Вера Евгеньевна Новикова (1861--не ранее 1906), дочь Е. П. Новикова, фрейлина Имп. Марии Александровны (1879-- 1880), впоследствии вышла замуж за Василия Васильевича Шеншина (1859--1906).
   

461. О. А. Новиковой. 12 сентября 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3323. Ед. хр. 21. Л. 26--26 об. Цитируется: Т. 6. Кн. 2. С. 402; Т. 8. Кн. 2. С. 841--842.
   Печатается по автографу.
   
   Письмо сопровождало посланный на просмотр адресата текст заметки "О. А. Новикова" для "Нивы". Новикова ответит 18 (30) сентября признанием верности всех сообщенных в статье фактов (цитату см.: Т. 8. Кн. 2. С. 842) и добавит: "Не знаю, поверите ли, когда скажу следующую правду: лично о себе я мало забочусь: я себе самой как-то прискучила; подчас то, что другим бы кружило голову -- меня совершенно не трогает. "Дорого красное яичко к красному дню" -- мне все дается, но не ко времени: надо мной висит какая-то туча, принимающая форму почти судьбы. / К тому же, когда я думаю, как судьба несправедлива к другим, хоть бы к Вам, мне становится и совестно и гадко все, что имеет претензию на справедливую оценку!" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л. 26 об.--27).
   
   С. 482. Конечно... -- Далее зачеркнуто: "р".
   С. 482. ...стих Крылова: "Услужливый дурак опаснее врага..." -- Строка из басни И. А. Крылова "Пустынник и медведь" (1808).
   С. 482. J'y tiens! -- Мне она <т. е. заметка о Новиковой. -- Ред.> нравится! (фр.).
   С. 483. ...ту старую даму... -- "Имя вашей почитательницы: Лизавета Михайловна Ломакина. Навестите ее. Я заранее слышу, что она вам говорит и вижу, как вы на нее смотрите. Это хорошо на меня действует и я невольно улыбаюсь!" (Там же. Л. 27 об.).
   С. 483. ...с прилагаемой карточкой... -- Карточка, посланная вместе с этим письмом, сохранилась; см. с. 484. Далее зачеркнуто: "получил отве<т>"; над эти зачеркнуто: "пр<ося> его сделать над / на ней".
   С. 483. ...завтра будет сам у меня. -- А. И. Новиков исполнил это намерение только 16 сентября (см. с. 485).
   С. 483. ...поподробнее... -- Перед этим зачеркнуто: "под<робнее>".
   С. 483. ...Jean Ba

tiste Say, с которым Вы все время гуляли по лесам Мариенбада... -- См. прим. на с. 863.

   С. 483. К пожилой почитательнице непременно пойду... -- См. С. 491.
   С. 483. ...объявления были; никто кроме "Гражданина" ни слова. -- В рубрике "Новые книги" была помещена маленькая рецензия без подписи (Гр. 1882. No 71. 5 сент. С. 10). Цитату из нее см.: Т. 6. Кн. 2. С. 402.
   С. 483. ...с многими iniquités... -- Несправедливостями (фр.).
   С. 483. Но Вы... -- Перед "Вы" зачеркнуто: "другие".
   С. 484. Помните Ан<ну> Федор<овну> Аксакову ~ по поводу Митрофании... -- См. прим. на с. 617.
   С. 484. Jeane, mon cher... -- Жан, дорогой мой (фр.).
   

462. А. И. Новикову. 12 сентября 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3608. Ед. хр. 4.
   Печатается впервые.
   
   Записка на визитной карточке. На обороте: "Его бл<агоро>дию / Александру Ивановичу / Новикову".
   Александр Иванович Новиков (1861--1913) -- сын И. П. и О. А. Новиковых; впоследствии земский деятель, публицист. Леонтьев навещал его во время болезни по просьбе уехавшей за границу матери.
   

463. Т. И. Филиппову. 13 сентября 1882 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 70.
   Фрагменты впервые: Т. 6. Кн. 2. С. 401--402; Т. 8. Кн. 2. С. 832; полностью: Пророки Византизма. С. 229--230.
   Печатается по м/п копии (с исправлением строчной "г" на прописную в слове "граф").
   
   Филиппов отвечал 16 сентября (Там же. С. 230--231).
   
   С. 484. ...пишу наобум в Петербург... -- Филиппов вернулся в Петербург 1 сентября (см.: Там же. С. 230).
   С. 484. ...мои заметки о Достоевском и Толстом... -- Речь идет о статьях "О всемірной любви" и "Чем люди живы".
   С. 484. ...Гр<афа> Шереметева (о согласии которого ни слуху ни духу)... -- Филиппов написал гр. С. Д. Шереметеву только 9 сентября (см.: Т. 9. С. 752). См. также прим. на с. 873.
   С. 484. ...получил от Николая Платоновича Барсукова его агиографию... -- Речь идет о первой книге многотомного жизнеописания М. П. Погодина, создаваемого Н. П. Барсуковым ("Жизнь и труды М. П. Погодина", в 22 книгах). Агиография -- жизнеописание святого.
   С. 484. ..."От<еи,> Климент" разослан по всем охранительным редакциям. ~ ни одна, кроме "Гражданина", ни слова. -- См. прим. на с. 868.
   С. 485. ...даже Юрьев! -- Сергей Андреевич Юрьев (1821--1888) -- редактор журнала "Русская мысль" (1880--1885), общественный деятель.
   С. 485. Мысль о газете очень ободряет меня. -- Ср. с. 479. Филиппов сообщит, однако, что дело затормозилось и лучше пока поддерживать "Гражданин" (Пророки Византизма. С. 230).
   

464. О. А. Новиковой. 17 сентября 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3323. Ед. хр. 21. Л. 27-- 28 об.; К. 3608. Ед. хр. 2. Л. 5--5 об.
   Печатается впервые.
   
   Ответ на письмо от 10 (22) сентября (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л. 24--25 об.).
   
   С. 485. ...ни того, ни другого... -- Перед этим зачеркнуто: "я да<же>".
   С. 485. ...интересами моими... -- Перед этим зачеркнуто: "делами моими".
   С. 485. Для вас Leon Say интереснее Николая, а Тьер лучше Варьки. -- Отклик на слова Новиковой: "Неужели вы подлинно не знаете ничего о Léon Say? Он принадлежит Истории не менее Егирии, с которой сравнивают меня, грешную, вот уже 6 лет, в разных английских газетах. Он (с Тьером) подписал трактат Англо-Германский, замечательный финансист, был Министром во Франции, Послом в Англии. -- Обворожительно умен и прост" (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Л. 25--25 об.). См. также прим. на с. 863 и 738.
   С. 485. ...читал, как был жалок и глуп Жюль Фавр ~ в кабинете Николаевского Генерала Бисмарка ~ "Cette belle figure eplorée" -- писали тогда про Ж. Фавра в "Revue des 2 mondes"... -- Французский политический деятель Жюль-Клод-Габриэль Фавр (1809--1880) в качестве министра иностранных дел так называемого "правительства национальной обороны" сыграл значительную роль на завершающем этапе франко-прусской войны 1870--1871 гг. Он вел тайные переговоры с Бисмарком и заключил перемирие с Германией на крайне невыгодных для Франции условиях; оно было подписано 28 января (н. ст.) 1871 г. Об этом в журнале "Revue des Deux Mondes" 14 февраля писал Шарль де Мазад в своем постоянном двухнедельном обзоре "Chronique de la quinzaine, histoire politique et littéraire" (Revue des Deux Mondes. 1871. T. 91. P. 749--750). К этому же событию обращался в статье "Les approvisionnemens de Paris à la fin du siège" и Густав де Молинари (Ibid. P. 738). Об участии Фавра (уже в качестве министра иностранных дел в правительстве Тьера) в переговорах с Бисмарком во Франкфурте де Мазад писал 14 мая того же года (Ibid. Т. 93. Р. 357). Оба названных автора не высказывали никаких оценочных суждений о Фавре, и во всех, связанных с ним материалах журнала этого года приведенная Л-м фраза "Cette belle figure éplorée" ("Это прекрасное заплаканное лицо, фр.) отсутствует. Возможно, Л. воссоздал здесь некое подобное выражение по памяти и неточно указывал на источник, которым он пользовался для описания этого эпизода из деятельности Фавра (его он также приводил и в статье "Знакомство с Лессепсом", 1883; см.: Т. 8. Кн. 1. С. 147). О встрече французского либерального министра с Бисмарком во Франкфурте, где 10 мая 1871 г. состоялось подписание документов об окончании войны, он действительно мог узнать и из упомянутых материалов "Revue des Deux Mondes", подробности же (видимо, не во всем достоверные) о неофициальной встрече Фавра с Бисмарком в Берлине 6 мая 1871 г. Л. скорее всего почерпнул из французской газеты "Le petit Moniteur Universel" (1871. No 124. P. 1) или из других подобных изданий, распространявших слухи и анекдотические рассказы об этой встрече (см. об этом: Kapff R. Schwäbische Sagen. Jena, 1926. S. 168). Такими источниками, надо полагать, воспользовался и Ф. М. Достоевский, давший в романе "Бесы" язвительное изложение данного сюжета, сопровождавшее музыкальную импровизацию Лямшина на тему "Mein liber Augustin": "...Это Жюль Фавр, рыдающий на груди у Бисмарка и отдающий всё, всё..." (Достоевский. Т. 10. С. 252). "Николаевским генералом" Л. называет Бисмарка, вероятно, не столько ради напоминания о годах его пребывания в России в качестве прусского посланника (они пришлись уже на царствование Александра II: 1858--1862 гг.), сколько для выражения симпатии и одобрения одновременно и Николаю I, и Бисмарку как олицетворениям его излюбленного типа героя-воина.
   С. 486. ...как Ж. Фавр и К0 своему Императору вредили и как они подло себя вели с нашим в 61 году... -- Ж. Фавр в последние месяцы существования Французской империи активно выступал против правительства и вместе с Л.-М. Гамбеттой сыграл решающую роль в ее падении. После того, как Франция потерпела поражение при Верте, Фавр 9 августа потребовал отрешить императора от командования армией, а после проигранного французами сражения под Седаном он внес предложение лишить власти Наполеона III и его династию; вскоре было объявлено о низложении императора, и Фавр вместе с Гамбеттой провозгласил республику. Говоря о "подлом" поведении французских властей, Л. имеет в виду их бездействие, а затем и отказ выдать поляка А. И. Березовского (1847--1916), совершившего 6 июня 1867 г. покушение на Александра II во время его пребывания в Париже. Во время суда, по приговору которого Березовский был приговорен к каторжным работам, парижская публика выражала одобрение преступнику.
   С. 486. Насчет нашего друга Гладстона -- скажу: "цивилизация" -- пожалуй еще. -- Но где же "справедливость-то", не пойму? -- Ср. в письме Новиковой от 10 (22) сентября: "В день, самый торжественный для Англии, в день окончательной победы в Египте, милый "Гладстон"" написал мне длинное, милейшее письмо, в котором указывает на различие между Англией 78-го и Англией 1882 года, осуждая агрессивную политику, восхваляя служение идеи справедливости и цивилизации -- а вы.... Ну да вас не изменишь. Это было бы нечто менее возможное, чем самое необыкновенное чудо!" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л. 25).
   С. 486. Захваты в Египте нам и не выгодны и выгодны. -- Англо-египетская война и оккупация Египта англичанами (см. прим. на с. 866) могли быть выгодны России, поскольку, во-первых, они потребовали участия крупных военных сил Англии в этих операциях (большая эскадра, несколько соединений, переброшенных через Суэцкий канал для овладения Порт-Саидом и Исмаилией, занятие Каира) и снижали военную активность Англии в районе проливов и в Черном море. Во-вторых, захват Египта ослаблял Османскую Империю, частью которой был Египет. Возможная невыгода состояла в том, что в результате действий Англии Суэцкий канал оказался в зоне ее военного контроля и проход по нему для российских кораблей мог быть затруднен. Такое положение сохранялось вплоть до заключения в октябре 1888 г. Константинопольской конвенции о Суэцком канале (ее подписала вместе с европейскими государствами и Россия), в соответствии с которой устанавливался режим свободного судоходства в канале.
   С. 486. ...près Madeleine... -- Под <церковью> Мадлен <св. Марии Магдалины> (фр.); имеется в виду парижский адрес Новиковой (см. с. 865).
   

465. О. А. Новиковой. 19 сентября 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3608. Ед. хр. 2. Л. 4--4 об.
   Цитируется: Т. 6. Кн. 2. С. 402.
   Печатается по автографу.
   
   С. 486. ...près Madeleine... -- см. прим. к п. 464.
   С. 486. ...о моем Клименте... -- Новикова ответит 1 (13) октября, что у нее нет времени написать рецензию, и посоветует обратиться к Е. М. Ломакиной (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л. 28). См. С. 874.
   С. 486. ...у Вас цело письмо Аксакова... -- Имеется в виду письмо от 24 апреля 1882 г., в котором И. С. Аксаков сформулировал свои расхождения с Л. в понимании христианства. См. прим. на с. 849.
   С. 487. Ваших знаменитых букв О.'К. -- Новикова подписывала свои статьи криптонимом "О. К.", образованном от ее девичьей фамилии -- Киреева. Та же подпись и во многих ее письмах к Л.; а в 1890 г. -- подпись двойная.
   

466. Т. И. Филиппову. 20 сентября 1882 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 71--73.
   Фрагменты впервые: Т. 5. С. 799; Т. 6. Кн. 2. С. 618; Т. 8. Кн. 2. С. 833--835, 847--848; полностью: Пророки Византизма. С. 231--234.
   Печатается по м/п копии.
   
   Ответ на письмо Филиппова от 16 сентября (см. с. 000), в котором тот призывал поддержать газету "Гражданин".
   
   С. 487. Для "Гражданина" я готов ~ писать даже и по 6 коп. ... -- Ответ на слова Филиппова: "Мысль моя останавливается на том, чтобы всячески поддерживать "Гражданин" и его несколько привести в опрятность, которой он лишен. Он в настоящем году не может платить более 6 коп. за статьи людей выдающихся, но с Нового года надеется платить по 10 к<оп.>, что уже очень хорошо. <...> "Гражданин" есть по крайней мере нечто готовое и уже бьющееся с врагами Церкви и народа; на готовом основании созидать легче. А потом Бог, может быть, откроет пути и для более искренней деятельности" (Пророки Византизма. С. 230--231).
   С. 487. ...старая почти готовая статья ~ пошлю Мещерскому. -- Речь идет о статье "Православие и Католицизм в Польше" (см. о ней: Т. 8. Кн. 2. С. 847--849).
   С. 487. ...у Ф. Н. Берга лежит рукопись большого моего романа Две избранницы... -- См. с. 474 и прим. на с. 858.
   С. 487. Алаверт от нее отказался... -- См. прим. на с. 858.
   С. 488. Барсуковы были оба у меня... -- Речь идет о братьях Николае Платоновиче (см. с. 874) и Александре Платоновиче (1839--1914) Барсуковых. Намечена была и еще одна встреча, но 22 сентября Н. П. Барсуков, перед отъездом к кн. П. П. Вяземскому в Остафьево, прислал Л. короткое письмо с извинением (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 83. Л. 1--1 Об.).
   С. 488. С Шереметевым дело сладилось. -- В упомянутом письме Барсуков сообщил также, что гр. Шереметев одобрил смету типографских расходов.
   С. 488. Печататься будет у Погодина. -- См. прим. на с. 814.
   С. 488. ...Астафьеву я передал Ваше желание. -- 16 сентября Филиппов писал: "...и других не привлечете ли к сотрудничеству? Может быть, и Петр Евгениевич что-нибудь прислал бы" (Пророки Византизма. С. 231).
   С. 488. ...дай Бог мне ошибиться. -- Устойчивый оборот из речевого обихода Л.
   С. 488. ...рекомендовал его... -- См. с. 464.
   С. 488. ...подставлять для сношения... -- В м/п копии опечатка: "подставлять ли".
   С. 488. ...я предоставил будущему... -- В м/п копии: "представил".
   С. 488. ...социализм мой. ~ осторожные намеки. -- См. прим. на с. 805.
   С. 489. ...реакция будущего... -- Т. е. нового, ранее не бывалого типа.
   С. 489. ...инзуррекционные приемы... -- от слова "инсуррекция" (восстание).
   

467. Н. П. Барсукову. 21 сентября 1882 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 87. Оп. 1. Ед. хр. 71. Л. 154а.
   Печатается по автографу.
   
   Открытое письмо. Помета Барсукова: "Получил 22 сентября 1882 Москва". Ответное письмо от 22 сентября: ОР ГЛМ. (Сохранился черновик: РГАЛИ. Ф. 87. Оп. 1. Ед. хр. 71. Л. 154.)
   Николай Платонович Барсуков (1838--1906), историк, археограф, биограф М. П. Погодина. Знакомство Леонтьева с ним было устроено Т. И. Филипповым, с которым Барсуков в это время тесно общался, работая над своим многотомным жизнеописанием М. П. Погодина.
   В ответном письме Барсуков сообщил, что в тот же день (22 сентября) должен отправиться в Остафьево к кн. П. П. Вяземскому, а в Москву вернется только после Покрова. О ходе дел с брошюрой Леонтьева он написал: "Смета Типографии Погодиной Графом С. Д. Шереметевым утверждена. / Не лучше ли будет приступить к печатанию по моем возвращении в Москву?" (Т. 9. С. 753).
   

468. О. А. Новиковой. 10 октября 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3323. Ед. хр. 21. Л. 29--31 об.
   Фрагмент впервые с нрзб.: ИП. С. 262.
   Печатается по автографу.
   
   Ответ на письмо от 1 (13) октября 1882 г. из Лондона, в котором Новикова сообщала парижский адрес Луи Леже и советовала: "Напишите ему, что сами выберете: он обещался мне упомянуть вас в своих статьях. -- Советую поднести Климента Лиз<авете> Мих<айловне> Ломакиной. Она охотно напишет заметку для Сов<ременных> Известий. Мне это невозможно. Верьте на слово" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л. 28).
   
   С. 490. Благодарю Вас за французск<ого> критика... -- Речь идет об основоположнике французской славистики Луи Леже (1843--1923); "критика" над зачеркнутым: "переводчика".
   С. 490. Мар<ья> Ник<олаевна> звала меня обедать... -- Речь идет о жене Е. П. Новикова М. Н. Новиковой (урожд. Титовой; 1842--1901). Ольга Алексеевна, по-видимому, презирала свою невестку. Ср. в письме от 11 (23) марта 1885 г.: "...со дня на день поджидается "божественная" Мария Николаевна, так что мне "в собст<венном> Доме" даже и принять негде, чтобы два слова сказать толком" (Там же. Ед. хр. 194. Л. 13).
   С. 490. ...обедала Толычёва ~ статьи ее нравятся мне больше ее самой... -- Т. Толычёва -- литературный псевдоним писательницы Екатерины Владиміровны Новосильцевой (1820--1885); Л. знал ее статьи в "Русском вестнике", "Московских ведомостях", "Русском архиве".
   С. 490. ...поспорили по поводу процесса Митрофании... -- См. прим. на с. 617.
   С. 490. ..."grattez le Russe -- vs trouverez le Tartare!" -- Поскребите русского -- вы найдете татарина! (фр.).
   С. 490. Был два раза у Скарятиных; сам Скар<ятин> был у меня ~ Он очень со мной любезен, и она, и Маня Демская. -- Александр Яковлевич Скарятин (1815--1884), дипломат (консул в Неаполе), коллекционер; см. также прим. на с. 860 и 862.
   С. 491. Катков выписывает "Матвеева" ~ хочет, кажется, его печатать... -- Публикация романа в "Русском вестнике" не состоялась.
   С. 491. ...3--4 статьи -- Было: "2--3".
   С. 491. Патриаршество Никодима не удалось... -- На Иерусалимский престол Никодим будет избран в августе 1883 г.
   С. 491. ...и его... -- Было: "и он".
   С. 491. У Ломакиной был ~ об Отц<е> Клименте пусть она не пишет статьи. -- См. С. 867, 874.
   С. 491. ...что я... -- Перед "я" зачеркнуто: "б".
   С. 491. В доме ~ у меня. -- В автографе густо-густо зачеркнут Новиковой фрагмент о домашней истории: Феня (Федосья Прокофьевна) Кисёнкова ждала ребенка от Николая, Л. срочно устроил их венчание.
   С. 491. ...le petit concert ~ avec de suites etc... -- Легкий флирт Николя и мадемуазель Фени (<...>?) внезапно превратился в очень серьезный роман; с последствиями и т. д. (фр.). Текст в скобках практически не читается под зачеркиванием.
   С. 492. ...написал Граф<ине> Толстой (Анне Георгиевне, на Садовой)... -- См. прим. на с. 666.
   С. 492. Так как... -- Перед этим зачеркнуто: "Я был".
   С. 492. ...комнаты свои... -- Перед этим зачеркнуто: "залу мо<ю>".
   С. 492. "Нивы" с Вашим портретом еще не получал... -- См. прим. на с. 839.
   С. 492. Берг при всех своих качествах, немного "lambin". -- Копуха (фр.).
   

469. В. В. Леонтьеву. 13 октября 1882 г.

   Автограф: ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 31--32 об.
   Печатается впервые.
   
   С. 493. ...скажи ты правду мне... -- После "скажи" зачеркнуто: "мне".
   С. 493. ...через Дмитрия... -- Имеется в виду дальний родственник Л. Дмитрий Николаевич Леонтьев (1840--1892), автор книги "Материалы для родословия дворян Леонтьевых и Петрово-Солововых" (Казань, 1881), впоследствии (с 1889) генерал-лейтенант.
   С. 493. ...в самом ли деле... -- После "самом" зачеркнуто: "деле".
   С. 493. ...7 месяцев. -- Исправлено, было: "9 месяцов".
   С. 493. ...с запутанным человеком... -- Далее зачеркнуто: "все".
   С. 493. ...(хотя бы и хорошим)... -- Далее зачеркнуто: "человеком".
   С. 493. ...не вреди мне... -- Далее зачеркнуто: "и".
   С. 493. Объяснение... -- Перед этим зачеркнуто: "Ес<ли>".
   С. 493. ...если бы в векселе... -- Перед этим ошибочно не вычеркнуто: "я".
   С. 494. ...двумя словами... -- Перед этим зачеркнуто: "двух".
   С. 494. ...делай как знаешь... -- Исправлено, было: "делаешь как знаешь".
   С. 494. ...в самые трудные минуты твоей жизни... -- См. с. 828.
   

470. Н. П. Барсукову. 26 октября 1882 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 87. Оп. 1. Ед. хр. 71. Л. 174. Цитируется: Т. 9. С. 753.
   Печатается по автографу.
   
   Открытое письмо. Адрес: "Здесь. / У Троицкой Самотеки; против подворья Митрополита Московского; дом Красноглазова. -- / Его Высокородию / Николаю Платоновичу / Барсукову". Помета Барсукова: "Получил 26 окт<ября> 1882. Москва" (Л. 174 об.).
   
   С. 494. ...книжка моя ~ у Погодиных... -- См. прим. на с. 815.
   

471. Н. П. Барсукову. 29 октября 1882 г.

   Телеграмма с оплаченным ответом: Ф. 87. Оп. 1. Ед. хр. 71. Л. 181.
   Печатается по рукописи.
   
   Адрес: "Соб<ачья> площ<адка>. Мало-Песков<ский> переул<ок>, д. Боде". Помета Барсукова: "Получил 29 октября 1882. Москва". Барсуков ответил телеграммой же: "Буду у Вас сегод<ня> вечер<ом> между семью, осмью часами. / Барсуков" (Там же).
   

472. В. В. Леонтьеву. 9 ноября 1882 г.

   Автограф: ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 33--33 об.
   Печатается впервые.
   
   Открытое письмо. Адрес: "Ряжско-Вяземская железная / дорога. -- Станция Мятлево. -- / Бывшему уряднику / Владиміру Владиміровичу / Леонтьеву".
   
   С. 495. Карманово -- см. прим. на с. 612.
   

473. В. В. Леонтьеву. 12 ноября 1882 г.

   Автограф: ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 34.
   Печатается впервые.
   
   С. 495. Катер<ине> Осиповне... -- Е. О. Раевская, см. прим. на с. 688.
   

474. О. А. Новиковой. 17 ноября 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3323. Ед. хр. 21. А. 32--35 об.
   Печатается впервые.
   
   Ответ на письмо от 31 октября (12 ноября) 1882 (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 193. А. 30--31).
   
   С. 495. ...как я думал, так и вышло -- занятия. -- Новикова начала свое письмо словами: "Хотите знать: что делаю на воле? / Читаю, читаю, читаю, работаю, работаю, работаю, -- пишу, пишу, пишу -- целую книгу о Скобелеве и славян<ском> вопросе. Умираю от усталости, но пока жива -- очень прошу присылать весточки из Москвы" (Там же. А. 30). Книга "Skobeleff and Slavonic Cause" выйдет в Аондоне в 1883 г.
   С. 496. ...писать так ~ о Восточном вопросе... -- См. прим. на с. 863.
   С. 496. ...после... -- Написано после того же зачеркнутого.
   С. 496. ...не зная даже, что Вы именно готовите... -- В следующем письме (от 10 декабря н. ст.) Новикова перечислит название уже написанных и отданных в набор глав своей новой книги:
   
   "Вот готовые главы:
   Skobeleff in politics.
   1) Slavonique Cause.
   2) Petersbourg Speech.
   3) Skobeleff in Paris
   4) Russia and Germany
   5) Russia and Austria
   6) Russia end England.
   7) Skobeleff and Constitutionalism"
   (Там же. A. 33).
   
   C. 496. ...затерял как-то первый Ваш адрес в Англии... -- Этот адрес Новикова сообщила перед отъездом из Парижа, в письме от 1 (13) октября: "...адрес для следующих писем: England. / M-rs Stead's Kind care / Cambridge Hause. Wimbeldon / London" (Там же. A. 28). Это означает, что в первые дни она должна была остановиться в доме своего приятеля и будущего биографа -- журналиста, издателя и общественного деятеля Уильяма-Томаса Стэда (1849--1912).
   С. 496. ...на карточке... -- Вписано над зачеркнутым: "аккуратный".
   С. 496. ...в красной с золотом русской чашке ~ на моем столе... -- Эту чашку "в русском вкусе" Л. впоследствии завещает о. И. Фуделю (Т. 6. Кн. 2. С. 43). Перед "красной" зачеркнуто: "известной".
   С. 496. ...приготовить продолжение Ег<ипетского> Голубя. -- См. прим. на с. 860.
   С. 496. ...4 серьезных статьи по Восточному вопросу. -- Речь идет о цикле "Письма о Восточных делах".
   С. 496. ...заботиться о книжке против Льва Толстого и Достоевского... -- "Наши новые христиане".
   С. 496. Я гораздо деятельнее ~ что положение мое с Вашей легкой руки совершенно изменилось. -- Новикова откликнулась на это так: "Милое вы мне прислали письмо, хорошее "во всех отношениях". Рада очень, что энергия не оставляет вас и что работа идет живая. / Трудно, подчас, руководить своими несчастиями и болезнями, -- это получается извне; но себя самого, внутреннего себя -- уступать не следует никакой внешней силе!" (ОР ГАМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л. 32).
   С. 497. Мещерский присылает по 100 рублей... -- См. прим. на с. 851.
   С. 497. ...отрывок "Я купец!". -- См. прим. на с. 860.
   С. 497. ...книгу Астафьева о женщинах... -- См. прим. на с. 864. Имеется в виду издание: Астафьев П. Психический мір женщины, его особенности, превосходства и недостатки. М.: Университетск. тип., 1881.
   С. 497. ...мою брошюру... -- После "мою" зачеркнуто: "новую".
   С. 497. ...в пользу слепых г. Москвы... -- На титульном листе брошюры указано: "Продается в пользу слепых города Москвы". Несмотря на реальную благотворительную подоплеку, в этом иногда видят иронию Л., обращавшегося к современникам как к духовным слепцам.
   С. 497. ...еще не вышла... -- Выйдет 29 ноября 1882 г. (см. С. 502).
   С. 497. У ваших я очень давно не был. -- В каждом письме Новикова сетовала на болезнь своего сына и часто просила Л. навещать его.
   С. 497. Николай мой очень серьезно болен; у него хроническая болезнь головного мозга. -- Новикова откликнется: "Что ж это с вашим питомцем? Очень его жаль" (ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л. 33).
   С. 498. ...променивать на "Гладстона" и Ко". -- Новикова знала, что Л. не одобряет ее дружбу с английским политиком, и любила его поддразнивать, сообщая об их новых встречах. Так и в письме, на которое Л. отвечает, эта тема затрагивалась: "Вчера был у меня Гладстон с женой -- очень расспрашивал о книге" (Там же. Л. 30). Жена Гладстона с 1839 г. -- Кэтрин Гладстон (урожд. Глинн).
   

473. Т. И. Филиппову. 26 ноября 1882 г.

   Автограф неизвестен. М/п копия: РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1023. Л. 73--77.
   Фрагменты впервые: Т. 7. Кн. 2. С. 851--852; Т. 8. Кн. 2. С. 861; полностью: Пророки Византизма. С. 235--239.
   Печатается по м/п копии.
   
   Филиппов ответил на это письмо 7 декабря (Там же. С. 240-- 241).
   
   С. 498. ...возможность печатать что хочу... -- В это время в "Гражданине" печатался цикл "Письма о Восточных делах".
   С. 498. ...дамы и молодые люди, которые хвалят эту повесть... -- "Молодые люди" -- студенты Университетского отделения Катковского лицея, посещавшие "пятницы" П. Е. Астафьева, а вскоре составившие леонтьевский кружок "гептастилистов".
   С. 499. На их statu quo? -- Постоянное положение (лат.).
   С. 499. ...в начале декабря мне нужно 200 р<уб>. -- Деньги были нужны для внесения процентов в Общество взаимного кредита. Филиппов в ответном письме объяснил, почему их высылка невозможна (Там же. С. 241).
   С. 499. ...он писал столько ободрительного и любезного... -- См.: Т. 9. С. 791; Гептастилисты. С. 330.
   С. 499. ...к той людской неправде, в которой чаще всего выражается высшая правда Божия, карающая нас за грехи наши... -- Цитата из книги Ж. де Местра "Des délas de la justice Divine" ("О сроках Божественной справедливости"; 1-е изд.: СПб., 1815). Cp.: Т. 6. Кн. 1. С. 398.
   С. 499. ...для одной дамы, которая приехала из Оптиной к Троице-Сергию... -- Возможно, речь идет о Е. В. Самбикиной.
   С. 500. Мещерский, упрашивая меня писать скорее по Греко-Болгарскому делу у предложил за это особые деньги ~ да еще и об Вас вдобавок. -- Имеется в виду письмо кн. Мещерского от 28 октября 1882 г. (см.: Т. 8. Кн. 2. С. 860) с призывом откликнуться на статью свящ. Д. И. Склобовского "Заметки на книгу Т. Филиппова "Современные церковные вопросы"" (Православное обозрение. 1882. No 9. С. 104--137; No 10. С. 318--354; No 12. С. 726--793). Л. вынужден был прервать задуманные для цикла "Письма о Восточных делах" статьи и посвятить две части защите Филиппова. См.: Т. 8. Кн. 1. С. 56--75.
   С. 500. ...они и меня ничуть не удовлетворили... -- См. об этом: Т. 8. Кн. 2. С. 860 (письмо к Губастову от 4--19 июля 1885 г.). Филиппов отвечал 7 декабря 1882 г.: "Тем, что написано Вами о Гр<еко>-Бол<гарском> вопросе, я не вполне доволен единственно потому, что такая статья годится для людей, которые понимают уже дело и не имеют нужды в разъяснении. Она не может подействовать не только на заблуждающихся (напр<имер> Аксакова), но и на недоумевающих. А поп-то из Острогожска понятен будет всякому глупому и посредственному читателю" (Пророки Византизма. С. 241).
   С. 500. ...сказано под конец, что события мудрее ~ дело ~ в Церковности. -- Имеются в виду последние два письма (X-- XI), носящие название "Будущность Царьграда" (Т. 8. Кн. 1. С. 107--130).
   С. 500. La difficulté vaincue. -- Преодоленное затруднение (фр.).
   С. 500. "Нуждницы" только "восхищают Ц<арстве> Неб<есное>". -- Мф. 11: 12.
   С. 500. ...как Гораций Меценату -- "если ты сочтешь меня тем-то и тем-тоt то этого с меня довольно"... -- Имеется в виду первая ода Горация (22 до н. э.). Ср. в пер. А. А. Фета: "Коль ты меня почтешь лирическим певцом, / Я вознесусь до звезд торжественным челом". Гай Цильний Меценат (70 до н. э. -- 8 н. э.) -- римский государственный деятель, покровитель искусств, чье имя сделалось нарицательным.
   С. 501. ...мы уже с H. Н. Дурново сговорились и условились некоторым образом разделить труд... -- Издатель газеты "Восток" откликнулся на статьи свящ. Д. И. Склобовского: По поводу статей в "Правосл<авном> Обозрении" на книгу "Современные церковные вопросы" Т. И. Филиппова / / Восток. 1882. No 201. 10 окт. С. 394--396; No 202. 19 окт. С. 401--402; По поводу заметки в "Правосл<авном> Обозр<ении>" на книгу Т. И. Филиппова "Современные церковные вопросы" // Там же. No 204. 28 окт. С. 417--419.
   С. 501. Ферапонтов Андрей Николаевич -- московский издатель церковной литературы и книгопродавец, староста церкви Николы в Толмачах.
   С. 501. ...Царьград -- вольный город ~ в личном соединении с русской короной... -- В статье "Храм и Церковь" Л. писал: "Желать видеть Царьград каким-то всеевропейским вольным и вовсе даже и косвенно недоступным для нас городом может только простодушное незнание дела и преступное в своих тайных целях лицемерие" (Т. 7. Кн. 1. С. 517). Идею личной унии "цареградской или византийской области" "с русской короной" он предложит в "Письмах о Восточных делах" (Т. 8. Кн. 1. С. 85; личная уния -- соединение государств под властью одного правителя, совершающееся по престолонаследию или же путем выбора монарха). В декабре 1882 г. определившийся порядок цикла "Письма о Восточных делах" был нарушен смертью Л.-М. Гамбетты. Откликом на это событие станет письмо, получившее номер V. На момент же отправки письма Филиппову этот номер стоял, вероятно, на уже начатой следующей главе -- "Какое сочетание обстоятельств нам выгоднее всего?".
   С. 501. ...выйдет в продажу в субботу (завтра)... -- Ср. след, письмо.
   С. 501. ...строчек 20 в "Петерб<ургских> Ведом<остях>"... -- Филиппов не откликнулся на эту просьбу.
   С. 501. ...по поводу недавнего суда "Стасюлевича"... -- Речь идет о выигранном М. М. Стасюлевичем (редактором-издателем журнала "Вестник Европы", а в 1881--1882 гг. и газеты "Порядок") судебном процессе над сотрудниками "Нового времени" М. П. Федоровым и В. П. Бурениным, обвиненными в клевете. Материалы процесса в октябре 1881 г. публиковались в "Порядке".
   С. 501. ...две мои старые статьи ~ во время "диктатуры сердца" понравились ~ К. П. Победоносцеву и даже ныне царствующему Государю. -- "Диктатурой сердца" называли время управления Министерством внутренних дел гр. М. Т. Лорис-Меликовым (1880--февр. 1881). Победоносцеву понравилась статья "Чем и как либерализм наш вреден?". По его рекомендации статью прочитал Наследник и написал Победоносцеву, что познакомился с ней "с удовольствием" (К. П. Победоносцев и его корреспонденты. Письма и записки. T. I. Полутом 2. М.; Л., 1923. С. 1040). На просьбу Л-ва Филиппов ответит: "Перечитал Вашу статью <...> и был поражен ее достоинствами. Кн. Мещерскому советую напечатать ее в первом нумере 1883 года" (Пророки Византизма. С. 241). В тот же день он писал и Мещерскому (см.: Т. 7. Кн. 2. С. 832), но тот статью Л. перепечатывать не стал.
   С. 301. Агапа тон филон-су ме та элатомата ту. -- Возлюби друга твоего со <всеми> его недостатками (искаж. греч.; пер. В. Б. Прозорова) -- греческая пословица.
   

476. Н. П. Барсукову. 30 ноября 1882 г.

   Автограф: РГАЛИ. Ф. 87. Оп. 1. Ед. хр. 71. Л. 209б. Впервые (в сокращ.): Т. 9. С. 754.
   Печатается по автографу.
   
   Открытое письмо.
   
   С. 502. ...у Погодина... -- Речь идет о Д. М. Погодине.
   

477. М. Н. Каткову. 2 декабря 1882 г.

   Автограф: РО ИРЛИ. 4751.
   Впервые (в сокращ.): Т. 5. С. 799--800.
   Печатается по автографу.
   
   Знакомство с Михаилом Никифоровичем Катковым (1818--1887) для "литературной судьбы" Леонтьева является одним из важнейших. Оно состоялось еще в начале 1850-х гг., и первое опубликованное произведение Леонтьева появилось именно у Каткова, в редактируемых им "Московских ведомостях". Последующие 10 лет он печатался исключительно у А. А. Краевского, но, узнав о том, что Катков будет издавать "Русский вестник", высказался в письме к матери, что хотел бы возобновить с ним знакомство (см.: I, с. 137). Но произойдет это далеко не сразу. Первая публикация в этом журнале ("Очерки Крита") была устроена достаточно случайно не самим Леонтьевым, а его родными. О дальнейшем развитии отношений см.: Фетисенко О. А. 1) Гептастилисты. С. 297--315; 2) К. Н. Леонтьев в "Русском вестнике" и "Московских ведомостях" М. Н. Каткова // Русско-византийский вестник. 2019. No 1(2). С. 146--155.
   Единственное сохранившееся письмо Леонтьева к Каткову отражает его положение в редакции "Русского вестника" как вечного должника и просителя. Речь здесь идет главным образом о романе "Две избранницы", в 1870-х гг. уже отвергнутом этим журналом (см.: Т. 5. С. 796--797).
   С. 503. ...вставной биографии Матвеева... -- Полковник (во второй части романа -- генерал) Матвеев -- главный герой романа "Две избранницы".
   С. 503. ...выйти... -- Вписано над зачеркнутым: "стать".
   С. 503. ...с перемежками... -- Перед "с" зачеркнуто: "в".
   

478. В. В. Леонтьеву. 9 декабря 1882 г.

   Автограф: ОР ПЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 48. Л. 35.
   Печатается впервые.
   
   Из-за пометы Г. В. Постникова в архиве ошибочно отнесено к письмам 1886 г.
   
   С. 504. Чернь -- уездный город в Тульской губ.
   С. 504. ...у Троицы-Сергия. -- Т. е. в Троице-Сергиевой Лавре.
   

479. О. А. Новиковой. 18 декабря 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3608. Ед. хр. 2. Л. 6--7 об.
   Печатается впервые.
   
   Ответ на письмо Новиковой от 28 ноября (10 декабря) (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л. 32--33).
   
   С. 505. ...давно не был в Трубном переулке... -- См. прим. на с. 861.
   С. 505. ...когда я видел его в октябре... -- См. с. 490. Новикова просила: "Навестите моего Сашу. Грешно его забывать: он умница и добряк большой руки. Если Бог даст здоровья, увидите, какой будет отличный человек!" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 193. Л. 32 об.).
   С. 505. ...я только... -- Перед этим зачеркнуто: "м<не>".
   С. 505. ...узнал из вашего письма, что ему опять хуже. -- Новикова сетовала, что у нее готова только половина книги о Скобелеве, а "в Москву тянет болезнь сына" (Там же. Л. 33).
   С. 505. ...с Николаем... -- Перед этим зачеркнуто: "Николай"
   С. 505. ...на родину... -- Т. е. в Козельск.
   С. 505. ...1/4... -- Было: "1/3".
   С. 505. ...про людей... -- После "про" зачеркнуто: "вы<сший>".
   

480. О. А. Новиковой. 22 декабря 1882 г.

   Автограф: ОР РГБ. Ф. 126. К. 3608. Ед. хр. 2. Л. 8--9 об.
   Впервые (с нрзб. и неточностями) опубл. С. М. Сергеевым: Хранить вечно. (Спец. прил. к "Независимой газете"). 2002. No 2. 1 дек. С. 10.
   Печатается по автографу.
   
   С. 505. Вы только что приехали... -- О. А. Новикова приехала из Лондона, где как обычно проводила зиму.
   С. 506. ...решить ~ судьбу моей рукописи... -- Ср.: "Вчера была у Каткова; обещался послать вам 200. и прочесть непременно Матв<еева>. Но сдержит ли обещание? Это тоже вопрос. Мне досадно, мне грустно, мне очень тяжело" (ОР ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 195. Л. 52, 53).
   С. 506. ...он еще недавно говорил с Ону... -- Речь идет о М. К. Ону.
   С. 506. ..."воды в Силоамской купели взволнованы", но "не имею человека, который бы вверг меня в них". -- Аллюзия на Ин. 5: 1--9.
   С. 506. ...глуп... -- Написано поверх слова "идиот".
   

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

АРХИВОХРАНИЛИЩА

   ГАРФ -- Государственный архив Российской Федерации (Москва).
   ОРГЛМ -- Отдел рукописных фондов Государственного литературного музея (Москва).
   ОР РГБ -- Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (Москва).
   ОР РНБ -- Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (Санкт-Петербург).
   РГАЛИ -- Российский государственный архив литературы и искусства (Москва).
   РГИА -- Российский государственный исторический архив (Санкт-Петербург).
   РО ИРАН -- Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинский Дом) Российской Академии наук (Санкт-Петербург).
   

ПЕЧАТНЫЕ ИСТОЧНИКИ

   ВД -- "Варшавский дневник".
   Г -- "Голос".
   Гептастилисты -- Фетисенко О. Л. "Гептастилисты": Константин Леонтьев, его собеседники и ученики.
   СПб., 2012.
   Гр -- "Гражданин".
   Достоевский -- Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1971--1990.
   Киприан -- Киприан (Керн), архим. Из неизданных писем К. Леонтьева. Париж, 1939.
   ИП -- Леонтьев К. Н. Избранные письма. СПб., 1993.
   АН -- "Литературное наследство".
   МВ -- "Московские ведомости".
   НВр -- "Новое время".
   Нестор -- "Брат от брата помогаем..." (Из неизданной переписки К. Н. Леонтьева и Т. И. Филиппова) / Подгот. текста, вводн. ст. и коммент. О. Л. Фетисенко // Нестор: Ежекварт. журн. истории и культуры России и Восточной Европы. 2000. No 1. С. 163--204.
   ОЗ -- "Отечественные записки".
   Островский и Соловьев -- Переписка А. Н. Островского и Н. Я. Соловьева / Ред., вступ. ст. и прим. Д. И. Малинина // Литературный сборник. 1928. <Сб.> I. Кострома, 1928. С. 17--122.
   Преемство от отцов -- "Преемство от отцов": Константин Леонтьев и Иосиф Фудель: Переписка. Статьи. Воспоминания / Сост., вступ. ст., подгот. текста и коммент. О. Л. Фетисенко. СПб., 2012 (ЯСС. Прил. Кн. I).
   Пророки Византизма -- Пророки Византизма: Переписка К. Н. Леонтьева и Т. И. Филиппова (1873--1891) / Сост., вступ. ст., подгот. текста и коммент. О. Л. Фетисенко. СПб., 2012.
   РА -- "Русский архив".
   PB -- "Русский вестник".
   РА -- "Русская литература".
   PMip -- "Русский Mip".
   Розанов -- и Леонтьев В. В. Розанов и К. Н. Леонтьев: Материалы неизданной книги "Литературные изгнанники". Переписка. Неопубликованные тексты. Статьи о К. Н. Леонтьеве. Комментарии / Сост. Е. В. Ивановой. СПб., 2014. Сборник -- Памяти Константина Николаевича Леонтьева. Ум. 1891. Литературный сборник. СПб., 1911.
   СИ -- "Современные известия".
   СПбВед -- "Санкт-Петербургские ведомости".
   

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН И НАЗВАНИЙ

   А. О. см. Авсеенко В. Г.
   Абаза H. С. 451, 784, 799, 800, 802, 806, 836
   Аббот, семья 543
   Аббот Г. 543
   Аббот Дж.-Ф. 543
   Абдул-Азиз, султ. 39, 543, 545
   Абдул-Хамид II, султ. 544, 651
   Абдулла, слуга 209, 212
   Аблов H. С. 710
   Август, имп. 15, 520
   Август III Саксонец, король 788
   Аверкиев Д. В. 14, 99, 140, 152, 192, 196, 281, 411, 519, 609, 638, 640, 724
   "Московская драматургия" 638
   "Разрушенная невеста" 281, 724
   Авсеенко В. Г. (псевд. А. О., W.) 62, 69, 78--80, 291, 339, 347, 568, 575, 586--589, 713, 724, 734, 768, 769
   "Литературное обозрение" 734
   "Млечный путь" 79, 587--589
   "Очерки текущей литературы" 291, 339, 586, 734, 768, 769
   "Скрежет зубовный" 724
   Агафангел (Соловьев), еп. 612
   "Книга Иова в русском переводе с кратким объяснением" 612
   Агафья см. Сворова А.
   Адам Ж. 475, 856, 860
   Адлерберг В. Ф., гр. 419, 817, 818
   "Адрес-календарь ... г. Москвы на 1878 год" 627
   Азя см. Скуратова А. Д. Акиф-паша (Мехмет Акиф-паша) 40, 545
   Аксаков И. С. 12,13, 53,136, 347, 442, 448, 450, 455, 460, 465, 468, 469, 474, 478, 483, 484, 486, 496, 518, 557, 558, 606, 617, 700, 701, 762, 774, 796, 830, 833, 835, 838, 842, 845, 849, 850, 853, 854, 857, 862, 863, 868, 872, 881
   "Политическое обозрение" ("Болгария") 838
   "Иван Сергеевич Аксаков в его письмах" 762
   Аксаков С. Т. 152, 640
   Аксакова (урожд. Тютчева) А. Ф. 116, 484, 617, 862, 868
   Алеко см. Ону А. М.
   Александр I Павлович, имп. 48
   Александр II Николаевич, имп. 161, 162, 172, 265, 355, 390, 408, 410, 447, 540, 556, 566, 603, 604, 642, 643, 650, 652, 699, 714, 739, 801, 811, 812, 824, 832, 857, 871
   Высочайший манифест (1877) 604
   Речь в Большом Кремлевском дворце (1876) 604
   Александр III Александрович, имп. 375 ("наследник"), 414, 481, 501, 789, 790, 792, 795, 816, 838, 848, 860, 882
   Высочайший манифест (1881) 816
   Александр Баттенберг, кн. 235, 240, 250, 690, 693, 760
   Александров А. А. 553, 708, 725, 834
   <Предисловие> 708, 709
   Александров П. А. 207, 217, 262, 671, 676, 711
   <Речь на процессе В. И. Засулич> 207, 671, 676
   Алексеев, знакомый Карцовых 271, 654, 719
   Алексий (Лавров-Платонов), архиеп. 381, 383, 422, 424, 439, 452, 492, 761, 796, 797, 832
   Алёна, б. крепостная 42, 49, 256, 313, 320, 321, 326, 391, 395
   Аловерт (Алаверт) Н. П. 474, 477, 487, 858, 862, 873
   Альбединский П. П. 379, 795, 800
   Алябьев А. А. 721
   Амвросий (Ключарев), архиеп. 381, 383, 422, 451, 796, 797, 819 Амвросий Оптинский, преп. 36 ("духовник"), 42, 54, 59, 68, 71, 74, 85, 89, 103, 106, 109, 114, 115, 121, 126, 137, 13, 145, 148, 150, 151, 160, 170, 172, 177, 193, 194, 197, 199, 201, 215, 246, 247, 260, 261, 285, 288, 299, 300, 309, 317--319, 325--328, 355, 356, 388--392, 395, 405, 478, 511, 540, 547, 597, 708, 726, 728, 744, 755, 759, 778, 801, 803, 863 Амвросия (Ключарёва), мон. 285, 728
   Анатолий Оптинский, преп. 42, 54, 59, 68, 74, 114, 115, 137, 138, 215, 282, 327, 328, 387, 405, 547, 726, 727, 759, 799
   Андраши Д., гр. 53, 204, 558, 659
   Андрей, Андрюша см. Карцов А. С.
   Андрей Антонович, слуга 16--19, 21, 24, 34, 42, 49, 98, 256, 313, 320,321,326,341,391,395,520, 521, 523, 524, 527, 580, 608
   Андрея Антоновича жена 18, 34, 523
   Андрей Критский, преп. 746
   Великий покаянный канон 746
   Анна Петровна, жительница Любани 246
   Анна Стюарт, королева 700
   Анненков П. В. 528
   ""Дворянское гнездо"..." 528
   Антропов Л. Н. 519
   Аполлинария (Банина), игум. 708
   "Автобиография..." 708
   Апрелева Е. И. 741
   Аргиропуло, семья 580
   Аргиропуло К. Э. (Кимон) 580, 672, 704, 705
   Аргиропуло С. Н. (Семирамида) 43, 548
   Аргиропуло Э. Я. 548
   Арсений (Минин), иеромон. 20, 526
   Асень см. Иван Асень
   Асень, боярин 693
   Астафьев П. Е. 464, 479, 488, 489, 500, 834, 848, 849, 864, 873, 879, 880
   "Психический мір женщины" 479, 497, 864, 879
   Афанасьев А. Н. 775
   "Набитый дурак" 775
   Афина, служанка 69, 76, 77, 575, 576, 585
   Ахмед-Вефик-паша 204, 670
   
   Бабушкин, один из начальников В. В. Леонтьева 346, 402, 407, 412, 425, 772
   Базили А. К. 189, 581, 661
   Базили К. М. 661, 760
   "Босфор и новые очерки Константинополя" 760
   Байрон Дж.-Г. 296, 569
   "Паломничество Чайлд-Гарольда" 63, 569
   Балабанов М. Д. 328, 759
   Бальзак О. де 23, 322, 337, 767
   "Человеческая комедия" 767
   Баранова В. С. см. Оболенская В. С.
   Барсуков А. П. 488, 873
   Барсуков Н. П. 484, 488--490, 494, 502, 869, 875, 874, 877, 883
   "Жизнь и труды М. П. Погодина" 484, 869
   Бартенев П. И. 145,147, 243, 244, 272, 273, 367, 455, 605, 606, 655, 695, 696, 779, 785, 786,827
   "Вести из России в Англию..." 94, 606
   Объявление об издании РА 367, 786
   Батый, хан 262, 711
   Бахрушин А. А. 522
   Бахрушин Ю. А. 522
   Бейтнер, нижегородская помещица 203, 587, 669
   Белинский В. Г. 34, 538
   Статьи о Пушкине и Лермонтове 34, 538
   Белоцерковец И. В. 71, 233 ("губернатор"), 580, 587, 687
   Берг Н. В. 13, 14, 574, 575, 578, 579, 787
   Берг Ф. Н. 11,12,14, 22, 25--27, 29, 61--63, 69, 78, 144, 145, 148, 149, 153, 160, 163, 178, 264, 291, 292, 298, 299, 302, 304, 305, 307, 324, 337, 339, 340, 347, 350, 374, 397, 399, 419, 442, 455, 467, 470, 474, 477, 483, 487, 492, 572, 574, 575, 579, 527, 527, 529, 530, 534, 536, 566, 568, 570, 576, 589, 593, 607, 635, 644, 734, 735, 743, 746, 747, 750, 757, 757, 765, 768, 774, 775 , 797, 792, 805, 876, 877, 830, 852, 855, 858, 862, 873, 876
   Березовский А. И. 877
   Бернарден де Сен-Пьер Ж.-А. 129, 623
   "Этюды о природе" 623
   Берс С. А. 783
   "Воспоминания о графе Л. Н. Толстом" 783
   Бестужев-Рюмин К. Н. 11, 69, 178, 361, 574, 575, 576, 653, 781, 797
   "Библиотека литературы Древней Руси" 777
   "Библиотека Льва Николаевича Толстого" 783
   Бильбасов В. А. 193, 293, 335, 664, 738, 765
   Бильбасова (урожд. Краевская) О. А. 664
   Бисмарк О. фон, кн. 53, 58, 60 (канцлер), 61, 84, 86, 204, 251, 306, 485, 557, 558, 564, 566--568, 584, 598, 702, 749, 870, 877
   Благовещенский Н. А. 242, 442, 695, 830
   Благово Д. Д. (в монашестве Пимен) 22, 67, 527, 573
   Благово (в замуж. Корсакова) В. Д. 573
   Благово (урожд. Услар) Н. П. 67, 573
   Благово П. Д. 573
   Блант (Блонт) Ф.-Дж. 627
   Блок А. А. 590
   Блох А. 787
   Блох, семья 787
   Блохин, мон. 16
   Блудова А. Д., гр. 333, 342, 352, 365, 378, 763, 776, 794
   Блумер (Блюмер?), дипломат 739
   Бобарыкин (Боборыкин) H. М. 390, 807
   Бобринский А. П., гр. 644
   Бобчев С. С. 144, 147, 633, 634
   Бобчиев см. Бобчев С. С.
   Боголюбов А. П. 207, 677
   Богословский см. Боголюбов А. П.
   Богуславский Д. Н. 180, 656
   Богушевич Ю. М. 61, 566, 567
   Боде (Боде Колычева, урожд. Черткова) А. И., бар. 433, 824, 825, 877
   Боде-Колычев М. Л., бар. 467 ("хозяин квартиры"), 825
   Боде-Колычевы-Соллогубы, семья 825
   Бодянский О. М. 17, 107, 140, 521, 612, 628
   Бок М.-Э. 787
   Бок Э. 784
   Боков, врач 31, 32, 34
   Бокова В. М. 667
   Болингброк Г. 700
   Борисов И. П. 329 ("учитель"), 330 (то же), 761
   Брандес Г. 706
   "Русские впечатления" 706
   Бреверн де ла Гарди А. И., бар. 560
   Бреверн де ла Гарди М. А., бар. 476, 860
   Бржозовская (урожд. Лабынцева, во 2-м браке Клингенберг) Е. И. 231, 686
   Бржовский (Бжозовский) 656
   Бродский Н. Л. 522
   Бройтман Л. И. 631
   "Большая Морская улица" (в соавт. с Е. И. Красновой) 631
   Брюль Г. фон 370 ("Брюлевский дворец"), 755
   Будберг Ф. А., бар. 704, 705
   Букреева Е. М. 631, 643, 653
   "Дворяне Карцовы -- владельцы села Гатишино" 631
   "Ольга Сергеевна Колодеева..." 653
   "Русские дворяне Карцовы..." 643
   "Dowspuda we wspomnieniach Jurija Karcowa" 643
   Булгаков см. Дьяков А. А.
   Буренин В. П. 645, 552
   "Литературные очерки" 645
   Бурмов Ф. С. 546
   Бутчик П. Т. 377, 794
   Быков П. В. 591
   "Всеволод Сергеевич Соловьев..." 591, 592
   Бэр (Бер) Б. 369, 745, 757
   Бюлер Ф. А., бар. 72, 254, 552, 556, 703
   Бюффон Ж.-Л. Леклерк, гр. 136, 623, 627
   "Гармонии природы" 623
   
   В. М. см. Марков В. В.
   В. С. см. Стасов В. В.
   Вагнер Н. П. 591
   Вагнер Ф. 745
   Валуев П. А., гр. 755
   Варенцова Е. М. 595
   Варзелли Г. 38, 516, 544
   Варрон (Гай Теренций Варрон) 201, 665, 669
   Варька см. Пронина В. Л.
   Василевский, консул 92, 604
   Василий, кн. Козельский 711
   Василий, коридорный 145
   Василий (Вася), слуга И. П. и О. А. Новиковых 465, 477, 562
   Василий (Василий Николаевич), брат Н. Я. Соловьева 83, 133, 298, 341--343, 574, 593, 594, 625, 742, 743, 769
   Васильев С. (наст. имя и фам. С. В. Флёров) 313, 753, 840
   "Письма из Италии" 457, 840
   "Театральная хроника" 313, 753
   Васильева С. А. 592
   "Достоевский и Вс. Соловьев о спиритизме" 592
   Веллингтон А., герц. 846
   Веселаго Ф. Ф. 372, 790
   Ветошкин, курьер 230, 278, 537, 608, 684, 723
   Виктор-Эммануил, король 145, 634
   Вильруа (де Нёвиль де Вильруа) Ф. де, герц. 250, 702
   Вильяр см. Вильруа, герц.
   Вирхов Р. 249, 293, 335, 701, 738, 765
   Владимір, св. равноап. 824
   "Внешние известия. Болгария" (НВр) 693
   "Внутреннее обозрение" ("Берег") 376, 792, 793
   "Внутреннее обозрение" (РМ) 827
   Вогоридес Э. 693
   Воейков А. Ф. 860
   Воейкова (урожд. Протасова) А. А. 860
   Военский К. А. 659
   "Причины войны 1812 года" (в соавт. с Ю. С. Карцовым) 659
   Волков, владелец нотариальной конторы 359
   Волна см. Маркевич Б. М.
   Володихин Д. М. 821
   "Высокомерный странник" 821
   Вольтер (наст. имя и фам. М.-Ф. Аруэ) 570
   Воронцов С. Р., гр. 94, 606
   Воскобойников Н. Н. 62, 124-- 127, 144, 145, 392, 568, 622
   Вреде (урожд. Петрово-Соловово) фон 547
   Вреде И. фон 547
   Вреде Н. фон 41 ("австрийский коллега"), 546, 547
   Вурцель, 3-й секретарь посольства в Константинополе 704
   Высоцкая Д. Д. 433, 436, 824, 825
   Высоцкий, сын Д. Д. Высоцкой 436
   Вяземский Пав. П., кн. 422, 428--430, 449, 453, 454, 815, 820, 834, 837, 857, 873, 874
   Вяземский П. А., кн. 820
   
   Гаврила, крестьянин 89, 600
   Гагарин К. Д., кн. 88, 117, 582, 599, 833
   Гагарина (урожд. кн. Пален) В. Ф., кн. 644
   "Газета "Берег" о Вселенском Соборе" 790
   Гайярде Ф. 859
   "Записки кавалера д'Эона" 859
   Галахов Н. 127, 128, 134, 622, 626
   Галахов Н. П. 622
   Галерий, имп. 558, 559
   Гамбетта Л.-М. 186, 217, 235, 249, 262, 293, 306, 335, 658, 677, 690, 701, 711 738, 765, 871, 882
   Гамбургер А. Ф. 156, 239, 254, 265, 277, 351, 352, 532, 642, 643, 698, 714, 722, 763, 776
   Гамбургер М. И. 643
   Гамбургер Ф. 642
   Гартвиг Н. Г. 179, 654, 673, 710
   Гартман Э. фон 256, 369, 451, 705, 706, 787, 835
   "Философия бессознательного" 706
   Гегель Г.-В.-Ф. 646
   Гейден А. Ф., гр. 179, 219, 231, 241, 262, 270, 271, 274, 654, 655, 685, 673, 677, 694, 710, 717
   Гейден (урожд. гр. Зубова) Е. Н., гр. 262, 654, 710
   Гейден Л. Л., гр. 694
   Гейден Н. Ф., гр. (Ниша) 694, 695
   Гейден Ф. Л., гр. 262, 654
   Гейден, гр., семья 262, 691
   Генкин М. С. 571
   Генкин H. С. 571
   Генька см. Раевский Е. О.
   Георгий, слуга 40, 68, 94, 129, 545, 574, 606, 623
   Георгий Победоносец, св. вмч. 622 (орден)
   Гергардт В. 29, 32, 277 ("издатель"), 533, 536, 722
   Гердер И. Г. 835
   Геров Н. Г. 91, 546, 551, 603
   Геродот 783
   Герстман А.-И. 745
   Герцен А. И. 165, 587
   Гёте И.-В. 166, 228, 241, 559, 668, 683
   "Страдания юного Вертера" 336, 766
   "Фауст" 199, 559, 588, 668, 718
   "Der Sänger" ("Певец") 228, 683
   Гиляров Ф. А. 461, 833, 843
   "Новые книги" 832, 833
   "15 лет крамолы" 461, 843
   Гиляров-Платонов Н. П. 442, 447, 448, 457, 458, 460, 474, 476, 483, 676, 762, 830, 832, 840, 843, 861 863, 864
   <передовая> (СИ) 832
   Гирс (урожд. Буткова) Е. К. 739
   Гирс М. Н. 607, 608, 739
   Гирс Н. К. 25, 29--31, 45, 156, 180, 205, 220, 222, 235, 239, 240, 242, 254, 265, 269, 284, 294, 296, 352, 396, 529, 534, 535, 550, 577, 595, 607, 608, 684, 693, 702, 704, 727, 730--732, 739, 800, 803
   Гирс (урожд. Кантакузина) О. Е. 739
   Глаголевский, домовладелец 353, 777
   Гладстон В.-Ю. 459, 479, 481, 486, 498, 864, 866, 871, 880
   Гладстон (урожд. Глинн) К. 880
   Гоголь Н. В. 12 ("Гоголевщина"), 23, 64, 152, 165, 281, 282, 336, 371, 517, 527, 567, 570, 637, 646, 666, 725, 754, 766, 789
   "Вий" 464
   "Женитьба" 637
   "Мертвые души" 63, 282, 371, 570, 646, 754, 789
   "Ревизор" 348
   Голицын Н. Б., кн. 782
   Голицын H. Н., кн. 354, 357--363, 367, 369, 374, 375, 378, 380--382, 386, 397, 406, 408, 423, 442, 778--782, 788, 790, 792, 793, 796, 797, 803, 804, 808, 818, 820
   <передовые статьи ВД> 374, 408
   Голицын Ю. Н., кн. 362, 782
   Голицына (урожд. Толстая) А. М., кн. 252, 370, 702, 788
   Головин К. Ф. 536, 583
   "Мои воспоминания" 536, 583
   Голохвастов П. Д. 468, 621, 853
   "Переписка П. Д. Голохвастова с И. С. Аксаковым о "Земском Соборе"" 853
   Голохвастова (урожд. Андреевская) О. А. 124, 281, 621, 724
   "Две невесты" 124, 281, 621, 724
   Голохвостов см. Голохвастов П. Д.
   Голубева (урожд. Стелловская) 672
   Гомановская, купчиха 348 Гомер 67
   Гончаров И. А. 152, 522, 595, 640
   "Обломов" 83, 595
   Гораций (Квинт Гораций Флакк) 500, 881
   Первая ода 500, 881
   Горбунов И. Ф. 645
   "Сцены купеческого быта" 645
   Горский А. В., прот. 628
   Горчаков А. М., кн. 25, 27, 28, 45, 46, 52, 60 (канцлер), 61 (то же), 74, 75, 77, 148, 149, 154, 156, 160, 180, 202, 225--227, 230, 239, 240, 242, 254, 264, 265, 270, 278, 288, 304, 529, 531--533, 549, 550, 556, 564, 566--568, 584, 585, 603, 636, 642--644, 660, 681, 682, 684, 692, 693, 713, 720, 731, 733, 739
   Горчаков М. А., кн. 739
   Готтшалль Р. фон 787
   Гофман Э.-Т.-А. 336, 766
   Грановский T. Н. 152, 640
   Гребенаров X. М. 543
   "Размирието за хубава Богданка" 543
   Греви Ж. 296, 306, 335, 741, 749, 765
   Грейг С. А. 732, 733
   Грибоедов А. С.
   "Горе от ума" 348, 775
   Григорий, канцелярский служащий в Константинополе 578
   Григорий VI, патр. 511, 834
   Григорий Фаддеевич, приказчик 599
   Григорьев Ап. А. 539, 572
   Григорьев В. В. 784
   Гриша см. Розен Г. Д., бар.
   Губастов К. А. 24--32, 35--43, 45, 49--53, 55, 57--59, 68--74, 82--84, 86, 90--97, 109, 110, 148--151, 153--155, 159--161, 171, 174--176, 178, 179, 183, 185--188, 191, 192, 201, 202, 205, 218, 220--226, 228, 233, 234, 253, 255, 256, 264, 271, 288, 353--355, 357--359, 368--374, 377, 378, 385, 390, 397, 404--406, 418--420, 423, 429, 430, 516, 518, 529--533, 535--537, 539--542, 544--557, 561--565, 574--584, 589, 593--598, 600--602, 604--607, 636, 641, 642, 644, 651, 653--655, 658--662, 664, 673, 675--680, 682, 684, 687, 688, 703--705, 714, 718, 723, 732, 733, 741, 774, 777--781, 791, 792, 794, 798--801, 803, 805, 807--809, 813, 816--818, 820, 822--824, 829, 864, 881
   "Из личных воспоминаний..." 529, 584, 675, 803
   "Мемуары" 642, 643, 791
   Губастова К. А. родные 533, 595
   Гурко И. В. 134, 293, 380, 381, 601, 607, 626, 737, 795
   Гюббенет А. Я. 468, 852
   
   Д. М. см. Минаев Д. Д.
   Д--й, знакомый Леонтьева в Калуге 144, 632
   Давыдов Д. В. 644, 719
   "Песня старого гусара" 272, 719
   Даль В. И. 19, 525, 606
   "Толковый словарь..." 19, 525, 606
   Данзас, семья 580
   Данзас Н. К. 580, 581
   Данилевский Г. П. 820
   Данилевский Н. Я. 79, 561, 588, 697, 700, 760
   "Константинополь" 561
   "Россия и Европа" 588, 760
   Данилова Е. Н. 859
   ""Завещание" Петра Великого" 859
   Данилова Л. С. 813
   "Островский и Н. Я. Соловьев в работе над пьесой..." 813
   Данте Алигьери 59, 737
   "Божественная комедия" 293, 737
   Дарвин Ч. 357, 591
   "Два канцлера" см. Клячко Ю.
   Де Волан Г. А. 710
   Дёллингер И. 793
   Дембская (Демская) М. А. 477, 491, 862, 875
   Дембский Л. 862
   Демидов Е. Н. 716
   Демидова (урожд. Жадимировская) H. Е. 716
   Демидова (в замуж. Леонтьева) М. Е. 268 ("подруга"), 715, 716
   Дендрино С. И. 255, 704, 739
   Дерби см. Стэнли Э.-Г.
   Дериман, знакомая Леонтьева 177, 652
   Детлова Е. Н. 237, 345, 691, 772, 780
   Дёмич, крестьянин 89, 600
   Джани, служащий консульства 687
   Дидро Д. 570
   Дизраэли Б., гр. Биконсфильд 53, 556, 558, 634, 663, 701, 861
   Диккенс Ч. 569
   Диоклетиан (Гай Аврелий Валерий Диоклетиан), имп. 53, 558, 559
   Дмитриев А. П. 864
   Дмитрий см. Леонтьев Д. Н.
   Дмитрий (Димитрий) Донской, св. блгв. кн. 510
   Днепровский И. А. 377, 378, 794
   Доде А. 685
   "Набоб" 230, 685
   Долгоруков В. А., кн. 410, 524, 812
   Дондуков-Корсаков А. М., кн. 215, 220, 238, 250, 675, 679, 689, 692, 701
   Дондуков-Корсаков Н. А., кн. 599
   Дондукова-Корсакова М. М., кнж. 644
   Дорот Ш. 451, 836
   Досифей (Байков), иеромон. 7, 16, 19, 510, 521, 525
   Достоевский Ф. М. 60, 82, 152, 282, 293, 305, 347, 385, 400, 409, 428, 442, 476, 479, 484, 496, 497, 522, 561, 567, 591--593, 639, 640, 645, 672, 724, 726, 736, 738, 748, 750, 767, 769, 773, 798, 817, 819, 820, 822, 859, 860, 869--871 879, 886
   "Бесы" 293, 736, 738, 750, 869, 871
   "Братья Карамазовы" 451, 724 ("новый роман"), 769 ("последний роман")
   "Дневник писателя" 748, 859
   "Записки из Мертвого дома" 340, 769
   "Преступление и наказание" 340, 769
   "Драматические сочинения А. Островского и Н. Соловьева" 812, 813
   Дринов М. С. 328, 759
   Дундуков, Дундуков-Корсаков, кн. см. Дондуков-Корсаков А. М., кн.
   Дурново H. Н. 324, 327, 330, 332, 351, 356, 421, 448, 501, 756--759, 762, 763, 778, 779, 812, 814, 847, 881
   "По поводу заметки в " Правосл<авном> Обозр<ении>"..." 881, 882
   "По поводу послания Всероссийского Синода Вселенскому Патриарху" 331, 762
   "По поводу статей в "Правосл<авном> Обозрении"..." 881
   <статья о митр. Макарии>
   847 Дурылин С. Н. 753 "В своем углу" 753
   Дьяков А. А. (псевд. Булгаков, Незлобин) 144, 146, 148, 151, 633, 636, 638, 641
   "Из Каттаро" 633
   "Кружковщина" 633
   "Кружок (Из записок социалдемократа)" 144, 633
   "Кружок. Фатальная жертва" 144, 633
   Дюфор Ж.-А. 145, 634
   
   Евгения, горничная 134, 135, 145, 635
   Егоров Н. Г. 454, 838
   Егунова, домовладелица 571
   Екатерина, св. вмц. 627
   Ефрем Сирин, преп. 749
   "О добродетели" 749
   "Еще подробности о пребывании великого князя..." (МВ) 664
   
   Жадовский А. В. 579
   Жадовский В. В. 579
   Жомини А. Г., бар. 25, 27, 50, 52, 56, 57, 69, 70, 74, 75, 77, 84, 156, 265, 272, 529, 531, 536, 554, 556, 562, 563, 575, 576, 577 ("барон"), 584, 714, 739
   Жомини Г. В. (А.-А.), бар. 719
   Жомини (урожд. Юшкова) М. И., бар. 57, 69, 76, 77, 156, 563, 575, 576, 585
   Жуков К. А. 760
   "Восточный вопрос..." 760
   
   Загуляев М. А. 517
   "Les revue russe" ("Русское обозрение") 517
   Закревский А. А., гр. 718, 796
   Засецкая (урожд. Давыдова) Ю. Д. 644
   Засулич В. И. 197, 207, 216, 617, 639, 667, 671, 676
   Захарьин Г. А. 177, 652, 653
   Зедергольм К. К. см. Климент (Зедергольм)
   Зиссерман А. Л. 626
   "Карс пал!" 626
   Золотарёв М. И. 91, 92. 243, 244, 546, 602, 603, 696
   Золя Э. 23, 230, 337, 684, 767
   "Проступок аббата Мурэ" 230, 684
   "Ругон-Макары" 684, 767
   Зубов Н. Н., гр. 262, 710, 711, 716
   Зыбин К. С. 576
   
   Ивазэаде Халил-паша 91, 602
   Иван Асень I, царь 240, 693
   Иван Григорьев (Иван Григорьевич?) 209, 212
   Иван Иванович, староста 315, 316, 754
   Иван Степанович см. Куборский И. С.
   Иванов, начальник станции 402, 403, 407, 437, 438, 807, 826
   Иванов И. А. (Ваничка) 36, 39, 91, 205, 216, 540, 541, 544, 670, 675, 676, 704
   Иванова Е. В. 699, 887
   Иванова (урожд. Иенидунья) М. И. 676
   Ивановы, семья 676
   Иваск Ю. П. 631, 658, 659
   "Константин Леонтьев" 631, 658, 659
   Игнатьев А. П., гр. 535, 536
   Игнатьев Н. П., гр. 29, 32, 35, 36, 42--48, 50, 53, 54, 56, 58, 74, 75, 77, 91, 175, 186--190, 192--195, 201, 202, 204--206, 215, 235, 238, 240, 241, 244, 248, 250--252, 262, 265, 351--353, 364--366, 369, 370, 378, 390, 419--421, 423, 426, 427, 430, 440, 449, 464, 468, 469, 474, 475, 515, 516, 533--537, 539--541, 547, 548, 549--555, 558, 565, 577, 578, 584, 603, 604, 607, 651, 659--661, 664, 665, 668, 669, 674, 689, 690, 692, 693, 697--702, 714, 776, 777, 784, 785, 788, 794, 801, 805, 817, 819--823, 829, 835, 848, 849, 853, 854, 857, 859
   "Земский собор" 848
   "После Сан-Стефано" 660
   Игнатьева (урожд. кнж. Голицына) Е. Л., гр. 37, 48, 75, 77, 240, 252, 348, 370, 390, 464, 541, 552, 584, 585, 693, 702, 774, 788, 801, 822, 848
   Игнатьева (урожд. кнж. Мещерская) С. С., гр. 536
   Игнатьевы, семья 801, 822, 848
   Игорь Святославич, кн. 292, 735
   Иеремия, прор. 814
   Иероним (Соломенцев), иеросхимон. 19, 21, 130, 525, 624
   "Из Берлина" (МВ) 702
   "Из Болгарии" (РМір) 701
   Иисус Христос 22, 24, 40, 52, 67, 78, 85--87, 122, 126, 127, 213, 218, 266, 322, 349, 376, 389, 411, 415, 443, 451, 467, 512, 555, 573, 586, 596, 597, 619, 622, 627, 646, 683, 810, 830, 835, 836, 852, 855
   Иларион Великий, преп. 615
   Иларион Оптинский, преп. 116, 616, 617
   Иларионов Н. А. 229, 683
   Иловайская (в замуж. Цветаева) В. Д. 147, 636
   Иловайский Д. И. 140, 144, 147, 177, 628, 633, 652, 696
   Иноземцев (Иноземцов) Ф. И. 273, 367, 684, 719, 786
   Иноземцова, домовладелица 261, 263, 267, 272, 278, 279
   Иоаким III, патр. 331, 759, 762
   Иоанн Лествичник, преп. 616
   "Лествица" 556
   Иоанн Предтеча, св. 592, 596
   Иоанникий (Руднев), митр. 796
   Иов Многострадальный, прав. 612 Иона, пророк 71, 582
   Ионин А. С. 37, 40, 53, 58, 59, 67, 73, 227, 492, 530, 536, 541, 542, 545, 546, 558, 565, 583, 682, 689
   Ионина Л. Ю. 25, 127, 128, 131, 134, 137, 530, 583, 622, 624, 626, 628
   <Ионина> М. П. см. Марина Павловна
   Исаак Сирин, преп. 117, 119, 137, 138, 151, 176, 178, 616--619, 627, 628, 652, 654
   "Слова подвижнические" 117, 119, 137, 138, 176, 178, 179, 617--619, 627, 628, 652, 654
   Исаакий Оптинский, преп. 110, 395 ("игумен"), 612, 803
   Иславин К. А. 117, 120, 364, 618, 621, 783
   Истомин В. К. 119, 120, 144, 147, 619, 621, 628, 634
   Кабанов И. Е. (Ксенос) 8, 9, 247, 383, 512--514, 665, 690, 699, 797
   "Окружное послание" 247, 512, 699
   Кавтарадзе (Ковторадзе) А. Г. 177, 652
   Кавур К. ди, гр. 279, 723
   Калашникова Л. В. 753
   Калигула, имп. 736
   ""Камень Сизифа"..." <рец., Г> 118, 618
   Кант И. 646, 748
   Капнист Д. А. 69, 74, 576, 577 ("граф"), 584, 706
   Каравелов П. С. 328, 759
   Каракановская (урожд. Хаджи-Лазаро) 580
   Каракановские, семья 580
   Каракановский В. К. 580, 581
   Карамзин А. Н. 621
   Каратеодори К. 543
   Карл I Гогенцоллерн-Зигмаринен, кн. (впосл. король) 689
   Карлейль Т. 587, 701
   Карцев А. Н. 41, 53, 191, 227, 546, 547, 558, 631, 662, 682, 739
   Карцов А. С. (Андрюша) 174, 175, 178, 179, 187, 208, 218, 226, 230, 262, 274, 275, 631, 651, 654, 677, 709, 710, 720
   Карцев С. Н. 631
   Карцов Ю. С. 157, 158, 166, 173, 174, 178, 187, 188, 190, 207, 208, 210--212, 214, 217--219, 226, 228--230, 232, 235, 242, 254, 261--263, 268--272, 274, 275, 278, 279, 283, 287, 288, 290, 294, 299, 324, 547, 617, 631, 632, 643, 649, 655, 658--662, 669, 670, 672, 673, 681, 683, 684, 687, 690, 704, 709--711, 720, 723, 727, 730--733, 741, 743, 757
   "За кулисами дипломатии" 659 "К. Н. Леонтьев" 617, 659, 670, 671
   "Причины войны 1812 года" (в соавт. с К. А. Военским) 659
   "Семейная хроника" 659
   "Семь лет на Ближнем Востоке" 659
   "Тени прошлого" 659 Карцова (урожд. Порталис) Г. А. 191, 662
   Карцова (урожд. Аблова) Е. С. 142, 143, 159, 173--175, 178, 179, 186--188, 190, 191, 206, 208, 210--219, 225, 226, 228--230, 232, 235, 241, 251, 254, 261--263, 274, 275, 278, 288, 294, 299, 336, 631, 632, 643, 645, 649--651, 653--655, 658, 659, 661, 663, 670, 673--675, 677, 680--687, 693--695, 709--716, 717--721, 723, 731--733, 738--740, 743, 757, 758, 774
   Карцова (в замуж. Колодеева) О. С. 154 ("кучерочек"), 156 ("ямщичок"), 161, 166, 173--175, 177, 178, 185--188, 191, 203, 206--208, 210--212, 214, 217, 218, 224, 226, 228, 230--232, 234--236, 241, 242, 244, 245, 254, 261, 262, 267--272, 274, 295, 296, 547, 550, 622, 631, 641, 643--645, 647, 649--651, 653--655, 657--659, 664, 669, 671, 674, 675, 677, 680--690, 693--695, 697, 709, 710, 714--719, 721, 739--741, 771, 772
   Карцевы, семья 173, 174, 178, 179, 207, 214, 215, 226, 263, 279, 288, 628, 631, 643--645, 649--651, 654, 659, 674, 677, 693, 694, 709, 718--720, 723, 733, 739--741
   Катакази Е. Г. 419, 818
   Катков М. Н. 11--14, 20, 22, 24-- 26, 39, 47, 48, 50, 57, 73, 85, 86, 88, 93, 95, 103, 111, 113--115, 118, 120, 121, 124, 125, 132, 135, 140, 143--145, 203, 220--224, 228, 242, 246, 252, 254, 255, 263, 269, 275, 278, 280, 284, 286, 289, 291--293, 317, 320, 321, 323, 324, 326, 328, 329, 331, 342, 347, 353--358, 362, 363, 374, 376, 378, 380, 383, 386, 390, 393, 395, 396, 402, 405, 412, 414, 421, 430, 431, 439, 442, 447--449, 452, 453, 455, 457, 460, 463, 464, 466--468, 474, 479, 483, 491, 496, 499, 500, 502, 503, 506, 515, 517, 518, 526, 551, 552, 554, 564, 568, 583, 596, 597, 611, 621, 622, 626, 627, 629, 632, 633, 635, 678, 679, 691, 698, 713, 723, 730, 734, 736, 759--762, 770, 778, 779, 782, 794, 795, 799, 802, 803, 809, 812, 814, 819, 824, 827, 830, 833, 843, 847, 849, 862, 875, 880, 883
   "Москва, 19 апреля" <передовая МВ> 328, 760
   "Москва, 28 апреля" <1876> 552
   "Москва, 29 мая" <1876> 552
   "Москва, 27 ноября" <1876> 556
   "Москва, 13 августа" <1877> 601
   "Москва, 16 августа" <1877> 601
   "Москва, 30 декабря" <1877> 634
   "Москва, 20 марта" <1878> 664
   "Москва, 25 октября" <1878> 702
   "Москва, 19 апреля" <1879> 328, 760
   "Москва, 25 сентября" <1879> 633
   "Москва, 19 января" <1880> 362, 782
   "Москва, 27 марта" <1880> 633
   Каткова В. М. см. Шаховская В. М., кн.
   Катя см. Самбикина Е. В.
   Каутский К. 836
   "Славяне и революция" 836
   Кауфман В. 620
   Кафтавадзе см. Кавтарадзе А. Г.
   Кашкин А. С. 116, 615
   Кашкин Г. С. (Ю. С.) 116, 615
   Кашкин H. С. 116, 614, 615
   Кашкин С. Н. 615
   Кашкин С. С. 116, 615
   Кашкины, семья 116, 614, 615
   Кимон см. Аргиропуло К. Э.
   Кингсли Ч. 701
   Киприан (Керн), архим. 562, 585, 655, 886
   "Из неизданных писем К. Леонтьева" 562, 585, 655, 886
   Киреев А. А. 838, 853, 857, 858
   Киреев Н. А. 838
   Киреевская (урожд. Арбенева) Н. П. 130, 616, 624
   Киреевский И. В. 116, 616, 617 Киреевский Н. И. 116, 117, 130, 616, 617, 624
   Киреевский П. В. 616
   Кисёнков П. В. (Прокофий) 42, 49, 89, 94 ("повар"), 105, 202, 221, 260, 262 ("повар"), 284, 319, 326, 386, 492, 600, 605, 669, 728
   Кисёнкова, жена П. В. Кисёнкова 492
   Кисёнкова Ф. П. см. Орлова Ф. П.
   Клеман М. К. 522
   Климент (Зедергольм), иеромон. 7, 8, 110, 127, 170, 197--200, 356, 386, 394, 396, 448, 476, 478, 483, 484, 486, 491, 510, 511 547, 592, 612, 622, 649, 667, 668, 750, 778, 799, 802, 834, 852, 861, 863, 869, 872, 874, 875
   "Из переписки..." 667
   Климов И. К. 834
   Клингенберг H. М. 686
   "Книжная летопись" ("Странник") 843
   Ключарёв Ф. З. 728
   Ключарёва В. Ф. 285, 728
   Ключарёва Л. Ф. 285, 728
   Клюшников В. П. 32, 61, 517, 536, 537, 566
   Клячко Ю. 564, 566, 567
   "Deux chanceliers" ("Два канцлера") 60, 61, 564, 566--568
   Ковалевский Е. П. 292 ("министр"), 735
   Коваленская А. Г. 373, 791, 811
   "В сорочке родилась" 373, 791, 811
   Кожухов Е. А. 353, 355, 357, 360, 365, 372, 401, 410, 422, 428--430, 449, 454, 461, 468, 777, 779, 781, 784, 799, 806, 811, 812, 815
   Козловский П. Г. 88, 124, 599, 622
   Козырев А. П. 566, 630
   Колесов Н. И. 476, 478, 861
   Колодеев И. X. 653, 695
   Колоян см. Иван Асень I
   Комаров В. В. 401, 404, 405, 420, 804, 806, 808, 809, 818
   Константин Великий, св. 716
   Константин Николаевич, вел. кн. 32, 72, 537, 582, 583, 599
   Копьёв, фотограф 308, 743
   Корнарвон Г.-Д. 145, 634
   Корнилов И. П. 416, 417, 809, 815
   Корнилова, домовладелица 30
   Королев С. П. 777
   Корф М. А., бар. 644
   Коссаковский В. Д. 114, 614
   Котар Ш. 37, 542, 543
   Котлеров, домовладелец 407, 409, 418
   Коцебу К. Е. 739
   Кошевская (урожд. Майкова) О. М. 78 ("близкая мне особа"), 586
   Кошелёв А. И. 624
   Кошелёва О. Ф. (Фефёла) 130, 134, 136, 624, 626, 627
   Краевич К. Д. 741
   Краевская О. А. см. Бильбасова О. А.
   Краевский А. А. 25, 26, 155, 160, 171, 193, 442, 529, 530, 642, 664, 830, 883
   Красавина, домовладелица 179, 650
   Краснова Е. И. 631
   "Большая Морская улица" (в соавт. с Л. И. Бройтман) 631
   Красноглазов, домовладелец 877
   Крестовский Вс. В. 347, 374, 442, 774, 791, 792
   "Двадцать месяцев в действующей армии" 774
   "Из воспоминаний о минувшей войне" 347, 774
   "Тьма Египетская" 792
   Кристи И. И. (псевд. И. Кр.) 863
   "Отец Климент Зедергольм..." <рец.> 863
   Крум, царь 240, 693
   Крылов И. А. 482, 656, 708, 867
   "Лисица и виноград" 258, 708
   "Петух и жемчужное зерно" 656
   "Пустынник и медведь" 482, 867
   Крылов И. П. 72, 551, 582
   Крылов П., свящ. 72
   Крыловы, семья 72
   Крюднер (урожд. Фитингоф) Ю. фон, бар. 338, 766
   "Valéri" ("Валери") 338, 766
   Ксенос см. Кабанов И. Е.
   Ксенофонт (Клюкин), архим. 667
   Куборский И. С. 88, 111, 116, 120, 124, 144, 599, 613, 617, 621, 632
   Кудрявский X. Е. 739
   Кулон, владелец гостиницы в Калуге 116, 616
   Курочкин В. С. 662
   "Великие истины" 662
   Курчанинов, знакомый Карцовых 179, 214, 218, 231, 654, 674, 686
   Кутузов М. И., светл. кн. 140, 535, 629
   
   Лабзин Я. И. 393, 422--424, 439, 802, 819, 821, 827
   Лабынцев (Лабынцов) И. М. 686
   Лабынцева Е. И. см. Бжозовская Е. И.
   Лавров 447
   Лаговский А. Е. 704, 705, 732
   Лазарев И. Д. 626
   Ламанский В. И. И, 514, 515
   Ламартин А. де 157, 585, 643
   "К молодой арабке..." 76, 77, 585
   "Souvenirs, impressions, pensées..." 585
   Ламкерт А. 591
   Ламкерт О.-Ф. И. 81, 282, 591, 725
   Ласкер Э. 293, 738
   Латышева А. (Саша) 123, 131, 403, 621, 628
   Латышева T. С. (Таиса) 123, 131, 137, 144, 147, 345, 384, 402, 403, 418, 460, 621, 624, 628, 634, 772, 807, 816, 842
   Лауферт Е. В. 631
   Лауферт И. К. 142, 171, 184, 209, 630, 631, 641, 649, 657, 672, 678
   Лауферт К. И. 631
   Лебедев В. А. (псевд. L. V.) 629
   "Русские журналы" 140, 629
   Лебедев И. А. 619
   Леже Л. 490 ("критик"), 874, 875
   Лезюр Ш.-Л. 475, 859
   "О развитии русского государства" 475, 859
   Лейбниц Г.-В. 701
   Лейкин Н. А. 442, 830
   Леке И. М. 689
   Ленин (наст. фам. Ульянов) В. И. 616
   Ленх, владелица гостиницы 522
   Леонид (Кавелин), архим. 592, 615, 616, 716
   "Жизнеописание ... старца Макария" ("Житие оптинского старца Макария") 592
   "Историческое описание Козельской Введенской Оптиной Пустыни" 615, 716
   Леонтьев А. Н. 20, 71, 129, 525, 623
   Леонтьев Б. Н. 20, 71, 129, 525, 623
   Леонтьев В. В. (Володя) 87, 334, 342, 344--346, 350, 351, 373, 376--378, 383, 384, 398, 400, 402, 403, 406, 407, 412, 413, 416, 417, 424--426, 432--438, 440, 441, 443--447, 469, 493--495, 504, 598, 604, 607, 612, 763, 764, 769, 771--773, 776, 790, 793, 794, 797, 798, 804--807, 810, 813, 815, 816, 821--826, 828, 831, 832, 854, 876, 877, 884
   Леонтьев В. Н. 45, 72, 243, 258, 259, 270, 550, 582, 696, 708, 713, 722, 735, 752, 808, 883
   Записки о Калишском походе 243, 696
   Леонтьев Д. Н. 493, 876
   "Материалы для родословия..." 876
   Леонтьев И. С. 716
   Леонтьев К. Н.
   "<Австрия>" 560
   "Ай-Бурун" см. "Исповедь мужа"
   "Анализ, стиль и веяние" 567, 568, 570, 709, 743
   ""Анна Каренина" и "Война и мир"" 562
   "Арестованный" 551
   "Аспазия Ламприди" 857
   "Афонские письма" 8, 14, 115, 276, 277, 283, 512, 519, 614, 721, 727, 842
   "Благодарность" ("Немцы") 883
   "В дороге" 339, 767
   "В своем краю" 62, 336, 337, 559, 569, 695
   ""В сорочке родилась"..." 791, 811
   "Византизм и Славянство" 12, 17, 26, 27, 29, 30, 62, 63, 128, 140, 147, 364, 368, 396, 419, 448, 455, 479, 512, 518, 521, 523, 533, 536, 551, 559, 570, 628, 676, 735 ("труд"), 783, 787, 817, 864
   "Вооруженные монахи" 852
   "Воспоминание о Ф. И. Иноземцове..." 273, 367, 684, 719, 786
   "Воспоминания диакона..." см. "Рассказ смоленского дьякона..."
   "Восток, Россия и Славянство" 697, 747, 748, 791, 812, 833, 842, 852
   "восточные повести", "греческие повести" см. "Из жизни христиан в Турции"
   "Враги ли мы с греками?" 140, 144, 145, 408, 628, 633, 635, 811
   "Генерал Матвеев" см. "Две избранницы"
   "Глинский" 337, 767
   "Грамотность и народность" 514, 539
   "Граф Л. Толстой..." см. "Наши новые христиане"
   "Два графа..." 562, 619, 736
   "Два представителя индустрии" 542
   "Две избранницы" 467, 474, 477, 487, 491, 503, 506, 539, 836, 839, 851, 852, 855, 858, 862, 873, 875, 884, 885
   "Дитя души" 8, 13, 50, 330, 510, 512, 518, 554, 561, 619, 656, 761
   "Для биографии К. Н. Леонтьева" 292, 734, 735, 747
   "Египетский голубь" 386 ("повесть для Каткова"), 393, 395, 405, 414, 421, 431, 439, 440, 450, 451, 459, 461, 467, 469, 476--478, 487, 496--501, 503, 583, 603, 684, 775, 799, 802, 803, 809, 814, 819, 823, 824, 827, 844, 860, 879
   "Еще о греко-болгарской распре" 8--10, 13--15, 24, 47, 48, 510, 511, 514, 518, 519, 528, 551
   "Еще о "Дикарке" гг. Соловьева и Островского" 538, 572, 691, 692
   "Записка о необходимости новой большой газеты..." 381, 422, 439, 488, 796, 805, 820, 822, 827
   "Заметка по поводу Карцовских писем" см. "Отрывок из дневника"
   "Знакомство с Лессепсом" 542, 870
   "Из жизни христиан в Турции" ("восточные повести") 12, 13, 16, 20, 22, 23, 25, 26, 28--32, 37--40, 50, 52, 59, 61, 62, 69, 70, 78, 80, 124, 127, 291, 295, 326, 327, 329, 330, 336--338, 347, 390, 450, 490, 517, 521, 526, 527, 529, 530, 532, 533, 537, 539, 546, 554, 565, 566, 568, 576, 583, 586, 589, 718, 734, 739, 768, 769, 774, 783, 835, 844, 845, 864
   "Из студенческих воспоминаний" см. "Воспоминание о Ф. И. Иноземцове..." "Исповедь мужа" ("Ай-Бурун") 62, 569
   "Как надо понимать сближение с народом?" 415--417, 419, 420, 430, 431, 442, 448, 787, 811 814--816, 818, 824, 829, 830, 832, 833
   "Камень Сизифа" см. "Одиссей Полихрониадес"
   "Капитан Илиа" 740, 741, 772
   "Князь Алексей Церетелев" 565, 752
   "Консульские рассказы" 551
   "Лже-пророк Достоевский..." см. "Наши новые христиане"
   "Мое обращение и жизнь..." 519, 685
   "Мои воспоминания о Фракии" 145, 237, 243, 244, 272, 331, 367, 603, 691, 696, 697, 701, 719, 758, 762, 786
   "Мои посмертные желания" 597
   "Моя исповедь" 390, 665, 801
   "Моя литературная судьба" 73 ("записки"), 97 ("рукопись"), 515, 516, 518, 584, 585, 597, 608, 612, 623, 679
   "Наше болгаробесие" 342, 365, 370, 408, 759, 760, 770, 788
   "Наше общество и наша изящная литература" 538
   "Наши новые христиане" 385, 422, 476, 479, 484, 494, 496, 497, 501, 502, 798, 820, 822, 846, 860, 869, 874, 879
   "Национальный психический характер..." см. "Русские, греки и юго-славяне"
   "Несколько воспоминаний и мыслей..." 539
   "О. А. Новикова" 482, 483, 492, 839, 867, 876
   "Новый драматический писатель" 297, 298, 313, 322, 657, 742, 744, 750, 753, 755, 769, 789
   "О Всемірной любви" 385, 409, 476, 479, 484, 664, 769, 798, 811, 869
   "О женском вопросе в России" 539
   <"Об учебнице естествоведения в Крыму"> 292, 735
   "О национальном характере..." см. "Русские, греки и югославяне"
   "О памятнике в Бозе почившему Императору Александру II Москве" 408, 410, 447, 811, 812, 832
   "О памятнике в Филях" 140, 629
   "О психическом строе..." см. "Русские, греки и юго-славяне"
   <"О шапке-мурмолке"> 469, 854
   "Одиссей Полихрониадес" 11--13, 20.23.24, 40, 58--60, 70, 73, 78.79, 82, 85, 89, 93, 103, 105--109, 112, 113, 117--121, 124--126, 132, 135, 137, 139-- 141, 143, 146, 149, 152, 174, 182, 200, 203, 215, 221, 234, 254, 263, 271, 280, 284, 291, 296, 324, 338, 339, 347, 348, 396, 455, 476, 478, 497, 515, 517, 518, 526, 527, 536, 545, 555, 565, 567, 568, 580, 583, 586, 589, 593, 596, 597, 599, 603, 611, 613, 618, 620, 621, 627, 629--632, 639, 656, 688, 696, 703, 712, 718, 720, 736, 739, 740, 757, 761, 765, 773, 774, 844, 845, 857, 860, 862, 879
   "Отец Климент Зедергольм..." 356, 396, 448, 476, 478, 483, 484, 486, 491, 592, 618, 628, 667, 668, 750, 778, 834, 852, 861, 863, 869, 872, 874, 875
   "От осени до осени" 337, 767
   "Отрывок из дневника. Заметка по поводу Карцовских писем" 654, 658, 740
   "Очерки Крита" 883
   "Ошибка г. Астафьева" 834
   "Паликар Костаки" 296, 740
   "Памятник двадцатипятилетия царствования..." см. "О памятнике в Бозе почившему Императору..."
   "Панславизм и греки" 8, 511, 558
   "Панславизм на Афоне" 8, 511
   "Пасха на Афонской горе" 460, 465, 469, 592, 842, 849, 850, 854
   "Пембе" 20, 32, 296, 336, 337, 526, 536, 599, 740, 741, 767
   "Пембе" <ст-ние> 741
   <Передовые статьи ВД> 374, 379, 381, 396, 408, 455, 498, 782, 785, 792
   ""Перелом" Б. М, Маркевича" 457, 718, 724, 840, 852
   "Пессимист" 230, 256, 260, 263, 270, 271, 279, 285, 286, 293, 294, 331, 341, 343, 366, 372, 375, 555, 684, 705, 706, 708, 711, 717, 723, 729, 737, 741, 762, 770, 771, 790
   "Письма о Восточных делах" 491, 496, 497, 500, 501, 561, 676, 852, 879--882
   "Письма отшельника" 341, 342, 365, 370, 408, 543, 762, 770, 784, 785, 788, 811
   <"По поводу Берлинского трактата"> 245, 331, 695, 769
   "По поводу рассказов Марка Вовчка" 528
   "Повести и рассказы" см. "Из жизни христиан в Турции"
   "Подлипки" 62, 569, 769
   "Подруги" 582, 609, 614, 620, 675, 684, 708, 753
   "Поединок" 572 "Польская эмиграция на Нижнем Дунае" 551
   "Православие и Католицизм в Польше" 487, 873
   <Предисловие к статье "Еще о греко болгарской распре"> 8, 10, 511, 512, 514
   Примечания к "Одиссею..." 546
   "Пророк в отчизне" см. "Пессимист"
   "Против течения" см. "Пессимист"
   "Психический строй..." см. "Русские, греки и юго-славяне"
   "Разбойник Сотири" 677
   "Рассказ моей матери..." 613
   "Рассказ смоленского дьякона..." 439, 823, 827
   "Река времен" 337, 338, 767
   "Русские, греки и юго-славяне" 8, 14, 63, 133, 134, 140, 195, 448, 512, 519, 570, 626, 628, 634, 635, 665, 834
   "Святогорские отшельники" 503
   "Священник-убийца" 551
   ""Современные церковные вопросы"..." (МВ) 452, 453, 457, 458, 836, 840, 843
   ""Современные церковные вопросы"..." (СИ) 459, 460, 842
   "Средний европеец..." 544
   "Страх Божий и любовь к человечеству" 462, 466, 467, 476, 479, 484, 749, 846, 851, 869
   "Сфакиот" 61, 70, 126, 519, 568, 580
   "Территориальные отношения" 636, 811
   "Хамид и Маноли" 24, 528
   "Храм и Церковь" 145, 146, 635, 701, 811, 882
   "Хризо" 24, 296, 336, 337, 528, 740, 767
   "Хронология моей жизни" 699
   <цензорский доклад о книге Ф. А. Гилярова> 843
   <цензорский доклад о РМ> 440, 827
   <цензорский доклад о СИ> 832
   "Чем и как либерализм наш вреден?" 501, 789, 790, 882, 883
   "Чем люди живы" см. "Страх Божий..."
   <Эпиро-Фессалийский вилайет. Статистическое описание> 551
   "Я купец" см. "Одиссей Полихрониадес"
   "К. Н. Леонтьев: pro et contra" 631, 658, 659
   Леонтьев М. М. 715, 716
   Леонтьев Н. Б. 716
   Леонтьев П. М. 338, 629, 767
   Леонтьева Ек. Б. 597
   Леонтьева (урожд. Политова) Е. П. (Лиза) 49, 54, 55, 66, 73, 85, 93, 130, 131, 181, 255, 256, 284, 286, 289, 299, 309--311, 318, 321, 325, 378, 388, 389, 391, 392, 395, 405, 406, 414, 418, 424, 425, 431--433, 455, 462, 467, 472, 476, 492, 525, 562, 572, 583, 613, 656, 699, 751, 752, 760, 794, 800, 802, 824, 838, 861
   Леонтьева (урожд. гр. Зубова) Л. Н. 716
   Леонтьева М. В, 26, 35, 37--42, 49, 50, 54, 55, 59, 66, 68, 71, 72, 74, 82--88, 92, 96--99, 102--125, 127, 128, 130--135, 137--140, 143--150, 153--156, 158--161, 167, 168, 171--173, 177, 178, 182--184, 200--203, 215, 221--223, 233, 234, 236, 238, 246, 247, 255--258, 260--262, 276, 283--287, 289, 299, 300, 302, 303, 308--313, 318, 319, 325, 326, 341--344, 358, 371--373, 384--386, 389, 402, 403, 411, 418, 430--433, 435--437, 441--443, 479, 481, 513--515, 531, 537, 539, 544--546, 549, 553, 561, 562, 565, 575, 581, 582, 597, 598--600, 604--607, 610--613, 617--622, 624--628, 632, 634, 636--638, 641, 642, 649, 650, 652, 657, 668, 669, 675, 688, 691, 699, 711, 714, 727, 728, 733, 735, 736, 742, 744, 746, 751, 752, 754, 755, 770--772, 780, 789, 790, 792, 795, 796, 800, 807, 809, 823, 824, 864, 866
   "Отрывок из воспоминаний" 515, 572, 597, 600, 604, 605, 611, 675, 691, 699, 728, 800, 823, 824, 864, 883
   "К. Н. Леонтьев в Турции" 714
   Леонтьева (урожд. Шрёдер) М. Н. 54, 71, 561, 562, 581
   Леонтьева H. Т. 334, 384, 398, 400, 402, 403, 407, 417, 432--435, 438, 444, 446, 447, 469, 470, 764, 804, 825
   Леонтьева (урожд. Карабанова) Ф. П. 74, 75, 77, 86, 108, 310, 337, 404, 540, 545, 548, 553, 565, 584, 585, 597, 599, 612, 613, 652, 716, 751, 767, 808, 883
   Записки 337, 767
   Леонтьевы, дворянский род 876
   Леонтьевы, семья 300, 613
   Лерке (Лерхе) см. Лерх
   Лермонтов М. Ю. 34, 165, 538, 572, 709, 752
   "Герой нашего времени" 58, 65, 565, 572, 581 ("печоринство")
   "Журналист, читатель и писатель" 261, 709
   "Оправдание" 312, 752, 753
   Лернер Н. О. 629
   Лерх П. И, 31, 535, 536
   Лесаж А.-Р. 516
   "Gil-Blaze..." ("История Жиль Блаза из Сантильяны") 12, 516
   Лесевич, вице-консул 537
   Лесков H. С. 644, 748
   "Великосветский раскол" 644
   "Владимір Соловьев в своем согласии" 748
   Лессепс Ф. 542, 870
   Ливен Н. Ф., свтл. кн. 644
   Лидваль И. Б. 630
   Лилика см. Ону Е. А.
   Лилье И. И. 615
   Лисовский Д. Л. 69, 575
   Литке (урожд. Ребиндер) А. К. гр. 88, 599
   Литке К. Ф., гр. 599
   Литцберг, чиновник 37, 541
   Лобанов-Ростовский А. Б., кн. 212, 220, 224, 265, 290, 669, 673, 674, 680, 681, 704, 705, 714, 732, 733
   Ломакина Е. М. 483, 491, 867, 872, 874, 875
   Ломоносов М. В. 817
   Лорис-Меликов М. Т., гр. 387, 391, 392, 398, 399, 451, 468, 799--801, 804, 805, 816, 836, 882
   Лофтус А., лорд 603
   Лудовик XIV см. Людовик XIV
   Луи-Филипп I, король 750
   Лука, св. ап,. и еванг. 750
   Любимов Н. А. 25, 26, 140, 141, 245, 284, 297, 313, 322, 324, 347, 356, 363, 448, 529, 626, 629, 698, 728, 742, 757, 834
   "Против течения" 629
   Статья 629, 630
   Людмила см. Раевская Л. О.
   Людовик XIV, король 250, 702
   Лялька см. Розен Е. Д., бар.
   
   Мазад Ш. де 870
   "Chronique de la quinzaine..." 870
   Майкова С. М. 159, 586, 644
   Макарий (Булгаков), митр. 464, 847, 849
   <Секретная записка> 847
   Макарий Оптинский, преп. 116, 130, 511, 592, 616
   Макарий (Сушкин), архим. 19--21, 253, 525, 526, 703
   Макеев (Мокеев) Н. Д. 180, 577, 656, 705
   Мак-Магон М.-Э,-П.-М. де, гр. 145, 634, 750
   Маков Л. С. 776
   Маковский К. Е. 583
   Максим Исповедник, преп. 616
   Максимов В. А. 58, 229, 565, 683
   Максимов П. В. 704, 705
   Малинин Д. И. 887
   Мальцов С. И. 770
   Малютин М. С. 312, 415, 526 ("Малютинский банк"), 600, 617, 834
   Малютин П. С. 312, 415, 526 ("Малютинский банк"), 600, 617, 834
   Мамонтов И. Ф. 7, 509
   Мансуров Б. П. 536, 776
   Мансуров Н. П. 352, 365, 776, 785
   Манулаки см. Сакелларио Э.
   Марат Ж.-П. 666 (ул. Марата)
   Маргарита из Шевалдышевской гостиницы 311, 752
   Марика см. Ону М. М.
   Марина Павловна, гражданская жена А. С. Ионина 583
   Мария Пресвятая Богородица 126, 128, 153, 618, 622, 623, 641, 668, 771, 777, 801
   Мария, черногорка 73, 583
   Мария Александровна, вел. кн. 617
   Мария Александровна, имп. 617, 797, 862, 867
   Мария Магдалина, св. равноап. 486, 688, 865, 872
   Мария Терезия см. Ону Е. А.
   Мария-Терезия, имп. 563
   Маркевич Б. М. (псевд. Волна) 281, 374, 442, 455, 457, 461, 638, 639, 646, 718, 724, 738, 791, 792, 829, 830, 840, 844, 845, 852
   "Листок" 151, 638, 639, 646
   "Перелом" 457, 718, 724, 840, 852
   "Четверть века назад" 271, 281, 293, 718, 724, 725, 737, 738
   Марко Вовчок (наст. имя и фам. М. А. Маркович) 23, 152, 528, 640
   Марков В. В. (псевд. В. М.) 618
   <рец. на пов. "Дитя души" и ром. "Одиссей Полихрониадес"> 118, 618
   Марков Е. Л. 152, 184, 343, 347, 363, 375, 639, 640, 657, 771, 773, 774, 782, 792
   "Литературная летопись" 152, 347, 639, 654, 773, 774
   "Поэзия Некрасова" 184, 657
   "Теория и практика Яснополянской школы" 363, 782
   Маркс А. Ф. 517, 735 Маркс К. 835, 836 Мартынов А. 676
   "К чумному вопросу" 676
   "Фальшивая тревога" 676
   Масленикова, домовладелица 67, 571, 574
   Масляев К. 46, 551
   Матвеев Ф. 619
   Матвеева М. И. 300, 318, 389, 430, 728, 744, 755, 770, 800
   Матрена Ильинична, ключница 599
   Маша Тамбовская см. Ону М. А.
   Медведев Л. С. 125, 126, 135, 136, 139, 467, 622, 627, 628
   Мейер, владелица конторы по найму гувернанток 135, 627
   Мейер, врач 627 Мейер Е. А. 627
   Мелетий (Ананьев), иеромон. 7, 510
   Мельников А. А. 69, 74, 180, 182, 205, 210, 216, 220, 222, 224, 228, 230, 235, 239, 254, 269, 278, 283, 296, 535, 575, 584, 655, 669, 672, 673, 680, 684, 689, 692, 703, 731, 732, 758
   Мельников П. П. 154, 172, 173, 176, 185, 187, 189, 194, 204, 209, 211, 639, 641, 642, 650, 652, 665
   Мельников-Печерский (наст. имя и фам. Мельников) П. И. (псевд. Андрей Печерский) 629
   Мельникова (урожд Пичугина) М. С. 731
   Местр Ж. де, 880 "О сроках..." 880
   Меценат (Гай Цильний Меценат) 500, 881
   Мещерская С. С., кнж. см. Игнатьева С. С., гр.
   Мещерский В. П. кн. 8, 14, 32, 63, 334, 466, 487, 491, 492, 496--501, 510, 514, 519, 537, 570, 644, 787, 795, 796, 851, 873, 879, 881--883
   "Лорд-апостол в петербургском большом свете" 644
   "На пути в Сербию..." 570
   "Правда о Сербии" 63, 570
   Мещерский Н. П., кн. 381, 382, 796
   Мидхат-паша 53, 56, 557, 558, 562
   Милан Обренович, кн. 41, 53, 546, 547, 558, 689
   Милль Дж.-С. 587
   Мильфельд см. Мюльфельд С. К.
   Милютин А. М. 658
   Милютин Д. А. 739, 858
   Милютина (урожд. Киселева) Е. Д. 658
   Минаев Д. Д. (псевд. Д. М.) 833
   "Интимная переписка Москвы с Петербургом" 448, 833
   Митрофания (Розен), игум. 116, 484, 490, 617, 676, 868, 875
   Митхад-паша см. Мидхат-паша
   Михаил Михайлович см. Пустынников М. М.
   Мишле Ж. 63, 570
   Могилянский А. П. 522
   Моисей Оптинский, преп. 468, 852
   Мокеев см. Макеев Н. Д.
   Молинари Г. де 870
   "Les approvisionnemens de Paris..." 870
   Мордвинов С. А. 658
   Мордвинова (урожд. Милютина) М. А. 186, 658
   Морозов П. И. 16, 521
   "Москва, 27 мая" (МВ) 463, 847
   "Московские заметки" (Г) 420, 818
   "Московский фельетон" ("Русский курьер") 448, 833
   Мостер, сотрудник МВ 120
   Мулен Ж.-П. 37, 38, 543, 544
   Мулен (урожд. Хаджи-Лазаро) 543
   Муравьев М. Н., гр. 595
   Муравьев (Муравьев-Виленский) М. Н., гр. 306, 749
   Муравьев (Муравьев-Карский) H. Н. 134, 626
   Мурад V, султ. 38, 40, 543, 544
   Муромцев (Муромцов) А. Н. 237, 342, 343, 691 770, 771
   Муромцев Ф. И. 691
   Муромцева (урожд. Раевская) О. О. 691
   Мухтар-паша (Ахмед Мухтар-паша) 115, 614
   Мэйдзи (Муцухито), имп. 293 ("микадо"), 306 (то же), 737, 749
   Мюльфельд С. К. 180, 275, 655, 704, 705, 710, 721 732, 739
   Мюссе А. де 157, 643
   
   H. Е. (Pмір) 644
   "Религиозные кружки в Петербурге" 644
   H. С. см. Страхов H. Н.
   Набоков В. В. 649
   "Комментарий к роману А. С. Пушкина "Евгений Онегин"" 649
   Назаревский В. В. 120, 454, 621, 838
   Назаревский С. В. 120, 621
   Найденов Д. И. 851
   Наполеон I, имп. 53, 250, 696, 859
   Наполеон III, имп. 486, 601, 871
   Нарышкины, семья 621
   Наташа, Наталья Терентьевна см. Леонтьева H. Т.
   Негуши, княж. Династия 583
   Незлобин см. Дьяков А. А.
   Неклюдов А. В. 29, 534, 695
   Неклюдов В. С. 25, 29, 37, 118, 125, 128, 132, 135, 136, 139, 142, 158, 228, 273, 288, 419, 427, 517, 529, 534, 541, 582, 625, 627, 631, 632, 681, 683, 733, 818, 822
   "Литературная заметка" 37, 517, 541
   Неклюдов Г. В. 29, 534
   Неклюдов П. В. 29, 534
   Неклюдова В. В. (Верочка) 37, 128, 136, 139, 158, 419, 541, 542, 622, 627, 643, 818
   Неклюдова (урожд. Катакази) М. Г. 118, 128, 132, 135, 136, 139, 142, 158, 228, 288, 419, 427, 582, 625, 627, 631, 632, 681, 683, 733, 817, 818, 822 Неклюдовы, семья 118, 132, 135, 139, 142, 158, 228, 288, 517, 582, 625, 627, 631, 632, 681, 683, 733, 818
   Некрасов Н. А. 163, 183, 184, 217, 522, 646, 657, 707, 819 "Саша" 707
   Нелидов А. И. 42, 69, 71, 74, 96, 202, 541, 542, 547--549, 576, 577, 580, 584, 607, 660, 669, 739
   Нелидова (урожд. кнж. Хилкова) О. Д. 37, 54, 58, 72, 541, 542, 561, 565, 582, 583
   Никитенко (возможно, сын А. В. Никитенко) 681
   Никитин С. А. 835
   "Славянские народы в революции 1848 г." 835
   Никифорова Т. Г. 781
   Никодим, патр. 415, 452, 464, 466, 472, 474, 478, 491, 492, 814, 836, 847, 851, 858, 862, 863, 875
   Николаев, домовладелец 751
   Николай I Павлович, имп. 306, 390, 485, 517, 663, 749, 870, 871
   Николай Александрович, цесаревич 849
   Николай Мирликийский Чудотворец. св. 467, 510, 662, 764, 824
   Николай Николаевич Старший, вел. кн. 664
   Николай Черногорский, кн. 49, 53, 553, 558, 689
   Николюкин А. Н. 560
   Никонов М. Н. 210, 236, 241, 268, 672, 690, 694, 715, 732, 757
   "Справочная книга для должностных лиц..." 672, 690
   Никотин Ф. А. 421, 428--430, 454, 819, 822, 823, 838
   Никулина Н. А. 277, 722
   Нильский (наст. фам. Нилус) А. А. 729, 730, 830
   Новацкий И. Н. 479, 480, 865, 866
   Новиков А. И. (Саша) 477, 479--485, 490, 496, 497, 504--506, 839, 861, 865, 868, 879, 884
   Новиков Е. П. 53, 480, 558, 560, 839, 861, 866, 867, 875
   Новиков И. П. 477, 480--482, 485, 490, 497, 839, 853, 861, 862, 865, 867, 868, 879
   Новикова (в замуж. Шеншина) В. Е. 482, 867
   Новикова (урожд. Титова) М. Н. 490, 875
   Новикова (урожд. Киреева) О. А. (псевд. О. К.) 456, 458--463, 465, 466, 469, 470--483, 485--487, 490--492, 495--498, 504--506, 838, 839, 841, 842, 844--846, 848--851, 853--869, 871, 872, 874--876, 878--880, 884, 885
   "Ральф В. Эмерсон" 844, 845, 864
   "Skobeleff and Slavonic Cause" ("Скобелев и славянский вопрос") 878, 880, 884
   "Une voix de Russie" ("Голос из России") 473--475, 845, 846, 856--860, 864
   "Новые книги" (Гр) 483, 484, 868, 869
   
   Оболенская (урожд. Баранова) В. С. 540
   Оболенские, семья 540
   Оболенский Е. П., кн. 35, 540
   Оболенский И. Е. 35, 540
   Овидий (Публий Овидий Назон) 577
   "Послания с Понта" 577
   Окунев, кирасир 710
   Ольга см. Нелидова О. Д.
   Ольга, св. равноап. 684
   Ольга Константиновна, королева 88, 599
   Ольга Николаевна, королева 12, 348, 517, 774
   Ону, семья 673
   Ону А. М. (Алеко) 55, 57, 76, 77, 562, 563, 576, 585, 673
   Ону (в замуж. кн. Шаховская) А. М. 55, 562, 673
   Ону Андр. М. 562
   Ону Ел, М. (Лилика, Мария-Терезия) 37, 55, 57, 76, 77, 542, 562, 563, 585, 673
   Ону Елиз. А. (Л. Ф., Лулу) 37, 55--57, 69, 75--77, 182, 218, 295, 542, 562, 563, 575, 576, 584, 585, 656, 673, 677, 706, 732, 739, 740
   Ону К. М. 55, 562, 575 ("bebe"), 673
   Ону (в замуж. Зиновьева) М. М. (Marika) 55, 57, 76, 77, 562, 563, 585, 673
   Ону Мих, К. 42, 55,71, 74--76, 90, 176, 180--182, 202, 210, 220, 222, 224, 234, 235, 254, 256, 260, 263, 265, 506, 547, 548, 576, 580, 584, 652, 655, 672, 673, 679, 680, 688, 689, 704--706, 708, 712--714, 732, 739, 816, 885 Ориген 305, 748
   Орлов H. С. (наст. имя и отч. Н. К.; Николай, Николка) 246, 260, 262 ("мальчик"), 284, 330, 335, 344, 345, 373, 386--389, 395, 396, 418, 419, 433, 476, 483, 485, 491--493, 497, 504, 505, 688, 699, 761, 771, 790, 800, 803, 816, 818, 869, 875, 879, 880, 885 Орлова, мать H. С. Орлова 388, 395
   Орлова (урожд. Кисёнкова) Ф. П. (Фенечка) 285, 341, 441, 476, 490--492, 497, 505, 728, 828, 875
   Осман-паша 90, 145, 601, 634, 635
   Остен-Сакен Ф. Р., бар. 536, 792
   Островский А. Н. 9, 15, 17--19, 21, 22, 30, 33, 34, 64, 98, 101, 132, 151, 162, 165--169, 172, 195, 196, 237, 264, 277, 301, 313, 513, 520, 522--524, 526, 534, 535, 538, 571, 572, 608--610, 625, 634, 638, 640, 641, 645--650, 657, 665, 666, 677, 678, 690, 691, 698, 713, 717, 722, 729, 742, 745, 753, 754, 758, 764, 778, 812, 813, 887
   "Бедность не порок" 164, 646
   "В чужом пиру похмелье" 764
   "Дикарка" (в соавт. с Н. Я. Соловьевым) 538, 572, 573, 609, 610, 640, 641, 643, 645, 647, 649, 657, 666, 690, 691, 692, 698, 721, 745, 813
   "Женитьба Белугина" (в соавт. с Н. Я. Соловьевым) 151, 513, 571, 572, 610, 630, 634, 638, 639, 646, 649, 722, 730, 756, 812
   "На всякого мудреца довольно простоты" 717
   "Светит да не греет" (в соавт. с Н. Я. Соловьевым" 411, 813
   "Свои люди -- сочтемся" 638
   Островский М. Н. 195, 276, 665, 722, 820
   Офросимов М. А. 721
   "Коварный друг, но сердцу милый..." 276, 317, 721, 754
   
   Павел. св. ап. 53, 521, 558, 620
   Павел. б, дворовый 256, 341
   Паисий Величковский, преп. 616, 618
   "Добротолюбие" 618
   <Перевод Слов преп. Исаака Сирина> 617, 618
   Павел Александрович вел. кн. 617
   Палиевский П. В. 761
   "Памяти Константина Николаевича Леонтьева" 529, 584, 617, 631, 653, 657, 659, 661, 670--673, 675, 680, 683, 685, 688, 693, 697, 709, 714, 720, 723, 725, 733, 738, 740, 785, 803, 837, 887
   Пантелеймон, св. вмч. 93, 228, 467, 605, 683
   Папас Я. 26 (кредитор), 38 (кавас), 39, 150, 544, 637
   Парцевский А. С. 101, 168, 610, 630, 648
   "К биографии К. Н. Леонтьева" 610, 630
   Парцевский С. 610
   Паскевич, дипломатический чиновник 800
   Патрушева Н. Г. 566
   Пашков В. А. 214, 215, 218, 232, 644, 674, 675, 686
   Пембе, танцовщица 599
   Пердикари, знакомая Е. А. Ону 76, 77, 585
   "Переписка А. Н. Островского и Н. Я. Соловьева" 534, 571, 610, 640, 649, 666, 678, 690, 691, 754, 758
   Перемани А. И. 689
   Петкович К. Д. 577
   Петр, св. ап. 521
   Петр, б. дворовый 42, 49, 93 ("садовник"), 256, 313, 320, 321, 326, 341, 395, 605
   Петр I Великий, имп. 328, 475, 859
   Петр II, имп. 281, 293, 724, 737
   Петр IV Асень, царь 693
   Петраки см. Узун-Тома П.
   Петрарка Ф. 59
   Петрово-Солововы, дворянский род 876
   Петровский А. С. 833
   Петровский С. А. 448, 833
   <статья о брошюре "Как надо понимать сближение с народом?"> 448
   Пилат Понтий 757
   Пимен (Мясников), архим. 21, 67, 110, 194, 299, 309, 510, 518, 526, 573, 665, 744
   Пименов см. Никонов М. Н.
   Писарев Д. И. 538
   Писемский А. Ф. 9, 15, 17, 18, 513, 520, 522, 523, 645
   Пишо А. 63, 569
   <перевод "Чайльд Гарольда"> 63, 569
   Плевако Ф. Н. 79, 589
   Победоносцев К. П. 372, 374, 375, 379--382, 392, 395, 407--409, 413, 414, 419, 421, 423, 440, 451, 465, 466, 468, 479, 501, 536, 789--792, 795, 800, 801, 803, 810, 811, 814, 817, 836, 848, 849, 852, 853, 882
   "Письма Победоносцева к Александру III" 789
   "К. П. Победоносцев и его корреспонденты" 790, 882
   Погодин Д. М. 415, 420, 488, 494, 502, 814, 815, 819, 877, 883
   Погодин М. П. 814, 869, 874
   Погодина (урожд. Ираклионова) Е. И. 494, 815, 874, 877
   Погожев Е. Н. (псевд. Е. Поселянин) 733
   "К. Н. Леонтьев в Оптиной Пустыни" 733
   Полиевктов А. Н. 82, 594
   Политова Ф. Л. 55, 310, 562, 656
   Политовы, семья 181, 310, 389, 656, 752
   Полонский Л. А. 791
   Попов М. А. 168, 648
   Попов М. В. 830
   Поселянин Евг. см. Погожев Е. Н.
   Постников Г. В. 585, 645, 764, 884
   Похвиснев М. Н. 533
   Похвиснев Н. 29, 32, 533, 536, 580
   "Преемство от отцов" 560, 573, 632, 633, 781, 782, 834, 887
   Прибиль (Прибыль) Я. И. 360, 781
   Прозоров В. Б. 883
   Пронина (урожд. Сворова) В. Л. (Варя, Варька) 89, 92, 94, 104--106, 108, 112, 117, 119, 192, 201, 202, 215, 228, 229, 246, 247, 260, 262, 284, 285, 288, 289, 319, 325, 344, 373, 386--389, 405, 406, 418, 425, 441, 481, 485, 600, 604, 606, 664, 683, 699, 728, 771, 790, 800, 866, 869
   "Пророки Византизма" 510--515, 518, 519, 527, 530, 592, 630, 712--714, 721, 722, 757--762, 777--781, 784, 785, 789--792, 795--797, 799--805, 809, 810, 813--815, 817--820, 822, 826, 832--834, 836, 837, 840--842, 847--849, 851, 852, 860, 868, 869, 872, 873, 880, 881, 883, 887
   Прыгунов М. Д. 522
   Пустынников М. М. 16, 521
   Пуц Б. 743
   Пуцыкович В. Ф. 368, 369, 514, 786, 787, 833
   Пушкарёв Н. Л. 822
   Пушкин А. С. 23, 34, 132, 137, 165, 183, 226, 528, 538, 539, 547, 600, 612, 640, 643, 649, 682
   "Брожу ли я вдоль улиц шумных..." 42, 547
   "В часы забав иль праздной скуки..." 225, 226, 682
   "Евгений Онегин" 128, 258, 282, 649, 841
   "Капитанская дочка" 23, 336, 528
   "Признание" 108, 136, 157, 612, 627, 643
   "Цветок" 89, 600, 643
   
   Рагозин Н. В. 88, 111, 124, 150, 599, 613, 621, 637
   Раевская (в замуж. Токарева) А. О. 612
   Раевская (в замуж. Соловьева) В. О. 109, 192, 194, 234, 236, 237, 260, 281, 285, 313, 342, 343, 509, 612, 688, 691, 728, 764, 771
   Раевская Ек. О. 192, 194, 236, 237, 260, 321, 342, 343, 495, 688, 691, 728, 756, 764, 771, 878
   Раевская (урожд.фон Розенберг) Елиз. В. 260, 313, 612, 753
   Раевская Л. О. (Людмила, Ласточка) 35, 39, 55, 66, 71, 72, 89, 100, 109, 113--115, 130, 131, 144, 192, 194, 200--202, 236, 237, 260, 281, 285, 288, 313, 315, 316, 321, 342, 343, 373, 385, 432, 434, 540, 544, 562, 572, 582, 599, 600, 607, 609, 612, 614, 632, 651--653, 691, 728, 771, 798 ("дорогой человек").
   Раевские, семья 109, 192, 194, 234, 236, 237, 260, 281, 285, 313, 342, 343, 385, 600, 607, 612, 664, 688, 691, 708, 728, 729, 764, 771
   Раевский Е. О. (Генька) 99, 259, 341, 342, 609, 708, 769, 770
   Раевский И. О. 177, 652, 653 Раевский К. Г. 197, 199, 260, 667, 708
   Раевский О. Г. 109, 260, 612, 653, 667, 753
   Раевский С. О. 88, 111, 599, 613
   Рак В. Д. 859
   <Коммент. к "Дневнику писателя" Ф. М. Достоевского> 859
   Рассохин С. Ф. 830
   Растопчин см. Ростопчин Ф. В., гр.
   Рахманинов Ф. И. 360, 781
   Редигер А. Ф. 583
   "История моей жизни" 583
   Редсток, семья 644
   Редсток Г. 159, 644, 674
   Редсток С.-Ш. 644
   Рейналь Г.-Т.-Ф. 570
   "История обеих Индий" 570
   Ренан Э. 119, 619, 620
   "Апостол Павел" 620
   "Апостолы" 620
   "Жизнь Иисуса" 119, 619, 620
   "История происхождения христианства" ("Histoire des origins du christianisme") 619, 620
   Репнин H. В., кн. 602
   Реуф-паша 651
   Ристич И. 79, 589
   Рихтер П. А. 655
   Родзиславский В. И. 524
   Розанов В. В. 559, 560, 640, 699, 769, 845, 849, 861, 863, 887
   "Литературные изгнанники" 560, 640, 699
   "В. В. Розанов и К. Н. Леонтьев" 640, 699, 769, 845, 849, 861, 863, 887
   Розен (урожд. Высоцкая) А. 146, 636
   Розен А. Д., бар. см. Скуратова А. Д.
   Розен Г. Д., бар. (Гриша) 58, 144, 146, 564, 632, 633, 636
   Розен Д. Г., бар. 148, 564, 567, 612, 617, 632, 636
   Розен Е. Д., бар. (Лялька) 144, 632, 633
   Розен (урожд. Ладыженская) М. Ф., бар. 119, 564, 619, 632
   Розен Ф. Д., бар. (Федя) 146, 564, 567, 612, 636
   Розенберг В. В. фон 753
   Розены, бар., семья 58, 60, 108, 110, 113, 115, 146, 148, 564, 612, 636, 743, 744
   Романенко А. С. 46, 205, 551, 670
   Романенко П. С. 46, 551
   Ростопчин Ф. В., гр. 94, 606
   Ростопчина (урожд. Сушкова) Е. П., гр. 621
   Румянцев (Румянцев-Задунайский) П. А., гр. 91, 602
   "Русская литература" (Гр) 517
   "Русский Афон", Т. 10 525
   Русский турист (PB) 555
   "Двухмесячное пребывание в Константинополе..." 555
   Руссо Ж.-Ж. 129, 623
   
   С. М. (СПбВед) 830
   "Театральная хроника" 830
   С--в Вс. см. Соловьев Вс. С.
   Саади 677
   "Полистан" 677
   Садовский М. П. 630
   Сакелларио Э. (Манулаки) 91, 603
   Салиас Евг, (Салиас де Турнемир Е. А., гр.)60, 61, 347, 524, 567, 568, 639, 640, 773, 774
   "Мадонна" 639, 773, 774
   Салиас де Турнемир Е. В., гр. (псевд. Евг, Тур) 60, 61, 567, 568, 640
   "Племянница" 568
   "Три поры жизни" 568
   Салисбюри см. Солсбери
   Саломон П. И. 69, 511, 576
   Салтыков-Щедрин (наст. фам. Салтыков) М. Е. (псевд. Н. Щедрин) 101, 152, 610, 670, 729
   "Культурные люди" 670, 671
   Сальяс см. Салиас Евг.
   Самарин И. В. 219, 264, 519, 535, 678, 713, 722
   Самбикина Е. В. (Катя) 30, 34, 67, 138, 144, 152, 154, 171--174, 176, 182--184, 191, 192, 194, 200, 201, 234, 246, 247, 256, 260, 262, 276, 285, 325, 378, 389, 395, 499, 535, 573, 574, 580, 628, 634, 637, 639, 650--652, 663, 699, 711, 728, 794, 802, 811, 880
   Санд Ж. (наст. имя и фам. А. Дюпен) 23, 528, 585
   "Лукреция Флориани" 23, 528
   "Мопра" 585
   Саша см. Латышева А.
   Свешников П. М. 432, 444, 446, 447, 832
   Сворова А. (Агафья) 89, 92, 105, 106, 115, 117, 192, 202, 221, 284, 285, 288, 319, 325, 326, 341, 344, 346, 350, 386, 391, 600, 604, 664, 728
   Семирамида см. Аргиропуло С. Н.
   Сенкевич И. Г. 704
   "Россия и Критское восстание" 704
   Серафим Саровский, преп. 556
   Сергеев С. М. 885
   Сергей Александрович, вел. кн. 617
   Сергей Осипович см. Раевский С. О.
   Симашко Ю. И. 741
   Симеон, царь 240, 693
   Симеон Новый Богослов, преп. 616
   Симеон Столпник, преп. 166, 647
   Скарятин А. Я. 490, 491, 860, 862, 875
   Скарятина (урожд. гр. Шувалова) Е. Г. 476, 490--492, 860, 862, 875
   Склобовский Д. И., свящ. 881
   "Заметки на книгу Т. Филиппова..." 881
   Скобелев М. Д. 226, 293, 468, 496, 682, 737, 852, 853, 878
   Скотт В. 569
   Скуратов П. Я. 632, 633
   Скуратова (урожд. бар. Розен) А Д. (Азя) 58, 144, 146, 148, 632, 633, 636
   "Слово о полку Игореве" 292, 735
   Соболев, купец 348
   Соболевский С. И. 619, 652
   "Современные церковные вопросы, Т. И. Филиппова" (В) 840, 841
   "Современные церковные вопросы..." (СПбВед) 840
   Соллогуб В. А., гр. 338, 766
   "Воспитанница" 338, 766
   Соллогуб (урожд. бар. Боде-Колычева) М. Л., гр. 581
   Соллогуб Ф. Л., гр. 581
   Соловьев Вл. С. 62, 154, 155, 160, 170, 203, 241, 272, 282, 283, 305--307, 451, 455, 568, 569, 590, 642, 649, 725, 726, 748, 835, 837
   "Критика отвлеченных начал" 282, 725, 726, 748
   "Россия и Вселенская Церковь" 837
   Соловьев Вс. С. (псевд. Вс. С--в) 59--63, 69, 70, 80--82, 142, 154, 155, 170, 203, 279--283, 290--293, 304--307, 334--340, 343, 345--350, 393, 396, 397, 400, 455, 512, 517, 536, 564, 566--570, 576, 579, 590--593, 630, 642, 649, 713, 723--725, 733--738, 743, 746--748, 750, 764, 765, 767--769, 771--776, 802, 803, 805, 817
   "Воспоминания о Ф. М. Достоевском" 736
   "К. Н. Леонтьев" 292, 341, 734, 743, 746, 747, 765, 767, 768, 775
   "Капитан Гренадерской роты" 293, 737
   "Княжна Острожская" 60, 81, 281, 567, 590, 591, 724, 748
   "Наваждение" 280, 281, 293, 567, 590, 591, 724, 736
   <рецензии на ром. "Анна Каренина"> 736
   "Современная литература" 31, 69, 70, 82, 338, 347, 517, 536, 579, 593, 736, 767, 768
   "Юный Император" 281, 293, 724, 737
   Соловьев Д. В. 585
   Соловьев Н. Я. 7, 9, 13--19, 21, 22, 24, 30--34, 64--68, 82, 83, 97--102, 131--133, 141, 144, 146, 151, 152, 159, 161--172, 177, 182--184, 191--195, 203, 208--210, 219, 222, 234--238, 245, 247, 254, 257--261, 263--265, 276, 283--290, 297--304, 307--327, 330, 340--343, 351, 371, 411, 412, 419, 420, 430--432, 441, 442, 455, 509, 510, 513, 518--529, 533--535, 537, 538, 565, 570--574, 580, 593, 594, 607--610, 624, 625, 630, 634, 637--640, 643, 645--650, 656, 657, 663, 665, 666, 669, 671, 672, 678, 679, 688, 690, 691, 697--699, 703, 706--708, 712--714, 720--722, 727--733, 742--747, 750--758, 762, 764, 769, 776, 789, 812, 813, 823, 824, 829, 830, 835
   "Без искупления", "День расплаты" см. "Дикарка"
   "Всех устроила!" см. "Счастливый день"
   "Дикарка" (в соавт. с А. Н. Островским) 66, 101, 132, 152, 163--166, 169, 183, 194, 196, 236, 276, 301, 311, 538, 572, 573, 609, 610, 625, 640, 641, 643, 645, 647, 649, 657, 666, 690, 691, 698, 721, 745, 812
   "Женитьба Белугина" (в соавт. с А. Н. Островским) 9, 15, 64, 101 ("Андрюша с Еленой"), 151, 161--164, 166, 168, 172, 277, 286, 322, 513, 520, 523, 524, 571, 572, 610, 630, 634, 638, 639, 645, 646, 649, 678, 722, 730, 756, 812
   "Конец -- делу венец", "Кто ожидал?" см. "Женитьба Белугина"
   "Медовый месяц" 442, 829, 830
   "На пороге к делу" 286, 297, 298, 300, 301, 311, 729, 742, 744, 745, 752, 753, 755
   "Первый шаг" см. "На пороге к делу"
   "Разбитое счастье" см. "Светит да не греет"
   "Разладица" 9, 15, 64, 151, 165, 183, 194, 513, 520, 639, 647, 678
   "Светит да не греет" (в соавт. с А. Н. Островским) 411, 813
   "Счастливый день" 625, 649, 730, 745
   "Учительница" см. "На пороге к делу"
   "Чужое счастье" см. "Светит да не греет"
   Соловьев С. М. 62, 70, 80, 568, 569, 590
   Соловьева В. О. см. Раевская В. О.
   Соловьева (урожд. Ламкерт) О. О. 81, 282, 283, 294, 307, 591, 725, 735, 738
   Соловьева (урожд. Старикова) П. Ф. 67, 83, 100, 101, 133, 167, 168, 261, 276, 300, 308, 313, 319, 343, 442, 534, 571, 572, 574, 648, 656, 690, 721
   Соловьевы, семья 80, 738
   Солон 688
   Солсбери, маркиз (Гайкон-Сесил Р.-А.-Т.) 53, 54, 556, 558, 661
   Сорокин, домовладелец 407, 409
   Сорокин А. Г. 25, 29, 31, 32, 218, 219, 296, 530, 534, 535, 537, 541, 677, 689, 704, 705, 731, 732
   Сорокин В. С. 111, 124, 144, 346, 359, 377, 599, 613, 622, 632, 763, 772, 780
   Сотири, разбойник 677
   Софокл 67
   Спенсер Г. 805
   "Грядущее рабство" ("Человек против государства") 805
   "Среди газет и журналов" (НВр, 1879) 347, 773
   "Среди газет и журналов" (НВр, 1880) 396, 803
   Стааль Е. Е. фон, бар. 550
   "Ставрофила" см. "Царский путь Креста Господня"
   Станишев К. Н. 546
   Стариков В. Ф. 574
   Старикова, жена В. Ф. Старикова 574
   Стасов В. В. (псевд. В. С.) 651
   "Выставка в академии художеств" 651
   Стасюлевич М. М. 501, 882
   Стахеев Д. И. 568, 724
   Стелловская, вдова Ф. Т. Стелловского 672
   Стелловская см. Голубева
   Стелловский Ф. Т. 209, 672
   Стендаль (наст. имя и фам. М.-А. Бейль) 643
   "О любви" 643
   Стефана, болгарка 543
   Стоянов С. 759
   "Из Тырнова" 328, 759
   Страхов H. Н. (псевд. H. С.) И. 34, 63, 337, 512, 514, 515, 527, 528, 536, 538, 539, 560, 570, 586, 766
   "Заметки о Пушкине и других поэтах" 538
   "Несколько запоздалых слов" 538
   "О византизме и славянстве" 536
   "И. С. Тургенев, Отцы и дети" 766
   Стремоухов П. Н. 45, 46, 239, 270, 550, 693, 713, 717
   Стуарт см. Стюарт Д. Ф.
   Ступин Н. Д. 243, 696
   Стэд У.-Т. 878, 879
   Стэнли Э.-Г., гр. Дерби 557
   Стюарт Д. Ф., бар. 96, 548, 607, 689
   Субботин Н. И. 513
   <прим. к воспоминаниям В. Е. Кожевникова> 513
   Суворин А. С. (псевд. Незнакомец) 374, 396, 442, 744, 791, 803, 829, 830
   ""Медовый месяц", драма ... Соловьева" 830
   Суворов А. В. 91, 602, 716
   Сулейман-паша 601
   Суслова (урожд. Губастова) Л. А. 87, 598
   Сухотин Н. Г. 704, 705
   Сушков С. П. 820
   Сущинский В. 737
   Сэй Ж.-Б. 478, 481, 483, 485, 486, 863, 866, 868--870
   Сэй Л. см. Сэй Ж.-Б.
   Сэлисбюри см. Солсбери, маркиз
   
   Тайса см. Латышева T, С.
   Татиана, св. мц. 624
   Тверская летопись 711
   Тегаццо Ф. 743
   Теплов В. А. 43, 464, 468, 548, 704, 705, 848, 852
   "Греко-болгарский церковный вопрос..." 464, 848, 852
   Тергукасов А. А. 720
   Теренциан Мавр 775
   "О буквах, слогах и о метрах" 775
   Теренций (Публий Теренций Афр) 688
   "Девушка с Андроса" 688
   Тизенгаузен Е. Ф., гр. 31, 535, 536
   Тимашев А. Е. 352, 776, 777
   Титов Н. А. 721
   Тобизен Г. А. 352, 776, 777
   Тодор см. Петр IV Асень
   Тодори, кавас 26 (кредитор), 38 (кавас), 39, 150, 544, 637
   Токарев, знакомый Карцовых 214, 215, 218, 219, 231, 232, 674, 686
   Толстая (урожд. кнж. Грузинская) А. Г., гр. 438, 492, 511, 666, 796, 797, 827, 876
   Толстая (урожд. Бахметева) С. А., гр. 69, 441, 442, 449, 555, 575, 597, 829, 830, 835, 841, 842
   Толстая (урожд. Берс) С. А., гр. 618
   Толстой Алдр, П., гр. 511, 666, 799, 827
   Толстой Ал, К., гр. 165, 575, 597, 829
   Толстой Д. А., гр. 468, 853, 857
   Толстой Л. Н., гр. 23, 37, 60, 65, 70, 81, 82, 119, 152, 165, 336, 347, 362--364, 442, 463, 476, 479, 484, 496, 497, 522, 527, 541, 567, 572, 578, 591, 593, 619, 686, 708, 709, 724, 736, 749, 761, 767, 773, 774, 781--783, 824, 846, 851, 860, 863, 869, 879
   "Анна Каренина" 23, 37, 56, 63, 65, 70, 79, 100, 119, 258, 281, 293, 336, 542, 562, 569, 570, 578, 618, 619, 686, 724, 736, 737, 773, 824
   "Война и мир" 23, 37, 282, 336, 348, 363
   "Прогресс и определение образования" 363, 782
   "Чем люди живы?" 462, 749, 846, 851
   Толычёва Т. (наст. имя и фам. Е. В. Новосильцева) 490, 875
   Тотлебен Э. И., гр. 221, 679
   Тредьяковский В. К. 211, 673
   "Песенка, которую я сочинил..." 211, 673
   Третьяков П. М. 818
   Третьяков С. М. 420, 818
   Третьяковский см. Тредьяковский В К.
   Трепов Ф. Ф. 197, 207, 639, 667, 671
   Троянский А. С. 26, 38, 39, 92, 224, 227, 229, 531, 544, 604, 680, 682
   Трубецкая (урожд. кнж. Четвертинская) H. С., кн. 72, 347, 348, 518, 582, 774 Тургенев И. С. 60, 63, 65, 70, 78, 79, 152, 165, 196, 281, 282, 329, 336, 337, 344, 528, 567, 569, 572, 578, 579, 639, 640, 643, 657, 658, 718, 725, 761, 766, 771
   "Бирюк" 761
   "Где тонко, там и рвется" 657
   "Два помещика" 63, 569
   "Дворянское гнездо" 344, 528, 771
   "Дневник лишнего человека" 658
   "Записки охотника" 63, 152, 282, 569, 640, 725, 761
   "Новь" 70, 78, 79, 572, 576, 578, 579, 586
   "Отцы и дети" 78, 586, 766
   "Певцы" 761
   "Первая любовь" 643
   "Турецкая Империя" 26, 32, 531, 536
   Тьер М.-Ж.-Л.-А. 293, 306 ("Тьеризм"), 485, 738, 750, 869, 870
   Тютчев Ф. И. 214, 617, 663, 670, 674
   "Как океан объемлет шар земной..." 214, 670, 674
   "Как птичка, с раннею зарей..." 191, 663
   
   Узун-Тома П. (Петраки) 233, 253, 687, 703
   Унковский Д. С. 116, 615, 616
   Унковский С. С. 615
   Услар К. Г., бар. 573
   Услар Н. П., бар. см. Благово Н. П.
   Усов, чиновник 402, 407, 807
   Усова, жена Усова 402
   Успенский Г. И. 442, 830
   Успенский Н. В. 442, 830
   Ушинский К. Д. 761
   
   Фавр Ж. 485, 486, 870, 871
   Фадеев Р. А. 69, 576
   Фалассий Авва, преп. 616
   Фалеев В. Ф. 117, 144, 376--378, 412, 413, 417, 426, 445, 446, 617, 632, 793
   Фаррар К. 119, 126, 137, 139, 619, 622, 628
   "Жизнь Иисуса Христа" 119, 126, 137, 139, 619, 628
   Феддерсен Ф. 787
   Федор Федорович см. Феодор, мон.
   Федоров М. П. 882
   Фенечка см. Орлова Ф. П.
   Феодор, мон. (Федор Федорович) 7, 16, 322, 510, 521, 756
   Феодосий, мон. 98, 100, 608
   Феоктистов Е. М. 422, 820, 858
   Ферапонтов А. Н. 501, 619, 882
   Фет А. А. 163, 165, 183, 336, 622, 657, 783, 881
   "Облаком волнистым..." 184, 657
   Фетисенко О. Л. 511, 543, 558, 590, 819, 839, 846, 883, 886, 887
   "Брат от брата помогаем..." 758, 832, 837, 887
   "Гептастилисты" 515, 518, 558, 676, 709, 718, 725, 836, 853, 880, 883, 886
   "Два "первых марта"" 558
   "Достоевский в неизданной переписке..." 819
   "Из области таинственных совпадений" 590
   "К. Н. Леонтьев в "Русском вестнике"..." 883
   "Преподобный Амвросий Оптинский..." 511
   ""С Львом Толстым я не тягаюсь..."" 846
   "Эпизоды из жизни консула" 543
   Филарет Московский, св. 682
   Филиппов С. Т. 266, 440, 647, 714
   Филиппов Т. И. 7--15, 22--25, 69, 156, 166--169, 172, 174, 194--196, 203, 209, 245--247, 254, 260, 263--267, 276, 277, 287, 327--333, 353--358, 360, 361, 364--366, 372--376, 383, 384, 390--400, 402, 405--407, 409, 412--415, 419, 421--424, 428--430, 438--440, 447--455, 457--460, 463--468, 472, 474, 476, 479, 484, 485, 487--489, 491, 498--502, 510--515, 519, 520, 527, 528, 530, 537, 576, 629, 645, 647--651, 665, 666, 672, 674, 678, 690, 691, 698, 699, 703, 706--708, 712--714, 721, 722, 727, 730, 732, 735, 743, 745, 748, 756--759, 761--763, 777--781, 784, 785, 789--793, 795--805, 807, 809, 810, 812--815, 817--820, 822, 823, 826, 827, 832, 834, 836--838, 840, 842, 843, 847--849, 851, 852, 858, 860, 862, 868, 869, 872--874, 880--882, 887
   "Вселенский патриарх Григорий VI и греко-болгарская распря" 8, 511, 785, 834
   "Определение Константинопольского собора..." 8, 511, 834
   "Ответ "Русскому Вестнику" по болгарским делам" 785
   "Решение греко-болгарского вопроса" 8, 511, 834
   "Современные церковные вопросы" 448, 449, 452, 453, 457, 460, 468, 511, 832, 834, 840, 842, 843, 852, 881, 882
   "Чтения о нуждах единоверия" 512
   Филиппова (урожд. Ираклионова) М. И. 266, 393, 440, 502, 711, 801, 802, 812, 827, 848
   Филиппова (в замуж. Пилисье) М. Т. 266, 393, 440, 502, 647, 714, 802
   Филиппова (в замуж. Корибут-Дашкевич) H. Т. 266, 393, 440, 502, 647, 714, 802
   Филипповы, семья 266, 393, 440, 502, 648, 714, 827
   Фишер А. А. 275, 348, 712, 720, 721, 775
   Фома, св. ап. 649, 669, 791, 794, 843
   Форстер В.-Э. 145, 634 Франц-Иосиф, имп. 659
   Фрейганг, Фрейман см. Фишер А. А.
   Фудель И. И., прот. 560, 667, 781, 833, 879, 887
   Воспоминания 781, 782
   
   Хаджи-Лазаро 543
   Халил-паша см. Иваззаде Халил паша
   Халтурин С. Н. 781
   Хилон 688
   Хитрово, семья 555
   Хитрово М. А. 29, 39, 42--44, 50, 51, 56, 58, 96, 227, 241, 404, 459, 534, 535, 542, 544, 546--550, 553--555, 562, 563, 577, 607, 659, 682, 808
   "Другу юности -- реформатору..." 542, 543
   "Стихотворения" 808
   Хитрово (урожд. Бахметева) С. П. 51, 69, 86, 93, 97, 459, 549, 554, 555, 575, 597, 605, 608, 713, 774, 829, 841
   Ходзско Л. 859
   Ходько Г. М. 113, 614
   Хомяков А. С. 95, 511, 590, 606, 616
   "Письмо к И. С. Аксакову..." 95, 606
   Хомякова (урожд. Языкова) Е. М. 606
   Хотьков см. Ходько Г. М.
   "Хроника" (НВр) 651, 652
   "Хроника французской жизни" (РМ) 827
   
   Цабель А. Г. 651, 710
   "Царский путь Креста Господня" ("Ставрофила") 618
   Цветаев И. В. 636 Цветков К. Н. 25, 99, 117, 519, 529, 609, 618
   Церетелев см. Цертелев А. Н., кн.
   Цертелев А. Н., кн. 43, 51, 56--58, 71, 96, 128, 176, 189, 206, 217, 241, 256, 270--272, 536, 541, 548, 549, 551, 554, 555, 563--565, 580, 581, 607, 622, 652, 659, 661, 670, 705, 706, 752
   Цертелев Д. Н., кн. 706
   Циммерман А. Э. 473, 856
   Цион И. Ф. (псевд. ***) 474, 856--858, 860
   "Que faire?" ("Что делать?" 856--858, 860
   "Циркуляр г. Дюфора" (МВ) 6 3
   Цитович П. П. 366, 375, 399, 785, 792, 805
   Цицерон (Марк Туллий Цицерон) 680
   "О дружбе" 680
   
   Чемоданов М. М. 822
   Червакова И. М. 597
   Черкасский В. А., кн. 530
   Черткова (урожд. гр. Чернышева-Кругликова) Е. И. 644
   Чернов С. Л. 660
   "Миссия Н. П. Игнатьева в Вену" 660
   Черняев М. Г. 41, 48, 49, 53, 546, 547, 552, 553, 558, 570
   Чеснокова Т. А. 706
   Чомаков С. И. 249, 701
   Чумаков см. Чомаков С. И.
   
   Шарапов С. Ф. 736
   Шатилов И. Н. 853
   Шатобриан Ф.-Р. де 63, 569
   Шаховская (урожд. Каткова) В. М. 626
   Шаховской Л. В. кн. 134, 626, 655
   "Дольний Дубник" 134, 626
   "С театра войны" 626
   Шаховской С. В., кн. 710
   Шевалдышев, владелец гостиницы 290, 311, 733, 752, 774
   Шевич И. Е. 114--117, 154, 294, 333, 342, 345, 352, 365, 373, 412, 413, 436, 437, 440, 445, 614, 641, 763, 770--772, 784, 790, 826, 828
   Шевич (урожд. гр. Блудова) Л. Д. 763
   Шевич Л. И. 154, 173, 174, 641, 650, 651
   Шевченко Т. Г. 521
   Шевырёв С. П. 616
   Шекспир У. 67
   "Гамлет" 281, 718 (Офелия), 725
   Шелли П.-Б. 578
   Шеншин В. В. 867
   Шеншина (в замуж. Галахова) О. В. 622
   Шереметев С. Д., гр. 476, 479, 484, 488, 496, 497, 860, 861, 869, 873, 874
   Шереметева Н. Б., гр. 724
   Шерохина, домовладелица 735
   Шефель см. Шехтер С. Н.
   Шехтер (в замуж. Доллер) С. Н. 579
   Шиллер Ф. 646
   Шишкин Н. П. 243, 696
   Шишмарёв Н. И. 384
   Шишмарёва М. А. 620
   Шлёцер П. Ю. фон 710
   Шомон, владелица меблированных комнат 153 ("хозяйка"), 209, 220, 641, 672, 678
   Шопенгауэр А. 256, 369, 451, 581, 635, 646, 705, 706, 787, 835
   Штоквич Ф. Э. 720
   Шувалов Г. П., гр. 860
   Шувалов П. А., гр. 440, 603, 827
   Шувалова (урожд. Черткова) Е. И., гр. 644
   Шуре Э. 578
   "Творчество Шелли..." 578
   
   Щедрин см. Салтыков-Щедрин М. Е.
   Щербачев Ю. Н. 581, 704, 705
   
   Эзоп 708
   "Лиса и виноград" 708
   Эллиот Г. 556
   Эмерсон Р. В. 844, 845, 864
   Энгельс Ф. 835, 836
   "Демократический панславизм" 835, 836
   Энний 680
   Эразм (Вытропский), мон. 667
   Эрнст-Август II, кронпринц Ганноверский 693
   Эро де Сешель М.-Ж. 627
   "Vbyage a Montbard en 1785" 627
   
   Ювеналий (Половцев), архиеп, 393, 468, 615, 802, 852
   "Жизнеописание ... Архимандрита Моисея Оптинского" 468, 852
   Юзефович Т. П. 689 Юлий Цезарь (Гай Юлий Цезарь) 849
   Юрьев С. А. 485, 812, 869
   
   Ягмин А. 783
   "Киргиз-кайсацкие степи и их жители" 783
   Яков Семенович, крестьянин 105
   Якубовский Н. Ф. 73, 583
   
   Adam см. Адам
   
   Bury J. P. Т. 690
   "Gambetta's Final Years" 690
   
   Chaumont см. Шомон
   
   Deriman см. Дериман
   
   Gaillardet F, см. Гайярде Ф.
   Gambetta см. Гамбетта Л.-М.
   "Gil-Blaze de Santillon" см. Ле саж А.-Р.
   
   Hexeischneider Е. 536
   "Leipzigs russische Welt" 536
   Hortense см. Карцова Г. А.
   
   Jomini см. Жомини А. Г., бар.
   
   Kapff R, 870
   "Schwäbische Sagen" 870
   Kartzow см. Карцовы
   Klaczko J. см. Клячко Ю.
   
   Moulin J. см. Мулен Ж.
   
   N. 833
   "Московский фельетон" 448, 833
   
   Onou см. Ону Е. А., Ону М. К.
   
   Pichot А. см. Пишо А.
   
   Say L. см. Сэй Ж.-Б.
   Schelley см. Шелли П.-Б.
   Skobeleff см. Скобелев М. Д.
   Stead см. Стэд У.-Т.
   
   *** см. Цион И. Ф.
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru