Бичурин Иакинф
История первых четырех ханов из дома Чингисова

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:


  

Бичурин Н. (о. Иакинф)

  

История первых четырех ханов из дома Чингисова

  
   История монголов: История первых четырех ханов из дома Чингисова / Н. Я. Бичурин (о. Иакинф); История монголов / Джованни дель Плано Карпини.
   М., "Алгоритм", 2008.
  

СОДЕРЖАНИЕ

  
   Предисловие
   Часть I. Тхай-цзун Чингисхан
   Часть II. Тхай-цзун Угэдей
   Часть III. Дин-цзун Куюк
   Часть IV. Сянь-цзун Мункэ
  

ПРЕДИСЛОВИЕ

  
   Издавая историю первых четырех ханов из дома Чингисова, почитаю нужным поместить здесь некоторые пояснения, без которых она по новости своих предметов и по образу ее составления может показаться для читателя не совсем вразумительной.
   История эта не есть перевод какой-либо особливой книги, но извлечена из двух китайских сочинений, именно, из собственной истории Чингисова дома, царствовавшего в Китае под названием Юань, и из Китайской всеобщей истории, называемой "Тхун-цзянь-ган-му" {Далее сокращенно Ган-му. -- Ред.}. Первая из них служит основанием издаваемой мною книги, а из второй заимствованы некоторые подробности, относящиеся к пояснению того, что сказано уже в первой.
   История династии Юань, будучи по качеству своему не чем иным, как биографией государей, содержит нагие происшествия, без соприкосновенных к ним обстоятельств. Ган-му, напротив, поясняет свои тексты кратким описанием, входя несколько в подробности событий. Это и побудило меня, для пояснения первой, сделать соответственное каждому году извлечение из последней.
   Китайцы ввели в свою историю особливые выражения, от которых самый слог из исторического переходит некоторым образом в дипломатический. Например, история династии Юань, писанная от имени самого дома, называет ханов императорами, смерть их -- преставлением, но Ган-му, писанная от лица китайской нации, ни об одном иностранном государе не говорит помянутых слов. Это обстоятельство является главной причиной той неровности, которая видна в китайском историческом слоге при точном переложении на другие языки.
   Китайское письмо состоит не из букв, выражающих тоны голоса, но из символических знаков, образующих понятия о вещах, по этой причине язык их сам по себе недостаточен к удержанию правильного выговора в тоническом переложении собственных иностранных имен. Кроме того, национальная гордость и презрение китайцев к иностранцам внушили им способ -- тонический выговор иностранных собственных имен, входящих в историю, изображать более знаками, имеющими смысл какой-либо язвительной насмешки. От этого многие таковые слова переложены слишком далеко от подлинного выговора, несмотря на то что в иероглифических тонах находятся выговоры, созвучные и даже одинаковые со звуками иностранных собственных имен.
   Царствующий ныне в Китае дом Цин нашел этот прием сколько недостойным великой нации, столько же вредным для истории, почему издал исторический словарь, под названием "Гинь-ляо-юань сань-шы юй-цзе", т. е. изъяснение слов в трех историях династий Гинь, Ляо и Юань. В сем словаре все иностранные собственные имена исправлены и снова переложены на китайский язык иероглифами, ближайшими к подлинному их выговору.
   Почти все исторические труды подвержены тому недостатку, что историки, приспособляясь к свойству своего языка, или переиначивали произношение географических имен, или употребляли названия, принятые в их отечестве, но вовсе отличные от подлинных; и не делали на это замечаний {Что и ныне в обыкновении, потому что в настоящее время все кажется нам известным и не требует объяснений. Например, китаец по-маньчжурски называется никан, по-монгольски китат, по-тибетски гянак, по-французски шинца, по-немецки хинезер. Все эти слова самим китайцам неизвестны. Прочие народы, без сомнения, также различно называют их. Но кто может ручаться, чтоб по прошествии многих столетий не потерялось значение некоторых из помянутых названий? Тогда начнутся новые этимологические исследования и новые споры. -- Авт.}. Сверх этого, самое положение древних мест многими историками не ясно было означено или с изменением некоторых мест и древние их названия изменились.
   В повествованиях о Чингисхане и его преемниках нередко встречается сбивчивость в происшествиях и несходство в обстоятельствах, чему причиною то, что современные историки предварительно не подали понятия о тогдашнем географическом положении и политическом состоянии юго-восточных владений Азии. Надобно знать, что в то время, когда в Северной Монголии начал усиливаться Чингисхан, Китай разделялся на три царства, Гинь, Сун и Ся, которые получили названия от владычествовавших у них тогда домов.
   Дом Гинь был из племени нынешних маньчжуров, которые в то время назывались Нючжи и Нючжень. Основатель рода князь Агуда объявил себя императором в 1115 г., чем положил конец дому Киданьскому (иначе Ляо), царствовавшему в Монголии. Преемник его покорил почти всю Монголию и Северный Китай до рек Хуай и Хань-цзян. Этот дом имел пять столиц. Первая называлась Восточной (по-китайски Дун-цзин), и была городом Ляо-ян, лежащим под 130R долготы и 41R северной широты; вторая называлась Западной (по-китайски Си-цзин), и была городом Дашхун-фу в провинции Шаньси; третья считалась Средней (по-китайски Чжун-син), и была нынешним Пекином; четвертая называлась Южной (по-китайски Нан-цзин), и была городом Кайфын-фу {В примечаниях на историю Абулгазиеву вместо этого города описан город Цзяннин-фу, который сделан Южной столицей (Нанкином) уже в XV веке.}; пятая называлась Северной (по-китайски Бэй-цзин {По южному выговору Бэ-гин, а отсюда произошло слово Пекин.}), и была городом Дадин-фу, который лежал в Карциньском аймаке. Монголы положили конец сему царству в 1234 г.
   Дом Сун царствовал с 960 года над всем Китаем, кроме северной половины провинции Шаньси, уступленной Киданьскому дому. Нючженьцы, по ниспровержении Киданьского дома, отняли у дома Сун весь Северный Китай до рек Хуай и Хань-цзян. Монголы, по ниспровержении нючженьцев, перенесли оружие в Южный Китай и, овладев им, положили конец дому Сун в 1279 г. Столица дома Сун прежде находилась в Кайфын-фу; а потом в Ханчжоу, ныне главном городе в провинции Чжэцзян.
   Царство Ся, иначе Ся Го и Си Ся, было так называемо по-китайски, а у народов северо-западной Азии известно под названием Тангута. Оно находилось не в Тибете, как некоторые полагают, а на северо-западных пределах Китая. В древности тангуты обитали около Хухунора. В начале IV в., когда страну покорили восточные монголы, основавшие здесь королевство Тоган, побежденные тангуты удалились на южный берег Желтой реки (Хатунь-гола), за хребет Аме-малцзинь-мусунь-ола, и жили здесь под китайским названием Дансян до половины VII в. В это время усилившийся Тибет начал теснить дансянов, почему они просили китайский двор перевести их во внутренние области Китая, и в 650-х гг. поселены были частью на северных пределах провинции Шэньси, частью в Ордосе. Здесь они спокойно жили более 500 лет. Наконец, князья их поссорились между собою, и китайский двор потребовал их к себе в 914 г. Один из сих князей, Тоба-цзи-цянь, успел убежать в Ордос и десять лет сражался с китайскими генералами при переменном счастье. Наконец, в 990 г. Киданьский дом признал его королем в Ся и через то положил начало королевству. При третьем короле своем, Тобе-юань-хао, оно заключало в своих пределах северную половину двух китайских провинций Шэньси и Ганьсу, Ордос, часть Хухунора и степи, лежащие от Ордоса к западу до Хами. Столиц было две, одна город Лин-чжоу, другая город Син-чжоу, что ныне Нинся-фу. Царствовавший в Тангуте дом имел два прозвания: монгольское Тоба и китайское Ли. Чингисхан положил конец тому королевству в 1227 году.
   Нынешняя Халха до времен чингисхановых называлась Татань, словом маньчжурским, означающим шалаш, становище. Она разделялась на множество аймаков и состояла под зависимостью Нючжиского дома. Сильнейшие из татаньских аймаков были Монгол, Кэрэ, Тайчут и Татар. Монгол занимал нынешние земли Тушету-ханова аймака, Кэрэ -- земли Саинь-ноинева аймака, Тайчут -- земли Чжа-сакту-ханова аймака, Татар -- земли Цицин-ханова аймака с небольшою разностью тогдашних пределов от нынешних.
   Абулгази-ханова история народов турецкого племени, неправильно названная родословной татар, по большой части содержит историю разных отраслей дома Чингисова. Описанные сим ханом события относительно первых четырех ханов монгольских хотя имеют историческое основание, но вообще изложены не со всею полнотою и ясностью. Самый перевод, судя по способам, употребленным к составлению его, не мог быть точен. Французский переводчик сильно потемнил и запутал труд нелепыми своими примечаниями. В связи с этим я присовокупил на Абулгазиеву историю ссылки, по которым любопытные сами могут поверять описываемые в ней происшествия.
   Наконец, может быть, некоторые пожелают знать, для чего историю первых четырех ханов из дома Чингисова окончил я открытием войны с Южным Китаем и таким образом оставил ее как бы неоконченной? Четыре первых хана, имея пребывание в Хорини, царствовали над монголами совокупно с покоренными землями, на престол возводимы были по монгольским установлениям, общим выбором князей и вельмож, и считались ханами монгольскими. Хубилай, вступивший на китайский престол без выбора и без согласия прочих князей, вместо наименования Татань принял своему дому название Юань и через то как бы отделил себя от общего состава Монгольской империи. С этого времени отдаленные ханы на западе один за другим объявили себя независимыми. Хубилай, наконец, остался только повелителем Китая и Монголии, которая вначале даже имела войну с ним за похищение престола. Война, начавшаяся с Южным Китаем, входит сюда только по хронологической связи.
  

Часть I

ТХАЙ-ЦЗУН ЧИНГИСХАН

  
   Тхай-цзун Шен-ву-хуан-ди {Тхай-цзун суть китайские слова, в переводе -- прародитель; Шен-ву-цуан-ди -- китайские же слова; значат -- премудрый и воинственный император. По китайским обрядам, Тхай-цзун есть наименование, данное ему в храме предков, т.е. по роду; Шен-ву есть имя, данное ему по смерти. В сем переводе китайские слова все оставлены несклоняемыми, потому что они ни в разговорах, ни в письме не имеют никаких изменений.}, по имени Темуджин, по прозванию Кият, родом был из колена монголов. Предок его в десятом колене назывался Бодонь-чар. Арунь-гова, мать Бодонь-чара, была выдана за Тобунь-мэргыня, родила двух сыновей, из которых старший назывался Бугу-хаша-ги, а младший -- Богдо-салцзиху. Тобунь-мэргынь умер вскоре после рождения их. Арунь-гова, будучи вдовой, однажды ночью видела во сне, будто через верхнее отверстие юрты вошло к ней белое сияние и превратилось в златообразного, необыкновенного человека, который и лег на постель к ней. Арунь-гова от ужаса пробудилась, и после этого зачала и родила Бодонь-чара {В истории Абулгази-хана Тобунь-мэргынь назван Деюн-баки; Бугу-хашаги назван Бокум-катагун; Богдо-салцзиху назван Бочкин-чалчи; Бодонь-чар назван Бундечжир-могок.}. Он имел необыкновенный вид, был важен, скромен и говорил мало. Домашние называли его дурачком; но Арунь-гова в беседах с людьми говаривала, что этот сын не дурачок, а будет основателем знаменитого колена. По смерти Арунь-говы старшие братья разделили между собою наследственное имение, из которого Бодонь-чару ничего не досталось. Бедность и смирение, сказал он самому себе, богатство и знатность зависят от судьбы; много ли поможет имущество? Итак, оседлав белую лошадь, уехал в урочище Барту-ола и там остался жить. Он терпел крайнюю нужду в пропитании. К счастью его, однажды сокол схватил пред его глазами зверька и начал терзать. Бодонь-чар, поймав этого сокола силками, скоро приучил его бить зайцев и птиц и стал питаться дичиною. Одна заканчивалась, как излавливал другую, как будто само небо пеклось о нем. По прошествии нескольких месяцев прикочевали к нему несколько десятков кибиток из степи Тэнгэрихураской. Бодонь-чар поставил шалаш и остался жить с ними. Они стали помогать друг другу, и Бодонь-чар уже нималой не терпел нужды в содержании себя. Однажды средний брат, вспомнив о нем, сказал: "Бодонь-чар отъехал один и без имущества; думаю, что он терпит и холод, и голод". Он тотчас поехал разведать о нем и, нашедши его, взял с собой. На возвратном пути Бодонь-чар сказал брату, что жители тэнгэрихураские ни к какому колену не принадлежат и если поскорее прийти сюда с войском, то можно покорить их. Брат поверил ему и, по возвращении в дом, набрав дюжих солдат, препоручил Бодонь-чару, который и покорил их. По смерти Бо-донь-чара наследовал сын его Багаритай-хабици, который родил Маха-доданя {Багаритай-хабици у Абулгази назван Тоха; Маха-додань назван Ду-тумин; колено Ялайр названо Чжалагир.}. Махадоданева жена, Моналунь, родила ему семь сыновей и овдовела. Моналунь имела характер твердый и вспыльчивый. Однажды ребятишки из колена Ялайр {Колено есть побочная линия из владетельного дома, получившая во владение участок земли купно с народом. У нас таковые отделы в древности назывались уделами. У монголов нередко прозвание владетельного дома купно служит названием всему его владению; равным образом нередко под названием колена разумеется и самый владетель. Например, Ялайр и колено, Ялайр и владетель этого колена; между тем он имел и свое собственное имя, которое здесь не показано. Подобные случаи ниже часто будут встречаться.} выкапывали коренья для пищи {Выкапывание кореньев в степи вредно для табунов, ибо лошади, бегая вместе, ломают себе ноги, когда оступаются в ямы; почему и ныне из-за выкапывания кореньев случаются убийственные драки у монголов с китайцами.}. Моналунь, едучи в телеге, увидала их и, рассердившись, закричала: "Сии земли -- пастбища моих сыновей, как смеете вы портить их?" Она поскакала в телеге на мальчишек и некоторых изувечила, а других передавила до смерти. Ялайрцы с досады угнали весь табун Моналунин. Сыновья ее, услышав о сем, не успели надеть лат и поскакали в погоню. Моналунь, чувствуя беспокойство, сказала: "Дети мои без лат поехали; едва ли одолеют неприятелей". Она тотчас велела снохам взять латы и скакать вслед, но они не могли догнать их. Сыновья ее в самом деле были побеждены и все убиты. Ялайрцы, пользуясь победой, убили Моналунь и истребили весь дом ее. Спасся только один старший внук Хайду {Хайду у Абулгази назван Кайду.}, с которым кормилица его спряталась в куче дров. Нацинь, седьмой сын Моналунин, задолго до этого времени принят был в зятья одним жителем из урочища Бараху, по этой причине он уцелел. Услышав о несчастии, постигшем его дом, пошел наведаться и нашел только несколько десятков больных старух, между которыми находился выживший Хайду. Он не знал, что делать. К счастью его, при угоне табуна братняя рыжая лошадь, вырвавшись, с укрюком на шее, прибежала домой. Итак, Нацинь, сев на нее, притворился пастухом и выехал на ялайрскую дорогу, где встретились ему отец с сыном (ялайрские князьки), которые, держа соколов на руке, не в дальнем друг от друга расстоянии ехали верхом на охоту. Нацинь, узнав соколов, сказал: "Эти соколы у моих братьев взяты". Он тотчас подъехал к младшему и обманом спросил у него: "Один гнедой жеребец увел табун на восток; не видал ли ты его?" -- "Нет, -- отвечал младший. -- А в тех местах, которыми ты ехал, нет ли диких уток и гусей?" -- "Довольно", -- отвечал Нацинь. "Не можешь ли проводить меня туда?" -- спросил охотник. "Можно", -- отвечал Нацинь и поехал вместе с ним. При обходе речной излучины, приметив, что задний охотник далеко отстал, он заколол ехавшего с ним и, привязав лошадь с соколом, поехал к заднему конному и спросил его, с прежним же обманом. Этот, напротив, спросил его: "Передний охотник есть сын мой; почему он так долго не встает с земли?" Нацинь отвечал, что у него кровь пошла из носу. Конный начал сердиться, а Нацинь, пользуясь сими минутами, заколол его и поехал далее. Подъехав к одной горе, увидел здесь несколько сот лошадей и при них несколько ребятишек, которые играли, метая камешки. Нацинь долго всматривался и наконец приметил, что сии лошади принадлежали братьям его. Он употребил тот же обман и пред ребятишками. После этого, поднявшись на гору, посмотрел во все стороны, и как не видно было ни единого человека в окрестности, то убил всех мальчиков и, посадив соколов на руку, погнал лошадей домой. Здесь, взяв Хайду и больных старух, возвратился в Бараху. Как скоро Хайду подрос, то Нацинь с жителями урочищ Бараху и Цигэ объявил его владетелем. Хайду, вступив в правление, пошел с войском и на колено Ялайр и покорил его. Мало-помалу он усилился; поставил ставки свои в Бараху при Черной речке {На монгольском языке Хара-гол.}, а для свободной переправы во всякое время навел через нее мост. После этого начали приходить к нему жители из разных колен. По смерти Хайду вступил во владение сын его Бай-шенхур; после Бай-шенхура, наследовал сын его Думбагай. По смерти Думбагая вступил во владение сын его Хабул-хан {Бай-шенхур у Абулгази назван Басси-кир, Думбагай назван Туме-не; Хабул-хан назван Кабулк-ханом, Бардам назван Бартан-ханом.}. По смерти Хабул-хана преемствовал сын его Бардам. По смерти Бардама вступил во владение сын его Есугей {Есугей у Абулгази назван Иессуги-баядур.}, который наипаче усилился через покорение других колен. Есугей по кончине своей, в 3-е лето правления Чжи-юань (1266), наименован Ле-цзу Шень-юань-хуан-ди. Он, воюя с коленом Татар, положил самого владетеля по имени Темуджин. В это время ханьша его Улын родила Чингисхана {Отселе и далее везде, где только встречается имя Чингисхан, на китайском языке употреблено в истории слово "ди", что значит император, а в Ган-му в текстах -- слово "монгу", т. е. Монгол; в объяснениях же -- монгольский государь.}, который держал в руке кусок крови, ссохшейся наподобие красного камешка. Есугей изумился и по этой причине назвал его именем пленника -- Темуджин, в память своих военных подвигов. Родственники Есугеевы из колена Тайчут прежде жили в дружбе с ним, но после, за определение Тарбагтая к управлению делами, начали злобиться на него и прервали связь с ним. По кончине Есугея Чингисхан остался малолетен, и многие из его колен перешли в подданство к Тайчуту {Темуджин у Абулгази назван Тамучин, Тайчут назван Тайчеут.}. Один из родственников по имени Тодо-хурча также вознамерился отложиться. Чингисхан со слезами удерживал его, но Тодо-хурча сказал на это: "Глубокое озеро уже пересохло; крепкие камни уже раздробились, для чего же еще удерживаешь меня?" И так отъехал и он со своим народом. Ханьша Улын прогневалась, что он обессиливал ее, почему, собрав войска, сама погналась за отложившимися и, захватив большую половину их, возвратилась. В это время один из подданных Чингисхана по имени Чохи жил при Сали-гол. Тотай-хир из колена Чжамхак, кочевавший при Иругыле, вздумал напасть на него и силой отбил лошадей, пасущихся при Сали-гол. Чохи, собрав своих людей, скрылся в табуне и застрелил Тотай-хира. Чжамхак начал враждовать и, соединившись с Тайчутовым коленом, пришел с 30 тысячами войска дать сражение. Чингисхан кочевал тогда в степи Дурбэнь-чжосу. Получив известие о таковом перевороте, он собрал войска из всех своих колен и, разделив на тринадцать частей, ожидал неприятеля. Чжамхак вскоре показался, и Чингисхан, вступив в главное сражение, обратил его в бегство. В это время из всех колен Тайчутовы владения считались наиболее обширными, народ многочисленным, и дом его почитался наисильнейшим в их роде. Колено Чжориат {Чжориат у Абулгази назван Чжойгерет.} кочевало неподалеку от Чингисхана. Некогда Чингисхан, выехав на охоту, встретился с Чжориатом. Конные охотники познакомились между собой. Чингисхан сказал ему: "Нельзя ли вместе переночевать?" -- "Мне очень хотелось бы этого, -- отвечал Чжориат. -- Но для четырехсот охотников недостаточно съестных запасов, и половина людей уже отправлена домой. Что же делать теперь?" Чингисхан настоятельно просил его переночевать и всех оставшихся и напоил, и накормил. На другой день вторично составили облаву, Чингисхан приказал своим людям гнать зверя со всех сторон прямо на Чжориата, и тот поехал домой с богатой добычей. Охотники его, тронутые таковым гостеприимством, говорили между собою: "Тайчут хотя в родстве с нами, но часто отбивает у нас телеги с лошадьми и отнимает съестные запасы, он не имеет качеств, свойственных владетелю. Темуджин, напротив, подлинно обладает качествами, свойственными владетелю". В это время чжориатский старейшина Юл терпел великие притеснения от Тайчута, почему с Тахай-далу и своим коленом поддался Чингисхану, и, чтобы выслужиться перед ним, вызвались они убить Тайчута. Чингисхан сказал им: "Я спал крепким сном; к счастью, вы пробудили меня. Отселе впредь пойду по следам других людей и обязанностью поставляю все отнятое у него отдать вам". Но помянутые два человека не могли исполнить обещанного и опять отложились. Та-хай-далу был в дороге убит людьми из Тайчутова колена, и с ним погибло колено чжориатов. В это время слава подвигов и добродетелей Чингисхановых день ото дня возрастала, между тем, как колено Тайчут страдало от несправедливости своего владетеля. Оно восхищалось, видя, что Чингисхан был милостив, человеколюбив и временами дарил своих людей шубами и лошадьми. Посему Цилагунь, Чжэ-бэ, Сирэгэ, колена Эбгынь, Долонгис, Чжалар и Манго по одной приверженности к справедливости {По определению китайцев, справедливость состоит в воздавании каждому должного и означает более усердие и приверженность к государю.} покорились Чингисхану. Чингисхан позвал к себе родственников Сочень-дайчеу и Сэчень-боция с домашними, и они приехали к Онони с кумысом. Пред Сэчень-боциевой матерью Холичей со всеми ее родственниками Чингисхан велел поставить один тузлук с кобыльим кумысом, а пред мачехой его (т. е. Сэчень-боциевой) Ибогыл -- пред одною тузлук. Холича рассердилась и сказала: "Ныне он не почитает меня, а уважает Ибогыл". Сэчень-боци подумал, что распорядителем Чингисханова пиршества был Сихир, почему и высек его розгами. От этого обстоятельства началась вражда. Чингисханов младший брат Бельгутей заведовал при нем хоринь-суруками; Буринь заведовал Сэчень-боциевыми хоринь-суруками. Буриневы люди украли лошадей, а Бельгутей поймал их. Буринь в гневе поранил Белыутея, изувечил бывших с ним людей и хотел драться, но Бельгутей, удерживая его, сказал: "Ужели вы намереваетесь мстить? Я хотя ранен, но не опасно, несколько повремените". Но никто не слушал; схватив кумыс, затеяли драку, силой взяли двух помянутых хатуней (княгинь) и увезли с собою. Но Сэчень-боци прислал нарочного с предложением о примирении и велел двум княгиням возвратиться. В это время Могуцзинь-сориту, глава колена Татар, нарушил договор с Нючженьским {Нючженьский, иначе Нючжиский.} царством. Нючженьский государь (Мадагэ) отправил министра Ваньяня-сян с войском; и Могуцзинь-сориту, преследуемый им, бежал на север. Чингисхан, получив известие о том, собрал ближайшие войска и с Онони пошел навстречу ему, а между тем известил Сэчень-боция, чтобы и он присоединился к нему с людьми своего колена. Минуло шесть дней, а Сэчень-боци еще не приходил. Чингисхан один вступил в сражение, убил Могуцзинь-сориту и получил в добычу весь его обоз. Некоторые из подчиненных Чингисхановых были ограблены людьми из колена Наймань. Чингисхан, желая усмирить Наймань оружием, отправил шестьдесят человек требовать у Сэчень-боция войск. Сэчень-боци по прежней вражде убил из них десять человек, а остальных, сняв с них платье, обратно отпустил. Чингисхан с гневом на это сказал: "Сэчень-боци еще прежде розгами высек моего Сихира, ранил моего Белыутея, а ныне, пользуясь нашествием неприятеля, осмелился и меня оскорблять". И так перешел с войсками через песчаную степь и полонил его колено; спасся только Сэчень-дайчеу со своим семейством. Спустя несколько месяцев Чингисхан вторично пошел с оружием на Сэчень-дайчеу, догнал его у тесного прохода в Тулету и истребил. Чжаси-гамбу из колена Хэрэ поддался Чингисхану. Этот Чжаси-гамбу был меньшой брат Ван-хану, главе колена Хэрэ. Подлинное Ван-ханово имя Толи; но как он пожалован был от нючженей королем (по-китайски Ван), по этой причине и назывался Ван-хан. Когда Ван-ханов отец Хурча-хош-билю умер, то Ван-хан, наследовав по нем правление, убил многих из своих родственников. Ван-ханов дядя Чжур {Колено Хэрэ, иначе Кэрэ, у Абулгази названо Карайте, Ван-хан назван Аунек-хан, Чжур назван Кавер, Эркэ-хара назван Якакаре.}, собрав войска, вступил с ним в сражение, загнал его в ущелье Халагунь и разбил. Ван-хан спасся только с сотней конных и прибежал к Есугею, который, лично выступив с войском против Чжура, прогнал его в Си Ся {Тангут.} обратно, отнял у него колено и возвратил Ван-хану. Ван-хан, тронутый таковым благодеянием, заключил клятву с ним и назвал его своим Аньдою. По смерти Есугея Ван-ханов младший брат Эркэ-хара, негодуя на кровожадность Ван-ханову, опять отложился и поддался колену Наймань. Найманьский глава Инакци послал войска на Ван-хана, отнял у него все колено и отдал Эркэ-харе. Ван-хан ушел (к хойхор-цам) в Хэ-Си и вместе с владетелями хойхорским и магометанским {На китайском хой-хой. Сим словом китайцы называют вообще всех магометан, но здесь разумеется какое-нибудь владение в Восточном Туркестане.} бежал в Кидань, но вскоре, отложившись от киданей, обратно ушел. В дороге вышел у него весь съестной запас; для утоления жажды доили овец; питались кровью, выпускаемою из верблюдов. Таким образом, был он в крайнем бедствии. Как Ван-хан был в дружбе с Есугеем, то Чингисхан прислал приближеннейшего человека пригласить его к себе; сам вышел навстречу ему, обласкал, поместил его в главном стойбище и снабдил съестными припасами. После этого сделал пир на берегу Туры и признал Ван-хана своим отцом. В непродолжительном времени он пошел войной на колено Моркис, вступил в сражение с его главою Тохто при Манача-оле, отнял у него имущество и земли и отдал Ван-хану, который, видя, что число народа его несколько умножилось, начал кочевать при Ман-хэ. Ван-хан, как скоро увидел, что он в состоянии действовать сам собою, то, не относясь к Чингисхану, один пошел войною на колено Моркис. Тохто, глава этого колена, не мог устоять и бежал в ущелье Боро-хуча. Ван-хан забрал здесь множество имущества и по возвращении ничего не уделил Чингисхану, но тот не счел случившееся за презрение. В это время найманьский владетель Боро-хан начал выказывать неприязненные намерения, и Чингисхан с Ван-ханом, снова выступив в поход, пришел в Кэшик-бакши. Здесь встретился с передовым Боро-хановым предводителем Отту-боро, который с сотнею конных хотя начал сражение, но, видя слабость своих сил, побежал в горы; под ним свернулось седло, и он был взят в плен. Вскорости после этого Чингисхан еще встретился с храбрыми найманьскими генералами Дису и Шибаром; но как солнце было на закат, то каждый возвратился в свой окоп, условившись {В это время в Монголии еще существовало древнейшее обыкновение Китая -- начинать сражение по предварительному условию с обеих воюющих сторон.} вступить в сражение в следующий день. В эту ночь Ван-хан зажег в своем лагере множество огней, чтобы отдалить подозрение, а между тем войско свое скрытно перевел в другое место. Уже на рассвете Чингисхан узнал об этом, почему начал очень подозревать этого союзника в противных намерениях и отступил к Сали-голу. Вскоре и Ван-хан возвратился к Туре, где надеялись соединиться с ним сын его Илха и Чжаси-гамбу. Цису узнав о сем, воспользовался их расплохом, ибо, нечаянно напав в дороге, захватил людей их. Илха побежал известить Ван-хана, а этот послал его с Бургутом догонять Цису; между тем отправил к Чингисхану нарочного сказать, что наймани, вопреки народным правам, отбили у него людей, и просил, чтобы Чингисхан отпустил к нему четырех славных своих генералов для отмщения за обиду. Чингисхан, забыв прежние неудовольствия, послал Баорцзи, Мухури, Бороханя и Цилагуня с войсками. Илха еще до прибытия сих войск, догнав Цису, вступил с ним в сражение и совершенно разбит был. Бур-гут застрелен; под Илхою лошадь споткнулась, и он едва не попался в плен. Но четыре генерала вскоре за сим явились на поле сражения и, ударив на найманей, обратили их в бегство, отняли у них всю добычу и возвратили Ван-хану. Вскоре после этого они вместе с младшим Чингисхановым братом Хачжаром {В подлиннике это имя писано: Хасар.} вторично пошли на найманей, вступили в дело у Хоронь-чжасэ и одержали совершенную победу, почти всех оставив на месте сражения. Победители, собрав трупы офицеров убитых и родственников своих, приняли позор. С этого времени Наймань начал ослабевать, но Тайчут еще был силен. Чингисхан, соединившись с Ван-ханом при Сали-голе, вступил с Ханху, главой колена Тайчут, в главное сражение при Онони и обратил его в бегство; убитых и в плен взятых было великое множество. Колена Хатагин, Салчжут, Дур-бэт и Хунгири, услышав, что Наймань и Тайчут разбиты, сим приведены были в страх и волнение. Они собрались при Арубулаке и, заколов белую лошадь, поклялись над нею напасть на Чингисхана и Ван-хана внезапно, но Дайнь, глава колена Хунхури, сомневаясь в успехе этого предприятия, тайно послал к Чингисхану человека с известием. Чингисхан и Ван-хан выступили от Хуту-нора навстречу им и, сражаясь до Байли-гола, одержали и здесь совершенную победу. После этого Ван-хан, отделив свои войска, пошел к Илари-голу. Чжаси-гамбу, советуясь с Адунь-айжи и Ихэ-тором, говорил: "Мой старший брат (Ван-хан) непостоянен в делах. Как скоро он истребил всех родственников, то можем ли мы уцелеть?" Но Адунь-айжи перенес сии слова Ван-хану, который приказал Ихэ-тора с прочими взять под стражу. Когда привели их к ставке, то Ван-хан, развязав их, сказал Ихэ-тору: "Мы на возвратном пути из Си Ся терпели голод и положили клятву между собою {Заключение подобных клятв у монголов, так же как и у китайцев, составляло священный обряд, торжественным образом совершаемый над каким-либо убитым животным.}. Ужели ты забыл тогдашние слова?" После этого плюнул ему в лицо; сидевшие вверху также встали и плевали на него. Сверх этого, Ван-хан часто делал Чжаси-гамбу упреки, даже постыдные. Посему Чжаси-гамбу и Ихэ-тор оба бежали в Наймань. Чингисхан стоял лагерем при Чачар-оле и готовился идти войною на колено Татар. Глава этого колена Ола-уньдур сам выступил дать сражение, но был совершенно разбит. В это время колено Хунгири хотело поддаться Чингисхану, но Хачжар, не зная о том, напал на это колено и ограбил, почему оно поддалось Чжам-хаку и соединилось с коленами Дурбот, Икирас, Хатагинь, Хорлас, Татар и Салчжут, которые при Цзянь-голе, по общему выбору, объявили Чжам-хака ханом и на берегу Тула-биры (что ныне Тола) положили следующую клятву: "Кто из нас, клянущихся здесь, откроет о нашем предприятии, тот да свергнется подобно берегу, да посечется подобно лесу". По окончании этой клятвы они начали топать ногами и отвалили берег; потом обнаженными саблями рубили деревья. Они собрали солдат для нападения на Тахайханя. В это время женился некто Чор, служивший в войске Чингисхановом. Этот Чор, по случаю проезжая здесь, видел все происходившее у Толы и проведал о их намерениях. Он тотчас возвратился и донес Чингисхану о всем, что узнал. Чингисхан немедленно собрал войска, пошел навстречу им и, вступив в сражение в урочище Халяртай-хорога, разбил их. Чжамхак спасся бегством, а колено Хунгири покорилось Чингисхану.
  

1201

  
   В лето Жинь-сюй {Жинь-сюй есть название 54-го года в шестидесятилетием китайском цикле. Принятое в китайской истории летосчисление по правлениям государей необходимо подвержено частому изменению, по краткости таковых эпох, и посему название годов знаками шестидесятилетнего круга много способствует порядку китайского летосчисления.} Чингисхан послал войска к Урху-сал-чжа-голу, на колена Аныди-Татар и Чагань-Татар. Пред отправлением в этот поход он сказал к войску: "Если победите неприятеля, то, преследуя его, остерегайтесь бросаться на добычу до тех пор, пока совершенно не окончите военного действия". Случилось, что в самом деле одержали победу, но три его родственника, Алтань, Хуцзир и Даритай, преступили условие. Чингисхан, рассердившись на это, отнял у них всю добычу и разделил на войско. В первый раз Тохто, будучи разбит Чингисханом, бежал в ущелье Боро-хуча, но вскоре вышел оттуда и опять начал беспокоить Чингисхана, но вторично был прогнан. После этой неудачи, соединившись с коленами Наймань, Дурбот, Татар, Хатагинь и Салчжут, снова произвел нападение. Посланные Чингисханом конные отряды по обозрении окрестностей с возвышенных мест донесли ему, что найманьское войско уже приблизилось, почему он и Ван-хан перенесли свой лагерь в укрепление, а Илха расположился лагерем на высоте с северной стороны. Найманьские войска ударили на него, но не могли сбить и возвратились. Вскоре и Илха вступил в укрепление. Пред сражением Чингисхан отправил свой обоз в другое место, а сам с Ван-ханом остался в укреплении Алань-чжой. Главное сражение происходило в урочище Чой-дань. Найманьский владетель велел жрецу принести жертву духу вьюги и думал, при благоприятствии его, произвести нападение. Напротив, ветер поднялся навстречу ему; найманьское войско не могло сражаться и хотело возвратиться, но рытвины и ущелья наполнились снегом. Чингисхан воспользовался сим случаем -- и найманьцы были совершенно разбиты. В это время Чжамхак шел на помощь найманям, но, увидев, что они разбиты, пошел обратно и на дороге произвел великие грабительства в союзных с ним коленах. Чингисхан хотел старшего своего сына Джучи {У Абулгази назван Чучи (Джучи).} женить на Ван-хановой дочери Чор-бицзи, а за Ван-ханова сына Тосхо выдать свою дочь Гацинь-бицзи, но не могли согласиться в том, и после этого часто происходили размолвки. Чингисхан, при союзе с Ван-ханом для нападения на Наймань условился, чтобы в следующий день дать сражение с Чжамхаком, и при сем случае сказал ему: "Я в отношении к тебе, как степной жаворонок (по-китайски бай-лин), а прочие -- как лебеди. Степной жаворонок и в жару, и в стужу всегда на севере живет, а лебеди при наступлении стужи улетают на юг в теплые места". Тем давал он знать, что и за его мысли нельзя ручаться. Ван-хан, выслушав это, предался подозрению и перекочевал со своим народом в другие места. Когда же договор о браках не состоялся, то Чжамхак, пользуясь сим несогласием, сказал Илхе: "Хотя Чингисхановы слова справедливы, но ты всегда имеешь сношения с Найманем, и тебе с отцом предстоит опасность. Если ты предпримешь войну, то я обещаюсь содействовать тебе". Илха поверил ему. В это время Даритай, Хуцзир и Алтань, отложившись (от Чингисхана), передались Илхе и также изъявляли желание помогать ему в войне против сыновей Улыниных. Илха крайне обрадовался и послал к Ван-хану нарочного с известием, Ван-хан сказал на это, что Чжамхак хитер на словах и непостоянен в делах и посему не заслуживает доверия. Илха настоятельно предлагал союз, и они очень часто имели между собою сношения. Ван-хан сказал ему: "Я обязан Чингисхану спасением моей жизни. У меня уже борода и волосы побелели. Оставь меня спокойно умереть. Ты беспрестанно докучаешь мне своими убеждениями. Если одобряешь происходящее, то действуй сам, а не беспокой меня". После этого Чжамхак пустил палы и выжег Чингисхановы пастбища.
  
   1203
  
   В лето Гуй-хай Ван-хан с сыном, умыслив погубить Чингисхана, послал нарочного сказать ему, что он теперь соглашается на прежнее предложение о браках и просит приехать пить бухунчар. Чингисхан поверил этому и поехал в сопровождении десяти конных, но на половине пути, остановленный сомнением, послал одного с извинением, а сам возвратился домой. Ван-хан, не имев успеха в хитром умысле, решился учинить нападение войсками, но конюший его Сирикци, узнав о сем, тайно с младшим своим братом Бадою {Бада у Абулгази назван Баду, а брат его назван Сирикци.} известил Чингисхана. Тот немедленно поскакал к своим войскам, стоявшим в укреплении при Онони, отправил весь обоз в другое место и послал Чжерима с передовым отрядом, чтобы по прибытии Ван-хана можно было дать правильное сражение. Чингисхан сперва встретился с коленом Чжулгынь, потом с коленом Дунга, далее с коленом Хор-ширэмынь и над всеми одержал верх. После всех встретился с войсками Ван-хана и разбил их. Илха {Илха у Абулгази назван Сунгун.} с досады снова устремился к сражению, но, будучи ранен стрелой в щеку, едва собрал своих солдат и отступил. Колено Кирэй {Кирэй у Абулгази названо Кункурат.}, оставив Ван-хана, поддалось Чингисхану. Ван-хан, потеряв сражение, возвратился. Чингисхан со своими войсками также пошел в обратный путь и, расположившись лагерем при Дун-гэ-норе, послал Алиху к Ван-хану с следующим выговором: "Государь мой! Будучи преследуем своим дядею Чжуром, ты в крайности прибегнул к нам. Мой отец, разбив Чжура в Хэ-си, взятые земли и людей той страны все отдал тебе. Вот первая великая услуга, оказанная тебе. Когда напали на тебя наймани, ты бежал на запад в места, где солнце заходит, между тем младший твой брат Чжаси-гамбу находился на пределах Нючженьского царства. Я немедленно отправил людей позвать его, но он на возвратном пути был утеснен людьми из колена Моркис. Я просил старшего моего брата Сэчень-боция и младшего брата Дайчеу, и они истребили тех людей. Вот вторая великая услуга, оказанная тебе. Когда пришел ты ко мне в крайних обстоятельствах, то я, проходя урочище Хай-дала, отнял в тамошних местах овец, лошадей, имущество и все отдал тебе и не более как в продолжение полумесяца сделал тебя из голодного сытым, из тощего тучным. Вот третья великая услуга, оказанная тебе. Ты, не известив меня, поехал грабить Морхисово колено и получил великую добычу, а по возвращении ни волоса не уделил мне, но я не роптал на это. Когда наймани напали на тебя, я же послал четырех генералов, которые вернули взятых в плен. Твоих людей возвратили тебе и опять восстановили твои владения. Вот четвертая великая услуга, оказанная тебе. Когда я воевал с пятью коленами: Дурбош, Татар, Хатагинь, Салчжут и Хунгири, то уподоблялся восточному соколу, который не упускает ни одной птицы, им усмотренной, но всегда, какую только получал добычу, делился с тобою. Вот пятая великая услуга, оказанная тебе. Это пять услуг всем известны, но ты вместо благодарности заплатил мне враждою и пошел войною на меня". Ван-хан, выслушав это, сказал Илхе: "Какие мои прежние слова? Они тебе должны быть известны". Илха сказал на это: "Теперь дела уже в таком состоянии, что невозможно оставить предпринятого; остается только всеми силами противостать. Если победим, то покорим его; если он победит, то покорит нас; что много говорить?" В это время родственники Чингисха-новы, Алтань и Хуцзир, еще находились при Ван-хане, почему Чингисхан послал к ним Алиху и приказал в укоризну сказать следующее: "Прежде в нашем владении не было государя. Сэчень-боций (с братом) собственно есть потомок Балгата, двоюродного деда. Желали поставить его владетелем, но он с твердостью отказался, назначали тебя, Хуцзир, как сына дяди Нагуня, но ты с твердостью отклонил это. А как дела этого нельзя было оставить неконченым, то предложили постановить тебя, Алтань, как сына нашего деда Худулы; и ты также с твердостью отказался; почему вы и избрали меня своим государем. Ужели я предварительно сам искал этого? Против чаяния избран я общим мнением, дабы не допустить, чтобы земли, приобретенные нашими предками трех рек {Чингисхановы предки кочевали между вершинами рек Онони, Толы и Кэрулена.}, перешли к другим людям. Вы хотите служить Ван-хану, но он непостоянного свойства. Вы видели, как он поступил со мною; кольми паче с вами; оставьте его". Алшань ни слова не сказал на это. Чингисхан вслед за посланным и сам выступил с войском и, ограбив Нилгянь, колено, отделенное от Хунгири, пришел к Баньчжур-голу. Тогда вода в реке была мутна. Чингисхан, утолив жажду ею, сделал воззвание к войску. Некто Буту, из колена Ицири, был разбит коленом Хороло, почему он, встретившись с Чингисханом, заключил с ним клятву. Хочжар, отдельно живший при Халагунь-оле, лишившись жены и детей, отнятых Ван-ханом, бежал с малолетним своим сыном Тоганом. Когда издержал съестные запасы, то доставал яйца из птичьих гнезд и тем питался. Он соединился с Чингисханом при вышеупомянутой реке. В это время Ван-хан был весьма силен и многолюден; Чингисхан, напротив, малосилен, и еще нельзя было предузнать, на чьей стороне останется победа. Народ был в опасности и страхе. Пьющие воду, обращаясь друг к другу, говорили: "Испей мутной воды", означая сим общее участие в опасности. Когда приблизилось Ван-ханово войско, то Чингисхан вступил с ним в сражение, в урочище Харакцинь-шату. Ван-хан был совершенно разбит. Вассалы его, Алшань, Хуцзир и Чжамхак, умыслили умертвить Ван-хана, но не в силах были совершить этого и бежали в Наймань, а Даритай и Баринь с униженностью покорились. Чингисхан перенес лагерь к вершине Онони, намереваясь напасть на Ван-хана, почему предварительно отправил к нему двух человек, которые бы ложно от имени Хачжара сказали ему: "Мой старший брат (Чингисхан) неизвестно где теперь находится. Моя жена с семейством живет при тебе; желательно и мне быть вместе с семейством; но не знаю, как примешь меня. Государь! Если забудешь прошедшие мои проступки и вспомнишь прежние услуги, то с покорностью возвращусь к тебе". Ван-хан не приметил обмана и отправил с посланными своих людей, чтобы над тузлуком {Тузлук есть мешок из лошадиной брюшины или сшитый из бараньей кожи. В таких тузлуках кочевые квасят молоко, держат воду и другие жидкости.}, кровно наполненным, заключили с ним клятву. Как скоро посланные возвратились, то Чингисхан употребил их вожатыми и войскам велел с кляпами во рту ночью спешить к Чеченьту-оле. Таким образом, напав неожиданно на Ван-хана, разбил его и покорил все колено Хэрэ; только Ван-хан и Илха спаслись бегством. Ван-хан со вздохом сказал: "Сын! Я от тебя дошел до настоящего несчастья; но теперь поздно раскаиваться". Встретившийся с ними на дороге найманьский генерал убил Ван-хана, а Илха бежал в Си Ся и там начал кормиться грабительством. Будучи прогнан тангутами, он ушел во владения Кучаские {Абулгази пишет, что ушел в город Хашин (Хошан).}; но кучаский владетель, выступив с войсками, убил его. Чингисхан, по истреблении Ван-хана, сделал великую облаву при Тэмэгэ-голе, обнародовал законы и с торжеством возвратился. В это время найманьский владетель Диянь-хан с неудовольствием смотрел на Чингисхана, так что отправил нарочного к Ару-хасу, главе колена Бадалда, сказать: "Я слышал, что некто на востоке намеревается объявить себя императором (ханом). На небе нет двух солнц, может ли народ иметь двух государей? Если ты согласишься усилить мое правое крыло, то я намерен отнять у него и лук, и стрелы". Но Ару тотчас известил о сем замысле Чингисхана и вскоре засим поддался ему со всем коленом.
  
   1204
  
   В лето Цзя-цзы Чингисхан назначил великое собрание при Тэмэгэ-голе, для совета о предприятии войны на най-маней. Все вельможи представляли, что теперь, в начале весны, лошади тощи и надобно для этого дождаться глубокой осени. Но Чингисханов младший брат Оцигинь сказал, что всякое дело лучше решить немедленно; не для чего отговариваться худобою лошадей. Бельгутей {Оцигинь и Бельгутей у Абулгази соединены в одного человека под именем Даритлай-олчинган или Даритлай-булай.} также сказал: "Наймань хочет отнять у нас лук и стрелы; это значит, что он унижает нас. Справедливость предписывает нам единодушно умереть. Он тщеславится, полагаясь на обширность своих владений; но если напасть на него врасплох, то наверно можно ручаться за успех дела". И Чингисхан, будучи доволен сим, сказал, что с такими людьми, идучи на войну, нельзя усомниться в успехе. И так он пошел войною на Наймань, и остановился с войском при Циньдахань-оле. Сначала отправил Хубири и Чжебэ с передовым корпусом. Диянь-хан пришел от Алтая, расположился лагерем при подошве Хан-гая. К нему присоединились: Тохто, глава колена Морхис; Алинь, глава колена Хэрэ; Хутук-беци, глава колена Тайши-ойрат {Морхис, иначе Моркис, назван Марктатт, Тайши-ойрат назван Уират.}; еще колена: Дурбот, Татар, Хатагинь и Салчжут. Таким образом, Диянь-хан сделался довольно сильным. В это время одна хилая лошадь из Чингисханова войска от испуга забежала в найманьский лагерь. Диянь-хан, увидя ее, сказал своим чиновникам, что монгольские лошади тощи и слабосильны; надобно бы заманить неприятелей подальше вглубь, а после того, вступив в сражение, побрать их в плен. Но генерал Хулусу-бэци сказал на это: "При покойных государях на сражениях мужественно шли вперед, не обращаясь взад, дабы не показать неприятелю ни хвоста лошадиного, ни спины солдатской. Предполагаемое теперь отступление не означает ли внутреннего страха? А если страшишься, то для чего не велишь ханьше предводительствовать войском?" Ди-янь-хан, огорченный тем, тотчас вскочил на лошадь и Приказал начать сражение. Чингисхан препоручил Хачжару управлять центром армии. В это время Чжамхак, находившийся при Диянь-хане, подъехал осмотреть войско Чингисханово и, видя его в совершенной исправности, сказал своим приближенным: "Найманьцы, начиная войну, почитали монгольское войско за стадо козлят и ягнят и думали совершенно перетоптать их и не оставить ни кожи, ни ног. По моему замечанию, оно теперь уже далеко от того состояния, в каком прежде было". После этого он отделился со своим войском и ушел. В этот день Чингисхан вступил в главное сражение с наиманьским войском, после полудня взял в плен Диянь-хана и убил его. Войска прочих колен все вдруг рассеялись, одни ночью бежали в горы, где их погибло великое множество, падая с утесов; остальные же в следующий день все покорились. Вслед за тем и колена Дурбот, Татар, Хотагинь и Салчжут также покорились. Вскоре Чингисхан пошел на колено Морхис, глава которого Тохто {Тохто у Абулгази назван Тохтабеги (бек), ханом Маркатским; Боро-хан назван Байроко, ханом Наиманьским.} бежал к Диянь-ханову старшему брату Боро-хану, а подданный его Дайр-носунь, представив Чингисхану дочь свою, покорился; впрочем, опять отложился и ушел. Чингисхан, прибыв к укреплению Тайха-хота, отрядил Борохоня и Сибэ с правым корпусом взять это место, и оно было взято.
  
   1205
  
   В лето И-чеу Чингисхан пошел войною на Си Ся и, взяв укрепление Ла-и-ри, прошел Лосо-хото, пограбил множество людей и верблюдов и возвратился.
  
   1206
  
   Первое лето {Первое лето, т.е. от Чингисханова вступления на императорский престол. Китайцы, ведущие летосчисление по правлениям государей, почему при вступлении каждого государя на престол дают названия продолжению будущего его правления и снова начинают считать годы от первого лета царствования его. Последний год покойного государя причисляют к его же царствованию, а правление нового государя считают с начала следующего года. Первые четыре государя из дома Чингисова царствовали в Монголии и потому не имели названия своим правлениям.} Бин-инь. Чингис, собрав всех князей и чиновников при вершинах Онони, выставил девять белых флагов и вступил на императорский (ханский) престол. Князья и чины поднесли ему название Чингисхана. Этот год было шестое лето династии Гинь, правления Тхай-хо. По вступлении на престол он опять пошел войною на Наймань. В это время Боро-хан, занимавшийся облавою при Урту-оле, был им схвачен. Диянь-ханов сын Хучулэй-хан {Хучулэй-хан у Абулгази назван Кутшлук.} и Тохто бежали к Яр-даши-голу. После Чингисхан начал помышлять о войне против нючжисцев. Незадолго пред сим нючженьский государь казнил Чингисханова родственника Хамбухай-хана, за которого Чингисхан и помышлял отмстить. В то же время перебежчики и пленные из нючженьцев единогласно говорили Чингисхану, что государь их бесчеловечно поступает. По сим-то причинам Чингисхан решился объявить ему войну; но не смел приступить к делу без особенного приготовления.
  
   ИЗ ГАН-МУ
  
   Бин-инь. Царства Сун, правления Хай-си второе лето. Царства Гинь, правления Тхай-хо шестое лето. Монгольский Кият Темуджин объявил себя императором при Онони {В Ган-му летосчисление ведено по правлениям государей Южного Китая, известного, под названием царства Сун. Слово "Гинь" -- по южному выговору, а по северному -- "Цзинь". Я удержал в переводе южный выговор для различения сего дома от династии Дзинь, начавшейся в 265 г., кончившейся в 449 г. по Р. X. Впрочем, слово "Гинь" удерживаемо было только в одних текстах; в описаниях же, для легкости в слоге, оно заменено словами "нючжень" и "нючжи", собственным именем народа. Царство Сун в описаниях также называемо было Южным Китаем. В Китае, когда по ниспровержении одного царствующего дома получает престол другая фамилия, то последняя принимает новое наименование, которое служит названием и царствующему дому, и царству его. Посему "царство", "династия", "дамб", "двор" суть в китайской истории однозначащие слова. Царство Гинь по-маньчжурски называлось Айжинь-гурунь, т. е. Золотое царство; золото по-китайски "гин", по-монгольски "алтан". Потому-то историк Абулгази называл нючженьского государя Алтань-ханом, что значит "золотой царь". У китайцев прозвание важнее имени и поставляется прежде оного, почему в сем тексте Чингисхан назван Кият Темуджин.}.
  
   Из предков Темуджиня был некто Бодонь-чар. Мать его Арунь-гова, родив двух сыновей, овдовела. После того ей неоднократно виделось во сне, будто сияние разливалось над ее чревом и она от этого родила третьего сына. Это был Бодонь-чар. Потомство сыновей ее размножилось, и от каждого произошло особливое колено. Сии родственники жили от колена Ухуань на севере (на северо-западе) и смежны были с коленами Ойрат, Наймань и с древним городом Хоринь, который принадлежал хойхорцам девяти колен. Из колена в колено они считались вассалами домов Ляо и Гинь, вообще же принадлежали к татаньскому племени. Уже Есугей покорил прочие колена под свою власть и учинился сильнейшим. Воюя с коленом Татар, он взял в плен старейшину его Темуджиня. На возвратном пути при горе Тели-вынь-пань-то, где он расположился лагерем, родился сын, которого в память победы назвал Темуджинем. По смерти Есугея Темуджин остался малолетен. Многие из его колен поддались родственному с ним дому Тайчут. Этот Тайчут, соединив семь колен, пришел с тридцатью тысячами учинить на него нападение. Темуджин с матерью Улын повел своих родовичей тринадцатью колоннами и, вступив в главное сражение, разбил Тайчута. Эта победа несколько успокоила Темуджиня. Тайчут, владея обширными землями и многочисленным народом, не имел хорошего управления; почему низшие, советуясь между собою, говорили: "Темуджин одевает людей собственным платьем, сажает их на собственных коней, он истинный наш государь". Почему многие поддались Темуджиню, а от этого колено Тайчу-тово умалилось. В скором времени колено Татар отложилось от Нючженьского царства. Темуджин повел войска с берегов Онони и, соединившись с войсками нючженьцев, уничтожил это колено. За такую услугу он получил название Ча-ушу-лу {Должно быть, монгольское слово, испорченное китайцами.}, т.е. главнокомандующего против мятежников. Как колено Наймань было одно из сильнейших, то Темуджин с подобострастием служил ему. Но когда Наймань начал производить притеснения и грабежи, то Темуджин собрал все подвластные ему колена при Тэмэгэ-голе, где с согласия всех объявил войну найманям. Найманьский Ди-янь-хан расположился с войсками под Хангаем и соединился с коленами Морхис и пр. Войско его было довольно многочисленно. Темуджин вступил с ним в главное сражение, на котором взял в плен и убил самого Диянь-хана. Прочие колена все рассеялись. Темуджин наиболее усилился, почему в следующем году учинил нападение на Си Ся, разбил крепостцу Ла-и-ри, прошел город Ло-со-хото и, обогатившись награбленными добычами, возвратился. Остановившись при вершине Онони, он собрал старшин из всех колен, выставил девять белых флагов и сам себя провозгласил Чингисханом. Пред сим нючженьский государь отправил князя Юнь-цзи в Цзин-чжоу {Что в аймаке Дурбань-хухуш.}, для принятия дани от Темуджиня. Юнь-цзи удивился виду его и по возвращении предложил своему государю при каком-нибудь случае погубить его, но последний не согласился. Темуджин, узнав о том, начал питать злобу.
  
   1207
  
   Второе лето Дин-мао. Осенью вторично Чингисхан пошел войною на Си Ся и взял город Уй-ра-ка. В сем году послал двух чиновников, Алтаня и Бору, к колену Кир-цзи-су. Вскоре за тем Идыр-нэрэ и Алдар {Идыр-нэрэ и Алдар -- названия колен.} прислали посланников с лучшими соколами.
  
   1208
  
   Третье лето Сюй-чень. Весной хан возвратился из Си Ся. Летом от жары уехал в Лун-тьхин. Зимою опять пошел войною против Тохто и Хучулэй-хана. В это время Ойрат и другие колена, встретившись с передовым нашим корпусом, без сражения покорились. Использовав их проводниками, дошли до Яр-дати-гола и уничтожили колено Морхис. Тохто, будучи ранен стрелой, умер. Хучулэй бежал в Кидань {Здесь под Киданью разумеются земли потомков Киданьского дома, лежавшие в северной части Восточной Монголии.}.
  
   1209
  
   Четвертое лето Сы-и. Весною владение Хойхор {Хойхор, на китайском Бэй-вур, у Абулгази назван Уйгур, туркестанское название владения.} вступило в подданство монгольское. Хан проник в Хо-си. Тангутский государь Ли-ань-цюань поручил армию своему наследнику, который, вступив в сражение с Чингисханом, был разбит, а второй главнокомандующий, Гао, взят в плен. Чингисхан еще завоевал Урянхай {Урянхайцы у Абулгази названы кергизами. Эту погрешность должно отнести к неточности перевода или к ошибке переписчиков. Урянхайцы тогда кочевали на нынешних корциньских землях.} и полонил генерала Сиби. После этого он взял крепость И-мынь; вторично разбил тан-гутское войско; полонил полководца Вэймина и подступил к городу Чжун-син. Здесь тангуты разрушили плотину и равнины наполнили водою, почему Чингисхан, сняв осаду, возвратился и послал вельможу Эда в Чжун-син с предложениями к тангутскому государю. Тот представил Чингисхану дочь свою и просил о мире.
  
   ИЗ ГАН-МУ
  
   Сы-и. Второе лето правления Цзя-дин. Царства Гинь, правления Да-ань первое лето. В шестой месяц монголы вступили в Лин-чжоу {Надобно разуметь, в пределы области, а не в самый город Лин-чжоу.}. Тонгутский государь Ли-ань-цюань покорился.
  
   С этого времени королевство Ся наиболее ослабело. В 12-й месяц княжество Вэй-вур покорилось монголам. Это княжество при династии Тхан называлось Гаочан {По-монгольски Хойхор, по-турецки Уйгур.}.
  
   1210
  
   Гын-ву, пятое лето. Весною нючженьский двор {Нючженьский государь у Абулгази назван Алтан-ханом.}, предполагая начать войну, построил укрепление Ву-ша-пху. Отправленный Чингисханом генерал Чжебэ, нечаянно напав на это укрепление, побил войска и пошел далее на восток. Прежде Чингисхан ежегодно представлял нючженьскому двору дары. Вследствие этого нючженьский государь отправил князя Юнь-цзи в Цзин-чжоу для принятия дани от него. Чингисхан при входе этого князя не сделал ему должной чести. Юнь-цзи по возвращении предложил объявить Чингисхану войну. В это время нючженьский государь скончался, и князь Юнь-цзи, вступив на престол, послал к Чингисхану указ, при вручении коего ему сказано, чтоб учинил поклонение. Чингисхан спросил у посланника, кто такой новый государь? Князь Юнь-цзи, отвечал посланник. Чингисхан тотчас обратился лицом к югу и, плюнув, сказал: "Я думал, что какой-либо необыкновенный человек сел на престол в Чжун-юань; а этот слабоумный может ли царствовать? Он не заслуживает поклонения". После того тотчас сел на лошадь и уехал. Посланник по возвращении донес о сем государю Юнь-цзи, который чрезвычайно разгневался, но решился дождаться времени, когда Чингисхан приедет ко двору с данью, дабы при случае погубить его.
   Чингисхан узнал об этом и совершенно прервал связь с нючженьским двором; а для предосторожности усилил войска свои.
  
   ИЗ ГАН-МУ
  
   Гын-ву, третье лето. Царства Гинь правления Да-ань второе лето. В 12-й месяц монголы напали на царство Гинь.
  
   Нючженьский государь Юнь-цзи по восшествии на престол послал к монголам указ, при вручении которого церемониймейстер сказал, что надлежит принять его с поклонением. Монгольский государь спросил нючженьского посланника, кто такой новый государь? Князь Юнь-цзи, отвечал посланник. Монгольский государь, тотчас обратившись к югу, плюнул и сказал: "Я думал, что какой-либо необыкновенный человек взошел на престол в Чжун-юань; а этот слабоумный может ли царствовать? Он не заслуживает поклонения". После сих слов сел на верховую лошадь и уехал. Посланник по возвращении донес о сем государю Юнь-цзи, который, будучи разгневан сим, решился погубить его, как скоро пойдет с данью. Монгольский государь, узнав это, прервал связь с нючженьским двором, умножил военные предосторожности и неоднократно нападал на северо-западные его пределы. Он нечувствительно начал усиливаться, и нючженьский двор, озабоченный сим, запретил народу переносить вести о пограничных делах.
  
   Объяснение. О ссоре между иностранцами обычно не пишется. Для чего же этот случай записан? Для обозначения, что монголы начали усиливаться, а нючжени ослабевать. Напасть -- значит вступить в чьи-то пределы без предварительного объявления войны. С этого времени началась та бедственная война, которая после распространилась и на Южный Китай. По этой причине нарочно и тщательно записано настоящее происшествие.
  
   1211
  
   Синь-вэй, шестое лето. Весной Чингисхан находился при Гилур-голе. Из западного края Арслан-хан, глава хора-лутского народа, поддался ему. Идуху {Идуху у Абулгази назван Идикут-ханом.}, владетель хой-хорский, приехал ко двору его. Во второй месяц Чингисхан сам повел армию {Абулгази не имел точных сведений об этой войне; и потому далее о всех почти происшествиях писал темно и неопределенно.} на юг, разбил Даши, полководца нючженьского, при горе Е-ху-лин и завоевал уезды Дашуй-ло и Фын-ли; но нючженьцы возобновили укрепление Ву-ша-пху. Осенью в седьмой месяц Чингисханов генерал Чжебэ приступом взял Ву-ша-пху и Ву-ю-ин. В восьмой месяц Чингисхан дал сражение с нючженьским войском в Сюань-пьхин при реке Хой-хэ-чуань и одержал победу. В девятый месяц приступом взял Дэ-син-фу. Командующий в Цзюй-юн ушел, почему Чжебэ вступил в сию крепость и доходил до Средней столицы. Зимой в десятый месяц (хан) напал на главное правление нючженьских пастбищ, отбил табуны и возвратился. Елюй-аха покорился Чингисхану и на пути явился к нему. Царевичи Джучи, Джагатай и Угэдэй завоевали округи: Юнь-нэй, Дун-шен-чжоу и Ву-шо. Той зимой стоявшие на северных пределах царства Гинь генералы Лю-бо-линь, Гуалгя и Чангэ также покорились Чингисхану.
  
   ИЗ ГАН-МУ
  
   Синь-вэй, четвертое лето. Царства Гинь правления Да-ань третье лето. Весною в третий месяц двор Гинь отправил нарочного для испрошения мира у монголов. Монголы не согласились.
  
   Нючженьский генерал Нахата-майчжу, охранявший северные пределы, как скоро узнал, что монголы готовятся напасть на границы, поспешил донести о том своему государю. Государь сказал: "Мы не имеем вражды с ними; с чего ты взял это?" Майчжу сказал ему: "Си Ся представили ему царевну, беспрерывно куют стрелы и делают щиты. При окопах велят мужчинам возить телеги, а лошадей берегут. Что же имеют в виду, как не нападение на нас?" Нючженьский государь, почитая Нахата-майчжу затейщиком пограничных несогласий, приказал посадить его в заточение. Монголы, учинив нападение на Юнь-чжун и Цзю-юань, во весь год продолжали войну. После этого, разорив Да-шуй-ло, пошли далее. Нючженьский государь сам, усмотрев опасность, освободил Майчжу и отправил северо-западного главнокомандующего Нюху-ру к монголам с мирными предложениями. Монгольский государь не согласился. Тогда нючженьский государь, для отражения монголов, назначил трех полководцев: Тунги-цяньгяну, Ваньяня-хошо и главноуправляющего в Западной столице Хэшери-хушаху.
  
   Замечание. Сколько разума и мужества имел Агуда, основатель царства Гинь, и сколь, напротив, несмышлен и слаб был потомок его, государь Юнь-цзи? Так угодно небу. Нючже-ни просят у монголов мира и монголы не соглашаются? Так некогда дом Сун просил мира у нючженей, и они не соглашались. Кто скажет теперь, что небо не вершит возмездия?
  
   В восьмой месяц монголы осадили Западную столицу царства Гинь. Главноуправляющий в ней Хэшери-хушаху, оставив города, ушел. Северо-западные области царства Гинь все покорились монголам.
  
   Нючженьские генералы Тунги-цяньгяну и Ваньян-хошо пришли в Ву-ша-пху; но еще не успели закончить военных распоряжений, как монгольские войска неожиданно подошли и штурмом взяли Ву-ша-пху и Ву-ю-ин. Монгольский государь, пользуясь победой, разорил Бай-дын-чен и потом осадил Западную столицу. По прошествии семи дней Ху-шаху пришел в страх; оставив город, пробился со своим гарнизоном сквозь толпы осаждающих и ушел. Монгольский государь погнался за ним с тремя тысячами отборной конницы. Войско нючженьское было совершенно разбито. Он преследовал его до Цуй-бин-кхэу и после этого взял Западную столицу, Сюань-дэ и Фу-чжоу. Кроме этого, отправленные монгольским государем сыновья: Джучи, Джагатай и Угэдэй, разделившись в три стороны, завоевали округи: Юнь-нэй, Дун-шен-чжоу, Ву-чжоу, Шо-чжоу, Фын-чжоу, Цзинь-чжоу {В Монголии за Ордосом.}, а потом Дэ-син, Хун-чжоу, Чан-пьхин, Хуай-лай, Цзинь-шань, Фын-жунь, Ми-юнь, Фу-нин, Цзи-нин, на восток до Пьхин-чжоу и Луань-чжоу, на юг до Цин-чжоу {Город Цинн-сян с Тьхян-цзин-фу.} и Цан-чжоу, от Линь-хуан за Ляо-хэ, на юго-запад до Синь-чжоу и Дай-чжоу, все округи покорились монголам. Объяснение. Хушаху, будучи поставлен главнокомандующим в столице, имел под начальством сильное войско. Во время нашествия монголов были те минуты, в которые можно бы с честью пожертвовать собою для отечества и через то не постыдить доверия государя своего, но он не смог отличиться в этих обстоятельствах, а, подражая поступкам обыкновенных людей, искал спасения в бегстве. Какой стыд! По этой причине все области на северо-западе сдались монголам. Вина, подлинно достойная жесточайшей казни! С намерением написано, оставив город, ушел, -- дабы через это ясно выказать его вину в неведении важности препоручения. Этот случай решил погибель дома Гинь.
  
   В високосный девятый месяц войска царства Гинь, отражая монголов, совершенно разбиты на берегах Хой-лэ. После этого монголы вступили в Цзюй-юн-гуань, произвели великие грабежи и ушли.
  
   Монгольский государь, взяв Фу-чжоу, дал отдых войскам и выкармливал лошадей, в намерении предпринять поход на юг. Государь нючженьский снова предписал генералам Ваньяню-гюгяню и Ваньяню-вань-ну для предосторожности расположиться со многочисленным войском при Е-ху-лин, а Ваньяню-хошо следовать за ними с главною армией. Некоторые представляли Гюгяню, что монголы, недавно разорив Фу-чжоу, всю добычу разделили между собою, а лошадей распустили по лугам, надлежит, пользуясь распло-хом, нечаянно ударить на них. Гюгянь сказал на это: "Такое покушение опасно, напротив, самое надежное средство -- подаваться вместе с пехотой и конницей". Монгольский государь, узнав о том, пошел с войском в Хо-элль-цзуй. Гюгянь отправил генерала Минганя спросить монголов о причине войны. Мингань, напротив, передался монголам и объявил им о подлинности состояния нючженьской армии. Вследствие этого, монгольский государь вступил с Гюгянем в сражение. Войско нючженьское было совершенно расстроено; конница мяла и топтала пеших; и великое множество побито в сражении. Монголы, пользуясь первым жаром, устремились вперед. Ваньянь-хошо, страшась их напора, не смел противостоять им и с войском своим отступил на юг, монгольские войска поражали его тыл. При Хой-хэ-пху нючженьские войска еще разбиты были так, что Ваньянь-хошо один только спасся бегством в Сюань-дэ. Монгольские войска, пользуясь победами, приблизились к сему городу и на пути взяли Гинь-ань-сянь. Объездные отряды подошли к Цзюй-юн-гуань. Комендант Ваньянь-фу-чжоу, бросив сию крепость, бежал, и монгольские войска заняли оную. В нючженьской Средней столице приняты строгие меры предосторожности, и запрещено мужчинам выходить из города. Монгольские конные отряды подъезжали к самым стенам столицы. Нючженьский государь хотел удалиться на юг в Вянь, но гвардия поклялась отчаянно сражаться, и действительно, монгольские войска несколько раз отражены были с уроном. Но монголы нечаянно напали на нючженьское конское правление и угнали казенные табуны. И посему нючженьский государь остановился и приказал Чжугэ-гао-ци, правителю округа Цзинь-чжоу, расположиться с войсками за воротами Тхун-сюнь-мынь. Ваньянь-хошо был наказан понижением чина. Офицеры и солдаты сочли это наказание легким и от этого наипаче начали выходить из подчиненности.
  
   Объяснение. По исторической формуле весны и осени {Весна и осень по-китайски -- Чун-цю, как в названии летописи, сочиненной философом Конфуцием.} сказать "разбиты", не сказав "сражались", означает равенство неприятеля. Написано: "Войска царства Гинь, отражая монголов, совершенно разбиты на берегах Хой-хэ". Нючженьский государь отступил от истинных правил управления; и потому, в осуждение, принят такой выразительный оборот, будто бы войска его сами навлекли на себя поражение. По правилам военной науки надлежало избрать старого и опытного полководца. Но выставить четырехсоттысячную армию без единства в управлении и препоручить оную людям слабого духа -- не могло ли быть это путем к проигрышу? С 400 000 пехоты и конницы в один день и без причин быть совершенно разбиты! После этого можно ли было ожидать, чтобы царство Нючженьское не погибло? Произвели великие грабежи и ушли, за это Ган-му представляет монголов мятежниками. Нючженьский двор имел лучшие войска, но предводители не действовали по предписаниям. Армия разбита, и царству предстоит погибель. Достойно жалости! Впрочем, нючженьские варвары оскорбили Срединное царство, разбойнически похитив земли его. Духи и человеки купно негодовали. И что ныне бедствуют они от монголов, это небесный промысл предызбрал руку их к отмщению за оскорбления, нанесенные Китаю. Могло ли это произойти от слепого случая?
  
   1212
  
   Жинь-шень, седьмое лето. В первый месяц Елюй-люгэ, собрав войска в Лунь-ань, объявил себя главнокомандующим и прислал к Чингисхану нарочного с предложением своего желания вступить в подданство. Чингисхан взял города: Чан-чжоу, Хуань-чжоу и Фу-чжоу. Генералы Хэшери и Гюгянь пришли сюда на помощь с тремя тысячами войска. Чингисхан вступил в сражение с ними при местечке Цюан-элль-цзуй и совершенно разбил их. Осенью осадил Западную столицу. Нючженьский главнокомандующий Ошун пришел на помощь; но Чингисхан, заманив его к крепости Ми-гу-кхэу, вступил в сражение и истребил весь корпус его. После этого опять сделал приступ к Западной столице, но здесь был ранен стрелой, почему и снял осаду. В девятый месяц Чагань завоевал Фын-шен-чжоу. Зимою в 12-й месяц, в день Цзя-шень, Чжебэ осадил Восточную столицу и принужден был отступить без успеха, но, возвратившись ночью, снова напал неожиданно и таким образом взял город {У Абулгази военные действия сего и следующего года приняты за одно с действиями прошедшего года.}.
  
   ИЗ ГАН-МУ
  
   Жинь-шень, пятое лето. Царства Гинь правления Чун-нин первое лето. Весною в третий месяц монголы взяли царства Гинь город Сюань-дэ-фу.
  
   Монгольский государь по взятии Сюань-дэ-фу тотчас приказал осаждать Дэ-син-фу и взбираться на городские валы. Нючженьцы отразили нападение, и монгольские войска не имели успеха. Тулуй, четвертый сын монгольского государя, и с ним зять ханский Чики снова взошли на стены под своими щитами и начали стрелять из луков. Нючженьские войска отступили. После этого монголы овладели всеми городами и крепостями в пределах области Дэ-син; но, когда удалились, то нючженьцы опять заняли их.
   Гуй-ю, восьмое лето. Елюй-люгэ объявил себя королем в Ляо и правление назвал Юань-шхун. Осенью, в седьмой месяц, хан взял Сюань-дэ-фу, а потом осадил Дэ-син-фу.
   Царевич Тулуй и ханский зять Чики первые взошли на стену и взяли город, Чингисхан пошел к Хуай-лай, разбил нючженьских генералов Ваньяня-гин и Гао-ци и преследовал их до Гу-бэй-кхэу. Нючженьские войска укрепились в Цзюй-юн. Чингисхан предписал генералу Хэтэбци наблюдать за ними, а сам пошел в Чжо-лу. Хушаху, главнокомандующий в Западной нючженьской столице, оставил город. Чингисхан пошел на Цзы-цзин-гуань, разбил войска нюч-женьские при горе Ву-хой-лин и взял города Чжо-чжоу и И-чжоу. Киданьский генерал Улань-бар сдал крепость Гу-бэй-кхэу. После этого Чжебэ, зашедши с южной стороны, взял крепость Цзюй-юн и соединился с Хэшебци. В восьмой месяц нючженьский Хушаху убил своего государя Юн-цзи и возвел на престол князя Сюнь {Сей государь по-маньчжурски назывался Удабу.}. Осенью, разделив армию на три части, приказал царевичам Джучи, Джагатаю и Угэдэю с западной армией следовать на юг, по направлению хребта Тхай-хан. Они взяли города: Бао-суй, Ань-су, Ань-дин, Син-чжоу, Вэй-хой, Хуай-чжоу и Мын-чжоу; разорили окрути: Цзэ-чжоу, Лу-чжоу, Ляо-чжоу, Цинь-чжоу, Пьхин-ян, Тхай-юань, Цзи-чжоу, Си-чжоу; приступом взяли города: Фынь-чжоу, Ши-чжоу, Лань-чжоу, Сунь-чжоу, Синь-чжоу, Дай-чжоу, Ву-чжоу и возвратились. Чингисханов младший брат Хасар, Ванцинь, Ноинь и Джучи с восточной армией пошли по морскому берегу на восток и завоевали Цзи-чжоу, Пхин-луань, Ляо-си и возвратились. Чингисхан и царевич Тулуй со средним корпусом завоевали Сюн-чжоу, Ба-чжоу, Мо-чжоу, Ань-чжоу, Хэ-цзянь, Цан-чжоу, Цзин-чжоу, Сян-чжоу, Шен-чжоу, Ци-чжоу, Ли-чжоу, И-чжоу, Энь-чжоу, Пху-чжоу, Кхай-чжоу, Хуа-чжоу, Бо-чжоу {Дун-чан-фу, в провинции Шань-дун.}, Цзи-чжоу, Тхай-ань, Цзи-нань, Бин-чжоу, Дай-чжоу {Ву-дин-фу, там же.}, И-ду, Чжи-чжоу, Вэй-чжоу, Дынь-чжоу, Лай-чжоу, И-чжоу {И-чжеу-фу, там же.}. По его же предписанию генерал Мухури вырубил город Ми-чжоу {Вырубить город означало предать острию меча всех жителей города, не разбирая ни возраста, ни пола, ни состояния.}. Нючженьские генералы Ши-тьхянь-ни и Субут покорились со своими войсками монголам, и Мухури именем Чингисхана определил их темниками. Чингисхан подошел к Средней столице. Все три армии по возвращении соединились и расположились при Да-кхэу. В сем году завоеваны и взяты были почти все города, лежащие по северную сторону Желтой реки, исключая десять: Средняя столица, Тхун-чжоу, Чжен-дин, Шунь-чжоу, Цин-чжоу, Да-лин, Дун-пьхин, Дэ-чжоу, Пьхи-чжоу и Хай-чжоу.
  
   ИЗ ГАН-МУ
  
   Гуй-ю, шестое лето. Царства Гинь с девятой луны правления Чжень-ю первое лето. Прежний подданный династии Ляо Елюй-люгэ овладел областями и провинциями в Ляо-дун и объявил себя правителем в Ляо.
  
   Киданец Елюй-люгэ служил у нючженей тысячником на северной границе. С самого начала монгольской войны нючжени подозревали потомков династии Ляо в измене. Елюй-люгэ начал опасаться и бежал в Лун-ань, где, собрав до ста тысяч войска, объявил себя главнокомандующим и отправил нарочного к монголам с предложением своего подданства. Отряженный нючженьским двором Ваньянь-хошо учинил нападение на него, но Елюй-люгэ одержал над ним полную победу. После этого объявил себя королем в Ляо и назвал свое правление Юань-тхун. Он овладел всеми областями и округами в Ляо-дун и утвердил свое пребывание в городе Сянь-пьхин.
  
   Объяснение. Словами "прежний подданный династии Ляо" Ган-му приписывает ему справедливость. Дом Ляо истреблен нючженями, с которыми по этой причине невозможно ему было жить под одним небом. Если бы, одушевляясь справедливостью, мог он обратно завоевать все прежние владения своего государя, то Ган-му также бы приписала ему справедливость. Люгэ был потомок дома Ляо. Обратно получив прежние земли, он объявил себя королем и некоторое время совершал жертвоприношения предкам своего дома, не может ли это служить примером, достойным подражания? И посему это отнесено к его чести. Ган-му более всего внушает отмщение.
  
   В восьмой месяц Хушаху умертвил Юн-цзи и возвел на престол князя Сюнь. Сам себя объявил визирем, председателем совета и главнокомандующим над всеми войсками.
  
   В третий месяц прошлого года нючженьский государь отрешил Хэшери-хушаху от должности и сослал в деревню; в нынешнем же году опять его призвал и препоручил ему корпус войск, расположенных по северную сторону Пекина {Ниже, для ясности, вместо Средней столицы я употреблял нынешнее название города -- Пекин.}. Туктань-и усиленно отговаривал, но государь не послушал его. Хушаху со своими сообщниками Ваньянь-чеу, Фуча-люгинь и Ухури-дола умыслил произвести возмущение. В это время монгольские войска находились в Цзюй-юн-гуань, между тем Хушаху ежедневно занимался охотой, нимало не помышляя о военных делах. Нючженьский государь послал к нему нарочного с выговором. Хушаху рассердился на то и, ложно разгласив, что пекинский правитель Туктань-нань-пьхин умышляет взбунтоваться, именем государева повеления повел войска в столицу тремя колоннами. Опасаясь же, чтобы войска, находящиеся в столице, не воспротивились ему, он отправил вперед одного конного, который, подъехав к восточным воротам Дун-хуа-мынь, во весь голос закричал, что татаньцы пришли к северному предместью и уже вступили в сражение. Вслед за тем прискакал другой конный и то же самое повторял. После этого послал своего сообщника Туктаня-гинь-шеу позвать к себе Туктаня-нань-пьхин, который, не зная об умысле, действительно поехал и на дороге самим Хушаху убит был. После этого Хушаху вступил во дворец, сменил всех дежурных, а места их занял своими сообщниками; себя объявил временным правителем и главнокомандующим над всеми войсками и, расположившись в провинциальном правлении, окружил себя войсками. На другой день принудил государя перейти из своего дворца в княжеский и потребовал от императрицы государственную печать. Но императрица, несмотря на угрозы, отказала в выдаче печати. Хушаху хотел похитить престол, но еще колебался в нерешимости, Тук-тань-и, вельможа, всеми уважаемый, предложил ему двух князей, достойных престола. Хушаху промолчал и препоручил одному евнуху умертвить государя. В это время Вань-янь-ган стоял со стотысячною армиею при горе Цзин-шань. Хушаху вызвал его обманом и убил; после этого потребовал пограничные войска в Пекин и предложил стоявшему в Чжан-дэ князю Ваньяню-сюн престол. В девятый месяц этот князь прибыл в Пекин и вступил на престол, а сына своего Шеу-чэкун объявил наследником.
  
   В одиннадцатый месяц монголы совершенно разбили царства Гинь генерала Чжугэ-гао-ци под городом Хуай-лай и осадили Среднюю столицу; Гао-ци по возвращении убил Хушаху. Нючженьский государь определил Гао-ци главнокомандующим.
  
   Когда монгольские войска приблизились к Хуай-лай, нючженьский генерал Чжугэ-гао-ци выступил против них и был наголову разбит. Пространство земли на сорок ли устлано было трупами. Монголы, пользуясь победою, простерлись до Гу-бэй-кхэу, но войска нючженьские защитили крепость Цзюй-юн и воспрепятствовали им проникнуть на юг. Итак, монгольский государь, оставив генерала Хэ-тэбци с дивизией наблюдать за помянутой крепостью, сам с большой армией пошел на Цзы-цзин-гуань, разбил нючженьское войско при Ву-хой-лин и приступом взял два города, Чжо-чжоу и И-чжоу. Отряженный им генерал Чжебэ подступил к крепости Цзюй-юн с южной стороны и, взяв оную, вышел в северные ворота и соединился с корпусом генерала Хэ-тэбци. После этого избрали они изо всех колен пять тысяч отборной конницы, которая, соединившись с войсками генералов Котая и Хотая, обложила Пекин. В это время большая монгольская армия пришла к речке Хой-хэ и хотела переходить через мост Гао-цяо. Хушаху, у которого болела нога, распоряжался сражением, сидя в колясочке. Монгольская армия была совершенно разбита. На другой день снова начали сражение. Хушаху по лричине усилившейся боли в ране не мог выехать. Он приказал генералу Гао-ци выступить против монголов с пятью тысячами. Гао-ци просрочил, за что Хушаху хотел казнить его, но нючженьский государь приказал простить, в уважение оказанных им услуг. Итак, Хушаху, усилив корпус генерала Гао-ци и приказывая ему вступить в сражение, присовокупил: "Ежели победишь, то будешь прощен, ежели не победишь, то отсеку тебе голову". Гао-ци вступил в сражение, которое продолжалось с вечера до рассвета. В это время поднялся с севера сильный ветер, который вздымал каменья с песком, так что не можно было открыть глаз. Войска нючженьские приведены были в большое замешательство. Гао-ци, предполагая, что генерал Хушаху не преминет казнить его, вторгся с своими солдатами в Пекин и окружил дом его. Хушаху, видя опасность, хотел убежать через заднюю стену, но, запутавшись в своем одеянии, упал и повредил себе руку. Здесь солдаты отрубили ему голову, с которою Гао-ци, явясь во дворец, просил судить себя {В Китае высшие чины, совершив погрешность или преступление по должности, предварительно просят государя предать их суду.}. Государь простил его, обнародовав преступления генерала Хушаху, лишил его (по смерти) чинов и достоинств, а генерала Гао-ци произвел главнокомандующим. Войскам также учинена награда соразмерно услугам.
  
   Объяснение. Убить убийцу не преступление. Хушаху был злодей, умертвивший своего государя. По законам надлежало усмирить его. Нючженьский двор не смог убить, а Гао-ци убил и справедливо поступил. Для чего же не написано "казнил", а "убил"? Есть причина. Хушаху, без сомнения, виноват, но Гао-ци убил его не с прямым намерением усмирить мятежника. Проиграв сражение, он страшился казни и убил его для личного спасения. И посему написано "убил", а не "казнил". Усмирение преступника не приписано ему.
  
   Ши-тьхянь-ни определен от монголов темником {У монголов темником назывался каждый генерал, управлявший 10-тысячным корпусом войск.} и поставлен в Ба-чжоу.
  
   В это время монгольский главнокомандующий Муху-ри, производя войну в пределах нючженьских, куда только ни обращался, (все) ниспровергал и разрушал. Ши-бин-чжи, житель города Юн-цин, собрав своих родственников на совет, сказал им: "Теперь царство клонится к погибели; наш дом заключает не более ста человек, можем ли сохранить себя?" И как скоро узнал, что покоряющиеся пользуются безопасностью, то с несколькими тысячами крестьян явился в лагерь в Чжо-чжоу и покорился. Мухури хотел определить его темником, но этот отказался, почему был определен в эту должность сын его Ши-тьхянь-ни и вместе с покорившимися поставлен в Ба-чжоу {В провинции Чжи-ли.}.
  
   В 12-й месяц монголы, разделившись на несколько корпусов, взяли областные и окружные города в Хэ-бэй и Хэ-дун.
  
   Монгольский государь, оставив Котая и Хотая с войском по северную сторону Пекина, разделил сорок шесть китайских дивизий, равно и татаньские войска, на три армии. Трех сыновей своих, Джучи, Джагатая и Угэдэя, послал с правой, т. е. с западной, армией следовать по направлению хребта Тхай-хан на юг. Они взяли города: Бао-чжоу, Чжун-шань, Син-чжоу, Мин-чжоу, Цы-чжоу, Сян-чжоу, Вэн-хой, Хуай-чжоу и Мынь-чжоу. Прошли до Желтой реки и произвели великое опустошение между городами Пьхин-ян и Тхай-юань. Генерал Бот с прочими шел подле моря на восток; взял Луань-чжоу, Цзи-чжоу и произвел великие грабежи в Ляо-си. Монгольский государь с сыном Тулуем пошел средней дорогой; взял города: Сюн-чжоу, Мо-чжоу, Цин-чжоу, Цан-чжоу, Цзин-чжоу, Сянь-чжоу, Хе-цзянь, Бин-чжоу, Дай-чжоу {Ву-дин-фу.}, Цзи-нань; потом от Да-кхэу снова повернул с армией к Пекину. В это время нючженьские войска со всех дорог {При династии Юань провинции назывались дорогами, по-китайски -- лу.} отозваны были в Чжун-юань для охранения мест, лежащих позади гор, в провинции Шаньси; а крестьяне все взяты были в ополчение и поставлены на стенах городских для отражения неприятеля. Монголы всех оставшихся в домах согнали для взятия тех же городов. Так, с противных сторон отцы узнавали сыновей, старшие братья взывали к младшим. По этой-то причине никто не имел твердости защищаться, и города при первом прибытии войск сдавались. Таким образом, разорено было около девяноста областных городов. В провинциях Хэ-бай, Хэ-нэй и Шань-дун на нескольких тысячах ли пространства почти все жители были побиты. Золото и шелковые ткани, сыновья и дочери, волы и кони -- все, подобно циновке, свернуто и увезено. Дома и хижины преданы огню; городские стены превращены в развалины. Только Дай-мин, Чжен-дин, Цин-чжоу, Юнь-чжоу, Пьхи-чжоу, Хай-чжоу, Во-чжоу, Шунь-чжоу и Тхун-чжоу {В Шунь-тьхянь-фу.}, мужественно защищаемые войсками, спаслись от разорения.
  
   1214
  
   Цзя-сюй, девятое лето. Весною в третий месяц (Чингисхан) остановился с армией по северную сторону (от Пекина). Генералы просили его, чтобы торжество побед довершить взятием этой столицы. Но Чингисхан не согласился на это, а отправил посланника к государю нючженьскому со следующим предложением: "Теперь все твои города в Шань-дун и Хэ-бэй завоеваны мною. У тебя осталась одна только Средняя столица. Небо привело тебя в бессилие, и я подвергнул бы тебя большим опасностям, если бы не страшился небесного гнева. Теперь иду я с армией в обратный путь, хочешь ли угостить мои войска, дабы сим утишить гнев моих полководцев?" Нючжень-государь отправил посланника с предложением о мире и, усыновив дочь покойного государя, выдал ее в качестве царевны за Чингисхана; послал ему в подарок множество вещей, по 500 мальчиков и девиц и 3000 лошадей. Сверх этого отправил министра Ваньяня-фу-син проводить Чингисхана через крепость Цзюй-юн. В пятый месяц нючженьский государь перенес свой двор в Бянь, а наследника своего Шеу-чжун с министром Ваньянем-фу-син и помощником Муньянем-цзинь-чжун оставил управлять Средней столицей. В шестой месяц нючженьский генерал Чжода, убив своего начальствующего генерала, передался со всей дивизией Чингисхану, который тотчас предписал генералам Самхе, Шумуру, Минга-ню и Чжоде обложить Среднюю столицу, а сам поехал от жары к Юй-элль-ло. Осенью, в седьмой месяц, нючженьский наследник Шеу-чжун уехал в Бянь. Зимой, в десятый месяц, Мухури пошел в Ляо-дун против Лу-цзун и Цзинь-гуа в Гвао-чжоу и взял город Цзинь-чжоу. Чжан-цин, убив своего инспектора, объявил себя королем и отправил нарочного к Чингисхану, с предложением своего подданства.
  
   ИЗ ГАН-МУ
  
   Цзя-сюй, седьмое лето. Царства Гинь, правления Чен-ю второе лето. В третий месяц дом Гинь выдал за монгольского государя царевну, дочь покойного государя Юн-цзи. Летом, в четвертый месяц, заключил мир со монголами.
  
   Монгольский государь по возвращении из провинции Шань-дун расположился по северную сторону Пекина. Генералы предложили ему, чтобы, пользуясь победами, взять сию столицу. Монгольский государь не послушался их. Он отправил к нючженьскому государю посланника со следующим предложением: "Твои провинции и уезды в Шань-дун и Хэ-бэй все в моей власти; у тебя остался только Пекин. Небо уже привело тебя в бессилие, и если еще буду теснить тебя, то и сам должен я опасаться небесного гнева. Теперь иду я в обратный путь, хочешь ли угостить войска, чтоб укротить гнев моих, генералов?" Гао-ци, министр нючженьский, говорил своему государю, что татаньские солдаты и лошади изнурены, и предлагал дать решительное сражение. "Невозможно, -- возразил на это Ваньянь-чен-хой {Ваньянь-чен-хой у Абулгази назван Чжинг-Чжанг.}. -- Наши войска находятся в столице; но их семейства живут по разным провинциям, трудно полагаться на их твердость. Если проиграем сражение, то не преминут разбежаться; даже и по одержании победы, также помышляя о своих семействах, могут разойтись. Спокойствие и безопасность престола зависят от этого единого предприятия. Всего лучше отправить посланника для заключения мира, и когда войска их обратно уйдут, то придумать новые меры". Нючженьский государь одобрил последнее мнение. И отправил министра Чен-хой просить о мире. Монгольский государь пожелал иметь царевну. Нючженьский государь выдал меньшую дочь покойного государя Юн-цзи и с нею послал множество золота и дорогих материй, пятьсот мальчиков, пятьсот девиц и три тысячи лошадей. Монгольский государь пошел в обратный путь. По выступлении за Цзюй-юн-гуань собрал до нескольких сот тысяч молодых мужчин и женщин, взятых в провинциях Шань-дун, Фэ-нэй и Хэ-бэй, и всех предал смерти. Нючженьский государь, по заключении мира с монголами, обнародовал в своем царстве великое прощение.
  
   Замечание. Нючженьский двор отправил Чен-хой просить о мире; сверх этого, обещал выдать царевну и в приданое за нею золото, серебро и по 500 мальчиков и девиц. Ах, дом Нючженьский не переставал требовать от дома Сун золота и серебра {Южный Китай только в этом году отказался платить дань нюч-женям.} и вскоре засим сам обещает то же монголам! Справедливо говорится: иволга гонится за стрекозою, а самострел за нею. Страшны таинства небесных судеб!
  
   В пятый месяц царства Гинь государь Ваньянь-сюн перенес двор в Бянь. Гвардия взбунтовалась и предалась монголам. Осенью, в седьмой месяц, монголы снова обложили Среднюю столицу.
  
   Изнуренное состояние государства, слабость войск и истощение государственной казны не подавали никакой надежды к удержанию Пекина, почему нючженьский государь решился перенести двор в Бянь-цзин и ни от кого не принимал представлений против этого. В пятый месяц он препоручил министру, главнокомандующему Ваньянь-чен-хой, старшему помощнику министра Муянь-цзинь-чжун, вместе с наследником престола управлять в Средней столице, а сам со всем двором отправился в путь. Монгольский государь, услышав это, с гневом сказал: "По заключении мира тотчас переселяться, это значит, что он не доверяет мне и еще питает злобу. Он заключил мир в том намерении, чтобы, усыпив меня, снова помышлять о завоеваниях на юге?" Нючженьский государь по прибытии в Лян-сян приказал отобрать, у провожающей гвардии выданные ей прежде доспехи и лошадей и все возвратить во дворец. Гвардия от такой досады произвела возмущение, убила своего главноначальствующего Су-вынь и, избрав трех начальников, Чжо-ду, Бэй-шера и Чжалара, пошла обратно на север (к столице). Ваньянь-чен-хой, услышав о сем перевороте, занял с войсками переход при Лу-гэу, но Чжода разбил его и, как скоро усилился, то отправил нарочного к монголам, с предложением своего подданства.
   Монгольский государь послал Минганя для подкрепления Чжоды {Вместо Чжоды и Минганя у Абулгази выставлены генералы: Чаму-ка-баядур и Мескан-баядур. Баядур есть то же, что и монгольское слово "батур", собственно батур (богатырь), означающее в переводе: рыцарь.}, и сии генералы по соединении войск их облегли Пекин. Нючженьский государь, услышав о сем, потребовал наследника к себе. Принц Ваньянь-сурэ находил это несообразным. Министр Чжугэ-гао-ци сказал на это: "Где государь находится, там и наследник должен быть. Сверх этого ручаешься ли, что спасешь столицу?" -- "За спасение столицы совершенно ручаться не могу, -- отвечал Сурэ, -- но если наследник будет здесь находиться, то все будет производимо с большею деятельностью. Если пограничные места будут защищаемы, то и для столицы мало опасности. В прошедшие времена, когда Мин-ди, государь династии Тхан, уехал в Сы-чуань, наследник оставался в Лин-ву, и присутствие его могло привязывать подданных целой империи". Его не послушали, и как скоро наследник выехал из Пекина, то вся столица пришла в большое смятение {Это происшествие у Абулгази описано иначе.}.
  
   Монгольский генерал Мухури покорил области и провинции царства Гинь в Ляо-си.
  
   Мухури со своими войсками осадил Северную нюч-женьскую столицу. Главнокомандующий Ин-цин противостал ему при Хо-то с 200 000 войска, но, будучи разбит, обратно ушел и заперся в городе. Генералы Ваньянь-силинь и Гао-дэ-юй убили Ин-цин и объявили генерала Илдуху главноуправляющим. Мухури отрядил генерала Ши-тьянь-сян с войсками для осады города, и Илдуху сдался. Мухури, раздраженный промедлением в сдаче, хотел разорить город, но Сяо-эсэнь сказал: "Северная столица есть важнейшая крепость в Ляо-си. Если она покорилась и разорить ее, то после этого кто пожелает покоряться?" Мухури принял совет его и предложил, чтобы Илдуху на время оставили главноуправляющим в Северной столице, а генерала Уера временным главнокомандующим. После этого нючженьские города: Шунь-чжоу, Чен-чжоу, И-чжоу и Тхун-чжоу один за другим покорились монголам.
  
   Царства Гинь Чжан-цин, занявший Гинь-чжоу, объявил себя королем и покорился монголам.
  
   В это же время Ши-тьянь-ин в Син-чжун-фу также покорился монголам.
  
   1215
  
   И-хай, десятое лето. Весною в первый месяц Фуча-цил покорился с городом Тхун-чжоу {В Шунь-тьхянь-фу.} и сделан начальствующим генералом. Во второй месяц Мухури осадил Северную столицу. Нючженьский главнокомандующий Ухури-ил-духу покорился с городом и оставлен главноуправляющим, а генерал Уер главнокомандующим. Ши-тьянь-ин, начальствующий в городе Син-чжун, также покорился и оставлен правителем этого города. В третий месяц нючженьский генерал-прокурор Ли-ин, шедший к Средней столице со вспомогательным войском, вступил в сражение под Ба-чжоу и был разбит. Летом в четвертый месяц взяли Цин-чжоу и Шунь-чжоу. Генералу Чжан-цин предписано с десятью полками Северной столицы следовать в южный поход, но он умыслил отложиться и предан казни. Младший брат его Чжан-чжи овладел городом Цзинь-чжоу и, присвоив себе титул императора, назвал свое правление Син-лун. В пятый месяц, в день Гын-шен, главноуправляющий в Средней столице Ваньянь-фу-син умертвил себя ядом. Муянь-цзинь-чжун выехал из города, а Мингань занял их место в столице. В сем месяце (Чингисхан) уехал от жары в Хуань-чжоу {Ныне Хуртун-балгасу.}, откуда послал Хутука описать казенное имущество в Пекине. Осенью, в седьмой месяц Ду-сю, начальник укрепления Хун-ло-шань-чжай покорился и определен инспектором в Цзинь-чжоу. Чингисхан послал Ицири к нючженьскому государю с предложением, чтобы он сдал остальные города в Хэ-бэй и Шань-дун, чтобы сложил с себя титул императора и остался бы королем в Хэ-нань, чем и война должна прекратиться; но это предложение было отвергнуто. (Чингисхан) послал Ши-тышь-ин в южный поход младшим помощником главнокомандующего и дал ему печать золотого тигра. В восьмой месяц Ши-тьянь-ин взял Пьхин-чжоу, нючженьский генерал Цичжу покорился. Ши-цзин-дао, отряженный генералом Мухури, взял Гуан-нин-фу. Сею осенью завоевано городов и местечек сложным числом 862. Зимою, в десятый месяц, нючженьский генерал Фусэнь-онол, овладев страною Ляо-дун, объявил себя королем; царство назвал Да-чжень, а правление Тьхянь-тхай. В одиннадцатый месяц Елюй-люгэ приехал ко двору (Чингисханову), и сын его Елюй-ши-ша принят в придворную службу. Ши-тьянь-сян пошел для усмирения города Син-чжоу и взял в плен тамошнего инспектора Чжао-шеу-юй.
  
   ИЗ ГАН-МУ
  
   И-хай, восьмое лето. Царства Гинь правления Чжен-ю третье лето. Войско, посланное государем царства Гинь для избавления Средней столицы, встретившись с монголами под Ба-чжои, пришло в великое замешательство. Летом, в пятый месяц, главноуправляющий в этой столице младший министр Ваньянь-чен-хой сам предал себя смерти. После монголы вступили в Среднюю столицу.
  
   Средняя столица нючженьская уже давно находилась в осадном состоянии. Как Муянь-цзинь-чжун долго служил на войне, то Ваньянь-чен-хой препоручил ему военную часть, а себе предоставил главный над всем надзор и в представлении, квасцами писанном, донес двору о крайности своего положения. Нючженьский государь отправил для спасения столицы генерала Юн-си с корпусами областей Чжун-шань и Чжен-дин; генерала Ухури-цин-шеу с 18-тысячным корпусом из Да-мин, присоединив из юго-западных дорог 11 тысяч пехоты и конницы, а из Хэ-бэй 10-тысячный корпус. Генерал-прокурору Ли-ин предписал везти съестные припасы из Да-мин, а сенатору Фу-чжури следовать за ним. Ли-ин по прибытии в Да-мин получил несколько десятков тысяч войска; но в распоряжении ими не соблюдал никакого порядка. В третий месяц, будучи пьяным, встретился с монгольским войском по северную сторону города Ба-чжоу и, будучи разбит, потерял весь транспорт со съестными припасами и, наконец, убит в сражении. Корпусы генералов Ухури и Юн-си, получив об этом известие, оба обратились в бегство. После такого происшествия сообщение со Среднею столицею пресеклось, и она не могла уже ожидать вспоможений с внешних сторон. Чен-хой, советуясь с Цзинь-чжун, хотел вместе с ним умереть за отечество, но Цзинь-чжун не соглашался с ним. Чен-хой в досаде тотчас возвратился в свой дом. Впрочем, войска воспротивились ему, и все приняли сторону генерала Цзинь-чжун. Для Чен-хой ничего более не оставалось, как умереть. И так он, простившись в храме с предками, призвал секретаря Чжао-сы-вынь и сказал ему: "Когда состояние дел дошло до такой степени, то осталось только из усердия к отечеству умереть". В пятый месяц, в некоторый день, Чен-хой написал завещание государю и препоручил президенту сената Ши-ань-ши переписать. В сем завещании он рассуждал только о великих мерах в пользу отечества и о злонамеренных видах сенатора Гао-ци; сверх этого извинялся, что не мог сохранить столицы. Он был спокоен, как в обыкновенное время. Собрав все свое имущество, он позвал домашних людей и наделил каждого из них по заслугам. Весь дом рыдал. Чен-хой, с величественным видом разговаривая с Ши-ань-ши, сказал: "Все, что преподали мне учителя в пяти священных книгах, я тщательно соблюдал и по мере сил исполнял не для одной пустой учености". Как скоро он опьянел, то, взяв кисть, простился с Ши-ань-ши и на самом конце написал две буквы превратно (низом вверх), бросил кисть и сказал: "От вас я впал в погрешности и мог ли не расстроиться в наилучших намерениях?" Потом сказал Ши-ань-ши: "Прощай!" Ши-ань-ши лишь вышел из ворот, как услышал вопль и опять возвратился. На вопрос его сказали, что Чен-хой, приняв яд, уже умер. Домашние люди в замешательстве похоронили его в зале. В вечеру этого дня царицы, остававшиеся в Средней столице, услышали, что Цзинь-чжун намерен уехать на юг; почему, увязав платье, собрались у дворцовых ворот Тхун-сюань-мынь. Цзинь-чжун, в намерении обмануть их, сказал, что ему должно прежде выехать и открыть для них дорогу. Царицы поверили ему. И так Цзинь-чжун с любимой наложницей и приближенными своими выехал из города и более об этом не думал. После этого монгольские войска вступили в Среднюю столицу. Чиновников и жителей погибло при сем случае великое множество. Своевольствующие солдаты зажгли дворец, и пожар продолжался более месяца. В это время монгольский государь находился в Хуань-чжоу {Хуртун-балгасу.}. Получив известие о взятии Пекина, он отправил нарочного, чтобы объявить благодарность Минганю с прочими и отвезти сокровища государственного казначейства на север. Таким образом погибли таблицы предков царствующего рода нючженей вместе с оставшимися в Пекине царицами. Цзинь-чжун по прибытии в Чжун-шань сказал своим приближенным: "Если бы ехали вместе с царицами, то можно ли было нам достигнуть этого места?" Ши-ань-ши прибыл в Бянь с завещательным докладом министра Чен-хой, который по смерти пожалован княжеским достоинством и назван Чжун-су. Цзинь-чжун также приехал в Бянь. Государь освободил его от суда и произвел в сенаторы, но в скором времени за умысел против престола изменник был предан казни.
  
   Зимой, в десятый месяц, монголы, осадив Тхун-гу-ань, крепость царства Гинь, не могли взять; почему через Сун-шань пошли на Бянь; но, будучи отражены жителями царства Гинь, обратно уйти.
  
   Монгольский государь, имея пребывание при озере Юй-элль-ло, предписал Самха-батуру идти с десятью тысячами конницы из Си Ся на Цзин-чжао и осадить Тхун-гуань. Самха-батур не мог взять этой крепости, почему узкой дорогой через Сун-шань пошел на Жуй-чжоу. Если встречал горные ущелья, то из связанных железных копий делал мосты для перехода. Преодолев столько трудностей, пошел на Бянь-цзин. Нючженьский государь наискорейше вызвал пестрошапочный корпус из провинции Шань-дун. Уже монгольское войско подходило к Син-хуа-ин, в 20 ли от Бянь-цзин, как пестрошапочный корпус отразил его. На обратном пути оно пришло к Шень-чжоу {В Хэ-нань.}. В это время Желтая река покрылась льдом, почему монголы и перешли на северный берег. Нючжени решились защищать одни крепости. Монгольские войска, куда ни обращались, все покоряли. Нючженьский государь отправил посланника просить о мире. Монгольский государь, соглашаясь, сказал генералу Самхе: "Если серны и олени внутри облавной площади уже нами пойманы, а остался один заяц, для чего бы не пустить его?" Самха, стыдясь, что он еще ничем не отличился, не соглашался на заключение мира и отправил нарочного сказать государю нючженьскому, чтобы он, если желает договариваться о мире, сложил с себя достоинство императора и назвался вассалом, в замену же того признан будет королем.
   Таким образом, не могли приступить к мирным переговорам.
  
   В 12-й месяц монгольский Мухури убил генерала Чжан-цин. Чжан-чжи, младший брат последнего, снова овладел городом Цзинь-чжоу и объявил себя королем.
  
   Монгольский государь приказал генералу Чжан-цин с десятью полками Северной столицы следовать за Дого-ланом на южную войну; но Чжан-цян замышлял противное. Мухури, приметив это, предписал генералу Сяо-ужи-ню надзирать над вверенным тому корпусом. По прибытии в Пьхин-чжоу Чжан-цин сказался больным и медлил с походом. Ужинь взял его под стражу и предал казни. Младший его брат Чжан-чжи, досадуя, что погубили старшего брата его, казнил правителя канцелярии, занял Цзинь-чжоу и, объявив себя королем, назвал свое правление Син-лун. Он подчинил своей власти: Пьхин-чжоу Луань-чжоу, Жуй-чжоу, Ли-чжоу, И-чжоу и Гуан-нин. Мухури пошел на него с передовым корпусом генерада Мунгу-бухи и с корпусом генерала Уера. Вышеупомянутые города опять покорились монголам.
  
   1216
  
   Одиннадцатое лето Бинь-цзы. Весной Чингисхан возвратился в походный дворец на берегу Лу-цзюй-хэ, Чжан-чжи взял город Син-чжун, но Мухури отнял. Осенью Сэр-цзи-от и Самха-батур отправились со своими войсками из Си Ся в Туань-чжун; в пути миновали Тхун-гуань, полонили нючженьского генерала Нимаха-Фулху, приступом взяли Жуй-чжоу и другие города, дошли до Бянь-цзин и возвратились. Зимой, в десятый месяц, Фусэнь-онол покорился, и сын его Тэргэ определен в придворную службу; но вскоре отложился и объявил себя королем Восточного Ся.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Бинь-цзи, девятое лето. Царства Гинь правления Чжен-ю четвертое лето. Летом, в четвертый месяц, Елюй-люгэ, правитель в Ляо, покорился монголам.
  
   Монгольский государь определил Елюй-люгэ главнокомандующим и предписал иметь пребывание в Гуан-нин-фу.
  
   Зимой, в 10-й месяц, монголы взяли нючженьскую крепость Тхун-гуань.
  
   Монгольские войска расположились между горою Сун-шань и городом Жуй-чжоу. Нючженьский прокурорский приказ представлял своему государю происшедшее так: "Неприятельские войска, миновав Тхун-гуань, Жао-гуань и Мянь-чжоу, далеко прошли вглубь и приближаются к западному предместью столицы. Им уже известно, что в столице находится многочисленное войско, почему, не делая приступа к городу, избегают сражения, но только конные отряды пресекают сообщение по дорогам, а другие войска их нападают на окрестные города. Это также неприметное окружение столицы. Если только иметь в виду одно защищение городов, то бедствия, постигшие Среднюю столицу, скоро увидим и в настоящее время. Сверх этого общественные и частные запасы здесь, в сравнении с запасами Средней столицы, и в сотую долю не сравнятся. Вот от чего леденеет сердце наше. Желательно, чтобы Вы приказали войскам области Шень-чжоу {В Хэ-нань-фу.} прикрыть Тхун-гуань и занять позицию в противоположности с генералом Алибасом; выбрать в столице несколько десятков храбрейших офицеров, и каждому дать лучших солдат, чтобы они, смотря по обстоятельствам, производили поиски, где сражались бы, а где охраняли {Мысль о партизанской войне.}; еще предписать, чтобы и в Хэ-бэй таким же образом поступили". Нючженьский государь отдал это представление сенату. Сенатор Чжугэ-гао-ци сказал на это, что члены прокурорского приказа несведущи в военном искусстве и что оборонительная система им неизвестна. Итак, представление остановлено. Когда монгольские войска день ото дня сближались около столицы, Гао-ци только о безопасности своей заботился и хотел, чтобы находилось в столице многочисленное войско. Таким образом, области и провинции, оставленные без всякой обороны, были разорены и разграблены. Нючженьский государь был обманываем, и положение царства его час от часу становилось опаснее.
  
   В 11-й месяц монгольский Мухури обложил Цзинь-чжоу и убил Чжан-чжи.
  
   Как генерал Чжан-чжи имел лучшие войска, и притом полагался на крепость местоположения, то Мухури предпринял хитростью взять его. Итак, отрядив Уера осадить горную крепостцу Лю-ши-пху, при сем сказал ему: "Обложи это местечко теснее, и мятежники не преминут отправить войска на помощь. Тогда я выступлю сверх их чаяния и отрежу им возвратный путь. Таким образом, в одно сражение можно захватить его". Еще предписал Мунгу-бухе занять позицию за 40 ли в Юн-дэ-сянь и примечать за движениями. Чжань-чжи, услышав, что Лю-ши-пху обложена, в самом деле пошел с войском для спасения этого места. Мунгу-буха отрядил часть конницы, чтоб пресечь ему обратный путь, и наискорейше послал известить Мухури, который в полночь с поспешностью повел войска и к рассвету пришел к реке Шэнь-шуй, встретился с Чжан-чжи. Мунгу-буха подоспел со своими войсками, и учинили нападение с лица и с тыла. Чжан-чжи, будучи совершенно разбит, бежал, и монголы обложили его в Цзинь-чжоу. Чжан-чжи в каждом сражении проигрывал, почему, затворив ворота, принял оборонительное положение. Через месяц генерал Гао-и, связав Чжан-чжи, вышел из города и сдался. Мухури казнил его (Чжан-чжи).
  
   Царства Гинь генерал Сюй-дин разбил монголов под Пьхин-ян.
  
   Сюй-дин, предполагая запереть монгольским войскам дорогу через Желтую реку, призвал войска из пяти округов, Цзян-чжоу, Сю-чжоу, Ши-чжоу, Цзи-чжоу и Мынь-чжоу, и поставил их в таком положении, чтобы могли напасть с лица и с тыла. Когда монголы переправились из Си-Гинь, что в Сань-минь, на север и приблизились к городу Пьхин-ян, то Сюй-дин вступил в сражение с ними. Монгольские войска были биты и ушли.
  
   1217
  
   Двенадцатое лето Дин-чеу. Летом мятежник Ци-хо-шан овладел городом Ву-пьхин, но генерал Ши-тьхянь-сян покорил его; вскоре за тем полонил нючженьского генерала Чжао и препроводил его к Чингисхану. Чагань разбил нючженьского генерала Гуалгя в Ба-чжоу в Чжи-ли. Дом Гинь предложил о мире, и Чагань возвратился. Осенью, в восьмой месяц, Мухури, будучи произведен визирем и пожалован королем, послан с монгольскими и китайскими войсками на юг, где он приступом взял Суй-чен и Ли-чжоу (Ли-сянь). Зимою, в десятый месяц, покорил Да-мин-фу, а потом утвердил на востоке города: И-ду, Чи-чжоу, Дын-чжоу, Лай-чжоу, Вэй-чжоу и Ми-чжоу. В том году колено Тумынь {Колено Тумынь у Абулгази названо Тумат.} отложилось; но генерал Буринь-дурбэ усмирил их.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Дин-чеу, девятое лето. Царства Гинь правления Син-дин первое лето. В 12-й месяц монголы постановили Мухури визирем и отправили его для завоевания земель по южную сторону гор {То есть по южную сторону хребта Тхай-хан.}.
  
   Как Мухури оказал великие услуги, то монгольский государь, пожаловав его визирем и королем и уполномочив своим именем решать дела, дал ему клятвенную грамоту и золотую печать. Отделив десять корпусов генерала Хунгири и также заграничные и китайские войска, все подчинил его начальству; учредил военные сенаты в Янь и Юнь {То есть в Шун-тьхян-фу и Да-тхун-фу.}, и при сем сказал ему: "Земли по северную сторону хребта Тхай-хан я сам завоевал; о землях же по южную сторону того хребта тебе должно позаботиться". И так Мухури на юг от Пекина осадил города Суй-чен и Ли-чжоу и оба взял. Вначале город Ли-чжоу упорно защищался и покорился уже по совершенном истощении сил; Мухури, рассердившись, хотел вырубить город. В это время Чжао-цзинь, житель этой округи, служивший при Мухури в должности сотника, явился к нему в слезах и говорил: "Мать моя со старшим братом находятся в городе. Я предлагаю собственную жизнь для искупления целого города". Этот просил столь жалостно и усердно, что Мухури, из уважения к его справедливости, склонился на просьбу, почему, поворотив на восток, ударил на Ци, утвердил за собою города: Лин-цзы, Дын-чжоу и Лай-чжоу; после этого возвратился.
  
   Монголы облегли в Ся город Син-чжои. Тангутский государь Цзунь-сян бежал в Си-лян.
  
   Замечание. Цзунь-сян царствовал над народом и владел престолом. Когда же монголы вторглись в его земли, то не мог решительно защищаться; препоручил это другим и убежал. Не знак ли это слабости? С этого времени царствующий дом Ли-ши наипаче ослабел и не мог уже ободриться. Прямо написавши "бежал", Ган-му крайне обвиняет его.
   В том же году возник бунт на южных пределах нюч-женьских, но вскоре укрощен. В сем же году нючжени объявили войну Южному Китаю и Тангуту, а в следующем году взяли у Южного Китая несколько городов.
  
   1218
  
   Тринадцатое лето Сюй-инь. Осенью, в восьмой месяц, войска, выступив из Цзы-цзин-кхэу, взяли в плен нючжень-ского генерала Чжан-жеу, которого хан оставил при прежней должности. Мухури из Западной столицы, вступив в Хэ-дун, взял Тхай-юань, Пьхин-ян, Син-чжоу, Дай-чжоу, Цзэ-чжоу, Лу-чжоу, Фынь-чжоу и Хо-чжоу (в Шэнь-си). Нючженьский генерал Вушань осадил Мань-чен, но Чжан-жеу отразил его. В том же году, воюя с Си Ся, обложили столицу королевскую; но тангутский государь Ли-цзунь-сян ушел в Си-лян. Киданьский Лухэ овладел некоторыми корейскими городами, но генерал Хао-цитчжала покорил его. После этого корейский король Дунь покорился и обязался ежегодно представлять дань, состоящую из местных произведений.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Сюй-дин, одиннадцатое лето. Царства Гинь правление Син-дин второе лето. В пятый месяц царства Гинь генерал Цзя-юй убил главноуправляющего в Средней столице Миао-дао-жунь {Нючженьский государь, по отъезде своем на юг, оставил Миао-дао-жунь главноуправляющим в столичном пекинском округе, а Цзя-юй был помощником его.}. Генерал Чжан-жеу предпринял оружием усмирить его. Достигши крепости Цзы-цзин-гуань, он встретился с монголами и вступил в сражение; но взят в плен, а потому и покорился монголам.
  
   Миао-дао-жунь был в ссоре с Цзя-юй. Однажды он выехал в сопровождении нескольких конных. Цзя-юй застрелил его, употребив для этого солдат, поставленных в засаде. Дао-жунь упал по левую сторону дороги. Сопровождавшие от ужаса разбежались. Некто Хо-бо-сян только сошел с лошади, поднял под руки генерала Дао-жунь; но этот уже ослабел в силах и не мог сесть на лошадь. Толпа вдруг выскочила из засады и бросилась к ним, но Бо-сян, потрясши копье, громко закричал и убил несколько человек, прочие злодеи убежали. Бо-сян взял печать золотого тигра, висевшую на поясе у Дао-жунь, и немедленно отправил оную при донесении ко двору. Войска генерала Дао-жунь совершенно остались без предводителя, и генерал Цзин-ань-минь принял начальство над ними. Цзя-юй начал беспокоиться и отправил к Чжан-жеу нарочного сказать, что Миао-дао-жунь лишен жизни за то, что не делал ему пособия войсками. Чжан-жеу рассердился и, закричав на посланного, сказал: "Цзя-юй убил такого человека, которому я служил. Если я съем тело его, то еще недовольно буду удовлетворен". Потом призвал офицеров генерала Дао-жунь и предложил им отмщение. Все сделали пред Чжан-жеу поклонение и объявили его своим начальником. В то самое время как Чжан-жеу, собрав войска, пошел в Чжун-шань, монгольские войска выступили из Цзы-цзин-гуань. Чжан-жеу, встретившись с ними, вступил в сражение при Лан-я-лин; но под ним лошадь споткнулась, и он взят был монгольскими солдатами в плен. По прибытии в лагерь представлен генералу Мин-гань, пред которым Чжан-жеу, стоя на ногах, не хотел преклонить колен. Окружающие начали принуждать его к тому; но Чжан-жеу, закричав на них, сказал: "Он предводитель, и я предводитель. Великий человек умирает, если должно умереть, но отнюдь для спасения жизни не унизится пред другими". Мингань удивился благородству его и освободил. Рассеявшиеся его солдаты мало-помалу собрались. Мингань, опасаясь, чтобы Чжан-жеу не сделал переворота, взял в заложники родителей его, находившихся в Пекине. Чжан-жеу, вздохнувши, сказал: "Я получал от двора великие милости; но, сверх чаяния, по неосторожности дошел до настоящего положения". Видя, что усердие к престолу и сыновнее почтение не могут быть совместны, на время решился унизиться для родителей; он покорился монголам и определен главнокомандующим в Хэ-бэй.
   Объяснение. Цзя-юй по долговременной вражде убил Миао-дао-жунь, а Чжан-жеу пошел войною на него. Здесь еще видна справедливость, посему и приписано ему усмирение; но что он покорился монголам, на это не можно спокойно смотреть. Чжан-жеу, проиграв сражение, взят в плен и мужественно отказался от покорности, но после того как взяли его родителей в заложники, необходимость принудила его покориться. Любовь к родителям надлежит предпочитать обязанности к отечеству.
  
   Замечание. Генерал Чжан-жеу благородно поступил, будучи в плену у неприятелей. Впоследствии, сделавшись подданным монголов, служил указателем к погибели своего отечества. Здесь он совершенно попрал справедливость.
  
   Осенью, в восьмой месяц, монгольский Мухури опять завоевал области и провинции царства Гинь в Хэ-дун. Царства Гинь главнокомандующий Ухури-дэ-шен с прочими погиб.
  
   Мухури, обложив Тхай-юань, окружил его в несколько рядов. Нючженьский главнокомандующий Ухури-дэ-шен упорно защищался, и когда обрушился северо-западный угол города, Дэ-шен заставил его телегами. Трикратно монголы всходили на стены, и трикратно отражены были. Стрелы и каменья падали как дождь. Но защищавшие парапет не могли устоять, и город взят. Дэ-шен, достигнув присутственного места, увидел тетку и жену свою и сказал им: "Я защищался здесь несколько лет, к несчастью, силы истощились". После этого он повесился. Советник Ли-гэ защищал Пьхин-ян. Войск стало мало, вспоможение пресечено, и город взят. Некоторые предлагали ему сесть на лошадь и пробиться сквозь неприятеля, но Ли-гэ, вздохнувши, сказал: "Я не мог защитить этого места, с каким видом явлюсь пред Сыном Неба? Вы можете ехать". После этого сам себя предал смерти {В Китае при взятии в плен или при взятии городов нет условной сдачи. Остается только покориться; покориться в этом случае значит вступить в подданство неприятельской державы и обратить оружие против отечества, по сей причине смерть в таком случае почитается соблюдением долга, а покорность изменой государю. Полководцы или родоначальники при неудачных обстоятельствах скорее избирают смерть, нежели покорность, будучи предварительно уверены, что история передает подвиги их отдаленному потомству, а признательное отечество запечатлит имя их в храме славных мужей и почтит прах их жертвоприношениями.}. Ваньянь-эньчу-хын охранял Фу-чжоу. Генерал Нахата-фулату охранял Лу-чжоу; при взятии городов их они оба пали на упорном сражении.
   Объяснение. Ухури-дэ-шен и прочие, будучи не что иное, как отродье иностранцев, умели защищать вверенные им от государя места, всеми силами отражая неприятеля, но когда уже невозможно было сопротивляться, то иные сами предали себя смерти, другие пали, упорно сражаясь; ни один не думал о спасении жизни, подобно бессмысленным животным. Ах! И левополые {Кочевые народы, смежные с Китаем, все носят левую полу наверху, отчего китайцы называют их левополыми, т. е. варварами. Но ныне и сами китайцы, употребляя маньчжурское одеяние, носят левую полу наверху.}, соблюдая справедливость, умели умирать за государя, а чиновники Срединного государства, изменив государю, служат неприятелю, достойны ли они имени человека? Посему Ган-му приписала им соблюдение долга и через то разительнейшим образом убеждает подданных служить государю с усердием.
  
   1219
  
   Четвертое-на-десять лето И-мао. Чжан-жеу разбил генерала Вушань и взял города: Ци-янь, Цюй-янь, Чжун-шань. Летом, в шестой месяц, в Западном краю убили посланников, и Чингисхан сам повел армию туда. Он взял Оторар и полонил его владетеля Хацзир-цзираньту. Осенью Мухури взял Кхэ-лань-чжоу, Цзи-чжоу и Си-чжоу {Цзи-чжоу и Си-чжоу в провинции Шаньси.}, осадил Цзян-чжоу и, взяв этот город приступом, вырубил жителей.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   И-мао, второе-на-десять лето. Царство Гинь правление Син-дин третье лето. Монгольский Чжан-жеу напал на царство Гинь, взял в плен Цзя-юй и убил. Царства Гинь генерал Вушань вступил в сражение с ним под городом Мань-чен и был совершенно разбит. Многие провинции и уезды в Хэ-бэй покорились.
  
   Чжан-жеу, с войсками посланный монголами на юг, покорил Сюн-чжоу, И-чжоу в Чжи-ли, Бао-ань. Он непременно хотел казнить Цзя-юй, но тот занимал местечко Кхун-шань-тхай, в котором Чжан-жеу хотя осадил его, но не мог взять. Это местечко не имело ни колодцев, ни ключей, а воду брали при подошве горы. Чжан-жеу пресек дорогу к воде, и Цзя-юй в крайности принужден был покориться. Чжан-жеу, связав его, вырезал сердце и принес в жертву тени генерала Миао-дао-жунь. После этого повел войска далее и расположился в городе Мань-чен. Вушань, собрав несколько десятков тысяч войска из окрестных городов, осадил Чжан-жеу. Тот выступил со всем корпусом, оставив только несколько сот человек. Старым, слабым, женщинам и девицам велел стоять на стенах, а сам с сильными солдатами пробился в тыл войскам генерала Вушань, повредил осадные орудия и в сопровождении нескольких конных, приударив лошадей, с копьями в руках и с ужасным криком устремился на ряды осаждающих. Войско генерала Вушань все смешалось. Чжан-жеу еще приказал выставить вдоль гор множество знамен; разглашать, что пришло вспоможение; волоча хворост, поднимать пыль и подступать с барабанным боем. Войска генерала Вушань совершенно рассеялись, и Чжан-жеу, преследуя тылы, несколько десятков ли устлал трупами. Пользуясь победой, он взял город Вань-чжоу. Следствием этого было то, что начальники городов Ци-янь и Цюй-янь покорились ему. После этого Чжан-жеу обложил Чжун-шань-фу. Отряженный генералом Вушань предводитель Гэ-тьхе-цян вступил с ним в сражение в Син-лэ. Одна стрела попала в челюсть генерала и вышибла два зуба, но он, выдернув стрелу, еще продолжал сражаться; и Гэ-тьхе-цян, будучи разбит, лишился нескольких тысяч человек убитыми в том сражении. Вушань еще отрядил генерала Лю-чен, но Чжан-жеу и этого разбил. Вследствие чего на юге ограбил нючженьские уездные города: Гу-чен, Шень-цзэ и Нин-цзинь. От Шень-чжоу и Цзи-чжоу (в Чжи-ли) на восток около тридцати городов при первом его появлении покорились; и страшное имя генерала Чжан-жеу повсюду пронеслось в Хэ-шо.
  
   Объяснение. Убить убийцу не есть преступление. Настоящее предприятие генерала Чжан-жеу не может почитаться противным справедливости, но почему не "казнил", а "убил" написано? Причины утверждают виновность: Цзя-юй хотя и виноват в самовольном убиении генерала Миао-дао-жунь, но он был подданный нючженьский. Чжан-жеу с того времени, как поддался монголам, уже отделился от государя и подданных царства Нючженьского, и хотя он убил Цзя-юй в отмщение за Миао-дао-жунь, но здесь только мятежник убил мятежника и, без сомнения, не заслуживает быть примером. Ган-му беспристрастно написала "убил" и через то, обвиняя Чжан-жеу в нарушении долга, не приписала ему справедливости в усмирении мятежника.
   Замечание. Чжан-жеу был полководцем царства Нючженьского и в отмщении за Миао-дао-жунь справедливо поступил. Что касается до его подданства монголам, он не имел этого в намерении, необходимость принудила учинить это для своих родителей. Но после подданства монголам надлежало ему изыскивать средства, как бы избавить родителей и возвратиться в отечество, а он, напротив этого, пошел против своего отечества с оружием. По этой причине Ган-му, говоря "монгольский Чжан-жеу", тем обвиняет его в измене отечеству. Выше написано "усмирить Цзя-юй"; здесь же написано не "усмирить", а "убить". Чжан-жеу восстал на царство Нючженьское, и посему не приписано ему усмирение мятежника. Впоследствии те, которые покусятся изменить или восстать на отечество, уже могут знать, чего должно опасаться в таком случае.
  
   Монгольский Темуджин воюет царства Западного края. Монголы напали на Гао-ли и покорили.
  
   Монгольские войска, преследуя изменников в поколении Кидань, проходили через пределы королевства Гао-ли. Кореец Хун-да-сюань покорился и, служа проводником, вместе с ними осадил свою столицу. Король Дунь покорился. С этого времени политические связи с Кореей не прерывались.
  
   1220
  
   Пятое-на-десять лето, Гынь-чен. Весной, в третий месяц, Чингисхан взял город Буха. Летом, в пятый месяц, взял Та-тикань и расположился лагерем при Ешил-ти-се. Осенью взял Отолор. Мухури при покорении земель пришел к Чжен-дин, и генерал Вушань покорился. Ши-тьхянь определен главнокомандующим в западной части провинций Хэ-бэй, а Вушань помощником его. В провинции Дун-пьхин генерал Янь-ши, описав до 300 000 семейств (ниже сказано: душ) в округах: Чжан-дэ, Да-мин, Цы-чжоу, Мин-чжоу, Энь-чжоу, Бо-чжоу, Хуа-чжоу {Бо-чжоу в Шань-дун, Хуа-чжоу в Хэ-нань.} и Сюнь-чжоу, поддался Чингисхану. Почему Мухури, именем Чингисхана, поставил его здесь правителем. Зимой покорился Ву-гуй, шочженьский инспектор в Син-чжоу. Мухури осадил Дун-пьхин, но не мог взять и оставил Янь-ши для наблюдения, а сам, сняв осаду, пошел в Мин-чжоу и, разделив войска на части, прошел прочие области в провинции Хэ-бэй. В сем году Дун-цзюн сделан младшим помощником главнокомандующего в корпусе Луи-ху-вэй.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Гинь-чен, третье-на-десятъ лето. Царства Гань правления Син-дин четвертое лето. Летом, в четвертый месяц, монголы взяли Мин-чжоу. Осенью, в седьмой месяц, двор Гинь послал нарочных в Монголию просить о мире.
  
   Нючженьский двор отправил Уксуня-чжун-дуань в Монголию просить о мире, с признанием монгольского государя за старшего брата. Монгольский государь не согласился.
  
   Царства Гинь генерал Вушань покорился с городом Чжен-дин монголам. Мухури определил Ши-тьхянь-ни в должность инспектора Западной дороги в Хэ-бэй, генерала Вушань помощником его.
  
   Мухури по прибытии в Мань-чен послал Мунгу-буху с тремя тысячами легкой конницы на Дао-ма-гуань. В это время Вушань отрядил генерала Гэ-тьхе-цян осаждать Тхай-чжоу. Гэ-тьхе-цян, встретившись с Мунгу-бухою и вступил с ним в сражение и был разбит. Вследствие Вушань покорился со своим городом. Ши-тьхянь-ни сказал генералу Мухури: "Ныне Чжун-юань уже несколько утверждена, но армия еще в проходимых его местах производит своевольства и грабительства. Это не есть цель самодержца, успокаивающего народ и наказывающего преступления. Сверх этого, государь, ты должен истреблять тиранов, и как можно подражать поступкам других корпусов?" Мухури одобрил это и немедленно предписал воспретить грабительство и отпустить пленных стариков и детей. Строгий порядок восстановил силу армии.
   Замечание. В отношении к сердцу человеческому и порядку небесному нет ни малейшего различия между иноземцами и китайцами. Если Срединное государство потеряет этот порядок, то погибнет; если иноземцы приобретут его, то возвысятся. Возвышение и погибель не породою племен определяются, но смотря по тому, где и в каком содержании небесный порядок. Ах! Монголы при самом начале дела показывают столь похвальные примеры. Возможно ли против воли не признать владычества их над собой?
  
   Монголы отправили посланника в царство Гинь.
  
   Монгольский государь отправил Даху с ответом ко двору нючженьскому, а Уксуню-чжун-дуань сказал: "Я прежде хотел, чтобы твой государь отдал мне земли по северную сторону Желтой реки, и на сем условии прекратить войну; но он не согласился. Ныне из уважения к твоему дальнему пути скажу: "Хэ-шо под моею державою. Уступите мне несколько городов от Гуань-си к западу, еще не сдавшихся. Пусть государь твой останется королем страны Хэ-нань. Не противьтесь более".
  
   В 11-й месяц монгольский Мухури вступил в Цзи-нань. Янь-ши с провинциями Вэй-чжоу {Вэй-сянь в Туан-пьхин-фу.} и Бо-чжоу {Дун-чан-фу в Шань-дун.} опять покорился монголам.
  
   Как скоро Мухури ввел порядок в войсках, то области и провинции с радостью покорялись. Вследствие этого Мухури с легкой конницей вошел в Цзи-нань. Ань-ши, описав в подведомственных ему трех областях и шести округах 500 000 душ, явился в лагерь и покорился. Мухури именем хана определил его правителем. Генерал Ли-синь, пользуясь отсутствием Янь-ши, убил все его семейство и покорился дому Сун; но Янь-ши, напав на Ли-синь, убил его самого и обратно взял Цин-яй-гу.
  
   Жители царства Гинь внезапно напали на монгольского Мухури в Цзи-нань и были наголову разбиты. Мухури пошел далее и обложил Дун-пьхин.
  
   В это время 200 000 нючженьских войск стояли при Хуан-лин-ган. Двадцать тысяч из них отряжено было учинить поиск против Мухури в Цзи-нань. Мухури дал сражение и разбил их. Потом подвинулся с войсками к Хуан-лин-ган. Нючженьские войска выстроились на южном берегу реки. Мухури приказал конным спешиться и сделать схватку коротким оружием. Нючженьские войска были совершенно разбиты, и великое множество потонуло в реке. После этого Мухури взял Чу-цю, пошел через Шань-чжоу на Дун-пьхин и обложил этот город.
  
   Монгольский Елюй-чуцай представил календарь Гынь-ву-юань-ли.
  
   Елюй-чуцай был внук князя Туюй из дома Ляо в восьмом колене, сын Елюй-ли, министра при дворе нючжень-ском. В третье лето правления Чжен-ю (1215) произведен в ответ Средней столицы членом экспедиции. Когда этот город был взят, то и он покорился монголам. Однажды монгольский государь, разведывая о потомках дома Ляо, позвал к себе Елюй-чуцая и сказал ему: "Дома Ляо и Гинь всегда были враждебны друг другу. Я буду мстителем за тебя". Елюй-чуцай в ответ сказал: "Еще при деде и родителе моем я служил, обратившись лицом к северу, будучи прежде подданным, могу ли питать двоедушие и враждовать против прежнего государя и отца?" Монгольский государь, тронутый его ответом, повелел определить его при себе на случай вопросов. Елюй-чуцай знал математику; особенно был глубок в метафизическом познании естества (в астрологии). Как календарь династии Гинь, называемый Да-мин-ли, уже не соответствовал настоящему течению времени, то Елюй-чуцай, следуя в то время за Чингисханом в западной войне, поднес ему новый календарь, называемый Гынь-ву-юань-ли. Монгольский государь пред каждым походом непременно заставлял Елюй-чуцая предварительно ворожить, удачно ли будет предприятие; также и сам поверял его ворожбу сжиганием бараньего легкого, и потом уже приступал к действию.
   Объяснение. Елюй-чуцай в восьмом колене был из царствующего дома Ляо. Потомки не могли отомстить и покорились дому Нючженьскому; не двоедушие ли показали они, забыв величайшего врага государю и отцу? Как скоро они покорились нючженям, то Елюй-чуцай уже стал подданным их, но снова, нарушив верность к дому Нючженьскому, покорился монголам. И так от предка до внуков все питали двоедушие, когда, забыв своего государя, служили его врагам. И как он, не чувствуя ни стыда в лице, ни смущения в совести, мог говорить монголам о своем недвоедушии? Так девица, лишившаяся невинности, при всей ее красоте и отличном образовании не заслуживает уважения.
  
   1221
  
   Шестнадцатое лето Синь-и. Весной Чингисхан осадил города Бухар и Саймар-кань; а царевич Джучи осадил города Аньцзиянь и Барчан, и все взяты. Летом, в четвертый месяц, хан расположился лагерем у Тьхе-мынь-гуань. Нючженьский государь прислал Уксуня-чжун-дуань, с грамотою, в которой просил о мире на условии остаться ему по-прежнему императором и считаться младшим братом, но Чингисхан, как и прежде, не согласился. Мунгу Нючженьский, начальствующий в городе Дун-пьхин, бросив этот город, удалился, и Янь-ши занял его. От двора,Сун прислан генерал Гэу-хун-юй для заключения мира. Летом, в шестой месяц, тамошний генерал Ши-гуй покорился со своим корпусом и сделан главнокомандующим в трех округах: Цзи-чжоу, Янь-чжоу и Дань-чжоу, все в Шань-дун. Осенью Чингисхан взял Баралк и другие города; царевичи Джучи, Джагатай и Угэдэй, воюя в разных местах, взяли Юрун-хаши и другие города. Зимою, в десятый месяц, царевич Тулуй взял города Мальцилик и Малциарас. Мухури пошел в Хэ-си и взял окружные города: Цзя-чжоу, Суй-дэ-чжоу, Бао-ань, Фу-чжоу,
   Фан-чжоу и Дань-чжоу {Все в провинции Шэньси.}; потом осадил Янь-ань, но не мог взять. В одиннадцатый месяц царства Сун правитель области Гиньтдун, Чжан-лин, покорился со всеми главными городами этой провинции и сделан главнокомандующим округов Цзин-чжоу, Винь-чжоу и Дай-чжоу {Бинь-чжоу и Дай-чжоу в провинции Шань-дун.}. В этом году Чингисхан сделал предложение области Дэ-шунь.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Син-и, четвертое-на-десять лето. Царства Гинь правления Син-дин пятое лето. В четвертый месяц царства Гинь генерал Ян-нин сразился с монголами и, будучи разбит, умер. В пятый месяц монголы взяли царства Гинь город Дун-пьхин и оставили генералов Янь-ши и Ши-гуй для охранения. Двор Гинь определил генерала Мунгу-гана правителем в Пьхи-чжоу, генерала Ван-тьхин-юй правителем канцелярии главнокомандующего при Хуан-лин-ган.
  
   Дун-пьхин долго находился в осаде. Подвоз съестных припасов снова отрезан был. Правитель Мунгу-ган и корпусный надзиратель Ван-тьхин-юй не могли далее оставаться в городе и с войсками своими пошли на юг в Цьхи-чжоу. Монгольский Сурэ-хушури ударил на них в дороге и оставил на месте 7000 человек убитыми. Вследствие чего Янь-ши вступил в город и поместил сенат в провинциальном правлении. Салитай по распоряжению короля Мухури разделил Дун-пьхин на две части и препоручил генералу Янь-ши округи Энь-чжоу и Бо-чжоу на севере, а Ши-гуй перенес правление в Цао-чжоу.
  
   Зимою, в десятый месяц, монгольский Мухури внезапно напал на Ся. Тангуты присоединились к нему со своим войском. Вследствие чего завоевали города царства Гинь: Цзя-чжоу и Суй-дэ-чжоу. В одиннадцатый месяц обложил Янь-ань-фу.
  
   Мухури, вплавь переправившись через Желтую реку при Дун-шен-чжоу, пошел с войсками на запад. Тангутский государь, услышав о том, пришел в страх и отправил генерала Дахая угостить Мухури в Ордосе; сверх этого предписал генералу Дагэ-ганьпу присоединиться к Мухури с 50 000 войска. В десятый месяц Мухури пошел с армией на восток и вступил в Цзя-чжоу. Нючженьский генерал Ван-гун-цзо уклонился. Мухури на время препоручил управление города генералу Ши-тьхянь-ин, а сам осадил Суй-дэ и разбил крепостцы Ма-чжай и Кхэ-жун-чжай. Тангутский государь приказал генералу Мипу со своими войсками присоединиться к Мухури. Мипу спросил у этого полководца о церемониях взаимного свидания. "По тому же образу, -- сказал Мухури, -- как твой государь видится с моим государем". -- "Не имею повеления, -- отвечал Мипу, -- от моего государя, не смею сделать поклонения". Почему и отошел со своими войсками. Но тогда как Мухури пошел осаждать Янь-ань, Мипу, держа лошадь, учинил поклонение пред ним. Нючженьский главнокомандующий Хада и генерал Нахата-майчжу выступили против монголов. Хада с 30 000 расположился на восточной стороне города. Монгольский генерал Мунгу-буха пошел вперед с 3000 конницы и условился, чтобы засадные войска поднялись в полночь. Итак, Мухури приказал солдатам с кляпцами во рту скрытно идти и засесть на восточной стороне города в двух логах. На другой день Мунгу-буха, усмотрев издали нючженьские войска, притворно бросил знамена и литавры и побежал. Нючженьские войска погнались за ним. Мухури выступил с засадой в тыл им, небо сотряслось от литавренного боя. Войска нючженьские совершенно разорялись. Мухури, преследуя их, убил около 7000 человек. Хада ушел в город Янь-ань и, укрепившись в нем, не выходил более. По крепости стен городских и по глубине внешнего рва Мухури вдруг не мог взять этого места, почему, оставив часть войск для обложения, сам с армией пошел на юг и осадил Фу-чжоу и Фан-чжоу (оба в Гонь-су).
  
   Чжан-лин, генерал царства Сун, отложился и покорился монголам. Мухури определил его главнокомандующим Восточной дороги в провинции Шань-дун. Ли-фу из Цзяо-си обратно бежал.
  
   Ли-цюань, как скоро получил начальство еще над патриотами в Лянь-шуй, сделался гораздо надменнее и самонравнее. Он уже пренебрегал двором, самовольно предпринял путь к горе Гинь-шань и там молился, обещаясь умереть за престол. Цяо-син-цзянь встретил его в Чжен-цзян-фу на судах и сделал великое пиршество. Ли-цюань по возвращении, разговаривая со своими сообщниками, сказал: "Цзян-нань есть прекрасная, несравненная страна. Надобно нам с вами по прибытии туда построить суда, чтобы воспользоваться выгодами судоходства. Цзяо-си должно быть важным проходом в Нин-хай и удобным для привоза всех товаров". Он, назначив это место главным для себя прибежищем, препоручил управлять им старшему своему брату Ли-фу. В это время взаимная торговля только что открылась. Северные жители преимущественно уважали южные товары. Цены возвышались в десять крат. Ли-цюань завлекал купцов на южную сторону гор и, отправляя их товары на судах, пополам делился. Из реки Хуай поворачивали в море и приходили в Цзяо-си. Ли-фу, перевозя далее сухим путем, собирал половинные пошлины и потом дозволял производить мену с прочими городами. Извозчиков всех поручил генералу Чжан-линь. Этот не мог сносить того. Он получал
   доходы от шести солеваренных заводов. Ли-фу, по благоволению брата своего к генералу Чжан-линь, захотел войти в половинную часть. Чжан-линь соглашался, чтобы Лифу брал соль сколько ему угодно, но не уделял ему солеварен. Ли-фу, рассердившись, сказал: "Так ты забыл милости? Дождавшись инспектора, я оружием получу твою голову". Чжан-линь пришел в страх. Сообщник его Ли-ма-элль советовал ему поддаться монголам. Вследствие этого Чжан-линь предложил, что он покоряется им с городами области Цзинь-дун. Мухури определил его главноначальствующим Восточной дороги провинции Шань-дун над округами: И-ду, Цан-чжоу, Цзин-чжоу, Бинь-чжоу и Дай-чжоу. Ли-фу в расстроенном положении возвратился в Чу-чжоу. Чжан-линь в письме к Цзя-шэ писал, что он не сам по себе отложился, но Ли-фу принудил его к тому.
  
   Объяснение. Чжан-линь возвратился из царства Нючженьского в отечество. Отступить от иностранцев и перейти к Китаю дело обыкновенное. Ныне, без всякой причины покорившись монголам, снова отступил от Китая и перешел к иностранцам. Перенести высокое дерево в мрачный лог, не таково ли есть непостоянство генерала Чжан-линь? Почему, чтобы выказать непростительную его вину, прямо написано "отложился". Впрочем, отложение генерала Чжан-линь произошло от притеснений генерала Ли-фу с братом. Чжан-линь, нарушив порядок, не достигнул цели и, завернув голову, как слепой сунулся, -- где же усердие к престолу? Бежать есть поступок обыкновенного человека. При достоинстве полководца унизился до подражания обыкновенным людям. Написав "обратно бежал", история порицает крайнее его неблагоразумие. Ли-фу с прочими, раздражив Чжан-линь, потом бежал, -- так ли должно служить государю? Потому-то Ган-му и называется Ган-му, и, исключая великих мужей, никто не может сочинять ее.
   Замечание. Искони не было, чтобы вельможи, состязавшиеся о личных выгодах, не привели своего государства в худое положение. И Цзя-шэ может ли оправдаться пред светом?
  
   1222
  
   Седьмое-на-десять лето, Жинь-ву. Весною царевич Ту-луй взял города Тушени и Чор и на обратном пути, проходя через владение Муруй, причинил великое опустошение. После этого переправился через реку Чучулу, взял Ила-лик и другие города и, соединившись с Чингисханом, приступом взял крепость Тарху. Мухури со своими войсками взял города: Цянь-чжоу, Цзин-чжоу, Бинь-чжоу, Юань-чжоу и осадил Фын-сян {Все в провинции Шэньси.}, но не мог взять. Летом Чингисхан от жары уехал в крепость Тарху. Чжаладин, владетель Западного края, бежал к Малик-хану и соединился с ним. Генерал Ху-тук вступил с ними в сражение, но не имел успеха. Чингисхан сам пошел против них и полонил Малик-хана, а Чжаладин спасся бегством. Отряженный для преследования генерал Бала не мог догнать его. Осенью нючженьский двор еще отправил Уксуня-чжун-дуань с предложением о мире. Он представлен Чингисхану во владении Хойхор. Чингисхан сказал ему: "Я прежде требовал, чтобы твой государь отдал мне земли по северную сторону Желтой реки, а сам остался бы королем в Хэ-нань, и на сем условии прекратили бы войну; но он тогда не соглашался. Ныне, когда Мухури уже покорил эти земли, и вы начали предлагать о мире". Чжун-дуань просил сжалиться над ним. Чингисхан сказал ему: "Из одного уважения к отдаленности пути объявляю, Хэ-шо уже завоевана мною, но в Гуань-си некоторые города еще не сдались нам; пусть государь твой, уступив их мне, останется королем в Хэ-нань; более не противьтесь". Чжун-дуань возвратился. Нючженьский князь Ху-тьянь-цзо сдался с Цин-лун-пху. Зимой, в десятый месяц, нючженьская область Хэ-чжун покорилась, и Ши-тьянь-ин сделан главнокомандующим в ней.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Жинь-ву, пятое-на-десять лето. Царства Гинь правления Юань-гуань первое лето. Осенью, в седьмой месяц, царства Гинь генерал Ху-тьянь-цзо покорился монголам.
  
   В это время Мухури обратил войска против Цин-лун-пху. Вследствие чего Ху-тьянь-цзо покорился.
  
   Зимою, в десятый месяц, монгольский Мухури взял царства Гинь город Хэ-чжун, и генералу Ши-тьянь-ин поручил на время управление странами Хэ-дун, Гуань и Шень.
  
   Мухури во всех проходимых им местах покорял окружные и уездные города. В это время нючженьский двор перенес правление области Цзи-чжоу {В Пьхин-ян-фу.} в крепостцу Ню-син-чжай. Мухури из Си-чжоу {В провинции Шаньси.} осадил ее. Окружной правитель Ян-чжен велел жене своей с семейством броситься с утеса, а потом и сам за ними последовал, и все умерли. Мухури вступил в крепостцу и оставил в ней гарнизон. Сверх того, предписал Мунгу-бухе ехать с отрядом конницы на Цинь-чжоу и Лун-чжоу, под предлогом вспоможения, а между тем обозреть положение гор и рек; сам с войсками взял Мынь-чжоу и крепостцы Гинь-ян и Хо-и и, призвав генерала Ши-тьянь-ин, сказал ему: "Область Хэ-чжун есть важная для провинции Хэ-дун; кроме тебя, нельзя определить другого начальника в ней". И так, препоручив ему в управление Пьхин-ян, Тхай-юань, Цзи-чжоу и Си-чжоу, Муху-ри пошел в Чан-ань, где оставил генерала Хунайтай-буху для охранения, а генерала Анги послал с войском отрезать Тхун-гуань.
  
   Царства Гинь генерал Ван-тьхин-юй взял Цао-чжоу и убил монгольского Ши-гуй. В одиннадцатый месяц монгольский Мухури взял в царстве Гинь город Тхун-чжоу {В провинции Шаньси.}. Генерал Ваньянь-эркэ умер.
  
   Объяснение. О смерти по долгу непременно пишется. Сим одобряется сохранение справедливости. Но умирать по долгу есть должное для каждого подданного, для чего же записано? Для поощрения к добру. Кто узнает цель писанного в Ган-му, тот токмо может безошибочно судить о похвале добру и осуждении пороку.
  
   В двенадцатый месяц монгольский Темуджин вступил в Западный край, вырубил жителей города Мели, уничтожил царство Магометанское (Хивинское), произвел великие грабительства в Индии и возвратился.
  
   Прежде этого монгольский государь отправил на запад своих сыновей, Джучи, Джагатая, Угэдэя и Тулуя, каждого с особым корпусом. Они взяли города Ханьтолар, Юрун-хаши и прочие, а сам взял города Телими и Балк; после этого приступом взял крепость Тарху и приблизился к Магометанскому царству, владетель коего, оставив столицу, бежал на морской остров и там в непродолжительном времени умер с голоду. После этого монгольский государь расположился в Индии у крепости "Железные ворота" (по-китайски Тех-мынь-гуань). Телохранители увидели одного зверя, который имел подобие оленя, конский хвост, зеленый цвет, один рог и мог говорить по-человечески. Этот зверь сказал телохранителям: "Вашему государю надлежит заблаговременно возвращаться". Монгольский государь изумился и спросил о том у Елюй-чуцая. Мудрец ответил: "Зверь этот называется годуань и разумеет языки всех народов; он знаменует беззаконное кровопролитие. Ныне уже четыре года, как большая армия воюет Запад. Посему Небо, гнушаясь убийствами, послало его для объявления тебе, государь! Пощади, в угождение Небу, жителей сих нескольких царств. Это будет бесконечное счастье для тебя" {Кажется, что это была выдумка Елюй-чуцаева, чтобы остановить неистовства Чингисхановы.}. Вследствие этого монгольский государь произвел великие грабежи в Индии и возвратился.
  
   Объяснение. Великий муж наибольшую внимательность должен иметь при различии китайцев от иностранцев. О монгольском Темуджине уже писано было, что он объявил себя императором. Но касательно его двора писано только "монголы"; касательно имени писано только "Те-муджин"; касательно же его кончины написано прозвание, написано имя, написано "умер". Во всех отношениях он выставлен иностранцем. В том-то состоит отличительное свойство летописи Ган-му, и, кроме великих мужей, никто не может сочинять ее. Слово "вступить" означает мятежничество и непокорность; слово "истребить" означает лютость и бесчеловечие; слово "уничтожить" означает вышнюю степень бесчеловечия; слово "ограбить" означает злодея. Все это относится к порицанию и отчуждению. Любители учености чем глубже вникнут в цель способов исторического писания, тем основательнее могут судить о Ган-му. В подобном же смысле ниже написано, что Мухури умер в Си-чжоу.
  
   1223
  
   Восемнадцатое лето Гуй-вэй. Весною, в третий месяц, визирь и король Мухури скончался. Летом Чингисхан уехал от жары к реке Пормань. Наследник Джучи, царевичи Джагатай, Угэдэй и Бала возвратились с войсками и присоединились к Чингисхану. После этого утверждены города Западного края и постановлены даругации {При династии Ляо, употреблявшей солонское или даурское наречие, такие чиновники назывались даруга. Последнее слово употребляется и у монголов.} для управления их. Зимою, в десятый месяц, нючженьский государь Сюнь скончался. Сын Шеу-сюй возведен на престол {Этот государь по-маньчжурски назывался Ниньясу или Нингясу.}. В сем году двор Сун вторично прислал к Чингисхану генерала Гэу-хун-юй.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Гуй-вэй, шестнадцатое лето. Царства Гинь правления Юань-гуан второе лето. Весною, в первый месяц царства Гинь, главнокомандующий Хэу-сяо-шу взял Хэ-чжун и убил монгольского Ши-тьянь-ин.
  
   Мухури, осаждая Фын-сян-фу, денно и нощно {В это время Китай еще держался тех правил военной тактики, что при осаде городов войска посменно дрались и днем, и ночью.}, с великими усилиями сражался около сорока дней и не мог взять этого города. Наконец он решился возвратиться через Хэ-чжун на север. Нючженьский главнокомандующий Сяо-шу, нечаянно напав на Хэ-чжун, взял город этот, убил генерала Ши-тьянь-ин, сжег судовой мост и отступил. Мухури препоручил начальство над войсками генерала Ши-тьянь-ин сыну его Ши-тьянь-кхэ. Нючженьский государь предписал было главнокомандующему Арудаю защищать Хэ-чжун, но тот, будучи робок, не мог защищаться оружием, а выжимал из народа тук с кровью, в намерении укрепиться земляными валами и рвами. Когда же был потерян Цзян-чжоу, то Ару-дай пришел в больший еще страх и поспешно представил двору, что Хэ-чжун остался одинок и невозможно сохранить это место. Указано ему самолично осмотреть город, и если в самом деле невозможно сохранить его, то оставить, в противном случае значило бы дать пособие неприятелю. Вследствие этого Арудай, оставив Хэ-чжун, зажег дома жителей и казенные здания, которые в два дня превратились в пепел. Вскоре за тем представили двору, что Хэ-чжун есть важная крепость, в которой заключается основание престола, и если неприятели овладеют этим городом, то невозможно полагать всей надежды на преграды великой реки. Нючженьский государь указал местному начальству возобновить город, но никак не могли привести начатого к концу. По этой-то причине город то был защищаем, то занимаем неприятелями.
  
   Объяснение. Хэ-чжун есть древнее нючженьское место. Хэу-сяо-шу обратно получил его. Для чего же написано "взял"? Предки Нючженьского дома притеснительными средствами похитили его у Срединного государства. По этой причине, хотя после потери город обратно взяли силою оружия, но с намерением написано "взял", и таким образом не приписывается им обладание китайских земель. В том-то заключается глубокий смысл летописи Ган-му в устранении иностранцев от Китая, и сравнивать ее с обыкновенными историями отнюдь не должно.
  
   В третий месяц монгольский Мухури умер в Си-чжоу.
  
   Мухури, возвращаясь с войском из Хэ-чжун-фу, прибыл в уезд Вынь-си, что в области Си-чжоу. Здесь болезнь его сделалась опасной, и Мухури, разговаривая с младшим своим братом Дайсунем, сказал: "Уже сорок лет как я занимаюсь войною, вспомоществуя государю в совершении великих подвигов, и никогда не скучал; теперь досадую только, что Бянь-цзин еще не взят; постарайся о сем". По окончании этих слов скончался на 54-м году от рождения. Муху-ри был храбр, мужествен, искусен в сражениях. Он, Боорчу, Цилагунь и Борохан служили своему государю верностью и мужеством и прозывались Дурбан-хулук, т.е. четыре рыцаря. Однажды монгольский государь проиграл сражение, и в это время пошел большой снег. Потеряв путь к стойбищу главной ставки, он прилег в травянистом займище. Му-хури и Боорчу прикрыли его войлоком и с вечера до рассвета ни на шаг не отходили от него. Боорчу, сопровождая его на войне, оказал весьма много услуг и был из приближеннейших к нему. Он, наконец, сделан младшим темником. Борохан самолично дрался во многих битвах и умер на поле сражения; он, наконец, был первым тысячником. Цилагунь в заслугах равняется с тремя вышеупомянутыми мужами. Потомки сих четырех мужей всегда начальствовали над дворцовой стражей под наименованием Дурбан-хулук; а если выходили к статским делам, то служили министрами.
  
   Летом, в пятый месяц, монголы в первый раз определили даругациев для управления городами.
  
   Монгольский государь, уклонившись от летней жары к Пормань {Река Пормань должна находиться в Западном Туркестане, составляющем владение Кохан.}, разослал войска для нападения на ближайшие колена и покорил их. По прибытии к крепости Кэ-вынь, соединился с прочими генералами; и как Западный край несколько утвердился, то для управления постановил в каждом городе даругациев. Даругаций есть управляющий чиновник.
  
   Царства Гинь государь Сюнь скончался. На престол возведен сын его Шеу-сюй. Монголы напали на Ся. Тангутский государь Цзунь-сянь сдал царство сыну своему Дэ-ван.
  
   Цзунь-сянь принял наименование августейшего, но в скором времени скончался.
  
   Монгольский Субут напал на Киньча и уничтожил его владение.
  
   Он произвел великие грабежи в западных пограничных народах и возвратился {Это происшествие относится к первому нашествию монголов на Россию, которое у нас полагается в 1224 г. Удивительно, что в настоящей истории династии Юань это происшествие пройдено молчанием. Киньча есть Кипчак. Надобно полагать, что татани пришли к восточным пределам России в 1223-м, а в России воевали в 1224 г.}.
   Объяснение. Монголы, проникши из Шамо, распространили притеснения за моря и через свои убийства и грабительства всюду оставили следы злодейств. Это есть великая измена неба и земли, подвигнувшая и духов и человеков к негодованию. Уничтожать царства других и пресекать род их -- наивеличайшее злодеяние! В тех местах, где только написано "уничтожил", не нужно уже прибавлять порицание, злодеяние само по себе видимо.
  
   1224
  
   Девятнадцатое лето, Цзя-шень. Летом царства Сун генерал Пхынь-и-бинь, главноначальствующий в Да-мин, учинил нападение на Хэ-бэй, но Ши-тьянь-ин, вступив в сражение с ним в Энь-чжоу, разбил его. В сем году Чингисхан дошел до восточной Индии, увидел зверя годуань и возвратился с армией.
  
   1225
  
   Двадцатое лето, И-ю. Весной, в первый месяц, Чингисхан возвратился в путевой дворец. Во второй месяц Ву-шань отложился с городом Чжен-дин и убил генералов Ши-тьянь-ин и Дун-цзюнь. Мятежник Ли-цюань также отложился с городом Чжун-шань. В третий месяц Ши-тьянь-кхэ обратил генерала Вушань в бегство и обратно взял Чжен-дин. Летом, в шестой месяц, Пхын-и-бинь принял сторону генерала Вушань, но Ши-тьянь-кхэ, выступив против него при местечке Цзань-хуань, взял в плен и предал казни.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   И-ю, царства Сун правления Бао-цин первое лето. Царства Гинь правления Чжен-да второе лето. В первый месяц монгольский Вушань убил Ши-тьянь-ин. Брат последнего Ши-тьянь-кхэ пошел для усмирения Вушань. Вушань бежал в Западные горы, а Ши-тьянь-кхэ опять вступил в Чжен-дин.
  
   Вушань, услышав, что Пхынь-и-бинь обратно завоевал области и уезды провинции Шань-дун, отложился от монголов и убил главнокомандующего Ши-тьянь-ин. В это время Ши-тьянь-кхэ, младший брат последнего, поехал провожать мать свою в Янь. Чиновник Ван-шеу-дао, догнав его на дороге, объявил о случившемся и присовокупил, что перемена эта произведена внезапно и корпусные офицеры еще живут в окрестностях. Если может возвратиться, то не нужно созывать их, сами явятся. Ши-тьянь-кхэ сказал на это: "Он непримиримый враг мне, пойду, хотя бы и смерть предлежала; тем паче, пока я жив еще". И так, оставив экипаж и одевшись в ратные доспехи, поехал обратно на юг. Расположившись в городе Мань-чен, он получил множество конницы и отправил корпусного надзирателя Ли-бо-ю к королю Боро с донесением, сверх того просил вспомогательных войск. Боро определил, чтобы Ши-тьянь-кхэ наследовал по старшем брате должность главнокомандующего Западной дороги в провинции Хэ-бэй, и послал для вспоможения ему генерала Санатая с 3000 отборной конницы. Ши-тьянь-кхэ, соединившись с ним, пошел для нападения. Ему противостал храбрый предводитель Гэ-тьхе-цян. Ши-тьянь-кхэ ударил на него и, воспользовавшись одержанной победой, пришел к городу Чжун-шань. По разорении этого города приступом взял Чжао-чжоу. Вушань, будучи побежден, бежал в Западные горы, и Ши-тьянь-кхэ обратно взял Чжен-дин.
   Объяснение. С врагами родителей не должно вместе жить под небом; со врагами братьев не должно жить в том же государстве. Вушань безвинно убил Ши-тьянь-ин, и не прискорбно ли это брату его Ши-тьянь-кхэ? Когда же этот пошел с оружием для отмщения, то Вушань, будучи разбит, бежал, почему в честь генералу Ши-тьянь-кхэ написано "для усмирения". Ган-му всего более одобряет отмщение.
  
   В шестой месяц Пхын-и-бинь обложил Дун-пьхин. Янь-ши предложил ему мир. Осенью, в седьмой месяц, Пхын-и-бинь устремил войска против города Чжен-дин. Янь-ши внезапно напал на него с монгольскими войсками. Пхын-и-бинь умер. Области и уезды в Цзин-дун все покорились монголам.
  
   Как скоро Пхын-и-бинь покорил Шань-дун и еще принял сдавшиеся войска генерала Ли-цюань, то армия его сделалась сильной. После этого он обложил Дун-пьхин. Янь-ши тайно условился с монгольским генералом Бэлхэ соединенными силами учинить нападение на Пхын-и-бинь, но монгольские войска долго не приходили, а в городе истощились съестные припасы; поэтому Янь-ши заключил с Пхын-и-бинь союзный договор. Пхын-и-бинь также имел ввиду, при помощи генерала Янь-ши, завоевать Хэ-шо, а потом и его погубить, потому уважал Янь-ши как старшего брата. В это время Янь-ши еще имел несколько тысяч войска. Пхын-и-бинь не взял их, но удержал при себе домашних генерала Янь-ши, взятых в плен при местечке Цин-яй. В седьмой месяц Пхын-и-бинь пошел к городу Чжен-дин; но у Западных гор усмотрел пред собою войска генерала Бэлхэ. Он отделил генералу Янь-ши своих солдат, чтобы по наружности помогать, а втайне примечать за ним. Янь-ши увидел, что дела идут не по его желанию, тотчас перешел к генералу Бэлхэ и соединился с его корпусом. После пошли на Пхын-и-бинь и вступили в сражение при местечке Нэй-хуан у горы Ву-ми-шань. Войска генерала Пхын-и-бинь пришли в замешательство, как в то же время генерал Ши-тьянь-кхэ с частью лучших войск захватил его с тыла. Сим образом взяли генерала Пхын-и-бинь в плен и убеждали его покориться. Пхын-и-бинь грозным голосом сказал: "Я подданый великого царства Сун, справедливость не дозволяет мне служить другим". После сих слов он умер {То есть принял мучительную смерть.}. После генерал Янь-ши опять овладел областями и уездами в Цзин-дун. Он имел под своим начальством весь древний удел Вэй, 3/10 частей удела Ци, и 9/10 удела Лу, всего пятьдесят четыре города. После отделены от него Да-мин и Чжен-дэ, а вместо них даны четыре округа: Дэ-чжоу, Янь-чжоу, Цзи-чжоу и Дань-чжоу {Все в провинции Шань-дун.}. В это время повсюду производилось опустошение; только в местах, управляемых Янь-ши, было спокойно, почему народ со всех сторон наперегонки устремился к нему.
  
   Зимой, в десятый месяц, монгольский Темуджин, воюя против Ся, взял Чан-чжоу, Су-чжоу и Си-лян-фу. В одиннадцатый месяц взял Лин-чжоу и расположился при реке Ян-чжоу-чуань.
  
   По причине, что королевство Си Ся приняло врага его Шилгаксань-хоня и государь не прислал сына в заложники.
  
   Монголами отправленные в Корею люди убиты в дороге разбойниками.
  
   С этого случая прекратилась связь между Кореей и монголами.
  
   Вушань снова напал на Чжен-дин. Монгольский Ши-тьянь-кхэ убежал в Гао-чен.
  
   После поражения генерала Пхынь-и-бинь положение генерала Вушань сделалось сложнее. Но он тайно велел шпионам подговорить отчаянных солдат, чтобы, скрывшись в городе Чжен-дин в монастырь Да-ли-сы, во время штурма сделали оборот в его пользу. Вушань в ночи, вырубив ворота, овладел городом. Ши-тьянь-кхэ бежал из города в Гао-чен.
  
   1226
  
   Двадцать первое лето, Бинь-сюй. Весною, в первый месяц, Чингисхан сам пошел с армиею на Си Ся, за то, что тамошний государь принял к себе врага его Шилгаксань-хоня и не прислал сына в заложники. Во второй месяц взял Хэ-шуй-чен и другие города. Летом уехал от жары к Хуньчу-оле и взял города Гань-чжоу и Су-чжоу. Осенью взял в Си-лян-фу уезды Чоло и Хола; после этого перешел Шату, пришел к Цзю-ду у Желтой реки, взял Яр и другие уездные города^ В девятый месяц Ли-цюань взял под стражу генерала Чжан-линь. Князь Дайсунь со своими войсками обложил Ли-цюань в И-ду. Зимой, в одиннадцатый месяц, в день Гынь-шень, Чингисхан осадил Лин-чжоу. Тангутский государь послал туда вельможу Вэй-мйна для вспоможения. В день Бин-ин Чингисхан, переправившись через Желтую реку, вступил в сражение с тангутским войском и разбил его. В день Дин-чеу (в 11-й после сражения) пять планет видимы были в соединении на юго-западе. Чингисхан с армией расположился при реке Янь-чжоу-чуань. В 12-м месяце Ли-цюань покорился. Чжан-жеу определен главнокомандующим в Бао-чжоу и других местах. В сем году царевич Угэдэй, соединившись с чаганевым корпусом, обложил южную столицу нючжень-скую и отправил генерала Тхан-цин требовать от Нючженьского дома годовую дань.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Бинь-сюй, второе лето. Царства Гинь правления Чжен-да третье лето. Весной, в первый месяц, монгольский Ши-тьянь-кхэ с войсками города Гао-чен вступил в Чжен-дин. Вушань опять бежал в Западные горы.
  
   Дун-цзюнь, комендант города Гао-чен, пришел на помощь генералу Ши-тьянь-кхэ с несколькими сотнями храбрейших солдат. Ши-тьянь-кхэ ночью пошел на Чжен-дин и вместе с Санатаем, напав на генерала Вушань, принудил его бежать в Западные горы. Санатай, рассердившись на непостоянство жителей города Чжен-дин, согнал их до десяти тысяч человек, чтобы казнить в страх прочим. Ши-тьянь-кхэ сказал ему: "Это все мои подчиненные. Когда у меня не достало сил, они, будучи оставлены мною, к несчастью были принуждены. Теперь за что же казнить их?" Таким образом все были прощены.
  
   В третий месяц монголы обложили генерала Ли-цюань в Цин-чжоу {В Шань-дун.}.
  
   Ли-цюань на севере грабил провинцию Шань-дун, на юге собирал налоги, сверх этого, угрожая южным двором, поселял опасение и в монголах. Монголы учинили нападение. Ли-цюань имел множество сражений и сшибок с ними, но всегда без успеха, почему, укрепившись в городе, принял оборонительное положение. Монголы обвели город земляным валом, а в ночи выпускали собак. Ли-цюань, видя, что подвоз хлеба и вспоможение людьми пресечено, советовался со старшим братом Ли-фу. Ли-фу сказал ему: "Обоим нам умереть нет ни малейшей пользы. От тебя зависит перевес между севером и югом. Я должен до смерти защищать одинокий город, а ты прямыми дорогами возвратись на юг и, набрав солдат, обратно приходи на помощь. Таким образом еще можно спастись". Ли-цюань сказал на это: "Против многочисленных войск сильного неприятеля нелегко удержаться. Может быть, я поутру выйду, а ввечеру город будет взят. Лучше ты возвратись". Посему Ли-цюань остался в Цин-чжоу, а Ли-фу возвратился в Чу-чжоу.
  
   1227
  
   Дин-хай, двадцать второе лето. Весной Чингисхан, оставив корпус для осады столицы царства Ся, сам с армией переправился через Желтую реку и осадил город Цзи-ши-чжоу. Во второй месяц разбил Линь-тхао-фу. В третий месяц разбил Тхао-хэ и Си-нин. Отряженный им генерал Уч-жегынь-ноинь приступом взял Синь-ду-фу. Летом, в четвертый месяц, Чингисхан остановился в Лун-дэ и приступом взял Дэ-шунь-чжоу и другие города. Айжинь, инспектор города Дэ-шунь, и магистр Ма-цзянь-лун умерли. В пятый месяц Тхан-цин отправлен посланником в царство Нючжень-ское. В високосный месяц Чингисхан уехал от жары к горам Лю-пхань-шань. В шестой месяц нючженьский двор прислал
   Ваньянь-хачжао и Отунь-агэ с предложением о мире. Чингисхан, обратясь к своим чиновникам, сказал: "После того как в прошлую зиму пять планет были в соединении, однажды я дал клятву больше не производить убийств и опустошений, но забывал издать милостивый манифест. Теперь надобно обнародовать о сем, дабы и путешественники знали о моем намерении. В том же месяце государь царства Ся покорился. Чингисхан остановился в уезде Цин-шуй при реке Си-цзян. Осенью, в седьмой месяц, в день Жинь-ву, он почувствовал себя нездоровым; в день Сы-чеу (в восьмой день после болезни) преставился при Салиголе в Харату-ском путевом дворце. Пред смертью, обратившись к стоявшим при нем, сказал: "Лучшие нючженьские войска находятся в Тхун-гуань, но к югу примыкают к горам, с северной стороны укрепились великою рекою; в этот позиции трудно разбить их. Нужно испросить позволение пройти через Сун. Эта держава, будучи в вечной вражде с нючже-нями, легко согласится на предложение наше; тогда идти с войсками на Тхан-чжоу и Дын-чжоу {В провинции Хэ-нань.}, и отселе прямо на Да-лян. В этой крайности нючженьский двор не преминет потребовать войска из Тхун-гуань. Но армия в несколько десятков тысяч человек, из отдаленности идущая на помощь, хотя бы и пришла, но, будучи изнурена походом, не в состоянии будет сражаться и легко будет разбита". После этих слов скончался; жил 66 лет; погребен в долине Ци-нянь-гу. В третье лето правления Чжи-юань (1266), зимой, в десятый месяц, по смерти наименован Шен-ву-хуань-ди. Во второе лето правления Чжи-да (1309), зимой, в 11-й месяц, в день Гын-чен, еще прибавлено к его наименованию: Фа-тьянь-ци-юн. В храме предков назван Тхай-цзу. Царствовал двадцать два года. Он обладал глубоким умом и великим рассудком. На войне был чрезвычайно быстр, по этой причине мог уничтожить сорок владении; а после покорил и Си Ся. Число блистательных его подвигов весьма велико. Жаль, что современные историки не все собрали или много опустили из записок. Царевич Тулуй принял регентство над царством.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Дин-хай, третье лето. Царства Гинь правления Чжен-да четвертое лето. Летом, в пятый месяц, Ли-цюань покорился монголам с городом Цин-чжоу.
  
   Ли-цюань целый год находился в осаде. Осажденные войска уже съели волов, лошадей и даже всех граждан. Дошла очередь есть солдат, Ли-цюань хотел покориться, но боялся, что войска будут противного мнения, почему, возжегши благовонные курительные свечи и обратившись лицом к югу, учинил поклонение и хотел зарезаться, а между тем уже научил своих сообщников спасти его, советуя испытать счастья в подданстве северу. Таким образом Ли-цюань покорился монголам.
  
   Монголы отправили посланника требовать от дома Гинь годичных даров. В шестой месяц двор Линь отправил посланника просить мира. Монгольский Тему джин уничтожил Ся и государя его увез с собою.
  
   Монгольский государь покорил все города в Си Ся. Жители укрывались в горы и вертепы, чтобы спастись от оружия, но спаслось не более одного или двух из ста. Поля покрылись человеческими костями. Монгольский государь уклонился от жары к горе Лю-пхань-шань. По прошествии месяца тангутский государь Ли-сянь, истощившись в силах, покорился и увезен в Монголию пленником. Таким образом, погибло царство. В это время предводители наперегонки захватывали детей обоего пола и имущество. Один только Елюй-чуцай взял несколько книг и два верблюда с ревенем. Когда в войсках появилась зараза, то только ревенем можно было пользовать, и Елюй-чуцай употреблением растения весьма многих избавил от смерти.
  
   Объяснение. Уничтожение чужих царств почитается в Чунь-цю великим злодейством, но тангутский государь сам дал убежище одному неприятелю монголов и не посылал сына в заложники; а посему-то говорится, царство прежде само себя уничтожает, а потом люди его уничтожают; не один уничтожающий виновен в том. Владетель царства, получив повеление {То есть, будучи предызбран небом царствовать, ибо под повелением разумеется воля неба в избрании.}, не должен оставлять его. Если при сохранении повеления еще из привязанности к жизни принимает поношение и не умирает у престола, то он не понимает повеления. Написав, увез с собою, сим обвиняет государя Сянь, что не мог умереть на престоле и увезен, почему, в наставление потомству, тангутский государь Сянь назван по имени.
   Замечание. От начала мира варвары никогда не были столько сильны, как ныне монголы. Уничтожают царства подобно как былинку исторгают! До толикой степени возвысилось могущество их. Для чего небо попустило таким образом?
  
   Осенью, в седьмой месяц, монголы от города Фын-сян напали на Цзин-чжао. Чжан-линь с прочими, возвратившись в Хуай-нань, для усмирения Ли-фу казнил его. Монголы определили Ли-цюань правителем провинций Шань-дун и Хуай-нань. Ли-цюань из Цин-чжоу опять вступил в Хуай-нань и убил генерала Чжан-линь.
  
   Ли-цюань по получении известия от генерала Ши-цин залился слезами и убедительно просил монгольского военачальника об увольнении его на юг, но не получил дозволения, почему, отрубив у себя палец и показывая ему, клялся, что по прибытии на юг не преминет взбунтоваться. Итак, монгольский военачальник именем хана вверил генералу Ли-цюань начальство над провинциями Шань-дун и Хуай-нань, с тем чтобы он, самовластно распоряжавшись провинцией Шань-дун, ежегодно представлял монголам подати. Вследствие этого Ли-цюань с монгольским Чжень-сю-ань-чай и несколькими толмачами возвратился в Чу-чжоу. Он носил монгольское одеяние и в письменных делах писал годы по цикловым буквам, не упоминая летонаименования. Го-ань-юн для спасения себя убил генералов Чжан-линь и Нодэ.
  
   В 12-й месяц монгольские войска вступили в горные заставы за страной Гуань. Чжен-сунь, правитель провинции Сы-чуань, бросив Сань-гуань, обратно бежал.
  
   По вступлении монгольских войск в Цзин-чжао страна Туань-чжун пришла в великий страх. Монголы уже разбили нагорные крепости за страною Гуань и дошли до Ву-чжоу и Цзе-чжоу. Чжен-сунь, оставя Мянь-чжоу, бежал, потому крепость Сань-гуань осталась без защиты. В это время нючженьское правительство совершенно оставило Хэ-бэй, Шань-дун, Гуань и Шень и все силы сосредоточило для защиты страны Хэ-нань и для прикрытия крепости Тхун-гу-ань. От городов Ло-ян, Сань-мынь и Си-цзин на восток до крепости Юань-цио-чжень в Пьхи-чжоу, почти на 2000 ли протяжения от востока к западу, поставлено было четыре главнокомандующих, под распоряжением которых считалось 200 000 отборных охранных войск. Политики (Южного Китая) предложили, чтобы для воспрепятствования вторжению монголов на юг принять возможные меры по границам. Император отдал вопрос на рассмотрение совета.
  
   Монгольский Темуджин умер у горы Лю-пхань-шань. Меньшой сын Тулуй принял регентство.
  
   Монгольский государь, по двадцатидвухлетнем царствовании, скончался на 66-м году от рождения. Пред кончиной, обратившись к предстоящим, сказал: "Лучшие нючженьские войска находятся в Тхун-гуань; на юге примыкают к горам, с северной стороны укрепились великой рекой; в этой позиции трудно разбить их. Нужно испросить проход через Сун. Эта держава, будучи в вечной вражде с нючженями, легко согласится на предложение наше; тогда идти с войсками на города Тхан-чжоу и Дын-чжоу и отселе прямо ударить на Да-лян. В этой крайности нючженьский двор непременно потребует войска из Тхун-гуань. Но армия из нескольких десятков тысяч человек, пройдя около тысячи ли для вспоможения, должна изнуриться; посему хотя бы и дошла, но не в силах будет сражаться и легко будет разбита". После этих слов скончался. В храме предков назван Тхай-цзун. Он оставил шесть сыновей, из которых старший был Джучи, человек горячий и искусный воин; его уже не было в живых. Второй, Джагатай, человек осторожный, бдительный; подчиненные боялись его. Третий Угэдэй, четвертый Тулуй. По смерти Темуджиня последний принял регентство.
  
   Объяснение. Если старейшина иностранный скончается, то пишется "умер". Темуджин хотя и объявил себя императором, но здесь также написано "умер". Так действительно он выставлен иностранцем и даже не может стать в один ряд с удельными князьями Срединного государства. Уже в четвертое лето правления Шао-дин (1231) Угэдэй повышен и назван государем. О кончине его написано "скончался", потому что монголы, похитив Северный Китай, при втором колене мало-помалу переняли китайские обыкновения; и потому уже нельзя поставлять их наравне с царствопритязателями. С толикою строгостью Ган-му уважает Китай и унижает иноземцев. Способ исторического писания одинаков против дома Гинь.
  
   Монгольский Ши-тьянь-кхэ напал на генерала Вушань у Западных гор; Вушань, будучи разбит, ушел в Цзи-сянь.
  
   Ши-тьянь-кхэ, находясь в Чжен-дин, поправил городские стены, учинил военные приготовления, чтобы обезопасить себя от нападения. Так как крепости Бао-гун-чжай и Бао-ду-чжай служили убежищем генералу Вушань, то невозможно было оставить их в покое. И он пошел с войсками и отбил укрепления. Вушань ушел в Цзи-сянь. Ши-тьянь-кхэ еще взял крепости Сянь-нэй, И-цзянь и Ма-ву.
  
   Монголы вступили в Си-хо-чжоу. Правитель областной Чень-инь умер.
  
   Монгольские войска приступили к городу Си-хо. Чень-инь с помощью жителей и войск денно и нощно отчаянно сражался. Но как вспомогательные войска не приходили, то город был взят. Чень-инь, обратившись к жене своей Ду-ши, сказал: "Поспеши сама решиться на что-либо". Души мужественно сказала ему: "Возможно ли в жизни пользоваться жалованьем, а не вместе умереть за престол?" Она немедленно отравила себя ядом. Два сына с невестками умерли подле матери. Чень-инь положил их в гроб и сжег, а потом пронзил себя мечом. С ним умерли двадцать восемь человек гостей.
  
   Объяснение. Чень-инь, охраняя Си-хо, всеми силами старался защищаться. А когда отрезано было вспоможение и город взят, то муж и жена один за другим погибли. Можно сказать, что они исполнили усердие в служении государю и в минуту опасности не искали спасения. С намерением написано "умер", чтобы тем приписать ему сохранение долга.
  
   1228
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Сюй-цзы, царства Сун правления Шао-дин первое лето. Царства Гинь правления Чжен-да пятое лето. Весной, в третий месяц, царства Гинь генерал Ваньянь-чен-хо-шан совершенно разбил монгольское войско в Да-чан-юань.
  
   Монгольские войска вступили в Да-чан-юань. Нючженьский генерал Ваньянь-хада послал генерала Ваньянь-чен-хо-шан с передовым корпусом. Тот, одевшись в латы и сев на лошадь, с четырьмястами конницы совершенно разбил восьмитысячный корпус монголов. Эта победа пробудила мужество в нючженьских войсках, ибо со времени нашествия монгольского, в продолжение двадцати лет, они в первый раз одержали победу. Этот подвиг поставлен выше всех и удостоен отличной награды. Корпус генерала состоял из хойхорцев, маней, тангутов, тоганцев и беглых китайцев, людей хищных, наглых, необузданных, но Чен-хо-шан нашел средство управлять ими и без труда приучил их к дисциплине. В проходимых ими городах они ни малейших наглостей не производили. В каждом сражении они первые всходили на стену, первые устремлялись на неприятельские ряды. Прочие корпусы имели великую опору в них.
  
   Объяснение. Уже 20 лет как нючжени борются с монголами, но всегда были побеждаемы; теперь в первый еще раз одержали победу в Да-чан-юань. Отселе можно видеть, что Нючженьский дом не имел твердых полководцев и храбрых войск, не умел ими пользоваться. Чен-хо-шан сражался за престол, почему для вящей похвалы ему написано "совершенно разбил".
  

Часть II

ТХАЙ-ЦЗУН УГЭДЭЙ

  
   Тхай-цзун Ин-вынь-хуан-ди по имени Угэдэй был третий сын Чингисханов. Мать его была вдовствующая императрица Гуан-сянь по фамилии Хунгири. В войну Чингисхана с царством Нючженьским и при покорении Западного края Угэдэй {В подлиннике вместо Угэдэй везде писано: император Тхай-цзу.} более всех оказал услуг. По кончине Чингисха-новой он приехал из Хобого к погребению.
  
   1229
  
   И-чеу, первое лето. По прибытии в урочище Гурбань-субак он имел свидание с младшим своим братом Тулуем. Осенью, в восьмой месяц, в день И-вэй {Чингисхан умер в сентябре 1227 г. Угэдэй вступил на ханство в сентябре же 1229 г. Тулуй регентствовал ровно два года.}, князья и чины съехались к Гилур-голу в урочище Цидал-ола. Угэдэй, по завещанию Чингисханову, вступил на императорский престол, в урочище в Куйтын-арал. Он первый тогда установил придворные церемониалы, по которым ханские родственники и вельможи учинили поклонение; при этом обнародованы были и главные государственные установления. Нючженьский двор прислал Агудая с приношениями к погребению Чингисхана. Угэдэй сказал ему: "Твой государь долго не покоряется и принудил покойного хана состариться на войне, чего я не могу забыть. К чему присылать приношения к погребению?" Он не принял приношений нючженьского двора и решился продолжать войну с ним. Установил, чтобы монголы ежегодно платили со ста лошадей одну кобылицу, с рогатого скота и овец со ста по одной голове. Завел хлебные магазины и учредил почту для развоза указов. На китайцев, обитаюших по северную сторону Желтой реки, наложил подать, считая по домам, что препоручил управлению Елюй-чуцая. В Западном краю положил подушный оброк с совершеннолетних мужчин. Маха-мукта-расми определен главным сборщиком податей. Государи Индустанский и Муруйский приехали ко двору. В Западном краю покорился владетель города Избара. В этом же году нючженьский двор вторично прислал посланника с дарами; но дары его не были приняты.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   И-чеу, второе лето. Царства Гинь правления Чжень-да шестое лето. Монгольского Тхай-цзун Кият Угэдэя первое лето. Осенью, в восьмой месяц, монгольский Угэдэй возведен на престол.
  
   Угэдэй приехал из Хобого к погребению. Елюй-чуцай, по завещанию Чингисхана, пригласил князей в собрание и предложил им о возведении на престол Угэдэя. В это время Тулуй, правитель царства, и прочие князья еще колебались в своем мнении. Елюй-чуцай, обратившись к правителю царства, сказал: "Это есть важное обстоятельство для престола, и если заблаговременно не утвердите, то опасно, чтобы не произошел какой-либо переворот".
   Итак, правитель и князья возвели Угэдэя на престол на востоке от Хорини, в урочище Куйтын-арал. В то время все учреждения сочинялись без дальнего внимания, и церемониалы были кратки, Елюй-чуцай первый сочинил церемониал для восшествия на престол, по которому ханские родственники, князья и полководцы учинили поклонение, стоя по своим рядам.
   Сверх того, как Чжун-юань недавно еще утверждена и не было издано постановления для этой страны, то местные правители своевластно располагали жизнью и смертью. За оскорбление мстили мечом и оковами, отчего иногда целые семейства подвергались несчастью. Елюй-чуцай представил о том хану, который предписал прекратить зло.
  
   Зимою, в десятый месяц, монголы обложили царства Гинь город Цин-ян. В 12-й месяц установили разложение податей.
  
   В Чжун-юань по домам {То есть по числу семейств.}, в Западном краю с души, в Монголии по числу рогатого скота, лошадей и овец.
  
   Монголы определили Ши-тьянь-кхэ и прочих темниками и поручили им по частям охранять Чжун-юань.
  
   Монгольский государь определил Ши-тьянь-кхэ, Лю-хэ-ма и Сяо-чжа-ла темниками {Каждый монгольский корпус состоял из 10 000 человек, почему управляющий корпусом назывался десятитысячником, по древним российским летописям -- темником, от слова "тьма", 10 000.} в китайских войсках. Пять дорог, как-то: Чжен-дин, Хэ-цзянь, Да-мин, Дун-пьхин и Цзи-нань поручил генералу Ши-тьянь-кхэ; Пхин-ян и Сюань-дэ генералу Лю-хэ-ма.
  
   1230
  
   Второе лето, Гын-ин. Весною, в первый месяц, хан указал, чтоб отселе впредь собирать по китайским дорогам пошлины: с вина положено один с десяти процентов действительных, а с прочих товаров один с тридцати. Этой весною хан с Тулуем занимался облавою при Ургынь-голе; после отправил войска обложить город Цзин-чжао. Нючженьский генерал привел вспомогательные войска, но был разбит, и вскоре город взят приступом. Летом хан уехал от жары на берега Тамира. Доголан вступил в сражение с войсками нючженьскими и претерпел совершенное поражение, почему предписано Субуту идти к нему на помощь. Осенью, в седьмой месяц, Угэдэй сам повел армию на юг. Младший брат его Тулуй и племянник (сын Тулуев) Мункэ следовали за ним со своими войсками. Они приступом взяли Тьхянь-чен-пху и другие крепостцы. После чего, переправившись через реку, осадили Фын-сян. Зимою, в одиннадцатый месяц, в первый раз определили сборщиков податей и пошлин в десяти дорогах (китайских). В том месяце войска осаждали крепости Тхун-гуань и Лань-гуань, но не могли взять. В двенадцатый месяц взяли укрепление Тьхянь-шен-чжай и городки Хань-чен и Пху-чен.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Гын-инь, третье лето. Царства Гинь правления Чжен-да седьмое лето. Весною, в первый месяц, монголы вступили в царство Гинь в местечке Да-чан-юань. Царства Гинь генерал Ира-буха разбил их, и обложение города Цин-ян снято. Монголы учредили в десяти дорогах судебные места для сбора податей.
  
   Вначале, когда монгольский Тхай-цзун воевал Западный край, не было ни одной мерки хлеба в магазинах, ни одного фута ткани в казначействах. Посему все вельможи представляли ему, что хотя и приобрели китайский народ, но никакой пользы от него не видно; что лучше убить до единого человека, а земли, которые могут покрыться лесом и травою, превратить в пастбища. Елюй-чуцай сказал на это: "При обширности Поднебесной, при богатстве четырех морей, неужели возможно остаться без выгод, если обращено будет надлежащее внимание на это? Поистине, если положить умеренную подать с земель в Чжун-юань, пошлину с купцов, обоброчить вино, уксус, соль, железо, горы и воды, то можно ежегодно получать по пятьсот тысяч ланов серебра, по восемьдесят тысяч кусков шелковых тканей и около четырехсот тысяч мешков хлеба. Как же можно сказать, что нет никакой пользы?" Тхай-цзун отвечал ему: "Если б точно так было, как представляешь, то государственные доходы будут достаточны для издержек. Попытайся произвести это на деле". Таким образом, по представлению Елюй-чуцая, учреждены в десяти дорогах судебные места для сбора податей; в каждом определено по два чиновника, один действительный и один помощник, и все выбраны из ученых людей, Чен-ши-кхэ, Чжао-фан и Лю-чжун находились в числе выбранных. Елюй-чуцай однажды предложил ввести учение Конфуция и при том случае сказал: "Хотя мы империю получили, сидя на лошади, но управлять ею, сидя на лошади, невозможно". Монгольский государь принял это очень благосклонно. И с того времени мало-помалу начали привлекать ученых к должностям.
  
   Замечание. Хотя монголы своим возвышением много обязаны стараниям Елюй-чуцая, но не силам человеческим, а определению неба должно приписывать их счастье.
  
   Осенью, в восьмой месяц, монгольский Ши-тьянь-кхэ осадил генерала Вушань в Цзи-сянь. Вушань, будучи разбит, убежал в Ху-лин-гуань.
  
   Вушань по возвращении своем в подданство нючженьское опять облечен в прежнее княжеское достоинство и утвердил правление в Вэй-чжоу {Вэй-хой-фу.}. Монгольский Ши-тьянь-кхэ соединенными силами обложил его. Нючженьский генерал Ваньянь-хада подоспел со своими войсками для подкрепления, и монгольские войска тотчас отступили к северу. Но Ши-тьянь-кхэ с 1000 человек зашел в тыл, а прочие войска в то же время учинили нападение, и Вушань, обратившись в бегство, остановился в Ху-лин-гуань. После чего Ши-тьянь-кхэ взял Вэй-чжоу.
  
   Монгольский Угэдэй вступил с войсками в Шэнь-си. Двор Гинь поставил генералов Ваньянь-хаду и Ира-буху в Вын-сянь для защиты Тхун-гуань.
  
   Вначале монголы отправили Оньоло в Шэньси для переговоров о мире. Нючженьские генералы Ира-буха и Хэ-шери-яо-хэдэ, опасаясь, чтобы он не открыл положения их, мешали ему. Когда же Ира-буха принудил монголов снять осаду города Цин-ян, то возгордился сим и, отпуская Оньоло обратно, сказал ему: "Я уже привел войска в порядок, и если вы в состоянии драться, приходите". Оньоло по возвращении лично донес об этом монгольскому государю. Оскорбленный сим монгольский государь вступил с младшим братом Тулуем в Шэньси с армиею; между городами Фын-сян, Цзин-чжао, Тхун-чжоу и Хуа-чжоу он разбил около шестидесяти горных укреплений и окопов. После чего пошел на Фын-сян. Нючженьский двор для предосторожности поставил генералов Ваньянь-хаду и Ира-буху в Вынь-сян.
  
   Объяснение. Нючженьский двор, оставив прочие дороги, обратил все внимание на защиту Тхун-гуань, и это был худой план. В случае потери этого места, чем бы он прикрыл себя? Ган-му крайне осуждает это.
  
   1251
  
   Синь-мао, третье лето. Осенью, во второй месяц, хан взял Фын-сян, Ло-ян и Хэ-чжун. Летом, в пятый месяц, уехал от жары в урочище Цзю-ши-цзю-цюань. Тулую приказал идти с войском на Бао-цзи, а Чобуганя отправил в Южный Китай испросить пропуск войскам через его земли. Но двор Сун убил этого посланника. Хан вторично отправил Ли-го-чан требовать от двора Сун съестных запасов. Осенью, в восьмой месяц, в первый раз учредил верховное судебное место (сенат) в Чжун-юань. Елюй-чуцай сделан президентом его, Нюхуру и Чжу-шунь старшими, Чжень-хай младшим советниками. Как в том году корейцы убили посланника, то для усмирения их послано войско под предводительством Салитая, который взял около сорока городов. Корейский король Гань прислал младшего брата с предложением покорности. Салитай именем хана поставил чиновников для управления этой страной и возвратился. Зимою, в десятый месяц, в день И-ю, хан обложил Хэ-чжун, а в двенадцатый месяц, в день Сы-вэй (через 35 дней), взял его приступом.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Синь-мао, четвертое лето. Царства Гинь правления Чжен-да восьмое лето. Монголы обложили царства Гинь город Фын-сян. Летом, в четвертый месяц, взяли его.
  
   Монголы обложили Фын-сян-фу. Нючженьские генералы Ваньянь-хада и Ира-буха, стоя на одном месте, медлили отражать. Нючженьский государь отправил мелкого чиновника Бай-хуа для понуждения их, но сии генералы представляли, что северная армия многочисленна и необдуманно двинуться невозможно. Когда Бай-хуа возвратился, то нючженьский государь вторично отправил его сказать: "Фын-сян давно уже в осаде; опасно, что осаждаемые не в состоянии будут удержаться. Надлежит вывести войска из Тхун-гуань в намерении схватиться с войсками на северном берегу реки Вэй-шуй. Надобно предполагать, что северные войска, услышав об этом, не преминут обратиться на вас, тогда опасность города Фын-сян несколько уменьшится". Уже после происшедшего Хада и Буха выступили из крепости и на меже уезда Хуа-инь вступили в сражение с войсками, стоявшими на северном берегу реки Вэй-шуй; а ввечеру, собрав армию, обратно ушли в крепость и более не помышляли о Фын-сян. После чего монголы овладели сим городом. Хада и Буха перевели жителей из Цзин-чжао в Хэ-нань и оставили там Ваньянь-цин-шань с гарнизоном.
  
   Царства Гинь генерал Ваньянь-чен-хо-шан разбил монгольского генерала Субута в долине Дао-хой-гу. Го-ань-юн покорился монголам и определен главнокомандующим дороги Шань-дун.
  
   Го-ань-юн с Ян-миао-чжен, женою генерала Ли-шоань, бежал в Шань-дун, покорился монголам и определен от них главнокомандующим в провинции Шань-дун.
  
   Монголы при нападении на царство Гинь послали (в царство Сун) Чобуганя просить о проходе войск. Осенью, в седьмом месяце, он прибыл в Мянь-чжоу и правителем Чжан-сюань убит.
  
   Ли-чан-го, перебежчик нючженьский, говорил монгольскому Тулую: "Уже около 20 лет, как Нючженьский дом переселился в Бянь и спокойствием своим обязан только Желтой реке и крепости Тхун-гуань. Если, выступив из Бао-цзи, напасть на Хань-чжун, то в один месяц можно проникнуть до Тхан-чжоу и Дын-чжоу, и главное дело будет сделано". Тулуй поверил этому и немедленно предложил о том монгольскому государю. Посему монгольский государь, собрав генералов, положил, чтобы в первый месяц наступающего года, соединив южные войска с северными, осадить Бянь; Тулуя предварительно послал на Бао-цзи, а Чобуганя отправил просить двор Сун, чтобы дозволил монгольским войскам пройти в Хэ-нань восточной стороной реки Хуай и присоединил бы к монголам свои войска. Чобугань приехал в Цин-е-юань, что в области Мянь-чжоу, и правителем Чжан-сюань был убит. Тулуй, получив известие о смерти Чобуганя, сказал: "Дом Сун сам нарушил слово, преступил клятву и отверг дружбу. Из настоящего дела ясно видно, на чьей стороне справедливость".
   Объяснение. Монголы, при своем лукавстве, старались разрушать чужие царства. Они, прося о пропуске войск, очень опасались, что общее мнение будет против них, и на время притворились учтивыми. Со всем тем, следуя притеснительной своей системе, могли подавить как (гора) Тхай-шань яйцо. Чжень-сюань был не в силах защищаться, и при всем том самовольно убил посланника. Что может быть хуже этого поступка? Впоследствии монголы поставили это предлогом войны, и отселе возникла вражда. Итак, несправедливость на стороне царства Сун, а правота на стороне монголов: поистине сами навлекли войну. По этой причине тщательно записано это, дабы означить начало будущих бедствий.
  
   В восьмой месяц монгольский Тулуй вступил в Ву-сю и взял Сын-юань; после чего напал на Сянь-жинь-гуань.
  
   Монгольский Тулуй, отделившись с 3 тысячами конницы, вступил в Да-сань-гуань, разбил Фын-чжоу, прошел на южную сторону горы Хуа-шань, вырубил Ян-чжоу {Ян-сянь в Хань-чжун-фу.}, осадил Ву-сю, просек низкие горы, прочистил голые утесы и вышел на юго-восточной стороне города Ву-сю. После чего обложил Син-юань. Войска и жители разбежались, и несколько сот тысяч погибло в песках. Корпус, отделенный на запад, пошел другою дорогою, вступил в Мянь-чжоу, взял Да-ань-цзюнь, проложил проход через гору Юй-бе-шань, разбил дома для плотов и, переправившись через Цзя-лин-цзян, вступил в Гуань-пху; отселе пошел на Цзя-мын, опустошил земли до уезда Си-шуй-сянь, взял сто сорок городов и укрепленных мест и возвратился. Восточный корпус, стоявший между городами Син-юань и Ян-чжоу, пошел на Жао-фын-гуань.
  
   Монгольский государь определил Елюй-чуцая главой совета.
  
   По представлению Елюй-чуцая постановлено законом, чтобы народными делами по дорогам, округам и уездам управляли гражданские начальники; темники управляли бы только военного частью, казенные палаты заведовали б сбором денег и хлеба, и одно место не зависело бы от другого. Когда монгольский государь прибыл в Юнь-чжоу, то подали ему ведомости государственных доходов, которые во всем нашлись согласными с первоначальным представлением Елюй-чуцая. Государь, улыбнувшись, сказал ему: "Каким образом умел ты произвести такой приток денег и тканей?" В тот же день дал ему сенатскую печать для управления и поручил все дела без исключения.
  
   Монголы осадили и взяли царства Гинь город Хэ-чжун.
  
   Монгольский государь тесно обложил Хэ-чжун. Нюч-женьский генерал Ваньянь-цин-шань, бросив Цзин-чжао, возвратился на восток. Правитель канцелярия Цао-хо-агэ и главнокомандующий Бань-цзы-агэ, по малочисленности своих войск, решились защищать только половину старого города. Монголы сбили пирамидальную башню, в двести футов вышиною, и с нее высматривали внутренность города. Земляные насыпи, подземные со всех сторон подкопы -- все было сделано для приступа. Денно и нощно продолжали упорное сражение. Отбойные машины все раздроблены были. Около полумесяца сражались врукопашную; и когда истощились силы осажденных, то город был взят. Цао-хо-агэ самолично несколько десятков раз схватывался драться, наконец взят в плен и умер. Бань-цзы-агэ с 3 тысячами разбитых солдат отбил суда и ушел в Вынь-сян, но, будучи евнухами пред государем оклеветан, предан казни. Оба Агэ были родственниками нючженьского двора. Цао-хо-агэ утешался сжиганием пленников на горящей соломе, а Бань-цзы-агэ однажды во дворце назвал Ху-бань дощечкою. От сих двух обстоятельств и имена им даны.
  
   Примечание. Цао-хо слово в слово значит: от травы огонь, Бань-цзы -- доска. Ху-бань есть дощечка из слоновой кости, с которой в древности китайские вельможи являлись пред своим государем.
  
   В десятый месяц провинции (царства Сун) в Шу покорились монголам.
  
   Гуй-жу-юань, правитель провинции Сы-чуань, бежал в столицу. Указано генералу Ли-ши занять его место в Сы-чуань и иметь пребывание в Чен-ду-фу, а Чжао-янь-на быть его помощником и иметь пребывание в Син-юань-фу. Прежде Чжао-янь-на пять лет управлял городом Си-хо. Цуй-юй-чжи представил, что Янь-на есть человек весьма хвастливый, но на самом деле ничем не выдающийся, что он не преминет замедлить течение государственных дел, а посему не советовал доверять ему пограничное начальство. Двор не принял совета его.
  
   Монголы воюют с Гаоли.
  
   По обнаружившемуся делу, что корейцы убили посланника.
  
   В одиннадцатый месяц монгольский Тулуй вступил в Жао-фын-гуань; в 12-й месяц переправился через Хань-цзян. Царства Гинь генералы Ваньянь-хада и Ира-буха возвратились из Шунь-янь в Дын-чжоу. Монголы, преследуя их, овладели их обозом.
  
   Тулуй осадил, а потом вступил в Жао-фын-гуан; отселе через Гинь-чжоу, поворотив на восток, хотел идти в Бянь-цзин. Жители деревень все ушли в города и укрепленные места. Нючженьский государь позвал министров и чинов прокурорского приказа на совет, в котором все единогласно говорили: "Северная армия, пустившись на опасности отдаленнейшего пути, уже по прошествии двух лет вступила в Ву-ею. Она изнурена до чрезвычайности; что касается до нас, надлежит расставить войска в Суй-чжоу, Чжен-чжоу, Чан-ву, Гуй-дэ и в уездах около столицы и поручить генералам защиту городов: Ло-ян, Тхун-туань и Хуай-мын. В столице запасти большое количество хлеба, а жителям страны Хэ-нань велеть укрепиться в полях, чтобы неприятели, желая нападать, не могли, а желая сражаться, не имели случая. Как скоро армия ослабеет духом и съестные запасы кончатся, то без нападения сами обратно пойдут". Нючженьский государь, глубоко вздохнув, сказал: "Уже 20 лет, как мы переправились на юг. Подданные лишились полей и домов, продали жен и детей, чтобы доставлять содержание войскам. Ныне неприятель пришел, и мы не можем дать сражения. Тщетно принимает оборонительное положение. Столица хотя и существует, но не составляет царства. Что скажет обо мне империя? Я довольно зрело обдумал. Существование и погибель зависят от Небесного повеления. Я только должен не оставлять подданных". И так указал генералам расположиться в Сян-чжоу и Дын-чжоу.
   В 12-й месяц генералы Ваньянь-хада и Ира-буха с армиею вступили в Дын-чжоу. К ним присоединились генералы Ян-во-янь, Ваньянь-чен-хо-шан и Вушань со своими войсками. Вследствие чего пошли занять позицию в Шунь-янь. Тулуй со своими войсками стоял при реке Хань-цзян. Ваньянь-хада и Ира-буха позвали генералов на совет и предложили им: отрезать ли Хань-цзян при Хуан-хуа и дать сражение или допустить неприятеля переправиться через реку и потом вступить в сражение с ним? Чжан-хой и Ада-мао представляли, что удобнее отрезать Цзян; "а если допустить переправиться, то останемся без опоры и непременно придем в смятение". Ира-буха сказал на это: "Даже если бы они находились в песчаных степях, надлежало бы вызывать их сюда; тем более когда они сами пришли?" Монгольские войска уже закончили переправу, а Ваньянь-хада и Ира-буха только что подошли к Юнь-шань, и заняли разные пункты; пехоту расположили впереди сих гор, а конницу поставили позади них. Монгольские войска, приметив, что они не идут далее, выстроились наподобие крыльев, обошли подгорье, зашли нючженьской коннице в тыл и приблизились тремя колоннами. Ваньянь-хада сказал, что, судя по обстоятельствам, сегодня еще не должно сражаться. Но монгольская конница мгновенно устремилась вперед, и войска нючженьские принуждены были вступить в дело. Они схватились коротким орудием. После троекратной сшибки монгольские войска несколько отступили. Стоявшие же на западе, увидев корпус генерала Ира-буха, обошли латную конницу с тыла и опрокинулись на нее. Генерал Фуча-динчжу упорно сражался и принудил их отступить. Ваньянь-хада говорил: "Армия неприятельская, состоя из 30 тысяч, не имеет обоза; простояв пред нами два или три дня, не будет иметь пищи, и, если, пользуясь отступлением, нападать на них, мы без сомнения одержим победу". Но Ира-буха сказал на это: "Дорога через Хань-цзянь уже пресечена; Желтая река еще не встала: они зашли далеко и куда же теперь обратятся? И для чего так спешить?" И так не решились преследовать. На другой день вдруг не видно стало монгольских войск. Уже по возвращении конных объездов узнали, что монголы четыре дня стоят в лесу на противолежащем берегу пред Хуан-хуа; днем приготовляют пищу, а ночью не сходят с лошадей. За лесом ни малейшего шума не слышно было. Ваньянь-хада и Ира-буха положили войти в Дын-чжоу к съестным запасам. Утром подошли к задней стороне леса. Монголы вдруг выступили. Хада и Буха вступили в сражение с ними, но во время этой схватки около ста конных монголов напали на обоз главнокомандующих и отбили его. Войска нючженьские еще не сосредоточились, как во вторую стражу ночи Хада и Буха вступили в Дын-чжоу. Испугавшиеся солдаты сбились с дороги, и уже звоном в колокола собрали их. Хада и Буха, утаив о своем проигрыше, донесли, что одержали важную победу. Чины приносили поздравление государю. Управляющие учредили пир в совете. Ло-си, старший помощник, от радости проливая слезы, говорил: "Если бы не настоящая победа, то бедствия народа были бы неописанны". Столь искренно верил он одержанной победе. После чего крестьяне, охранявшие города и укрепления, все разошлись и возвратились в свои селения. Через несколько же дней ворвались монгольские конные отряды и многих побрали в плен.
   Замечание. Помещенный в изъяснении ответ государя Нючженьского подлинно благоразумен; как можно, предавая судьбу престола на волю неба, не думать о мерах защиты?
  
   1232
  
   Четвертое лето, Жинь-чень. Весной, в первый месяц, в день Сюй-цзы, хан из Бай-пхо переправился за Желтую реку. В день Гын-инь (на третий день по переправе) Тулуй, переправившись за реку Хань-цзян, прислал нарочного к хану с донесением и немедленно предписал корпусам двинуться в поход. В день Цзя-ву (в четвертый по переправе через Хань-цзян) остановились в округе Чжен-чжоу. Нючженьского города Фань-чен комендант Ма-бо-цзян покорился и оставлен при той же должности. В день Бин-шень (в третий после остановки) шел большой снег, в день Дин-ю также шел снег. Остановились при городе Син-чжен. В этот день Тулуй вступил в сражение с нючженьским войском в области Цзюнь-чжоу у горы Сань-фын и, совершенно разбив его, взял в плен главнокомандующего Фын-алу. В день Сюй-жун (на другой день сражения) хан приехал к горе Сань-фын. В день Жень-инь (в пятый по прибытии) осадили и взяли город Цзюнь-чжоу и полонили генерала Хаду; потом по порядку завоевали четырнадцать других окружных городов, как-то: Шань-чжоу, Го-чжоу, Сун-чжоу, Жу-чжоу, Шань-чжоу, Ло-чжоу, Сюй-чжоу, Чжень-чжоу, Чень-чжоу, Бо-чжоу, Ин-чжоу, Шеу-чжоу, Суй-чжоу и Юн-чжоу. В третий месяц хан предписал Субуту обложить Южную столицу. Нючженьский государь прислал младшего своего брата Эхо в заложники. Хан обратно уехал, оставив Субута для охранения страны Хэ-нань. Летом, в четвертый месяц, хан уехал для избежания жары в Цзюй-юн к горам Гуань-шань. Корейский король, отложившись, убил постановленных там чиновников и перенес двор на остров Цзянь-хуа-дао. Осенью, в седьмой месяц, послан Тхац-цин к нючженьскому двору с предложением, чтобы он покорился, но там убили посла. В восьмой месяц Са-литай опять пошел воевать Корею и, будучи ранен стрелой, скончался. Нючженьский советник Ваньянь-силинь и князь Вушань пришли на помощь Южной столице, но были разбиты. В девятый месяц Тулуй скончался. Хан возвратился в Лун-тьхинь. Зимой, в одиннадцатый месяц, производил облаву в урочище Наринь-цилагунь. В двенадцатый месяц приехал в походный дворец Чингисханов.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Жинь-чень, пятое лето. Царства Гинь правления Тьхянь-син первое лето. В первый месяц монгольский Угэ-дэй переправился через Желтую реку при Бай-пхо и расположился в Чжен-чжоу, оттуда послал Субута обложить Бянь-цзин, столицу нючженьскую.
  
   Нючженьский государь, получив известие, что монгольские войска идут на Вянь, созвал чинов на совет. Президент сената просил, чтобы ударить на неприятеля немедленно, после его дальнего похода. Правитель Ваньянь-бак-сань был противного мнения и отправил Маньису, чтобы, набрав 10 тысяч дюжин крестьян, отворил малую плотину и, прорвав Желтую реку, окружил столицу водой, государь приказал генералу Цзягусахэ с 30 тысячами пехоты и конницы обозреть переправы через Желтую реку; набрать в окрестностях столицы из военного состояния 500 тысяч человек и ввести в столицу. Монгольский государь, использовав гангута Сюй-кхэ-цзи из города Хэ, при Бай-пхо в уезде Хэ-пин-сань переправился через Желтую реку и поспешно уве-цомил Тулуя, чтоб он присоединился к нему со своими войсками. Цзягусахэ дошел до Фын-цю, пошел было в обратный путь, но монгольские войска внезапно приблизились, и Маньису погиб с прочими в сражении. Из ополченных крестьян спаслись не более трехсот человек. Монгольский государь, вступив в Чжен-чжоу, послал Субута осаждать город Бянь. Нючженьский государь собрал чины для совещания об оборонительных мерах. Некоторые представили, что построенный генералом Чжугэ-гао-ци внутренний город надобно совершенно оставить и все силы сосредоточить на защите внешнего города, посему решились защищать внешний город, и предписано изготовить отбойные орудия. В это время число войск, находившихся в столице, простиралось не выше 40 тысяч, а городская стена имела 120 ли окружности, трудно было защищать ее во всех точках, почему из уклонившихся сюда жителей составили ополчение. Пригласили прежде отличавшихся при охранении дворца генералов, излишними пополнили праздные места и сим образом при взаимном перемещении нашли для ополчения около ста офицеров. Кроме того, взяли войска, стоявшие по берегам Желтой реки на восток и на запад от столицы, и ополчение из города Вэй-чжоу {Вэй-хой-фу.}, всего 40 тысяч человек, к которым присоединились 30 тысяч молодых крестьян. Все сии войска расставлены были на четырех сторонах города. На каждой стороне выбрано было по тысяче человек для составления летучих отрядов, которым единственно назначено быть в готовности для подкрепления везде, где потребна будет скорая помощь. Впрочем, не могли распорядить всего по военному порядку. Нючженьский государь указал академику Чжао-вынь-бин сочинить плачевный манифест. Он, выражая раскаяние и изображая сокрушение, представляя обстоятельства и объясняя справедливость, слова употребил и мысли выразил столь совершенно, что, слушая, невозможно было не тронуться: жители города Ло-ян даже слезно рыдали.
  
   Царства Гинь генералы Вяньянь-хада и Ира-буха повели армию для вспоможения столице, встретившись с монгольским Тулуем, сразились у горы Сань-фын и были наголову разбиты. Генерал Ваньянь-чен-хо-шан умер.
  
   Монгольские войска после сражения при горе Юй-шань распростерлись на север. Из проходимых ими областных и уездных городов не осталось ни одного, который бы не покорился или не был взят. После чего из Тхан-чжоу пошли на Бянь-цзин. Два нючженьских полководца шли из Дын-чжоу на помощь этой столице. Они вели 150 тысяч пехоты и конницы; монголы в 3 тысячи конницы шли по пятам их. Хада, советуясь с прочими, сказал: "Неприятельский отряд состоит только из 3 тысяч, а мы медлим сразиться. Это знак слабости". Когда нючженьская армия пришла к реке Ша-хэ в области Цзюнь-чжоу, монгольские войска без сражения отступили. Когда нючженьская армия начинала ставить лагерь, монгольские войска снова тревожили ее. Поэтому нючженьская армия не могла ни на отдых встать, ни подкрепиться пищей; но только шла и сражалась.
   По прибытии к селению Хуан-юй-дянь, в 25 ли от Цзюнь-чжоу, не могла идти далее по причине шедшего снега; здесь неожиданно получено предписание, которым велено корпусам обоих главнокомандующих поспешать к столице. Вследствие чего Хада с прочими выступил в поход. Монгольские войска, переправившиеся с севера, уже все собрались и, как впереди, так и позади, завалили дорогу большими деревьями. Нючженьский генерал Ян-во-янь очистил сию дорогу. После чего армия пошла вперед и расположилась при Сань-фын-шань. Многие солдаты уже около трех дней были без пищи. Монгольские войска, соединившись с войсками из Хэ-бэй, окружили их со всех сторон; разводили огни и пекли мясо, посменно имея роздых. Пользуясь изнурением и расслаблением войск нючженьских, монголы открыли им дорогу в Цзюнь-чжоу и допустили идти, между тем со свежими войсками ударили с двух сторон; отчего нючженьская армия пришла в смятение. Крики уподоблялись обрушившейся горе. Вушань с 30 конными скрылся в бамбуковой роще, а после уехал в Ми-сянь. Генералы Янь-во-янь, Фан-цзэ и Чжан-хой, вооруженные длинными копьями, мужественно дрались и, наконец, убиты. Хада, видя, что главное дело уже потеряно, хотел, спешившись, сражаться, но Буха уже был сбит со своего места, почему Хада с генералом Чень-хо-шан и прочими несколькими сотнями конницы ушел в Цзюнь-чжоу. Монгольский государь в Чжен-чжоу, получив известие, что Тулуй сражается с нюч-женьским войском, послал к нему генералов Хонь-буху и Цилагуня, но когда они прибыли, то армия нючженьская была уже рассеяна, почему соединенными силами осадили Цзюнь-чжоу и провели ров за городом.
   Хада скрылся в пустом покое, но по взятии города монгольские солдаты нашли его и убили. По этой причине монголы сказали: "Вы полагались только на Желтую реку и на генерала Ваньянь-хаду. Ныне Хада убит нами; Желтая река за нами; чего же ожидаете и не покоряетесь?" Чен-хо-шан уклонился в одно тайное место, и, когда убийство и грабеж несколько утихли, он вышел и, объявляя о себе, говорил: "Я полководец царства Гинь, желаю видеться с главнокомандующим". Монгольские конные взяли его и представили Тулую, который спросил его о прозвании и имени. "Я генерал Чен-хо-шан, -- отвечал он, -- победы в Да-чан-юань, Вэй-чжоу {Вэй-хой-фу.} и Дао-хой-фу мною одержаны. Если бы я умер среди волнующихся войск, то иные могли бы подумать, что я изменил отечеству. Ныне, когда умру торжественным образом, без сомнения, некоторые в Поднебесной будут знать меня". Монголы убеждали его покориться, но не могли преклонить к тому. И так отрубили ему ноги, разрезали рот до ушей, но он, изрыгая кровь, еще кричал: "До последнего дыхания не унижусь". Некоторые монгольские генералы, одушевляемые справедливостью, возливали кобылий кумыс и, молясь, ему говорили: "Славный воин! Если некогда ты переродишься, то удостой быть в нашей земле". Буха бежал, но гнавшиеся за ним монгольские солдаты схватили его и в колодке привезли к горе Гуань-шань, Тулуй хотел склонить его к покорности и долго убеждал к тому; но Буха ничего не слушал, а только говорил: "Я вельможа Нючженьской державы; в пределах нючженьских и умереть должен". После чего был убит. Таким образом погибли лучшие полководцы и храбрейшие воины Нючженьского царства, и впоследствии никто не мог заменить их.
   Объяснение. Написав: "повели армию для вспоможения столиц", тем приписывают попечение о службе государю. Написав: "сразились у горы Сань-фын и были наголову разбиты", говорят о сражении с неприятелями; и хотя разбиты, но не теряют славы. Чен-хо-шан прежде одержал победы в Да-чан-юань, Дао-хой-фу; но, претерпев поражение при Сань-фын, сам явился в лагерь, изъяснялся мужественно, свободно и нимало не унизился. Чем истинно доказал свое усердие к государю. Ответ его монголам и доныне производит сильное впечатление на читателей. И мог ли бы он достигнуть всего, если бы не был воспламенен высочайшей справедливостью?
   Ах! При этом сражении погибли все твердые полководцы и храбрые войска царства Нючженьского, и уже невозможно стало действовать. Не есть ли это воля неба? Написано: "умерли", тем история приписала им сохранение долга.
  
   Во втором месяце царства Гинь провинции Шэньси генералы бросили Тхун-гуань и возвратились на восток. Монголы достигли их у горы Тьхе-лин и всех предали смерти.
  
   Нючженьский двор, получив известие, что монголы вступили в Жао-фын-гуань, послал Туктань-удына в Вынь-сян, дабы учинить распоряжение в Тхун-гуань, а генерала Туктань-богя главнокомандующим в провинции Шэньси с полномочием действовать по обстоятельствам. Богя немедленно приехал в Шань, объявил по уездам и крепостям, чтоб перевести жителей в большие города, а съестные запасы и обозы собрать в Шань-чжоу и чтоб ближайшие к горам уклонились от неприятеля в укрепленные места. В это самое время Алиха объявил Туктань-удыну повеление двора, чтобы следовать для вспоможения столице. Вследствие чего Удын с главнокомандующим в Тхун-гуань генералом Наха-та-хэюй и с главнокомандующим в Цин-чжоу и Лань-чжоу генералом Ваньянь-чунси, оставив все приготовления в помянутых городах, пошли со ПО тысячами пехоты и 5 тысячами конницы в Шань. Съестные запасы городов Тхун-чжоу, Хуа-чжоу и Вынь-сян простирались до нескольких сот тысяч полумешков. Изготовили около двухсот судов и хотели все сплавить по реке на восток, но вдруг получили известие о приближении монгольских войск. Как хлеб еще не успели нагрузить, то суда отпустили на низ пустыми. Снова собрали народ, чтобы перевести хлеб из магазинов, находящихся в Лин-бао и Цзе-ши. В это самое время пришли монгольские конные отряды, ограбили и побили великое множество жителей. Нючженьский комендант Ли-пьхин покорился с крепостью Тхун-гуань монголам. После того монгольские войска беспрепятственно пришли в Шань. Удын выступил с войсками из Вынь-сян, старые и малолетние шли вслед за ними. Идучи по юго-западной дороге, вступили в большие горы, но тут посреди льдов и снегов многие офицеры отложились. Монголы услышали о том и, выйдя из Лу-ши в нескольких стах конницы догнали их. По горным дорогам лежащие снега от дневного солнца таяли; следовавшие за войсками женщины и девицы, идучи по колена в грязи, бросали старых и малолетних. Горы наполнились плачем и воплем. Дойдя до горы Тьхе-лин, хотели сражаться, но от голода обессилели. Почему Ваньянь-чунси первый покорился, но монголы отрубили ему голову, -- отчего нючженьские войска пришли в великое смятение. Удын и Хэюй с несколькими десятками конных ушли в ущелья; но, преследуемые конницею, были догнаны и все преданы смерти.
  
   В третий месяц монголы обложили Ло-ян. Царства Гинь объездный генерал Цян-шень, упорно сражаясь, отразил их.
  
   Когда монголы, установив баллисты, начали осаждать Ло-ян, то в городе охранных войск находилось только от трех до четырех тысяч солдат, собравшихся из армии, рассеянной при Сань-фын-шань, и около ста человек из корпуса генерала Чен-хо-шан. Генерал Сахалянь по причине открывшегося на спине чирия не мог командовать, почему бросился в водяной ров и умер. Главнокомандующий Жинь-шеу-чжен сам принял начальство, и когда он пошел для вспоможения столице, то жители страны Хэ-нань объявили Цян-шень начальствующим и препоручили ему 2500 человек войска. По прошествии трех дней монгольские войска обложили город с трех сторон. Цян-шень сделал знамена из лоскутьев платья, поставил на стене городской и, обнажив себя, начал сражаться. Он с несколькими стами сильных солдат всюду поспешал для подкрепления, для поощрения войск производил сильный крик, как будто было их до 10 тысяч человек. Когда недостало оружия, то употребляли деньги вместо железков к стрелам; каждую монгольскую стрелу разрезывали на четверо и стреляли посредством плетей или трубок. Еще построили отбойные машины, из которых несколько человек могли метать большие каменья далее ста шагов и при каждом разе попадали в цель. Цян-шень бегал и всюду помогал и, куда ни приходил, везде одерживал верх. Монголы, усиливая войско и упорно осаждая, в три месяца не могли взять города и отступили.
  
   Двор Гинь послал царевича Ваньянь-агэ заложником к монголам и просил о мире. Летом, в четвертый месяц, монголы отступили и расположились лагерем по рекам Ло-шуй и Желтой.
  
   Монгольский государь, намереваясь возвратиться на север, отправил посланника из Чжен-чжоу в Бянь с предложением, чтобы нючженьский государь покорился; сверх чего требовал выдать мудреца Чжао-бин-вынь, Ян-шен-гун, Кхун-юань-цо и прочих, всего двадцать семь фамилий, также семейства поддавшихся монголам, жену с детьми генерала Ира-бухи, швей и птичных охотников. Итак, вместо всего вышеперечисленного, нючженьский государь отправил первого министра Ли-ци представить царевича Вань-янь-шеу-шунь {Собственное имя наследника нючженьского Шеу-шунь. Маньчжурское слово Агэ или Ату есть общее название принцев.} монголам в заложники и просить о мире. Генерал-прокурор Фоймо Эгудэ (Удэ) назначен посланником для заключения мира. Они еще не отправились, как монгольский Субут, услышав об этом, сказал: "Я получил повеление осаждать город, другого ничего не знаю". И так поставил осадные машины; по берегу городского водяного рва построил палисад; согнал пленных китайцев, далее женщин, девиц, стариков и детей и заставил их носить на себе хворост и солому, чтобы завалить ров. В несколько минут заровняли около десяти шагов. Как решились договариваться о мире, то министр Ваньянь-баксань не смел сражаться с монголами. В городе обнаружилось неудовольствие и ропот. Нючженьский государь, услышав об этом, в сопровождении шести или семи конных выехал за ворота Дуань-мынь и прибыл к судовому мосту. В это время от недавнего дождя сделалось грязно. Как государь выехал неожиданно, то жители столицы в изумлении не знали, что делать; только становились на колени подле дороги. Старики и дети теснились пред ним; некоторые по ошибке касались его одеяния. В скором времени прибыли к нему министры и прочие чиновники. Подали ему параплюй, но он не принял и сказал: "В армии все под открытым небом: для чего же мне иметь параплюй?" К нему подступили около 60 солдат из юго-западного корпуса и сказали: "Северные войска уже до половины заровняли городской ров, а министр отдал приказ не пускать ни одной стрелы, опасаясь помешать переговорам о мире; что это за расчет?" Государь сказал им: "Я для спасения подданных решился именоваться вассалом, платить дань и во всем повиноваться. Имею только одного сына, который еще не пришел в возраст, теперь и его посылаю в заложники. Потерпите несколько, пока князь выедет. Если после этого татаньцы не отступят, то и тогда не поздно будет отчаянно сражаться". В этот день великий князь отправился в путь, но монголы, несмотря на то, начали осаждать соединенными силами. В столице строили баллисты во дворце. Ядра были сделаны совершенно круглые, весом около (китайского) фунта, а камни для них брали из горы Гын-ио {Гын-ио -- название искусственной мраморной горы, сделанной китайским домом Сун в городе Кхай-фын, когда этот город был Северной его столицей (Пекином); потом Кхай-фын завоеван нючженями и сделан Южной столицей (Нанкином), которую теперь осадили монголы. Впоследствии гора Гын-ио переведена в Пекин и ныне составляет прекраснейший Мраморный остров в Западном саду.}. Баллисты, употребляемые монголами, были другого вида. Они разбивали жерновые камни или каменные катки на два и на три куска и в таком виде употребляли их. Баллисты были строены из бамбука, и на каждом углу стены городской поставлено их было до ста. Стреляли из верхних и нижних попеременно, и ни днем, ни ночью не переставали. В несколько дней груды камней сравнялись со внутренней городской стеной. Отбойные машины на стене городской построены были из огромного строевого леса, взятого из старых дворцов. Как скоро дерева разможжались от ударов, то покрывали их калом лошадиным, смешанным с пшеничной мякиной, и сверх того обвивали сетями, веревками, канатами, тюфяками. Висячие дощатые щиты снаружи обиты были воловьими кожами. Монгольские войска употребили огненные баллисты {Пушки.}, и где был нанесен удар, там по горячести не можно было вдруг помогать. Старики сказывали, что династии Чжоу государь Ши-цзун, строя городскую стену, глину брал из Ху-лао. Эта глина крепка и плотна, как железо; и от ударов из баллист приметны были одни впадины. Монгольские войска сделали за городским рвом земляной вал, который в окружности содержал 150 ли. На том валу были амбразуры и башни. Ров и в глубину и в ширину имел около 10 футов. На каждом пространстве от 30 до 40 шагов был построен притин, в котором стояло около 100 человек караульных. Вначале Баксань приказал за городскими воротами построить земляные пристенки, кривые и узкие, чтобы два или три человека могли проходить и стеречь, дабы монголы не могли отбить или осалить ворот. Генералы предлагали делать по ночам вылазки; но войска не могли нечаянно выступать, а если когда и выходили, то монголами тотчас были примечаемы. После того выбрали 1000 человек отважнейших солдат, которые должны были из прокопанного под городской стеной отверстия, переплыв через ров, зажечь подставки под баллистами. На стене городской выставлены были сигнальные фонари из красной бумаги, по зажжении которых надлежало плыть через ров. Монголы и это приметили. Еще спускали бумажных гусей (змеев в виде гусей) с прикрепленными к ним объявлениями для убеждения в плен взятых китайцев. Когда эти змеи оказывались над монгольским лагерем, то нитку отрывали. Политики говорили, что министры хотят бумажными гусями и фонарями отразить неприятеля; это трудно. В это время нючженьцы имели огненные баллисты, которые поражали, подобно грому небесному. Для этого брали чугунные горшки, наполняли порохом и зажигали огнем. Сии горшки назывались чжень-тьхянь-лэй (т.е. потрясающий небо гром). Когда баллиста ударит и огонь вспыхнет, то звук уподоблялся грому и слышен был почти за 100 ли. Сии горшки сжигали на пространстве 120 футов в окружности и огненными искрами пробивали железную броню. Монголы еще делали будочки из воловьих кож и в них, подойдя к стене городской, пробивали в ней углубление, могущее вместить одного человека, которому со стены городской никак нельзя было вредить. Некоторые представили способ, чтоб спускать со стены городской на железной цепи горшки чжень-тьхянь-лэй, которые, достигши выкопанного углубления, испускали огонь, совершенно истреблявший человека и с кожею воловьей. Еще, кроме этого, употребляли летающие огненные копья {Это ракеты.}, которые пускали, воспламеняя порох, сжигали за 10 от себя шагов. Монголы только двух этих вещей боялись. Они осаждали город 16 суток денно и нощно. Около миллиона с обеих сторон убито при этой осаде. После всего и могила матери нючженьского государя была раскопана. Субут видел, что невозможно взять город, почему, приняв ласковый тон, объявил, что открыты мирные переговоры между государствами и военные действия прекращаются. Нючженьское правительство согласилось на его предложение и отправило Ян-цзюй-жинь, советника палаты финансов, за городом угостить войска монгольские и поднести дорогие дары. После Субут дал слово отступить с войсками и расположился между реками Желтой и Ло-шуй. Вице-министр Чигя-кацик, приписывая себе славу в защите города, хотел в сопровождении всех чинов явиться во дворец с поздравлением. Но вице-министр Нэйцзу-сэлэ сказал: "Клятва, под городскими стенами учиненная, в Чунь-цю почитается стыдом, так можно ли поздравлять с прекращением осады?" Кацик, рассердившись, сказал: "Престол спасен, государь избавлен от опасности -- и вы не считаете это радостью?" Он приказал академику Чжао-вынь-бин сочинить поздравительный доклад. Чжао-вынь-бин сказал на это: "По Чунь-цю, когда новый дворец сгорел, три дня плакали. Нет, после таковой осады столицы, в сообразность обрядам, надлежит утешать, а не поздравлять". Тем дело кончилось. Нючженьский государь, вступив на ворота {Городские и дворцовые ворота в Китае строят в виде палат с проходом внизу, почему над воротами находятся пространные залы.} Дуань-мынь, объявил прощение, обнародовал награду чиновникам и разночинцам, которые могут починить или обратно взять важный какой-либо город; войскам сделал угощение и награду; уменьшил свой стол; отменил ненужных чиновников; отпустил девиц из дворца; запретил в докладах именовать себя премудрым; слова "премудрый указ" заменил словом "предписание". В столице прекращены строгие меры, и пешие солдаты начали выходить за ворота Фын-цю-мынь для сбора зелени и дров. После чего открылась в городе зараза, продолжавшаяся 50 дней. В течение этого времени около 90 тысяч гробов вынесено было из городских ворот, не считая бедных, которых не в состоянии были похоронить.
   Объяснение. Положение нючженьского двора час от часу становилось хуже. Тщетно просил он мира у монголов. Олень, попавшийся в яму, может ли убежать? Твердые полководцы и храбрые войска как скоро погибли, то уже невозможно стало помышлять об обратных завоеваниях. Хотя и так, но каждый что делает, то и получает в возмездие. Таково есть взаимное соответствие небесного порядка. Нючженцы притесняли Срединное государство; хищнически овладели землями дома Сун. Точь-в-точь таким же образом и монголы поступили с ними.
  
   Осенью, в седьмой месяц, двор Гинь убил монгольских посланников, всего около 30 человек.
  
   Нючженьский солдат Шен-фу с товарищами убил на подворье монгольского посланника Тхац-цин с прочими, всего до тридцати человек. Нючженьский государь оставил их без суда: вследствие чего переговоры о мире прекращены.
  
   Царства Гинь генерал Вушань, собрав войска, пошел для избавления столицы Бянь. В восьмой месяц сии войска, встретившись с монголами у Цзин-шуй, все разбежались.
  
   После поражения, претерпенного при горе Сань-фын, Вушань ушел в Нань-ян, собрал из рассеявшихся войск 100 тысяч и расположился при Лю-шань. Когда Бянь-цзин был в осаде, то нючженьский государь предписал генералу Вушань с правителем в Дын-чжоу Ваньянь-сэлэ и с комендантом в Гун-чан Ваньянь-хушаху, совокупив войска, идти на помощь. Вушань, приближаясь к восточной стороне города Ми-сянь, встретился с монголами. Поставив войска в Мэй-шань-дянь, он отправил к Ваньянь-сэлэ сказать, чтобы, расположившись лагерем в крепком месте, подождал его, дабы вместе идти. Ваньянь-сэлэ, крайне поспешая в Бянь, не послушал его. Нючженьский государь приказал Чигя-кацику идти с войсками для подкрепления генерала Вушань. Ваньянь-сэлэ, дойдя до реки Цзин-шуй, встретился с монголами, и войска его без сражения рассеялись. Войска генерала Вушань также разбежались и возвратились к Лю-шань. Чигя-кацик три дня стоял в Чжун-миао. Получив известие, что войска генерала Ваньянь-сэлэ рассеялись, в ночи бросил обоз и поспешно возвратился в столицу.
  
   Корейцы убили всех монгольских чиновников. Монголы пошли воевать Корею.
  
   Корейский король убил всех определенных монголами даругациев и с войском своим ушел на морской остров. Монгольский Салитай пошел войной и скончался в армии.
  
   Зимою, в десятый месяц, монгольский Тулуй умер.
  
   Тулуй оставил по себе шесть сыновей, из которых старший назывался Мункэ, следующий Бэньэргэ, третий Худуту, четвертый Хубилай, Пятый Шилмынь, шестой Эрэбугэ.
  
   В 12-й месяц монголы отправили в царство Сун посланника для заключения союза против царства Инь. Двор Сун согласился.
  
   Монголы два раза посылали Ван-цзе в царство Сун договариваться, чтобы с двух сторон напасть на нючженей. Ши-сун-чжи доложил о том государю. Все министерство одобрило этот поход, дабы воспользоваться случаем к отмщению. Один Чжао-фань с неудовольствием сказал: "В правление Сюань-хо союз на море вначале был очень тверд; но впоследствии сделался источником несчастий {В 1119 г. нючжени прислали к китайскому двору посольство с дарами, и при сем просили Китай вступить с ними в военный союз против киданей. Кидани в это время царствовали под именем дома Ляо и владели в Китае одною только половиной провинции Чжи-ли. Когда же нючжени покорили киданей, то вероломно нарушили договор и завоевали Северный Китай до реки Хуай, и китайцы, кроме Чжи-ли, еще лишились пяти провинций. Как-то: Шань-дун, Шаньси, Шэньси, Шнь-су и Хэ-нань.}. Не должно оставлять этого урока без внимания". Император не принял совета и приказал министру Ши-сун-чжи отправить посланника с обещанием согласия. И так Цзэу-шен послан с ответом. Монголы по успешном окончании похода обещали возвратить дому Сун страну Хэ-нань.
  
   Объяснение. Дом Сун был во всегдашней вражде с домом Нючженьским, и по порядку должно было отметить оружием, но для этой войны просить помощи у монголов также было невместно. Союз, заключенный на море в правление Сюань-хо, долженствовал служить уроком. Иностранцы вероломны; нельзя сближаться с ними, как же можно было заключить мир, отправить посланника и вступить в военный союз? Сверх того, монголы уже обнаружили свое бесчеловечие в царстве Сун. Ли-цзун (имя китайского государя того времени) единственно помышлял об отмщении и, напротив, верил тому, чему бы не надлежало верить. Почему, как скоро предложили о военном союзе, немедленно согласился на него. По этой причине в Ган-му выше было писано, что отправили посланника к монголам, а здесь написано: "согласился". Из чего явствует, что дом Сун сам желал того союза, а не по просьбе монголов заключил договор; и что впоследствии монголы вступили в Южный Китай с оружием, сами китайцы навлекли войну. Таков есть смысл исторического писания, предосудительного для Китая. Искони много заключали военных союзов, но еще не было, чтобы Китай предварительно искал связи с иностранцами. Если бы государь и чины дома Сун имели человеческое сердце, то устыдились бы умирать в гибельной стране. Да послужит настоящее обстоятельство зерцалом для тех, которые впоследствии пожелают легко верить иностранцам!
  
   Царства Гинь государь Ваньянь Шеу-сюй убежал в Хэ-бэй. Монгольский Су бут снова обложил Вянь.
  
   В Бянь-цзин съестные запасы кончились, вспоможение отовсюду было пресечено. Положение этой столицы сделалось опаснее и затруднительнее. Нингясу приказал вельможам собраться на совет. Некоторые доказывали, что Гуй-дэ со всех сторон укреплен водой и представляется удобным защищаться в нем. Другие советовали пробраться подле Западных гор в Дын-чжоу. Наконец, некоторые говорили, что, предполагая идти в Дын-чжоу, не надобно забыть, что Су-бут стоит в Жу-чжоу. Почему советовали лучше взять дорогу через города Цай-чжоу и Чень-чжоу, а отселе поворотить в Дын-чжоу. Нючженьский государь не знал, на что решиться, а спросил мнения у секретаря Бай-хуа. Тот сказал ему: "Гуй-дэ хотя и крепок, но когда издержан будет хлеб, то останется ожидать смерти. Отнюдь не следует отправляться туда. Но как Субут стоит в Жу-чжоу, то невозможно ехать в Дын-чжоу. Судя по настоящему положению дел, надлежит прямо идти в Жу-чжоу и в один раз решить все. Лучше сразиться на половине пути, нежели в Жу-чжоу, и лучше сразиться за городом, нежели на пути, ибо в нашей армии уже мало и хлеба и силы. Чем далее уклоняться от столицы, тем более будут уменьшаться съестные запасы армии; лошади будут питаться подножным кормом. Дела чем далее, тем будут затруднительнее. Если бы наши войска улучили случай сразиться, то одним сим походом решили бы судьбу государства. Сим образом можно вне ободрить дух в войсках, внутри подкрепить надежды жителей столицы. Не для чего следовать плану уклонения и переселения. Люди обыкновенно имеют привязанность к дому и едва ли охотно пожелают следовать за нами. Надлежит основательно обдумать это". Нючженьский государь не послушал его и, призвав генералов, предложил им, что по причине недостатка в съестных запасах в столице он решился выехать. Генералы доказывали, что ему не следуешь выезжать, а предписать, что делать полководцам. Нючженьский государь хотел определить Фуча-гуаньну главнокомандующим над конницею, Гао-сянь главнокомандующим над пехотою, Лю-и товарищем их. Он намерен был уполномочить этих трех человек, но вице-министр Нэйцзу Эньчу сказал им: "Вы не знаете, как высоко держать бороздник, и можете ли столь легко принимать на себя важные государственные дела?" Все собрание молчало, один только Гуаньну сказал: "Если генералы и министры хороши, то для чего использовать нас?" И это дело также оставлено. Вследствие чего первый министр Сабу, правитель Баксань, младший товарищ главнокомандующего Эньчу, старший министр Ли-си и главнокомандующий Туктань-бэгя назначены с войсками сопровождать государя. На-шень, товарищ министра, Са-нябу, правитель столицы, Чжу-кхай, комендант внутреннего города, главнокомандующие внешнего города, восточной стороны Босху, южной стороны Чжугя-иочжу, западной стороны Цуй-ли, северной стороны Фучжури-майну оставлены главнокомандующими в столице. После чего государь, отворив государственное казначейство, также взяв разные вещи из придворного казначейства и одеяние дворцовых женщин, сделал награду офицерам и солдатам. В народе разнеслась молва, что государь уезжает в Гуй-дэ. Семейства военнослужащих оставались в столице и, по причине оказавшегося недостатка в хлебе, должны были ожидать неминуемой смерти, а хотя бы и отправились в Гуй-дэ, но за издержками для армейских лошадей нельзя было долго поддерживать себя. Нючженьский государь приказал министру Сабу пустить слух, что вместо прежнего мнения о государевом путешествии принято предложение советника Бай-хуа, чтобы идти в Жу-чжоу и требовать сражения. Государь при отъезде из Бянь-цзин слезно простился со вдовствующею государынею, с государынею супругою и прочими царицами. Доехав до ворот Кхай-ян-мынь, обратился к оставшимся в столице войскам и сказал: "Здесь находится алтарь духов Ше-цзи и великий храм предков моих, не думайте, чтобы ваше рвение не было принято за услуги. Ежели возможете защитить город от непредвидимых случаев, то будете награждены не менее войск, сражающихся в поле". Слышавшие это проливали слезы. В этот день пришли вспомогательные войска генерала Хушаху, начальствовавшего в городе Гун-чан. Он донес государю, что от столицы к западу на 300 ли протяжения совершенно нет жилища; невозможно ехать, лучше предпринять путешествие в Цинь-чжоу или Гун-чан. Вследствие чего нючженьский государь решился ехать на восток. Он остановился при местечке Ху-ан-лин-ган. Баксань ударил на монголов и взял у них два укрепления. Здесь он полонил генералов из Хэ-шо, которых нючженьский государь простил и дал им печати. Вельможи настоятельно предлагали использовать генералов проводниками, так можно торжественно вступить в Кхай-чжоу, взять Да-мин и Дун-пьхин, и рыцари {Рыцарями назывались молодые люди из сильных или богатых домов, посвятившие себя воинским упражнениям.} примут нашу сторону. Оньду-часунь сказал на это: "Вдовствующая государыня и государыня супруга находятся в Южной столице. Следуя на север, если сверх чаяния встретим противное нашему предположению, то государь останется одинок, что же он предпримет тогда? Если ехать в Гуй-дэ, то и через полгода едва ли можно возвратиться в столицу. Лучше прежде взять Вэй-чжоу {Вэй-хой-фу.}; удобнее будет возвращение к столице". -- "Государь! -- сказал на это Баксань, -- ты не привык к верховой езде {Этот государь из-за тучности тела не мог садиться на верховую лошадь.}; и сверх того нужно, чтобы монголы не знали о твоем местопребывании. Ныне можно остановиться в Гуй-дэ, а мне дозволь с покорившимися генералами идти на Дун-пьхин и ожидать прибытия войск, чтобы вдруг тронуться в поход; сим образом можно покорить Хэ-шо и отвлечь неприятельские войска из Хэ-нань". -- "В Вэй-чжоу, -- сказал Гуаньну, -- есть хлеб, которым можно воспользоваться". -- "Если не можем удержать столицы, -- возразил Баксань, -- то что будем делать, получив Вэй-чжоу?" Нючженьский государь обманулся здесь и устремил все мысли в Хэ-шо. Монгольский Субут, получив известие, что он оставил Вянь, снова обложил столицу войсками.
  
   1233
  
   Пятое лето, Гуй-сы. Весной, в первый месяц, в день Гын-шень, нючженьский государь бежал в Гуй-дэ. В день Сюй-чен (9-е число) нючженьский главнокомандующий в западной части столицы Цуй-ли, убив главноуправляющих в столице Ваньянь-насуканя и Ваньянь-санябу, покорился монголам с Южной столицей. Во второй месяц хан поехал в урочище Тэмурту и указал князьям обсудить мнение о предпринятии войны против Онола. Потом предписано царевичу Куюку и князю Ацитаю идти с восточной армией для усмирения его. Летом, в четвертый месяц, Субут подступил к Цин-чен. Цуй-ли выехал к нему с нючженьской вдовствующей государыней, урожденною Ван-ши, царицей супругой Туктань и двумя принцами, Цун-ко и Шеу-шунь, которых Субут препроводил к хану, и потом вступил в Южную столицу. В шестой месяц нючженьский государь бежал в город Цай-чжоу, где Тацир обложил его войсками. Хан указал, чтобы Кхун-юань-цо, в пятом колене внук философа Конфуция, наследовал княжеское достоинство, под наименованием Янь-шен-гун {Потомок философа Конфуция и доныне носит это достоинство без перемены названия. Дворец его стоит при самом кладбище помянутого философа, ибо единственная должность того князя -- приносить знаменитому своему предку жертвы в положенное законами время.}. Осенью, в восьмой месяц, производил облаву в урочище Эбэсу. По счислению, учиненному ревизором Акдунгою с прочими, оказалось в Чжун-чжоу 730 тысяч семейств. В девятый месяц Онол взят в плен. Зимой, в одиннадцатый месяц, двор Сун прислал с генералом Мын-гун съестные припасы в пособие войскам. В двенадцатый месяц монгольские войска, соединившись с войсками царства Сун, осадили город Цай-чжоу и разбили генерала Вушань в области Си-чжоу. Нючженцы покорились с городами: Хай-чжоу, И-чжоу, Лай-чжоу и Вэй-чжоу. Зимой хан приехал в походный дворец Ару-угэгынь. Здесь поднялась сильная вьюга, продолжавшаяся семь суток. Он предписал поправить храм философа Конфуция и обсерваторию.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Гуй-сы, шестое лето. Царства Ашь правления Тьхянь-син второе лето. Весною, в первый месяц, царства Гинь государь Шеу-сюй переправился через Желтую реку и приказал генералу Ваньянь-баксаню осадить Вэй-чжоу. Ваксань совершенно разбит в сражении с монголами. Государь царства Гинь шел в Гуй-дэ; Баксань предан казни.
  
   Нючженьский государь послал нарочного в Гуй-дэ требовать съестных запасов. Командующий генерал Чигя-нюл-хунь послал 1500 мешков хлеба, который и был препровожден к городу Пху-чен, По раздаче этого хлеба войскам задержали двести судов, на которых поставили палатки. После чего нючженьский государь переехал через Желтую реку. В это время поднялся сильный ветер, и задние войска не могли переправиться. Гнавшиеся монголы напали на них на южном берегу. Главнокомандующий Хэдуси в упорном сражении пал на поле. Около тысячи нючженьских солдат потонуло в реке. Государь, стоя на северном берегу, видел это и трепетал от страха. После чего расположился при горе Цуй-ма-ган и отправил генерала Баксаня осадить Вэй-чжоу. Баксань подошел к городу, поднял царское знамя, но из города не соответствовали ему. Монголы, услышав об этом, переправились из Хэ-нань на северный берег. Вследствие чего Баксань отступил со своим войском. Монгольский Ши-тьянь-кхэ погнался за ним с конницей и дал сражение у монастыря Бай-гун-миао. Нючженьское войско наголову разбито, и Ваксань, бросив лагерь, бежал на восток. Главнокомандующий Лю-и и генерал Чжан-кхай убиты жителями. Нючженьский государь, расположившись при деревне Вэй-лэу-цунь, хотел дождаться монгольских войск, чтобы дать решительное сражение, но в скором времени приехал Баксань и со смущенным видом донес, что армия уже рассеяна и монгольские войска на этой стороне недалеко от плотины, почему просил его ехать в Гуй-дэ. И так нючженьский государь и Хорхо, помощник главнокомандующего, в числе шести или семи человек сели ночью на суда и тайно переправившись обратно через Желтую реку, ушли в Гуй-дэ. Уже на другой день узнали в лагере, что государь оставил армию, и все рассеялись. Нючженьский государь по прибытии в Гуй-дэ послал Чжугя-такшибу в Бянь-цзин за вдовствующею государыней и за государыней супругой. Войска начали роптать, и государь, объявив преступления генерала Баксаня, убил его. Вначале береговые жители, услышав, что нючженьский государь переправился на север, укрепились валами и заперли ворота; скрылись в пещеры и попрятались в овраги, когда же увидели, что корпус генерала Фуча-гуань-ну соблюдал строгую дисциплину и в проходимых им местах ничего не касался, старики и дети, женщины и девицы оставили боязнь и перестали бегать. Но Баксань, пойдя в Вэй-чжоу, позволил солдатам всюду производить грабительства. Тогда поля огласились воплями; проходимые места принимали вид развалин. Цены на съестное чрезвычайно возвысились; общественное и частное, все было в опасности. С того времени народ начал помышлять об измене, почему твердо защищал город Вэй-чжоу и при монгольской погоне не дал вспоможения, отчего и поражение последовало.
  
   Объяснение. Нючженьский государь, как скоро узнал, что Баксань без способностей, то отрешил от должности. Ныне снова назначил его полководцем, следовательно, государь не знал подданного. Баксань, приняв поручение от государя, не смог пожертвовать жизнью в сражении, напротив, претерпел поражение, обратно бежал, следовательно, подданный не ревностно служил государю. Бежать есть дело обыкновенного, мало думающего о себе человека. Нючженьский государь хотя иностранец, но он был императором в Чжун-юань. Будучи не в силах решительно сражаться с врагами и погибнуть вместе с престолом, он, напротив, подражая поступкам обыкновенных людей, бежал в Гуй-дэ в надежде спастись, не означает ли это слабость? Баксань, обманывая государя, подверг царство опасности -- преступление непростительное! Прежние историки написали "предал казни" и тем объявили его невиновным. Но Ган-му, переменив это выражение, прямо написала: "предан казни"; и тем выказала его вину. После чего мятежные вельможи и цареубийцы уже не могут найти извинения.
  
   Замечание. Баксань навлек несчастья на дом нючженей, по этой причине в описании сказано: "убил"; но Ган-му написала: "предан казни", и тем выказала его вину.
  
   Царства Гинь главнокомандующий в западной части столицы генерал Цуй-ли произвел возмущение, объявил князя Ваньянь-цун-ко соправителем государства и заточил его; сам себя объявил канцлером, президентом государственного совета, главнокомандующим и со столицей покорился монголам.
  
   Вначале жители в Бянь-цзин, по случаю государева отбытия на войну, ежедневно получали известия о победах. Когда же услышали, что армия разбита, пришли в великий страх. В это время Субут день ото дня теснее осаждал город, почему осажденные не могли иметь ни малейшего сообщения со вне. Горстка риса дошла до двух ланов серебра. Одни в виду других умирали от голода. Чиновники и жены их большей частью просили милостыню по улицам. Некоторые дошли до того, что ели своих жен и детей. Всякие изделия из кожи варили для утоления голода. Дома знаменитых фамилий, лавки и трактиры, все было сломано на дрова. Когда же нючженьский государь прислал нарочных в Бянь за обеими государынями, то чувствования жителей наиболее возмутились. Цуй-ли, главнокомандующий западной части, человек развратный и лукавый, пользуясь народным волнением, скрытно умыслил произвести возмущение. Старший экспедитор Юань-хао-вынь, явившись к Санябу, сказал: "С того времени как государь оставил столицу, уже прошло около 20 дней; притом прислал он нарочных для принятия обеих государынь. В народе все говорят, что государь помышляет бросить столицу. Что ты предпримешь?" -- "Нам обоим останется только умереть", -- отвечал Санябу. -- "Умереть нетрудно, -- сказал Хао-вынь, -- если бы можно было утвердить престол и спасти жизнь народа, то бы должно было умереть, но если не предвидишь того, то желать только одним нам собою насытить 50 солдат краснокафтанных -- ужели и это значит умереть?" Санябу ничего не отвечал. В это время обе государыни уже выехали и остановились в Чень-лю. Но, приметив за городом в двух или трех местах разведенный огонь, подумали, что там есть неприятель, и наискорейше опять возвратились в Бянь-цзин. В следующий день Цуй-ли, обнажив меч против Вань-янь-насухыня и Ваньянь-санябу, сказал: "Столица находится уже в крайне опасном и стесненном положении. Вы, господа министры, чего смотрите?" -- "Если есть какое дело, -- отвечали оба министра, -- то надлежит спокойно посоветоваться. К чему поступать сим образом?" Цуй-ли подал знак своим сообщникам. Сначала убили Санябу, потом Насухыня и еще около десяти других чиновников. После чего в объявлении к народу написал: "Два министра, затворив ворота, ничего не предпринимали, почему я убил их, единственно для избавления целого города от смерти".
   Весь народ пришел в восхищение. Вследствие чего Цуй-ли вооруженною рукою вошел во дворец и, собрав чины для совета о возведения государя на престол, сказал: "Князь и наследник престола Цун-ко и сестра его царевна находятся в северном корпусе. Должно его возвести на престол". И тотчас отправил своего сообщника Вэйдо призвать его именем вдовствующей государыни. Цун-ко явился и именем вдовствующей государыни объявлен правителем государства. Чиновники учинили поклонение пред ним. Цуй-ли сам себя объявил канцлером, главнокомандующим и главным советником; младших своих братьев определил: Цуй-ци правителем в столице, Цуй-кхан военачальником во дворце. Сообщники его все получили должности. Юань-хао-вынь также был повышен. После послал к Субуту в лагерь переговорщика. Субут подъехал к Цин-чен. Цуй-ли в царском одеянии и с царскою помпою выехал для свидания с ним. Субут в радости сделал пир, при котором Цуй-ли служил ему, как отцу, рабски, а по возвращении в город сжег все отбойные машины. Субут еще более был доволен и с того времени поверил, что Цуй-ли подлинно покорился. В непродолжительном времени Цуй-ли перевел наследника и других родственников царских во дворец и вверил их охранению преданных ему, а сам обратил дворец одного князя в собственный дом и убрал драгоценностями, взятыми из дворцового казначейства.
  
   Объяснение. "Произвел возмущение" -- слова, означающие дерзость против престола. Цуй-ли, будучи оставлен государем для охранения столицы, обязан был всеми силами защищаться, не думая о собственной участи. Но он, прельщаясь минутными выгодами, предпринял намерение восстать против государя. Наследника престола заключил в особый дом, а владения своего государя предложил чужим, такие преступления превышают казнь, ибо справедливость между государем и чинами есть одна из первых обязанностей. Усмирение мятежников есть величайшая казнь в Поднебесной, как же он решился для гнусных монголов презреть обязанность усмирения мятежников? По этой причине прямо написано, и сим выставлено непростительное его преступление.
  
   Монголы обложили царства Гинь город Бо-чжоу. В третий месяц царства Гинь генерал Фуча-гуаньну произвел возмущение, убил старшего министра Ли-си и прочих, всего около 300 высших чиновников при дворе. Государь царства Гинь поручил ему управлять государственными делами. В четвертый месяц царства Гинь генерал Цуй-ли взял своих государынь и князя Цун-ко с прочими под стражу и препроводил их к монголам. Монгольский Субут убил Цун-ко с прочими, а государынь послал на север.
  
   При жертвоприношении употребляемые царские одежды и одеяние государынь Цуй-ли представил Субуту. Еще собрал в город золото и серебро; делал обыски, так сказать, выкуривая и отливая {Способ ловить зверей, живущих в норах.}; производил грабительства и бесчеловечные лютости. Богатые люди из знаменитых фамилий не могли переносить его утеснении и втайне говорили друг другу: "После осады города в течение семи или восьми дней около одного миллиона мертвых вынесено за городские ворота. Жаль, что мы не поспешили включить себя в это число и дожили до настоящего положения". В это время Цуй-ли со своею женою вошел во дворец, и обе государыни наградили их несказанным множеством вещей. Цуй-ли при этом случае предложил вдовствующей государыне написать письмо с изложением небесных времен и дел человеческих и послать его с кормилицею нючженьского государя в Гуй-дэ, дабы он покорился. После Цуй-ли взял вдовствующую государыню Бан-ши, государыню супругу Туктань, князей: Вань-янь, Цун-ко и Ваньянь-меу-шунь и цариц, всего 37 колясочек, около 500 обоего пола родственников царского племени, Янь-шен-гун, Кхун-юань-цо, славных ученых, монахов трех сект, лекарей, художников, швей и препроводил их в Цин-чен. Субут убил обоих князей и всех принцев крови, а государынь и княжеских супруг препроводил в Хоринь. Они в дороге претерпели большие горести, нежели царицы государей Вэй-цзун и Цин-цзун. Субут вступил в Бянь. В это время Цуй-ли был еще за городом. Солдаты монгольские прежде вошли в его дом и забрали его жену, наложниц и все сокровища и ушли. Цуй-ли по возвращении слезно зарыдал и тем кончил. Вначале монголы узаконили: если осаждаемый город не сдастся прежде того, как начнут метать стрелы и каменья, то по взятии вырубить его. Как скоро взят был Бянь-цзин, то Субут отправил к монгольскому государю нарочного со следующим представлением: "Этот город долго сопротивлялся; многие офицеры и солдаты изранены; прошу дозволения вырубить город". Елюй-чуцай, услышав об этом, поспешно явился к монгольскому государю и сказал: "Генералы и солдаты несколько десятков лет подвергались суровостям времен и единственно имели прение о земле и жителях ее". Монгольский государь не соглашался, Елюй-чуцай еще сказал: "Различные художники и мастера, чиновники и народ, знаменитые и богатые фамилии, все собраны в городе. Если умертвить их, то ничего невозможно будет получить, и так мы по-пустому предпринимали труды". После Монгольский государь указал, чтобы, исключая фамилию Ваньянь, прочих всех простить. В это время уклонившихся в Бянь от оружия еще было 400 000 семейств, которые все избавились от смерти. Этот случай принят законом на будущее время.
  
   Объяснение. Кто убьет чужого отца, люди убьют и его отца. Кто убьет чужого старшего брата, люди убьют и его старшего брата, ибо закон отмщения, подобно как эхо ответствует звуку, как тень следует за вещью. Исшедшее от тебя к тебе же возвратится, и может ли быть в этом случае хотя малейшее отступление? Наблюдая притеснения, понесенные Китаем от иностранцев в разные времена, открываем, что они никогда не оставались без возмездия. Лю-цун с братьями, похитив земли дома Цзинь, взял в плен Хуай-ди и Минь-ди, двух государей этого дома, но вскоре и сам подвергся опасности, и царство погибло. Фу-цзянь с сыном отнял престол у дома Чжао и притеснял северные берега реки Цзян, но вскоре был убит, и царство его погибло. При династии Тхан, Ань-лу-шань, изменив государю, произвел возмущение, но впоследствии убит рукой своего сына Ань-цин-сюй. Нючженьский Агуда, возникший в Шамо, присвоил себе достоинство императора. Наследовавший по нем Баньянь-шен уничтожил царство Ляо, нападал на царство Сун. Нючжени взяли в плен и увезли на север двух китайских государей с их супругами. Здесь написано, что монголы убили наследника с прочими, а государынь и цариц послали на север. В продолжение одного столетия, т.е. в начале и в конце его, одна и та же колея. Не закон ли неба вершит здесь возмездие? Ибо дом Сун хотя и ослабел в средине, но после еще продолжался несколько колен. Нючжени же, как скоро уклонились в Цай-чжоу, то вслед за этим немедленно погибли. Небо, смиряя высокомерие иностранцев, употребило руку монгола для наказания их за оскорбление Китая.
  
   Мын-гун напал на генерала царства Гинь Вушань и обратил его в бегство. Вследствие чего обратно взял город Дын-чжоу. В пятый месяц царства Гинь генерал Фуча-гу-аньну нечаянным нападением разбил монгольское войско при Бо-чжоу.
  
   В сражении, проигранном в округе Вэй-чжоу при монастыре Бай-гун-миао, мать генерала Гуаньну взята монголами в плен. Нючженьский государь приказал ему для избавления матери предложить монголам мир. И так Гуаньну вступил с генералом Тэмодаем в тайные переговоры, чтобы принудить нючженьского государя покориться. Тэмодай поверил и отпустил мать его, почему и приступили к мирным договорам, Гуаньну ежедневно ездил для переговоров или, прогуливаясь на судне, пировал с ним. Нючженьский государь еще тайно приказал давать присланным золотые и серебряные медали и удержать их. После чего утвердили план о нападении на лагерь. В пятый день пятой луны в лагере тайно заготовили огненные копья и военные снаряды. Гуаньну с четырьмястами пятидесятью человеками из корпуса Чжун-сяо-цзюнь сел у южных ворот на суда и от востока пустился на север. Ночью побил караульных по плотине солдат и подошел к лагерю Тэмодая у монастыря Ван-цзя-сы. Нючженьский государь сел на суда, привязанные у северных ворот в том предположении, чтобы, если не одержат победы, уйти в Сюй-чжоу. В четвертую стражу вступили в сражение. Корпус Чжун-сяо-цзюнь был отражен, но снова сделал нападение. Гуаньну, отделив около 70 человек на малое судно, зашел за укрепление и ударил с двух сторон. Вооруженные огненными копьями ворвались во внутренность монгольского лагеря. Тэмодай не мог устоять, и корпус его пришел в великое смятение, 3500 человек утонули в воде. Гуаньну сжег укрепление и возвратился. После был сделан главнокомандующим и министром. Си-сянь поставлен комендантом в Бо-чжоу.
  
   Царства Гинь генерал Фуча гуаньну заключил своего государя Шеу-сюй в палате Чжао-би-тхан. В шестой месяц Гуаньну предан казни. Монголы взяли Лаян. Царства Гинь главнокомандующий в Средней столице Цян-шень умер.
  
   Цян-шень в награду за услуги, оказанные в защите страны Чжун-юань, получил должность главнокомандующего в этой стране, а потом командующего в городе Ло-ян. Через месяц съестные запасы все вышли, и солдаты мало-помалу разошлись. Монгольские войска снова подступили, и город принужден был сдаться генералу Тациру. Цян-шень не хотел покориться пред ним и предан смерти.
  
   Объяснение. Цян-шень долго защищал Ло-ян и тем доказал подлинность своего усердия к престолу. Когда вышел хлеб и вспоможение было пресечено, то он разбит и взят в плен, но со всем тем не захотел перейти к монголам. Если бы же он не пренебрегал жизнью и не дорожил справедливостью, то мог ли бы столь равнодушно смотреть на смерть? Он умер должным образом, следовательно, надлежало заметить это, чтобы приписать ему соблюдение долга.
  
   Царства Гинь государь Шеу-сюй ушел в Цай-чжоу.
  
   Нючженьский государь, оставив генерала Ван-би для защищения Гуй-дэ, сам уехал в Цай-чжоу. В это время долго шли дожди. Придворные чиновники, сопровождавшие государя, шли пешие по грязи и питались зелеными жужубами {Жужубы (жожоба) -- это китайские финики, имеющие и по виду, и по вкусу некоторое сходство с индийскими финиками.}, ноги у них совершенно опухли. В следующий день государь прибыл в Бо-чжоу без всякой пышности. Число сопровождавших простиралось от двухсот до трехсот человек с пятьюдесятью лошадьми. Когда он остановился внутри города, то старики учинили поклонение, пав ниц на землю подле дороги. Нючженьский государь через приближенного сказал им: "Уже более ста лет, как двор пекся о вашем спокойствии. Ныне я, не имеющий добродетелей, принудил вас пресмыкаться во прахе. Я не в состоянии выразить всего. Вы только не забывайте доброты моих предков". Все кричали: "Да здравствует государь!" -- и проливали слезы. Через день выехали и остановились в 60 ли от Бо-чжоу на юг; от дождя укрылись в монастыре Шуан-гао-сы. Сун-ай-мынь сказал, что здесь и следов человеческих не видно. Государь, глубоко вздохнув, сказал: "Живущие совершенно истреблены". Он горько зарыдал и вступил в Цай-чжоу. Старики учинили поклонение подле дороги. Видя столь бедную свиту его, каждый проливал слезы; государь также вздыхал. После он произвел Ваньянь-хушаху министром, Ухури-хао генерал-прокурором и по-прежнему главнокомандующим, Хушаху обладал способностями гражданского и военного чиновника. Все дела важные и маловажные самолично исправлял, набирал солдат, сбирал лошадей, исправлял оружие и военные доспехи и никогда не выпускал из мысли ехать с государем в Гун-чан. Приближенные долго терпели нужды в Суй-ян и не хотели ехать; они здесь женились, завели домоводство и не желали переселения; рано и поздно представляли государю о невыгодах путешествия на запад, и государь верил им. Хушаху в уединении спокойно сидел с зажмуренными глазами и только глубоко вздыхал. В это время монгольские войска находились еще далеко от Цай-чжоу. Купцы съехались сюда в нарочитом множестве. Государь успокоился и приказал набирать девиц для дворца и сделать сад для прогулок и отдохновения, но Хушаху настоятельным увещанием отклонил это. Хушаху положил награду за пожертвование лошадей и через это приобрел около тысячи. Сверх того, послал по разным местам набирать солдат и вести в Цай-чжоу. Таким образом получил около 10 тысяч храбрейших людей, и положение войска несколько поправилось. Из корпуса Чжун-сяо-цзюнь низший офицер Ли-дэ, имея при себе около 10 солдат верхом, въехал в присутственное место и закричал, что они не получают месячного пайка, и даже простер дерзость до ругательства. Хушаху велел связать Ли-дэ и наказать батогами. Государь сказал ему: "Этот корпус теперь в силе и скоро будем иметь нужду в нем. Для чего не оказать снисхождения; довольно было бы сделать выговор". Хушаху в ответ сказал: "В теперешнее время дел много; отличать услуги и скрывать проступки есть добродетель, свойственная государям. Что касается до должностей командующих, то совсем иначе. За малое преступление должно наказывать, за большое казнить смертью. Наглый солдат, упрямый воин и на один день не могут быть не под законами. Низкие люди вообще такого свойства, что при послаблении делаются своевольными, а при своеволии трудно управлять ими. Несчастье в Суй-ян ужели от одного Фуча-гуаньну произошло? Также и правительство через меру послабляло. Ныне, дабы загладить прежние следы, надобно, чтобы строгость превосходила милость. Награждать должно по справедливости, а равно и наказывать, и чиновники будут исправны в должности". Солдаты, услышав об этом, уже более не смели выходить из повиновения. В это время сопутствующие чиновники все были бедны и получали содержание от Ухури-хао. Этому человеку никто не мог угодить, и он рано и поздно наговаривал государю, даже коснулся его стола и содержания. Государь рассердился и начал отдалять его. Хао, будучи огорчен, печалился, досадовал и, сказываясь больным, мало занимался делами.
  
   Объяснение. Уйти как обыкновенному человеку, мало думающему о себе, есть выражение презрения. Хотя обстоятельства нючженьского государя были в опасном положении, и уже невозможно было действовать, со всем тем надлежало ему дать сражение под стенами столицы и вместе с престолом погибнуть. Тогда он не лишился бы чести, должной государю. Но он, будучи не в состоянии обдумать всего, решился на бегство. Нючжени, разбойнически похитив Чжун-юань, царствовали 10 поколений, и посему Ган-му не может не поставлять их наравне с удельными князьями. Ах! Тысячеколесничный владетель, не имея твердости в духе, но подражая низким поступкам обыкновенного, мало думающего о себе человека, ушел -- что это значит? Со времени ухода в Цай-чжоу погибель нючженей решена. Нарочно написав: "ушел", тем крайне порицает.
  
   Монголы дали князю Кхун-юань-ир наследственное достоинство Ян-шен-гун.
  
   По представлению Елюй-чуцая.
  
   Осенью, в седьмой месяц, Мын-гун совершенно разбил царства Гинь генерала Вушань при Ма-дын-шань и, покорив его армию, возвратился.
  
   Любимый генералом Вушань генерал Лю-и явился к полководцу Мын-гун и покорился. Мын-гун спросил его о внутреннем положении генерала Вушань. Лю-и сказал на это: "Вушань занимает девять укрепленных мест. Главное укрепленное место есть Ши-сюе-шань. Передовая сторона прикрыта укрепленными местами Ма-дын-чжай, Ша-во-чжай и Ху-шань-чжай. Не взяв сих трех укреплений, не можно и думать о взятии Ши-сюе-шань, если взять Ли-Цзинь-чжай, то Ху-шань и Ша-во останутся без прикрытия". Итак, Мын-гун послал войска на Ли-цзинь-чжай, где, напав внезапно, почти всех побили. В тот же вечер еще приказал сильным солдатам ударить на Ван-цзы-шань-чжай, где убили начальствующего и вышли. После взяли Ма-дын-чжай.
   Отселе, возвращаясь, пошли на Ша-во-чжай, по западную сторону которого встретились с нючженьскими войсками и одержали победу. Вскорости Дын-шунь еще взял Мо-хэу-ли-чжай. Таким образом, из девяти укрепленных мест генерала Вушань в продолжение 6 дней взято семь. Мын-гун, призвав Лю-и, сказал ему: "После потери этих укреплений Бань-цяо-чжай и Ши-сюе-шань непременно поражены страхом, не можешь ли склонить их к сдаче?" Мын-гун предполагал, что Вушань, доведенный до крайности, непременно пойдет на самую вершину горы Ху-шань для наблюдения за ним, почему приказал генералу Фань-вынь-бинь стать с корпусом внизу. Войска генерала Вушань действительно пошли на гору, и только что дошли до половины, как по знаку Фань-вынь-бинь засадные войска поднялись со всех сторон, и войска генерала Вушань расстроились. Пропасти наполнились трупами, и гора сделалась кровавой. Генерал Ву-ши-жо убит; 730 человек взято в плен. Брошенные латы грудами лежали. При закате солнца Мын-гун двинулся с войском и пришел к реке Сяо-туй-хэ. Лю-и сказал: "Вушань намеревается идти в Шан-чжоу и там занять крепкое местоположение, но ни старые, ни молодые солдаты не хотят идти на север". -- "Теперь, -- сказал Мын-гун, -- не должно медлить походом". В ночи он позвал Фань-вынь-бинь и других генералов для получения приказаний, чтобы в следующий день напасть на Ши-сюе-чжай. Несколько отдохнув и подкрепившись пищею, отправились в поход и на заре пришли к Ши-сюе. В это время небо было хмуро и еще не прояснилось. Фань-вынь-бинь обеспокоился. Мын-гун, ударив лошадь, прямо поскакал к Ши-сюе и напал на это место с разных сторон. Дрались с третьего часа до девятого пополуночи и наконец овладели сим местом. Вушань ушел; за ним гнались до Нань-юй-чжай. Вушань, приметив погоню, переоделся и уклонился, но при горе Ин-хулу-шань снова вступил в сражение и еще был разбит. Наконец с пятью или шестью конными бежал и скрылся от погони. 70 тысяч войска его покорились; и Мын-гун возвратился в Сян-ян.
  
   Монгольский Тацир обложил царства Гинь город Цай-чжоу. Зимой, в десятый месяц, Ши-сун-чжи предписал генералу Мын-гун присоединиться с его корпусом к Тациру.
  
   В девятый месяц нючженьский государь принес поклонение небу в палате правителя. Сопровождавшие его чины совершили обряд поклонения. Государь дал им наставление и после удостоил вином. Пир еще не окончился, как объездные конные прискакали с донесением, что неприятели в числе нескольких сот человек внезапно подъехали к самому городу. Генералы и офицеры прыгали от радости. Они просили дать сражение, и государь дозволил. В тот же день отделены отряды для защиты четырех сторон и внутреннего города, и войско тотчас выступило дать сражение; монгольские войска обратились в бегство и рассеялись. Тацир с несколькими стами конницы снова расположился на восточной стороне города. Нючженьский государь приказал дать сражение, и Тацир был разбит. После чего монгольские войска более не приближались к городу, но сделали земляной вал и обложили город. Ши-сун-чжи предписал генералам Мын-гун и Цзян-Хай, чтобы они по силе договора, заключенного с монголами, присовокупились к Тациру с 20 тысячами войска и доставили ему 300 тысяч мешков сарацинского пшена (риса). Тацир крайне обрадовался и усугубил приготовление осадных орудий. Звук от рубки дров слышан был в самом городе. Опасение в городе увеличилось, и жители только втайне советовались и выбегали с покорностью. Нючженьский министр Хушаху, памятуя милости государя и долг подданного, ежедневно занимался успокоением жителей и распоряжением оборонительных мер. Он в это время ни разу не ходил в свой дом. Войска и народ чувствовали решимость, и с того времени все твердо стояли на одном. В одиннадцатый месяц обе армии, южная и северная (китайская и монгольская), подступили под город с осадными орудиями. В городе потребовали всех жителей к защите. Когда же силы народа оказались недостаточными, собрали сильных женщин, нарядили их в мужское одеяние и использовали их для доставления деревьев и камней. Нючженьский Государь сам выходил для ободрения. Войска его выступили из восточных ворот дать сражение. Мын-гун пресек им возвратный путь и получил несколько перебежчиков, которые сказали, что в городе терпят недостаток в хлебе. Мын-гун сказал: "Уже дошли до крайности; надлежит наблюдать, дабы в отчаянии не пробились сквозь осаждающих". Он условился с Тациром, чтобы армии, северная и южная, действовали согласно. В 12-й месяц Тацир послал генерала Чжан-жеу с 5 тысячами лучших войск к стенам города. Жители городские утащили двух солдат крючьями, а Чжан-жеу был покрыт стрелами, как еж. Мын-гун приказал своему передовому корпусу идти для подкрепления; они освободили Чжан-жеу и увезли с собою. На другой день Мын-гун, отчаянно сражаясь, приблизился к озеру Чай-тхань и, сделав на нем укрепление из палисада, приказал офицерам взять башню Чай-тхань-лэу. Нюч-женьские войска начали оборону. Солдаты южной армии полезли наверх подобно станице рыб и приступом взяли башню. Цай-чжоу почитал озеро Чай-тхань укреплением; за ним протекает река Жу-хэ. Озеро по местоположению было на 50 или 60 футов выше поверхности реки. На стене башни золотыми буквами означено, что в ней поставлены потаенные большие самострелы. Сказывали, что там находится дракон, посему никто не смел приблизиться. Самые офицеры и солдаты сомневались и боялись. Мын-гун позвал своих подчиненных на пир и, вторично посылая их на приступ, сказал: "Башня Чай-тхань-лэу ни небом устроена, ни землею расположена. Скрытые самострелы могут только поражать вдали, а не вблизи. Неприятели единственно надеются на это озеро. Если прорвать и выпустить воду, то можно тотчас иссушить". Вследствие чего прокопали плотину, и озеро действительно прорвалось и вытекло в Жу-шуй. Мын-гун приказал наполнить его хворостом и водяным тростником. Монголы также прорвали Лянь-цзян, потому обе армии переправились, осадили внешний город и, взяв его, приблизились к земляным воротам. Городское правительство, согнав старых и малолетних, топило из них сало, что называли баллистами из человечьего сала. Ужасно было и слышать о том, почему Мын-гун послал Дао-ши внушить о прекращении бесчеловечия. Нючженьский генерал Фу-чжури Чжун-лосо вышел ночью из западных ворот с пятьюстами лучшими солдатами, несущими снопы соломы, верхние концы которой обмакнуты были в сало. Они намерены были зажечь укрепления обеих армий и осадные орудия, но монголы скоро приметили это и засели в потаенном месте с сотнею тугих самострелов; как скоро появился огонь, то немедленно пущены были стрелы. Нючженьские солдаты обращены в бегство, и очень многие ранены; один только Лосо спасся. Две армии соединенными силами осадили Западный город и овладели им. Хушаху приказал построить земляное укрепление и обвести рвом; и когда Западный город был взят, то союзные войска еще не могли войти в город, а только для прикрытия себя построили на стене палисад. Хушаху отозвал лучшие войска с трех прочих сторон и продолжал сражаться денно и нощно, нючженьский государь, обратившись к своим приближенным, сказал: "Десять лет носил я золото и пурпур (был ребенком); десять лет был наследником; десять лет царствую над народом. Сам знаю, что не имею великих проступков и пороков. Я не сожалею, что умру. Сожалею только, что престол, через целые сто лет предками передаваемый, мною должен разрушиться и я должен поступить в число тех развращенных и неистовых царей древности, которые через худые поступки теряли царство. Единственно о том только беспокоюсь". Еще говорил: "Владетели, потерявшее царство, большею частью были заточаемы и пленниками представляемы или уничижаемы пред троном и заключаемы в пустыни, но я не доведу себя до того. Господа! Вы можете усмотреть, на что я решился в своем намерении". Все свои вещи раздал в награду сражающимся офицерам, а сам, переодевшись в простое платье и взяв солдат, ночью вышел из восточных ворот в намерении бежать, но у палисада встретился с неприятелями, дал сражение и возвратился. Заколов конюшенных лошадей, дал пир офицерам, но состояние дел уже невозможно было поправить.
  
   Царства Гинь город Сюй-чжоу покорился монголам. Правитель и министр Ваньянь-сабу умерли.
  
   В это время начальствующий в округе Сюй-чжоу Гое-люй условился с отложившимся в Юань-чжоу генералом Ма-цзун внезапно овладеть городом Сюй-чжоу. Офицеры и солдаты, по причине осады города и будучи теснимы монгольскими войсками, думали выйти и покориться. Сабу был противного мнения и, опасаясь быть взятым под стражу, хотел принять смерть в реке, но солдаты вытянули его из воды, и он, наконец, повесился. Вследствие чего Ма-цзун с городом покорился монголам.
  
   1234
  
   Шестое лето Цзя-ву. Весной, в первый месяц, нючженьский государь, сдав престол принцу Чен-линь, сам повесился и по завещанию сожжен. Город взят приступом; Чен-линь захвачен в плен и убит. Войска царства Сун взяли обгорелый труп нючженьского государя и увезли с собою. Династия Гинь погибла. Этой весною хан собрал князей и угощал при Ургынь-голе. Летом, в пятый месяц, он созвал всех князей и вельмож в урочище Далань-даба и обнародовал следующие законы: 1. Кто, будучи позван на собрание, не поедет, а будет пировать в своем доме, тот повинен отсечению головы. 2. При входе во дворец и при выходе оттуда никто не должен иметь в своей свите более десяти мужчин или женщин; сверх того, никто в таком случае не должен перемешиваться с другими. 3. В армии над десятью солдатами определяется десятник, приказаниям которого они обязаны повиноваться; самовольствующих же подвергать наказанию. 4. Если десятник по какому-либо делу отлучится во дворец, то вместо него на время прикомандировать одного из другой десятки. 5. Один или два человека не должны самовольно отлучаться в другие места; поступающих вопреки тому подвергать наказанию. 6. Кто будет говорить о таких общественных делах, о которых не следует открывать, таковых по двукратном нарушении наказывать розгами, по троекратном батогами, по четырехкратном приговаривать к смерти. 7. Если тысячник опередит темника, впереди ехавшего, то вслед по нем стрелять тупыми стрелами. 8. Если кто из сотников и десятников в армии преступит что-либо, таковых, как нарушителей сих постановлений, отрешать от должности. 9. Впоследствии, если при сборе войск окажется недостаток в рядовых, то дополнять нехватку требованием солдат из ближайших корпусов. 10. Живущие в доме или в лагере не должны производить крика и шума. 11. Собирающиеся на объезд должны для охранения одного косяка хороших лошадей, полагая в каждом 50 голов, употреблять 5 человек, для откармливания тощих лошадей трех человек, для охранения степного табуна трех же человек, но кто украдет одну или две лошади, таких приговаривать к смертной казни. 12. Чужих лошадей, которых не должно держать в степном табуне, брать и отдавать для прокормления тигров и леопардов. 13. Если женщина употребит цвет одеяния народного вопреки предписанию или будет ревнива, таковую, посадив на неоседланного вола, возить по аймаку, объявляя о преступлении. После чего дозволяется жениться на другой. Осенью, в седьмой месяц, Хутук-ноинь определен уголовным судьею, а Дахай-камбу отправлен воевать Шу. Этой же осенью хан в урочище Барс-далань-даба положил в совете, чтобы самому идти воевать царство Сун, но король Чжалаху просил отправить его, почему и отправлен. Зимой хан производил облаву в урочище Тоб-хайхань.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Цзя-ву. Царства Сун правления Дуань-пьхин первое лето. Весной, в первый месяц, государь царства Гинь Вань-янь-шеу-сюй сдал престол принцу своего дома Ваньянь-чен-линь. Мын-гун вступил во Цай-чжоу с монгольскими войсками. Шеу-сюй и министр его Ваньянь-хушаху умерли. Чен-линь убит мятущимися солдатами. Царство Гинь погибло.
  
   В новый год монгольские войска пировали. Голоса поющих и звуки флейт во все стороны разносились. В городе томились голодом и только вздыхали. Мын-гун усмотрел, что темный туман пал над городом и солнце было тускло. Перебежчики говорили, что минуло три месяца, как город не имеет съестных запасов. Седла, сапоги, ветхие литавры, все сварено; сверх того дозволено есть старых и слабых. Войска питались тестом, составленным из человеческих и скотских костей с зеленью. Нередко съедали целые отряды разбитых солдат. По этой-то причине многие желали покориться. Итак, Мын-гун отдал войскам приказ, чтобы с кляпцами во рту несли осадные лестницы и приставляли к стенам городским для приступа. Нючженьцы со времени осады лишились очень многих офицеров, убитых в сражении. Ныне же как придворные, так и из присутственных мест чиновники, все употреблены к общественным работам и к защите города. Монгольские войска пробили в западной стене пять проходов и вошли в город в совершенном порядке. Они вступили в кровопролитное сражение; но при захождении солнца отступили и сказали, что в следующий день опять соберутся. В этот вечер нючженьский государь собрал все чины и сдал престол начальствовавшему в восточной части города принцу Вань-янь-чен-линь. Этот Чен-линь был потомок государя Хори-бу, младший брат принца Ваньянь-баксаня. Он, в слезах учинив поклонение, отказывался от престола. Нючженьский государь сказал: "Ужели без необходимости препоручаю тебе престол? Я телом тучен и тяжел, неспособен к верховой езде и к быстрым наездам; ты, напротив, ровен и быстр, обладаешь качествами полководца. Сверх чаяния если избавится, то царственный наш род не прекратится, вот моя мысль!" Чен-линь встал и принял государственную печать. В следующий день Чен-линь возведен на престол. В это время войска генерала Мын-гун пошли к южным воротам и, дойдя до башни Цзин-цзы-лэу, расставили осадные лестницы. Отдан приказ корпусам, чтобы по первому литавренному бою шли на стены, Ма-и первый взошел, за ним Чжао-юн. Солдаты мужественно полезли и на стене вступили в жаркое сражение. Ухури-хао и с ним двести офицеров, все покорились. Нючженьские чины по совершении поздравительного обряда все вышли для отражения неприятелей, но на зубцах южной стены уже развевались знамена царства Сун; через короткое время во всех четырех сторонах ударили в литавры и начали осаду с двух сторон. От криков небо и земля поколебались. Охранявшие южные ворота бросили этот пост и ушли. Когда отворили ворота на запад, то Мын-гун позвал генерала Цзян-хай с Тацировым корпусом и вступил в город. Хуша-ху с тысячью лучших солдат начал сражаться на улице, но не мог устоять. Нючженьский государь Шеу-сюй, видя крайность обстоятельств, сказал своим приближенным, чтоб по смерти предали его тело огню. После чего он повесился. Хушаху, услышав об этом, сказал своим офицерам: "Мой государь уже преставился; для чего же я сражаюсь? Я не могу умереть от руки мятущихся солдат. Бросившись в Жу-шуй, последую за моим государем. Вы, государи мои, также решитесь на что-нибудь". Сказав эти слова, бросился в помянутую реку и утонул. "Министр умел умереть, -- сказали генералы, -- а мы разве не можем?" После государственные советники: Фу-чжури, Сяо-лосо и Улинга-хуту-ри, генералы: Юань-чжи, Юй-шан, Хэшери-бошелу, Ухури-холдонь и около пятисот офицеров, все умерли вслед за ними. Чен-линь отступил для защиты кремля. Услышав о смерти своего государя, вошел в сопровождении чинов для оплакивания и при том сказал к сопровождавшим: "Покойный император 10 лет сидел на престоле, был попечителей и бережлив, милостив и человеколюбив. Старался о возвращении потерянных владений, но не имел успеха в своих намерениях. Как жалок он! Надлежит по смерти наименовать его Ай (жалкий)". Еще не успели кончить возлияния, как город уже был взят. Генералы и придворные чины возожгли огонь и сожгли тело, а кости взяли, чтобы похоронить при реке. Цзян-хай вошел во дворец и задержал государственного советника Чжан-тьхянь-ван. Мын-гун спросил его, где нючженьский государь. "При опасности города сам повесился", -- отвечал Тьхянь-ван. Мын-гун разделил с Тациром кости нючженьского государя, сокровища и вещи церемониальные. В этот день и Чен-линь убит мятущимися войсками. И так дом Гинь погиб. Со времен государя Сюань-цзун министры и члены совета нередко пред самым действием прибегали к уклончивости и уступчивости; представляли униженно, говорили медленно, чтобы сим соблюсти министерскую важность. Каждый раз, как возгоралась война или случались бедственные естественные перемены, отзывались сердечным сокрушением государя или откладывали до вторичного совета. При таковом отсутствии деятельности старались только протянуть время. Когда же вели войну, то приближенных к государю поставляли надзирателями военных распоряжений, отчего часто пред самым действием случались остановки и задержки. По этим причинам армии не имели успехов, а о беспорядках, при дворе происходивших, не было доносимо. Оттого-то дом Гинь дошел до погибели. Историки пишут: "При начале, как только Нючженьский дом возник, в Поднебесной не было сильнее его. Тхай-цзу и Тхан-цзун {Тхай-цзу был первый государь из дома Гинь по имени Ary-Да, царствовал в 1115--1122 гг.; Тхан-цзун был второй государь из этого дома по имени Унимай, царствовал в 1123--1134 гг.} одним страхом поработили Срединное государство. По большой части они шли по следам дома Ляо в его начале. Постановив государей в Чу и Ци, оставили их и ушли. Но чиновники царства Сун не употребили усилий, и от их оплошностей оно лишилось древних своих земель. Си-цзун {Си-цзун был третий государь из этого дома по имени Хаара (Черный), царствовал в 1135--1148 гг.} и Хай-лин {Хай-лин был четвертый государь по имени Ду-гурэнэ (Полный), царствовал в 1149--1160 гг. Этот же государь известен под именем Лян.} начали тирански царствовать. Чжун-юань отчаялась в надеждах. Дом Гинь едва не потерял всего. Ши-цзун {Ши-цзун был пятый государь, по имени Улу (Свищ), царствовал в 1161--1189 гг.} жестокость заменил человеколюбием, дал народу льготу и покой; и по этой причине царствование дома Гинь продолжалось более ста лет. Со времен этого государя нарочито утвердились мысли народные. Чжан-цзуц старался показываться снисходительным, но неспособен был к твердому правлению {Чжан-цзун был седьмой государь по имени Мадагэ, царствовал в 1196--1208 гг.}. Со времен князя Вэй-шао государственные постановления крайне ослабли. Сюань-цзун {Сюань-цзун был девятый государь по имени Удабу, царствовал в 1213--1223 гг.} с переселением на юг удалился от коренного основания; вел в то же время войну и с Китаем и с Тангутом и через то дошел до изнурения и истощения. В век государя Ай-цзун {Ай-цзун был десятый и последний государь из дома Гинь по имени Нингясу, царствовал в 1224--1234 гг.} уже невозможно было действовать (поправить дел). Он повсюду собирал ополчения, желая удержать бытие при самой погибели, и погиб, когда силы совершенно истощились. Как жалок! Впрочем, этот государь умер за престол и не оставил стыда по себе.
  
   Объяснение. Монголы были сильны, а дом Сун слаб, и мог ли, используя монгольские войска, оставаться самостоятельным? По этой причине нарочно написано "с". Здесь "с" (монгольскими войсками) имеет отрицательный смысл. Оставив Китай, преклониться к иностранцам, брать себе чужие города -- это суть большие ошибки в государственном управлении. Впоследствии отсюда произойдут все беспокойствия. Написано, что Шеу-сюй и министр его Хуша-ху оба умерли, и сим приписана им высочайшая похвала, дабы через это поощрять потомков умирать за долг. Написано: "дом Гинь погиб". Это показывает, что дом нючженей сам от себя погиб; не генерал Мын-гун с прочими уничтожил его. Таков есть глубокий смысл исторического писания. Хотя и так, но самая справедливость возлагает на государя обязанность умереть с престолом. Шеу-сюй бежал на восток, ушел на запад и посреди погибели искал спасения, но когда увидел невозможность, то умер вместе с престолом: "Как жалок!" Озираясь назад, помышлять о спасении жизни и покориться неприятелю, как сделали династии Хань государь Лю-шань, династии Цзинь государь Хуай-ди и Минь-ди династии Сун, государь Вэй-цзун и Цин-цзун? Какой стыд им пред государем Шеу-сюй! У иностранцев были государи, превосходившие китайских.
  
   Земли, от городов Чен-чжоу и Цай-чжоу к северо-западу лежащие, отделены во владение монголов. Те определили генерала Лю-фу главноуправляющим дороги Хэ-нань. Во второй месяц они вступили в Сюй-чжоу. Царства Гинь генерал Ваньянъ-юн-анъ умер. В пятый месяц генерал Вушань убежал в Цзе-чжоу, где и убит от гарнизонных солдат. Царства Сун генералы Чжао-фань и Чжао-кхуй представили своему государю об обратном завоевании трех столиц. Указано Ли-цзы-цай, правителю округа Лу-чжоу, собрать войска и поспешить в Бянь. Бывший царства Гинь генерал Ли-бо-юань с прочими казнил Цуйли и покорился дому Сун.
  
   Чжао-фань и Чжао-кхуй хотели, пользуясь настоящими обстоятельствами, утвердить Чжун-юань и начертали план, чтобы иметь за собою Желтую реку, занять Гу-ань и обратно получить три столицы {Чан-ань, Ло-ян, Бянь-лян.}. Большая часть государственных чинов это находила еще невозможным. Только Чжен-цин сильно защищал предложение о войне. И так предписано генералу Чжао-фань перенести канцелярию в Хуан-чжоу и назначено время к походу. Генерала Чжао-фэнь советник Цю-ио сказал ему: "Усилившийся неприятель недавно только заключил клятву и пошел обратно. Будучи исполнен жара и стремительности, ужели захочет пожертвовать приобретенным и отдать его другим? Если наши войска пойдут, то и они не умедлят прийти. Сверх того, если пойдем за 1000 ли оспаривать пустые города, по получении которых должно еще заботиться о доставлении им съестных припасов, то впоследствии, без сомнения, будем раскаиваться". Чжао-фань не послушал его. Ши-сун-чжи также представлял, что в Цзин-чжоу и Сян-ян теперь терпят голод; еще невозможно предпринять похода. Ду-цю-ань снова представил о выгодности оборонительного положения и невыгодности похода. Цяо-син-цзянь, бывший тогда в отпуске, в посланном докладе писал: "Еще будет время проникнуть к восьми кладбищам {К царским кладбищам в Ло-ян.}, представятся случаи к возвращению Чжун-юань. При великих пособиях к действию надлежит иметь и великие случаи к нему; тогда в делах будет успех, и, без сомнения, кабинет может строить планы. Я не думаю, чтобы поход был безуспешен, но беспокоюсь, что не в состоянии будем продолжать ход дела; тогда печаль сделается горестнейшею. Сверх того, при соображении обратного завоевания, необходимо избрать полководцев, образовать войска, иметь довольно и военных, и съестных припасов. Ныне же полководцев нет, войск мало. По истощении сумм и по издержке съестных припасов надобно опасаться, что мы, еще ничего не сделав северу, южные страны прежде приведем в беспокойство и волнение. Желательно, чтобы ваше величество твердо держались собственного мнения, утвердили суждение о государстве, и тем пресекли бы разные прожектирования". Государь никого не послушал и указал правителю в Лу-чжоу, генералу Цюань-цзы-цай, соединив 10 тысяч войск, от Хуай-чжоу на западе идти в Бянь. В это время управляющие в этой столице: Ли-бо-юань, Ли-ци и Ли-цзань-ну, будучи пренебрегаемы от Цуй-ли, умышляли убить его; когда же услышали, что Цюань-цзы-цай приближается с корпусом, то Ли-бо-юань с прочими отписал к нему о своей покорности, а по наружности советовался с Цуй-ли об оборонительных мерах. В шестой месяц Ли-бо-юань зажег городские ворота Фын-цю-мынь, чтобы сим растревожить его. Цуй-ли очень обеспокоился, и Ли-бо-юань с прочими явился к нему, чтобы вместе отправиться к пожару. Цуй-ли поехал в сопровождении Юань-сю, Чже-си-янь и нескольких конных. При возвращении с пожара Ли-бо-юань сам поехал провожать Цуй-ли и на средине пути нечаянно обхватил его, сидевшего на лошади. Цуй-ли, оглянувшись, сказал: "Ты хочешь убить меня?" -- "Убить тебя что за беда", -- отвечал ему Ли-бо-юань. Потом вынул нож и заколол его. Цуй-ли упал с лошади мертвый. Тотчас выбежали солдаты, скрытые в засаде, и командующий Сань-хэ убил Юань-сю; Чжэ-си-янь после подъехал и также был убит. Ли-бо-юань, привязав труп Цуй-ли к лошадиному хвосту и притащив ко дворцу, говорил к народу: "Цуй-ли кровопийца и грабитель, сластолюбец и тиран, мятежник и нечестивый, каковых ни в древности, ни ныне не видно, надлежало ли убить его или нет?" Тысячи голосов закричали: "Изрубить в мелкие части -- еще мало". И так вывесив голову его напоказ, принесли его в жертву государю Ай-цзун. Ли-бо-юань и прочие, войско и народ, все плакали при том действии. Некоторые вырезали у Цуй-ли сердце, сырое съели. Все три трупа повешены пред дворцовыми воротами на дереве Хуай.
  
   Объяснение. Для чего прошение о возвращении трех столиц не имеет предосудительного выражения? Три столицы суть древнее владение дома Сун. Для чего написано: "бывший генерал"? Приписана справедливость. Цуй-ли, изменив своему государю, покорился варварам; его преступление чрезвычайно, почему прямо написано: "казнил", и тем выказано его преступление. Цуй-ли не мог сохранить себя и тогда, как еще не родилась в нем мысль мятежничества, то какая же ему польза думать о жизни и печься о спасении? Правда, что три столицы поглощены были варварами и, без сомнения, являлись пятном на чести сынов отечества. Обратное завоевание древних границ было долгом их, но надлежало прежде узнать свои силы, лучшее ли было наше оружие и доспехи, достаточно ли запасены магазины, довольно ли людей способных, полны ли казначейства? И после, приступив к делу, еще не можно было ручаться за успех; особенно когда монголы, этот возрастающий в силах и необузданный неприятель, еще недавно заключили мирный договор. Надлежало ли вскорости изменять ему? Итак, Срединное государство прежде нарушило слово пред иноземцами, и несправедливость на стороне дома Сун. Как же возможно было не навлечь беспокойствий со стороны презренных варваров? Впоследствии царствующий дом то издает самообвинительный манифест, то раскаивается в прежних ошибках. Увы! Все это поздно. Посему прямо написано и тем открыто, что сам навлек бедствия.
   Замечание. Два Чжао после победы в Ян-чжоу начали высоко думать о себе. Даже забыли, что монголы были все возрастающим, сильным неприятелем. Сверх того, в военном искусстве оба Чжао не могли сравняться с Ли-цюань; да и в военных потребностях был недостаток. Как же могли продолжать войну многолетнюю? Ли-цзунь через меру верил их замыслам и тем самым допустил будущие величайшие несчастья, кто же виноват в том? Конфуций сказал: "Если человек не заботится об отдаленном, то вблизи встретит заботы". Не можно ли применить это изречение к государю и чинам дома Сун?
  
   Чжао-кхуй с войском соединился со генералом Цю-ань-изы-цай в городе Бянь. Осенью, в седьмой месяц, генерал Ян-и вступил в Ло-ян.
  
   Цюань-цзы-цай остановился в городе Бянь. Чжао-кхуй с 50-тысячной армией из Хуай-си взял город Сы-чжоу и отселе пошел в Бянь, где и соединился с прочими. Чжао-кхуй сказал генералу Цюань-цзы-цай: "Вначале план наш был завладеть Гуань и Желтую реку поставить границей. Теперь уже полмесяца как пришли в Бянь. Если не поспешить с
   осадой города Ло-ян и крепости Тхун-гуань, то чего ожидать?" Цзы-цай отвечал ему, что провиант еще не подвезен. Но Чжао-кхуй тем нетерпеливее поспешал, почему отправил от себя 13-тысячный корпус с надзирателем Сюй-минь-цзы да генералу Ян-и предписал идти вслед за ним с 15-тысячным корпусом тугих самострелов. Всем выдано было провианта на пять дней. В седьмой месяц пришли к городу Ло-ян. Около трехсот семейств взошли на стену городскую и покорились. Вследствие чего генерал вступил в город с войсками. Монголы, услышав об этом, обратили войска на юг.
  
   Монголы, обратившись на юг, пришли к городу Ло-ян. Корпус генерала Ян-и рассеялся. Вследствие чего Чжао-кхуй и Цюань-цзы-цай, бросив Бянь, возвратились.
  
   На другой день, по вступлении генерала Сюй-минь-цзы в Ло-ян, войска уже не имели пищи, почему собирали траву Хао-цзы (artemisia), месили тесто, пекли лепешки и так питались. Ян-и отошел за 30 ли от города Ло-ян на восток, и все расположились есть. Вдруг за несколько ли от него подняли два летние парасоля, желтый и красный. Войска его пришли в изумление, как вдруг монгольская засада поднялась из травы. Янь-и по непредвидению не принял мер предосторожности. Вследствие чего войска его пришли в большое замешательство, и множество солдат монголами столкнуто в реку Ло-шуй. Один Ян-и спасся. Некоторые из бежавших солдат в тот же вечер пришли в Ло-ян и сказали, что весь корпус генерала Ян-и рассеян сильным ударом монгольских войск и теперь они уже заняли северный берег реки Ло-шуй. От этого известия войска, стоявшие в городе, потеряли дух. В первый день восьмого месяца монгольские войска подошли к самому городу Ло-ян и расположились лагерем. Сюй-минь-цзы вступил в сражение с ними. Победа была в равновесии. Но солдаты не имели провианта, почему питались лошадьми. Сюй-минь-цзы не мог оставаться и вступил в обратный путь. Чжао-кхуй и Цюань-цзы-цай, находившиеся в Вянь, также терпели недостаток в провианте, потому что Ши-сун-чжи не присылал хлеба. Обратно завоеванные города почти все были пустые и войска не находили в них содержания. Сверх того, монголы прорвали Желтую реку в озеро Цун-цзинь-дянь, чтобы затопить императорский корпус; и действительно, многие из корпуса потонули, поэтому вся армия обратно пошла на юг. Как войска, вступившие в Ло-ян, были совершенно разбиты, то Чжао-фань донес государю, что Чжао-кхуй и Цюань-цзы-цай, не обдумав, отрядили корпус, а Чжао-гай и Лю-цзы-чен обвиняли их в том, что поступили в противность предначертанному плану, произвели отступление войск не по тактике и через то допустили, что задние войска были опрокинуты. Указано генералов Чжао-кхуй и Цюань-цзы-цай, понизив степенью, определить в военное поселение; прочих также понизить. Чжен-цин-чжи-ли отказывался от государственных дел, но не уволен. Цяо-син-цзян представил, что.после разорения трех столиц дела находятся в положении, противоположном прежнему, и остается только усугубить меры к наступательной и оборонительной войне. Император с одобрением принял это предложение.
  
   В 12-й месяц монголы прислали посланника Ван-цзе.
  
   Монголы прислали Ван-цзе спросить, для чего нарушили клятву. С того времени между реками Желтой и Хуай более не видали спокойных дней.
   Замечание. По справке, в четвертое лето правления Шао-дин (1231), в седьмой месяц, Чжан-сюань, правитель в Мянь-чжоу, убил монгольского посланника Чобуганя, и монголы тогда же сказали: "Дом Сун сам нарушил слово, преступил клятву и отверг дружбу. Из настоящего дела ясно видно, на чьей стороне справедливость". Судя по сему, можно было видеть, что намерение поглотить царство Сун уже давно зародилось в их груди, подобно как брошенные в землю семена в свое время восходят. Для чего Ли-цзунь и оба Чжао не предусмотрели всего? Еще не успели монголы совершенно взять обратный путь, как тотчас задумали о возвращении трех столиц. В самом деле, что за план? Уничтожение растерзанного дома Гинь совершено силой монголов, дом Сун здесь ничего не мог сделать. Ныне государь и вельможи дома Сун, не обратившись к самим себе, только думали победить других. Истинно достойны этой укоризны от монголов в нарушении клятвы.
   Если так, то справедливость на стороне монголов, а несправедливость на стороне дома Сун. Кто же виноват в привлечении неприятелей?
  
   1235
  
   Седьмое лето, И-вэй. Весной хан обвел Хорин {Хорин, иначе Хара-хорин, по-тур. Кара-корум и Каракум, был городок, получивший имя от речки Хара-хорин, протекавшей по западную его сторону. Он существовал задолго до времен Чингисхановых и был резиденцией других сильных поколений. Чингисхан перенес сюда свой двор в 1220 г. Угэдэй, Куюк и Мункэ здесь же имели пребывание. Уже Хубилай в 1260 г. перенес свой двор в Пекин. По описанию Монголии, по северную сторону Хорина текла речка Сиргэ-гол, далее к северу переправа Хуху-буха; на западе речки Ми-гол и Хара-хорин, на юго-западе теплые ключи, на юге Онгин-гол. По сему описанию Хорин долженствовал находиться по восточную сторону Хангайского хребта между реками Орхони и Тамира. Европейские миссионеры несправедливо положили это место подле Хурган-улань-кора.} стеною и построил в нем дворец Вань-ань-гун. Отправил князя Бату, царевича Куюка и племянника Мункэ воевать Западный край; царевича Куйтына воевать Цин-чжоу и Гунчан, царевича Кучуня и Хутука воевать Корею. Осенью, в 9-й месяц, князь Хонь-буха взял в плен одного генерала царства Сун. Зимой, в 10-й месяц, Куйтын обложил и потом приступом взял Цзао-ян; после чего прошел область Сян-ян, Дын-чжоу, вступил в Ин-чжоу; захватил множество людей и скота и возвратился. В 11-й месяц Куйтын осадил Ши-мынь. Нюч-женьский генерал Ван-ши-сянь покорился. Сенат просил позволения сделать поверку календаря, и хан дозволил.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   И-гэй. Второе лето. Весной, в первый месяц, двор Сун назначил Чен-фу посланником для заключения дружбы с монголами.
  
   Объяснение. Во второе лето княжения князя Хуань-гун написано: "Князь и жуны {Тангуты.} заключили клятву в Тхан". Зимой князь прибыл из Тхан. Великий муж (Конфуций) осуждает, что князь в отдаленности подвергал себя опасности, полагаясь на клятву с жунами. Ибо Срединное государство должно утверждать свое превосходство тем, чтобы внутри и вне быть предусмотрительным, отделять почтенных от низких; различать высших и низших и ясно отличать иноземцев. Дом Сун, как скоро при помощи монголов уничтожил Нючженьское царство, снова двинул три корпуса и подал повод к вражде. Когда же замыслил обнаружить вражду, необходимо должно было придумать средства к отражению пренебрежения. Для чего он не мог ободриться и снова заключает дружбу? Повелитель Срединного государства заключает дружбу с иноземцами -- не слишком ли унизительно это? Прямо написано: "для заключения дружбы". И без повторного осуждения погрешность сама собою видна.
  
   Во второй месяц монголы обвели стеною Хорин.
  
   Хорин был прежний город хойхорского Пиця-хана, жившего при династии Тхан. Монголы прежде назначили его сборным местом, а ныне обвели стеною, имевшею около 5 ли {Около 2 верст.} окружности.
  
   В шестой месяц монгольский государь послал сына своего Куйтына с прочими вступить в Южный Китай для грабительства.
  
   Монгольский государь предписал сыну Куйтыну и генералу Дахаю учинить нападение на провинцию Шу; генералам Тэмодаю и Чжан-жсу на Хань-чжун, генералам Хонь-бухе и Чаганю на Цзян и Хуай. Еще предписал племяннику своему Мункэ воевать Западный край, а генералу Тангу-лу-куциню воевать Корею. У монголов из каждого десятка один человек пошел на западную и один на южную войну, т.е. в Россию и Китай; в северном же Китае с каждых 10 домов один человек на южную войну и один на войну против Кореи.
   Объяснение. Монголы считались иноземцами; для чего же написано: "государь"? Они мало-помалу начали перенимать китайские нравы; бросили свои овчины и войлоки и приняли шляпы с поясами; заняли Срединную землю и объявили себя императорами и королями, по этой причине необходимость велит поставить их в ряду царствопритязате-лей (самозванцев). Слово "вступить" означает внешнюю агрессию, "грабительство" означает злодеев или мятежников. Таким образом Ган-му полагает различие между китайцами и иноземцами и строго предохраняет первых от последних. Ах! Дом Сун не ободрился; возбудил злобу в иноземцах и допустил, чтобы толпы левополых торжествовали над племенами образованными. Цзян и Хуай, Чуань и Шань ежедневно занимались военными спорами, теряли землю, губили армии. Дом Сун сильно ослабел. Но Чжао-кхуй с прочими первый замыслил начать войну и не достоин ли казни? Ган-му записала это, чтобы выставить его первым виновником несчастья.
  
   Осенью, в седьмой месяц, монгольский Хонь-буха напал на Тхан-чжоу. Цюань-цзы-цай с прочими, бросив войско, ушел. Чжао-фан со своим войском разбил монголов при Шан-чжа и возвратился.
  
   Объяснение. Уйти есть поступок обыкновенного человека, поступок подлый. Цюань-цзы-цай, будучи полководцем, имел под своим начальством храброе войско; силы его достаточны были к отражению, но, подражая обыкновенным людям, бросил войско и ушел, не подло ли это? Посему написано: "бросив войско, ушел", и тем обнаружена его вина в попечении о личном спасении. Чжао-фань выступил с войском против неприятелей и разбил их при Шан-чжа, через это обнаружил в себе дух, достойный полководца. Мужество и робость показывают различие между Чжао и Цюань. Ган-му дает и лишает праведно. Суд ее строг.
  
   Зимою, в 10-й месяц, Ван-ши-сян, главнокомандующий царства Гинь в городе Гун-чан, покорился монголам.
  
   По падении Нючженьского дома все города покорились монголам. Один Ван-ши-сян твердо защищался. В один день, разговаривая со своими, он сказал: "Жертвоприношение предкам уже рушилось, и для чего же, думаете, я не желаю умереть? Жизнь многих тысяч зависит от меня. В прежнее время я удостоен был высоких честей и хорошего жалованья. Умереть оставалось моим долгом, но и иначе поступить непредосудительно. Вместо того чтобы повеситься или кончить дни в реке для доказательства единовременной ревности, не лучше ли унизить себя и через это удалить несчастье от людей?" Случилось, что монгольский Куйтын на пути в Шу расположился под стенами города Тун-чан. Ван-ши-сян, сопровождаемый стариками, явился к нему со скотом, вином и дарами. Куйтын сказал ему: "Я уже давно воюю, и, куда ни приходил, сдавались; для чего ты один твердо защищался?" -- "Я имел государя над собою, -- ответствовал Ван-ши-сян. -- Продать отечество, изменить благотворителю не дозволяла честность". Куйтын крайне был ответом его доволен и запретил своим подчиненным, чтобы ни малейшего насилия здесь не производили, а генерала Ван-ши-сян оставил при прежней должности и в тот же день приказал ему следовать со своим корпусом на войну. Ван-ши-сян, отрезав Цзя-лин, прямо пошел в Да-ань. Куйтын доставил ему провиант и оружие.
  
   В 12-й месяц монгольский Куйтын вступил в Мянь-чжоу и убил Гао-цзя, правителя области; пошедши далее, обложил Цин-е-юань. Генерал Цао-ю-вынь, начальствующий в Ли-чжоу, подоспел с войском и отразил его.
  
   Гао-цзя, находясь в Мянь-чжоу, исправил разрушенное и привел в порядок расстроенное; призвал разбежавшихся и собрал рассеявшихся. Крестьяне с детьми за спиной возвратились к нему; соединившись со старыми, упорно сражались и отличились многими удивительными подвигами. Ныне Куйтын вошел из Фын-чжоу в Си-чуань, и войска Восточной дороги большею частью были разбиты. Вследствие чего он ударил на Си-чи-гу, в 90 ли от Мянь-чжоу. Чиновники и жители думали отступить и защищать Да-ань. Гао-цзя сказал генералу Чжао-янь-на: "В настоящих обстоятельствах должно только вперед идти, а не отступать. Если можно податься вперед и, заняв крепкие места, защитить Шу, то неприятели, озираясь назад, не могут далеко зайти во внутренность. Если же по нечаянности позвать войска и отступить для охранения внутренних земель, то неприятель беспрепятственно пойдет вперед и дела провинции Шу будут потеряны". -- "Таково же мое мнение", -- сказал Чжао-янь-на. И так он выступил в поход, оставив Гао-цзя для защиты города Мянь-чжоу. Монголы из крепости Бай-шуй-гуань вступили в Лю-гу-чжу, в 60 ли от Мянь-чжоу. Этой город не имел стены, а укреплен был прилегающими к нему горами. Гао-цзя, взошедши на высоту, ударил в литавры и развернул множество знамен, как будто бы войско стояло. Чжао-янь-на по прибытии Шу-кхэ велел генералу Хо-янь-вэй возвратиться с отрядом в Мянь-чжоу, офицеру Янь-цзюнь-хэ-линь присоединиться к нему, а генерала Ван-сюань послал к ним cil 000 отборных солдат для подкрепления, но монголы уже пришли в больших силах. Хэ-линь уклонился, и Мянь-чжоу взят. Солдаты, захватив Гао-цзя, вывели его из дома. Он не преставал кричать на них и был убит. Чжао-янь-на, получив известие о смерти Гао-цзя и потере города, вышел и расположился в Цин-е-юань. Вскоре монголы обложили его в этом местечке. Цао-ю-вынь, почитая Цин-е-юань ключом в Шу, не хотел медлить. Он тотчас выступил в поход и в полночь дал сражение, вследствие которого осада снята. Вскоре за сим предводитель монгольского передового войска Ван-ши-сянь ударил на Да-ань. Цао-ю-вынь спас и это место; но только успел кончить действие, как внезапно появилась большая монгольская армия, состоящая из нескольких десятков тысяч. Цао-ю-вынь вступил в сражение и разбил ее. Неприятели ушли, а Цао-ю-вынь со своими войсками занял крепость Сянь-жинь-гуань.
  
   1236
  
   Восьмое лето, Бин-шень. Весной, в первый месяц, князья построили себе дома в Хорине по случаю съезда во дворец Вань-ань-гун к пиршеству. Хан указал ввести ассигнации за казенной печатью. Во второй месяц предписал генералам Гошену, Фу-чжури, Цзючжу и Чжао-цян следовать за передовым корпусом Куйтына на Южный Китай. В третий месяц снова поправили храм философа Конфуция и обсерваторию. Летом, в 6-й месяц, учинили снова опись народонаселению в Чжун-чжоу и нашли около 1 100 000 семейств. По представлению Елюй-чуцая учреждено Историческое общество; в пособие взяты исторические книги из городов Ян-цзин и Пхин-ян; ученый Лян-чже определен историографом; Ван-вань-цин и Чжао-чжо -- его помощниками. В седьмой месяц хан предписал чиновнику Чень-ши-кхэ пересмотреть все дела, до выбора ученых и до казенных сборов относящиеся, и потом для поверки представить во дворец. При разделении китайских земель по указу хана вдовствующая ханьша получила крестьян в Чжен-дин; князья и ханские родственники получили: Ордо-бату Пьхин-ян; Джагатай Тхай-юань-фу; Куюк Да-мин-фу; Боротай Син-чжоу; Хулгэ Хэ-цзянь-фу; Бургут Гуан-нин-фу; Ихэ получил часть из И-ду-фу и Цзи-нань-фу; Ацитай Бинь-чжоу и Дай-чжоу; Уч-жегынь-ноинь Пьхин-Луань-чжоу; царевич Куйтын, ханский зять Чеку, царевна Алиха, царевна Гацинь, король Чжалаху, Джагатай-Даньцзинь, Мэнгу, Ханьчжа, Анги-ноинь, Цин-но-инь и Хос-цзи-су, все получили поместья в Дун-пьхин-фу. Елюй-чуцай представил о неудобности такового разделения, вследствие чего хан велел везде определить даругациев; а управление поставило чиновников для сбора доходов в помянутых местах и для отсылки их кому следует, но с тем, чтобы без государева повеления никто не смел требовать ни солдат, ни податей с этих земель. Куйтын с Ван-ши-сянь и другими генералами вступил в Шу, взял несколько областей царства Сун вне страны Гуань и казнил тамошнего генерала Цао-ю-вынь. Зимою, в 10-й месяц, Куйтын вступил в Чен-ду. Хан указал сделать предложение в Цинь-чжоу, Гун-чан и прочим, и более 20 областных городов покорились. Царевич Куйтын скончался. Генерал Чжан-жеу приступом взял Ин-чжоу. Сян-ян добровольно покорился, и Ю-сянь оставлен для управления города.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Бин-шен. Третье лето. В первый месяц монгольский генерал Тэмодай напал на Цзян-лин,
  
   При этом китайский генерал Ли-фу-мин умер.
  
   Во второй месяц монголы в первый раз ввели ассигнации, названные Цзяо-чао.
  
   По представлению Елюй-чуцая, выпущено их на 10 тысяч малых слитков (на 50 тысяч унций серебра).
  
   В третий месяц генерал Ван-минь с прочими произвел возмущение в Сян-ян и покорился вместе с городом монголам.
  
   Чжао-фань, находясь в Сян-ян, сблизился с генералами северного корпуса: Ван-минь, Ли-бо-юань, Фань-вынь-бинь и Ху-ан-го-би. Рано и поздно пиршествовал с ними и обращался столь приятельски, что не было никакого различия между высшими и низшими. Поселяне жаловались, что пограничные предосторожности повсюду были оставлены в пренебрежении. Вскоре за тем открылись военные действия между армиями южной и северной. Чжао-фань допустил послабление в управлении. Поэтому Ван-минь и Ли-бо-юань зажгли в городе Сян-ян магазины и казначейства и один за другим покорились монголам. В это время в городе еще находилось до 47 тысяч чиновников и народа. Имущества и хлеба в казначействе было почти на 300 тысяч унций серебра и 24 кладовых с военными припасами; все это досталось в руки монголам, не считая золота, серебра, соли и ассигнаций. Южного корпуса генерал Ли-ху не пекся ни о потушении пожара, ни о прекращении мятежа; напротив, пользуясь сим случаем, устремился к грабежу, и Сян-ян совершенно опустел. С того времени как этот город обратно взят генералом Ио-фей от маньчжуров, он сделался многолюднейшим; имея высокие стены и глубокий ров, он служил оплотом для западной границы, и в один день весь был превращен в пепел. Генерал понижен тремя степенями и оставлен при прежней должности.
   Объяснение. Чиновников дома Сун истинно должно почесть слепыми в минуты решительные. Понимать гражданские обязанности, соблюдать порядок подчиненности, различать усердных от коварных, видеть благоприятствующие и противоборствующие обстоятельства -- суть важные качества в человеке, которыми он отличается от бессмысленных животных. Кто оставит обязанности в пренебрежении, порядок подчиненности без внимания, кто не в состоянии различать усердных от коварных и быть решительным при благоприятствующих и противоборствующих обстоятельствах, тот может ли иметь какое-либо преимущество пред бессмысленными животными? Ван-минь и товарищи его были известные генералы, охранявшие Сян-ян, но не смогли умереть за государя; напротив, пользуясь обстоятельствами, польстили иноплеменникам. Среди иноземцев забыли благородство человека и поступили в число зверей; как ненавистно это! Посему написано: "произвели возмущение", дабы через это выказать их измену и бунт.
  
   Монголы впервые сделали перепись народа в Китае и утвердили налоги.
  
   Вначале монголы старались только о приобретениях и покоренных жителей тотчас раздавали генералам и офицерам. Самая малая деревушка принадлежала какому-нибудь владельцу и по управлению не имела связи с другими. Ныне хан указал учинить перепись народонаселения и возложил исполнение на вельможу Хадаху; народ впервые причислен к областям и уездам. В это время все чины просили, чтобы каждого совершеннолетнего мужчину считать за дом, но Елюй-чуцай воспротивился этому. Тогда единогласно сказали ему: "В нашей державе, равно и в Западных царствах, везде один совершеннолетний считается за дом. Как можно, оставив уложение великой державы, принять систему царства погибшего?" Елюй-чуцай сказал на это: "От древних лет, как существует Китай, никогда одну мужескую душу не считали за дом. Но если действительно принять это, то успеем собрать подати только за первый год, а потом все разбегутся". Монгольский государь принял мнение Елюй-чуцая, и Хадаху представил монгольскому государю перепись, по которой оказалось 1 040 000 семейств или домов. В совете полагали, чтобы провинции разделить князьям и именитым фамилиям в поместья. Елюй-чуцай возразил на это, что "толстым хвостом трудно ворочать; легко могут произойти неудовольствия. Лучше более награждать золотом и шелковыми тканями, что будет не меньшим благотворением". -- "Уже дано слово", -- сказал монгольский государь. "По крайней мере, -- сказал Елюй-чуцай, -- определить чиновников от двора, чтобы, кроме обыкновенных податей, самовольно ничего не требовали. Тогда это уложение может продлиться". Монгольский государь согласился. Елюй-чуцай еще утвердил подати и пошлины. Каждые два семейства обязаны были вносить один гин шелку в казну; пять семейств один гин шелку для раздачи именитым свойственникам и заслуженным чинам. С одной му {Му содержит 1200 квадратных футов земли. С сухих пашен собирали просом, а с водоемных -- сарацинским пшеном (рисом).} лучшей земли три гарнца с половиною, с одной му средней земли три гарнца, с одной му худой земли два гарнца с половиною. С одной му водяных пашен пять гарнцов. С купцов пошлины брать один с тридцати; за 40 гинов соли унцию серебра. Все вышеизложенное положено непременным законом. При дворе говорили, что налоги чрезмерно легки. Елюй-чуцай сказал на это, что после не преминут добиваться выгод, и тогда эти налоги утяжелятся.
  
   Объяснение. Увы! Чжун-юань есть древняя земля Китая, прежнее достояние дома Сун. Гао-цзун не оспаривал, и она пришла под власть нючженей; по падении нючженей досталась монголам. Это поистине есть великое пятно на чести Срединного государства. Теперь образованнейший народ заточен в стране левополых, которые делают перепись населения и утверждают налоги. Звери утеснили людей, просвещенные стали ниже варваров. Не достойно ли происходящее крайней жалости? Ган-му по необходимости записала это.
  
   В восьмом месяце монголы взяли Цзао-ян и Дэ-онь-фу. В девятый месяц Цао-ю-вынь сразился с монголами при крепости Ян-пьхин-гуань и, будучи совершенно разбит, умер. После чего монгольский Куйтын вступил в Чен-ду.
  
   Цао-ю-вынь примкнул со своим войском к крепости Сянь-жинь-гуань. Шпионы известили его, что монголы скоро приведут 500 тысяч соединенных заграничных и китайских войск. Цао-ю-вынь, обратившись к младшему брату Цао-вань, сказал: "От одного единственного действия зависит судьба нашего отечества. По малости войск невозможно противостать, но разве не можем отчаянно сражаться? Надлежит только занять высоты и крепкие местоположения, выступать неожиданно и скрывать засады и таким образом ожидать их". Монголы осадили Ву-сю-гуань и разбили корпус генерала Ли-сянь-чжун. После вошли в Син-юань и хотели устремиться на Да-ань-цзюнь. Генерал Чжао-янь-на предписал генералу Цао-ю-вынь запереть Да-ань, дабы защитить Шу-кхэу. Цао-ю-вынь находил это несообразным, но Чжао-янь-на настоял. И так Цао-ю-вынь отрядил своих братьев Цао-вань и Цао-ю-лян идти с войсками на заставу Цзи-гуань-яй и там более расставить знамен для показания неприятелям крепкого сопротивления. Цао-ю-вынь, взяв 10 тысяч отборнейших войск, в ночи переправился через Цзян и, скрытно прошедши к Лю-си, поставил засаду, условившись, чтобы по прибытии неприятелей внутри для знака ударить в литавры и зажечь огонь, а вне кричать: "Руби!" Монгольские войска действительно пришли. Цао-вань выступил дать сражение. Монгольский Батур и Дахай наступили с 10 тысячами пехоты и конницы и начали упорное сражение. Стрелы и каменья как град сыпались. Цао-вань, получив несколько ран, приказал зажечь огни. Цао-ю-вынь, разделив свой корпус на три колонны, сам с тремя тысячами отборных солдат поскакал к заставе. Он наперед послал полковника Лю-ху с пятьюстами неустрашимыми солдатами устремиться на неприятельский передовой отряд, но не могли поколебать его. Цао-ю-вынь приказал поставить подле дороги в засаде триста человек конницы, а полковнику Лю-ху молча устремиться на линию неприятеля. В это самое время поднялась сильная гроза. Офицеры, видя, что дождь не перестает и сделалось так грязно, что ноги тонут, советовали пообождать, пока прояснится. Цао-ю-вынь с гневом сказал им, что неприятель уже знает о нашей здесь засаде, и если несколько промедлим, то упустим время. После, сомкнув войска, пошли вперед. Цао-вань, услышав о том, пробил пять раз в литавру, выступил из заставы и соединился с Цао-ю-вынь. Соединенные войска отчаянно дрались. Кровь лилась на пространстве 20 ли. В обоих сих корпусах вместо железных лат употребляли стеганые или кожаные, в которых, когда намокнут от дождя, невыгодно пешим сражаться. На рассвете монгольские войска, будучи усилены железною конницею, окружили со всех сторон. Цао-ю-вынь, вздохнувши, сказал: "Небо предопределило сию грозу. Нам осталось только умереть". Потом начал ужасно ругаться и убил верховую лошадь под собою, в знак, что он решился умереть. Он начал драться с большим остервенением и вместе с Цао-вань умер. Корпус его весь был побит. Вследствие этого монгольские войска беспрепятственно вступили в Шу и в продолжение одного месяца побрали все города и крепости в дорогах Чен-ду, Ли-чжоу и Тхун-чуань. Куй-тын расположился в Чен-ду. Из четырех дорог в провинции Шу осталась только одна дорога Кхуй-чжоу и принадлежащие к дороге Тхун-чуань-фу города: Лу-чжоу, Хэ-чжоу и Шунь-цин-фу.
  
   Объяснение. Цао-ю-вынь достоин наименоваться образцом долга и справедливости. Старший и младший брат вместе умерли за престол, ничем не принуждаемые к тому. Подсолнечная наполнилась славой справедливости их. Как желательно, чтобы мир видел подобных этим мужам в большем числе. Прямо написано: "умерли", и тем приписано им соблюдение долга.
  
   Зимою, в 10-й месяц, монголы взяли Вынъ-чжоу. Областной правитель Лю-жуй и прочие умерли.
  
   Войска Куйтыновы из Чен-ду вступили в Вынь-чжоу. Областной правитель Лю-жуй и товарищ его Чжао-жу-сян, взошедши на стену, твердо защищались и более месяца отчаянно дрались. Вспомогательные войска ниоткуда не приходили. Лю-жуй, предвидя, что не можно спастись, собрал свое семейство и всех умертвил ядом, а потом трупы их, казенное и частное имущество и грамоту на достоинство, все предал огню. Когда город был взят, сам с двумя сыновьями зарезался; Чжао-жу-сян захвачен и в куски изрублен. Войск и жителей с ними умерло несколько десятков тысяч.
  
   В 11-й месяц монгольские войска вступили в Хуай-си. Двор Сун указал генералам Ши-сун-чжи, Чжао-кхуй и Чен-хуа идти против них разными дорогами. Мын-гун разбил монгольского Тэмодая под городом Цзян-лин.
  
   Тэмодай осадил Цзян-лин. Ши-сун-чжи послал генерала Мын-гун для спасения города. Мын-гун отправил Чжан-шунь прежде переправиться через реку, а сам следовал за ним со всей армией. Переменяя знамена и одеяние, он производил различные ложные движения; в ночи зажигал множество огней. Сим образом, напав на монголов, разбил 24 окопа их, отбил 20 тысяч пленных жителей и возвратился.
  
   Монгольский генерал Чагань учинил нападение на Чжен-чжоу. Областной правитель Цю-ю разбил его.
  
   Монголы осадили Чжен-чжоу. Цю-ю учинил строгие и точные распоряжения. Оборонительные орудия имел без недостатка. Как скоро монгольские войска, приближавшиеся к городу, были отбиты, то Цю-ю, пользуясь этим, выступил сражаться у моста и тугим самострелом убил одного предводителя. Тогда неприятельские войска несколько отступили. Цю-ю сказал: "Неприятель в десять крат многочисленнее нас. Трудно одержать победу над ним силою". И так он скрыл в трех местах засаду, расставил баллисты с каменьями и, таким образом, ожидал их у западной стены. По прибытии неприятеля поднялась засада, и баллисты начали действовать. Убили одного храброго неприятеля, и неприятельское войско пришло в великое замешательство. Цю-ю с отборными солдатами нечаянно напал на неприятельский лагерь и сжег шалаши и палатки их. Через два дня все ушли.
  
   Китайцы обратно взяли город Чен-ду.
  
   Девятое лето, Дин-ю. Хан производил облаву при Це-цек-чигань-норе. Мункэ воевал Кипчак и, покорив этот народ, полонил его главу Бацимака. Летом, в четвертый месяц, построили город Саоринь и дворец Гэгэнь-чагань. В шестой месяц в коленах Восточной стороны пронеслась молва, что будут набирать девок из народа. Хан, рассердившись, действительно произвел набор и раздарил их служащим при нем. Осенью предписал чиновникам Мо-хоне и Лю-чжун учинить по дорогам испытание ученым для выбора их к должностям. Кроме действительно служащих набрано 4030 человек. Зимой, в десятый месяц, хан производил облаву на берегах Е-ма-чуань и поехал в Лун-тьхин; потом приехал в походный дворец. Этой зимою Хонь-буха с прочими обложил Гуан-чжоу, и генералы Чжан-жеу, Тун-янь-хунь, Ши-тьянь-кхэ взяли этот город. После осадили Ци-чжоу, покорили Суй-чжоу, прошли до Хуан-чжоу. Устрашенный сим двор Сун испросил мир, и войска возвратились.
  
   1242
  
   В лето Жинь-инь, весной, шестая вдовствующая императрица Наймагинь объявила себя правительницею. Осенью Чжан-жеу переправился через реку Хуай при Ву-хэ-кхэу; осадил в царстве Сун города: Ян-чжоу, Чу-чжоу и Хо-чжоу.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Жинь-инь, второе лето. Монголы снова произвели нападение на Шу. Мын-гун, расставив войска, остановил их.
  
   Монгольские Ихэ-ноинь и Елюй-чжугэ из Цзин-чжао взяли дорогу через Шан-чжоу и Фан-чжоу на Сань-чуань.
   Потом осадили Лу-чжоу {В провинции Сы-чуань.}. Мын-гун послал одну дивизию в Цзян-лин и Ин-чжоу, дивизию в Ша-ши, дивизию через Цзян-лин в Сян-ян для присоединения к прочим войскам. Еще послал одну дивизию в Фэу-чжру. Он предписал, чтобы военные начальники, коих охранению вверены места, не смели терять и одного дюйма земли.
  
   Осенью, в 7-й месяц, монгольские войска, переправившись через Хуай, вошли в города: Ян-чжоу, Чу-чжоу и Хо-чжоу. Зимою, в 10-й месяц, монголы взяли город Тхун-чжоу и вырубили жителей.
  
   Объяснение. Увы! Бедствия от иноземцев достигли в это время высочайшей степени. Дом Сун по беспечности допустил, что левополые сокрушили Китай и подвергли народ всем родам бедствий. Как скоро взяли Тхун-чжоу, то и довольно, но согнать жителей целого города и предать острию меча -- это может сделать только наибесчеловечнейший из смертных; почему Ган-му прямо написала: "изрубили", и тем выказала жестокость их.
  
   1243
  
   В лето, Гуй-мао, весной, в первый месяц, Чжан-жеу расставил войска под городом Сян-чен для засева казенных полей.
   Осенью ханьша определила Чжан-жэу инспектором в Сюй-ци.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Гуй-мао, третье лето. Весной, в первый месяц, монгольский Чжан-жеу разместил военнопоселян под городом Сян-чен. Монгольский мудрец Елюй-чуцай скончался от печали.
  
   В бытность ханьши Наймагинь правительницей Унь-дур-хамар имел силу в государственном управлении, и пред могуществом его все преклонялось как в столице, так и вне. Ханьша послала Елюй-чуцаю указ за царской печатью и приказала ему собственноручно заполнить. Елюй-чу-цай сказал на это: "Империя есть империя покойного государя. Управление имеет законы себе в руководство. Вы ныне желаете в противность им. Я не смею исполнить ваше повеление". Ханьша еще положила, что если какой чиновник не подпишет указа, постановленного Уньдур-хамаром, то отрубить ему руки. Елюй-чуцай сказал на это: "Государственные дела, все без исключения, покойный император препоручил мне. Чиновники не имеют участия в них. Если дело какое не противно порядку, то я считаю обязанностью привести его в исполнение. Но если не должно производить, то не буду уклоняться и от смерти, не говорю об отсечении рук". Хань-ше неприятен был ответ. Елюй-чуцай. с досады и горести впал в болезнь и скончался. Некоторые, оклеветывая его, говорили, что Елюй-чуцай служил 20 лет и половина государственных сборов поступала в его дом. Ханьша приказала приближенным освидетельствовать. Нашли только около десятка гуслей и несколько тысяч древних и новейших книг, картин и древних письмен на металле и камнях. Елюй-чуцай имел высочайшие дарования и далеко превосходил прочих. С праводушием служил при дворе и не унижался пред силою. Каждый раз, когда говорил о пользе и невыгодах отечества, о благе и страданиях народа, показывал силу в словах и ревность в действиях. Монгольский государь сказал однажды ему: "Ты опять хочешь плакать за народ?" Елюй-чуцай часто говаривал: "Лучше искоренить один вред, нежели доложить об одной выгоде; лучше пресечь одно дело, нежели начать новое". Слова эти приняты достопамятным изречением. В первое лето правления Шунь-чу, по смерти, пожалован королевским титлом и наименован Вынь-чжен {Могила Елюй-чуцая лежит при подошве горы Вань-шеу-шань, в 18 верстах от Пекина на запад. В 1751 г. по повелению правительства сооружен ему при его могиле новый храм и постановлен каменный памятник с надписью. Прежний храм над его могилою давно развалился, но в 1628 г. еще существовал. Каменные статуи его и его супруги представлены были в храме в сидячем положении. Борода его и усы простирались ниже колен тремя клоками.}. Дом Юань принял царство после великих неустройств. Закон Неба исчез, порядок человеческий рушился {Под этим летопись разумеет раздробление империи Китайской варварами, как-то: маньчжурами, монголами и тангутами.}. Присовокупите к этому кровопролитную и жестокую войну между югом и севером. Вельможи, имеющие силу в правлении, были из иноземцев, покоренных или поддавшихся. Язык и разговор их были непонятны; виды и цели их неодинаковы. Елюй-чуцай, будучи простым ученым, один стоял между ними. Подлинно, трудно было производить ему то, чему он учился. Впрочем, в распоряжениях правительства можно приметить две или три десятых доли его трудов; и если бы не было тогда Елюй-чуцая, то неизвестно, что бы последовало с родом человеческим.
  
   Объяснение. При кончине монгольских чиновников никогда не выставляли их должности. Для чего же при таком случае выказана должность? Замечен мудрый. В это время ханьша Наймагинь, будучи правительницей, все дела самовластно решала. По представлениям Елюй-чуцая не поступала; советов его также не принимала. И так он, исполненный досады, скончался. Ах! Он напрасно пострадал, и посему написано: "скончался от печали". Отсюда можно видеть, что он, терзаемый скорбью, не мог преодолеть ее.
  
   Замечание. Елюй-чуцай был из вельмож, нарушивших долг к престолу. Выше мы дали уже полное рассуждение о его побуждениях. Здесь Ган-му сказала: "скончался от печали", и тем заметила, что он не мог получить похвального конца. Как он не мог сделать ни доброго начала, ни доброго конца, то хотя бы имел дарования, равные с Чжоу-гун, но нималого удивления не заслуживает.
  
   Монголы определили Ван-ши-сян главнокомандующим в областях Цин-чжоу, Гун-чан и прочих, но он вскоре скончался.
  
   При вступлении монголов в Шу Ван-ши-сян более прочих оказал услуг. Почему Куйтын именем хана произвел его полномочным главнокомандующим в 20 областях на западе (в провинциях Шэньси и Ганьсу), а именно: в Цинь-чжоу, Гун-чжоу, Дин-си-чжоу, Цзинь-чжоу, Лань-чжоу, Тхао-чжоу, Хой-чжоу, Хуань-чжоу, Лун-чжоу, Цин-ян, Пьхин-ян, Дэ-шунь, Чжень-сюй, Юань-чжоу, Цзе-чжоу, Чен-чжоу, Минь-чжоу, Тхе-чжоу и Си-хэ-чжоу. Но он вскорости скончался. Сын его Ван-дэ-чен заступил место главнокомандующего и пошел с войсками за армией в Шу.
  
   1244
  
   В лето Цзя-чень, летом, в 5-й месяц, Елюй-чуцай скончался, дав именем двора Сун предложение о мире, и монголы обратно пошли.
  
   1245
  
   В лето И-сы, осенью, по приказанию ханьши, главнокомандующий Чагань с 30 тысячами конницы и генерал Чжан-жеу опустошили Хуай-си и приступом взяли Шеу-чжоу. Потом осалили Сы-чжоу, Сюй-и и Ян-чжоу, Чжао-цай именем двора Сун предложил мир, и монголы обратно пошли.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   И-сы, пятое лето. Осенью, в 7-й месяц, монгольский Чагань, соединившись с Чжан-чжоу, опустошил Хуан-си до Ян-чжоу и ушел обратно.
  

Часть III

ДИН-ЦЗУН КУЮК

  
   Дин-цзун Цзян-пьхин Хуан-ди по имени Куюк был старшим сыном государя Тхай-цзун. Мать его, шестая ханьша Наймагинь {У Абулгази названа Турагана.}, родила этого хана в лето Бин-инь (1206). Когда Тхай-цзун (Угэдэй) послал князя Ацитая воевать нючженей, Куюк, будучи еще царевичем, сопутствовал ему и взял в плен одного князя нючженьского. Потом находился при князе Бату в западной войне. Когда Бату, расположившись в пределах аксуских, обложил горное деревянное укрепление и с тридцатью с небольшим человек вступил в сражение, то в нем участвовали и хан этот, и Мункэ. Угэдэй-хан завещал, чтобы по нем преемствовал внук его Шилмынь, но по кончине его ханьша, учинившись правительницей, собрала князей и вельможей в урочище Да-лань-даба, где на общем совете положили возвести на ханство Куюка.
  
   1246
  
   Первое лето, Бин-ву. Весной, в первый месяц, Чжен-жеу явился ко двору в Хорин. Осенью, в 7-й месяц, Куюк вступил на императорский престол в урочище Анги-сумэ-толи {Хан Угэдэй умер в декабре 1241 г.; Куюк вступил на ханский престол в августе 1246 г. Междуцарствие продолжалось четыре года и восемь месяцев.}. Хан, хотя вступил на престол, но государственное правление еще было в руках шестой ханьши. Зимой, после охоты на серн при речке Е-ма-чуань, генерал Ши-цю-ань, бывший в должности 10-тысячника, произвел смотр войскам в стране Хуай-нань, приступом взял Ху-тхэу-гу-ань-чжай и обложил Хуан-чжоу.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Бин-ву, шестое лето. Осенью, в седьмой месяц, монгольский государь Куюк возведен на ханство.
  
   Куюк был старший сын государя Тхай-цзун. Мать его, шестая ханьша, управляла царством четыре года. Ныне собравшиеся князья и вельможи положили в совете возвести Куюка. И так он вступил на ханство в урочище в Анги-сумэ-толи, но государственное управление еще было в руках ханьши.
  
   Монголы произвели нападение на пределы около Цзин-ху, Цзян и Хуай.
  
   Монгольский 10-тысячник Ши-цюань и прочие, обозрев войска в стране Хуай-нань, приступом взяли Ху-тхэу-гуань-чжай, потом приблизились к Хуан-чжоу.
  
   1247
  
   Второе лето, Дин-вэй. Весной Чжан-жеу осадил город Сы-чжоу. Летом хан от жары уехал в урочище Хиргуй-харгис. Осенью объезжал запад. В восьмой месяц предписал Илги-цзиде с чосманьскими войсками идти воевать на запад. В том году указал, чтобы из монголов со ста взять по одному батуру.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Дин-вэй, седьмое лето. Монголы напали на Корею.
  
   Корея перестала доставлять годовую дань, и монголы пошли воевать ее. Впоследствии, до восьмого года царствования хана Мункэ (1258), переменили четырех полководцев; приступом взяли 14 городов.
  
   1248
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Восьмое лето {В истории династии Юань статью под сим годом невозможно было разобрать по причине слитной печати, почему и не переведена.}, Сюй-шен. В третий месяц монгольский государь Куюк скончался. Ханьша Улахай-эси объявлена правительницей.
  
   Куюк скончался сорока трех лет от рождения в урочище Хансяр; в храме предков назван Дин-цзун. В это время в государстве была великая засуха. Вода в реках совершенно высохла; в степях выгорали травы. Из лошадей и рогатого скота пало более 4/10 частей. Люди не имели средств к пропитанию. Князья и другие владельцы посылали людей в провинции для разных поборов, или в Западный край к хойхорцам требовать жемчуг и дорогие камни, или к Восточному морю за соколами и кречетами. Гонцы один за другим скакали, на станциях ни днем ни ночью не было покою. Силы народа совсем истощились. Ханьша Улахай-эси приняла правление государством вместо Шилмыня, сына Кучунева, но князья и вельможи были противного мнения.
  
   Объяснение. Прежде писано было, что шестая ханьша Наймагинь объявила себя правительницей. Здесь написано, что ханьша Улахай-эси объявила себя правительницей. По счастью, монголы не потеряли царства по этой причине. Ган-му нарочно заметила это на своих листах, в наставление будущим коленам.
  

Часть IV

СЯНЬ-ЦЗУН МУНКЭ

  
   Сян-цзун Хуань-су-хуан-ди по имени Мункэ был старший сын государя Жуй-цзун (Тулуя {Тулуй по смерти включен в число государей.}). Мать его была вдовствующая государыня Чжуань-сян, урожденная Хирэй, или Кирэй, по имени Чолка-тана {У Албугази названа Сюрхотны-беги-чезан.}; родила хана в лето Сюй-чень (1208), в третий день двенадцатой луны. В это время Иро-ваци, из колена Хонходай, разумеющий предсказания неба, возвестил, что хан впоследствии будет великим человеком, по этой причине и назван Мункэ. Угэдэй, еще будучи принцем, воспитывал его вместо сына, и государыня Анха нянчилась с ним. Когда пришел в возраст, женился на девице Хурча из колена Хорлас и в приданое получил часть колена. По кончине Тулуя велено ему возвратиться в свой дворец. Находясь в походах, он совершил многие выдающиеся подвиги. Некогда он напал на колено Кипчак, старейшина коего Бацимак бежал на морской остров. Хан, услышав об этом, немедленно пришел туда с войском. По счастью, сильный ветер согнал морскую воду с мелких мест, так что можно было переправиться. Хан, обрадовавшись, сказал: "Само небо открывает дорогу мне". После пошел далее, изрубил войско Бацимаково и самого его взял в плен. Хан приказал ему стать на колена, но Бацимак сказал: "Я был обладателем государства и могу ли дорожить жизнью? Сверх того, я не верблюд, для чего мне становиться на колена?" Хан приказал содержать его под караулом. Бацимак говорил стерегущим его: "Я, бежав в море, воображал себя рыбой, но наконец взят в плен. Так небу угодно. Теперь приближается время возвращения воды, и войскам надобно заблаговременно предпринять обратный путь". Хан, услышав об этом, немедленно возвратился в армию. В это время вода начала прибывать, и задние войска уже вплавь переправились. После хан с князем Бату пошел войною на Россию {В подлиннике Орос, на китайском же: Ва-ло-сы и Э-ло-сы.}. Прибыв к городу Алици {В подлиннике на китайском Е-ли-цзань, и, кажется, должно быть Рязань.}, самолично вступил в сражение и взял этот город. В лето Сюй-шень (1248) Куюк преставился. Совет долго не мог выбрать государя. В столице и вне все были в волнении, все обращали внимание на хана, но общее мнение еще было в нерешимости. Князья Бату, Мугэ, Эрэ-бугэ, Суй-хэ, Тотайцир; генералы Улань-хада, Санатай, Ихэ-мунь-дур и Ису-буха собрались в урочище Эрьяту-холай. Бату первый подал голос о возведении Мункэ на ханский престол. Бала, посланник Куюковой вдовствующей ханьши Улахай-эси, заседая на том собрании, сказал: "Некогда Угэдэй завещал, чтобы по нем внук его Шилмынь наследовал престол, что всем князьям и чинам известно. Ныне Шилмынь находится еще в живых, но выбор обращен на других, кем же останется Шилмынь?" Мугэ сказал на это: "Правда, было завещание Угэдэево и кто посмеет противоречить ему? Но на прошлом съезде выбор Куюка произведен ханьшею Толи-гай-хана и вами. И так в то время вы сами нарушили помянутое завещание Угэдэево, теперь кого же хотите обвинять в том?" Бала ничего не мог отвечать на это. Тогда Улань-хада сказал: "Мункэ разумен и проницателен; это всем уже известно, мнение князя Бату очень справедливо". Бату немедленно отдал приказ войскам. Войска были согласны с ним, и сим образом утвержден выбор.
  
   1251
  
   Первое лето, Синь-хай. Летом, в 6-й месяц, князья Западной стороны Бэрхэ и Тохай Темур, князья Восточной стороны Ихэ-Тогань, Ису-хэ, Ацитай, Тацир, Белгэ-тай; полководцы Западной стороны Барици и прочие; полководцы Восточной стороны Ису-буха и прочие снова собрались в урочище Куйтын-ола и сообща возвели Мункэ на императорский престол, на берегах Онони {Хан Куюк умер в апреле 1248 г.; Мункэ вступил на ханство в июле 1251 г. Междуцарствие продолжалось три года и три месяца.}. Шилмынь и брат его Нога не могли остаться спокойными и начали заговор. Хан отправил князей Шару (Сира) и Мункэ-сала с войсками примечать за ними, но так как князья Ису-мункэ и Буринь-хачжар опоздали, то для предосторожности отрядил Булангиртая с корпусом. Потом учинил перемены в правительстве. Младшему своему брату Хубилаю вверил управление монгольским и китайским народом; Тара-олбо, Чацюра, Саинь-одэци и Чжао-би отправил в Янь-цзин (Пекин) для успокоения войск и народа. Мункэ-сала определил судьею, Болхо к объявлению ханских приказов, ко свидетельствова-нию представляемой дани и к докладам, как о придворных, так и о внешних делах; Хонхора поставил главноуправляющим в Хорине, заведывателем дворца и казначейства; Алдара помощником его. Илэга, Кэцибу Бэйэлль {В этом слове столько имен -- невозможно отгадать, потому что я не мог отыскать подобных выговоров в историческом словаре.}, Олбо и Дутдару определил членами Пекинского военного совета; Саинь-одэци и Найчжамидина помощниками их; Ного, Тарахая и Басуху определил членами Баши-белиского {Баши-бели, по-туркестански Чаганьшай, в это время еще под верховной зависимостью монгольских ханов.} совета. Уньдур, Усунь-ахмат и Идэси помощниками их. Ургыня определил членом военного совета на реке Аму, Похаридина и Найчжи-мидина помощниками его. Чагань-иргыня определил главнокомандующим над монгольскими и китайскими войсками в стране Лян-хуай; Даньдара главнокомандующим над монгольскими и китайскими войсками в провинции Сы-чуань; Хортая главнокомандующим над монгольскими и китайскими войсками в Туботе, и всем предписано продолжать войну. Фоиста Хай-юань определил к управлению делами по религии Ши-цзяо, даоса Ли-чжен к управлению делами по религии Дао-цзяо. Исуту Ань-цитая, Чанги, Чжоно, Хэдэду, Килина, Алчура, Асар-хотала и Гангату, державшихся двух сторон, обвинил в возбуждении князей к произведению беспокойств и всех предал казни. После при дворе введены были новые постановления, которых требовали обстоятельства времени. Хан указал отобрать все печати, которые придворными чинами или князьями без разбора были выдаваемы. Князьям, по почте едущим, велено давать не более трех, а в дальний путь не более четырех лошадей. Запрещено князьям самовольно собирать народ к себе, а чиновникам производить поборы с народа под предлогом поездки ко двору. Крестьянам, далеко отвозившим оброчный хлеб, дозволено сдавать его в ближайшие магазины. Отпущены (обратно в Китай) 1500 человек, бывшие при постройке города Хорина. Зимой Янчжу-цзида за сопротивление указу послан в Хатань и там предан казни; дом его описан в казну.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Син-хай, одиннадцатое лето. Летом, в шестой месяц, монгольский государь Мункэ возведен на ханство.
  
   По кончине Куюка долго не поставляли государя. В столице и вне все беспокоились. Ныне князь Мугэ, полководец Улань-хада и прочие собрались для совещания, кого возвести на ханский престол. Посланник от ханьши Куюко-вой, присутствуя на собрании, сказал: "Прежде, по завещанию хана Угэдэя, внук его Шилмынь назначен был преемником престола, о чем князьям и все чинам известно. Ныне Шилмынь еще жив, но мнение совета склоняется к другому; где же поместим Шилмыня?" Улань-хада и прочие не послушали его. И так Мункэ по общему избранию вступил на престол в урочище Куйтын-ола; покойного отца своего Тулуя включил в число императоров; в храме предков назвал его Жуй-цзунь. Шилмынь и младший его брат не могли остаться спокойными. Почему Мункэ взял противомысля-щих князей под строгий присмотр, а советников их предал казни. Потом обнародовал при дворе постановления, которых обстоятельства требовали, и прекратил ненужные работы; ярлыки и печати, которые князьям и вельможам без разбора были выданы, приказал все отобрать. С этого времени правление сосредоточилось в одном лице. Улань-хада был сын Субутов.
  
   Осенью, в седьмой месяц, монгольский государь определил младшего своего брата Хубилая главноуправляющим над землями от Шамо к югу, с пребыванием в местечке Цзинь-лянь-чуань.
  
   Указал, чтобы и войска и народ от песчаной Шамо к югу все повиновались власти Хубилая. Вследствие чего тот открыл правление в Цзинь-лянь-чуань. В это время Яо-шу честно жил в Цзи-мынь. Хубилай послал Чжао-би пригласить его, и, когда прибыл Яо-шу, Хубилай крайне обрадовался и принял его как гостя. Яо-шу сочинил и поднес ему книгу, заключающую в себе несколько тысяч иероглифов. Вначале он изложил закон (долг) царей и великие правила, как благоустроить царство и умирять Поднебесную. Все это разделил на восемь глав, как-то: об улучшении себя, об усиленном учении, об уважении мудрых, о горячности к родным, о страхе к небу, о жалости к народу, о любви к добру и отдалении льстецов. Ниже присовокупил 30 статей, касающихся до исправления злоупотреблений тога времени. Хубилай удивился его дарованиям и при каждом внутреннем движении спрашивал его мнения, посему Яо-шу сказал Хубилаю: "Ныне земли, народ и богатство, все заключается в Китае. Князь! Если ты все это приобретешь, то уже нетрудно учиниться сыном неба. Но впоследствии не преминут поссорить вас. Лучше иметь только власть над войсками, а дела вверить чиновникам. Тогда дела потекут благоспешно и порядок утвердится". Хубилай послушал его.
  
   Монголы послали Чаганя и других генералов разными дорогами напасть на Хуай и Шу. Монгольский Хубилай учредил хозяйственную экспедицию в город Бянь и расставил войска для земледелия.
  
   С того времени как Куйтын завоевал провинции, по реке Хань-цзян оставлены были по границе гарнизоны. Впоследствии, когда Сян-ян, Фан-чен, Шеу-чжоу и Сы-чжоу обратно покорились дому Сун, а жители областей Шеу-чжоу и Сы-чжоу разделены были между генералами, то дороги заперлись проходящими в подданство Южного Китая. Хотя монголы производили ежегодно нападение на Хуай и Шу, но полководцы их только для добычи делали опустошения и убийства. Города не имели жителей. Поля поросли кустарниками и дикими травами. Ныне Хубилай по представлению ученого Яо-шу учредил хозяйственную экспедицию в городе Бянь; Мангэ, Ши-тьянь-кхэ, Ян-вэй-чжунги Чжао-би определены членами ее. Они обязаны были употреблять войска для засева полей в областях Тхан-чжоу и Дын-чжоу, выдавать солдатам волов; когда придет неприятель, драться; когда уйдет, заниматься землепашеством. Начиная от Сян-ян и Дын-чжоу, на восток до Цин-кхэу и Тхао-юань расставлены были караулы.
  
   Монголы дали западному духовному Намо титул Го-ши.
  
   Намо был уроженец царства Чжу-цянь в Западном краю. Со старшим его братом Отокци обучался Шагялю-ниеву закону. Некогда хан Куюк указал Отокци носить на поясу золотую двойную печать и дозволил ему пользовать болезни в народе. Сян-цзун еще почтил Намо главою фои-стов в Поднебесной. Отокци также был знаменит и силен.
  
   Объяснение, В основание царству необходимы только обязанности между отцом и сыном, между государем и чинами, между мужем и женою, между старшими и младшими, между друзьями и приятелями. Намо, подлый иноземец Западного края, оставив дом, скитался из прокормления, следовательно, не знал долга пропитывать отца и мать. Обрил голову и распахнул одежду; следовательно, не знал порядка между государем и подданным. Отказавшись от брака, не имел преемника; следовательно, не знал обязанностей супружества. Сидел поджавши ноги под себя или на цыпочках, следовательно, не знал долга между старшими и младшими. Отказался от общежития, бежал от мира; следовательно, не знал связей дружества. Итак, из обязанностей человеческих, служащих основанием государству, он ни единой не имел. Получил титул Го-ши, т.е. учителя государственного; но в чем он мог быть учителем и в чем мог служить примером? Монголы, будучи варварами, конечно, ничего не требовали от него. Впрочем, как они уже оставили валяные свои войлоки и приняли шляпу и пояс (т.е. китайское одеяние), овладели Китаем и назвались императорами, то несовместно было иметь такую невнимательность. Почему нарочно замечено это, чтобы выказать смешение скотов между собою.
  
   1252
  
   Второе лето, Жинь-цзы. Весной, в первый месяц, хан поехал в урочище Си-гуй; генерала Китат-буху {Китат на монгольском языке есть собственное имя Китаю. Оно не означает раба, равно и не произведено от колена Кидань, как некоторые толкуют.} отправил для осады крепости Манлай-Илдуци. Преставилась вдовствующая ханына. Летом хан, находясь в Хорине, разослал князей к своим постам; Ходаня в Баши-бели, Мэрэ к реке Яр-даши, Хайду в урочище Халяр, Болхо в урочище Курчжа, Тохто в урочище Ами-лэ-манкэ, а Угэдэеву ханьшу Хэлки-ку-тану на запад от стойбища Китатова. Имущество Угэдэе-вых супруг разделил по ближайшим князьям; ханыне Кую-ковой и матери Шилмыневой, обеим за волхвование приказал умереть, а Шилмыня и Ису-бурыня сослал в урочище Модоци. Хуцина и Хосту взяты под стражу в армии. Осенью, в 7-й месяц, предписал Хубилаю воевать Дали, князю Тологай-сакилу воевать Индию, князю Китат-бухе воевать Маласи, князю Шаре воевать в Западном краю султановы владения. К генералам царства Сун в города Сян-ян, Фань-чен и Цзюнь-чжоу, послал предложение, чтобы они покорились. В восьмой месяц Хубилай, остановившись под Линь-тхао, приказал полководцу Ван-дэ-гу обнести стеной город Ли-чжоу {В провинции Сы-чуань.} и пустить слух, что это делается для завоевания провинции Шу. Зимою, в 10-й месяц, хан приказал князю Егу идти войною на Корею; сам имел пребывание в урочище Отэгу-хулань. В это время хан, упав с лошади во время облавы, повредил руку и более пяти месяцев не занимался государственными делами. В 12-й месяц, в день Сюй-ву, подписал великое прощение по всей империи. Тэргэци и Хуху-чу определил правителями государственного казначейства, Буринь-хара-у-суня начальником Отока, Агучу правителем по части богослужебной, врачебной и волхвования, Алак-буху помощником его. Князь Хара скончался. Чжурхатая определил директором по части почтовой, Булату правителем ханского кабинета и главным при определении чиновников. Перевел 500 семейств мастеровых для починки походных дворцов. В том году учинена перепись народа китайских земель. Князь Шара скончался.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Жинь-цзы, двенадцатое лето, монголы обвели стеной город Мянь-чжоу.
  
   Объяснение. Для чего записано построение стены городской? Чтобы выказать: первое, что это важное место занято неприятелями; второе, что распоряжения генералов китайских расстроены неприятелями. Место это сходствует с тем в истории династии Тхан, когда тибетцы построили через Желтую реку мост Сянь-хэ-цяо.
  
   Монгольский государь Мункэ переселил князей на границу; убил Куюкову ханьшу Улахай-эси, сослал Шилмыня в Модоци.
  
   Как князья некогда хотели постановить Шилмыня ханом, то Мункэ поселил Угэдэеву ханьшу Хэлкику-тану от Китатова стойбища на западе, а князей перевел на разные границы: имущества Угэдэевых жен роздал князьям. Хань-ше Куюковой и матери Шилмыневой обеим за волхвование приказал умереть, а Шилмыня заточил в Модоци.
  
   Объяснение. Шилмынь был внук Угэдэев. Хан пред своей кончиной объявил его преемником по себе; следовательно, по обрядам надлежало Шилмыня возвести на престол. Все князья были гого же мнения: но Улань-хада с прочими не послушал их и возвел Мункэ, следовательно, князья говорили справедливо; Улань-хада напротив. Мункэ, досадуя, что князья думали вопреки его интересам, и будучи недоволен волхвованием старых ханьш, одних переселил, других убил, а иных сослал. Действительно, можно ли обмануть небо? Посему-то Ган-му написала о них, по положению безвинных, чтобы тем выказать вину хана Мункэ.
  
   Монголы роздали китайские земли князьям ханского дома.
  
   Монгольский государь пожаловал земли северного Китая своим однофамильным князьям. Младшему брату Ху-билаю приказал взять по выбору или Бянь-цзин, или Гуань-чжун. Яо-шу сказал ему: "В Южной столице Желтая река нередко переменяет течение; земли тощи, воды мелки, отчего почва покрывается илом. Лучше взять Гуань-чжун". Вследствие чего Хубилай пожелал иметь Гуань-чжун. Монгольский государь сказал: "Гуань-чжун малонаселен. Хэ-нань имеет воинственных людей; земли тесны, а народ многочислен, итак, можешь взять для твоей пользы". Посему Хубилай получил Хэ-нань и Гуань-чжун и послал гарнизоны в Син-юань и другие области. Еще он представил, чтобы в провинции Хэ-дун в области Се-чжоу соляные озера отрезать к нему для продовольствия войск.
  
   Осенью, в 8-й месяц, монголы послали Хубилая с войском на Да-ли. Зимою, в 10-й месяц, монгольские войска вступили в Цзя-дин-фу.
  
   Монгольский генерал Бань-до-чень с войсками, разграбив Чен-ду, приблизился к Цзя-дин. Провинция Сы-чуань поражена была страхом. Комендант, в ночи отворив крепость, вступил в упорное сражение и успел отразить. В совете говорили, что Сюй-цзе выступил в поход не в ту сторону; нужно вызвать.
  
   1253
  
   Третье лето, Гуй-чеу; весной, в первый месяц, Ван-дэ-гу укрепил Ли-чжоу и, сверх того, завел там военнопоселения. Жители провинции Шу не смели препятствовать ему. Хан производил облаву в урочище Цецек-Чагань-нор. Князь Егу, по неудовольствию на князя Талара, нечаянно напал на его лагерь. Посему хан собрал князей на северном берегу Оно-ни и весьма щедро одарил их. Отрешил Егу от управления армиею. В Корею назначил Чжалатая восточным главнокомандующим; отправил Бицик-беркэ сделать исчисление народа в России. В 3-й месяц главная армия осадила город Хай-чжоу. Командующий гарнизоном Ван-го-чан упорно сражался под стенами города и, одержав верх, взял в плен одного генерала. Летом, в 6-й месяц, предписал князьям Си-риху и Улань-хаде идти с войсками в Западный край на царства Фалха и Бахатай; генералам Дотортаю и Сали-торху идти войной на царства Индустан и Кашимир. Хан предпринял путешествие в урочище Хуриху-ноинь-буха. Князь Башу прислал Тобця просить у хана 10 тысяч слитков серебра (около 110 тысяч рублей серебром) на покупку жемчуга. Хан дал только тысячу слитков и при случае сказал: "Если таким образом расточать сокровища, приобретенные Чингисом и Угэдэем, то чем будем награждать князей? Князь должен основательно обдумать это. Это серебро назначено на выдачу наград за настоящий и будущий год".
   Осенью хан путешествовал к Чжунь-нору, поставил Мункэ-сала 10-тысячником, Хатаня даругацием. В 9-й месяц Хуби-лай остановился в урочище Тала и пошел вперед тремя дорогами. Зимой, в 12-й месяц, он завоевал Да-ли. Хан имел пребывание в Анги; предписал князю Алху вместе с генералом Хун-фу-юань принять начальство над армиею в Корее. Они взяли города: Хэ-шань, Дун-чжоу, Чун-чжоу, Сань-го шань, Ян-гынь и Тьхянь-лунь. В том году судья Мункэ-сала скончался.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Гун-чеу. Царства Сун правления Бао-ю первое лето. В первый месяц монгольские войска переправились через Хань-цзян и напали на Вань-чжоу {В Кхуй-чжоу-фу.}. Генерал Гао-да отразил их. Монголы обвели стеной город Ли-чжоу.
  
   Монгольский Вань-дэ-чень, как скоро обвел стеной Вань-чжоу и Ли-чжоу, то начал заниматься земледелием и охранять границу. После невозможно уже было обратно завоевать провинцию Шу.
  
   Монголы воевали Западный край. Зимой, в 12-й месяц, монгольский Хубилай уничтожил царство Дали; после вступил в Тибет и покорил это царство.
  
   Хубилай, препоручив военные дела генералу Улань-хаде, выступил в поход тремя дорогами. Из Линь-тхао прошел 2000 ли по горным долинам; через Цзинь-ша-цзян переправился в кожаных байдарах и на плотах. Владелец народа Моша вышел и покорился. Далее подступил к городу Дали; совершенно разбил войско его и взял в плен короля Ду-ань-чжи-синь. Потом, разделив войска, привел в подданство владения Душаньшань и Усин и потом вступили в Тибет, глава коего Сохото пришел в страх и покорился. Вследствие чего Хубилай возвратился с армиею, а Улань-хаде предоставил нападение на прочих иноземцев, еще не поддавшихся.
  
   1254
  
   Четвертое лето, Цзя-инь. Весною хан производил облаву при Цецек-чагань-норе. Летом предпринял путешествие в Ирмык. Отправил Хорци из поколения Чжа-лар на войну в Корею. Осенью, в 7-й месяц, указом предписал, чтобы чиновники, служащие при дворе и в государственном казначействе, хотя они все от первого до последнего неправы, впредь воздерживались от расточительности. Зимою производил большую облаву в урочище Экэкцик-хурчахай. Хубилай возвратился из Да-ли к хану в облавное место, а генерала Улань-хаду оставил для завоевания еще не покорившихся иностранцев. В том году хан собрал князей по западную сторону Хухунора и принес жертвы небу, солнцу, луне и горам. Пред набором новой армии хан убеждал вельмож иметь осторожность в отношении к границам. Произвел генерала Ши-цюй-чжен 10-тысячником и подчинил ему корпусы в Чжен-дин, Сян-чжоу, Вэй-чжоу, Хуай-мын, а пребывание назначил в Тхан-чжоу и Дын-чжоу. Генерала Чжан-жеу перевел в Бо-чжоу с заведыванием должности 10-тысячника; генералу Ши-цюань назначил стоять в Дын-чжоу. Чжан-синь отряжен генералом Чжан-жеу с восемью китайскими полками в Ин-чжоу, а генерал Ван-ань-го с 4 тысячами человек далеко проник в юг за Хань-цзин и возвратился. Как сряду несколько лет продолжалась война в стране Лян-хуай и подвоз съестных запасов стал затруднителен, то Чжан-жеу представил, что выгоднее занять город Бо-чжоу. Хан указал ему с восемью загорными полками обвести это место стеной и оставить гарнизон. Как северный берег реки Кхуа-шуй по узости и мелководью не способен для судоходства, а это самое затрудняло подвоз хлеба для армии с северного берега Желтой реки из Пху-чжоу {В Цао-чжоу-фу.}, Вэй-чжоу и Бо-чжоу, посему Чжан-жеу построил каменную дорогу от Бо-чжоу до плотины при городе Бянь-лян, длиною на 120 ли; на местах же глубоких, где невозможно было вести дорогу, построил до 50 мостов, в ширину около 80 футов, и поставил в двух крепостцах гарнизоны. Сунь-цы, командующий в городе Цзюнь-чжоу, прислал восковое письмо о своей покорности и просил вспоможения. Ши-цюань с отборными солдатами занял важные пункты на границах царства Сун и таким образом помог генералу Сунь-цы прийти к нему. Впоследствии храбрые офицеры Чжун-сянь, Ван-мэй, Ду-чжоу-юань и Ши-синь, каждый со своим отрядом, покорились.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Цзя-инь, второе лето. Весною, в первый месяц, монгольский Хубилай определил Яо-шу директором земледелия в Цзин-чжао.
  
   Яо-шу ходил с Хубилаем в поход на Да-ли. Однажды, встретившись с ним на ночном пиру, рассказал ему, как Цао-бинь, отправленный государем Тхай-цзу из дома Сун для взятия города Нань-шхан, не убил при этом ни единого человека, и в лавках не прерывали торговых дел. На другой день Хубилай, взявшись за седло, закричал: "Ты вчера рассказывал анекдот, как Цао-бинь не убил ни единого человека. И я сделаю это, и я сделаю это!" Когда войска пришли к Да-ли, то Хубилай велел Яо-шу сделать вместо знамен шелковые флаги с надписью "не убивать" и расставить их по улицам. Сим образом жители все были спасены. Хубилай по возвращении в Цзин-чжао определил Яо-шу надзирающим за земледелием, чтобы наставлял народ землепашеству и шелководству.
  
   Во второй месяц войска, посланные генералом Юй-хой, построили город Цзы-цзинь-шань, но монголы по внезапном нападении завоевали это место.
  
   Цзы-цзинь-шань есть важное место в Шу. Юй-хой отправил сюда генерала Гань-жунь с несколькими десятками тысяч войска построить город. Монгольский Ван-дэ-чень с отборными солдатами ночью подошел с кляпцами во рту и совершенно разбил их, Гань-жунь один только спасся. После монголы заняли город.
  
   Монголы учинили нападение на Хэ-чжоу. Генерал Ван-цзянь разбил их. Освободили монгольского посланника и отпустили в отечество.
  
   Юйлимасы уже умер.
  
   Монгольский Чжан-жеу обвел стеной Бо-чжоу.
  
   Как по причине войны, несколько лет продолжавшейся в стране Лян-хуай, затруднялись в перевозке хлеба для войск, то Чжан-жеу представил о выгодном положении Бо-чжоу. И так монгольский государь указал ему употребить восемь предгорных полков к построению городской стены и поставить гарнизон. Как северная сторона реки Хуай мелководна и неудобна для судоходства, то войска много переносили трудностей, а хлеб из областей Цао, Пху, Вэй и Бо не доходил; сверх того, Бо-чжан-кхэу есть место, часто посещаемое южными китайцами, почему в обеих местах сделал каменные дороги, одну из Бо-чжоу до Бянь, другую от Бо-чжоу на юг; построил по ним укрепления и расставил частые караулы. После хлеб свободно привозили со всех сторон.
  
   1255
  
   Пятое лето, И-мао. Весною указано собрать недоимочные оброчные деньги и хлеб. Летом хан путешествовал в урочище Ирмэкту. Осенью, в 9-й месяц, Чжан-жеу собрал всех генералов в Фу-ли. Бо-чжан-кхэу есть пристань, открытая для южных китайцев и могущая вмещать великое множество судов; по этой причине Чжан-жеу построил каменную мостовую от Бо-чжоу на юг на 60 ли, а на средине построила крепостцу Хын-цзян-пху. Как от этой дороги к востоку на 60 ли везде могли водою подъезжать южные китайцы, то Чжан-жеу построил водяные преграды и постановил частые притины во всех пунктах, через которые лежал проход. Потом в местах Лу-и, Нин-лин, Кхао-чжэ, Чу-цю и Нань-тхунь более не было беспокойствий от южных китайцев, и с городами Чень-чжоу, Цай-чжоу, Инь-чжоу и Си-чжоу открылось сообщение. В том году вновь назначен Чжа-латай с генералом Кхун-фу-юань продолжать войну с Кореею. В следующие три года они приступом взяли города: Гуан-чжоу, Ань-чень, Чжун-чжоу, Сюань-фын, Чжень-юань, Цзя-сянь и Юй-го.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   И-мао, третье лето. В седьмой луне юго-западные иноземцы покорились монголам.
  
   Улань-хада по выступлении из Тибета напал на народы Бай-мань, Ву-мань, Гуй-мань. Куда ни шел, все сокрушал пред собою. Лолос и Або {Лаос и Ава.}, оба государства пришли в страх и покорились. После сих побед еще покорились старшины владения А-лу. Юго-западные иноземцы все приведены в подданство. Завоевано пять городов, восемь областей, четыре провинции и 37 колен Маней.
  
   1256
  
   Шестое лето, Бин-чень. Весной был сильный ветер с севера. От песка и дресвы, поднявшихся на воздух, небо среди дня потемнело. Хан собрал князей и вельмож в урочище Орболгэту и угощал их два месяца; потом щедро наградил золотом и материями, каждого по достоинству, и притом учинил постановление о ежегодной награде князьям деньгами и хлебом. Хубилай прислал к хану Моргэция испросить дозволение о дополнении китайских войск внутренних провинций. Хан утвердил это. Летом, в 4-й месяц, он имел пребывание у Тамира. В 5-й месяц поехал в Шара-ордо. В 6-й месяц хан предпринял путешествие в урочище Дайр-хада. Князь Усунь и ханский зять Иосор представляли, чтобы идти войной на Южный Китай. Но как правительство Южного Китая, вопреки ханскому указу, заключило посла его в темницу, то и сам хан держал совет о предприятии этой войны. Осенью, в 7-й месяц, хан указал князьям возвратиться к своим айманям. Войска князя Тацира и ханского зятя Тэргэ, проходя через Дун-пьхин, отнимали у жителей овец и свиней. Хан, узнав об этом, нарядил чиновников для исследования. После чего войска более не производили насилия. В том году корейский король и князья Мохэло-ча и Судань из владений Си-чай-фу и Юнь-нань приехали к хану. Улань-хада усмирил народ Цзы-мань; потом, возвращаясь из страны Си-па-эр, пришел к городу Чун-цин и разбил китайского генерала Чжан-ду-шхун. Хан подарил ему дорогое одеяние и 50 ланов серебра, а войскам в награду роздал 10 200 кусков шелковых материй. Зимою имел пребывание в Адо-гутацир-аймане и роздал князьям и вельможам покоренных бухарцев {На китайском языке Хой-хой.}, живущих по реке Аму (Дария).
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Бил-чен, четвертое лето. Монголы построили город Кхай-пьхин-фу.
  
   Житель местечка Син-тхай по имени Лю-бин-чжун, человек просвещенный и отважный, по причине бедности в доме служил письмоводителем в правлении. В один день, наскучив приказными делами, вздохнул и сказал: "В доме моем несколько колен служили чиновниками, а ныне унизились до писаря". Тотчас оставив должности, скрылся жить в гору Ву-ань-шань и в скором времени сделался фоистом в капище Тьхянь-инь-сы. Он часто ходил в Юнь-чжун. Когда Хубилай позвал к себе фоиста Хай-юнь, этот взял с собою Лю-бин-чжун, который, будучи представлен Хубилаю, отвечал на все его вопросы удовлетворительно. Нет книг, которых бы не читал Лю-бин-чжун; особенно углублялся в перемены и прохождение веков ученого Шао-шы. Астрономию и естествословие понимал весьма основательно. О делах государственных рассуждал, как будто читал на ладони. Хубилай крайне полюбил его и при каждом походе обо всем советовался с ним. В это время монгольский государь захотел основать город и построить дворец, чтобы это место служило резиденцией. Для этого Хубилай представил Лю-бин-чжун, которому и предписано избрать место по гаданию. Лю-бин-чжун нашел, что место в области Хуан-чжоу на северном берегу реки Луань-шуй (Шанду-гол), именуемое Лун-ган, счастливое. Итак, предписано ему построить город, который назван Кхай-пьхин-фу.
  
   1257
  
   Седьмое лето, Дин-сы. Весной хан предпринял путешествие в урочище Хулань-илги. Осенью предписал князьям выступить с войсками против Южного Китая. Китат-буха и прочие покорили взбунтовавшуюся крепость Манлай-илдуци. Летом, в 6-й месяц, хан посетил походный дворец Чингисханов, принес жертву знаменам и литаврам и учинил съезд в урочище Гилур. На возвратном пути предпринял путешествие в Ирмэкту. Осенью имел пребывание при Чжунь-норе и принес жертву небу из кобыльего кумыса. В 9-й месяц выступил в поход на южную войну; Китата, сына ханского зятя Ринциня, назначил в должность дару-гация в Россию и пожаловал ему триста лошадей и пятьсот овец. Хойхорцы поднесли хану ванну из восточного хрусталя и парасоль, унизанный жемчугом, что стоило 30 тысяч слитков серебра (150 тысяч ланов). Хан сказал им: "Ныне народ изнурен и в деньгах крайняя нужда. К чему мне одному иметь это?" И так не принял приносимого. Саинь-одэци сделал о том представление, и хан запретил, чтобы впредь ничего не подносили ему.
   Князь Талар повел армию на юг и обложил Фань-чен, но целый месяц шел проливной дождь и Талар принужден был возвратиться с армией. Главнокомандующий Бу-лан-гиртай выступил из Дын-чжоу для завоевания земель и переправился через реку Хань-цзян. Зимою, в 11-й месяц, Улань-хада пошел войною на Цзяо-чжи и, разбив тамошние войска, вступил в столицу. Чень-чжи-гын, король царства Ань-нань, ушел на морской остров; после Улань-хада выступил с армиею в обратный путь. Хан отправил Алда-ра, Тойня и Нангяту в провинцию Шень-си и прочие места учинить исчисление оброчному хлебу и деньгам. Зимой хан, перешедши за великую степь на юг, дошел до Гатей-юрун. Хубилай, князь Эрэ-бугэ, Барту, Чум-хара, Юнрун-раси, Си-лици и царевна Тэмэгынь приехали для встречи хана. Учинено было великое пиршество, после которого все разъехались по своим местам.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Дин-сы, пятое лето. Монголы уничтожили канцелярию Хубилая и постановили Алдара правителем в Цзин-чжао.
  
   Некоторые наговорили, что Хубилай снискал приверженность китайцев, почему монгольский государь послал Алдара правителем в Цзин-чжао, Лю-тхай-пьхин помощником его. Они для проверки государственных сборов открыли в Гуань-чжун комиссию, в которую призвали всех и высших и низших чиновников, даже и купцов, и всех предали казни, исключая Хамара и Ши-тьянь-кхэ, о которых донесли государю. Хубилай, услышав об этом, почувствовал беспокойство. Яо-шу сказал: "Император есть государь, а ты князь, подданный; если не сравнивать, то в будущности угрожают несчастья. Лучше тебе со всем домом и семейством возвратиться ко двору, чтобы через это обезопасить будущие дни. Тогда подозрения сами собою рассеются". Когда Хубилай явился к монгольскому государю, оба прослезились. Государь не приказал ему представлять объяснения и все прекратил. Почему поверительная комиссия уничтожена, да и судебные места, учрежденные Хубилаем, все упразднены.
  
   Монголы напала на Сян-ян и вступили в наружный город.
  
   Монгольский Дун-вынь-юй, построив города Гуань-хуа и Цзао-ян, заготовил съестные запасы. Осадив Сян-ян и Фань-чен, на юге заняли Хань-цзян; но на севере остановлены были озером и никак не могли переправиться. Дун-вынь-юй ночью велел солдатам выбрать узкое место на озере, наронять деревьев с кореньями и поставить в воде, а промежутки наполнить хворостом и травой; таким образом, тотчас составили мост; к рассвету уже все войска переправились и обложили город, который пришел в великий ужас. Дун-вынь-юй повел войска вперед и отбил внешний город. Гао-да, комендант города Сян-ян, вступил в упорное сражение при реке Бай-хэ и возвратился.
  
   Монгольский полководец Улань-хада вошел в Цзяо-чжи и вырубил их город.
  
   Улань-хада вступил с своими войсками в Цзяо-чжи и отправил нарочных для склонения к покорности, но посланные были посажены в темницу. Когда войска пришли к реке Тхао-цзян, тункинцы вступили в сражение и были разбиты. Король их Чень-чжи-гын ушел на морской остров. Монголы нашли отправленных ими людей в темнице. Они связаны были драным бамбуком, который врезался в тело. Тотчас освободили и развязали их. Один посланник умер. По этой причине вырубили город; пробыли в нем 9 дней и по причине нестерпимой жары пошли в обратный путь.
  
   В девятый месяц монгольский государь Мункэ вступил в Южный Китай разными дорогами для грабительства. Младшего своего брата Эрэ-бугэ оставил главноуправляющим в Хорини.
  
   Князь Исунь и ханский зять Иосор представляли, чтобы объявить войну Южному Китаю. Монгольский государь также питал неудовольствие на дом Сун за заточение посланника. Предписав князю Эрэ-бугэ управлять в Хорине, а Алдару быть его помощником, сам с войсками пошел в южный поход и вступил через Сы-чуань в Южный Китай. Прежде предписал генералу Чжан-чжоу, следуя за Хубила-ем, осадить Э-чжоу и идти на Хан-чжоу; Тациру напасть на Цзин-шань. Еще указал Улань-хаде из Цзяо-чжи и Гуан-си соединиться под Э-чжоу с генералом Ли-тхань и потом осадить Хай-чжоу и Лянь-шуй. Монгольский государь остановился у горы Лю-пхань с 40-тысячной армией, под названием стотысячной; разделившись на три дороги, вступил в Южный Китай. Он через Лун-чжоу пошел на Сань-гуань; князь Мэгэ пошел через Ян-чжоу {В Хан-чжунь-фу, у города Янь-сянь.} в Ми-цан; 10-тысячник Бурчак пошел через Дун-гуань на Мянь-чжоу.
   Эрэ-бугэ был младший брат Хубилаев.
  
   Замечание. Гуань-чжун упрекал Чу, и в Чунь-цю почтено это важным; ибо он, почитая дом Чжоу, отражал варваров. Ныне, напротив, варвары раздражают Срединное государство, не значит ли это быть повешену вверх ногами? Впрочем, в тексте написано: "вступил для грабительства", чем уважено Срединное государство.
  
   Хойхорцы поднесли дань монголам.
  
   Хойхорцы поднесли ванну из горного хрусталя и жемчужный парасоль, что стоило около 30 тысяч малых слитков серебра. Монгольский государь сказал: "Ныне народ изнурен и в деньгах крайняя нужда. Для чего же мне одному иметь это?" Он так и не принял. Монгольский государь заплатил за вещи по цене и запретил, чтобы впредь ничего не подносили ему.
  
   1258
  
   Восьмое лето, Сюй-ву. Весной, в первый день первого месяца, хан поехал в урочище Арбань-тохай и там принял поздравления на новый год. Во второй месяц Чен-чжи-гын сдал престол старшему своему сыну Чень-гуан-бин, который послал своего зятя с прочими вельможами к хану с местными произведениями; Улань-хада препроводил их в место пребывания хана. Князь Силиху ходил для усмирения туркестанского {На китайском Хой-хой.} владения Фалха и покорил его, взял в полон тамошнего короля и отправил посла к хану с донесением о победе. Хан производил облаву в урочище Илэ-хая. Армия, шедшая в юг, остановилась при Желтой реке. По счастью, эта река покрылась льдом, и солдаты, посыпав дорогу землей, переправились по льду. Хан сам пошел на царство Сун и вступил в него через Шу. Генералу Чжан-жеу приказал вместе с Хубилаем идти на Э-чжоу, а потом на Хан-чжоу; генералу Тациру напасть на Цзин-шань, дабы сими движениями разделить силы Южного Китая. Когда китайский главноуправляющий в провинции Сы-чуань генерал Пху-цзэ-чжи осадил Чен-ду, то Нэулэ вступил в сражение с ним и, разбив его, осадил Юн-дин-шань. Комендант Яо-мэу и прочие один за другим сдались с своими отрядами. Хан произвел Нэулэ главнокомандующим. Хан, переправившись через реку Дун-шен-хэ, отрядил чиновника Лю-тхай-пьхин учинить перепись народу в Син-юань. В третий месяц указал генералу Хунчациору идти с войском за Чжалатаем на Корею. Летом, в 4-й месяц, имел пребывание у Лю-пхань-шань, куда явились к нему все тамошние провинциальные и уездные правители. Го-суй, тысячник в Фын-чжоу, в представлении просил хана, чтобы для дополнения корпуса его набрать тысячу человек и починить город Цзинь-чжоу {Ныне Син-ань-фу.}. Хан согласился на это. В это время 40-тысячный корпус, под именем 100-тысячной армии, тремя дорогами продолжал поход. Хан через Лун-чжоу вступил в Сань-гуань; князь Мэгэ через Сянь-чжоу вступил в Ми-цан-гуань; 10-тысячник Бурчак через Юй-гуань вступил в Мянь-чжоу. Мингань-даир произведен великим наставником и правителем области Цзин-чжео. Хан указал потребовать войска генерала Ли-тхань, начальствовавшего в И-ду. Ли-тхань сам приехал и представил, что войска его не должно выводить, ибо И-ду составляет важный пункт на проход с юга на север. Хан согласился, и Ли-тхань по возвращении напал на Лянь-шуй и Хай-чжоу. В 5-й месяц ханский сын Ашида производил облаву в Шу, а конница его потоптала хлеб в поле. Хан, увидав это, сделал ему выговор; из служивших при князе людей наказал несколько человек телесно, а солдат, в пример прочим, за одну луковицу, вырванную у жителя, казнил смертью; после чего строго наблюдали порядок. Впрочем, хан награждал гарнизоны во всех проезжаемых им провинциях. Осенью, в 7-й месяц, оставив обоз при Лю-пхань-шань, выступил с войском на Бао-цзи и осадил Чун-гуй-шань; и куда ни проходил, все покорял. В 8-й месяц, в день Синь-чеу, Ли-тхань вступил в сражение с войском Южного Китая и наголову побил его. В 9-й месяц хан имел пребывание в городе Хань-чжун. Главнокомандующий Нэулэ, оставив Ми-раб-хочжо и Хамара охранять Чен-ду, с прочими войсками переправился через реку Ма-ху, взял в плен Чжан-ши, генерала царства Сун, и послал его склонять крепость Кху-чжу-яй. Чжан-ши бежал.
   Зимой, в 10-й месяц, в день Жинь-ву, хан остановился при горе Бао-фын; в день Гуй-вэй (в следующий день) вступил в город Ли-чжоу. Находя стены не очень крепкими и ров не довольно глубоким, он подарил генералу Ван-дэ-гэ бокал и похвалил его за то, что он мог сохранить Шу и не допустил неприятелей производить нападений. Потом хан переправился через Цзя-лин-цзян и пришел к Бай-шуй-цзян. Здесь приказал генералу Ван-дэ-гэ навести судовой мост для переправы. Когда же мост был приведен к концу, то Ван-дэ-гэ с прочими награжден шелковыми материями. Хан имел пребывание в городе Цзянь-мынь. В день Сюй-цзы (в шестой от высшего) осадил Кху-чжу-яй. Один офицер по имени Чжао-чун тайно сдал юго-восточные ворота, которыми войска, вошедшие в крепость, вступили в сражение с комендантом Ян-ли и одержали верх. Ян-ли убит, и войска его разбежались. Хан запретил нападать на дом офицера Чжао-чун и, сверх того, наградив его одеждой, перевел в Лун-цин. В день Ихай (следующий) Чжан-ши пойман и четвертован. Ван-дэ-гэ награжден яшмовым поясом, войска угощены вином и пищею, и пятьсот лучших солдат оставлено для охранения крепости. Хан отправил нарочного для склонения города Лун-чжоу {В провинции Сы-чуань.}. Хан приехал к горе Гао-фын. В день Гын-цзы (в третий от высшего) обложил Чан-нин-шань. Комендант Ван-цзо и генерал Сюй-синь учинили нападение и вступили в сражение, но были разбиты. Одиннадцатого месяца в день Сы-ю (в десятый от высшего) хан под личным предводительством прежде осадил укрепление Э-дин-пху. В день Жинь-цзы (в четвертый от высшего) упорно сражались у ворот Ван-си-мынь. На закате солнца уездный правитель Ван-чжун вышел из Э-дин-пху и сдался. В эту ночь разбит был город, и Ван-цзо умер. В день Гуй-чеу (в следующий) казнил сыновей генерала Ван-цзо, генерала Сюй-синь и прочих, всего около 40 человек офицеров. Определил Пьхин-тьхянь-сян здесь даругацием для управления делами, Ван-чжун -- помощником его. В день Бин-чень (на четвертый) осадил Да-хо-шань, и комендант Ян-да-юань сдался. Перевел Янь-да-юань советником (Ши-лан) в Сы-чу-ань, а войска его присоединены к армии. В день Гын-ву (в пятнадцатый) остановился в Хо-си-кхэу и отрядил конницу для обозрения Цин-цзюй-шань. В том месяце правитель города Лун-чжоу {В провинции Сы-чуань.} покорился. Князь Мэнгэту осадил Ли-и-шань, но не мог взять. Князь Тацир подошел к реке Цзян и возвратился. Они оба присоединились к хану. Хубилаю вверено верховное начальство над всеми как монгольскими, так и китайскими войсками, шедшими на Южный Китай. В 12-й месяц, в день Жинь-ву (в 13-й), Ян-да-юань со своей дивизией и Ван-дэ-гэ напали на Сян-чжу и другие уезды. Главнокомандующий Нэулэ осадил город Цзян-чжоу и сдавшегося из царства Сун генерала Чжан-вэй послал в передовом корпусе. В день И-ю (в четвертый) хан остановился при Юн-шань. Ян-да-юань сделал предложение коменданту Чжан-да-юе, и тот сдался, почему и оставлен командующим генералом. Войска пришли к Цин-цзюй-шань. Офицер Ли-юань с прочими убил коменданта, генерала Дуань-юань-цзянь, и сдался. В день Гын-инь (в шестой) отправил нарочного для преклонения непокоряющихся. В день Дин-ю (в восьмой) покорился комендант города Лун-чжоу {В Бао-нин-фу.}. В день И-хай (в третий) покорился Пху-юань-гуй, комендант горы Да-лян-шань, хан запретил войскам производить грабительства. В день Туй-мао (в пятый) осадили Я-чжоу и взяли этот город приступом. Чжао-шунь, комендант крепости Ши-цю-ань, покорился. В день Цзя-чень (в следующий) послал южного китайца Цзинь-го-бао для преклонения генерала Ван-цзянь, командовавшего в городе Хэ-чжоу. Но Ван-цзянь не принял его предложения. После Цзинь-го-бао возвратился. В том году царевич Бинь-ду скончался на южном берегу реки Цзи-хэ.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Сюй-ву, шестое лето. В третий месяц Пху-цзэ-чжи. обратно взял Чен-ду, но, будучи совершенно поражен в сражении с монголами, возвратился.
  
   Монгольский Нэулэ с передовым корпусом хотел соединиться с Адаху, главнокомандующим в Чен-ду. Пху-цзэ-чжи отрядил генерала Лю-чжен занять на реке Нин-цзян переправу при отмели Цзянь-тхань, чтоб через это отрезать дорогу на восток. Войска генерала Нэулэ пришли и не могли переправиться. С утра до вечера продолжалось сильное сражение. Лю-чжен был разбит; после чего Нэулэ беспрепятственно пошел к Чен-ду. Пху-цзэ-чжи приказал генералу Ян-да-юань с прочими охранять Цзянь-мынь и Линь-цюань-шань, а сам между тем обратно взял Чен-ду. В это время Адаху умер. Нэулэ с прочими генералами совершенно разбил Янь-да-юань при Лин-цюань-шань, потом обложил городок на Юн-дин-шань и запер возвратную дорогу. Войска генерала Пху-цзэ-чжи совершенно разорялись, в городе издержали весь хлеб, убили коменданта и покорились. Чен-ду, области Пхын-чжоу, Хань-чжоу, Хуай-чжоу, Мянь-чжоу {Ихын-сянь в Чен-ду-фу. Хуай-чжоу и Хань-чжоу там же. Янь-чжоу -- область в Сы-чуань.} и тангуты в Вэй-мао -- все покорились монголам.
  
   Монголы вступили в Западный край и покорили Циши-ми и другие царства.
  
   Вначале монголы послали князя Силиху воевать Западный край. Ныне Силиху через генералов Чан-ноинь и Го-тхан покорил в Западном краю Цишими и до десяти других владений. Они, сражаясь, прошли около 10 тысяч ли; еще на западе переправились через море, взяли царство Фулан и отправили посланника с донесением о победах. Впоследствии Силиху оставлен управлять Западным краем.
  
   Осенью, в 9-й месяц, монгольский государь Мункэ вступил в Цзянь-мынь; зимою, в 11-й месяц, взял Э-дин-пху и другие города.
  
   Нэулэ получил известие, что монгольский государь остановился в городе Хань-чжун, вследствие чего, оставив Ми-раб-хо-чжо и Хамара для охранения Чен-ду, сам с войском переправился через Ма-ху и пленного коменданта Чжан-ши послал склонять Кху-чжу-яй к сдаче, но Чжан-ши, во-шедши в сию заставу, вместе с комендантом Ян-ли начал защищаться. Монгольский государь, переправившись через Цзя-лин-цзян, пришел к реке Бай-шуй и приказал генералу Ван-дэ-чен изготовить мост для переправы. После чего остановился у Цзянь-мынь. По прибытии к Кху-чжу-яй приказал генералу Ши-шу немедленно осадить и взять это место. Ян-ли вступил в сражение на улице и, будучи разбит, умер. Монголы поймали Чжан-ши и убили; потом изрубили оставшийся гарнизон. В 11-й месяц хан обложил Чан-нин-шань. Коменданты Ван-цзо и Сюй-си разбиты в сражении. Монголы осадили Э-дин-пху. Уездный правитель Ван-чжун покорился, после чего город взят, и Ван-цзо умер. Монгольский государь по вступлении в этот город убил сына коменданта Ван-цзо, Сюй-си, и еще около 40 человек. После этого Цин-цзюй, Да-лян, Юн-шань, Ши-цюань, Лун-чжоу {В Лун-ань-фу.}; коменданты Лю-юань, Пху-юань-гуй, Чжан-да-юе, Чжао-шунь, все покорились со своими городами. Только Ши-цзэ, провиантский чиновник в Юнь-шань, не хотел унизиться и умер. Монгольские князья Мэгэ и Тацир, оба ходившие для завоеваний, возвратились с своими корпусами и присоединились к армии.
  
   Монгольский генерал Ли-тхань взял Хай-чжоу и Лян-шуй.
  
   Ли-тхань завоевал Лянь-шуй и Хай-чжоу; приступом взял четыре города и побил императорские войска почти до единого.
  
   Монгольский государь Мункэ вступил в Лян-чжоу. Комендант Ян-да-юань покорился с городом.
  
   Монгольский государь, завоевав Лун-чжоу {В Бао-нин-фу.} и Я-чжоу, пришел к Да-хо-шань, откуда послал Ван-чжун для преклонения генерала Ян-да-юань, но Ян-да-юань убил его, Монгольский государь, приступив с войском, сильно осаждал. Ян-да-юань пришел в страх, почему и покорился с городом, но вскоре обратно бежал. Монгольский государь, рассердившись, хотел вырубить город, но генерал Лихулань-цзи сказал: "Еще не можно знать, почему бежал Ян-да-юань; надобно догнать его". И так верхом подъехал к городу, в котором ворота еще не были затворены. Он с великим криком въехал в город и сказал: "Император послал меня успокоить войска и жителей". Он сошел с лошади и, взяв Ян-да-юань за руку, сказал: "Государь только что объявил указ о награждении, для чего же ты не дожидался?" -- "Я опасался, -- сказал Ян-да-юань, -- чтобы в крепости не воспоследовала перемена в мыслях, а посему наскоре возвратился". И так они вместе поехали. Монгольский государь крайне был доволен и сделал Ян-да-юань командующим генералом.
  
   1259
  
   Девятое лето, Сы-вэй. Весной, в первый месяц, в первый день И-сы, хан имел пребывание на северной стороне горы Чжун-гуй-шань. Он сделал великий пир, на котором, спрашивая совета у князей, зятьев ханских и вельмож, сказал: "Ныне скоро в пределах царства Сун наступит летняя жара; скажите мне, могу ли здесь оставаться или нет?" Тогань из поколения Чжалар сказал на это: "Южный климат заразителен, и тебе, государь, лучше возвратиться на север, а покоренные народы препоручить чиновникам в управление". Барици из колена Арла сказал: "Тогань человек робкий; лучше, государь, здесь остаться". Хан одобрил последнее. В день Сюй-шень (4-го числа) возвратился Цзинь-го-бао и остановился в Ся-кхэу. Ван-цзянь, догнав, возвратил его и предал смерти. Князь Мэнгэту снова осадил Ли-и-шань в области Цюй-чжоу. Ирту храбро напал на Пьхин-лян-шань в области Ба-чжоу. В день Дин-мао (23-го числа) Ян-да-юань осадил Хэ-чжоу и взял в плен около 80 тысяч мужского и женского пола. Во 2-й месяц, в день Бин-цзы (12-го числа), хан со всеми войсками перешел мель Цзи-гуа-тхань и пришел к горе Ши-цзы-шань. В день Дин-чеу (3-го числа) разные дивизии сражались под стенами городскими. В день Син-сы (7-го числа) осаждал И-цзы-чен; в день Гуй-вэй (10-го числа) осаждал ворота Чжень-си-мынь. В 3-й месяц осаждал Дун-синь-мынь, Ци-шен-мынь, Чжен-си-мынь и Сяо-пху. Летом, в 4-й месяц, в день Бин-цзы, была сильная гроза, и дожди продолжались сряду 20 дней. В день И-вэй (в 20-й) осаждали Хо-го-мынь. В день Дин-ю (в 3-й) в ночи взошли на внешнюю городскую стену и побили множество войск китайских. В пятый месяц многократно делали приступ; не могли взять. В 6-й месяц, в день Дин-сы, Ван-дэ-гэ с отборными солдатами опять в ночи взошел на внешнюю стену и в укрепление Ма-цзюнь-чжай; здесь убил начальствующего с караульным. Ван-цзянь пришел с войсками и вступил в сражение; на рассвете пошел дождь; лестницы подламывались, и задние войска не могли входить, почему и прекратили осаду. В том месяце хан сделался нездоров; осенью, в 7-й месяц, в день Синь-хай, оставив 3 тысячи отборных солдат для наблюдения города, все прочие войска подвинул для осады города Чун-цин. В день Гуй-хай (в 13-й) хан преставился у Дяо-юй-шань, на пятьдесят втором году от рождения, на девятом году царствования. По смерти назван Хуань-су Хуань-ди; в храме предков наименован Сянь-цзун. Хан был тверд и разумен, мужествен и постоянен, степенен и решителен; говорил мало, не любил пиршеств; не склонен был к расточительности и даже ханьшам не дозволял выходить из должных пределов. В правление Угэдэево вельможи были самовластны, и правление государственное зависело от многих, но этот хан при издании указов о чем-либо всегда сам рано вставал и по зрелом, неоднократном размышлении приводил их в исполнение. В управлении вельможами весьма был строг. Часто говаривал им: "Вы, получив от меня какую-либо похвалу, тотчас начинаете питать высокомерие; могут ли несчастия не сопутствовать тому? Пользуйтесь этим наставлением". Хан любил звериную охоту и сам говаривал, что он, подражая своим предкам, не следует обыкновениям, принятым в других владениях. Впрочем, он крайне верил волхвованиям шаманов и ворожей; при каждом предприятии призывал их к себе и не скучал почти каждый день иметь их при себе.
  
   ИЗ ГАН-МУ
   Сы-вэй. Царства Сун правления Кхай-цин первое лето. В первый месяц монгольский Улань-хада разграбил Цзин-цзян; вследствие чего окружил Тхань-чжоу.
  
   Улань-хада с 3 тысячами монгольских войск и 10 тысячами маней разбил Хуан-шань и проник во внутренние земли Китая. Пограничные генералы ожидали его с 60-тысячной армией. Улань-хада, скрытно пробравшись проселочными дорогами, устремился на центр и их совершенно разбил. Пользуясь ситуацией, пошел в Бинь-чжоу, взял Сян-чжей и вступил в Цзин-цзянь-фу; разбив Чень-вань, прямо подошел к Тхань-чжоу, и китайские войска отрезали ему возвратный путь. Улань-хада тревожил императорские войска с тылу, а сыну своему Ачжу приказал ударить с лица во фланг. Императорские войска, будучи разбиты, ушли. Вследствие чего он окопался под городом.
  
   Во второй месяц монгольский государь Мункэ обложил Хэ-чжоу. Ван-цзянь, упорно сражаясь, удержал его.
  
   Монгольский государь послал покорившегося китайца Цзинь-го-бао для склонения города Хэ-чжоу. Ван-цзянь взял его под стражу и убил на военном поле. Впоследствии монгольский государь приказал главнокомандующему Хунтаге с 20 тысячами охранять Лю-пхань; Цирдай-бухе охранять Цин-цзюй-шань; сам с армиею через Чжун-чжоу и Фэу-чжоу пошел к Кхуй-чжоу. Еще приказал генералу Ну-элэ построить судовой мост в Фэу-чжоу, в местечке Лань-ши, для переправы запасных войск. Монгольский государь, переправившись из Цзи-гуа-тхань, прямо подошел к стенам города Хэ-чжоу и забрал в полон около 10 тысяч человек обоего пола. Ван-цзянь начал упорно обороняться, и монголы обложили город соединенными силами.
  
   В 6-й месяц генерал Люй-вынь-дэ вступил в сражение с монгольским Ша-тьянь-кхэ на Цзя-лин-цзян и был совершенно разбит.
  
   Пху-цзэ-чжи во время пребывания своего в Шу не имел успехов. Указано генералу Люй-вынь-дэ сменить его. В это время в монгольской армии свирепствовала сильная зараза, и они помышляли принять обратный путь. Люй-вынь-дэ, пользуясь попутным ветром, напал на судовой мост через Фэй-шуй и после упорного сражения проник в Чун-цин, откуда, взяв около тысячи судов, поднялся верх по реке Цзя-лин-цзян. Ши-тьянь-кхэ разделил армию на два крыла и, пустившись вниз по реке, стремительно ударил на водяное ополчение, отбил более ста судов, преследовал до города Чун-цин и возвратился.
  
   Осенью, в 7-й месяц, монгольский государь Мункэ скончался под стенами города Хэ-чжоу. Генералы, прекратив обложение, возвратились на север.
  
   Ван-цзянь храбро защищался. Монгольский государь со всеми силами осадил его, но ни в одном сражении не мог одержать победы. Предводитель передового корпуса генерал Ван-дэ-чен с отборными войсками в ночи взошел на стены внешнего города. Ван-цзянь дрался с ними до самого рассвет?.. Ван-дэ-чен, один подъехавши, громко кричал: "Ван-цзянь! Я пришел даровать жизнь войскам и жителям целого города, лучше заблаговременно покориться". Едва кончил сии слова, как камень, пущенный из баллисты, поразил его. От этого удара получил болезнь и умер. В это время пошел проливной дождь. Осадные лестницы подламывались.
   Задние войска не могли вперед подаваться, и все отступили. Монгольский государь также скончался под стенами города Хэ-чжоу, пятидесяти двух лет от рождения. Князья и вельможи, обвернув тело его в шелковые ткани, положили на двух ослов и отправились на север. Осада города Хэ-чжоу прекращена. Мункэ был степенен, решителен, говорил мало, не любил пиршеств, о себе говаривал, что он следует примеру своих предков. Впрочем, имел страсть к звериной охоте и до безумия верил волхвам и ворожеям. При каждом предприятии призывал их к себе и почти ни единого дня без них не был. Некоторые утверждают, что он умер от раны стрелою {У Абулгази при описании этой осады провинция Сы-чуань названа Чинумачин, вероятно, Чен-ду-чен, главный в провинции город; а город Хэ-чжоу назван Чин, т.е. Чен, что на китайском языке значит "город".}.
  
   Объяснение. В это время Мункэ учинил нападение на Южный Китай со всеми силами своего государства. Разделив полководцев по разным пунктам, он решительно предположил уничтожить царство Сун; и если бы небо продлило жизнь его хотя бы на год, то Цзян-нань превратилась бы в левополую. При долговременной осаде города Хэ-чжоу он скончался под стенами. Из чего видно, что небу еще не угодно было прекратить царствование дома Сун. Если бы Мункэ не умер, то неизвестно, что случилось бы со страною Цзян-нань. Посему написанное: "скончался" и "возвратились на север", означает, что события сложились для Цзян-нань счастливо.
  

ПРИМЕЧАНИЯ

   1 Д'Авезак, Бизли, Рокхил и Малеин справедливо считают эту форму названия монголов за славянскую и объясняют употребление ее Плано Карпини влиянием его переводчиков, поляка Бенедикта и русских толмачей. Действительно, в русском языке название монголов в форме "мунгал" или "мугал" употреблялось вплоть до XVIII в., что зафиксировано в многочисленных архивных документах XVII в. и первой половины XVIII в. В русских же летописях периода монгольского ига монголы обычно именуются татарами. Однако надо отметить, что существует и монгольская, более древняя, чем современная "монгол", а именно форма "могал", сохранившаяся в названии афганских монголов -- "могол". Можно предположить, что Плано Карпини записал именно это древнее наименование монголов.
   2 Широко распространенное в русской летописной и западноевропейской литературе название монголов, хотя в действительности это было название только одного из монгольских племен, часть которого кочевала около оз. Буир-нор и в бассейне р. Керулен. В китайских летописях татары известны под названием "да-да". Этим наименованием китайцы также называли вообще кочевников, обитавших в районе Северной Маньчжурии и Восточной Монголии. Благодаря кара-киданям это название проникло на Запад. Впоследствии оно сохранилось в Золотой Орде, а после ее распада применялось к народностям, образовавшим Казанское, Астраханское и Крымское ханства.
   3 Средневековые авторы под этим названием подразумевали обитателей восточной части Маньчжурии и Кореи.
   4 Античные авторы так именовали одно кочующее племя, жившее в Аравии, затем это название было распространено на все арабские племена, а в эпоху крестовых походов -- вообще на все народы, исповедующие ислам.
   5 Т.е. уйгуров, народа тюркского происхождения, первоначально обитавшего между Хангаем и Алтаем. Уйгуры были довольны культурным народом, имели свою письменность, в основу которой был положен согдийский алфавит. Именно от уйгуров монголы заимствовали письменность. Среди уйгуров было распространено несторианство.
   6 Одно из наиболее крупных монгольских племен, кочевавших на обширной территории между Хангаем и горными хребтами Алта-ин-Нуру, в долине р. Черный Иртыш и оз. Зайсан-нор.
   7 Щебень.
   8 Т.е. Каракорум, столица Монгольской империи, находившаяся в долине р. Орхон. Каракорум -- тюркская форма монгольского названия. Согласно двуязычным монголо-китайским надписям из развалин Каракорума, а также по сведениям китайских летописей, Каракорум был основан Чингисханом в 1220 г. Во время правления Угэдэя в Каракоруме были произведены значительные улучшения и постройки (в 1235 г.), выстроен великолепный ханский дворец, город обнесен крепостной стеной. Поэтому в монголоведческой литературе часто встречается неточное утверждение, что Каракорум был основан Угэ-дэем, который лишь завершил перестройку города. В дальнейшем Каракорум не раз подвергался перестройке. Наиболее подробное описание Каракорума дал Гильом Рубрук, посетивший этот город во времена его наибольшего расцвета. В результате войны между китайским императором династии Мин и монгольскими ханами Каракорум в 1380 г. был разрушен китайскими войсками.
   9 Сыр-Орда, или Сыра-Орда, что значит "желтая ставка" или "желтый лагерь". Известно, что кроме Каракорума монгольские великие ханы имели также и временные ставки, куда они перекочевывали на летние месяцы. Сохранились названия этих временных ставок: Шара-Орду, Алтан-Орду. Одна из таких ставок, возможно именно Шара-Орду, которую посетил Плано Карпини, находилась в долине р. Эдэр.
   10 Шерстяная ткань.
   11 Узорчатая ткань из золотых и шелковых нитей. Слово это производили от названия Вавилона в Средние века -- Балдакка.
   12 Женский головной убор -- богтаг.
   13 Плано Карпини называет ставкой монгольскую юрту, подробно описывая при этом исчезнувший впоследствии вид неразборной юрты, перевозившейся на особых платформах.
   14 Плано Карпини, как и другие средневековые авторы (Г. Рубрук, Марко Поло и др.), считал, что у монголов существовало единобожие и что богом в христианском смысле этого слова у них почиталось божество Тэнгри, или небо. На самом же деле монголы в XIII в. были шаманистами и под именем Тэнгри почитали небо как часть природы.
   15 Монголы-шаманисты почитали не только небо, землю, огонь и множество других второстепенных божеств, в том числе покровителей отдельных местностей, гор, рек, охранителей стада и т.п. Некоторых из этих почитаемых божеств монголы изображали в виде грубо вырезанного из войлока подобия человека или просто шкурки какого-либо животного.
   16 Плано Карпини передает известный по русским летописям случай, происшедший в ставке Бату-хана в 1246 г. с русским великим князем Михаилом Всеволодовичем Черниговским и его боярином Федором, которые отказались пройти между двух огней, за что и поплатились жизнью. Случай этот неоднократно описан в русских летописях. "Михаила князя Черниговского, не поклонившегося кусту, со своим боярином Федором ножом заклана бысть", -- сказано в Ипатьевской летописи. Существует также сочинение, посвященное этому случаю, "Повесть о святых мученицех о великом князе Михаиле Всеволодовиче Черниговском и о боярине его Федоре вкупе пострадавших". Великий князь Михаил был впоследствии канонизирован. Плано Карпини, по-видимому, получил информацию об этом случае от русских, так как приехал в орду Бату-хана из Монголии вместе с русским послом князя Черниговского почти через восемь месяцев после казни Михаила, которая произошла 20 сентября 1246 г.
   17 Бату (1208--1256) -- в русской литературе Батый, был вторым сыном Джочи и внуком Чингисхана. Возглавлял поход против Юго-Восточной Европы. Его войсками был захвачен в 1240 г. Киев и покорены русские княжества. Бату совершил поход на Польшу, Венгрию и Далмацию, но не смог удержать этих стран, так как был ослаблен длительной борьбой с русскими княжествами, которые, оставаясь в тылу его войск, тревожили его. Одновременно в Поволжье восстали булгары и на юге -- половцы. Поэтому, получив известие о смерти великого хана Угэдэя, Бату прервал поход на запад и возвратился в Монголию. Получив в удел земли своего отца Джочи, Бату основал новое монгольское государство, получившее название Золотой Орды, центром которого был город Сарай в низовьях Волги. Бату пользовался большим авторитетом среди монгольских князей и играл большую роль при выдвижении великого хана, приняв активное участие в перевороте 1251 г., во время которого при его поддержке выдвинулся род Тулуя в лице четвертого великого хана Мункэ.
   18 В одной летописи под 1245 г. упоминается о смерти князя Андрея Мстиславича, убитого Батыем; Плано Карпини называет его князем Черниговским.
   19 Об очищении огнем в наших летописях говорится следующее: "Обычай бо имея Кан и Батый аще кто придеть поклонитися има, не повелевает пред ся вести, но приказано бяше влъхвом вести я сквозе огнь и поклонитися кусту и огневи и идолом; а иже что приношахуть дары цареви, и от всего того взимающе влъсви и вметахуть во огнь; таже пред царя пущающе с дары".
   20 Искажение монгольского названия богини земли Этугэн. Земля у монголов-шаманистов почиталась как часть природы, была одним из главных божеств. Земле приписывались особые свойства плодородия и производительности. Земле приносились в жертву молоко, кумыс и чай.
   21 Т.е. кипчаки, народ тюркского происхождения, населявший южнорусские степи в XI--XV вв. Византийские авторы, а также авторы, писавшие на латинском языке, называют кипчаков команами. В русских летописях они называются половцами.
   22 Плано Карпини, не зная монгольского языка, смешал название богини земли Этугэн со словом "удаган", или "идоган", что значит "шаманка", и поэтому дал неверное объяснение, написав: "Этого бога они называют Итога, а команы именуют его Кам". На самом деле речь идет о двух понятиях: i) о богине Этугэн, 2) о тюркском слове gam -- "кам", что значит "шаман". В дальнейшем рассказе Плано Карпини также смешал "кам" с монгольским термином "хан", приписав свойства хана шаманам.
   23 Сообщение Плано Карпини о варварском характере захоронений монголов подтверждается другими литературными данными. Так, Марко Поло рассказал о еще более свирепом обычае при похоронах монгольского великого хана. В следующем параграфе -- "О погребальном обряде" -- Плано Карпини сообщил данные о том, что монголы старались скрыть место захоронения своих ханов, что также совпадает со сведениями Марко Поло и других авторов.
   24 Т.е. Угэдэй-хан (1187--1241), третий сын Чингисхана и его преемник, ставший великим монгольским ханом после курилтая князей в 1229 г. При Угэдэе продолжались монгольские завоевания, из которых наибольшее значение имели покорение Северного Китая и завоевание юго-востока Европы, осуществленное Бату и Субэдэ-ем в 1236--1243 гг.
   25 У монголов-шаманистов наблюдался культ деревьев, которые были по их представлению местом обитания гениев. Существовал культ отдельных деревьев, и были целые священные рощи, где запрещалось не только охотиться, но куда нельзя было даже и входить. О культе куста у монголов имеются сведения в русских летописях.
   26 Ярослав, великий князь Руссии -- Ярослав Всеволодович (1190--1246), князь новгородский, впоследствии великий князь, не раз бывал в Орде. В 1243 г. получил от Бату утверждение на великое княжение. В Новгородской летописи имеется об этом следующий рассказ: "Великий князь Ярослав поехал в татары к Батыеви, а сына своего Константина посла к Канови. Батый же почти Ярослава великого честью и мужи его и отпусти и рек ему: "Ярославе. Буди ты старей всем князем в Русском языце". Ярослав же возвратился в свою землю с великою честью". Но монгольский хан не удовольствовался посещением Каракорума Константином, а потребовал приезда самого великого князя Ярослава, которого Плано Карпини и застал в ханской ставке. По сведениям русских летописей, князь Ярослав был отравлен в Орде и умер через неделю после выезда оттуда, 30 сентября 1246 г. В последующих главах своего рассказа Плано Карпини также утверждает, что Ярослав был отравлен в ставке Гуюк-хана.
   27 Царевич Давид, сын умершего в 1238 г. царя Грузии Георга IV Лашена, и его двоюродный брат, сын царицы Русуданы, также называвшийся Давидом.
   28 Т. е. великие монголы. Так стали именовать себя монголы после объединения Чингисханом монгольских племен и образования Монгольского государства.
   29 Термин "су-монгол" встречается только у Плано Карпини и Гильома Рубрука. Предположительно можно дать два варианта объяснения этого термина.
   1. Название "су-монгол" представляет собой тюркское слово "су" -- вода, присоединенное к племенному названию "монгол", что можно перевести или "водяные монголы" или "монголы вод".
   2. Название "су-монгол" происходит от монгольского sь, что значит "обладающий счастьем, величием" или "августейший". Можно предположить, что выражение "су-монгол" может значить "монголы, принадлежащие августейшему", т.е. монголы, покоренные Чингисханом. Плано Карпини употребляет это выражение по отношению к татарам, одному из монгольских племен, покоренных Чингисханом.
   30 Средневековые западноевропейские историки часто употребляют для обозначения монголов термин "тартары", который они производят от "тартар" -- ад, подземное царство. Такая подмена одного слова другим диктовалась, вероятно, тем ужасом, который был внушен Западной Европе монгольским вторжением в Юго-Восточную Европу.
   31 Меркиты -- одно из крупных монгольских племен, обитавших в бассейне р. Селенги. Меркиты отличались воинственностью.
   32 Народ мергиты, или мекриты, жил в стране Баргу, ныне Забайкалье.
   33 Чингисхан (1155--1227) -- великий монгольский хан и полководец, основатель Монгольской империи. Собственное его имя было Тэмучин. Титул Чингисхана Тэмучин получил в 1206 г., когда был провозглашен верховным ханом.
   34 Т.е. Черный Китай в отличие от Китая в собственном смысле (т.е. от Северного Китая). Каракитаями назывался народ, обитавший в Южной Маньчжурии. В XII в. каракитаи были вытеснены из Маньчжурии чжурчжэнями и переселились на запад. Затем каракитаи подчинили Восточный Туркестан и покорили Хорезм, основав государство, известное в истории под названием Каракитаи.
   35 У кочевников-монголов во времена Монгольской империи было, по-видимому, несколько городов, о которых известно до сих пор немногое. Омыл у Плано Карпини можно локализовать на месте г. Имиль, находящегося к западу от оз. Кизилбаш. Город был построен каракитаями около 1125 г.
   36 Воображение кочевников населяло пустыню фантастическими обитателями, в существование которых Плано Карпини мог легко поверить, так как средневековые географы распространяли немало легенд о существовании людей с глазами в груди, с одной ногой и т.д. Одну из легенд о них, бытовавших в XIII в., и повторяет Плано Карпини.
   37 Монголы во времена Чингисхана (после 1206 г.) начали употреблять для монгольского языка уйгурские буквы. Наиболее древним образцом монгольской письменности на уйгурской основе является так называемый "Чингисов камень", надпись на котором датируется 1219 г.
   38 Т.е. желтые уйгуры, подразделение племени уйгуров, жившее в Северном Тибете.
   39 Плано Карпини, возможно, имеет в виду монгольское племя каранут.
   40 Имеются в виду ойраты, племя монгольского происхождения, обитавшее первоначально в районе верховьев Енисея.
   41 Речь идет о Северном Китае, находившемся под властью династии Цзинь чжурчжэньского происхождения. Чингисхан в течение ряда лет вел войну с Цзинями; монгольские войска зашли глубоко в пределы Северного Китая и в 1215 г. заняли его столицу Чжунду (нынешний Пекин). Взяв огромную добычу и множество пленных, Чингисхан ушел из Северного Китая, покорение которого было завершено Угэдэй-ханом. Южный Китай находился в это время во власти китайской династии Сун, завоевание его монголами было осуществлено через 50 лет после смерти Чингисхана.
   42 Впоследствии на этом месте Хубилай выстроил свою новую столицу Дайду (Ханбалык у Марко Поло).
   43 Имеется в виду Джочи, старший сын Чингисхана (1184(?)--1224), получивший в удел земли, находившиеся на запад от Иртыша, весь Северный Хорезм, низовья рек Амударьи и Сырдарьи, степи Дешт-и-Кипчак, т. е. земли до тех отдаленных пределов, куда ступали копыта монгольских коней. Ставка Джочи находилась в долине Иртыша.
   44 Т.е. хан, широко распространенный титул тюркско-монгольского происхождения. Первоначальная форма этого слова была, по-видимому, "хаан", "хаган". Титул встречается в Орхонских памятниках, в китайских летописях в отношении государей кочевых народов. В патриархально-общинном строе его носили племенные вожди; по всей вероятности, слово "хан" первоначально значило "родовой вождь" и связано по происхождению с тюркским gon -- "кровь". Впоследствии титул хагана стал употребляться в значении "император", а титул хана стал обозначать государя местного (ограниченного) значения.
   45 Завоевание кипчаков (команов) завершил сын Джочи, Бату.
   46 По-видимому, Плано Карпини имеет в виду поход против султана Джелал-ад-Дина, бежавшего под натиском монголов к берегам Инда, где он и был окончательно разбит. В этом походе принимал активное участие младший сын Чингисхана, Тулуй, сопровождавший отца, а также третий его сын, Угэдэй.
   47 В. Бартольд считал, что в данном контексте речь идет о кереитах. Кереиты -- одно из монгольских племен, образовавших раннефеодальное государство в Монголии. Монгольское происхождение кереитов некоторыми исследователями подвергается сомнению. Среди кереитов были христиане-несторианцы.
   48 Т.е. Тибет. Сведения Плано Карпини о завоевании Чингисханом Тибета не подтверждаются другими источниками. В 1223 г. Чингисхан, находясь на берегах Инда, предположил было вернуться в Монголию через Индию и Тибет, но затем переменил свое намерение вследствие трудностей перехода через высокие горы и малодоступные горные цепи Тибета.
   49 Т.е. черкесы на Кавказе, покоренные монголами в 1227 г.; киргизы же были побеждены уже в 1207 г.
   50 Плано Карпини повторяет одну из средневековых легенд, связывая ее с походом монголов через Кавказские горы. Легенда же относится к походу Александра Македонского на восток. Суть легенды в следующем: во время похода в восточные страны Александр Македонский встретил людей из племени иафетов и загнал их в горы, которые сомкнулись, оставив лишь узкий проход, который был тут же закрыт железными или медными воротами.
   51 Поверье основано на редком феномене, наблюдающемся в пустыне и носящем название "поющие пески".
   52 Т.е. так называемую Ясу, представляющую собой кодекс законов и распоряжений, приписываемых Чингисхану. Датой составления Ясы считают 1206 г. Законы Ясы были чрезвычайно суровы, и за неисполнение их, за малейшее нарушение правил виновнику часто грозила смертная казнь. Яса узаконила закрепощение монголов. Согласно Ясе, в мирное время все кочевники должны были нести различные повинности в пользу хана и найонов.
   53 Т.е. Гуюк-хан (1205--1248), старший сын Угэдэй-хана, наследовавший престол великого хана. Был избран ханом на курултае 1246 г., ценное описание которого находится у Плано Карпини. Возведение на престол Гуюка произошло после шестилетнего междуцарствия, во время которого регентшей оставалась вдова Угэдэя, Туракина, властная женщина, которая была, судя по имени, тюркского происхождения. Избрание Гуюка не было единодушным. В частности, оказал противодействие Бату, который не признал нового великого хана и не принес ему присяги. Гукж, став великим ханом, выступил даже в поход против Бату, но по дороге умер.
   54 Чингисхан организовал свое государство на военно-административный лад. Все население Монголии было разделено на два крыла: правое и левое. Каждое крыло было разбито на "тьмы", "тьма" состояла из 10 тыс. человек, во главе ее находился темник, во главе каждой тысячи стоял тысячник, во главе сотни -- сотник и т.д. Всего Чингис образовал 95 отрядов по тысяче человек.
   55 Это сообщение Плано Карпини отражает, вероятно, какие-то легенды об обстоятельствах смерти Чингисхана и не подтверждается другими источниками. Чингисхан умер 28 августа 1227 г. во время похода на Тангут.
   56 У Чингисхана было четыре сына от старшей жены Бортегель-джин-хатун: Джочи (1185(4?)--1224), Угэдэй (1186--1241), Чагатай (1190(?)--1242(?)) и Тулуй (1192--1232). Кроме того, у него был еще сын Кулкан от Хулан-хатун, второй жены, который был убит во время похода на русские княжества при осаде одного из городов.
   57 Тулуй, согласно древнемонгольскому обычаю, как младший сын являлся хранителем домашнего очага, носил титул "иске нойон" (великий господин) и наследовал основное имущество отца. Именно поэтому Тулуй после смерти Чингисхана наследовал почти все его войска -- 101 тыс. из 129 тыс.
   58 Угэдэй имел семерых сыновей -- Гуюк-хана (1205--1248), Го-дана (Коктен у Плано Карпини), Кучука, Харачара, Хаши, Хадана и Мелика.
   59 У Джочи было семь сыновей. Старшим был Орду-Имен, вторым сыном был Бату (ум. 1256 г.), основатель ханства Золотая Орда, третьим -- Бэркэ (Беркай в русских летописях), сменивший Бату на ханском троне Золотой Орды (1256--1266), четвертым -- Бэркэчэр, пятым -- Шибан, шестым -- Танкут, седьмым -- Бо'ал, отец известного в русских летописях Ногая.
   60 Сыновьями Чагатая были Мотукан (или Моатуган), погибший при осаде Башьяна, Байдар и Ийссу-Мункэ. Бурин же был внуком Чагатая, а Кадан, или Годан, -- его племянником.
   61 Подразумевается Тулуй, который имел девять сыновей, в том числе двух, ставших великими ханами -- Мункэ и Хубилая, Хулагу, основавшего в Персии династию иль-ханов, и Ариг-Буку, соперничавшего с Хубилаем.
   62 Т.е. Мункэ-хан (1209--1259), старший сын Тулуя, ставший четвертым великим ханом (1251--1259), престол которого получил в условиях феодальной борьбы, при помощи своего двоюродного брата, могущественного Бату. Плано Карпини употребляет тюркскую форму имени Мункэ -- Менгу или, далее, Мангу.
   63 Правильное написание этого имени -- Соргахтани-беки. Она была христианкой-несторианкой, умерла в 1252 г.
   64 Т.е. Буджек -- сын Тулуя.
   65 Орду-Ичен, старший сын Джочи, принимавший участие в походах на русские княжества, на Польшу и Венгрию. Основатель Белой Орды.
   66 Пятый сын Джочи, участник походов 1235--1236 гг. на русские княжества, Польшу и Венгрию. В результате анализа всех вариантов имени Шибана высказано предположение, что это имя христианского происхождения и представляет собой монгольскую модификацию имени Степан.
   67 Вероятно, Бури, внук Чагатая, участник походов 1235--1236 гг. на русские княжества и в Юго-Западную Европу.
   68 Чормагун, крупный монгольский военачальник, принимал активное участие в походах Чингисхана на Среднюю Азию, покоритель Грузии, Армении в 1232-- 1233 гг., где был затем наместником.
   69 Ширемун, сын Гуюк-хана от старшей его жены Огул-Гаймиш. Предполагается, что это имя является тюркской и монгольской модификацией имени Соломон и было распространено у монголов-несториан.
   70 Хубилай (1216--1294), внук Чингисхана, знаменитый пятый и последний великий хан, при котором Монгольская империя фактически распалась. После смерти Мункэ-хана Хубилай захватил престол. Не дожидаясь созыва курултая, Хубилай добился, чтобы его провозгласили ханом. При Хубилае был покорен весь Южный Китай, чем было завершено завоевание всего Китая, начатое Чингисханом. Хуби-лай выстроил новую столицу, получившую название Дайду, т.е. главная столица, впоследствии переименованную в Пекин. Хубилай основал в Китае монгольскую династию Юань, правившую около ста лет (до 1368 г.). Подробное описание Юаньской империи во время Хуби-лая имеется у Марко Поло.
   71 Один из крупнейших монгольских военачальников, прозванных богатырями, так переводит Карпини слово bahadur. Субэдей-ба-хатур возглавлял поход против кипчаков, разбивший русские и половецкие отряды на р. Калке (1223 г.).
   72 Бэркэ, сын Джочи и брат Бату, после смерти которого был его преемником в Золотой Орде под именем Бэркэ-хана (1256--1266). Выстроил вторую столицу Золотой Орды, известную как Сарай-Бэр-кэ, принял ислам.
   73 Второй сын Хыаадая.
   74 Вероятно, третий сын Орду, внук Джочи, по имени Хурумши. Среди чингизидов имелось несколько Хурумши. Но тот, о котором упоминает Плано Карпини, был, скорее всего, сыном Орду и племянником Бату, который, вполне естественно, мог послать своего племянника командовать на Днепре. В русских летописях есть упоминание о Хурумши в форме Куремша.
   75 Великий хан не только обладал полнотой власти, но и являлся верховным собственником всех земель и полным распорядителем жизни своих подданных. Плано Карпини, по-видимому, в этом разделе излагает положения Ясы, относящиеся к власти великого хана.
   76 В Монгольской империи для обслуживания всей системы управления была организована в 1235 г. почтовая служба, обязанная перевозить послов, гонцов и всяких чиновных лиц. Были организованы почтовые станции -- ямы, на которых должны были находиться по 20 человек улачинов и табун свежих лошадей, а также стадо баранов для продовольствия приезжающих. Содержание ямов и средств передвижения -- "ула" ложилось тяжелой повинностью на население.
   77 На курултае 1229 г. были решены военные походы: 1) против хорезмийского султана Джелал-ад-Дина, вернувшегося из Индии и вновь захватившего часть своих прежних владений. Во главе этого похода находился Чормагун, а не Бату, как указывает Плано Карпини; 2) был решен также поход против кипчаков, в котором принимал участие и Бату. Именно кипчаков и имеет в виду Плано Карпини, когда говорит о бисерминах. Бисермины, т. е. басурмане, что является искажением названия "мусульмане".
   78 Вероятно, город на Сырдарье.
   79 Город Янчикент, находившийся в низовьях Сырдарьи. Ныне его развалины известны под именем Джаныкент.
   80 В различных списках труда Плано Карпини название этого города дается по-разному: Орнас, Орнак, Орнар. Современные ученые считают, что под Орнасом следует понимать Ургенч, столицу Древнего Хорезма. Именно в Ургенч вели пути из южнорусских степей, а из Ургенча -- в Фараб (впоследствии Отрар), откуда начинался знаменитый шелковый путь в Китай и Монголию. Этим путем шел, вероятно, и Плано Карпини в 1246 г. Ургенч тогда был большим, оживленным городом, который, несмотря на жестокое разрушение, причиненное монголами, в XIII в. вернул свое домонгольское торговое и культурное значение.
   81 Народ тюркского происхождения, обитавший в низовьях Волги и вожско-донских степях. В VII в. хазары образовали Хазарский каганат, военно-административное объединение, державшееся на угнетении других народов. Хазарский каганат просуществовал до X в. и распался под напором русских князей с запада, а печенегов и кипчаков -- с востока. Киевский князь Святослав окончательно разгромил хазаров. Но хазарские города -- столица Итиль на Волге, Саркел, или Белая Вежа на Дону, перейдя к другим народам, продолжали существовать и после распада каганата. Впоследствии хазары как народность исчезли, потеряв свой язык и даже этнический тип. Упоминание Плано Карпини о хазарах позволяет считать, что в XIII в. хазары еще не растворились среди других народностей. Подробнее о хазарах см.: Гумилев Л. Н. Открытие Хазарии. Л., 1966 и Плетнева С. А. Хазары. М, 1976.
   82 Аланы -- кочевые племена сарматского происхождения, жившие в южнорусских степях. Часть аланских племен в результате великого переселения народов ушла в Европу, часть же осталась и вошла в состав Хазарского каганата. От аланов сохранились богатые по археологическим материалам погребения в Керчи, Осетии, на Донце и в других местностях. Аланы считаются предками осетин.
   83 В данном случае под сарацинами подразумеваются хорезмийцы.
   84 Т.е. торков. Торки -- кочевой народ тюркского происхождения, появившийся в южнорусских степях в середине XI в. Неоднократно упоминается в русских летописях. Во второй половине XI в. торки совершили набег на Русь, но были разбиты. Торки прошли на запад, перешли Дунай и, разорив Македонию, двинулись на Константинополь. При этом большая часть торков была истреблена, часть же, вернувшись обратно, расселена русскими в городах.
   85 Киев был захвачен и разгромлен в 1240 г., во время второго похода Бату на Южную Русь. Во главе монгольских войск, осаждавших Киев, находился сам Бату.
   86 Монгольские отряды вторгались в Польшу несколько раз в течение 1240 и 1241 гг. Они разорили Люблин, Сандомир, Краков, прошли в Силезию, где разбили встретившие их войска силезского герцога Генриха, который был убит в сражении под Лигницем. Полному разорению подверглась также Моравия. Одновременно с действиями отрядов в Польше основная монгольская армия под руководством Бату вторглась в Венгрию через горный проход, называвшийся "ворота в Русь", а отряды царевича Кадана и Субэдэй-бахатура в это же время вошли в Венгрию со стороны Молдавии. Венгерские войска, пытавшиеся оказать сопротивление под Пештом, были разбиты, и столица Венгрии была взята приступом. Монголы преследовали бежавшие войска венгров, захватывая город за городом, опустошая страну. В погоне за королем Бэлой монгольские отряды дошли до берегов Адриатического моря. Но в 1242 г., получив известие о смерти Угэдэя, Бату прервал военные действия и повернул свои войска обратно в Монголию.
   87 Т.е. мордвы, племени финского происхождения, обитавшего в бассейне среднего течения Волги (по рекам Мокша, Сура). Часть мордовских земель была покорена монголами в 1229 г. Окончательное покорение мордовской земли произошло в 1239 г.
   88 Речь идет о Волжской Булгарии, которая появилась в результате распада Великой Булгарии, сильного племенного союза, о военных походах которого на Византию неоднократно упоминают византийские историки. Великая Булгария в VII в. под напором хазар распалась, часть булгар ушла на Дунай, часть -- в Среднее Поволжье, где и образовала раннефеодальное государство волжских булгар на территории бассейна Камы и слияния ее с Волгой. Булгары отличались высокоразвитой культурой, занимались земледелием и скотоводством, имели ряд городов, наиболее крупными из которых были: Би-ляр, Булгар, Сувар и др. Название города Биляр арабскими средневековыми географами применялось к Булгарии вообще. Плано Карпини также именует булгар билерами. Монгольскому нашествию булгары впервые подверглись в 1223 г., но сумели дать отпор. Покорены же булгары были в 1236 г. войсками Бату, разорившими булгарские города. Булгары все же покорились не сразу, они восставали против монгольских поработителей; особенно большое восстание произошло в 1240 г. Затем Булгария вошла в состав Золотой Орды.
   89 В данном случае под "баскарт" надо понимать башкир. Следует отметить, что название Башкырд (Баскарт у Плано Карпини) употреблялось арабскими и персидскими авторами для обозначения Венгрии, поскольку под напором кочевых народностей часть башкир ушла на запад и осела в Венгрии, оставшиеся же башкиры смешались с тюрками и монголами, потеряли свой язык и в конце концов дали этнически совсем новую народность, называемую также башкирами.
   90 Финские племена, жившие в Пермской и Вятской губерниях. Упоминание про дым, вероятно, объясняется тем, что они постоянно разводили его летом для удаления мух и комаров.
   91 Сообщение Плано Карпини было одним из первых известий об этом народе в западноевропейской литературе. Наряду с достаточно достоверными известиями об их жизни и занятиях содержится также ясное указание на их местообитание.
   92 А.И. Малеин видел в этом сообщении Плано Карпини искаженное известие о моржах и тюленях. Но вероятнее всего, рассказ Плано Карпини является отражением распространенных в средневековой литературе легенд о диковинных странах и населяющих их чудовищах. К таким легендам относятся сообщения о песиглавцах (ки-нокефалах), о которых рассказывают Марко Поло и другие средневековые авторы. Легенда о песиглавцах была широко распространена в Азии, ее знали также китайцы.
   93 В данном случае Плано Карпини под названием "кергис" подразумевает черкесов. В дальнейшем он употребляет этот же термин для обозначения киргизов.
   94 Исидор Севильский (570--636), испанский епископ, ученый, писатель раннего Средневековья. В его книге были сообщения о различных чудовищных народах, населявших отдаленные и малоизвестные места, что вполне соответствовало уровню географических знаний раннего Средневековья. Ссылки Плано Карпини на Исидора показывают, что он был знаком с сочинениями испанского епископа, хотя прошло шесть столетий после смерти последнего.
   95 Латинское название Грузии.
   96 Видимо, одно из названий золотой византийской монеты, имевшей широкое хождение в Средние века в Европе и на Востоке. Обычно это были подражания подлинным безантам (бизантинам, бизанциям), имевшим разную стоимость в зависимости от места чеканки.
   97 Т.е. султана Рума. Румом в античное время восточные народы называли Рим. После разделения Римской империи в IV в. название Рум применялось только в Византии. С конца же XI в. оно относится лишь к Малой Азии, где после завоевания Азии огузами-туркменами образовалось государство, возглавлявшееся малоазиатской ветвью династии Сельджукидов.
   98 Т.е. султана Халеба. Область Хадеб находилась в северной части Сирии, столицей ее был город Ма'арра, вторым по величине считался одноименный с названием этой области Халеб (современный Алеппо).
   99 Т.е. халифа Багдадского. Балдах -- средневековое название Багдада, столицы аббасидских халифов, правивших Ираном с 762 по
   1258 г. Последним аббасидским халифом был Мустасим, посла которого Плано Карпини видел в монгольской ставке во время провозглашения Гуюка великим ханом.
   100 См. примеч. 96.
   101 Так назывались зажигательные смеси, употреблявшиеся для военных целей в античное время и в Средние века. Впервые подобная смесь была применена греками, вследствие чего и получила название греческого огня. В его состав входили нефть и смола. Почти все народы знали его применение, монголы позаимствовали употребление его, по-видимому, у китайцев.
   102 См. примеч. 16.
   103 По-русски баскаков.
   104 Хотя рассказ Плано Карпини о соперничестве двух грузинских царевичей не совсем точен, но в то же время содержит некоторые подробности, о которых в других источниках нет сведений. Согласно материалам армянских и грузинских хроник, события в Грузии происходили следующим образом: грузинский царь Георгий IV Лашен умер в 1223 г., уже после вторжения монголов. Ему наследовала его сестра царица Русудана, так как его сын Давид находился долгое время в плену у султана Рума, где провел семь лет в подземной тюрьме. Русудана хотела, чтобы ей наследовал ее собственный сын, также носивший имя Давида. Поэтому она вместе со своим сыном и освободившимся из плена племянником отправилась за инвеститурой в ставку Бату-хана, но умерла. Бату отправил царевичей в Каракорум к великому хану, от которого они и получили инвеституру на Грузинское царство, причем сын Русуданы царствовал как Давид IV и был зависим от Давида V Лашена. Первого Плано Карпини называет в своем рассказе не по имени, а по титулу -- Мелик.
   105 Т.е. абазами, или абхазами.
   106 Подразумевается Северный Китай, или Цзиньская империя.
   107 Хори-тумат, племенной союз нескольких монгольских племен, существовавших еще в дочингисовское время. Хори-туматы принадлежали к "лесным племенам", согласно распространенному делению всех монгольских племен на лесные и степные. Они были покорены Чингисханом, но неоднократно восставали.
   108 Т. е. киргизы и кэм-кэмджиуты, племена тюркского происхождения, жившие в северо-западных районах Монголии, в верховьях Енисея и Оби. В названии племени кэм-кэмджиуты имеется указание на его местообитание -- "кем" (или "кэм"), слово, которым обозначались верховья Енисея и которое сохранилось в современном названии притока Енисея -- Кемчик. Киргизы были покорены Чин-гисом в 1206 г.
   109 Т.е. Кашмир.
   110 В данном случае подданные султана Алеппского.
   111 В данном случае хорезмийцы.
   112 Туркмены.
   113 По-видимому, Плано Карпини имел в виду под комуками кумыков, племена тюркского происхождения, кочевавшие в прикавказ-ских степях и входившие в Дешт-и-Кипчак.
   114 Плано Карпини наряду с названиями неизвестных ныне народов (корола, кассы и др.) перечисляет также и некоторые распространенные на Востоке названия христианских сект, в том числе якобитов, или яковитов, принадлежавших к ереси монофизитов. Последние были объявлены еретиками на Вселенском соборе в 451 г.
   115 См. примеч. 82.
   116 Т.е. армяне.
   117 Рубрук называет их канглами. Канглы -- кочевое племя, входившее в состав Дешт-и-Кипчака. В XIII в. канглы обитали на восток от р. Яик (р. Урал).
   118 Скорее всего под брутахами следует подразумевать буртасов, завоеванных монголами во время похода последних на Волжскую Булгарию. Буртасы обитали на правом берегу Волги, в среднем ее течении, и были связаны с булгарами. В IX в. буртасы быди данниками хазаров, среди которых было широко распространено иудейство, оно могло попасть и к буртасам. О буртасах неоднократно упоминается в русских летописях и в сочинениях арабских средневековых писателей. После завоевания монголами буртасы быстро растворились среди народностей Золотой Орды, потеряли свой язык и племенные особенности.
   119 Неизвестный народ.
   120 Черкесы.
   121 Русские.
   122 Монголы называли жителей Средней Азии, в частности хорезмийцев, и сартагулами. Название "сарты" восходит к санскритскому слову, означающему "торговец". Карпини повторяет их монгольское название.
   123 Манги, или Манзи, часть Южного Китая, расположенная южнее Хуанхэ.
   124 Народ, вероятно финского происхождения, соседствовавший с хазарами и Великой Булгарией. Спутник Плано Карпини, Бенедикт, отмечает, что когда они ехали на восток, то направо находилась страна сакси, которых они считали готами и которые были христианами.
   125 Так называемые самострелы, метательные орудия, которые могли поражать даже десятки людей.
   126 Текст надписи, приведенный у Плано Карпини, значительно отличается от надписи печати, скрепляющей письмо Гуюк-хана, привезенное Плано Карпини и найденное в архивах Ватикана.
   Текст печати состоит из шести строк, вырезанных монгольским шрифтом, и означает: "Силою вечного неба народа великих монголов Далай-хана приказ. Если он прибудет к покорившемуся народу, то пусть они почитают его и пусть они боятся". Надпись эта чрезвычайно интересна. В ней упомянуты "великие монголы" -- одно из четырех монгольских племен, о которых говорит Плано Карпини. Монгольский великий хан в ней назван необычным титулом -- Далай-хан, что переводится как океан-хан, т. е. всемирный хан. Последняя строка надписи является запрещением, очень близким к тем формулировкам, которыми заканчиваются монгольские указы: "Бойтесь и повинуйтесь". Подобное же запрещение обычно заканчивает текст, выгравированный на дававшихся посланцам хана пропусках-пайд-зах: "Кто не повинуется, пусть умрет".
   Завоевательные тенденции монгольских ханов нашли яркое выражение в этой надписи на ханской печати. Частично они отражены и в варианте, приведенном в тексте Плано Карпини, который записал содержание надписи со слов ханских секретарей, но перевел ее на латинский язык не точно. Нам особенно интересен этот оттиск потому, что надпись была выгравирована и вся печать сделана русским мастером, ювелиром Козьмой, тем самым Козьмой (Кос-мой), который помогал Плано Карпини в трудные для него минуты, о чем с такой теплотой вспоминает путешественник. По-видимому, Козьма был одним из тех русских мастеров, которые во время походов на русские княжества были захвачены в плен и уведены в далекую Монголию. Мастерство русского умельца создало вещи высокой художественной ценности, вызывавшие восхищение всех окружающих (например, трон для великого хана), о чем мы узнаем из описания Плано Карпини.
   127 Плано Карпини передает какие-то слухи об обстоятельствах смерти Угэдэя, который предположительно умер из-за неумеренного употребления вина.
   128 Королем Богемии с 1240 по 1253 г. был Венцеслав I.
   129 Болеслав V Стыдливый (1226--1279), герцог Лигницкий, Сандомирский и Краковский
   130 Конрад (дядя Болеслава V) -- герцог Мазовский и Куявский; князь Ланциский (ныне Ленчица, город в Польше).
   131 Василько Романович, князь Волынский (умер в 1269 г.), сын Романа Мстиславовича, князя Галицкого.
   132 Даниил Романович Галицкий (1201--1264), сражавшийся впервые против монголов в битве при р. Калке (1223 г.). Во время второго похода Бату захватил Киев, после того как тот был покинут киевским князем Михаилом, бежавшим в Венгрию при приближении татар. Даниил посадил в Киеве своего тысяцкого Дмитра, который и во время осады Киева мужественно защищал город. Даниил Галицкий, пытаясь ослабить татарское иго, вел переговоры с Бату, а также с папой Иннокентием IV, у которого просил военной помощи. Не получив ее, он прекратил в 1249 г. переговоры с папой.
   133 Княгиня Гремислава.
   134 Город или городок Данилов, который Плано Карпини называет Darifone.
   135 4 февраля 1246 г.
   136 Канев на Днепре, в 120 км от Киева.
   137 Имя этого монгольского начальника пишется Плано Карпини по-разному -- Choranza, Curoniza, Karancha (см. примеч. 74).
   138 19 февраля 1246 г.
   139 23 февраля 1246 г.
   140 Орда -- искаженное монгольское слово от ordu, что значит "ставка", "походный дворец".
   141 26 февраля 1246 г.
   142 4 апреля 1246 г. Таким образом, выехав из Киева 4 февраля, Плано Карпини добрался до Волги, где находилась ставка Бату, через два месяца.
   143 См. примеч. 73.
   144 Географические представления у Плано Карпини были довольно неясными: он путал Черное море с Каспийским и с Аральским. Волга, по его мнению, впадает в Черное море.
   145 Босфор.
   146 Левка -- древнегалльская мера длины, соответствующая французскому лье -- 4445 м.
   147 Русские летописи, упоминая это лицо по поводу убиения св. Михаила Черниговского, называют его Елдега и стольником Батыевым.
   148 6 апреля.
   149 Бела IV (1235--1270), потерпевший поражение в бою за Пешт в 1241 г. от монгольских войск, во главе которых находился Бату. Бела бежал от монголов в Австрию, затем в Далмацию, на острова Адриатического моря, где и дождался ухода монгольских войск.
   150 7 апреля.
   151 Иберы жили в закавказских городах; кахи -- кахетинцы.
   152 См. примеч. 118.
   153 Первый издатель путешествия Плано Карпини на русском языке, Д. Языков, в 1825 г. полагал, что земля цикков -- это Цихия, или Зихия, на восточном берегу Черного моря.
   154 17 мая 1246 г.
   155 Под бисерминами здесь опять подразумеваются хорезмийцы.
   156 Сырдарья, в долине которой было расположено много городов: Отрар, Ясы, Сабран, Сыгнак, Баргкенд, Янгикент, Дженд, Ашнас и др., некоторые упоминает Плано Карпини.
   157 Ала-ад-Дин Мухаммед-хорезмшах (1200--1220), погибший в борьбе с монголами.
   158 Средневековое название Багдада.
   159 В данном случае под сарацинами надо понимать персидские земли, хотя обычно Плано Карпини так называет всех мусульман вообще.
   160 Эти царевичи не были родными братьями. Бурин, или Бури, был внуком Чагатая, а Кадан -- сыном Угэдэя.
   161 24 июня.
   162 Предполагается, что "неким морем" является оз. Алакуль, если считать, что память не изменила Плано Карпини, так как, прежде чем проехать Имил, надо было проехать озеро, а не наоборот. Быть может, Плано Карпини в данном месте говорит об обратном пути. Последнее предположение подтверждается словами, написанными немного ниже, что озеро оставалось "с левой стороны". А.И. Малеин, считавший, что речь идет о Байкале, безусловно ошибался.
   163 Ставка Чагатая -- Алмалык, находившаяся в долине р. Или.
   164 29 июня.
   165 Это указание Плано Карпини противоречит сведениям Рубрука, утверждающего, что найманы -- христиане-несториане. Вероятнее всего, не все найманы были несториане, шаманство также было распространено среди них.
   166 22 июля. Плано Карпини, выехав из Киева 4 февраля, прибыл в ставку Гуюк-хана 22 июля, т.е. потратил на путь от Днепра до центра Монголии пять с половиной месяцев. По объяснению самого Карпини, его везли так быстро потому, что торопились к курултаю, на котором должны были провозгласить великим ханом сына Угэдэя.
   167 Матерью Гуюк-хана была Туракина. Плано Карпини пишет, что это именно она приказала отравить князя Ярослава из Суздаля.
   168 Одна марка весила полфунта. Следовательно, вес золотых украшений конской сбруи доходил до нескольких килограммов.
   169 См. примеч. 26.
   170 Т.е. посол халифа Мустасима, последнего аббасидского халифа Багдада, убитого в 1258 г. монголами.
   171 По всей вероятности, "туг" -- своеобразные монгольские знамена, украшенные конскими хвостами. Перед великим ханом несли обычно 9 тугов.
   172 Гуюк вступил на престол в урочище Ангисумэ-Толи.
   173 24 августа 1246 г.
   174 Чингай, уйгур по происхождению, был сановником Угэдэя. Ему было поручено ежедневно записывать распоряжения великого хана. Во время регентства Туракины он был смещен.
   175 Одним из знаков императорского достоинства на Востоке с древних времен является особого рода зонт, который держат над государем. По-санскритски он называется chattra.
   176 Подобный факт мог иметь место. Распри и интриги при дворе великого хана были весьма распространены. Например, первым делом Гуюк-хана был суд над царевичем Уджукэном, когда были казнены несколько его приближенных.
   177 См. примеч. 26.
   178 См. примеч. 167.
   179 Т.е. к новгородскому князю Александру Невскому. Он ездил в Орду несколько позже и благополучно вернулся обратно в 1249 г.
   180 См. примеч. 126.
   181 11 ноября.
   182 Письмо Гуюка написано по-персидски ("по-сарацински" в данном случае следует понимать "по-персидски") на длинной (1 м 12 см), но узкой (20 см) бумаге, состоящей из двух склеенных кусков. В конце письма и в месте склейки листов имеются красные оттиски печати (см. примеч. 126). Письмо считалось утерянным, и строились всякие предположения о его содержании.
   Письмо было обнаружено в 1920 г. в архиве Ватикана монахом Каралевским, сфотографировано и передано на изучение иранисту Массэ, который первым сделал его перевод. Впоследствии письмо было исследовано и еще раз переведено крупнейшим монголоведом
   Франции Пелльо, опубликовавшим персидский текст, перевод и комментарии. Вот этот текст:
   "Силою Вечного Неба (мы) Далай-хан всего великого народа; наш приказ (эти строки написаны по-тюркски).
   Это приказ, посланный великому папе, чтобы он его знал и понял.
   После того как держали совет в... области Кдгдl, вы нам отправили просьбу о покорности, что было услышано от ваших послов. И если вы поступаете по словам вашим, то ты, который есть великий папа, приходите вместе сами к нашей особе, чтобы каждый приказ Ясы мы вас заставили выслушать в это самое время.
   И еще. Вы сказали, что если я приму крещение, то это будет хорошо; ты умно прступил, прислав к нам прошение, но мы эту твою просьбу не поняли.
   И еще. Вы послали мне такие слова: "Вы взяли всю область Majar (венгров) и Kiristan (христиан); я удивляюсь. Какая ошибка была в этом, скажите нам?" И эти твои слова мы тоже не поняли. Чингисхан и Каан послали к обоим выслушать приказ Бога. Но приказа Бога эти люди не послушались. Те, о которых ты говоришь, даже держали великий совет, они показали себя высокомерными и убили наших послов, которых мы отправили. В этих землях силою вечного Бога люди были убиты и уничтожены. Некоторые по приказу Бога спаслись, по его единой силе. Как человек может взять и убить, как он может хватать (и заточать в темницу)?
   Разве так ты говоришь: "Я христианин, я люблю Бога, я презираю и..." Каким образом ты знаешь, что Бог отпускает грехи и по своей благости жалует милосердие, как можешь ты знать его, потому что произносишь такие слова?
   Силою Бога все земли, начиная от тех, где восходит солнце, и кончая теми, где заходит, пожалованы нам. Кроме приказа Бога, так никто не может ничего сделать. Ныне вы должны сказать чистосердечно: "Мы станем вашими подданными, мы отдадим вам все свое имущество". Ты сам во главе королей, все вместе без исключения придите предложить нам службу и покорность. С этого времени мы будем считать вас покорившимися. И если вы не последуете приказу Бога и воспротивитесь нашим приказам, то вы станете (нашими) врагами.
   Вот что вам следует знать. А если вы поступите иначе, то разве мы знаем, что будет, одному Богу это известно.
   В последние дни джамада-оль-ахар года 644 (3--11 ноября 1246 г.)".
   Письмо носит ярко выраженный угрожающий характер и вполне соответствует рассказу Плано Карпини о предполагаемых монголами походах, которые, как известно, не были осуществлены. Плано Карпини сообщает, что письмо сперва было написано по-монгольски, но затем переведено "по-сарацински". Это объясняется, возможно, тем, что при посылке угрожающих, воинственных писем, согласно восточным обычаям, надлежало употреблять чужой язык/
   183 Гуго де Сантокаро.
   184 13 ноября 1246 г.
   185 9 мая 1247 г.
   186 Т.е. 9 июня, так как Иванов день (рождество Иоанна Крестителя) приходится на 24 июня.
   187 В "Словаре древнерусских личных собственных имен" H. M. Туликова (СПб., 1903) этого имени нет.
   188 Под этим названием подразумевается один из хорезмийских городов в долине Сырдарьи, возможно Чимкентю.
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru